Они вдвоем спорили и смеялись до поздней ночи, пока Мэт в полудреме мечтал научиться так же веселить Келли, как это делает Вири. Прежде девчонки не сильно его интересовали, но Келли — совсем другое дело. Мэту пришлось признаться себе, что она ему нравилась. Даже очень нравилась. Только когда она прекратила болтать с Вири и легла спать, Мэт наконец смог тоже уснуть. Воин как обычно остался бодрствовать, охраняя свой маленький отряд.

Поздно ночью Мэта разбудила какая-то неясная тревога. Открыв глаза, он увидел перед собой странное бледное лицо с холодными глазами и спутанными волосами, отливавшими в свете костра кровавым отблеском. В ужасе Мэт пронзительно вскрикнул, и лицо исчезло, а он остался лежать, оцепеневший и онемевший от страха. Вири успокоил его и взволнованного Фитци, убедив их, что причин для паники нет. Тем не менее, Мэту плохо спалось остаток ночи, хотя никто больше не потревожил их до самого рассвета.

Наутро Мэт проснулся в еще большей тревоге. Всю дорогу через долину он старался не думать о том, что ждет его в Таупо, но теперь их почти безопасное путешествие подходило к концу. Следит ли Пуарата за маминым домом? Наступила пятница, и с того дня, когда Мэт похитил тики и сбежал, прошла ровно неделя. У Пуараты было полно времени, чтобы подготовиться к встрече. Появиться в мамином доме было бы сущим безумием, но Мэт чувствовал, что ему совершенно необходимо увидеться с ней. Мама всё поймет и защитит его, она обнимет его, накормит и приютит. Можно будет снять проклятого тики, и пусть кто-нибудь более взрослый и опытный решает эту задачу, в конце концов, Мэт всё еще ребенок, он не может нести такую ответственность! Но больше всего на свете он мечтал снова обрести родителей.

Тихонько выскользнув из пещеры, Мэт спрятался под деревом и поднял глаза к светлеющему небосводу. Порывы пронизывающего ветра приглаживали кустарник и высокую траву в поисках живой плоти, которую можно мучить и жалить обжигающим холодом. Мэт снял кеды и носки и осмотрел натертые ноги. На пальцах появились мозоли, но они болели не так уж сильно. Ноги ныли от непривычно долгой ходьбы, и колени были все в ссадинах, но в целом Мэт был сейчас в отличной форме и чувствовал себя лучше, чем когда бы то ни было.

Над цветущими травами жужжали пчелы, в небе кружил одинокий ястреб. Мэт проследил за ним глазами, пока птица не исчезла, камнем упав вниз за добычей. Просунув руку за ворот футболки, Мэт вытащил медальоны, висевшие на его шее. Рядом с уродливым тики его кору выглядел произведением искусства. Таким изделием по праву можно было гордиться. Мэт вспомнил, как обрадовалась мама, получив свою половинку, и понял, насколько ему не терпится поскорее увидеть ее снова. Кору и кельтский узел словно звали друг друга, притягивались, как магниты. Мэт соединит их в знак своей любви, и мама улыбнется, как прежде, и всё опять станет хорошо. Да, теперь он был уверен, что делает правильный выбор. Нужно идти в Таупо.

Переведя взгляд на тики, Мэт подумал, что, при всей его гротескности, нельзя было не отметить мастерства Пуараты. Мельчайшие детали резьбы, отменная полировка кости — всё это делало тики совершенным в своем безобразии. Он попытался вспомнить то чувство в миг, когда ему удалось вызвать Вири, но ничего не вышло. В ту минуту Мэт был в такой панике... но каким-то образом ему удалось. Интересно, смог бы он повторить это снова?

— Мэт? — окликнул его Вири. — Ты готов? — он держал в руках рюкзак Мэта. Рядом с ним были Келли и Фитци, и лабрадор озабоченно принюхивался к запахам, приносимым ветром.

Мэт вздохнул.

— Что будем делать? — спросил он.

Келли мрачно покосилась на Вири, который, казалось, не собирался отвечать, и сказала:

— Лично я думаю, лучше всего было бы обойти город стороной, добраться до реки Ваикато и спуститься вниз по течению, пока не найдем это... как его... па Маунгатари. Правда, тогда ты не сможешь встретиться с мамой.

Мэт так и знал, что она это скажет. Он хотел бы объяснить, почему был уверен, что ему нужно в Таупо, что это будет правильно. Но слова не шли.

— Нет. Мы идем к моей маме, — сказал он, упрямо тряхнув головой.

— Да ладно тебе, — сказала Келли. — Подумай еще раз. Ты пойдешь прямо в лапы к Донне и ее дружкам. Это же просто глупо!

— А почему вы так в этом уверены? — огрызнулся Мэт. — И вообще, тебе легко рассуждать, твой отец не помогает охотиться на тебя. Ты можешь уйти, когда тебе захочется, и тебя оставят в покое.

— Но до сих пор почему-то не ушла, да? — перебила Келли. — Уже неделю хожу за тобой, как привязанная, все ноги стоптала, рискую своей задницей ради тебя, даже машину мне из-за тебя прострелили, если ты вдруг забыл.

— Ну и отлично, — Мэт стащил тики со своей шеи и швырнул к ногам Келли. — На, забирай! — и быстро зашагал прочь, часто мигая, чтобы не разреветься, и пытаясь не слушать внутренний голос, который нашептывал, что сейчас Мэт неправ, ой, как неправ.

— Давай, деточка, вали к мамочке! — крикнула ему вслед Келли. Мэт перешел на бег, а когда остановился, был уже слишком далеко, чтобы увидеть друзей. И тогда он сел на землю и заплакал.

Услышав шаги, Мэт поспешно вытер слезы и обернулся. За его спиной стояла Келли, и ее глаза тоже были красными и припухшими. Фитци подбежал к нему и положил голову на колени. Мэт хотел было снова убежать, но что-то его удержало: он должен был доказать Келли, что он взрослый.

Келли робко протянула ему тики.

— Вот. Забирай. И — да — извини.

— Он мне не нужен, — буркнул Мэт, — отдай Вири.

Келли вздохнула:

— Он сказал, что если тики не будет у тебя, они найдут нас очень быстро.

— Это еще почему?

— Почем я знаю, — она пожала плечами. — Я думала, что могу сама отнести тики, раз уж ты нас бросаешь. Но Вири сказал, что ты что-то такое делаешь, и это скрывает тики от Пуараты. А я так не могу.

Мэт вспомнил, как Паниа научила его заглушать шепот в голове. Может, Вири имел в виду именно это? А может, просто всё выдумал, чтобы заставить Мэта остаться с ними?

— Возьми его, пожалуйста, — добавила Келли. — Он меня пугает. Это как... как паука в руке держать.

Мэт неохотно протянул руку и ощутил в ладони вес фигурки и ее скользкую, словно маслянистую поверхность, а в голове раздался прежний шепот: Мэт!..

— Ш-ш-ш, — прошептал Мэт, и голос смолк. Он с облегчением выдохнул, и одновременно с ним вздохнула Келли.

— Прости, что смеялась над тобой, — сказала она. — Я не хотела. Просто вышла из себя — и вырвалось. На самом деле я ничего такого не думаю. А ты и правда собираешься в Таупо? Просто... так мы можем всё испортить. Только потому, что тебе захотелось повидаться с мамой.

— Я чувствую, — отозвался Мэт. — Я должен. Точно так же, как чувствовал, что должен забрать тики.

— Хорошо, — сказала Келли, после недолгого молчания. — Я тебе верю. Думаю, ты знаешь, что делаешь, — и внезапно обняла его и прижала к себе. Мэт замер на мгновение, а потом, смущенный, вырвался из ее рук.

— Я с тобой, — заверила Келли. — Я ни за что тебя не брошу. Я бы никогда не бросила человека в такую минуту.

Мэт почувствовал, что краснеет.

— Спасибо, — пробормотал он.

Позади послышались шаги Вири. Мэт оглянулся и быстро спросил:

— Значит, точно не из-за него?

Теперь пришла очередь Келли покраснеть.

— Я не могу уйти далеко от тики, — признался Вири, пока они шагали через долину. — Иначе он втянет меня обратно силой. Это как натянуть резинку, а потом отпустить. Очень неприятно. К тому же, — с улыбкой прибавил он, — я не могу появиться в городе в таком виде. Тебе придется спрятать меня в тики.

— Что? — Мэт немного испугался. — Как?

— Не волнуйся, это проще, чем вызвать меня обратно, — успокоил его Вири. — Нужно просто взять тики в руку, сказать: "Вернись", и представить меня в тики. И я исчезну.

— Ты прямо как покемон какой-то, — фыркнула Келли.

— Точно, — засмеялся Мэт. — Пикачу, я выбираю тебя!

Они расхохотались. Потом Мэт заметил, что, пожалуй, Вири больше похож на Хитмонли[7]. Кончилось тем, что пришлось рассказать Вири всю историю покемонов, и, по признанию Келли, это была самая странная сцена в ее жизни.

Вечером, вскоре после заката, друзья достигли окраины Таупо. На самом деле никакой четкой границы у города нет, просто по мере приближения домов сначала становится немного больше, потом еще больше, а потом возникает целая улица. Остановившись, Вири коснулся плеча Мэта и указал на тики. Они вдвоем отступили за куст и, прежде чем Мэт успел что-либо предпринять, воин извлек из складок плаща пату — плоскую костяную дубинку с чрезвычайно острыми краями.

— Бей вот так, — коротко пояснил Вири. — Кромкой. Будешь защищать Келли. Теперь ты — единственный воин в отряде, — он едва заметно усмехнулся. — Она ведь тебе нравится, верно?

— Ну... в общем... да, — Мэт смутился, — но ей, кажется, нравишься ты.

— Тебя это беспокоит?

Мэт задумался.

— И да, и нет, — признался он. — Вы двое... вы как мои мама с папой. В те времена, когда они были вместе. По-моему, — добавил Мэт, — я для нее — всё равно, что младший брат. Так что, если бы у вас получилось, я был бы рад.

— Для твоего возраста ты рассуждаешь необыкновенно зрело, — произнес Вири, и его обычно суровые глаза потеплели. Мэт пожал плечами и, зажав в руке тики, сосредоточился на нем, но тут же фыркнул и рассмеялся. Вири укоризненно покачал головой.

— Прости, — сказал Мэт. — Просто я опять вспомнил про Пикачу. Давай, попробуем еще раз.

Следующая попытка увенчалась успехом, и Вири, только что стоявший перед Мэтом, улыбаясь, исчез.

— Ух ты, — выдохнул Мэт, ощущая легкое головокружение. — Получилось!

Фитци тихонько заскулил.

— А ты сможешь вернуть его обратно? — уточнила Келли. Мэт кивнул, хотя он вовсе не был в этом уверен.

Они отправились дальше, следуя самым тихим и безлюдным улочкам Таупо и прячась всякий раз, как мимо проезжала машина. Мэт немного знал город: он с родителями раньше бывал здесь. Мамин дом стоял в переулке почти на углу Спа Роад, которая, ответвившись от главной улицы, взбиралась вверх по холму до самых горячих источников. Можно было попробовать пробраться в дом с заднего двора, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Келли разумно предположила, что Пуарата вполне мог привлечь к поискам Мэта полицию Таупо. Тогда они мгновенно окажутся в его руках, Вири навсегда останется в рабстве, и еще неизвестно, как Пуарата и Донна поступят с теми, кто доставил им столько хлопот. Добравшись до нужного квартала, Келли отправилась на разведку, а Мэт притаился среди деревьев в темном саду, дрожа от нетерпения. Он уже почти наяву слышал мамин голос и видел свой медальон у нее на груди.

Наконец, Келли вернулась и сообщила, что не заметила никаких признаков засады, зато в доме горел свет. Эти известия вызвали у Мэта такое облегчение и воодушевление, что он, не в силах больше ждать, помчался по улице к маминому дому.

Дом был маленький и довольно старый. Мама не могла позволить себе ничего лучше: после развода ей почти ничего не досталось (на суде отец утверждал, что она уходит от него к другому мужчине; Мэт в это не верил). Дверь, когда-то давно выкрашенная белой краской, подернулась сетью мелких трещин. На стенах виднелись пятна плесени, в плафоне фонаря над крыльцом скопились дохлые насекомые. Мэт остановился перед дверью и в нерешительности оглянулся. Фитци снова заскулил. Мэту стало немного не по себе: плохой знак — когда пес тревожится. Келли снова огляделась, но вокруг не было ни души. Мэт собрался было постучать, но передумал и тихонько потянул за дверную ручку. К его удивлению, дверь оказалась не заперта, и это ему не понравилось. Однако отступать было поздно.

Мэт приоткрыл дверь и заглянул в прихожую. На него пахнуло затхлой сыростью, словно дом давно не проветривали. Это было совсем не похоже на маму: обычно она всегда держала окна открытыми, чтобы в дом свободно проникал свежий воздух и запахи сада. По спине у Мэта пробежал холодок. Что если он ошибался, принимая свои надежды за настоящий внутренний голос? Что если это ловушка? Он вытащил из-за пояса пату и дрожащими пальцами стиснул костяную рукоятку.

"Подожди здесь," — одними губами произнес Мэт, обернувшись к Келли, а затем медленно двинулся через темную прихожую. Из-под двери слева пробивалась полоска желтого света. Глубоко вздохнув, Мэт толкнул дверь и оказался в гостиной.

Мама сидела в кресле, уставившись на экран выключенного телевизора, держа в руке кельтский узел, и шнурок медальона обвивал ее тонкие пальцы.

— Мама? — внезапно осипшим голосом позвал Мэт.

Она обернулась, и ее губы тронула улыбка. Мамино лицо казалось очень усталым и осунувшимся, словно она провела не одну ночь без сна.

— Мэт. Слава богу. Я так за тебя волновалась, — мама протянула к нему руки и медальон закачался в воздухе, будто притягиваемый к кору, как магнит к магниту. Мэт почувствовал, как у него на шее все волоски становятся дыбом. Где-то позади завыл Фитци.

— Подойди ко мне, милый. Дай, я тебя обниму.

Это не был голос его матери. Мэт похолодел. Ее глаза. У его мамы зеленые глаза. У женщины, что приближалась к нему, глаза были голубыми. Черты ее лица заострились, волосы побледнели, стремительно теряя медную рыжину, пока не стали совершенно белыми. Это была не мама. Это была Донна.

— Мы знали, что ты придешь, — сказала она с довольной улыбкой. — Ты ведь, наверное, думал, что ты сам принял решение прибежать домой к мамочке, как верный песик на свист хозяина? А теперь хватит глупостей, отдай мне то, что ты у нас украл.

Ноги Мэта словно примерзли к полу, отказываясь повиноваться. Он не мог пошевельнуться, с ужасом наблюдая, как пальцы Донны приближаются к его шее, хватают тики и сильным рывком тянут к себе. Шнурок, на котором висел амулет, больно врезался в кожу.

— Ты сильно пожалеешь обо всем, что ты натворил, — пообещала Донна. — Жалкий воришка.

В это мгновение внутри Мэта словно лопнула натянутая струна, и, освободившись от парализующих оков ужаса, он ударил остро заточенным краем пату прямо в бледное лицо Донны. Раздался хруст. Взвизгнув, Донна отшатнулась и скорчилась у его ног, зажимая нос ладонью. Между ее пальцев заструилась кровь. Подхватив с пола упавший медальон матери, Мэт рванулся к двери и замер, столкнувшись лицом к лицу с разъяренным Пуаратой.

Он казался огромным, заполняя весь дверной проем. Призрачные руки, холодные, как сама смерть, сомкнулись вокруг Мэта. Внезапно колдун вскрикнул от боли, и Мэт почувствовал, что снова свободен: это Фитци впился зубами в ногу Пуараты. Из прихожей что-то закричала Келли. Лабрадор на мгновение выпустил ногу противника, зарычал и снова бросился на Пуарату.

Выскочив из гостиной, Мэт заметался по дому в надежде найти мать. Ее нигде не было. Тем временем в гостиной Фитци вцепился колдуну в горло.

— Где она? — заорал Мэт.