Комсомолец. (Черновик)

Быстро обернувшись, крестьянин вдруг побежал, держа в руках один из моих мешков. Он успел добежать до склона, и шустро начал взбираться по достаточно крутому склону скользя растоптанными ботинками по траве. Коротко прогрохотала очередь, патронов так в шесть-семь. Судя по тому, что справа и слева от вора поднялись облачка пыли, пара пуль прошла мимо, но вот остальные попали куда надо

Вор на миг замер, вот ноги его подкосились и с той верхотуры на которую он успел подняться, покатился, вниз выронив мешок.

Опустив автомат, и повесив его на плечо стволом вниз, я скомандовал языку.

— Встать, вперёд к повозке.

Шмель что забился под повозку, сперва несмело высунулся из-за колеса, но узнав меня, радостно побежал на встречу, с опаской оббежав языка. Подхватив его на руки, погладил и ласково сказал:

— Молодец, защитник. Смотри, что я тебе принёс. Полбанки мясных консервов. Половину извини, съел сам, но тебе тут хватит. Ещё галеты есть. Вижу, что голодный принюхиваешься. Пока ешь, а я тут делами займусь.

При приближении к повозке я снова скомандовал языку лечь, оставил Шмеля у повозки насыщаться консервами, а сам направился к вору, который к моему удивлению словив четыре люгеровских пули, был всё ещё жив, харкаясь кровью.

Подойдя ближе, я в упор, короткой очередью добил его, после чего обыскал, найдя в карманах пару своих вещей из мелочёвки. Остальное не стал брать, не моё, трофеями это не назовёшь и, подхватив мешок, вернулся обратно.

— Это был не наш человек. Ты убил невиновного, — злорадством сказал язык. Выглядел он как настоящий русак и чисто говорил на русском. Как я узнал из допроса, он был из белоэмигрантов, гражданин Германии.

— Это был вор и получил он по заслугам, — лениво ответил я, проверяя всё ли в моём передвижном доме в порядке. Оказалось что да, мы успели вовремя, тот видимо только начал шевыряться в моих вещах, а после оклика схватив первое, что попалось под руку, рванул, куда глаза глядели.

Как только Шмель поел и сыто отвалился от вылизанной консервной банки в сторону, я разворошил сено, на повозке оголив дно, и помог языку лечь на него, засыпав его для маскировки сеном.

— Только слово скажи, прибью. Понял?

— Да, — негромко ответил он.

— Ни хрена ты не понял, — снова разворошив сено я вставил ему кляп. Он у меня в кармане заранее был заготовлен. — Шмель, поехали.

Взяв флегматичного Красавца под узду, я заставил его развернуться, после чего заняв со Шмелём посадочные места, стегнул поводьями.

— Поехали.

Выехав из оврага на полевую дорогу, я направил Красавца в сторону шоссе. Там село недалеко, телефон по любому должен быть. Мне остро была необходима связь. Промедление смерти подобно.

Через час, когда оказался на подъезде к селу, я выругался. На околице стояла полуторка с бойцами. Это был армейский пост. Я не переодевался, только пилотку снял, убрав её в карман, поэтому я был одет в комбез танкиста, с разгрузкой с дисками и автоматом на коленях. Некоторые встречные водители удивлённо смотрели на меня, но мне было по фиг. Сведенья которыми обладал язык, имели более важную стоимость чем раскрытие моей маскировки. Да и не знал тут меня пока никто, Волынская область большая, сменю район действий, да и всё.

Армейцы на посту меня заметили сразу и заинтересовались. На дорогу вышел сержант с одним из бойцов. Тот взял останавливающегося Красавца под узду, а сержант подошёл ко мне.

— Кто такой? — поинтересовался он, пристально меня разглядывая. Особенно автомат и разгрузку. Судя по тому, что у него увеличились глаза, и имелась медаль 'За Отвагу' на груди, он воевал на Финской и автомат узнал.

— Спокойно, сержант, — сказал я и достал из кармана сложенный в четыре лист, где было указано, что я внештатный сотрудник Луцкого отдела НКВД.

Тот внимательно изучил официальную бумагу, пока я разглядывал пост, и особенно пулемёт ДП, что был поставлен на кабине полуторки хоть и не в мою сторону, но пулемётчик сёк все мои движения и, попросив командира в звании лейтенанта подойти, спросил:

— Почему в таком виде?

— Боевое задание, сержант.

— В чём дело? — подошёл молодой пехотный лейтенант, так же с интересом меня оглядывая, и покосившись на Шмеля.

— Да вот, товарищ лейтенант, говорит, что внештатный сотрудник Луцкой конторы. Бумаги подтверждают это.

— Товарищ лейтенант, — обратился я к командиру поста. — Мне требуется ваша помощь. Поэтому я своей властью снимаю вас с поста. Теперь ваша задача охрана моей персоны и транспортного средства до прибытия сотрудников НКВД из Луцка. Сейчас мне требуется телефон, срочно требуется, товарищ лейтенант. Если что сотрудники конторы подтвердят мою просьбу. Хорошо?

С сомнением осмотрев меня, он спросил:

— А не пулю льёшь?

— Я буду всё время при тебе, к тому же во время разговора по телефону попрошу начальство подтвердить мои полномочия. Подойдёт?

— До телефона тут метров четыреста, поверим и проверим. Сержант! Сопроводи этого... сотрудника. Может действительно что-то важное.

— Есть, — козырнул тот.

Сержант, подхватив Шмеля на руки сел на скамейку, и осторожно забрал у меня автомат, передав его подошедшему бойцу, что до этого держал Красавца, и стал поглаживать щенка, весело поглядывая на меня.

— Правь к тому зданию. Это сельсовет, там телефон, — велел он.

— Хорошо.

Я стегнул поводьями по спине Красавца, заставляя его двигаться, а сзади заурчал мотором грузовик, мы отъехали всего метров на сто пятьдесят, а тот уже успел развернуться и догнать нас.

Подъехав к сельсовету, я остановил Красавца и, накинув поводья на специальную перекладину, легко завязав, посмотрел на подошедшего от грузовика лейтенанта.

— Я сейчас.

Бойцы уже покинули кузов, да и сержант стоял рядом с повозкой, с любопытством наблюдая за шевелившимся сеном. Шмеля он держал на руках.

— Сержант. Никто, я повторяю, никто не должен подходить к повозке и заглядывать под сено. Вам ясно?

— Кто там? — с просил подошедший лейтенант.

— Поверьте, вам лучше этого не знать. Но ответить могу честно. Там враг. Этого достаточно?

— Пока да, — слегка склонил набок голову лейтенант. — Ну что идём? Звонить-то ещё не отказался?

— Нет, идём... Сержант, не тереби щенку уши, у них хрящи слабые, потом стоять не будут.

Отдав такие приказания, мы прошли внутрь сельсовета. Телефон нашёлся в общем зале, параллельный стоял у начальника. Мы попросили всех выйти, после чего я снял трубку и через телефонистку вызвал Луцкий отдел.

— Дежурный Луцкого отдела НКВД по Волынско области сержант госбезопасности Данилец, — строго и даже как-то торжественно ответили с той стороны провода

— Срочно, позовите к телефону старшего лейтенанта Немцова.

— Товарищ старший лейтенант госбезопасности Немцов отсутствует.

— Капитан Рогозов?

— Кто говорит?

— Передайте, Михайло на проводе, он поймёт. Это срочно.

Несколько секунд я напряжённо слушал шорохи в трубке, пока, наконец, с той стороны не ответил начальник отдела.

— Михайло? — с некоторой утвердительностью спросил капитан.

— Да это я. У меня очень важная информация. Всё по телефону сказать не могу, но намекну. У вас тут скоро в больших количествах появятся люди с красными лентами на штанах?

— Откуда ты?!.. Как?!..

— Взял говорнуна, он прибыл с той стороны речки, которая из трёх букв. Очень много знает. Очень. То отчего вы меня предрекали, случилось, минус тридцать три забияки. Узнал, что именно на них и стояла задача встретить людей с красными полосками на штанах с хлебом и солью, который пахнет сгоревшим порохом.

— Сколько их, — с заметной хрипотцой и напряженный голосом спросил капитан. Рогозов сразу схватывал суть и понимал, что я не вру.

— К встрече гостей подготовились двести хозяев, минус тридцать три как я уже говорил. Основанная масса ждёт в одном месте, мелочь в разных местах. Пока информация на сторону не ушла.

— Ты в Берёзовичах?

— Да, причём под охраной. Пришлось снимать армейский пост и переподчинять их себе. Тут со мной их командир. Требуется подтверждение.

— Передай ему трубку.

Я передал трубку с интересом слушавшего меня лейтенанту, шепнув кто на той стороне провода, и отошёл в сторону, пока Рогозов накручивал армейца. Конечно, можно было оставить лейтенанта снаружи, но тот бы на это не пошёл. Не думаю, что он бы захотел выпускать меня из виду. Судя по его взгляду, он считал меня мутным.

— Есть!.. Понял, товарищ капитан госбезопасности!.. Выполню!.. Есть!..

Наконец лейтенант положил трубку на место и вытерев мокрое и красное лицо, во Рогозов молодец, вздохнул и протянул руку:

— Лейтенант Семечкин, командир взвода семнадцатого батальона сто двадцать первого стрелкового полка.

— Дивизия Кириленко?

— Да его, — глянул на меня удивлённо лейтенант. — Вы его знаете?

— Можно на ты... Было дело один раз, ничего так мужик, крепкий. Увидишь, передай привет от пацана-танкиста, он поймёт.

— Ну где он, а где я.

— Это да. Ладно, пошли нам требуется ожидать появления моего начальства. Подозреваю, он уже мчится сюда на всех порах.

Мы вышли из здания сельсовета и, подойдя к повозке остановились.

— Здесь подождём? — с вопросительной интонацией спросил лейтенант.

Его подчинённые сразу уловили изменения в поведении командира и насторожились.

— Да, если наши въедут в село, сразу увидят.

— Хорошо.

Лейтенант был исполнительным служакой, трёх бойцов с сержантом во главе он оставил со мной, охранять согласно приказу, а с остальными организовал пост буквально в ста метрах дальше по дороге и начал проверять все военные машины согласно приказу своего командира. То есть пытался усидеть на двух табуретках, и выполнить приказ своего непосредственного командира и капитана Рогозова.

То, что капитан Рогозов принял мои к слова к сведенью и оперативно среагировал на них я понял спустя полтора часа, когда на улицах села появились пять грузовиков набитых бойцами в фуражках с васильковыми околышками. Впереди ехала черная 'эмка', та самая, 'чёрный воронок'.

Когда машины остановились, принеся пыль, я отвернулся, чтобы не попало в глаза, прикрыв рукой Шмеля, то заметил, что от своей машины, к нам спешный шагом двигается лейтенант Семечкин.

Дверцы 'эмки' разом распахнулись и на улице села появились четыре сотрудника конторы, где я не то чтобы работаю, но сотрудничаю. Там были Рогозов, Немцов, знакомый младший лейтенант, тот самый с которым я встретился в свой первый визит, и незнакомый лейтенант.

Отмахнувшись от лейтенанта и переадресовав того тому саму незнакомому лейтенанту ко мне подошли Рогозов и Немцов.

— Где он?

— В телеге. Вроде живой, его минут пятнадцать назад поил. В туалет ещё просился.

— Не водил?

— Он до этого с перепуга сходил, один раз не пид... Кхм, — смущенно умолк я, но быстро сбросив это чувство и закончил. — Один раз сходил и второй сходит. Всё равно я повозку мыть собирался.

— Васильев, прими клиента, — обернувшись, скомандовал Немцов тому самому младшему лейтенанту.

— Давай отойдём в сторону, и там доложишься, — велел Рогозов, кивнув в сторону тенистого дерева, где была скамейка.

Пока мы туда шли, я посмотрел как два крепких бойца в фуражках и с карабинами за плечами, разворошив сено, вытащили из повозки языка всего замусоренного травинками, и брезгливо отряхнув, повели к 'эмке'. Однако Рогозов тоже заметив, в каком тот состоянии, переиначил приказ, велев вести его к одному из новеньких ЗИСов. Нечего командирскую машину засранцем пачкать.

После этого я подробно выложил суть своих приключений, когда пошёл за возможным хабаром. Ну а что на выходе получилось, то получилось. Под конец пользуясь вроде неплохим настроением Рогозова, я попросил разрешения покопаться в трофеях бункера, пока командиры разглядывали листы с показаниями и схемами зарисовок хуторов, бункеров и тех схронов о которых знал язык.

— Ну если всё подтвердится, то копайся на здоровье, — рассеяно ответил Рогозов, после чего сказал Немцову. — Смотри, опять эти бункера. Мы вроде проверяли их неделю назад? Ведь предлагал подорвать их.

— А они что известны? — удивился я.

— Про тот, который ты сообщил, нет, слухи ходили, но поиски ничего не дали. А про эти да, знаем. Иногда наведывались, проверяли. Значит, вон они, где окапались.... Есть у нас крот, точно говорю.

— Есть, — подтвердил я догадку капитана. — Только язык вам про него ничего не скажет. Он отвечал чисто за силовую акцию, а связь с агентами держал другой человек. В данный момент он находится на этом хуторе. Вот где я галочкой пометил.

— Это шанс, — согласился капитан, после этого стал командовать Немцову. — Значит так. Роту отправляй к бункерам. Перекройте там всё, можете привлечь к этому делу сто двадцать первый стрелковый полк, он как раз рядом летними лагерями стоит. Сам бери два отделения и давай к этому хутору за вторым резидентом, а потом остальными займёмся.

— Всё не охватим, — с сомнением сказал Немцов.

— Думаю товарищей из отделов соседних городов привлечь, усилением нам пригодится. Есть по кому работать.

Пока командиры совещались, я отошёл в сторонку, чтобы им не мешать и, забрав у слегка растерянного сержанта Шмеля, покачал его на руках.

— Ну что друг, вот ведь день у нас какой. Тяжёлый и долгий.

Проверив, как уложено сено, я поморщился и пообещал себе тщательно помыть повозку. Тот всё-таки её изгадил... Падла.

Через двадцать минут меня окликнул куратор. Бойцы уже собирались по машинам, Рогозов раздавал приказы подчиненным, а Немцов дал мне задание.

— Сейчас двигаешься к бункеру, сдашь его вот этим четырём бойцам. Главный младшей сержант Головин. Всё ясно?

— Рапорт писать не надо?

— Да успеешь ещё.

— Я хотел поучаствовать в захватах бандитов.

— Ну нет, это уже наша работа, всё что мог чтобы разворошить этот муравейник ты сделал. Отдыхай пока, радуйся весне и природе.

— Понятно, — протянул я.

— Всё, давай.

Мы быстро распрощались и разъехались. Основная масса бойцов НКВД в сопровождении младшего лейтенанта Васильева поехала к бункерам, им как-то незаметно надо было их окружить, но парни путные, думаю, справятся. Рогозов на 'эмке' в сопровождении полупустого грузовика, куда погрузили языка, уехал в Луцк, чтобы провести более полный допрос, а ко мне в повозку погрузились четверо бойца НКВД, и мы поехали к выезду из села. Автомат мне армейцы вернули, поэтому я его повесил на плечо, и так до конца поездки и не снимал.

— Чем так воняет? — спросил сидевший сзади боец, что гладил млеющего Шмеля.

— Язык обделался. Ну этот, пленный.

— А-а-а, — понятливо протянул тот и отодвинулся к краю.

— Далеко? — спросил сидевший рядом Головин.

— Километров шесть будет. Напрямик всего три. Во-он в том районе он, — показал я рукой.

— Понятно.

Ехали мы к бункеру уже не так быстро, как я гнал в село, поэтому добирались дольше. Больше часа. Наконец спустились в овраг и покатились уже по нему.