Viva l'Italia Fascista!

— ... не проблема. Пошлешь их учиться дальше. В Бенгази, для начала. Там нужно платить, как и за высшее образование, но как раз деньги у тебя будут. Главное, не показывай сколько. Можешь всем объяснять, что за обучение плачу я. Будешь брать сколько требуется в банке. Потом подскажу, как и куда обратиться. Только хочу, чтоб ты понял. Им будет тяжело. Нет, не математику усваивать. Они попадут в чужое окружение. Полагаю, сам видел в армии, как третируют новичка и иноверца. Здесь дети, а они порой гораздо более жестоки.

— Мои не сломаются, — уверенно сказал Самир.

Может и так. Все ж характер у здешних железный. Выносят такое, отчего европеец загнется моментально.

— И жить смогут у дальних родичей. Те помогут и объяснят.

— Если чего пойдет не так — приходи ко мне напрямую. Когда придет время поступать в университет — обязательно. А можешь и просто привести познакомится. Чтоб знали к кому обратиться, если чего.

Сам в Бенгази бываю не особо часто, хотя там основной лагерь Черной колонны. К этому времени достаточно обустроенный, с собственными кинотеатрами, стрельбищами и сержантскими курсами. Про бары и бордели рядом лучше помолчать. За лицензию они платят опять же в кассу колонны. То есть вечный круговорот монет в природе. Получая жалованье, чернорубашечники спускают его тут же, частично возвращая назад.

— Если меня не будет в пределах достигаемости, оставлю к кому обратится. Надеюсь никогда не понадобится и все пройдет удачно.

Еще через час Марко вскочил, глядя на северо-запад. Достаточно скоро и остальные услышали шум движка. Жак вышел практически вовремя и куда требовалось. Летчик он замечательный, но даже по здешним меркам не особо зарабатывающий. Вроде перспективная почтовая авиационная компания из четырех самолетиков висела на волоске. Начальство предпочитало военные полеты, а рангом пониже и вовсе редко соглашались подняться в небо. Одна почта и оставалась, а платили за то не жирно. Техника старела, замены не имелось. На мое предложение согласился моментально. Тем более в Египет и так частенько отправлялся и местность приблизительно знал. Вот это 'приблизительно' и сильно нервировало. Мог ошибиться и тогда потеряли зря время.

Самолетик пробежался по дну озера и остановился, на наше общее счастье ничего не сломав. Все расчалки или как там тряхомудия называется не лопнули, колеса тоже остались на месте. Приходилось видеть, как при посадке на неподготовленное место буквально разваливался. Жак все ж профессионал. Уважаю.

— Пойдем, — говорю Идрису, отстегивая его от канистры и сводя руки сзади наручниками.

Он это принял с все тем же отрешенным видом и пошлепал в своих неприспособленных к длительным передвижениям тапочках вперед.

— На крыло и вниз, на пол садись.

Тут он впервые проявил эмоцию, осознав ситуацию. Фактически я буду упираться в него ногами.

— Нет, — сказал резко. — Убей, но не унижай.

— Это 'капрони'. В нем всего два места. Летчик и наблюдатель или пассажир. Сажать тебя одного, пусть и связанного, нет ни малейшего желания. Может выпрыгнешь в полете или предложишь миллион и он полетит в Каир. Давать шанс не собираюсь. Придется потерпеть или упакуем силой.

Он покосился на Булайчича и видимо осознал, насколько проще скрючиться самому, чем быть утрамбованным эдаким громилой. Мне его требуется довести живым, а с разбитой головой и поломанными руками, ну так вышло.

Места, натурально мало. Кресло мы выкинули еще в Киренаике, а то б точно не поместились. Идрис мужчина в теле. Зато и сидеть верхом удобно. Мне. Его мнение в данном вопросе не учитывалось.

— Ждете пока взлетим, — сказал остающимся. В чем большие сомнения. И так движок у тарахтелки не новый, а здесь перегруз, — потом уходите.

Сюда мы добрались без проблем. Граница с Египтом огромной протяженности и абсолютно дырявая. До появления Черной колонны на парочке дорог стояли посты, а кому требовалось шел мимо, особо не скрываясь. Теперь любые перекочевки под большим вопросом. Самолеты-разведчики и патрули постоянно фиксируют нарушения. Если кого ловим с оружием просто всех кончаем. И не всегда то сенуситы, горящие праведным гневом джихада. Бывает не везет и обычным бедуинским семьям. Никто особо не разбирается. Документов нет? А откуда у них. Ружье нашли? Везти вас еще до судьи и кормить/поить, да за верблюдами смотреть. Пожалуйте в ближайшую яму. Намеки такого рода замечательно понимают все. Практически прекратились гуляния без разрешения.

— Чао! — махаю рукой, пока машина, дребезжа и подпрыгивая на всех кочках набирает ход.

2.

— Ты ведь знаешь почему здесь, — с усмешкой произнес Гульельмо Наси, обводя широким жестом кабинет.

— Догадываюсь.

— Проигнорировать губернатора Киренаики даже тебе наглости не хватит, в отличии от вызова в прокуратуру или к военному следователю.

— Я им не подчиняюсь.

— Ты и мне не особо, — без обиды сказал. — Потому судьбу твою будет решать сам Дуче. Собирайся. Надеюсь читаешь в газетах не только иностранную критику на себя лично...

— Правильно было б 'Беспричинную и удивительную, на фоне чего другие вытворяют'. Бельгия, например, в Конго или хотя б Англия в своих владениях.

... а иногда обращаешь внимание и на новости Италии, — игнорируя реплику, продолжает невозмутимо. — Грядут большие перемены и дело даже не в ноте из Лондона и вое, так называемой прогрессивной общественности. Для Бальбо назначение явное понижение и почти оскорбление. Он собирается отыграться на прежних назначенцах. Кстати и на мне.

Между Триполи и Бенгази не существовало проходимых дорог и телефонных/телеграфных линий. Самолеты и корабли зависели от погоды. В результате, губернатор обычно проживал в Триполи и был фактическим правителем более густонаселенной Триполитании, в то время как другой, рангом пониже, правил Киренаикой. Явное желание Бальбо назначить на пост старого друга и товарища Дино Альфьери ни для кого не являлось секретом. Причем сразу вице, объединив в одну провинцию. Гильельмо с удовольствием на прощанье сделает нечто им во вред. В конкретном случае поддержит меня.

— Подготовка к приезду...

К нам едет ревизор, мог бы сказать, однако боюсь, до него не дойдет. Классическая русская литература не входит в образование итальянских военных. В оперу они еще могли сходить, но про театр с иностранными пьесами слышать не доводилось.

... должна быть завершена точно в срок и чтоб никакого очковтирательства, на котором клевреты Бальбо сумеют поймать за руку! Я хочу уйти красиво!

3.

Увы, лично мне не светило торчать рядом с Муссолини, попадая в блицы фотографов, хотя львиную долю того, что подается как успех, пробивал лично. Дуче прибыл для показа достижений, а не раздражать иностранные правительства моей физиономией. Поэтому именно он разрезал ленточку, показывая только что построенный трубопровод. Реально можно назвать невероятным инженерным подвигом, учитывая мизерное количество моторных средств и строительной техники.

Сотни рабочих, прежде всего из поддерживающих сенуситов племен, ударно трудились в песках под охраной. Кто норму не выполнял потом харкал кровью. И хотя мерли как мухи от условий труда, все ж пища и главное вода, поступали вовремя. А по окончанию пошли по амнистии в Египет. Не уверен в особой радости тамошних начальников местного разлива и английских, однако после массированной компании о судьбе согнанных в трудовые лагеря выгнать назад уже не получалось. Кстати говоря, их там померло больше, чем под моим началом. Не нашлось возможности кормить. Бюджет не предусматривал. Под конец несколько тысяч взбунтовались и устроили хорошую резню местным. Аж армию пришлось вызывать. Я от всей истории получил сплошное удовольствие.

А Муссолини снимался на фоне домиков переселенцев, целуя младенцев и пожимая руки главам семейств. Вместе с ним приехала самая большая из предыдущих партия — сорок тысяч человек. Обеспечить им сносные условия после высадки и четко отправлять в нужные точки, предоставляя транспорт и прочее, задача отнюдь не тривиальная. Совместными усилиями с губернатором наладили с эффективностью, которая редко ассоциируется с итальянскими правительственными предприятиями. Даже священников пригласили освятить постройки и прочитать молитвы. Все ж эти годы прошли не зря. Научился заставлять себя слушать и повиноваться не только криком и силой.

Я почти счастлив, что освобожусь от кучи проблем, когда выгонят с треском. Устал тащить на себе бесконечный воз забот. На мое счастье лишь половина новеньких ехала в Киренаику и помпезные праздники в первую очередь состоялись в Триполи, на площади Пьяцца дель Кастелло.

'Начните новую жизнь ради семьи и Италии', пафосно провозгласил Бенито. 'Не спрашивайте, чего для вас Родина сделала, сделайте для нее нечто бескорыстно'. Народ рукоплескал в экстазе. Афоризмами Муссолини славился давно и простонародные нотки южного диалекта в фразе не случайны.

Я сознательно болтался где-то сзади толпы придворных и всевозможных лизоблюдов. Не из брезгливости, а чтоб не затоптали. Если после всех приготовлений, на месте кто-то обделается, значит ничего все равно б не исправил, бегая с мордой в мыле. Поздно. В основном играли с Марко и Роберто в карты не всерьез, а чисто на интерес. Первый достаточно быстро отваливал. Он всерьез раздумывал как с свалившимися на голову деньгами подастся в родные края и откроет автомастерскую. А Габбани оказался достаточно умелым игроком. Блефовал в покере и считал карты достаточно хорошо, чтоб потихоньку обдирать кого угодно. Ко всему показал дружески пару шулерских фокусов. И чего вечно с пустыми карманами? Так тянуло дурня на рулетку и или в кости поставить. Азарт, помноженный на уверенность в собственной удаче.

Пришли за мной ночью. Не конвой, а вновь назначенный адъютант при Муссолини. Целый полковник. Расположился Дуче в одном из домов для переселенцев, правда, в отличие от них, без семьи. Зато какой демократичный и близкий к народу в статьях. Непременно в газетах пропечатают про желание своим боками выяснить удобства и фотки соответствующие.

— Жизнь политика, — сказал он не здороваясь, как только адъютант, герой Римского фронта, остался за порогом, — сплошные компромиссы и ныряние в дерьмо. Ты думаешь меня волнует, о чем пишут английские газеты и куча иных, включая советские, про Мясника Киренаики и Палача Феццана?

А с чего тогда все уверены в близящемся нагоняе?

— Нет, — сказал, как припечатал, внушительно и сделал многозначительную паузу. — Я сам тебе дал задачу и не ограничивал в действиях. Ты и сделал, то что не мог не сделать. А эти цифры... Помилуйте, откуда кто-то вобще может знать про население, которое никогда по-настоящему не переписывали, а численность кочевников и вовсе не проверяли. Шляются туда-сюда, сегодня в Чаде, завтра в Египте. Может их там уморили добрые сахибы.

Тут, похоже, требовалось посмеяться, но мне было как-то не до юмора. Что ни при каких обстоятельствах и не подумает откупаться моей головой практически уверен, но ведь разговор не случаен.

— Осталось по твоей переписи меньше ста тысяч местного населения в Киренаике, не считая ручных берберских-казаков.

Странно, но именно так произнес. Не граничарами назвал, как некогда сербов на границе с турками и не сипаями с зуавами и аскерами. Кажется, читал внимательно проект договора и сделал неожиданную параллель. Или все ж знает четко про мое происхождение.

— Замечательно. Программа переселения будет продолжаться и лет через десять настоящих итальянцев здесь будет большинство.

Подразумевалось, что с Триполитанией сложнее. Там не настолько проредили местных.

— Не только фермеры, но и что важнее города, должны стать нашей территорией не по названию.

А вот теперь в голосе прозвучало железо.

— И что достал Идриса на египетской земле, тоже ничуть не возмущает. Его нужно было повесить именно так! Публично и в присутствии местных жителей.

Из казни устроили целое представление. С барабанным боем и на главной площади Бенгази, на специально построенной виселице, в присутствии солдат и туземцев. Что, зря на самолете вез? Еще и сняли на три камеры все, особенно лица присутствующих крупным планом. Потом из этого склеили документальный фильм, который крутят не только в колониях и метрополии, но и в иных государствах.

— МИД с честными глазами отвечает по твоему докладу: 'Ничего не знаем, схвачен на нашей стороне в составе группы сенуситов. Видимо хотел поднять очередное восстание, поставив на личную популярность'.

С какой стати извиняться за религиозного бандита, десятилетиями портящего нам кровь. Англичане фактически признали его эмиром Киренаики и Триполитании, и не только отказавшись выдать по официальному обращению (сознательно им показал, пренебрегать просьбой соседа не стоит, а то выйдет неприятность), но и давали оружие в немалом количестве. Если вспомнить те пушки, то списать на кражу или покупку старья никак не удастся.

— Деньги, действительно были? — все тем же тоном и вроде, между прочим, поинтересовался.

— И что характерно, в английских фунтах. Чем подкармливать шейхов, пусть мои люди пользуются.

— Да, -кивнул Муссолини, — денег из казны всегда мало. Ты стал опытным бюрократом и вечно требуешь добавки. В этом вы трогательно сходитесь с Бальбо, когда он сидел на посту руководителя ВВС.

Главное понял, как я и хотел донести. Не конкретным людям досталось, а всей Черной колонне. Может так было б справедливо поступить, но эти парни рядом со мной все время и рисковали. За работу положено платить и не обычным жалованием.

— Возвращаясь к началу нашей беседы... Ты сделал то, за чем тебя я послал. Обеспечил бесперебойную поставку нефти и спокойствие в колонии. В другой ситуации вручил бы орден, но пока достаточно звания легата.

Пауза достаточно выразительная и бодро поблагодарил с обещанием служить великой Италии и лично Дуче. В тридцать лет стать аналогом армейского генерала и фактически равным большей части известных расов хотя б по рангу, если не на деле, дорогого стоит.

— К сожалению, начал излишне врастать в здешние дела и принимаешь их близко к сердцу. Пора возвращаться в Рим.

— В каком качестве? — осторожно спрашиваю.

— Я в курсе, привык к полной самостоятельности и вряд ли захочешь служить по часам, прибегая в отглаженном мундирчике к вышестоящему начальнику по первому зову. Найду синекуру, причем останешься моим личным порученцем. Идет?

Ага, тут откажешься. Ответа не требуется.

— Заодно бью сразу несколько зайцев одним выстрелом. Для иностранцев ты снят с должности и в опале за прежние подвиги. Бальбо избавляется от потенциально оппозиционера, а я от ваших взаимных кляуз.

— Значит то, что говорят, правда?

— Если про объединение в Ливию и изменение политики по отношению к населению — чистая.

— Это ж натуральная глупость, объединять три никогда не связанных племенных группы в одну страну!

— Или немалая мудрость, — сказал невозмутимо Дуче. — Вряд ли смогут договориться против власти, у каждой свой интерес. Территория, на которой проживает с десяток племен, которые друг друга в основном хотели бы видеть в земле. Ну, или в качестве рабов. Разделяй и властвуй придумано не мной. Местных евреев вполне можно использовать в качестве посредников с арабами. По тем же причинам. Заодно они станут держаться властей, если не хотят скатиться вниз.