| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Рональд был очень важен для Бенджамина не только из-за того, что когда-то был принят под покровительство Семьи. Рональд родился самым настоящим катамитом и из-за этого в ранней юности поимел немало неприятностей. В том числе и от рук собственного отца. Скандал получился страшный, Рональд едва не был убит возмущённой толпой и долго не мог смириться с тем, каким Флоренс позволил ему появиться на свет. Дружба двух подростков довольно быстро переросла в нечто необычное, и если бы Рональд не опасался своим присутствием испортить репутацию Спенсерам окончательно, то остался бы и непременно стал третьим в семье друга и любовника. Бенджамин был почти уверен, что Клео после обучения обязательно его примет.
Бенджамин был обычным бетой и склонности к сородичам или альфам никогда за собой не замечал. Даже самой малой примеси катамита в нём не было, что доказывало отсутствие даже самого слабого омежьего ощущения запахов! Но когда об особенности Рональда, с которым они всегда дружили, стало известно всей округе, и Бенджамин собственными глазами увидел, как друг мучается из-за невозможности удовлетворить свои потребности и собственной ненормальности, принял непростое решение помочь. Само собой, Рональд был в ужасе, стоило только заговорить об этом, и убедить оказалось делом непростым. Если бы оба паренька уже не были в возрасте созревания, то Бенджамин вряд ли смог это сделать в первый раз. И всё же он решился. Да, это было странно и непривычно, собственная природа не слишком хорошо к этому поначалу отнеслась, однако выручала мысль, что он тем самым помогает другу, а со временем их уединение стало привычным и обыденным.
Рональд опасался, что отец Бенджамина, если узнает, будет гневаться, однако Рейвен только улыбнулся и сказал, что они оба достаточно взрослые, чтобы решать подобные вещи самостоятельно. Главное — не жалеть потом. Спустя полтора года после начала созревания Рональд смирился и принял себя, а Бенджамин осознал, насколько друг ему дорог. Раз уж смог наступить на горло своей природе и сделать подобные отношения вполне обычным делом, то это говорит о многом — не ради каждого человека можно подобное совершить. Сам Рональд был влюблён в друга, однако на взаимность не рассчитывал — он прошёл добротное обучение в усадьбе и всё понимал.
Отпускал его Бенджамин крайне неохотно и часто навещал. Они не только спали, но и просто общались и работали вместе. Бенджамин не единожды предлагал Рональду вернуться в Птичье гнездо, где для того всегда оставалось место, однако изгой раз за разом отказывался.
Рональд нашёлся на заднем дворе — рубил дрова для печи. Заметив приходящего любовника, бета выпрямился.
— Бен... Я не ждал тебя так скоро.
— Помешал?
— Нет, конечно, — улыбнулся Рональд. — Ты же знаешь — я всегда тебе рад.
— Да, я знаю. Помочь?
— Да, пожалуй, так будет быстрее.
Рональд принёс второй топор, и беты принялись за дело.
Рональд не был красавцем в классическом смысле, но и уродом тоже не вырос — широкоскулый, темноглазый, крепкое ладное тело. Нос, сломанный в тот день его отцом, сросся криво, однако этот недостаток не был критическим. А уж когда Рональд улыбался и при этом заметно жмурился... Бенджамин невольно начинал им любоваться.
Закончив с дровами, беты пошли в дом, и Рональд занялся растопкой, отказавшись от помощи. Подвесил над очагом наполненный чайник, достал хлеб и сыр... В доме были две комнаты — одну Рональд использовал для работы и приёма гостей, а во второй спал. Яркие половички, вытканные Мартином, и занавески, вышитые тем же омегой, придавали обстановке особый уют, и Рональд очень бережно обращался с этим подарком — вовремя чистил половики, по дому ходил в отдельной обуви, бельё и занавески стирал сам. Он очень высоко ценил заботу и искреннее расположение омег усадьбы, которые приняли его таким, какой он есть. Особенно со стороны Гриффита.
— Снова поджимает? Может, найдёшь себе кого-нибудь другого? У тебя же есть незамужние омеги в доме.
— Рон, мы это уже обсуждали, — поморщился Бенджамин. — Не собираюсь я их трогать — слишком уважаю.
— А как же Бруно? — с усмешкой напомнил катамит.
— С ним своя история. И у нас было только один раз. А сейчас он с Джимом, и всё у них отлично.
— Значит, Клео, — стал серьёзнее Рональд, подсаживаясь.
— Он мой Истинный.
Рональд понимающе покивал.
— Я так и понял, когда заметил, как ты на него смотришь. Так боишься его спугнуть?
— После трёх лет в борделе?
Беты очень быстро научились понимать друг друга с полуслова ещё в детстве. Спустя годы ничего не поменялось.
— Всё так плохо?
Бенджамин начал рассказывать. Рональд слушал очень внимательно.
— ...Хвала богам, Клео уже начал отходить от этого, он успешно учится и отличается отменными способностями. Он уже до альхейнских карт дозрел, представляешь?!
— И как успехи?
— Пока не знаю, но Клео пообещал, что если будут вопросы, то он подойдёт и спросит.
— И сколько он у тебя уже живёт?
— Почти четыре луны. И я уверен, что Клео ребёнок Истинного Предназначения.
— О-о-о... — протянул катамит. — Ну, тогда понятно, чего ты ко мне зачастил. Трудно сдерживаться?
— Словами не описать. — Бенджамин убито уткнулся лбом в кулак. — Я его хочу, во снах вижу, одно его присутствие в доме наводит на желание подойти и утащить в спальню, но стоит только в глаза заглянуть, как начинает грызть совесть. Клео такой... Он чист душой, искренний...
— Ты любишь его, — констатировал Рональд.
Бенджамин тут же вскинулся, уловив в голосе друга нотку горечи.
— Это не значит, что ты стал мне менее дорог. Моё предложение всё ещё в силе.
— Клео ведь не знает, что я катамит.
— Пока нет, но это вопрос времени. И я уверен, что когда он больше узнает о вашем брате, то потом сможет тебя принять. Он добрый.
— Мне так не кажется. Если он настолько правоверный, как ты говоришь...
— Его представления о мире и его законах уже перестраиваются, — поправил Бенджамин.
— Однако то, что ему вбивали в голову годами, никуда тоже не денется. По меньшей мере, не в ближайшие пару лет точно.
— Не стоит его недооценивать, — обиделся за своего избранника Бенджамин. — Как только Клео разберётся с картами, то можно будет поговорить о чём-то гораздо более глубоком. Тем более, что до весны остаётся всё меньше.
— И когда ты рассчитываешь делать ему предложение?
— В лучшем случае — весной следующего года. Ты ведь помнишь, что должно состояться тем летом?
Рональд тепло улыбнулся.
— Помню — я буду рад снова повидаться с твоими родичами.
— И я бы хотел... — Бенджамин коснулся руки друга и сжал её. — чтобы ты в это время был с нами. Как равный.
Рональд с сомнением поджал губы, осторожно, но настойчиво вытянул ладонь из пальцев Бенджамина, встал и отошёл к очагу, будто желая проверить чайник, который не собирался быстро закипать.
— Бен, — негромко заговорил он, — я, правда, благодарен за всё, что твоя семья для меня сделала. Благодарен тебе лично. Но это слишком.
— Почему? — Бенджамин поднялся вслед за ним. — Только потому, что я не катамит хотя бы частично? Или из-за того, что я дворянин?
— Из-за того, что я по-прежнему люблю тебя. И я знаю, что ты никогда не будешь смотреть на меня так же, как на Клео. Это не в твоей природе — Флоренс создал тебя нормальным. Ты ко мне приходишь только затем, чтобы облегчиться и поддержать меня. Не стоит. Если нас вдруг увидят вместе... Вся округа знает, что я извращенец. Я не хочу, чтобы наши встречи снова бросили на тебя тень.
— Так ведь в тот раз мы с отцом отмазались...
— Да, и селяне поверили — вас слишком сильно уважают. Но есть не только они. Я подозреваю, что тебе предлагают брачный союз не только для укрепления собственных позиций. Твои отказы могут возбудить новые подозрения, и кто знает, что предпримет местный епископат. К тому же про слухи, что старший брат твоего отца тоже был катамитом, помнят до сих пор.
— Это не слухи — дядя Сесил и правда был катамитом. Омегой-катамитом. И с ним тогда отправился сопровождать Алу его избранник Бак, а он был ложным катамитом. Они погибли оба в то утро.* (Речь идёт о гибели альхейнца-Двуликого Алу иль Саккара, известного в Ингерне как Орион, и его сопровождающих. см. "ОМЕГАВЕРС. Заложник")
— Ваши враги не все непрошибаемые глупцы. Если бы это было так, то Ингерна как государства уже просто не было бы. Они могут догадаться, и под это дело ваша репутация будет окончательно испорчена. Всё же учение Патриархов ещё очень сильно, а последняя община единоверцев Альхейна, что чудом уцелела в предыдущих репрессиях, была уничтожена ещё до Мировой войны. И это та действительность, в которой мы живём.
— Рон, мне безразлично, что люди скажут. — Бенджамин решительно обнял друга, и Рональд чуть сжался. — Ты мне очень дорог, иначе бы у нас ничего не было. Иначе бы я не навещал тебя так часто. Я хочу, чтобы ты вернулся в Птичье гнездо. Чтобы ты стал частью нашей семьи. Дядя, Морган и Серфин тоже будут рады.
— Не надо, — качнул головой Рональд, отворачиваясь. — Не внушай мне надежду. Если тебе надо, то я буду спать с тобой, но не зови обратно. Я не наивный дурак.
— Разве ты не чуешь, что я искренен?
— Я чую, что ты в последнее время заметно напряжён и уже не так охотно ложишься со мной в постель.
— Это сила Флоренса — рядом со мной Истинный, и моё тело тянется к нему, мешая быть с кем-то ещё. Это будет продолжаться до тех пор, пока мы не соединимся, и всё это не уляжется. Мы же тебя учили...
— Я никогда не смогу тебе его заменить. У Флоренса свои законы, и мы перед ними бессильны.
— Если бы ты не мог мне кого-то заменить, то я бы просто не мог с тобой спать. Я не заставляю себя — я вспоминаю то, как у нас было в самом начале...
— Мы оба были в возрасте созревания. Только поэтому ты смог.
— Не только поэтому. Если бы дело было только в этом, то так долго это бы не продлилось. А мы встречаемся не первый год.
— Не надо меня путать...
— Я не путаю. — Бенджамин развернул сородича к себе лицом и вцепился в его плечи. — Да, Флоренс силён, но им всё не исчерпывается. Я сам осознал это только с возрастом. Мы всё-таки люди, а не звери — они живут и мыслят несколько иначе.
— И ты всерьёз думаешь, что Клео будет спокойно смотреть, как ты со мной спишь? — горько усмехнулся катамит.
— Я учу его. Клео уже не отрицает своё влечение ко мне. Он только сдерживается, не решается...
— Давай поговорим об этом позже, — остановил спор Рональд. — Когда придёт более подходящее время.
— Хорошо. — Бенджамин выдохнул и решительно прижался губами к шее друга, зная, насколько это чувствительное место. — А сейчас...
Рональд от неожиданности было отшатнулся, но Бенджамин держал его крепко. В конце концов, за этим он и пришёл.
— Бен... — в попытке в последний раз остановиться простонал катамит.
— Я не притворяюсь и не заставляю себя. Я хочу, чтобы ты стал частью Семьи.
— Бен... — Рональд снова попытался высвободиться — Бенджамин становился всё настойчивее. — Окно... Вдруг кто увидит?..
— Тогда...
Бенджамин потянул друга в сторону второй комнаты, уже там опустил занавеску на окне и продолжил. Долго Рональд сопротивляться не смог. Да и не хотел. А когда Бенджамин крепко его поцеловал, окончательно сдался.
Управившись с домашними делами, Клео вспомнил про карты и поспешил в свою комнату. Пожалуй, пора с ними разобраться! Проходя мимо витража, на котором был изображён омега в красном плаще, Клео снова отметил странность этой картины. Почему кажется, что это не волк ведёт омегу через мрачный лес, а омега удерживает волка от нападения на тех, кто затаился во мраке? И так кажется каждый раз, как Клео проходит мимо окна...
Как следует разглядев все витражи в доме, Клео начал понимать, что эти картины с подвохом. Они были красивы и величественны, домочадцы старательно смахивали с них пыль внутри и грязь снаружи... Например, витраж, на котором изображена огромная тёмная фигура в распахнутом плаще, изнанка которого усеяна звёздами разной величины, а у её ног стоят маленькие фигурки людей и смотрят вверх. Вокруг них царит холодная пустота. Или ещё один — на траве сидят два полностью обнажённых человека, причём понять по ним, кто есть кто, нельзя, люди держатся за руки, а вокруг них высится лес. И в этом самом лесу можно заметить другие пары — две птицы, две бабочки, два зайца, два оленя и даже два волка! Вроде бы всё понятно, но что-то явно не так!
Почему Спенсеры, когда обустраивали дом, заказали именно эти картины?
Достав карты, Клео разложил обе колоды перед собой на постели и начал их перебирать, подбирая по парам. Очень скоро он заметил, чем именно карты Сета отличаются от карт мистика. Они не только были нарисованы красивее, но и изображения на них не казались чем-то откровенно загадочным. Просто красивые картинки... Разложив карты по парам, Клео начал их изучать внимательнее. Он очень быстро нашёл те, на которых были те же изображения, что и на витражах первого этажа. Отложив их в сторону, омега занялся остальными.
Одними из первых среди тех, что остались, в глаза бросились карты, которые в колоде мистика назывались "Звезда". На обеих сияла огромная звезда в тёмном небе. Её лучи освещают равнину, на которой стоят два человека и смотрят на эту самую звезду. Карта мистика заметно отличалась от товарки. Первое — звезда всего одна, а Сет нарисовал ещё много маленьких. Второе — люди разного роста, один определённо омега, а у Сета они были одинаковыми. Третье — на карте мистика люди просто стоят рядом, а у Сета они держатся за руки.
Следующей была карта "Жребий". На ней, как в сказке, была нарисована развилка, стоял камень, а в конце каждой тропинки нарисованы образы того, что несёт тот или иной путь. Славу и богатство олицетворяли знамя и монета, смерть — человеческий остов с красными глазами, а судьбу — фигура в длинном плаще без лица с короной в руках. На карте Сета этих образов не было — тропы просто уходили в никуда. И так со всеми картами!
Клео сразу понял, что задача перед ним стоит не из лёгких. Его знаний и широты мыслей, о которой так любит говорить господин Бенджамин, всё ещё недостаточно. Значит, будем учиться дальше. Благо, уже есть с чего начать.
Клео выхватил из общей россыпи нужные карты. Вот карты с омегой в красном плаще. Вроде бы несильно отличаются — мрачный лес, тропинка, омега держится за... Стой, остановил себя Клео. Почему на карте Сета и витраже дома зверей во мраке нет — только глаза виднеются? На гадательной карте оскаленные морды видны хорошо, и глаза на них красные. Если бы не это, то можно подумать, что во мраке затаились вполне безобидные звери, и именно их омега пытается уберечь от нападения волка, удерживает его... Удерживает? Клео вгляделся в омежьи руки, что держат поводок, и заметил, что руки сородича нарисованы в том же положении, в каком держат руки Джерри и Криденс, когда тянут поводья, чтобы остановить лошадь. Эта карта в колоде мистика называлась "Защита".
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
