Омегаверс Взгляд сквозь туман ч.1

ОМЕГАВЕРС

Взгляд сквозь туман

Цель достигнута. И что теперь? Когда впереди большая тяжёлая работа, о себе думать особо некогда, а приходится. Ты — Двуликий в самой активной фазе вторичного созревания и тебя тянет на собственного брата — пусть он тебе и неродной по крови! Твои аппетиты растут, с друзьями быть столько же, сколько раньше, не получается. Голова просто идёт кругом! А ведь предстоит ещё столько всего узнать, осознать и осмыслить. Борьба подполья переходит в решающую стадию, каждый боец на счету... а тут ещё и совершенно необоснованная родительская ревность! Боги милостивые, как от всего это не рехнуться с концами?

ПОДПОЛЬЕ

Из полумрака вышло ещё несколько оборванцев, которые опустили оружие и открыли лица. Чутьё Дензела не подвело... Отряд состоял из альфы, оказавшегося очень молодым, не больше девятнадцати лет, средних лет бородатого беты и трёх омег, не считая Алекса. Альфа настораживал — он был примерно одного роста с Дензелом и таким же по комплекции, но с возрастом должен был ощутимо потяжелеть. Темноглазый, с довольно резкими чертами лица и немного тяжеловатой нижней челюстью, он выглядел достаточно внушительно и был довольно силён. На пришлых патрульный смотрел грозно и с подозрением, встав между ними и товарищами-омегами. На его боку висел большой чехол для тесака, который альфа сейчас держал в руке. Бородатый бета продолжал крепко сжимать автомат, а омеги — лёгкие винтовки. Все они выглядели напряжёнными, и только один омега, из-под лохматой шапки которого выглядывал край пёстрого платка, смотрел на неразлучную троицу с любопытством.

— Алекс, ты их знаешь? — спросил он.

— Да, — кивнул бывший уборщик. — Альфа — это Дензел Саммерс. Бета — Дон Берил. А омега — Салли Ворон. Я вам о них рассказывал, помните?

— Салли? — Омега в пёстром платке замер.

— Да, Салли. Рюк, — обернулся Алекс с альфе, — убери тесак, пожалуйста. Риан узнает — прибьёт.

— С чего вдруг? — низким хриплым голосом рыкнул Рюк.

— А с того. Извини, Салли, но чем быстрее они увидят, тем будет лучше. Шарф приспусти...

Алекс достал небольшой фонарик и осветил сородича. Салли невольно зажмурился... и услышал дружный ох.

— Ни хрена себе! — Рюк даже осип. — Великие предки... Одно лицо!

— Теперь понятно? Убирай тесак. Надо бы ребят проводить на базу, пока не околели от холода.

Салли проморгался и едва не был сбит с ног омегой в платке, налетевшим на него с ярым желанием пожать руку.

— О, Светлейший... Поверить не могу! Такая честь! Значит, слухи о том, что сын Риана всё-таки родился, не слухи!

— А почему вы гадаете? — удивился Дон.

— Да потому что наш любимый вождь за Джейми чуть ли не рвать в клочья готов! Про старшего сына он почти не говорит — сразу мрачнеет — и когда за столом в командном центре часто засыпает, всё во сне бормочет "Прости, Салли... ". Вот мы и думали, что ребёнок всё-таки погиб. Как только подумаешь, как он в Викторане жил после того, как прорвал окружение... А тут вдруг забегал, и Гиллиан что-то особенно старательно вокруг него крутиться начал. Джейми тоже, но ни тот ни другой ничего не говорят... Кстати, меня зовут Рикки. Рикки Лае.

— Салли... Очень рад, — только и смог ответить Салли. Рикки был примерно его ровесником. Щекастый, с лучистой улыбкой и вкусным запахом корицы и ванили. Разобрать в полумраке, какого цвета его глаза, было невозможно, но выглядели они тёмными.

Подошли знакомиться и остальные, заметно расслабившись.

— Зерро, — представился бета. — А это Рюк Тори, — кивнул он на сконфуженного альфу. — Он вообще-то хороший парень, только уж очень незнакомых не любит.

— Прости, — пробормотал Рюк, убирая в ножны свой тесак. — Но сам понимаешь... осторожность прежде всего...

— Я понимаю. Всё в порядке. — Салли пожал и его руку. От Рюка пахло несколько тяжеловато, как и от Рихарда, но всё же достаточно прилично — печёной на костре картошкой и свеженарезанным солёным салом.

— Уолли.

— Мирро.

— Габриель.

На него смотрели как на нечто удивительное. Салли окончательно растерялся и беспомощно повернулся к Алексу, который понимающе улыбался.

— Ну, здравствуй, Салли.

Салли сбросил свою сумку на снег и крепко обнял вновь обретённого друга, вдыхая его запах, по которому тоже успел соскучиться.

— Алекс, как же я соскучился...

— Я тоже, дружище. Я тоже.

— Алекс... — Дензел тоже приблизился и, когда Салли отстранился, сердечно обнял бывшего уборщика. — Я знал, что мы найдём тебя здесь.

— А ты изменился, — отметил тот, всматриваясь в парня. — Как будто выпрямился, стал суровее, увереннее в себе... сильнее...

— Это всё Салли. Если бы не он...

— И что он сделал?

— Поверил в меня.

— Привет. — Дон хлопнул старого знакомца по плечу и полушутя нахмурился. — Ребят, я дико извиняюсь... А у вас более приличного шмотья нет?

— Конечно, есть, — хмыкнул Зерро, — только так удобнее. Официальная пропаганда называет нас отребьем, сбродом, вот мы и стараемся соответствовать. Уж пусть лучше они нас недооценивают, чем мы их.

— Ясно...

— Алекс... — Салли подобрал свою сумку и повесил на плечо. — А... мои...

— Они сейчас как раз на месте, — кивнул омега, — и очень тебя ждут. Правда, сейчас у них какое-то срочное совещание. То ли сводки, то ли ещё что-то... В общем, придётся подождать. Задницей чую, что это надолго.

— А они... знают?..

— Я рассказал им всё, что знал, и Риан приказал следить за всеми новостями. Он и твой отец уже поняли, что ты скоро появишься. Правда, последние сообщения Люк пока придерживает.

— Люк? А кто это?

— Адъютант-секретарь твоих родителей. Ему сам Гиллиан приказал. Ох, и будет ему потом... — Алекс сокрушённо покачал головой.

— А почему он так велел?

— Чтобы папу твоего не отвлекать от работы. Когда пришло сообщение о вашем побеге с базы и гибели Стефана, Риан почти на полчаса "подвис", после чего приказал сообщать все новости сразу, как поступят. В любое время дня и ночи. Он так перепсиховал потом! Метался, как оглашенный, то возьмётся за что-то, то бросит... Почти перестал есть, только Джейми и уговаривал его съесть хоть что-то. И твой отец приказал ничего пока не сообщать, сам кое-как его успокоил и уговорил сосредоточиться на делах. Сейчас особенно сложная пора — мы готовимся к весенним, летним и осенним рейдам. Снабженцы проверяют последние запасы, проводится инвентаризация, ведь поставки очень важны. Надо учитывать все возможные подводные камни, просчитывать ход переговоров с поставщиками и всё такое, а твой оми всё это держит под личным контролем. — Слух Салли резануло новое слово, но спросить, что оно означает он не успел. — Джейми постоянно за ним таскается, чтобы про обеды не забывал и хоть немного отдыхал. Оми твой — настоящий трудоголик и та ещё чума! А тут ещё и твой скорый приезд... Салли, ты чего?!

Салли почти задохнулся от внезапно нахлынувших эмоций и пошатнулся, вцепившись в рукав Дензела.

— Ничего страшного, — успокоил Алекса Дон, — это просто переизбыток эмоций на фоне усталости. Опять гормоны шалят.

— В каком смысле? — удивился Рюк, нахмурившись снова.

— Не в том. Вы только по всей базе не разносите, ладно? — попросил Дон.

— Он что, беременный? — замер Рикки.

— Тьфу на тебя! — выругался бета. — Какая ещё беременность?! У него вторичное созревание полными темпами идёт! Из-за этого последняя течка прошла так тяжело, что Салли потом неделю отходил, да ещё на лекарствах!

— Так Салли теперь как Дрейк? — ахнул Габриель. Этому омеге было под сорок, но он казался старше из-за глубоко посаженных глаз.

— Да. А чем он у вас занимается?

— Руководит бригадой электриков и активно помогает в отделе пережидания.

— Что это за отдел? — полюбопытствовал Дензел.

— Там наши омеги течки пережидают, — объяснил Уолли. Этот восемнадцати-девятнадцатилетний юноша выглядел слегка страшновато — уголки его рта были приподняты из-за шрамов, тянущихся к вискам, что искажало мимику. Того, кто так изуродовал парня, хотелось прибить на месте — Уолли был очень красивым омегой.

— А...

— Ладно, хватит лясы точить! — перебил Дензела Алекс. Он достал из-под куртки рацию и бросил своему товарищу-бете. — Зерро, принимай командование. Заканчивайте патрулирование и домой — скоро приморозит как следует. А мы с Рюком проводим наших новых товарищей на базу. — Зерро кивнул. — Держать связь по общей частоте, анекдоты не травить и сплетнями не обмениваться. Все новости — только по прибытии.

— Это не ко мне, — буркнул бета.

— Потому-то ты и старший. Встретимся в столовке.

— Салли, увидимся за обедом? — дружески подмигнул сородичу Рикки. — Ты сильно не просыпай, а то нам уже о стольком тебя расспросить хочется...

— Не проспит. Ты только сам не опаздывай, соня, — проворчал Рюк.

— Когда Ленни расскажешь?

— Когда увижу. Он тоже ждёт не дождётся своего будущего босса. И Крису тоже поскорее захочется показать наш отдел.

— Какой ещё отдел? — удивился Салли.

— Компьютерный. Он пока не очень большой, ведь нашим ребятам образования не хватает, а Алекс тут уронил, что ты с университетским дипломом по этим премудростям. Так что готовься — будешь наших ребят натаскивать.

— А у вас много техники? — В Салли тут же проснулся профессионал, торопливо вспоминая, что об этом говорил Артур. Всё-таки не зря распотрошил пульт в комнате видеонаблюдения!

— Я не знаю, сколько именно надо, — пожал могучими плечами молодой альфа, — а Ленни всё время ворчит, что надо бы достать ещё. Крис тоже бредит обновлением, но мы пока не можем достать компьютеры последнего поколения, как они хотят.

— А кто такой Ленни? — поинтересовался Дон, заметив, что Рюк, упоминая этого парня, как-то особенно тепло улыбаться начал.

— Мой младший брат. — Рюк улыбнулся ещё шире. — Я его просто обожаю! Он очень быстро научился разбираться в компьютерах и программах, и наши снабженцы регулярно журналы привозят, чтобы он и Крис доучивались хоть как-то.

— Какие именно? — тут же деловито спросил Салли.

— Кажется "Технопарк" и "Высокая частота"... Я не помню.

— Ладно, я посмотрю, как только будет возможность. Может, всё полностью менять и не придётся. Новинки, конечно, дело хорошее, но один из наших преподов говорил, что работать с новым "железом" — дело нехитрое. А ты попробуй решить новую задачу на старье! Если что-то получится, то тогда можно считать себя настоящим профессионалом.

Встречающие с восторгом и уважением посмотрели на Салли.

— Ну всё, — только и смог сказать Зерро, — теперь наш компьютерный отдел будет развиваться бешеными темпами.

Попрощавшись с друзьями до обеда, Алекс и Рюк повели неразлучную троицу к базе. Пока Алекс тихонько расспрашивал Дона и Дензела про своих друзей, Рюк завёл разговор с Салли.

— ...Когда Алекс рассказал, что ты учился в университете на компьютерщика, я тут же рассказал Ленни, и он начал твердить, что тебя надо тащить к нам и срочно. Ты бы видел, как у него при этом глаза горели! — От недоверчивости и следа не осталось. — Крис тоже чуть до потолка не заскакал...

— А они кто? Беты?

— Нет, омеги оба. Уверен, вы сработаетесь.

— Твой младший брат — омега?

— Ага. А ещё мы близнецы, — гордо добавил патрульный.

— Как это? — оторопел Салли.

— Разнояйцевые. Я родился на семнадцать минут раньше, и вообще мы всегда и во всём были вместе.

— А... разве так бывает?

— Бывает, хоть и редко. Обычно при подобных многоплодных беременностях омеги погибают — мы и беты вас подавляем. Официальные учёные используют это как очередное доказательство неполноценности омег, но не все медики с этим согласны. Только помалкивают. Да, мы отнимаем у наших братьев большую часть питания, поскольку наши организмы требуют больше ресурсов, но при грамотном ведении беременности и полноценном питании этого можно избежать. А нам с Ленни ещё и повезло — мы ещё у оми в животе как-то сумели договориться. Возможно, потому, что у нас близкий генетический набор — мы очень похожи. А ещё оми Виктор и дедушка Кирин рассказывали, что Ленни не сразу смогли распознать — я его прятал. Только на УЗИ и разглядели, когда оми на последнем триместре был...

— А что означает слово "оми"? Родитель-омега?

— Да, это очень старое слово, которое новая церковная власть практически стёрла из нашего языка с началом Великого Холода...

Рюка перебил смех Алекса.

— ...Да ладно!

— Клянусь! Скип мне это сам сказал! — продолжил рассказ Дон. — Осталось только дождаться, когда они в ЗАГС пойдут.

— Ага, — закивал Салли, включаясь в разговор, — это правда. Гилл мне сам сказал, что Скиперич ему очень нравится. А ещё он сказал, что если у них будет общий ребёнок, то назовёт его в мою честь. А если бы ты ещё видел их во время "скрепления договора"... — Салли очень выразительно изобразил кавычки.

— Серьёзно? — Алекс всё ещё отказывался верить.

— Серьёзней некуда! Я с обеда прихожу, а на вахте нет никого. Вдруг слышу — со стороны служебного туалета какая-то возня слышна. Подхожу, смотрю... Папа родный! Они там в тупичке стоят, обнимаются и целуются! Да ещё так жадно!

— И что? — Алекс кое-как отдышался.

— Ну... я им мешать не стал и ушёл — Скип как раз на Гилле комбез расстёгивать начал... Так что думаю, что до свадьбы и впрямь недолго осталось. Когда мы уходили, Скип пообещал, что с Гиллом всё будет хорошо.

— Пусть сначала уедут, — мрачно покачал головой Дензел, — а то с тремя детьми им там жить не дадут.

— С тремя? — Алекс остановился. — Откуда третий-то возьмётся? У Гилла только Дикси... Или они уже двоих планируют?

— Вообще-то второй уже есть, — тихо вздохнул Дон. — Сандро. Гилл его к себе забрал.

— А Винсент?

— Винс... умер. — Дон виновато взглянул на друга. — И он... был на третьей луне беременности.

Алекс замер. Лунный свет озарил перекошенное лицо бывшего уборщика.

— Винс? — Неразлучная троица молча кивнула. — Как... это произошло?

Дон коротко рассказал. Алекс выслушал молча, а Рюк злобно и заковыристо выругался, вцепившись в рукоятку своего тесака.

— Мы так и не смогли узнать, кто эту гниду из карцера выпустил, — закончил Дон. — Теперь ему светит небо в крупную клеточку — полковник это так не спустит — но про ребёнка все молчат, как будто его и не было.

Алекс сжал зубы так, что даже желваки на скулах заиграли.

— Твари... Адама на них нет!.. Ну, ничего... Я Риану скажу... Он это просто так не оставит. Крейг заплатит по полной программе!

— Ты так тесно с ним общаешься? — осторожно спросил Салли.

— К нему любой может подойти, если он свободен. Каждого выслушает и, если сможет, то поможет. А если дело особо серьёзное, то и какие-то дела может отложить. Уж он-то не позволит замолчать эту историю.

— Ты хочешь, чтобы о ней узнали все?

— О ней должны узнать все. Этот скотиноид убил сразу двоих и должен за это ответить. Как и те, кто его покрывают. — Алекс шмыгнул носом и утёрся, смягчаясь. — Винс успел придумать малышу имя?

— Да. "Мирро". Я с ними до конца сидел... и Винс сам мне это сказал.

— Кстати, — поспешил сменить тему Дон, — ты как давно отрядом командуешь?

— Я только замещаю, — охотно согласился Алекс, решив перегоревать позже. — Командир сейчас в лазарете с воспалением лёгких лежит. Как только он выздоровеет, я вернусь на своё место.

— Алекс, может, хватит метаться? — осторожно заговорил Рюк. — Выбери, наконец, где ты будешь работать постоянно. Я понимаю, у тебя горе... Риан говорит, что работа помогает как-то с этим справляться — отвлекает... и нам с Ленни это помогло, когда мы одни одни остались.

— И что ты предлагаешь? — резко огрызнулся Алекс.

— Оставайся с нами. Уолли скоро закончит обучение и перейдёт в отдел пережидания, и у нас место освободится. Останься, а?

— Я подумаю, — буркнул Алекс и зашагал дальше.

Неразлучная троица переглянулась. Значит, Алекс так и не пришёл в себя толком после смерти Ронни.

— А как вам работа помогла? — спросил Дензел у сородича.

— Когда я и Ленни остались одни, нам было по пятнадцать лет. В то утро у нас был день рождения... один на двоих... — Рюк тяжко вздохнул. — Мы жили в общежитии с оми и дедушкой, когда пришли бандиты, науськанные нашим дедом-бетой, от которого оми и деда сбежали когда-то. Деда Кирин погиб, а оми схватили. Они велели нам уходить и не оборачиваться. Мы еле прорвались тогда. Надо было как-то выживать, да и у Ленни течка скоро должна была начаться... Мы взяли себя в руки и выжили. После течки кое-как нашли работу в лавочке, потом уволились, а потом случайно познакомились с парнем, который нас приютил. Он оказался подпольным программистом, начал учить Ленни... Хороший парень был, бета. Потом он налетел, быстро всучил нам что-то — я в этих делах ни пса не понимаю! — велел уходить и дал адрес, где можно перекантоваться — мы засветиться успели. Этот надёжный человек оказался подпольщиком, и мы пришли сюда.

Подробнее Рюк рассказывать не стал, и Салли понял, что история не просто страшная. Когда Рюк упомянул дедушку-омегу, то его лицо скривилось от внутренней боли. Наверно, именно благодаря жертве деда Рюк и стал таким, как сейчас.

Вход на базу скрывался в каменной стенке, возле которой была навалена куча обломков, припорошенных снегом. Едва они приблизились, как из-за этой кучи вышел омега с автоматом.

— Стой, кто идёт? Стреляю на счёт "два"!

— Мы это. — Рюк вскинул руку со своим тесаком, и омега опустил дуло автомата. — И давай без пароля — у нас гости, так что открывай по-шустрее, а то они уже устали и замёрзли.

— Какие ещё гости? Мне ничего не говорили про гостей!

Алекс снова достал фонарик и посветил на Салли. Страж приглушённо выругался и торопливо начал извиняться, после чего метнулся к стенке и на что-то нажал. Часть стены выдвинулась и отошла в сторону. Изнутри вырвался белый пар, сквозь который тускловато пробивался свет электрических лампочек.

— Добро пожаловать. — Страж продолжал восторженно и даже с каким-то предвкушением пялиться на Салли. — Представляю, что отмочит наш любимый комиссар!..

— О чём это он? — занервничал Дон, едва они вошли и дверь закрылась. Внутри было довольно тепло, и все начали расстёгиваться и снимать шапки и перчатки.

— Омега, — скупо улыбнулся Алекс. — Он же своего первенца с самого рождения не видел. Думаю, что Риан отмочит в самом прямом смысле этого слова — слёз будет море. Он такой эмоциональный...

Салли вцепился в руку своего альфы ещё крепче — у него начали подкашиваться колени. Дон подхватил его с другой стороны. Алекс с грустью и пониманием кивнул.

Уже от входа проглядывался ещё один пост. Трое дежурных в рабочих комбезах азартно резались в карты — бета и двое омег. Оружие лежало рядом на пустом деревянном ящике — три пистолета — а перевёрнутая железная бочка служила столом. Дон быстро понял, что верховодит тут не его сородич в сером, а хитроглазый омега в синем комбинезоне. У этого парня — пятнадцать лет всего! — были очень ловкие гибкие пальцы, а рукава нарочито поддёрнуты. Бета проигрывал и выглядел очень мрачным. Второй омега — в красно-синем комбезе — то ли просто за компанию сел, то ли подыгрывал сородичу. Он напряжённо вглядывался в свои карты. Играли, судя по всему, в самую обыкновенную "балду".

— А если проверяющий придёт? — окликнул их Алекс, и троица заполошно вскочила со своих ящиков, пряча карты. — В патруль пойдёте, а там сейчас холод собачий.

— Алекс... Рюк... вы что-то рано... — Подросток убрал карты в карман и выпрямился. — А остальные где?

— На дежурстве. Вы что, совсем расслабились?

— Да мы только сели... — начал оправдываться бета. Он был примерно ровесником Дона, но выглядел сущим простаком. И пах не так плохо, как могло показаться с первого вдоха. Тут все трое увидели Салли и застыли с разинутыми ртами. — О, боги... Это же...

— Правда, похож? — улыбнулся Алекс, сменяя гнев на милость и лукаво подмигивая Салли, который смущённо покраснел.

— Охренительно похож! — воскликнул омежка-шулер, жадно вглядываясь в гостя. Потом отсвет славы Салли упал и на его друзей. Омеги тут же начали принюхиваться, после чего удивлённо переглянулись.

— Пока сильно бучу не поднимайте — успеется, — попросил Алекс, выразительно косясь на рацию, пристёгнутую к поясу второго омеги. — Мы сейчас в командный центр идём и лишние заторы нам не нужны. Всё будет завтра.

Постовые согласно закивали, хотя у жуликоватого подростка как-то подозрительно заблестели глаза и зашевелились пальцы. Наверняка, как только они отойдут на приличное расстояние, выпросит у друга рацию...

— А у вас все в комбезах ходят? — спросил Дон.

— Да, это стандартная форма, — кивнул Алекс. — Удобно, практично и достать легко. Обычную одежду берегут для выездов в большой мир и для праздников.

База была выстроена в сети пещер, которые старательно дорабатывались человеческими руками. Широкие коридоры, переходы, лестницы, высокие своды... Вдоль стен тянулись кабели, отопительные и вентиляционные трубы. Где-то в глубине горы тихо гудел генератор. Салли шагал и благоговейно представлял себе, сколько сил и времени пришлось потратить, чтобы создать это всё. Наверняка его папа приложил к этому и собственные руки.

В одном из коридоров они наткнулись на трёх рабочих, ковыряющихся с вентиляционной трубой. Один омега стоял на плечах у альфы, а второй подавал инструменты из ящика, который держал в руках. Салли невольно поразился тому, как легко и непринуждённо они между собой общаются, а альфа — довольно симпатичный молодой брюнет — бережно придерживает товарища за ноги, чтоб не свалился.

— ...и что? Сьюки опять лютует хуже комиссара? — фыркнул альфа, передавая напарнику ключ.

— А то ты его не знаешь, — откликнулся омега. — Он совершенно искренне считает, что его отдел самый важный. Согласен, но этот его фанатизм начинает переходить все разумные границы. Представляю, как будет опять прятаться Дэн до самого отъезда!

— Значит, в отдел пережидания не пойдёшь?

— Сам иди, — обиделся омега. — Уж лучше я буду с железками ковыряться, чем постоянно слушать его ругань и нытьё из-за любой мелочи.

— Не, мне туда нельзя, — рассмеялся брюнет. — Сьюки меня там просто съест. Даже Рюк без нужды старается туда не заглядывать! Если бы не его курсы... А я только к Соломону захожу.

— Повезло Ленни с братом, — завистливо вздохнул второй омега. — Мне бы такого заботливого братишку-альфу, чтоб на мои феромоны вообще не реагировал...

— А я бы хотел такую же выдержку, как у Гиллиана и Рауля, — точно так же вздохнул брюнет.

— Для этого надо пережить импринтинг, а когда это ещё будет? А чего Рауль в отдел не идёт? Ему можно, и вообще, он мужик добрый и понимающий...

— Не хочет — его дело, — перебил их первый омега. — Щуп дайте! Кажется, вижу, что на этот раз залетело. Совсем близко.

— Живое? — уточнил альфа, передавая другу требуемое.

— Не, на этот раз пронесло. Похоже, деревяшка какая-то... Неужели так трудно было решётку погуще поставить? Арматуры мало? Или сетки нет?

— Что было, то и поставили. Я уже говорил Риану, и он обещал подумать.

Салли внимательно наблюдал за работой бригады. Наконец омега вытащил что-то из трубы и кивнул.

— Ага, комелёк. Ой, хороший какой! — Взвесил на руке. — Надо будет нашим умельцам отнести — авось сгодится на что...

В этот самый момент подошедших наконец заметили, и первый омега пошатнулся, едва успев ухватиться за скобу отопительной трубы.

— Парни... ущипните меня кто-нибудь... У меня что, глюки пошли?

— Никаких глюков, — фыркнул Рюк. — Это Салли, старший сын нашего любимого вождя и комиссара. Прибыл наконец-то. Просим любить и жаловать. А это его друзья...

Первый омега тут же спрыгнул с плеч альфы, и вся троица подошла знакомиться, стягивая с рук рабочие рукавицы. Альфа протянул свою ладонь первым. Пахло от него вполне себе прилично — топлёным молоком и наваристой кашей с маслом.

— Кристиан.

— Салли.

Омеги Том и Эдди — Эдди стоял у Кристиана на плечах — поприветствовали сородича с неменьшим радушием. Точно так же поприветствовали и других новичков. Том, знакомясь с Дензелом, принюхался и удивлённо вскинул белесые бровки.

— А ты здорово пахнешь! В пятый раз в жизни такого альфу встречаю... Гиллиан, Гай и Рауль тоже хорошо пахнут, но Рауль не так, как ты. Наверно, у тебя хорошая наследственность.

От такого комплимента Дензел густо покраснел.

— Сп-пасибо... Ты тоже... хорошо пахнешь.

— А откуда такие знания? — удивился Дон.

— У нас все проходят базовое обучение, в том числе и по поводу основных положений теории Рейгана Мариуса, — охотно объяснил Кристиан, и фамилия покойного вождя снова царапнула память Салли. — В школах особо по этому поводу не распространяются, отдавая на откуп высшему образованию, а туда не каждый попадает. Да и вкручивают откровенную чушь.

— А вам это зачем?

— Так ведь мы когда-нибудь победим, и тогда понадобится немало компетентных лекторов и просто просветителей, чтобы донести эту информацию до всех и наладить новую систему воспитания в школах. Ведь всё начинается именно в детстве и отрочестве. — Кристиан вздохнул. — В моей школе такого воспитателя не было, когда я созревать начал, а жаль. Я чуть ли не на стену лез иногда, а омежек трогать не хотел — у меня же два младших брата омеги... были.

Эдди сочувственно приобнял друга за талию.

— Но зато ты никого не обидел. И даже спас троих. Ты молодец.

Эдди тоже принюхивался к Дензелу с интересом, и Салли уколола ревность. Он ещё не забыл, с какой надеждой на его альфу смотрели омеги с Ярмарки. От Алекса это не укрылось, как и то, как Салли вцепился в ремень своей сумки.

— Салли, ты что, ревнуешь?

— Немного, — неохотно признался тот. — Ты бы видел, как на Денза на викторанской Ярмарке все омеги пялились...

— А ты-то что на Ярмарке делал? — удивился Кристиан.

— Товаром был. Хорошо ещё, что ребята меня вовремя нашли и забрали.

— Ну ещё бы... ты же обалденно пахнешь! И неудивительно — с такими-то родителями...

Салли вспомнил, и снова в груди отчаянно бухнуло.

— Ладно, мы пойдём, — сказал Алекс. — Вы пока особо не болтайте, ладно? Салли пора встретиться с родителями, а если ещё и набегут... Чем скорее Риан справится со своей радостью, тем скорее вернётся к работе.

— Только бы Джейми ревновать не начал, — вздохнул Том. — Он, конечно, добрый мальчишка, но он же был единственным ребёнком...

— Не будет, — отмахнулся Алекс. — Он всегда знал, что у него старший брат есть и когда-нибудь появится.

Салли глубоко вдохнул, собираясь с духом. Если у родителей сейчас совещание, то этот мальчик наверняка где-то рядом. Немой альбиносик-омега... его младший брат... Только бы они поладили, а то папа точно огорчится.

Наконец они достигли командного центра. В достаточно просторной приёмной стоял письменный стол, за которым деловито разбирал какие-то бумаги омега в сером комбинезоне с красной повязкой на правом рукаве. Довольно молодой, смуглый, симпатичный, длинные волосы скручены на затылке в узел и сколоты карандашом, чтобы не мешались. Рядом с ним стоял телефон. Наверно, это и есть Люк — адъютант и секретарь его родителей. Напротив на простой деревянной скамейке сидел молоденький омега-альбинос в синем комбинезоне и сосредоточенно возился с какой-то головоломкой в виде пёстрого многогранника. Он хмурился, то и дело поджимал пухлые губки и поворачивал одну грань, после чего снова погружался в раздумья. Увидев мальчишку, Салли замер, жадно вглядываясь.

Джеймс. Его брат.

Джеймс был ниже него почти на пол-головы, худенький, с красивым личиком. Он совершенно не выглядел на свои семнадцать — максимум пятнадцать. Даже альбинизм не портил его! Синий комбинезон был явно не по размеру — великоват на пару номеров. Наверно, не нашлось подходящего. По плечам разметались длинные волосы. А вот глаза почему-то были не красными, как у всех альбиносов, а серыми. Едва посетители пересекли порог, альбинос поднял голову, взглянул в их сторону... и, отложив свою игрушку, налетел на Салли, широко улыбаясь и обхватив руками. Салли от такой неожиданности даже вздрогнул, невольно вдохнув его аромат. Спелые сочные яблоки... крепкие, только что сполоснутые под проточной водой и разрезанные пополам...

— Джеймс...

Альбинос чуть отстранился, лучисто улыбаясь. Его глаза сияли неприкрытой радостью. Зубы у него были не совсем ровные, но мальчишке шло даже это.

— Узнал братика. — Алекс растроганно смахнул слезинку. — Да, малыш, Салли приехал и теперь останется с вами.

Джеймс ласково потёрся щекой о куртку брата, и Салли осторожно приобнял его — стоять столбом уже казалось совершенно неправильным. Джеймс прильнул ещё плотнее.

— Какой ласкуша! — заметил Дон.

— Так он же не разговаривает, — пояснил Рюк, — вот и привык выражать свои мысли и чувства всеми возможными способами. Так, Джейми, я всё понимаю, но давай-ка метнись и принеси чайку нашим гостям. Они же только что с улицы, замёрзли...

Альбинос испуганно охнул и, торопливо закивав, отлепился от брата. Виновато погладил по щеке и куда-то убежал.

— Ну, как тебе братик? — Люк с улыбкой наблюдал за этой картиной. — Славный, верно? Люк. — Привстал и протянул руку.

— Салли.

— Придвигайте давайте скамейку. — Люк начал разгребаться на столе. — Так будет удобнее.

— Долго ещё? — Алекс кивнул в сторону двери в зал совещаний.

— Понятия не имею. Дважды уже кофейник требовали. Так и до весны не хватит.

— А не много ли Риан кофе выхлестал? — встревожился Рюк. — Неужто опять спит по четыре часа?

Люк только безнадёжно отмахнулся, ставя на стол головоломку Джеймса.

— Бесполезно, сам знаешь. Раз уж во что-то вцепился... Джейми уже хотел туда раскладушку и одеяло принести, чтобы там поспать мог, да Риан эту идею зарезал.

— А что Гиллиан?

— Так Риан и его не слушает. Химичит что-то, планирует, и ему не до бытовых мелочей. Я уже и не помню, когда он в душе был, чтоб нормально помыться! Быстренько ополоснётся, голову вымоет и снова за работу, толком не обсохнув. А потом чихает.

— Так ведь весна скоро...

— Это понятно, но и отдыхать тоже надо! Может, наш комиссар и двужильный, но ведь не железный! — Люк с мольбой вцепился в рукав Салли. — Поговори с ним, а? Может, хоть тебя послушает. Заболеет ведь ко всем псам шелудивым!

— Х-хорошо... попробую... — нервно кивнул Салли. От услышанного снова стало не по себе.

Скоро вернулся Джеймс, толкая перед собой тележку, на которой ехали большой пышущий парком чайник, несколько кружек, пачка заварки, сахарница и плетёная корзиночка с карамельками и большой сдобной булкой. Альбинос быстро и сноровисто расставил всё на освобождённом столе и начал заваривать чай.

— Выклянчил? — покачал головой Алекс, кивая на карамельки. Джеймс поставил чайник обратно на тележку и замахал руками, что-то объясняя. Салли сразу понял, что азбукой глухонемых тут и не пахнет. — А ребятишкам-то осталось? — Джеймс обиделся и, поочерёдно ткнув пальцем в каждого из гостей, облизнулся. — Ладно-ладно, не обижайся. Просто ты же знаешь, что сладости для малышей берегут и для особых случаев... А булку для братика выпросил? — Джеймс кивнул и разломил булку. Внутри оказалась сладкая яблочная начинка, от которой у Салли слюнки потекли. Джеймс сел рядом с ним и протянул одну половину.

— Спасибо...

— Вот оно что, — хохотнул Рюк.

— А что? — полюбопытствовал Дон.

— Да у нас традиция такая, — объяснил альфа. — Если кто-то с тобой делится самым вкусным, то это означает дружбу и доверие. Древний обычай преломления хлеба на мирных переговорах был в широком ходу до Великого Холода, а потом почти забылся. Только и осталось, что кое-какие отголоски в некоторых обрядах... С новенькими обычно сразу не делятся, пока не приглядятся — все же разные. А Джейми решил таким образом сразу дать понять, что принимает Салли в семью.

Пока пили чай, Дон то и дело косился на дверь в зал совещаний, за которой время от времени раздавались громкие голоса. Похоже, что совещание перешло в горячую стадию.

— Да не дёргайся ты так, — попросил его Салли, — а то я сам начну.

— Не дёргаться? — нервно передёрнул плечами бета. — Да мне же вот-вот хана настанет! Если Риан знает про выпускной...

— Конечно, знает, — подтвердил Алекс, а Рюк навострил уши, как и Джеймс. — И про ваш договор тоже знает — я рассказал сразу, как прибыл.

— И что? — Дон втянул голову в плечи.

— Понятное дело, что ему это крепко не понравилось — ругался так, что чуть не разнёс всю комнату! — Дон резко побледнел, забыв про чай. — Но Гиллиан всё же сумел его угомонить. Уговорил подождать, пока Салли не придёт и всё не объяснит. Вытребовал с него слово, что до того лютовать не будет, а слово своё Риан всегда держит.

— Выгорожу, — в очередной раз пообещал Салли другу. — Если ты в чём и напортачил когда-то, то уже давно всё это отработал.

— И всё-таки сразу хорошего отношения не ждите, — посоветовал Люк обоим новичкам. — И подлизываться не советую — Риан этого на дух не переносит.

— А он очень суровый? — Дензелу тоже стало не по себе.

— От обстоятельств зависит. Сейчас всем регулярно достаётся, поскольку наш любимый вождь все зимы работает как проклятый, а потом по стране мотается, но когда он не такой измотанный, то всё нормально. Джейми вон соврать не даст. — Альбинос кивнул. — А так он замечательный, заводной, весёлый... Я, когда с ним познакомился, то не сразу поверил, что это тот самый Риан Сантана — просто омега, каких полно по всем городам и весям. Разве что не пришибленный, как большинство наших, высоко голову держит и в любой момент готов дать в морду. Меня к нему привели, когда он под чаёк анекдоты травил. Я тогда случайно познакомился с одним из подпольщиков, он ко мне пригляделся, всё рассказал и повёл представлять остальным. Приходим на съёмную квартиру, а там веселье в самом разгаре. Все буквально валялись от хохота! Как только Риан меня увидел, то сразу рукой махнул — мол, подсаживайся — и сам начал мне чай наливать. Больше часа просто сидели и трепались обо всём подряд. А потом какой-то парень ворвался да как закричит: "Риан, атас, облава!" Твой оми тут же перестал улыбаться, вскочил и начал командовать. Громко, резко так... Обкладывал самых неповоротливых в семь этажей, кому-то даже по шее дал... И его все слушались, даже альфы! Потом ко мне повернулся и сказал: "Если ты с нами, то пойдёшь сейчас же. Если не с нами — оставайся." Я от неожиданности брякнул, что я с ними, он мне один из своих пистолетов сунул и велел идти за ним. — Люк встряхнулся и сделал большой глоток из своей чашки. — Еле прорвали оцепление, его подранили... Как только ушли подальше, я его перевязывать начал, и всё это время Риан кого-то чихвостил за ротозейство, а этот бедолага вяло оправдывался. Потом Риан сказал, что даже в его бытность при штабе Рейгана таких тупиц не встречал, и я всё понял. Чуть не обделался тогда! Легендарная личность мне чай наливала, а я ни сном ни духом! И я остался. Я его потом самым разным видел. А когда случайно застал его с мужем в душевой, то глазам не поверил. — Люк слегка покраснел. — Ни за что бы не поверил, что наш суровый вождь способен быть таким... таким... податливым что ли? Он так урчал... как кот. А когда он с Джейми сидит за столом или малыш его успокаивает, то не каждый родитель сравняется с ним. Такой... ласковый и нежный. По-другому я это назвать не могу. И куда девается тот командир, который повёл меня тогда за собой?.. Так что наверняка мало кто может сказать, какой он. Разве что Конрад из комендантской — он Риана с пелёнок знает.

— А с отцом папа не ругается? — спросил Салли. То, что рассказал Люк, вполне вписывалось в то, что рассказывал Артур.

— Бывает, но они стараются на люди это не выносить, да и то потом быстро мирятся. Они же любят друг друга... И мне кажется, что с тех пор, как они впервые встретились, их любовь не стала слабее. Импринтинг это или нет, но Гиллиан и сейчас на него влюблёнными глазами смотрит, даже когда Риан злится вовсю. Если Риан зарабатывается настолько, что засыпает за столом, на руках в комнату уносит. Если вдруг заболеет, то посменно с Джейми вокруг него крутится. Джейми как-то сказал, что они страшно разругались после разговора с Алексом, Риан с ним два дня не разговаривал... а потом сам приготовил ужин, когда Гиллиан на тренировке руку повредил, и кормил его с ложки. — Салли невольно рассмеялся. — В общем, ты сильно их не бойся. Может, твой оми иногда и бывает невыносимым, но ведь никто не идеален.

— Слушай, Снежок... — неуверенно обратился Дон к Джеймсу. — А за выпускной ваш папа сильно злился? — Альбинос кивнул и изобразил разъярённого зверя с оскаленными клыками. — А если Салли всё-таки выгородит... по шее даст или по зубам? — Джеймс пожал плечами и взглянул на брата.

— Не стоит оно того, — ответил на этот взгляд Салли. — Последняя детская глупость. Я уже давно не сержусь. Джейми... Можно и мне тебя так называть? — Мальчишка радостно кивнул и прислонился к его плечу. — А на тебя папа ругается? — Джеймс на секунду задумался, что-то вспоминая, а потом отрицательно помотал головой, прижимая обе ладони к груди. — И ты тоже его любишь? — Кивок. Понимать его действительно было просто. С такой выразительной мимикой... — А ты не сердишься? — Джеймс озадаченно вскинул левую бровь. — Ну... ты так долго был единственным ребёнком... а тут я... — Джеймс со вздохом закатил глаза и обхватил его руку. — Но ведь ты меня совсем не знаешь.

Джеймс упрямо ткнулся лбом в его плечо.

— По-моему, он всё равно считает тебя своим братом, — понял Дон. Джеймс кивнул и просительно заглянул Салли в глаза. — А ты примешь его как брата?

Салли растроганно шмыгнул носом, отставил свою чашку в сторонку и погладил приёмного братишку по голове.

— Конечно. Я всегда хотел, чтобы у меня был брат.

Джеймс радостно повис на его шее, и Салли обнял его. Уже вполне уверенно. Как же вкусно от него пахнет...

— Джейми всегда знал о тебе и ждал, когда ты придёшь, вместе с твоими родителями, — сказал Алекс. — Он часто просил меня рассказать о тебе что-нибудь, таскал на чай к родителям, чтобы они тоже послушали...

Алекса перебил зазвонивший телефон на столе. Люк поднял трубку, и все навострили уши.

— Да?.. Да, сэр, так точно... Хорошо, сейчас позвоню. Кстати, вас тут в приёмной ждут... По личному вопросу... Нет, не Сьюки... Сэр, я бы очень не хотел вас отвлекать, да и ваш муж просил, но...

За дверью что-то грохнуло, а потом затопали ноги. Люк опустил трубку на место, а Салли подскочил, чувствуя, как всё внутри начинает гореть и дрожать, как отчаянно бьётся сердце и потеют ладони. Сейчас... вот сейчас... он увидит... после стольких лет ожидания... Джеймс тоже встал и ободряюще приобнял.

Дверь резко распахнулась, и в приёмную выбежал тот, о ком Салли думал все последние семь лет с того самого момента, когда прочёл письмо. Его родитель-омега. Отчаянный и бесстрашный комиссар подполья. Живая легенда. Гроза официальных властей и головная боль внутренней разведки ещё с тех времён.

Риан Сантана.

Салли уже видел его на снимке, показанном капитаном Фростом, но всё равно был потрясён. Он будто смотрел на собственное отражение в зеркале... Понятно, что Риан был старше, пусть и выглядел довольно молодо для своих сорока с лишним лет. Длинноволосый, с бесцветными, а не голубыми глазами, в сером рабочем комбинезоне и потёртой кожаной куртке... и всё же они были на одно лицо. И телосложение — из расстёгнутого ворота комбеза, под котором была клетчатая красная рубашка, торчала точно такая же тонкая шея, как и у самого Салли. На шее справа виднелся краешек метки альфы — след зубов его отца. Глаза Риана лихорадочно блестели, он тяжело дышал. Вот побелевшие губы разомкнулись, и в воцарившейся тишине прозвучало хриплое:

— Салли...

Риан смотрел на своего взрослого сына, будто и веря и не веря своим глазам. Сейчас он меньше всего был похож на грозного комиссара и вождя подполья, о котором со страхом и трепетом рассказывали все... вернее, совсем не похож. Простой омега, каких полно на улицах городов.

Джеймс подошёл к приёмному родителю, осторожно взял его за руку и потянул к Салли. Риан медленно, как загипнотизированный, шагнул вперёд. Салли замер, не в силах пошевелиться, и даже не заметил, как его друзья опасливо попятились в угол, чтобы попасться счастливому отцу на глаза как можно позже. Дон откровенно трусил и прятался за плечом друга-альфы.

И вот отца и сына разделяют какие-то полтора шага. И тот и другой долго смотрели друг на друга, будучи не в силах произнести ни слова. Вот рука Риана с таким же тонким запястьем, как у Салли, поднялась, дрожащие тонкие пальцы коснулись щеки парня. Его ноздри подёргивались, жадно вбирая запах сына.

— Салли...

Из зала заседаний вышли ещё несколько человек, подавляющее большинство которых было уже в возрасте. Все в простых рабочих комбинезонах, и только у одного из альф на плечи была наброшена такая же кожаная куртка, как у Риана. В этом альфе Дон и Дензел сразу признали Гиллиана. За годы, прошедшие с "фотосессии" во внутренней разведке, старший отец Салли заметно постарел и поседел, став ещё больше похожим на Влада Барри, был слегка небрит, однако остался таким же, как и тогда. Аристократическое лицо избороздило несколько глубоких морщин, но взгляд голубых глаз остался таким же ясным и гордым, спина — прямой, плечи — развёрнутыми, фигура — подтянутой и тренированной. Дензел взирал на этого альфу с искренним восхищением. Никакого высокомерия, раздутого самомнения, сквозящего в каждом движении — только спокойствие и невозмутимость. Артур сказал правду — исправительный лагерь не смог его сломать. Гиллиану, как и Риану, было уже хорошо за сорок, но говорили об этом только седина и морщины. На лице альфы появилась улыбка, едва Гиллиан увидел сына, но он не спешил приближаться. Хотя и очень хотелось.

Салли смотрел на Риана так же, как на него смотрел Гиллиан. В его взгляде сменялись радость, неуверенность, надежда... И именно Салли заговорил первым.

— Папа?.. — Голос омеги дрогнул и сорвался.

Только тогда Риана прорвало. Легендарный комиссар подполья попытался что-то ответить, но смог лишь выдавить из себя что-то трудно опознаваемое... и заплакал, стиснув вновь обретённое дитя в своих объятиях. Он плакал, не стесняясь никого, подвывая, задыхаясь... И никто не произнёс ни слова. Только Люк достал откуда-то фотоаппарат и сделал несколько снимков. Дон удивлённо посемафорил бровями, и адъютант тихо пояснил:

— Это для истории и их семейного альбома... как только сделаем.

Наконец Риан выплакал все слёзы и, всхлипывая и приглаживая волосы старшего сына, хрипло произнёс:

— Добро пожаловать, домой... солнышко...

Джеймс с довольной улыбкой обнял обоих. Риан ласково взглянул на младшего сына.

— Я... — начал было Салли.

— Ты с Джейми уже познакомился?

— Да...

— Ты не в обиде?

— Нет. Я... понимаю... и я всегда хотел брата.

— Вот и хорошо. — Риан притянул к себе обоих сыновей, шмыгая носом.

Только тогда Гиллиан подошёл к ним и опустил тяжёлую мозолистую ладонь на плечо Салли.

— Ну... здравствуй, сынок.

У этого альфы был очень звучный низкий голос.

Салли поднял голову, чтобы посмотреть на отца, и улыбнулся.

— Здравствуй... отец.

— Я не слишком тебя напугал, милый? — Риан с тревогой всматривался в старшего сына, игнорируя чай, который осторожно пытался ему всучить Джеймс.

— Нет, всё в порядке, папа.

Риан прослезился снова, услышав столь дорогое его сердцу слово, но очередного водопада уже можно было не опасаться.

— Сколько знаю твоего оми, он всегда был таким, — хитро подмигнул сыну Гиллиан и приобнял мужа. — Веселиться — так по полной программе, поплакать — так как следует... Правда, в последние двадцать лет он себе такое нечасто позволяет — работы много. А вы чего в углу жмётесь? — повернулся альфа к Дону и Дензелу. Парни тут же машинально вытянулись во фрунт. — Знакомиться-то будем?

Риан резко обернулся в их сторону и посуровел. Лицо комиссара перестало быть ласковым и улыбчивым. Пронзив альфу и бету холодным взглядом насквозь, омега вцепился в воротник куртки старшего сына. Салли попытался что-то возразить, но Риан только сердито цыкнул. Оттянув ворот свитера, омега оголил шею и плечо сына и приглушённо выругался. Только тогда Салли вспомнил про фальшивую метку.

— Папа, успокойся, она ненастоящая. Мне её в Викторане приклеили.

— Фальшивая? — вскинулся комиссар.

— Да. Сейчас... Совсем про неё забыл... — Салли попытался подцепить ногтем край фальшивой метки и выругался. — Ну и клей, пёс его задери! Где только достали?..

Риан нахмурился, пригляделся, отстранил руку Салли и сорвал нашлёпку сам. Салли только зашипел от боли. Риан долго и придирчиво обследовал сына снова и только тогда успокоился.

— Прости, дорогой. Я не могу позволить, чтобы тебя пометили против твоей воли.

— Мои ребята это знают. Мы пережили уже две течки...

— Две? — Брови Риана снова сошлись на переносице. Вождь повстанцев бросил ещё один злобный взгляд на обоих парней, при этом его верхняя губа начала подёргиваться, как у альфы, а ноздри — втягивать запахи.

— Да. Одну на базе, а вторую в "Последнем приюте" в Викторане. И оба раза мои ребята были верны своему слову.

— А альфа? — В голосе вождя подполья прорезался тихий рык.

— Дензел... он... — Салли покосился на друга. — Он пытался сдерживаться, а Дон за этим присматривал. И меня не метили ни разу — всё получилось. Мы заранее обсуждали, как будем действовать, и пока планы осечек не давали.

— А очистки?

— Состоялись обе. — Салли осознал, сколько всего до родителя пока не дошло. — Я чист, папа.

— Ладно... — Риан перестал порыкивать и снова покосился на парней, которые как будто уменьшились в росте. — Потом поговорим об этом подробнее. — После этого комиссар сердито обернулся к мужу, который совершенно не выглядел встревоженным или пристыженным. — И что ещё я не знаю?

— Завтра расскажу. Тогда же и облаешь, хорошо? Сейчас не до этого. Сейчас позволь Джейми проводить Салли в нашу комнату, чтобы он отдохнул. Всё-таки он и его друзья проделали такой долгий путь...

Риан инстинктивно вцепился в старшего сына.

— В... нашу?

— Да, любимый, в нашу. — Гиллиан мягко поцеловал своего омегу в висок. — Пока он поживёт у нас, а там всё решим. Думаю, Джейми не откажется потесниться... — Альбинос согласно закивал. — Вот и договорились. А сейчас надо закончить совещание. Алекс, — обратился Гиллиан, — проводи ребят в комендатуру. Пусть Конрад оформит их как положено.

— Хорошо, — кивнул омега. — Идём, ребята.

Салли виновато взглянул на друзей, но те только развели руками — Артур предупреждал. Алекс повел обоих вон из приёмной под хмурым взглядом комиссара. Едва альфа и бета скрылись из глаз, Риан снова трепетно притянул к себе старшего сына.

— Прости, Салли... Тебе очень больно? — И он торопливо зашарил в карманах. Достал тюбик с какой-то мазью и начал осторожно обрабатывать красное пятно на шее сына. — Сейчас полегчает... Прости...

Мазь была холодная, и щипать быстро перестало. Потом Риан достал из другого кармана шмат пластыря с марлевой прослойкой и аккуратно налепил сверху.

— Ничего. Надо было её сорвать ещё в поезде или у Дэнвера Бейли.

— А вы были у Дэнвера?

— Да. Хороший человек, и семья у него замечательная. Сразу видно, что он брат полковника Бейли.

— Так зачем тебе метку налепили? — Риан опять превратился в любящего папу — даже голос стих и смягчился.

— Для отвода глаз. Артур нам липовые документы сделал на всех троих, и по ним Дензел — мой муж. А какой замужний омега без метки? Даже кольца нам сделали...

Салли было показал своё, но Риан тут же его стянул и убрал в карман.

— Рано тебе ещё замуж. А документы сделаем другие, — пообещал он. — Вот я с делами немного разгребусь... Сейчас я очень занят, но завтра мы поговорим нормально за обедом. Пока будешь жить с нами. Пока поспишь в одной постели с Джейми, а потом поставим ещё одну койку...

— Папа... — Салли замялся, не зная, как сказать.

— Что, милый? — Риан встревоженно заглянул в глаза сыну.

— Тебе ещё не сказали? — Салли совсем смешался, не зная, как лучше сформулировать.

— Что именно? — В бесцветных глазах забилась тревога.

— Я... у меня... вторичное созревание началось.

Риан остолбенел, и из сжатого тюбика, на который не успели навинтить колпачок, начала медленно вылезать змейка мази.

— Давно?

— Я не знаю... но первые явные признаки пошли, когда я на ту базу приехал и подписал оба договора.

— Ладно... — Риан посмотрел на мазь. Джеймс тут же полез по карманам и достал пару салфеток, чтобы ликвидировать маленький конфуз. Он ловко обтёр ладонь приёмного родителя и закрыл тюбик с мазью. — Завтра после обеда пойду с тобой на медосмотр. Надо проследить, чтобы всё было в порядке. Ты хорошо себя чувствуешь? — Для верности омега даже пощупал лоб сына.

— Сейчас да, а после последней течки было не очень. Пришлось доктора звать... Артур обещал прислать полный отчёт.

— Вот и посмотрим. — Риан положил тюбик с мазью на стол и крепко обнял сына, поглаживая его по голове. — Хорошо, что ты теперь здесь. Я знаю, это только наша вторая встреча... а первую ты не помнишь... маленький совсем был... но я теперь никуда тебя не отпущу.

— Да, пап.

— Риан, милый, пора возвращаться на совещание, — осторожно потряс мужа за плечо Гиллиан. — Отпусти Салли, пожалуйста. Отпусти... Риан! — Омега только крепче вцепился, но Гиллиан продолжал уговаривать, не используя свою силу альфы. — Салли теперь никуда не денется, дорогой. Джейми за ним присмотрит. Когда мы пойдём спать, то Салли уже будет у нас. Отпусти его. Поверь мне. — Риан кое-как разжал руки, недоверчиво косясь на мужа. — Салли уже здесь и никуда не денется. Всё хорошо, родной...

Риан позволил себя уговорить, и Гиллиан, продолжая мягко с ним разговаривать, повлёк обратно в зал совещаний. Комиссар вертел головой, оборачиваясь на старшего сына. Со страхом и неуверенностью.

— Всё в порядке, папа, — кивнул Салли. — Скоро увидимся.

Как только дверь в зал совещаний закрылась, Салли выдохнул, и в груди вдруг защемило. Как будто чего-то стало не хватать. Салли задумался и понял, что ему не хватает... родительского запаха. Риан пах удивительно и неописуемо, и этот запах как-то незаметно покорил омегу. Словно ушло что-то почти забытое. Это было так странно... Отец тоже пах замечательно, но аромат Риана был особенным.

Заметив, что старший брат потрясён и растерян, Джеймс подёргал его за рукав и протянул чашку с чаем, к которой так и не притронулся Риан. Салли рассеянно поблагодарил и машинально выпил.

— Салли, ты чего? — тихонько спросил Рюк, который так и остался в приёмной.

— Я... я не знаю... Наверно, просто устал...

— Тогда идите. — Люк убрал фотоаппарат. За время всей разыгравшейся сцены он успел отщёлкать ещё несколько кадров. — Тебе действительно стоит отдохнуть. И, когда Риан вернётся в свою комнату, будет лучше, если ты уже будешь спать.

Альбинос уверенно вёл старшего брата по коридорам и лестницам в жилой блок, где жил вместе с приёмными родителями. Редкие встречные с удивлением таращились на Салли, кто-то, не заметив короткую стрижку, окликал "Риан!..", но, подойдя ближе, понимал, что это не комиссар. Салли слышал, как за их с Джеймсом спинами начали шептаться. Скоро новость о его прибытии разлетится до последнего омеги.

Джеймс и его приёмные родители жили в жилом блоке под номером два, где обитали семьи — по пути к ним присоединились две пары, крепко держащиеся за руки. Один из омег держал на руках ребёнка примерно двух лет, который уже начал клевать носом. Они ласково поздоровались с Джеймсом, а потом уставились на Салли, которому такое пристальное внимание начало надоедать.

— Это... Салли, да? — ахнул омега с ребёнком. Джеймс закивал. — О, боги... радость-то какая! Так он жив!.. Ну, и как твой папа? — Джеймс состроил плачущую физиономию и потёр кулачком глаза. Альфа и бета рассмеялись.

— Этого следовало ожидать, — расплылся в улыбке второй омега. Молоденький — от силы восемнадцать, хорошенький, изящный. Звали его Сури. Муж выглядел заметно старше, и он оказался тем самым Дэном, о котором упоминали парни из бригады Кристиана. — Это же Риан... Добро пожаловать к нам, Салли.

— Я... тоже рад.

Его семья жила в комнате под номером семнадцать. Салли удивило то, что номер шёл не по порядку — справа была тринадцатая, а слева — двенадцатая.

— А почему так? — повернулся Салли к брату.

Джеймс сперва растерялся, и Салли понял, что так просто на пальцах этого не рассказать. Но альбинос быстро повеселел, достал из кармана свой ключ, отпер дверь и потянул брата за собой. Вспыхнул матовый свет мелких лампочек, озарив крошечный коридор, ведущий в две комнаты, которые освещались не только мелкой россыпью, но и полукруглыми лампами под потолком. В одной стояла двуспальная кровать, а в стенах выдолблены ниши под книги. Книг было много. Там же стояли стол, два табурета, шкаф, доска с кучей пометок и записей, висела здоровенная схема базы. Вторая была поменьше и вмещала койку-полуторку, небольшой шкафчик, стул, письменный стол, заваленный самыми разными головоломками. Среди игрушек высилась стопка книг и лежала доска с мелом на верёвочке. Джеймс включил большой свет, схватился за доску и торопливо написал:

"Им было по 17, когда встретились. Комната всегда была их."

— А... понятно. — Джеймс выразительно покосился на ноги брата, и Салли охнул. — Ой, прости...

Альбинос только рассмеялся и полез в шкаф, из которого достал пару пушистых тапочек из густого серого меха. Салли осторожно опустил свою сумку на стул и начал снимать куртку. Джеймс повесил её на крючок, вбитый в стену, потом взял шарф и начал восхищённо его рассматривать.

— Нравится? — Джеймс кивнул. — Тогда надо будет его разрезать пополам. Одна половина останется моей, а вторая твоя будет. — Джеймс обрадованно запрыгал и снова повис на его шее. — На здоровье. Мой папа Лексус сам его связал. — Джеймс склонил голову набок. — Сейчас я тебе его покажу... — Салли зарылся в сумку и быстро нашёл рамочку с фотографией своих приёмных родителей. — Вот, это мои приёмные родители. Это папа Лексус. А это папа Майкар. Он бета.

Джеймс очень долго и внимательно изучал фото, после чего протянул Салли. Погладил Салли по плечу, ткнул пальцем в фото, а потом положил ладонь на его сердце.

— Да, я очень их люблю. И уже начинаю скучать. Мне тут удалось передать для них письмо через Артура, чтобы папа Лексус сильно не беспокоился... Надеюсь, что с ними всё в порядке. — Джеймс погладил фотографию и обнял брата. — Ты... будешь надеяться... со мной? — Джеймс кивнул. — Спасибо. Тебя действительно просто понимать. Кто тебя так научил?

Джеймс снова взялся за доску и написал:

"Оми."

— А... понятно.

Переобувшись в тапочки, оказавшиеся очень тёплыми, Салли под подбадривающие жесты брата начал разбирать сумку. Джеймс сам поставил фотографию четы Воронов на свой стол, а потом заинтересовался рисунком Ронни. Рассмотрев картинку, он улыбнулся и погладил изображение Алекса.

— Да, это рисовал его сын Ронни. Он... умер. У него было сердце больное. — Джеймс быстро-быстро заморгал, сдерживая навернувшиеся слёзы. — Мне тоже очень грустно. Алекс так переживал тогда... да и сейчас, как мне кажется, тоже.

Когда Салли достал свой диплом, серые глаза альбиноса загорелись так же, как у подопечных Расмуса и Рикардо. Салли с удовольствием начал рассказывать, как учился... В какой-то момент Джеймс сорвался на кухню и с помощью соседа Дэна притащил два подноса, на которых под колпаками исходила дивными ароматами печёная картошка и зажаренные с корочкой кусочки какого-то мяса. Попробовав, Салли понял, что это крольчатина. А ещё он понял, что жутко проголодался. Братья расположились прямо на койке, и Салли, не отрываясь от тарелки, продолжил рассказывать.

Чем дольше он общался с Джеймсом, тем больше мальчишка ему нравился. Улыбчивый, открытый, искренний... Разобраться в его жестах было проще простого, но более сложные вещи требовали писчих принадлежностей. Впрочем в повседневных делах альбиносик прекрасно обходился руками и богатой мимикой. Числительные он изображал не только при помощи пальцев. Десятки обозначались хлопками в ладоши, сотни — сцепленными в "замок" пальцами. Если что-то не мог сказать точно — просто крутил поднятой вверх кистью, после чего излагал всё, что знал. "Внутри" — проводил раскрытой ладонью перед собой, после чего тыкал пальцем посередине. "Снаружи" — то же самое, но показывал уже за границей, очерченной ладонью. И это уже не говоря о вполне привычных общеупотребительных жестах, которым не требовался перевод. Обозначая омегу, Джеймс тыкал себя оттопыренным большим пальцем в правое плечо, бету — проводил пальцем по виску, а альфа обозначался щелчком зубов. Словом, запас самых разных невербально-мимических символов у него был достаточно богат. Салли даже подумал, что если бы Джеймс попал в какой-нибудь цирк, то смог бы стать настоящим мастером пантомимы.

Альбинос был большим любителем головоломок, ребусов, шарад, обожал читать, что-то мастерить... Снабженцы всегда привозили детворе, живущей на базе, что-нибудь интересное, но самые сложные забавы доставались именно Джеймсу, который, как Салли уже понял, был всеобщим любимцем. И неудивительно — разве можно не влюбиться в этого паренька с лучистой улыбкой? Салли осторожно выяснил, что его приёмный братишка всё ещё девственник и уединяться для случек с альфами и бетами пока не собирается. И не только потому, что их папа отгоняет ухажёров пинками и грозя пистолетом. Джеймс берёг себя для того, кому отдаст своё сердце, а такого на базе пока не было. Салли со вздохом рассказал про своё знакомство с плотскими утехами и о том, как Дон и Дензел излечили его от страха перед сексом. Джеймс выслушал начало, сочувственно поглаживая ладонь брата, а потом, чуть покраснев, попытался выспросить про вторичное созревание. Салли, который хоть и начал потихоньку привыкать к своему новому положению, покраснел тоже и сбивчиво начал рассказывать. Пожаловался на нездоровый интерес со стороны тех, кто чуть не отобрал его в "Соблазне" и почти продал на Ярмарке. Джеймс на это только головой покачал и погрозил кулачком.

Потом Салли начал зевать, и Джеймс, унеся подносы и тарелки на кухню, решительно похлопал по койке, намекая, что пора ложиться спать. Но сперва он показал Салли, где здесь душевая и`туалет — две двери в конце коридора. Салли решил, что горячий душ на сон грядущий не помешает, а потом, уступив уморительно просительной мордашке брата, позволил ему высушить свои волосы полотенцем и причесать. Омега не был уверен, что на койке хватит места на двоих, но Джеймс, раздевшись до белья и оставшись в носках, решительно прильнул к нему. Даже узнав о вторичном созревании брата, он совсем его не боялся... Салли, растроганный таким доверием до глубины души, приобнял юношу, поправил одеяло и быстро задремал.

— Ну, что, не умерли? — Алекс весело поглядывал на друзей. — Да вы Риана не бойтесь. Это он с устатку такой злой. А когда не работает на износ, то вполне себе нормальный.

— И всё-таки мне кажется, что со мной он ещё не закончил, — пробормотал Дон.

— Не дёргайся раньше времени. Сперва он поговорит с Салли, как и обещал Гиллиану, а потом уже будет думать, что с вами обоими делать. В любом случае, тот факт, что Салли вам доверяет, незамеченным не останется. Думаю, что вы отделаетесь лёгким испугом.

— Думаешь? — с сомнением поёжился альфа. — А что же он тогда так бурно отреагировал на фальшивую метку?

— Так он сам оставался чистеньким до второй случки с Гиллианом. И Гиллиан стал в его жизни первым и единственным. Риан считает, что каждый омега имеет право на выбор того, кто оставит на нём свой знак. А уж что касается собственных детей... Он и от Джейми ухажёров отгоняет, повторяя по сто раз, что мальчик должен выбирать сам, раз ему детей рожать.

— Справедливо, — согласился Дензел. — Салли тоже твердит, что метка ему сейчас не нужна... и Дон за нами постоянно приглядывал во время течки.

— А ты пытался его пометить? — полюбопытствовал бывший уборщик, поглядывая на бывшего "клиента" с каким-то особенным интересом.

— Постоянно, — виновато потупился парень. — Хорошо, что я не настолько голову терял — как-то всё-таки прислушивался к тому, что Дон говорил. Мы даже договорились, что он может использовать любые способы, чтобы не допустить.

— Да, ты удивительный альфа... — Алекс с одобрением кивнул. — Сирила не пометил, Салли не пометил... Ты хоть одного омегу вообще метил?

— Нет. Я это точно знаю. А почему так происходит? Разве альфа не каждого должен кусать?

— В том-то и дело, что не каждого. Инстинкты принуждают метить тех, кто кажется наиболее подходящим для производства потомства. Меченых же чужие стараются не трогать... Это древний механизм, сохранившийся вопреки всему. В глубокой древности альфа метил омегу, чтобы на него не покушались чужие, и чтобы заиметь от него как можно больше детей. Чтобы распространить свои гены как можно шире, влить их в общую копилку. Если альфа и омега друг другу не подходят, что точно может сказать только омега — такой партнёр для него пахнет отвратительно — то тогда ребёнок может не только не появиться на свет из-за несвершения оплодотворения, но и погибнуть уже на стадии внутриутробного развития.

— Так вот почему это происходит! — воскликнул Дон. — А то я читал...

— Происходит это не только из-за случайных сбоев при перекрещивании родительских хромосом и неблагоприятных условий жизни и питания омеги, но и из-за несочетаемых комбинаций генов, которые мешают нормальному развитию плода. То, что называют "несовместимость с плодом", тоже является результатом этого процесса. Дело не только в радикальной разности групп крови, но и такого брака. А вот нечистые, как здесь у нас говорят, альфы, когда чуют омегу с достаточно хорошей наследственностью, обязательно попытаются его укусить — это прекрасный повод выправить свой генофонд в детях. Вот только получается не всегда.

— Поэтому Природа и дала омегам такую восприимчивость к нашим феромонам, — понял Дензел. — Чтобы определить более-менее точно, кто даст им наиболее здоровое потомство.

— Именно. Всё это предположил ещё Рейган, когда исследования только-только начинались, а генетика была в зачаточном состоянии. Он опирался на исследования других непризнанных медиков и учёных, дополняя и развивая их мысли. Нюансы его теории об эволюции и развитии нашей расы, передача наследственности и прочие детали переворачивали все устоявшиеся взгляды, оттого-то он и был вынужден покинуть университет, а потом решил действовать. Мол, не хотите по-хорошему — будет по-плохому.

— Значит, мы действительно подходим для Салли, — просиял Дон. — Он с таким удовольствием нас нюхает...

— Да, вы ему подходите, — кивнул Алекс. — Когда я заходил к вам, чтобы попрощаться, я чуял это — ваши запахи достаточно хорошо сочетались. Только... ты только не обижайся, Дон... но, кажется, Дензел подходит лучше. У меня не такой острый нюх, как у Риана, но мне так показалось.

— Ничего, разберёмся. Мы уже договорились, что выбирать должен Салли. И он сам пообещал подумать.

— Вот и прекрасно, — одобрил Алекс. — Теперь осталось убедить Риана, что вы вполне надёжны, а на это понадобится время. Омега есть омега...

Комендатура располагалась рядом с просторными складами. На зов Алекса, сильно хромая и подволакивая левую ногу, выполз очень старый альфа. Он был так старательно выбелен сединой, что, если бы не потемневшая от возраста кожа с небольшой россыпью пигментных пятен и тёмные глаза, его можно было бы принять за альбиноса. Альфа подслеповато щурился, разглядывая гостей, потом спохватился и достал из кармана своего синего комбинезона очки.

— Новенькие?

— Да, только что прибыли. Гиллиан велел оформить их.

— Велел? — фыркнул старик. — Ну, раз велел, то оформим. Пошли.

В закутке, где стояла койка в компании с письменным столом и табуретом, едва хватало места на троих. Старик, которого звали Конрад, долго листал потрёпанный журнал, а потом старательно вписал в нужные графы имена новичков.

— Вы друзья?

— Да, ещё с военки, — подтвердил Дон.

— О, это хорошо! Бойцы с образованием нам нужны... Значит, поселим вас в одну комнату. Где тут у нас свободные?.. — Конрад долго водил пальцем по страницам. — Ага, четвёртый блок, тридцатая комната. Только учтите, парни, у вас в соседях много омег. Попробуете их обидеть...

— И в мыслях не было! — возмутился Дензел. Старик вскинул седую голову и пристально вгляделся в него, после чего снова начал писать.

Потом Конрад повёл их на склад за формой. На Дона подобрали сразу, и бета стал счастливым обладателем стильного чёрного комбеза с белыми полосами на рукавах, штанинах и торсе. Причём выдано было сразу два — второй сменный. А вот с альфой пришлось повозиться. При вполне себе альфьем росте и должной ширине плеч, Дензел был худоват и не такой мощный, как все остальные, поэтому то, что подходило по росту и в плечах, просто висело. Перебрав кучу всего, Конрад потянул парня к другому стеллажу и достал два полукомбинезона на лямках.

— Придётся обойтись этим, сынок. Эти хотя бы подогнать можно...

Комбинезоны были тёмно-синие и состояли из штанов и нагрудника с карманами. Обычно такие носили автомастера и прочие работники схожих специальностей. Поскольку мастера часто носили в карманах инструменты и небольшие запчасти, на талии были предусмотрены пуговицы, чтобы не жало. Примерка прошла удачно, а Алекс даже восхищённо прищёлкнул языком.

— Красавец! Держу пари, все наши омеги за тобой хвостами ходить будут.

— Не будут. — Альфа покраснел.

— Будут. Не все у нас так здорово пахнут, как ты, а ты ещё и симпатяга.

Получив на руки по ключу и расписавшись, друзья попрощались со стариком, который напоследок вцепился в Алекса.

— Стой... ты же не сказал... А как они к нам-то попали?

— Их Салли с собой привёл.

— Салли? — В глазах старика заблестели слёзы. — Наш малыш? Он... здесь?

— Да, Джейми его к себе увёл. Скоро познакомишься. — Алекс приобнял растроганного альфу. — Только не удивляйся... Он с нашим Рианом на одно лицо. Только глаза голубые, как у Гиллиана. И совершенно здоров.

Конрад смахнул слезу трясущейся рукой.

— Хвала небу... А ведь Рейган всерьёз боялся, что наш мальчик не сможет иметь детей.

— Светлейший распорядился иначе.

— И... какой он? Наш Салли?

— Замечательный.

Дон и Дензел недоумённо переглянулись. Неужели Риан мог остаться бездетным? Неужели никакого Салли могло бы и не быть?

Уже по пути в четвёртый блок Дон рискнул спросить:

— А что Конрад имел в виду?

Алекс посуровел.

— Это пусть вам сам Риан рассказывает... или теребите Гиллиана. Тут такая история, что кому попало рассказывать нельзя. Конрад был одним из немногих посвящённых ещё в те времена, а сейчас знают только сам Риан, Гиллиан, Конрад... и я поклялся, что буду держать рот на замке. Риан как-то обмолвился, что наш полковник тоже в курсе — ему доверился сам Рейган... но, похоже, что он даже собственному мужу ничего об этом не сказал.

— Так это правда, что Риан — сын Рейгана?

— Да, правда. У нас все это знают, но вот подробности появления на свет нашего любимого комиссара до сих пор держат в тайне.

— Почему?

— Потому что. Если об этом узнают власти, то сделают всё возможное, чтобы убить его. Так уж получилось, что Риан... — Алекс запнулся. — Нет, узнавайте сами.

Дон нахмурился. Спрашивать про принадлежность Рейгана к "ненормалам" он не стал, поскольку это наводило на определённые мысли. Ведь если Рейган Мариус был учёным-фанатиком и "ненормалом", то он мог бы... Если эта догадка правдива, то картинка получалась просто невероятная.

Комната, в которую их заселил Конрад, была небольшой, с двумя койками и одним шкафом на двоих. Просто и почти по-военному строго — ничего лишнего. В конце коридора были душевая и туалет.

Когда друзья обустраивались и застилали постели, к ним кто-то постучался. За дверью обнаружился Рюк. В буром поношенном комбезе.

— Уже оформились? Ужинать пойдёте?

— Ага. — Альфа и бета сглотнули, поняв, насколько проголодались.

— Тогда переодевайтесь и пошли.

— А Салли?

— Он, как я понял, будет ужинать в родительской комнате с братишкой. Да вы не переживайте, ещё увидитесь. Мне тоже не терпится познакомить его с Ленни, но это потерпит.

Столовая на базе повстанцев была просторной и хорошо освещённой. Она совершенно не походила на столовку на той базе — здесь была более разнообразная публика, сидели вперемешку и что-то обсуждали. Некоторые читали. Новичков заметили сразу, но подойти не решались. Омега на раздаче машинально принюхался... и чуть покраснел, глядя на нового альфу.

— Вам что подать?

— Хоть чего-нибудь, только без варёной капусты, — поморщился Дон.

— Ага...

Меню на базе повстанцев было небогатым, но вполне себе питательным. Нормы на каждого расписаны очень тщательно, добавка полагалась только патрульным, больным и вернувшимся из рейдов, но гостям и того, что досталось, хватило, чтобы наесться. Облизывая ложку, Дон заметил, что Алекс был прав... Проходящие мимо омеги, особенно молодые, поглядывали на его друга с восторженным интересом, стоило только им учуять его запах. Некоторые даже пересели поближе, чтобы приглядеться получше. Дензел, заметив это, только ниже склонился над своей тарелкой, отчаянно краснея.

— Да, братан... Салли весь изведётся от ревности.

— Не изведётся, — буркнул Дензел. — Я ему ни малейшего повода не дам.

— А разве они тебе не нравятся? — подколол друга бета.

— Я никого ещё не знаю. Да, пахнут они хорошо, но это не повод облизываться на всех подряд. Для меня есть только Салли.

Рюк, который сидел с ними за одним столом, только хмыкнул.

— Всё ясно...

— Что ясно? — напрягся Дензел.

— Ты не просто влюбился...

— Стоп! — оборвал его Дон. — Салли ни пол-словечка, понял?! Он должен выбрать сам. Взвешенно и справедливо. Без оглядки на тупые инстинкты.

— Могли бы и не просить — это наше правило, если обнаруживается Истинная пара. Да и что может быть справедливее импринтинга? Он ведь не на пустом месте появился.

— Это только повод завязать отношения, — упрямо заявил Дензел. — Вдруг потом выяснится, что жить вместе эти двое не смогут по причине несхожести характеров или чего-то ещё? Инстинкты инстинктами, но ведь есть и простые человеческие отношения. Мы всё-таки не звери.

— Согласен... но ведь бывает всякое. Вот возьмём нашего любимого комиссара и Гиллиана. Они встретились, когда им было по семнадцать лет. Конрад говорит, что Риан всегда был тем ещё смутьяном, а Гиллиан, сколько его знаю, всегда был достаточно выдержанным, хотя и он непрочь повеселиться и подурачиться. Многие наши удивляются, как он терпит заскоки Риана столько лет, но тут дело не в каком-то ангельском терпении, а в том, что Гиллиан его просто любит и хорошо знает, как надо обращаться и разговаривать. Я как-то спросил, и Гиллиан сказал, что если на Риана повысить голос или попытаться надавить, то он от этого ещё больше заводится. — Друзья не сдержали улыбок — Салли был точно таким же. — Силой тут действовать просто опасно. И Риан доверяет ему, как никому другому, не только из-за того, что любит. Просто доверяет как человеку, чем Гиллиан всегда и пользуется. Они, будучи такими разными, прекрасно друг друга дополняют, благодаря чему и добились того, что есть. В их случае импринтинг — это не только повод родить здорового и полноценного ребёнка, но и выполнить свой долг в полной мере. Долг человека.

Друзья молча переглянулись, и Дензел снова опустил глаза в тарелку.

— И всё-таки я не буду принуждать. Буду ждать столько, сколько надо. Салли должен решить сам. Да и... случиться может всякое.

— Мы уже договорились, что если один из нас погибнет, то второй позаботится о Салли, — пояснил Дон удивлённому альфе. — Мы оба претендуем на него.

— Ну... тогда ладно. Я никому не скажу, но догадаться могут многие. И очень быстро. У нас тут с импринтингом не только Гиллиан. Есть и такие, которые потеряли свою пару. Рауль, например. Есть омеги, потерявшие своих избранников — такие, как Алекс...

— Алекса и Рона тоже связал импринтинг?! — ахнул Дон. Значит, они догадались правильно...

— А вы не знали? Странно... Ну да, всё так. Ходят слухи, что и Аарон Бейли тоже поражён импринтингом, отчего Риан ещё тогда запретил его трогать, пусть полковник и немало наших отправил за решётку.

— Полковник Бейли?.. — Друзья снова переглянулись.

— Ага. Риан как-то под чаёк рассказал, как встречался с ним и понял, что он вполне может стать одним из нас. Если бы полковник к тому моменту не обзавёлся семьёй, то Риан бы его позвал.

Дон хмуро задумался.

— Интересно... Значит, импринтинг предполагает взаимность?

— Рейган говорил, что это необязательно. Как Денз и сказал, кроме инстинктов есть ещё и просто человеческие отношения. Гиллиан тоже родился от людей, связанных импринтингом, но счастливой семьёй там и не пахло. Он до семнадцати лет не подозревал, что его растит и воспитывает родной оми, а отец оказался той ещё скотиной, который за его спиной бедного омегу регулярно бил, поскольку не мог смириться с тем, что случилось. Там ещё несколько трупов было, но подробностей я не знаю.

Да уж, подумал бета, покусывая ручку ложки. Если Гиллиан прямой наследник семьи Барри — очень богатой семьи, принадлежащей к высшему свету, то без трупов обойтись было бы трудно. Особенно, если несчастный родитель Гиллиана не принадлежал тому же кругу. Пожалуй, надежда ещё есть.

Просыпаясь, Салли не сразу понял, где он. Вокруг было довольно темно, откуда-то доносился тихий ровный гул, а в нос мягко бил сочный яблочный аромат. Салли чувствовал, что лежит в постели не один, что этот кто-то приобнимает его, но это был не один из его ребят. Что за хрень?!

Судя по запаху, рядом с ним был омега. Салли осторожно высвободился из его объятий, сел и понял, что темнота не абсолютна — под потолком тянулось несколько цепочек крохотных огоньков дежурного освещения. И что он в какой-то комнатке без окон, дверь распахнута, и из-за неё просачивается электрический свет. Бросил взгляд на неожиданного соседа и увидел совсем молоденького паренька с белоснежными длинными волосами. И вспомнил. Джеймс, его брат! Значит, он уже на месте. Вспомнилось всё, и омега расслабился.

Он вполне себе выспался, отдохнул, и если бы не ставшая уже почти привычной утренняя эрекция, которую сладкий запах Джеймса, казалось, только усиливал, то он был бы абсолютно доволен собой. Салли осторожно, чтобы не разбудить братика, слез с койки, поправил одеяло — Джеймс заворочался во сне — и сквозь тихий гул базового генератора уловил два спорящих голоса. Принюхиваться было необязательно — в соседней комнате его родители, и Риан чем-то крепко недоволен. Значит, отец уже отчитался по всему, что не донесли по его приказу, и сейчас отдувается.

— ...и ты, волчина позорный, запретил мне об этом сообщать??? — Риан буквально рвал и метал, но не повышал громкости. Вероятно, чтобы не разбудить сыновей. — Моего сына похитили, едва не продали, а ты молчал???

— Ты бы бросил всё и сорвался в Викторан, а допустить этого сейчас я просто не мог. Да и Артур отбил сообщение уже после того, как эти ребята пришли и забрали нашего мальчика. Всё обошлось...

— Обошлось??? Обошлось?!! А если бы не обошлось??? Ты представляешь, что бы с нашим сыном сотворил Влад??? Не лично, это понятно, но ведь у него подручных — ж...й ешь!!!

Салли ухмыльнулся. Похоже, что его папа тоже тот ещё сквернослов, когда злится...

— Сейчас уже поздно гадать, что бы было. — Гиллиан оставался так же спокоен. — Давай поблагодарим Светлейшего, что был милосерден, и успокоимся.

— А что на счёт вторичного созревания? — уже немного спокойнее, но не менее жёстко поинтересовался Риан. — Почему наши об этом ничего не узнали? Если у Салли действительно пошли первые реальные признаки перед течкой, то штатный медик должен был отправить его к омеговеду.

— Похоже, что Салли это проигнорировал и правильно сделал. Если бы стало известно, что он ещё и Двуликий... Ты представляешь, что бы тогда началось? Я до сих пор помню Джаспера и как он рассказывал, как решал, будет ли рожать сам. И как трясся всю жизнь, чтобы никто не догадался, что он не бета, а омега. Всё-таки не каждому удалось бы прооперироваться настолько удачно.

— Да уж... — Риан заметно успокоился. — Если бы не моё чутьё, то я бы точно не догадался... Кстати, хоть какие-то его следы нашлись?

— Нет. — Гиллиан тяжело вздохнул. — Мы всё перерыли, до чего смогли дотянуться. Его точно арестовали — он же оборонял штаб в день, когда арестовали твоего отца. А потом исчез. Может, в допросной забили, может, в камере умер, может, расстреляли, может, в другой лагерь попал... Боюсь даже подумать, что его могли разоблачить и отправить на опыты. Всё-таки он созревать вторично начал в четырнадцать, а операцию сделали до того, как ему исполнилось пятнадцать, из-за чего он и вырос похожим на бету...

— Так, ты меня не заговаривай!!! — встрепенулся Риан. — Я с тобой ещё не закончил!!!

— Тихо, мальчишек разбудишь. Нельзя, чтобы они видели, как мы цапаемся.

— Цапаемся? — Риан нервно хохотнул. — И ты это называешь "цапаемся"? Да это я тут в бешенстве, а не ты!!! Да и что ты можешь понять??? Ты не омега!!!

— Может, я и не омега. И даже не Двуликий. Но понять очень даже способен. Я тоже хотел рвать в Кретину, когда приехал Алекс и всё нам рассказал. Ты же всё-таки видел нашего сына воотчию, успел подержать его на руках — ты вынашивал его и рожал — а я в это время был на последнем отрезке пути в лагерь. Я каждый день считал, спать толком не мог из-за мысли, что вы оба можете погибнуть... и я никогда вас не увижу... — На миг голос альфы сник. — Но я понял, что там у Салли появились два вполне надёжных защитника, и это помогло мне сдержаться. И помогало держаться до вчерашнего дня. Я прекрасно понимал, что передавать тебе депеши от Артура нельзя — тебя попросту занесёт, и рванёшь ты в Викторан, бросив всё, а потом будешь надрываться, разгребая скопившиеся завалы, и корить себя за то, что не уделяешь достаточно внимания нашим мальчишкам. Поэтому я и велел Люку придерживать новые сообщения. Сейчас ты вполне можешь себе позволить немного расслабиться и побыть с мальчиками, а тут и Салли до нас добрался. Видишь, как удачно всё сложилось? Так что можешь выдохнуть и успокоиться.

Салли на цыпочках подкрался к родительской комнате и заглянул в приоткрытую дверь. На полу валялись бесформенной грудой комбинезоны и бельё. Его отец-альфа сидел на кровати, скрестив ноги под одеялом, а отец-омега стоял, упираясь в стол руками, полностью обнажённый. Салли невольно восхитился тем, что его родитель сохранил поистине юношеские стать, подтянутость и гибкость... Они действительно были очень похожи.

— Почему... почему ты никогда не повышаешь на меня голос? — сдавленно прошептал Риан. — Почему хоть раз не рявкнешь, не грохнешь кулаком по столу, не воспользуешься своей силой? Ты же сильный... сильнее всех альф, каких я когда-либо знал. Ты альфа или кто? Почему продолжаешь терпеть мои тараканы? У меня же отвратительный характер...

Гиллиан выбрался из-под одеяла, слез с постели, подошёл к мужу и ласково обнял со спины. Он тоже был полностью раздет. Салли чуял в воздухе отголоски аромата бешеной любви и понял, что перед разговором его родители как следует повеселились в постели, после чего Риан вспомнил о наболевшем.

— Нормальный у тебя характер, не свисти. Ты просто очень эмоциональный и не всегда сдерживаешься. Что подумал — то и сказал и сделал. Это раз. Я тебя люблю. Это два. Я ещё в детстве поклялся себе, что никогда не буду использовать свою силу на омегах намеренно. Это три. И я прекрасно знаю, что если хоть раз использую её на тебе, то ты мне этого никогда не простишь. Это четыре. И ты просто устал, любимый мой сумасброд. Разве так трудно потерпеть, учитывая всё это?

Салли не мог не залюбоваться старшим отцом. Несмотря на то, что лагерь наградил его морщинами и сединой, Гиллиан был всё так же силён и статен — ни капли лишнего жира, ни одной лишней складки. Только следы драк и боёв — от ножевых и рваных шрамов до следов от пулевых ранений. Спина вся была изрисована полосами от плети, в том числе и с колючей проволокой — такие следы Салли видел в одном из исторических фильмов. И старый аккуратный шрам от чьего-то укуса справа на том месте, где шея переходит в плечо. Примерно, как у Риана... Крепок и подтянут. Его отец был очень красив. Понятно, что привлекло Риана... кроме несомненных душевных качеств.

Риан развернулся к мужу лицом, откидывая с лица сползшие длинные волосы, в которых не было ни одной белой ниточки.

— Правда? — Омега, казалось, вот-вот заплачет. Боги, сколько любви и благодарности было в его взгляде...

— Правда. И я готов терпеть твои заскоки и срывы до самой своей смерти. Я знал, с кем связываюсь. Понял ещё в тот день, когда мы только встретились.

Риан всхлипнул и потянулся, стремясь поцеловать своего альфу. Даже сел на край стола, чтобы было удобнее...

— Салли, разве Лексус и Майкар тебя не учили, что подсматривать нехорошо?

Омега понял, что давно замечен, и опустил голову, отворачиваясь. Риан тихо охнул, выбрался из объятий мужа и потянулся за скомканными трусами, лежащими возле одной из ножек кровати.

— Салли, милый, ты давно встал?

— Только что. — Дав родителям хоть немного одеться, Салли виновато предстал пред их очи. — Простите... но я услышал, как вы спорили...

По лицу Риана пробежала тень.

— Прости... я не хотел, чтобы ты это видел...

— Ничего, я всё понимаю. Мои приёмные родители иногда тоже ссорились, думая, что я не вижу, но потом всегда мирились.

Риан попытался улыбнуться, но улыбка получилась кривая. Он несмело коснулся плеча сына.

— Сынок, я... я знаю... ужиться со мной не слишком просто... наверно, я кажусь слишком... грубым... но я бы хотел, чтобы мы поладили. Я... буду стараться.

— Только не надо казаться идеальным. Я, когда понял, кто мой папа, сразу понял, что надо готовиться к тому, что мой папа очень боевой со всеми вытекающими... иначе бы просто не выжил. Это мне надо бояться, что могу не оправдать твоих надежд.

— Ты их уже оправдываешь. — Риан выдохнул с облегчением и обнял сына. Салли блаженно вдохнул его аромат и расслабился, обнимая в ответ. — Я, когда узнал про твой диплом, сразу понял, что мой мальчик не только способный, но и очень сильный и отважный... А у тебя какой нож? Покажешь потом? — В голосе живой легенды проскочило мальчишеское любопытство.

Салли невольно рассмеялся.

— Да обычный, выкидной. Он мне не раз помогал в школе и в университете, и на той базе пригодился пару раз.

— А отца обнять не желаешь? — Гиллиан наблюдал за ними, скрестив руки на могучей груди. — Когда я, наконец, смогу осуществить свою давнюю мечту?

Салли, виновато покраснев, неуверенно прильнул к отцу... и расслабился, чувствуя, как сильные руки бережно обхватывают его. Пахло от Гиллиана так же неопределимо, как и от Риана, но от первого же вдоха становилось спокойно... как рядом с его ребятами. Особенно с...

— Кстати, — поинтересовался Гиллиан, поглаживая его растрёпанные волосы, — я чувствую, что у тебя по утрам уже кое-какие проблемы случаются... Подсказать? Если что, то не стесняйся...

— Не надо. — Салли чуть отстранился. — Я уже привык справляться сам... если моих рядом нет.

Риан недовольно нахмурился.

— И как часто ты с ними спишь? — с отчётливой ревностью в голосе поинтересовался он.

— Достаточно, но в дороге возможностей для случки было не так много... если не считать течки. Пап, ты только не злись на них, они хорошие. Если бы их там не было, то я бы точно пропал.

— Ладно... — Риан глубоко вдохнул. — За обедом ты мне всё расскажешь. А сейчас марш в душ и зубы чистить, — скомандовал он, выразительно ткнув в сторону двери.

— Да, комиссар! — лихо козырнул Салли, и его родитель рассмеялся, перестав хмуриться.

Всё-таки мой родной папа классный, подумал Салли, заметив, как в комнату просовывается любопытный нос Джеймса. И если уж отец достаточно спокойно терпит его заскоки, то ему сами боги велели.

В обед в столовой было многолюдно и шумно, но, едва их семья вошла, как гомон тут же стих, как по команде. Салли невольно придвинулся ближе к родителям и брату, чувствуя на себе многочисленные любопытные взгляды. Получить униформу он ещё не успел, и от мысли, что он сейчас в гражданском, было неловко.

Столовая представляла из себя огромную высокую пещеру с трубами вдоль стен, матовыми лампами-полусферами под потолком и рядами разномастных столов, за которыми сидели здешние обитатели. Где по двое, где по трое, где уже небольшими группами. Табуреты, стулья и скамейки тоже собраны из простых подручных материалов. Возле широкого окошка раздачи растянулась небольшая очередь, а рядом с ним стоял длинный расписной стол с двумя рядами таких же красивых скамеек. Пахло очень вкусно, и Салли понял, что проголодался. Как ни странно, но здешний воздух не вызывал у него отталкивающей реакции, как это часто бывало в столовке на базе контрразведки. Атмосфера была вполне приятная.

Первым к ним подбежал Рикки. На омеге был чёрно-белый комбинезон, который только подчёркивал его стройную фигурку и отлично сочетался с пёстрым головным платком, из-под которого выбивались рыжеватые волосы.

— Привет, Салли! Как отдохнул?

— Хорошо. — При виде хоть кого-то знакомого стало легче. — А как закончилось патрулирование?

— Замёрзли, как собаки! Зима, что тут скажешь... Здравствуйте, Риан. — Рикки обратился к вождю. — Поздравляю с воссоединением семьи. — Комиссар только скупо улыбнулся. Он с утра успел куда-то сбегать, а, когда вернулся, то вполголоса кого-то костерил. Спрашивать Салли не стал, чтобы не раздражать родителя ещё больше — Риан только-только перестал ругаться и повеселел. — Мы тут вам местечко за столом припасли и едва удерживаем...

Салли быстро нашёл нужный стол, где уже сидели товарищи Рикки по отряду, Алекс и его друзья, от одного только вида которых в груди потеплело. Омега даже жадно принюхался, чтобы распознать среди взвеси многочисленных запахов те самые, ставшие родными... Рядом с Рюком сидели двое омег, в одном из которых даже на таком расстоянии Салли опознал его брата. Ошибиться было бы трудно... И Ленни и второй омега смотрели на Салли, чуть подпрыгивая на скамейках от нетерпения.

— Сейчас подойдём, — кивнул Гиллиан. — Иди.

Вопреки ожиданиям Салли, его родители не влезли в самое начало очереди, а честно выстояли её с хвоста, держа в руках подносы. Омега на раздаче, сияя, как начищенный медный чайник, ловко наполнил тарелки и кружки, подал по хорошему куску хлеба и пожелал приятного аппетита. Подходя к зарезервированному столу, Салли заметил, что все поглядывают на его родителя с лёгким недоумением, а сам Риан на это только многозначительно ухмыляется. Сев за стол со своим подносом, Салли поздоровался со всеми.

— Уже доложил? — проворчал Риан, косясь на Рюка и его соседей-омег.

— А как же? — искренне удивился молодой альфа. — Ведь Салли теперь с ними работать будет...

— Пусть сперва научится ориентироваться на базе и освоится с распорядком. К тому же его стоит подробнее ввести в курс дела, чтобы работа не застопорилась невовремя. — Комиссар оглядел весь зал. — А куда Дрейк пропал? Или уже поел?

— Сьюки срочно вызвал — в отделе пережидания в двух боксах проводка барахлит.

— Ага, как же. Знаю я его проводку. — Риан уселся поудобнее на своём табурете и запустил ложку в ароматный наваристый суп. — Пусть лучше определится, кого будет окучивать — Дрейка или Десмонда, а то за двумя зайцами гнаться несподручно — от обоих огребёшь.

Наблюдать за Рианом было одно удовольствие. Казалось, что тот едва замечает ход времени! Общаясь с родителем по дороге, Салли совершенно не чувствовал разницы в возрасте. Он словно разговаривал с ровесником, а их поистине фантастическое сходство и потрясающая моложавость Риана только усиливали этот эффект.

Салли сел между своими ребятами, которые уже были в униформе, которая была к лицу обоим. Дензел и вовсе смотрелся просто потрясающе!.. Риан поморщился, но ничего не сказал, а только злобно зыркнул на обоих, и парни чуть поёжились.

— Как вас устроили? — спросил Салли.

— Нормально. — Дензел бросил беглый взгляд на Риана. — Четвёртый блок, комната на двоих... Не отель "пять звёзд", но нам много и не надо. Тепло, удобно, есть душ и ладно. А там привыкнем и будет совсем хорошо. А ты как отдохнул?

— Отлично выспался. Мы с Джейми вчера так душевно пообщались за ужином... — Салли не сдержал улыбки, как и сам альбинос.

— Пообщались? Откуда ты знаешь язык глухонемых? — удивился Дон.

— А Джейми общается не так. Его очень просто понять. Это только для особенно подробных ответов доска и мел нужны, а так можно и без них обойтись.

— Ну-ка, покажи! — обратился бета к юноше.

Джеймс начал демонстрировать свой "словарь", а Салли — переводить.

— ...А если ещё и под рукой что-то нужное есть, то становится совсем просто.

— Это вы придумали? — обратился Дензел к Риану, старательно скрывая волнение.

— Да, — смягчился комиссар, вяло ковыряясь в тарелке с супом. От присутствия чужаков у него быстро пропал аппетит. — То, что Джейми никогда не заговорит, стало ясно, когда ему исполнилось три года, но он уже тогда начал перенимать простые жесты и прочие способы выражения мыслей. Со слухом-то у него всё в порядке, и внимательный он, как все малыши... Да и привыкли мы его понимать без слов. Я и подумал, что стоит придумать набор жестов и приёмов, для понимания которых не нужно специально заучивать целую азбуку. Ведь какие-то жесты мы используем, практически не задумываясь, причём все поголовно. Живём в одном обществе, понятия достаточно стандартные... Джейми схватывал всё буквально на лету, что-то придумывал сам, и теперь может достаточно активно общаться со всеми, кто живёт на базе. Он вообще у нас мальчик умный, — с гордостью добавил комиссар, ласково глядя на младшего сына, который даже заалел от смущения.

— Ага, — подтвердил Салли. — В его комнате полно головоломок, я даже немножко помог решить те, которые он не смог разгадать сам уже давно.

— Головоломки? — вскинул бровь Дон, продолжая опасливо коситься на Риана.

— Наши снабженцы привозят, — объяснил Гиллиан. — У нас же дети тут живут, их учить надо. Рано или поздно они выйдут в народ, и наш долг — подготовить их к этому.

— А много у вас детей на базе?

— Десятка два-три. Все либо дети наших погибших соратников либо родились уже здесь.

— А... Ричард? — Голос Салли дрогнул.

— Сын Стефана? — понимающе кивнул Риан. — Его привезли буквально позавчера с попутной лошадью. Скоро ребятишки на обед придут...

— А... — робко подал голос Габриель.

— Как только дети за стол сядут. Я ещё вчера распорядился.

— О чём? — спросил Салли.

— Ещё одна наша традиция, — объяснил Алекс. — Живём мы тут тихо, развлечений мало, поэтому каждый новый человек всегда привлекает внимание, а любое достаточно громкое событие принято отмечать. Вот все и гадают, чем твой оми отметит твоё прибытие.

Риан снова загадочно улыбнулся.

— Ну... понятно, что с запасами особо шиковать не будут, — вслух начал размышлять Дон. — Зима всё-таки. Приготовлений к концерту что-то не видно, да и нереально всё отрепетировать за ночь. Затевать салют рискованно — засветимся. — Риан слушал его очень внимательно, инстинктивно подёргивая ноздрями. — Значит, это будет что-то простое, символическое и запоминающееся.

— Правильно. А ты соображаешь.

— Стараюсь, — не стал нарываться Дон, которого так и подмывало ответить "А то!".

Обед продолжился, и вниманием Салли завладели братья Тори. Салли с интересом приглядывался к Ленни, который и впрямь был поразительно похож на брата-альфу — как его омежья версия. Небольшого роста, щуплый, челюсть не такая тяжёлая, подбородок уже, глаза больше, ресницы гуще, но изгиб бровей, нос, разрез глаз, очертания глазниц, губ и скул были абсолютно одинаковыми. Как и цвет волос и глаз. Только Рюк стригся коротко, а Ленни щеголял стильным каре. Неудивительно, что они благополучно родились оба.

— Просто чудеса какие-то! — воскликнул Салли. — Никогда не думал, что разнояйцевые близнецы могут быть настолько похожи.

— Это потому, что мы сейчас редкость, — усмехнулся Ленни, поправляя волосы и с оттенком кокетства косясь на Дензела.

— Вы и живёте вместе?

— Конечно, в третьем блоке. Когда мы только прибыли сюда, то сразу об этом попросили... — Омега вдруг погрустнел, и Рюк приобнял его за плечи. — Правда, мы ещё попросили, чтобы в комнату можно было заселить нашего оми, когда мы его найдём.

Салли вспомнил, что Рюк не стал рассказывать их историю полностью.

— А вы... ищете?

— Сами мы пока отсюда не выезжаем, но наши товарищи пообещали, что как только найдут нашего оми, то заберут и привезут сюда.

— А что именно у вас случилось? — встревоженно спросил Дензел.

— История совершенно дикая, — вздохнул Алекс. — Даже на нашей бывшей базе такого никогда не было. Когда Ленни мне рассказывал, я просто ушам своим не верил. Трудно поверить, что бета может быть такой дрянью.

— Бета? — замер Дон.

— Да, их дед по омежьей линии. Та ещё тварь. Омегам, особенно по борделям, много чего приходится терпеть, но чтобы нечто подобное происходило в обычной городской квартире и полиция закрывала глаза... Я не буду сейчас всё это пересказывать, чтобы аппетит не портить, но вся эта история их деду-омеге стоила не только физического, но и душевного здоровья. И при всём при этом он и его сын Виктор сумели отлично воспитать старшего внука.

— У меня самый лучший брат-альфа в мире, — с гордостью объявил Ленни, прислонившись к довольному Рюку.

— Это верно, — хмыкнул Риан, снова начиная улыбаться. — Кирину можно памятник за это ставить. Как только Рюк закончит обучение, то будет ездить в рейды.

— А ты знаешь эту... историю? — спросил Салли у родителя.

— Риан, когда выслушал ребят, матерился без малого час, — тихо ответил Гиллиан, — и поклялся, что после нашей победы таких мерзавцев будут расстреливать без всякого снисхождения. И сразу сказал Конраду, чтобы выделил мальчикам комнату на троих.

— А что означали слова омеги из бригады Кристиана, что Рюк на феромоны Ленни не реагирует?

— То, что он сказал, — просто ответил Ленни. — Мы не знаем, почему так, но Рюк даже на бешеный выброс моих феромонов в течку не реагирует. И он мне отлично помогает в такие дни.

— К-как это? — Дон чуть не подавился.

— Наш дедушка Кирин придумал и разработал несколько приёмов, благодаря которым вспышки проходят гораздо легче. Странно, что врачи об этом раньше не задумывались... А мы с Рюком додумали, а заодно поняли, за счёт чего это работает. Тут особенно важно быть спокойным и расслабленным, доверять помощнику. Я своему брату полностью доверяю, и он всё это отрабатывал на мне, а потом я точно так же помогал оми, потому что на него Рюк очень даже реагировал и обычно уходил из дома. Ведь из-за всего того, что у нас творится, большинство омег уже в начале созревания начинают бояться течки и её возможных последствий, а из-за такого нервного напряжения вспышки переносятся гораздо тяжелее. Кстати, во время моей первой вспышки Рюк был со мной и очень мне помог — у меня тогда даже температура поднялась. Потом мы это обсудили и начали догадываться, как можно сделать получше.

— Ребята очень нам помогли, — заговорил Риан, ласково глядя на близнецов. — Если раньше у наших омег был выбор из двух вариантов — переломаться в одиночестве или принять помощь одного из бет при надёжном предохранении, то когда Рюк показал, как можно помогать ещё, работа отдела пережидания получила отличную методу. Так уж вышло, что пару приёмов применял один из давних друзей нашей семьи, но использовать это тогда не всем было дано в силу особенностей личности, да и обучить он никого не сообразил. Это было ещё при моих дедушках. Когда эта метода была восстановлена ребятами на основе советов Кирина, Рюк начал обучать всех желающих, поскольку наши беты всё-таки не кролики, для них и более полезная работа есть. Это тоже крепит нас в единое целое и даёт надежду на лучшее будущее. Сьюки уже строит план по организации подобных отделов по всей стране, когда мы победим. К тому же подобные отделы могут стать отличным убежищем для тех, кого течка настигла внезапно или нет подходящих условий дома, а то те, у кого есть возможность оборудовать такую комнату, за "постой" бешеные деньги дерут. Да и незаконно это всё.

— Наверно, первая течка Ленни на базе стала для всех шоком...

— Не то слово! — хихикнул комиссар. — Когда подошло его время закрыться в боксе, то он сразу заявил, что брат будет с ним, едва Рюк пришёл. Сьюки чуть в обморок не грохнулся, ребята начали ему объяснять, он тут же мне позвонил...

— Ага, сидим мы, обсуждаем что-то, — фыркнул Гиллиан, — и тут Люк вбегает и кричит, что у Сьюки какое-то ЧП. Мы, конечно, привыкли, что он из-за любой мелочи голосит, но тут, похоже, было что-то особенное. Риан переговорил с ним по телефону, а потом сорвался в отдел, как подстреленный. Вернулся через четыре часа с таким лицом, как будто на его глазах воскрес покойник. Сел в кресло и сказал, что ему нужны стажёры в отдел пережидания, ибо теперь есть отличный способ облегчения вспышек.

— Я не мог не увидеть это собственными глазами, — сказал Риан, — а когда увидел... Я не раз видел, как омеги переламываются, сам мучился... а ведь можно было и по-другому. И это отлично вписывалось в нашу программу! Пока идёт разработка блокаторов и прочих сопутствующих медикаментов на их основе, эта методика — то, что надо. И с введением в строй отделов на основе нашего появятся новые рабочие места, при отделах можно открывать кабинеты психологической помощи... Для переходного периода — самое то.

— Так вы уже прорабатываете социальную платформу своей будущей партии? — заинтересовался Дон.

— Разумеется. Когда бы не наступила наша победа, мы уже должны быть готовы. — Вождь и идеолог тут же отбросил разбитную личину и заговорил серьёзно. — Чтобы начать преобразования, нужно учесть все возможные подводные камни, все риски, просчитать действия противника и, что особенно важно, обосновать свои предложения и высказывания. Политическая партия — это только способ выйти на легальный уровень, привлечь людей, заставить их перестать бояться и смело говорить во весь голос. Предложить альтернативу, которой нет сейчас. Прежние движения и благотворительные организации были разобщены, не имели общего координационного центра. — Кончик ложки двигался в такт словам. — Мы создали новую систему, и она работает, но такая эффективная работа не даёт покоя официальным властям и тем, кто за ними стоит. Они мешают нам работать, устраивают откровенные провокации, льют на нас целые бочки дерьма, и потому нам нужно постоянно держать руку на пульсе. Отслеживать ситуацию, вовремя вмешиваться, искать союзников, договариваться с ними и защищать их. Прошлым летом нам удалось сорвать покушение на Глена Бейли, старшего брата Аарона. Глен подобрался к неким личностям слишком близко... Информация о покушении в прессу, разумеется, не попала, но зато Глен остался жив. Он хоть и крутится на самом верху, но наш человек. Похоже, что без Аарона тут не обошлось... В открытую он на нашей стороне выступить не может — у него два сына и муж, которых он очень любит, и потому он старается просто на совесть делать свою работу.

— Кстати, муж Глена — это бывший денщик и друг самого Аарона. Они поженились, когда их совместному ребёнку исполнилось четыре года, — добавил Гиллиан.

Салли задумался, пощипывая свой кусок хлеба.

— Значит, отслеживать ситуацию... Ленни, покажешь мне ваш отдел завтра?

— У тебя уже есть какие-то идеи? — обрадовался тот.

— Ага. Понадобится достаточно мощный передатчик и ещё кое-что, чтобы наладить постоянный выход в "Паутину", но при должной изобретательности слишком дорого нам это не обойдётся. Осталось только узнать расчётную мощность нашего генератора, расход топлива и возможные энергозатраты, поскольку то, что я собираюсь сделать, будет требовать немало энергии.

— Что ты задумал? — выпрямился Риан. Бесцветные глаза комиссара загорелись.

— Построить в отделе что-то вроде "Мозгоеда", на котором я работал на базе контрразведки. Там, конечно, машина навороченная, но для того, чтобы собрать её аналог, не уступающий по техническим характеристикам, воровать комплектующие крупных производителей необязательно. Есть более дешёвые аналоги, что-то даже можно собрать на коленке — надо только достать детали...

— Какие?

— Сначала я посмотрю, что у вас уже есть, а потом будем прикидывать дальше.

— Мы сейчас строим запасной генератор, — сказал Гиллиан, — и целую цепочку автономных, разбросанных по всей базе, чтобы разгрузить основной. Когда закончим, то энергии должно хватить.

— Как только мы наладим выход в "Паутину", то отслеживать происходящее будет легче и не придётся ждать новостей неделями, пока доедет курьер. Я уже примерно прикинул, как организовать связь между точками... Заодно у нас будет отличная возможность взламывать базы данных противника, доставать самую разную информацию и просто пакостить, — хмыкнул Салли. — Сейчас власти проводят активную компьютеризацию крупных объектов, переводят огромную часть архивов в цифровой формат. Система пока не самая надёжная, защита хромает, часты сбои... Грех этим не воспользоваться, вам так не кажется?

Риан и Гиллиан переглянулись. На их лицах буквально светилась родительская гордость.

— Какого парня родили...

— ...и за это Лексусу с Майкаром надо в ножки кланяться.

Салли польщёно покраснел.

— Да, они у меня замечательные.

В этот самый момент в столовую привели детей и начали устраивать за тем самым расписным столом. Двое омег старались поддерживать среди них стройный порядок, и Салли невольно восхитился, глядя на это. "Волчата", которые выделялись ростом и крепостью, совершенно не задирались с бетами и "совятами", а последние смело держались с ними за руки. Все одеты в весёленькие яркие комбинезончики с нашивками и узорами. Самому старшему — омежке — было десять-одиннадцать лет. Дети о чём-то шушукались и выглядели заинтригованными. Среди малышей Салли быстро разглядел Ричарда. Маленький альфа выглядел грустным, и один из воспитателей тихо ему что-то говорил, сочувственно гладя по голове.

Заметив, куда смотрит старший сын, Риан снова расплылся в нежной улыбке.

— Мальчика привёз один из курьеров. Так получилось, что я был у того входа, малыш меня увидел и как закричал: "Дядя Салли!" Все, кто там был, повернулись ко мне... Алекс говорил, что мы похожи, но мне с трудом верилось, что настолько, пусть наши осведомители и старались собрать побольше информации.

— Ты... пытался что-то узнать обо мне?

— Ну, конечно! Твой отец пытался меня придержать, говорил, что не стоит отвлекать наших людей, но с оказией кое-что узнать всё же удалось. Я узнал, что ты хорошо закончил школу и даже сумел поступить в университет, но после этого поисковые рейсы пришлось полностью свернуть — нам людей не хватало. Возобновил я их только после того, как приехал Алекс. Было ясно, что, поняв, что ты наш сын, руководство базы будет собирать всю доступную информацию, и нам она тоже была нужна, чтобы спрогнозировать наиболее вероятный ход событий. Тут твой отец не возражал... А почему ты к омеговеду не пошёл?

— Дон отговорил. Когда перед первой вечерней вспышкой меня осматривал Оливье и делал уколы, то ему показалось, что объяснения нашего медика не слишком убедительные. Он как-то встречал одного "ненормала", и тот был совершенно здоров...

— Так, Салли, — резко перебил сына Риан, — не надо произносить здесь это поганое слово.

— А как же тогда говорить? — Салли заметил, что даже его новые друзья поморщились.

— "Ненормал" — это слово, которое в ходу там, за пределами базы. — Риан ткнул пальцем себе за спину. — Оно по сути своей отрезает таких, как ты, от общества, выставляя чем-то отвратительным. А это не так. У нас это слово под запретом.

— Значит, здесь таких, как я, называют Двуликими? — Салли вспомнил, что это слово упоминал Реймонд, да и Артур, помнится, его обронил мимоходом...

— Да. "Двуликий" — "имеющий две ипостаси". Это определение, за неимением более научного, предложил ещё Рейган. Слова и термины не настолько безобидны, как иногда можно подумать. Они легко превращаются в ярлыки и клейма. Особенно в руках опытных манипуляторов.

— А почему именно так?

— Это связано с той частью нашей истории, которую власти скрывают. Мы раскрыли часть её, и сейчас это гуляет в народе, но объявить об открытиях Тобиаса Мариуса, нашего с тобой предка, прямо пока нельзя.

— Так это правда, что Рейган твой отец? — Салли вспомнил свой разговор с Алексом на кухне омежьей общаги. Алекс упоминал о Тобиасе Мариусе, но Салли тогда, когда фамилию Рейгана назвал Реймонд, и в голову не могло придти, что речь идёт о его предке. Как и о том, что этот историк-бета — отец Рейгана Мариуса. Мало ли в мире однофамильцев? Одних Воронов по стране не один десяток наберётся...

— Да, он мой отец. Когда у нас будет побольше времени, я всё тебе расскажу, да и твоим... приятелям... — Риан снова сердито зыркнул на молча доедающих альфу и бету. — стоит побольше узнать прежде, чем включиться в нашу работу.

— А что такого выяснил Тобиас Мариус? — осторожно полюбопытствовал Дон.

— То, что до Великого Холода существовала весьма развитая цивилизация наших предков. И порядки в ней кардинально отличались от того, что мы имеем сейчас. С наступлением малого ледникового периода, который мы назвали Великим Холодом, большая часть знаний этой культуры была утеряна, а набравшие силу боевые культы, исказившие прежнее учение почти до неузнаваемости, окончательно всё сломали. Чтобы стереть память о прошлом, даже лишили своих имён луны и вывели из употребления слово "оми", которым называли родителей-омег. Тянулось это около полутора тысяч лет и практически полностью стёрло из народной памяти времена почти полного благоденствия и равенства. Остались только кое-какие песни, сказки и мифы. Понятно, что и тогда всякого хватало, но до того дерьма, что у нас творится сейчас, всё же не скатывалось — старое учение пресекало это на корню и законы были достаточно суровыми. Тобиас был прирождённым искателем истины и во время очередных раскопок по заданию властей нашёл древний город с остатками домов, храмов и письменные источники, которые коренным образом меняли взгляд на нашу историю. Но властям это было не нужно. После того, как в двадцать седьмом году случился переворот, свергнувший императорскую династию и остановивший Революцию Омег, новая власть начала активно спонсировать науки, но новые исследования начали опрокидывать все старые представления, и власти по наущению закулисных игроков начали закручивать гайки. Особенно находки историков вроде Тобиаса не по ноздре пришлись. На изыскания деда наложили гриф секретности, а найденные им руины вместе с чудесными фресками и интересными надписями просто уничтожили подчистую, а остатки закопали поглубже. Только и осталось, что дед сумел сохранить в своём архиве. Он смог потом частично опубликовать свои находки в книге, которую с трудом издал за свой счёт. Большая часть тиража была уничтожена, но кое-что всё-таки сохранилось. В издании книги ему активно помогал его муж, дедушка Салли, который часто ездил с ним на раскопки, делал зарисовки, помогал разбирать письменные источники, делал самую разную работу...

— Салли? — ахнул Дензел.

— Да. — Риан снова смягчился и взглянул на старшего сына. — Я ещё задолго до встречи с Гиллианом решил, что если у меня будет ребёнок и это будет омега, то назову его в честь своего деда-омеги.

— Дядя Салли! — перебил комиссара детский голосок. — Дядя Дензел! Дядя Дон!

Названные обернулись и увидели, что к их столу бежит Ричард. Салли выскочил из-за стола и подхватил налетевшего на него мальчугана.

— Ричард! Привет, малыш! Хвала богам, с тобой всё хорошо...

Мальчик повис на шее омеги, радостно улыбаясь.

— А папа с вами?

Улыбки Салли и вставшего рядом Дензела померкли.

— Нет... он не с нами. — Салли кое-как сдержал наворачивающиеся слёзы и сглотнул, загоняя подкатывающий к горлу сухой ком поглубже. Он всё не мог себе простить того, что Стефан отдал за него свою жизнь. — Прости, малыш... но папа не придёт.

Ричард, хлюпая носом, уткнулся в его грудь, и Салли обнял мальчика.

— Я хочу к папе.

— Знаю, мой хороший. Я бы тоже хотел, чтобы папа был сейчас с тобой... но этого уже не будет.

— Почему?

— Твой папа... он... умер. Когда ты подрастёшь, ты всё узнаешь, а сейчас... Теперь о тебе будут заботиться здесь. Или тебе здесь не нравится?

— Нравится... но я скучаю по нашим... и по папе...

— Я тоже скучаю. Но мы обязательно их ещё увидим.

— Когда?

— Не знаю. Но обязательно увидим. Надо только подождать.

Дензел придвинулся ближе и тоже приобнял тихо плачущего мальчика... Риан напряжённо следил за ними, и ложка в пальцах комиссара начала медленно деформироваться.

Тут подошёл воспитатель и настойчиво попросил отпустить ребёнка. Салли выполнил просьбу. Воспитатель с удивлением посмотрел на сородича, перевёл взгляд на Риана и понимающе заулыбался.

— Так вот почему на второй завтрак был сладкий пирог!

Риан медленно кивнул, сбрасывая напряжение. И в этот самый момент в столовую вошли несколько альф, неся в руках плетёные корзины... с крупными сочными румяными яблоками. Их встретили бурными аплодисментами. Альфы начали обносить всех присутствующих, позволив выбирать. Воспитатель тихо что-то сказал Ричарду и повёл его обратно.

— Яблоки? — удивился Дон.

— Да, год выдался урожайным, и мы вполне можем себе позволить потратить запасы. — Риан с ощутимым нетерпением поглядывал на носильщиков. Один направился прямиком к детскому столу. На его руке болталась ещё и сумка с чем-то ещё. Когда детишки кинулись к корзине за яблоками, этот альфа — уже немолодой, с короткой седой косой — начал раздавать малышам шоколад и конфеты. Похоже, что малышня этого альфу обожала. — О, Рауль уже и на склад сгонять успел! Молодец! Пусть ребятня порадуется. А то они шоколад только на Новый Год и видели.

Подросткам, которые сидели за столами наравне со взрослыми, тоже досталось по шоколадке. Некоторые даже поделились со старшими друзьями и соседями. Два парня — альфа и омега за столом слева — едва не поспорили за особенно круглобокое красное яблоко, но быстро перестали браниться, и альфа достал перочинный нож.

— А почему именно яблоки? — полюбопытствовал Дон, наблюдая за раздачей.

— Яблоки издавна были символом солнца и здоровья. Сейчас об этом мало кто помнит... До Великого Холода даже была такая традиция — во время свадебной церемонии омега угощал своего жениха яблоком. Поскольку омеги воспринимались тогда как носители божественного света первого творения и земное воплощение духов плодородия...

— Что??? — вырвалось у беты. — Как вы сказали???

— Согласно верованиям наших далёких предков, первым Светлейший создал именно Иво, первопредка-омегу. Вторым стал Адам, задачей которого было охранять Иво от первых хищников.

— Апокрифы? — недоверчиво уточнил Дон.

— Да. Их неспроста уничтожали во времена инквизиции, как и последователей прежних культов. Когда будете сидеть в учебке, то сами всё поймёте. Словом, отношение к омеге было совершенно иным, и их старались беречь. Яблоко как часть свадебной церемонии было символом передачи божественной благодати во имя рождения здорового потомства. Яблоня считалась деревом Иво. Для самой церемонии использовались только самые сочные и спелые яблоки. Да и яблоки сами по себе очень полезны — в них полно витаминов.

— Значит, те сады ваши? — спросил Дон, намекая на старые садоводческие хозяйства у подножия гор. С удивлением по поводу трактовки Первого Завета он кое-как справился.

— Да. Часть урожая идёт на продажу, а часть — в наши кладовые. Там выращивают не только яблоки, но и другие овощи и фрукты. И там расположена одна из дорог к базе, по которой снабженцы доставляют всё необходимое. Так что перебои с продуктами у нас бывают нечасто. Весной, летом и осенью ребятишки помогают работникам, а заодно дышат свежим воздухом, гуляют... Мы же не можем постоянно держать их в горе. Там ещё есть пара речушек и озерцо, где они купаются... — Риан протянул руку и неуверенно погладил сына по ладони. — Я обязательно покажу тебе эти места. Уверен, тебе там понравится.

Салли улыбнулся младшему отцу... и тут разносчик подошёл к ним. Этот молодой — семнадцать-восемнадцать лет — альфа с любопытством смотрел на новеньких. Особенно на Салли, с любопытством и плохо скрываемой жадностью принюхиваясь. Дензел невольно придвинулся к своему избраннику, и парень опасливо попятился. Риан недовольно зыркнул в сторону Дензела, но промолчал. Он сам выбрал пару яблок покрупнее и протянул своим сыновьям. Гиллиан взял одно. Как только разносчик отошёл, альфа дождался, пока Риан сядет, и протянул яблоко мужу.

— Ты первый.

Комиссар игриво улыбнулся и с аппетитом вгрызся в румяный бочок. Перемены его настроения порой бывали совершенно непредсказуемыми!

— Они всегда всё пополам делят, — с улыбкой объяснил Алекс. — Интересно, с кем ты будешь делить одно яблоко напополам, Салли?

Омега, поглаживая своё, смущённо взглянул на своих любовников, с удовольствием грызущих доставшиеся им яблоки.

— Ну... два кандидата уже есть... осталось только выбрать.

После обеда Риан, как и обещал, потащил старшего сына в медпункт — на осмотр. Когда придёт отчёт от лекаря из трущоб Викторана неизвестно, а желание убедиться, что с его ненаглядным первенцем всё в порядке, было поистине нестерпимым. Салли только вздохнул, начиная понимать, что из себя представляет его родитель. Лексус и то не так над ним трясся, хотя был озабочен его здоровьем не меньше, постоянно норовил укладывать спать вовремя и песочил за опоздания и отлучки без предупреждения.

Медицинским кабинетом заведовал пожилой бета в белом халате, который вскочил сразу, как только Риан буквально втащил за собой сына.

— Риан... А, вот и Салли! — Медик широко улыбнулся, поправляя очки. — Теперь понятно, с чего мне яблоко принесли. На медосмотр?

— Да. — Комиссар активно подталкивал сына к смотровой кушетке. — Салли, знакомься, это Руфус Далтон. Доучиться он не успел — угодил в лагерь — но дело своё знает.

Бета деловито оглядел нового подопечного. Лагерь, похоже, состарил его сильнее, чем Гиллиана...

— Мда, наследственность у вас сильная... Сразу видно, что ваш сын. Ну-с, Салли, начнём? Или ты боишься врачей?

— Не боюсь.

— Тогда раздевайся. — Доктор достал из стола неподписанную папку и начал заполнять "корочку". — Под какой фамилией будешь числиться?

Салли заколебался. С одной стороны, он привык к фамилии приёмных родителей. С другой, если он не упомянет отца-омегу, то Риан может расстроиться — вон как напряжённо поглядывает.

— Пишите "Ворон", но рядом в скобках напишите "Мариус".

Риан просиял. Доктор это заметил и так и записал. Пока он делал нужные пометки в журнале, Салли успел раздеться до трусов. В медкабинете было довольно тепло, но то, как к нему принюхивался Далтон, неприятно напомнило школьного врача, от чего по коже побежал холодок. Доктор поправил очки и принялся за осмотр. Салли глубоко вдохнул и постарался отвлечься. Пах бета не слишком плохо — вполне терпимо — но было всё-таки неуютно.

Ощупывая гениталии нового пациента сквозь бельё, доктор нахмурился.

— Двуликий?

— Да, — кивнул Салли, красный от нахлынувшего стыда. В животе слабо, но ворочалось из-за осторожных пальцев доктора.

— Тогда прошу раздеться полностью и лечь на спину.

Доктор дотрагивался до него очень осторожно, но это всё равно было не слишком приятно — руки чужие. Салли вцепился в протянутую ладонь родителя.

— Давно это у тебя?

— Первые ощутимые признаки пошли осенью.

— Какие именно? Можно подробнее?

Салли покосился на Риана, который внимательно наблюдал, время от времени принюхиваясь и сурово поглядывая на врача.

— На той базе такие порядки... Там есть система договоров, по которой каждый омега должен выбрать себе постоянного любовника, чтобы не было скандалов на сексуальной почве — увольнительные в город стали давать редко. — Доктор кивнул. — И я выбрал сразу двоих. Это гарантировало, что меня точно не тронут другие. Понимаете, там омег мало, на всех не хватает, а, извините, трахаться хочется... Вот и договариваются. Когда я скреплял договор с первым — он бета — то во время случки выяснилось, что у меня встаёт по полной форме, и даже выделилась самая настоящая сперма. И её было больше, чем обычного омежьего семени во время прочисток или течки. Во время второй случки на следующий день — уже с альфой — сперма тоже была, но мало. Потом у меня началась утренняя эрекция — с каждым днём всё более выраженная. Я кое-как приспособился с ней справляться сам, но своим ребятам об этом не говорил — стеснялся. И спермы стало вырабатываться больше, причём почти каждый день. Особенно, когда у меня течка началась. Предтечка тогда получилась тяжелее обычного, и Дон, мой любовник-бета, меня в медпункт потащил. Наш штатный медик Оливье меня осмотрел, подтвердил, что у меня началось вторичное созревание, и сделал пару уколов, чтобы снизить выработку тестостерона.

Риан и Далтон переглянулись, и Салли показалось, что в этом быстром обмене было что-то скрыто.

— Скажешь своим потом, чтобы пришли.

— Хорошо.

— Как часто ты с ними спал до течки?

— Почти каждый день, если только они на ночные дежурства не налетали. До течки оставалось недели три-четыре.

— Тебе нравится их запах?

— Очень. На той базе ни один альфа или бета так хорошо не пах... — Салли вспомнил поистине божественный аромат Дензела и улыбнулся, а Риан мрачно засопел.

— А такая частота случек тебя не беспокоила? Если омега намеренно избегает прямых контактов, то после долгих перерывов возможны самые разные побочные эффекты...

— Нет, ничего такого не было. Я вообще до встречи со своими ребятами думал, что секс — это отвратительно, но они мне показали, что это не так, и мне понравилось с ними спать. Я по-настоящему хотел их.

Далтон слушал очень внимательно, подёргивая ноздрями.

— Хорошо. Ты сказал, что предтечка проходила тяжелее обычного. Что было не так?.. Садись и надевай трусы.

— В обед я обычно чувствую слабость, но тогда мне было так плохо, что я едва мог сосредоточиться на работе. В медпункт Дон меня на руках отнёс... — Риан снова нахмурился. — Вечером, когда должна была случиться первая вспышка, расчётное время сдвинулось почти на полтора часа. Да и вообще течка пришла с опережением на два дня.

— То есть до того цикл был стабильным, — уточнил доктор.

— Более чем. Как установился в четырнадцать, так и оставался.

— А как прошла сама течка?

— Я... мне трудно судить... Я впервые переживал её с партнёром... — Салли снова залился краской и машинально прикрылся — по телу пробежала дрожь возбуждения. Риан цепко наблюдал за сыном и снова хмурился. — До того было просто очень мучительно, но это было похоже на... сущее безумие.

— Этого следовало ожидать. — Врач тоже не сводил с парня глаз, причём его ноздри снова задёргались. — Частые сексуальные контакты между течками, которые особо испорченные альфы и беты со старых времён называли случками, подхлёстывают гормональный фон, что отражается на протекании самой течки, а у тебя, как я понимаю, прежде были единичные контакты с внушительными промежутками по времени.

— Да, именно так.

— И я вижу, твои партнёры не оставили тебе ребёнка.

— Да, мы заранее приготовились и распланировали, как и что будем делать во время спаривания. — Салли кое-как взял себя в руки и расслабился.

— И твой альфа тебя не пометил? — Доктор с любопытством осмотрел чистую шею и плечи Салли. Даже заглянул под пластырь. Мазь своё дело сделала, и след от резко сорванной нашлёпки уже почти сошёл.

— Нет, наш бета присмотрел. Я сразу сказал, что пока не хочу быть помеченным...

— Чт-то? — Далтон слегка растерялся и переглянулся с таким же растерянным комиссаром. — Бета... присмотрел? Вы что, были втроём в одной комнате?

— Да. Но что было во время вспышек, я не всегда адекватно воспринимал. Вам будет лучше расспросить Дона — он помнит всё лучше.

Риан помрачнел ещё больше.

— Хорошо, расспрошу. Что было дальше?

— Ну... очистка состоялась благополучно. Потом никаких тревожных симптомов не было, только во время каждой случки сперма выделялась как у бет. И, кажется, моё хозяйство стало больше...

— Да, разумеется. Вторичное созревание часто сопровождается подобным развитием. Ведь обычно яички и пенис омег остаются небольшого размера из-за сниженной выработки нужных гормонов во время омежьего созревания, а при вторичном созревании организм активно готовится к новой форме сексуальных отношений и зачатию детей не только через задний проход. Без основательного развития гениталий это было бы проблематично. Я видел, что и узел начинает прощупываться...

— Да, он набухает непосредственно перед оргазмом, а не в разгар случки или спаривания, как у альф и бет. Это нормально?

— Вполне. Что было потом?

— После Нового Года нам пришлось срочно уходить с базы, но через пару недель должна была случиться очередная течка. В её преддверии у меня были неконтролируемые всплески эмоций, накатывало возбуждение... — Салли вспомнил бурный секс на лестничной клетке, а потом случку с Дензелом в одном из коридоров "Соблазна", жаркий ураган в пивной Камелота и сглотнул, чувствуя, как начинает учащаться сердцебиение, а тело вспоминает страстные ласки альфы. Лицо Риана окаменело — только глаза горят. — а сама она прошла особенно тяжело. Мне совершенно не хотелось есть — ребята меня каждый раз уговаривали съесть хоть что-то... и сил уходило всё больше. На третий день они уже хотели было меня вообще не трогать, но я просил... мне было так плохо... и они постарались быть поосторожнее. Потом, когда всё закончилось, я даже голову с подушки поднять не мог, и Дон вызвал врача. Тот меня осмотрел, выписал какие-то лекарства, и я отлёживался почти неделю.

— После течки у вас случки были?

— Да, когда мы гостили у Расмуса, и по пути к лесничеству у меня была... — Салли покраснел, вспоминая отдельные детали. — очень бурная случка со своим альфой. И в гостях у Дэнвера Бейли...

— А как ты сейчас себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Во время подготовки к течке и во время неё ты никаких таблеток не принимал?

— Только энергетики. У меня ещё чуть-чуть осталось... Принести?

— Не нужно, у нас они тоже есть. Вполне безвредны, если не превышать рекомендуемую дозу. — Доктор покосился на Риана, и комиссар презрительно фыркнул. — Ладно, продолжим осмотр. А как у тебя вообще было с течками? Когда случилась первая?

— В двенадцать, причём прямо на уроке. Дядя Лир мне потом объяснял, что это такое, но мне показалось, что он преуменьшает степень мучительности — я на протяжении всего времени созревания особой разницы не чувствовал.

— То есть? — Далтон и Риан снова озадаченно переглянулись.

— С самой первой вспышки и до первой течки на базе всё протекало более-менее ровно, и папу Лексуса очень беспокоило, что я пахну так, словно уже полностью созрел...

Заполняя карточку Салли, бета что-то бормотал себе под нос, что обеспокоило Риана, который не отходил от сына ни на шаг и ревностно следил за всеми стадиями осмотра, включая забор крови и рентген.

— Что-то не так?

— Мне трудно судить. Материала для полноценного сравнения крайне мало, поскольку личные дела выявленных и зарегистрированных официальной медициной Двуликих достать пока не удалось, как и сведения о чистокровных, рождённых под контролем, а те, кому удалось скрыть свою природу, могут только описать всё на словах.

— В каком смысле? — занервничал Салли. — На них что, опыты ставят?

— Скорее контролируют, пусть и негласно. Точно сказать невозможно, поскольку, как я уже сказал, на всех этих делах стоит гриф секретности, из-за чего доступ к ним ограничен. Из того, что мы уже знаем, процесс вторичного созревания достаточно индивидуален, как и его продолжительность. Сколько времени это займёт у тебя, пока непонятно, поскольку мы не можем точно сказать, когда оно началось вообще. Внешние признаки, которые ты назвал, — это только активная фаза, которой предшествовало начало гормональной перестройки, а оно требует времени. Что ты делал до приезда на базу?

— Учился в университете, а потом проходил краткий курс молодого бойца.

Далтон снова переглянулся с Рианом.

— Где именно?

— На спортивной базе в Тартусе.

Риан и Далтон снова переглянулись.

— Домогательства были? — бросил комиссар.

— Проще сказать, где их не было, — буркнул Салли, одеваясь. — Приходилось смотреть в оба и постоянно отбиваться от ухажёров.

— А раньше ты... отбивался?

— Конечно, с самого начала созревания. Вы бы знали, что было в школе...

— Сядь-ка и рассказывай, — потребовал Далтон.

Салли добросовестно и без утайки описал все свои мытарства и беспощадную охоту, как мужественно сдерживался Майкар, чуя феромоны приёмного сына, как его защищал Дон, выдавая за своего любовника, как они впервые переспали, потом про пьяную случку на выпускном... Риан сдавленно матерился, особенно когда Салли начал рассказывать про университет и декана — даже по второму кругу слушать это было неприятно. Потом подробно выспросил про хозяина кафе, где Салли подрабатывал, и даже записал координаты его заведения.

— Так вы думаете, что всё это могло спровоцировать начало вторичного созревания?

— Скорее, запустило сам механизм. Всё-таки от наследственности очень много зависит... Если бы подобное не было предусмотрено наследственным аппаратом, то ты бы не начал превращаться в Двуликого, — объяснил Далтон. — Особенно при наличии Двуликих в прямом родстве. А твоим прямым предком был как раз Двуликий. Сам Рейган Мариус.

— А откуда вы знаете так точно? Папа Риан сказал?

— Не только. После казни его тело было отправлено на исследование, в результате которого это и выяснилось. Известно это стало случайно, когда патологоанатом-бета, который и проводил исследование, проболтался об этом своим собутыльникам в баре. После чего пропал. Само тело Рейгана тоже исчезло. Сведений о захоронении или кремации нет никаких, свидетелей тоже не осталось. В общем, дело тёмное.

Салли бросил взгляд на отца-омегу и заметил, что Риан как-то странно поджимает губы. Что-то его очень сильно беспокоило — запах слегка усилился, в нём проскочило что-то острое.

— Папа? Всё в порядке?

— А? Да, всё нормально...

— Риан, — вздохнул доктор, — ему придётся рассказать. Рано или поздно. Салли имеет право знать.

— Расскажу... но потом. — Риан отвёл взгляд.

— Можно подумать, что Салли будет хуже к тебе относиться...

— Не твоё это дело!

— Знаю, но всё же вам стоит поговорить начистоту. Так что выбирай день и скажи. Возможно, это тоже важно. Ладно, Салли, пока всё. Подпиши здесь, возьми пару пробирок — под мочу и... мне нужен образец твоей спермы. — Далтон достал из ящика стола пару маленьких пластиковых баночек с плотно закрывающимися крышками, налепил на каждую кусочек пластыря, подписал и протянул. — Теперь можешь идти. Следующий осмотр будет перед течкой, но если что-то будет беспокоить — заходи.

Салли понял, что родитель скрывает что-то особенно серьёзное. Что же это? Как это связано с его дедом-Двуликим? Спрашивать в лоб не стал, вспомнив подслушанный разговор родителей. Ладно, потерпим. Рано или поздно, но всё выяснится.

Как только Риан потащил старшего сына на медосмотр, а остальные разошлись по своим делам, Гиллиан попросил ребят задержаться и долго расспрашивал. Друзья отвечали честно и достаточно подробно. Джеймс сидел рядом и тоже слушал. Когда Дон, каясь и извиняясь, рассказал про выпускной, альфа засмеялся. При близком общении он оказался вполне себе свойским.

— Да уж... Этого тебе Риан не простит. Подпоить и соблазнить...

— Так совсем невмоготу уже было... а тут такой повод... Знаю, дурак я был, но я вам клянусь, что...

— Не передо мной клясться будешь. Я-то всё понимаю — сам таким был, а вот Риан... Так что готовься — месть будет страшна. А ты, парень, особо не дёргайся, — обратился Гиллиан к Дензелу, который смотрел на него с затаённым восторгом. — Понятно, что мой омега тебя сразу не примет, но опасаться нечего. Как только ты докажешь, что тебе можно доверять, всё наладится.

— А... как?

— Делом. Только делом. Я так понял, что Салли не просто привык к вам обоим — искренне привязался. И никого, кроме вас, к себе не подпустит. Так что можете и дальше делать свои дела вместе, только старайтесь Риану на глаза при этом пока не попадаться. Если застукает за случкой — будет чума. Я до сих пор забыть не могу, как он избил одного парня-бету, который излишне рьяно принюхивался к Джейми накануне течки... Пришлось за холодной водой бежать. Потом он со мной два дня не разговаривал.

— И как вы с ним живёте только? — Дон поёжился. — Салли тоже пай-мальчиком не был, но до таких крайностей не доходил. Только когда надо было защищаться.

— Я его люблю и знаю, каким он может быть, — улыбнулся Гиллиан. — Я знаю, откуда что взялось, понимаю, когда стоит влезть, чтобы его притормозить... И я знал, с кем связываюсь. Даже когда мы были разлучены, я вспоминал не его выкрутасы, а те моменты наших случек, когда он был мягким и ласковым. Таким уж он на свет уродился, а нелёгкое детство и раннее участие в борьбе с Системой только усугубили это всё. Риан столько грязи и смертей видел, отнял не одну жизнь, что иначе просто не может. Но у него есть и другая сторона, ради которой вполне можно терпеть его заскоки.

— Импринтинг?

— Не только. Вы бы видели, как он ухаживал за Джейми, когда тот был маленьким! Кормил из бутылочки, купал, убаюкивал, вскакивал на каждый писк... Как смотрел на него... — Гиллиан приобнял младшего сына, который зажмурился от удовольствия. — Иной раз его от кроватки оттащить-то было трудно, да и ту он то и дело игнорировал, укладывая нашего малыша рядом с собой. Я хоть и понимал, откуда у этого явления ноги растут, но пытался как-то ввести это в разумные рамки... и мне крупно доставалось. Риан совершенно не воспринимал какие-либо доводы. И Джейми не просто наш сын. Он спас Риана от отчаяния, в которое тот периодически срывался, расставшись с Салли. Нереализованный родительский инстинкт его буквально с ума сводил, и Риан, как мог, топил его в работе. Когда он забрал меня и наших соратников из лагеря, то в первом же убежище признался мне, что был вынужден оставить нашего мальчика у чужих людей. Он так винился передо мной, плакал... — Гиллиан тяжело вздохнул, его лоб рассекли глубокие складки. — Я все луны, прошедшие с расчётного дня рождения нашего мальчика, надеялся, что в убежище нас будет ждать наш "совёнок", а тут... А когда появился Джейми, то мне просто духу не хватило запретить. Джейми стал первым ребёнком, родившимся здесь. Его оми изнасиловала подгулявшая компания, да так лихо, что он собирался покончить жизнь самоубийством, когда понял, что забеременел. Риан тогда был неподалёку, сумел его остановить, а потом предложил присоединиться к нам. Джеймс Томпсон был мастером очистных сооружений, хорошо знал всю механику и работу, а мы как раз пытались наладить всю эту систему на базе. Джеймс работал до последнего и многое успел сделать. Малыш родился в самый разгар работ, и Риан сам его принимал. Сам Джеймс роды не пережил — умер, и Риан забрал малыша к нам. Заканчивали мы уже без Джеймса — остались расчёты и чертежи. И до сих пор всё отлично работает... а у нас появился ещё один ребёнок.

— И вам было легко смириться с тем, что вы воспитываете чужого ребёнка?

— Ну... поначалу я злился, — скрепя сердце, признался Гиллиан. — Работы впереди было — непочатый край, каждая пара рук и час на счету, а Риан то и дело срывается, чтобы посмотреть, как там Джейми, а то и вовсе таскает его с собой, из-за чего совещания проводили чуть ли не шёпотом! Стоило Джейми просто завозиться, как Риан приказывал замолчать и полностью на него переключался, и пёс его знает, когда он вспомнит, зачем мы вообще собрались. Все наши комиссары боялись в этот момент лишнего ляпнуть и просто чихнуть... — Друзья не сдержали улыбок, представив себе эту картину. — Неудивительно, что омег веками считали ненормальными — ни один зашоренный альфа или бета не поймёт, почему для родившего омеги абсолютно всё отходит на задний план, уступая позиции ребёнку. Хвала небу, я не настолько испорчен и зашорен, но даже мне порой было трудно с этим смиряться. В какие-то моменты мне начало казаться, что Риан забыл про Салли — он такими влюблёнными глазами смотрел на нашего нового малыша! — пока однажды не услышал, как он бормочет имя нашего мальчика во сне и плачет при этом. Тогда-то я всё понял, а когда Джейми начал вставать на ножки, то заметил, что и сам начинаю присматриваться к нему как-то по особенному. Не просто привык. Риан поначалу не сразу мне "совёнка" нашего доверил, а когда деваться было просто некуда — он должен был ехать на переговоры в большой мир — то сам принёс его мне, оставил подробные инструкции и пригрозил, что если я хоть что-то из списка не сделаю, то он мне... — Гиллиан запнулся. — В общем, глаз на кое-что натянет. — Дон не выдержал и хрюкнул в кулак. — И ничего смешного! — почти обиделся альфа, хотя у самого глаза смеялись. — Может, и не натянул бы, но получил бы я по полной программе. Рука у моего омеги тяжёлая — я в этом ещё в первые два года нашей совместной жизни убедился. С виду слабак, а вот на деле... Мак Фрост и то повнушительнее кажется. Я тогда почти две луны с Джейми возился, то и дело у наших омег помощи просил, когда оставить было не с кем... Потом Риан, когда вернулся домой, такой допрос мне устроил, будто я напрочь забил на уход за ребёнком! И это при том, что Джейми был здоров, сыт и невредим. Зато после этого у нас не было никаких недомолвок и недопониманий. — Гиллиан выпрямился и оглядел обоих. — Так что, парни, настраивайтесь, что придираться будет долго.

— Сэр... а куда нам сейчас? — осторожно спросил Дензел. — Салли уже работа нашлась... а мы что будем делать?

— Ну... сперва надо посмотреть, на что вы вообще годитесь. Вы получили приличное начальное военное образование — это хорошо. Грамотных бойцов нам иногда очень не хватает, так что ваши навыки будут кстати. А вот что касается тебя... — Гиллиан всмотрелся в Дензела, чуть надавил, и тот инстинктивно напрягся. — Чую, у тебя неплохие задатки, но ты ими пока пользоваться не умеешь, а используешь исключительно бессознательно. Надо поднимать это на сознательный уровень.

— Как?

— Увидишь. Значит, так, ребята, сейчас сдаём посуду и идём в тренировочный отдел. Там занимаются не только бойцы, но и снабженцы. По роду своей деятельности им со всякими ситуациями приходится сталкиваться, так что мы отрабатываем самые разные приёмы и комбинации. И среди них не только альфы и беты, но и омеги. Со всеми быть предельно вежливыми.

— Ну, это как раз будет не проблема. Я с самого детства хорошо отношусь к омегам. Меня так папа воспитывал, — приободрился Дензел.

— Вот и отлично.

— Гиллиан, сэр, — обратился Дон к альфе уже по пути в тренировочный отдел, — а можно спросить?

— Конечно.

— А почему Рейган затеял своё восстание именно в такое сложное время? Мы проходили по истории, что в то время было очень неспокойно, постоянно был риск, что местные стычки на границах могли перерасти в полномасштабную войну...

— Потому и затеял, чтобы показать властям, что внутренняя политика легко может перерасти в большую проблему в случае полномасштабной войны. Он понимал, что если так будет продолжаться и дальше, то большое вторжение нас попросту погубит. Наше государство занимает достаточно большое пространство и располагает внушительными богатствами. Это не только полезные ископаемые, но и обширные водные, лесные и земельные ресурсы. Результат завоеваний прошлых веков и поиск выхода к морю. Наши соседи не могут нам этого простить до сих пор, особенно после того, как свержение монархии и уравнивание всех трёх типов на конституционном уровне остановило Революцию Омег, чего не смогли сделать они, за что и расплачиваются до сих пор демографической катастрофой. Опасность вторжения была всегда, а, учитывая тогдашнюю многоуровневую коррумпированность, легко понять, чем это могло закончиться. Идеология, подкрепляемая так называемой наукой, которую спонсировало государство, всё сильнее разрушала наше общество изнутри, ограничивая права омег и не давая им себя реализовать в самых разных сферах. Сейчас эта проблема начинает решаться, но крайне медленно. Тот груз предрассудков и проблем, что мы накопили за века, тормозит развитие нашего общества, а власти вместо того, чтобы решать старые проблемы, лишь усугубляет их. Омеги ведь не только в качестве чернорабочих, проституток, домохояев и нянек хороши. Они мало чем отличаются от альф и бет, а их компактность очень полезна в некоторых сферах. Аарон Бейли блестяще это доказал, затеяв эксперимент в своём отряде, когда "Дикие псы" только-только разворачивали свою деятельность. Квоту для омег в начальных военных училищах ввели именно по его предложению, и, хотя отсев был очень огромен, кое-кто всё же пробился и смог закончить первую ступень. Мак Фрост к концу третьего курса достиг нижней планки показателей альф! — Дон невольно присвистнул. Капитана он в деле видел лишь пару раз... — Да, и удивляться тут особо нечему — его кровным старшим отцом был альфа, от которого Мак унаследовал прекрасное здоровье, которое и помогло ему не только отлично служить, но и родить Аарону трёх здоровых мальчишек. Если бы наши власти начали реализовывать подобные проекты шире, обустроив омегам более комфортные условия, то тогда бы освободилось немало альф и бет для обороны наших границ — их места на производстве и в администрации вполне могут заменить омеги. Да и при должной мотивации и подготовке омеги вполне могут служить в войсках. Известно немало случаев, когда омеги вносили посильный вклад в победу... Например, один омега-санитар, попав под шквальный обстрел, занял место погибшего альфы возле пулемёта и довольно долго держал оборону, отстреливая неприятеля, пока не кончились патроны. Он погиб, но сумел задержать наступление на одном из участков, дав шанс сконцентрировать силы на другом направлении и нанести контрудар, взяв противника в "клещи". Ещё один омега из оккупированной приграничной деревни сумел организовать своих сородичей и истребить всех квартировавших в деревне врагов, после чего они держали оборону до подхода правительственных войск. Эта история тоже осталась незамеченной, но выжившие оставили немало свидетельств. И это я не говорю про Аврория, который во времена Великого Холода командовал целой армией и сражался на передовой! Всё это лишний раз доказывает ограниченность современной идеологии. А теневая часть экономики только усугубляет всё, поскольку "лишним" людям надо как-то жить. Да и социальные установки, прививаемые с детства, тоже своего добавляют. Если альфа натыкается на невозможность что-то получить, то он, если он зашоренный, просто берёт то, что ему нужно. Отсюда и повышение уровня преступности, если учесть коррупционный коэффициент. В тот раз страна стояла на краю пропасти, полиция не справлялась, и власти активно взялись давить подполье, опасаясь, что оно помешает им держать круговую оборону на границах. А ведь всего лишь стоило прислушаться к нам... Да, перемены заняли бы какое-то время, пришлось бы потратиться, но потом пошли бы внушительные дивиденды.

— Да, я думал об этом, — согласился Дон. — Значит, сейчас у власти стоят как раз такие зашоренные?

— Не всё так просто, — покачал седеющей головой Гиллиан. — То, что после подавления старого подполья пошли небольшие послабления, говорит о том, что что-то они всё-таки поняли, но если они начнут полную перестройку, то всплывёт столько такого, что все, кто сейчас стоят у власти, загремят за решётку, а то и лоб зелёнкой намажут. А им туда ну очень не хочется. Вся Система настолько переплетена со всеми составляющими, что так просто её не разбить. Рейган всё просчитал ещё тогда, предвидев несколько вариантов развития и их последствия. Он понимал, что без жертв в любом случае не обойтись, и потому затеял своё восстание именно сейчас, пока всё это не достигло высшей точки. Если оставить всё, как есть, говорил он, то через несколько поколений нас просто не станет. Это долгий путь, но самый эффективный.

— А Гейл Робинсон? — спросил Дензел.

— Я его уже не застал — был только на похоронах... Он оказался слишком нетерпелив. Он и его единомышленники так ненавидели властьпридержащих, что хотели ускорить события и обрушить их с пьедестала как можно быстрее. Сперва они начали действовать самовольно, а потом и вовсе откололись. Рейган понимал их, потому и позволил уйти. Это и стало началом конца старого подполья. Через три года после раскола был схвачен Гейл, а потом и сам Рейган.

— А где можно ознакомиться с этим подробнее?

— В нашей библиотеке. Вам ведь надо будет пройти базовый курс обучения... Я сам подберу вам нужные материалы.

Гиллиан не прекращал присматриваться к Дензелу весь путь, и бету это слегка насторожило. Что такого он мог увидеть?

В большом зале — втором тренировочном — уже вовсю занималось около двух десятков человек, среди которых, как и говорил Гиллиан, были омеги. Руководил тренировкой старый альфа с плохо гнущейся ногой. Он то и дело останавливал разбитых на пары бойцов и что-то им объяснял. Увидев Гиллиана и его сопровождающих, альфа дунул в висящий на груди свисток.

— Стоп!

Недовольно заворчавшие бойцы быстро умолкли, увидев, кто пришёл, выстроились в шеренгу и дружно склонили головы.

— И вам привет, — кивнул им Гиллиан. — Ну, как успехи, Рейвен?

— До моего покойного брата некоторые, может, и не дотянут никогда, но так просто не сдадутся.

— До сих пор не устаю удивляться, что ты примкнул к нам после того, как Гейл и его бойцы истребили тогда весь отряд... — покачал головой Гиллиан.

— Это была война, — грустно улыбнулся альфа, — а на войне убивают. Гарольд был просто солдатом, который выполнял приказы, а солдат на войне мало считают... да и свою жизнь он ценил ниже, чем жизнь своего командира, который всё-таки выжил и дал нам шанс подняться из руин.

— Командир? — осторожно спросил Дензел.

— Аарон Бейли. Гарольд Рейвен погиб в чине сержанта его первой роты, которую он обучал на вашей бывшей базе, — объяснил Гиллиан. — Риан был там и всё видел собственными глазами. Ему тогда было тринадцать лет, и это была его вторая встреча с Аароном лицом к лицу. Первая случилась в лесу Дронера, когда Риану было двенадцать.

Дон и Дензел с удивлением взглянули на инструктора.

— И вы?.. — начал бета.

— Я не испытываю ненависти к подполью, — просто ответил тот. — В своём последнем письме Гарольд писал, что в их роте служит омега, который мало им уступает. И он их верный боевой товарищ. Писал он и о первом омеге в отряде, который был просто помощником Аарона. Первого зовут Мак Фрост, а второго звали Френсис Одри.

— Звали?

— Риан случайно убил его, когда, не предупредив Аарона, командование подогнало к месту операции крупный калибр. — Гиллиан вздохнул. — Когда прогремел первый взрыв, у Риана дрогнул палец на спусковом крючке... Погибнуть должен был Аарон, но Френсис увёл его с линии выстрела и принял эту пулю в себя. Риан и сейчас не может себе простить эту смерть, пусть сам Аарон давно его простил. Каждый раз, как мы проезжаем мимо того кладбища, где парня похоронили, он туда заходит с цветами... Ладно, Игорь, это наши новенькие. Оба с начальным военным образованием. Проверить надо.

Со всех сторон удивлённо засвистели.

— Надо — проверим. Ребята, сели! Не путайтесь под ногами, — велел инструктор остальным бойцам. Бойцы шустро разбежались и расселись возле стены. Вперемешку. Дон с изрядным удивлением наблюдал, как они между собой заинтриговано переглядываются. Похоже, что на этой базе и впрямь нет места предрассудкам... Пёс побери, на Дензела опять пялятся! Уже учуяли?! Да что ж он так здорово для всех пахнет-то?! — Бета первый. Как звать?

— Дон Берил, — представился Дон, выходя по знаку инструктора в центр зала. — А вы тоже были военным?

— Мы с Гарольдом вместе начинали, а я потом остался учить курсантов. Значит, Берил... Разувайся.

Инструктор попался весьма опытный, пусть и с больной ногой. В этом Дон убедился уже в первые две минуты — пропустил два весьма чувствительных удара, которые вынудили собраться.

— Достаточно. Неплохо, — похвалил Рейвен.

— Неплохо? Да нам на тренировках давали... — начал возмущаться Дон.

— А меня не интересует, сколько баллов вам давали на тренировках, — отрезал инструктор. — Сейчас я оцениваю не твоё мастерство, а общий уровень тренированности и подготовки. Пока единственный твой недостаток — излишняя техничность.

— В каком смысле? — Дон растерялся.

— В прямом. Поскольку беты не обладают такими сильными боевыми инстинктами, как альфы, они реже достигают высокого уровня в бою. Там, где альфа берёт инстинктами, бетам приходится брать умом и расчётливостью. Отсюда и главная проблема — привычка к стандартным связкам и комбинациям. Если делать основной упор только на них, то риск поражения будет расти, чем дольше длится бой. Альфа быстро понимает главную слабость противника и начинает бить прицельно. И это не считая главного оружия альфы — так называемой силы духа, которая у бет сравнительно слабо развита и позволяет только кое-как выдерживать давление и не терять голову от бессознательного страха перед альфой. Это может быть не только врождённым, но и вполне вырабатывается за счёт тренировок. В этом и заключается один из смыслов совместных тренировок альф и бет — выработка единого порядка действий смешанного отряда, чтобы работать сообща, а не мешать друг другу. Собирать альф и бет в смешанные отряды начали сравнительно недавно, так что отработка совместных действий очень важна.

— А омеги? У них устойчивость тоже может выработаться? — Дон с любопытством оглядел присутствующих в зале омег, которых было заметно больше.

— Да, но на это нужно потратить немало времени. Омеги бывают разные из-за постоянного перемешивания генетики всех трёх типов. Одни уже рождаются с хорошим боевым потенциалом — такие, как наш любимый комиссар или Мак Фрост. Кто-то способен обучиться со временем и если не стать полноценным бойцом, то хотя бы быть полезным в бою. Таким, судя по письмам моего брата, был Френсис — он не сразу, но хорошо начал переносить тренировки, на которых сила альфы буквально бушевала. Аарону тогда впихнули самых необученных, так что по первости парню приходилось нелегко, но он справился. А есть такие, которые, как бы не старались, не смогут одолеть бессознательный страх даже перед бетой, не говоря уже об альфах. Как ни прискорбно, но таким лучше оставаться в тылу. Конечно, и среди них могут встречаться исключения, но это бывает редко. Об этом в своей диссертации рассуждал ещё Рейган, и мы уже в те времена убедились, что он прав. К несчастью, в этом убедились и власти, оттого-то омег и стараются прибить к земле, начиная с малолетства. Чтобы выработать у них психологию раба, неспособного на бунт. Понятно, что жизнь постоянно вносит свои коррективы, но то, что вбивается в подкорку, рано или поздно сыграет роковую роль. В частности, не каждый омега способен без колебаний отнять чужую жизнь. Ладно, садись. Потом обсудим, что делать дальше. Как звать? — обратился инструктор Дензелу.

— Дензел Саммерс.

— В центр.

Дензел поднялся с пола и начал разуваться. За луны, прошедшие с момента заключения договора на троих, он стал увереннее в себе, а бой на арене "Соблазна" и поединок в армрестлинге заставили его задуматься над собственными возможностями. Молодой альфа всё больше понимал, сколько всего он недополучил вовремя из-за постоянных унижений, которым его подвергал отец. Теперь пришло время навёрстывать. Тренировки, что он проходил раньше, сумели его подготовить к службе на базе "Дикие псы" и дороге к базе повстанцев, но теперь этого было мало. Дензел старательно настраивался на долгие и упорные тренировки здесь. Он решил во что бы то ни стало пробиться в личный отряд Гиллиана и доказать, что он достоин быть рядом с Салли. Чтобы сам Риан признал его.

Гиллиан внимательно за ним наблюдал, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.

— Не гони, — сразу предупредил новичка Рейвен. — Я не знаю, насколько ты силён, как альфа, так что не торопись сразу показывать, насколько ты крут.

— Хорошо, — кивнул Дензел, принимая боевую стойку и стараясь сконцентрироваться. В конце концов, здесь много омег, и пугать их выплеском своей силы он не хотел. Может, эти ребята и тренированные, прошедшие строгий отбор, но они всё-таки омеги...

Гиллиан прищурился.

Первые две минуты показали, что держать в узде новообретённые инстинкты очень непросто. Инструктор был очень опытен, часто использовал обманные манёвры, дразня новичка, травмированная когда-то нога ему совершенно не мешала, и Дензел начал злиться. Рейвен то и дело разрывал дистанцию, кружил вокруг него, часто атаковал в ноги... Не раз и не два Дензел буквально в последний момент успевал уйти от атаки. Зрители уже на восьмой минуте разделились на два лагеря, болея за обоих. Судя по их выкрикам, которые сам Дензел улавливал лишь краем сознания, он вызвал одобрение не только у омег, но и нескольких сородичей. На исходе десятой минуты он почуял на себе тяжёлый взгляд альфы, резко обернулся и наткнулся на голубые глаза Гиллиана. Так похожие на глаза Салли.

— Хватит, — веско произнёс тот. — Остановись.

Гиллиан был невероятно силён — куда сильнее, чем командиры с их бывшей базы. Дензел быстро остыл и отступил на два шага, едва сдерживаясь, чтобы не склонить голову. Гиллиан продолжал вглядываться в него и о чём-то думать.

— Можно тебя на два слова? — вдруг спросил он.

Давление исчезло, и Дензел с облегчением выдохнул, заметив, как точно так же расслабились и все остальные.

— Конечно, сэр.

Гиллиан отвёл его в сторонку и спросил сразу:

— Когда ты сражался, используя инстинкты, в первый раз?

— Я... я не знаю... Наверно, на той базе, когда в комнату Салли проник Крейг, альфа из моего отряда. Его натравили, чтобы проверить, насколько мы надёжные защитники для Салли. Совершенно случайно там оказался я и...

— Так, стоп. Всё сначала.

Дензел рассказал. Гиллиан долго хмурился, потирая подбородок.

— А как же ты служил до этого?

— Абстрагировался. Я в военное пошёл, чтобы доказать отцу и себе, что я не... ущербный.

— А в детстве ты не дрался? В школе?

— Дрался, но постоянно проигрывал. Я никогда не любил драки потому, что знал, как это больно, и не любил делать больно другим.

— Выходит, учился ты не с инстинктов, а с головы, как бета... А давление как переносил?

— Нормально... только очень не любил, когда на меня голос повышают и когда вокруг было много народа. Отец постоянно ругался и при этом замахивался. А бил он очень больно.

— Он тебя и бил при этом? — Альфа нахмурился.

— Когда погиб мой... оми, отец несколько раз избил меня до крови.

— За что?

— За то, что "сопли развозил".

— А как погиб твой оми?

— Это... — Дензел сглотнул, вспоминая. — это я виноват.

Слушая эту печальную историю, Гиллиан только головой качал. Потом его лоб разгладился, и он похлопал поникшего парня по плечу. За всем этим наблюдали все остальные, включая Дона.

— Ты не виноват, сынок. Виноват в первую очередь твой отец. Если бы он послушался твоего оми, то этого бы не произошло.

— Почему?

— Потому что наши инстинкты — это поистине страшная вещь, которую надо вводить в рамки с самого детства за счёт грамотной системы воспитания. И в самом начале созревания в том числе. Первый сексуальный опыт для альфы так же важен, как и первая течка для омег, поскольку пережитый при этом опыт намертво откладывается в подсознании, влияя на всё остальное. Твой отец совершил роковую ошибку, не послушавшись твоего оми, и только добавил тебе проблем. У его ошибки остался только один плюс — ты подсознательно сдерживался, общаясь с омегами, поскольку пережитое потрясение накрепко отпечаталось в твоей памяти. Я догадываюсь, что было потом. Так что не вини себя в том, что случилось. Твоей вины в этом нет. Теперь что касается тебя как бойца. Я чувствую в тебе солидный потенциал и большую силу, но пользуешься ты ими, как я уже сказал, неосознанно. Вытащить это на поверхность труда не составит — ты достаточно способный и упорный, но тут встанет один очень важный момент — контроль.

— В каком смысле, сэр?

— Среди нас немало альф, и в бою очень важно, чтобы противник не догадался о нашей реальной силе. Пусть они нас недооценивают, а не мы их. Если ты хочешь идти в бой наравне с остальными, то тебе придётся пройти ряд дополнительных тренировок, чтобы научиться скрывать свою силу и высвобождать её только тогда, когда это нужно, а не тогда, когда в голову взбредёт. Одно из наших преимуществ — неожиданность. Надо поражать врага, чтобы он от неожиданности потерял уверенность, а вместе с ней и контроль над ситуацией. Методику обучения по выработке такого контроля Рейган разрабатывал уже после университета, и я стал одним из первых, кто полностью её прошёл самостоятельно. Принцип коллективных тренировок мы вырабатывали вместе. Но предупреждаю сразу — это будет очень непросто. Есть риск, что ты не выдержишь и сломаешься, поскольку контроль сильно завязан на психике и выдержке.

— Как это?

— Как действует сила альфы?

— Она подавляет волю противника, пробуждая подсознательный страх. Это результат выделения пахучих веществ, относящихся к группе феромонов.

— Именно. Суть обучения контролю состоит в том, чтобы подчиниться до определённого предела, а потом резко атаковать самому. Сила психики способна брать под контроль выработку соответствующих веществ в организме, и наша методика по обучению контролю завязана именно на этом принципе. Инстинкты достаточно сильных альф, особенно перед боем и во время него, буквально восстают против этого, поэтому с определённого момента обучение будет очень тяжёлым и жёстким, чтобы проверить силу духа каждого, насколько он гибок для этого. От психики тут зависит очень много. Если ты сломаешься, то никаких тебе рейдов не будет — останешься на базе в качестве рабочего. Такие альфы в принципе воевать не смогут — будут постоянно срываться и мешать своим.

— Во время этих тренировок будут пытаться сломать? — Дензел поёжился, вспомнив тиранию отца.

— Да. Ты, конечно, можешь и отказаться и просто продолжить тренировки, но на самые ответственные задания отправляют только тех, кто прошёл это обучение. Я торопить тебя не буду — подумай хорошенько.

— А... сколько альф завершают обучение?

— Один из трёх-четырёх. Прервать тренировки можно в любой момент и вернуться к обычным.

— А Рюк тренируется?

— Хочешь его расспросить? Да, Рюк тренируется, но он не так силён, как ты — слишком молод пока.

— А Кристиан?

— Он даже пытаться не стал. Да, он неплохой боец, но предпочёл остаться на базе и поддерживать работоспособность всех систем — не все омеги-рабочие могут справиться с некоторыми вещами. При необходимости он возьмёт в руки оружие, да и в рукопашной неплох, но сражаться пока не хочет. Сильные руки нам нужны не только в бою. Это как в большом мире — одни альфы служат в армии и в полиции, другие ворочают грузы на складах, пашут на промышленных комбинатах и сидят за баранкой дальнобойных фур.

— Хорошо, я подумаю. Сколько у меня времени?

— Сколько угодно. Если ты согласишься пройти эту тренировку, то должен понимать все возможные последствия.

Элиот Мейсон со смехом сделал Дензелу подножку и повалил на пол.

— Да что ты всё осторожничаешь?! Я же не хлюпик какой-нибудь.

— Я просто не хочу тебе навредить, — возразил Дензел, вставая. — Я никогда ещё не тренировался в паре с омегой. Вот привыкну...

Элиот только рассмеялся, откидывая со лба светлые волосы. Этот омега сам вызвался быть его партнёром, при этом постоянно делал недвусмысленные знаки в адрес новичка. Это смущало и мешало собраться.

— Да не бойся ты, мне уже двадцать два года!

— А мне почти двадцать шесть. Я старше тебя.

Элиот снова рассмеялся и, повалив альфу на спину, сел верхом.

— Всего? Значит, ты, так сказать, в самом соку... Как на счёт пообщаться накоротке? Я бы не отказался от короткой случки с тобой... — И омега игриво погладил огорошенного партнёра по лицу и подвигал бёдрами.

— Эй, Эл, ты что, собрался себе его заграбастать? — рассерженной пчелой налетел на Элиота Алистер Браун и сшиб сородича на пол, подминая под себя. — Какого пса???

— Не щёлкай клювом! — Элиот легко вывернулся и вскочил.

— Ах, ты...

Дензел окончательно растерялся, глядя на сцепившихся омег и не зная, как их растащить. НИКОГДА ещё омеги из-за него не дрались!!!

— Ре-ребята... хватит... это же...

Альфы и беты, повернувшись на шум, рассмеялись, а один ободряюще подмигнул новенькому.

— А ты становишься популярным, братан!

— Но я...

— И это ещё наши бойцы. А скоро вокруг тебя начнут остальные круги нарезать. Ты, похоже, круто пахнешь.

— Ага, — кивнул Дон, тщательно скрывая досаду. — Ты бы видел, как на него пялились омеги на Ярмарке!

Алистер и Элиот продолжали месить друг друга, на окрики инструктора не реагировали, и Рейвену это быстро надоело. Он решительно подошёл и в два счёта развёл драчунов, крепко держа за шиворот, при этом использовать свою силу духа он не спешил — это было последним средством.

— Прекратить! Сколько раз вам повторять: ВСЕ РАЗБОРКИ — ПОСЛЕ ТРЕНИРОВКИ!!! В крольчатник отправитесь или на кухню!

Взъерошенные омеги задёргались.

— А чего он... — попытались они возмутиться хором.

— На кухню отправлю! — повторил инструктор. — И сообщу комиссару.

Омеги тут же притихли, и Рейвен их отпустил. Дензел убрался от парней подальше — красный, как варёный рак. Да что же это такое!..

— Что, не понравились наши омежки? — догнал его тот самый альфа. Он был чуть помоложе, темноволосый, с широким лицом и квадратным подбородком.

— Я не хочу, чтобы из-за меня омеги дрались, — буркнул Дензел. — Это... неприлично.

— Согласен, но наши не такие тихони, как в большом мире. Здесь у них больше свобод и прав... Кстати, меня зовут Мартин. — Дензел пожал протянутую руку. — Слушай, Денз, а ты, случайно, не дитя импринтинга?

— Нет. После того, как умер мой оми, отец привёл второго мужа, и у меня родились ещё два брата — альфа и омега. А почему ты так подумал?

— Я сильно сомневаюсь, что твой изумительный запах — это только удачное сочетание генов и хорошие душевные качества.

— А при чём здесь второе? Разве они влияют на запах?

— Ещё как! Это заметил ещё Рейган и описал в своей диссертации. Это особенности восприятия, которые крепко завязаны на психологии.

— Как?

— Очень просто. Ты когда-нибудь встречал людей, которые с первого взгляда вызывали у тебя неприязнь?

— Да, и довольно часто.

— А бывало такое, чтобы при ближайшем знакомстве их недостатки начинали казаться не такими уж и ужасными, поскольку у этих ребят были и хорошие стороны?

Дензел нахмурился, вспомнив своё знакомство с Доном. Когда Дон вселился к нему в комнату, сперва сосед-бета показался той ещё язвой, но уже к концу второй недели совместного проживания стало понятно, что Берил не так плох, как можно было подумать, а потом и вовсе оказался отличным парнем, который никогда не отказывался поделиться добытыми за карточным столом деньгами, нормальной едой и постоянно брал соседа-недотёпу с собой в компании, куда сам Дензел ни за что бы не попал.

— Ну... было.

— Так же и с запахами. Я не знаю, за счёт чего это происходит, но наши омеги в один голос говорят, что если альфы и беты не сволочи и не циники, то они пахнут гораздо лучше, чем остальные. Если даже в их запахах и есть неприятные примеси, то при ближайшем знакомстве они становятся меньше выраженными, а то и вовсе исчезают. Особенно это видно по новичкам, которые сюда приезжают. Первые недели они от нашего брата шарахаются, пока не присмотрятся и не принюхаются, убедившись, что здесь им ничего не грозит. После гражданки привыкнуть к нашей вольнице очень трудно. А такие, которые и без приглядки пахнут сногсшибательно, пока большая редкость. Так что скоро у тебя будет целая армия поклонников.

— А у меня шансы есть? — поинтересовался, подойдя, Дон.

Мартин окликнул одного омегу:

— Эй, Стир, подойди-ка сюда!

— Чего надо?

— Иди, дело есть.

— Ну? — хмуро спросил Стир, приблизившись, и тут же начал принюхиваться. С интересом и лёгким удивлением. Чёрный полукомбинезон, серая рубашка, длинные русые волосы, стянутые в хвост, и симпатичное округлое лицо, обезображенное кривым шрамом на правой щеке. На вид ему было чуть меньше тридцати.

— Дон хорошо пахнет?

Стир принюхался, подойдя вплотную.

— Ага, хорошо. Но этот альфа — гораздо лучше. — И беззастенчиво ткнул пальцем в Дензела.

— Лучше меня?

— Гораздо лучше.

— Видал? Уверен, что все наши омеги скажут то же самое. Вот потому-то я и подумал, что ты дитя импринтинга — сразу на "ура" воспринимаются только такие особенные дети. Они наследуют самое лучшее из генетики родителей, что и даёт им такой привлекательный запах. Я видел пару таких омежек, за которыми просто табунами ходили и дрались из-за них чуть ли не до смерти.

Дон и Дензел молча переглянулись, и бета поморщился. Они синхронно подумали об охоте, от которой с середины школьного обучения страдал Салли. Дитя импринтинга...

И в этот самый момент Дон кое-что вспомнил.

— Пёс меня задери! — И бета изо всех сил врезал себе кулаком в лоб. — Совсем забыл!

— Что такое? — встрепенулся Дензел.

— Папки, которые передал кэп! Мы их так и не отдали командованию!

— Бли-и-ин! — застонал альфа. — Точно!

— Какой кэп? — удивился Мартин.

— Капитан Мак Фрост. Муж полковника Бейли. Когда мы уходили, он как-то вскрыл один из генеральских сейфов и передал несколько папок. Боги, и почему я сразу их не отдал... Не иначе перетрусил.

— Вы в каком блоке живёте? — тут же спросил Мартин.

— В четвёртом. Тридцатая комната.

— О, ещё и соседи! Я живу в пятнадцатой. Пошли, провожу.

— А Рейвен отпустит?

— Отпустит. Только предупредить надо. Я быстро.

Едва инструктор узнал, куда новичкам надо срочно отлучиться, как тут же отпустил. Мартин проводил друзей до их комнаты, попутно объясняя, как проще ориентироваться на базе. Попав в свою комнату, Дон сразу залез в сумку и достал те самые папки.

— Теперь в командный центр. Кэп просил передать лично Риану.

— Так он и не там может быть, — неуверенно протянул Мартин. — Если нет срочных дел и новостей, то он по всей базе бегает — следит за работами по благоустройству и строительству.

— А они ещё ведутся?

— Конечно. Мало ли что случиться может, а база должна быть готова принять сразу большое количество людей. Для этого и строятся новые генераторы и не только. Наши вожди продумывают на несколько шагов вперёд. Риан в таких случаях говорит, что пусть лучше будет и ни разу не пригодится, чем припрёт что, а нужного нет. Власти уже столько провокаций и подстав организовали, что не исключено, что и до погромов может дойти. Мы хоть и далеко от больших городов, но бросить людей просто не можем. Уже продумываются даже планы эвакуации и размещение отдельных групп беженцев.

До командного центра дойти не успели, когда им попался Джеймс, куда-то спешащий по делам. Увидев новых знакомых, альбинос широко улыбнулся и подбежал ближе.

— Привет, Снежок! — Дон потрепал юношу по белоснежным волосам. — Папа где?

Джеймс показал два пальца и начертил в воздухе прямоугольник.

— Дома что ли? — Альбинос кивнул. — Слушай, проводи-ка нас к нему. А то мы должны были вчера ещё кое-что передать, а забыли... Ты не сильно занят?

Джеймс подумал и отрицательно помотал головой.

— Отлично, — с облегчением выдохнул Мартин. — Тогда я возвращаюсь, раз проводник нашёлся. Встретимся за ужином.

Во втором блоке жили семьи. Пока Джеймс отпирал дверь, Дон и Дензел нервно топтались за его спиной. Первое, что они услышали, войдя в крохотный коридорчик, был голос Салли:

— ...и так и пошло.

— Вот как... — задумчиво протянул Риан. — Значит, ты за него?

— Дон, конечно, жук ещё тот, но без его знаний и навыков выживания в трущобах мы бы пропали. Да, с "Соблазном" он немного промахнулся, но кто знал, что там начали метить собственные деньги?

— Метить деньги? — заговорил Гиллиан. С тренировки он ушёл почти сразу после разговора с Дензелом.

— Да. Дон как раз играть сел, и в какой-то момент меченой купюрой ему чуть ли не в нос ткнули.

— И как вы вырвались оттуда? — Голос комиссара задрожал.

— Нам предложили альтернативу — сыграть на меня. Если Дон выиграет, то нас отпускают вместе с теми деньгами, что он уже добыл. Если проигрывает, то я становлюсь собственностью клуба. В первую партию ему позволили выиграть, вторую он проиграл, а в третьей нам повезло. Один из проституток, Ронда, который был осведомителем Артура, вовремя подсунул неправильно окраплёную колоду, и в последнем кону Дон вытянул джокера. Нас было передумали отпускать, поскольку собирались сшельмовать и в этот раз, но Ронда успел стащить пистолет у одного из охранников и начал стрелять. Дон успел забрать деньги, и Ронда вывел нас наружу. Но он умер потом.

— Наркота?

— Да. Дон потом сказал, что его за что-то, скорее всего, укололи дрянью, которая убивает сердце, а потом изводили дозами поддерживающей наркоты, которую ещё надо было выпросить.

— "Поводок", — будто сплюнул Риан. — Твари! — Помолчав, он спросил: — Ронду похоронили?

— Артур сказал, что да.

— Хорошо... А как так вышло, что тебя проворонили и позволили украсть?

— Дональд сказал, что, вероятнее всего, газа в щёлку напустили, улучив момент, когда Денз уснул покрепче. Но ребята меня быстро нашли, а тут ещё бета со шрамом решил меня без ведома хозяина на торги выставить...

— Какой бета? — перебил комиссар.

— Которого ты обчистил, когда жил там. Ты ещё ему ножом по горлу...

— А... помню такого. — Голос Риана слегка охрип. — Та ещё вонючка. Пришлось тогда прикинуться шлюхой. Я его почти неделю пас, выяснил, где он живёт, а потом уже подловил.

— А зачем тебе нужны были деньги?

— Чтобы заплатить кое-кому за помощь, купить топлива для машины, на которой потом запас оружия вывез, и перевести на счёт одного приюта — единственного, где руководство детьми не торговало. Они там буквально каждую монетку считали. Когда этого гада в больницу увезли, я залез в его квартиру, обшарил все тайники, нашёл ещё пару заначек... Надо было его добить! — яростно рыкнул омега.

— Если бы ты его добил, то Салли бы продали позже, да не на Ярмарке, а контрразведке, — сказал Гиллиан. — И наш мальчик бы до нас просто не добрался.

— А почему ты его тогда не убил? — удивился Салли. — Мне казалось, что... Работорговец всё-таки.

— Просто... — Риан ответил не сразу. — Просто... ты к тому моменту уже активно шевелиться начал, и когда я уже собирался его добить, ты меня пнул. И я не смог. Даже шею ему перевязал тем, что смог найти. Я вообще после родов начал бережнее относиться к чужой жизни, чем до тебя. — В голосе омеги прорезались горечь и досада. — Знал бы я тогда, чем это потом обернётся...

— Всё к лучшему, милый. Всё к лучшему.

Тут Джеймс вежливо постучался в притворенную дверь родительской комнаты, а потом заглянул.

— Джейми? Ты почему здесь? — удивился Риан.

Альбинос распахнул дверь и кивнул на друзей, а те, наконец, увидели своего омегу.

Салли сидел на родительской постели, скрестив ноги. Он уже был в униформе — таком же сером комбинезоне, как и родитель, но с белыми косыми полосами на торсе и штанинах. Рукава подвёрнуты до локтей, верх расстёгнут наполовину, демонстрируя белую майку. Его родители сидели напротив, и Гиллиан приобнимал мужа за плечи. Увидев обоих любовников старшего сына, Риан неприязненно нахмурился.

— Зачем пришли?

— Да вот... — Дон протянул папки, которые держал в руках. — Капитан Фрост просил вам передать.

— Мак? — Гиллиан тут же слез с кровати и подскочил, чтобы забрать передачу. — А что тут?

— Какие-то шифры, планы военных баз и списки заключённых, которые всё ещё остались в лагерях с прошлого восстания... Кажется, так он сказал... Но мы внутрь не заглядывали.

Гиллиан замер, потом ошеломлённо уставился на папки и, пробормотав "Джаспер", метнулся к столу. Риан тоже подскочил, и супруги начали потрошить привезённые бумаги в четыре руки. Салли вытянул шею, прислушиваясь.

— Ни ... себе! — воскликнул Риан через пару минут. — Как только Мак не побоялся вскрыть генеральский сейф именно в разгар побега?!

— Вот, списки заключённых! Давай, помогай искать Джаспера!

Салли украдкой поманил друзей, и те неуверенно вошли, подталкиваемые со спины Джеймсом. Альбинос сбросил с ног ботинки и сел рядом с братом. Тем временем Риан и Гиллиан, напрочь забыв про гостей, яростно рылись в одной из папок, и Гиллиан вскоре издал разочарованный стон.

— Его здесь нет!

— А, может, пропустили? — Риан снова заводил пальцем по строчкам. — Ага, вот он — Джаспер Фолли! Тут написано, что его забрали через пять лет после водворения в лагерь.

— Кто забрал?

— Тут только имя... Бета Альфред Скорса.

— А куда?

— Не указано. Будем надеяться, что Джаспер ещё жив.

— Думаешь, его могли раскусить?

— Просто так из лагеря никого не забирают, — покачал головой Риан, перебирая бумаги. — И если Джас спалился, то отправить его могли только в одно место.

— А кто это? — осторожно спросил Дон. — Ваш друг?

Риан резко обернулся. Гиллиан едва успел придержать его за локоть.

— Да, наш друг ещё с тех времён. И он Двуликий, как и Салли, но активно созревать повторно начал в четырнадцатилетнем возрасте. Его отец-бета, опасаясь, что мальчишку разоблачат и искалечат, вырезав всё сразу, разыскал подпольного хирурга, и тот сделал операцию по удалению матки и яичников. В результате Джаспер начал созревать в одном направлении и вырос похожим на бету. Соответствующим образом отец сделал ему фальшивые документы, в которых Джаспер уже был указан как бета. Я познакомился с Джаспером после того, как ушёл из дома. В день ареста Рейгана Джаспер оборонял штаб и был арестован со всеми, кто там был.

— И куда его могли увезти? — напрягся Салли.

— Есть одно место, где официальные власти изучают Двуликих. Мы узнали о нём несколько лет назад, но внедрить своих людей туда не получилось — слишком частое сито отбора. Узнать об этой лаборатории мы смогли только после того, как один из наших отрядов подобрал омегу, сбежавшего оттуда — он входил в один из экспериментов. По разведению чистокровок.

— Разведению? — Дензел похолодел.

— Да. — Комиссар скрипнул зубами. — Туда начали покупать здоровых омег и спаривать с Двуликими, чтобы получить потомство. Этот омега — его звали Аки — успел родить там двоих детей, которых у него почти сразу отбирали. После вторых родов Аки задумал сбежать, чтобы попытаться разыскать и забрать своих детей, но не смог. Его настигли и тяжело ранили охранники, а потом просто выбросили на изрядном расстоянии от этого проклятого места. Наши возвращались из очередного рейда, нашли Аки и привезли сюда. Он нам и рассказал про эти эксперименты всё, что знал. К сожалению, долго он не прожил и вскоре умер — раны были слишком серьёзными, да и разлука с детьми оказалась чересчур тяжёлой. Аки просто не хотел дальше жить.

Риан рассказывал тихо, но каждое произнесённое им слово было пропитано ненавистью.

— Вы думаете, что ваш друг там? — испуганно ахнул Салли.

— Больше негде, — покачал головой Гиллиан. — Он ведь не просто Двуликий, а Двуликий прооперированный. К тому же он много лет скрывал свою истинную природу и весьма успешно. Даже я не понял, кто он, пока Джаспер мне сам не сказал и не предъявил доказательства.

— Какие, сэр? — тихо спросил Дензел.

— Он разделся передо мной полностью. Во-первых, оволосение его тела было типично омежьим. Во-вторых, он был худоват для беты. В-третьих, соски крупнее, чем у альф и бет. А ещё Джаспер признался, что у него по-прежнему иногда выделяется смазка, хотя течек и не бывает. В общем, какие-то омежьи признаки у него ещё были. И шрам на животе после операции.

— А где вы с ним встретились, сэр?

Гиллиан вздохнул, переглянулся с мужем и начал расстёгивать свой комбез — тёмно-синий, с поперечными чёрно-белыми полосами на рукавах. Оголил правое плечо.

— Дон, ты знаешь, что это означает?

Бета подошёл, пригляделся... и его нижняя челюсть чуть не брякнулась об пол.

— Это же... Так вы состояли в стае, сэр?

— Я там начинал, когда сбежал из дома в восемьдесят втором. Вожаком нашей стаи был Гровер Рэффенсон по кличке Зубодёр. Вполне себе приличный вожак. Ещё в нашей стае были двое омег — Суо и Майло, которых мы всегда защищали от чужаков. Гровер тогда ещё сказал, что если наши ребята и родят, то пусть это будут наши дети, а не от кого-то со стороны... Хороший был парень. В этой стае состоял и Джаспер — пришёл до меня. — Гиллиан поправил рубашку, комбинезон и начал застёгиваться. — Моей первой проверкой была охрана Суо и Майло, когда у Суо началась течка. Пока остальные занимались им, а Майло следил за сменой партнёров, я стоял на страже. Потом я присягнул Гроверу, и он поставил на меня свою метку как знак подчинения. Я пробыл с ними до конца лета, мне сделали новые документы... кое-кто помог... А потом меня вычислили посланцы моего отца. Они напали на нашу стаю, убили всех... — Гиллиан болезненно скривился. — Спастись удалось только мне и Джасперу — он помчался за нашими омегами. Когда я встретил его уже в штабе повстанцев, то он рассказал, что Майло погиб в тот же день, а Суо продали каким-то извращенцам, которые его и убили. Джаспер был так тяжело ранен, что его сочли почти мёртвым и не стали добивать, но он выжил. Джаспер сумел разыскать Суо, но было поздно. Он смог только похоронить его там, где и остальных — за городской чертой. Всё, что у нас осталось от Суо — парик из его волос, который Джаспер хранил до самого ареста... У Суо были очень красивые волосы. — Гиллиан слабо улыбнулся и зажмурился, массируя пальцами веки. — Он их четыре года отращивал, чтобы потом продать и бросить эти деньги в общую копилку к зиме. Его остригли при поимке почти под корень, а потом Джаспер увидел этот парик на витрине и стащил. Мы по очереди помогали Суо за волосами ухаживать и хорошо их знали.

— Джаспер... любил Суо? — дрогнувшим голосом спросил Дон.

— Да. Когда он мне рассказывал всё это, он плакал.

Риан ласково приобнял мужа, и Гиллиан встряхнулся.

— Ладно, будем надеяться, что Джаспер ещё жив. В любом случае, с этими кроличьими экспериментами надо заканчивать. Для чего бы они всё это не затеяли, так быть не должно.

После разбора документов, переданных капитаном Фростом, Дон и Дензел снова получили разрешение сесть за один стол с семьёй комиссара — уже за ужином. Риан по-прежнему на них волком смотрел, но на этот раз Салли сел рядом с ним. Гиллиан кратко рассказал историю своих скитаний, пока искал своего омегу.

— А как вы познакомились? — спросил Салли у отца. — Артур сказал, что это было что-то особенное...

— Об этом мы тебе расскажем после ужина, — пообещал Риан. — А сейчас скажи-ка мне вот что, дорогой. Майкар и Лексус не говорили тебе, почему Лексус не может иметь детей?

— Нет, — печально мотнул головой Салли. — Я только понял, что там была какая-то жуткая история.

— А как они встретились? Майкар его выкупил?

— Нет, они познакомились возле роддома, где работал папа Лексус. Потом поженились, а потом им пришлось уехать из столицы.

— Значит неспроста мне тогда показалось, что Майкар неплохо пахнет... Их потом не беспокоили?

— Нет. Это было первое, что я потом спросил. Правда, возникла заминка, когда они оформляли документы на усыновление... В областном Доме Малютки им попытались подсунуть другого ребёнка, но папа Лексус приходил ко мне каждый день и сразу разгадал подмену. Он им там такую истерику закатил, что руководству пришлось смириться. Папа Майкар им ещё и на лапу дал, и меня отдали без вопросов.

Риан с глухим стоном ссутулился, уткнувшись лбом в кулаки.

— Боги, Лексус... Я же теперь никогда с тобой не расплачусь! — проскрипел растроганный до слёз комиссар. — Ты сдержал слово...

— Да, ты и тут оказался прав, любимый. — Гиллиан успокаивающе привлёк к себе мужа. — Ты знал, у кого стоило оставить нашего мальчика. Лучшего места и желать было нельзя.

На них косились из-за соседних столов, а кто-то даже активно подслушивал. Риан, хлюпая носом, утёрся рукавом, и Джеймс торопливо протянул ему свой носовой платок.

— Спасибо, солнышко...

— Да, Лексус берёг Салли, — подтвердил Дон. — Даже мне не сразу поверил.

— А что он сказал про твои выкрутасы? — негромко поинтересовался Риан, комкая платок в ладони.

— Во второй раз рассердился, конечно... — Дон виновато поник. — Но потом простил... кажется.

— Кажется? — В голосе комиссара прорезался тихий рык.

— Ну... — Дон втянул голову в плечи. — Он не ругался... но сказал, что если я снова сделаю что-то в этом роде... то он меня к Салли и на пушечный выстрел не подпустит. Риан... я вам клянусь... что больше я ничего такого никогда не делал...

— Знаю, Салли говорил. — Риан глубоко вдохнул, утёрся платком и резко выдохнул. — Ладно, посмотрим, что ты за гусь. Может, на что-то и сгодишься. Гиллиан, ты на второго посмотрел?

На Дензела Риан даже не взглянул, что альфа расценил как плохой знак, но не стал дёргаться. В конце концов, он знал, что так и будет. Тут надо запастись терпением.

— Да, милый. Задатки у него хорошие, но тут ещё надо как следует поработать. У парня есть одно несомненное преимущество — он начинал учиться не с инстинктов, а с головы, как бета.

— Как это? — Риан заставил себя взглянуть на Дензела, и в его бесцветных глазах промелькнула злость, смешанная с ревностью.

— Так получилось, что он с детства подавлялся как альфа, и его боевые инстинкты начали пробуждаться относительно недавно. Дензел уже делает успехи, но, как я ещё сказал, ему есть куда расти. И если обучение завершится успешно, то я заберу его в свой отряд.

Дензел едва не выронил ложку.

— Что?.. Вы это... серьёзно... сэр?

— Вполне серьёзно, — кивнул тот. — Но всё будет зависеть только от тебя.

— Я... я буду стараться. И я пройду ту тренировку. Я не сломаюсь, обещаю.

Молодой альфа выпрямился, и в светлых глазах загорелся огонёк крайней решимости.

— Будет трудно.

— Я знаю. Но я хочу помочь всем, чем смогу. И я это сделаю.

Салли улыбнулся, и Риан заметил эту улыбку... как и тепло, вспыхнувшее в глазах старшего сына. Комиссар злобно скрипнул зубами, подёргивая ноздрями. Этот запах чужака... лёгкий, чистый... ненавистный. Этот аромат мог отобрать у него долгожданного первенца навсегда. И омега возненавидел этого чужака ещё больше. Он бессознательно вцепился в ладонь Салли и сжал её.

— Что-то не так, папа?

— Н-нет... всё нормально. Я тут вспомнил кое-что... одно дело... — Риан начал вставать из-за стола и пошатнулся, едва не смахнув тарелку Дона с остатками ужина, которая стояла довольно близко. — Простите... Салли, подожди меня дома, ладно? Как только я вернусь, нам нужно серьёзно поговорить.

— Хорошо.

Салли встал — отец не спешил его отпускать. Риан это заметил и ойкнул.

— Прости, милый. — Риан не без труда разжал руку и торопливо поцеловал сына. — Скоро увидимся.

— Да, пап.

Гиллиан нахмурился, но промолчал. Он просто взглянул на удаляющуюся спину мужа и поднялся сам.

— Джейми, проводишь Салли домой?

— Что такое? — уже не на шутку обеспокоился Салли.

— Ничего, потом объясню.

Гиллиан быстро догнал мужа и что-то тихо ему сказал. Риан только плечами передёрнул и ускорил шаг.

Дон выдохнул с облегчением. Под испытующим сверлящим взглядом комиссара, не предвещающим ничего хорошего, аппетит пропадал очень быстро... Бета придвинул к себе едва не опрокинутую Рианом тарелку, занёс ложку... и замер.

— Это ещё что???

Друзья и альбинос удивлённо уставились в тарелку, в которой лежал... высушенный крысиный хвост. Проходящий мимо Алекс только бросил короткий взгляд и сочувственно рассмеялся, хлопнув бету по плечу.

— Соболезную, Дон, это чёрная метка нашего комиссара. Похоже, что ты всё же попал ему на зуб.

— В каком смысле?

— Риан очень злопамятный и никогда ничего не забывает. Похоже, что он всё же решил тебе отомстить за старые грешки, и крысиный хвост — это только начало. Скоро будут новые подлянки, так что держи ухо востро. Но это будет не только месть, но и проверка, иначе вместо хвоста было бы что-нибудь похлеще.

— Проверка? — Дон чуть расслабился.

— Да. Ты бета и весьма способный, и тебе надо найти подходящую работу на пользу общего дела. Вот Риан и будет тебя проверять, а заодно утолит жажду мести.

Дон двумя пальцами поднял с тарелки крысиный хвост, покрутил его, брезгливо кривясь, а потом хмыкнул.

— Проверка? Тогда мы ещё посмотрим, кто кого. Я докажу, что и я не пальцем деланный.

— Риан! Риан, стой!

Гиллиан бегом догнал мужа и остановил.

— Отстань! — огрызнулся омега.

— Не отстану. В чём дело? Чем тебе этот мальчик не угодил? Ты на него смотришь как на врага народа.

— Тебя это не касается...

— Ещё как касается. Я же вижу, что это не просто родительская ревность. Что с тобой происходит?

Риан мельком глянул по сторонам. Мимо, оживлённо переговариваясь, прошли трое обитателей базы.

— Не здесь.

В ближайшем тупичке Гиллиан решительно припёр своего омегу к стенке.

— Выкладывай. Раз Дон удостоился всего лишь крысиного хвоста, значит, ты его уже почти простил...

— Скажи спасибо Салли, — проворчал вождь и идеолог. — Если бы он так этого прохвоста не защищал, то я бы его уже отметелил от души! Ладно, пусть живёт, авось и сгодится на что-нибудь. Но этот... этот... — И Риан яростно заскрежетал зубами.

— У "этого" есть имя.

— А я не хочу его произносить! — почти во весь голос рявкнул Риан. Комиссара уже начало трясти от неприкрытой ненависти.

— Да чем он тебе так не понравился-то? Я переговорил с ним и на тренировке видел... Хороший же парень! Элиот и Алистер даже подрались из-за него — я видел Мартина, и он рассказал...

— Тоже мне новость! Эта парочка постоянно из-за чего-нибудь цапается! Зря их что ли заклятыми неразлучниками прозвали?..

— Короче. Судя по всему, Дензел прекрасно пахнет. Мартин даже подумал, что он — дитя импринтинга, но у парня есть сводные братья...

— Это всё неважно!!! Я не хочу видеть его рядом с нашим сыном!!! — всё-таки взорвался Риан.

— Да почему? Ты же должен был понять, что он за человек — у тебя непревзойдённое чутьё! Или ты из-за ревности опять чего-то не видишь?

— Да всё я вижу!!! Я не хочу, чтобы этот... этот... забрал у меня моего мальчика навсегда!!!

Гиллиан ошарашенно застыл.

— Импринтинг?

— ДА!!! Я же ясно чую, как их запахи переплетаются... — Риан всхлипнул и осел на пол, пряча лицо в сложенные на коленях руки. По его щекам уже начали катиться слёзы. — Как тогда... когда к нам пришли Полли и Глеб... и на старом полигоне... когда Аарон валялся без сознания, а Мак защищал его от нас... Вот и теперь... Я не хочу, чтобы этот... забрал у меня моего мальчика!..

Гиллиан опустился рядом с мужем на колени и привлёк к себе, пытаясь успокоить.

— Но ведь это же хорошо! Салли встретил своего Истинного, у них прекрасные отношения... значит...

— Это ничего не значит! Ты разве не видишь, КАК Салли смотрит на него?!! Он же вырос, и скоро я буду ему не нужен...

Голос Риана сел, и омега забился на груди мужа. Он снова плакал. Горько и безнадёжно.

— Риан, любимый, ну что ты такое говоришь? — мягко упрекнул его Гиллиан, продолжая утешать. — Салли столько всего вынес, сумел получить хороший аттестат и престижную профессию с высокой квалификацией, проделал такой долгий и опасный путь... и всё это для того, чтобы найти нас. Значит, мы нужны ему... как тогда, когда мы с тобой постоянно видели его во сне ещё до зачатия...

— Зачем? Зачем я ему такой нужен? Вечно занятой, с руками по локоть в крови... У него уже есть родители, которые каждый день ждут его в Кайеле! Которые растили его и берегли все эти годы... А что сделал для нашего сына я?

— Ты нашёл для него надёжное укрытие.

— Но я не сделал главного! Я не был рядом, когда у Салли прорезался первый зубик. Он делал свои первые шаги, держась за руку Лексуса, а не за мою. Я не читал ему на ночь сказки, не сидел с ним рядом, когда он болел, не провожал в первый класс. Меня не было рядом, когда у нашего мальчика случилась первая течка. Я не праздновал с ним каждый его день рождения, пёс меня раздери!!! Я ничего не сделал из того, что хотел! Ты помнишь, как мы встретились с ним в первый раз? Как узнавали его до самого зачатия? Всё время, пока Салли рос внутри меня — все десять лун! — я планировал, как буду растить его, как мы будем одной семьёй, когда я освобожу тебя, как обязательно научусь вязать, чтобы у Салли всегда были про запас тёплые носки и шарфик на зиму... Я постоянно разговаривал с ним и точно знал, что Салли меня слышит и понимает. Даже тогда, когда было особенно трудно и опасно, он помогал мне собираться с силами и идти дальше... Это, наверно, идёт вразрез со знаниями наших предков, но он был со мной до самого своего рождения! Когда я спешил к Воронам, боясь не успеть, я ужасно нервничал, но Салли, стоило мне прикорнуть где-нибудь, постоянно меня успокаивал и говорил, что мы обязательно успеем. Это он указал мне дорогу и нужный дом, а потом я понял, что всё это было предрешено заранее.

— Как... это?

— Дом, который мы с тобой часто видели. Тот самый полуразрушенный дом. Он стоит на самой окраине Кайела. Я попал в него уже после того, как расстался с Салли... и понял, что этот дом стал знаком свыше. Что всё я сделал так, как надо.

— Но как ты вообще смог?..

— Когда наш мальчик родился... и Лексус начал меня уговаривать... — Риан всхлипнул и надрывно выдохнул, утираясь рукавом. — Не знаю, почему... но я понял, что он прав. Что я не имею права отбирать у нашего мальчика нормальное детство. То, что мне предстояло сделать, было слишком опасно... и я решился. Но не думай, что это решение мне легко далось!..

— Я знаю. Знаю.

— Ты себе не представляешь, сколько я тогда пробродил в окрестностях Кайела, чтобы всё-таки не вернуться и не забрать Салли! Сидел в том самом доме и находил вещи, которые только доказывали правильность моего решения. Ведь отец смог и руководить восстанием и уделять мне достаточно времени... и я бы смог... но я не посмел лишать нашего "совёнка" права на такое детство, которого практически не было у меня. У Салли уже есть семья — это Лексус и Майкар... так зачем я ему нужен? А тут ещё и этот...

Гиллиан только крепче прижал к себе мужа.

— Ты правильно сказал, милый. Наш мальчик вырос. И всё-таки он поставил на карту всё, чтобы встретиться с нами. Если тебе кажется, что он излишне холоден, то это только потому, что он пока нас толком не знает. Как и мы его. Нам только нужно познакомиться поближе, и всё наладится. Он же всё-таки наш сын. Наша плоть и кровь. Дитя импринтинга.

— Но что он скажет, когда узнает, что его оми — всего лишь генетический урод? Результат безумного эксперимента? И что изрядная часть его проблем с созреванием — это моя вина?

Гиллиан вздохнул.

— А как ты дёргался, боясь представить, что скажу я, узнав, что ты не просто омега с улицы, а боец подполья, скандально известный Риан Сантана? И то, что ты только что сказал? И чем всё закончилось? Я здесь, с тобой. И буду с тобой до конца своих дней. Почему ты решил, что Салли непременно оттолкнёт тебя? В конце концов, оми никогда не относился к тебе, как к эксперименту. Он любил тебя так, как может любить только омега, а опыт по самооплодотворению был лишь способом получить то, что он не решился получить обычным путём. Стать отцом. Исполнить своё предназначение, свой долг. Да, это был страшный риск для вас обоих. Он говорил мне, как боялся всю беременность, и я видел в его глазах отголоски этого страха. Как боялся, что тебе это потом может аукнуться, как потом аукнулось ему. Он боялся, что ты не сможешь иметь детей... а теперь у нас замечательные дети — наша кровиночка и Джейми, который буквально спас тебя, не дав сойти с ума. Старые боги ещё достаточно сильны и хотят, чтобы всё изменилось, и потому хранят нас от самого ужасного, чтобы мы выполнили свою задачу, сколько бы времени это не заняло. Потому-то Салли и начал искать нас, чтобы мы снова стали одной семьёй. И теперь он здесь.

— Наверно... Но этот... этот... Он же рано или поздно отберёт у меня моего мальчика!

— Не отберёт. Он знает, что такое родительская любовь — этому его научил собственный оми. И он не будет вам мешать нормально общаться. Дензел хороший парень. Да и сейчас Салли не любви и собственной семьи. Впереди большая работа. А там всё сложится само собой. — Гиллиан ласково погладил своего омегу по щеке и заглянул в бесцветные глаза, из которых всё ещё катились слёзы. — Дай ему шанс быть таким же счастливым, как были счастливы мы тогда.

— Но этот... этот...

— Не спеши с выводами. Времени ещё много. В конце концов, Салли ещё не видит во сне своих будущих детей.

— Ладно... — Риан выпрямился, утираясь. — Но Салли про импринтинг знать не должен!

— Разумеется. И дело не только в наших правилах. Я ещё не забыл, чем это всё закончилось для моего оми и Рэнди Зильбермана. Салли должен принимать окончательное решение, полагаясь не только на голые инстинкты.

Салли лежал на кровати Джеймса, отвернувшись к стенке, а альбинос сидел рядом и сочувственно гладил брата по плечу.

— Почему папа так делает? — бурчал Салли. — Что такого плохого мои ребята ему сделали? — Джеймс лёг рядом и приобнял брата. — Нет, ну, правда! Они же стараются доказать, что они свои! Они помогли мне придти сюда! Они дважды... нет, трижды спасли меня! Разве этого мало?

— Твоему оми мало. — В комнату вошёл Гиллиан. — Он не может смириться с тем, что кто-то может быть тебе так же дорог, как и семья. Что кто-то просто займёт его законное место в твоей жизни.

— Но ведь это не так! — Салли резко сел. — Я семь лет ждал нашей встречи, надеялся... Я всё поставил на кон! Разве этого недостаточно?..

— Тише, малыш, тише. — Гиллиан сел рядом с ним и слегка сжал плечо. — Ты почти такой, как и твой оми... — Альфа покачал головой, чему-то улыбаясь. — Сразу видно, сколько тебе от него досталось. Тогда ты должен его понять. Твой оми с трудом смог расстаться с тобой и все эти годы мучился от понимания того, сколько всего прошло мимо него. Особенно он это понял, когда у нас появился Джейми. — Гиллиан пригладил белоснежные волосы погрустневшего младшего сына. — И ему больно при мысли о том, сколько всего он не смог дать тебе, хотя и собирался. Нужно время, чтобы он успокоился. Со временем он приглядится и к твоим ребятам. Всё наладится.

— Думаешь? — Салли начал остывать.

— Я знаю твоего оми. Просто нужно время. А теперь пришло время тебе кое-что узнать ещё. Это только часть, но не менее интересная.

— Что именно?

— Ты же хотел узнать, как мы с твоим оми познакомились, верно? — Салли встрепенулся. — Тогда пойдём, пока он свободен. А то ещё вызовут срочно...

Салли слез с постели.

— Тогда идём скорее. А я могу потом рассказать моим ребятам?

— Конечно.

В это время в соседней комнате Риан, весело что-то напевая, заваривал ароматный чай. Салли с удивлением смотрел на младшего отца и удивлялся — Риан казался таким... домашним. Совсем как Лексус. На столе в плетёной соломенной тарелке аппетитно пахли сдобные булочки, рядом лежали три крупных сочных яблока... Джеймс, увидев булочки, радостно запрыгал и захлопал в ладоши.

— Это... папа... сам? — кое-как выговорил Салли, глотая слюну.

— Да. Когда есть свободное время, он любит нас чем-нибудь побаловать. Он даже не пользуется запасами с кухни — тратит собственные. Он очень хорошо готовит. Наверно, захотел показать, что может быть не хуже Лексуса...

Риан обернулся к своей семье и радостно улыбнулся.

— Вы вовремя! Садитесь за стол... или на кровати разместимся? Места вполне хватит.

Альбинос тут же сбросил с ног тапочки и забрался на постель. Салли последовал примеру брата. Риан коротко хохотнул, придвинул оба табурета поближе, сдвинул их вместе и ловко, не хуже опытного официанта, расставил угощение на них. Затем снял с одной из книжных полок старую жестяную коробку из-под леденцов и сел рядом со своими.

— Что сначала? Рассказ или чай?

— Сначала я хочу попробовать твои булочки. — Салли облизнулся. — Папа Лексус тоже хорошо печёт...

Риан с заметным волнением протянул старшему сыну первую. Салли отломил кусочек и тут же сунул в рот. Риан замер...

— И... как? Вкусно?

Салли кивнул, торопливо дожёвывая.

— Даже не знаю, у кого булочки вкуснее — у тебя или у папы Лексуса.

— Правда?

— Ага. — И Салли вгрызся в булочку.

Риан просиял и передал по одной мужу и младшему сыну. Сам он к своей выпечке не притронулся.

— Я старался. А что ты ещё любишь есть? Ты только скажи — я это приготовлю...

Под непринуждённый разговор первая порция чая была выпита, а булочки быстро съедены. Риан взялся за яблоко и нож.

— Ты всегда с кожурой ешь?

— Конечно. Папа Лексус говорил, что в ней больше витаминов, чем в мякоти, а ведь он на медицинских курсах учился и знает, какая еда самая полезная.

— А груши любишь?

— Меньше, чем яблоки.

Риан разрезал яблоко на четыре части и раздал. Затем взялся за коробку и снял крышку.

— Значит, хочешь узнать, с чего всё началось? — Салли кивнул. Риан покопался, достал фотографию и протянул сыну. — Вот, смотри.

Салли, жуя яблоко, взглянул на снимок... и замер. С глянцевой цветной карточки с красноватым оттенком на него смотрели два юных парня, которые стояли под пышным деревом с сочной зелёной листвой, сквозь которую пробивался солнечный свет, и, обнимаясь, смотрели в объектив. Риан казался таким счастливым и словно боялся поверить в реальность происходящего. Он прильнул к своему альфе, крепко обхватив его обеими руками и прижавшись щекой к груди. Омега улыбался. Гиллиан — не менее счастливый — обнимал его за талию. Они удивительно хорошо смотрелись вместе. Салли невольно поднял глаза, чтобы посмотреть на них теперешних... Возраст вместе с лагерем ощутимо состарил его отца, но почти пощадил родителя — Риан изменился мало. Такой же лёгкий и стремительный, как и в юности... и сейчас они так же прекрасно подходили друг другу. Особенно в плане запахов — Салли редко видел пары, ароматы которых сплетались настолько гармонично. Разве что полковник Бейли с мужем и Скиперич с Гиллом... И, разумеется, его приёмные родители.

— Это...

— Он сделан в наш третий день вместе, — пояснил Риан. — Всего были отпечатаны две, и одну я унёс с собой.

— Вторая сгинула в столичных трущобах — я сам её сжёг после официального принятия в стаю. — Гиллиан обнял мужа за талию, притягивая к себе. — Гровер мне тогда сказал, что таскать её с собой постоянно — только травить старые раны. Да, память о тех, кого мы любим, помогает нам жить дальше, но её гораздо удобнее держать в голове, если не уверен в завтрашнем дне. Лишние вещи — лишние проблемы. И в чём-то он оказался прав.

— Ваш третий день?

— Да. — Риан погрустнел и прислонился к мужу спиной. — Мы встретились отнюдь не случайно, и эта встреча стала для меня не только долгожданным событием, но и началом боли и сомнений.

— Почему?

— Это было... моим заданием. — Риан сжал ладонь Гиллиана.

— Ты должен был его завербовать?

— Нет, Салли. Я должен был... убить его.

— У... бить?.. — В груди омеги всё оборвалось.

— Да. Убить.

— Но за что?

Риан глубоко вдохнул и начал рассказывать.

— Я фактически рос при штабе и рано начал участвовать в операциях. Оми был очень недоволен, когда узнал... Первую жизнь я отнял, когда мне было восемь. Я тогда в очередной раз что-то нашкодил — увлёкся опытами по установке ловушек — и сбежал из дома, чтобы дядя Конрад не выпорол, как уже не раз грозился. Меня едва не украли, но у меня с собой был перочинный нож, который мне подарил Стив — один из наших первых альф. Именно Стив стал моим первым наставником в боевых искусствах. Он же начал учить меня обращению с ножом — как и куда бить, чтобы защититься от чужаков. Многому из того, что я сейчас умею, меня научил именно он. Я тогда так перепугался, что использовал полученное знание совершенно машинально — сперва пырнул одного из этих козлов в живот, потом ударил в шею и попал по артерии. Этот гад истёк кровью у меня на глазах, а пока другие растерянно таращились — сбежал домой. Прибегаю весь в крови, трясусь... Кое-как меня успокоили, а потом я почти неделю никуда один не ходил. Как и положено послушному мальчику, сидел дома за книгами... Второй моей жертвой стал козёл, который убил Стива. Когда я узнал, что никто не собирается мстить за Стива — к убийце было непросто подобраться, а людей мы тогда не могли просто так отправлять на заведомую смерть — меня это возмутило до глубины души. Я тогда многого ещё не понимал... И я решил действовать сам. Я выяснил, где эта гнида живёт, пробрался сквозь все преграды, убил гада и вырезал на его лбу клеймо, которое придумал для себя. Вернулся домой и гордо признался в этом оми. Я был так доволен собой, ведь я сделал то, на что не решились остальные, да ещё и взрослые!.. Оми был в шоке, когда понял, что из меня лепит такая близость к штабу. Он категорически запретил мне лезть в их дела, но как-то я помог нашей группе взломщиков, которой надо было пробраться в архив... и оми разрешил мне участвовать в неопасных рейдах. Потом меня с собой начал брать Гейл. — Лицо комиссара дрогнуло. — Было немало боевых стычек, в которых думать особо было некогда. И я перестал считать, скольких я убил, запоминая лишь немногих. Стив, когда учил меня драться, говорил, что раз уж ты ступил на путь воина и решил сражаться ради благого дела, то задумываться над такими понятиями как "грех" и " мораль" имеет смысл только тогда, когда дело сделано и ты отдыхаешь в убежище. На поле боя нет места сомнениям. Убивай или будешь убит сам. Раз принял решение — действуй. Если перед тобой стоит тяжёлый выбор — включай холодную голову и никогда не оглядывайся. За всё в этой жизни надо платить, и плата, даже если она кажется безмерно велика, должна быть отдана за стоящее дело. И я жил, руководствуясь этими его словами. Я убивал, не считая. Единственным условием, которое я для себя выставил, было: "Все они должны быть мерзавцами!" А мой нос меня никогда не подводил. — Риан щёлкнул себя по самому кончику. — И до поры до времени жизнь моя катилась достаточно ровно.

Получив приказ командования по ликвидации очередной цели в конце весны восемьдесят второго года, я и в тот раз не задумывался, тем более, что причина для убийства казалась мне вполне обоснованной. На одной из фабрик, принадлежащих семье Барри, рабочим начали срезать зарплату каждую луну, и те объявили голодовку. Работали там в основном омеги, у которых не было мужей и которые одни воспитывали детей. Им и так приходилось нелегко, а тут ещё и это. Сначала двое попали в больницу, у одного даже случился выкидыш... Оба они умерли. Влад Барри отговаривался проблемами на другом предприятии, но наши выяснили, что это враньё — деньги просто ушли в неизвестном направлении. Мы выслали Владу официальное требование полностью выплатить рабочим всё, что у них забрали, но вместо этого на фабрике устроили пожар, в огне которого погибла изрядная часть протестующих, а остальные отказались бороться дальше. В прессу и теленовости ни то ни другое не попало. — Салли выругался сквозь зубы. — И штаб принял решение наказать Влада, убив его единственного сына и наследника. Это бы не решило проблему — погибших уже не вернуть — но это бы показало Владу, что и он уязвим, как и эти несчастные рабочие. Гиллиан к тому времени уже заканчивал обучение в закрытой школе и вот-вот должен был получить аттестат, а потом начать готовиться к вступительным экзаменам в университет. Сроку было ровно до начала вступительных экзаменов. Когда мне дали фотографию — она была сделана в каком-то клубе — мне показалось, что с моей жертвой что-то не так, но понял, что именно, только тогда, когда увидел его собственными глазами и учуял его запах. Тогда-то всё и началось.

— Артур уже должен был тебе сказать, что у твоего оми очень острое чутьё, — заговорил Гиллиан, мягко поглаживая плечо напряжённого супруга. — И оно ни разу до того не подводило. Риану и раньше приходилось сталкиваться с мажорами, вроде меня, и с результатами их гулянок. — Риан сжал руку мужа ещё крепче. — Риан был уверен, что я такой же, и то, что он учуял, пробравшись в ресторанчик, где я и мои одноклассники гуляли на выпускном, потрясло его. К тому времени Риан уже начал планировать, как будет меня убивать. Это должна была быть демонстрация, сделанная по всем правилам.

— В тот вечер я увидел, как Гиллиан уводит какого-то омегу в отдельную комнату. Явно на случку. Уже это меня насторожило — все остальные, совершенно не стесняясь, нагибали официантов у всех на виду, а этот... Стеснительный что ли? Комплексует по поводу размеров своих причиндалов? Я таких встречал... Я подкрался к двери и прислушался. Там было слишком тихо. Я склонился к замочной скважине — изнутри торчал ключ — принюхался... и не поверил. Я чуял запахи обоих, и если омега пах как ему и полагается, то альфа... Запах Гиллиана был слишком... — Риан дважды щёлкнул пальцами, подбирая слово поточнее. — чистым. И он потряс меня настолько, что я сбежал оттуда. — Риан зажмурился, словно воспоминания о тех днях до сих пор причиняли неиллюзорную боль. — Этот запах преследовал меня везде, меня так и тянуло вернуться и снова вдохнуть его. Я не знал, что и думать. Чутьё меня до того не подводило ни разу, я мог распознать даже самую умело замаскированную ложь и фальшь, буквально видел людей насквозь... Гиллиан оказался совсем не таким, как другие выпускники в этом ресторанчике. Он до этого просто сидел в углу и писал что-то на салфетке, как будто вся эта гулянка была для него простой формальностью... Потом я разыскал этого омегу, и он рассказал, что Гиллиан не сделал ему больно. Наоборот, с ним было приятно. Что он хорошо пахнет. То, что рассказал тот омега, снова перевернуло всё с ног на голову. Я всё отчётливее видел, что Гиллиана убивать совершенно не за что. Он был действительно чист. Хотя и был мажором. Был сыном такого жестокого и циничного человека как Влад Барри. И меня тянуло к нему.

Почти луну я ходил за ним, чтобы разглядеть хоть что-то. Хотя бы один изъян, чтобы разбить это чувство, которое, казалось, крепло с каждым днём. Я видел его во сне каждую ночь. Я словно сходил с ума. И было ещё кое-что...

Риан высвободился из объятий мужа, слез с постели, взял с полки увесистую большую старую книгу и вернулся. Салли заметил, что на уголках бархатной изумрудно-зелёной обложки есть ажурное алое тиснение.

— Это книга моего деда, Тобиаса Мариуса. В ней он опубликовал свои находки по нашей древней истории, которую сейчас никто в верхах не хочет знать. — Риан сел, скрестив ноги, положил книгу на колени и раскрыл, начав листать потрёпанные страницы с загнутыми уголками. — Среди всего прочего здесь рассказываются старые легенды. И в одной из них говорится об импринтинге, который в то время называли Истинным Предназначением, а связанных импринтингом альфу и омегу — Истинными. С некоторыми преувеличениями, но описано было всё довольно точно. И я мечтал когда-нибудь встретить своего Истинного. Особенно мне этого захотелось, когда я встретил Аарона и Мака во время рейда с Гейлом. Мы тогда уничтожили почти всю роту Аарона, пущенную в погоню, и они одни остались вживых после последней атаки. Я, когда увидел, как Мак защищает Аарона, который в тот миг был без сознания, учуял, как их запахи сплетаются, создавая нечто неописуемое. Гармоничное, идеальное, чистое. В древних легендах это описывалось как один из признаков Истинности. И потому я уговорил Гейла отпустить их. Потом, уже зимой, я снова их случайно встретил и узнал, что они поженились и у них скоро должен был родиться первый ребёнок. Этот малыш был зачат спустя несколько дней после того, как я их отпустил. И они... были счастливы вместе. И, получив тот проклятый приказ... — Риан судорожно вздохнул. — я нашёл своего Истинного. И он был похож на то, как я себе его и представлял.

Риан остановился на одной из страниц и развернул к старшему сыну. Салли с первого взгляда понял, что имел в виду отец. На картинке был изображён несомненно альфа — молодой, мускулистый, крепко сложенный, стройный... красивый... голубоглазый... с русыми волосами... Похожий на его отца. Похожий на Гиллиана.

Рука Салли, всё ещё держащая фотографию, задрожала.

— Папа...

— И я решил пойти на контакт, надеясь, что личное общение что-то изменит... но оно только подтвердило — Гиллиан чист. У меня просто не поднималась рука. Сама мысль убить его казалась мне кощунством. Я буквально разрывался между вспыхнувшими чувствами и приказом командования.

Риан говорил очень тихо. От прежнего то сурового то весёлого комиссара почти ничего не осталось. Омега ссутулился, поник, длинные волосы свесились на лицо, которое словно застыло, превратившись в подобие восковой маски.

— Второй день всё усугубил. Мы тогда пошли купаться к пруду... Когда Гиллиан разделся, я едва сдержался, чтобы не повиснуть на нём. Этот запах буквально сводил меня с ума. Мне стоило немалых сил скрывать всё это.

— А чем он для тебя пах?

Риан слабо улыбнулся и поднял голову. Бесцветные глаза бесцельно скользнули по потолку, задержавшись на лампе.

— Мне было примерно полтора года, когда я впервые увидел солнце. До того оми не выводил меня из дома, пряча от соседей... Я не знаю, чем тогда пахло особенно сильно, но всю мою жизнь этот запах всегда ассоциировался у меня именно с солнцем и теплом. Этим солнцем и пах Гиллиан. Самый восхитительный запах, какой я только знаю.

— Солнце?

— Да. Гиллиан стал моим новым солнцем, без которого жизнь меркла. И я окончательно убедился, что моя мечта — встретить Истинного — сбылась. И если бы не тот факт, что он сын нашего заклятого врага и моя жертва, я бы сразу сделал шаг вперёд. Позвал его к нам. И меня поразило то, что Гиллиан страстно хотел меня с первой минуты, но не пытался взять. Он сдерживался до тех пор, пока на третий наш день вместе я не позволил ему обнять себя.

— Между нашими вторым и третьим днём прошло сразу два. — Гиллиан со вздохом снова обнял своего омегу. — И за эти два дня кое-что произошло. Выбитый из колеи этой тягой ко мне Риан рассказал мне такое, о чём я даже не подозревал. Тот ужас по отношению к омегам, который я наблюдал раньше, оказался малой частью общего, причём не самой страшной. И я захотел увидеть это всё сам. Как только Риан ушёл, я отправился в трущобы, чтобы попытаться увидеть всё собственными глазами. И я увидел грязь и безнадёгу, дрался с тамошними обитателями... Видишь этот балахон? — Гиллиан кивнул на фотографию, которую Салли по-прежнему держал в руке. Омега снова взглянул. Юный Гиллиан действительно был одет в какой-то тёмный мешковатый балахон с капюшоном — только широкие рукава поддёрнул до локтей. — Я купил его с рук у какого-то парня сразу после первой серьёзной драки. Моя рубашка, кстати, очень дорогая, тогда оказалась испорчена, и я её просто выбросил. Этот балахон потом мне очень быстро понравился, и я проходил в нём до самой глубокой осени, пока он случайно не порвался.

Я бродил по трущобам до поздней ночи и даже не подозревал, что всё это время Риан крадётся за мной по пятам. Я тоже то и дело ощущал его запах рядом с собой, но думал тогда, что мне мерещится.

— Когда я понял, куда Гиллиан направился, я пошёл за ним. Я боялся, что его там просто убьют... и впервые увидел, насколько мой альфа силён. — В бесцветных глазах комиссара сверкнуло неприкрытое восхищение. — Я готов был в любой момент вступить в бой и прикрыть его спину, но моя помощь так и не понадобилась. Мажор оказался настоящим бойцом, что только добавило своего. А когда он выбросил изгвазданную и покоцанную рубашку в мусорный контейнер, я вытащил её оттуда и унёс с собой, после чего отстирал и оставил себе.

— На следующий день я полдня прождал Риана под нашим деревом в парке, где мы встретились в первый раз, но Риан не пришёл. Он и раньше мне говорил, что работает, помогает отцу, а в те дни у него что-то вроде выходного. Я, конечно, встревожился, но не удивился — Риан каждый раз, как уходил, предупреждал, что может и не придти завтра, и я боялся, что он может просто уехать куда-нибудь дальше и я его больше не увижу. Вечером у нас в доме были очередные смотрины — отец искал мне подходящего мужа в высшем свете. В тот вечер я не выдержал, высказал им всё, что давно копилось, и ушёл из дома.

— Да, ну и скандал был! — рассмеялся Риан. — Когда я утром смешался с уборщиками, то услышал немало интересного. Понятно, что ребята приврали малость, но и этого хватило.

— Ты... был в доме Барри?

— Да. Ничего особнячок... Сад, конечно, отпадный, но это единственное, чем Барри реально могут похвастаться. Да и то это заслуга старичка-омеги, который когда-то на них работал.

— Рольф, — улыбнулся Гиллиан. — Хороший был дедушка. Мне было так жаль, когда он заболел... А потом он умер, и на его место взяли бету Андерса. Вечно чем-то был недоволен.

— Ага. Но сад всё-таки был роскошный! Всё остальное — просто понты... — Риан вздохнул, посерьёзнел и продолжил рассказ. — После трущоб я не смог придти в парк и занял наблюдательный пост возле дома Барри. Я видел, как к дому подъезжали роскошные машины, и понял, что там будет большой приём. Когда Гиллиан вернулся домой, я подобрался поближе, а потом из окон прилетели громкие голоса. Потом Гиллиан вышел из дома и куда-то направился. Он был всё в том же балахоне, и я понял, что мой альфа снова идёт в трущобы. И я пошёл за ним.

— На этот раз я бродил в этом лабиринте до утра. И в ту ночь я встретился со своим будущим вожаком. — Гиллиан коснулся своего плеча, где был шрам от альфьих зубов. — Мы сразились, и я победил. Риан тогда следил за нашей схваткой — я потом учуял его запах и впервые задумался, чем же занимается мой омега. Я тогда подумал, что он, возможно, занимается чем-то незаконным и опасным, раз так неохотно рассказывает о себе... И это меня взволновало. Но я уже знал, что Риан — не просто омега. Он смелый и сильный. Я верил, что обязательно его увижу снова, но за ночь так устал, что на следующий день никуда не пошёл.

— Я пробрался в дом, чтобы лишний раз убедиться, что с моим Истинным всё в порядке. И тогда я заподозрил, что с его семьёй что-то неладно. Я увидел Силаса, о котором Гиллиан мне рассказывал, учуял его запах и понял, что он и мой альфа — близкие родственники.

— Как? — удивился Салли.

— Обычно это трудно учуять, но мне от природы дано очень острое обоняние. Это трудно объяснить, но в запахах достаточно близких родственников есть нечто общее. — Салли вспомнил свою встречу с Риганом и нахмурился. При том, что отец и сын были совершенно разными, омега ни на волос не усомнился в их родстве. — Если приглядеться, то у них и немало общих внешних черт. По мелочам, едва заметные, но всё же есть. И их количество тоже подтверждало мои догадки. Сперва я подумал, что Силас — внебрачный брат Влада или родителя Гиллиана, которого по каким-то соображениям оставили в качестве прислуги, и всё же что-то мне не давало покоя. И я вломился в кабинет Влада, где нашёл медицинские карты всех троих. Их содержание оказалось таким интересным, что если бы я мог, то упёр бы их оми и нашему врачу, чтобы разобраться. Пришлось просто переписывать. И тогда я подумал про импринтинг и теорию на счёт этого явления, которую активно разрабатывают власти. Кстати, они это делают до сих пор, хотя разгадка лежит буквально на поверхности. И я понял, что, возможно, Силас — родной отец моего альфы, но в этом ещё надо было убедиться. — Риан хмыкнул. — А потом я взял дорогущую перьевую ручку Влада и нарисовал на картине за столом свою метку, стёр свои отпечатки пальцев и ушёл в комнату Гиллиана, где провёл не один час. Уходить не хотелось, но пришлось. Мы должны были встретиться на следующий день...

— ...и, едва Риан пришёл, как я не выдержал и бросился к нему, — улыбнулся альфа. — За эти два дня я так соскучился, что совершенно не подумал, что за эту наглость могу огрести. Я просто не мог не обнять его.

— Огрёб? — невольно улыбнулся Салли.

— Нет. Мало того, Риан сам льнул ко мне, и это только укрепило во мне надежду, что он когда-нибудь согласится стать моим. А потом Риан позволил мне поцеловать себя.

— Наш первый поцелуй... — Риан блаженно прислонился к мужу. — Наконец-то... Мы в тот миг забыли, что на нас все смотрят. Мы целовались и целовались, пока не стало трудно дышать. Потом всё же опомнились и убежали в глубь парка, где продолжили.

— Мне трудно было удержаться, чтобы не довести это всё до полноценной случки, — хмыкнул Гиллиан, ласково обнимая своего омегу. — Риан на тот момент был чист, девственен и не был готов к чему-то большему. И я держался, как мог. Я не хотел причинять ему боли.

— Мы провели вместе почти весь день. Тогда же была сделана эта фотография. Я буквально заставил себя уйти тогда. В тот момент я уже окончательно понял, что не буду выполнять приказ командования. И пусть делают со мной, что хотят. Осталось только решить, как быть с Гиллианом... но я боялся, что он, узнав, кто я на самом деле, оттолкнёт меня. Да и как бы я позвал его с собой? Такому чистому человеку, рассудил я, не место в том болоте, в котором мы крутились, как могли... И я решил исчезнуть из его жизни после того, как мы проведём вместе нашу первую ночь.

— Исчезнуть? — Салли смахнул выступившие на глазах слёзы. История и впрямь была поразительной!

— Да. Это было непростое решение, ведь мне уже стало понятно, что я не просто влюбился. Я нашёл то, что можно с полным на то правом назвать своей половинкой. Слышал легенду о разделённых людях с двумя головами? — Салли кивнул. Эта сказка была в его любимом в детстве сборнике. — Это один из отголосков предания об Истинных... И с каждым днём я всё больше прирастал к твоему отцу. Те дни, что мы проводили вместе с утра до вечера, были самыми счастливыми в то время. Я пил это счастье полными горстями, стремился запомнить каждую минуту, чтобы потом как-то пережить разлуку, которой предстояло стать вечной. В наш последний, как мне тогда виделось, день я решился и, чтобы добрать решимости, повёл твоего отца на Большие Танцы.

— Большие Танцы? Значит, они тогда ещё проводились? Я слышал от омег, с которыми работал в кафе, что их разогнали отряды спецслужб и даже уничтожили место, где они проводились.

— Да. Большой Остров был одним из самых мирных мест в столице, где официальная идеология теряла смысл перед музыкой и человеческим стремлением к единству. Какое-то время на всё это закрывали глаза, но когда восстание, поднятое моим оми, стало набирать обороты, а потом он был расстрелян, был отдан приказ уничтожить Большой Остров. Это случилось в восемьдесят шестом году. А тогда Большие Танцы ещё проводились. И мы пошли туда.

— В тот день я впервые увидел, как твой оми танцует. — Гиллиан восхищённо взглянул на мужа. — Он исполнил "Пляску ветра" — очень сложный танец. Он буквально стал этим самым ветром! Я просто не мог отвести глаз. Твой оми был прекрасен в своём неистовстве. Потом мы танцевали и танцевали... и в какой-то момент он оттащил меня в сторону и попросил подарить эту ночь.

— Рассказывать про нашу первую ночь трудно, — вздохнул Риан. — Хочется много чего сказать... и в то же время трудно подобрать слова. Я все эти дни настраивался, готовился... Я много слышал рассказов про то, как всё происходит, иногда заставал кого-то из наших соратников... и всё равно для меня это стало потрясением. Гиллиан будто чувствовал и понимал меня. Он нашёл отличную комнату в маленькой гостинице, ждал, пока я соберусь с духом... а потом прочитал мне свою любимую балладу, в которой так точно описывались мои метания, что... — Риан тряхнул головой. — Потом он снова потряс меня — запретил что-то делать самому. Сказал, что у нас вся ночь впереди. Что он опытнее, и что сначала я должен понять и почувствовать, что это такое — принять в себя альфу. Что потом можно будет всё. Он был так ласков и осторожен, старался не спешить, давая мне возможность притормозить, если вдруг станет страшно... В общем, эта ночь была чем-то крышесносным, и я, придя в себя после первого раза, оторвался по полной. В последний раз я вообще сам сел сверху... — Салли хихикнул под удивлённым взглядом брата — он и сам так частенько делал. — А когда Гиллиан заснул, я долго уговаривал себя, что пора уходить. К тому моменту, когда я себя уговорил, начало светлеть.

— Тебе было плохо? — понимающе кивнул Салли.

— Не передать как. Я не смог просто уйти и оставил записку на гостиничной карточке. Потом просто сбежал и за ближайшим углом разревелся. Я хотел остаться навсегда, но не мог оставить оми и своих товарищей. Поступил так, как меня учил Стив.

— Тебя так тянуло?..

— Это не описать словами, солнышко. Когда рядом с тобой твой Истинный, то можно запросто забыть обо всём. Это неимоверная сила притяжения, от которой порой просто отключаются мозги. Почти как во время течки. И от одной только мысли, как страдают и мучаются те Истинные, которые не знают этого всего и к моменту встречи оказываются попросту не готовы, становится горько и страшно. Ведь всё это потом отражается и на их будущих детях тоже.

— Но ты всё же смог уйти...

— Смог, но только потому, что хотел уберечь твоего отца от той грязи, в которой мы вынуждены ковыряться, и от верной смерти в лагере. Я не хотел, чтобы мой альфа погиб. Мне тогда думалось, что жить без него, зная, что он жив и на свободе, будет проще и легче, чем прожить с ним совсем немного, а потом потерять. Я ошибся. Не легче. И потом жизнь показала, что между двумя этими вариантами нет абсолютно никакой разницы. Особенно если ты тянешься к своему избраннику не только телом, но и сердцем и душой.

— Когда я проснулся и понял, что мой омега ушёл навсегда, мне тоже стало больно. — Гиллиан приобнял муже ещё крепче. — Я всё не мог понять, почему он так сделал. Да даже если он замешан в уголовщине, говорил я себе, это бы ничего не изменило! Ведь я любил его всем сердцем, всей своей душой! Я бы вытащил его из этой грязи и приложил все силы, чтобы он не пожалел потом, что пошёл со мной!.. А позже, уже по пути домой, вспомнил, что накануне вечером должен был присутствовать на официальной церемонии в Галерее, где меня должны были представить высшему свету как наследника отца и будущего главу семьи. Представляешь, Салли? Я просто забыл об этом, хотя оми Силас мне напоминал перед тем, как я тогда собрался уходить из дома! Сила Истинного Предназначения вышибла из моей головы всё и сразу. Я не пришёл на церемонию, а когда, потеряв твоего оми, вернулся домой, то увидел своего родителя избитого.

— Тогда-то ты и...

— Да. В то утро я узнал всю правду о своём рождении и потерял оми Силаса. Это стало последней каплей, и я ушёл совсем. Отец ведь собирался меня убить, чтобы исправить допущенную когда-то ошибку. А ещё в то утро я узнал, что мой любимый — это тот самый Риан Сантана, о котором я столько всего слышал и кем даже в чём-то восхищался.

Риан усмехнулся.

— Было бы чем восхищаться! Я же убивал, воровал, крушил, ломал, ходил по лезвию бритвы и рисковал погибнуть.

— Но зато ты делал то, что сложно было ожидать от омеги. Твои отвага и решительность были поистине альфьи, что меня и потрясло, когда я услышал о тебе в первый раз. — Альфа обнял мужа чуть крепче, коснулся губами виска своего омеги, скользнул по стройной шее... Риан блаженно прикрыл глаза, и Салли стало слегка неловко. Словно он подглядывал втихаря, а не сами его родители забыли про стеснение. — Мне и в голову не могло придти, что я когда-нибудь встречусь с тобой лицом к лицу, а уж о том, что буду любить тебя, и вовсе не думал.

Потом я почти год искал Риана. Начал с трущоб в стае Гровера, где получил новые документы и познакомился с Джаспером. Я пробыл с ними до осени, а потом посланцы отца меня выследили и уничтожили мою стаю. Я долго болтался по стране, учился работать и жить самостоятельно. Начав с низов, познавая настоящую жизнь, знакомясь с самыми разными людьми, чтобы однажды встретить своего омегу и показать ему свои руки. — Гиллиан продемонстрировал старшему сыну свои мозолистые руки. Ладони и пальцы были огрубевшими, но очень красивой формы. — Я ведь до того ничего тяжелее спортивных снарядов в руках не держал... и Риан в нашу первую встречу назвал меня белоручкой... Я хотел доказать Риану, что достоин его. Достоин быть с ним, стоять с ним плечом к плечу и сражаться в рядах подполья. Мы встретились поздней весной, когда он и его подручные прибыли в небольшой городок по приказу командования. Риан тогда уже почти две луны был комиссаром, и это было его первое серьёзное задание в новом качестве.

— И... как это было? — Салли весь подобрался, поскольку по хитро заблестевшим глазам родителей сообразил, что встреча была ещё та.

— Меня тогда только-только приняли в состав комиссариата, а у оми как раз переговоры. Он же постоянно союзников искал, договаривался с кем-то... И вот потенциальный союзник предложил сделку. Он нам помогает, а мы разыскиваем и доставляем к нему парня, который обесчестил его сына-омегу накануне свадьбы. Он трындит, что искренне сочувствует нашему делу, что Никки нашёл себе достойную пару, что с нетерпением ждал свадьбы, и тут этот мерзавец из его подручных... Чешет-чешет, а ясно чую, что он привирает по-крупному. Хлещет, как дышит, и не краснеет. Настораживало и то, что не во всех его словах было враньё. В частности, я был уверен, что этот альфа, которого нас просили разыскать, действительно спал с мальчишкой и даже попытался увезти его куда-то, но вот всё остальное... Оми на меня косится... я тогда у него за спиной стоял... а потом пообещал что-нибудь сделать и попросил немного времени на подготовку. Нам помощь этого козла тогда позарез была нужна, но и с заказом тоже лажа какая-то. Я попросил было разрешения переговорить с Никки, чтобы побольше выяснить о предполагаемом насильнике и попутно выяснить, что же было на самом деле, но этот гад тут же заартачился. Дескать, мальчик до сих пор не в себе после такого потрясения... Да, Никки действительно был в шоке, но его отец вызывал у меня всё больше подозрений. Я честно изложил оми свои соображения, мы их обсудили и решили разобраться с этим делом основательнее. Оми поручил это дело мне. Было подозрение, что этого типа к нам могла подослать внутренняя разведка, чтобы втереться в доверие. Скольких таких засланных мы успели разоблачить к тому времени... Парня-то мы нашли быстро. Альфа, двадцать лет... — Риан досадливо закатил глаза. — Я, конечно, понимаю — дело важное, все на нервах, сроки поджимают, да и время позднее, а в том квартале только один фонарь, да и тот еле-еле светит... но неужели было так трудно подойти с каким-нибудь пустячным вопросом и приглядеться повнимательнее?!!

— Перепутали?! — ахнул Салли.

— И, как ты теперь можешь понимать, на редкость удачно перепутали. — Риан снова переглянулся с мужем, который улыбался всё шире. — Мне надо было отлучиться на сутки, и мои подручные остались следить за наиболее вероятным районом проживания того парня.

— Я тогда со смены возвращался, чую — за мной как будто крадётся кто-то. Думал, обычная местная шпана... Шуганул было их, потом удар по голове — хороший такой — а когда очнулся, то увидел, что сижу в каком-то подвале, скрученный цепями, а вокруг меня столпились пять омег и яростно спорят, того взяли или нет. Я попытался им объяснить, мол, ребята, вы явно обознались... Один у них там был — Зейн, бойкий очень. Нож свой достаёт и в меня тычет. Заткнись, мол, тварь озабоченная, пока самое дорогое не отрезали. Как я потом узнал, он был большим поклонником Риана и старался ему подражать. Я их слушаю и тут понимаю, что это не шпана подзаборная, а подпольщики. Видно, промашка у них вышла, и двое постоянно комиссара поминают. Мол, если не того взяли, он семь шкур с каждого спустит. И я сообразил, что это мой шанс попасть в штаб и разыскать Риана. Попытался с ними договориться, пообещал, что если они меня развяжут, то я не сбегу и не пойду их сдавать. Зейн снова грозиться начал, что не хватало ещё, чтоб я их тут всех на полу оприходовал в порядке живой очереди. Тут уж мне смешно стало, и я ему сказал, что и рад бы, да я с импринтингом, так что, братан, извини, если разочаровал. — Салли рассмеялся. Джеймс и Риан тоже. — Те двое на меня вытаращились, и тут один принюхался и сказал, что я как-то подозрительно хорошо пахну. Хоть и грязный после смены, но хорошо.

— А сразу они учуять этого не могли? — удивился Салли.

— Нет. Такое часто бывает — поражённый импринтингом альфа начинает слабее пахнуть для других, когда не возбуждён и не испытывает сексуального влечения. Да и после смены я в душе пополоскаться не смог — воду отключили. Представляешь, как от меня пахло после работы? — Салли невольно поморщился, вспомнив, как пахли грузчики, с которыми он пару раз летом сталкивался у кафе, где подрабатывал. — А жара в тот день стояла жуткая. Ну, начали они меня обнюхивать, спрашивать, где работаю, что так изгваздался и вспотел... В общем, разобрали они мой настоящий запах, слово за слово, разговорились, ребята поняли, что обознались, пригорюнились... Кваску мне принесли с кое-какой снедью в качестве извинения. Поговорили и решили комиссара дождаться. Пусть думает, что со мной дальше делать. Я им сразу не сказал, что к ним хочу — с комиссаром такие вещи обсуждать удобнее. Я за эти луны все слухи о подполье ловил, обдумывал, газеты и листовки читал... Комиссары — это верхушка подполья и, как я тогда думал, подчиняются лично Рейгану. Это потом я узнал, что всё не совсем так. Комиссары отвечают за отдельные направления генеральной линии, постоянно между собой кооперируются, принимают все решения. Рейган — вождь и идеолог, движущая сила, внутренний стержень. Да, его слово часто бывает решающим, но если он оказывался в меньшинстве, как было по поводу меня, то он был вынужден подчиняться общему решению.

— Гейл Робинсон тоже был комиссаром?

— Да. Курировал боевое крыло, отсюда и внушительный опыт, — кивнул Риан.

— В общем, сидим мы с ребятами, я им рассказываю про одну пару, которая и помогла мне с документами — столичный Барон-альфа и его муж и телохранитель Дэлиан, — продолжил Гиллиан, — и тут хлопнула дверь, ведущая в подвал, я чую до боли знакомый запах... — Салли напрягся, ожидая развязки. — Все вскочили, приготовившись к разносу... и входит комиссар. В полурасстёгнутой кожанке, сбруе на две подмышечные кобуры, из которых торчат рукоятки здоровенных пистолетов — не по омежьей руке. А под кожанкой рубашка, подозрительно похожая на ту мою, которую я выбросил после первой драки в трущобах. Даже шов на боку был там, где меня чуть не продырявили. — Гиллиан черканул пальцем по левому боку. — Это потом я узнал, что это и есть она... Все чуть ли не кланяются и говорят: "Доброй ночи, комиссар." И до меня доходит, что передо мной стоит моя пропажа.

— Не боец по особым поручениям, а целый комиссар...

— Именно. И он совсем не изменился за эти луны... осунулся только слегка. Оно и понятно — пахал, как проклятый. Я от неожиданности все слова потерял, только смотрю и смотрю... И тут моя кобелиная натура начала давать о себе знать. Почти год без секса — это рехнуться можно было бы, если бы без Риана это всё будто не пригасло. А тут, стоило мне его учуять, как я едва не сорвался. Если бы мы были одни, то не знаю, чем бы всё тогда закончилось. Может, и не изнасиловал бы, но твой оми потом точно меня на дистанции продержал бы изрядно.

— А ты что? — обратился Салли к родителю.

— А я "завис", — вздохнул Риан, перестав улыбаться. — Сказать, что этот без малого год прошёл для меня тяжело — это значит не сказать ровным счётом ничего. Когда я тогда сбежал, то пошёл не в штаб, а к Полли, нашему другу. Его муж Глеб мне жизнь спас, сам при этом погиб, и я старался Полли и его сына Гая как-то поддерживать, помогать... Полли, кстати, умер не так давно от болезни, а Гай у нас обретается. Ему тридцать четыре года, женился на одном из наших бойцов, уже девятый год ребёнка воспитывают... Хороший мальчишка растёт, даром что "волчонок".

— Кстати, Глеб и Полли тоже были Истинной парой, — сказал Гиллиан. — Их первенец погиб, но семья не распалась. И когда они пришли в подполье, Риан их уверенно распознал.

— Да, я знаю, что тогда случилось. Вы ведь говорите о Дэнвере Бейли?

— О нём. Гай, кстати, с ним знаком, знает эту историю и совсем не испытывает к Дэнверу ненависти. Он всё понял и простил, как и его оми.

— В общем, пришёл я тогда к Полли, того и гляди снова разревусь, и Полли понял, что случилось что-то серьёзное — от меня Гиллианом пахло вовсю. Случка налицо. В общем, я всё ему рассказал. От начала и до конца. Полли меня кое-как утешил, спать уложил, а сам забрал фотографию и к оми пошёл. Вечером он пришёл к Полли домой, мы поговорили... Оми не хотел казнить Гиллиана — тоже заметил, что он не похож на обычного мажора — но большинство проголосовало "за"... А когда узнал, что случилось, то только обрадовался. Он меня отлично понял, но сказал, что я поспешил, принимая решение. Да, это объяснимо, но я поторопился, лишив Гиллиана права решать самому, как быть дальше. А раз уж так получилось, что я сбежал от своего счастья, то посоветовал потратить время до нашей следующей встречи с толком. Рано или поздно мы бы встретились, и тогда придётся поговорить откровенно. Оми посоветовал подумать, как и что я своему альфе тогда скажу. Он не осудил меня ни в чём. Потом я вспомнил о бумагах из дома Барри, показал... В общем, работы было много, да и оми сказал, что это поможет мне успокоиться и собраться. Пока он разруливал эту историю с комиссариатом, я прочитал в газете, что Гиллиан убит. Причём убит мной. Я по фотографии сразу понял, что убитый парень — это не мой альфа, сорвался из квартирки Полли, бросился разбираться... Снова залез в дом Барри и понял, что там нет не только Гиллиана — Силас тоже исчез, и ковёр с диванчиком в гостиной были уже другие. На стенах и дверной коробке обнаружились замазанные чем-то следы от пуль и одна из статуэток пропала. Тут я перепугался не на шутку и начал рыть основательно. Медкарта Силаса из стола Влада тоже пропала... Я поднял всех свободных бойцов и велел прочесать морги и кладбища, снабдив описанием Силаса и его данными. Через пару лун на каком-то окраинном кладбище мы нашли его могилку под железной табличкой, вскрыли... Его кто-то застрелил. Я понял, что произошло что-то сверхординарное, ведь не мог же Влад убить своего Истинного, пусть и не любил его, скорее всего...

— А разве такое возможно? Ведь полковник Бейли и капитан... и вы...

— Очень даже возможно. Полли на самом деле не любил мужа так, как я и Мак своих, но он был искренне к нему привязан — пригляделся за первые два года супружества, да и зов Природы своё дело сделал. Глеб был отличным парнем и нашим до самых потрохов. По-настоящему всю свою жизнь Полли любил Аарона, но уже тогда знал, что будущего у них нет, и не только потому, что Полли был почти на восемь лет старше. Аарону бы просто не позволили быть с Полли отец и дед. Их бы в любом случае разлучили. А импринтинг... Это всего лишь инстинкты, но ведь есть и просто чувства, разум... Если альфа не готов к подобному или есть резкие расхождения во взглядах, привычках и всякое такое, то никакие инстинкты не сгладят — счастья в такой семье не будет. Судя по тому, что мне рассказывал Гиллиан, Силас был глубоко несчастен рядом с Владом. Да, в какой-то момент он смог его полюбить, но цинизм этой сволочи, его непримиримость и жестокость почти убили эту любовь, и Силас всего себя отдал сыну. Так что не всегда встреча с Истинным приносит благо. Мне, Полли и Маку повезло, Дэлиану тоже, но сколько судеб было сломано из-за незнания мудрости древних...

В голосе родителя Салли почудился намёк. За задворках сознания шевельнулась какая-то мысль и тут же притихла снова.

— Я поклялся, что смерть Силаса не останется неотомщённой. Я сам добыл денег на приличное надгробие, чтобы было куда придти в случае чего... а потом начал ковыряться с трупом парня, которого выдали за Гиллиана, причём похоронили в закрытом гробу. В общем, шавки Влада нашли парня, примерно подходящего по внешним приметам и возрасту, убили, труп изуродовали и похоронили под плитой с именем Гиллиана. И плевать им было, что сам парень из непростой семьи потомственных служителей закона и готовился поступать в Академию Закона и Права. Его исчезновение тогда наделало немало шума, его отец — генеральный прокурор — всё своё ведомство на уши поставил. В конце концов дело приостановили — тело-то так и не нашли, а кому придёт в голову вскрывать могилу на привилегированном кладбище, если труп опознан близкими родственниками и под актом стоит подпись?

— Никому.

— Вот именно. Но где же сам Гиллиан? Я уже собирался рвать на поиски, но оми меня остановил. Сказал, что если Гиллиан жив, то не пропадёт и рано или поздно отыщется, а сейчас дел за гланды.

Все эти луны я буквально с ума сходил и глушил это работой. От одной только мысли, что могло случиться с Гиллианом, хотелось рвать и метать. Да, мой альфа силён, думал я тогда, но он же жизни настоящей толком не нюхал! А во время очередной течки я буквально на стену лез — так хотел, чтобы он был со мной. Мне тогда его запах глючился постоянно. — Риан запустил тонкие пальцы в свои волосы и сжал несколько прядей. Ни одного седого волоса... и это при такой-то напряжённой жизни и бесчисленных испытаниях! Да Риан уже должен был поседеть, как Конрад!.. — С историей его рождения худо-бедно удалось разобраться, хотя и дыр ещё оставалось несколько... а тут ещё возникли большие подозрения по поводу смерти омеги Рэнди Зильбермана, которого записали его родителем. Когда Гиллиан потом рассказывал нам с оми, что тогда произошло на самом деле, то стало понятно, что доказать это практически невозможно — одни слова. Все, кто хоть что-то знает, либо уже мертвы либо никогда не признаются.

Прошла осень, потом зима... Я пытался не думать о Гиллиане, но получалось плохо. Потом я стал комиссаром... и тут такая встреча. Я уже на подходе его учуял, но подумал, что мне опять мерещится — ведь скоро будет первая годовщина нашего знакомства. Я всё чаще вспоминал, как почти луну ходил за ним, как решился на личную встречу, как мы на "Бешеных горках" катались...

— Ну и напугал ты меня тогда, — хохотнул Гиллиан. — Ты представляешь, Салли, в парке поставили новый аттракцион, я его опробовал ещё неделю назад с приятелями, да и то у двоих потом долго колени тряслись... А тут идём мы к кассе, и Риан требует себе билет. Кассир-бета на него посмотрел как на больного. — Альфа выразительно покрутил пальцем у виска, и Салли похолодел. Обновлённую версию "Бешеных гонок" он видел, когда с двумя ребятами с работы пошёл в парк — развеяться. Кафе тогда закрыли на ревизию, занятий не было, и друзья уговорили Салли на эту прогулку. Поистине головокружительная трасса с мчащимся по монорельсу составом из десятка кабин, три "мёртвые петли", крутые повороты, здоровенные "горбы"... и визги смельчаков, пожелавших прокатиться. Омеги опасливо оттаскивали от этого кошмара своих детей-подростков, а кое-кто спускался по лестнице с явными признаками тошноты. Неужели его отчаянный папа этого не испугался? — В кабину твой оми садился, смеясь, да ещё и надо мной подшучивал. Первый круг он тоже обсмеял, на втором начал визжать от восторга. А когда эта адская карусель как следует разогналась... — Риан помрачнел. — В общем, из кабины я его на руках выносил, но он уже возле лестницы спрыгнул, сам спустился по лестнице, на собственных ногах добрёл до ближайшего сквера и только там возле кустов его вывернуло. А ещё хвастался, что его не стошнит. Я вообще думал, что он на третьем круге бояться начнёт — всё-таки штука серьёзная... Сижу рядом с ним и не знаю, что думать. Ни разу таких омег раньше не видел!

Салли восхищённо уставился на своего родителя.

— А я так и не рискнул прокатиться...

— Так он потом быстро оклемался и только после этого к себе пошёл, — добавил альфа. — Я было предложил проводить, но он отказался.

— А на второй день твой отец меня не просто ждал. — Риан снова заулыбался. — Он мне цветок принёс. Маленький, но очень красивый. Алый, как... Мне никто и никогда ещё цветы не дарил, да и я сам не ожидал, что мне будет настолько приятно получить такое. Нас, омег, особо не балуют, не понимая, что нас привлекает в цветах, а если что-то и приносят, то с видом одолжения. А тут...

— Да уж, — согласился Салли, который и сам был неравнодушен к цветам. — Когда постоянно вынужден крутиться среди всей современной вони, цветочные ароматы, да и не только они, кажутся бесценным даром богов. Мы же буквально отдыхаем душой в окружении этих запахов.

— А твои тебе цветы дарили? — полюбопытствовал Гиллиан.

— Только один раз. — Салли вспомнил, как ребята его встретили на вахте вскоре после заключения договора, чтобы вместе пойти на обед. Дензел тогда выглядел особенно смущённым. Оказалось, что он облазил всю территорию базы и разыскал последний цветок вьюнка, чудом уцелевший после очередной чистки от растительности и сумевший дожить до осени. Для этого даже рискнул полазить по крышам. — У нас всю растительность вычищают и выкорчёвывают, а тут ещё и осень... Денз нашёл вьюнок и мне принёс. Цветок уже не был таким свежим, как обычно они бывают летом, но сам факт... и это было так мило...

Риан недовольно пождал губы.

— Вьюнок?

— Да, розовый.

— И тебе было приятно?

— Очень. Я даже поцеловал его за это.

— Похоже, что наш мальчик — очень романтичная личность. — Гиллиан успокаивающе погладил мужа по боку. — Всё-таки вашу природу так просто не задавишь... У тебя каждый раз, как я тебе что-нибудь приношу, глаза блестят.

— Да я вообще не думал, что настолько склонен к романтике, — густо покраснев, отмахнулся комиссар. — Омежьи романы читал как хорошую комедию... Полжизни в грязи, приходилось стеречься, расслабляться возможностей мало, а тогда, когда ты мне самый первый цветок подарил, внутри как будто что-то перещёлкнулось... Вот ты у нас — другое дело. Очень любишь поэзию и даже сам стихи сочиняешь.

— Правда? — Салли вскинул горящие глаза на отца.

— Да. Те стихи, которые я написал тебе в письме, сочинил именно он.

— Потрясающе!

Гиллиан польщёно покраснел и поскрёб ногтем спинку носа.

— Ну... поэт из меня не бог весть какой... но иногда что-то получается.

— Да ладно тебе скромничать! — пихнул его локтем Риан. — Ты отличные стихи пишешь. Я, может, и не знаток, но мне и оми понравилось. И многим нашим нравятся. Омеги их просто обожают, особенно твою лирику. Уверен, что Салли так же понравится, как и Джейми.

— Пап, покажи! — взмолился заинтригованный Салли.

— Чуть позже, — пообещал альфа.

— Я вспоминал всё, что было, — вернулся к рассказу комиссар. — Как мы целовались в укромных уголках парка, как гуляли по городу... Как я старался, чтобы нас наши не увидели вместе... Как я его к реке на шашлыки возил — мы их на костре жарили... — Гиллиан откровенно облизнулся. — Как по стройкам лазили... И, разумеется, Большие Танцы, где нам было очень весело.

— Ты... хотел его?

— С каждым днём всё сильнее.

— И что cлучилось, когда вы снова встретились?

— Гиллиан увидел меня и встал. Он будто привидение увидел. Я тоже застыл, будучи не в силах пошевелиться. В какой-то момент я понял, что мне не хватает воздуха и глаза болят. Ещё немного — и я просто разревусь перед своими бойцами! Допустить я этого не мог — надо мной и так-то подтрунивали из-за моей импульсивности, а мне это тогда было как удар под дых. Я тогда намеренно начал выстраивать себе образ жёсткого командира, тем более, что и новый пост этого же требовал... Ну как я мог пустить слезу перед парнями, которые вдохновлялись моими проделками и отчаянностью? Что бы они подумали, увидев легендарного Сантану с мокрыми глазами?!! Да ещё после того, как они пробыли под моим командованием почти две недели. И как их выгнать грозным командирским рявом, если я ни единого слова выдавить из себя не могу? Столько времени прошло... такая встреча... а я так ничего и не придумал, как и что буду говорить!.. Тут один из ребят меня окликнул, и я кое-как себя в руки взял. Начинаю их спрашивать — кто такой и что делает в убежище. Они что-то бормочут, я сообразил, что произошло недоразумение... И начал на них орать.

— Я, конечно, знал, что мой омега — парень с характером, но такого не ожидал, — признался Гиллиан. — Он им таких пистонов навставлял, что они чуть сквозь бетонный пол не провалились. Обругал всех скопом и каждого в отдельности, а потом велел выметаться наружу и носы не показывать, пока не позовёт. Что разберётся сам. Они буквально пулей наверх понеслись.

— И вы остались один на один...

— Да. Сперва долго смотрели друг на друга и молчали. Потом Риан заговорил снова, и мне тоже досталось. Что я кретин тупорылый и волчина позорный, какого пса вообще здесь делаю, что мне, наверно, не терпится сдохнуть на самом деле... Кричит, надрывается, а у самого слёзы по лицу катятся. В конце концов заметил это, начал утираться, отвернулся и уткнулся в стену.

— Меня просто прорвало. Я даже толком не помню, что тогда кричал... Отворачиваюсь и чувствую, как внутри снова поднимается то самое желание, которое так долго не давало мне тогда уйти. И в заднице свербеть начало... Понимаю, что если снова посмотрю, то сам на него наброшусь. — Рот омеги искривился в горькой усмешке. — Я реву, а он ко мне подходит, обнимает... — Гиллиан, тихо улыбаясь, словно рассказывал вместе с мужем — приобнимал его за талию, опускал голову на плечо, водил кончиком носа по виску, щеке... Риан зарумянился.

— Я просто не мог не подойти. Разве можно было не подойти, если моё чудо плачет? Он ещё пытался меня оттолкнуть, вырваться, ругался чего-то, но я не отпускал. Не для того я всё бросил, чтобы упустить его снова.

— Отревелся я, утёрся кое-как и спросил его, какого пса он в этом городишке забыл. А этот паршивец только улыбается и руки мне свои показывает. Я глазам своим не поверил, хотя и чуял, что от него трудовым потом и мазутом каким-то несёт — на автобазе работал. Видно, что этим мозолям не одна неделя, кожа огрубела... а я помню совсем другие руки. Да и вообще, альфа мой ощутимо изменился — стал заметно суровее, оброс, — Риан потянул себя за волосы, — с короткой бородой ходит, окреп... Уже не тот мажор, которого мне на снимке почти год назад показывали, а вполне себе опытный парень, знающий жизнь — по глазам видно.

— Он мои руки гладит и спрашивает: "Зачем?" И я честно ответил: "Хотел доказать, что достоин тебя." "Разве ты не понял, кто я?" "Давно понял. И мне всё равно. Я лишь хочу быть с тобой." Риан пытается мне что-то говорить по поводу того, что он разыскиваемый преступник, что у него руки по локоть в крови, что мне не место в лагере... Можно подумать, что за последний год я этого не узнал. Я только убедился, почему он тогда ушёл, и совсем зла не держал. Разве можно злиться на того, кого так долго искал, чтобы сказать "Я люблю тебя."?!

— Он мне ещё что-то говорил-говорил, а я буквально шалел от его запаха. У меня всё поплыло перед глазами, зад уже почти ноет... А он снова меня обнял и начал читать стихи. Я сразу понял, что это не из какой-то там книги...

Гиллиан крепче обнял своего омегу и начал негромко и нараспев шептать ему на ухо. Достаточно громко, чтобы слышали оба их сына.

Скажи мне, ветер, где ты? Где ты?

Зачем покинул ты меня?

Когда постель была согрета

Дыханьем страстного огня,

Я словно умер и родился,

Вдыхая дивный запах твой...

А рано утром пробудился

В постели хладной и пустой.

Я был один в толпе безликой.

Я бросил всё из-за тебя!

Метался псом бездомным диким,

Томясь, страдая и любя.

"Прощай"... Нож острый это слово.

Меня убил ты им в тот день.

Но я восстал из праха снова,

Чтоб отыскать хотя бы тень

Того, кто жизнь мою разрушил,

Кто разметал мою тюрьму,

Кто стал костром средь зимней стужи,

Лучом, рассекшим ночи тьму.

Скажи мне, ветер, любишь? Любишь?

Ты жизнью стал моей теперь.

Спасёшь меня или погубишь,

Коль постучусь в твою я дверь?

Риан изогнулся, обхватил его шею рукой, и Салли невольно покраснел, отводя взор — его родители так страстно целовались, как будто им снова было по семнадцать-восемнадцать лет... Дождавшись, когда они опомнятся, Салли откашлялся.

— Значит... это потом было?

— С небольшой поправкой — мы оба как с цепи сорвались, — улыбнулся комиссар, потираясь щекой о щеку мужа. — Эти стихи стали последней каплей, и я сдался. Сил бороться с собой уже просто не осталось... И мы начали друг друга раздевать. Первой на пол полетела моя кожанка, потом сбруя с пистолетами... пара пуговиц на моей рубашке оторвались сами... Мы уже готовы были избавиться от штанов, как учуяли и услышали, как кто-то спускается по лестнице. Это мои не вытерпели и решили узнать, что случилось. Они, гадёныши, моментально сообразили, что я — это тот самый омега, которого все эти луны искал Гиллиан, и им стало любопытно, о чём мы разговариваем.

— И я в очередной раз убедился, что с моим комиссаром шутки плохи, — подхватил Гиллиан. — Он быстро схватил один из своих пистолетов, снял с предохранителя и пальнул первому любопытному прямо над головой прежде, чем он нос высунул. А потом как рявкнет: "Я кому сказал — без приказа носа не высовывать!!!" Как они ломанулись обратно! Мы быстро начали одеваться, и только тогда он разрешил спускаться. Ты бы видел, сынок, какими глазами эти ребята на него смотрели... особенно Зейн. Краснеют, бледнеют, бормочут что-то... А оми твой их этак сурово взглядом окидывает, попутно сбрую застёгивая, и говорит: "Вы ничего не видели и не слышали, ясно? Не вашего куриного ума это дело. Если хоть один язык развесит — отрежу ко всем псам шелудивым. Лучше подумайте, как свой косяк исправлять будете." Ребята кивают и с завистью на меня косятся... В общем, Риан велел им расползаться по норам до завтра, а потом меня спросил, где остановился. Я было подумал, что для того, чтобы продолжить, но он сказал, что сначала дело сделать надо, а потом уже между собой будем разбираться.

— Задание мы завершали уже вместе. Все мои подозрения оправдались. Заказчик оказался таким гадом, с которым ни один нормальный человек, зная всё это, дел иметь не будет. Его действительно к нам заслали, доперев, что нам надо где-то добывать оружие и всё такое. Не везде же можно безнаказанно это всё спереть или организовать... Сволочь эта попалась в лапы полиции, ему грозил внушительный срок, и тут к нему пришли из внутренней разведки и предложили сделку — с него снимают все обвинения, а он помогает выйти на самого Рейгана и его соратников. Само собой, что тот согласился. Его задачей было втереться в доверие к моему оми, вынюхать как можно больше, чтобы бойцы внутренней разведки могли при первой же возможности нас накрыть всех. По поводу обесчещенного сына он беспардонно соврал — парень сам этого альфу выбрал и даже ненадолго сумел сбежать с ним, чтобы начать новую жизнь, но далеко уйти не успели. И вообще, вся эта история случилась удивительно вовремя, чем гад и воспользовался... В общем, нашли мы парня уже через день, взяли и начали разговаривать. Он сперва подумал, что мы — люди этого гада и собираемся его убить, но я предложил ему вариант, при котором он ничего не теряет. Он просто рассказывает свою версию событий, а я потом говорю, насколько он соврал. И тогда этот альфа, Говард, понял, что мы подпольщики, а я — Сантана. Рассказал, как на самом деле было, и я ясно чуял, что он говорит правду. Он любил Никки, которого собирались выдавать замуж против воли. То, что отец Никки назвал изнасилованием, было по согласию, после чего ребята собирались сбежать. Еле-еле вырвались из кольца бандитов. Нашли их потом, и Никки, боясь, что Говарда просто убьют, уговорил его бежать, чтобы потом вернуться за ним. Удивительно смелый и самоотверженный мальчик... — Риан покачал головой. — Понятное дело, что бросить их на произвол судьбы я не мог. Мы спасли мальчишку от навязанного жениха буквально накануне свадебной церемонии. Это был первый выход Гиллиана в качестве нашего бойца, и Говард тоже был с нами. Мы перебили почти всю охрану, кто уцелел — сбежал. Время ещё оставалось... Как только Говард и Никки воссоединились, я велел ребятам уходить, а сам собирался потолковать с заказчиком. — По губам Риана скользнула многозначительная ухмылка, и в груди Салли похолодело. Он немало слышал о том, как именно его родитель "общается" с теми, кто не мог похвастаться приличной биографией и отличался особо сволочным отношением к омегам. — Да, я его изрядно порезал во время разговора, и, судя по тому, что от него осталось под конец, он действительно рассказал всё.

— Я немало слышал о Сантане, — снова заговорил Гиллиан, — и мне с трудом верилось, что мой Риан способен быть таким жестоким. А в ту ночь я воотчию увидел это всё. Я не стал уходить с другими в убежище, а остался с твоим оми. И видел всё собственными глазами. Я не узнавал своего омегу. Под его личиной словно проступил совершенно другой человек... И всё же я не дрогнул. Это была моя первая проверка настоящей кровью, и я её прошёл. Я слышал всё, что рассказывал заказчик, и признал, что он заслуживает смерти, но то, что с ним сделал Риан, показалось мне слегка чрезмерным. Уже на рассвете, когда мы отмывались у ближайшего водоёма, а Риан вычищал из-под ногтей ошмётки крови, я заметил, что он на меня не смотрит. И вообще, держится как-то отстранённо. Я понял, что он не хотел, чтобы я видел это всё, но тратить время на споры тоже было бессмысленно. И я решил поговорить с ним об этом позже. В любом случае, увиденное ничего не изменило в моём отношении к Риану. Я лишь укрепился в своём намерении сражаться за лучшее будущее.

Потом мы добрались до убежища, и Риан показал мне ещё одну свою грань. Когда он увидел Говарда и Никки, сидящих в обнимку и тихо разговаривающих под умилёнными взглядами наших соратников, то словно стряхнул с себя груз совершённого убийства и заулыбался. Эта улыбка с лихвой перекрыла увиденное мною ночью... То, что эти ребята действительно любят друг друга, только кретин не понял бы. И, по словам твоего оми, прекрасно друг другу подходили. Повстанцы достали им фальшивые документы, даже сваяли свидетельство о браке, и мы проводили их в новую жизнь. Нет, Салли, они не были Истинной парой, но их любовь была настоящей. Любить можно и без пинков от инстинктов. Потом отряд, завершив задание, начал расходиться, и я понял, что пришло время откровенного разговора с Рианом.

— Союзника мы потом другого нашли. Хотя кое-что и притормозилось по времени, но зато человек оказался своим и по-настоящему надёжным. В общем, всё хорошо закончилось. — Риан говорил без огонька. Было ясно, что тот период своей жизни он с болью вспоминает до сих пор. — Я отчёт после разборки коротенечко накатал, отослал пакет вперёд, а сам с твоим отцом в городишке том задержался. Пока мы разбирались во всём этом, извелись оба от желания, а о каком сексе может идти речь, если дело первостепенной важности и сроки поджимают?!. Зато потом сняли комнату и зависли там почти на двое суток. До койки еле добрались — чуть запереться не забыли. — Гиллиан залился краской. — А уж там было — держись за воздух! Чуть кровать не сломали. — Салли тихо рассмеялся. — После первой сцепки кое-как отдышались, отлежались... и только тогда я понял, что Гиллиан меня пометил, а я даже не почувствовал этого в угаре случки. Я только слышал о таком, но не думал, что буду так помечен сам. Обычно считается, что альфа инстинктивно метит омегу только при спаривании, но бывает и так... — Риан коснулся своей метки. — Это было самым лучшим доказательством, что Гиллиан тянется ко мне... И так мы трахались не один час, разговаривая о том о сём в перерывах. За весь этот год и две мои течки в гордом одиночестве. Мы так разошлись, что в дверь и стены стучаться начали — мы всех соседей перебаламутили. Ещё немного — и полицию бы вызвали. Пришлось быть потише, а то мне ни себя ни Гиллиана светить не хотелось. Пусть за нарушение общественного спокойствия нам бы штраф влепили, но могли бы и по ориентировкам прогнать... Ладно, натрахались до полного изнеможения — лежим, отдыхаем... И во время перерывов стало ясно, что от решающего разговора уже никуда не деться. Оттягивай, не оттягивай... Отец твой рассказал, как искал меня, метку свою показал... До сих пор не понимаю, как он позволил с собой такое сотворить, хоть и знаю всё. Я, скрепя сердце, рассказал про то, как жил этот год... Я всё боялся, что твой отец, узнав это всё, всё-таки бросит меня. Он же искал другого Риана, а нашёл закоренелого убийцу, которого уже не один год разыскивает внутренняя разведка. Я запугивал его, как мог, давил своей родовитостью, бил по гордости... Ничего его толком не брало.

— Родовитостью? — нахмурился Салли. — Мы что, какие-то особенные?

— Да, но я тебе это позже расскажу. А на второй день признался, что должен был его убить. Гиллиан выслушал меня молча. Я говорил о том, что ему не место во всём этом дерьме, что в лагерях долго не живут. Что не хочу потом точить слёзы и биться о камень на его могиле. Увидев, как я жмусь и дрожу, Гиллиан меня обнял и сказал...

— Я сказал, что я не откажусь от него даже после всего того, что увидел. Что мне в любом случае пути обратно нет. Сказал, что теперь никуда его не отпущу. Что мы всё и всегда теперь будем решать только вместе. Лайн и Дэлиан точно так же были вдвоём против грязи уголовщины... и даже родили сына. Я был так потрясён жертвенностью и верностью этого удивительного омеги, что мне и в голову не могло придти, что можно просто бросить своего. Твой оми снова заплакал... и в столицу мы вернулись уже вместе. Правда, в штабе выяснилось, что слухи всё-таки поползли, но это уже другая история.

Салли потрясённо смотрел на родителей и только головой качал.

— Ну и ну... Артур был прав — такое только для романов и годится!

— Ну, как тебе история? — подмигнул старшему сыну Гиллиан.

— Будет потом о чём потомкам рассказывать... Пап, а что за баллада такая, что?..

Гиллиан встал с постели и достал с книжной полки старую книгу — классический сборник боевых поэм и баллад. Риан вытер выступившие на глазах слёзы и проследил за ним, будто такая краткая разлука была чем-то куда более серьёзным.

— Та самая книга, с которой я каждый день ждал твоего оми в парке. Эта книга много чего тогда повидала... и я сумел её сохранить... как и твой оми — вот это. — Гиллиан сел — Риан тут же прислонился к нему снова — раскрыл книгу, и Салли увидел старательно засушенный маленький цветок. Алый, как кровь.

— Это... тот самый? — ахнул он.

— Да. Первый цветок, который он мне подарил тогда. — Риан бережно погладил сухие лепестки. После завершающей части рассказа приходил он в себя медленно. — Потом были и другие цветы... И одиночные бутоны и настоящие букеты... Твой отец каждой весной старается меня порадовать. Сейчас большие букеты мне ни к чему, староват я уже стал для юношеских забав, но один маленький цветок на столе — в самый раз... Так как, послушаешь?

— Ага.

— Тогда придвигайся ближе. Джейми, ты тоже... Кстати, знаешь, кто написал эту балладу?

— Кто?

— Твой прадедушка-омега Салли. Эта баллада — переложение старой легенды о двух враждующих кланах, которую он услышал ещё от своего младшего отца Орри, а написал свою версию, когда носил под сердцем моего оми... Ох, Салли, знал бы ты, как здорово твой отец может стихи читать!

— Вот и узнаю.

Салли и альбинос послушно сели рядом, Гиллиан нашёл нужную страницу, и Салли, завороженный красивым голосом отца, начал слушать.

Дензел проснулся среди ночи от осторожного стука в дверь. Позёвывая, он потянулся и... учуял лёгкий запах своего омежки. Всё ещё не веря, альфа соскочил с койки, едва не запнувшись из-за совсем слабого дежурного освещения, и ринулся к двери.

За порогом действительно стоял Салли, набросив на плечи свою куртку, и улыбался.

— Не помешаю?

— Ты? Да никогда! Заходи!

Дон заворочался на своей койке и сел. Увидев ночного гостя, бета моментально проснулся.

— Салли? Ты как нас нашёл?

— Джейми, когда меня к дяде Конраду водил за комбезом, узнал, куда вас заселили, объяснил, как в ваш блок попасть... — Салли юркнул в комнату, и Дензел закрыл дверь. — Парни, как же я по вам соскучился!

— А папа не рассердится? — лукаво прищурился Дон.

— Джейми пообещал прикрыть, да и отец с пониманием... — Салли сбросил с плеч куртку и плюхнулся на койку Дензела. — Ребята, что я сегодня узнал!

— Что?

— Родители рассказали мне, как они познакомились.

— И? — заинтриговано подсел к нему альфа.

— Действительно, самый настоящий роман!

— Рассказывай скорее! — Дензел придвинулся почти вплотную, и Дон прибавил света.

Салли начал рассказывать, а его друзья только ахали и головами качали.

— Чуть позже папа Гиллиан пообещал поподробнее рассказать, что у него в семье случилось, а заодно рассказать про то, что случилось с омегой, который официально числится его родителем. Я уговорил его и папу Риана дать и вам послушать. Если семья Барри скрывает что-то грязное, то вам тоже стоит это знать.

— А как отношения с родителями в целом? — поинтересовался Дон.

— Как ни странно, отлично. Папа, конечно, у меня нестандартный... — Рука Салли сама потянулась к затылку. — но он может быть и вполне себе домашним, заботливым... Он к чаю такие вкусные булочки испёк, что я теперь не знаю, как папе Лексусу говорить, что не только он один умеет так вкусно печь.

— Что? Риан ещё и готовит? — Дон ошарашенно вытаращил глаза.

— Да, когда время позволяет. А так он постоянно занят и готовить некогда.

— Значит, всё в порядке? — улыбнулся Дензел, радуясь за своего любимого.

— Да. Даже страшно немного... Всё так хорошо складывается...

— Вот и отлично. — Альфа приобнял своего омегу за плечи. — Ты зря боялся, получается. А то, что Риан такой взрывной и суровый — так работа у него такая, без последствий не обходится. Он же столько всего повидал и пережил.

— Я бы очень хотел, чтобы он вас тоже принял... — Салли, поколебавшись, встал и начал расстёгиваться. От него запахло сильнее. — И я... соскучился...

— Так скоро? — хитро усмехнулся бета.

— Ага. Только разбудите меня пораньше. Если папа поймёт, что я не ночевал в их комнате, то вам точно влетит.

Для удобства быстро сдвинули обе койки вместе, и вскоре все трое сплелись в единый клубок...

Утром Салли едва не проспал — Дон долго его тряс за плечо:

— Салли, вставай! Я, конечно, понимаю — спать под боком у нашего альфы очень здорово, но если твой папа тебя утром не найдёт...

Салли недовольно что-то буркнул и начал медленно выбираться из объятий сонного Дензела.

— Что? — переспросил бета.

— Надо будет потом попросить папу, чтобы разрешил перебраться к вам... потом, когда-нибудь...

— Если и разрешит, то нескоро... — пробормотал альфа, продирая глаза. — Ты же только-только приехал...

Салли торопливо оделся, поцеловал каждого и выскользнул из комнаты. Дензел с сожалением посмотрел на закрытую дверь.

— Ничего, скоро всё наладится, — похлопал его по плечу бета. — Сейчас стоит сосредоточиться на обустройстве. В конце концов, Гиллиан вполне вменяемый и сможет как-то угомонить Риана.

— И всё-таки это произойдёт нескоро. — Дензел покачал лохматой головой. — Мне почему-то кажется, что с Лексусом будет проще договориться, чем с Рианом.

— Так ведь Лексус — домашний омега, а наш комиссар — просто чума болотная. Подозрительность у него в крови... Ладно, скоро завтрак. Давай-ка и мы вставать будем.

Едва Салли прокрался в родительскую комнату, как уже в передней наткнулся на родителя-омегу, стоящего перед ним с крайне суровым и невыспавшимся видом.

— И где ты ночевал?

— Папа... мне уже двадцать три... я не маленький...

— Где ты ночевал? — повторил свой вопрос омега.

— У... своих ребят, — скрепя сердце, признался Салли. Риан приглушённо выругался, и Салли вскинулся. — Да, я сплю с ними. И мне это нравится. И я буду это делать, нравится тебе это или нет.

— И до каких пор? — прошипел комиссар.

— Пока не выберу себе пару. Мы договорились ещё на той базе.

Отец и сын долго смотрели друг другу в глаза. Оба были уверены в своём праве... Риан резко вцепился в воротник комбинезона сына, притянул к себе и начал обнюхивать.

— Альфой пахнет сильнее.

— Да я заснул к нему вплотную, вот и пахнет... — Салли раздражённо сбросил с себя его руки. — Папа, может, не стоит меня так ревностно опекать? Я понимаю, ты за меня беспокоишься, но я уже достаточно взрослый...

— Ты — мой ребёнок. Первенец. И я с тебя глаз не спущу до тех пор, пока не буду уверен...

— А если отправишься в рейд в большой мир? Кого-нибудь приставишь? И кого? — Салли начал злиться. После вчерашнего душевного вечера видеть, как родитель ощетинивается, было не слишком приятно. — Неужели ты мне совсем не доверяешь?

Риан поджал губы... и отвернулся, поникнув.

— Ты не хочешь... чтобы я... заботился о тебе? — очень тихо спросил он.

— Хочу... но не так... — Салли стало стыдно. Ведь отец говорил вчера... — Пап... ну... не сердись... но я уже действительно взрослый. Я понимаю... и папа Гиллиан вчера говорил... но мне уже не нужна нянька.

— Значит... я тебе уже не нужен? — Голос Риана стал едва слышен.

— Нужен! — Салли стремительно приблизился к нему и крепко обнял. — Конечно, нужен! Если бы это было не так, то я бы не стал вкалывать до обморока, чтобы разыскать тебя!

— Тебе нужен такой оми, как я? — Риан вздрагивал, не спеша оборачиваться.

— Какой?

— Ненормальный... урод...

— Папа, ну что ты такое говоришь? — возмутился Салли. — Ты не урод! Ты очень даже красивый! И я горжусь тем, что так похож на тебя...

— Но ведь я не такой... как Лексус... Я не...

— Ты и не должен быть таким же. Ты же рос не так, как он. Ты солдат, а не домохозяин. И я не собираюсь требовать от тебя, чтобы ты срочно менял квалификацию. Ты такой, какой есть. Просто не надо следить за каждым моим шагом, постоянно контролировать... Я же совсем скоро работать начну, и у нас будет не так много свободного времени, чтобы просто пообщаться... ведь скоро весна, а там лето... Ты уедешь, и мы с Джейми будем тебя ждать и волноваться... Давай не будем сразу цапаться, а? Я не хочу этого. Да, у меня появились сразу два любовника, и мне с ними хорошо и интересно, но это не значит, что они заменят мне тебя. Да, мы ещё плохо друг друга знаем... на это нужно время... и я не хочу его тратить на перепалки.

Риан обернулся и крепко обнял сына.

— Прости... прости, солнышко... Я... буду стараться... но если вдруг опять сорвусь... не обижайся. Я же всё-таки омега. Я столько всего повидал... а ты столько пережил... Двадцать три года!..

Потяжелевший было запах Риана стал свежеть, и Салли выдохнул с облегчением.

— Я тоже буду стараться, папа. Ты только не запрещай мне всё подряд — бесит и хочется сделать просто назло. Зачем же я рос, если мне всё ещё запрещают, как какому-то сопляку?

Из родительской спальни вышел Гиллиан. Уже полностью одетый.

— Всё-таки попался? — сочувственно подмигнул он старшему сыну. — Теперь терпи. Это надолго.

— Потерплю как-нибудь, — вздохнул Салли. — Папа есть папа.

— Ладно... — Риан отпустил его и шмыгнул носом. — Давай в душ и приводи себя в порядок. Скоро завтрак, а потом... ты, вроде, хотел посмотреть на наш компьютерный отдел...

— Да, конечно. — Салли вспомнил про обещание, данное Ленни и Крису. — Чем быстрее я разберусь, тем будет лучше.

После душа Салли, сопровождаемый Джеймсом, отнёс баночки с анализами, затребованными доктором, в медпункт, и братья поспешили в столовую. Риан и Гиллиан уже стояли в очереди и что-то негромко обсуждали. Братья Тори и Крис подошли чуть позже. Ленни радостно подскочил к Салли.

— Привет! Не забыл?

— Не забыл. Сразу, как поедим, вы мне всё покажете.

Компьютерщики довольно заулыбались. Салли поздоровался с Рюком и заметил своих ребят, которые заняли стол в углу и о чём-то довольно оживлённо переговариваются. Риан, заметив, куда смотрит старший сын, снова нахмурился. Гиллиан покачал головой.

— Дорогой, не стоит ходить с мордами именно сейчас. Всё-таки они друзья нашего сына.

— Что мне теперь — целоваться с ними? — сварливо огрызнулся Риан.

— Целоваться не надо, но можно хотя бы не реагировать так остро? Ты же можешь.

— Могу, но не хочу. Пусть не думают, что я — мягкотелый слабак!

— Они это и так знают. Сядем вместе с ними. Стоит познакомиться получше и просто ввести в курс дела... и расспросить о моём отце.

— Хорошо, — буркнул комиссар.

Друзья нестройно поприветствовали его, вскочив сразу, как приблизился.

— С добрым утром, сэр...

— Кому доброе, а кому последнее, — проворчал тот, занимая своё место.

— Заловил, — признался друзьям Салли. Те опустили глаза в тарелки.

— Ладно, об этом потом, — сказал Гиллиан. — Сейчас есть дела и поважнее. Расскажите про Ярмарку. Что именно там случилось?

Парни начали рассказывать, и Риан на время забыл о своей неприязни к ним. Он слушал так же внимательно, как и его муж, задал пару уточняющих вопросов... Вождь и идеолог хмурился всё больше и больше, а едва Дон закончил, он отодвинул от себя поднос с недоеденным завтраком, вытащил из кармана комбеза блокнот, карандаш и начал что-то чертить. Бета осторожно заглянул и увидел схему, в которую Риан добавил пару прямоугольников с именами. Сама схема, видимо, составлялась давно — разворота не хватило, и Риан при помощи клейкой прозрачной ленты приделал ещё несколько листочков, которые потом сложил, чтобы не мешали работать с блокнотом. Мельком бета заметил пару громких фамилий...

— А... что это? — рискнул спросить он.

— Так, наброски для себя, — буркнул омега, захлопывая блокнот и убирая обратно в карман. — Значит, это именно Барри курируют работорговлю... Интересно, с каких пор?

— Меня спрашивать бессмысленно — я не знаю, — качнул головой Гиллиан. — Если бы я был официально представлен в качестве наследника и будущего главы семьи, то, возможно, я бы больше узнал о семейном деле. До тех пор я знал только то, что было в газетах и на телевидении. Потом, когда я вернулся домой после ночи с Рианом и отец обвинил меня в том, что я всё ему обломал, он ещё обронил, что наша семья годами выстраивала своё нынешнее положение. Даже моё рождение было устроено для укрепления позиций семьи.

— Как это? — удивился Дон.

Гиллиан чуть сгорбился. Альфа оглядел всех, кто сидел с ним за одним столом, и вздохнул.

— Начну с того, что моя семья решила связать свою компанию с фирмой Зильберманов, которая известна как один из крупнейших промышленных гигантов в сфере машиностроения. Для этого было решено женить моего отца на сыне главы семьи Вильяма Зильбермана Рэнди. Для Зильбермана этот договор был тоже необходим, чтобы отмыть свою репутацию, которую изрядно замарал сам Рэнди.

— Как именно? — напрягся Салли.

— Рэнди был болен. Очень тяжело болен. В самом начале созревания у него начались серьёзные проблемы с выработкой некоторых гормонов, из-за чего он постоянно страдал от приступов неконтролируемого сексуального желания. Подозреваю, что на самой заре созревания его кто-то всё-таки попробовал, и это внесло свой вклад... Во время приступов он совершенно не мог себя контролировать и вешался на всех подряд. Врачи помочь были не в силах, от экспериментальных препаратов тоже толку было мало, а постоянно держать на снотворном — опасно для здоровья. К тому же во время течки он и вовсе сходил с ума и даже мог сбежать из дома, подвергаясь риску покалечиться и опасности со стороны случайных людей. Из-за всего этого у Рэнди начала складываться репутация банальной шлюхи, которой можно было просто пользоваться, наплевав на всё. И никому не приходило в голову, как всё это переживал сам Рэнди. Как только приступ заканчивался, он мучился от осознания того, что было, что он творил. Ему было стыдно за самого себя. Особенно после того, как на его голову тонны оскорблений вываливал собственный отец. С четырнадцати лет за ним начали следить особо, чтобы он из своих загулов не приволок ребёнка, нагулянного от непонятно кого, но раз пять всё же пришлось отправлять его в закрытую клинику на аборт. Поскольку при всей распущенности нравов высшего света всё же ценилась так называемая "чистая" кровь, то с Зильберманом никто не хотел родниться, не желая потом разбираться с левым приплодом и заминая очередной загул. Кому была нужна такая головная боль? Про Рэнди знали все. Кроме того, болезнь Рэнди как бы свидетельствовала о том, что у Зильберманов плохо с наследственностью, а это значит, что здорового потомства не будет. И договор с нашей семьёй был выгоден для Зильбермана со всех сторон. При заключении этого договора он избавлялся от проблемного отпрыска, спихнув его нам, а потом обе империи должны были объединиться в одну после рождения наследника, который и возглавит её.

— А болезнь Рэнди? — удивился Дензел. — Что если она передалась бы ребёнку?

— Риск был, — согласился Гиллиан, — но на него всё же пошли. Официальная наука заявляет, что источником стабильного генофонда являются альфы и беты, омеги — только переносчики, а все наследственные болезни и врождённые уродства — результат их вырождения, который отражается на детях, если генетика мужей не смогла это пересилить. Очередной бред, наверченный поверх вполне серьёзных исследований Рейгана Мариуса, чтобы не ломать привычную картину мира. А все известные потомки семьи Барри были более чем здоровы, на что и понадеялся Зильберман. Брачный договор, подписанный обеими сторонами, предусматривал многое. Вильям Зильберман был весьма искушён в этих вопросах и привык предусматривать даже самые невероятные варианты. Не могу сказать, что я был сильно к нему привязан, но из-за того, что я помню из своего общения с ним, я и сейчас продолжаю его уважать. Может, он и был циником, но человеком был умным и здравомыслящим. Мой отец был не против такой партии — он хорошо знал Рэнди, сам не раз имел его по углам — и легко согласился на свадьбу. Венчание должно было состояться после очередной течки, чтобы потом ни у кого не возникло подозрения, что будущий наследник нагулян на стороне. После подписания договора Рэнди привезли в наш дом и посадили под замок. В тот раз он не смог сбежать, потом провели церемонию, которую омрачила очередная попытка побега, но её пресекли. Но тут случилось странное... — Гиллиан снова вздохнул. — После церемонии отец собирался в очередной раз отъездить Рэнди, у которого снова начался приступ... но у него попросту не встало, хотя во время течки он активно трахал беднягу при полной контрацепции, после чего Рэнди лишний раз проверили на наличие возможных болезней.

— Как это — не встало? — удивился Дон.

— А так. Выяснилось, что накануне моему отцу вздумалось погулять напоследок. Выйдя из клуба, он поймал такси, за рулём которого сидел омега. И мой отец, будучи в сильном подпитии, трахнул его на заднем сидении, не задумавшись, с чего вдруг его потянуло на парня — ведь перед этим он неплохо гульнул в большой компании. Натрахавшись до полуобморока, он просто пошёл домой пешком и до поры до времени всё забыл. Вспомнил только после свадьбы с Рэнди, когда понял, что ничего не выходит. Перед этим его по врачам таскали, но ничего не нашли. Мой дед был в ярости, ведь если отец не заделает Рэнди ребёнка, то договор с Зильберманом вылетит в трубу. Начали выяснять, что могло случиться, и отец вспомнил про таксиста. С трудом, но парня нашли, привели в наш дом... и стало понятно, что отца поразил импринтинг.

— Боги милостивые... — вырвалось у Дензела. — Так вы и правда дитя импринтинга?

— Да.

— Но как такое могло выйти? — недоумевал Дон. — Если старик Зильберман узнал бы, что ребёнок не от его сына... Наверняка брачный контракт предусматривал и такой вариант.

— Предусматривал, но мои отец и дед на этот пункт даже внимания не обратили, сочтя пустой формальностью. Уступили причуде будущего родственника... и, как оказалось, зря. За всю известную историю семьи ничего подобного ни разу не случалось.

— А Вильям Зильберман? — спросил Салли. — Как он мог ничего не узнать, если был таким предусмотрительным и осторожным?

— Всё было проделано с ювелирной точностью. Он начал что-то подозревать перед своей кончиной, но так ничего и не узнал — моя семья поспособствовала его скорой смерти, как только заметила это. Отец мне в этом признался в то самое утро, когда я сбежал из дома. Поскольку договор с Зильберманом грозил распасться из-за легкомыслия моего отца, то семья приняла решение о подлоге. И большим подспорьем стало то, что у моего оми очередная течка должна была состояться примерно в то же время, что и у Рэнди — разница была всего в неделю-полторы. Силас Моэна — так звали моего оми — рожает им ребёнка, ребёнка записывают на Рэнди, соответствующим образом подделывают документы, после чего Силас должен был исчезнуть. Они надеялись, что после моего рождения всё пройдёт, ведь про импринтинг известно очень мало.

— Но это не прошло... — Салли только головой качнул.

— Нет. Оми просто силком оставили в доме, запретив покидать его до самых родов. Однако случилось непредвиденное — его разыскал дедушка и пришёл требовать вернуть ему сына. Уж как ему это удалось, я не знаю. Увидев, что оми беременный, дед начал грозить скандалом, отказывался от самых крупных вознаграждений... и мой отец убил его, после чего его посланцы уничтожили все следы.

— А как же Рэнди?

— Рэнди постоянно держали на снотворном и прочих транквилизаторах. Чтобы он не умер, поддерживали в полусонном состоянии. Специально наняли сиделку, чтобы ухаживать и втирать очередную ложь его отцу. В прессе появились сообщения о том, что для Рэнди удалось найти лекарство, и теперь всё в порядке. Периодически писали о благополучном течении беременности... Но за два дня до моего рождения Рэнди умер — сердце всё же не выдержало. Его тело пролежало в леднике не один день, ведь предстояло предъявить его отцу... Состряпали версию, что Рэнди умер при родах, а патологоанатом навёл марафет и подписал фальшивый акт. Я родился, и после похорон меня предъявили Зильберману как наследника. Я уродился в отца, и это тоже было большой удачей... Зильберман признал меня и уже готовился к полному слиянию своих предприятий с нашими. Но проблема импринтинга никуда не делась, а без регулярного секса отец просто не мог нормально работать. Плюс потрясение от невозможности быть как все... И оми оставили в доме, оформив в качестве няньки, принятой на работу. Рэнди похоронили со всей торжественностью, в очередной раз была напечатана заказная статья... А чтоб вся эта история не всплыла случайно, все посторонние были убиты — охранники, сиделка-омега, семейный врач, изготовивший поддельные документы, патологоанатом, возившийся с телом Рэнди... Отец и дед зачистили всё, что смогли. Оми запретили рассказывать мне правду, пригрозив разлукой со мной, и он молчал все семнадцать лет.

— Неужели они уничтожили всё? — нахмурился Дон.

— Кое-кого они не тронули, но только потому, что посчитали риск минимальным. Дали денег и пригрозили лишний раз... Этими людьми были Линнеи, к которым в последние четыре года перед свадьбой стремился попасть во время приступов Рэнди. Они как-то подобрали его на улице, привели к себе домой, а Оррин Линней, бета, старался поддерживать Рэнди, как мог. Он видел, что вне приступов Рэнди вполне себе нормальный парень, а потом полюбил его. Если бы не жёсткие правила высшего круга, то он бы охотно женился на Рэнди, чтобы помогать ему во время приступов — Рэнди тоже любил его, и даже приступы в его присутствии были не такими тяжёлыми. Оно и понятно — когда рядом заботливый и понимающий человек, омега успокаивается, и всё проходит гораздо легче... Но они просто не могли быть вместе и знали это. Именно к Оррину Рэнди и пытался сбежать со свадьбы, поскольку на дух не переносил моего отца. Оррин знал о грядущей свадьбе, а когда появились сообщения о смерти Рэнди, заподозрил неладное и начал разбираться. Он ведь поступил учиться на врача, чтобы попытаться вылечить Рэнди, и знал, что никакого лекарства не существует. Он сумел добыть документы, нашёл в них несколько нестыковок и понял, что моя семья солгала, а подозрительная смерть семейного врача и патологоанатома, проводившего вскрытие Рэнди, лишь укрепили его подозрения. Оррин потом следил за нашей семьёй через газеты, видел мои фотографии и быстро понял, что я — не сын Рэнди. К сожалению, прямых доказательств у него не было, и он молчал тоже.

— Значит, вы не имеете права на предприятия Зильбермана, как и ваша семья? — подвёл итог Дон.

— Более того. Если бы подлог вскрылся — любой — то наша империя должна была выплатить контрибуцию в виде контрольного пакета акций нескольких наших предприятий другим родственникам Зильбермана, которые получили бы всё в случае, если бы Рэнди не смог выйти замуж и родить ребёнка. Наша семья не могла допустить такой потери собственных позиций и возлагала на меня большие надежды. Но я их успешно похерил — сперва закатив скандал на очередных смотринах, а потом не явившись на официальную церемонию. А когда я сказал отцу, что не собираюсь жениться на Сони Догерли, как он планировал, и показал нашу с Рианом фотографию, отец понял, что я тоже поражён импринтингом. Он узнал в моём Риане того самого Риана Сантану, которого разыскивали уже не один год. И это был конец его планам. Поскольку история с Рэнди была похоронена почти полностью — о ней знали только члены семьи и оми Силас — то факт моего импринтинга перечёркивал возможность породниться с одним из самых знатных аристократических кланов, имевшим прямые кровные связи с павшей императорской династией. — Дон присвистнул. — И, чтобы всё же довести дело до конца, отец решил избавиться от меня, а на Сони потом женился мой двоюродный брат Грэм. Оми попытался его остановить, но отец застрелил его на моих глазах, а потом снова попытался убить меня. Я не дал ему этого сделать — я оказался сильнее и просто задавил его своей силой. После чего забрал кое-какие вещи и ушёл. Сфальсифицировав мои похороны, отец бросил все силы на то, чтобы разыскать меня и убить по-настоящему... — Альфа скрипнул зубами, едва не согнув ложку, которую держал в руке и рассеянно покручивал в пальцах. — Я-то спасся, а вот из моей стаи остался только Джаспер — я потом встретил его в штабе. Позже я встретился с Оррином Линнеем, который помогал Рейгану с медицинской частью его работы, Оррин немало мне рассказал о Рэнди, а потом мы с Рианом сложили полную картину. — Гиллиан выпрямился. — Уже тогда были подозрения, что наша семья может иметь связи в криминальном мире, но вот насколько эти связи глубоки... Уровень конспирации был невероятно высок, что-то удалось выяснить только теперь, но вы принесли очень важный кусочек информации, ребята. Если нам удастся доказать, что именно Барри контролируют работорговлю в нашей стране и обличить все их махинации, то это поможет выбить почву из-под ног многих деятелей, замазанных с ними в общих делах, и лишить финансирования те структуры, которые помогают подкреплять официальную идеологию с точки зрения науки. Этим мы и займёмся, как только разыщем Джаспера и выясним, зачем кому-то нужен проект по разведению чистокровок.

— Бедный Рэнди... — Дензел вцепился в свой поднос, и на нём чуть забренчала посуда. Риан хмуро покосился на него. — Как же он, наверно, страдал, бедный... Но откуда могла взяться эта ужасная болезнь?

— Исследования Рейгана, его расчёты и наши изыскания показали, что эта болезнь, которую пока называют просто "гиперсексуальность", встречается не так редко, как считается официально, но страдают от неё в основном альфы. Процент бет, которые тоже больны этой напастью, заметно ниже. К тому же у этой болезни есть несколько степеней. Мой отец тоже болен, но у него эта болезнь имеет очень лёгкую форму — передалось от семьи Коллинзов, из которой был мой дед-омега Джекки. Я же вполне здоров — хороший потенциал генов оми Силаса выправил тот брак, который мне достался от отца. Случаев же этого заболевания у омег зафиксировано крайне мало. Сбои в выработке сексуальных гормонов — это генетическое нарушение, вызванное специфическим сочетанием генов. Очень часто эта комбинация передаётся по наследству, и способов медикаментозного лечения пока нет, хотя разработки пытаются вести. Кстати, на нашей базе есть один такой же бедолага, каким был Рэнди — он постоянно живёт в отделе пережидания, и мы пытаемся его лечить. Возможно, он поможет нам с разработкой подавителей для омег... В общем, мы исследовали родословные тех, кто уже стоит на учёте, и теория Рейгана, что гиперсексуальность является одним из признаков вырождения, начинает подтверждаться. Мы выяснили, что среди предков тех, кто страдает от этого заболевания, были близкородственные браки и просто браки по расчёту, семейное насилие, в том числе и во время течки, а это часто приводит к самым разным генетическим нарушениям у потомков, поскольку полное игнорирование природных законов смешивания генов тянется уже не один век. Особенно в высших кругах. Бейли пока не поражены этой напастью, поскольку их вековая цель — здоровое потомство, и они не смешиваются со знатью, отбирая самых здоровых на стороне, чем высшие круги уже не могут похвастаться. Их за это презирают, называя тупыми солдафонами, и тем не менее эта политика помогла им сохранить в своих жилах по-настоящему чистую здоровую кровь. И в этом контексте история моего друга Сириуса тоже достаточно красноречива.

— Сириус? — переспросил Салли.

— Да. Я тебе о нём ещё не рассказывал... Он был сыном владельца крупной строительной компании, которую не так давно поглотила моя семья, перекупив контрольный пакет акций во время недавнего кризиса... но при этом очень добрым и умным мальчишкой. Он с рождения отличался слабым здоровьем, из-за чего даже не ходил в школу — учился на дому. Я с ним познакомился в Новый Год, когда нам было по двенадцать... — Голос Гиллиана потеплел, и в нём прорезались грусть и нежность. — Не так давно до этого у Сириуса случилась первая течка, которую он едва выдержал. Мы начали общаться... — Лицо альфы застыло, голос заметно охрип. — а осенью он пришёл в мою школу. Его похитили и изнасиловали во время очередной течки, потом выбросили на улицу, но Сириус сумел добраться до моей школы. И тут всех ждало потрясение — Сириус забеременел. Ему только-только исполнилось тринадцать лет...

— Но это невозможно! — перебил отца Салли. — Полноценное вызревание яйцеклеток у омег начинается в четырнадцать! Плюс-минус луна-две... Одним из показателей этого является установление стабильного цикла.

— Я это знаю, — кивнул Гиллиан. — Врачи, которые потом обследовали Сириуса, тоже были в шоке. Тем не менее, беременность была налицо. И прогнозы были очень скверные. Изнасилование сильно истощило Сириуса, его кусали каждый раз, отчего он потерял много крови...

— Это сколько же альф было? — побелел Салли.

— Я до сих пор не знаю, а сам Сириус уже на второй день сбился со счёта. Несвоевременная беременность отобрала бы у него последние крохи здоровья, и даже при самых передовых методах ведения беременности, роды бы он не пережил, как и аборт. Жить ему оставалось недолго, и я забрал Сириуса к себе, чтобы хоть как-то скрасить последние луны его жизни. Сириус умер в канун Нового Года, когда был уже на четвёртой луне, и я в этот момент был рядом с ним. Когда я рассказал об этом Рейгану, то он заинтересовался, мы собрали семейное древо семьи Сириуса, которое довольно активно пересекалось со многими другими, и Рейган пришёл к выводу, что аристократы и прочие богатые кланы начали вырождаться. Сохраняя так называемую "чистую" кровь, они вредили сами себе. Я же в полном порядке, и отсюда следовал вывод, что наша семья привнесла струю свежей крови в это болото.

— Погодите-ка! — вдруг встрепенулся Дон. — Эксперименты по разведению чистокровок... Когда они начались?

— Судя по дате основания, вскоре после подавления старого подполья за исследования Двуликих взялись основательно. Тогда же в школах ввели ежегодное медицинское обследование для омег, вступивших в возраст созревания, чтобы вылавливать новых Двуликих, а "крольчатник" завели лет десять-двенадцать назад... А что? — Риан недоумённо уставился на парня.

— А что, если в высшем свете это тоже начали понимать? И, чтобы спасти себя от полного вырождения, они начали этот проект, чтобы чистокровки как-то это всё выправили?

— Ты хочешь сказать... — Риан даже привстал. Его глаза яростно вспыхнули.

— Если в руки властьпридержащих попала копия диссертации Рейгана, и что-то из неё активно используется, выдаваемое за исследования других учёных, то почему бы, получив очередное подтверждение правоты вашего отца, им не затеять этот проект втайне от всех? Если Влад Барри сумел скрыть тот факт, что его сын не является кровным потомком Вильяма Зильбермана, то почему бы точно таким же путём другим не начать выдавать чистокровок за собственных детей? Ведь от спаривания Двуликих и обычных омег рождаются исключительно омеги, и понять, кто их старший отец, очень сложно — для этого нужны скрупулёзные подсчёты, начиная с течки, и отслеживания, с кем её проводил омега, и дорогостоящие анализы. Вставить в свидетельство о рождении альфу или бету при таком положении ничего не стоит. Омеги редко наследуют большие состояния, и этой привилегией, насколько мне известно, владеют в основном только их дети от мужей, отчего когда-то и появилось то самое право крови. Чистокровки — это спасательный круг для генофонда, а высшие слои общества, перемешиваясь исключительно друг с другом уже давно...

— ...вступили на путь вырождения, — закончил Риан. — Рослин... скольких же детей они уже так приписали себе? И кто стал главным инициатором этого проекта?

— А тот факт, что не всех Двуликих привлекают к экспериментам, может быть результатом отбора по каким-то внешним признакам, — добавил Гиллиан. — Аки рассказывал, что его отбирали из полутора десятков претендентов, долго осматривали каждого, акцентируясь именно на внешности. Ведь откровенное несходство может вызвать подозрения у широкой публики и потенциальных родственников...

— ...если только этот эксперимент не финансируют все кланы вскладчину. Дьявол! — Риан грохнул кулаком по столу, и посуда подпрыгнула так, что все едва успели спасти свой компот. — Надо срочно искать способ ликвидировать этот "крольчатник"!

— Сейчас мы ничего не сможем сделать, — покачал головой Гиллиан. — У нас слишком мало возможностей, да и зима ещё не кончилась...

— Я смогу взломать защиту этого места, если там есть компьютеры, соединённые с "Паутиной", — тихо сказал Салли. — Я почти уверен, что там постарались организовать всё с максимальной технической поддержкой, чтобы эксперименты заканчивались успешно и обеспечивали хотя бы восемьдесят процентов успеха. А это техника и связь. Когда я учился, то сам слышал про запросы и дополнительное финансирование на разработки программ для хранения, обработки и передачи информации и охраны. Если получится скачать их документацию или хотя бы достать планы здания или комплекса, то мы сможем организовать операцию по спасению этих несчастных и добыть доказательства.

Риан вперился в старшего сына долгим взглядом. Судя по тому, как подёргивалось его лицо, комиссар метался между насущной проблемой и острым нежеланием выпускать только что обретённого сына с базы.

— Ты точно сможешь сделать это? — наконец резко спросил он.

— Да. Мне только понадобится компьютер с выходом в "Паутину" и хоть какие-то координаты точки, чтобы проникнуть в систему этого места. И, разумеется, твёрдая уверенность, что там есть, что ломать.

— У нас выхода в "Паутину" пока нет, — процедил комиссар. — Места здесь глухие, вышек мало, да и с техникой пока беда. Нам приходится просто воровать жёсткие диски и носители, которые потом и взламывают наши ребята... Раз такое дело, то нам до зарезу нужен свой выход в "Паутину". Он был бы хорошим подспорьем в самых разных сферах.

— Я смогу его создать, но для этого мне понадобится серьёзное оборудование и много энергии, — виновато взглянул на родителей Салли.

— Тогда ускорим работу по постройке генераторов, — решительно сказал Гиллиан. — Придётся увеличить и поставки энергоносителей...

— Можно соорудить приличный накопитель, чтобы туда собирать энергию, полученную из ветра или солнца. Мы же живём в горах, а здесь с этим проблем быть не должно. Это может быть просто что-то автономное для снабжения энергией нашего отдела или аварийная на тот случай, если будут перебои с поставками топлива. В любом случае, надо сперва решить, что и как именно будем это собирать, — покачал головой Салли.

— Солнце и ветер? — удивлённо переспросил Риан. — А её хватит? Во времена моей юности кое-кто всерьёз ставил под сомнение рентабельность этих проектов.

— Вполне, — кивнул Салли. — В нашем университете эти разработки ведутся уже лет пятнадцать, и исследователи даже добились серьёзных успехов. Сейчас к поиску самых экономически выгодных решений подключены конструкторские бюро по всей стране, но и наши уже кое-что сделали. В частности, весь университет, включая общежития, практически не зависит от нефти и газа — это только резерв на зимний период, если что-то случится с оборудованием. Зря что ли правительство так рьяно финансирует научно-исследовательские институты уже полвека?

— Что для этого нужно? — выпалил Риан.

— Я подумаю, набросаю то, что помню, и составлю список. А пока займусь самим отделом. Ведь прежде, чем начать собирать новые энергоустановки, надо рассчитать, куда вся эта энергия пойдёт, и как лучше её собрать, чтобы работала с максимальной отдачей. Если будем устанавливать солнечные панели или ветряки, то желательно, чтобы до нас не было слишком далеко, иначе разоримся или спалимся на прокладке кабеля.

— Неужели ты и это изучал? — восхитился Риан.

— Разумеется, — пожал плечами Салли. — Ведь компьютеры работают на электричестве, и вопрос энергоснабжения очень важен, как и проходимость сигнала в атмосфере, на которую влияют самые разные факторы. Особенно в труднодоступных районах, где проще создать оптимальную систему физической защиты. Нас часто сводили на лекциях с парнями с факультета энергетики, собирали на семинарах... Это часть обучения. Ведь наш университет называется "Университет технических инноваций". Да и энергопотребление в последние десятилетия стабильно растёт, поэтому способы добычи дешёвой энергии сейчас активно и разрабатываются.

Риан от переизбытка эмоций крепко обнял старшего сына.

— Умница ты мой! Боги, как же удачно сложилось, что ты поступил учиться именно туда!

— Я пошёл туда учиться только потому, что это был самый лучший способ попасть на работу в нужное место и получить доступ к информации, чтобы вас найти... — покраснел Салли. — Я думал о том, чтобы приносить пользу, но сам не ожидал, что моё образование окажется таким важным для вас.

— Сегодня же переговори с Ленни и Крисом. Начинайте готовиться к полному переоборудованию отдела, а уж мы в блин расшибёмся, но достанем вам всё, что нужно. Если нам удастся обзавестись возможностью проникать в новые базы данных государства, банковских и полицейских служб, то мы сможем развернуться так, что небу станет жарко!

Риан так и пылал энтузиазмом. Салли даже обеспокоенно покосился на отца, который только улыбался. Похоже, что возможные трудности его совершенно не беспокоили.

— Хорошо, пап, я сегодня же всё посмотрю.

Ленни смущённо пропустил Салли в отдел.

— Не то, что у тебя было в университете, наверно, но достать что-то покруче пока не можем...

— Да ладно тебе! — Крис наоборот выглядел очень гордым. — Может, и не последние модели, зато в отличном состоянии! А уж когда всё обновим...

Крис Хэмсворт понравился Салли тем, что с большим воодушевлением воспринял идею о перестройке отдела. Этот омега двадцати трёх лет от роду был энергичным и инициативным. Уже по пути в отдел он предложил несколько идей, и Салли даже заинтересовался одной. Компьютерами Крис интересовался с детства — жил по соседству с программистом-бетой, который снисходительно относился к любопытному мальцу и даже чему-то учил. Сосед сумел заложить основы, а всё остальное Крис добирал уже сам, в том числе и приворовывая книги, за что отсидел год в колонии для несовершеннолетних. Черноволосый, черноглазый, шустрый, он был довольно популярен на базе повстанцев и от нехватки кавалеров никогда не страдал. Постоянной пары он себе пока не завёл. На базу Крис прибыл раньше близнецов Тори, и Ленни по-прежнему относился к нему как к более опытному товарищу.

Салли оглядел небольшую комнату. Длинный стол, над которым висит доска, как в его старой школе, рядом два обычных, на которых стоят два сравнительно больших системника и слегка устаревшие мониторы. Рядом в шкафу на полках высятся картонные коробки и подставки под дискеты. Там же лежала внушительная стопка журналов о компьютерах и стоял телефонный аппарат. Омега тут же начал листать верхний журнал. Крис и Ленни, подойдя, напряжённо за ним наблюдали.

— Ну... как? — осторожно спросил Ленни. — Подойдут? Самые свежие привезли осенью...

— Вот, я вот этого зверя хочу! — Крис ткнул пальцем в статью о "Рашморе-23". — В статье говорится, что у него скорость работы процессора выше, а объём оперативки...

— Крис, это же рекламная статья. Неужели ты не понял? — Салли только вздохнул. — Да, "Рашмор" считается самой продвинутой линейкой компьютеров, у него масса плюсов, но вот о минусах почему-то никогда не пишут, а их тоже хватает. У нас в университете "Рашморами" половина факультетов оборудована — производитель дал солидную скидку в честь оптовой закупки... Да, они хорошо работают, но только постоянно требуют, например, отладки программного обеспечения из-за недочётов, над которыми и сейчас разработчики бьются. Дорабатывать элементарно не успевают, поскольку их постоянно подгоняют, в результате накапливаются ошибки, программа начинает "виснуть", чтобы всё отладить, вызывают специалиста, и это влетает в немалую сумму. В том числе и из-за поломки самих системников, которые иной раз не выдерживают авральных скоростей и нагрузки. Когда я и ещё двое работали по заданию ректората, то проще было потратить день и разобраться самим, чем слушать потом ругань по поводу того, что мы не бережём оборудование. Так уже было раз пять. В конце концов, нам это надоело, мы скооперировались и слепили программу-гибрид, с которой уже такой возни не было. Потом нам, конечно, за это по тыквам настучали, но зато работа была сделана в срок и отладчика не вызвали ни разу. И с запчастями и комплектующими тоже бывают проблемы — чем чаще ломаются, чем чаще будут покупать замену. Да и технология последнего поколения ещё толком не обкатана, а её уже впихнули в производство.

Физиономия Криса озадаченно вытянулась.

— Ну... А я уже размечтался...

— "Рашмор" поспешил с выпуском этой линейки, из-за чего теперь пользователи и мучаются. Корпорация даже заинтересовалась нашим гибридом и забрала схему, по которой мы его клепали. Подозреваю, что сейчас они ломают головы, как бы это всё повторить, чтобы не нарваться на судебные тяжбы с создателями "Зарницы", от которой мы взяли почти половину для гибрида. — Салли положил журнал обратно на полку. — Ладно, запускайте ваше "железо". Погляжу, с чем вы работаете.

Ленни сел за свой стол и запустил системный блок в работу. Салли сразу узнал рабочую лошадку "Сколоту", которая уже начала морально устаревать, но до сих пор пользовалась любовью всех студентов факультета программирования. При некоторой тихоходности, "Сколота" была очень надёжной машиной, её программное обеспечение было достаточно простым и вполне поддавалось самодеятельной доработке за счёт установки программ, созданных самими студентами. Обучение начинали именно на них, а потом переходили на машины выше классом. Когда Салли остался без своей "Сколоты", к которой привязался настолько, что отказался менять, перейдя на третий курс — у бедняжки сгорел блок питания, а вместе с ним накрылось и несколько других элементов, не выдержав скачка напряжения — и вместо неё установили "Рашмор-19", Салли взвыл уже через луну. Привыкнув к своей "Сколоте", он долго привыкал к выкрутасам "Рашмора", из-за которых порой хотелось рвать и метать. Кончилось это тем, что омега не выдержал и махнулся с сокурсником, который вовсю облизывался на новинку. Салли расстался с "Рашмором" без зазрения совести, а потом с довольным видом слушал, как матерится сосед. Если бы ту "Сколоту" не отправили на свалку, то Салли бы попытался потом её починить и вернуть в строй... Полюбовавшись дорогой его сердцу машиной, Салли начал изучать первые таблицы загрузочной программы... и сразу заметил ошибку. Решительно отстранив Ленни, Салли начал бодро барабанить по клавиатуре.

— Что не так? — встревожился сородич.

— Там ошибка была. Сейчас исправлю...

— Ошибка? Как ты это увидел?

— В загрузочнике заметил. Кто вам программное обеспечение устанавливал?

— Мы сами... — Ленни уступил место, и Салли с комфортом устроился на стуле, напряжённо всматриваясь в новые таблицы. — Я с собой кое-что сюда привёз, чтобы было проще... А что?

— ПОшка, похоже, ломанная. У тебя с ней проблем никаких не было?

— Иногда глючит, и приходится исправлять вручную...

— Ага, я так и понял, — кивнул Салли, не отрываясь от монитора и споро перебирая пальцами по клавиатуре. — Так, я сейчас кое-что подкручу, а пока... Крис, у вас много запчастей и прочих комплектующих к этому "железу"?

— Что-то здесь, а остальное на складе лежит... — Омега напряжённо следил за тем, как Салли работает и поварчивает, ругая чьи-то кривые руки.

— Тащи всё сюда. У вас сейчас ничего в работе нет?

— Пока нет, но скоро должны привезти новые трофеи...

— Значит, надо отладить программу на ваших компах как следует. Вы заказы на программы делаете или пишете сами?

— Заказываем, только нашим снабженцам надо подробно расписывать...

— Потом покажете. Если там тоже "битое", то будем думать. В крайнем случае, умолю папу меня отпустить со снабженцами, а то им запросто подсунут некондицию... Так, а это что за дрянь?!!

Программисты-недоучки сжались, увидев на лице Салли откровенную злость. В этот момент Салли был так похож на своего родителя, что ребята инстинктивно втянули головы в плечи. Особенно, когда Салли начал ругаться в полный голос:

— Ребята, я, конечно, всё понимаю, но какого пса вы не контролируете сами закупки того, что вам сюда привозят?! Это надо не заказывать, а ехать и смотреть самим! Ну, если и комплектующие тоже будут "левые"... — Салли обернулся и нахмурился, уставившись на Криса. — Ты ещё здесь? Мухой на склад! — Омега торопливо рванул в коридор. Ленни опасливо отодвинулся, но был тут же схвачен за рукав и насильно усажен. — А ты садись рядом. Сейчас я тебе объясню, почему твоя лошадка глючила. И слушай внимательно. И пока это не отладим, как скрипочку, про новьё забудьте.

Риан, ворча себе под нос, шагал по третьему уровню, когда наткнулся на трёх альф, сопровождаемых Крисом. Альфы тащили коробки, из одной свисали концы кабеля.

— Вы куда это несёте? — удивился комиссар.

— К нам, — объяснил Крис. Омега выглядел растерянным и даже слегка напуганным. — Салли велел притащить всё, что у нас есть. Он в компе у Ленни уже какую-то ошибку в программе нашёл, сказал, что та ломанная, и начал ругаться.

— Ругаться?

— Ага. А ещё он сказал, что по поводу "Рашморов" не всё гладко. Там столько недочётов и подводных камней есть, что компания-производитель нехилые деньги на отладке сшибает.

Риан подумал и решительно пошёл за ними. Уже на подходе к отделу он услышал сердитый голос сына — Крис, убегая, забыл прикрыть дверь:

— ...но основы есть основы. Если последние версии программ кажутся удобными, то это не повод забывать, с чего всё начиналось. Вот когда компы станут общедоступными, а программное обеспечение — доработанным до нужного уровня и с минимумом глюков, то тогда можно будет расслабиться — все тонкости знать обычному пользователю ни к чему. Только надо знать, куда и на что нажимать. А у нас работа не только тонкая, но и деликатная. Чтобы успешно влезть в чужую базу и при этом не попасться, надо знать все тонкости программирования, все подводные камни, уметь пользоваться ошибками самих программ... Да, можно склепать что-то самому, а потом пользоваться — это отличная практика. Можно покупать уже готовое, но только у уже проверенных парней, а то всучат тебе какую-нибудь дрянь, а потом полетит всё. Папа может ворчать сколько угодно, но я всё же отпрошусь поехать со снабженцами — нам понадобятся новые установочники, чтобы окончательно всё отладить. А пока будет готовиться база под расширенный арсенал, я вас поднатаскаю хотя бы до уровня первого курса.

— Языки программирования тоже будешь давать? — Ленни откровенно робел перед новым начальником.

— Разумеется. Сейчас уже появились программы, которые используют элементы самых разных языков и кодов, что усложняет возможность её взломать. В основном, они используются в сторожевых программах, которые должны подавать сигнал тревоги при попытке взлома. Я их называю фильтрами, и даже написал в университете парочку, которые себя отлично показали на той базе. Чтобы сломать такие программы, комп должен иметь резервную копию, иначе ответка от такого фильтра ударит по машине самого взломщика. Для этого понадобится второй системник, который мы подсоединим к основному, а потом я поставлю программу-проводник, с помощью которой мы будем учиться работать с такими "сторожами"...

Из следующего отрывка Риан мало что понял, как, впрочем, и сам Ленни. Салли сыпал таким количеством терминов, что все слушали его, разинув рты.

— Знаю, ты ни пса не понял. Как только твой комп будет перезагружаться после правок, я...

И снова посыпались слова, в которых мало что было понятно. Риан, сгорая от любопытства, встал за спиной сына и начал слушать внимательнее, а потом задавать вопросы. Крис тоже присоединился к ним... Когда привлечённый младшим сыном Гиллиан заглянул в отдел, то только удовлетворённо хмыкнул. Программисты и его омега стояли перед доской, Салли что-то писал мелом поверх уже написанного с нарисованным и что-то возбуждённо объяснял. Риан то и дело перебивал, спрашивал, а Ленни и Крис стояли чуть в сторонке и не решались перебивать. На их лицах светилось восхищение пополам с неимоверным уважением. Понять ребят было можно — отец и сын были похожи друг на друга просто фантастически! Практически одинаковые комбинезоны только усугубляли сходство, и отличить родителя от его ребёнка пока можно было только по длине волос и запаху. Особенно со спины.

— ...Примерно так всё и происходит, — сказал Салли, кладя мел на полочку и вытирая руки тряпкой. — Понятно, что там куча своих заморочек, но это всё нюансы программирования и технические тонкости. Основной проблемой будет энергоснабжение, но если мы её решим, то проблем с подключением практически не будет.

— А погодные условия сильно влияют на проходимость сигнала? — нахмурился Риан.

— Как и на проходимость любого радиосигнала. Плюс скорость передачи данных уменьшается.

— А исправить это как-то можно?

— Можно, и кое-что уже придумано. Как только я предоставлю схемы расположения точек связи и технические указания...

— Вижу, что работа уже кипит. — Гиллиан вошёл в отдел. Ленни и Крис тут же вытянулись и поздоровались снова. — И как успехи?

— Я ещё не всё понял, но, если всё получится, то мы получим такое преимущество, что закончим нашу работу гораздо быстрее! — обернулся Риан к мужу. Омега выглядел безмерно довольным. — Так что весной и летом нашим снабженцам придётся серьёзно поработать.

— Папа... — Салли поджал губы. — Мне придётся ездить с ними. Они просто не поймут, что им нужно достать. Ведь они даже не знают, как и что выглядит, а если чего-то не будет, то придётся искать аналоги, а время тоже очень важно...

— Салли... — начал мрачнеть комиссар.

— Придётся, папа, — уже твёрдо повторил тот. — Я уже подумал. Если ты так боишься, то можешь приставить сопровождающего из числа тех, кому особенно доверяешь. Я возражать не буду. В конце концов, это очень важно для нашего дела...

— Салли прав, любимый, — вздохнул Гиллиан, приобнимая готового разразиться гневной тирадой мужа. — Если ты намерен развивать этот отдел, то придётся отпустить Салли искать нужные детали и комплектующие. Компьютеры стоят нынче так дорого, что до их широкого распространения ещё очень долго. Настоящих специалистов мало, а уж по технической части тем более — все они на крючке у государства и спецслужб либо работают на криминал. Власти намеренно ограничивают доступ к высоким технологиям, чтобы успешнее контролировать общество, ты же знаешь.

— А почему Ленни или Криса нельзя с ними послать? — возмутился комиссар. — Салли им объяснит, что нужно, а...

— Я должен ехать сам, — покачал головой Салли. — Ребята, конечно, разбираются, но тут нужен спец с образованием. — Салли вскрыл первую коробку с запчастями и начал разглядывать содержимое. — Ну вот, я же говорил... Ребята, вы знаете, что это уже годится только в утиль? — И показал какую-то неопознаваемую штуку.

— Как? — удивился Крис. — Я смотрел всё, что нам привозят...

— А вот это видел? — Салли ткнул в какой-то наплыв и снова начал сыпать терминами. — ...так что всё там уже намертво схватилось. От этой схемы вообще кусок отпилили и зашкурили, чтобы выдать за плату от другой системы. Здесь конденсатор уже на последней стадии издыхания. Вот это нормально... В общем, я должен ехать сам.

— А, может... — упрямо начал Риан.

— Нет, папа, иначе не получится. Я понимаю, ты беспокоишься, и основания есть — я и мои ребята наверняка уже числимся в розыске. Вот поэтому я и говорю про сопровождающего. Выбери того, кому ты особенно доверяешь.

— Тогда я поеду с тобой...

— Ты будешь нужен здесь. — Гиллиан покачал головой. — А если придётся ехать куда-то ещё? Действительно, выбери того, кто поедет с Салли. Будет и охранять и просто присматривать.

Джеймс осторожно подёргал приёмного родителя за рукав и просительно заглянул в его глаза.

— Нет! И даже не думай!

— Со мной хочешь? — понял Салли. Джеймс кивнул.

— Ни за что!!! — взвился Риан. — Куда ты собрался с такой приметной внешностью?!!

— Косметикой замажем. Я у Дона спрошу, как можно замаскировать...

— Нет!!!

— Потом об этом поговорим, — обнадёжил сыновей Гиллиан. — До первых выездов ещё есть время.

— Джейми никуда не поедет! — продолжал бушевать Риан. — Он ни разу не был в городе!

— Так я же с ним буду. — Салли приобнял брата, который продолжал безмолвно просить. — Я за ним пригляжу. Будет по хозяйству помогать, а в свободное время мы погуляем... В сопровождении, конечно. Надо же ему как-то учиться жить в большом мире.

— Нет, нет и ещё раз нет!!.

Риан продолжал бушевать, привлекая лишнее внимание — за дверью отдела уже собралось немало народа. И тут в комнату вошёл альфа с короткой седой косой.

— Я могу с ними поехать. Уж я-то не провороню.

— Рауль? — Риан резко повернулся к нему. — Ты уверен?

— Абсолютно, — кивнул альфа. Салли осторожно принюхался. Пахло от Рауля почти так же тяжело, как и от Расмуса, только чуть мягче... и это не вызывало чувства отторжения. Вспомнился разговор бригады Кристиана. Значит, это тот самый Рауль с импринтингом. Он ещё раздавал сладости ребятишкам на следующий день после его приезда.

Риан долго мучительно размышлял.

— Ладно, я подумаю, — процедил он. — Время ещё есть. — И чеканным шагом вышел вон. — А вы чего столпились?! — прикрикнул он на собравшихся. — Других дел нет? Марш по местам!

Все начали расходиться. Риан сердито бросил последний взгляд на сыновей, и Джеймс виновато поник.

— Это же ваш оми, — ободряюще приобнял его Гиллиан. — Он вас любит и очень беспокоится. Вот когда у тебя будут свои дети, тогда ты поймёшь это лучше.

Джеймс обиженно вцепился в руку брата одной ладонью и замахал другой. Обвёл всю комнату, ткнул в стенку и сжал кулачок.

— Знаю, Совёнок, но в такой мороз оми тебя даже на смотровую площадку не выпустит — у тебя защитный крем почти кончился. Потерпи немного, и мы его уговорим. Если Рауль поедет с вами, то ты сможешь и на большой город посмотреть и в парке погулять. Уверен, Салли отлично за тобой присмотрит. — Джеймс перестал хмуриться и заулыбался. — Вот и отлично. А теперь беги по своим делам — Салли надо работать.

До родительской комнаты Салли провожали Крис и Ленни. Было уже так поздно, что после третьего звонка от Риана омеги всё же решили, что пора уже и спать идти. Поработали очень хорошо — Салли исправил самые грубые ошибки в компьютерах ребят, разъяснил, что они будут делать дальше, втроём разобрали коробки... Салли отобрал самое полезное, а вот остальное годилось только на выброс. Впрочем, после допиливания что-то ещё могло сгодиться. Крис успел сгонять на склад за инструментами, которые затребовал Салли — с некоторыми схемами предстояло поработать капитально. Оба программиста всё больше проникались почтением к дипломированному сородичу, который так освоился в их отделе, что уже начал наводить собственный порядок.

Войдя в переднюю, Салли услышал голоса родителей. Похоже, что разговор продолжился. Риан говорил тихо, опасаясь разбудить Джеймса, который, похоже, уже лёг спать.

— ...слишком опасно!

— Да, согласен, но ведь с ними поедет Рауль, а он вполне надёжен. И не только из-за импринтинга...

— Знаю, у него своих было двое.

— Вот именно. И он хорошо знает, что это — беспокоиться за своих детей.

— Но я так не хочу их отпускать... — Риан сбавил тон.

— А как тебя оми отпускал?

— Скрипя зубами.

— Вот именно. А почему он это делал? Пойми, милый, Салли прав. Он же специалист, а у нас с ними напряг. И только Салли сможет разобраться в том хламе, в котором приходиться рыться нашим снабженцам. Чем меньше барахла нам всучат, тем скорее мы сможем переоборудовать отдел и продвинуться вперёд. Ты же сам хочешь побыстрее получить преимущество.

— Надо отобрать самый надёжный отряд... и убедиться, что Рауль...

— Рауль ребят из вида не выпустит. Да и Джейми пора посмотреть, как живут в большом мире. Он растёт, и наша гора с садами и лесничеством уже становятся для него тесноваты. Каждый раз, возвращаясь от Дэнвера, он выглядит таким грустным...

— Ты думаешь... что поездка пройдёт удачно?

— Я думаю, что стоит поручить это задание Дэну. У него есть всё, что нужно — связи, знакомства, опыт. И он бета. Причём женатый бета и любит мужа... Салли, ты уже пришёл?

Риан выскочил из комнаты и хмуро оглядел сына, принюхиваясь.

— Почему так поздно? Скоро час ночи!

— Отлаживал программы на обоих компьютерах, — повинился Салли, мысленно вздохнув — Лексус тоже так и норовил укладывать его спать вовремя, как будто Салли всё ещё было шесть лет... — И с запасками разбирались.

— Разобрались? — успокоился комиссар. — И сколько придётся выбросить?

— Не так много, как я думал. Что-то ещё вполне может сгодиться в качестве времянки.

— Ладно, давай иди чистить зубы и спать.

— Да, папа.

Салли нравилось, как подрагивают уголки рта родителя, когда его называли папой. Риан смягчался, в бесцветных глазах теплело... Салли всё больше понимал, что начинает искренне привязываться к нему. Риан при всех своих недостатках был очень интересным человеком. Неудивительно, что отец так его любит, как и Джеймс. А что ворчит и ругается... Так ведь он же не домохозяин, а боец, видел смерть и страдания. В таких условиях многие ожесточаются. И омеги — не исключение. Особенно, если им приходится бороться с самого детства.

Начиная раздеваться перед сном, Салли заметил, что Джеймс, оказывается, не спит.

— Притвора, вылезай. Ты что, всё слышал? — Альбинос закивал, садясь на постели. — Ничего, папу как-нибудь уговорим. Вот увидишь. Он же у нас старатель, не захочет, чтобы всё вылетело в трубу. Значит, обязательно поедем. — Джеймс широко улыбнулся. Салли подтянул трусы и забрался под одеяло. Вторую койку так и не поставили, да и ставить было особо некуда, так что они по-прежнему спали вместе. Джеймс, как и всегда, плотно прильнул к брату. Салли невольно улыбнулся. — Джейми... кажется, я тебя уже люблю. — Юноша прижался ещё плотнее, поглаживая его спину. — Вот и хорошо, а то я боялся, что ты ревновать будешь. — Джеймс только фыркнул. — Да, дурак я был. А хочешь, я научу тебя работать на компьютере, как только мы всё отладим? — Джеймс закивал. — Вот и договорились. Когда поедем за запчастями, я тебе несколько игр достану. Уверен, тебе понравится. И надо будет нормальный простенький детям достать, чтобы учились хотя бы самому элементарному. Есть очень полезные развивающие игры... — Джеймс потряс брата за плечо. — Что такое? — Джеймс прикоснулся к его губам и изобразил "снаружи". — Хочешь послушать про большой мир? — Альбинос кивнул. — Это надо самому видеть, но там бывает очень красиво и интересно...

К концу второй недели на базе повстанцев Дензел уже не знал, куда деваться от живущих здесь омег. Казалось, что всё омежье население от пятнадцати до тридцати пяти лет постоянно следит за ним. Синди, регулярно стоящий на раздаче, так и норовил положить побольше, при этом так краснея, что только дурак не догадался бы, зачем он это делает. Драка на той тренировке не стала первой и последней — за право быть партнёром нового альфы постоянно вспыхивали споры, и Рейвену то и дело приходилось вмешиваться. Над новичком уже начали посмеиваться, советуя заводить гарем, на что Дензел только отмахивался и отговаривался, чем только мог. Дон не отставал от остальных, намеренно рассказывая об известных ему случках друга с омегами. Салли, время от времени сидя с друзьями за одним столом во время завтраков и обедов, только зубами скрипел от ревности — из-за работы в отделе он редко виделся со своими друзьями, а еду им приносил Джеймс, чтобы не сильно отвлекались.

— Да ладно тебе, — успокаивал своего омегу Дон. — Ты же знаешь, что Денз не ходок. Он собирается ждать твоего решения, как и я, а до тех пор на других смотреть не будет.

— Но они же чуть ли не облизываются! — бурчал Салли, косясь на соседние столы.

— Зато теперь я прекрасно понимаю, каково тебе было в школе, — вздохнул альфа. — Но здесь хотя бы по углам зажимать не будут...

К ним за стол подсел Рюк. Первым делом он сердечно обнял братишку, который вместе с Крисом составил ребятам компанию.

— Ну, как продвигается работа?

— Отлично! — Ленни буквально сиял от самодовольства. — Салли так обе "Сколоты" наладил, что даже менять не хочется! А ещё он нас учит азам программирования и рассказывает, как пишутся сами программы.

— Не скучно?

— Не-а, — мотнул головой Крис. — Мы уже умеем некоторыми программами пользоваться, но толком не знаем, по какому принципу это всё работает, а там, оказывается, столько тонкостей! Если бы мы всё это знали раньше, то взламывали защиту на трофейных дисках гораздо быстрее. А ещё Салли планирует из своей поездки несколько игр привезти для детей...

Рюк замер, и Ленни схватился за голову.

— Дурак! — простонал он. — Ты зачем это сказал?!

Крис ойкнул, и Салли недоумённо перевёл взгляд на Рюка. Молодой альфа сидел с разинутым ртом и потрясённо смотрел на него.

— А что такое?

— Да... — Ленни с досадой отбросил со лба волосы. — Где-то за год до того, как мы сюда попали, у нас была возможность поиграть в кое-что... Так Рюк потом уходить не хотел!

— А во что играли?

— В "Остров сокровищ".

— На автомате что ли? — удивился Дон, вспомнив необычный, интересный, но несколько дороговатый аттракцион в городском парке.

— Нет. В лавочке, где мы тогда работали, приставка была для игр. Краденая. Я быстро разобрался, что это за штука, научился подключать к монитору... Там пара кассет нашлась... Мы даже ночью пробирались, чтобы поиграть! А потом нас уволили — приставку продали, и Рюк начал халтурить.

— Вы... играли в приставку? — Дон побледнел. — В самую настоящую?!

— Ага.

— Какой модели?

— "Молния". Эта штука такая дорогая, что только богатенькие и могут купить. Нам повезло, но Рюк быстро на игры подсел...

— Салли... — Рюк вцепился в нового друга. Тёмные глаза альфы болезненно заблестели. — Пожалуйста... привези...

— Я вообще-то для детей хотел... — смешался тот. — Ладно, попробую достать. Только сам всё не занимай, ладно? И не забывай про патрули и тренировки. Игры — это, конечно, здорово и интересно, но и про службу не забывай.

— Я не забуду! — с жаром пообещал парень. — Просто тут скучновато бывает... а тут такое...

— Главное, чтоб в наш отдел паломничество не началось, — проворчал Крис.

— Тогда достанем несколько приставок попроще и оборудуем игровую со строгим графиком и лимитом.

— И где ты их доставать думаешь?

— Там же, где и Ленни видел. — Салли вернулся к обеду. — Их же воруют и сдают скупщикам краденого вместе с кассетами.

— А если нам поломанную всучат?

— Починим. Ничего там сложного нет. У нас в общаге были три такие, и как только они ломались, то чинить несли именно на наш факультет. Я сам одну расковыривал.

— Тогда и телевизор надо тащить, — вздохнул Ленни. — Если удастся поставить хорошую антенну и наладить связь, то надо как-то следить за теленовостями.

— Достанем, — пообещал Салли. — Не сразу, но будет всё. Только поначалу придётся установить лимит, пока не отладим электроснабжение настолько, чтобы не следить постоянно за расходом энергии. И с досугом будет повеселее — по телевизору не только ерунду гоняют.

— А видеоприставку ты починить сможешь?

— А что?

— Да есть у нас одна... только не работает. К мониторам её ведь подключить можно.

— Даже если починим, то нужны кассеты, а они тоже денег стоят. Незаконный видеорынок развит слабо — спрос небольшой, да и кинокомпании не хотят терять прибыль с кинотеатров. Зря что ли по телевизору стали сериалы и шоу пускать, а большое кино показывают редко?

— А видеоклубы, где по вечерам и ночам порнушку гоняют? — напомнил Рюк. — Я помню, как попал туда — хозяин послал с поручением — и там я краем глаза видел "Возмездие для господина" с Аполло в главной роли.

— И как? — насмешливо полюбопытствовал Дон.

— Спасибо, подрочил... вот только Аполло там такую роль прописали, что мне даже обидно стало! Мы с Ленни потом у хозяина нашли "Гарем" с ним же, так Ленни чуть не плакал, когда отдельные моменты смотрел. Вот это я понимаю — настоящий Двуликий!..

— Иногда я просто хренею. — Дон подпёр голову кулаком. — При нынешнем развитии техники в бытовом плане последние достижения доступны только большим гостиничным комплексам, санаториям и роскошным особнякам, а большая часть населения из-за стеснении в средствах годами может даже на обычный цветной телевизор копить. И это уже не говоря о современной стиральной машине или пылесосе.

— Атрибутика, — пожал плечами Салли. — Всё самое современное намеренно переводится в разряд "элит" и становится обязательными признаками богатства и успешности, что только добавляет раздора между классами. Простым людям если и удаётся что-то из этого достать, так только через сомнительные лавочки или с рук — уже несколько раз чиненное, что серьёзно снижает цену, да и служит потом не слишком долго. А разница между богатыми и бедными только усугубляет напряжение в социуме.

— Значит, цены на самое совершенное накручивают намеренно? — понял Ленни.

— Разумеется. Я точно знаю, что себестоимость простого рабочего компьютера вроде наших "Сколот" примерно в три раза ниже, чем заявляют производители. С учётом торговой наценки в каждый дом они придут ещё очень нескоро. А ведь можно придумать самый простой аналог хотя бы для школ, и это будет достаточно дёшево, чтобы дети могли играть в простые игры и учиться первичным навыкам обращения с компьютером. Я и мои однокурсники даже в качестве курсовой работы составили проект такой приставки, с помощью которой не только играть можно.

— И что в университете сказали? — заинтересовался Дон.

— Похвалили, проект забрали, выписали маленькую премию и всё. Может, кто-то уже и работает над ним...

Зашёл разговор про самые разные игры, и братья Тори начали делиться своими впечатлениями. Очень быстро к их столу начали стягиваться любопытные, и Салли понял, что с приставкой тянуть не стоит. И надо сразу думать о том, чтобы игромания не охватила всю базу... и сторонние омеги не вздумали прибрать к рукам его альфу. Может, у него ещё и Дон в запасе остаётся, но Дензел не достанется никому, пока он не примет решение!

— Слушай, Рюк, а ты проходил особую тренировку? — спросил Дензел нового друга по пути в тренировочный отдел.

— Да, только ещё не всю. Остались ещё два этапа, а они самые сложные.

— И что там будет?

— А ты думаешь её проходить?

— Да. Я хочу попасть в отряд Гиллиана.

— У, брат, туда кого попало не берут! — Парней нагнал Мартин. — Гиллиан со своими парнями выполняет особо опасные миссии.

— А в чём конкретно заключается эта тренировка? Гиллиан сказал, что не каждый выдерживает...

— И это ещё легко сказано. Одно дело выявить силу по-полной, но вот научиться её подавлять и использовать по мере надобности — это совсем другое.

— В каком смысле?

— А в таком. Наша альфья сила накрепко связана с нашими инстинктами. Даже если ты спокойно общаешься с сородичем, невольно ты начинаешь его оценивать как потенциального противника, верно? И мы это чувствуем. Это давно всем известно и никому не интересно настолько, что мы не всегда даже замечаем. Это прямое следствие системы воспитания — нас приучают к естественности соперничества, поощряют драки... Вот оно и вылезает. А вот когда появляется сладкое яблоко раздора — например, аппетитно пахнущий омежка — то мы начинаем заводиться. Чем сильнее противостояние и злость, тем выше вероятность драки. И тут уж кто первый остынет или победит. И чем сильнее альфа, тем больший страх он нагоняет на противника. В этом плане бет почти никто в расчёт не принимает — они слабее нас, хоть и способны выработать серьёзную устойчивость. А вот управлять этой силой полностью дано не каждому, поскольку те же инстинкты восстают каждый раз, как нас пытаются подавлять другие. Тут очень многое зависит от выдержки и твёрдости характера.

— И как проходит тренировка?

— В несколько этапов. На первом выясняется, насколько альфа силён, и его учат выводить выплески своей силы на максимум. На последующих этапах уже тренируют ту самую выдержку, и от этапа к этапу тренировки становятся жёстче и грубее. Многие срываются уже тогда, ведь если альфа достаточно силён, то инстинкты будут выходить из-под контроля при попытке подавить. Я не буду рассказывать, как это делается, так как там практикуется индивидуальный подход.

— Это как?

— У каждого есть так называемая болевая точка, и именно по ней будут бить каждый раз. Если ты сможешь укротить свои инстинкты и при этом не сломаешься, то тогда тебя допустят к последнему этапу, на котором будут учить уже использовать свою силу не инстинктивно, а намеренно и именно тогда, когда это нужно. Так во время операции противник будет думать, что запросто задавит тебя, ты поддерживаешь в нём эту уверенность, а потом выбираешь удобный момент и бьёшь его в полную силу. Противник теряется, пытаясь понять, как он не распознал тебя раньше, и ты его добиваешь.

— И Гиллиан так умеет?

— Да. Ты видел его метку?

— Да. Он ведь был в стае...

— Он показал свою силу уже тогда, когда подавил инстинкты и позволил вожаку себя укусить. А ведь тот был слабее него. Обычно ни один альфа не позволит себя пометить добровольно — считается, что это удел омег, но уж никак не бет и тем более альф. Потому-то эта традиция и существует в уголовном мире до сих пор — это признак того, что ты готов беспрекословно подчиняться приказам вожака. Изначально метка в отряде служила сплочённости бойцов. Если ты позволяешь вожаку себя укусить, то это значит, что ты ему доверяешь. Его знаниям, опыту, суждениям и готов идти за ним к цели. После наступления Великого Холода боевые культы исказили это понятие, а потом и память об истинном предназначении метки вожака стёрлось из мировой культуры. В уголовном мире до сих пор правит культ силы, поэтому если меченый альфа или бета начинает бунтовать и идти наперекор своему вожаку, то его может убить любой член стаи за нарушение этого закона.

— Какого закона?

— Раз ты в стае, то покинуть её можешь только мёртвым, — ответил Дон. — Гиллиан покинул свою стаю, когда ту уничтожили... и я понимаю, зачем он так хочет найти и спасти своего друга, с которым был в этой самой стае. Судя по тому, как он рассказывал про свою стаю, там были приличные ребята, которых собрало вместе не только стремление выжить на дне.

Дензел кивнул, соглашаясь. За эти дни он не раз сидел за одним столом со своим кумиром — парень не обманывал себя, честно признавая своё восторженное преклонение перед отцом Салли — Гиллиан не скупился на рассказы о своём пребывании в стае, о миссиях, на которых он уже бывал... Про лагерь он рассказывал крайне неохотно, но всё же кое-что вытрясти из него удавалось. Гиллиан, как и рассказывал Артур, действительно спас своих соратников, помогая им дожить до мига освобождения. Был настоящим вожаком. За эти пару лет умерли только двое омег — погибли во время сильных морозов в карьере. Гиллиан до сих помнил их имена... Попасть в его отряд хотелось тем сильнее, чем больше молодой альфа узнавал о муже комиссара, вождя и идеолога. Сам Гиллиан тоже был комиссаром — курировал боевое крыло, подготовку бойцов и силовые акции подполья. То есть занял пост, который во времена старого подполья принадлежал Гейлу Робинсону. Во время перерывов он охотно давал пояснения новичкам, рассказывал о том, как трудно было начать всё сначала. И он, как и остальной комиссариат, безоговорочно признавал главенство своего мужа как сына, наследника и преемника Рейгана Мариуса. Риан, заняв место казнённого отца, относился к своему долгу очень ответственно, отчего и начал готовить задел на будущее ещё во время своей беременности, и только в кругу семьи и в столовой позволял себе немного расслабиться. Наблюдая за супругами украдкой в те моменты, когда они приходили в столовую вместе, Дензел понимал, что за родители у его любимого омеги. Это по-настоящему великие люди... и, пожалуй, он позволил бы Гиллиану себя укусить. Он бы принял его метку как величайшую честь.

— Значит, инстинкты вполне поддаются контролю... — пробормотал Дон.

— Да, но твёрдых методик, которые можно применять с самого детства, пока нет. Наши тренировки — это то, что смог разработать ещё сам Рейган, опираясь на свои теории и известные факты, но они годятся пока только для того, чтобы готовить боевые отряды. То есть для работы со взрослыми людьми с уже более-менее устойчивой психикой. Подвергать такой встряске детей слишком опасно. Тут остаются только обычные принципы воспитания и обучения, исключающие те гадости, которые творятся в обычных школах большого мира. Разум способен подарить контроль, но установки, которые прививаются подрастающему поколению с малых лет, всё это губят уже на первых стадиях.

— И у вас дети учатся именно по системе Рейгана.

— Да. В её основе лежат предания наших предков, которые сохранили в своих архивах потомки последних старых жрецов, и первоначальные Заветы. Дети учатся и воспитываются все вместе, как и во всех начальных классах, но когда "совята" вступают в возраст созревания, то подрастающим "волчатам" и бетам разъясняются те нюансы, которые они способны понять. Когда же те начинают вступать в возраст созревания, то с ними уже проводят новые занятия, цель которых — внушить, что потребности потребностями, но и о совести забывать не стоит. Что если тебе так приспичило, то стоит всё-таки спросить разрешения у того, кому ты хочешь предложить заняться сексом. Основной курс лекций читают в общем классе для всех. Психологический раздел научной работы Рейгана по особенностям наших типов задействуется в полную силу, и к концу второй ступени обучения наши подростки становятся вполне приличными людьми. Понятно, что бывает всякое, но того ужаса и кошмара, что творится во внешнем мире, у нас нет. Случаи изнасилований крайне редки и наказываются очень сурово — Риан в этом плане крайне безжалостен и всегда делает это лично. С глазу на глаз с провинившимся.

— И как ваши подростки решают проблему сексуальных потребностей?

— Ну... — Мартин задумался. — Омежек до четырнадцати лет трогать вообще запрещается, чтобы не спровоцировать преждевременного созревания, могущего потом плохо отразиться на здоровье. Если омежка начинает активно заниматься сексом с самого начала созревания, то это подхлёстывает выработку соответствующих гормонов, и внешние признаки созревания появляются гораздо быстрее, что вводит в заблуждение потенциальных партнёров. А ведь для благополучного вынашивания и рождения детей важно не только физическое здоровье, но и моральная готовность. Мышечные спазмы во время родов, когда маточное отверстие не раскрывается полностью или не раскрывается вообще либо закрывается в самый разгар процесса, очень опасны как для ребёнка, так и для его родителя. Потому-то совсем молоденьких омежек и нельзя трогать не только во время течки, но и вообще. Потом, когда альфы и беты начинают вступать в возраст созревания и проявляют активный интерес к ровесникам, то периодически начинают складываться временные пары, в которых уже и приобретается первый опыт. Само собой, что взрослые за ними стараются приглядывать, читаются лекции по анатомии и физиологии, проводятся беседы — как со старожилами, так и с новоприбывшими. Обкатывают будущую школьную программу, которую потом предполагается внедрять в школы.

— И как успехи?

— Прекрасно. Если хотите, то можете сами посмотреть.

— Когда?

— Когда хотите. Вы ведь уже сидите в учебке, верно? — Друзья дружно кивнули. Помимо тренировок они занимались и на теоретических занятиях, в которые кроме лекций по истории, боевой тактике, оказанию первой помощи и основным положениям теории Рейгана Мариуса входили и тренинги по командной работе. — Как только вы прослушаете начальный курс, вас будут отправлять на практику к подросткам. Будете сидеть на занятиях, в том числе и на лекциях по межтиповому общению и репродукции.

— Зачем? — удивился Дензел.

— Делиться личным опытом. Наша смена должна хорошо понимать, что творится в большом мире, чтобы быть готовой выйти туда, когда придёт время.

Сегодня занимались в классе, и Дензел снова сел в углу, чтобы к нему не начали приставать Элиот и Алистер, предлагая свою помощь в теории. Эти двое постоянно караулили его, настойчиво предлагая "приятно провести время". Ребята они были хорошие, на тренировках сработались быстро, но вот их настойчивость уже начинала внушать опасения. Альфа приготовился было слушать лектора — омегу Кортни Силибуса, который читал краткий курс по теории Рейгана — как к нему подсел хмурый Элиот.

— Слушай, Денз, может, перестанешь от нас шарахаться? Чем мы так плохи?

— Ничем. Просто я уже... не совсем свободен.

— В каком смысле? — нахмурился Элиот.

— У меня отношения... с Салли.

Мордашка омеги озадаченно вытянулась.

— А Риан знает?

— Знает, но, похоже, ему это не слишком понравилось. Я даже сделал Салли предложение, но он пока не собирается заводить семью... и Дон ему тоже сделал предложение. Салли обещал подумать, а пока мы просто встречаемся и... проводим вместе время.

Вульгарным словом "случка" не брезговали даже здесь, но Дензелу это слово внушало отвращение. Как можно так называть момент, когда ты и твой любимый сливаетесь в экстазе, забывая про всё?

— И ваш бета это спокойно терпит? — нахмурился Элиот.

— Он тоже встречается с Салли. Мы оба его любовники ещё с той базы.

Элиот приглушённо выругался.

— И ты не собираешься ни с кем другим трахаться, пока он не выберет?

— Именно. Прости, если разочаровал.

Элиот обиженно что-то буркнул и отсел. Тут в класс вошёл лектор Кортни с пухлой папкой под мышкой. Оглядев присутствующих, он задержался на Дензеле и кивнул.

— Вижу, что все на месте... Отлично. Сегодня поговорим об истории и о том, какое влияние изменения Великого Холода оказали на нашу культуру. — Кортни прошёл к лекторскому столу и сел, неторопливо открывая свою папку и поправляя очки. Он был на три-четыре года старше Дензела, и новенький ему сразу приглянулся, но этот омега с настойчивыми предложениями не лез. — Прежде всего давайте вспомним о том, как именно в большом мире преподносится история Великого Холода...

Дензел только вздохнул, вспоминая свои школьные занятия. В учебниках говорилось, что Великий Холод разразился в самом начале подъёма их цивилизации и отбросил её на несколько веков назад. Голод, болезни, жестокая борьба за земли, на которых ещё можно было прокормиться... Дензел как-то спросил, зачем надо было так яростно сражаться за земли, на которые вполне можно было вернуться после того, как Великий Холод минует, на что получил ответ в духе: "Потому что это наши земли, земли наших предков, и мы не имели право их оставлять на разграбление чужакам!" Да, всё верно, но ведь именно для того, чтобы народить побольше солдат для этих воин, и были введены самые ужасные законы.

— ...Сейчас, спустя много веков, нам трудно осуждать наших предков, — подвёл итоги Кортни. — Да, условия тогда были ужасными, да, земли, на которых жили поколения предков, отдавать было жалко... Но не это самое страшное, а то, что под эти установки начало ломаться мировоззрение нашего народа. До Великого Холода цивилизация наших предков была гораздо более развита, чем считает официальная наука. В ней развивались науки, ремёсла, торговые связи тянулись через весь континент, а корабли рисковали плавать не только вдоль береговой линии. Но весь этот пласт нашего наследия был уничтожен месте с первоначальными культами, которые провозглашали изначальное равенство всех трёх типов. Это было обозначено даже в Первом Завете, в котором рассказывается о создании мира сущего и появлении первых людей на земле. Официальная церковь называет перворождённым альфу Адама, но старые жрецы называли первым человеком омегу — Иво. С текстом Первого Завета из тех времён вы можете свободно ознакомиться в нашей библиотеке и сравнить его с тем, что считается каноничным сейчас.

— А откуда взялись эти тексты? — поднял руку Дон. — Разве инквизиция не уничтожала их?

— Уничтожала, как и последователей старых жрецов, — кивнул Кортни. — Когда случилась катастрофа, прежние жрецы и проповедники попытались сплотить людей перед лицом опасностей, когда люди умирали от голода, холода, болезней и во время соседских набегов. Многим это удавалось. Например, официальная история сохранила имя омеги Авраама, который был служителем в храме Светлейшего. В современной трактовке он обрисован как особо упорный еретик первых лет Великого Холода, но на самом деле он был простым послушником и только-только начинал свой путь священнослужителя, когда на наши земли обрушился Великий Холод. После первой же голодной зимы, когда запасы быстро растаяли, а его наставники погибли во время набега, пытаясь защитить прихожан в стенах храма, Авраам собрал вокруг себя уцелевших детей и заботился о них. Потом у кого-то нашлись родители, и Авраам стал их духовным лидером. Он сумел возродить большую часть утраченного, люди воспряли духом и настраивались на то, чтобы стойко бороться с невзгодами, но спустя десять лет пришли другие. Это были боевые монахи, которых возглавил один из жрецов-альф. Они пришли с севера, где было гораздо хуже, чем у них, и именем Светлейшего потребовали предоставить им крышу над головой, еду и омег для "согревания постели". Авраам достаточно жёстко ответил, что они готовы предоставить им приют, но попросил не вести себя так откровенно по-хозяйски. В ответ он услышал отборную брань, разгорелась драка, и альфы его селения сумели выгнать чужаков, которые просто начали брать всё, что им вздумается, силой. Но чужаки вернулись, и началась война. Бойцы Авраама сумели продержаться почти год, но были всё же разбиты. Сам Авраам попал в плен, был доставлен в главный храм новых жрецов и узнал, что кто-то из бывших верховных исказил первоначальное учение, которым вооружил самых отчаявшихся. Он был поражён теми порядками, что царят в их городе, пытался воззвать к их разуму, но ничего не добился. Сам Авраам был помещён в бордель, где до самой своей смерти был игрушкой для озверевших солдат. Умер он спустя несколько лет во время поздних родов, когда рожал третьего ребёнка.

— И кто сохранил его историю для потомков? — спросил Дензел.

— Последний выживший из его прихода — Доминик. Он был альфой и попытался спасти Авраама, но не смог. Он смог только записать хронику тех лет и правдиво пересказать всё, что застал и видел своими собственными глазами. Позже, уже на склоне лет, он разыскал последний оплот старых культов и оставил свои записи у них. Этот свиток, как и многие другие книги, веками сохранял для потомков клан Баалов, которые были прямыми потомками старых жрецов и всеми силами старались сберечь древнее знание и дать шанс людям на лучшее будущее, когда Великий Холод отступит. Баалы призывали покинуть свои земли и уйти на дальний юг, чтобы переждать напасть, как зимой птицы улетают в тёплые края, чтобы потом вернуться с весенней капелью, но новые жрецы стремились собрать под своей рукой как можно больше людей, чтобы захватить соседние земли и выжить самим. Новое учение способствовало разгоранию откровенно захватнических и очень агрессивных настроений в народе. Войны не прекращались, на поле боя гибли лучшие, и новые власти разрешили делать всё, чтобы побыстрее родить и вырастить новых воинов. Запреты, которые веками сохраняли нашу кровь по-настоящему чистой, были отброшены, и это положило начало тому, что мы имеем сейчас. Доподлинно неизвестно, что двигало отступниками — амбиции, стремление свести какие-то счёты или они просто отчаялись, когда всё изменилось, но плоды их безумства уже дают о себе знать...

Всю лекцию Дензел ловил на себе взгляды омег, которые обменивались какой-то бумажкой. Выглядели они не слишком довольными, и альфа их понимал, но, учитывая импринтинг, этим славным ребятам в любом случае ничего бы не светило.

После лекции, идя на ужин, Дензел столкнулся в коридоре с Рианом, который злобно зыркнул на него, но промолчал. Подумав, Дензел догнал его и окликнул.

— Чего тебе? — огрызнулся омега.

— Прошу меня простить, сэр... но почему вы так на меня смотрите?

— А как я на тебя смотрю? — процедил сквозь зубы комиссар.

— Как на врага. Это из-за Салли, да?

Риан смерил альфу долгим взглядом, потом поманил пальцем. Дензел приблизился вплотную, пригнулся, чтобы комиссар не смотрел на него снизу вверх... и едва сдержался, чтобы не вскрикнуть — железные пальцы Риана вцепились в его загривок.

— Слушай сюда, кобель, — зашипел ему на ухо Риан. — Может, мой сын тебе и доверяет, но я с тебя глаз не спущу! Салли может говорить что угодно, но я тебе ни на волос не верю. Ты не заберёшь у меня моего мальчика, понял?!

— О чём вы?..

— Я знаю про импринтинг. И ты не заберёшь у меня Салли. Никогда.

— Сэр... — Дензел растерялся. Риан знает? Откуда? — Я не собираюсь... Решать будет Салли...

— Ты его не получишь. Салли уже сказал, что очередную течку будет проводить с вами обоими... — Риан бешено сверкнул глазами и сжал шею альфы ещё сильнее. — Я буду его проверять после каждой вспышки лично. И если увижу хоть одну царапину, хоть один синяк или укус — ты покойник, понял?

— Да... сэр... — Дензелу очень хотелось вырваться и достойно ответить — окрепшая сущность альфы противилась такому отношению — но парень терпел. Он не собирался нарываться на конфликт с Рианом, ведь Салли это точно не понравится, кто бы не был виноват. Если всё же посчастливится и Салли выберет его, то с Рианом надо будет как-то уживаться. Всё-таки родитель есть родитель, а Риан сам по себе омега незаурядный. Это тебе не запуганные омеги с той базы, а опытный боец, способный на хладнокровное убийство. Даже показалось, что он почти так же силён, как настоящий альфа... — Я всё понял...

— Проваливай с глаз моих. — Риан отпустил его и пошёл дальше. Дензел выдохнул с облегчением, потирая шею.

Едва комиссар скрылся за поворотом, к альфе подошёл Дон.

— Жёстко он с тобой.

— Ничего другого я не ждал... и я всё же сдержался, хоть и хотелось дать сдачи.

— Из-за Салли?

— Да. Да и сам Риан мне нравится. Он умный и обаятельный... когда зубом не скрипит. И... он откуда-то знает про мой импринтинг.

— Может, учуял? — встревожился Дон. — Говорят, что у него просто феноменальное чутьё...

— Наверняка. Ведь полковника Бейли и капитана Фроста он распознал сразу... Только бы он Салли не сказал раньше времени.

— Не скажет. Он не захочет, чтобы Салли подумал, что теперь просто обязан быть с тобой. Ревнует, вот и всё.

— Наверно... Ты сейчас куда? К нам?

— К снабженцам. Переговорю с ними, узнаю, чем они промышляют... Надо будет напроситься к ним.

— А, ну да, ты с самого начала туда хотел...

— Сам до нашей комнаты дойдёшь?

— Да.

— Тогда до отбоя.

Подходя к своей комнате, альфа снова заметил заинтересованные взгляды соседей-омег, мысленно застонал и полез в карман за ключом...

— Денз!

Дензел резко обернулся, жадно вбирая носом любимый аромат.

— Салли? Ты почему не в отделе?

— У нас перерыв, я узнал, что у вас лекции закончились... Можно к тебе? — Салли смущённо засунул руки в карманы.

Соседи со вздохами начали расходиться.

— Конечно.

— А Дон где?

— Пошёл к снабженцам — настраивается на то, чтобы присоединиться к ним. Заходи.

Салли проскользнул внутрь. Дензел вспомнил сегодняшнюю лекцию по истории и невольно представил, что было бы с Салли, живи он в те далёкие смутные времена. Как хорошо, что сам он не настолько испорчен лживой идеологией, как его бывшие одноклассники... и Салли сам к нему пришёл, когда вывернулся свободный часок. От омеги пахло возбуждением с лёгкой ноткой горчинки, и альфа едва сдерживался, чтобы не повалить любимого на койку. Нет, только не так!..

— Что-то случилось?

— А разве я не могу придти к тебе просто так? — немного обиделся омега.

— Можешь, конечно. Но мне показалось, что тебя что-то беспокоит. Ты все эти дни из своего отдела почти не вылезал, иной раз обед и ужин вам прямо туда приносят... а тут ты сам пришёл...

Салли с тяжким вздохом плюхнулся на его койку. Именно на его, хотя стоял ближе к доновой...

— Денз, я не знаю, что делать!

— Ты о чём?

— О папе, конечно! Мы уже две недели здесь, а он ни разу не назвал тебя по имени! Ни разу! Даже когда я слышу, как он спорит из-за тебя с отцом, который очень хорошо о тебе отзывается... Почему он называет тебя не иначе как "этот"?! Это уже даже на ревность не тянет! Неужели он не чует, как хорошо от тебя пахнет? Ведь все наши это чуют так, что я даже ревную!

— Зря ревнуешь. — Дензел сел рядом, и Салли прильнул к нему. — Я уже решил не заводить сторонних отношений, пока ты не определишься. И это моё последнее слово.

— И ты согласен так долго терпеть? Ты же альфа... а мы в последний раз спали в ту ночь, когда я к вам пришёл...

— Не так уж это и трудно... для меня по крайней мере. — Дензел ласково обнял своего омежку, блаженно вдыхая его аромат. Похоже, что успел забежать в санузел и подготовиться... — Для меня ценен каждый час, что мы проводим вместе, и неважно, сколько их будет. А что касается твоего папы... Я не хочу с ним ругаться. Я лучше подожду, пока он всё же не признает меня. Прошло всего две недели... Салли, ты что?

Омега, тихонько всхлипывая, обхватил его рукой за шею, прижимаясь носом всё плотнее, а вторая рука в это время начала скользить по груди альфы. Очень знакомо и весьма недвусмысленно. О намерениях и желаниях говорил и всё больше густеющий запах Салли.

— Но ведь ты этого не заслужил...

— Так, опять твой нестабильный гормональный фон, да? — Дензел заметил, что Салли уже весь дрожит и ощутимо ёрзает.

— Не знаю... Денз, почему мой папа такой упёртый?

— Потому что он омега с характером. С ним надо терпением запастись, что я и делаю... Салли, ты опять хочешь, да? Уж не потому ли ты пришёл?

— А если да, то что?

Омега оседлал его бёдра и активно потёрся о своего любовника, тяжело дыша над ухом, сбрасывая лямки с его плеч и торопливо расстёгивая пуговицы на рубашке. То, как он возбуждён, буквально ощущалось физически. И усиливало ответную реакцию.

— У тебя работа, — напомнил Дензел, осторожно опрокидывая своего избранника на спину и расстёгивая "молнию" комбинезона.

— Ничего, успею. Сейчас я тебя хочу.

— Это все Двуликие такие?

— Пока не знаю — всё никак не удаётся поговорить с Дрейком... И вообще, забудь ты хотя бы на часик про всех этих посторонних!

— С удовольствием, — улыбнулся альфа и склонился к жадным губам омеги.

Салли удивлялся сам себе. За прошедшие дни он так погрузился в новую работу, что, в очередной раз встретившись со своими ребятами в столовой за обедом, снова испытал острое чувство вины за то, что стал так мало общаться с ними... и знакомый зуд в заднице. Риан и то занял в его распорядке больше времени — будил по утрам, целовал на ночь, заходил, улучив минутку, просто звонил — а на них времени почти не осталось. С Джеймсом тоже общался достаточно активно — братишка каждый раз, как они укладывались спать, просил рассказать что-нибудь интересное, и Салли рассказывал, пока не появлялся строгий папа и не обрывал разговоры на самом интересном месте... Сегодня, посидев с парнями за одним столом, Салли не вытерпел и под дурацким предлогом сбежал. Он догадывался, что до родителя обязательно дойдёт, что он сбежал на случку с одним из своих любовников, но желание уже стало таким острым, что омеге это было безразлично. Обнаружив, что Дензел один, Салли понял, что хочет именно его. До одури, до помешательства. Как в "Отвале". И похоже, что обитатели жилого блока номер четыре это тоже заметили. Увидев на лицах омежьей молодёжи досаду, Салли мысленно позлорадствовал. Нет, они его альфу не получат! Его первого альфу! Кое-как выговорившись — здесь Салли совершенно не лукавил — он решительно повис на шее своего любовника, чувствуя, как изголодался за эти дни. Это и впрямь было похоже на голод... Омега решительно перехватил инициативу, рывками раздевая парня, после приник к его крепкой груди, блаженно вдыхая его чистый лёгкий запах. Почему Риан не чувствует того, какой классный парень пришёл сюда вместе с ним? Неужели из-за пресловутой родительской ревности? Да, Гиллиан объяснял, почему папа так себя ведёт, но тут пахло чем-то ещё. Что ещё вынуждает Риана так трястись над старшим сыном, что он совершенно не замечает и не признаёт отличного парня? От одного только присутствия которого Салли начинал расслабляться и таять... которому хотелось подчиниться... который был просто нужен...

Одежда полетела на пол, и Салли полностью растворился в аромате своего альфы. Какая-то мысль снова промелькнула на задворках сознания и тут же ушла, и Салли быстро о ней забыл. Важнее было то, что сейчас он не один.

Страсть обжигала, требовала ещё и ещё. Салли забыл обо всём, совершенно не задумываясь, как будет переживать очередную течку при такой сексуальной активности. Когда стало совсем невтерпёж, он снова опрокинул Дензела на спину и решительно занялся его членом, чтобы поскорее почувствовать его в себе. Альфа приглушённо зарычал... Вбирая его в себя полностью, омега едва не расплакался от облегчения. Он подавался навстречу, стонал, прогибался, требовал, умолял... Первая сцепка... Краткая передышка — и второй круг... третий... четвёртый...

— Салли, что с тобой? — Дензел встревоженно приглаживал растрёпанные волосы своего омеги. — Ты как с цепи сорвался...

— Понятия не имею. — Салли чувствовал себя так, словно растекается по постели. Измотанный, выжатый, он просто лежал, прикрыв глаза. — Я не сильно тебя достал?

— Да нет, — ласково приобнял его альфа. — Я и сам очень соскучился по тебе.

— Ты не сердишься?

— За что?

— Я теперь так мало с вами общаюсь...

— Так ведь у тебя работа... и мы учимся и тренируемся. А скоро я начну особую тренировку, которая потребует особых усилий.

— Хочешь попасть в отряд к моему отцу? — Салли медленно развернулся к нему и прильнул. От ослабевшего, но такого волшебного аромата становилось легче, медленно оживало тело.

— Да. Чем больше я его узнаю, тем сильнее мне этого хочется. Настоящий вожак! И я... пожалуй... даже счёл бы за честь, если он меня укусит.

Салли тихо рассмеялся.

— А ведь Дон прав... Ты нашёл себе кумира!

— Ну да. И что, разве это плохо, что моим кумиром стал твой отец?

— Нет, конечно, он действительно потрясающий! А какие красивые стихи пишет!

— Тебе они так понравились?

— Ага. Например, у него есть короткое стихотворение — самое первое, которое он написал для Сириуса незадолго до его смерти.

Не плачь, малыш, не надо слёз,

Смахни с очей своих печаль,

И пусть не будет больше грёз,

Смотри с надеждой в неба даль.

То не конец, а лишь начало

Для новой жизни за чертой.

Не плачь. Хоть дней осталось мало —

Я проживу их все с тобой.

— Здорово! — искренне похвалил альфа. — Сразу видно, что он писал это для очень дорогого ему человека.

— Да, по его словам, Сириус был хорошим мальчишкой. И если, как он считает, его похитили в качестве мести отцу, то это наверняка связано с грязной стороной его деятельности.

— А отвечать за всё пришлось ни в чём не повинному мальчику! — выругался Дензел, инстинктивно прижимая к себе любимого. — Я все силы положу на то, чтобы такого было как можно меньше!

— И я тоже. — Салли вздохнул. — Денз... вы заходите к нам, если будет время. Крис и Ленни меня уже достали расспрашивать про вас, а я не знаю, что рассказывать. У меня просто слов не хватает, чтобы передать, как мне хорошо с вами...

Тут в замке заскрипело, и Салли подскочил, натягивая на себя одеяло. Он сразу понял, что за дверью его родитель... и чуть сжался, едва Риан вошёл. Комиссар сердито взглянул на сына, скрипнул зубом на альфу, обозрел разбросанную одежду...

— И ради банальной случки ты бросил важную работу?!

— Так я...

— Живо одевайся и марш домой!

— Папа, я же уже не маленький... — начал было оправдываться Салли.

— Я. Сказал. Марш. Домой.

Салли, обижено бурча себе под нос, выбрался из-под одеяла и начал было вяло одеваться, но Риан, заметив на нём подсыхающую обильную сперму, помрачнел ещё больше, шагнул вперёд и начал придирчиво исследовать его шею, руки, плечи...

— Папа, я чист! — не выдержал Салли. — Да Денз даже во время течки мне ни одного синяка не посадил!..

— Риан, вы зря так сердитесь, — раздался голос с порога. Там стоял омега в синем комбинезоне и снисходительно наблюдал за происходящим. Он был заметно старше Салли. — Повышение сексуальных потребностей для Двуликого — это вполне нормально. У меня было то же самое, когда я начал повторно созревать. Когда припирает, то сдерживаться очень трудно — больше работают инстинкты, чем холодный разум.

— Нормально? — Риан сердито обернулся.

— Ну да. И это, кстати, одна из причин, почему элитные бордели и киностудии стремятся заполучить себе хоть одного. Такие, как мы, гораздо выносливее в постели, чем обычные омеги, что позволяет пропустить через них больше клиентов. Да и просто экзотика...

— Салли, знакомься, это Дрейк, — кисло представил пришельца Риан, откровенно не замечая притихшего альфу.

Салли пожал Дрейку руку, с любопытством его разглядывая. Дрейк был чуть повыше него ростом, покрепче — особенно это было заметно по рукам с подвёрнутыми рукавами. Но что омегу особенно удивило, так это то, что на лице Дрейка явственно была заметна щетина, что для нормального омеги было нонсенсом.

— Ты... бреешься?

Дрейк провёл ладонью по подбородку и усмехнулся.

— Ну да. Вот такой интересный побочный эффект... Интересно, ты тоже бриться будешь?

— Дон рассказывал, что его знакомый Двуликий Адриан не брился...

— Значит, это не у всех начинается. Я начал бриться примерно через год после начала активной фазы вторичного созревания. А у тебя она когда началась?

— Минувшей осенью. — Салли вспомнил, что всё ещё стоит посреди комнаты голый, и смущённо прикрылся майкой. Дрейк понимающе фыркнул и достал из кармана довольно большой платок, чтобы Салли обтёрся. — Спасибо...

— Значит, ещё не проявилось. Ладно, одевайся шустрее и пошли, а то твой оми и на мне сорвётся. Заодно поговорим. Ты прости, что так долго тебя мариновал, но работы было полно.

— И в отделе пережидания тоже? — Салли торопливо привёл себя в порядок и продолжил одеваться.

— Да. — Дрейк грустно вздохнул. — У Соломона участились приступы, и Сьюки попросил меня побыть с ним — почти все наши альфы и беты были заняты.

— Соломон — это омега с гиперсексуальностью?

— Ага. Хороший парень, добрый, умница... и такой недуг. Мне даже еду туда приносили.

Стало понятно, почему Дрейк так и не появлялся в столовой. Салли оделся, виновато попрощался с Дензелом, который тоже с удовольствием познакомился с новым Двуликим, и омеги покинули комнату. Риан, продолжая сердиться, последовал за ними.

— Салли, почему ты именно с ним пошёл спать?

— Он был здесь один. Папа, я же сказал...

— Я помню! — огрызнулся комиссар. — Ну, не могу я видеть его рядом с тобой! Просто не могу!

— Почему? Неужели только из-за ревности? — начал сердиться и Салли. — Отец же тебе чётко и ясно говорит, что мой Денз...

— Твой??? — Риан зашипел не хуже змеи.

— Да, мой. Мой первый альфа, лучший друг и любовник. И, возможно, когда-нибудь, станет моим мужем и отцом твоих внуков.

— Собираешься за него замуж? — полюбопытствовал Дрейк.

— Он один из двух реальных кандидатов. Так уж вышло, что он и Дон мне отлично подходят, я их люблю... — Салли заметил, как в очередной раз передёрнуло Риана. — И мы договорились, что я выберу одного из них, когда захочу семью и детей.

— А чего не прямо сейчас?

— Некогда. Вот с делами разберёмся...

— А если захочешь на омеге жениться? — лукаво подмигнул Дрейк. — Слухи о твоём вторичном созревании уже расползаются по всей базе. Многие заметили, как ты соблазнительно пахнешь.

— Посмотрим, — отговорился Салли, краснея до корней волос. — Мне эта мысль до сих пор кажется дикой.

— Это потому, что поздновато созревать начал, — понимающе кивнул Дрейк. — Я тоже не сразу смирился с этой мыслью.

— Ладно, пообщайтесь пока... — вздохнул Риан. — А потом живо домой!

— Да, пап.

— Да, суровый у тебя родитель, — посочувствовал Салли Дрейк, пропуская сородича в свою комнату. Жил он в том же блоке, что и Дензел с Доном, только в соседнем крыле. — Мой оми был совсем другим. Не разочарован?

— Да нет... Просто не понимаю, чего папа так боится? — Салли кое-как оправился после бурного водоворота страсти и попытался пригладить взъерошенные волосы. Предстать перед сородичем-Двуликим в таком виде было не слишком приятно... — Денз отличный парень, я ему полностью доверяю, отец о нём отзывается одобрительно, Джейми он тоже нравится... и только папа от него нос воротит!

— Да, он хороший парень... и красавчик. — Дрейк хмыкнул. — У тебя отличный вкус, Салли, и нос не хуже, чем у папеньки! Твой Дензел пахнет, как дитя импринтинга.

— Нет, он не такой. У него отчим-омега есть и два сводных брата.

— Да? Странно. Я слышал, что наши говорят... Они всерьёз считают, что твой альфа — дитя импринтинга. Пахнет так же сногсшибательно, как и ты. И как Гиллиан.

— Если бы его родителей связал импринтинг, то его папа бы не погиб — Риган бы не позволил. — Салли огляделся. Стандартная комната на двоих... — А где твой сосед? На дежурстве?

— Нет, в боксе — у него третий день течки. Им Стефан занимается. Один из самых лучших наших бет.

— Тоже Стефан... — Салли вспомнил погибшего омегу с таким же именем.

— Слышал о нём, — сочувственно похлопал сородича по плечу Дрейк. — Это был благородный поступок. Ладно, садись. Нам давно пора поговорить.

Дрейк оказался очень симпатичным омегой — тёмно-русый, кареглазый, с крупноватыми, но правильными чертами лица. Под правым глазом темнела довольно большая родинка. И пахло от него очень приятно — цветочной оранжереей в самый разгар цветения. Салли невольно представил себе этого парня в качестве сексуального партнёра и поёжился, чувствуя, как снова начал тихонько пульсировать только недавно сдувшийся узел. И это притом, что они с Дензелом неплохо оторвались...

— Вижу, тебе нравится мой запах, — улыбнулся Дрейк. — Не бойся, я не буду разводить тебя на секс, хотя попробовать было бы интересно. Ты ведь ещё не спал с сородичами?

— Нет. — Салли густо покраснел и машинально подтянул застёжку комбеза.

— Заметно. Понимаю, это странно — чувствовать влечение к себе подобным. Когда я впервые это испытал, то дико перепугался! — Дрейк сел на свою койку, скрестив ноги. — Мне тогда было примерно столько же, сколько тебе сейчас, и я уже воспитывал сына от мужа-альфы. Тот омега был очень хорошенький, молоденький, божественно пах... Наверно, он был ребёнком импринтинга. Я было решил, что у меня крыша поехала, а потом заметил, что у меня самый натуральный стояк начинается. Я убежал, забыв, куда хотел идти, а потом наткнулся на проститутку, который моментально сообразил, что со мной происходит, и предложил помочь. Это меня добило. Тот парень отвёл меня в укромный уголок и начал давать советы, потом снял штаны и нагнулся... Это и был мой первый раз с омегой. Я его тогда трахнул три раза подряд, и он с меня ни монетки не взял. Дома я боялся мужу в глаза посмотреть... а потом мой мальчик погиб в драке — мальчишки-альфы увлеклись и случайно его убили. — Дрейк смахнул слезинку. — Муж после этого меня бросил. Я поселился в трущобах в омежьей общаге, и тамошние шлюхи-индивидуалы меня приняли как своего. Я убирался в комнатах, стирал бельё, готовил обеды и ужины, бегал по магазинам, а они давали мне еду и крышу над головой. Иногда я стоял на точке вместе с ними, что-то зарабатывал, пока все не начали замечать, что я не вполне нормальный. Я тогда уже брился, стараясь, чтобы никто этого не заметил, да и вообще — как скрыть собственный стояк, когда тебя уже дерут вовсю? С одной стороны, это отличное подспорье — отдрочил себе в нужный момент, обеспечил сцепку, и клиент тебе сверху накинет. Но с другой... Пришлось бросить это дело, пока все не сообразили, кто я. Потом я начал замечать, что моя мускулатура начала развиваться, член и яйца увеличились в размерах, я стал волосатее... Показать?

— Давай.

— В общем, стал больше походить на бету, — продолжил Дрейк, начав раздеваться. — При этом у меня сохранялся цикл и запах... Я долго не знал, что с этим делать, а потом нашёл себе сожителя. Денни тоже был новичком в трущобах — сбежал из приюта. Мы почти два года жили вместе, пока его не украли работорговцы — мой омежка был на редкость симпатичным. Я его нашёл в каком-то борделе спустя полгода, сумел выкрасть, но он к тому времени уже был посажен на наркоту. Лечить было слишком дорого и ненадёжно, и я вернулся на точку, чтобы заработать ему на дурь. В общем, потом Денни умер от передозировки... нашёл где-то на стороне палёную дозу, стоило мне однажды задержаться... А потом меня нашли подпольщики.

Салли потрясённо уставился на обнажённого собрата. При вполне себе омежьих пропорциях Дрейк был неправдоподобно крепок и мускулист для омеги. Капитан Фрост тоже был силён и развит, но не настолько. И он с молодости много тренируется, успел родить троих детей. Да и не был так волосат — на территории базы стояла баня, и Салли не раз видел капитана раздетым. А Дрейк... Степень его оволосения поражала — совсем как у виденных ранее Салли бет! Особенно это было видно по рукам и ногам.

— Можно?..

— Конечно.

Салли осторожно провёл по животу Дрейка, коснулся его груди, которая могла похвастаться кое-какой растительностью, задел правый сосок, который тут же начал твердеть...

— Неужели я тоже таким стану?

— Не знаю. Что тебе твой бета говорит? Я слышал, что он был знаком с Двуликим.

— Дон говорил, что Адриан не был сильно волосат и не брился, но был покрепче обычного омеги.

— Значит, у каждого бывает по-своему. — Дрейк начал одеваться. — Посмотрим, как это у тебя будет. Ты медосмотр проходил? Что Далтон сказал?

— Что моё вторичное созревание продолжается, но кроме эрекции и всплесков эмоций мои ребята ничего такого не заметили.

— А трахаться хотелось?

— Хотелось, но по пути возможностей не особо много было. Разве что течка...

— Значит, ты, скорее всего, сильно не обрастёшь и бриться не надо будет. А вот про мускулатуру пока не знаю. Многие из нас, как я слышал, становились крепче — ведь у нас вырабатывается больше тестостерона.

— А разве не все должны быть такими, как ты? Ведь тестостерон отвечает и за оволосение тела...

— У альф и бет — да, но у нас вырабатывается в большом количестве и такой гормон как эстроген, благодаря которому мы можем благополучно вынашивать и рожать детей. Именно из-за него мы так эмоциональны, чувствительны и не так волосаты, как так называемые высшие типы. У меня уровень эстрогенов в крови ниже, чем обычно, и возможно именно поэтому я так оброс — я долгое время имел отношения только с омегами, а это тоже влияет на гормональный фон через феромоны. Ты активно спишь со своими любовниками, что поддерживает у тебя высокий уровень эстрогенов в крови, почему ты и не зарастаешь. Но ты ещё не дозрел, поэтому делать выводы рано.

— И как понять, что я дозрел?

— Я перестал меняться, а уж как это у тебя будет... Не знаю.

Салли задумался.

— Дрейк... а почему ты начал спать только с омегами?

— Наши сородичи не так циничны и жестоки, — вздохнул Двуликий, снова садясь на свою койку. — Здешние альфы и беты, конечно, ребята хорошие, но после того, что я пережил, иметь с ними дело особо не хочется. Да и среди нас много таких, которые пережили немало ужаса. Я считаю своим долгом помочь им справиться со страхом перед сексом... да и свои потребности просто так не задвинешь. Это помогло мне принять свою вторую ипостась, и сейчас я живу вполне нормальной жизнью.

— Я... не могу себе представить, что такое — спать с сородичами, — признался Салли. — Мне это кажется... диким и неправильным.

— Если бы ты начал созревать раньше — до того, как тебе заморочили голову в школе — то ты бы принял это быстро. Ничего странного или дикого в этом нет, ведь мы самой Природой созданы такими и играем очень важную роль в стабильности и эволюции нашей расы. Древние это знали, и потому Двуликие пользовались особым уважением, а заиметь от него ребёнка считалось большой честью. Когда Тобиас Мариус представил на кафедре первые правильные переводы древних летописей и надписей с храмовых стен, то это стало шоком, ведь уже тогда сформировалась точка зрения, что такие, как мы — это ошибка Природы, которой не место в обществе. Во времена Великого Холода нас просто уничтожали, чтобы не отбивали омег у бойцов, после Революции Омег калечили, лишая возможности вообще иметь детей, а сейчас ставят на учёт и проводят опыты.

— Да, мои родители рассказывали про какую-то лабораторию, где разводят чистокровок.

— Кстати, ты знаешь, что твой папа тоже чистокровный? — Дрейк застегнулся.

— Нет.

— Ходит слух, что Рейган сам его вынашивал и рожал. Именно таких и называли "оми" до Великого Холода.

— А кто тогда его старший отец? Другой Двуликий?

— Я думаю, — медленно и неуверенно начал Дрейк, оправляясь, — что старшего отца и не было. Я как-то случайно подслушал, как Риан разговаривал с Далтоном и обсуждал возможные проблемы со здоровьем. Наш любимый комиссар здоров, как бык, но он всё равно чего-то боится. И я случайно услышал, что с его рождением связана какая-то тайна. Рейган тоже был Двуликим, а ещё — настоящим учёным... Я сильно сомневаюсь, что он стал бы намеренно искать другого Двуликого, чтобы зачать от него ребёнка, а с омегами его никогда не видели. Что если он... зачал себе ребёнка сам?

— Что? — Салли похолодел. — Но ведь это невозможно!

— Я не уверен. Я изучал записи Рейгана по поводу генетического перемешивания, когда начинал работать в отделе пережидания, и там была описана возможность самооплодотворения Двуликих, но вероятность успешного рождения здорового ребёнка при таком раскладе крайне низка. И если Риан как раз такой, то ему крупно повезло. Уж не потому ли он так дёргается из-за тебя?

Салли сглотнул. Самооплодотворение Двуликих... Так, надо серьёзно поговорить с родителем и выяснить всё точно.

Салли вошёл в родительскую комнату и замер, увидев заплаканного папу и сгрудившихся вокруг него отца и Джеймса. Риан лежал на постели, вцепившись в подушку, а Гиллиан тихо что-то ему говорил. Заметив брата, альбинос вскочил и бросился к нему. Юноша тоже был с покрасневшими глазами. Он вцепился в старшего брата и что-то замычал. В голосе паренька ясно слышалась мольба.

— Долго он так? — Салли понял, что это из-за их перепалки. Альбинос уткнулся в плечо брата. — Ничего, не плачь, всё обойдётся. Я, конечно, тоже виноват... Я поговорю с папой, и мы помиримся.

— Салли, — Гиллиан поднял тяжёлый взгляд на сына. — не горячись только, хорошо? Ему и так плохо.

— Хорошо. Оставьте нас, пожалуйста.

Гиллиан погладил мужа по плечу, ласково поцеловал и увёл младшего сына в соседнюю комнату. Салли осторожно подошёл и присел на край кровати.

— Прости, пап. Я не должен был... — виновато начал он.

Риан резко обернулся, сел и крепко его обнял.

— Прости меня, родной! Я не должен был срываться...

— Я тоже виноват, пап. Но мне и правда было надо. Я и так терпел до упора.

Риан, всхлипывая, прижал к себе сына крепче.

— Не могу я видеть его рядом с тобой. Просто не могу. Я не могу допустить, чтобы он забрал тебя у меня.

— Папа... неужели ты мне не доверяешь? Я же уже взрослый. Я вполне могу понять, кто есть кто, иначе бы просто не попал сюда.

Риан взглянул на сына и дрожащей рукой погладил его щеку. В бесцветных глазах снова заблестели слёзы.

— Мальчик мой, я не могу допустить, чтобы ты достался кому попало. Ты же моё маленькое чудо... моё величайшее сокровище... Как я могу?

— Это из-за того, что ты... чистокровный?

Риан побледнел.

— Тебе Дрейк сказал? — прохрипел он.

— Да. — Салли опустил голову. — Он случайно услышал, как ты с доком разговаривал. Папа... что всё это значит? Я тебе обещаю — что бы ты не сказал, я не стану хуже к тебе относиться.

— Откуда ты это знаешь? Ты же не знаешь, что я тебе скажу...

— Мне всё равно. Ты мой родитель. Это главное. Иначе бы я сюда не пришёл.

Риан вытер глаза и отпустил сына.

— Мальчик мой... всё не так просто. Ты ведь уже понял, что твой дед, мой оми, меня вынашивал и рожал сам?

— Да. Я слышал, как папа Гиллиан говорил, что твой папа с трудом отпускал тебя в рейды. Это больше характерно для рожавшего омеги. И Дрейк это подтвердил.

— Так и было. И поскольку ты уже знаешь, что мой оми был Двуликим, то сразу возникает вопрос — от кого он меня родил.

— Но ведь нигде и никто не говорил, что он вообще был беременным...

— А никто и не знал. Оми скрыл сам факт своей беременности, поскольку это был... эксперимент. Который мог закончиться очень плохо для нас обоих.

Салли оцепенел. Подтверждались самые дикие предположения.

— Эксперимент? Само... оплодотворение?

— Да. Так что, милый, твой оми — генетический урод, который не должен был появиться на свет.

Салли едва не отодвинулся от родителя, заметно напрягшись. Он никак не мог понять, как Риан мог родиться, да ещё и совершенно нормальным, если всё это правда. Комиссар будто угадал его мысли и отодвинулся сам.

— Но... как? Как это возможно? Ведь последние исследования генетиков исключают такую возможность. При образовании яйцеклеток и сперматозоидов используется генетический материал, который хранится в каждой клетке тела в ядре...

— Да, да, всё так, вот только с Двуликими не всё так просто. Я не знаток генетики — оми разбирался лучше — но тут такое дело... Поскольку Двуликие заточены не только на вынашивание и рождение детей, но и способны зачинать их другим омегам, то образование нужных клеток происходит у них по несколько иным законам хромосомного деления. Дело в том, Салли, что наше ядро содержит двадцать пять пар хромосом. За типовую принадлежность отвечает двадцать четвёртая пара, первые двадцать три — за внешность, конституцию и анатомические характеристики тела, жизнедеятельность, физиологию и гормональный баланс. Двадцать пятая пара официальной наукой считается атавизмом, из-за которого мы до сих пор несём в себе животные черты, но оми предположил, что её роль иная. Во-первых, она отвечает за дальнейшее развитие оплодотворённой яйцеклетки, и если получившийся набор не отвечает каким-то критериям, то такая клетка умирает и вымывается во время очистки. Подобные клетки обнаруживались в очистном материале омег, которые не смогли забеременеть. Во-вторых, она влияет на развитие Двуликих, если набор генов в других хромосомах оказывается подходящим. Двуликие, как омеги, несут в себе стабилизатор нашего генофонда, и оми предположил, что образование сперматозоидов и яйцеклеток у них может быть несколько иным. Да, это практически исключает рождение нормальных детей при самооплодотворении... но только в том случае, если бы наша раса была разделена на два типа, как животные, на которых до сих пор и проверяются научные теории. Оми ещё во времена своего студенчества заподозрил, что не всё так просто, и начал изучать родословные самых известных семей. Выстраивал фамильные древа и знати и простолюдинов, сидел в каникулы по архивам, опрашивал людей... Даже с погрешностью получалось, что рождение здоровых детей определяется как минимум двумя факторами — степенью родства родителей и соотношением всех трёх типов в родословной конкретного человека. Даже высчитывался оптимальный процент. Учитывая всё это, он предположил, что при образовании у Двуликих клеток для размножения образуются самые разные наборы и последовательности генов. Ведь даже родные братья-омеги отличаются друг от друга... И если генетический набор сперматозоида будет максимально отличаться от набора яйцеклетки, то шанс благополучного рождения такого ребёнка будет, хоть и мизерный. Вот только предугадать, каким именно сперматозоидом и какая именно яйцеклетка будет оплодотворена, невозможно. А уж в те времена особенно — генетика была слишком мало развита. У оми были только теории, которые можно было проверить только опытным путём.

— Но как он решился?

— Решился, но не сразу. Понятно, что проще было бы зачать меня обычным путём... — Риан нервно потёр ладони друг о дружку. — Но тут вмешалась самая страшная сторона нашей жизни, от которой оказался не застрахован даже мой оми.

— Его... изнасиловали?

— Да. Оми тогда было тринадцать. И для него это стало таким потрясением, что последствия сохранились даже спустя много лет. Была и ещё одна жуткая история... Сама мысль вступить в сексуальные отношения с кем-то была для него болезненной настолько, что оми поставил на себе крест и полностью посвятил себя науке. Но после того, как во время эпидемии умерли его родители, он начал тяготиться одиночеством. Примерно в это время отец начал задумываться о возможности самооплодотворения. Эту мысль ему подкинул Реймонд, с которым он делил одну комнату. Пошутил, конечно, но оми эта мысль зацепила настолько, что он выяснил свою родословную до пятого колена.

— Реймонд? Которому ты дал свою кровь? Он помогал Ронде выводить нас из "Соблазна"... Так вот как он тебя опознал... И он знает, что дедушка был Двуликим.

Риан слабо улыбнулся, подтягивая колени к груди и обхватывая их руками. Как мальчишка...

— Значит, помнит оми и промолчал тогда... Неужто всё-таки помнит и то, как оми его?..

— В смысле?

— Одна случка у них всё же была. Оми, конечно, шарахался от секса, но в тот день Природа всё-таки взяла своё. Был какой-то праздник, Реймонд ушёл гулять, а оми остался работать в их комнате. После полуночи Реймонд пришёл под большой мухой, едва стоял на ногах... и пахло от него каким-то альфой. Оми хотел уложить его спать, но тут оно и случилось... Утром Реймонд ничего не сказал, и оми решил, что он ничего не помнит... Значит, всё-таки что-то помнит.

— Так ты...

— Я потому и помог ему. Если бы не та шутка Реймонда, то никакого меня бы и не было. Да и оми очень хорошо о нём отзывался.

— И это позволило ему решиться на эксперимент?

— Почти — указало на сравнительно высокую вероятность его успешного осуществления. Дело в том, Салли, что наш род по омежьей линии — особенная династия. Наша семья веками блюла чистоту крови по древним традициям. Единственный брак в нашу кровь привнёс мой прадед Арчибальд Кристо, но зато дед Тобиас оказался носителем вполне чистой крови. Может, поэтому мы с тобой такие неугомонные?..

— Кристо? — нахмурился Салли. — Кристо... Где-то я уже слышал эту фамилию...

— Кристо были выходцами из провинциального городка Руднева, который после госпереворота начал бурно развиваться, и впоследствии его переименовали в Белфаст.

— Это один из центров металлургического производства!

— Верно. Кристо стояли у истоков добычи руды в тех краях, потом построили свой первый плавильный завод и ко времени свержения монархии уже были весьма богаты и знамениты. К несчастью, их принципы выбора супругов и воспитания детей были характерными для того времени, да и сейчас тоже, так что их кровь уже была изрядно подпорчена. Когда мой прадед Орри Спенсер...

— ЧТО??? Спенсер??? — Салли не сдержал вскрика. Новость была просто потрясающая! Спенсеры были одним из древнейших и знаменитых родов, чьи потомки внесли солидный вклад в процветание страны. Больших богатств они не нажили, но это не уменьшало количества желающих породниться с ними. — Так мы — потомки Спенсеров???

— Да, солнышко. Спенсеры — это младшая ветвь ещё более древнего рода Баалов, о котором известно из летописей времён Великого Холода. А Баалы были потомками последних жрецов древней традиции и по мере сил сохраняли знания и традиции предков.

Салли даже дар речи потерял от потрясения. О Спенсерах и Баалах он узнал из научно-популярных фильмов и журналов по истории. Правда, сведения были достаточно обрывочны и рассказывали только о наиболее выдающихся деятелях этих семей. Упоминалась одна черта обоих родов, которая показалась юному омеге очень странной — и Баалы и Спенсеры почти не роднились со знатью, а принимали к себе тех, кому в высшем свете и руки бы не подали. Учитывая всё более ухудшающуюся генетику богатых домов, такая причуда становилась вполне объяснимой.

— В какой именно момент от Баалов отделились Спенсеры, нам до сих пор неизвестно, но Спенсеры продолжили сохранять традиции предков. Орри стал в этой цепи последним — его старшие братья погибли в сражениях на границе до того, как он дебютировал в высшем свете в пятнадцатилетнем возрасте. В те времена ранние браки не считались чем-то предосудительным, и на дебютном балу к Орри тут же посватались Кристо — он глянулся Арчибальду. Но Спенсеры резко отказались, хотя Кристо предложили полностью погасить их долги, из-за которых наши предки рисковали потерять своё последнее имение, дающее хоть какой-то доход. А вскоре после этого Орри встретил своего Истинного — рыбака по имени Сет. Родители одобрили выбор сына, но поставили условие — Сет ждёт, пока Орри не исполнится семнадцать лет. И Сет охотно согласился на это.

— Семнадцать... Современная медицина признаёт этот возраст минимально допустимым для рождения детей.

— Ещё одно доказательство мудрости наших далёких предков, — кивнул Риан. — Но Кристо не отставали. Они выкупили все долги нашей семьи и снова подкатили со своим предложением. И снова получили отказ — один только вид и запах Арчибальда вызывал у Орри отвращение. Чтобы уберечь сына от нежелательной свадьбы, родители отдали ему и Сету последние ценности и деньги и велели бежать как можно дальше. Но далеко уйти они не смогли — посланцы Кристо настигли их на ближайшей станции дилижансов. Там Арчибальд убил Сета на глазах у Орри, а потом приволок беднягу обратно к родителям и снова повторил свои требования, пригрозив, что всё равно получит своё. Те снова отказались, предпочтя умереть, но не нарушить традицию, и их убили, а тела сожгли вместе с имением. Орри был настолько потрясён случившимся, что совершенно не сопротивлялся, когда его выдавали замуж. Само собой, что семейная жизнь оказалась настоящим адом, Орри не хотелось жить, и в первую же течку ему зачали старшего сына Дориана. После рождения первенца Орри взял себя в руки и начал исполнять свой долг так, как мог. Вторым тоже родился альфа — Симон. Третьим на свет появился Салли, и Орри начал осторожно посвящать его в тайны своего рода. После дебюта Арчибальд начал присматривать для Салли будущего мужа. К тому времени минуло семь с лишним лет после переворота, и возраст вступления в законный брак повысили до восемнадцати.

— И как Салли жилось там? — поёжился Двуликий. — Небось несладко... При такой-то наследственности...

— Не то слово, — вздохнул Риан. — И однажды на одном из балов, на котором уже должны были объявить о помолвке нашего предка с Грэгори Барнсом, Салли и встретил своего будущего мужа.

— Тобиаса? — не сдержал улыбки Салли.

— Да, его. Его появление стало для Салли настоящим глотком свежего воздуха, и известие, кого выбрали ему в мужья, его добило. До первого снега Салли едва дожил, а потом в его жизни снова появился Тобиас, и Салли сам попросил забрать его из этого проклятого городка. Взамен он пообещал себя, своё тело и душу. Тобиас забрал его с собой. В пути Салли исполнилось восемнадцать, и они обвенчались в Саларской пустыни, а по прибытии в столицу официально оформили брак в мэрии. Так что древняя традиция была продолжена, и мой оми родился, неся в своих жилах чистую кровь. Это-то и укрепило оми в уверенности на шансы благополучного исхода эксперимента.

— Но как всё-таки?.. — Салли придвинулся ближе, видя, как тяжело Риану рассказывать о своём рождении. Он даже приобнял родителя, и тот вздрогнул.

— Понимаешь, Салли... Оми не раз ездил со своим отцом в экспедиции, слышал старые легенды с раннего детства и читал переводы вместо сказок. Когда оми понял, что он становится Двуликим, то рассказал Тобиасу, и тот сказал, что об этом никто не должен знать. В те времена Двуликих калечили, лишая возможности вообще иметь детей. Один такой случай Тобиас и Салли видели собственными глазами — неизвестные сволочи изувечили близкого друга нашей семьи, Двуликого Рейгана Хелля, который спустя некоторое время покончил с собой. — Лицо комиссара странно напряглось, и омега не сразу продолжил говорить. — В то время власти уже начали закручивать гайки, видя, что новые научные открытия начали опрокидывать сложившиеся устои. Салли уже носил под сердцем первенца, когда сперва по липовому обвинению в государственной измене были публично казнены Донован и Франческо Лайсерги, близнецы-беты. Они тоже были друзьями нашей семьи и посвящены в наследие предков. Донован был студентом-медиком и пытался научно обосновать то, что узнал. Перед арестом они накопили достаточно аргументов в защиту Двуликих, чтобы дать им возможность открыто жить в обществе, а не прятаться. После казни Лайсергов и был искалечен Хелль. Ещё один друг семьи, альфа Дуглас Хилл, отомстил за Рейгана, был осуждён и отправлен на каторгу. Искалеченного Хелля взял в мужья ещё один друг-альфа, Альвар Кароль. Он пытался поддерживать беднягу, как-то растормошить... — В глазах Риана проступила боль, да и запах начал горчить. — но Хелль всё же убил себя — не смог справиться с последствиями такого потрясения. Салли к тому времени уже донашивал моего оми и решил назвать сына в память о... друге. — Эта заминка показалась Салли подозрительной, но спрашивать он не стал. — Кто бы мог подумать, что мой оми тоже окажется Двуликим?.. — Риан качнул головой. — Так или иначе, Тобиас не хотел сыну такой же судьбы и старался беречь, как мог. А оми, вдохновлённый древними легендами, начал мечтать о том, что у него будет большая семья, в которой часть детей он родит сам, а часть зачнёт хорошим омегам. Чтобы чистая кровь начала снова распространяться в нашем гниющем мире. Он считал это своим святым долгом перед богами, первопредками и потомками. Активная фаза вторичного созревания у моего оми началась примерно в двенадцать... а через год после этого... оно и случилось. Страшно и больно.

— Кто? — Салли и сам задрожал, пытаясь представить себе всё случившееся.

— Тот самый Грэг Барнс. Подожди-ка... — Риан тяжело поднялся с постели, пошатнулся, и Салли поддержал его. — Спасибо, дорогой... — Риан достал уже знакомую Салли коробку, в которой хранились старые фотографии, и достал одну. Салли её прежде не видел, но сразу понял, что она очень старая. Чёрно-белая, пожелтевшая от времени... — Это родители моего отца — Тобиас и Салли.

Салли долго разглядывал фото. Пара, запечатлённая на ней, ему очень понравилась — весьма эффектный бета в очках и красивый омега, очень похожий на них с Рианом, прекрасно смотрелись вместе. Было видно, что они очень счастливы в браке. Потом Риан показал ещё одну фотографию, где рядом с родителями был заснят мальчик-омега примерно пяти лет. Его дед-Двуликий. Рейган Мариус.

— Салли... Он был... красивый...

— Да. Кристо отказались от Салли, лишили его наследства и принадлежности к семье, но тому было безразлично это всё. И Орри был рад за сына. Салли был счастлив в браке, заинтересовался работой мужа, начал активно ему помогать... Он даже начал брать уроки рисования в мастерской тогда ещё студента колледжа изящных искусств, а потом известного художника-новатора Лориена Райли, чтобы помогать мужу копировать древние надписи и фрески.

— Лориен Райли? — ахнул Салли. — Я видел репродукции его полотен! Они просто волшебные! А Лориен был посвящённым?

— Разумеется. Он даже написал несколько картин на апокрифические сюжеты, и для них ему часто позировал Салли, который стал для парня настоящим источником вдохновения. Пару таких картин он подарил нашей семье и даже написал семейный портрет. После казни Лайсергов Лориен был вынужден свернуть часть своих работ, чтобы не попасть под репрессии, часть его картин была уничтожена — остались только наброски и акварельные этюды — а остальные удалось спасти и спрятать. Кстати, они сейчас здесь, на нашей базе, и я в самое ближайшее время тебе покажу самые ценные наши сокровища... А когда родился мой оми, то семья состоялась окончательно. Оми рос в любви и заботе. После того, как Тобиас начал зарабатывать репутацию и уважение, он попытался обнародовать часть своих открытий. Но это оказалось несвоевременным, и он покинул университет. Чтобы обеспечить семью, Тобиас поступил на службу переводчиком в дипломатическое представительство, расположенное в том самом Рудневе, незадолго до переименования. Решающим фактором стало высокое жалование... И это стало ошибкой — Грэг до сих пор не простил, что из-под его носа увели такого шикарного жениха... Салли тогда считался первым красавцем среди тамошних омежек... Увидев, что у Тобиаса и Салли родился сын-омега, Грэг затеял месть, к которой примешивалось не только это, но это отдельный разговор.

— Сволочь! — в сердцах выругался Салли.

— Не то слово. Оми потом несколько недель не мог до конца придти в себя, потом немного успокоился, но его мечты о будущем оказались разбиты вдребезги. О том, чтобы родить ребёнка от альфы или беты, теперь и речи быть не могло — он с трудом переносил простые прикосновения ещё много лет. А на то, чтобы жениться на омеге, он не рассчитывал, поскольку боялся, что его избранник мог пережить нечто подобное, а он не хотел добавлять ему страданий.

— Почему?

— Из-за непредсказуемой реакции. Дело в том, что ещё до изнасилования, придя учиться в новую школу, которая была смешанной, отец познакомился с омегой Анри, которого потом изнасиловал во время течки сын Грэга Григ. Оми был другом и троюродным братом Анри по линии старшего отца и старался поддерживать его, как мог. Даже сидел рядом с ним во время последних вспышек в ту злополучную течку. Анри его учуял, начал тянуться, и оми поддался на его уговоры — Анри пригрозил, что если оми откажется, то он всем расскажет, что он ненормальный омега. Вот так и получилось, что они стали тайной парой, но последствия шока, наложившись на инстинкты, обернулись самым ужасным образом — у бедняги Анри поехала крыша на почве секса. Чем чаще бывали у них случки, тем ненасытнее Анри становился и в конце концов выдал себя. В итоге он угодил в психиатрическую клинику, а оми винил во всём себя. Изнасиловал Анри сын Грэга Григ, друзья оми вместе с ним во главе отомстили за Анри, Григ остался кастратом, и Грэг быстро сообразил, чьих это рук дело.

Оми был молод и увлечён наукой. Как наследник, продолжатель традиций Спенсеров и последний хранитель, он искал способы остановить этот беспредел, углублялся в самые разные сферы. Он сумел поступить в университет, получил диплом, поступил в аспирантуру... — Риан достал ещё один снимок, на котором Салли увидел молодого омегу в строгом костюме устаревшего фасона с богатой рамочкой с дипломом в руках. Омега ликующе улыбался, и в нём Салли узнал своего отца и прадеда-омегу. Узкое суховатое лицо, длинные волосы до плеч, на которых красовалась довольно старомодная для того времени кепка с защитными очками поверх длинного козырька, стройная хрупкая фигура... — Оми уже тогда выдвинул ряд смелых гипотез и активно разрабатывал собственную теорию. Он раскрыл часть своей теории в кандидатской диссертации, которую предоставил на рассмотрение учёного совета. По тем временам его теории казались чем-то из ряда вон — он намного опередил тогдашнюю науку... — Риан прерывисто вздохнул. — и обсуждение его идей превратилось в безобразный базар. Именно тогда оми и решился на эксперимент. Его задело за живое то презрение, с которым отнеслись к работе всей его жизни. К боли и страданиям его предков, изо всех сил старавшихся сохранить мудрость безмятежных времён прошлого... Да и быть одному уже было невмоготу. Дождавшись очередной течки, оми снял комнату в городе, перевёз туда всё необходимое и воплотил задуманное в жизнь, тщательно выбрав день и момент. Для надёжности он проделал процедуру три раза. Могу себе представить, чего ему это всё стоило... Собрать свою сперму, во время краткого перерыва зарядить её во впрыскиватель собственной конструкции, ввести в себя, подгадав время, и надёжно сцепиться... Потом он почувствовал, что течка пошла на убыль, а потом очистка не состоялась. Сперва оми испугался, поняв, что забеременел — была вероятность, что это вообще не произойдёт... а потом начал строить новые планы, чтобы протекание беременности шло максимально благоприятно. Одновременно он продолжал упрашивать руководство университета, чтобы ему позволили и дальше работать над своей теорией и проверить её истинность или ошибочность. Он даже был согласен работать над сторонними проектами, чтобы самостоятельно обеспечить финансирование собственным находкам... Но ему сперва просто отказывали, потом начали угрожать... а потом случилось покушение. Оми тогда уже был на третьей луне, когда на него напал бета — отец говорил, что он был той ещё вонючкой... — Риан скривился. — И он своим ножом целил оми прямо в живот... в котором уже рос и развивался я.

— В живот? — Салли почувствовал, как на его голове начали шевелиться волосы. Даже инстинктивно прикрылся ладонями, как и его родитель.

— Да, в живот. Боги знают, почему наша репродуктивная система так устроена, но она получилась очень уязвимой. Потому-то для омеги эта часть тела очень ценна...

— ...потому что омега, неспособный выносить и родить ребёнка, никому не нужен, — закончил Салли.

— Да. Они, как считалось со времён Великого Холода, годились только для борделей и чёрной работы... а ведь каждому омеге хочется иметь хорошую семью, детей, свой дом... Страх за меня помог оми отбиться и спастись. В тот день он впервые убил человека собственными руками. На следующий день он заметил, с каким подозрением на него смотрят в университете, и понял, что нападение было заказным. Его теория кого-то взбудоражила настолько, что моего отца решили убить. И он решил покинуть университет. Ушёл с кафедры, забрал расчёт и уехал в деревню, где ему остался от родителей небольшой дом. После изнасилования они переехали туда... Кстати, та деревенька называлась... Сантана. — По губам Риана скользнула тихая ухмылка.

— Сантана? — Салли тоже не сдержался. — Значит, ты Риан из Сантаны?

— Именно. Ты слышал про сгоревшую деревню, которую повесили на оми и его первых соратников? Это и была Сантана. Мне тогда было четыре года, мы едва успели спастись... и там погибли трое наших друзей — Бенни, Ниа и Лори. Пытались помочь другим... Кстати, одной из причин, по которым на смерть обрекли всех жителей деревни, был тот факт, что Тобиас и Салли организовали школу для детей из этой и соседних деревень. Между прочими дисциплинами они давали им и кое-какие знания предков, брали на себя часть их воспитания. Когда каратели прибыли туда на разведку и увидели, как местные общаются, то об этом было доложено на самый верх, и пришёл приказ — пустить в расход всех. Деревенские понятия всегда отличались от понятий больших городов, но власти боялись, что эта "зараза" начнёт расползаться по стране с теми, кто поедет искать счастья в большой мир. Собственно, на это Тобиас и Салли и рассчитывали... И Силас, родитель твоего отца, тоже, кстати, был из этой деревни — перебрался со своим оми в большой город до того, как Сантана была уничтожена... Именно там оми начал тщательно готовиться к предстоящим родам. На учёт он не вставал, поскольку его могли разоблачить как Двуликого. Параллельно он прикидывал, что будет делать, если беременность и роды пройдут успешно. Весь срок он дико переживал, отказываясь верить, что нам с ним банальным образом повезло. Рисков было очень много — я мог погибнуть на любой стадии внутриутробного развития, мог случиться выкидыш когда угодно... но всё было на удивление хорошо. Оми не был профессиональным медиком, но его знаний и заранее купленных книг хватило, чтобы проводить самообследование и делать анализы. А когда я начал шевелиться, то оми долго плакал. Ведь это был хороший знак... Он даже намеренно набрал лишний вес и использовал травяные настойки и мази, чтобы скрыть первые ощутимые признаки беременности от глаз соседей, включая запах! А когда стало понятно, что долго скрывать живот уже не получится, то он распустил слух, что уезжает в город на несколько лун, а сам заперся в доме. Приготовил всё заранее — еду, топливо... уже изрядно похолодало, наступила зима... В подвале он оборудовал комнату, в которой и жил до самых родов. Рожал меня тоже один. Роды получились тяжёлыми и затяжными... но всё закончилось благополучно. С виду я родился вполне здоровым... Ты бы видел, как оми рассказывал, как рассматривал меня после рождения! — Риан слабо улыбнулся. — Именно тогда я понял, что не был для него просто экспериментом.

Моё рождение стало триумфом оми, поскольку подтверждало его правоту и вдохновило на дальнейшую борьбу. Первые луны он почти не отходил от меня, раз за разом убеждаясь, что я в полном порядке. Оми планировал начать действовать, когда я подрасту... А потом, когда он начал выбираться наверх, то обнаружил, что в доме кто-то поселился без его ведома. Это оказался дядя Римус — омега, сбежавший от мужа и потерявший своего первенца. Оми позволил ему остаться, а потом дядя Римус нашёл меня. Я уже пытался сидеть... Оми поначалу ему соврал — сказал, что привёз меня из города, где спас от смерти от руки собственного старшего отца. Дико ревновал, ведь дядя Римус постоянно рядом со мной крутился. А потом полюбил дядю Римуса, как родного, и у меня появился заботливый дядюшка. Потом у нас поселились ещё несколько человек... и в их числе дядя Конрад, который стал новым мужем дяди Римуса.

— Дядя Конрад? Старик Конрад? — ахнул Салли, вспомнив седого альфу из комендантской.

— Да. Он один остался вживых из группы единомышленников, с которыми начинал мой оми. Я вырос у него на глазах.

— И... ты рос здоровым?

— Да, вполне, но оми продолжал беспокоиться о возможных последствиях. В частности он опасался, что я могу оказаться бесплодным... и когда я начал созревать, то мой организм преподнёс странный сюрприз — у меня никак не устанавливался цикл. Течки буквально плавали по времени! Был год, когда за все луны случилась только одна... Вычислить следующую оказалось практически невозможно — только почуять приближение. Продолжительность течки тоже не была стабильной — она могла длиться и три дня и всю неделю. Анализы выделений во время очистки показали, что отмершие яйцеклетки тоже постоянно чудят. То они были в пределах нормы, то оказывались повреждёнными... пару раз они оказывались вообще без ядра... Словом, оми всерьёз боялся, что я не смогу родить ребёнка. А потом его поразила странная болезнь, вылечить которую не мог никто — по всему организму начали расти злокачественные опухоли. У него даже ухудшилось зрение... Оми подозревал, что это ему аукнулся эксперимент, и боялся за меня пуще прежнего. Он чувствовал себя виноватым. А когда в моей жизни появился твой отец, то, когда мы воссоединились, долго с ним разговаривал. Как я потом понял, он уже тогда рассказал Гиллиану о своей болезни и попросил позаботиться обо мне. После казни оми я понял, что тянуть с ребёнком нет смысла — я очень хотел стать отцом сам, причём давно, но отговаривался делами. Дескать, некогда, да и времени полно... И я уговорил твоего отца на зачатие. То, что нас тогда обнаружили, было чистой случайностью. Предположение, что в то время у меня возможна течка, базировалось на том факте, что зимние течки у меня случались примерно в это самое время — выбили из наших арестованных соратников под пытками. Хорошо, что то наше убежище проверял именно Аарон... — Риан сгорбился, запустил пальцы в волосы и с силой потёр. — В ту течку мы с твоим отцом изо всех сил надеялись, что всё получится, во время каждого спаривания молились Светлейшему... а когда течка ощутимо пошла на спад, а очистки не было, то мы так обрадовались — у нас будет ребёнок! Я всё-таки смогу родить маленького! Жаль, что оми не дожил до этого радостного момента... — Риан всхлипнул. — Уже в бегах я старался изо всех сил, чтобы и дело сделать и о тебе позаботиться. Я не знаю, почему, но моя беременность серьёзно затянулась и продолжалась почти десять лун, хотя по многим признакам это выглядело вполне нормально. Наверно, это тоже было последствие эксперимента... Я ждал твоего рождения как величайшего чуда!.. А тут получилось так, что мне пришлось расстаться с тобой. — Риан взглянул на сына. — Поверь, Салли, я собирался растить тебя сам, но когда Лексус заговорил об опасности для тебя, то я дрогнул. Я вспомнил, что у меня так и не было нормального детства... чего я недополучил... вспомнил, сколько всего меня ждёт впереди... и понял, что я не имею права лишать тебя того, чего не было у меня. Лексус показался мне более чем надёжным. Как дядя Римус, на руках которого я вырос. И я решился расстаться с тобой... но как же мне было хреново без тебя.

— Значит, ты так боишься за меня ещё и из-за?.. — На глаза Салли вновь начали наворачиваться слёзы.

— Да. Ты — моё чудо, Салли. Моё сокровище. Ты стал для меня, как и я для оми, живым напоминанием, что чудеса всё же случаются, и ради этого стоит жить.

Неуверенность и сомнения ушли окончательно, и Салли снова крепко обнял своего родителя. Всё встало на свои места, и омега осознал полностью, каково пришлось по жизни Риану. Он не осуждал деда за необоснованный риск и отца за пренебрежение к себе во время беременности. Они оба делали всё, что могли, чтобы изменить жизнь к лучшему. Ради того, чтобы всё изменилось, Салли и сам бы так поступил, если бы был на их месте. И какая разница — эксперимент это был или нет. В конце концов, весь наш мир — это огромная лаборатория, в которой постоянно идёт грандиозный по своей масштабности эксперимент под названием Жизнь, которым управляют боги. И если человек способен совершить чудо, равное по значимости божественному промыслу, то не стоит его осуждать за это, если за этой решимостью стоят простые человеческие слабости. Лишь бы только это всё было не напрасно. А расплата за ошибки рано или поздно настигает каждого. Рейган заплатил постоянным страхом за единственного сына и болезнью, сам Риан — невозможностью жить так, как живут другие, и долгой разлукой с первенцем... И Салли лишний раз укрепился в убеждённости не спешить с семьёй и рождением детей, чтобы быть уверенным, что не придётся потом так же мучиться, как мучились его дед и младший отец.

— Всё хорошо, папа. Я не собираюсь осуждать ни тебя ни деда. Мы живём на изломе эпох, а эти времена всегда были тяжёлыми. Никогда не знаешь, что именно обернёт поражение в победу, а ошибку — в успех. Если бы дед не решился на эксперимент, то не было бы тебя — его наследника и преемника. Если бы ты не спас полковника Бейли и капитана Фроста, то не смог бы спастись сам и спасти меня, когда вас с отцом загнали в угол. И если бы ты не нашёл в себе силы расстаться со мной, то я бы не пришёл сюда с решимостью действовать и нужными сейчас знаниями и умениями. Да, это было тяжело и больно, но вся эта цепь дала нам шанс всё же победить и выполнить свою миссию — изменить жизнь к лучшему. И я обещаю, что сделаю для нашей победы всё, что смогу, а потом порадую тебя внуками. У нас будет большая семья, как и хотел дед Рейган, от кого бы они ни были. Я тебя не подведу.

— Салли... мальчик мой... ты прости меня... Я и дальше буду тебя пилить за этих двоих, сам понимаешь... но я всё же постараюсь сдержаться... — Риан невольно хихикнул. Салли удивлённо взглянул на него. — Примерно так же сказал оми, когда разрешил мне участвовать в боевых операциях, — пояснил Риан, вытирая слёзы. — Он поначалу ругался, а потом понял, что я иначе не могу... и чихвостил за каждый слабо обоснованный риск.

Салли тоже не смог сдержать смех.

— История повторяется...

— Именно.

Салли снова прильнул к родителю, чувствуя, как на душе всё больше легчает. Да, папа у него с заскоками, но всё-таки это папа. Который его любит. Он просто не может иначе. И отец его тоже любит вопреки этим заскокам. Значит, всё правильно.

— Папа...

— Что, любимый?

— Кажется... я уже люблю тебя.

— Такого ненормального?

— Да. Может, ты и ненормальный, но зато другого такого больше нет. Давай больше никогда не ссориться? Я не хочу огорчать тебя ещё больше. На тебе столько всего держится...

— Я постараюсь.

Скрипнула дверь, и Салли увидел отца и брата, на лицах которых читалось облегчение.

— Всё хорошо. Мы поговорили.

— Вот и отлично, — кивнул Гиллиан.

Джеймс занял своё место рядом с братом и приёмным родителем и крепко обнял их. Риан выдохнул с облегчением, когда рядом с ними опустился Гиллиан и присоединился.

— Вот теперь вся наша семья в сборе.

— Сюда.

Салли, волнуясь, шагал за родителем. После волнительного разговора Риан решил, что пора Салли увидеть самое величайшее сокровище подполья — собрание древностей, сохранённых Баалами и найденных Тобиасом Мариусом. Хранилище закончили оборудовать сравнительно недавно, тогда же туда перевезли самое ценное. Салли разглядывал широкие коридоры, гадая, что же он увидит. На все расспросы Риан только загадочно улыбался.

Перед широкой тяжёлой дверью был оборудован простой пост, на котором что-то внимательно читал альфа примерно тридцати — тридцати пяти лет. Рослый, крепкий, темноволосый и с неожиданно зелёно-голубыми глазами. Услышав шаги, он поднял голову и улыбнулся.

— Риан!

— Привет, Гай! — улыбнулся в ответ комиссар. Альфа отложил книгу, поднялся со своего ящика, на котором сидел, и они сердечно обнялись. — Как жизнь молодая?

— А не рано ли ты в старики записался? — весело фыркнул Гай. Салли понял, что это тот самый Гай, о котором рассказывал папа. — Вон, до сих пор ни одного седого волоса, стройный, как тростинка, и носишься так, что хрен выловишь...

— Работа, — развёл руками вождь и идеолог.

Гай учуял ещё одного омегу и взглянул на Салли.

— Пришёл показать наше сокровище? — понимающе кивнул он.

— Да. Слова словами, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Открывай. Всё работает?

— Как часы, — подтвердил Гай и начал раскручивать тяжёлый сейфовый замок на двери. Салли только дивился тому, как здесь всё устроено. Сделали же... Вот дверь начала открываться, и Гай приглашающе мотнул головой. — Заходи, Салли. Смотри и восхищайся. Надеюсь, что когда-нибудь всё это смогут увидеть и другие люди большого мира.

Риан проскользнул внутрь первым, и в хранилище вспыхнул свет. Салли вошёл следом и оторопел, увидев колоссальную пещеру, уходящую вглубь и вниз. Пещера была заставлена стеллажами и шкафами, расставленными в несколько ярусов. Передвигаться вдоль рядов можно было по каменно-металлической лестнице, которая вилась и разбегалась множеством ручейков. Светлейший и первопредки, сколько же трудов было потрачено, чтобы выстроить это всё??? Потом перевезти экспонаты и книги, разложить...

— Этим мы занимались долгими зимами, — понимающе кивнул Риан, приобняв ошарашенного сына. — Зимой возможностей для активных действий не так много, как хотелось бы, вот мы и расходовали время с толком. Строили это хранилище, благоустраивали нашу базу, обучали наших соратников, готовя их к будущим миссиям и просто давая возможность решить свою судьбу, ясно видя перед собой все перспективы... Я старался продолжить то, что делал мой оми. Чтобы наши ряды и сейчас были так же сплочены, как и тогда... Идём.

Риан уверенно вёл сына по лестницам. Похоже, что он знал здесь каждый уголок и закоулок. Салли с трепетом и восхищением разглядывал ряды полок с книгами и свитками, среди которых были не только рукописные тома, но и печатные книги уже современного типа. Риан остановился перед одной полкой и достал книгу. Салли взял её в руки и прочёл название на обложке. "Вопросы к Верховному". Там же стояло и имя автора "Томас Палмерстон".

— Эта книга вышла сорок лет назад и произвела эффект разорвавшейся бомбы. Написал её один из бывших студентов факультета журналистики, который, услышав где-то пару апокрифов, начал разбираться с откровенными нестыковками обоих учений. Результатом его изысканий стала вот эта книга, которую очень быстро запретили и практически весь тираж изъяли. Нам удалось достать несколько томов и спрятать.

— Все эти книги... — Салли благоговейно окинул взглядом ближайшие ряды.

— Не все. Большая часть современных книг — это копии, которые были сняты в нашей типографии. Ты слышал о последней обороне штаба повстанцев?

— Читал, что штабом стала редакция газеты "Стрела". Что штаб обороняли очень яростно.

— Да. Оми уже тогда понимал, что конец старого подполья близок, когда мы узнали об аресте Гейла. Гейл был крепким орешком, как и те, кто ушёл с ним, но и во внутренней разведке умели языки развязывать. Там не дураки сидят — история с Никки и Говардом лишний раз подтверждала это. И оми начал готовиться заранее. — Риан вернул книгу на место. — То, что мы могли скопировать, мы скопировали, и книги начали партиями перемещаться в заранее оборудованные схроны до лучших времён. Особенно бережно транспортировались древние манускрипты и статуи... Яростное сопротивление было нужно для того, чтобы власти поверили, что в штабе хранится самое ценное, ради чего наши готовы были даже умереть. Оборонять штаб остались добровольцы, одним из которых был Джаспер. Многие погибли, выжившие отправлены в лагеря... То, что контрразведка нашла в нашем штабе, было уничтожено, но наши сокровища всё же были спасены. Мы ещё могли всё возродить, ведь эти скоты не смогли уничтожить самое главное — знание, которое было нашей путеводной звездой, и люди, готовые идти до конца. Которые знали, ради чего рискуют. Со всем этим можно снова подняться и продолжить, что мы и сделали. После казни моего оми я собрал наших уцелевших бойцов и остатки комиссариата и велел всем залечь на дно, пока главный шум не поуляжется. После чего я дам сигнал, и мы продолжим.

— Но ведь был риск, что кто-то из бойцов струсит и выложит это всё контрразведке...

— Да, и мы с оми это понимали. И всё же мы должны были делать своё дело, не смотря ни на что. Мы не могли заставить своих людей идти на верную смерть — они должны были решиться на это сами. Только достаточно крепкий духом человек, твёрдо стоящий на ногах, способен пробиваться и идти вперёд, добиваясь самого невозможного. И мы учили и учим сейчас наших людей, чтобы они могли сделать свой сознательный выбор. Естественный отбор, как в дикой природе. Но даже если кто-то и отколется, чтобы жить обычной жизнью, полученные знания всё равно не пропадут — они так или иначе отразятся на его дальнейшей судьбе. Любое знание, даже ложное, имеет ценность только в том случае, если оно передаётся, а именно это мы и делаем. Даже если часть нашего знания попадёт в руки врага, среди них может найтись хотя бы один, который обязательно задумается. Как бы не было цинично и развращено общество, рано или поздно появятся люди, которые не захотят жить так дальше, и мы можем предложить им альтернативу. Глен Бейли как раз из таких. Он так долго крутился среди коррупционеров и интриганов, делая свою работу, что, увидев, как с грязью работы справляется Аарон, задумался, а потом изменился. Его муж Диего стал для него надёжной тихой гаванью, как и младший сын, и это даёт Глену силы идти дальше. Ты, наверно, не поверишь, но и среди простых людей таких становится всё больше и больше. Наша работа через сеть фонда "Милосердие" даёт свои плоды. На просветительские беседы приходит всё больше людей, часто целыми семьями, дети и подростки слушают нас очень внимательно, и это даёт нам надежду. Мы передаём им накопленные знания, разъясняем те нюансы, которые не раскрываются во время школьного обучения, отвечаем на вопросы, задаём вопросы... И именно эти люди должны стать основой для нашей партии, чтобы потом своими голосами на ближайших выборах объявить в полный голос: "Мы так больше жить не хотим!" Да даже если мы и проиграем первый заход, эти же люди самой своей жизнью продолжат нашу работу. Будут учиться, добросовестно работать, создавать семьи, рожать, растить и воспитывать детей. Наша идеология будет распространяться и изменять общество изнутри поколение за поколением. И мы придём к тому, что было на нашей земле до Великого Холода. Власти и закулисные игроки это тоже понимают, потому и пытаются с помощью школьной системы обучения и воспитания задавить это всё в зародыше. Банально промывают подрастающему поколению мозги, а родителей заставляют большую часть времени тратить не на воспитание детей, а на то, чтобы элементарно прокормить семьи, обеспечить им более-менее достойную жизнь. Это Система, на которую работает даже Церковь. Эту Систему выстраивали с того самого момента, как была свергнула монархия, а новые открытия науки начали опрокидывать старые устои. Закулисные игроки, видя, что могут потерять всё, на чём они живут, начали закручивать гайки. Наши предки — и Баалы и Спенсеры — всегда старались сохранить знания предков и хоть как-то передать их другим. Тобиас принял эту эстафету при поддержке Салли, а потом знамя подхватил мой оми. Сейчас наша победа близка, как никогда, и именно сейчас начнётся самое трудное... Идём.

Чем ниже они спускались, тем молчаливее становился Риан. Наконец на полках начали мелькать предметы старины, между стеллажами стояли статуи — и целые и повреждённые. Салли поражённо их разглядывал. Эти скульптуры не были похожи на то, что выставлялось в официальных музеях. Одиночные фигуры и групповые композиции... Потом Риан показал сыну собрание полотен, среди которых Салли уверенно опознал руку Лориена Райли. Реалистичность и гармоничность, особая атмосфера этих картин завораживали! Райли славился тем, что мог поймать именно тот момент, который полностью раскрывал сюжет и характер того, что изображал на своих полотнах. Никакой искусственности традиционной живописи — только правда жизни. А вот и фамильный портрет его кисти... Салли моментально узнал своих прадедов. Вероятно, Лориен нашёл свой сюжет на каком-то зимнем или ранневесеннем празднике... С неба сыпались хлопья снега, гирлянды огней мерцали вокруг, смутно вырисовываются вполне узнаваемые силуэты людей, но основное внимание живописца было сосредоточено на паре в центре полотна. Бета и омега. Тобиас и Салли. Они стояли, обнявшись... Райли изобразил их за миг до того, как их губы должны были слиться в поцелуе. О, Светлейший, как можно было так точно передать внутренний мир этих двоих?!! Райли действительно был гением. Каждая чёрточка давно почивших супругов, каждый жест говорили о том, что они безмерно любят друг друга. Салли даже не заметил, как на его глаза наворачиваются слёзы.

— Это... это же чудо... — прохрипел Двуликий. — Как можно так цинично давить его в людях ради каких-то мелочных идей?

— И всё-таки это делается. Не один век. Не одно поколение. И всё же ещё не поздно. И мы сделаем всё, чтобы остановить гибель нашего народа.

Салли заворожённо рассматривал вторую картину. Он сразу догадался, что это апокрифическая версия создания Адама. Полностью обнажённый омега, поднимающийся с земли, с лёгким страхом, потрясением и удивлением смотрел на припавшего к густой траве полузверя-получеловека. В полумраке дикого леса мелькали горящие глаза и тени, отпугнутые силой первого альфы. Омега был красив, и в нём Салли узнал своего прадеда, но в фигуре омеги не было ни следа порочности, которую часто приписывают омегам официальные художники — ни в позе, ни в выражении лица. Обе центральные фигуры окутывало мягкое золотистое сияние первого творения. Картина была прекрасна!.. И альфа и омега на ней потрясающе смотрелись вместе как... Истинная пара. Нечаянно Салли произнёс это вслух, и Риан улыбнулся.

— Прообразом для первопредка-альфы стал случайный натурщик, которого Лориен встретил в городе и кое-как уговорил на пару сеансов. Когда он задумывал это полотно, то изначальная композиция должна была быть более традиционной, но знакомство с Салли всё изменило. Лориен в корне переработал всё и решился изобразить именно апокрифический сюжет. Он соединил в этой картине Салли и случайного знакомого, не подозревая, что он был Истинным Салли. Выяснилось это спустя почти четыре года, когда они встретились, но этот альфа, которого окрестили Адамом, не успел ничего сделать — он умер на руках у Салли. Был смертельно ранен. Всё, что удалось о нём узнать — он был последним прямым потомком Баалов. При нём не было никаких документов, удостоверяющих личность, но было несколько книг и личный дневник, который был зашифрован. Тобиас сумел его расшифровать. В дневнике были указаны места, где потомки Баалов собирали и прятали последние крупицы наследия предков. Многие из тех древностей, что ты видишь, нашли и сохранили именно они. Тобиас потом передал свои записи моему отцу, а тот — мне.

— И... что было с Салли, когда его Истинный умер? — Салли вытер катящиеся по щекам слёзы.

— Он был убит горем. Воспитанный на рассказах Орри, он и не предполагал, что когда-нибудь эта встреча состоится — встретить своего Истинного безумно трудно. Он был счастлив в браке с Тобиасом, и появление Адама перевернуло в нём всё. Кое-как справившись с этим, Салли и попросил у Тобиаса ребёнка. Как и я после казни оми, он уже не мог откладывать исполнения своего долга дальше. И в ближайшую же течку был зачат мой оми.

— А как на Адама отреагировал Тобиас?

— Он тоже был потрясён. Даже разозлился, поскольку Салли его почти игнорировать начал. И всё же со временем это прошло. Если бы Адам выжил, то Тобиас согласился бы жить с ним в одной семье, да и Салли скорее согласился бы на двух мужей, чем расстаться с Тобиасом... — Риан запнулся, и Салли не на шутку заволновался. Да что он никак не договорит? — В Первом Завете говорилось, что Иво отдал себя и Адаму и Рослину, выносил и родил множество детей от них обоих... И перед Великим Холодом подобные союзы не были такой уж редкостью. Только после наступления Великого Холода такие союзы были упразднены, а потом это и вовсе было закреплено законом.

Салли вспомнил одну из статуй, мимо которых они прошли. Статуя была сильно повреждена, но вполне узнаваемые образы альфы и беты, в едином порыве защищающих омегу с ребёнком от неизвестного врага, говорили красноречивее слов.

Наконец они спустились до самого низа, и Риан с какой-то особой торжественностью в голосе произнёс:

— А здесь хранится самое главное. Наша святыня. За то, что ты увидишь, друзья нашей семьи рисковали жизнью.

Салли невольно подобрался. Риан повёл его в отдельный зал, включил свет, и Двуликий замер.

Перед ним возвышались три статуи. С первого же взгляда Салли понял, что это фигуры первопредков. Подобные композиции стояли во всех храмах, но постановка фигур и их характерные особенности отличались от того, что он видел сейчас перед собой. И в этих скульптурах словно собралось всё то, о чём говорил Риан.

Обычно в центр ставили Адама. Непременно в доспехах и с ясно выраженными волчьими чертами. Он был воплощением силы и ярости. Воин. По правую руку от него помещали Рослина в мантии учёного, с книгой в руках и пером и чернильницей на поясе. Бета кланялся альфе, но на его лице мелькала хитроватая улыбка. Слева изображали полулежащего в ногах альфы Иво в длинном одеянии, которое только подчёркивало соблазнительную фигуру, да и в самой позе сквозил порок. Могли изобразить его стоящим на коленях с покорно склонённой головой или преданно взирающим на альфу снизу вверх. И это было отражением Святого Писания, разъясняющего место каждого типа в этом мире. Здесь же всё было совершенно иначе. В центр неизвестный мастер поместил легкую стройную фигуру Иво, первозданную наготу которого слегка прикрывали складки набедренной повязки. Никаких следов демонического порока ни в простой естественное позе ни на красивом одухотворённом лице. Омега держал обеими руками крупное яблоко, словно предлагая его стоящим рядом с ним альфе и бете. По левую руку от Иво стоял Адам. Без доспехов, а его сила подчёркивалась высотой и массивностью мускулистой фигуры и волчьими чертами. Адам был без одежды, которую прекрасно заменял густой, чуть вьющийся мех. Альфа стоял рядом с омегой и смотрел на него, улыбаясь. Без превосходства или гордыни. На его лице-морде ясно читалась готовность в любой момент вступить в бой, чтобы защитить омегу. Это же виднелось и в постановке его фигуры. Рослин, стоящий по правую руку от Иво, был одет в длинную тогу и имел вполне человеческий облик. Не такой мускулистый, как Адам, но тоже весьма крепкий, он стоял прямо, глядя не столько на Иво, сколько на яблоко в его руках. Чистое и открытое лицо учёного. Под босыми ногами первопредков кудрявились трава и цветы. Все три фигуры смотрелись вместе удивительно гармонично... и Салли вдруг осознал, что они напоминают ему Салли, Тобиаса и Адама, последнего из клана Баалов. Двуликий пригляделся и только убедился в этом. Сходство было не стопроцентным, частичным, но поражало одним своим существованием.

— Папа... это... — благоговейно прошептал Салли.

— Да, милый. Эти статуи когда-то стояли в главном храме Светлейшего, который был центром религиозного культа времён, предшествовавших Великому Холоду. Они символизировали единство и первозданность нашей расы. Иво, перворожденный, предлагает Адаму и Рослину яблоко как символ божественной благодати, которую несёт в себе со времён начала мира. Частичка этого первоначального света передавалась и дробилась, распространяясь в потомках, а когда эти частички соединялись во время соития, особенно во время течки, этот свет зажигал искру новой жизни. И чем чище были помыслы пары, чем чище кровь в их жилах, чем сильнее взаимное притяжение, тем крепче, умнее и здоровее будут дети, приходящие в мир.

Салли слушал отца вполуха, продолжая со священным трепетом взирать на статуи. Зал частично напоминал храм, и омега бессознательно опустился перед статуями на одно колено, склонив голову. Это был порыв, противиться которому он не мог.

— Да, — прошелестел в зале голос Риана, — я сделал то же самое, когда увидел их. Они... прекрасны, верно?

— Откуда... Как они... — От переполняющих его эмоций Салли с трудом подбирал слова.

— Не исключено, что ещё во времена смуты их спасли и вывезли из храма последние жрецы. — Риан опустился рядом с дрожащим сыном и обнял его, поглаживая трясущиеся плечи. — Если ты присмотришься к постаменту, то ты заметишь, что фигуры ваялись отдельно. Статуи были разделены и спрятаны. Иво нашёл во время своей первой экспедиции Тобиас. Статуя была закопана в землю и пролежала в ней не один век. Потом он встретил Салли и был поражён его сходством с этой статуей. Во время экспедиции, после которой отыскался Адам, Салли случайно наткнулся в старых катакомбах на статую альфы. Он тогда спасался от одного из рабочих, посмевшего положить на него глаз, и эта статуя вместе с акустикой катакомб отпугнула мерзавца. Когда они уже возвращались домой, по пути на группу археологов напали бандиты, но появился Адам и вступил с ними в бой. Он порвал их, остальных перестреляли другие защитники, но Адам был смертельно ранен. Он почти ничего не успел сказать Салли и Тобиасу. Только назвал имя своего клана и попросил Тобиаса позаботиться о Салли. Когда статую доставили в университет, стало ясно, что и Адама и Иво могут попытаться уничтожить. Древность этих скульптур, высочайшее мастерство их исполнения и трактовка опрокидывали слишком многое, и Тобиас с друзьями решили спасти их. Ночью он, Салли, который уже носил в себе моего оми, и их друзья — близнецы Лайсерги, Альвар, Дуглас, Рейган и Лориен — ночью вывезли статуи из хранилища и спрятали в подвале дома, где жили хорошие знакомые, а позже Тобиас переправил их в более надёжное убежище. Рослина отыскали уже мы, когда оми возглавил наше дело и начал его развивать. Мы продолжали поиски, и в очередных катакомбах разыскали статую Рослина. Оми рассказывал, как был потрясён сходством скульптуры и своего покойного отца... Это явно был знак свыше, и он с новыми силами продолжил борьбу. Когда мы переправляли свои сокровища в схроны перед арестом моего оми, эти статуи были вывезены в первую очередь.

— Поэтому ты... велел раздать яблоки... когда я приехал?

— Да. Яблоко всегда было символом жизни, и ничего другого я просто не мог придумать. — Риан мягко поцеловал сына в лоб. — Когда мы с твоим отцом зачинали тебя, мы уже два года жили месте, я уже мечтал о тебе, но постоянно откладывал... Представляешь, сколько всего успело скопиться за эти два года? — Салли невольно рассмеялся. — Может, поэтому ты родился Двуликим? Чтобы и дальше нести чистую кровь в мир?

— Не знаю... — Салли густо покраснел. — Я... ещё не привык толком...

— Ничего, со временем разберёшься. Не спеши, солнышко моё, подумай хорошенько...

Салли понял, что отец не смог сказать, хотя это буквально рвалось с языка. Всё-таки ревнует. И всё, что он несёт в себе, всё пережитое, только усиливает эту ревность. Остаётся только ждать, пока это не уляжется само собой.

Салли бросил последний взгляд на статуи первопредков и молча поклялся, что не уронит честь семьи. Не осквернит крови. Что будет сражаться до последнего — и в открытом бою и за пультом и клавиатурой.

За обедом многие удивлялись тому, какой сегодня комиссар весёлый и оживлённый. Выстаивая очередь на раздаче вместе с мужем и сыновьями, он что-то рассказывал, а Салли слушал, приоткрыв рот. Похоже, что воссоединившиеся отец и сын окончательно нашли общий язык... Дон с кислой физиономией наблюдал за этой картиной.

— Ну всё, потеряли мы нашего омежку.

— Не думаю, — качнул головой Дензел. После того, как Салли и Риан ушли, он очень переживал за любимого, слыша перебранку в коридоре. То, что всё обошлось, альфу только обрадовало. — Разве ты не рад, что у него всё налаживается?

— Рад... но теперь я начинаю его ревновать к папочке... Да что у меня там такое? — Бета слегка отодвинулся и начал сосредоточенно ощупывать правую ногу. С самого утра там что-то ощутимо покалывало в районе щиколотки, причём со стороны пятки, доставляя дискомфорт, сравнимый с особенно злой мозолью.

Братья Тори, Крис и Алекс, который сегодня сел с ними за один стол, переглянулись и захихикали. Дон замер, осенённый догадкой, стащил с ноги ботинок и начал сосредоточенно ощупывать подкладку. Спустя минуту он с руганью вытащил на свет божий скобку для степлера, загнанную под подкладку так ловко, что сразу её обнаружить было бы трудно.

— Один — ноль, — объявил Риан, ставя на их стол свой поднос и отвешивая бете ощутимую затрещину. — Не боись, я её продезинфицировал. И ты думаешь, что я такую раззяву допущу к работе по снабжению?

— Когда?.. — возмутился Дон, уязвлённый издевательской заботой комиссара.

— Это Риан, — со смехом пояснил Алекс. — Для него практически не существует запертых дверей. Шкафом изнутри подпирать надо было, тогда бы он не вошёл.

— А... почему я не учуял? — удивился Дензел. — Я после "Соблазна" очень чутко сплю.

— Пара хитростей, — улыбнулся, садясь, Гиллиан. — Потом в учебке объясню. Всё-таки Рейган был настоящим гением, намного опередившим своё время.

— И оми теперь стабильно обворовывают, — проворчал Риан, принимаясь за обед. — Мы следим за всеми нынешними исследованиями и постоянно натыкаемся на следы его диссертации.

— Так я и знал, — буркнул Дон, опасливо косясь на вождя и идеолога.

— Что косишься? Это было только начало. Ты ещё не сполна заплатил за свою наглость.

— Не выйдет. Теперь я буду начеку. Вы не сможете везде своих мин понатыкать.

— Плохо ты меня знаешь. Почесаться пока не тянет? Так скоро потянет.

Дон выпрямился.

— Вы что, что-то нам в бельё насыпали? Так я сразу после обеда проверю!

— Пока не насыпал, но обязательно насыплю, — невозмутимо пообещал Риан. — Прячь — не прячь, а я всё равно найду.

— Найдёт, — подтвердил Гиллиан. — Когда мы только-только начали вместе жить, то он в отместку за мелкие обиды постоянно строил каверзы. Причём не только мне. Никому ещё не удалось уберечься.

— Мне тоже не удалось, — поддакнул из-за соседнего стола Мартин. — Хотя я, казалось бы, и предупреждён был и принял меры...

— А тебя-то за что?

— За то, что проявлял излишне рьяный интерес к нашему альбиносику. Он тогда был перед самой течкой, а я только-только после патруля... Ну, и огрёб. Неделю чесался, пока не понял, что наш любимый комиссар мне подсыпает, причём регулярно.

Дон насупился.

— Я не попадусь.

— Один — ноль, — ехидно напомнил Риан.

— Значит, война?

— Ага, — совсем по мальчишески хихикнул вождь и идеолог.

— И как надолго? — Бета решительно отодвинул тарелку. — Раз уж вы меня проверяете, то должны быть какие-то правила и условия...

— Никаких правил, — мотнул головой Риан. — А война закончится тогда, когда ты сам сможешь меня подловить.

— Идёт!

— Так, народ! — обратился Риан ко всем присутствующим, вскинув вверх сжатый кулак. — Объявляется война! Один на один!

Все зашумели. На Дона смотрели с откровенным сочувствием, и это настроило парня на самую крайнюю решительность. Близнецы заинтригованно переглянулись.

— Ну всё, пойдёт веселуха! — усмехнулся Рюк. — Прости, Дон, но против нашего любимого комиссара у тебя нет ни одного шанса.

— Это мы ещё посмотрим! Я тоже не пальцем деланный.

— Против такого опыта не попрёшь, — сказал Алекс.

— И всё-таки я выиграю.

— Раз уж мы воюем один на один, то никто из обитателей нашей базы не имеет права вмешиваться, — заявил Риан. — Ни словом ни делом. — Покосился на Дензела. — Приятелю твоему, так уж и быть, можно — он здесь тоже новичок. Но это только наши разборки, понял?

— Так точно, — козырнул Дон. — Можно спросить?

— Валяй.

— Сколько вам лет? Не пора бы уже остепениться?

— Мне сорок четыре скоро, так что лечить и перевоспитывать поздно.

Салли только головой качал. Риан выглядел как шкодливый подросток... Ну и папа ему достался!

— Надеюсь, что до членовредительства не дойдёт? — обеспокоенно уточнил он.

— Я бы и рад был нанести именно членовредительство, — с ядовитой улыбочкой ответил Риан, — но не буду. У этого парня хороший генетический потенциал... Напрасная расточительность.

Дон густо покраснел, а вокруг засмеялись.

Постепенно гул в столовой притих. До самого конца обеда Дон внимательно следил за своими тарелкой и стаканом, но Риан, казалось, забыл про объявленную войну. Он деловито расспрашивал старшего сына про уже проделанную работу и уточнял детали. Ленни охотно встревал, хвастаясь, какой отличный спец им достался... Потом в столовой появился отчаянно заспанный Крис.

— Салли, а как ты собираешься устраивать игровую? Эти приставки очень быстро станут популярными, да и кинозал...

— Вы о чём? — удивился Гиллиан, допивая чай.

— Да Салли подумывает что-нибудь обучающее для детей привезти. — Омега плюхнулся на последний свободный табурет. — И он уже видеоприставку посмотрел, которую прошлым летом привезли. Её ещё можно починить — только пару деталей заменить и кое-что подпаять... Думаю, что стоит организовать досуг для наших, пока не наладим телетрансляцию, но как сделать так, чтобы народ не передрался?

— Придумаем, — пообещал Салли. — Всё-таки это всё — тоже часть официальной пропаганды, и нашим стоит знать, чем именно морочат головы снаружи.

— Видик можно починить? — встрепенулся Риан.

— Ага, — кивнул Салли. — А у тебя на него планы были?

— Были, но потом выяснилось, что он сломанный. Камера у нас есть — не самая новая, но есть. Если получится использовать ещё и видеозаписи, то мы серьёзно продвинемся.

— А кассеты есть?

— Большей частью чистые. Держим запас на тот случай, если удастся достать рабочий видик.

— Лучше достать ещё один, чтобы можно было переписывать с одной кассеты на другую, а этот ещё можно починить. Я ещё походил по складу... Там ведь ещё и мониторы есть — тоже вполне годные. Могу я взглянуть на ваш зал заседаний? Вы ведь всё с бумагами возитесь?

— Да, техники мало... Хочешь и там что-то поставить?

— Есть пара идей, но всё опять-таки упирается в оборудование. Что-то можно спаять на коленке, но что-то всё равно придётся доставать. Может, до окончательной победы и далековато, но надо готовиться к самому худшему, верно?

— Согласен. Вот только спецов у нас мало, чтобы довести систему до ума.

Салли тяжело вздохнул.

— Эх, сюда бы Антона привезти...

— А кто это?

— Омега-инженер, которого выставляли на торги в тот же вечер, что и меня. У него хороший диплом, судя по всему. Инженер-конструктор по основной специальности, но, как я слышал, у них там кучу всего дополнительно дают. И ещё одного парня продали — механик хороший... Не запомнил, как его звали.

— Антон... А фамилию знаешь?

— Антон Вернер. Мы примерно ровесники. Он ещё очки носит... Думаешь, сможете его найти?

— Попробуем. Раз он уже выпал из официальной системы, то вызволить парня стоит.

Дон уже собирался подняться из-за стола, как заметил, как сверкнули глаза Риана, и бета решил всё же проверить их с Дензелом комнату на предмет мелких пакостей. Противник и впрямь попался опасный... Почти тридцать лет подпольной работы и всего один арест — это серьёзно.

Вся вторая луна прошла в постоянной занятости. Новички всё больше вписывались в жизнь центральной базы, их периодически припрягали к работам по строительству, несколько раз даже отправляли в патрули... Зимой участились случаи простудных заболеваний даже среди альф, и людей регулярно не хватало. На тренировках и в учебке тоже стало интереснее, перед сном всё чаще засиживались допоздна, читая справочные материалы и исторические находки подпольщиков.

База строилась до сих пор, но в ней уже было всё необходимое для нормальной жизни. Разве что развлечений было маловато. Впрочем, здесь была хорошая библиотека, кто-то чему-то учился... Кроме собственных садов, снабжавших базу запасами овощей и фруктов и обеспечивающих легальный приработок, база имела и небольшое хозяйство на своей внутренней территории — крольчатник и курятник, куда часто ссылали провинившихся. Обширные склады вмещали запасы, с которыми было бы вполне реально выдержать осаду, и Дон, общаясь со снабженцами, только поражался мастерству и изворотливости будущих коллег, которые добывали это всё. Нередко с риском для жизни.

Забота о подрастающем поколении здесь тоже была отменной. Дети погибших соратников любой ценой и при первой же возможности доставлялись сюда, чтобы не попасть в руки коррумпированной ювенальной системы. Многие обитатели базы помогали обучать и воспитывать детишек, и Дензел при первой же возможности предлагал свою помощь. Он очень полюбил ребятишек, которые отвечали ему взаимностью и всегда встречали восторженными криками. Воспитатели быстро привыкли к молодому альфе и отзывались о нём очень восторженно, чем повергали в расстройство вождя и идеолога, который мрачнел, слушая эти отзывы. Омега-комиссар скрипел зубами, ворчал, ругался и продолжал злиться на парня. Впрочем, откровенной враждебности старался не выказывать, как и обещал старшему сыну, что было очень трудно. Ревность сжигала Риана каждый раз, как он заставал Салли рядом с любовниками — то просто за углом за разговором, то в комнате друзей в весьма красноречивой позиции... Во время очередной групповой случки парни, увлекшись, не услышали скрипа отмычки в замке, а потом едва не сгорели со стыда, увидев замершего в дверях комиссара и нескольких соседей, маячивших за его спиной. А картина, представшая перед ошарашенным омегой-родителем, была весьма интересной... Само собой всю охоту отбило моментально, Салли потом оправдывался, Риан ругался... а потом просил прощения. Впрочем, Салли и не думал обижаться — он слишком хорошо понимал причину срыва. Правда, слухи разнеслись со скоростью чумы, и теперь на неразлучную троицу поглядывали с интересом и досадой одновременно.

Знакомясь с жизнью базы, друзья не могли не заглянуть в отдел пережидания, поскольку весной им предстояло запереться в отдельном боксе. Начальник отдела Сьюки Остерман — бойкий смуглый омега под тридцать лет — вовсю расхваливал своё хозяйство, гарантируя, что всё будет устроено в самом лучшем виде. Видели ребята и занятия, которые проводил Рюк. Салли задумался о том, чтобы попробовать это на себе, Дон обиделся, а Дензел только плечами пожал, сказав, что в первый день очень даже можно. Посетовал только, что ему нельзя будет это посмотреть лично — обязательно сорвётся. Видели и несчастного больного омегу по имени Соломон... Омега сидел у стойки дежурного и, застенчиво кутаясь в свой халат, интересовался последними новостями. Он был очень милым юношей — беспорно красивый, изящный, с вьющимися светлыми волосами и прозрачно-голубыми глазами. Настоящий подарок для хорошего альфы или беты, и тем печальнее была его участь — Соломон был бледным и изнурённым. Салли, увидев беднягу, расстроился — вспомнил о Рэнди Зильбермане. Соломон хотя бы попал в надёжные руки, о нём заботятся и, может, со временем найдут лекарство... Заметив новые лица, Соломон вздрогнул и начал краснеть и ёрзать. Дежурный омега, заметив какие-то ещё тревожные симптомы, тут же вскочил со стула и начал настойчиво тянуть сородича к одной из дверей. В то же время со стороны душевой появился бета, приглаживая мокрые волосы и испуганно охнул:

— Боги, опять?!

— Боюсь, что да. — Дежурный изо всех сил вцепился в больного, который едва не вырвался. — Позови кого-нибудь скорее...

— Может, я сам?

— Нет, тут альфа нужен. Видишь, как он дёргается?

— Давайте я помогу? — выступил вперёд Дон. — Меня он ещё не знает... может, это поможет ему успокоиться быстрее? А вы тем временем кого-нибудь найдёте.

— Спасибо большое, — с облегчением выдохнул дежурный. — А то Стефан и так уже устал...

Стефану было под тридцать лет. Хорошо сложенный синеглазый брюнет с приятным лицом и хорошим запахом. Судя по всему, он был здесь частым гостем.

— Душ принимать уже некогда, так что просто так иди, — сказал он, пожимая руку сородичу. — Всё необходимое увидишь сразу. Только ничему не удивляйся.

— А есть чему удивляться?

— Поверь, ты такого ещё не видел.

Потом, уже за ужином, Дон с болью рассказывал, как метался и бился под ним больной омега, а потом, ненадолго притихнув, горько плакал и просил прощение за своё непристойное поведение. На смену добровольцу потом пришёл уже опытный альфа Рей, поблагодарил за помощь и занялся беднягой сам.

— Поверить не могу, что так можно жить... Он же практически не выходит оттуда, мало с кем общается, а тут ещё и эти приступы... Ладно, Соломон под надёжной защитой, а как быть с такими, как Рэнди Зильберман? Сколько их всего таких?

— Меня больше беспокоят альфы с этой болезнью. — Дензел, выслушав друга, вообще потерял аппетит. — Вы представляете, скольким омежкам они жизнь сломали? А скольких могли покалечить? А просто убить в процессе? И официальная медицина ничего не может сделать... или не хочет?

— А ведь есть ещё и беты с этим недугом! — Дон тоже отодвинул тарелку. — А ведь разработка подавителей и блокаторов помогла бы найти средство от этой напасти и стать лекарством для этих бедолаг. Может, им бы и пришлось принимать их всю оставшуюся жизнь, но хотя бы новых жертв удастся избежать. Контроль над рождаемостью детей от таких больных помог бы предотвратить распространение... О чём только думают Президент и министерство здравоохранения?!!

— Если опыты по разведению чистокровок действительно призваны выправить генофонд элиты, то, возможно, власти начали работать и в этом направлении, но скрывают это от общественности. — Салли вяло ковырялся в своей тарелке. Ему есть тоже расхотелось. — Ведь проблему слишком долго игнорировать не получится. Я тут вспомнил кое-что... Влад Барри до сих пор успешно рулит своей промышленно-финансовой империей на пару с племянником, но ведь отец говорил, что он тоже поражён этим недугом, хоть и в лёгкой форме. Как он умудряется так благополучно работать, будучи поражённым импринтингом? Может, какие-то препараты уже созданы?

— Скорее всего. — Рядом с их столом встал Риан. — Наши агенты уже шерстят все фармацевтические компании, особенно те, которые входят в состав империи Барри, и, кажется, уже что-то нашли. Наши тоже нашли несколько перспективных формул, и нам до зарезу надо найти доступ к документации больших фирм, чтобы узнать, как далеко продвинулись они... Ладно, парень, пару дней можешь не дёргаться, — обратился комиссар к Дону. — Мне рассказали, как ты вызвался помочь Соломону, я с мальчиком тоже поговорил... Отдыхай пока, заслужил. — И Риан пошёл дальше.

Дон только буркнул в ответ что-то трудноопределимое. На днях он снова подорвался — Риан подложил в его подушку полотняный мешочек с какой-то травкой, запах которой не дал парню заснуть полночи, пока он не понял, что странный запах исходит именно от подушки, и не сбросил последнюю на пол, а уже утром распорол и нашёл "мину". Оставалось только удивляться, как Риан умудрился зашить мешочек в подушку, не оставив следов. Спросив родителя в лоб, Салли потом с удивлением наблюдал, как Риан демонстрирует ему свои навыки в шитье.

Впрочем, удивлялся Салли навыкам родителя довольно часто. Время от времени он встречал Риана в самых разных частях базы. Комиссар, вождь и идеолог постоянно бегал по всем уровням и отделам, проверяя, как идут работы, то и дело что-то делал сам... В столовой тоже периодически говорили о золотых руках любимого комиссара. Если верить им, то Риан и со сварочным аппаратом работать может, и в трубах поковыряться, и кран починить и с молотком ловко обращается... А когда в душевой их крыла засорился слив, Риан, едва узнал об этом, моментально разжился инструментом, засучил рукава и принялся за дело. Салли сам наблюдал, как его младший отец ковыряется, при этом поругивая кого-то.

Впрочем, умельцев на базе хватало. Поскольку с развлечениями было туговато, каждый спасался, как умел. Одни возились с детьми, другие занимались в тренировочном отделе, чтобы не терять формы, кто-то сидел в библиотеке, а кто-то старался облагородить интерьер в меру своего таланта. Работы были любительского характера, из того, что удавалось достать, но зато делалось от души. Самыми красивыми были школа, детский сад и отдельный бокс "для новобрачных" в отделе пережидания. Когда неразлучная троица была там на экскурсии, то Дон с мечтательным видом приобнял своего омегу.

— Эх, как бы я хотел запереться здесь с тобой на все четыре дня! И никаких презервативов... Ты только посмотри — совсем по-домашнему!

Бета ничуть не лукавил. В отличие от более строгих обычных боксов здесь обстановка была совсем другой — больше похожая на городскую квартиру. Удобная двуспальная кровать, комод с красивыми безделушками, акварель на стене, самые настоящие часы с кукушкой, затейливый узор на обоях и даже фальшивое окно с живописным изображением вечернего вида... Приятные мягкие тона и искусственные цветы, подчёркивающие по-настоящему домашнюю обстановку.

— Да... ты прав, — с улыбкой оглядывался в боксе альфа. — Интересно, с кем тут когда-нибудь останется наш Салли?..

— А ты бы не хотел?

— Конечно, хотел бы. Но это решать не мне. А кто всё это делал? — спросил Дензел у Сьюки.

— Отделку — сам комиссар, — гордо вскинул голову омега, — всё остальное — наши умельцы. Всё, что вы видите — это ручная работа.

Немало жилых комнат тоже были украшены, особенно те, в которых жили омеги. Многие из них здесь шили, плели или вязали. Не пропадало ничего, и большая часть шерстяных вещей, которые носили здешние обитатели, были связаны именно здесь. Никто не жадничал, бывало, что что-то друг другу одалживали... Снабженцы пользовались особым почтением, поскольку привозили не только запчасти и комплектующие для техников, топливо для генератора и консервы, муку и прочее, но и шерсть и отрезы для рукодельников. Салли, иногда присутствуя на посиделках, куда его регулярно приглашали в свободное время, чувствовал себя совершенно бесполезным, видя, какие красивые вещи выходят из опытных рук. Лексус тоже умел шить и вязать, рад был побаловать единственного сына обновкой... Рассказывая как-то Риану о своих знакомствах, Салли наткнулся на такой же сожалеющий взгляд родителя.

— Я тоже хотел этому научиться, но всё времени не хватало. Мечтал ещё тогда, когда тебя носил... Всё представлял, как свяжу тебе свитер на зиму, и мы его примеряем... Не сбылось.

Салли приобнял папу, видя, как у него в глазах снова блестят слёзы. Они общались каждую свободную минутку, и омега всё больше привязывался к родителю, видя обратную сторону сурового комиссара всё чётче. Риан часто был суровым, охотно и с огоньком распекал провинившихся, регулярно ругался на любовников сына... но это было далеко не всё. Салли вспомнил слова Люка, секретаря родителей, когда, вернувшись из своего отдела за полночь, услышал из родительской комнаты тихие вздохи и, сгорая от любопытства, заглянул в щёлку, после чего, краснея, отшатнулся. Люк был прав — таким Риана представить было трудно.

В один из самых суматошных дней раскрылась тайна "массового побега" — на базе появился новичок. Салли случайно занесло в транспортный отдел, где Двуликий стал свидетелем переполоха — в крытом кузове прибывшей машины обнаружился спящий омега в неописуемой рванине, в которой были опознаны телогрейка и ватные полосатые штаны. На телогрейке краской был выписан номер, и Салли понял, что этот парень сбежал из исправительного лагеря. Разбудить его оказалось непросто. На шум быстро примчался Риан, и ему хватило одного взгляда, чтобы опознать в беглеце некого Зейна — давнего знакомца. Узнав своего бывшего командира, а теперь вождя, омега даже расплакался. Его тут же отправили к Далтону — Риан лично потащил его за собой, а уже за ужином он и Гиллиан расспрашивали парня, едва давая ему поесть. Беглец сильно отощал, ел жадно и от добавки его еле-еле отговорили, иначе от обильной нормальной еды ему стало бы плохо. Выяснилось, что "массовый побег", под прикрытием которого из "Скормлайна" вырвались уголовники, с которыми схлестнулась неразлучная троица в лесничестве, был лишь попыткой руководства лагеря скрыть побег Зейна Линдемана, который отбывал там срок по особой статье. Зейн ещё при Рейгане был большим поклонником Риана, перед разгромом старого подполья успел засветиться в нескольких операциях, при аресте громогласно хвастался, что был на короткой ноге с самим Сантаной, за что был зверски пытан, а потом сослан в лагерь, где тоже немало настрадался из-за своей дерзости — не единожды попадал в лазарет после драк, один раз был изнасилован во время течки, пережил выкидыш на третьей луне, дважды сидел в ледяном карцере и только недавно смог вырваться на волю. Заключение изрядно состарило дерзкого омегу, но не сломило, и Зейн потребовал как можно быстрее поручить ему дело. Риан только головой качал, слушая старого приятеля, после чего заявил, что сперва Зейн должен поправиться, а там будет видно.

Чем ближе была весна, тем активнее проводилась инвентаризация на складах, составлялись списки, снабженцев осаждали все, кому что-то было нужно. Салли, протягивая Дэну, самому удачливому снабженцу, свой список, в который постарался вставить только самое-самое нужное — всё остальное он собирался доставать сам, когда поедет в рейс — чувствовал себя крайне неловко. Бета только подмигнул.

— Ничего, не стесняйся, ведь это очень нужные вещи. Не сразу, но достанем всё, что нужно.

— А как вы всё это достаёте? Ведь всё это требует больших денег... наверно.

— Правильно мыслишь, — кивнул Дэн, убирая список Салли в папку. — Наши рейсы иной раз по луне-две тянутся, приходится комбинировать, договариваться с самыми разными людьми, где-то шельмовать, а иногда и воруем.

— Воруете?

— В этом плане нам здорово помогает подпольная деятельность крупных производителей, которые всеми способами уходят от налогов, что-то скрывают, переводят часть продукции на левые склады, а тут и мы со своими грузовиками.

— А топливо?

— С топливом сложнее, но мы раскопали одно месторождение, которое разрабатываем сами. Самое главное, чтобы власти не нашли, а то придётся изворачиваться, как в первые годы запуска генератора, когда народу здесь было меньше.

— А сколько сейчас всего людей живёт на базе?

— Почти полторы тысячи, но не исключено, что будет больше со временем. Прогнозы наших аналитиков не слишком утешительные, так что надо готовиться к наплывам.

— Но ведь энергозатраты возрастут...

— Вот потому-то мы и работаем. Мы же снабжаем не только центральную, но и более мелкие базы по всей стране. Всё это должно работать максимально чётко, так что подумай как следует, как понадёжнее отладить связь.

— Хорошо.

Составляя планы и рисуя первые схемы, Салли часто бегал по всей базе, прикидывая и рассчитывая. В их отделе уже лежала копия полной схемы базы, над которой он сидел часами. Время от времени он беседовал с техниками, которые водили нового соратника по самым разным местам, даже показали саму генераторную. Салли понимал, что один может не справиться. Да, энтузиастов, готовых сидеть над учебниками, у них хватало, но этого было мало. Нужны были специалисты, а все они были на строгом учёте у государства. Надеяться можно было только на выпавших из Системы, как Антон Вернер и другие омеги, сумевшие получить высшее образование, но попавшие в лапы работорговцев. Разыскать их будет чертовски трудно, но надо, иначе баланс между подпольем и Системой будет сохраняться пёс знает сколько.

— Вижу, что возня с детьми не мешает тебе успешно делать наших парней на ковре, — похвалил Дензела Гиллиан.

— Я намерен вступить в ваш отряд, сэр. — Бывший штурмовик поднялся на ноги. В спарринге против комиссара боевого крыла он пока безнадёжно проигрывал. — Но это не значит, что надо совсем забыть про другие стороны жизни.

— Хорошо сказано. Надеюсь, мой муж не слишком тебя достаёт родительской ревностью?

— Я всё понимаю, сэр, и нисколько не сержусь. Добиться его доверия будет непросто... Надеюсь, что когда очередная течка Салли закончится, и он убедится, что мы с Доном держим слово, это станет хорошим доказательством.

— Ты так хочешь стать парой нашего сына?

— Я был бы рад, если Салли выберет меня. Но это произойдёт нескоро, и я это тоже знаю. Впереди полно работы.

— И всё же вы выкраиваете время, чтобы побыть наедине...

Дензел покраснел и отвёл глаза — на днях Гиллиан застукал его и Салли в одном из укромных коридоров.

— А вы... против этого?

— Нет, я не против. Я вижу, что наш мальчик умеет выбирать. Ты и Дон — отличные ребята, и, судя по тому, как быстро вы стали популярны, у вас отличная генетика. Дон ведь, в отличие от тебя, не так разборчив...

Дензел только поморщился. Дон, хоть и имел свои виды на их общего любовника, не стеснялся оказывать знаки внимания и другим. В отделе пережидания он быстро стал своим и даже добился благосклонного отношения Сьюки. Салли, узнав про его загулы, сперва обиделся, но быстро смирился. Когда Дензел открыто удивился его равнодушию, Салли только плечами пожал и сказал, что Дон — взрослый бета и имеет права решать за себя сам. В конце концов, их договор не запрещает сторонние отношения, а здешние омеги — хорошие ребята, которым новый человек лишним не будет, и в ответ подивился его верности. Кое-как альфа выкрутился — Риан ясно дал понять, что Салли про импринтинг узнать не должен до тех пор, пока не наладится работа.

— Так вы не будете возражать, если Салли выберет меня?

— Разумеется. Пожалуй, это единственный плюс того, что я не омега — родительский инстинкт не застилает мне разум.

— Сэр, когда я смогу приступить к следующей стадии особой тренировки?

— Нескоро. Я всё никак не могу полностью прочувствовать твой потенциал — ты сдерживаешься.

— Это плохо?

— В тех случаях, когда ты спаррингуешь с нашими омегами — нет. Но когда ты бьёшься со мной — да. Если ты хочешь продолжить тренировку, то придётся заниматься дополнительно.

— Я хочу...

— Тогда будем почаще оставаться после тренировки здесь и продолжать. И забудь, ради всех богов, что перед тобой комиссар! Сейчас я просто твой противник.

— Я понял, сэр.

Элиот обиженно косился на Дензела, Алистер тоже дулся который день, и это настораживало.

— Да, разочаровал ты их... Они-то рассчитывали, что ты всё же оделишь их своей благосклонностью, — усмехнулся Гиллиан, заметив кислые лица прочих омег.

— Я уже выбрал и намерен хранить верность своему избраннику, — тихо ответил Дензел. — Мне нужен только Салли.

— Ты его любишь?

— Всем своим сердцем. Он... особенный. И я многим ему обязан.

— Чем же?

— Он стал первым со смерти оми, кто принял меня сразу таким, какой я есть.

— Да, ты рассказывал... И тебя не обеспокоило его вторичное созревание?

— Нисколько. Ведь это Салли. Я узнал его таким. Только потом стало ясно, что то, что с ним происходит, — это не совсем обычно. Но мне всё равно.

Гиллиан внимательно вгляделся в честные светлые глаза парня и кивнул.

— Так и должно быть. — И, придвинувшись вплотную, шепнул: — Импринтинг, да? Риан сразу учуял, — поспешил он объяснить оторопевшему подчинённому. — Потому и бесится, опасаясь, что для Салли ты можешь стать самым важным. Важнее него, родителя. Салли уже знает?

— Нет, сэр. Мы с Доном поговорили и решили, что Салли не стоит знать сейчас. Он должен выбрать, не оглядываясь на грубые инстинкты. Да и сейчас он не вполне стабилен из-за незавершённого вторичного созревания. Он сам мне вчера сказал, что чувствует себя виноватым из-за того, что со мной проводит больше времени, чем с Доном или вами... и что пока он не дозреет, что-то решать бесполезно — в такие моменты работают больше гормоны, чем разум. Ну... — Молодой альфа ссутулился, сцепив руки за спиной, — я же не виноват, что попадаюсь ему чаще, чем наш бета.

— Да, я помню вашу случку в том коридоре... — Дензел покраснел ещё сильнее. — Нечего стесняться, это обычное дело, когда гормон играет. Вы молоды, здоровы, а когда дел по горло, то только так и получается. У нас с Рианом когда-то тоже так было. А скоро и вовсе не до того будет, когда ты в первый рейд пойдёшь.

— Уже? — замер Дензел.

— Это будет только испытательный рейд. Поскольку ты получил профессиональное военное образование, то долго держать тебя на базе будет преступлением. Как только наступит весна, я включу тебя в группу, которую направят с достаточно простым, но не менее опасным заданием. Все подробности — на инструктаже. Если командир по возвращении оставит хороший отзыв о твоей работе, то приступим к следующей стадии. Ты только там не тушуйся, ладно? Если будут какие-то свои соображения или идеи — высказывай смело. Инициатива у нас только приветствуется.

— Да, сэр. Я не подведу.

— Как продвигается теория? Мне сказали, что ты часто заходишь в библиотеку.

— Я хочу как можно больше узнать о том, что скрывают официальные власти, в том числе и касательно нашей истории. И как только вам удалось собрать все эти книги?..

— Это было нелегко, и на их розыск Рейган бросал все силы ещё в то время. Что-то мы выкрали из государственных хранилищ и запасников музеев, что-то нашли по букинистическим лавкам. Было немало писателей и просто учёных, которые издавали свои труды под вымышленными именами, чтобы не попасть под репрессии. Книги потом запрещались, тиражи изымались из продажи, но что-то оставалось, и нашей задачей было собрать это всё. Параллельно в подпольной типографии с них снимались копии на тот случай, если наше хранилище всё-таки будет обнаружено. То, что захватили власти при штурме штаба, было оригиналами, а копии мы успели вывезти в запасное хранилище, из которого потом и вывезли сюда всё до последнего листочка. Я и Риан как раз сопровождали последний груз, когда узнали об аресте Рейгана.

— Наверно, удержать вашего мужа, чтобы не рванул обратно, было трудно...

— Не то слово. — Гиллиан прислонился к стене спиной. Многие бойцы уже заметили, что комиссар боевого крыла уделяет очень много внимания новичку, и уже вовсю гадали о причинах, по которым Дензел мог его заинтересовать. — Когда Риан узнал, что отец арестован, то пришёл в ярость. Я еле-еле удержал его, а потом глаз не спускал, чтобы он не сбежал до прибытия на место. Приводил доводы, просто просил... И всё же, пока шла разгрузка, он удрал, вернулся в столицу, потом пробрался во внутреннюю тюрьму, встретился с отцом... Когда я потом нашёл его на квартире у Полли, то ужаснулся — мой омега был в полной прострации. Я всегда видел, что связь Риана с его родителем очень сильна... и начинаю замечать, что такая же прочная связь начинает образовываться между ним и Салли. Если Салли выберет тебя, то Риан тебя долго не примет. Если бы не импринтинг, то он бы смирился с выбором нашего мальчика быстрее...

— ...потому что сам знает, что это такое.

— Да. Импринтинг, подкреплённый сильными чувствами, — это похлеще любых инстинктов.

— Вы ведь не скажете Салли?

— Нет, конечно. Риан тоже разделяет твою точку зрения... и всё-таки уже заранее тебя возненавидел.

Дензел машинально потёр загривок, вспоминая железные пальцы комиссара, вождя и идеолога.

— Я буду ждать столько, сколько нужно. Я докажу вашему мужу, что достоин доверия.

— Только не подлизывайся — Риан этого терпеть не может.

— Артур это нам тоже говорил.

— Кстати, какой уже счёт?

Дензел не сдержал улыбки.

— Четыре — ноль. Дон бесится и обещает отыграться.

— Порошок тебе не слишком повредил?

— Это не смертельно. А вот Салли на отца, похоже, всё-таки обиделся.

— Да уж... Риан невольно вам всё удовольствие подпортил... И ты согласен молча терпеть эти издевательства? — вскинул бровь Гиллиан.

— А что делать? — пожал плечами альфа. — Раз уж Дон подрывается, то против вашего мужа у меня и вовсе никаких шансов.

— Ладно, будем надеяться, что эта тактика его хотя бы немного успокоит. Кстати, скоро погода наладится... Обещают солнечный день... И у Риана как раз будет день рождения. Сорок четыре года, ровная дата...

— День рождения? Это двадцать... — лихорадочно начал запоминать молодой альфа.

— Двадцать пятый день третьей луны. Вообще-то он родился в ночь с двадцать четвёртого на двадцать пятое, и роды были долгими и тяжёлыми... До Великого Холода эту луну называли "Двуличной" — вроде и зима уже кончается, а в любой момент снова могут морозы ударить... Мы с Джейми планируем вытащить Риана и Салли погулять снаружи. Хочешь пойти с нами? Дона тоже можем пригласить.

— А... можно? — засомневался Дензел. — На базе не будут говорить про любимчиков?

— Вы и так уже числитесь на особом счету, раз спите с нашим сыном. Ничего, Риан потерпит ради Салли. В конце концов, давно надо устроить ему нормальный отдых на весь день, а то уже опять кофе хлещет напропалую, не высыпается и постоянно сидит над расчётами и донесениями. Прогулка на свежем воздухе будет как раз то, что нужно. Так как? Пойдёшь с нами?

— С удовольствием, сэр, почту за честь.

— Вот и договорились. — Комиссар похлопал парня по плечу. — Ладно, иди к себе и читай дальше. На сегодня достаточно... Кстати, у тебя когда день рождения?

— Одиннадцатого четвёртой.

— А, Речная луна... Иди.

Дежурный пост деликатно сцеживал смешки в кулаки, имитируя лёгкий кашель. И было с чего сдерживаться, ведь любимый комиссар, вождь и идеолог постоянно бросал злобные взгляды на старательно держащего на лице самое мирное выражение молодого альфу.

— Джейми, где твой крем? Намазаться успел?

Альбинос живо закивал, поддёргивая свою чёрную куртку. Риан нервно поправил на нём шарф — половину связанного Лексусом, которую Салли с лёгким сердцем подарил младшему брату. Гиллиан только головой качал, наблюдая, как дёргается бета, на которого навьючили сумку с припасами к обеду, но молчит. Счёт уже был пять — ноль.

— Ну, все готовы? Тогда не будем зря терять время — темнеет рано. Может, световой день и начал расти, но не так быстро, как хотелось бы.

Салли, держась за руку родителя, вышел наружу и едва не задохнулся от волны свежего, чуть влажного воздуха. Риан заботливо поддержал его.

— Что такое, милый?

— Просто... слишком много свежего воздуха... Отвык... Всё в порядке, пап.

— Точно?

— Да. Всё нормально. Док же сказал, что во время вторичного созревания у некоторых появляется повышенная чувствительность...

— Надо было всё-таки выводить тебя на смотровую, — виновато пробормотал Риан, поправляя шапку на голове старшего сына. — А я не хотел тебя от работы отвлекать... да и морозы были очень сильные...

— Ничего, сейчас только отдышусь...

Над их головами ярко сияло солнце. Под ботинками хрустел снег. Ненадолго потеплело, чем Гиллиан и решил воспользоваться, устроив эту прогулку.

Салли отдышался и задрал голову вверх, пытаясь разглядеть вершину пика. Гора казалась совершенно дикой.

— Если бы не знал, что внутри живут люди, то ни за что не догадался бы.

— На это мы и рассчитывали, когда начали строить базу именно здесь, — ответил Гиллиан. — Риан поначалу планировал здесь отсидеться, когда пришёл сюда в первый раз, но потом, когда мы пережидали здесь зиму, стало ясно, что мы здесь надолго застряли.

— А почему именно сюда?

— Я искал надёжное убежище, чтобы подготовиться к освобождению твоего отца, — сказал Риан, щурясь на солнце. — Аарон, когда отпускал меня во второй раз, рассказал про лесничество, где работает его младший брат, и я приехал сюда почти сразу, как оправился после родов и раздобыл тёплую одежду. Торин, тогдашний егерь, встретил меня настороженно, но Дэнвер представил меня другом брата, который устал от большого города и приехал просто отдохнуть. Я уже в первый вечер за столом понял, что этот дядька мне не помощник, но тут Линда вспомнил про пещеры. Я тоже что-то о них слышал и решил посмотреть. На следующий день я вызвал Дэнвера на откровенный разговор, и он согласился помочь. Рассказал о себе... дикая история... Я пообещал, что без крайней необходимости его беспокоить не буду, а потом ушёл. Уже первый же осмотр пещер показал, что место вполне надёжное, только кое-что доделать надо было. И я занялся подготовкой. Надо было подготовить жилые помещения, запасти дров, соорудить печь... Когда гора готова была принять первых бойцов, я отправился искать Гиллиана. Довольно быстро я понял, что во внутренней тюрьме и архиве меня уже ждут, сумел выяснить, что моего альфу отправили в "Боргерштайн", навёл справки, а потом отправился уже туда. Долго кружил вокруг лагеря, выстраивая план... Меня ждали и там. План выстроился только зимой, тогда же появилась возможность пробраться на территорию. Я сумел проскользнуть сквозь охрану и разыскать Гиллиана в одном из бараков, и тут выяснилось, что кроме моего мужа там же сидели и полтора десятка наших прежних соратников. Когда они потом рассказывали, как боролись за выживание, я снова загордился тем, как силён мой альфа. — Риан обернулся к мужу, который улыбнулся в ответ. — Настоящий вожак... Я вывел их оттуда, и мы отправились сюда. Это было бы гораздо труднее, если бы я не догадался оборудовать схрон, куда припрятал еды, дров и кое-что из достаточно неприметных тёплых вещей. На всех не хватило — я рассчитывал только на Гиллиана — но вдвоём мы потом добрались до ближайшего городка, в котором пришлось пошарить по чужим домам и паре магазинчиков. Когда мы вернулись, то выяснилось, что я всё же кое-что упустил из вида — среди нас было слишком много омег. И у одного из них, Дина, уже очень скоро должна была случиться течка — из-за ужасных условий в лагере цикл сбился. Времени было в обрез — только-только добраться до оборудованного мной убежища. Уже по пути мы откорректировали планы, и я отдал Дину комнату, которую готовил для себя и Гиллиана. Остальные во время каждой новой вспышки уходили подальше, кто-то даже просил себя связать на всякий случай... Худо-бедно эти пять дней мы пережили, и тут надо было уже решать, как быть дальше. У нас не было никаких средств контрацепции, феромоны по пещерам разлетались слишком хорошо, а позволить себе детей сейчас мы просто не могли — самим бы выжить. И тогда Клеменс — наш единственный бета, предложил выход. Если во время спаривания прервать акт до сцепки, то риск беременности становится минимальным. И Викки, очередь которого приближалась, согласился попробовать. Гиллиан стоял на страже и отгонял остальных, а я готовился потом обмыть Викки, как в своё время Дина. По поводу остальных пока переживать было рано... К счастью, расчёты Клеменса оправдались, и у Викки началась очистка, к которой я уже давно был готов, запасшись всем необходимым. И тут, пока мы строили планы по добыче достаточного запаса презервативов, меня самого настигла течка. Гиллиан, видя, как принюхиваются наши альфы, понял, что дело дрянь. У меня и так-то были постоянные проблемы с циклом, а тут ещё и такой напряг... В общем, я переломался один, а мой альфа каждый раз сидел у входа и охранял меня, потом помогал приводить себя в порядок. Не представляю, чего ему стоило сдерживаться — мы же почти два года были в разлуке, а когда искали одежду для других, то всё же не удержались и выкроили пару часиков... Даже при том, что Клеменс был более чем надёжен, Гиллиан не позволил ему тронуть меня, да и я сам этого не хотел. После того, как я отлежался, откладывать уже было нельзя. Мы выбрались в город побольше и взломали несколько аптек, заодно запаслись лекарствами и кое-какой наличностью, пока я не доберусь до своих запасов. Достали нормальной еды и отправились назад. Кое-как перезимовали. А когда наступила весна, то стало ясно, что проблему с течками надо решать основательно. В том леске, — Риан ткнул пальцем в сторону полоски деревьев, видневшейся на горизонте, — мы за лето выкопали и оборудовали землянку, которая здорово нас выручила. После второй зимы мы поняли, что более надёжного места не найдём — надо только всё до ума довести. И начали строить. Было трудно, но мы всё же справились. А потом, когда нас стало больше, и мы получили ценный опыт, работы пошли живее.

— А что было самым сложным? — спросил Дензел. Он старался держаться поближе к Гиллиану, чтобы не раздражать лишний раз Риана. День рождения всё-таки... — Провести электричество или сделать водопровод?

— Разумеется, с водопроводом было больше всего возни. — Риан, покосившись на старшего сына, чуть сбавил тон. — Когда мы обследовали сеть пещер, выстраивая планы, то нашли несколько подземных источников и реку, которая протекает под горой и выходит наружу. Первым делом мы обживали те участки, которые были ближе к ним, а потом уже получилось поставить насосы и трубы, чтобы провести воду выше. Когда во время очередного рейда я нашёл Джеймса-старшего, то это была просто невероятная удача — спасая его от самоубийства, я тогда и не подозревал, какого хорошего спеца нашёл. Его знания и умения служат нам и сейчас. Джеймс нас просто спас, спланировав и начав полную перестройку того, что мы кое-как сваяли. Теперь мы имеем полноценное водоснабжение с замкнутым циклом в жилых блоках, хорошие очистные сооружения и защиту этого всего на случай осады.

Альбинос шмыгнул носом. Судя по тому, как заблестели его серые глаза, он знал о своём родном отце достаточно и очень им гордился.

— Твой родной папа просто молодец, — похвалил брата Салли. — Жаль, что он не дожил до сегодняшнего дня... Я был бы рад познакомиться с ним.

— Уверен, он бы тебе понравился, — кивнул Риан. — Джейми очень похож на него. Пока шли работы, я постоянно за ним приглядывал, чтобы не переутомился, а потом сам роды принимал. Джеймс не хотел умирать, но у нас тогда не было врача, а что-то пошло не так, и мы ничем не смогли помочь. Я пообещал ему, что позабочусь о нашем "совёнке"... — Риан погладил младшего сына по голове. — и выполняю обещание до сих пор.

Альбинос благодарно прижался к приёмному отцу. Юноша очень любил обоих приёмных родителей и никогда не уставал это демонстрировать.

Дензел огляделся и принюхался, заметив, что они идут совсем не по той дороге, к которой пришли на базу.

— Да, у базы несколько выходов, — подтвердил Гиллиан. — Это ещё и запасные выходы на случай срочной эвакуации. Потом я покажу тебе главный, который выходит к садам и дороге, по которой ездят машины снабженцев.

— Вы так хорошо всё продумали и спланировали...

— Старались. Свой нынешний вид база приобрела всего восемь лет назад, а ведь параллельно мы должны были разыскивать своих выживших соратников, договариваться с волонтёрскими организациями и общественными движениями, организовывать снабжение... Это был просто адов труд.

— Из-за этого вы так и не завели ещё одного ребёнка? — рискнул спросить Дон.

— Да, хотя я был бы не против, — кивнул Гиллиан. — Но у нас и времени-то просто побыть вместе было не так много, да и Джейми требовал немало внимания. А когда время освободилось и всё более-менее наладилось, Риан уже приблизился к концу репродуктивного возраста и просто не рискнул рожать ещё раз... Салли ведь рассказал вам?

Друзья переглянулись и молча кивнули. Салли рассказал им о тайне рождения своего родителя вскоре после того, как узнал сам.

— Его цикл так и не стабилизировался, да и сами течки резко укоротились по продолжительности, что он счёл недобрым знаком.

— Резко — это как?

— Один-два дня. Максимум три.

— Ого! — присвистнул Дон. — Да уж, нормой это никак не назовёшь...

— А почему так случилось? — спросил Дензел. — Что сказал доктор?

— Далтон тоже руками разводил, — вздохнул Риан. — Когда он меня осматривал перед очередным недоразумением, то долго хмурился, потом забирал образцы очистного материала на исследование и снова разводил руками. Внешне всё было нормально, но вот такие короткие сроки... Я пытался разыскать Оррина Линнея, который ещё с моим оми работал, но так и не нашёл его. А ведь он знал о моём развитии и созревании больше меня самого... Нет, нам всё-таки нужен дипломированный медик! Не хочу обижать Далтона, но нужен.

— Оливье вам нужен, — сказал бета, подтягивая на плече ремень сумки с едой. — Может, он и заморочен Системой, но специалист очень хороший.

— Как его полностью зовут?

— Оливье Медейрос. Он на нашей бывшей базе работает. И он омега. Если бы в нашем медпункте были все необходимые штуки, то Винсент бы дотянул до "скорой" и выжил... наверно. Выяснить, насколько тяжёлыми были травмы и где именно, при тех условиях было невозможно.

— Минимальная комплектация, пёс бы её подрал! — выругался молодой альфа. — Как будто всем им было наплевать, что будет с персоналом, случись вдруг чего подобное!

— Не рычи, я это дело так не оставлю, — буркнул Риан, ускоряя шаг и вырываясь вперёд. — Мы уже обговорили всё и решили показать этим гадам, что такие вещи прощать не собираемся. Как только появится возможность — займусь этим лично.

— Будь осторожен, любимый, — тихо попросил Гиллиан, нагоняя мужа и приобнимая за плечи.

— Я всегда осторожен. Особенно теперь, когда с нами оба наших мальчика.

— Вы о чём? — напрягся Салли.

— Твой оми собирается тряхнуть стариной, пробраться в тюрьму, где будут держать эту сволочь, и казнить его собственными руками, — объяснил Гиллиан.

— Папа... — Омега с ужасом повернулся к родителю. — Но ведь...

— Я уже не в первый раз такие штуки делаю, — самодовольно хмыкнул комиссар. — За меня не волнуйся, малыш. Твой оми ещё ни разу на таких делах не прокалывался! Да и стоит напомнить внутренней разведке, что я ещё жив...

— Ты один пойдёшь?

— Возьму кого-нибудь для подстраховки, конечно, но всю основную работу буду делать сам. Хочу заглянуть этому кобелю в глаза попристальнее. Заодно освежу навыки. — И Риан выразительно пошевелил пальцами.

Дон и Дензел нервно переглянулись, ясно почуяв в голосе живой легенды нотки откровенной кровожадности. Учитывая богатое прошлое Риана, можно быть уверенным, что он сделает дело чисто и не попадётся.

Вот группа гуляющих добралась до кромки леса. К тому времени темы разговоров сменились на вполне нейтральные. Риан снова начал расспрашивать старшего сына о его жизни в Кайеле, Гиллиан рассказывал о старых операциях, которые он и Риан проворачивали вместе... Вот среди деревьев показалась небольшая избушка, при виде которой глаза комиссара, вождя и идеолога загорелись огоньком ностальгии.

— Боги, милый... ты помнишь, как мы зависли здесь как-то почти на пять дней?

— Это летом-то? — заулыбался альфа. — Конечно, помню. Ты на третий день во время короткой даже до дома не дотянул — атаковал меня прямо под тем деревом. Я еле-еле успел в карман залезть...

— Что, плохо было? — почти натурально обижено пихнул мужа локтем Риан.

— Я не говорю, что плохо было, но это было неожиданно. И за каким псом, спрашивается, ты тогда вообще из дома выполз?!

— Так свежим воздухом подышать. Как тут удержишься, если лето, травка зелёная, солнышко светит... Цветочная луна как-никак, шестая! — Риан аж зажмурился от удовольствия, вспоминая. — А как здорово мы тогда на этой самой травке покувыркались!..

Альбинос с хитрой мордашкой ткнул себя кулачком в грудь, обрисовал беременный живот и раскрыл перед собой ладони, как будто что-то держал, при этом делая ими движение от себя.

— Нет, тебя ещё не было, милый. Ты тогда ещё у своего оми в животике был... — Риан критически оглядел избушку. — Так, придётся хорошенько поработать. Любимый, ты помнишь, куда последняя смена лопаты запихнула?

— Наверно, в дровницу, как и всегда.

Избушку и впрямь изрядно замело во время последней снежной бури, на которую со смаком жаловались патрульные. Дензел быстро вытащил три лопаты, обтряхнул с них снег и начал работы по расчистке. Гиллиан деликатно отстранил горящего трудовым энтузиазмом мужа подальше.

— Лучше покарауль сумку с нашим обедом и пообщайся с мальчиками. Мы сами всё сделаем.

Риан подулся в своё удовольствие, потом прихватил сумку и отвёл сыновей в сторонку.

— Не замёрзли, мальчики?

Оба мальчика дружно замотали головами, убеждая папу, что им ничуть не холодно. Риан придирчиво обследовал румяные щёчки и лоб младшего сына и остался доволен.

— У Джейми такая чувствительная кожа?

— Да. Альбинос всё-таки, для них это вполне нормально. Ох, не знаю, как он будет с будущим мужем общаться...

— Думаю, с этим особых проблем не будет, если это будет достойный человек.

Джеймс зарумянился ещё пуще.

— Так я другого к нашему малышу и не подпущу. Он же у нас такой хрупкий... — Риан ласково погладил младшенького по голове.

— Папа...

— Что, дорогой?

— А как ты думаешь, зачем нам, омегам, всё-таки начали поблажки давать? Кое-где хоть как-то озаботились нашей безопасностью, в нашем университете даже два профессора — омеги...

— Потому что во власти тоже не дураки сидят. Диссертация оми тому виной или они сами допёрли, но мне всё больше кажется, что такие лифты для нашего брата создают намеренно, чтобы те, кому удастся пробиться, всеми силами цеплялись за то, что есть, и не раскачивали выстроенную лодку слишком сильно. Ведь для сохранения статус-кво наши более удачливые сородичи должны постоянно доказывать, что они не случайно там оказались, и работают на совесть. Это и резерв одарённых кадров и красивая картинка для большинства остальных. Ведь на самый верх пробираются только самые упорные и сильные духом. Ты тоже мог бы занять место среди них, если бы захотел.

— Я не ради карьеры и больших денег учился. Я вас с отцом искать собирался.

— Тем не менее у тебя были бы хорошие перспективы. Раньше омег попросту обкрадывали, но это было до переворота...

— Обкрадывали? Как это?

— А так. Ты знаешь музыкальную пьесу "Последнее письмо"?

— Конечно. Она у меня даже на пластинке есть... дома в Кайеле.

— А кто её написал, ты знаешь?

— Бета Симон Грей...

— Нет, Салли. Эту пьесу написал омега Аясэ, который был мужем Грея.

— Омега?

— Да. Грей был, безусловно, выдающимся музыкантом, но вот сочинять ему было не дано. Об этом писали его однокашники по консерватории, добившиеся успеха на этой ниве. Аясэ был просто домработником Грея, но потом он женился на парне и неожиданно для всех стал выдавать одну пьесу за другой. А когда Аясэ умер, рожая третьего ребёнка, новые пьесы почему-то сочиняться перестали. Ещё мой оми, сидя в архивах и сводя даты, заметил эту странность, начал искать свидетельства современников Грея и раскопал эту странность. В автобиографиях других композиторов он нашёл несколько эпизодов, которые подтверждали эту версию. После подавления старого подполья эти моменты были убраны из книг, а старый тираж полностью изъят. Мы едва успели достать первые книги для нашей библиотеки... А вот тебе ещё одна история. Кто спроектировал здание Большого Театра в столице нашего великого государства?

— Альфа Говард Ллойд...

— Нет. Проект создал его секретарь омега Хельг Ромин. До того, как Ллойд представил на рассмотрение государственной комиссии этот проект, он постоянно терпел неудачу за неудачей. В частности, здание Биржи в Каранаре, выстроенное по его проекту, не продержалось и четырёх лет — рухнуло под собственной тяжестью. Удалось объяснить это вороватостью поставщиков, подсунувших некачественные материалы. Ллойда вообще хотели исключить из Академии архитектуры и строительства, но когда он нанял на работу нового секретаря, то его дела резко пошли в гору. Строительство было закончено в срок и без лишних проблем, потом был проект ипподрома... А потом случилась эпидемия холеры, во время которой Хельг умер, и новый проект Ллойда с треском провалился. Нашим удалось разыскать в архиве старые чертежи, и по ним видно, что успешные и провальные проекты составлялись разными людьми. В частности, рукописные пометки были сделаны совершенно разными почерками. А позже выяснилось, что Ллойд изрядно поживился, запустив руку в финансирование всех своих — читай "Хельга" — проектов, и его осудили на десять лет. Как бы власти не заминали эти и многие другие факты, омеги внесли ощутимый вклад в развитие нашей цивилизации, не только рожая детей. Просто раньше все их изобретения и идеи приписывались их отцам, братьям или мужьям. Мой оми сумел раскопать лишь часть всего этого, а всё остальное так надёжно запрятано в секретных архивах, что даже мы пока достать не можем.

— Но зачем это всё хранить, если кто-то может попытаться раскрыть неудобные факты?

— Я же сказал — наверху не полные идиоты сидят. Да, среди альф и бет хватает талантливых и выдающихся людей, но у них больше возможностей для самореализации. В отличие от нас. Предрассудки и физиология выстроили такие прочные барьеры, что достижения омег попросту скрывают. А ведь если грамотно организовать совместную работу, дать более широкие возможности другим омегам, а не только самым пробивным, то всё бы изменилось. Именно за это боролся мой оми, который на себе испытал все прелести дискриминации ещё тогда, когда был студентом. Ведь когда первые омеги поступили в вузы, то стало ясно, что среди них немало по-настоящему увлечённых и одарённых. А поскольку нас больше — около половины населения — власти опасались, что мы начнём вытеснять альф и бет с научных кафедр и производственных вершин. Тогда-то пропагандистская машина, подкрепляемая научными выкладками, и заработала на полную мощность. Открытия Тобиаса были попросту уничтожены в буквальном смысле — раскопанные им старые руины взорвали, документы и фотографии погребли в музейных запасниках и тайных хранилищах до лучших времён... Всё, что осталось от трудов Тобиаса — это книга, которую я тебе показывал, его дневники, в которых были указаны места тайников Баалов, зарисовки Салли, копии фотографий, которые он оставил себе, и книжка сказок и легенд, которую удалось издать с некоторыми комментариями, чтобы власти не подняли шум. Дед просто переработал свои находки, чтобы отвести все подозрения. В более поздних переизданиях имя деда с обложки убрали, и получилось, что это всё — сугубо народное творчество. Просто красивые и наивные выдумки.

— Сказки и легенды? Это которые в книжных продаются под синей обложкой? — встрепенулся Салли. — У меня эта книжка тоже есть — папа Майкар подарил! Я с её помощью читать учился! Так значит, это всё написал мой прадед...

— ...а картинки рисовал Салли, — кивнул Риан. — Когда я об этом узнал, то тоже очень гордился.

Салли только руками развёл.

— Папа, ты меня просто добиваешь... И как я работать буду, зная из какой удивительной семьи вышел? Да я постоянно буду бояться подвести в самый неудачный момент!

— Ничего, справишься, — подбодрил старшего сына комиссар. — Ты же не просто прямой потомок Тобиаса и Салли Мариусов и их сына. Ты ещё и дитя импринтинга. Наш сын. Ты всё сделаешь, как надо.

Тем временем альфы и бета оперативно расчистили заносы, откопали дверь и позвали остальных. Внутри было холодновато, но Гиллиан быстро принёс дрова и занялся растопкой добротной печки. Наблюдая за отцом, Салли только подивился, как привычно и ловко альфа действует. Ни за что не подумаешь, что этот человек родился и вырос в богатой семье... Вот уж поистине жизнь всему научит! Джеймс достал с лежанки чайник и побежал за снегом. Риан тоже захлопотал, перебирая висящие на стене пучки каких-то ароматно пахнущих травок. Потом была опустошена сумка, которую омега-комиссар собирал сам и даже...

— Да, специально встал пораньше, — смущённо кивнул он, увидев, как облизывается Салли на пышные булочки и пирожки. — Тебе, вроде бы понравилось, как я готовлю...

— Папа, ты меня разбалуешь!

— Можно подумать, что тебя Лексус не баловал.

— Баловал, но здесь же не Кайел. Расслаблюсь ещё...

— Ничего, время от времени это полезно делать, — отмахнулся Гиллиан, вынимая контейнер с готовым шашлыком, который оставалось только разогреть. — Боги милостивые! Риан, ты что, весь свой запас извёл? — воскликнул он, обнаружив, что в сумке есть ещё.

— А кто этих двух проглотов с нами позвал? — проворчал Риан. — Пришлось готовить и на них тоже, а то Салли ещё обидится...

Друзья невольно сжались, оценив щедрость вождя и идеолога, который честно пытался примириться с их присутствием в жизни старшего сына. Он и сейчас периодически грозил им всяческими карами, стоило только нарваться, ворчал, придирался, но терпел. Зато "война" приобрела совсем другой размах... Салли, когда рассказал о главной причине такого поведения, упросил ребят не сердиться, и парни молча смирились, а Дон начал строить план коварной мести.

Травяной чай оказался очень вкусным и бодрящим — из этих травок готовили чай для тех, кто переживал течку здесь летом. Домик продолжал служить людям. Как только всё было готово, расселись за столом. Джеймс, взяв на себя основные хозяйские заботы, лично разливал чай и распределял самые вкусные куски. Само собой, что Риану и Салли досталось самое лучшее, а уже те делились. Риан вообще ел мало, умилённо наблюдая за сыновьями и мужем и настороженно косясь на недругов.

— Вы очень вкусно готовите, — совершенно искренне похвалил Дензел. — Мой оми тоже очень хорошо готовил... и Армин хороший повар.

— Армин — это твой отчим? — натянуто поддержал разговор Риан, чуть поморщившись на похвалу.

— Да. Отец привёл его к нам домой вскоре после того, как погиб мой оми, а потом женился.

— Братья есть?

— Да. Альфа Риччи и омега Гарри. Гарри сейчас почти три года.

— И ты к отчиму хорошо относишься?

— Конечно. Жаль только, что я сразу этого делать не начал — всё переживал из-за оминой смерти... — Дензел ссутулился. — Отцу это дико не нравилось... даже избил несколько раз до крови. Потом я старался держаться от Армина подальше — боялся причинить ему вред... Мне тогда уже почти пятнадцать было. А когда я поступил учиться в военное, закончил, прошёл стажировку в военном гарнизоне у границы, получил распределение в боевой отряд внутренней разведки и съездил домой, то узнал, что Армин родил Гарри, пока меня не было, и отец его выгнал. Я сумел их разыскать, а потом весь следующий год посылал им половину своей зарплаты, чтобы помочь — Армин тогда крутился на двух работах, чтобы как-то сводить концы с концами и не потерять Гарри. По пути к вам мы их навестили... Вроде бы всё наладилось, Гарри здоров...

— Когда мы пришли к Армину, то потом туда его отец вломился, — сказал Дон. — Он продолжал преследовать беднягу. И наш Денз ему хороший отлуп дал. Вы бы это видели!

— Могу себе представить, — кивнул Гиллиан. — С такой мотивацией как защита близких... Твой отец очень сильный?

— В детстве и отрочестве я его боялся до дрожи в коленках, а в тот день понял, что больше не боюсь, — кивнул Дензел. — Просто не могу себе этого позволить, иначе пострадают Армин и мой маленький брат.

— А второй брат?

— Отец успел ему голову заморочить. Он уже в школе учится — правда, в смешанной... Пока он сам не поймёт, что отец неправ, что-то ему объяснять бессмысленно. Но я продолжаю надеяться, что со временем он хоть что-то поймёт. Армин так страдает в разлуке с ним...

— Первенец? — уточнил Риан, напрягшись.

— Да, сэр.

Джеймс встал за спиной молодого альфы и ласково приобнял, потеревшись щекой о его голову. Этим жестом он обычно подбадривал, утешал или выражал свою симпатию.

— Да, Денз очень хороший человек, — подтвердил Салли. — Я не знаю, как бы смог выживать среди той оравы соседей по общаге, если бы его там не было и мы не заключили двойной договор.

— Особенно все прифигели, когда про этот самый договор узнали, — фыркнул бета, допивая чай. — Никто не ожидал, что наш недотёпа решится на такое.

— Он уже не недотёпа, — нахмурился Салли. — Недотёпа бы не выдержал бой на подпольной арене против опытного бойца. Ты же видел, какой тот был бугай!

— Видел, конечно, но что я тебе тогда сказал? В нашего альфу только верить надо — и он горы свернёт.

— Ты тоже более чем надёжен, — возразил Дензел. — Если бы не твои знания, то фиг бы нашли Артура.

— Но ведь в "Соблазне" я маху дал...

— Мы все тогда облажались. Салли гормоны и эмоции подвели, я перепсиховал, беспокоясь, всё ли с ним в порядке, а тебя меченые деньги подставили. Неудачное стечение обстоятельств, вот и всё, мы же это обсуждали. Редкий омега, альфа с трезвой головой и неопознанный бета — сочетание уж слишком подозрительное получилось. Но ведь выбрались! Благодаря Ронде, конечно, но ведь выбрались! И когда Салли украли, именно ты помог найти Ярмарку и установил взрывчатку, чтобы отвлечь всех. И во время течки ты тоже был начеку, всегда находил нужные слова и действовал очень грамотно, чтобы всё прошло максимально спокойно и без последствий. Если бы тебя с нами не было, то я боюсь даже представить, что бы могло случиться ещё там, на базе.

— "За что же, не боясь греха, кукушка хвалит петуха? За то, что хвалит он кукушку." — Риан насмешливо оглядел обоих недругов.

— Ничего подобного, — насупился Дон. — Эта басня тут вообще не в тему. Наш альфа вполне заслуживает хороших слов.

— Ты тоже, — не остался в долгу Дензел. — И нам крупно повезло, что мы — все трое — оказались в одном месте в нужное время.

— Это верно. — Салли встал с табурета и поочерёдно поцеловал обоих — Риан скрипнул зубом. — Наверно, богам мы ещё нужны, раз они помогли нам встретиться и добраться сюда.

— Конечно, нужны, — согласился Гиллиан, наблюдая за всем происходящим. — И мне очень интересно, кто из них в итоге станет твоей парой?

— Пока об этом рано думать, сэр. — Дензел слегка покраснел, стараясь не смотреть на Риана, который подозрительно заёрзал. — Впереди много работы... и случится может всякое.

— Значит, вы всем пока довольны.

— Ну... — Друзья неуверенно переглянулись.

— Что "ну"? — потребовал ответа Риан.

— Мы... были бы рады... если бы Салли жил с нами... — пробормотал Дон. — В одной комнате... Но ведь вы же не разрешите... сэр. Вы наверняка хотите, чтобы ваш сын всегда был под боком.

Салли виновато взглянул на родителя.

— Пап... я бы тоже этого хотел. Я так привык к ним... Нет, мне очень удобно в вашей комнате, и с Джейми мы отлично ужились... но мне ребят очень не хватает.

Риан шумно засопел, побуравил обоих парней долгим взглядом, после чего резко встал из-за стола.

— Посмотрим, как вы переживёте течку. Если всё пройдёт благополучно, то я, возможно, и разрешу. — И покинул избушку. Салли, испугавшись, что младший отец снова расстроился сверх меры, кинулся за ним.

— Папа, — догнал он родителя уже снаружи, — ну, не обижайся...

— Я не обижен. Я в недоумении. Неужели эти двое тебе дороже семьи?!

— Не дороже. — Салли приблизился к отцу и уткнулся в его плечо. — Пап, мы же уже говорили об этом. Я вырос, стал взрослым... Неужели ты меня не понимаешь? Ты же и сам когда-то был таким.

— Да, был. Но у меня был только твой отец, а ты себе сразу двоих отхватил!

— Так получилось. И мне с ними нравится. Ведь они же — не кто попало. У меня было время подумать — и в "Диких псах" и по пути сюда. Мои ребята более чем надёжны, я им доверяю... и они мне очень нравятся.

— Ты их... любишь? — Риан шмыгнул носом.

— Да, очень. Но и вас я уже тоже люблю. Может, это и неправильно — так быстро привязываться к плохо знакомым людям, но я уже люблю вас. И тебя, и отца и Джейми... И своих приёмных родителей я тоже люблю. Не надо так ревновать, папа, меня на всех вас хватит. Просто сейчас много работы... и надо как-то распределять свободное время на вас всех. Мы ведь для того и затеяли эту прогулку — чтобы побыть денёк вместе.

Риан обернулся, и Салли понял, что его родитель снова плачет. Молча плачет.

— Салли... почему ты на меня не сердишься? Совсем как твой отец...

— Потому что я понимаю всё. И не хочу тебя потерять. Я слишком долго мечтал о нашей встрече.

— Но почему ты нас искал? Мы же тебе были никто... а я тебя бросил...

— Ты не бросил. Я это понял, когда читал твоё письмо. И это настолько меня потрясло, что я сразу решил, что буду делать дальше. — Салли вздохнул. — Когда я случайно услышал, что я приёмный, то первое, что мне пришло в голову, — что ты меня и правда бросил. Когда я шкодил, то мне иногда говорили, что я неродной, но я не верил... а тогда... Мне было так плохо, что я до вечера болтался где попало. А ведь был последний день течки... и мой день рождения... Потом я вспомнил про папу Лексуса, понял, что он волнуется, и вернулся. А утром я прочитал твоё письмо. Я хотел встретиться с тобой, чтобы убедиться, что понял твоё письмо правильно. Что ты действительно не расстался бы со мной, если бы всё сложилось иначе.

— И ты... убедился?

— Более чем. Те силы, что я потратил за эти семь лет, были потрачены не зря. И я теперь никогда тебя не оставлю. Даже если мне придётся уходить в рейс по снабжению или жить с ребятами в одной комнате, я не буду любить тебя меньше. И, знаешь... когда мы вернёмся... я должен тебе кое-что показать.

Вбежав в крохотную переднюю и резво разувшись, Салли включил свет, сбросил куртку на кровать и взял в руки рамку с фотографией своих приёмных родителей. Риан с некоторым недоумением наблюдал за действиями сына, совершенно забыв про Дона и Дензела, которые тоже стояли и смотрели. Салли настоял, чтобы они присутствовали, как и отец с братом... Но когда Салли снял заднюю стенку фоторамки и достал сложенный вчетверо бумажный лист, потёртый на сгибах, чуть пожелтевший от времени и исписанный торопливым почерком, у омеги задрожали губы.

— Это... это...

— Да, папа, это твоё письмо. То самое.

— Но ведь ты говорил, что сжёг его! — воскликнул Дон.

— Я сжёг конверт, а в нём была газетная страница. Настоящее письмо лежало у меня в кармане. Я просто не смог спалить единственное, что у меня было от родного отца... кроме меня самого.

Риан дрожащими руками взял протянутый листок, расправил его... и снова тихо заплакал.

— Да... — чуть слышно выдавил из себя легендарный комиссар старого подполья. — Это оно...

— Папа Лексус потом рассказал мне, как ты его писал — он подглядывал. Ты тогда сидел на полу, одной рукой прижимал меня к себе, а другой писал. И, кажется, даже проговаривал каждую строчку, чтобы я слышал. И папа Лексус видел, что ты при этом ещё и плакал. Потом ты покормил меня в последний раз и ушёл.

Риан выронил письмо и крепко-крепко прижал к себе старшего сына. Он плакал так же отчаянно, как и при встрече. Салли утешал его как мог, говоря при этом:

— Я все эти годы хранил его рядом с собой... оми. — Риан удивлённо поднял на него мокрые глаза. — Я выучил его наизусть, проговаривал про себя, когда мне было тяжело и приходилось терпеть самое мерзкое. Я напоминал себе, что всё это ради тебя. Ради нашей встречи. Даже когда я узнал, кто ты, я не мог остановиться, хотя и было понятно, что всё стало гораздо сложнее и опаснее. Я слишком хорошо знал, как меня любит оми Лексус. Я видел, как другие омеги заботятся о своих детях. И я не верил, что ты мог так запросто от меня отказаться. Я даже думать себе об этом не позволял. И теперь мы вместе.

— Но что, если бы его у тебя нашли? — всхлипнул Риан. — Если бы... Ведь это было так опасно!

— Да, это было рискованно, но я не мог избавиться от письма. Ведь оно было от тебя. Ты писал его своей рукой, чтобы я всё узнал. Чтобы нашёл дорогу к тебе. Ты оставил мне несколько подсказок, и я их разгадал. Да, ты не написал мне всей правды, но это неважно, ведь ты сказал мне самое главное. Что ты меня любишь. Что я тебе нужен. И поэтому я здесь.

— Боги милостивые... — Дон ошеломлённо потянул себя за волосы. — И все эти дни эта штука была у нас под самым носом!.. Да, Салли, ты достойный сын своего родителя.

— Да, это наш мальчик. — Голос Гиллиана чуть охрип. — И я вижу, что и от меня ему что-то передалось.

— Что именно, сэр? — Дензел растроганно наблюдал за сценой окончательного воссоединения отца и сына.

— На месте Салли я бы поступил именно так — сберёг письмо, чтобы передать его как доказательство своей любви. Чего бы мне это не стоило.

Салли уже собирался мыться, когда услышал скрип двери в душевую и уловил аромат Риана, который по-прежнему отказывался ассоциироваться хоть с чем-то.

— С добрым утром, оми!

— С добрым утром, малыш. — Риан с тихой улыбкой обнял сына, а потом оглядел его обнажённую фигуру. Салли невольно покраснел. — А мы с тобой действительно очень похожи...

— Только тебя жизнь успела потрепать...

Риан усмехнулся, дотронувшись до "звёздочки" на месте старого пулевого ранения, оставшейся на предплечье левой руки, а потом проведя по следу, оставленным каким-то ножом на правом боку...

— Да уж... бурная у меня биография. Надеюсь, что тебя зашивать не придётся.

— Так больно?

— Особенно, когда приходится застрявшую пулю выковыривать. Помочь тебе?

— Ну... если только спину потереть...

— Нет уж, я сам тебя вымою. С головы до пят. И не спорь! Должен же я как-то скомпенсировать упущенное! А то Джейми я купал с самого рождения, а тебя не довелось...

Салли помялся и сдался.

— Ладно... только не надо этого делать у всех на глазах, ладно? Я же всё-таки уже не маленький...

— Я это вижу — мы одного роста. Но разве ты не откажешь мне в такой малости? — Риан так уморительно смотрел на него, что Салли не выдержал и рассмеялся. — Тогда поехали!

Салли, чувствуя, как заботливые папины руки бережно намыливают его, споласкивают под душем, а потом так же аккуратно моют голову, вспоминал, как точно так же за ним когда-то ухаживал Лексус... Разницы совершенно никакой!

— Салли...

— Да, оми?

— А ты никогда не думал о том, чтобы отрастить волосы? Они у тебя такие хорошие...

— В детстве я ходил с длинными — оми Лексус очень любил мне их расчёсывать, но перед университетом начал стричь короче, чтобы никому не удалось схватить понадёжнее. Да и омеги с короткой стрижкой меньше внимания привлекают... А у вас тут, как я вижу, даже альфы волосы отращивают.

Салли очень понравилось называть родителя старым словом — оно было таким тёплым и мягким. Риана поразила эта перемена, но и обрадовала тоже. Многие маленькие дети называли своих пап "оми" — повстанцы надеялись вернуть это слово в широкий обиход.

— Каждый ходит так, как ему нравится, — пожал плечами комиссар. — Это ещё одна вольность, которую мы себе здесь позволяем, не опасаясь осуждения.

— А ты всегда с длинными ходил?

— Сколько себя помню. Только укорачивал, когда слишком уж мешаться начинали... Оми очень нравилось меня причёсывать, чёлку поправлять...

— Дон тоже как-то сказал, что мне бы пошли длинные волосы. Пожалуй, в ближайшее время мне будет не до стрижки, и они сами отрастут... а если будут мешаться, то состригу.

— Ну и правильно.

Когда Риан, рассказывая Салли что-то очень весёлое из своей бурной юности, домывался, а сам Салли стоял рядом и сушил голову полотенцем, в душевую, что-то насвистывая, вошёл Джеймс. Увидев старшего брата, он широко заулыбался и тут же повис на его шее.

— С добрым утром, братишка. — Салли с удовольствием вдохнул его сочный яблочный аромат. — Как спалось? — Альбинос торжествующе продемонстрировал оттопыренный большой палец на руке. — И поэтому ты такой довольный?

— Отец уже встал? — спросил Риан, выходя из-под лейки и выжимая волосы. Джеймс закивал и начал оживлённо жестикулировать. — Давно ушёл? — Джеймс отрицательно замотал головой. — Значит, за завтраком увидимся.

Джеймс повесил своё полотенце на крючок и занял место приёмного родителя. Риан игриво шлёпнул его по упругой попке.

— Правда, он у нас очень красивый?

— Да, очень, — согласился Салли. — И правда, не хочется отдавать такое сокровище кому попало...

Джеймс откинул с лица промокшие волосы и, что-то мурлыча себе под нос, взялся за мыло и губку.

— Мы специально для него заказываем особо мягкие мыло и шампунь, — пояснил Риан. — У Джейми очень чувствительная кожа... — Комиссар повернулся к старшему сыну и просительно заглянул в глаза. — Салли... если вы поедете в рейс... присмотри там за ним, хорошо? Я не могу допустить, чтобы наш малыш пострадал.

— Я присмотрю за ним, — кивнул Салли. — Никто его не обидит, пока я рядом.

— А... тебя на него не тянет?

— Папа! — Салли сердито порозовел. — Он же мой брат!

— Но ведь неродной... — Риан вскинул бровь. Опять привычное слово?

— Всё равно... — И тут Салли заметил, что глаза Риана смеются. — И совсем не смешно!

— И всё-таки ты бы видел себя! — рассмеялся Риан. — А если бы Джейми тебя сам попросил?

— Ни за что! Можно подумать, что мне больше перепихнуться не с кем! Да меня уже на случку соблазняют и предложения делать начинают на ближайшие течки! И Дрейк просит иногда его подменять...

— И что?

— Не хочу, — буркнул, заливаясь краской, новоиспечённый Двуликий. — Может, Дрейк и говорит, что к этому легко привыкнуть, но мне секс с сородичами до сих пор какой-то дичью кажется.

— Так ведь для того и существуют Двуликие...

— Всё равно. Сначала дозрею, а потом уже буду решать... Ты мне ещё себя предложи!

— А что? Можно и попробовать... — И Риан буквально захлебнулся хохотом, увидев шокированные глаза сына. — Прости... не удержался...

— Папа!

— Прости... но ты от этих разговоров...

— Прекрати! — Салли смущённо прикрылся полотенцем, чувствуя, как и впрямь начинает возбуждаться. А ведь перед душем в туалете спустить успел... Нет, с этим надо срочно что-то делать. И когда только дозревание закончится?!! А то из-за этих неуправляемых гормонов рехнуться можно!

По пути до столовой Риан продолжал подшучивать над старшим сыном, Салли вяло отгавкивался... В дверях на них налетел Рикки.

— Риан, а в честь чего откупорили бочку с квасом? Все уже головы сломали!

— Пусть это так и останется маленькой тайной, а вам приятно будет. Я уже проинспектировал наши запасы... Мы вполне можем себе это позволить.

— А для бани хватит? Скоро весна, банные недели пойдут...

— Хватит, не переживай. Свадеб зимой никаких не было, так что можно и шикануть.

— У вас и баня есть? — ахнул Салли. — Настоящая?

— Самая настоящая. Один из запасных выходов ведёт в сторону садов, там мы баньку и выстроили. Ещё с лета веничками запаслись, так что, как потеплеет, пойдём париться. К тому же есть ещё один повод распить бочку кваса.

Риан кивнул в сторону одного из столов, и Салли с удивлением увидел, что там рядом со Сьюки и Дрейком сидит... Соломон в белом комбинезоне. Вот к ним подсел Стефан, ставя на стол поднос с кружками, наполненными вкусным напитком, и начал раздавать.

— А почему Соломон здесь?

— Кажется, ему стало получше. Ночь прошла спокойно, утро тоже, и наш бедняжка даже выспаться смог нормально. В такие редкие дни он всегда завтракает вместе со всеми. Несправедливо будет совсем его изолировать от коллектива... По-моему, ему даже легче становится, когда он видит, что недуг не делает его отверженным. Сядем к нему?

— Конечно.

Соломон сразу узнал новенького и застенчиво поздоровался.

— Здравствуй, Салли...

— Привет. Я слышал, что тебе получше стало.

— Да, получше... Доктор Далтон сказал, что последние анализы хорошие и что, возможно, следующие приступы будут не такими тяжёлыми.

— Какой комплекс тебе давали? — поинтересовался Риан, садясь рядом.

— Пока третий... без дополнительного порошка.

— Вот и отлично. Если удастся облегчать твои приступы и дальше, то мы быстрее сможем найти лекарство.

— Спасибо вам, Риан... Я даже не знаю, как вас благодарить... Если бы не вы...

— Не мог же я и дальше позволять этим кобелям на тебе деньги зарабатывать, — посуровел комиссар. — Так что не за что меня благодарить.

— Но вы так рисковали...

— Риск — дело благородное. Особенно в таких случаях, как твой. — Комиссар ласково погладил парня по кудрям. — К тому же покой и доброжелательная обстановка тоже входят в твоё лечение. Ты только не унывай, всё у нас получится. Может, не сразу, но получится.

Соломон кивнул и снова улыбнулся.

— Ты сам его забирал? — всё понял Салли.

— Да. Наши ребята-снабженцы случайно узнали, что в одном из борделей диковинку выставляют, уточнили, когда можно проникнуть внутрь, и мы забрали Соломона вместе со всеми записями. Аккуратные, сукины дети, всё фиксировали... Боюсь даже представлять, через что Соломон там прошёл. Он у нас-то долго истерил, плакал, пока мы не убедили, что здесь его никто обижать не будет. А когда с ним первые приступы пережидал Дрейк... Он потом мне рассказывал, как бедняжке было стыдно, как только всё стихало. Сейчас, когда Соломон немного успокоился, приступы стали происходить более-менее предсказуемо, да и наши фармацевты сумели разработать кое-какие пилюли и порошки для облегчения приступов. Только давать их надо в моменты затишья. Соломон сразу на всё согласился, и сейчас мы стараемся вычислить оптимальный комплекс медикаментов и дозировку. Кажется, третий начинает помогать, но насколько именно — пока непонятно. Надо проследить, как он будет действовать дальше и не будет ли побочных эффектов...

— Привет, малыш! — К ним за стол подсел Гиллиан. — Вижу, что ты снова с нами.

— Здравствуйте, Гиллиан...

— Поздравляю. Вижу, ты сегодня совсем молодцом.

— Выспался...

— Вот и хорошо. — Альфа тоже ласково потрепал парня по голове. — А хорошие сны снились?

— Да, хорошие.

Соломона поздравляли многие — подходили, здоровались, перебрасывались парой слов... Особенно альфы и беты. Салли понял, что все они старались помогать бедному омеге переносить приступы — Соломон знал по именам каждого. И все эти парни смотрели на больного с сочувствием. От такого внимания глаза омеги светились настоящим счастьем. И это счастье лишний раз доказывало, что подполье борется за правое дело.

Вот в столовую вошли его ребята — Дон широко зевал. Салли встал из-за стола и поспешил к ним навстречу. Риан неодобрительно покосился и отвернулся.

— Привет!

— Привет. — Дон подхватил своего омегу и закружил. — Как жизнь молодая?

— Отлично. И знаешь — Соломон здесь. Ночь прошла спокойно, утро тоже, и потому он завтракает со всеми.

— Это же замечательно! — обрадовался Дензел. — Стоит его поздравить. Там ещё местечко осталось?

— Да вроде да... И оми велел вскрыть бочку с квасом. И ещё весной мы идём в баню возле садов.

— О! — Дон одобрительно закивал, опуская своего омегу на пол. — Вот это по-нашему! Скоро подойдём.

— Ты уже не ворчишь? — спросил Гиллиан, когда он и Риан шли после завтрака в командный центр на очередную планёрку.

— Салли никуда теперь не денется. Он только наш... но я с этих двоих глаз не спущу, как только у нашего мальчика течка начнётся. Если они хотя бы один синяк ему посадят...

— И как ты собираешься за этим следить?

— Воткну камеру в бокс, в котором будет Салли. Дэн прошлой осенью привёз новые образцы, Салли с ними уже разобрался... Осталось только кабель протянуть, но это уже пустяки. С Дрейком и Сьюки я уже договорился.

— И где ты будешь сидеть? В служебке?

— А где же ещё? И надо будет такую же камеру воткнуть в бокс Соломона, как только Салли видик починит. Если у Далтона будет ещё и возможность следить за ним, то это позволит меньше напрягать персонал.

— Значит, третий комплекс начал помогать?

— Похоже... но уверенно говорить ещё рано. Нужно время. А когда мы раздобудем документацию фармацевтического отдела империи Барри, то сможем понять, насколько продвинулись они.

— Так ты думаешь, что они всё же ведут разработки?

— Почти уверен. Так уж заведено, что высшая знать всегда пользовалась самыми последними достижениями науки и техники, а до простонародья это всё доходит далеко не сразу. И если мы правы, то надо лишить их этой привилегии.

— А что с Антоном Вернером, о котором говорил Салли? Ты действительно собираешься его искать?

— Да. Во-первых, такой специалист не должен на цепи сидеть, а во-вторых, его просто спасти надо. Нам самим он нужен, пока продолжает находиться вне Системы.

— А что про медика, о котором говорил Дон?

— Пока он на территории базы, то вытащить его к нам не получится. Тот путь, которым я пробирался к Алексу, уже отрезан — Салли сказал, что там самый современный цифровой замок поставили. Придётся ждать, пока он за какой-либо надобностью не выберется в город, и брать уже там. Далтону не помешает помощь.

— А что по поводу выездного рейда для Салли? Отпускаем?

— Отпускаем, — вздохнул Риан. — Рауль обязательно присмотрит... Надеюсь, что у мальчиков на этот период течки не будет. Рауль, может, и безопасен, но про других, кто с ними поедет, я ручаться не могу. Не хочу потом разгребать последствия.

— Всё-таки начинаешь остепеняться? — улыбнулся Гиллиан, увлекая мужа в ближайший коридор, ласково обнимая и целуя.

— Нет. Просто письмо... оно на меня очень хорошо повлияло. — Риан в ответ потёрся щекой о грудь мужа. — Да и Салли действительно вырос. Я только хочу, чтобы он потом не жалел о принятом решении, когда будет выбирать.

— Значит, Дензел тебя уже не напрягает?

— Напрягает, — помрачнел Риан. — Всё так же напрягает. Да, я чую, что он идеально подходит Салли... и всё равно не могу с этим смириться.

— Твой оми тоже долго меня к тебе ревновал, а потом принял. Может, и ты когда-нибудь сможешь его принять?

— Не знаю. — Риан неохотно, но решительно отстранился. — Может быть. Посмотрим. Но пока я лично не убежусь, что для Салли он неопасен и сдержит слово — не метить без разрешения — то я его, может, и приму. Ты же меня куснул без течки... — Омега коснулся своей шеи.

— Во время течки это будет нелегко сделать, почему с ними и будет Дон. Они уже всё заранее спланировали, и пока планы осечек не давали.

— Я ещё посмотрю, как они будут действовать на этот раз. Я должен это увидеть собственными глазами. Я не могу отдать нашего первенца кому попало!

Гиллиан только головой покачал, видя, как хмурится его муж.

— Всё-таки никак не смиришься, что наш мальчик уже вырос... Ты можешь делать хорошую мину при плохой игре, но я-то тебя как облупленного знаю. Я же всё вижу.

Риан бессильно выругался. Проходящие мимо обитатели базы с извинениями торопливо проскочили мимо, чтобы не нарваться на пинок или затрещину — тяжёлую руку комиссара знали многие. Особенно, когда тот бывал не в духе.

— Всё-то ты знаешь!

— Джейми вырос на наших глазах, а Салли был недосягаем. Потому-то тебе и трудно с этим смириться. Придётся, любимый. Салли вырос...

— ...святое дело! Ну, помоги парню хоть раз. Убудет с тебя что ли?

— Не буду! — ворчал Салли. — Ты же знаешь — я ещё ни разу ни с одним омегой...

— Вот и попробуешь заодно. Поверь моему опыту — он сам тебе поможет, а тебе только примечать и останется. И удовольствие получишь такое...

— И не проси. Соломон такой хороший парень... Я не хочу портить всё впечатление.

— Так ведь он уже всех перебрал, кого можно, бояться нечего. И санитария в отделе на уровне, и "резинки" есть... Ну, хоть разочек!..

— Дон, перестань! Салли сказал "нет" — значит, "нет".

— Что значит "нет"?! Раз Природа дала — надо пользоваться...

— Так! — В голосе Салли прорезался металл. — Если кое-кто сейчас же не заткнётся, я пошлю подальше наш уговор и полностью переключусь на омег вам назло!

— И женишься тоже на омеге? — натянуто хмыкнул бета.

— Ага. На Алексе, например, или том же Соломоне. И пусть тебе потом будет стыдно.

— Так ведь Алекс почти на семь лет старше тебя!

— Зато не будет на мозги капать со всей этой хренью. И он не так стар, чтобы родить ещё хотя бы двух детей.

— Салли...

— Всё, я сказал. Сворачивай агитацию и заткни фонтан. Сперва дозрею, а потом уже буду решать, что со всем этим делать. Ты же знаешь, что я никогда не лягу в койку с первым встречным ради тупого перепиха.

— Но ведь Соломон тебе понравился...

— Да, понравился. Мне и братишка мой нравится. И что, его тоже трахнуть? Может, и Рикки трахнуть? Или начать своих ребят из отдела пялить втихаря по углам в свободное время от работы, а то и вовсе на рабочем месте? Или поломать все шаблоны и тебя трахнуть? Я не настолько озабоченный, как некоторые! — Салли откровенно завёлся.

— Салли... — В голосе беты послышалась мольба.

— Может, я теперь и Двуликий, но это не значит, что я теперь превращусь в тупого распространителя своего генофонда! Я не могу трахаться без нормального интереса к человеку!

— А как же университет? — ядовито напомнил Дон.

— Там пришлось поддаваться, изображая бревно, иначе бы никакого диплома не было.

— А наша бывшая база? Ты же, помнится...

— А там и выбора особого не было. Я вас выбрал по принципу меньшего зла. И я безумно рад, что тупыми случками дело не ограничилось. Поэтому я до сих пор с вами и теперь ломаю голову, как быть дальше, когда всё устаканится. И если ты всё ещё рассчитываешь когда-нибудь дождаться от меня детей, то заткнёшься и перестанешь крутить мне извилины! Лучше крути яйца и задницу — от этого будет больше приятства.

Салли ускорил шаг и скрылся за углом, не заметив в ответвлении родителей.

— Ну, ты доволен? — мрачно поинтересовался Дензел у друга. — По-моему, ты перегибать начал, брат.

— Да уж... увлёкся... — озадаченно протянул бета, и Риан с трудом подавил желание выскочить и отвесить ему как следует. Гиллиан даже вцепился в мужа, чтобы уж наверняка. — Но ведь мне парнишку жалко стало... а Салли бы его точно не обидел...

— Согласен, но так откровенно сватать... Ты же знаешь, что Салли тошнит от таких заяв. И чем упорнее предлагать, тем сильнее он ершится.

— Потому-то ты и помалкиваешь?

— Именно. Я бы тоже помогал Соломону, если бы мог. И был бы не против, если Салли будет уделять ему внимание. Но Салли должен решить для себя это сам, без тычков в спину и напоминаний, какой он особенный. Его этой особенностью ещё в школьные времена чуть с ума не свели! Уж ты-то должен знать...

Ворча и препираясь, друзья пошли дальше, а Риан негромко рыкнул. С досадой.

— Что, парень оказался лучше, чем ты ожидал? — понимающе подтвердил свои догадки Гиллиан.

— И всё-таки пусть не рассчитывает, что я его приму так скоро!

— Он и не рассчитывает. И чем больше я узнаю ребят, тем яснее мне становится, что Берилу рассчитывать особо не на что. Если он и дальше продолжит в том же духе, у нашего сына будут только две альтернативы — Саммерс и сородичи.

— Сомневаюсь, что Салли решится на постоянные отношения с омегами, — буркнул Риан. — Он не так воспитан. Может, он уже и начинает на нас реагировать, но наш мальчик не безголовая скотина, чтобы удовлетворяться направо и налево. Он очень разборчивый.

— С чего ты взял, что начинает реагировать?

— Джейми говорит, что по утрам Салли как-то уж очень торопится в туалет. Пора ещё одну койку ставить — не будут же они всё время спать в одной! Если Салли вдруг сорвётся на брате, то никогда себе этого не простит. Одно дело — просто сторонние омеги, а семья — это уже запретная территория.

— Хорошо, я распоряжусь и сам поставлю.

Салли сидел перед врачом и исподлобья наблюдал, как Далтон что-то вписывает в его карточку. Не так давно пришёл отчёт лекаря из Викторана, и его личное дело уже не выглядело таким тощим, как в первый визит.

— Док... ну что там?

— Ничего страшного, Салли. Это просто всплески гормонов. Пока новый фон не установится, это так и будет продолжаться. Дрейк рассказывал, что у него это тоже было какое-то время.

— И как это надолго? — испугался омега.

— Не знаю. Созревание — процесс и без того достаточно индивидуальный. Что у альф, что у бет, что у омег. А уж про Двуликих и говорить нечего. Официальные данные засекречены, да и то это те, кого поймали ещё в школе. О тех, кому удалось спрятаться от министерства здравоохранения, мы знаем не так много, как хотели бы. Мы их ищем, опрашиваем, составляем свою статистику, но в наличии у нас сейчас только ты — Дрейк полностью созрел. Ты лучше успокойся и не нервничай, а то всё только усугубится.

— А это точно не признаки той же болезни, как у Соломона? Ведь мой дед-альфа поражён ею, пусть и в лёгкой форме... отец рассказывал... Мне же иной раз по потолку бегать хочется — так скручивает! Я уже на Джейми поглядывать начинаю, а ведь он мой брат! Он так вкусно пахнет... — Салли виновато повесил голову, вцепившись в сидение стула.

— Только на него поглядываешь? — полюбопытствовал бета, закрывая папку.

— Всерьёз пока только на него, — тихо ответил Салли. — Но ведь и ребята из моего отдела тоже хорошо пахнут, но я всё это на работу перекидываю — элементарно некогда. Мы разбираемся с тем, что есть, составляем планы, что-то чиним, бегаем по базе...

— А если совсем припирает?

— Сбегаю в туалет и там пар спускаю. Если удаётся моих ребят поймать, то они мне помогают. И по вечерам к ним заглядываю... Я не хочу слететь с катушек и однажды всё-таки!.. Ведь Джейми ещё девственник! — Салли чуть не плакал от отчаяния. Далтон сочувственно смотрел на парня, в очередной раз отмечая, как же он всё-таки похож на Риана. — И я его слишком сильно люблю, чтобы такое допустить! Да ещё другие омеги то и дело намекают, что были бы непрочь пообщаться со мной поближе... Алистер вообще прохода не даёт! И Элиот то и дело к нам заглядывает — как будто ему больше заняться нечем! Как только они начинают чуть ли не вешаться, у меня от их запаха в глазах темнеет, а в трусах тесно становится. Ещё немного — и я кусаться начну!

— Так выбери день и сходи в отдел пережидания. Может, первый опыт поможет немного сбросить напряжение? Уверен, тебе никто не откажет. Тот же Стефан или Десмонд объяснят все тонкости... или Дрейк — он всему на ходу учился...

— Да не могу я! — уже откровенно всхлипнул Салли, вскакивая и отворачиваясь к стене с памятками. — Может, мы, Двуликие, и созданы для этого, но мне всё это дичью и ересью кажется! Мне предлагают переспать, а внутри всё холодеет от страха... и это при том, что я их чую и хочу! Пахнут, стервецы, так, что хоть беги!..

— Значит, ты головы не теряешь?

— Нет, но вдруг потеряю? — Салли сердито вытер катящиеся по лицу злые слёзы. Ну вот, опять...

— Значит, это не гиперсексуальность, а причуды гормонов, — начал утешать омегу доктор. — Ты же вполне осознаёшь, что происходит, и справляешься с приступами влечения, верно?

— Пока да.

— Во время приступов гиперсексуальности больные хоть и осознают, что происходит, но сопротивляться желаниям не могут — идёт настолько бешеный выброс гормонов в кровь, что мозг практически отключается. Ты ведь уже переживал течку с партнёрами, верно? Помнишь, что с тобой было во время вспышек? — Салли побагровел от нахлынувшего острого чувства стыда. — Так вот, во время приступов гиперсексуальности происходит примерно тоже самое, только у альф, как и у бет, это похоже на дикое влечение к течным омегам, а омеги сходят с ума независимо от того, есть у них в данный момент течка или нет. Хорошо, что нам известен цикл Соломона, и тем не менее уже за неделю до начала его течки Сьюки исправно выдаёт помощникам пачку презервативов, чтобы не прозевали. Во время очистки бедняжка ненадолго успокаивается, пока организм восстанавливается, а потом всё по-новой. Так что успокойся Салли, с тобой всё в полном порядке. Если бы гормональная перестройка, вызванная вторичным созреванием, разбудила в тебе эту болезнь, то ты бы тоже сейчас жил в отделе пережидания, а не работал. В конце концов, твой отец полностью здоров, оми тоже... да и твои друзья рассказывали, как часто они с тобой спали по пути, и ничего слишком странного не заметили, что могло бы насторожить всерьёз.

— Значит... пока ничего страшного?

— Да. Твои анализы в пределах нормы, даже с учётом вторичного созревания — Дрейк в своё время не раз проходил полный медосмотр, и мы вполне можем ориентироваться на его параметры. Так что успокойся, пожалуйста. Тем более, что примерно через луну у тебя очередная течка будет, вот к чему готовиться надо. Предыдущая прошла очень тяжело, и есть небольшая вероятность повторения.

— Дрейк говорил, что у него настолько тяжких течек не было...

— Но это не значит, что такого не было у других. Как только мы сведём воедино всё, что сумеем выяснить о Двуликих, то новому поколению таких, как ты, будет гораздо проще. А пока есть только один способ для тебя обезопасить братика.

— Какой?

— Переехать в отдельную комнату. Знаю, твой оми будет возражать, предложит впихнуть ещё одну койку, но раз Джейми вызывает у тебя такую острую реакцию, то лучше не рисковать. Поживёшь отдельно, пока не дозреешь и всё не придёт в норму, а там уже будет видно.

— Но всё-таки... почему я так сильно на него реагирую?

— Возможно из-за каких-то его генов, которые при смешении с твоими, дадут хорошее потомство... хотя его альбинизм и немота уже указывают на то, что с мальчиком не всё в порядке. Может, это просто совпадение, поскольку ты проводишь с ним довольно много времени и испытываешь определённую симпатию. Может, из-за того, что он сам тебе симпатизирует, стремится к тебе, чтобы укрепить ваши братские связи, и неосознанно выбрасывает излишнее количество феромонов, на которые и реагирует твой разболтанный организм. Может, ещё почему-то...

— Но я не хочу заделывать детей своему брату! Может, мы и не родственники по крови, но мы всё равно братья! Это уже извращением попахивает!.. — снова начал заводиться Салли.

— Успокойся, не кричи. Я всё понял. Не хочешь — значит, так тому и быть. Я поговорю с Рианом сам.

— И как оно будет... потом? — Салли начал успокаиваться.

— Ты будешь вполне себя контролировать и так не дёргаться. Тем более, что у тебя уже есть два замечательных любовника, которые вполне способны удовлетворить твои потребности в сексе. Дрейк, когда перетерпел этот период, стал жить нормальной жизнью... Повторяю, Салли, тебе сейчас лучше лишний раз себя не накручивать.

— Я... я попробую, — всхлипнул Салли уже всухомятку. — Но иногда на меня накатывает... Я даже с оми об этом говорить боюсь, хоть и знаю, что он не будет сердиться.

— Эмоции. Всего лишь эмоции. И это тоже пройдёт. Так что возвращайся к работе и готовься к переезду.

— Спасибо, док. Вы простите, что я вас совсем задёргал...

— Ничего страшного, мы же должны следить, как ты созреваешь. Собирать каждую мелочь. Чтобы потом найти нужные слова для следующих Двуликих. Иди, Салли, и ничего не бойся. Встретимся перед течкой.

Как только омега вышел из кабинета, бета выдохнул, и с его лица сползла доброжелательная улыбка. Сдерживаться было непросто — из-за перевозбуждения Салли запах ещё сильнее и привлекательнее. Неудивительно, что в отрочестве и во время учёбы в университете на него охотились все, кому не лень! Если бы не реальная кара от Риана, то медик бы попытался соблазнить мальчишку, воспользовавшись моментом... да и сам Салли тоже не так прост. Дитя импринтинга, сын чистокровного... слишком много в нём собралось, чтобы позволить парню жить спокойно, а тут ещё и вторичное созревание. Да, трудно ему придётся... Как бы не хотелось попытаться овладеть им, Далтон слишком хорошо осознавал последствия такой дерзости, и это помогало ему сохранять профессиональную выдержку.

Хорошо, что беты не зависимы от инстинктов так, как альфы.

— Ну, что? — Ленни встревоженно бросился к другу.

— Кажется, обошлось. — Салли устало прислонился к стене спиной. — Это не гиперсексуальность, а просто гормональные всплески. Я зря так перепугался, но от родителей придётся съехать, чтобы не сорваться на Джейми, пока не дозрею.

— Риан расстроится, — вздохнул Крис. — И альбиносик тоже. Они же так тебя любят...

— Салли... ты... если что... — начал было Ленни, отчаянно краснея.

— Нет, ребята, спать с вами я не буду, — решительно отрезал Салли. — И не просите. Я знаю, вы бы с удовольствием мне помогли, но я так не хочу. Тем более, что ты, Ленни, ещё девственник. Мне ещё нужно время, чтобы окончательно принять то, что со мной происходит. Если бы снаружи к Двуликим не относились с таким предубеждением, то мне было бы проще. Надеюсь, что когда родители разгромят "крольчатник" по разведению чистокровок и привезут на базу Джаспера и остальных, то мне станет полегче, когда я окончательно осознаю, что мы с Дрейком не одни такие. Всё-таки лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать... — Омега глубоко вдохнул и медленно выдохнул, после чего отлепился от стены и поддёрнул рукава комбинезона. — Ладно, пошли работать.

Омеги зашагали в сторону своего отдела, а Салли мучительно обдумывал совет на счёт отдела пережидания. Может, когда-нибудь он туда и сунется в качестве "постельника", как в шутку называли Дрейка и бет-добровольцев, а так же альф, приходящих к Соломону — попробовать рано или поздно захочется, чтобы просто сравнить ощущения — но сейчас этого лучше не делать. Пока его бедная психика разрывается между инстинктами и разумом, лишних раздражителей, способных оставить глубокий след в подсознании, лучше избегать и действовать проверенными методами. И док прав, говоря, что надо готовиться к новой течке. Салли ещё не забыл неделю на лекарствах. Если он перенервничает и очередная течка пройдёт так же тяжело, то Риан его точно в рейс не отпустит. А показать брату внешний мир очень хотелось. Тем более, что тогда как раз начнут активно таять снега, заработают первые аттракционы в парках... Пусть Джейми посмотрит на это всё, попробует сахарную вату и настоящее мороженое... а уж он приложит все усилия, чтобы не навредить любимому братику.

Риан печально смотрел на старшего сына. Рядом стояли Гиллиан и Джеймс. Альбинос выглядел очень виноватым и то и дело поглаживал старшего брата по руке.

— Вот как... Да, Далтон уже посоветовал отселить тебя. Я понимаю, для тебя всё это тяжело... И мы сможем найти комнату рядом с нами...

— Оми... лучше позволь мне переехать к моим ребятам. С ними я разряжаюсь очень хорошо — это безумие отпускает почти с концами и надолго... Я знаю, ты не хочешь, но так будет лучше. Мы же не перестанем общаться в свободное время...

— Салли... — Риан задумчиво склонил голову набок. — а на меня ты не реагируешь?

— Нет. Я и доку это говорил, когда пришёл в первый раз сам. И это при том, что мне нравится, как ты пахнешь...

— Странно... А мой оми на меня реагировал, но вполне успешно это подавлял... хотя там и подавлять-то было нечего толком. Так, какая-то абстракция... Ладно, я скажу Конраду, чтобы завтра вам подобрал комнату на троих. Кажется, одна ещё осталась...

— Спасибо, оми. Как только эта шляпа закончится, то я могу переехать к вам снова...

Гиллиан слабо усмехнулся.

— И где ты только этих словечек набрался?

— В университете, — тоже не сдержал улыбки Салли. — Современный молодёжный сленг. Слыхал про такое?

— Слыхал. Когда во времена моей юности начали активно рассуждать о поехавших и протекающих крышах, то реакция наших родителей была куда серьёзнее. Мол, нормально говорить скоро разучимся.

— А анекдот про котёнка, которому процесс дефекации уже не грозит, слышал?

— Слышал, конечно. Мне его в первый раз именно твой оми рассказал. Только в старой версии этого анекдота котёнка ассоциировали с вечно течным омегой.

— Ладно, про анекдоты потом. — Риан снова тяжко вздохнул, встал с постели и приобнял сына. Набегавшись в очередной раз, он зашёл домой сменить бельё, прилёг на минутку и практически сразу вырубился. — Салли, милый, ты мне лучше расскажи, как вообще продвигается твоё вторичное созревание?

— Если не считать этих всплесков, то, кажется, нормально. Анализы спермы показали, что аномалий никаких нет, концентрация и скорость передвижения сперматозоидов в семенной жидкости приближается к нормальной, сравнимой с той, что была у Дрейка, когда он только приехал. Если опять не будет сюрпризов, то процесс созревания завершится ориентировочно к осени.

— Так скоро?

— Да. И док считает, что сам процесс всё-таки запустился уже после начала второй стадии обычного для омеги созревания, но тогда он протекал очень медленно, а то, что я не ходил на осмотры в школе, помогло не подловить меня тогда. Я же именно тогда начал особенно активно защищаться от кавалеров... Когда я поступил в университет, а потом на КМБ перед базой, то интенсивные физические и психологические нагрузки могли ускорить процесс, и активная фаза началась уже на той базе. До того происходило что-то вроде накопление потенциала... В общем, есть версия, что моё вторичное созревание сильно затянулось из-за... эксперимента деда, а сейчас мой организм спешно навёрстывает.

— Ну... у меня были вечные проблемы с циклом... и риск остаться бездетным. Будем надеяться, что у твоих будущих детей уже никаких проблем не будет. А что по поводу совета на счёт отдела пережидания? Наши тебе только "спасибо" скажут...

— Нет, оми, не сейчас. Если я туда и сунусь в качестве "постельника", то только после полного созревания, когда мне мозги крутить не будет. Не хочу потом последствия половником расхлёбывать. Хочу решиться на это в здравом уме, а не под воздействием взбесившихся гормонов.

— Как хочешь, солнышко.

Ложась спать, Салли виновато поднял глаза на брата.

— Давай я сегодня на полу посплю? У меня спальник ещё остался... — Джеймс упрямо замотал головой и потянул его в сторону койки. — Почему ты меня не боишься? — Джеймс только улыбнулся, ткнул себя пальцем, погладил его по плечу и приложил обе ладони к сердцу. — Я тоже люблю тебя, братишка, и потому не хочу... — Альбинос снова покачал головой и потянул к себе. Потом, подумав, схватил свою доску и мел.

"Если что, я не против."

— Почему? — опешил Салли.

"Ты брат. Плохо не будет."

— А как же твоя мечта?

"Тебе плохо. Хочу помочь."

— Джейми... так нельзя... и ты всё слышал...

"Я тебе верю. Ты вкусный."

Салли густо покраснел.

— Но что оми скажет?

"Поймёт. Или не узнает."

Салли растерялся окончательно.

— Но в первый раз всегда бывает немного больно. Мышцы ведь впервые...

"Знаю, читал. Ты не альфа. Будет проще." После этой фразы Джеймс стёр всё, что написал, и снова потянул брата спать. Салли тяжело вздохнул и начал расстёгивать комбез.

Утром Салли проснулся и мысленно выругался, чувствуя, как снова накатывает. Как назло, Джеймс лежал спиной к нему, и в распалённом мозгу мелькнула мысль, что вполне можно воспользоваться ситуацией... Салли решительно и осторожно начал вставать, стремясь побыстрее избавиться от этого наваждения, но тут в его запястье вцепилась рука. Альбинос, оказывается, тоже проснулся и смотрел на брата слегка обижено.

— Джейми... я не могу... мне надо... — Юноша покачал лохматой со сна головой и ткнул в сторону доски. — Но ведь... — Джеймс упрямо сжал губы. Похоже, что он твёрдо решил доказать брату, что ради него готов потерпеть. — Я не хочу сейчас... — Джеймс только усмехнулся и нахально дотронулся до его проблемы, которая начала усиливаться. Салли втянул живот, пытаясь сдерживаться изо всех сил, — Нет... — и решительно перехватил руку альбиноса. — Ничего не будет. — И, соскочив с койки, двинулся к двери. Джеймс оказался быстрее и успел преградить путь. — Джейми, уйди! — Альбинос решительно замотал головой. — Уйди! — Снова решительный отказ. — Зачем тебе это? Что, если я потом снова сорвусь? Мы же братья, пусть и не по крови! Так нельзя! — Джеймс показал расправленный указательный палец и кивнул. Значит, один раз можно?!! — Но я не хочу... — Джеймс закатил глаза и потянул его к столу, где снова начал писать.

"Ты не хочешь с омегами. Я — брат. Если не хочешь — это поможет."

— Откуда такие познания в психологии?

"Рейган. Читал."

Салли только досадливо рыкнул. Чем дольше он был рядом с братом, тем сложнее было себя сдерживать. Этот запах спелых сочных яблок... Ясно, всё-таки гормоны, а не гены. Джеймс продолжал умоляюще смотреть, и Салли... сдался. Отказывать братишке у него совершенно не получалось. Как и папе.

— Ладно... — Джеймс едва не запрыгал, но Салли его остановил. — Но только один раз! И оми ничего не узнает. — Юноша закивал. — И... лучше не здесь. Наши родители ещё спят...

Джеймс задумался, потом что-то придумал и потянул брата за собой. В душевой никого не было — все ещё спали. Джеймс запер дверь изнутри и начал раздеваться. Салли с досадой смотрел на его гибкое тело с нежной кожей. Боги, как же не хочется этого делать... но взбесившиеся гормоны требовали своего. И если он попытается сейчас сбежать, то Джеймс обидится.

Альбинос решительно начал раздевать брата, а сам Салли словно оцепенел. Он всё чётче чуял запах спелых яблок. Даже закрыл глаза... и крупно вздрогнул, почувствовав, как к нему прильнуло горячее тело. Желание усилилось ещё больше, и Двуликий учащённо задышал. Джеймс осторожно потряс его за плечи, Салли открыл глаза и увидел мягкую улыбку брата, который прижимался всё плотнее.

— Может... не надо?

Джеймс снова замотал головой и вопросительно вскинул брови. Салли сглотнул, торопливо вспоминая весь свой сексуальный опыт и гадая, как будет лучше действовать сейчас. Джеймс был чуть ниже ростом, более хрупкий, и ощущение омежьего тела в собственных объятиях не в качестве дружеской поддержки было дико непривычно. С чего начать? Обнять? Поцеловать?.. Нет, никаких поцелуев в губы! Его губы только для...

Ладошка альбиноса коснулась поднявшегося члена Двуликого, и Салли, собравшись с духом, чуть приобнял его и коснулся губами тонкой шеи... плеча... одновременно поглаживая слегка напрягшуюся спину. Кожа Джеймса была очень гладкой и мягкой, невероятно приятной на ощупь. Салли невольно расслабился и продолжил уже увереннее. С каждой секундой он всё больше позволял себе погружаться в аромат альбиноса, который словно подсказывал. Джеймс легко поддавался ласке, доверчиво прижимался, пытался отвечать. Ему, похоже, начало нравиться такое близкое общение...

— Ты как? Нормально? — Джеймс закивал. — Тогда стоит изменить позу... Нет, на колени становиться не надо! — Салли едва успел его остановить. — Мы же почти одного роста. Просто повернись спиной.

Мучительное "общение" продолжилось, и Салли с трудом сдерживался, чтобы не наломать дров. Он уже вполне уверенно поглаживал ягодицы альбиноса, чувствуя, как между упругими половинками начало влажнеть. Как и у него самого. Теперь главное — не торопиться, иначе порвёт ненароком... Дядя Лир, когда описывал процесс соития перепуганному омежке, особенно подчеркнул, что даже при уже имеющемся опыте и достаточном выделении смазки возможны микротравмы — анус, особенно девственный, инстинктивно сжимается, и грубое вторжение способно причинить боль, разорвать тонкую чувствительную кожу, и тогда... Без подготовки не обойтись. Дензел в тот вечер, когда они впервые остались один на один, чтобы скрепить договор, тоже начал с пальцев. Сперва просто погладить, помассировать, дождаться, пока колечко мышц расслабится немного и только потом...

Джеймс вцепился в руку, гладящую его грудь, и чуть выгнулся. Он был совершенно расслабленный и разомлевший. Наверно, у него тоже повышенная от природы чувствительность, подумал Салли. Поняв, что скоро понадобится надёжная поверхность для упора, он повлёк брата к стене.

— Не холодно? — Отрицательное движение головой и глубокое прерывистое дыхание. Альбинос раскраснелся. — Тогда прислонись так, чтобы тебе было удобно.

Не забывая ласкать Джеймса россыпью лёгких поцелуев, Салли набрал на пальцы выступившей смазки — как своей, так и Джеймса — и начал распределять по своему члену, который почти упирался в живот. Средний палец уже начал проникать в девственный анус, и Двуликий осторожничал вовсю. Вот первый входит вполне уверенно... Джеймс тихо застонал, подаваясь навстречу. Осторожно добавил указательный... Альбиносу если и было неприятно или больно, то он этого совершенно не показывал. Когда счёт дошёл до трёх пальцев, Джеймс сам обернулся, обхватил старшего брата за шею и повис, обхватив его ногами. Салли от неожиданности пошатнулся и машинально прижал его спиной к стене.

— Ты хочешь лицом к лицу? — Кивок. — У родителей подглядел? — Вспыхнувший снова румянец на щеках и смущённо отведённый взгляд. — Как тебе не стыдно? — мягко пожурил брата Салли. — Ты, конечно, мальчик любознательный, но во всём стоит знать меру... Готов? — Снова кивок. — Тебе не было слишком... неудобно? — Отрицание. — Ещё не поздно пере... — Джеймс нахмурился. — Ну... ладно. Поехали...

От ощущения влажной горячей тесноты Салли едва не вскрикнул. Даже при оральных ласках такого не было... Дальше уже всё было почти как в тумане. Салли изо всех сил старался не вколачиваться в податливое тело альбиноса со всей гормональной дури, как это делал с рукой одного из своих любовников, если таковой рядом оказывался один. Джеймс тоже начал приглушённо постанывать, ахать, прижимался всё плотнее... Салли буквально чувствовал, как небольшой омежий напрягшийся член трётся об его живот. Вот уже начал набухать узел... Буквально в последний момент Салли успел порадоваться, что у братишки нет течки... Вот узел проскочил внутрь, и Салли тихо охнул — ощущения были просто неописуемые! Так вот почему альфы и беты так любят этот момент... Вот сфинктер альбиноса начал расслабляться и сокращаться, добавляя дикого удовольствия...

После бешеной разрядки ноги Двуликого подкосились, и он со стоном опустился на холодный пол, едва успев подхватить брата, чтобы ненароком не соскользнул — они сцепились на несколько минут. Когда Салли пришёл в себя, Джеймс уже выпустил его, сидел рядом и встревоженно гладил по голове. В серых глазах альбиноса подозрительно блестело.

— Ничего... я в порядке... — Салли тяжело дышал, сердце в груди бухало, как кузнечный молот, он был весь мокрый от пота. — А ты... как? — Джеймс улыбнулся и прильнул, мягко целуя в лоб. — Я не сделал тебе слишком больно?

Джеймс отрицательно замотал головой и в качестве доказательств попытался показать, но тут Салли прорвало, и Двуликий зарыдал, подтянув колени к груди и уткнувшись в них лицом. Ему было ужасно стыдно от того, что он сделал, и полученное удовольствие казалось совершенно незаслуженным. Даже если это часть природы Двуликого, то это не значит, что... Джеймс, поняв, что старший брат в шоке, начал его утешать, от чего Салли зарыдал ещё сильнее. Боги послали ему чудесного брата, которого он совершенно не заслужил!.. Слёзы всё катились и катились, и конца им не было.

Салли молча разбирал свои вещи. Дон и Дензел обеспокоенно переглянулись — их омежка с самого завтрака был не в духе.

— Салли... всё в порядке? — решился спросить альфа.

— Нет.

— Что-то случилось?

— Не выспался. И работа стоит.

Дон решительно подошёл к нему и принюхался, опустив руку на плечо.

— По-моему от тебя Снежком пахнет сильнее обычного...

Салли резко обернулся и оттолкнул друга.

— Не трогай меня!

— Да что?.. — И тут бета замер, ошарашенный догадкой. — Ты...

Салли скрипнул зубами, вцепился в него, притянул к себе и прошипел:

— Раскроешь пасть — прибью!

Дензел тоже всё понял и зажал себе рот, чтобы не вскрикнуть.

— Но... как?

— Дурака я свалял, — рыкнул Салли, отпуская бету и отворачиваясь. — Раньше надо было съезжать, а не сопли на кулак наматывать.

— А что... Джейми?

— Он сам настоял, когда мне рано утром припёрло. Я пытался отказаться... — Салли всхлипнул. — Он же мой брат... но Джейми сказал, что один раз можно... что я не альфа... и он мне верит... — Омега плюхнулся на свою койку и уткнулся в подушку. — Но от него так пахло... Боги, за что вы меня так?!!

Пока Дон стоял столбом, Дензел решительно сел рядом со своим избранником, приобнял и погладил по плечу.

— Ну и ладно. Ты же его не насиловал... всё было по согласию... И уж лучше пусть его первым будет тот, кому он доверяет, чем чужак. — Чуть помявшись, он всё же решился спросить. — И как... твой первый опыт с омегой?

— Не знаю... пока не понял... Но это было... сильно.

— Ты ведь был осторожен?

— Конечно. Я так боялся, что Джейми будет слишком больно... Он же такой хрупкий... В теории я знаю, как надо... помню, как вы со мной... Потом я разревелся... а Джейми сидел рядом и утешал меня... мы помылись...

— Вот видишь, всё не так страшно.

— И ты не считаешь это изменой? — Салли обернулся. В голубых глазах омеги сквозило чувство вины не только перед братом.

— Нет, конечно. Ты же ещё не выбрал. И ты не меченый. Всё в порядке.

И всё-таки Салли виновато ткнулся в его плечо.

— Прости...

— Всё нормально. — Альфа ласково обнял беднягу. — Ты же Двуликий. И ты в этом не виноват. И если ты вдруг захочешь поработать в отделе пережидания, то я возражать не буду.

— Я... тоже. — Дон справился с потрясением. Подшучивая над возлюбленным, он не думал, что подобное и впрямь произойдёт. Да ещё и так скоро. — Я так понял, что вашим родителям об этом лучше не знать.

— Надеюсь, оми не унюхает. — Салли всхлипнул ещё раз. — Вы же знаете, какое у него чутьё.

На смотровой было ветрено. Салли поправил шарф, недоумевая, зачем Риан назначил встречу именно здесь. Как раз сегодня он со своими ребятами собирался тестировать починенную видеоприставку... Неужели понял, что у них с Джеймсом что-то было? И как теперь ему в глаза смотреть?!

Вид открывался просто потрясающий! Тучи то сходились, и всё вокруг накрывала серость, то расходились, и заснеженные склоны начинали играть красками... Салли так засмотрелся, что не сразу понял, что стоит здесь не один.

— Красиво, верно?

— Оми...

— Салли, нам надо поговорить. Я знаю про случку с Джейми... — Салли поник и вцепился в ограждение из булыжников, скрепленных раствором. — Я вижу, что решиться на это для тебя было непросто... и я не сержусь.

— Но ведь...

— Джейми рассказал мне всё, как только я спросил. У нас друг от друга секретов нет. И твой отец тоже знает. Больше никто. Даже Далтон.

— Оми... я...

Риан прислонился к ограждению спиной, и по его лицу невозможно было что-то прочитать. Само спокойствие и невозмутимость. Явно перенятые от мужа.

— Салли, послушай. Перед моим оми подобная проблема тоже когда-то стояла. Он начал созревать по типу бет, и период неуправляемой сексуальности у него тоже был, но пережитое изнасилование помогало ему подавлять это в себе. А когда он сидел рядом со мной во время первых течек, то осознание нашего родства тоже было надёжной страховкой. Ты и Джейми — не кровные родственники, и рано или поздно эта проблема постучалась бы в твою дверь. Что случилось, то случилось. Дело сделано. В любом случае, первый опыт нашего мальчика прошёл в спокойной обстановке и с человеком, который не вызывал у него отвращения и чувства страха. Скорее наоборот.

— Но Джейми ещё несовершеннолетний...

— Он вполне осознавал, что делал и на что соглашался. Да, он берёг себя для одного человека... но так было до того, как мы узнали, что ты — Двуликий. Джейми очень любит тебя и всего лишь хотел помочь. И он готов сделать это для тебя ещё раз...

— Нет. Другого раза не будет. Никогда. А осенью всё пройдёт.

— А что на счёт отдела пережидания?

— Не сейчас.

— Даже для Соломона? Я сегодня разговаривал с ним... он был бы не против.

— Снова приступы участились?

— Да, но они уже не такие тяжёлые, как было раньше. Кажется, третий комплекс начал помогать, пусть и не так эффективно, как мы надеялись. В любом случае, это уже прорыв. Как только мы наладим постоянную связь с нашими лабораториями, то выясним, что именно сработало.

— А сколько у нас всего лабораторий?

— Штук десять по всей стране. И добровольцы, на которых мы проводим испытания, тоже есть. В нашей, которая есть на базе, делается обработка всего того, что мы наработали, а Соломон — один из контрольных испытуемых. И раз третий комплекс начал ему помогать, то сразу, как только мы передадим эту информацию нашим фармацевтам, то омеги, которые участвуют в испытаниях, начнут принимать именно его. У Соломона ведь критический случай, значит, на других сработает лучше. После очередной его течки, как только мы убедимся, что всё в порядке...

— А сколько Соломону лет?

— Скоро будет двадцать один год. А что? Для тебя так важен возраст?

— Не в этом дело.

Риан вздохнул и обнял старшего сына.

— Салли... ну... случилось то, чего ты боялся. Так ведь это не самое плохое. И ты сам это знаешь. Утешься тем, что Джейми не пережил неприятной части твоего опыта, и продолжай жить дальше. Мне удалось сберечь себя для вашего отца, но такие случаи достаточно редки сейчас. Со временем, когда всё изменится и подавители станут привычной частью нашего образа жизни, а потом наша генетика выправится, можно будет расслабиться. Но не сейчас. А сейчас... — Комиссар хлопнул сына по плечу. — иди к Джейми. Он уже весь испереживался, что ты совсем себя изгрыз. Покажи, что ты в порядке, и возвращайся к работе.

— Но я НЕ в порядке!

— НЕ в порядке? — Риан начал раздражаться. — Тогда я тебе покажу, что такое на самом деле "НЕ в порядке".

Омега вцепился в руку сына и потащил за собой в закуток, где сидели дежурные, которые наблюдали за небом. Решительно выгнал всех, запер дверь и начал рывками раздевать вконец перепуганного парня.

— Папа... что ты делаешь?..

— А ты не понял ещё? Может, дойдёт, когда я сам тебя поимею?

— Папа! Прекрати! — Салли начал рьяно сопротивляться. Не хватало ещё переспать с собственным отцом!!!

— Нет, это ты прекрати себя грызть! — Риан остановился и встряхнул сына как следует. — Так ты только накрутишь себя ещё хлеще! А оно тебе надо? — Салли едва не разревелся, но сдержался. — И нечего передо мной тут мокреть разводить, — сбавил тон Риан. — Не тот случай. Слушай, Салли, ты рождён Двуликим. С этим остаётся только смириться. Никто не собирается ставить на тебе опыты и использовать, как кролика, в опытах по разведению чистокровок. Ты будешь решать за себя сам, но для этого ты должен просто принять то, кем ты стал. Да, поздновато всё для тебя началось, и привычные установки мешают, но так уж ведёт пропаганду наше государство. Но ведь у тебя и своя голова на плечах есть. И она хорошо работает. Просто прими как факт — ты Двуликий. И это не ошибка Природы и не извращение. Это часть развития, эволюции и сохранения нашей расы. То, что с этим делать, решать будешь ты и только ты.

Салли всё-таки заплакал, и Риан привлёк его к себе. Салли плакал горько и надрывно, выплёскивая всё, что успело накопиться за эти два дня.

— Прости, оми...

— Нет, это ты меня прости, но другого способа тебя встряхнуть я не нашёл. Оми это называл шоковой терапией... Не стоит всё держать в себе, как ты когда-то привык, готовясь к нашей встрече. Ты дома, среди своих. Здесь не надо строить из себя образцового с точки зрения государства омегу. Здесь нет места предрассудкам. Здесь все равны. Здесь мы стараемся заложить основы того, что потом покажем всему миру, когда одержим победу. И такие, как ты — часть той новой культуры, что мы подарим всем. В древние времена Двуликих почитали как дар богов, а во времена Великого Холода они стали конкурентами, из-за чего их начали истреблять. И вам пришлось научиться прятаться. То, что за все эти века мы до сих пор не выродились, говорит о том, что Двуликие продолжали тайно выполнять своё предназначение — дарить миру чистокровок. И это было не только у нас, но и в соседних странах, с которыми мы до сих пор находимся в состоянии войны. Когда ты дозреешь, ты можешь решать сам — продолжить эту миссию или выбрать себе мужа из своих любовников. А можешь одновременно делать и то и другое. Это будет только твоё решение. Но сначала ты должен принять себя таким, какой ты есть.

— А как... как ты свыкся с мыслью, что ты...

— Мне помог оми. Он никогда не относился ко мне как к эксперименту. Ведь он в первую очередь был омегой, моим родителем, оми, а уже потом учёным. И я это видел. Чувствовал. И я принял себя. Теперь твоя очередь, "совёнок".

— Ты... правда, не сердишься на нас с Джейми?

— Не сержусь. Наш мальчик действительно хорошо пахнет. Может, он, как и ты, дитя импринтинга... Тех кобелей было несколько, и кто знает, кто был его отцом. Даже Дрейк как-то предложил организовать для него первый опыт, чтобы потом было не так страшно, но Джейми отказался сам. А тебе он верит больше, чем Дрейку, почему и решился предложить свою помощь. Он очень любит тебя.

— Я тоже его люблю.

— Вот и отлично. Будем считать, что это было последнее доказательство вашей братской сплочённости, и продолжим жить дальше. Ведь только по-настоящему близкие люди способны пойти даже на самые страшные жертвы ради тех, кого любят. И мы не должны сомневаться в себе, как бы потом противно и стыдно не было.

— Тебе есть... с чем сравнивать?

— Конечно. — Риан вздохнул. — Когда я носил тебя под сердцем, то надо было как-то выживать, скрываться... и как-то пару недель я провёл на точке среди шлюх. Само собой, трахать себя я никому не позволял — говорил, что я заразный, но через рот это не передаётся... — Салли побледнел. — Я костерил себя последними словами и, обслуживая очередного клиента, старался поменьше думать о них и представлял на их месте твоего отца. Выхода другого не было, понимаешь? Я и сейчас не люблю об этом вспоминать.

— А... отец знает?

— Да. Не сразу, но я ему признался. И он понял меня, смог простить. На это ушёл целый день. И весь этот день мне было адски плохо. Теперь мы об этом просто не вспоминаем. Было и было. Главное, что мы сейчас вместе. Как и должно быть.

— Работает! — воскликнул Ленни, глядя на изображение на мониторе. — Салли, ты просто гений!

— Какой там гений, — отмахнулся Салли. — Всего-то кое-что подпаять и так, по мелочи... С камерой же получилось.

В дверь осторожно постучались, и в отдел просунулась голова Джеймса.

— А, Джейми! Заходи! — Крис приглашающе махнул рукой. — Смотри, мы видик починили! Скоро сможем кинотеатр организовать, как только ещё один достанем.

Альбинос зачарованно уставился на монитор, на котором демонстрировались виды, снятые со смотровой площадки в ясный день, а на заднем плане голос Ленни описывал местные красоты.

— Нравится? — Джеймс закивал и, возбуждённо мыча, ткнул пальцем в телефон. — Точно, Риану надо позвонить! Он должен увидеть! — Крис метнулся к телефону, торопливо набрал нужный номер. — Люк, привет. Риан сейчас сильно занят? Да мы видик починили и как раз сейчас смотрим то, что Ленни на прошлой неделе снял... Ага, давай. Мы как раз отмотаем на начало. Ждём. Сейчас весь штаб заявится.

— Как весь штаб? — вздрогнул Салли и обозрел привычный рабочий беспорядок.

— А так. Они уже давно хотят посмотреть на результат.

— Тогда быстро прибираемся, а то все не влезут!

К тому времени, как в отдел вбежал Риан, омеги уже заканчивали уборку.

— Закончили? — выпалил комиссар.

— Ага. Господа, занимайте места согласно купленным билетам! — пригласил на просмотр Крис.

Комиссариат, негромко переговариваясь, расположился вокруг монитора и с любопытством поглядывал на блок приставки. Ленни неторопливо нажал на кнопку воспроизведения, и на мониторе показался коридор, ведущий на смотровую площадку.

— Итак, мы начинаем съёмку, — заговорил голос Ленни за кадром. — Сейчас вы увидите наших дежурных... Ага, вот они. Привет, ребята, вас снимают! — Дежурные ощутимо растерялись. — Не бойтесь, это для проверки видика, который мы чиним.

— Ты на смотровую?

— Ага. Сейчас как раз ясный день... проверим на передачу цветов.

— Какие цвета — зима же?!

— А небо голубое? А леса? И вообще, вы в свободное время хотите кино посмотреть?

— Лучше самим снимать, — поморщился ещё один дежурный. — Видел я, что официальные киностудии снимают.

— Может, и сами что-нибудь снимем, когда научимся монтировать. Но сначала надо что бы было на чём смотреть.

— Тогда иди.

Вот распахнулась дверь на смотровую, и камеру чуть повело.

— Ох, ну и воздух... Аж голова кружится, — пожаловался Ленни. — Сейчас выровняю кадр... Отлично. Боги, какая же всё-таки красота! Представляю, что здесь будет летом... Точно, снимем садовые работы и сбор урожая!..

— Кажется, всё в порядке, — прокомментировал Салли.

— Отличная идея по поводу "снимем сами", — одобрил Гиллиан. — Когда начнётся гонка по выборам в парламент, надо будет поддержать нашу партию, в том числе и видеороликами. Частники с нами работать точно откажутся, так что придётся химичить самим.

— И для разоблачений тоже подойдёт, — хмыкнул Риан. — Снимем какого-нибудь сенатора за чем-то неприглядным, подмарафетим, чтобы было поинтереснее, а потом подбросим копию в телецентр, чтобы смогли увидеть все.

— Вот только монтажом у нас никто не умеет заниматься, — грустно сказал Ленни. — Я слышал, что это очень тонкая работа. Ведь подпольные производители порно как-то работают...

— Вот у них спеца и сманим, когда будет возможно, — пообещал Риан. — Всё у нас будет, ребята. Не сразу, но будет.

Салли украдкой взглянул на стоящего рядом брата и прислушался к себе. Пока всё тихо. Джеймс, будто почувствовав это, обернулся.

— Всё... нормально? Ничего не болит? — шепнул ему Салли. Альбинос кивнул. — Хорошо. Я... старался... — Джеймс качнул головой и прислонился к нему. — Прости, что заставил поволноваться... Просто это было... неожиданно... — Джеймс только улыбнулся и похлопал по его плечу. — Ну и ладно. Мир?

Джеймс сжал ладонь брата и прижал к своей груди. Салли, чувствуя, как бьётся сердце юноши, выдохнул с облегчением. На душе ощутимо полегчало.

Риан прав. С этим надо просто смириться.

Салли поправил сползшее с плеч спящего Соломона одеяло, пригладил его волосы и тихо поднялся с постели. Халат висел на стуле. Одевшись, Двуликий тихонько вышел в коридор, где обнаружил всех, кто его провожал. Родители, Джеймс, Дрейк, Сьюки, Стефан... Чуть дальше маячили Дон и Дензел.

— Ну, как? — первым спросил Риан.

— Успокоился и заснул. Сколько времени я там был?

— Всего два часа. Это хороший показатель.

— Отлично.

— А ты... как?

— Да вроде ничего, только устал немного, — пожал плечами Салли. — До сих пор не по себе, но уже полегче. Оми, мне в душ надо...

— Да, конечно. Иди, милый. Ты есть хочешь?

— Ага.

— Сейчас принесём. Отдыхай, сынок.

Кивнув остальным, Салли закрылся в душевой и встал под упругие тёплые струи, предварительно раздевшись. Решившись на второй заход, он выбрал именно Соломона — как раз надвигался очередной приступ. Пройдя торопливый инструктаж под руководством Стефана и ополоснувшись в душе, Салли решительно перешагнул порог бокса номер восемь... и сердце сжалось при виде мечущегося сородича. Впервые Салли видел беднягу во время приступа, и все сомнения отпали моментально. Салли снова не узнавал сам себя, но ни на секунду не забывал, что рядом с ним тяжело больной человек, которому нужны забота и внимание. Когда приступ закончился и Соломон опомнился, то расплакался, увидев рядом с собой Салли. Он просил прощения, сжимался в клубок, и Салли потратил немало времени, пока утешал его. Глядя на бедного омегу, Салли понял, как во время вспышек выглядел он сам, и от этого становилось ещё тяжелей. Ему-то повезло, его это безумие захлёстывает всего четыре раза в год, каждый раз на четыре дня с перерывами, а несчастный Соломон мучается постоянно... Пожалуй, ради того, чтобы помочь бедняге, можно и наступить себе на горло. Главное — не переступить границы.

Намыливаясь, Салли заметил, что его мышцы вроде бы заметно окрепли. Особенно это было заметно по животу, который никогда не мог похвастаться характерными кубиками, как у альф и бет. Салли испуганно начал себя оглядывать и ощупывать... Нет, лишних волос вроде бы не наблюдается. Надо будет ещё раз обследоваться в медпункте. Если он ещё и бриться начнёт...

У стола дежурного уже исходил паром обильный обед. Салли, поняв, что ужасно проголодался, уселся на стул и набросился. Сьюки насмешливо поглядывал на него.

— Да, вижу, что ты в полном порядке. Кстати, сколько презервативов использовал?

— Три. Я всё записал, как ты и просил. Сколько ориентировочно до его течки?

— Около четырёх дней. Плюс-минус. Из-за болезни цикл периодически сдвигается в разные стороны, но уже не так сильно, как тогда, когда его только привезли. Будешь и дальше помогать?

— Если он позовёт.

— Я передам, когда Соломон проснётся. Сейчас твою одежду принесу.

Сьюки отлучился, и к Салли подошли Дон и Дензел.

— Всё нормально?

— Да, кажется... Теперь понятно, как вы во время нашей первой течки умудрились так быстро смолотить все мои запасы.

Парни смущённо переглянулись.

— Так ведь расход сил идёт очень большой... даже у альфы... — пробормотал Дензел.

— Я не в укор. Просто сказал, что понял. Ребята... — Салли замер над тарелкой. — Вы не будете против... если я и дальше буду иногда помогать Соломону?

— Конечно, — кивнул Дон. — Я ещё не забыл, как сам им занимался. Не заставлять же его мучиться в одиночку — от этого ему только хуже становится.

— Вот и договорились. Вы только не забывайте — я вам обещал.

— Всё в порядке. — Дензел погладил Салли по плечу. — Поступай так, как считаешь нужным.

Салли видел, что его ребята говорят искренне, и стало совсем легко. Вот и хорошо.