Камень 2

— Что за х/

* * *

/? — раздаётся слева из-за открытой внутрь двери. И не только раздаётся, оттуда появляется третий бык с автоматом, и автомат у него в руках и ствол поднимается и поворачивается на меня.

На инстинкте кидаю кинжал, без замаха, но куда придётся и посильнее. Кинжал не простой, зачарованный, пожелание моё исполняет, громила отлетает к стене и складывается. Бляха-муха, что же я наделал! Ведь хотел же без крови! Вот уж нашёл приключение на свою задницу!

Призываю кинжал в руку, сую на место... а он уже там?!

Тра-та-та-там! Это ж я ему старым засветил, обломанным! Просто сильный ушиб!

Подхожу к скорчившемуся громиле, всё так, крови нет, живой и даже бормочет что-то. Хочется его поцеловать — нет, на самом деле и не хочется, но от сердца отлегло. Накладываю паралич на руки-ноги.

Поворачиваюсь к оставшейся троице. Спят. Директор Дима тоже спит, бужу его и разрезаю скотч, которым он примотан к стулу.

— Александр? — удивляется тот. — Вы как сюда попали?

— Гена позвал.

— Как же вы вошли?

— Через окно. Что от вас требовали?

— Учредительные документы, хорошо, что они в сейфе лежат. Ну и печать. А с этими что?

— Спят. Вас не пытали?

— Нет, только пугали. Потом деньги предложили, потом вы появились. Не успел обогатиться.

— Вы пока их бумажки приберите, только руками не трогайте, чтобы их отпечатки не смазать. А я попробую полицию вызвать.

Набрал Андрея, это же их район.

— Андрей, привет, это Александр, брат Александра.

— Здорово. Но списков нет пока, ждём со дня на день.

— У меня другое. На клинику наехали рейдеры, думали, что хозяина убили, а тут я такой, живее всех живых. Можешь наряд прислать? Они сразу палить не станут, тем более в полицию, а я их обезврежу, когда отвлекутся на вас. Так-то стрёмно, их внизу человек восемь, и уже стреляли.

— Стреляли? Не в тебя?

— Нет, мне только сапогом по голове прилетело и не знаю чем по носу.

— Чем вооружены?

— У пятерых, нет, у шестерых калаши, двое с пистолетами, а у тех, что внизу, не знаю. Полагаю, автоматы.

— Ты там никого не поранил?

— Нет. Одного стукнул сильно, но он меня прострелить собирался. А так очень гуманно обошёлся.

— Так ты думаешь, они с заказчиком связаны?

— Если честно, не знаю. Но чтобы легче наряд прислать, могу сказать, что связаны.

— Понял. Вообще-то, наши на коммерческие разборки не ездят. Я приеду, конечно, но мне нагорит потом.

— Должен буду.

— Будешь. Два поиска, как в прошлый раз. Там рядом с тобой ещё кто есть?

— Директор есть.

— Пусть позвонит по сто два или сто двенадцать, они зарегистрируют вызов, а я сейчас с дежурными подъеду. Приеду, посигналю, тогда можешь их вырубать.

Объясняю Диме, что нужно в полицию позвонить, подхожу к окну: Газель с вышкой уехала, значит, водилу не застрелили.

Выхожу в коридор, Гена уже тела утащил куда-то, сам палаты проверяет с бобиной скотча в руке.

— Нет никого на этаже.

— Ген, зайди к Дмитрию, тех тоже хорошо бы замотать, и запритесь там изнутри. А я внизу посмотрю, что можно сделать. И дай мне свой халат.

Осторожно спускаюсь по лестнице, халат на куртку не налез, пришлось на плечи накинуть. В заблуждение не введёт, но пару секунд форы выиграть поможет. Почти на каждой ступеньке останавливаюсь, прислушиваюсь. На звук не понять, где кто находится, шевеление слышу, а разговоров мало.

— Хохол и Казбек, — слышу командирский голос — поднимитесь наверх, что-то Дятел не отвечает. Передал, что упаковал гостя, но долго не спускается.

— Так он, поди, по бабам пошёл!

— Разговорчики! Проверьте, и пусть сюда идёт.

Мухой взлетаю выше, прячусь за дверь. Слышу, как двое шумно поднимаются по лестнице, минуя второй этаж. Когда поворачиваются ко мне спиной, выхожу на площадку и усыпляю. Одного успеваю подхватить, второй всё-таки задевает автоматом за перила. Замираю, готовый атаковать всех, кто ломанётся наверх, но никто не спешит. Похоже, обошлось.

Затаскиваю бойцов в коридор, складываю у стеночки. Ну и паралич на руки-ноги, конечно.

Снова осторожно спускаюсь, вроде как бибикают на улице. И команда:

— Рыжий, к двери, говори вежливо и не пускай. Гвоздь, дуй наверх и тащи адвоката, он рацию не берёт.

Так-так, значит, Андрей подъехал. Встречаю Гвоздя со второго пролёта параличом, он с грохотом падает, но внимание у всех уже привлечено к улице. Выхожу с лестницы в фойе у входа и посылаю сон на всех, кого вижу. С каждым разом получается всё увереннее, Рыжий у двери медленно сползает, остальные, вроде, тоже не активны. С опаской иду к входной двери, но никто в спину не стреляет.

За дверью двое полицейских в бронниках, за ними Андрей.

Открываю засов, впускаю. Менты напирают было на меня, но Андрей сзади их осаживает:

— Не трогайте, это потерпевший.

Ну вот, наконец меня отпускает.

Андрей что-то подбирает на снегу возле двери, и тоже входит в клинику.

— Ого! Это ты их так? Они хоть живые?

— Спят крепким сном. Но оружие я бы забрал, а их связал, что ли.

— Это верно. Федотов, оружие собери, и в машину.

— Там ещё наверху есть, тоже автоматы валяются.

— Кто у них главный, знаешь?

— У бойцов кто-то здесь, и ещё наверху гражданский.

— Допрашивал?

— Не успел.

— Тогда давай найдём, кто здесь командир. Можешь разбудить кого-нибудь?

— Конечно. Только пусть кто-нибудь в форме перед ним встанет, а то засветит мне спросонья.

— Ивлев, встань здесь.

Ивлев встал перед спящим на стойке ресепшена бойцом, Андрей рядом. Я зашёл ему со спины и разбудил. Боец зашевелился, поднял голову, при виде полицейского вздрогнул, рука схватила место, где недавно лежал автомат.

— Гражданин, документики предъявим! И на оружие тоже.

Парень вытащил из нагрудного кармана корочки, протянул сержанту, тот передал Андрею.

— Так, частное охранное предприятие, это хорошо. А что у нас с разрешением? — Андрей раскрыл корочки — ага, электрошокер разрешён, травмат разрешён, про карабин ни слова. Браслеты ему надень, сержант. С нами поедет.

— За что, мне его в руки сунули и велели сидеть, попугать чтобы. Я даже стрелять не умею.

— Федотов, посмотри, что у этого в магазине было?

Федотов начал сбор стволов с другого конца фойе, и только сейчас добрался до нас. Отсоединил магазин, показал Андрею:

— Полный.

— Ну конечно, пугать лучше боевыми патронами. Командир у вас кто?

— Стас — парень кивнул на ничем не выделяющегося боевика.

— Саш, этот пускай дальше спит, ладно? И разбуди мне Стаса.

У Стаса разрешение оказалось, и на пистолет, и на карабин. Это я, дилетант такой, Сайгу за Калаш принял, наверно и у остальных тоже карабины. Бойцов у Стаса оказалось четырнадцать, значит, все в наличии, никого не пропустил.

— Саш, — отвлёк меня от подсчетов Андрей — можешь сделать, чтобы он говорил правду?

— Попробую, — мне и самому хотелось попрактиковаться — ты задавай ему вопросы, а я подсуечусь. Погоди только, подготовиться надо.

Я встал позади сидящего Стаса, сориентировался в ауре вокруг его головы.

— Давай, спрашивай!.

— С какой целью вы проникли в это здание?

Я воздействовал на нужные узлы и велел:

— Говори правду!

— Я с бойцами проник сюда чтобы помешать персоналу вызвать полицию.

— Кто вами руководил?

— Говори правду!

— Адвокат, как зовут, не знаю.

— Как его найти?

— Говори правду!

— Он на втором этаже в кабинете директора.

— Вы знали, что совершаете противоправные действия?

— Говори правду!

— Догадывался, но точно не знал.

— Кто выдал карабины бойцам без лицензии?

— Говори правду!

— Я.

— Вы понимаете, что нарушили закон?

— Говори правду!

— Понимаю.

— Саш, — глянул на меня Андрей — этот пускай спит.

Мне нетрудно, усыпил.

— Вот бы так всегда допрашивать! Классно получается, а чего ты каждый раз как попка твердишь, "говори правду"? Он что, не запоминает?

— Не знаю, я только нынче ночью научился такому. Знаю, что действует недолго, а сколько конкретно — нет.

— Всё равно здорово. А он чистосердечное напишет?

— В моём присутствии.

— Жалко. Придётся тебе к нам ехать. Федотов, на этого браслеты, и посмотри по карманам, у кого нет разрешения на ствол. И наверху тоже. У кого есть, ствол забирай в машину, пускай пишут потом, как оружие утратили, а у кого нету, верни и рядом положи, этих в отдел заберём.

Федотов остался шарить по карманам, а мы с Андреем и Ивлевым поднялись на второй этаж. Я постучал в директорский кабинет, подал голос. Открыл Геннадий.

— Товарищи, как мы вас ждали! — директор Дима отреагировал на входящего полицейского. Кажется, Андрею было приятно.

В кабинете ничего не изменилось, разве что мужики забрались в папку с документами, что лежала перед гражданским.

— Александр, выписка из реестра у них поддельная! — радостно сообщил мне директор Дима — Она ещё при Дадаше сделана, только дату поставили вчерашнюю. Но смотрится как настоящая.

— Очень хорошо. Саш, давай, буди его, и пусть отвечает правду — припахал меня Андрей.

Поначалу адвокат попытался качать права и пугать нас высоким покровителем, но, в конце концов, назвался и адвокатское удостоверение засветил. Правда, и Андрея заставил предъявить корочки.

Андрей кивком показал мне, что пора начинать, и спросил:

— Кто нанял частных охранников, захвативших эту клинику?

— Отвечай этому человеку, и только правду!

— Я.

— С какой целью осуществлялся захват?

— Я должен был получить оригиналы учредительных документов и печать.

— Зачем вам были нужны оригиналы и печать?

— Чтобы переоформить предприятие на другого учредителя.

— Кто вас нанял?

— Дадаш Галибович Дадашев.

Опа! Я даже отвлёкся от контроля за аурой адвоката, и он тотчас начал протестовать — дескать, он не может выдать тайну доверителя, и вообще мы тут творим полицейский беспредел. Наверное, что-то в его словах было, потому что Андрей сразу посмурнел. Позвал меня, мы вышли в коридор.

— Слушай, он и правда может изрядно крови попортить. Можешь его заставить чистосердечное написать? И что это он так взбрыкнул?

— Взбрыкнул потому, что я отвлёкся. А отвлёкся я, когда услышал, кто у него заказчик — именно у этого типа я купил клинику, и именно он вшил Вере капсулу с дрянью, которую я отдал следователю. Так что он весьма вероятно и к убийству имеет отношение.

— Вот как? Тогда в тему, конечно, но эта зараза от всего отопрётся, как только тебя рядом не окажется. Написать его заставишь?

— Ну, я могу вынудить его писать, но я не могу говорить ему, что именно писать. Если диктовать, он напишет что угодно, а нужно ведь, чтобы правду написал?

— Блин, вот не было печали!

— Андрюха — подошёл Федотов — на двух этажах трое со стволами и без лицензии, я только в кабинете не смотрел.

— Иди, проверь, а потом вызови машину, тех, кто без лицензии и ещё двоих везём в отдел, у остальных забери документы и отпускай.

— А стволы?

— А стволы в отделе получат.

— Ага, если тебе стучать подпишутся!

— Давай, давай, действуй! Саш, — снова переключился на меня — надо попробовать, мне без чистосердечного кисло будет. Пошли, я буду наводящие вопросы задавать, а ты когда установку даёшь, говори каждый раз "пожалуйста". Может, и прокатит.

Прокатило. Хоть и провозились мы почти полчаса, но написал злодей-адвокат чистосердечное признание, и оба врача в конце приписали, что написано оно добровольно, без принуждения, а они тому свидетели.

За супостатами приехал микроавтобус, я всех разбудил и разблокировал, довольный Андрей уехал, но взял с меня страшную клятву, что приеду в отдел, если будет нужно взять чистосердечное с командира отряда. И про должок напомнил.

Директор Дима пошёл утешать и успокаивать персонал, запертый в одной палате, а меня Гена повёл наверх, чтобы убрать наливающийся синяк. Ну и боль снять, хотя боль уже почти не чувствовалась, только когда лица коснёшься.

Оказывается, это в его кабинет я влезал, и это на ней теперь замка нету. Или есть, но шурупы вырваны?

А дверь плохо открывается, что-то держит. Вдвоём налегли, открыли щёлку. А там громила лежит на полу, автомат, вернее, карабин, в углу. У громилы глаза открыты, проснулся, стало быть. Это я его впопыхах в паралич не погрузил, забыл, а он проснулся и до двери дополз. Хорошо, браслеты за спиной ему нацепил, иначе был бы нам сюрприз.

— Саш, — сориентировался Геннадий— звони в полицию, они одного забыли.

— Не надо в полицию! — подал голос ЧОПовец.— Я ж не виноват, мне велели, я и работал. Одному только заехал, зато Пугачёву спас.

— Какую Пугачеву? — не въехал Гена — где спас?

— Ты не знаешь, — пришлось вмешаться — лежала тут в секретной палате.

— Да как это я не знаю?

— Потому что секрет! А я видел.

Что-то Гена понял, потому что спорить перестал.

— Ну-ка, посмотрим — я залез в нагрудный карман злодея и вытащил удостоверение. — Отметка об оружии есть, лицензия тоже. Ну что, Гена, отпустим?

— Да, да, отпустите, мужики, я денег подгоню, немного правда, но хоть так. Лучше вам, чем ментам.

— Не нужны нам твои деньги. — я с трудом разомкнул наручники лежащим на столе ключом — оставь номер телефона, вдруг охрану нанимать придётся.

— Да я бы с удовольствием! — громила встал во весь рост, и правда, громадный, мне не показалось. — Алле Борисовне мой нижайший поклон!

— Стой, ты что, собрался по улице с автоматом гулять?

— А... ну да, как-то неправильно. А что делать?

— Заверни хоть в тряпку!

— А у меня и тряпки нет.

— В куртку заверни.

— Так замёрзну.

— Такси вызови!

— У меня только рация, мы телефоны сдаём перед операцией.

О Господи! Мне пришлось не только вызвать ему такси, но и денег на дорогу дать! Обещал вернуть, но наглость-то, наглость какая! Он меня берцем по голове, а я его жизнь устраиваю!

В общем, спровадили бойца, и Гена спокойно заживил мои ушибы. А я ему объяснил, оттуда взялась Пугачёва, и как нужно делать внушение, если очень нужно. Он пока этих токов в ауре не различает, но ведь и я не различал раньше.

Глава 8

До вечера Андрей меня так и не вызвал. То ли Стас сам написал своё чистосердечное, то ли ещё как договорились. Так что отправился к Маше. Таксист ещё брюзжал, на хотел собаку сажать — пришлось похулиганить, сказал ему, что это попугай. А чего он выпендривается — я даже подстилку взял, чтобы она лапами сиденье не пачкала.

Маша меня — не ждала. Пустить пустила, но дала понять, что я некстати. И права ведь, раньше всегда звони, а тут заявился, как к себе домой. С собакой вместо букета. Сказала, что занята, но вижу, неправду ведь говорит.

Геннадий с моим лицом поработал, я и забыл про отметину. Но женский взгляд неправильность просёк, недовольство чуть смягчилось обычным участием.

Пришлось вкратце рассказать про сегодняшние приключения. Ну и тоже не удержался от демонстрации — сначала показал Пугачёву, а потом почему-то Элвиса Пресли. Мой Элвис в чём-то оказался лучше настоящего — свободно говорил по-русски, правда, петь не хотел. Насчёт демонстрации предупредил, так что, вроде и сопротивление некоторое было, но всё равно заметил, что с каждым новым случаем внушение даётся всё легче и легче. Уже могу не искать взглядом нужные узлы, действую машинально, как машиной управляю.