Resolving a Misunderstanding

— Профессор, профессор. Вам следует лечь спать. Действительно. Я закончу с этим и оставлю у тебя в кабинете. Это не займет много времени, и будет весело — Она увидела, что в его глазах блестят непролитые слезы. Она нерешительно положила руку ему на плечо и сказала еще тише: — Вам нужно немного поспать, если завтра вам предстоит преподавать, сэр. — Минерве хотелось сказать что-нибудь утешительное, но она понятия не имела, что это может быть. Любые обстоятельства, при которых его задело бы множество проклятий, не могли быть хорошими.

Альбус слегка повернулся к ней.

— Спасибо, Минерва. Я думаю, вы правы. — Он встал, и она опустила руку. — Мне жаль, моя дорогая, — сказал он.

— Простите? Пожалуйста, не стоит, профессор. После всего, что вы для меня сделали, самое меньшее, что я могу сделать, — это прочитать вам несколько эссе, — бодро сказала она, стараясь вести себя так, словно только что не видела слез в глазах своего любимого профессора. Она не хотела, чтобы он смущался. — Кроме того, помогая вам, я буду чувствовать, что делаю все, что в моих силах, для военных целей.

Глаза Альбуса снова заблестели, на этот раз без слез.

— Ах, вклад в военные усилия — что ж, мисс Макгонагалл, я поручаю вам, по крайней мере, на сегодняшний вечер, помогать мне. Но вы не должны пренебрегать учебой — ваши результаты в СОВ будут определять, какие занятия вы сможете посещать на уровне ЖАБА, и вы знаете, что я считаю важным, чтобы вы продолжали изучать арифмантику, а также трансфигурацию, защиту и Чары. И любые другие на ваш выбор, конечно.

А, вот и ее профессор Дамблдор вернулся.

— Да, сэр. Я усердно учусь, не беспокойтесь об этом.

Альбус написал что-то на клочке пергамента и протянул его ей.

— На случай, если ты не вернешься в Гриффиндорскую башню до наступления комендантского часа, поскольку, как я полагаю, тебя нет в списке патрульных префектов на сегодняшний вечер.

С этими словами он взял свою сумку, с легкой улыбкой пожелал ей спокойной ночи и ушел. Следующие несколько часов Минерва усердно работала, записывая свои комментарии к каждому эссе на отдельном листе бумаги и добавляя рекомендуемые оценки в конце каждого комментария. Закончив, она посмотрела на свои результаты и на мгновение задумалась. Она достала записку, которую написал для нее Дамблдор, и просмотрела ее, освежая свою память. Затем Минерва взяла свою волшебную палочку и просмотрела студенческие эссе, перенеся свои комментарии на каждый лист бумаги и сделав свой почерк похожим на почерк профессора. Однако она не добавила ни одного из рекомендованных сортов, решив, что эта операция была достаточно рискованной, поскольку выходила далеко за рамки того, о чем он ее просил. Затем она достала из сумки чистый лист пергамента и написала ему записку:

"Уважаемый профессор Дамблдор:

Надеюсь, вы выспались с пользой для здоровья. Я взял на себя смелость записать свои комментарии на студенческих пергаментах, которые вы держите в руках. Это простое заклинание, и я уверен, что у вас не возникнет проблем с его отменой, если мои комментарии окажутся неуместными; Однако я надеялся сэкономить вам немного времени, поэтому, пожалуйста, простите меня, если я доставил вам еще больше хлопот, сделав это. Я включил предлагаемые оценки в исходный лист, содержащий мои комментарии. Я не ручаюсь за их точность.

Пожалуйста, дайте мне знать, если я могу еще чем-то помочь.

С уважением,

Минерва М. Макгонагалл"

Она положила исправленные пергаменты на его рабочий стол, поверх них — свое письмо, затем закрыла дверь кабинета, собрала свои книги и отправилась в Гриффиндорскую башню. Ей не пришлось воспользоваться запиской, которую дал ей профессор Дамблдор, потому что по дороге она никого не встретила. Добравшись до своей комнаты, она сунула ее в учебник по трансфигурации. Засыпая той ночью, она вспомнила непролитые слезы в глазах профессора Дамблдора и решила сделать все, что в ее силах, чтобы облегчить ему жизнь, зевая и вздыхая, понимая, как мало это, вероятно, значит.

Глава 8. Проект Минервы

Резюме:

Минерва вспоминает, как Альбус предложил ей специальный проект в конце пятого курса.

Персонажи этой главы: Минерва Макгонагалл, юная Минерва, профессор Дамблдор

Текст главы

Надпись "Разрешаем недоразумение"

VIII: Проект Минервы

Пятнадцать лет спустя Минерва потянулась в ванне и пожалела, что не испытывает по-прежнему того юношеского желания помогать своему любимому профессору. Она покачала головой, встала и вышла из ванны, потянувшись за одним из пушистых белых полотенец, которые принесла ей Блампа. Она рассеянно вытерла ноги, затем поплотнее завернулась в большое полотенце. Кончики ее длинных черных волос были влажными от пребывания в ванне. Призвав волшебную палочку, Минерва машинально высушила их.

Минерва налила себе последнюю чашку чая из чайника, на этот раз без меда. Сделав глоток, она поставила чашку на туалетный столик в ванной и посмотрела на себя в зеркало. Даже после принятия ванны она могла видеть, как Блампа понял, что в то утро она была не в себе. Каким-то образом, с того момента, как она вышла из своих комнат и направилась в кабинет директора, до того, как она вернулась, у нее появились отечные круги под глазами, и она была уверена, что ее лицо, должно быть, покрылось красными пятнами. Хотя она почти не плакала, слезы, которые она выплакала, и те, что остались непролитыми, оставили свой след на ее лице.

Минерва намочила фланель холодной водой из раковины и промокнула ею лицо и глаза, желая, чтобы ее лицо как можно скорее пришло в норму, прежде чем предпринимать какие-либо более радикальные меры. Она отпила глоток чая и расчесала волосы, сожалея о том, что заклинание сушки оставило в них столько статики. Закончив расчесывать волосы, она увидела тарелки с печеньем, которые принесла Блампа. Ну, она все еще чувствовала себя немного неуверенно и на завтрак выпила только чай и булочку. Печенье могло бы пойти ей на пользу. Она потянулась за своим любимым песочным печеньем, затем, поколебавшись, взяла имбирный тритон, который, по словам Блампы, был "вкусным". Хорошо, что здесь есть что-то счастливое, раз уж она не была счастливой, едко подумала Минерва. Она откусила кусочек бисквита, обнаружив, что он хрустящий снаружи, но тягучий с патокой внутри. Хм. Когда она жевала, специи согревали ей язык и щекотали небо. Сладкий, но в то же время остро-пряный, одновременно твердый и мягкий. Это то, что Блампа считала "приятным" вкусом? Она, конечно, ела их и раньше, но никогда не испытывала к ним особой симпатии. Съев второй имбирный тритон, она отнесла его вместе с чашкой в спальню, где поставила чашку с блюдцем на туалетный столик и задумалась, что бы ей надеть.

Доставая трусики, сорочку и чулки из ящика гардероба, она снова подумала о словах, которые Альбус подслушал у нее этим утром. Теперь она уже не просто переживала из-за того, что он услышал их, и не беспокоилась о том, что он подумает о ней, а еще больше беспокоилась о том, как он отреагировал и не причинила ли ему сильную боль. Она села на край кровати, положив рядом с собой нижнее белье. Полотенце соскользнуло с ее плеч, и она сбросила влажную тряпку на пол. Обычно она не бросала одежду или полотенца на пол просто так, не задумываясь, но сегодня была слишком уставшей и озабоченной, чтобы отправить их в корзину для грязного белья.

Минерва откинулась на спинку кровати, свесив ноги с края, и подумала об Альбусе. Альбус, который был добр к ней с самого детства. Поппи сказала, что, когда она произнесла эти, теперь уже ненавистные, слова, Альбус был похож на маленького мальчика, у которого умер любимый Крап и который пытается не заплакать. Эти мысли свели на нет всю пользу, которую могла принести прохладная фланель, и на глаза навернулись слезы. Она повернула голову и посмотрела на плед, который лежал сложенный в изножье ее кровати. У афганки не было определенного дома: иногда она лежала на своей кровати, иногда на диване в своей маленькой гостиной, иногда перекидывалась через спинку стула, но всегда рядом.

Минерва протянула руку и нежно погладила мягкую голубую, зеленую и серую шерсть. Это был очень продуманный подарок, типичный для дарителя. Они так приятно провели вечер, когда он дарил ей этот подарок. Она всхлипнула, думая о том, что, вероятно, разрушила их дружбу тем утром из-за своей неспособности сдерживать себя и крайне неудачно подобранных слов. Притянув к себе плед, Минерва прижала его к себе; сильные, мучительные рыдания начали сотрясать ее тело. Перекатившись на бок, она подтянула колени к груди и заплакала так, как не плакала уже много лет. Как она могла так обидеть его, человека, которого так сильно любила?

Ее слезы утихли. Она достала носовой платок, вытерла лицо и громко высморкалась. До обеда оставалось меньше получаса. Она не могла прийти в таком состоянии. Вспомнив слова Поппи о том, что она выглядит как опытная, собранная ведьма, она поднялась с кровати, встряхнула и снова сложила плед, лишь слегка шмыгнув носом при этом.

Она натянула нижнее белье, радуясь, что на сорочке есть автоматически настраивающийся поддерживающий амулет. Сначала она подумала, что это излишество — какая ведьма, у которой есть волшебная палочка, не сможет наложить поддерживающий амулет? — но это был подарок от Мелины. Вскоре Минерва оценила удобство того, что ей не нужно было накладывать чары каждый раз, когда она одевалась, и с тех пор приобрела еще несколько. Но это платье было самым красивым: из тонкого белого батиста, с достаточным количеством кружев и петелек, чтобы выглядеть женственно, но не слишком броско, и крошечными перламутровыми пуговицами спереди. К тому же у него был достаточно глубокий вырез, чтобы она могла носить его с любой мантией, а не только с преподавательской.

Сев за туалетный столик, Минерва вызвала из ванной волшебную палочку. Взглянув на свое покрытое пятнами, опухшее лицо, она решила, что займется своим лицом в последнюю очередь. Несколькими взмахами волшебной палочки она собрала волосы на затылке в тугой пучок. Минерва вздохнула. Слишком туго, слишком строго. И у Минервы разболелась голова. Еще один-два взмаха — и она покончила с пучком и заменила его очень свободным французским завитком, закрепленным несколькими заколками. Он не выдержит матча по квиддичу, даже на зрительских трибунах, но вполне подойдет для обеда в Большом зале.

Минерва подошла к своему гардеробу и достала легкое платье бледного, зеленовато-серого цвета. Свободные рукава, слегка расклешенные на запястьях, и вырез в форме сердечка делали его более удобным в это время года, чем большинство ее преподавательских мантий, которые она купила в разгар шотландской зимы. Юбка была довольно прямой от талии, а затем слегка расширялась ниже колена. Поверх этого Минерва накинула красное клетчатое платье без рукавов. Она прикрепила к корсажу три плетеные лягушки, затем повернулась, чтобы посмотреть в зеркало. Нет, нет, все не так. Бросив это платье на кровать, она выбрала зеленое клетчатое льняное платье без рукавов, без застежек спереди. Спереди оно было почти таким же длинным, как и другое, и открывало грудь, а затем плавно сужалось к талии. "Этого должно хватить", — подумала она, глядя в зеркало. Она подняла палочку и быстро сотворила несколько заклинаний, чтобы уменьшить отечность и покраснение на лице, а затем скрыть то, что нельзя было устранить.

Присев на край кровати, Минерва натянула чулки, которые, как оказалось, были заколдованы, чтобы оставаться на ногах без подвязок, затем надела мягкие светло-коричневые туфли. Надевая их, она решила, что не может позволить себе думать об этом в данный момент, поскольку вскоре ей предстоит встреча с Альбусом. С долгим, прерывистым вздохом она поняла, что ей все равно придется подумать об этом в ближайшее время. Она не хотела. Но теперь казалось, что последствия того, что она не справится с этим, будут хуже, чем те выводы, которые она могла бы сделать в конце своего обследования.

Возможно, ей придется покинуть Хогвартс, так или иначе, но Поппи была права: она не могла просто сбежать в панике. Если она и собиралась уйти, то только по очень веским причинам. Одной неконтролируемой вспышки гнева было бы недостаточно. Если только Альбус так не думал. При воспоминании о том, как Поппи описывала его, будто он "пытался не заплакать", к горлу Минервы снова подступил комок. Она сомневалась, что Альбус уволит ее за то, что она сказала, или даже за свои оскорбленные чувства, но что, если после этого он решит, что не сможет с ней работать? Что, если каждый раз, когда он видит ее, он вспоминает, что она сказала, и ему снова становится больно?

Минерва могла проклинать себя за то, что причинила ему боль и, возможно, нанесла непоправимый вред их дружбе. Если бы только Он не намекнул на свое нежелательное, неудобное и неуместное присутствие так много лет назад, а потом имел неосторожность осесть и чувствовать себя как дома, и все из-за специального проекта....

Минерва блестяще сдала экзамены по СОВ, получив "Отлично" по древним рунам, уходу за магическими существами, чарам, защите, гербологии и, конечно же, трансфигурации, и "Превосходит ожидания" по арифмантике, астрономии, истории магии и зельеварению, а также довольно разочаровывающую оценку "Приемлемо" в гадании, что, как только она перестала раздражаться по этому поводу, не беспокоило Минерву, поскольку она все равно не хотела "тратить время на подобную чепуху" в свои новогодние годы. Хотя результаты ее экзаменов были известны только в середине лета, профессор Дамблдор встретился с ней в конце пятого курса, чтобы обсудить ее курсы для новичков. Кроме того, у него был специальный проект, за который, как он надеялся, она тоже возьмется.

Обсудив, какие предметы Минерва продолжит изучать на шестом курсе, и решив, что, если ее результаты по СОВ будут такими, как ожидалось, она выберет Арифмантику, Древние руны, Заклинания, защиту и трансфигурацию, а также, возможно, уход за магическими существами, Гербологию и зелья, Дамблдор высказал свое предложение.

— Анимаг? Ты думаешь, я могла бы стать Анимагом? Минерва не знала, радоваться ей, быть польщенной, сомневаться или, возможно, даже испугаться — все слышали истории о ведьмах и колдунах, которые пытались превратиться в животных, но в итоге оказывались в больнице Святого Мунго, иногда на очень долгий срок. Изучение элементарной теории анимагической трансформации на занятиях заинтриговало ее, но профессор Дамблдор направил ее к другим специальным проектам, когда она сказала, что хотела бы побольше прочитать об анимагах.

— Я определенно верю, что над этим стоит поработать. У тебя врожденный талант к трансфигурации, Минерва; ты также отлично разбираешься в теории, а также обладаешь необходимыми практическими навыками и усердием. Немногие обладают всеми этими качествами в достаточной мере, чтобы на самом деле обрести анимагическую форму. Они могут понимать теорию, но не обладать интуицией, не чувствовать Преображения. Или же они могут обладать врожденным чутьем и теоретической базой, но не обладать необходимыми навыками. Но даже всего этого недостаточно без усердия, заботы, мотивации и упорного труда. Я верю, что у тебя есть все необходимое, чтобы стать анимагом. Но только если ты сама этого захочешь, — добавил Альбус. — Это большая работа, которая потребует от тебя времени и энергии, которые ты мог бы потратить на другие занятия. Я оставляю это на ваше усмотрение.