— Ну, правда! — вытащив из внутреннего кармана круглую металлическую пудреницу, при этом мотнулся по обтянутой тонким черным свитером-водолазкой груди серебряный кулон в виде волчьей морды и выглянула из-под мышки блестящая рукоять пистолета в наплечной кобуре, она открыла ее и уставилась в отражение. Отражение было в полном порядке! Она поправила алую бандану и недоуменно посмотрела на собеседника.

— Ты что, в самом деле так редко общаешься с нормальными людьми? Только с вашими этими... фрейлинами?

Тут, по счастью, коляска добралась до места. Екатерининская площадь, памятник Екатерине Великой. Два шага до Дюка.

— Теперь поговорим? — с верхней площадки лестницы можно было видеть ее площадки, панораму Приморского бульвара и увенчанный белопенной громадой парусов черно-белый корпус учебного парусника, уходящего с рейда.

— Думаешь, теперь достаточно безопасно? — скептически приподнял бровь мужчина. Теперь, когда он двигался, можно было сказать, что он гораздо старше, чем те пятьдесят пять-шестьдесят лет, на которые смотрится.

— Ну, подслушать нас точно не смогут. Разве что по губам прочитать...

— Откуда? С "Беринга"? — не то, чтобы Михаил Алексеевич был таким уж противником секретности, но паранойя, царившая в кругах, приближенных к Царскому Селу, его слегка раздражала.

— Вот именно... Ты хотел поговорить, пап?

— Чисто деловой разговор, уверяю. Просто хотелось еще раз тебя повидать перед отъездом. Мы ведь так редко видимся... — старик вздохнул и покосился на дочь.

— Вот закончится война...

— А часто мы до неё виделись? Ты же постоянно то при Дворе, то по командировкам!

— Я служу Империи! — коротко мотнула головой дочь, то ли оправдываясь, то ли пытаясь объяснить.

— Доча, ты это мне объясняешь? Но видеться с родителями и сыном ты могла бы и почаще... Не надо! — отец махнул рукой. — Все понимаю, но служба — не оправдание. У меня же получалось... Хоть и не так хорошо, как я надеялся.

— Ну, пап! — сколько уже было таких разговоров, и после истории с Драгомировым, и после сватовства Тутомлина... А уж какие скандалы громыхали в особняке на Средней Подъяческой перед её замужеством!

— Ладно уж... Так. Я с тобой, собственно, о другом поговорить хотел. Можешь по-родственному, так сказать, объяснить, что вы вообще хотели получить от ФРТ?

— Ничего особенного, — пожала плечами Сашенька, автоматически уже оглядывая окрестности в поисках шпионов и террористов. — Координация усилий в борьбе с Турцией и Австро-Венгрией. В целях максимальной эффективности. Ну, и чтобы сербы с болгарами не вцепились друг другу в глотки из-за Македонии.

— А потом?

— Что потом? — недоуменно посмотрела на отца заблудившаяся в высшем свете дочь.

— У вас что, вообще нет долгосрочных планов на ФРТ? — старик был сильно и неприятно удивлен.

— Па-аап! Ну какие там могут быть долговременные планы? Тут молиться надо, что они Трансбалканию до конца войны не развалили!

— И не будет предпринято никаких усилий?

— Усилия, конечно, будут. Такой плацдарм! Такой рынок! Просто на успех никто не закладывается.

— Пессимистично...

— Реалистично!

— И какая моя роль?

— Роль начальника Объединенного Генерального Штаба ВС ФРТ, естественно! — Сашенька улыбнулась широко и открыто. — Пап, ну пойми...

— Доча, не надо считать меня грибом! Это мне, между прочим, разгребать все то, что проистекает из столь наплевательского отношения Ставки к балканским проблемам!

— Да при чем тут грибы! Нету просто еще единого отношения, вот в чем дело-то! С одной стороны, все федераты являются плотно заселёнными аграрными странами с ЖД-сетью, ориентированной на Австро-Венгрию. Понятно, что... Ладно. — Сашенька хмыкнула, досадливо помотала головой, прогоняя не относящиеся непосредственно к задаче мысли. — На экспорт они гонят почти то же самое, что и мы, практически только агропром, промышленность и добыча полезных ископаемых слабо развиты, кооперация минимальна. Угу. С другой — мы-то парой ступеней выше по пищевой цепочке. Производим кое-что, да... И Дунай в качестве основной транспортной артерии... Понимаешь, пап, это и есть основной спорный момент. Стоит ли вкладываться в серьезную поддержку ФРТ, учитывая, что из ста шансов примерно сорок пять на развал и только десять на то, что Трансбалкания останется верным нашим союзником? Пока что мнения расколоты...

— И сорок пять, как я понимаю, на то, что Трансбалканию возьмут под контроль англичане либо немцы? Яа-аасно, — протянул старик. — Значит, неопределенность, говоришь... Ну-ну. Что ж... Когда будет принято хоть какое-нибудь решение, ты уж мне просигналь как-нибудь.

— Конечно, пап!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Особая армия, 27 августа переименованная в Босфорскую, к началу сентября включала восемь пехотных дивизий (54-я, 60-я — 64-я, 67-я и 68-я ПД), бригаду морской пехоты, пять отдельных батальонов КПФ и две артиллерийских бригады ТАОН. В последних был собран передаваемый флотом металлолом, уже непригодный для стрельбы по кораблям, даже в таких "тепличных" условиях, как перекрытые минными полями босфорские узости.

С первого дня существования плацдарма главной свое задачей русские видели укрепление обороны. И "Большая Земля" интенсивно им в этом помогала — перебрасывая десятки и сотни тонн колючей проволоки, цемента и арматуры, леса, тысячи противопехотных мин и десятки тысяч шрапнельных снарядов для орудий всех калибров.

А с начала сентября началась переброска сколоченных из резервистов 1-го и 2-го резервов маршевых батальонов, тяжелого и стрелкового вооружения. Причем это были не пополнения, долженствующие поддержать численность частей на штатном уровне. Нет, прибывающих штыков было вполне достаточно для создания еще восьми дивизий!

Что, в общем, и входило в планы командования. Каждая из обороняющих плацдарм дивизий была развернута в две, хотя и сокращенного состава: новые дивизии состояли только из трех полков в три батальона "нового" штата, отдельного же батальона, предназначенного в дальнейшем стать штурмовым, они не имели, поскольку вооружения штурмового типа не хватало даже штурмбатальонам гвардейских частей. Да что там штурмвооружение! Даже и получение соответствующего количества ручных и станковых пулеметов несколько затянулось! Общее производство РП в европейской России не достигало и шести тысяч штук в месяц, станковых же производилось в месяц только 1200 штук... Зато штат артиллерийского вооружения новых соединений некомплекта не имел.

Пятнадцать дивизий были сведены в пять трехдивизионных корпусов — с 26-го по 30-й АК, а 54-я пехотная дивизия, единственная, сохранившая четыре полка и двенадцать батальонов, но полностью перевооруженная автоматическим оружием, вместе с бригадой МП составила армейский резерв.

Новый корпусной штат был дальнейшим продолжением "тройчатой" системы, её венцом и апофеозом. Взвод в три отделения, рота в три взвода, батальон в три роты, полк в три батальона... Так почему же дивизия — в четыре полка, а корпус — в две дивизии? Непорядок!

На тот же "троичный" штат были переведены и артиллерийские полки. Дивизионный артполк, к примеру, состоял из трех дивизионов по три восьмиорудийных батареи — 1-й и 2-й дивизионы включали по две пушечных и одной гаубичной, а 3-й — две гаубичных и мортирную. Полковой артдивизион состоял из батареи 76/16,5-мм пушек, батареи новых 107/12-мм гаубиц и батареи 120-мм полковых минометов.

Вслед за переформированием Босфорской армии были переведены на новый штат элитные корпуса 1-й и частично 2-й Ударных армий. Гвардейские резервный бригады стали основой 5-й и 6-й Гвардейских пехотных дивизий, сведенных из полков отличившейся при штурме Торуни 2-й Гвардейской резервной бригады и резервных полков 1-й — 4-й Гвардейских дивизий. Полки 1-й Гв.Рез.Бригады вместе с резервными полками шести гренадерских дивизий и корпусными структурами 3-го Гренадерского корпуса (дивизии которого были разделены между 1-м и 2-м Гренадерскими корпусами) стали Гвардейским резервным корпусом — 1-я, 2-я и 3-я Гвардейские резервные дивизии. После того, как резервные бригады Гренадерского Резервного были переформированы в дивизии "нового" штата, структура элитных войск установилась окончательно: теперь в их состав входили 1-й и 2-й Гвардейские и Гвардейский резервный, 1-й и 2-й Гренадерские и Гренадерский резервный корпуса. Всего — шесть корпусов, двадцать четыре дивизии.

При этом в процессе переформирования взводы элитной пехоты получили вместо существовавших до того трех отделений по пятнадцать человек при ручном пулемете — всего сорок семь человек и три ручных пулемета — новую "усиленную" структуру: три отделения по двенадцать человек при одном ручном пулемете и одно отделение из семи человек при ручном пулемете, одной или двух снайперских винтовках и трех или четырех единицах штурмового оружия (многозарядные дробовики, карабины СПК или пистолеты-пулеметы), всего — сорок пять человек и четыре ручных пулемета. Благодаря этому гвардейская и гренадерская дивизия имела не 243, а 324 ручных пулемета, плюс 36 ручников полковых разведывательно-штурмовых рот и 16 РП в двух эскадронах кавалерийского дивизиона. Итого 376 ручных пулеметов на дивизию. И еще 92 в корпусной кавбригаде. Всего 1220 пулеметов на каждый из четырех элитных корпусов — в корпусах, наименованных резервными, штат был "истинно тройчатый", по 295 ручников на дивизию.

На 28 июля 1900 года в состав Российской Имперской Армии входили: 1-й — 25-й армейские, I — III Кавказские армейские, 1-й и 2-й Гвардейские и 1-й — 3-й Гренадерские корпуса и двенадцать отдельных пехотных дивизий; I и II Туркестанские, I — IV Сибирские, Финский Лыжно-Егерский и Кавказский Горно-Егерский Стрелковые корпуса.

По мобилизации были развернуты 34 армейские резервные бригады, три Гренадерских и две Гвардейских резервных бригады, шесть территориальных (два Туркестанских и четыре Сибирских) и два "специальных" резервных стрелковых корпуса. Всего в европейской России и на Кавказе создано 14 резервных корпусов, 34-я армейская и 1-я и 2-я Гвардейские резервные бригады использованы россыпью.

В августе — сентябре восемь Сибирских стрелковых корпусов переформированы в пять Сибирских АК стандартного трехдивизионного штата, та же операция проведена с четырьмя Туркестанскими стрелковыми корпусами, переформированными в три Туркестанских армейских корпуса — хотя последние положенных им по штату пулеметов и артиллерийских орудий не получили.

На 1 октября 1900 года в состав РИА входили: 1-й — 30-й армейские, I — IV Кавказские, I — III Туркестанские, I — V Сибирские, по три Гвардейских и Гренадерских корпуса, по два Финских лыжно-егерских стрелковых и Горно-Егерских стрелковых корпуса, одиннадцать Резервных корпусов, три отдельных пехотных дивизии и три дивизии крепостной пехоты.

Все железные дороги, ведущие с запада на восток Германии, забили эшелоны, собранные со всей Европы и набитые первосортным пушечным мясом, облаченным в фельдграу и пьяным от только что случившейся победы. Давний, веками ненавидимый враг наконец-то повержен! Второй раз за тридцать лет — и теперь окончательно!

А навстречу им шли, точно ориентируясь по лежащим внизу блестящим ниточкам рельсов, дирижабли ЭВК, специально для этого вылета перекрашенные в небесно-голубой цвет. Пять отрядов по два корабля, держась больших, почти запредельных для кораблей открытой конструкции высот, шли к реке Одер. Экипажи, одетые в меховые шубы и штаны поверх утепленных "высотных" комбинезонов, немного напоминали стайку толстых-толстых медведей, внезапно решивших заняться чисто человеческими делами. Но даже и такого утепления было маловато. Еще помогали громоздкие термосы из нержавеющей стали, на двадцать литров каждый, наполненные горячим сладким чаем с лимоном. Также свою долю полезной нагрузки сожрали кислородные баллоны...

Но главным "пожирателем" была краска.

Поэтому каждый дирижабль нес по две полуторатонных бомбы — тоже специально собранных для этого вылета. Предполагавшиеся первоначально ФАБ-2К попросту не влезли по весу. Но должно было хватить и 1,5! Ну, если никто ничего не напутал с прочностью построенных немцами мостов... По четыре попытки на мост, при том, что на тренировочных вылетах дирижабли ЭВК добились уже почти девяностопроцентной эффективности точечного бомбометания! Даже в самом худшем случае — две из четырех попадут куда нужно.

Назначение ВК-7 "Сокол" в самую северную группу, ту, что получила задание раздолбать однопутный мост у Биененвердер, самый северный на Одере — если не считать мостов у Штеттина — было явной несправедливостью. Похоже, новенький орден Святого Георгия III степени на груди капитана "Сокола" кое-кому в штабе эскадры колол глаза. Такая цель как, к примеру, Кюстрин... Ну, на худой конец — Франкфурт-на-Одере... О-оо, да! Вот это объекты! У Кюстрина аж два железнодорожных моста, южнее Франкфурта — здоровенный магистральный, на два пути!

А тууут... Тьфу, а не мост!

Очередность атак была определена еще на базе — комплект костей пришлось одолжить в оперативном отделе. Получилось, что за Христофором Бонифатьевичем были вторая и третья атаки, в то время как первую и заключительную должен был произвести ВК-9 "Альбатрос". Но на всякий случай "Сокол" начал занимать позицию над северной оконечностью центрального пролета моста почти одновременно с тем, как "Альбатрос" попытался пристроиться над южным быком.

Громоздкие корабли долго маневрировали, добиваясь немыслимой точности прицела. Ведь опорные быки моста — это даже не форт, это гораздо меньше. Пусть даже и высота тут тоже меньше... В Кенигсберге приходилось опасаться пушек, здесь же имелись только винтовки охраняющих мост солдат ландвера. Громадине воздушного корабля они могли причинить вреда не больше, чем слону — пулька из "монтекристо"!

Штурман-бомбардир "Сокола" просигналил о готовности чуть раньше. "Альбатрос" отстал не намного. Первая бомба ушла вниз... Взрыв! И южный конец длинного пролета покатился вбок, скользя по рассыпающимся камням опоры... Удар "Сокола" оказался столь же верен. Центральный пролет моста обрушился в воды Одера на всем своем протяжении.

Для того, чтобы еще более затруднить работы по восстановлению моста, вторую бомбу корабли потратили на вторую опору короткого пролета. Каждый со своей стороны. "Сокол" промахнулся, бомба, брошенная с него, угодила не в сам "бык", а рядом, хотя и в пролет моста.

Итог операции — три опоры моста разрушены, четвертая слегка повреждена.

Дополнительный бонус — Одер еще до-оолго не будет судоходным на этом участке...

Дмитрий Зацепин, только неделю назад получивший капитанские погоны, прибыл в Констанцу морем вместе с еще четырьмя десятками других новопроизведенных офицеров с Малой Земли. С плацдарма их отозвали в Севастополь, поздравили с "орлами" и производством в чин вне очереди, и отдали в руки собранных со всего города портных — шитье новых парадных мундиров заняло менее суток. После чего их посадили на грузопассажирский пакетбот и пожелали счастливого пути.