Пришелец

Брошенная рейнджером граната разорвалась в воздухе, на высоте примерно пяти неймов над землёй, окатив хазар облаком поражающих элементов. Кожаные доспехи, в которые были облачены хазарские воины, ясное дело, защитить от титанитовых игл были не в состоянии, так что повезло лишь тем, кто находился позади своих товарищей. Повезло, понятное дело, лишь относительно, поскольку конники Первуши уже разворачивались для контратаки. Да и применение против них неизвестного доселе оружия тоже оказало своё действие. Правда, не настолько сильное, чтобы уцелевшие хазары кинулись опрометью куда глаза глядят. Всё же они были воины, а воины всегда остаются таковыми в любой, даже самой невероятной, ситуации.

Трое хазарских всадников, размахивая саблями, устремились к рейнджеру, в то время как остальные, кому повезло не быть посечёнными поражающими элементами, обратились фронтом к налетающим конным ратникам. Но тут из рощи раздался слитный рёв нескольких десятков глоток и на берег озера устремились пешие ратники.

Кейд поднял бластер и, словно в тире, двумя точными выстрелами свалил двоих хазар. Получив по заряду в головы, всадники свалились на поросший невысокой травой берег, причём один из них упал прямо в воду.

Демонстрация невиданного оружия произвела на хазар огромное впечатление. Они просто оцепенели, чем не преминули воспользоваться лучники. В небо прянула стая "серых гусей" и хазары один за другим повалились на берег, утыканные стрелами. Кейд снял ещё двоих из бластера, но больше в его помощи не было необходимости.

— Отличная работа, парень! — подскакавший к аркаллонцу Лучезар одобрительно хлопнул его по спине. — Мы неплохо проредили противника, но радоваться рано — под стенами Мезинца ещё полно хазар! Нужно перестроиться и атаковать их, пока они не поняли, что происходит!

— У меня всего две гранаты осталось, так что на многое не рассчитывай, — предупредил сотника Кейд. — И простым наскоком дело тут вряд ли решить получится.

— А никто и не полезет очертя голову на хазарские копья, ты за кого нас держишь, за дураков?

— Ни за кого я вас не держу, Лучезар. Просто у врага численный перевес, значит, действовать надо с умом. Какой у тебя план?

Сотник задумчиво взглянул в сторону города.

— Нас они явно не ждут, к тому же они вряд ли догадываются о том, что мы здесь находимся. Гарнизон держится, значит, у нас есть время для манёвра. Обойдём хазар с юга и ударим им в спины. Они явно не ожидают нападения с той стороны, значит, у нас будет преимущество перед ними. И у тебя осталось две гранаты. Сколько ими можно положить народу, как думаешь?

— Ну, при воздушном подрыве, как вот сейчас, человек пятьдесят, думаю, реально положить. Плюс паника от взрывов — в вашем мире ведь нет такого оружия. Хотя эти не особо и паниковали... кхм...

— А огненное оружие твоё... как бишь его там... бластер, да?

— Я же говорил — у него не такая большая дальность. Хватит и гранат. А если кто подберётся ко мне ближе, получит энергозаряд в голову.

— Хорошо. Тебе, в конце концов, виднее, как твоё оружие работает. Однако, пора выступать.

Хазары, осаждавшие Мезинец, пока не обратили никакого внимания на то, что некоторое количество их соплеменников, пустившихся в погоню за конным отрядом вятичей, подевались неизвестно куда. Вся их энергия была целиком сосредоточена на том, чтобы сломить оборону защитников города и ворваться внутрь. Однако сделать это без осадных орудий одними лишь силами пехоты и некоторого количества конных воинов было несколько сложновато. К тому же защитники города сильно досаждали хазарам своей неуступчивостью — с городских стен на головы осаждавшим летели не только стрелы, но и камни, а кое-где и кипящая смола. Это сдерживало атакующих и не позволяло пойти на полновесный штурм, да и сложно было это сделать без штурмовых лестниц и прочих орудий, необходимых для осады и штурма средневековых городов.

— Ворота в Мезинце дубовые, изнутри укреплены полосами кованого железа, — с усмешкой в голосе произнёс Лучезар, делая знак ратникам остановиться, чтобы оглядеть окрестности. — Без тарана хрена лысого их снесёшь, да и то не каждый таран ещё подойдёт! — сотник огляделся по сторонам. — По-моему, место вполне подходящее, как считаешь, Кейд?

— Здесь ты босс, — пожал плечами рейнджер. — Ну то есть я имел в виду — командир. Тебе виднее.

— Гм... Ладно, примем это как согласие... Стройся! — скомандовал сотник.

Своё дело воины пехлецкой дружины знали на "отлично". Буквально через минуту глазам аркаллонца предстали пять ощетинившихся копьями и мечами шеренг, составленных так, что получался своеобразный четырёхугольник, со всех сторон закрытый длинными щитами. Пробить такое построение было очень и очень непросто, как понял Кейд. Вздумай хазары атаковать вятичей — проблем будет немерено. А за спинами пеших ратников расположились конные воины, готовые по первому же сигналу Лучезара атаковать врага.

С того места, где заняли позицию вятичи, до вопящих под стенами Мезинца хазар было самое большее саженей триста, но пока ратники занимали позиции, никто из хазар не обратил на них никакого внимания. Всё потому, что делалось это без излишней демонстрации. И лишь когда построение было закончено, раздалась короткая команда сотника — и в небо взвились стрелы, выпущенные лучниками, которые стояли перед каре. И только тогда хазары обратили внимание на возникших за своими спинами вятичей.

Триста саженей — не такое уж и большое расстояние, примерно четыреста унов. Правда, самое большое расстояние, на которое Кейду на учениях удавалось зашвырнуть гранату — сто пятьдесят неймов, но ведь можно и подождать, пока противник приблизится. Хотя... среди ратников есть ведь пращники. Что, если активировать гранату и метнуть её во врага при помощи пращи?

Аркаллонец быстро объяснил Лучезару свою идею, сотник кивнул в знак того, что понял рейнджера, и жестом подозвал к себе одного из воинов, вооружённого пращой. Выслушав своего командира, пращник перевёл взгляд на рейнджера, который протянул ему гранату, на верхней части которой уже горел зелёный огонёк активатора.

— Надо бросать, — сказал Кейд. — Она уже взведена.

Вятич кивнул в знак того, что слова инопланетянина приняты им к сведению, взял гранату, положил её на расположенную посредине пращи кожаную пластину и, как следует раскрутив пращу вокруг вертикальной оси, швырнул её в направлении приближающего неприятеля.

Для хорошего пращника расстояние в двести саженей — а именно настолько уже приблизились хазары к пехлецким ратникам — не являлось недостижимым1. Выпущенная из пращи граната взвилась в воздух и пролетев разделявшее строй ратников и хазар расстояние, взорвалась прямо над головами вражеских солдат, окатив тех поражающими элементами. Сколько точно попало под иглы, Кейд сказать не мог, но человек двадцать уж точно свалились на землю.

— Вторую метаем? — спросил пращник.

— Нет. Слишком близко к нашим. Иглы могут и их задеть. — Аркаллонец изготовил к стрельбе ИМ-дробовик. — Оставим на потом.

Ратник пожал плечами и, зарядив пращу вытащенным из поясной сумки небольшим, но увесистым, камушком округлой формы, снова раскрутил своё простое, но довольно эффективное оружие и метким выстрелом свалил одного из хазар, угодив тому точно в лицо. Хазар, нелепо взмахнув руками, повалился навзничь в траву, выронив свою саблю.

Лучники, стоявшие перед построением ратников, перед тем, как в сторону противника была запущена кассетная граната, переместились за спины своих товарищей, чтобы не попасть под разлетающиеся поражающие элементы, и сейчас, выскочив из-за каре с обеих сторон, произвели дружный залп, в результате которого хазары потеряли ещё с полтора десятка человек. Однако численный перевес пока ещё был на их стороне и именно на это и надеялся их командир.

Сходу проломить каре у хазар не получилось. Как только они приблизились на расстояние броска копья, строй вятичей немедленно этими самыми копьями и ощетинился, став похожим на утыканный кольями и шипами забор, сквозь которые пройти было весьма затруднительно, если не невозможно. Будь у осадивших Мезинец хазар хотя бы парочка метательных машин, дело могло бы принять совсем иной оборот, но такими машинами хазары не располагали, а следовательно, у вятичей были все шансы отбить нападение.

Довольно скоро хазары поняли, что основную массу проблем им доставляет сидящий на сером коне странно одетый смуглокожий незнакомец, явно не принадлежащий к вятичам, чьё чудное оружие, стреляющее огненными шарами, уже успело отправить к предкам с десяток хазарских воинов. Однако добраться до него было не так-то просто — его прикрывали лучники, на корню пресекавшие любую попытку обойти каре и добраться до странного чужака. Да и оружие незнакомца не оставляло никаких шансов — огненные шары убивали мгновенно, оставляя на телах обугленные раны. Несколько хазарских лучников попытались достать чужака своими стрелами, но все они, хотя и достигли цели, странным образом упали на землю, словно ударившись о невидимую стену.

Ободрённые появлением воинов пехлецкой дружины, защитники Мезинца предприняли вылазку за пределы городской стены, атаковав хазар с тыла. Зажатые меж двух огней, те в панике заметались, и воспользовавшись ситуацией, Лучезар отдал приказ каре начать движение вперёд. Свою лепту в дело внёс и Кейд, меткими выстрелами из ИМ-дробовика успокоив ещё с полтора десятка солдат противника.

Бой длился недолго. Преимущество на сей раз оказалось на стороне вятичей, уцелевшие хазары побросали оружие и принялись молить о пощаде. И судя по тому, как поступили вятичи, народ этот не отличался чрезмерной жестокостью. Как, к примеру, бронианцы, которые не брали пленных в силу своих религиозных убеждений. Как только хазары побросали оружие, ратники тут же окружили их и наставили на них луки и самострелы, недвусмысленно показывая, что если те вздумают строить из себя великих героев, то всё сложится для них весьма и весьма печально.

Пленникам связали за спиной руки, предварительно обыскав каждого на предмет скрытого оружия, после чего препроводили их в расположенный неподалёку от города овраг, где и оставили под охраной двух десятков воинов с самострелами и луками.

Кейд поинтересовался у Лучезара, что ожидает пленников. Сотник, равнодушно пожав плечами, объяснил рейнджеру, что согласно законам его народа, пленники, взятые в бою, попадают в рабство к победившей стороне. Ну как в рабство — скорее, на принудительные работы по восстановлению разрушенного ими же. Как таковое, рабство у вятичей не было принято, хотя и существовала категория зависимых граждан, которые по различным причинам становились несколько ущемлёнными в правах. За незначительные преступления, за долги — в общем, за мелкие правонарушения по стандартам Лиги. Нечто похожее существовало и у некоторых развитых цивилизаций, таких, к примеру, как джалианцы и сальхи, с некоторыми вариациями. А просто взять и убить беспомощных пленников — для этого нужно было быть, по меньшей мере, диким кочевником. Вятичи так не поступали, если только не было каких-то совсем уж особых обстоятельств. Здесь же была самая обыкновенная битва. Враг сдался — зачем же его за это подвергать казни? Пусть лучше отстроят то, что разрушили. Потом, скорее всего, их отпустят на все четыре стороны, то есть они смогут вернуться на родину. Содержать их никто из вятичей не собирался — для этого пришлось бы кормить пленников из собственных запасов, а они самим были потребны.

Подход к данной проблеме показался аркаллонцу вполне цивилизованным, но вслух он ничего не сказал. Он лишь кивнул Лучезару и спросил сотника, что теперь намереваются делать ратники из Пехлеца. Лучезар, почесав переносицу, ответил рейнджеру, что ратникам нужно дать отдохнуть и, скорее всего, они проведут день в Мезинце. Затем можно будет трогаться в обратный путь, но, поскольку дорога будет проходить мимо Ибердинского леса, то было бы интересно взглянуть на летающую машину, на которой прилетел Кейд. Если, конечно, рейнджер ничего не имеет против.

1 Прицельная — если так можно выразиться — дальность стрельбы из пращи составляет 90-100 метров, но если в качестве метательных снарядов использовать свинцовые или железные пули, то дальность возрастала до 180-280 метров.

Глава 10.

— И вот на этой штуке ты сюда и прилетел? — задрав голову кверху, спросил Лучезар, разглядывая задравшуюся к небу корму спасательного челнока. — Здоровенная дура! Как она вообще может летать?

— Долго объяснять, — отмахнулся Кейд. — Да и поймёшь ли ты мои объяснения, ещё неизвестно. Тут нужен совершенно иной уровень знаний. Без обид только, ладно?

— Да я и не обижаюсь, — пожал плечами сотник. — Отец иногда говорил, что всегда есть возможность встретить кого-то, кто будет гораздо умнее тебя... А внутрь можно зайти?

— Конечно, почему бы и нет? Только повозиться придётся, чтобы люк открыть. При падении корпус слегка деформировался... помялся, понимаешь? — Лучезар молча кивнул в знак того, что понял аркаллонца. — Придётся открывать вручную, по аварийному протоколу. Так-то люк открывается быстро, но это когда нет таких повреждений...

Сотник с большим интересом наблюдал, как Кейд возится с верньером ручного отпирания, потом, видя, как рейнджер силится отодвинуть тяжёлую бронированную створку внешнего люка, подошёл к нему и принялся помогать. Вдвоём они не без труда отодвинули плиту, не до конца, но вполне достаточно, чтобы внутрь можно было протиснуться, после чего Кейд, с усмешкой посмотрев на Лучезара, указал тому кивком головы на внутреннюю часть шлюзовой камеры.

— Прошу вас, любезный, — произнёс рейнджер.

— Да уж я после тебя, если ты не возражаешь, — Лучезару явно не хотелось первым подниматься на борт инопланетного космического корабля, хотя он вообще какой-либо космический корабль видел впервые в жизни. Естественно, что ему было несколько неуютно. — Корабль ведь твой, ты здесь хозяин.

— Моё дело предложить, — пожал плечами Джеррик.

Внутри шаттла ничего не изменилось с того времени, что прошло с момента оставления космолёта рейнджером. Все бортовые системы были неактивны и заработают ли они вообще когда-нибудь, Кейд не имел ни малейшего понятия. Вышел из строя гиперпривод, ЭМ-импульс выжег трансрадио — словом, высокотехнологичный космический корабль теперь представлял из себя бесполезный кусок металла, керамики и пластика.

— А почему здесь так темно? — Лучезар, стоя в коротком коридоре, что вёл из шлюзовой камеры к кабине пилота, с интересом оглядывался, рассматривая интерьер спасательного челнока, который подсвечивал фотонный фонарь рейнджера. — Ты не можешь зажечь лампы?

— Ну, можно сказать и так, — отозвался Кейд.

— А почему?

— Мм... скажем так — у меня печь сломалась.

— Печь?

— Печь. Только она не дровами, как у вас, топится, а особой смесью. Грубо говоря, жидкий газ. Ты знаешь, что такое газ?

— Э-э... а что это?

Кейд задумчиво поводил фонарём из стороны в сторону.