Замерев и прислушавшись к окружающему миру, молодой волшебник не обнаружил никаких признаков присутствия засады. И пусть это не гарантировало безопасность, так как противники могли слишком хорошо скрываться, он всё же решил продолжить продвижение вглубь разорённого поселения, не забывая заглядывать в дома.
"Карательная акция Инквизиции? Очень похоже. Но зачем?.. Провокация? Массовая зачистка магиков, живущих вне анклавов? Попытка подставить церковников?", — вопросы роились в голове бывшего главы "Корня", а ответов на них не имелось, что вызывало глухое раздражение.
Единственный доступный источник информации находился впереди, но учитывая, что он же был проводником, отсутствовавшим в деревне последние несколько часов, ожидать хорошей осведомлённости не стоило. Кроме того, контракт не позволял воспользоваться всеми имеющимися методами допроса...
Комментарий к Глава 10
Всем добра и здоровья.
========== Глава 11 ==========
На импровизированной площади деревни оборотней Данзо увидел неприятную, но знакомую по прошлой жизни картину: кто-то стащил тела мужчин и женщин в одну кучу, после чего сжёг до состояния обугленных костей. Пятно от кострища выходило сильно за пределы горы останков, а по виду земли можно было сделать вывод, что применённый огонь был совсем не обычным...
— Нет... Нет-нет-нет... — Оливер Твист сидел на коленях перед тем, во что превратились его друзья, знакомые и родственники, ладонями обхватив голову и раскачиваясь из стороны в сторону, при этом совершенно не обращая внимания на приближающегося человека.
"Чары спали", — мысленно констатировал Геллерт, взглянув на свою левую руку (прозрачная дымка, возникшая в момент наложения заклинания маскировки растаяла, будто её и не было).
В воздухе стояла неприятная вонь, порывы ветра ворошили пепел, ни единой птицы не чирикало среди ветвей. Воображение опытного шиноби ярко рисовало картины произошедшей расправы, позволяя определить тактику вероятного противника, которым с высокой долей возможности были церковники. Впрочем, не стоило откидывать и шанс, что всё это устроили волшебники, решившие свалить вину на конкурентов.
Грин-де-Вальд знал, пусть и только лишь в теории, о существовании таких редких товаров как Молодильное Зелье, для изготовления одной порции коего нужно сердце оборотня. Разумеется, этот состав вовсе не возвращал молодость, о чём писал сам Николас Фламель (создатель Философского Камня и Эликсира Бессмертия), а оздоравливал организм принявшего комплексно, что объясняло отсутствие сколь-нибудь заметного эффекта после употребления второй порции в тот же год. Впрочем, избавление от различных мелких и средних недугов немагического происхождения, всё равно делало данный продукт крайне востребованным в определённых кругах.
Причин же, из-за которых оборотней не отлавливали массово для разбора на ингредиенты было несколько: во-первых, они были вовсе не беззащитными безмозглыми зверушками, а сильными, умными и хитрыми существами, во время полнолуния теряющими человеческое самосознание, но приобретающими звериное чутьё; во-вторых, для изготовления зелья нужен полноценный мастер, который попросту не станет работать массово... по собственной воле; в-третьих, даже для простейшего состава нужны разные составляющие, достать которые ничуть не легче чем то же сердце. Ну и кроме всего прочего, продавать Молодильное Зелье, как и некоторые другие товары из "чёрного" списка, означало привлечь к себе внимание сразу и министерства магии, и церкви, и различных фракций аристократов.
"Всё же не церковь", — осмотревшись ещё раз, мысленно констатировал молодой волшебник, цепляясь взглядом за несоответствия.
По характеру повреждений на домах, земле и костях можно было сказать, что операция прошла быстро и в определённой степени чисто: нападающие окружили посёлок, затем вошли в него с двух сторон и раздавили не успевших оказать сопротивления оборотней. После этого кто-то прошёлся по домам, целенаправленно выбивая двери и окна, в этом деле заметно перестаравшись, попутно оставляя следы сражения... будто бы пытаясь воплотить в жизнь историю о глупом магле, сражавшемся с ветряными мельницами.
"Видимо зря молодым волшебникам преподавали магловскую литературу: кто-то из них воспринял шутку за чистую воду", — промелькнула безразличная мысль на грани сознания бывшего главы "Корня", который видел всё больше несоответствий.
Если следы от арбалетных болтов на стенах ещё можно было объяснить удивительной меткостью стрелков, то вот рубленные удары мечами смотрелись по-настоящему дико. На фоне этого пятна крови выглядели так, будто срубы действительно оказались ранены. Изучить кости, находясь на почтительном расстоянии от них было невозможно, но чувства подсказывали, что их ломали уже после боя.
Решив, что дал своему проводнику достаточно времени прийти в себя, блондин решил подойти поближе. В этот же момент мужчина в плаще подскочил на ноги, выхватил из-под одеяния короткий клинок и, развернувшись на одной ноге лицом к волшебнику, метнул импровизированный снаряд. Тут же его тело задеревенело и повалилось прямо на чёрный след от кострища, после чего начало дёргаться в судорогах.
Если бы Данзо не был готов к агрессивной реакции Оливера, то просвистевший справа клинок имел шансы его достать, пусть и вряд ли рана была бы смертельной. Защитные чары, в месте с такой концентрацией святой силы, излучаемой символами веры вбитыми в стены, работали с перебоями и могли подвести в самый неподходящий момент.
Тихо хмыкнув, Геллерт уже спокойно приблизился к останкам, затем обошёл их по кругу и вновь встал рядом с Твистом, буравящим его ненавидящим взглядом. Оборотень уже перестал дёргаться и теперь ждал момента, когда нарушенный контракт перестанет его сковывать, превращая в полностью беспомощного пленника.
Немного подумав, молодой волшебник провёл волшебной палочкой над своей рукой в том месте, где должна была находиться нить договора, но ничего похожего не обнаружил. Получалось, что контракт оказался расторгнут, из-за чего ничто не мешало чародею убить напавшего на него нарушителя.
"Вряд ли он всерьёз считал, что сможет меня убить", — внимательно осмотрев проводника, констатировал Грин-де-Вальд.
— Ты хочешь умереть? — с едва заметным интересом в голосе спросил блондин, встретившись взглядом с жёлтыми глазами собеседника. — Говори.
— Ненавижу, тварь, — сквозь силу процедил старший мужчина. — Мы просто хотели жить спокойно и не сделали ничего плохого... Мы даже оборачивались прячась в погреба... Но вы, твари, всегда видели в нас только монстров. Ненавижу... Убью...
— А я думал, что ты захочешь найти детей, — покачал головой бывший глава "Корня", отворачиваясь обратно к останкам. — У вас в деревне ведь были дети? Были. Я видел детские следы на земле.
— Ты... — взгляд Оливера замер, а затем он попытался повернуться к куче костей.
— Ты бы и сам это заметил, — пожал плечами Грин-де-Вальд, после чего изобразил жест волшебной палочкой вливая в заклинание побольше сил, чтобы преодолеть сопротивление местного фона.
Останки поднялись над землёй и разделились, напоминая некое подобие облака, которое через несколько секунд осыпалось на прежнее место. Твист при этом вздрогнул и впился глазами в волшебника, ничем не показавшего своего отношения к произошедшему.
— Всё ещё хочешь, чтобы я тебя убил? — вскинув бровь, холодно уточнил Данзо, но не получив утвердительного ответа продолжил говорить: — Так я и думал. Уж не знаю, кто именно на вас напал: волшебники, решившие подставить церковников, чтобы прибывшие сюда ваши сородичи сразу узнали виновных... или церковники, старающиеся притвориться волшебниками, притворяющимися церковниками. С этим, думаю, вы и сами отлично разберётесь. У меня же есть ряд вопросов, которые требуют получить ответа от кого-то из вас... Но говорить нам лучше не здесь: не хочу, чтобы другие оборотни, которые могут прийти сюда, увидели связанного тебя и допрашивающего их сородича меня, да ещё рядом с кучей костей. Готов к конструктивному разговору?
...
С глухим рычанием схватившись за острый край серебряного символа, одним концом воткнутого в деревянную стену, Оливер вырвал его из древесины и бросил на волокушу. Рука, пусть и обмотанная какой-то тряпкой, всё же чувствовала болезненный жар, как если бы мужчина схватился за раскалённую сковороду (кто бы ни напал на деревню, святой силы на снаряжение он не пожалел, из-за чего тёмной твари было тяжело просто находиться рядом с тем местом, что ещё утром считалось уютным домом).
Сплюнув на землю густую слюну, Твист перевёл взгляд на молодого волшебника, с безразличным видом блуждающего между домами, разглядывая лишь ему понятные вещи. Парень, не так давно вышедший из детского возраста и ещё не заслуживший, чтобы его звали мужчиной, проявлял качества бывалого солдата... привыкшего к виду полей битв уже после сражения.
Оборотень понял бы безразличие Грин-де-Вальда к своим сородичам, если бы тот проявлял привычные признаки высокомерия, брезгливости, пренебрежения "животными". Однако же от него даже злорадства не ощущалось, что выбивало опытного хищника из колеи, заставляя чувствовать опаску.
"Чему вы, отродья бездны, учите своих мажат?", — хотел взвыть тот, кого при рождении нарекли тёмной тварью, тем самым разом вычеркнув и из магического, и из немагического миров.
Все знают, что для заражения ликантропией нужно, чтобы превратившийся в зверя оборотень тебя укусил. Однако же не многие из обывателей осознают, что в полнолуние проклятье переносится не только со слюной, но ещё и кровью... и другими жидкостями. А из этого уже выходит, что беременная женщина-оборотень, за девять месяцев девять раз успевает заразить своего ребёнка, из-за чего и появляются "чистокровные" проклятые.
Оливеру довелось являться одним из тех сомнительных счастливчиков, которых называли потомственными перевёртышами: с малых лет он был более сильным, более выносливым, более эмоциональным чем обычные дети. Если бы не старшие оборотни, строящие в своих поселениях иерархию подобную стаям зверей, то с высокой вероятностью он ещё в малолетстве натворил бы глупостей.
Народ Твиста любили трепетной любовью и волшебники, либо нанимающие на низкооплачиваемую работу, либо охотящиеся за потрохами, и церковники, натаскивающие своих паладинов на борьбу с тёмными тварями. Однако же перевёртышей нельзя было назвать невинными жертвами: поселения постоянно поддерживали друг с другом связь, обменивались новостями, товарами, невестами, совершали совместные рейды и делили охотничьи угодья. В человеческом облике члены стаи превосходили обычных людей во всём... а в звериной шкуре даже один на один могли порвать обученного охотника с магическим оружием.
Сейчас, стоило первым эмоциям подутихнуть, Оливер и сам понял, что нападение на его дом слишком уж странное и похоже на провокацию... либо тренировку. В первом случае это могло быть нацелено на то, чтобы взбешённые оборотни первыми напали на церковников, тем самым подтверждая свой статус тёмных тварей и развязывая святошам руки для полномасштабной зачистки. Впрочем, как сказал мальчишка-мажёнок, тут свою руку могли приложить и его сородичи, желающие стравить магиков и простых людей, при этом оставшись в стороне.
Не нужно было быть гением, чтобы предсказать реакцию разведчиков, которые спустя неделю молчания вышли бы к одной из неофициальных деревень и увидели учинённую расправу. Все ближайшие стаи, пылая праведным (вот ведь ирония) гневом, начали бы в прямом и переносном смыслах рыть землю, чтобы найти и наказать виновников... если на них самих не произошла такая же атака. В итоге это вылилось бы в открытые столкновения с кучей жертв, после чего выжившим перевёртышам оставалось бы забиться в самые дальние и глубокие норы.
Твист не обманывался тем, что стаи сумеют победить волшебников или церковников: первые обладают слишком разносторонними и эффективными силами, позволяющими нивелировать любые преимущества, ну а вторых попросту больше, да и в ресурсах они не ограничены. Даже то, что перевёртыши способны пополнять свои ряды заражая простых людей обернулось бы против ликантропов: в обычных условиях обращение переживает каждый десятый магл, из-за чего из тысячи кандидатов получится не больше сотни новоявленных членов стаи... А ведь те вряд ли будут счастливы своей новой природе.
Однако же сейчас, когда мозги Оливера немного встали на место, он мог предпринять некоторые шаги как для защиты других стай, так и для попытки освобождения детей... если те всё ещё живы. В конце концов пусть налётчики разгромили деревню, влезли в погреба и тайники, но вот о схронах в лесу они узнать не могли: создавали их со всеми предосторожностями, оповещая только старейших родичей. Осталось лишь найти посредника, который согласится заключить контракт с наёмниками, ну и возьмёт на себя работу с информаторами, коим с тёмной тварью даже говорить неприлично.
"Попробовать завербовать мальчишку? Уж больно удачно он подвернулся, да и необычные для своего возраста навыки показывает. Проведу проверку клятвами... и если он не связан с нападением — предложу сотрудничество. Лишний волшебник в колчане точно не помешает", — вырвав из стены очередной серебряный символ веры, Твист сжал его в кулаке, чувствуя новую вспышку злости, но острая боль в кисти привела его в чувства и заставила откинуть артефакт.
Сорвав с руки тряпку, оборотень увидел следы от будто бы оплавленной кожи, от которой шёл тонкий дымок. Носа тут же коснулся неприятный кислый запах, а в висках сильнее застучала кровь.
"Нужно держать себя в руках. В конце концов... я уже не щенок беззубый", — сжав кулак и зарычав, мужчина поднял взгляд к небесам, проглядывающим между ветвями деревьев.
Дикая кровь требовала мести здесь и сейчас, но опыт и воля старого охотника подсказывали, что нужно обождать и подготовиться, пусть даже из-за этого возрастает риск потерять последних членов стаи (бросившись сломя голову сейчас, он в любом случае погиб бы). Если закопанные в лесу клады всё ещё целы, то их содержимого должно было хватить и на поиски, и на найм бойцов, чтобы обрушить удар на кровных врагов...
Перевёртыши всегда знали, что на их деревню могут напасть, но оказались не готовы к тому, как именно это будет сделано. В их схронах находились золото, одежда, оружие, шкуры, органы некоторых животных (и даже родичей), помещённые в специальные сосуды для долгого хранения. Таким образом, даже потеряв свои жилища, они могли быстро обосноваться на новом месте и снова начать готовить клады...
"Главное, чтобы было кому этим пользоваться", — скривившись, произнёс про себя Твист.
Те, кто знали о привычке германских оборотней закапывать припасы на трудное время, посмеиваясь над "животными" называли их дикими псами (намекая на то, как домашние любимцы закапывают кости). Впрочем, мало кто из осведомлённых мог отрицать, что прежде им не раз помогала эта особенность.
— Я закончил, — сообщил волшебнику мужчина, оттаскивая волокушу подальше от того места, где лежали кости его родичей. — Что дальше?
