Одиночка

-Ярослав, не хватай меня сзади, у меня же теперь условный рефлекс, я могу сковородкой отоварить! — сказала я через плечо.

Хорошо, еще одна нашлась, и я затеяла пожарить пельмени под сырной шапкой, потому что больше в доме ничего не оказалось. Ну не суп же среди ночи варить! Можно было заказать пиццу или еще что-нибудь, но ждать пришлось бы еще часа два.

-У меня тоже условный рефлекс, я не могу не хватать, — ответил он.

-Было б, за что.

-За тебя, — фыркнул он мне в волосы. — Зарекался же я больше никогда, ни при каких условиях не вступать в серьезные отношения с женщинами...

-А это что, серьезные?

-А разве нет? Ася... — Ярослав помолчал. — Выходи за меня замуж.

Я отставила сковородку, выключила плиту и обернулась.

-Кто б видел, — мечтательно протянула я. — По кухне как Мамай прошел, везде гарь и масло, а чем воняет, подумать страшно. Я в простыне, ты босиком и в полотенце... почему, кстати? А хотя какая разница... И внезапное предложение руки и сердца. Дивно! Чепуховина бы оценила, это в ее стиле.

-Ну а смеяться-то зачем? — буркнул он. — Ася, я не шучу. Женька тебя любит...

-А ты? — серьезно спросила я. — Молчишь? Ну вот и ешь молча.

-Что бы ни думал я, — сказал он после паузы, — чувства сына для меня важнее.

-Ярослав! — подняла я руки. — Лучше замолчи. Ты несешь ахинею. У тебя выходит, что ты готов жениться абы на ком только потому, что эта дама понравилась Женьке! Думаешь, кому-то приятно будет такое услышать?

-Понятно, опять я идиот, — вздохнул он и взялся за вилку. — Извини.

-Да я и не обижалась...

*

Как ни удивительно, ситуация разрешилась очень быстро: влезший в квартиру тип оказался рецидивистом, так что загремел заново, и пусть его связь с Аленой и ее новым мужем доказать было почти нереально, сам факт проникновения в жилище и нападения имел место. Через некоторое время мама увезла Женьку на дачу, поклявшись отзваниваться каждые три часа, а мы остались.

Это было безумное лето: любовь до рассвета, шалые глаза в зеркале, внеочередной отгул, а выходные — на даче, с клубникой и вишней, купанием в мелком пруду и шашлыками, а главное, счастливым Женькой, который уже нашел себе тут десяток приятелей и подружек и блаженствовал, уносясь с ними на велосипедах в лес...

-Ярослав, у нас корпоратив будет в выходные, — сказала я в начале августа, крутясь перед зеркалом. Телефон был на громкой связи.

-И?

-Можешь меня забрать оттуда? Это за городом. А то пойдем со мной, у меня пригласительный есть!

-Себя показать и других посмотреть? Нет уж, уволь, — ответил он неожиданно холодным тоном.

Я помолчала.

-Да, ты прав. Глупая затея. Я такси вызову, что тебе таскаться в такую даль?

Ни на какой корпоратив я не пошла, куда там, с таким-то настроением. Может, глупо, но... скажи он 'Аська, переться вечером за город сил нет', или 'давай я попрошу кого-нибудь, сам не могу', или даже 'не люблю я эти мероприятия, прости', я бы не расстроилась. Наверно, всегда так и бывает — от случайной обиды распадаются отношения... и лучше сразу, чем через двадцать лет.

Я не собиралась звонить первой. А он не звонил вообще. Объявился только через две недели со словами:

-Привет, я хотел спросить, как там Женька?

-Не знаю, — ответила я. На даче я не бывала, отговорившись сперва корпоративом, потом днем рождения подруги. — У тебя есть номер мамы, позвони ей и спроси. Или ты за две недели ни разу не поинтересовался, как поживает твой сын?

-Да, верно, — после паузы сказал Ярослав. — Извини. Всего доброго.

Скоро Женьке нужно было идти в первый класс. Я знала, мама нашла мастерицу в городке, под которым у нас дача, и форму ему сшили отличную, причем обошлась она куда дешевле, чем магазинная. Швея какая-то нашлась, старушка, но ей было выкройки сделать по картинке — раз плюнуть! А сострочить и молодые могут. И букет у него имелся: сам все лето поливал астры и циннии, чтобы срезать их в подарок первой учительнице...

Я с ними не пойду, знала я. Не из-за глупых слов, это я могла забыть и улыбаться положенное время на линейке для первоклашек. Просто сегодня я заметила возле магазина паркующуюся знакомую синюю 'шниву'. Ничего удивительного, Ярослав остановился купить хлеба или еще чего, подумала я, выбирая очередной холостяцкий набор (в одиночку мне было лень готовить) — пельмени и сосиски.

Только вот он был не один.

-Лучше бы мы заехали в супермаркет, — недовольно говорила красивая рослая девушка. — Славик, ну тут же не из чего выбирать, овощи все гнилые, мяса нет, одни полуфабрикаты...

Я ушла от них в хлебный отдел, взяла пару булочек. Потом поняла, что мне все равно, прихватила сыру, шоколадку, лимон, бутылку коньяка и встала на кассу.

Они оказались прямо передо мной.

-Привет, — негромко сказал Ярослав, обернувшись. Я кивнула.

-Это кто? — спросила его спутница.

-Соседка, — ответил он после паузы.

-Да уж, райончик тут неблагополучный, сразу видно, — вздохнула она. — Сплошь алкашня, смотри, вон тот дядька аж пять бутылок водки пробивает!

-Может, ему на праздник, — миролюбиво ответил Ярослав, — на всю честную компанию.

-А вон тому три баллона пива — тоже на праздник?

-У кого какие праздники, — сказал он. — Вдруг он едет на природу?

-Фу, — сморщилась его дама. — Слав, ну тут даже вина приличного нет, давай хоть до супера доедем, ну ты знаешь, через два дома напротив!

-Чтобы туда доехать, надо три километра туда и обратно отпилить, там нет разворота. Но можно пешком сходить, я не возражаю, — ответил он, рассчитываясь с кассиршей.

-Ты с ума сошел, я же на каблуках, а там такие переходы!

-Значит, не пойдем.

-Ну давай закажем?

Я не слышала, что ей ответил Ярослав, потому что платила за свои покупки и думала о том, что я дура. Что он, скорее всего, ничего обидного не имел в виду, просто он рационален, а я нет. И он не потащится сейчас на машине за каким-то вином, потому что до того магазина в самом деле быстрее дойти пешком, чем тошниться в пробке и на развороте. И ему не хотелось ехать за мной в подмосковный клуб, уставшему после работы, и опять-таки торчать в пробке... Но почему нельзя было сказать этого нормальными словами?!

-Ненавижу тебя, — шептала я, шагая домой. — Ненавижу. Дурак, идиот, ты всё испортил. И я дура, истеричка, испортила всё... Сейчас приду и нажрусь в хлам, только бы тебя не помнить... Главное, сперва маме позвонить. Да, бодрым голосом, все дела... А потом нажрусь. И гори оно все синим пламенем...

Наверно, я уже была достаточно взвинчена, потому что юноше, попытавшемуся галантно подхватить меня под локоток недалеко от подъезда (они там гнездились на лавочке), я сходу закатала сумкой в лоб. А сумка была тяжелой...

Код подъезда знают не все, так что я влетела внутрь, прижала дверь, услышала писк магнитного замка и ринулась к лифтам. Озабоченных малолеток мне только и не хватало для полного счастья!

Дома я заперлась на все замки, вдохнула-выдохнула, позвонила маме, удостоверилась, что у них с Женькой все нормально, хоть тот и пришел с подбитым глазом — для пацана это в порядке вещей, — и немного успокоилась. Есть уже не хотелось. Ничего не хотелось, разве что пойти и поплакать в ванной. Этим я и занялась, а потому звонок в дверь услышала не сразу. Телефон тренькал, но я не собиралась отзываться. На маму у меня определенная мелодия установлена, я ее узнаю, а для других меня нет...

-Кому и какого черта от меня надо? — простонала я и потащилась к двери. — Кто там?

-Аська, ты живая?!

-Нет, с тобой разговаривает автоответчик, — ответила я. — Иди, откуда пришел.

-Ась, открой, — тихо попросил он. — Ну Аська...

-Чего тебе еще? — поинтересовалась я, отперев замок. — Не хочу я тебя видеть, неужто не ясно? Ты вроде не тупой, и... перестань! Прекрати! Ярослав, я не хочу, ты правда не понимаешь, что ли?! Мне больно!

-А мне? — спросил он, подняв голову. — Хоть слово бы сказала...

-Я сказала, ты не понял.

-Я понял, что я ничего не понял, — серьезно сказал он, сгреб меня в охапку и поволок на ближайший диван. — К черту философию с психологией. Я дурак, ты дура, давай взаимно аннигилируем!

-Иди аннигилируй со своей кралей! — я пнула его пяткой.

-Я с ней даже переспать не успел, — Ярослав поймал меня за ногу и погладил свод стопы большим пальцем. — Аська, перестань, прошу. А то я опущусь до бытового насилия, ты заявишь на меня в полицию...

-Нет, это соседи напишут заявление, когда найдут брызги крови на стене подъезда и помятую сковородку! Ярослав, не надо, потом будет хуже, — уже спокойнее попросила я. — Я уже почти привыкла быть без тебя.

-А я не привык. И привыкать не намерен. Если будешь сопротивляться — выкраду вместе с забором, — совершенно серьезно сказал он. — Ну хочешь, на колени встану?

-Не надо, я не пылесосила давно, — ответила я. — Хоть бы цветочек принес, раз мириться пришел...

-Сейчас схожу за цветами, шампанским и конфетами, — по-прежнему серьезно произнес он и встал. — Чего еще хочешь?

-Ты, главное, не вздумай клумбу оборвать, — предупредила я, — а то баба Клава с первого этажа тебе тоже что-нибудь оборвет. Да сядь ты! Не хочу я ничего.

-А меня?

-А ты не что, а кто. Правда, дурак.

-Ась, я так и не понял, какая кошка между нами пробежала, — сказал он. — Я подумал, ты обиделась на то, что я не захотел с тобой на корпоратив идти. Ну устал я, да и что мне там делать? Я никого из твоих коллег не знаю. А ты и не звонила вдобавок. Я и решил: ты остынешь немножко, потом помиримся. Ну и... закрутился на работе.

-Вот уж точно, мужчине с женщиной друг друга не понять, — в сердцах ответила я и снова пнула Ярослава, чтобы не щекотался. — Я подумала, это ты обиделся, решил, мол, я тебя приятельницам предъявить хочу, мол, с каким мужиком приехала! Сам знаешь, чем девчонки меряются... А кому ж такое приятно будет?

-Вот так всегда, — грустно произнес он. — Два слова нужно было сказать, и никаких недоразумений. А тут развели шекспировские страсти на пустом месте!

-Ах на пустом? — прищурилась я. — А кто эта девица, с которой ты вино выбирал?

-Ты будешь смеяться — это наша новая сотрудница. Буквально месяц назад в контору взяли.

-И ты сразу поволок ее в свое логово...

-Неправда. Я же сказал, что не успел... — Ярослав улыбнулся. — У нас работа специфическая, помнишь, мы с тобой про дресс-код говорили? Ну вот она и решила, что нужно являться при параде. И села как-то то ли на графитовую смазку, то ли на картридж, неважно, главное, на серой юбке во-от такое черное пятно. Переодеться ей, ясно, не во что, не знала еще, что у нас гардеробная имеется, вот и ударилась в слезы. Никитич, ну, шеф, говорит: Яр, ты ж на объект собирался, значит, на машине? Как съездишь, отвези эту болезную домой, тебе по пути, а такси оплачивать дороговато. А мне что? Клеенку какую-то нашел, чтоб на сиденье постелить, да и отвез. — Он вздохнул. — Ну а там... привет-привет, пару раз пообедали вместе, у нас же столовая. Я объяснял, что к чему в нашем хозяйстве, правда ж новенькая... А ты не звонишь и не звонишь. Я звякнул — ты даже про Женьку разговаривать не стала. Тут уж я действительно обиделся... А Юля, смотрю, смотрит томным взглядом, ну так что ж, если сама в руки идет? Слово за слово, вот и поехали ко мне, а то у нее родители...

-А ты бабник, оказывается, — приятно удивилась я.

-Не-а, — ответил Ярослав, успевший наполовину меня раздеть. — Я обычный мужик с хорошо развитыми инстинктами. Я тебе говорил, почему не искал серьезных отношений. А пару раз переспать, пусть даже с коллегой... это не отношения.

-С твоей точки зрения, — уточнила я. — Эта Юля, может, уже вообразила себя хранительницей твоего очага и матерью парочки-тройки детишек... Кстати, ты ей о Женьке рассказал?

-Нет, конечно. Об этом я тебе тоже говорил. Почему-то тяжкая участь отца-одиночки придает мне романтический ореол, и хрен потом от такой девицы избавишься.

-Пары слов достаточно, — напомнила я.

-Пары слов, оказалось, не хватило, — уточнил Ярослав. — И не лягайся, тут и так тесно...

Я и не думала, что так по нему скучала. Да какое там, тосковала... Ну да, характер не сахар, а у кого он — рахат-лукум в шоколаде? Нрав жесткий, но он же мужчина, а не амеба обыкновенная... Ну и Женька еще имеется, к которому мама привязалась, как к родному внуку.

-Ты на первое сентября к Женьке пойдешь? — спросил Ярослав, будто прочитав мои мысли. Я помотала головой. — Почему?

-А зачем его обнадеживать? — спросила я. — Ты говорил, он хочет, чтобы я была его мамой.

-А ты не хочешь? — он опасно сощурился. — Ты птица вольная?

-Алену вспомнил? Нет, не поэтому. Просто я ж не за Женьку замуж пойду, а за тебя. А ты просишь ради него, а не ради себя. Короче, это слишком запутано, — добавила я. — Подожди пока. Видишь, из-за какой ерунды мы с тобой расплевались? По-твоему, мальчишке надо видеть такие ссоры? А они будут каждый день, уверяю, мы же оба ершистые.

-И что ты предлагаешь?

-Оставить пока все, как есть, — честно сказала я. — Привыкнуть друг к другу. Встречаться по вечерам — это одно, а вот жить вместе...

Я покачала головой.

-Когда ты так говоришь, то делаешься похожей на старушку, — сердито произнес Ярослав. — Нет, я на это не согласен. Или ты выходишь за меня замуж, или мы прекращаем резать кошке хвост по кусочку. От помощи твоей мамы я отказаться не смогу, но гостевой брак меня не устраивает.

-Больно ты грозен, как я погляжу... — протянула я. — Ты еще скажи, что желаешь видеть чистоту в квартире, борщ на плите и наглаженные рубашки!

-Мне жена нужна, а не домработница. — Он рывком сел. — Близкий человек. Пускай не идеальный, я тоже не сахар, и я уверен, ругаться мы будем, по мелочам в том числе. Но я клянусь, что никогда тебя нарочно не обижу... а если вдруг в сердцах обзовусь, можешь дать мне по морде. Даже чайником. Только без кипятка.

Я молча думала. Посоветоваться бы с мамой, но она на даче, мобильник там ловит от случая к случаю. А Ярослав ждет ответа прямо здесь и сейчас...

-Ну ладно, — сказала я наконец. — Черт с тобой. Только без церемоний. И фамилию я менять не буду.

Ярослав резко развернулся.

-Не шутишь?

-Насчет фамилии? Нет. Она мне душевно дорога, а у тебя продолжатель рода уже имеется.

-Да ну тебя! — Глаза у Ярослава были синие-синие, как августовское небо. — Ась...

-Ась? — ухмыльнулась я.

-Зараза! — засмеялся он и увлек меня обратно на диван. — Всё. Не выпущу...

-Не очень-то и хотелось, — ответила я с достоинством.

*

-Молодцы, — серьезно сказала мама, узнав новости. — И чего столько тянули?

-Мама!

-Что? Только, думаю, нам надо поменяться: вы в нашу квартиру, она все ж побольше, а я в однушку. Женькина комната там останется, мне так и так за ним смотреть, а вам попросторнее все-таки, будет, где бардак разводить!

-Ой, мам, это мы потом обсудим, — поморщилась я. — Успеется. Как там Женька, букет свой собрал?

-Ты что, он до последнего тянет, чтобы цветы свежие были! Вот Ярослав за нами приедет, тогда и начнется беготня, срезка, упаковка... — вздохнула она.