Новая Русь

От жуткого страха она прижалась к колючему стволу ближайшего дерева. Так и стояла, зажмурив глаза, пока не почувствовала, что ее грубо схватили вонючие мужчины, одетые хуже бомжей.

Потом куда-то потащили.

Отчаянно сопротивлялась, кричала на них, потом умоляла. А они ей на шею накинули удавку и чуть не придушили, пока дотащили.

Ее затащили в ту самую лачугу. Лопотали на непонятном языке, постоянно избивали, что-то требуя от нее. Наконец, до нее дошло, что требуют работать, как остальные женщины повязанные за шею. Как только она попробовала повторять их труд, перестали бить. Но постоянно указывали ей на самые грязные тяжелые работы.

Она выдержала, сколько смогла. Но возраст, а главное, помои, которыми они кормили все эти дни, быстро ее доконали.

Однажды она просто свалилась и не смогла подняться.

Сначала снова ее пинали, орали, потом приказали другим женщинам отнести ее в ту самую лачугу. Зачем не прибили сразу, теперь остается только гадать.

Там она, постоянно теряя сознание, молилась и ждала своей смерти. Когда помощь пришла, ей померещилось, что это ангелы спустились за ней.

Такова была вкратце история этой милой женщины из Москвы, Валентины Петровны.

Всю неделю она жила в доме Сергея под опекой Кати и Милы, которые через день сменяли друг друга, потому что у них были еще другие важные обязанности перед Сергеем и Виктором.

А дом Виктора, ставший на это время не только общежитием, но также местным ликероводочным заводом, весь пропитался запашком приготовленной, наконец-то, бражки.

Вся последующая неделя посвятилась тяжелому упорному труду по постоянному кипячению воды в чане первого этажа и постоянной смене прогретой воды последнего этажа агрегата.

Тяжелый труд вознаграждался постепенным капанием первача. А друзья планировали, кровь из носу, но перегнать первач еще по второму разу тоже.

Устав донельзя тяжелой нудной работой, в один из дней, Сергей привел с собой учеников Семена и поручил им продолжить начатый священный обряд добычи 'слез Адольфа Гитлера'.

Ученики Семена впали в состояние суеверного транса. Однако Сергей быстро их растолкал, наддав несколько тумаков, стимулировал начать трудовую деятельность. Те с таким рвением за нее взялись, что уже можно было спокойно перевести дух. Хотя отдыхать в этом чаду и вони было проблематично.

Следующая неделя завершилась прибытком на половину большого кувшина настоящим самогоном первого прогона. Конечно, если бы еще раз прогнали, стал бы первосортным, но, ни сил, ни желания продолжать терпеть эту пытку, у них уже не было. Приняли мудрое решение пока округлиться на достигнутом.

Кроме всего прочего, пора было создавать кузнечный алтарь в этом пропахшем сивухой 'храме'. А где же жить?

Пришлось топать к старым перешникам за разрешением на дополнительную жилплощадь.

Они как раз заседали. И, как выяснилось, по поводу появления в их стане непонятно откуда взявшейся странной женщины.

Сергею нельзя было ее объявлять очередной жрицей Духа войны. Уж точно не поверили бы, что такой могущественный и кровожадный Дух, как Адольф Гитлер, может терпеть рядом с собой женщину не первой молодости.

Надо было что-то срочно придумать. Но что — пока друзья не соображали.

Их появление на совете оказалось кстати. У старейшин уже накопились вопросы к своим великим героям войн.

Сергей решил не обострять ситуацию, которая итак была не в их пользу. Пришлось и ему, по законам приличия, занять свое почетное место среди них.

Он с важным видом прошествовал до свободной шкуры намеренно церемонно медленно, словно такой же, как они, старец, опустился на свое место.

— Мы хотели бы знать, — начал опять тот самый главный среди них старикан, — кто та почтенная женщина, которую вы принесли на своих руках, не поручив такое постыдное дело простым воинам?

Сергей хмуро уставился в его глаза, от чего старик тут же стух, явно сожалея, что взял инициативу в свои руки.

— Почтенный глава старейшин, считает, что служитель Духа войны может совершить постыдный поступок? — елейным голоском спросил Сергей.

У почтенного главы старейшин мурашки пробежали по телу от такого нежного голоса.

— Нет, нет, — поспешил исправить свою ошибку старик. На всякий случай трясущейся рукой зажал рот. — Нет, нет. Я так не считаю.

— Тогда в чем дело? — свирепо заорал Сергей.

— Но кто та почтенная женщина? — вклинился другой старик, явно намереваясь спасти главного.

Сергей загадочно заулыбался, очевидно, от того, что сам не знал что сказать.

— А вы сами этого не поняли?

Старики в недоумении переглянулись, выясняя, кто из них это понял.

Сергей и Виктор лихорадочно думали, как выкрутиться.

Но тут Виктора осенило. Он поднялся со своего места:

— Позволит ли великий воин и главнокомандующий мне, недостойному тут говорить, дать ответ?

Сергей испытующе посмотрел на Виктора. Ведь от этого 'ответа недостойного' многое зависело для Валентины Петровны.

Виктор понял сомнения Сергея и кивнул ему, мол, всё будет тип топ.

— Позволяю великому воину Виктору за меня объяснить старейшинам эту тайну Духа войны.

При этих словах все пятеро внимательно уставились на Виктора. А Виктор, к их удивлению, сначала сам задал им вопрос:

— Скажите, почтенные старейшины руров, что это висит у вас у каждого на шее?

Все старцы разом потянулись к висящим на шеях одинаковым амулетам.

Старший старец пояснил ему, как младенцу:

— Это амулеты Марак. Они защищают нас от дурного глаза и придают силы служить нашей могущественной Марак. Разве ты этого до сих пор не знал?

— Хорошо, — продолжал вопрошать великий воин. — А какой амулет может носить сам Адольф Гитлер?

Старики моментально зажали рты и завыли.

Как всегда, это опять рассмешило друзей, что, конечно, для стариков опять сошел за необходимый ритуал.

Немного погодя, Виктор переспросил, уже не рискуя произносить имя. А то так и развлекались бы.

— Так какой же амулет может носить великий Дух?

— Разве Духи нуждаются в амулетах?

— Конечно! — тут же подключился Сергей. — Их там много этих Духов. Любой из них может дурно глянуть на... Духа войны.

Этот аргумент на корню подкосил логику вопроса. Старцы синхронно, открыв рты, ожидали откровенья Виктора.

И он торжественно выдал им это откровенье:

— Знайте же, почтенные мудрецы, Духи не будут на себе носить амулеты, сделанные из тряпок и камушков, как вы. Они амулетами назначают своих избранных женщин. Когда один Дух дурно посмотрит на Дух с амулетом-женщиной, вся дурь переходит на женщину, а не на Дух. Вот почему не бывает амулетов-мужчин. Духи ценят нас мужчин выше женщин. И не хотят дурь напускать на нас.

Лица старцев озарились этим откровеньем Виктора. Глаза засияли под напором познанной ими великой тайны.

Пораженные услышанным, они выключились. И, кажется, надолго. А ведь еще надо было решать проблему нового жилья.

Сергей смотрел на Виктора с нескрываемым уважением. Да и сам Виктор был весьма доволен своей выдумкой.

Теперь Сергей решил сразу взять быка за рога:

— Вам стало понятно, как ценен для Гит... — он запнулся, чтобы комедия не повторилась, — для Духа его амулет? Эта женщина должна жить с нами вечно и в полном счастье. Иначе кара нашего Духа будет страшной.

При этих словах старцы изменились в лице, мелко-мелко закивали.

— Я видел недавно сон, — продолжал укреплять успех Сергей. — Явился ко мне сам... Дух, короче. И сказал мне: передай почтенным старшим руров, чтобы немедленно построили удобный дом для моего амулета. Кроме того, постоянно ухаживали за ней.

Он остановился, испытующе посмотрел на притихших стариков.

— Так, что ему передать при встрече? — нетерпеливо рявкнул он, когда сразу не получил их ответа.

— Передай, что все сделаем немедленно!

Сергей торжествующе посмотрел на Виктора и кивнул в сторону выхода.

— Тогда я пойду передам ему ваше обещание, — сказал он небрежно, будто собирался сейчас же позвонить Гитлеру по телефону.

Как обычно, не попрощавшись ни с кем из них, он направился к выходу.

Сегодня был нечетный день. Поэтому, Виктор должен был некоторое время провести в обществе Валентины Петровны.

Виктор отправился к ней, там застал Милу тоже. Женщины оживленно беседовали. Причем, на русском. Такое приятное событие просто поразило его.

Он вошел, поздоровался с женщинами и снова шокировался, когда его подруга небрежно поинтересовалась у него на чистейшем русском:

— Милый, ты не проголодался?

-Д-да, — выдавил он из себя. — Было бы неплохо перекусить...

— Сейчас, дорогой, — ответила она и счастливая выпорхнула из помещения.

Валентина Петровна загадочно улыбалась.

— Ну, какой же я, по-твоему, после этого педагог? — спросила она торжествующе.

— Восхитительный, уважаемая Валентина Петровна. Такие успехи за неделю, просто немыслимы.

— Это не только я, — потупилась учительница. — Это еще способность ученицы.

Она по-девичьи сдула челку со лба, глаза ее светились радостью.

— Кстати, Катя тоже уже болтает. Вот удивится Сережа!

— Это точно. Я пока никак не могу в себя прийти.

В помещение залетела Мила. Она бойко расстелила перед ним не циновку, а самую настоящую обшитую скатерть, и стала заставлять кушаньями.

Виктор вопросительно глянул на Валентину Петровну.

Да, точно это ее школа. Ай да учительница.

Что стало еще одной новостью для Виктора, так то, что Мила совсем не спешила покидать дом. Она небрежно прошла к Валентине Петровне, села рядом с ней, взяв ее под ручку.

Виктор, совершенно отвыкший есть в присутствии женщин, часто давясь, еле-еле завершил свою трапезу и смущенно поблагодарил Милу.

— На здоровье, — ответила она, собирая с полу скатерку. И задорно спросила:

— А почему бы тебе не сколотить нам стол и табуреты?

Виктор обалдевший, уставился на нее.

— А ты откуда знаешь про них?

Но тут же понял какой тупой вопрос задал. Ясно откуда нововведениями веет.

Он подумал, что пришел конец патриархату в отдельно взятой семье. Возможно, у Сергея тоже.

Равноправие полов стучится в его двери, требуя немедленно их открыть.

Эх, Валентина Петровна! Как же вы смогли так быстро переломать кости старым добрым племенным устоям?

А тем временем, сама Валентина Петровна из угла с улыбкой наблюдала за переменами выражений лица Виктора.

— Действительно, Витя, — поддержала она свою новую подружку. — Почему бы вам с Сергеем не сделать хотя бы примитивную мебель? Так же жить неудобно.

Виктор вздохнул, потом передвинулся ближе к женщинам и сказал:

— Видите ли, дорогая наша учительница. У нас с Сергеем есть громадные планы на недалекое будущее. В том будущем, к вашей и нашей радости, будут не только столы, стулья, а множество вещей комфорта для спокойной жизни в этом незнакомом мире. Не волнуйтесь, Валентина Петровна. Все у нас будет хорошо. Только нужно немного потерпеть, слиться пока с ними. Стараться не выделяться ничем. Вы даже не представляете, как рискованно сейчас выделяться.

Валентина Петровна заметно посуровела. Она вдруг прочувствовала, что этот мир не только эти милые люди, что его окружают в этом помещении, но и те отморозки, которые над ней так долго издевались. Чуть-чуть не довели до могилы. Что много есть и промежуточных звеньев, как всегда бывает, что еще хуже, потому что точно не знаешь чего в таком больше, а чего меньше. А неопределенность опасна.

— Я поняла, — прошептала она, опустив голову, и стала похожа на школьницу у доски, не выучившая урок.

Глава 13.

На следующее утро, когда друзья вышли из дому, первое, что увидели, это служителей из касты строителей; рыли яму рядом с домом Виктора. Возле них на земле, лежал саженец драконьего деревца.

Их, как всегда, было трое. Возможно, что это и есть численность всей местной касты. А может это только мелкие служки, а главные где-то в другом месте. Но друзей эти интриги совершенно не интересовали. Нужно было только вызнать их одну тайну. Больше ничего. Для этого дела наступал выгоднейший момент.

Сергей и Виктор сделали совершенно индеферентные лица, как бы невзначай, оказались неподалеку от копающих.

Виктор громко заговорил, обращаясь к Сергею:

— Великий воин, карающая рука Духа войны, не знаешь ли ты, за что наш Дух дарует людям волшебный огонь?

Сергей слету уловил идею, недолго думая, подхватил ее:

— Конечно, знаю, наш герой Виктор. Он сам недавно во сне мне это сказал. Для этого достаточно выпить его горькие слезы.

Они заметили, что строители, работая, невольно слушают их диалог.

— А где есть его слезы, великий главнокомандующий? — громче, чтобы лучше было слышно, спросил Виктор.

— Он их дарует своим служителям всегда, когда они молятся с чистым сердцем и с любовью к нему.

— Тебе он тоже даровал свои слезы?

— Конечно, великий герой. У меня их, целый кувшин. Если хочешь получить священный огонь Адольфа Гитлера, тоже выпей, перетерпи горечь пролитых слез, и ты впадешь в великое блаженство в его объятиях. Сразу получишь силу вызывать огонь из рук своих. Сможешь воспламенять камни, воды, небеса...

Тем временем, строители остановили процесс копания и во все глаза смотрели на них.

Сергей постепенно входил в раж, что могло плохо кончиться. Потому, Виктор постарался самому направлять разговор куда следует:

— Скажи мне, величайший из воинов и героев. Каждый ли желающий может пить из твоего кувшина горьких слез или это позволительно только служителям могучего Духа?

— Да, великий герой. Каждому это дано, кто этого захочет, но не больше трех желающих за раз можно угощать слезами Духа. Так он сказал мне во сне.

— Тогда позволь я выйду на площадь и предложу первым трем желающим обрести дар волшебного огня. Пусть они станут самыми счастливыми из руров. И пусть...

Один из копающих не выдержал соблазна халявы, конфузливо вклинился с просьбой:

— Великий воин, а нельзя ли нам стать этими тремя счастливцами? — заискивающе улыбаясь, спросил он.

Виктор с почтением обратился к Сергею:

— О, могучий герой. Разрешит ли наш Дух быть тремя счастливцами этих достойных уважения копателей земли?

Сергей испытующе рассмотрел их с ног до головы, потом, почему-то, подошел к яме и ее тоже внимательно осмотрел. Только затем повернулся к Виктору и как-то слишком простецки ляпнул:

— Годятся. Пошли, выпьем.

Двоих из них он сразу же взял под руки и почти силком потащил в дом. Те, растерянно моргая, уже хочешь-нехочешь, поползли рядом с ним. Виктору ничего не оставалось, как взять оставшегося последнего под руки и тоже затащить его в храм Адольфа Гитлера.

О чем они тоскливо думали, насильно усаженные вкруг, прямо на голом полу в странно пахнущем храме, трудно не догадаться, но у них уже не было шанса не стать самыми счастливыми из руров.

Тем временем, Сергей притаранил огромный кувшин 'со слезами' и бойко водрузил его в самый центр их круга.

Ловко пораставил пять небольших пиал рядом с каждым и, потирая руки, совсем несолидно рявкнул Виктору: