Он что-нибудь придумает! В конце концов, попробует завтра ещё раз. Если повезёт, стража сменится, и новая будет чуть менее недоверчивой. Хотя привести себя в порядок, чтобы произвести впечатление получше, не мешало бы, но как это сделать, парень решительно не представлял! Нужна была ванна, расчёска и щётка для одежды. И желательно, мыло. Только всё это вряд ли купишь на медяк. И надо ещё где-то переночевать.
Кларед побрёл в сторону домов с садиками. Конечно, повторять вчерашний "подвиг" он был не намерен — и так натерпелся стыда. Но может быть, удастся сорвать или подобрать немного фруктов за заборами. Есть ведь что-то надо.
Эх, подумал бы раньше, вышел бы за ворота до заката. Там и стог сена в поле, наверняка, можно найти, и в лес сходить за орехами, грибами да ягодами, в конце концов. Но теперь поздно уже.
На дороге между садиками и городской стеной было темно, так что Клареду приходилось брести вплотную к заборам в поисках фруктов. Собаки лаяли, но никто не торопился выскакивать. В конце концов, он нашёл под одной из оград два целых яблока и одно побитое, а чуть дальше немного подгнившую грушу.
Вскоре улочка кончилась, но за ней обнаружилось кое-что приятное: вдаль от городской стены уходила парковая аллея с ручейком посередине, заключённым в каменные берега. Кларед поднялся вверх по течению и набрёл на рукотворную заводь: каменную "чашу" со ступенчатыми берегами. Вот так подарок!
Оглядевшись вокруг и убедившись, что на улице никого нет, изрядно поднабравшийся наглости за последние дни мальчик, снял ботинки и шмыгнул в заводь прямо в одежде. Он думал, вода будет холодной, но она оказалась теплее воздуха! Поплескавшись немного, Кларед разделся и потёрся носком, а потом, за неимением мыла, как мог, выполоскал одежду и обтёр суму мокрой рукой.
Как же приятно было смыть пыль и пот! Какое-то время Кларед просто сидел на тёплом камне и наслаждался, обсыхая. Вспомнив о волосах, расчесал их пятернёй, чтобы не торчали утром в разные стороны. Потом достал из сумы подпорченные фрукты, разделал их ножом и закусил. Потянуло в сон.
Мальчик решил, что берег ручья — место ничем не хуже любого другого в этом неприветливом городе. Даже лучше сада, потому что общественное. Самое страшное, что ему грозило — снова кто-нибудь турнёт. Поэтому, поразмыслив, Кларед натянул штаны и рубаху на себя, а остальное устроил сохнуть рядом, на бортике заводи.
Сам лёг на среднюю ступеньку, положив суму под голову. Расслабился, закинул руки за голову и уставился в тёмное небо, где лишь изредка проступали звёзды в прорехах серди облаков. Казалось, уснуть будет трудно — вроде, весь день ничего не делал, к решению задачи не приблизился... Но тревожиться он устал, поэтому выкинул из головы все мысли, и вскоре мерное журчание ручья и сверчок на другом берегу убаюкали его.
На этот раз Клареда разбудила сорока. Видимо, она прилетела напиться с утра, а он ей мешал, заняв любимое место. И птица принялась ругаться прямо у него над головой. Взмах рукой наугад её спугнул, и склочная разбойница, огрызнувшись для порядка, улетела.
Мальчик продрал глаза. Было ещё серо. Ну хоть без позора перед людьми сегодня обошлось. Он осторожно приподнялся и огляделся. Но ничего не увидел — на аллее стоял туман. Только кто-то вжикал метлой по земле вдалеке.
Одежда была влажной. Стало зябко. Кларед поспешно обулся, натянул куртку и тихонько вернулся к городской стене. Справил нужду, подобрал под садами ещё несколько упавших за ночь фруктов, а потом припустил бегом вокруг монастыря, чтобы согреться. Солнце ещё не взошло, проситься опять было рано, но мальчик стремился к колодцу. Пить из ручья он побрезговал.
Туман милостиво скрывал всё от глаз на расстоянии пары саженей, и Кларед чувствовал облегчение от того, что впервые за несколько дней не у всех на виду — не надо стыдиться и оглядываться. Он даже поделал упражнения, которые показывал дядя, пока не развиднелось и к колодцу не стали выходить люди. Колокола к тому времени уже пробили восход. Мальчик съел яблоко и грушу, сполоснул руки, пригладил волосы и пошёл на третий заход.
Сегодняшние стражники и впрямь были приветливей прежних. Однако они сообщили, что Скимитар — такое было у их главы звание — уехал вчера, поэтому принять его некому. Вернётся, может, сегодня к вечеру, а может, и завтра с утра.
И хотя это, вроде как, опять была неудача, мальчик не упал духом. Он понял, что знает, как выглядит начальник, потому что видел его. А стражники оказались не все злые. В крайнем случае, можно обратиться напрямую к этому Скимитару, когда тот будет возвращаться.
Получалось, что в первой половине дня сидеть на площади не было никакого смысла, и Кларед решил, что надо попробовать раздобыть какой-нибудь еды на свой медяк. Одними фруктами сыт не будешь, а ему придётся караулить возвращение главного, возможно, весь вечер и всё утро.
Мальчик отправился по кирпичной улице на рынок. И сразу вспомнил, какой шумный этот город и сколько в нём людей. На площади было не протолкнуться. Чем только не торговали — в основном, съестным. Даже глаза разбегались, вот только что из этого взять? Мясо, птицу и рыбу было негде готовить. Сырые яйца Кларед ужасно не любил — няня заставляла пить при простуде, и они всегда просились назад. Пересилить себя в крайнем случае можно, конечно, но лучше найти что-то другое.
Фрукты у него и свои ещё были, а платить за орехи, которые можно даром набрать в лесу, обидно. Молоко и сметана не решают вопрос с голодом, разве что сыр... Однако Клареду очень хотелось какого-нибудь мясного пирога или хотя бы кулеша, да вообще, чего угодно с мясом. Но готовой еды, здесь, похоже, не продавали.
Мальчик долго крутился по рынку, теряясь в людских водоворотах, не зная, как подступиться к тому или иному прилавку, чтобы хоть заглянуть, что там продают. А их было так много! Казалось, и за целый день не обойти. Но, в конце концов, среди базарной вони он услышал божественный запах чего-то жареного и мясного!
Нос привёл его к забавной тачке с большим зонтом и железным сундуком, которую катил между рядами самый настоящий салидорец. На нём были пресловутые широкие штаны и смешная соломенная шляпа конусом. Узкие глаза живо рыскали по сторонам, а широкий рот безостановочно коверкал слова:
— Пилозок, пилозок! Кому пилозок?
Протолкавшись к повозке в обнимку со своей сумой, Кларед достал заветный медяк и спросил:
— Сколько можно на это купить?
— О, деньга! Дьва пилозок! — быстро ответил салидорец и полез в свой сундук.
Открывался тот необычно: откидывалась только часть крышки, наполняя воздух вызывающими слюноотделение ароматами.
Торговец извлёк два странных, широких и тонких зажаренных изделия из теста, похожих на сложенный пополам большой блин, сквозь тонкую пупырчатую шкурку которого угадывались кусочки мяса. Как вдруг кто-то подбил руку Клареда, державшую медяк. Парень чудом не выпустил его.
— Так-так, что это у нас тут? Богатенький юноша? А поделись с бедными сиротами! — сказал сиплый мальчишеский голос.
Кларед обернулся, одной рукой пряча медяк в карман, а другой вцепившись в суму. Его обступили четверо немытых пареньков разного возраста: заговоривший с ним был постарше, примерно, как Гармин, а младшему, похоже, не было и семи, что, однако, не помешало ему тут же протянуть руку к карману Клареда. Тот резко дёрнулся, уворачиваясь, и рванул наутёк, чуть не перевернув повозку салидорца; однако, дело довершили беспризорники.
— Босота! Ты сито тьволись, босота?! — завопил тот.
Клареду было некогда извиняться. Он понимал, что с четырьмя пацанами, чья цель обокрасть его, не помогут сладить даже уроки дяди. По крайней мере, сохранив имущество. Ведь пока будешь драться с одним или двумя, остальные могут утащить мешок.
Этот младший был ужасно вёрткий, и пробивался сквозь людское море гораздо шустрее товарищей и самого Клареда, то и дело кидаясь ему под ноги. Он явно норовил уронить преследуемого, но парень каким-то чудом умудрялся то отпихнуть мальца, то перепрыгнуть. А в суму вцепился так, словно там была спрятана его душа.
Кларед летел напролом к кирпичной улице, проскальзывая между людей, перемахивая через прилавки, сбивая товары, уворачиваясь от рук, палок и брани торговцев. Никогда в жизни он не бегал так дерзко и отчаянно. И к краю рынка ему удалось оторваться — мальца кто-то уцепил за ухо, чтобы поквитаться за учинённый предыдущим бегуном разгром, а следующий оборванец вынырнул из людского моря с отставанием на пять шагов, когда Кларед уже стрелой летел к площади, надеясь найти спасение в "проклятом месте".
Его расчёт оправдался. Вылетев на пустынное пространство, беглец обернулся и увидел троицу стоящей на приличном расстоянии, грозя ему кулаками. Он пошёл прямо к воротам монастыря, по дороге пытаясь отдышаться. Шагов через десять обернулся, но беспризорники уже уходили, возвращались обратно на рынок.
Кларед подошёл к стражам, всё ещё тяжело дыша:
— Простите, что снова беспокою. Не вернулся ли ваш Скимитар, пока меня не было?
— Нет, раньше заката точно никак не успеет, гуляй спокойно, — ответили ему.
Парень пошёл напиться воды из колодца. Потом съел яблоко и последнюю грушу, раз уж ничего другого добыть не удалось. Посидел немного, подумал, и решил, что надо сходить в лес — поискать съестного. Всё-таки орехи и грибы посытнее яблок будут. Погода стояла насупленная — небо заволокло тучами, но вроде бы дождём пока не пахло.
К колодцу как раз подошёл хмурый мужик за водой, и пока он крутил ручку, поднимая ведро, изрядно растерявший робость Кларед спросил, можно ли выйти к воротам вдоль городской стены. Мужик посмотрел так, словно сам хотел что-то спросить, но потом передумал и, покачав головой в ответ на какие-то свои мысли, ответил: "Конечно выйдешь — знай держись стены".
Кларед поблагодарил и отправился изучать новый маршрут. По дороге он заметил пекарню и купил там за свой медяк большую "семейную" буханку хлеба. Хватало на две, но вторая не влезла бы в суму, так что ему дали на сдачу монетку поменьше. Если что, можно потом будет купить ещё одну. Пусть и без мяса, а всё же так сытнее.
До городских ворот он дошёл действительно намного быстрее, чем кружным путём через центр. В этот раз обошлось без столкновений с беспризорниками.
Кларед старался не медлить, ведь надо успеть назад до возвращения Скимитара. Так что он быстрым шагом добрался до леса, без задержки прошёл изрядно обобранную местными опушку, и, когда пошли заросли, добыча не заставила себя ждать.
Паренёк набрал пять белых грибов, целую россыпь опят, нарвал медвежьих орехов, слегка перезрелых диких яблок и обобрал нетронутый куст красники. Укутал всё это в бумагу из отцовского кабинета, которой Санат оборачивал тупаря, и, решив, что до завтрашнего вечера продержаться хватит, поспешил обратно.
До заката оставалось чуть больше часа, когда Кларед вернулся к городу. Запылился он, конечно, маленько, но уверенности в голосе прибавилось, так что новый привратник легко принял то же объяснение, что и встречавший его в первый раз.
Вдоль стены мальчик чуть ли не бежал, переживая, что может пропустить возвращение Скимитара. Но на площади было по-прежнему тихо, безлюдно, и те же стражники отрицательно покачали головой в ответ на его "Вернулся?".
Кларед напился воды из колодца и решил устроиться поближе ко входу, чтобы не пропустить возвращение главного. Уселся сначала шагах в двадцати перед воротами, косясь на стражников: не слишком ли близко? Немного помедлив, один крикнул:
— Эй, малец, ты бы чутка дальше сел, чтобы конями не зашибло, вдруг что.
Мальчик немного назад и влево с расчётом на то, что глава монастыря вернётся той же дорогой, какой уехал — справа. Вопросительно посмотрел на стражника, и тот одобрительно махнул рукой.
Кларед достал хлеб и пару белых грибов, отужинал, закусил яблоком и принялся колоть орехи камушком, подобранным на дороге специально для этой цели. Плоды были вкусными, почти спелыми, жаль, что маленькими. Шелуху он, заметив взгляды охранников, сгрёб в кулёк из бумаги и спрятал в суму. Хотя в этом городе все, казалось, гадили прямо там, где стояли, но на площади было чисто, вероятно, потому что почти безлюдно, и если убирались тут при необходимости монахи, следовало проявить уважение и не сорить.
К ужину пришла уже знакомая собака. Кларед оторвал ей корочку хлеба. Та пожевала его и бросила. "Прости, больше ничего нет", — сказал мальчик, но псина всё равно улеглась рядом, согревая бедро. Весьма кстати, потому что начинало холодать.
Тучи над головой всё набухали, и вечер наступил, казалось, раньше, чем пробили колокола. Стража сменилась. Новые воины, помоложе, судя по жесту в сторону мальчика, справились о нём, старые что-то ответили, и снова наступила тишина.
Не сказать, что Кларед насытился, как хотелось бы, но сумрак и низкие тучи наливали уставшее тело оцепенением. Глаза слипались. Опасаясь пропустить возвращение Скимитара, мальчик решил заночевать прямо там, где сидел, раз уж его не гнали, только сходил отлить и попить, а то после сырых грибов и орехов началась икота.
Он свернулся калачиком, укутавшись в куртку и положив суму под голову, как в первую ночь. Хотя каменные плиты не могли сравниться удобством с землёй. Про домашнюю пуховую перину Кларед уже и думать забыл. Прошлая жизнь оборвалась, вроде бы, совсем недавно, а казалось, уже вечность назад. Собака прижалась к его спине, пригревая мальчика, и он сам не заметил, как уснул.
Сон придавил как-то особенно тяжело — то ли из-за погоды, то ли место, и правда, было недоброе. Кларед шёл по бесконечному полю каких-то прошлых битв, усеянному трупами в различных стадиях разложения. Стояли непонятные сумерки: ни день, ни ночь. И ни единой живой души вокруг. Жуть пробирала по нарастающей. Мальчик пошёл быстрее, потом побежал, стремясь выйти из этого ада. От его шагов земля начала подрагивать, кости сначала постукивали, потом загромыхали... Где-то над головой раздался безумный женский смех, отдаваясь болью в ушах. Он разнёсся по окрестностям, всколыхнув останки, и мертвецы пустились в пляс. Задыхающийся паренёк закричал от ужаса и проснулся.
По голове лупил дождь. Оказалось, мальчик промок до нитки. Он сел, огляделся, и увидел, что уже рассвело, однако, определить, насколько давно, не получалось из-за свинцовых обложных туч. Стража сменилась, у ворот снова стоял куцеухий, хотя и с другим товарищем. Но, памятуя о прошлом разе, лучше у них не спрашивать, вернулся ли Скимитар. Если Кларед проспал, это провал. Сегодня его туда не пустят. Значит, надо как-то пережидать дождь.
А если не проспал? Получается, уходить тоже нельзя. Кларед обнял суму, чтобы защитить вещи от воды, и сидел, нахохлившись, исподлобья наблюдая за стражниками. Что же делать? Сколько ждать? И куда деваться потом? В голове была полная пустота. Дождь не давал сосредоточиться. Мокрая одежда неприятно липла к коже, капли стекали за шиворот. Было холодно, хоть пока не по осеннему, но дрожь пробирала. А ещё очень хотелось пить и отлить.
