Плата за одиночество

— Я вот подумал, чем смогу тебе помочь. Думал зайти вечером, но раз уж все равно тебя встретил... Хочешь найти своих родителей?

Ну да, что еще может хотеть приютский ребенок, как не обрести семью? За это многие из тех, с кем я прожила столько лет бок о бок, готовы были бы сделать все. А уж выдать чужие секреты...

— Нет, — резко ответила я. — Меня это не интересует.

— В самом деле? — удивился он.

А вы уже обрадовались, да, Рудольф, что нашли замечательный подход? Помани приютского ребенка родителями, и он вам в зубах принесет все, что интересует. И даже обещание можно не выполнять. Сказать потом "Мы старались, но, увы, так никого и не нашли",

— Да. Если я им не была нужна столько лет, то к чему они мне?

— Хотя бы ради интереса, — он смотрел на меня в легком недоумении. — Неужели тебе никогда не хотелось увидеть свою мать?

— Я ее уже увидела, — ответила я. — И что? Стала я от этого счастливее?

— Увидела? — теперь его интерес стал совсем не наигранным, а взгляд таим внимательным и цепким, что я очень пожалела о вырвавшихся у меня словах. — И где?

— Неважно, — угрюмо ответила я, вспомнив ту высокомерную инору, что презрительно цедила слова, даже не глядя в мою сторону.

— Но ты же никуда не уезжала из Гаэрры, значит, встретилась с ней где-то здесь... — размышлял он вслух.

— Какое тебе вообще дело до моей матери? — возмущенно спросила я.

Больше всего мне хотелось бросить вилку на стол и уйти отсюда. Я не желала больше говорить о своей семье — для меня это оказалось неожиданно больно. Останавливало меня лишь мысль о том, что не стоит дарить свой обед всяким проходимцам, ведь позавтракать мне так и не удалось. Лучше бы замуж предложил выйти!

— Потому что мне кажется, что эта женщина, что выдала себя за твою мать, сказала неправду, — спокойно ответил Рудольф, не обращая внимания на мою вспышку.

— Она ни за кого себя не выдавала. Я с ней даже не разговаривала, — неохотно ответила я. — Я сама догадалась.

— То есть, ты с ней даже не разговаривала, но уверена, что это твоя мать?

— Рудольф, если ты не прекратишь мусолить эту тему, я уйду, — вилку я все-таки отложила и теперь смотрела на моего собеседника с раздражением, граничащим со злостью. — Мне это все не интересно. Совсем не интересно. И помощь твоя не нужна. Ни в этом вопросе, ни в другом.

— Извини, — сказал он.

Но раскаяния в его голосе слышно не было, скорее, задумчивость, из чего я сделала закономерный вывод — разговор этот ведется не в последний раз.

— Штефани, а партнер иноры Эберхардт, который тебя тогда провожал, уже уехал? — Неожиданно спросил Рудольф.

— Нет, — ответила я.

Все равно это никаким секретом не является. Достаточно сейчас зайти к нам в магазинчик, чтобы увидеть этого Эдди.

— Тебе нужно держаться от него подальше, — серьезно сказал Рудольф.

Точь в точь теми же словами, что про него самого говорил мне несколько дней назад Эдди. Это совпадение неожиданно привело меня в хорошее настроение, даже захотелось подшутить над своим собеседником.

— Это будет довольно затруднительно, — ответила я ему. — Инор Хофмайстер выразил желание на мне жениться. И сейчас я раздумываю, не дать ли ему согласие.

— Жениться? — ошарашенный вид Рудольфа сполна вознаградил меня за все неприятные мысли во время этого обеда.

— А что тебя так удивляет?

— Пожалуй, теперь ничего, — неожиданно ответил он. — Видно, инор Хофмайстер пришел к тем же выводам, что и я.

— К каким?

— Увы, Штефани, ты запретила мне говорить на эту тему, — он хитро мне улыбнулся. — А я совсем не хочу лишать тебя обеда.

Теперь уж я ничего не понимала. Совершенно. Предложение Эдди было для меня полнейшей неожиданностью. Еще большей неожиданностью оказалось то, что Рудольф знает причину этого. Во всяком случае, так он думает. И считает, что это связано с моей семьей. Я задумалась. Получается, Эдди хочет породниться с той дамой, которой предлагал сделать крем "по особому рецепту"?

— То есть если у человека нет прямых наследников, то наследовать могут и незаконнорожденные, близкие по крови?

— В точку смотришь, — во взгляде Рудольфа промелькнуло уважение. — Только боюсь, мы сейчас не об одном и том же говорим. Ты о чем?

Но я свои выводы озвучивать не собираюсь. Получается, пока я не выйду за Эдди, моя мать в безопасности? Если он нацелился на ее деньги, то гарантию их получения даст только брак, который будет заключен до того, как меня признают наследницей. Ведь после этого он не будет для меня столь выгодным брачным партнером...

Глава 13

После обеда Рудольф вызвался меня проводить, чего мне совсем сейчас не надо было. Мне хотелось немного обдумать в одиночестве все, к чему я пришла. Мысли не радовали. Казалось, я старательно загоняла себя в тупик. Может, обратиться в сыск? Но у меня ничего, кроме смутных подозрений не было. Скорее всего, там посмеются, да и отправят меня ни с чем. Ведь, как правильно сказала Регина, если бы покупательницы иноры Эберхардт часто умирали, на это непременно обратили бы внимание. А Сабина говорила, что этот магазин чуть ли не ее ровесник.

Рудольф что-то спрашивал, я отвечала, видно, совсем невпопад, так как он замолчал и больше за всю дорогу не сказал ни слова. У входа в магазин коршуном, высматривающим добычу, кружил Эдди. Увидев нас, он довольно зло прищурился и пробурчал мне:

— Детка, я тебе говорил держаться от него подальше? Нельзя доверять парням, которые с ног до головы увешаны всякими магическими цацками.

Я с интересом уставилась на своего провожатого. На первый взгляд, никаких украшений на нем не было, но раз Эдди говорит, значит, там что-то такое есть. Рудольфу высказывание встречающей стороны не понравилось, он несколько недовольно посмотрел, но решил не отмалчиваться.

— Ну уж с ног до головы, — возразил он. — У меня всего пять артефактов, и все они — по работе.

— И кем же ты работаешь? — подозрительно спросил Эдди.

— А это не ваше дело. Почему это я должен отчитываться перед каждым встречным магом?

— Можешь передо мной и не отчитываться, — покладисто сказал Эдди. — А Штефани тоже не расскажешь? Детка, тебе ведь интересно, кем этот инор работает?

Мне было интересно, что ответил бы на такой вопрос Рудольф, но идти на поводу у Эдди я не собиралась.

— Мне все равно, где он работает, — невозмутимо сказала я, открыла дверь и прошла в магазин, оставив этих двоих разбираться между собой.

К сожалению, надежды на то, что они разберутся, не привлекая меня, не было никакой. Я бросила взгляд через витрину — Рудольф уже уходил прочь, а Эдди смотрел ему вслед напряженным злым взглядом.

— Ты совсем быстро вернулась, — инора Эберхард ласково мне улыбнулась. — Я же сказала, что ты можешь не торопиться. Видишь, в это время уже никого нет.

— Я уже отдохнула, инора Эберхардт, — ответила я.

Возвращаться на улицу, где до сих пор стоял ее партнер, мне не хотелось. Да и что мне там делать? Не ходить же бесцельно по улицам?

— Пока тебя не было, я поговорила с инором Хофмайстером, — неожиданно сказала инора Эберхардт. — Удивительно, но он настроен в отношении тебя серьезно.

— В самом деле, инора Эберхардт?

— Да, он сказал, что готов пойти с тобой в храм хоть сегодня. Не знаю, чем ты его так зацепила, но я бы посоветовала тебе согласиться. Для одинокой девушки, не имеющей близких родственников, это очень хорошая партия. Человек он довольно обеспеченный.

Я кисло улыбнулась. С точки зрения Эдди, хорошей партией была как раз я, только он не торопился ставить в известность об этом свою партнершу по косметическому производству. Впрочем, ему это и не нужно было — он же надеется убрать препятствие к деньгам моей матери руками иноры Эберхардт и посвящать ее в то, что выяснил не будет.

— Но тебе он не нравится, — проницательно сказала она.

— Нет, инора Эберхардт.

— Но все же подумай, прежде чем отказывать. Поговори с ним, может, он тебя убедит? Не отказывай сразу.

Она опять мне улыбнулась, очень по-доброму улыбнулась. А я подумала — неужели все это просто маска, приросшая за столько лет так, что и не видно, что же там под ней. Сабина уверяла, что инора Эберхардт — золотой души женщина, но сама Сабина и соврать может, если ей это выгодно.

— Хорошо, инора Эберхардт, я с ним поговорю.

Тут как раз Эдди решил, что достаточно налюбовался прекрасной Рудольфовской спиной, и зашел внутрь. Был он очень зол и бросал вокруг такие взгляды, что можно было только радоваться, что у нас здесь ничего легковоспламеняющегося нет, а то вокруг все бы уже горело. Инора Эберхардт улыбнулась мне еще раз и заторопилась отойти к себе. Я проводила ее тоскливым взглядом и повернулась к Эдди. Объяснение, никому из нас не нужное, становилось все ближе и ближе, так что пока он не начал говорить о своих неземных чувствах, я торопливо сказала:

— Инор Хофмайстер, должна вас сразу предупредить, я никогда и ничего не приму со стороны своей матери. Ни денег, ни имущества.

— Вот как, — он криво улыбнулся. — Тебе этот хмырь выложил?

— Не совсем. Я поняла, что вам от меня нужно. А как догадались вы?

— По ауре. Вы слишком близкие родственники, чтобы этого не заметить. Я ж, детка, на целителя учился. И был очень даже неплох. А ей рассказывать не будешь?

— Нет. Если я столько лет не была нужна ей, то и она мне тоже не нужна.

— Гордая, значит. Но глупая. Помрет она — деньги государству отойдут.

— Мне без разницы, куда они отойдут, — отрезала я. — Я на них не рассчитывала и рассчитывать не собираюсь. Надеюсь, вопрос с вашим сватовством решен?

— Нет, детка, ты мне и без денег нравишься, — внезапно заявил он. — Не хочешь их — и не надо. У меня и своих достаточно. Я могу завязать с этой торговлей, да и начать практиковать в родном городе. Думаю, Маргарете не составит труда найти другого поставщика. Так как?

— Решили, что я потом передумаю? — зло сказала я. — Могу только повторить. Мне не нужны деньги постороннего мне человека. Ни деньги, ни что-то другое.

-Штеффи, что ты так горячишься? Да понял я уже. Не нужны ее деньги, и не нужны, у меня своих хватает.

Слава Богине, что как раз в этот момент появилась покупательница, что позволило мне прекратить неприятный разговор. Но Эдди терпеливо дождался, пока она уйдет, и все-таки добавил к сказанному, хотя и видел, что слушать его и соглашаться я не настроена.

— Детка, я тебя не тороплю. Подумай, взвесь все. Ты же пока от Маргареты уходить не собираешься?

— Могла бы — ушла.

— Да, ты говорила, что денег нет. Не так уж ты от них и не зависишь, — он посмотрел на мое мрачное лицо и быстро перевел разговор. — Завтра мне крайний срок, как уезжать надо. Не надумаешь до завтра, так может, хоть к следующему моему приезду? А, детка? Мне приятно будет знать, что меня кто-то в этом городе ждет.

— Девиц из местных борделей вам не хватает, инор Хофмайстер? Думаю, вы там столько денег оставили, что они вас всегда с нетерпением ждут.

— Делать мне больше нечего, как по столичным борделям ходить, у нас и лучше, и дешевле, — нагло ответил он. — это у нас с Маргаретой дежурная шутка после одного случая. Хочешь, вечером поужинаем вместе, и я расскажу?

— Спасибо за приглашение, инор Хофмайстер, но ваши секреты с инорой Эберхардт меня не касаются, а на вечер у меня другие планы.

— С эти типом, что тебя провожал сегодня, встречаешься? Ну и зря. Мутный он тип. Не думаю, что ты хочешь своим детям собственной судьбы.

Намек на то, что я могу родить внебрачного ребенка и оставить его в приюте, меня ужасно разозлил. Как бы не сложилась моя судьба, отказываться от своих детей я не буду. Впрочем, заводить их в ближайшее время я тоже не собиралась.

— Инор Хофмайстер, мое терпение не безгранично, — намекнула я.

— Все, ухожу. Не злись, детка.

Он действительно ушел, а я испытала огромнейшее облегчение. Возможно, для собственной безопасности нужно было согласиться и попробовать потянуть время. Но это же Эдди, ему одного согласия будет мало, сразу потребует подтверждения более материального. А второй раз Сабина может и не заглянуть столь удачно.

Вторая половина дня прошла много спокойнее, инора Эберхардт даже предложила закрыть магазинчик пораньше. Но не успела я этому порадоваться, как она сказала:

— Я хочу, Штефани, чтобы ты осталась и помогла мне с кремом.

— Да, инора Эберхардт, — покорно сказала я.

Я не знала, что меня больше пугает — возможные уговоры выйти замуж за ее партнера или воспоминания о тех чувствах, что были на лице Сабины, когда ее просили остаться в прошлый раз. Но на деле ничего страшного не было. Моей задачей было лишь четко подавать пронумерованные баночки, на которых ничего, кроме цифр, не было. Все силы и внимание иноры Эберхард были отданы концентрации на применении магии. Думаю, подай я ей баночки не в том порядке, она бы и не заметила. К концу приготовления она была бледная как стены в нашем приюте, и с трудом стояла на ногах. Сил ее хватило только чтобы поместить получившееся — еще не крем, а лишь заготовку — в контейнер с непонятными для меня символами, а сам контейнер — в сейф. После чего она без сил даже не села, а упала на табуретку.

— Инора Эберхардт, — испуганно сказала я, — что с вами? Я могу что-нибудь сделать? Может, за лекарем сходить?

— За лекарем? — чуть слышно переспросила она и улыбнулась. — Нет, Штефани, не надо. Я посижу немного, а потом ты поможешь мне подняться наверх и сможешь уйти.

— Давайте я вам хоть чай заварю?

Стоять и смотреть на нее, ничего не делая, мне казалось настоящим преступлением.

— Здесь ничего лишнего не должно быть, — отказалась инора Эберхардт. — Мне уже лучше.

Она подняла руку и потерла лоб.

— Прав, наверно, Эдди, что хочет жениться. А то будет как я. Ни семьи, ни друзей...

— А почему вы замуж-то не вышли, инора Эберхардт? — спросила я, сама пугаясь своей фамильярности. — Вы и сейчас красивая, а в молодости наверняка отбоя от женихов не было.

Я думала, она рассердится, но нет, она лишь грустно улыбнулась:

— Сначала деньги зарабатывала, потом уже поздно было. И кому теперь нужны мои деньги? Из родственников никого не осталось...

— Совсем? — сочувственно спросила я.

— Совсем. Была сестра, и та умерла много лет назад. Вот она действительно была красивая и очень талантливая. На самом деле, все эти рецепты — не мои, ее. У меня же Дара хватает лишь, чтобы в несколько приемов сделать то, что для нее никаких проблем не составляло. А когда вот так постоянно выматывает — тут совсем не до личной жизни. Тут бы в себя прийти.

— И зачем так себя выматывать? Ради чего? Неужели вам денег не хватает?

Деньги, деньги, деньги... Все ради них...

— Да нет, Штеффи, улыбнулась она печально, — сейчас скорее в память о сестре. Ты права, денег мне хватает. Но я просто не смогу жить, ничего не делая, — она внезапно расплакалась. — Хоть и понимаю, что все это бессмысленно и никому не нужно, кроме тех богатых дамочек, что в состоянии оплатить. НО знаешь, когда я что-то делаю по рецептам сестры, мне кажется, что Эльза жива и стоит рядом.