Все в сад!

— Горю, накиньте кто-нибудь на меня плащ! — заорал гном, продолжая тянуть к себе любимую кувалду. Маша с виноватым видом подхватила с земли ближайший плащ, который, кстати, оказался Витиным, и рысью побежала тушить пожар, откуда только силы взялись...

Упирающийся изо всех сил гном подъезжал всё ближе и ближе к гному, Маша бегала вокруг, хлеща его плащом по спине в попытках сбить огонь. Огонь, радуясь притоку свежего воздуха, весело разгорался, эльф всё так же индифиррентно болтал в воздухе рукой...

И Витя решился. Времени, чтобы поджечь новую ветку, не было, надо было что-то делать, а ничего, кроме как попытаться запустить в зверюку файерболом, в голову не приходило...

Витя поднял обе руки и направил их в направлении монстра, одновременно пытаясь представить, как с пальцев срывается огненный шар, и несётся в эту здоровенную мерзкую тушу...

Но время шло, и ничего не происходило... То есть ничего не происходило с Витей. Для остальных же время протекало вполне насыщенно: Маша, повинуясь указаниям гнома, в которых слова, в приличном обществе принятые называть 'цензурными', составляли примерно пятую часть, наконец накинула на его плечи плащ, да ещё и прижала его, стараясь перекрыть доступ воздуха к огню... в общем, обняла Нара, как родного. Сам Нар уже доехал до зелёной линии и вот-вот должен был её пересечь. Эльф наконец-то извлёк из воздуха новый колчан со стрелами...

И тут Витя почувствовал, как пальцы словно наливаются чем-то, для чего у него не было определения. Тяжесть — не тяжесть, энергия — не энергия...

'Сейчас шарахнет!' — понял он.

Однако, 'шарахнуло' совсем не так, как ожидалось. С Витиных пальцев сорвался какой-то луч, словно сотканный из серой пыли, и угодил точно в середину груди монстра. Монстр тут же обиженно завизжал неожиданно тонким голосом, и выпустил рукоять гномовской кувалды. Нар чуть не упал, но каким-то чудом удержавшись на ногах, исполнил сложный пируэт, и развернувшись в падении, двинул кувалдой примерно в то же место, куда угодил Витин луч. Если учесть, что всё это время на нём висела судорожно вцепившаяся в него Маша, то продемонстрированным им в данном эпизоде ловкости и силе можно было только позавидовать. Одновременно эльф сделал ещё одно размытое движение, и его колчан снова оказался пуст. Монстр сделал шаг назад, и 'проявился' В смысле, теперь его можно было разглядеть во всех подробностях.

Лучше бы он этого не делал! Содержимое Витиного желудка начало стремительно подыматься вверх, стремясь вырваться наружу. Но ему со своим желудком как-то удалось справиться, в отличие от Маши, которая к чудищу была ближе, и соответственно, получила больше впечатлений. К счастью, её ужин был выплеснут не на гнома, а на монстра, от чего тот стал ещё противнее.

Представьте себе нечто здоровенное, мерзко воняющее, образованное, кажется, клубком полуразложившихся непрерывно шевелящихся змей, а если приглядеться, то и не только змей... С ползающими туда-сюда по телу осклизлыми мелкими тварями, и горящими синим злобным огнём маленькими глубоко посаженными глазками на голове, похоже, составленной из костей разной степени 'свежести' черепов, причём явно человеческих, с... В общем, думаю, достаточно. Можно только добавить к общей картине, что вся эта мерзость была утыкана, словно ёжик иглами, эльфийскими стрелами и равномерно покрыта полупереваренным содержимым Машиного желудка.

Существо на какое-то время замерло на месте, словно давая возможность путникам насладиться своим видом, а потом, ещё раз обиженно взвизгнув, развернулось и медленно удалилось во тьму, озаряемое периодическими вспышками синего цвета всё меньшей яркости.

— И что это было? — поинтересовался Витя у окружающих, наконец победив свой желудок.

— А Дерх его знает... — пожал плечами Нар, только что оторвавший от себя Машу, вцепившуюся в него судорожно сведёнными пальцами. Судя по тому, что любопытная девушка тут же не поинтересовалась, а кто такой 'Дерх', она явно всё ещё была не в себе, — Это разве что учёные какие могут знать, да и то не все... Теоретики по кабинетам сидят, этого не видят, а практики... Может, вон они и ходят, — кивнул гном на вновь принявшихся бродить вокруг защитного круга упырей. Теперь, после монстра, они уже не казались такими уж уродливыми.

— Ну что ж, вроде отбились. Пора спать, — резюмировал эльф, оглянувшись вокруг. Его лук и колчаны снова куда-то исчезли.

— А эти?! — Маша возмущённо указала на как-то ошеломлённо бродящих вокруг упырей. Казалось, они были потрясены таким исходом поединка.

— Этих защита не пропусти, — беспечно отмахнулся гном. А если что, выставим караульного. Кто первый, ты или я? — обратился Нар к Элдуисару, — Эти, — кивнул он в сторону Маши и Вити, — пусть спят. С них всё равно такие охранники...

— Хорошо, я первый, — решил эльф. Ложитесь спать.

И путники принялись укладываться на ночлег. Вскоре все, кроме эльфа, неподвижно застывшего у догорающего костра, мирно дрыхли. Даже Маша и Витя, которым казалось, что заснуть они после всего произошедшего не смогут до утра.

Вокруг слабо мерцающей зелёной окружности, что-то бормоча, бродили упыри, а из глубин болота время от времени раздавался всё тот же тонкий визг. Очевидно, ушедший монстр жаловался кому-то на свою нелёгкую судьбу...

Постепенно тучи, затянувшие небо, разошлись, открыв взору Элдуисара сначала зелёную луну, а потом и красную. Вслед за тучами куда-то разошлись по своим делам и упыри. Синяя точка, бегающая по зелёной окружности, вспыхивала всё слабее и слабее, пока наконец не начала светиться безмятежным ровным светом. Ещё через полчаса монстру на болоте надоело визжать, и окрестности окутала тишина, нарушаемая только богатырским храпом гнома.

Эльф очередной раз окинул зорким взглядом окрестности, и снова уставился в сторону одной из накрытых дорожными плащами фигур, на которую он поглядывал уже давно. На его лице отразилась сложная борьба чувств. Казалось, он хочет сделать что-то, но не может решиться. Наконец Дивный решительно мотнул головой, словно отгоняя какие-то одному ему известные мысли, и бесшумной скользящей походкой приблизился к привлекавшей его фигуре. Осторожно нагнувшись, откинул край плаща.

Маша лежала на спине. Грудь, прикрытая плащом, мерно вздымалась, губы были приоткрыты. В рубиново-изумрудном свете местных лун её юное лицо было невыразимо прекрасным.

Элдуисар нагнулся ещё ниже. Теперь его лицо почти касалось лица девушки. Он нежно провёл ладонью по её щеке... От этого прикосновения Маша проснулась, и широко раскрыла глаза. Её взгляд встретился с взглядом больших красивых глаз Перворожденного, и она буквально начала тонуть в их бездонном омуте... Тонуть... Тонуть... Тонуть? Тонуть!!!

Мама! Какая холодная вода! Девушка принялась беспорядочно грести руками и ногами, стараясь вынырнуть на поверхность. А рядом оглушительно хохотал Элдуисар. Почему-то голосом Нара. Не поняла...

Лицо эльфа расфокусировалось, и вновь приобретя резкость, оказалось физиономией гнома. Под лицом у гнома, как и положено, было туловище, из которого, опять-таки, как и положено, росли руки и ноги. В одной из рук бородатый коротышка держал чайник, из которого тонкой струйкой лил холодную воду прямо Маше на лицо.

— Ах ты ж!... — Маша подскочила, как пружина. И тут же плюхнулась пятой точкой на землю, вскрикнув от боли в ногах. Гном перестал лить воду, и на всякий случай отступил на шаг назад.

— Ну что, проснулась?

Маша огляделась вокруг. Было уже довольно светло. Над верхушками видневшегося вдалеке леса поднимался огромный багровый солнечный диск, от ещё не горячих лучей которого капельки росы на высокой траве вокруг казались россыпью маленьких рубинов. Оставшиеся от костра угли слегка потрескивали от дуновения лёгкого утреннего ветерка, силы которого не хватало, чтобы согнать укутавший болото седой туман. Сидевший неподалёку от костра, но довольно далеко от Маши эльф меланхолично обрабатывал маленьким кинжальчиком свои красивые ногти. И на девушку не обращал никакого внимания.

'Значит, это был только сон...', — разочарованно подумала Маша. 'Жаль...' Впрочем, унынию девушка предавалась недолго. Приподнявшись на локте, она сердито поинтересовалась у гнома:

— Чего обливаешься?

— Дык надо ж ваших сиятельств разбудить, — усмехнулся гном. Дорога впереди длинная, а вы дрыхнете без задних ног. Мы тут с Элдуисаром посоветовались, и решили предоставить тебе почётное право разбудить твоего друга, — Нар мотнул головой в сторону лежащей неподалёку неподвижной фигуры, прикрытой обгорелым плащом. — На, бери будильник.

Маша недоумённо посмотрела на протянутый ей чайник, тяжело вздохнула, не менее тяжело поднялась, взяла из лап гнома 'будильник', и направилась к Вите. А что, она одна должна страдать? Нет уж!

Однако, когда девушка откинула плащ с лица спящего парня, ей почему-то стало Витю жалко. Помедлив немного, она решительно поставила чайник на землю, и принялась трясти товарища за плечо:

— Вставай, лежебока!

— А? Что? Где? — Витя подскочил, чуть не сбив будившую его девушку с ног, и принялся очумело оглядываться по сторонам.

— Что, что?... Вставать пора!

— А-а-а... — Успокоившийся парень насал было опускаться обратно на лежанку, но увидев, как Маша решительно наклоняется за чайником, забеспокоился:

— Ты чего это?

— Чего-чего... Говорю ж, вставать пора!

Витя, проявив неожиданную прыть, перекатом ушёл из-под струйки воды, и, подобно большому крабу, то есть на четвереньках бочком-бочком, отодвинулся в сторону.

— Чего сразу обливаться? Встаю уже...

— Это ты ещё не знаешь, что такое 'сразу', — вспомнила Маша свою собственную побудку. — Ну ничего, в следующий раз покажу.

Готовую начаться перепалку в корне пресёк Нар, огорошив Машу заявлением, что сегодня завтрак готовит она. Услыхав такую новость, Маша на какое-то время впала в ступор, так что издалека её можно было принять за скульптуру 'девушка с чайником'.

Взглянув в её огорошенное лицо, Витя противно улыбнулся, и тонким голоском пропел:

— Моя мама варит классно...

— Может быть, подождём твою маму? — скептически поинтересовался у него гном.

— Подождём... — автоматически пробормотал Витя, — В смысле, нет! Это я не про это, Это песня такая! Это я про...

— Заткнись! — процедила сквозь зубы девушка, вперив обжигающий взгляд в Витю, — Иначе я не знаю, что я сейчас сделаю!...

— Ну! Ну! Молодёжь! — гному снова пришлось разруливать ситуацию, — Признаться друг-другу в любви ещё успеете. А сейчас: парень — за дровами, девка — ко мне!

Маша напоследок одарила собеседника ещё одним многообещающим взглядом, и заковыляла к гному. Витя, бормоча что-то себе под нос, поплёлся за дровами.

По результатам краткого диалога между Наром и Машей, в ходе которого гном попытался окончательно прояснить вопрос, может ли единственная женщина в отряде приготовить из имеющегося набора продуктов хоть что-нибудь, выяснилось, что не только ужин, но и завтрак придётся снова готовить гному. И вообще, что он теперь в отряде — штатный повар.

Нельзя сказать, что бывалый гном сильно расстроился, но особой радости его лицо тоже не выражало. Хотя он в качестве моральной компенсации и вырвал у Маши Торжественную Клятву, что отныне она будет приобщаться к Высокому Искусству Кулинарии под его, Нара, чутким руководством. О чём девушка через несколько минут тут же начавшейся лекции гнома на тему 'как, чего, куда и сколько' сильно пожалела.

Но делать было нечего. Приходилось запоминать не только рецепт приготовления супа из лекестовой крупы, но и названия и происхождение ингредиентов, в том числе и самой крупы. Попутно гном попытался впихнуть в голову бедной девушки знания о том, что из этого сколько стоит, чтобы коварные торговцы не облапошили её при покупке, но Машин мозг, и так за вчерашние день и ночь подвергшийся колоссальной нагрузке, напрочь отказывался эту информацию воспринимать. Так что гному пришлось отступить. На время, как он сказал.

По правде говоря, Маша больше оглядывалась по сторонам, чем слушала. Но наступившее утро загнало всех ночных тварей обратно в болото, и заглянуть на огонёк никто из них, похоже, не собирался, так что в конце-концов девушка успокоилась, и перестала дёргаться от каждого шороха за спиной.

Лекция сопровождалась практическими занятиями, поэтому к тому времени, когда гном наконец заявил 'На сегодня достаточно!', суп оставалось только помешивать. Эту ответственную работу гном поручил Вите, который, после того как принёс дров и раздул костёр, уже успел умыться у близлежащего ручья, и привести себя в порядок. Воспользовавшись моментом, Маша в свою очередь поспешила к ручью. Там она первым делом расстегнула рубашку, и взглянула на свою татуировку. Она, в принципе, видела, как Витя почти сразу после побудки заглянул себе под рубашку и удовлетворённо кивнул, и понимала, что эльф с гномом не стали бы дожидаться смерти, но в том, что всё в порядке, хотелось убедиться лично.

Убедилась. Дракончик вернулся в 'исходное положение', и не мерцал. Вот только цвет у него...Хм... Опять изменился. Сейчас рептилия была голубого цвета. 'Он какой-то не такой...' — подумала Маша, зачёрпывая воду из ручья.

Умывшись, она вернулась к костру, достала из своего мешка косметичку, и принялась наводить красоту. Эльф, за всё утро ни разу не взглянувший на Машу, начал искоса поглядывать на неё, не переставая расчесывать свои роскошные волосы, которым позавидовала бы любая девушка.

'Вот то-то! Красота — страшная сила!' — Маша, хоть и усиленно делала вид, что занята только собой, конечно заметила бросаемые эльфом взгляды. Недаром говорят: 'Если женщина на вас не смотрит — это не значит, что она вас не видит'. И Маша старательно наводила красоту, намереваясь предстать перед всеми, и в первую очередь перед белокурым красавчиком — эльфом, в самом выгодном свете.

К сожалению, довести до конца процесс превращения золушки в принцессу не удалось: Нар, в очередной раз продегустировавший периодически помешиваемое Витей варево, заявил 'Готово!', и, так как Маша увлечённо продолжала красить губы, добавил: 'Никого ждать не будем! Кто не успеет, пойдёт голодным!'. Угроза была серьёзная, потому косметичка была моментально собрана, и девушка поспешила к костру за своей порцией. Но дойти не успела. Откуда-то справа послышалось жалобное повизгивание.

'Шарик!', — вспомнила Маша, и принялась оглядываться в поисках пса. Обнаружился проводник отряда под большой вросшей в землю корягой. Как он туда попал,было неясно — щели между корнями были очень уж маленькими.

— Опять колдовство! — нахмурилась Маша.

— Ага... Или кто-то вчера ночью сильно испугался... А ну ка, помогите мне! — Нар взялся за один из корней.

Совместными усилиями коряга была приподнята, и проводник из-под неё освобождён. После чего все, включая героического Белого Оборотня, накинулись на завтрак.

Когда котёл опустел, Витя выразил общее мнение:

— Хорошо, но мало!.

— Да! У нас говорят: 'Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу'. Так что на завтрак можно было бы и побольше приготовить... — поддержала товарища Маша.