Омегаверс Взгляд сквозь туман ч.1

— Соболезную, Дон, это чёрная метка нашего комиссара. Похоже, что ты всё же попал ему на зуб.

— В каком смысле?

— Риан очень злопамятный и никогда ничего не забывает. Похоже, что он всё же решил тебе отомстить за старые грешки, и крысиный хвост — это только начало. Скоро будут новые подлянки, так что держи ухо востро. Но это будет не только месть, но и проверка, иначе вместо хвоста было бы что-нибудь похлеще.

— Проверка? — Дон чуть расслабился.

— Да. Ты бета и весьма способный, и тебе надо найти подходящую работу на пользу общего дела. Вот Риан и будет тебя проверять, а заодно утолит жажду мести.

Дон двумя пальцами поднял с тарелки крысиный хвост, покрутил его, брезгливо кривясь, а потом хмыкнул.

— Проверка? Тогда мы ещё посмотрим, кто кого. Я докажу, что и я не пальцем деланный.

— Риан! Риан, стой!

Гиллиан бегом догнал мужа и остановил.

— Отстань! — огрызнулся омега.

— Не отстану. В чём дело? Чем тебе этот мальчик не угодил? Ты на него смотришь как на врага народа.

— Тебя это не касается...

— Ещё как касается. Я же вижу, что это не просто родительская ревность. Что с тобой происходит?

Риан мельком глянул по сторонам. Мимо, оживлённо переговариваясь, прошли трое обитателей базы.

— Не здесь.

В ближайшем тупичке Гиллиан решительно припёр своего омегу к стенке.

— Выкладывай. Раз Дон удостоился всего лишь крысиного хвоста, значит, ты его уже почти простил...

— Скажи спасибо Салли, — проворчал вождь и идеолог. — Если бы он так этого прохвоста не защищал, то я бы его уже отметелил от души! Ладно, пусть живёт, авось и сгодится на что-нибудь. Но этот... этот... — И Риан яростно заскрежетал зубами.

— У "этого" есть имя.

— А я не хочу его произносить! — почти во весь голос рявкнул Риан. Комиссара уже начало трясти от неприкрытой ненависти.

— Да чем он тебе так не понравился-то? Я переговорил с ним и на тренировке видел... Хороший же парень! Элиот и Алистер даже подрались из-за него — я видел Мартина, и он рассказал...

— Тоже мне новость! Эта парочка постоянно из-за чего-нибудь цапается! Зря их что ли заклятыми неразлучниками прозвали?..

— Короче. Судя по всему, Дензел прекрасно пахнет. Мартин даже подумал, что он — дитя импринтинга, но у парня есть сводные братья...

— Это всё неважно!!! Я не хочу видеть его рядом с нашим сыном!!! — всё-таки взорвался Риан.

— Да почему? Ты же должен был понять, что он за человек — у тебя непревзойдённое чутьё! Или ты из-за ревности опять чего-то не видишь?

— Да всё я вижу!!! Я не хочу, чтобы этот... этот... забрал у меня моего мальчика навсегда!!!

Гиллиан ошарашенно застыл.

— Импринтинг?

— ДА!!! Я же ясно чую, как их запахи переплетаются... — Риан всхлипнул и осел на пол, пряча лицо в сложенные на коленях руки. По его щекам уже начали катиться слёзы. — Как тогда... когда к нам пришли Полли и Глеб... и на старом полигоне... когда Аарон валялся без сознания, а Мак защищал его от нас... Вот и теперь... Я не хочу, чтобы этот... забрал у меня моего мальчика!..

Гиллиан опустился рядом с мужем на колени и привлёк к себе, пытаясь успокоить.

— Но ведь это же хорошо! Салли встретил своего Истинного, у них прекрасные отношения... значит...

— Это ничего не значит! Ты разве не видишь, КАК Салли смотрит на него?!! Он же вырос, и скоро я буду ему не нужен...

Голос Риана сел, и омега забился на груди мужа. Он снова плакал. Горько и безнадёжно.

— Риан, любимый, ну что ты такое говоришь? — мягко упрекнул его Гиллиан, продолжая утешать. — Салли столько всего вынес, сумел получить хороший аттестат и престижную профессию с высокой квалификацией, проделал такой долгий и опасный путь... и всё это для того, чтобы найти нас. Значит, мы нужны ему... как тогда, когда мы с тобой постоянно видели его во сне ещё до зачатия...

— Зачем? Зачем я ему такой нужен? Вечно занятой, с руками по локоть в крови... У него уже есть родители, которые каждый день ждут его в Кайеле! Которые растили его и берегли все эти годы... А что сделал для нашего сына я?

— Ты нашёл для него надёжное укрытие.

— Но я не сделал главного! Я не был рядом, когда у Салли прорезался первый зубик. Он делал свои первые шаги, держась за руку Лексуса, а не за мою. Я не читал ему на ночь сказки, не сидел с ним рядом, когда он болел, не провожал в первый класс. Меня не было рядом, когда у нашего мальчика случилась первая течка. Я не праздновал с ним каждый его день рождения, пёс меня раздери!!! Я ничего не сделал из того, что хотел! Ты помнишь, как мы встретились с ним в первый раз? Как узнавали его до самого зачатия? Всё время, пока Салли рос внутри меня — все десять лун! — я планировал, как буду растить его, как мы будем одной семьёй, когда я освобожу тебя, как обязательно научусь вязать, чтобы у Салли всегда были про запас тёплые носки и шарфик на зиму... Я постоянно разговаривал с ним и точно знал, что Салли меня слышит и понимает. Даже тогда, когда было особенно трудно и опасно, он помогал мне собираться с силами и идти дальше... Это, наверно, идёт вразрез со знаниями наших предков, но он был со мной до самого своего рождения! Когда я спешил к Воронам, боясь не успеть, я ужасно нервничал, но Салли, стоило мне прикорнуть где-нибудь, постоянно меня успокаивал и говорил, что мы обязательно успеем. Это он указал мне дорогу и нужный дом, а потом я понял, что всё это было предрешено заранее.

— Как... это?

— Дом, который мы с тобой часто видели. Тот самый полуразрушенный дом. Он стоит на самой окраине Кайела. Я попал в него уже после того, как расстался с Салли... и понял, что этот дом стал знаком свыше. Что всё я сделал так, как надо.

— Но как ты вообще смог?..

— Когда наш мальчик родился... и Лексус начал меня уговаривать... — Риан всхлипнул и надрывно выдохнул, утираясь рукавом. — Не знаю, почему... но я понял, что он прав. Что я не имею права отбирать у нашего мальчика нормальное детство. То, что мне предстояло сделать, было слишком опасно... и я решился. Но не думай, что это решение мне легко далось!..

— Я знаю. Знаю.

— Ты себе не представляешь, сколько я тогда пробродил в окрестностях Кайела, чтобы всё-таки не вернуться и не забрать Салли! Сидел в том самом доме и находил вещи, которые только доказывали правильность моего решения. Ведь отец смог и руководить восстанием и уделять мне достаточно времени... и я бы смог... но я не посмел лишать нашего "совёнка" права на такое детство, которого практически не было у меня. У Салли уже есть семья — это Лексус и Майкар... так зачем я ему нужен? А тут ещё и этот...

Гиллиан только крепче прижал к себе мужа.

— Ты правильно сказал, милый. Наш мальчик вырос. И всё-таки он поставил на карту всё, чтобы встретиться с нами. Если тебе кажется, что он излишне холоден, то это только потому, что он пока нас толком не знает. Как и мы его. Нам только нужно познакомиться поближе, и всё наладится. Он же всё-таки наш сын. Наша плоть и кровь. Дитя импринтинга.

— Но что он скажет, когда узнает, что его оми — всего лишь генетический урод? Результат безумного эксперимента? И что изрядная часть его проблем с созреванием — это моя вина?

Гиллиан вздохнул.

— А как ты дёргался, боясь представить, что скажу я, узнав, что ты не просто омега с улицы, а боец подполья, скандально известный Риан Сантана? И то, что ты только что сказал? И чем всё закончилось? Я здесь, с тобой. И буду с тобой до конца своих дней. Почему ты решил, что Салли непременно оттолкнёт тебя? В конце концов, оми никогда не относился к тебе, как к эксперименту. Он любил тебя так, как может любить только омега, а опыт по самооплодотворению был лишь способом получить то, что он не решился получить обычным путём. Стать отцом. Исполнить своё предназначение, свой долг. Да, это был страшный риск для вас обоих. Он говорил мне, как боялся всю беременность, и я видел в его глазах отголоски этого страха. Как боялся, что тебе это потом может аукнуться, как потом аукнулось ему. Он боялся, что ты не сможешь иметь детей... а теперь у нас замечательные дети — наша кровиночка и Джейми, который буквально спас тебя, не дав сойти с ума. Старые боги ещё достаточно сильны и хотят, чтобы всё изменилось, и потому хранят нас от самого ужасного, чтобы мы выполнили свою задачу, сколько бы времени это не заняло. Потому-то Салли и начал искать нас, чтобы мы снова стали одной семьёй. И теперь он здесь.

— Наверно... Но этот... этот... Он же рано или поздно отберёт у меня моего мальчика!

— Не отберёт. Он знает, что такое родительская любовь — этому его научил собственный оми. И он не будет вам мешать нормально общаться. Дензел хороший парень. Да и сейчас Салли не любви и собственной семьи. Впереди большая работа. А там всё сложится само собой. — Гиллиан ласково погладил своего омегу по щеке и заглянул в бесцветные глаза, из которых всё ещё катились слёзы. — Дай ему шанс быть таким же счастливым, как были счастливы мы тогда.

— Но этот... этот...

— Не спеши с выводами. Времени ещё много. В конце концов, Салли ещё не видит во сне своих будущих детей.

— Ладно... — Риан выпрямился, утираясь. — Но Салли про импринтинг знать не должен!

— Разумеется. И дело не только в наших правилах. Я ещё не забыл, чем это всё закончилось для моего оми и Рэнди Зильбермана. Салли должен принимать окончательное решение, полагаясь не только на голые инстинкты.

Салли лежал на кровати Джеймса, отвернувшись к стенке, а альбинос сидел рядом и сочувственно гладил брата по плечу.

— Почему папа так делает? — бурчал Салли. — Что такого плохого мои ребята ему сделали? — Джеймс лёг рядом и приобнял брата. — Нет, ну, правда! Они же стараются доказать, что они свои! Они помогли мне придти сюда! Они дважды... нет, трижды спасли меня! Разве этого мало?

— Твоему оми мало. — В комнату вошёл Гиллиан. — Он не может смириться с тем, что кто-то может быть тебе так же дорог, как и семья. Что кто-то просто займёт его законное место в твоей жизни.

— Но ведь это не так! — Салли резко сел. — Я семь лет ждал нашей встречи, надеялся... Я всё поставил на кон! Разве этого недостаточно?..

— Тише, малыш, тише. — Гиллиан сел рядом с ним и слегка сжал плечо. — Ты почти такой, как и твой оми... — Альфа покачал головой, чему-то улыбаясь. — Сразу видно, сколько тебе от него досталось. Тогда ты должен его понять. Твой оми с трудом смог расстаться с тобой и все эти годы мучился от понимания того, сколько всего прошло мимо него. Особенно он это понял, когда у нас появился Джейми. — Гиллиан пригладил белоснежные волосы погрустневшего младшего сына. — И ему больно при мысли о том, сколько всего он не смог дать тебе, хотя и собирался. Нужно время, чтобы он успокоился. Со временем он приглядится и к твоим ребятам. Всё наладится.

— Думаешь? — Салли начал остывать.

— Я знаю твоего оми. Просто нужно время. А теперь пришло время тебе кое-что узнать ещё. Это только часть, но не менее интересная.

— Что именно?

— Ты же хотел узнать, как мы с твоим оми познакомились, верно? — Салли встрепенулся. — Тогда пойдём, пока он свободен. А то ещё вызовут срочно...

Салли слез с постели.

— Тогда идём скорее. А я могу потом рассказать моим ребятам?

— Конечно.

В это время в соседней комнате Риан, весело что-то напевая, заваривал ароматный чай. Салли с удивлением смотрел на младшего отца и удивлялся — Риан казался таким... домашним. Совсем как Лексус. На столе в плетёной соломенной тарелке аппетитно пахли сдобные булочки, рядом лежали три крупных сочных яблока... Джеймс, увидев булочки, радостно запрыгал и захлопал в ладоши.

— Это... папа... сам? — кое-как выговорил Салли, глотая слюну.

— Да. Когда есть свободное время, он любит нас чем-нибудь побаловать. Он даже не пользуется запасами с кухни — тратит собственные. Он очень хорошо готовит. Наверно, захотел показать, что может быть не хуже Лексуса...

Риан обернулся к своей семье и радостно улыбнулся.

— Вы вовремя! Садитесь за стол... или на кровати разместимся? Места вполне хватит.

Альбинос тут же сбросил с ног тапочки и забрался на постель. Салли последовал примеру брата. Риан коротко хохотнул, придвинул оба табурета поближе, сдвинул их вместе и ловко, не хуже опытного официанта, расставил угощение на них. Затем снял с одной из книжных полок старую жестяную коробку из-под леденцов и сел рядом со своими.

— Что сначала? Рассказ или чай?

— Сначала я хочу попробовать твои булочки. — Салли облизнулся. — Папа Лексус тоже хорошо печёт...

Риан с заметным волнением протянул старшему сыну первую. Салли отломил кусочек и тут же сунул в рот. Риан замер...

— И... как? Вкусно?

Салли кивнул, торопливо дожёвывая.

— Даже не знаю, у кого булочки вкуснее — у тебя или у папы Лексуса.

— Правда?

— Ага. — И Салли вгрызся в булочку.

Риан просиял и передал по одной мужу и младшему сыну. Сам он к своей выпечке не притронулся.

— Я старался. А что ты ещё любишь есть? Ты только скажи — я это приготовлю...

Под непринуждённый разговор первая порция чая была выпита, а булочки быстро съедены. Риан взялся за яблоко и нож.

— Ты всегда с кожурой ешь?

— Конечно. Папа Лексус говорил, что в ней больше витаминов, чем в мякоти, а ведь он на медицинских курсах учился и знает, какая еда самая полезная.

— А груши любишь?

— Меньше, чем яблоки.

Риан разрезал яблоко на четыре части и раздал. Затем взялся за коробку и снял крышку.

— Значит, хочешь узнать, с чего всё началось? — Салли кивнул. Риан покопался, достал фотографию и протянул сыну. — Вот, смотри.

Салли, жуя яблоко, взглянул на снимок... и замер. С глянцевой цветной карточки с красноватым оттенком на него смотрели два юных парня, которые стояли под пышным деревом с сочной зелёной листвой, сквозь которую пробивался солнечный свет, и, обнимаясь, смотрели в объектив. Риан казался таким счастливым и словно боялся поверить в реальность происходящего. Он прильнул к своему альфе, крепко обхватив его обеими руками и прижавшись щекой к груди. Омега улыбался. Гиллиан — не менее счастливый — обнимал его за талию. Они удивительно хорошо смотрелись вместе. Салли невольно поднял глаза, чтобы посмотреть на них теперешних... Возраст вместе с лагерем ощутимо состарил его отца, но почти пощадил родителя — Риан изменился мало. Такой же лёгкий и стремительный, как и в юности... и сейчас они так же прекрасно подходили друг другу. Особенно в плане запахов — Салли редко видел пары, ароматы которых сплетались настолько гармонично. Разве что полковник Бейли с мужем и Скиперич с Гиллом... И, разумеется, его приёмные родители.

— Это...

— Он сделан в наш третий день вместе, — пояснил Риан. — Всего были отпечатаны две, и одну я унёс с собой.

— Вторая сгинула в столичных трущобах — я сам её сжёг после официального принятия в стаю. — Гиллиан обнял мужа за талию, притягивая к себе. — Гровер мне тогда сказал, что таскать её с собой постоянно — только травить старые раны. Да, память о тех, кого мы любим, помогает нам жить дальше, но её гораздо удобнее держать в голове, если не уверен в завтрашнем дне. Лишние вещи — лишние проблемы. И в чём-то он оказался прав.