Новая Русь

Новая Русь.

(Первая книга)

Часть I.

До наступления первого Дня.

Ну, давайте подумаем: что будет означать случайность, скажем, на игральных костях?

Если бы мы могли учитывать абсолютно все факторы, сопровождающие движение броска, все физические параметры траектории и все такое прочее, разве мы заранее не знали бы точно как лягут кости?

Выходит, случайность, то бишь — вероятность, есть всего лишь результат нашего глобального невежества. И, что, в теории, обладая буквально всеми знаниями, все-таки можно детерминировать пошагово историю не только каждого отдельного индивидуума, но и всего человечества вкупе.

Мне, конечно, могут возразить на это, что знать такое в принципе невозможно хотя бы потому, что есть принцип неопределенности. А, следовательно, сейчас предполагаю невозможное.

Согласен, если речь идет о познании объективного мира посредством человеческого познания. Ведь, этот принцип неопределенности касается только нас смертных, но, ни в коем разе не непознаваемую нашей реальностью ее величества Действительности. Уж у нее-то, у всеобъемлющего нечто, заведомо где надо подтянуто и что надо фундаментально прикручено. И там есть принципиальное и абсолютное знание. То есть, единственная возможность явления на нашем пути того, что вы называете судьбой. И с которой лично знакомить вас может только Она.

В этом случае остальные называют вас Избранным. Потому что, тогда и только тогда будете ожидать необыкновенных приключений, как правило, начинающихся с кардинальных и, не всегда приятных, изменений привычного вашего уклада жизни в нашей реальности.

Вот такие изменения привычного уклада жизни начались и у Виктора, двадцати семи лет отроду, с того, что...

Глава 1.

...пробудился посреди ночи в глубокой депрессии.

В подавленном состоянии, утирая бусинки пота со лба, присел на постели. Глянул на свои 'командирские': только четвертый час. Вставать?

Оставалось-то ему до звонка будильника еще целых четыре часа. И чего это с ним такое происходит вдруг, что спать не может?

Тихо, чтобы не разбудить Валю, Виктор все-таки поднялся с кровати и, прихватив со стола пачку сигарет, прошлепал на кухню. Там он тряс головой, руками, ногами, изгоняя остатки подавленности.

Что такое было ужасное во сне, никак не мог припомнить. Вроде, и сна никакого не было. Не вспоминается.

Виктору пришло на ум остудить разгоряченный лоб об оконное стекло, а вышло, что вгляделся в тучи, окутывавшие ночной город.

В эту осень погода, мягко говоря, не баловала. И сейчас за окном хозяйничала аналогичная непогода.

Тяжеленное черное небо. А в нем сверкают... какие-то фиолетовые лучи!?..

'Молнии такие что ли? — удивился Виктор. — Нет, конечно. Тогда что же там?'

Неведомый небесный феномен вызвал у него столь бурный интерес, что даже на время ушла беспричинная тревога.

— Витя, — послышался из дверей кухни голос жены. — Что случилось?

Он, не оборачиваясь, жестом поманил ее к окну.

— Смотри Валя. Смотри что творится на небе.

Жена подошла, сонно уставилась на тучи.

— А что это? — прошептала Валя.

— Вот и я не пойму.

Из-за низких мрачных туч беспрерывно продолжали сверкать те самые фиолетовые вспышки.

— Может учения какие-то. Самолеты там летают... — предположила Валя.

— Ты что! Смотри, какую территорию охватывает.

И действительно. Вспышки эпизодически образовывались по всему небу, что возможно было разглядеть из окна кухни. На такое была способна только сама матушка природа, а не авиация.

Знаешь что, подруга, — неожиданно решил Виктор. — Пойду-ка я гляну на это чудо с нашей крыши.

Жена, было, запротестовала, мол, холод собачий, но Виктор уже решительно прихватил из ящика карманный фонарь и поспешно стал натягивать спортивный костюм.

— Я быстренько, — выкрикнул он из прихожки, обуваясь в кроссовки.

Выйдя на лестничную клетку, прошел к железной лестнице, ведущей к люку на темный чердак. Из него был выход и на саму крышу.

На крыше перво-наперво в лицо ударил такой резкий холодный ветер, что озноб прошиб до самых костей. Но Виктор уже не замечал холода. Его до глубины души подавило увиденное отсюда.

Воображение просто не вмещало открывшуюся с крыши панораму черного неба. Это было нечто фантасмагоричное!

Не просто тучи. Это была настоящая горная стихия, опрокинутая над головой.

Виктору казалось, что он реально видит шевелящиеся хребты гор чудной планеты, неожиданно оказавшейся так близко над ним. И она подвергается интенсивной бомбардировке фиолетовыми снарядами.

Одним словом, при взгляде наверх, фантазия Виктора разыгралась не на шутку.

Открыв рот, не замечая нехилых порывов ветра, Виктор смотрел и смотрел на медленно перемешивающиеся контуры 'горного пейзажа', с постоянством сохраняющие осмысленность поверхности чуждой планеты. Ненавязчиво вспоминались кадры из фильма 'война миров'.

От созерцания невероятного над головой его отвлекли крики с улицы. Он, наконец, оторвал зачарованный взгляд с жуткого неба и глянул с края крыши вниз.

Многие окна домов светились, а на улице было полно народу. Одни, ожесточенно жестикулировали, что-то кричали, другие так и стояли, задрав головы.

Средь ночи город не спал вовсе.

Вдали послышалась сирена 'скорой помощи'. Ближе разглядел несколько подъехавших к толпе полицейских воронков.

В это же время из окошка чердака высунулась чья-то голова.

Виктор посветил туда, увидел, что к нему выбирается еще и Максимыч, сосед этажом ниже.

— Пресвятая богородица, что ж это, Витька? — причитал и выкарабкивался на крышу его грузный сосед. — Неужто конец света наступает. И чего оно там мигает, а?

— Максимыч, спроси чего нибудь полегче, — проворчал Виктор. — Завтра вот, власти нам скажут что это там мигает.

Он снова задрал голову на странное ночное небо.

— А уже сказали по новостям. Только что слушал по телику, — благоговейно глядя на тучи, известил сосед. — Сказали, кажись, что эта анормальность только над средней полосой России образовалась. А наш мэр пообещал, что скоро ученые выяснят почему так.

— А про опасность этой 'анормальности', что нибудь сказали?

— Да нет, вроде. Думаешь, американцы на нас секретное оружие испытывают? Ежели что, это в первую очередь сообщили бы. Хотя, выглядит именно так... А это что за хрень? — Рука Максимыча указала куда-то назад.

Виктор обернулся по направлению и обмер.

За ними на тучах образовывалась, уже из постоянно светящихся фиолетовых светильников, колышущийся гигантский круг, диаметром порядка с километр. Через пару секунд его свет, словно прожектор, осветил мертвенным сиянием неподалеку участок города.

Виктор увидел, как народ, попавший под этот луч, резво, словно ошпаренный, отхлынул в стороны.

'Вот тебе и нет опасности', пронеслось в голове Виктора, прежде чем он почувствовал неладное в своем внутреннем состоянии. Голова стала кружиться, как после бодуна.

Видно что-то подобное началось и у Максимыча. Потому что тот тупо посмотрел вокруг, потом молча повернулся и, шатаясь, поплелся к чердачному окошку.

'Надо мне быть возле Вали, а не на крыше', подумал Виктор и механически глянул на 'командирские'. Было без пяти четыре. Выходит, уже полчаса тут торчит.

Он собирался последовать за соседом, когда его взгляд ненароком упал на свет небесного прожектора. Луч медленно, но неуклонно перемещался в его сторону. Еще несколько минут — должен накрыть и эту крышу.

Виктору страстно захотелось выяснить, почему люди сбежали от него. Любопытство было так велико, что он решил повременить с эвакуацией. А то, что кружится голова, ничего страшного. Можно перетерпеть.

Теперь порывы ветра не позволяли ему устойчиво находиться на ногах.

Он решил присесть на черепицы у края чердака, поближе к оконцу, и тут дожидаться прихода фиолетового луча.

Тем временем на улицах города оживление не затихало. Теперь светились практически все видимые окна в округе.

Рязань был взбудоражен не на шутку. Если верить новостям, происходило событие из ряда вон выходящее не только над ними, а в небе всей средней полосы России! Нечто невероятное...

Виктор уже заприметил внизу военные транспортеры. Значит, и армию по тревоге подняли. Но что они могут сделать с природным явлением?

Виктор понимал одно, что все в панике, включая и власти и силовые структуры.

Над головой стали слышны пролетающие истребители. Они пролетали высоко над этими странными тучами и поэтому не были видны. Что это может дать военным, если процесс охватывает такую гигантскую территорию?

Тем временем край крыши, на которой восседал сейчас Виктор, уже отливал фиолетовым оттенком.

Мало что сильно кружится голова, так еще стало и в глазах двоиться.

Виктор уже готов был плюнуть на любопытство и немедленно ретироваться в лаз чердака, но этого уже не смог сделать.

Он тут же догадался, что влип в неприятность. В большую неприятность. Потому что ноги ему уже отказываются подчиняться.

'Как так?', поразился он, вспомнив, что видел, как все внизу дружно бежали из-под луча. А он, почему-то, не в состоянии пошевелиться.

Паника медленно занимала свое доминирующее место в его сознании, вытесняя не только чертову любознательность, но и всякие остальные мысли, оставив одно: нужно спасаться! Но как, если все тело парализовало. А до спасительного лаза менее полуметра...

Луч неумолимо приближался. И с его приближением Виктор все больше напрягал охваченную паникой волю, чтобы все же дать деру.

Двоение в глазах перешло в троение, или того больше, когда его целиком накрыл фиолетовый свет.

Сделав невероятное усилие над собой, Виктор сумел преодолеть парализующую силу луча и наконец-то поднялся на трясущихся ногах.

Он не отрывал взгляда от края шевелящегося круга в тучах, который уже оказался прямо над головой.

Теперь он мог поклясться, что внутри него происходит нечто невообразимое.

Все мышцы, да наверняка и все кости, буквально пропитываются пронизывающим насквозь фиолетовым светом.

Он физически чувствовал каждое такое проникновение луча, но не было от этого никакой боли или дискомфорта. Наоборот. Только истома накатила откуда-то взявшаяся, и укутала его плотной пеленой.

Виктор даже блаженство почувствовал от происходящего с ним.

Глаза уже ничего не видели. Он ослеп. Точнее не ослеп, а все вокруг словно залилось краской, непроницаемо молочного цвета, отливающая синевой.

Сколько продлилось его такое состояние, он не знал. Только почувствовал вдруг, что его, наконец, наваждение отпустило. Совсем отпустило.

И он без сил опустился... на высокую траву.

Глава 2.

Ярко молочная слепота сменилась слепотой полной тьмы. Однако Виктор, все же, хоть и тактильно, но распознал стебельки густой травы возле себя, чем неожиданно проросла крыша его семиэтажного дома.

Фиолетового свечения с туч не стало. Только те же причудливой формы серо-черные перепады над головой, но уже без всяких странных вспышек.

Сразу же Виктора поразила еще одно: образовавшаяся полная тишина. И ни одного освещенного окна вокруг.

'Свет вырубили в городе', — мелькнула догадка. — 'Нужно к Вале идти. Она боится темноты', — следом возникла срочная мысль.

Виктор уже легко сумел подняться на ноги, включил фонарь; тут же обмер.

В ярком пучке света фонаря кроме травы вокруг ничего не было. Ни крыши, ни самого дома, ни города вообще.

Среди ночи он стоял на поляне, явно далеко от родной Рязани.

Первая же мысль была, что загадочное свечение из туч свело его с ума. Но он быстро взял себя в руки; понимал, что, ни один сумасшедший не может знать факт своего сумасшествия. Значит, этим он точно не страдает, раз считает себя сошедшим с ума. По крайней мере, пока.

Вторая идея возникла в потрясенной голове, что это его галлюцинации. А в реальности, левее от него на полуметре — оконце чердака. Стоит ему сделать туда шаг, как он должен физически стукнуться об него, если даже глаза его обманывают.

Собрав волю в кулак и пренебрегая зрением, он сделал большой шаг налево. Напрягся, ожидая столкновения с невидимым препятствием. Но ничего не произошло. Он явно прошел сквозь оконце.

Виктор сделал еще один шаг, на всякий случай...

Теперь он просто шагал по заросшему полю. В этом уже не было сомнений.

Охнув от досады, он вновь опустился на землю, перебирая комья реальной рыхлой земли, констатировал факт: значит, это и не галики. Значит, я действительно где-то за городом. Черт побери, но как это могло произойти?

Мрачные мысли проносились одна за другой, но ответа, хотя бы предположительного, никак не возникало.

— Ладно, — громко, сам себе дал приказ Виктор. — Успокойся. Значится так. Я за городом. А сейчас... — глянув на циферблат, продолжал он рассуждать вслух. — Сейчас около пяти утра. Скоро должно светать, а там разберемся.

Привыкающие к мраку глаза, да и действительно начинающийся рассвет, давали Виктору возможность различать все больше и больше пространства вокруг себя. Тем более, что тучи заметно поредели и было ясно, что через пару часов их уже совсем не будет. Ну и, слава богу, хотя бы избавится от источника загадок.

Теперь Виктор разглядел справа от себя густые городские лесопосадки, где он сызмальства собирал грибы. Значит, с утрянки нужно пойти именно туда. А там уж быстренько сориентируется.

Но приглядевшись по левую сторону, Виктор почему-то видел горную гряду, необычайно высокую и покрытую на вершинах снегами, будто Гималаи.

'А вот этого не должно быть точно!', пораженно подумал Виктор.

Откуда тут появились такие горы, не укладывалось в его, и так перегруженной загадочными событиями, голове.

Выходит, вдоль и поперек знакомая территория до неузнаваемости изменилась?

Замученный сомнениями на счет полноценности своего сознания, Виктор со стоном прилег на траву. Но тут же, как ошпаренный вскочил, обуянный новым открытием: совсем не холодно!

Раннее утро грело его не по тому сезону, который существовал час назад. И земля была пригретая так, что можно было на ней спокойно полежать.

— Меня что, в Крым закинуло? — завопил в ярости Виктор.

И вспомнилась булгаковская 'Мастер и Маргарита'. Он представил себе выражение лица жены, получившую телеграмму из Крыма. От него, вылезшего час назад на крышу, будь она неладна.

'А вдруг здесь не Крым, а Африка', — сам над собой стал насмехаться Виктор.

Он сразу представил себе, как подходит к вождю племени и на пальцах пытается ему объяснить, что он телепортировался к ним только что из России, из славного города Рязань. Садистически задумался, какими жестами ему это сообщить.

Его мрачный юмор прервался недалеким шорохом в ближайших кустах.

Резко обернулся в ту сторону — окаменел.

Перед ним, в шагах десяти или пятнадцати, пригнувшись на лапах, готовился к прыжку неведомый полосатый зверь огромных размеров, смутно напоминающий мутанта из тигровых.

Серые глазища в упор смотрели на него с явным намерением плотно позавтракать.

Виктор истошно завопил, выхватил фонарь, направил свет на зверя.

Потом он не раз думал, почему именно так сделал, но в ту минуту другое ничего не мог противопоставить опасности. Фонарь был его единственным 'оружием' в руках.

Успех оказался ошеломляющим. Зверь тут же передумал завтракать. Поджав толстенный, как огрызок трального каната, хвост, он быстренько начал отступать. А через пару секунд уже мчался без оглядки в ту самую лесопосадку, куда намеревался прочапать вскорести и сам Виктор.

Не уняв запоздалую дрожь в коленях, Виктор снова бессильно опустился на траву.

Картина реальности открывалась ему со все более и более неприглядной стороны.

Выходит, что действительно в Африке... Шутка стала реальностью...

Эта сумасшедшая мысль, вопреки здравому смыслу, желала прочно укрепиться. Но периферия сознания что-то фиксировала вокруг в противоречие этому, хотя Виктор пока не мог осознать что именно.

Да и встреченный тигр был какой-то ненормальный. Не бывают полосы у тигров вдоль тела. Морда, кажется, тоже отличалась... Что-то не то здесь было с фауной.

'Надо бы и к растениям приглядеться: тропические они или нет?', — сделал он зарубку на память.

Окончательно успокоившись после необычного дорожного происшествия, и видя, что практически совсем рассвело, Виктор решил начать более детальные исследования своего бедового положения.

Теперь его совершенно не тянуло направо, куда направился зверь с пустым желудком. Да и лесополоса ли это? Теперь он был уверен, что это самая что ни на есть настоящая дикая чащоба, куда не следует соваться даже с автоматом Калашникова, не то что с безобидным фонарём.

В горы его тоже не потянуло. Там уж точно ему делать нечего, по крайней мере, в его нынешнем беспомощном состоянии.

Виктор решил выбирать из двух оставшихся направлений: держать путь вперед или назад.

'Только вперед!' — ободряя себя, и стараясь больше не уподобляться прославленному Буриданом ослу, без раздумий зашагал вперед.

Глава 3.

Утро наступало в полной красе.

'Доберусь же, в конце концов, в какое нибудь цивилизованное место, где не водятся голодные хищники', — негодовал Виктор, а у самого кошки скребли на сердце от все возрастающей неопределенности.

Привыкший с утра плотно завтракать, теперь Виктор чувствовал еще, как сосет в желудке. А что тут есть пожрать? Траву что ли?

Впервые в жизни он оказался в таком патовом положении, когда его действия были до абсурда бесцельны. Но он ясно сознавал, что нужно все-таки куда-то двигаться. Иначе просто хана. Поэтому он продолжал плестись уже в выбранном направлении по заросшей травой степи.

Время приближалось к полудню, когда впереди проявились контуры далеких холмов и редких верхушек деревьев. Если его не подводило зрение, кажется, там мерцала еще голубая полоса.

'Ока', — радостно решил он и прибавил шагу.

Появилась уверенность, что вскоре увидит поселки. Обычное явление при такой благодатной природе возле Оки.

Прошел с километр, пока не приблизился к первым невысоким холмам местности.

Действительно, тут текла быстрая река. Но, насколько охватывал взгляд, не то что поселков, вообще никаких признаков цивилизации не просматривалось.

Через час Виктор дошел до самой реки.

Вода оказалась совершенно прозрачна, здорово холодной. Наверняка с тех дальних гор берет начало. Нет, не Ока, пришло разочарование.

Виктору заломило зубы, когда он вдоволь напивался ее водички. И желудок, вроде, на время успокоил.

Решил тут немного передохнуть. Заодно решить, как быть дальше. Лег на теплый речной песочек и задумался.

Как он догадывался, ему светят только два варианта: первый — это случайно выйти, все-таки, на какое нибудь селение, там уже, наконец, поживиться чем нибудь съестным, заодно выяснить, где находится. А там дальше, дело техники.

А второй вариант, от мысли о которой хотелось срочно утопиться вот в этой самой незнакомой реке — долгое время не находить никаких селений. Идти пока не свалит истощение. Там уж, смотришь, тот же тигроподобный, или его ближайшие родственники пожалуют откушать свежатину. Виктора от такой перспективы передернуло.

Так! Надо было что-то быстренько решать за второй вариант. И решать безотлагательно.

'Думай, думай Витек, — отчаянно уговаривал он сам себя. — Ты же не совсем дурак. Придумаешь авось'.

Две главные проблемы второго варианта, которые нужно было додумать, не отходя от кассы, это проблема все усиливающегося голода и защита от таких вот хищников.

Вопрос пропитания решился сам собой, когда краешком глаза Виктор засек выпрыгнувшую из воды реки довольно крупную рыбину.

Нужно переквалифицироваться в рыбака, вот и все решение.

Теперь возник другой вопрос: как их, дьяволят юрких, ловить без сетей, без удочки. Не руками же...

'Острогой можно попробовать', — пришел к выводу Виктор. Сразу вспомнил свою задачу ознакомиться еще с местной флорой на предмет ориентации по широте своего местоположения.

С этой мыслью Виктор поднялся с песка и направился в сторону, где вдали виднелись контуры многочисленных деревьев. Еще издали он различил знакомую форму зеленых крон в виде раскрытых вееров, характерную грабам.

Все-таки не Африка, с облегчением вздохнул Виктор. Только, почему-то не осень, а весна. Возможно, даже лето. А что климат изменен на противоположный, так об этом лучше сейчас не думать, чтоб не свихнуться окончательно. Мало ли как такое может произойти, думал он, хотя прекрасно понимал: именно такое никогда не должно было произойти.

Дойдя до ближайшего граба, Виктор приветственно похлопал по стволу. Но не успел он окончательно успокоиться, как вновь возникла тревога: он заприметил поодаль еще одно деревце размером с остальные, но абсолютно незнакомое.

Виктор мог голову дать на отсечение, что такого дерева вообще никогда не бывало. Его ствол состоял штук из двадцати, сплетенных косой составных стволов, покрытых самой, что ни на есть настоящей острой древесной чешуей. Крона тоже была на подобии как грабовая, только листья были округлые, синеватые. На толстых стеблях торчали, вроде гнезд, круглые отростки. А из них ветерок туманом рассыпал на него серый порошок.

Виктор подошел ближе, долго разглядывал это чудо. Да, такое он еще не встречал даже в картинках энциклопедий.

Неподалеку в стороне раскинулись кусты, среди которых он сразу узнал россыпь можжевельника.

С флорой, хоть и образовались дополнительные непонятки, но в общем, можно было смело утверждать, что он далеко не удалился от родных широт.

Этот вывод несколько приподнял упавший до колен дух Виктора. Даже подвигнул на дальнейший целенаправленный поиск остроги для дикой рыбалки.

Поиски продлились недолго. Спустя минут пятнадцать блужданий среди растительности, он наткнулся на то, что искал.

Росшее неподалеку молодое деревце, название которого Виктор не знал, как раз имел узкий, гибкий, а главное, ровненький в два метра ствол, что оканчивался подходящей развилкой, на которой росли нежные веточки.

Виктор, недолго думая, навалился на несчастное деревце всеми своими девяносто килограммами и вырвал его вместе с недоразвитыми корнями из рыхлой почвы.

Теперь надо было его ободрать до состояния остроги, не имея под рукой даже перочинного ножика. А время неумолимо шло, и желудок уже стонал.

Нужно было пошуровать среди речных галек. Он так и сделал. Нашел-таки нужный осколок большой гальки с достаточно острым сколом.

Молодое деревце от ударов размочаливалось, но Виктору удалось избавиться от корневой системы, чтобы взяться за крону. Дойдя до нужных размеров рогов, он пустил в ход свои крепкие зубы. Кроме того, грызня, как ни странно, несколько успокоила голод.

Через некоторое время он держал в руках уже готовое первобытное оружие, почувствовал себя кроманьонцем. Здоровенная острога — это вам не игрушки. Теперь можно попытаться наколоть рыбин, что скачут по реке.

Виктор подошел к берегу, скинул кроссовки, засучил штанины и полез в воду. Тут же от холодины дух перехватило. Но он утерпел и упрямо полез глубже.

Теперь оставалась одна надежда на удачу. Главное, чтоб она явилась, пока судороги не прихватили ноги. Но солнце по-летнему пекло и было терпимо в холодной реке.

Виктор не знал, сколько он уже стоит с занесенной над головой острогой. У него было такое чувство, что уже несколько суток.

Рука аж отекла, когда мелькнула у ног стая серебристых рыб.

Виктор ухнув, кровожадно долбанул по ней своей острогой. А когда извлек из воды свое орудие пропитания, сначала не поверил глазам: на одном из двух рогов трепыхалась пробитая насквозь рыба. Толстая, жирная, похожая на карпа.

Довольный Виктор выбрался на берег, тем же сколом, на плахе из другой гальки отрубил рыбе голову. Затем тем же сколом пропорол, вынул внутренности, саму ополоснул в реке и нетерпеливо вонзил зубы в розовую сырятину.

Он ел впервые сырую рыбку, но совершенно не почувствовал неприятных ощущений. Наоборот. Мясо оказалось нежным и вкусным.

Он ел так скоро, что чуть раз не подавился косточкой. Наконец-то немного насытившись, Виктор повеселел. Теперь можно пуститься и на поиски людей.

Решил идти по течению вдоль реки. Если что, можно повторить такую 'рыбалку'. Но он очень надеялся, что дело до второго раза не дойдет. Должны же тут находиться какие-то селения!

Протопав по бережку пару часов, Виктор наткнулся среди прибрежных деревцев ольхи и осины, на россыпь кустов с ярко красными горстями смородины. Это был подарок судьбы. Поэтому он сразу же решил устроить тут привал, чтобы доподкрепиться.

На это ушло у него с полчаса, но он не пожалел потерянного времени. Ягоды были на славу кисло-сладкими и после сырой рыбы казались королевским десертом.

Дальше идти стало легче. Солнце стало греть, словно летом, и сытость в желудке. Все это подняло настроение чуть выше колен, что, в свою очередь, немного отодвинула в сторонку тревогу от непонятностей, произошедших с ним сегодня.

Хотелось курить. Он вспомнил про ту пачку, что пихнул вчера в карман.

Увидел, что лежат в ней штук десять сигаретин. Виктор подумал: если в здешних селениях не окажется именно 'кент' — он пропал. Привык только к ним.

Потом подумал, что обязательно рано или поздно найдутся. Просто будет курить пока экономно, вот и все.

На этой минорной ноте, он зажал в губах сигаретку, чиркнул зажигалкой. С наслаждением затянувшись, томно потянулся и потопал дальше по бережку.

На пути он не раз засекал стремительно мелькавших в кустах мелких зверюшек, но, слава богу, больше ненормальный тигр не появлялся. Да его и не должно быть тут, думал он с возмущением. Что это за диво мне тогда попалось?

Время шло, а следы поселений все никак не обнаруживались. Постепенно стало темнеть. Голод снова пробуждался.

Эх, придется снова лезть в воду, подумал он с грустью и собрался уже скинуть кроссовки, как услышал позади приглушенный рык.

Он резво развернулся, и вовремя. На него перло что-то черное размером в крупного толстого дога. И явно не с мирными намерениями.

Виктор инстинктивно среагировал правильно. Ударил острогой точно по оскаленной морде. Сильный удар, вкупе с инерцией от столкновения, пришелся удачно одним рогом по злобной зенке хищника. Заостренный конец глубоко проник в мозг, если он у того был. Отдача была сильная, но масса Виктора устояла перед ней. И острога оказалась на редкость прочной, тоже устояла, не надломилась за счет гибкости.

Хищник упал мгновенно убитый коварным ударом своей же жертвы. Теперь представился случай близко рассмотреть напавшего хищника. Но Виктор, как ни старался сопоставить увиденное со своими знаниями по зоологии, ничего не выходило. Такое животное он видел впервые в жизни, хотя считал себя достаточно осведомленным человеком.

Оно было совершенно черное, массивное, мускулистое, что-то среднее между волком и кабаном. Клыкастая морда с маленькими ушками, жесткая, торчащая во все стороны, щетина, крючковатый маленький хвостик, большие когтистые лапы.

Что это за диво, терялся в догадках Виктор, откуда оно появилось тут?

Вновь его проняла запоздалая дрожь. Ведь, черт побери, если бы не успел среагировать, что случилось бы с ним! Однозначно — смерть. Самая что ни на есть настоящая, как в фильмах с ужастиками.

Но, тут же в нем пробудилась и злоба. Ах, он хотел пожрать его! Ну, теперь есть чем самому поужинать.

Зло пихнув ногой поверженное чудовище, он кинулся к берегу в поисках новой гальки со сколом. Не найдя подходящую, поэкспериментировал, сам его сделал.

Подходящее орудие дикаря нескоро вышло, но вышло. Правда, получилось побольше предыдущего, зато гораздо острее того.

Тушу дотащил до берега, где и решил разделать ее.

Разделка с непривычки заняло много времени. Уже почти стемнело, когда он откинулся на теплый песок немного отдохнуть.

Теперь у него были два больших шматка, коряво вырезанные со спинки хищника. Остальное можно скинуть в реку, смыть кровь, чтобы не соблазнять других его сотоварищей.

Он так и сделал, найдя на берегу прибитую течением кору, как ковшом полил, место разделки, затем принялся собирать сухие ветки для костра.

Под деревьями оказалось много подходящих опавших веток. Вскоре уже плясали язычки пламени в рост человека. Тем временем Виктор сложил рядом еще один костер, а рядом с ним насобирал запас топлива.

Когда он уже завершил все приготовления, первый костер представлял собой кучу раскаленных углей.

Наступила полная тьма.

От уголька Виктор поджег второй костерок, куда меньшего размера, а на раскаленные угольки первого разложил оба куска вырезки. Оставалось ждать недолго. Только раз перевернуть их, и ужин будет готов.

Поев оба куска жесткой безвкусной добычи, Виктор подкинул в огонь еще несколько новых дровишек, калачиком залег между угольками и костром. Очень хотелось спать.

Решил не отказывать себе в этом желании, хотя четко понимал опасность такого решения.

Просто иногда выхода не бывает. Не мог он дойти до нужного места, если не выспится сейчас. Только нужно бдительно спать, вот и всё. Бдительно спать...

И он проспал как убитый до самого утра.

Глава 4.

Разбудила его громкая трель птиц на дереве прямо над головой. Открыл глаза, и долго не мог сообразить, где он.

Но тут же все вспомнилось. Он в тревоге вскочил на ноги.

'Ну и олух стоеросовый, — упрекнул себя. — Это означает бдительно спать? Пришли бы ночью братья ужина, совсем бы не проснулся'.

Матюкая себя, Виктор поплелся по берегу дальше, в поисках хоть какой нибудь деревеньки.

А люди словно вымерли все. Виктор прошагал до полудня, так и не встретив никого. Ни одной живой души в округе. Зато два раза ему попадались кусты смородины и малины, а один раз ему удалось почти с берега наколоть на острогу большую рыбу.

Теперь он не был так голоден, чтоб есть сырым. Поэтому, спокойно развел костерок и на скорую руку обжарил речной дар.

Поев, продолжил поиски граждан этой странной стороны. Но пока безуспешно.

К вечеру Виктор не только отчаялся найти поселение, но и основательно вымотался от постоянного хождения по бережку.

Уже просто не знал что еще можно делать в его положении, как не переть так же дальше. Если бы знал, то обязательно этим воспользовался.

Вскоре по правому берегу проявились признаки заболоченности.

Для полной радости только в топи попасть осталось, с отчаянием думал Виктор, все чаще и чаще опираясь при ходьбе на острогу, как на дорожный посох.

Луг уже покрывали осока да стрелолист. А вдали, уже по обоим берегам колыхались камыши.

Речка неукоснительно направлялась к болоту. Значит, вскоре точно он окажется лакомым кормом местных комаров.

Через некоторое время стали попадаться низкорослые кривые березки вперемежку с такими же неказистыми ивами, покрытыми почти до крон зеленным мхом.

Кроссовки уже оставляли на земле следы, быстро набиравшие мутную жижу.

Насколько мог вглядеться Виктор вдаль, видел только пойму, покрытую ядовито цветущим болотом.

Настроение резко упало. Тем более, что солнце уже близилось к закату. Лягушачий хор тоже постепенно набирал обороты. Но Виктор упорно продолжал шествие по берегу, потому как отступать было некуда. Корабли еще вчера сгорели дотла.

Ночь скоро должна была окончательно застать его на болоте, к тому же, оказывается, кишащим змеями.

Нужно было озаботиться костром, чем он вплотную занялся. Собрал веток вокруг, сухого мха, выбрав для ночевки одну из большущих кочек.

Виктор уныло дремал у костра, обдумывая свою горестную судьбу, как вдруг, словно из-под этой самой кочки, перед ним образовался маленький старикашка в ночной сорочке не первой свежести.

От неожиданности вздрогнул, но быстро взял себя в руки и медленно поднялся навстречу долгожданному гостю.

— Добрый вечер, отец, — промямлил он, как можно стараясь вежливо. — Вы откуда?

Старик явно не спешил отвечать. А продолжал стоять как пень, просто уставившись на Виктора.

— Вы из какого села, отец? — снова спросил Виктор, надеясь сейчас же разобраться со своим месторасположением. Но на старика его слова снова не подействовали. Все еще молча, изучал Виктора. Причем, пристально с ног до головы и обратно.

Тут Виктор догадался, что пришлый, наверное, не знает русский, потому и не отвечает ему. Он решил воспользоваться самым древним языком общения, эсперанто жестов. Он показал на себя и произнес: 'Виктор'. Подумав, добавил: 'русский'. Потом показал на старика. Но тому, видно и язык жестов не очень был знаком; только продолжал молча лицезреть его.

Виктор несколько раз повторил попытку общения жестами, при этом перечисляя все вокруг болотные атрибуты, но все бестолку. Наконец, ему надоели попытки разговорить бестолкового гостя. Махнув рукой на это бесперспективное дело, снова молча, присел к костру.

Старик тут же опустился напротив, продолжая в упор разглядывать Виктора.

В этой гляделке они провели минут десять, прежде чем старик поднял свой зад от кочки, махнул лапкой, приглашая идти за ним, потопал в глубину болота.

Виктор тоже спешно поднялся, не забыв свою острогу, которым он постоянно отталкивал с пути ползучих гадов, и пустился за стариком прямо по воде, как оказалось, по броду.

В сумерках он опасался потерять из виду шустрого старичка, что грозило ему очутиться уже в тине или в воде в обществе ядовитых змей. Потому, резво прибавил шагу. И вовремя. Старик ловко вильнул направо, и мог бы легко затеряться в камышах. Но Виктор был настороже, успел засечь коварный поворот. Он тоже свернул туда и вскоре перед собой увидел цель своего поиска. Селение.

Оно стояло прямо на болотной воде, окруженное гигантскими серо-бурмалиновыми кувшинчиками, один из которых он и принял за ночную сорочку старика. Эти построения большим напрягом могли претендовать называться селом.

Так называемое село было просто нагромождением домиков, собранных из камышей, и собранных на стволах карликовых березок, как на сваях. Просто куча избушек на курьих ножках. Кстати, как сразу ему показалось, совсем без окон, без дверей.

'Ладно, — подумал он еще, больше злясь на свою судьбину. — Тут уж точно не смогу достать сигареты'.

Впрочем, на его безрыбье и самокрутка рыба.

Он не успел обдумать увиденный архитектурный изыск, как со всех сторон из этих домиков высыпали в них прописанные. Уж это было нечто!

Мало что все, от мала до велика, были в точности таких же замызганных ночных сорочках-кувшинчиках, так еще рожи у всех, независимо от возраста и пола, были одинаковы со стариковским.

Но удивление его непомерно возросло, когда жители странного селения заговорили. Вероятнее всего, обсуждали именно его персону. Они все разом заквакали, похлеще истинных обитателей болот, самих лягушек. Но, в отличие от тех, кажется тут, всё же, присутствовали признаки речи.

При этом они еще и разом начали приближаться со всех сторон к Виктору, пока не образовали вокруг него плотное кольцо, беспрерывно продолжая громко квакать меж собой.

Виктор стоял посередке, возносясь на две головы выше самого высокого среди них. Иронически улыбаясь, дожидался конца, происходящего вокруг фарса.

Теперь у него не было сомнений, что его занесло, с легкой руки аномальных туч, в какую-то неведомую страну. А может и в целый неведомый мир...

О таких историях приходилось читать в фантастических романах, что, само собой, должно было привести сознание читателя к подсознательной готовности к подобным нелепым ситуациям. Однако, все равно должно возникать ощущение нереальности происходящего. И у него теперь тоже такое возникло. Будто не он сейчас тут реально находится, а только со стороны смотрит комедийный спектакль со своим участием в главной роли.

Тем временем тьма все больше сгущалась над болотом. Во мраке происходящее становилось еще более гротескным.

Столько времени стоять погруженными ступнями в болотную жижу, дело не из приятных. И представление это начинало Виктору тихо-тихо надоедать.

Поэтому, он выискал глазами, пока было видно, сухое место среди их избушек и, решительно растолкав руками любознательных аборигенов, направился туда.

Кваканье толпы разом прекратилось, уступив место гораздо мелодичному кваканью уже самим лягушкам.

А Виктор, не церемонясь, стал подбирать при домиках все, что могло гореть, не спрашивая разрешения и не интересуясь ценностью для местных собираемого деревянного имущества.

Набрав еще дополнительно сухих павших веток, еще большую кучу усохшего мха, он опустился на колени, построил конструкцию пионерского костра типа 'зорька'. Поджег сухой мох, и пламя взметнулось выше крыш их избушек.

Когда Виктор поднялся с колен, то обнаружил, что вокруг него нет ни одного аборигена. Все куда-то испарились, а он остался один сам с собой посреди камышового поселка. Ведь он-то собирался посидеть с ними, попытаться подружиться, чтобы выудить себе на ужин, что нибудь кроме сушеных лягушек. Кроме того, необходимо было добыть хоть какую нибудь информацию о своем месторасположении. Хотя, как этого добиться, он никак себе не представлял. Как перевести русский на этот долбаный язык кваканья, ему еще предстояло сообразить.

Но никого нет, значит, и перевод откладывается. На самом деле! Не бегать же в ночи по болоту в их поисках. Лучше дождаться утра, а там видно будет.

С этими мыслями, на голодный желудок, он прилег на собранные для костра веточки, подпихнув под голову запасы мха, моментально крепко уснул, убаюканный лягушачьим хором и усталостью трудного дня.

Однако утро настало далеко не добрым. Потому что, проснувшись, он обнаружил, что и руки, и ноги его накрепко связаны. Да так, что совсем за ночь отекли.

Резко подергавшись, он сумел оказаться на спине, чтобы увидеть своих пленителей. Конечно же, как он и предполагал, ими оказались те же самые болотные лягушатники.

'Неужто я вчера поджег их большую ценность?' — подумал он, стараясь припомнить, что именно он побросал в костер. Но вспоминались только никчемные палочки и корни. Правда, еще пару кривых плошек подкинул. Но из-за этого завязывать руки-ноги гостю верх свинства.

— Эй вы! — заорал Виктор во все горло. — Чего это вы творите-то? А ну-ка, как завязали, так и развязывайте.

Хотя чего горло драть, если ни бельмеса не понимают, вспомнил он давешние неудачные переговоры со стариком. Тут же решил, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. С этой мыслью он напряг плечи, рванул в стороны из-под себя кисти и разорвал в ошметки что их держало.

Этого оказалось достаточно, чтобы поднялся дикий визг окружающей толпы.

Виктор, не обращая на них внимания, зло схватил веревочки, охватывающие его лодыжки и, не заморачиваясь развязыванием узелков, просто рванул их тоже в клочья, встал во весь рост. А это действо перевел визг в стойкий рев на высоких тонах.

В первых рядах публики сразу оказались самые высокие лягушатники, да еще вооруженные толстыми дубинками с каменными оголовьями. У других в лапках появились, разной длины и ширины, костяные ножи. Вся эта армия явно намеревалась сейчас атаковать. Его, любимого?

Виктор от такого гостеприимства просто озверел. Он огляделся по сторонам и заприметил неподалеку свою острогу, которым завалил здоровенного хищника, не то что эту мелюзгу.

Одним прыжком он оказался рядом со своим грозным оружием, схватил его и, злорадно ухмыляясь, двинулся в сторону неприятеля.

Он не собирался их всех кончать прямо тут, и сейчас. Поэтому, он направил на них тупой конец остроги с намерением оттаскать парочку другую агрессоров в назидание остальным.

Дружная атака лягушатников сразу же захлебнулась, когда первые ряды попали под вентилятор его остроги. Вторые ряды вяло пошевелились в его сторону, но тут же были смяты двухметровой палкой Виктора.

Теперь вокруг него валялась болотная армия, побросав оружия, стоная, и зажимая места тела, познакомившиеся с грозной палкой пришельца.

Виктор понял, что сражение выиграно. Что пора уходить по-английски, не прощаясь. Но, с другой стороны, обидно просто так, без контрибуции. Хотя бы нож забрать, чтоб заострить острогу. Да и в хозяйстве пригодится.

Поэтому, он бесцеремонно стал подбирать побросанные костяные ножи, небрежно разглядывал их, как товар в скобяном магазине.

Наконец, он подобрал для себя из имеющегося 'товара', самый широкий и длинный, а для хозяйства небольшой узенький.

Оба ножа воткнул за пояс.

Еще, он наткнулся на поверженного дохлятика, у которого оказался небольшой кожаный мешочек, полный склизких гадостей.

Все содержимое мешочка брезгливо высыпал на самого хозяина, а мешочек запихнул в карман.

Тары Виктору в этом мире не хватало.

Затем, опираясь на острогу, как на посох, побрел в сторону болота.

Зрительная память Виктора не подкачала. Вскоре он выбрался по тому же броду туда, откуда пришел: на большую кочку. Завиделась его путеводная река.

И путешествие с приключениями продолжилось.

Глава 5.

Заболоченная пойма к вечеру сменилась бескрайней долиной, покрытой уремой. Легкий сизый туман колыхался над кронами лесистой низменности, в основном состоящей из осины, редких дубков и зеленых куполов черемухи. Вдали розовели, вроде, олеандры.

Подойдя к деревьям поближе, разглядел среди них чешуйчатых незнакомых ему. Тут уже попался новый вид незнакомой растительности; с одним узким стволом. Эти были выше, издали напоминали иву, с веток которых свисали до травы длиннющие зеленые отростки. И их стволы были покрыты аналогичной острой чешуей, но гораздо крупней и редкой.

'Что это за чудеса природы?' — удивлялся Виктор, дергая за свисающий отросток. Но любование диковиной сразу уступило место прагматичности, как только заприметил неподалеку стаю черных птичек, оккупировавших кусты дикой смородины.

Виктор сразу решил устроить там привал, чтобы вновь поужинать дарами природы. Подумав, решил, что про запас тоже нужно насобирать.

Тщательно отмыл в реке трофейный кожаный мешочек и за несколько минут набил в него с два килограмма спелых красных гроздей.

Вдоволь наевшись кисленьких ягод, вновь решил вернуться к исследовательской деятельности. Вооружился трофейным костяным ножом, опять подошел к неизвестному ему деревцу.

Попробовал срезать кусок отростка и с удивлением обнаружил невероятную его прочность.

Сначала подумал, что нож тупой, но потрогав ребристое лезвие, сразу отверг свое сомнение. Оно было не тупее обычных тех, что были в его кухне. Где же она, эта кухня теперь?

Виктор упорнее налег на нож, с трудом, но перепилил прочный отросток.

Разглядывая срез, он обнаружил в его структуре плотное коричневое ядро, вокруг которого разрасталась пористая оболочка, пропитанная смолистым веществом.

Дернув за торчащий огрызок ядра, он без труда выдернул его из отростка.

В руках оказались длинный прочный пластичный жгут, которым смог дважды опоясать талию, наподобие ремня, и упругая, как резина, зеленая трубка.

Виктор тщательно исследовал каждую из них на предмет пригодности и пришел к выводу, что ему повезло с полезной находкой.

Прочный при попытке срезать жгут поперек, он легко расслоился вдоль. Таким образом мог иметь любой толщины волокно, вплоть до бечевки и тоньше. Тоже здорово прочных.

Трубка же легко резалась и вдоль и поперек, издавая при этом, характерные для пузырчатой структуры, хлопки. Но, в расслоенном виде она почти теряла свою упругость. Зато в целом состоянии могла соперничать этим своим качеством с лучшими марками резины.

Вспомнилось, как он в детстве много соревновался с дворовой ребятней в стрельбе из рогатки по воробьям. Виктор тут же решил использовать свой давний навык теперь, в здешней безвыходной ситуации.

Трубка туго и прекрасно растягивалась, не теряя совсем при этом свою упругость. Оставалось подобрать нужной формы саму рогатку.

Он прошел в сторону олеандр, потому что именно с них лучше всего вырезать деревянную часть этого оружия юности.

На кустах таких частей было множество. Поэтому, искал нужное долго и привередливо. Но вскоре он уже пилил ножом облюбованную ветку.

Виктор тщательно зачистил отрезанный кусок ветки от коры, даже слегка отполировал рукоять. Она была слегка изогнута в бок, что даст возможность удобнее ее удерживать при стрельбе.

На самих ответвлениях, тоже изогнутых в одну сторону, он проложил ножом глубокие пазы крепления.

Теперь нужно было придумать ложе для пулек.

На это он пожертвовал кусочек язычка от кроссовки. Проделав в нем две дырки, пропустил через них трубку. Затем ее натянул на ответвления и крепко завязал в пазах кусочками бечевы от жгута.

Получилась тяжеловатая, но надежная рогатка.

Теперь дело оставалось за снарядами и учебной тренировкой перед охотой.

Для снарядов хорошо должны были подойти мелкие гальки с побережья.

Виктору пришлось с сожалением выкинуть в речку весь собранный в мешочек урожай, освобождая место пулькам, сбор которых занял немало времени.

Уже почти стемнело. Так что, Виктор решил и тренировку, и охоту отложить до завтра. Сегодня довольствоваться только ягодками. Да еще нужно время насобирать топливо костра до полной темноты. Он уже заметил, что безлунная ночь тут наступает неожиданно быстро.

Когда рутинная работа с подготовкой костра завершилась, Виктор решил еще немного заняться снаряжением. Приладил к мешочку две петли из жгута, чтобы носить на новом ремне в качестве патронташа. А с другого боку пристроил петлю для самой рогатки. Получилось удобно.

Удовлетворенно хмыкнув, Виктор разжег большой костер. И вовремя, потому что уже ни зги не было видно. Наступала очередная безлунная ночь.

Россыпь звезд куполом накрыл безоблачное небо.

Виктор попытался разглядеть в их причудливом орнаменте знакомые созвездия вроде большой и малой медведицы, но не находил. Со слабоватыми знаниями в астрономии он никак не мог по здешним определить хоть приблизительно, какие из их сочетаний хотя бы похожи. А то, что луны вообще не было на небосводе с той поры, как он оказался вместо крыши на поле, был фактом.

Полулежа спиной к костру, Виктор, заглядевшись на бесконечный космос, стал постепенно подремывать.

Пошли видения полусна полуяви. Рядом оказалась Валя.

Она ему улыбалась и протягивала что-то. А он почему-то не хотел забирать.

Он все норовил поймать ее за руку, притянуть к себе ...

Резко вернулась реальность. Виктор аж вздрогнул от процесса такого пробуждения.

В окрестностях была непроглядная тьма. Костерок почти догорал. Следовало Виктору накидать на него сухих веток из запаса.

Костер снова занялся во всю силу. Стена мрака резко отступила, высветив неподалеку хищные черные силуэты. С первой прикидки, их было штук пять. Они не спешили к нему в гости, а на достаточном расстоянии вынюхивали воздух.

'Ах вы гады, — скрепя зубами вставал Виктор. — Проголодались? Ну, давайте, милости просим к нашему шалашу. Вот и возможность потренироваться в стрельбе', — злобно пронеслось в голове, и он легко выхватил свое новое дальнобойное оружие.

Плоская круглая галька удобно легла в ложе рогатки, а тугая трубка оттянулась аж до самого плеча.

Виктор взял цель, выпустил первый снаряд, вылетевший со страшной скоростью в ближнего полуволка, полукабана.

Вдали, в кустах затрещали ветки. 'Промах', стал понятен результат первого выстрела. Виктор спешно заряжал уже следующую пульку.

Во второй раз выстрел оказался более чем удачным, потому что дикий визг огласил всю округу. Галька явно попала зверю в болезненную точку. Скорее всего, в морду, куда он и метил.

Хищник незамедлительно метнулся во мрак, а остальные четверо припустились за ним.

Торжеству Виктора не было границ. Вот это, то оружие, что надо было, победно констатировал он, и вновь привесил рогатку в ее петлю. Теперь Виктор был уверен, что эти точно больше не вернутся. Разве что другие, еще незнакомые с его новым оружием.

Несмотря на такую возбужденность, через час полной тишины и спокойствия вокруг, Виктор снова задремал возле яркого костра, уже до самого рассвета.

Вновь его разбудили птичьи трели. А так бы он все еще спал, да спал.

С тех пор, как он влетел в эту непонятную терра инкогнито, ему никак не удавалось нормально выспаться. А потребность в этом была большая, потому что путешествие пешим ходом с непривычки подкашивала ноги.

Выругав на чем свет стоит перелетных вредин, Виктор поднялся и двинулся дальше вдоль берега реки.

Прохладный ветерок в спину бодрил и он прибавил шагу. Упорное желание найти цивилизованных людей было неистребимо. Не могли же все тут быть как те болотные недоумки. Так, просто, не бывает.

Некоторое время спустя, на дальнем дереве он засек стаю пестрых птиц. Тут же решил испытать рогатку на дальнобойность.

Выстрел можно будет сделать только один раз. Вряд ли эти божьи пташки станут дожидаться второй его попытки. Поэтому, он долго тщательно целился, учитывая и ветер, и дальность цели.

Крупная галька, как в прошлые разы, вылетела ошеломляюще мощно и устремилась к ничего не подозревающим птицам.

Они все разом вспорхнули с дерева. Их гвалт разнесся тревогой по дальнему лесу.

Виктор припустил к тому месту. Еще издали с ликованием засек под деревом одну недвижимую тушку и одну трепыхающуюся, с переломленным крылом. Виктор подбежал к ней и свернул ее бедовую головку.

Птицы были схожи по очертанию с фазаном, но эти были другие. Точно не фазаны.

Тем не менее, Виктор был уверен, что завтракать он будет деликатесом.

Быстро общипав обе тушки, прочистив от внутренностей, он вернулся к своей реке. Там тщательно их промыл, сожалея, что нету у него хотя бы немного соли, стал разводить большой костер.

Когда образовалась достаточное количество горячих углей, он обе тушки птиц захоронил в них, а сам, скинув шмотки, пошел купаться.

Холодная вода пронизала все тело до не могу, но нужно было смыть накопившуюся дорожную грязь, поэтому, дрожа всем телом, Виктор пару раз понырял. Ожесточенно работая руками, ногами проплыл в сторону середины реки и обратно. Как он ни пытался держать курс, чтобы не сносило течением, все равно оказался метрах в ста от места костра.

Вибрируя всем телом, несмотря на теплый воздух, он припустил к месту стоянки. Как раз вовремя, чтобы достать из углей ароматно пахнущих испеченных псевдофазанчиков.

Завтрак удался на славу. Наевшись до отвала, он даже не захотел заедать ягодами. Можно было продолжить путь, что он не преминул сделать.

Виктор шел по густому высокому травостою по опушке сероольшанника и сожалел, что нет с ним жены. Такую красоту пейзажа жаль было ей, художнице, не видать.

Под ногами стали попадаться среди мятлика и пырея, зеленые лопасти дикого щавеля. Он на ходу их обрывал, собирал поверх галек в патронташ. Пищу нужно разнообразить витаминами.

Впереди чаще замелькали розовые кусты олеандр. Больше стало тех деревцев, которые так выручили его своим упругим покрытием отростков.

'А почему бы не сделать еще и лук?' — вдруг осенила Виктора новая идея. Правда, в отличие от рогатки, ему никогда не приходилось им пользоваться, но что стоит потренироваться, чтобы овладеть этим. Раз в округе бродит столько хищников.

Идея захватила так, что он решил немедленно заняться изготовлением оружия нового поколения, с более эффективной убойной силой.

Для самого лука и для стрел идеально подходил тот же олеандр. Благо, этих кустов тут было хоть отбавляй.

Виктор начал поиски с самых ближайших, продолжил вглубь леса пока где-то в шагах пятидесяти не встретил то, что упорно искал. Ровненькая ветка была совсем молодая, потому что отливала еще зеленным. Была без сучка и задоринки, идеально гладкая. Диаметр тоже, как он представлял себе лук, был подходящий.

Виктор аккуратно отделил ее от остального куста, потом несколько раз подкинув в руках, скольжением пальцев вдоль, определил, что центр тяжести находится действительно в нужном месте, удовлетворенно отложил в сторону.

Осталось пообрезать веток для самих стрел. Для начала, он решил их сделать штук десять. Всегда можно добавить, если будет необходимость.

Когда он обратным рейсом выбрался назад, на опушку, в руках нес штук двадцать ровных тонких, почти одинаковых по толщине веток. Тут он присел отдохнуть и обдумать что делать дальше.

Ему только не хватало наконечников да оперения.

С оперением было просто: нужно подбить несколько птиц, что вокруг полно порхало. Но как решить вопрос наконечников, он пока не мог сообразить. Поэтому, решил пока оставить эту проблему в покое, заняться остальным делом. Крайняк, можно их затачивать.

Охота на птиц намечалась уже испытанным методом. Взяв рогатку наизготовку, направился в сторону леса.

Птиц было навалом, но никакая из них не была видна так, чтобы мог выстрелить. Так он просидел в засаде безрезультатно полдня, не встретив ни одну пернатую жертву. Пришлось вернуться ни с чем, чтобы заняться остальными делами.

Для начала нужно было отрезать самый тонкий из имеющихся на дереве-мутанте длинных отростков.

Подойдя к одному из них, Виктор сразу же решил и вопрос наконечников. На это дело хорошо годились те самые шипы, которыми были покрыты их стволы.

Он сразу же отколупал почти все подходящие чешуйки с одного из них сколько доставал рост, чуть не сломав при этом нож. Но, к счастью, кость выдержала нагрузку. А затем выискал самый тонкий отросток длиной в два метра и, упорно пиля, оторвал его. Затем вернулся к заготовкам, принялся за сборку.

Прежде всего, решил усилить центр своего лука, плотно обмотав его одним из жгутов. Сделав необходимые насечки, он однослойно накрутил жгут, покрыв им лук по центру. Не забыл дополнительными витками в самом центре устроить ложе для посадки стрелы. Концы жгута затянул дополнительными узлами для прочности.

Затем принялся за концы лука. На одном вырезал крепежный паз, а на другом — для нахлеста. Отрезанный свежий отросток он не разделил на ядро и трубку, а как есть прикрепил концом к оконечности. Для большей прочности крепления концовку затянул жгутом тугими витками. Теперь нужно было на другом конце тетивы сделать петлю, прогнуть лук и зацепить за паз.

Как завершил и этот этап работы, в руках уже был двухметровый мощный лук. Попробовал его на пустую растяжку — тетива с трудом доставала до подбородка.

Слишком тугой вышел, решил Виктор, но переделывать было долго. Решил пока пользоваться таким.

Затем прикинул необходимую длину стрел, которые оказались на глазок чуть более метра. Этот размер он отложил на валяющемся неподалеку бревне. Получил шаблон, а по нему выправил длины всех веток, что собрал для изготовления стрел.

Наконечники тоже должны были быть одинаковыми. На их подгонку Виктор потратил много времени и сил, но результат оказался отличным. Осталось аккуратно расщеплять одни концы, вставлять в них полученные треугольники, туго затягивать их самым тонким жгутом.

Когда закончил и это дело, он не чувствовал онемевших пальцев. Зато перед ним на траве лежали, хоть и самодельные, но превосходные охотничьи стрелы. Только бы оперение приладить, да нет птиц.

Виктор собрал все стрелы в пучок, перевязав петлями, закинул за спину. Туда же навесил, предварительно освободив тетиву, свой лук, прихватил уже как следует заточенную острогу и, вооруженный до зубов, отправился дальше.

Было время за полдень, когда Виктор засек на дереве еще одну стайку похожих на фазанов. В этот раз они были даже ближе.

Рогатка привычно вскинулась, но заряжена теперь стала сразу двумя маленькими гальками. Шрапнель удался, скинув сразу трех полуживых птиц наземь.

Виктор в первую очередь озаботился своим обедом.

Быстро, аккуратно общипав птиц, он перья сложил под плоский камень, рядом стал разводить костер. Не пригодившиеся ветки олеандра на этот раз он использовал как шампуры, чтобы пожарить тушки птиц на открытом огне, посыпая их вместо соли золой от костра.

Пообедав, занялся сортировкой перьев. Вновь разложил перед собой стрелы, принялся делать пазы под оперение на других концах веток. Каждые два парных пера затягивал той же тоненькой ниткой от жгутика, накрепко зажимал узлами. Вскоре стрелы были окончательно готовы к охоте. Оставалось пристреляться.

Виктор выбрался на песчаный берег реки, где из мокрого песка постарался вылепить нечто размером в тех ночных хищников. Затем отмерил пятьдесят шагов вдоль реки, глубоко вдохнув, взялся одной рукой за лук, а другой наложил первую самодельную стрелу.

До отказа натянутая стрела с первого же раза стремительно прошила цель, вошла за ней до середины в песок.

Ухмыльнувшись, Виктор отступил еще на десяток шагов.

Отсюда он несколько стрел послал мимо цели, пока не пристрелялся так, что все остальные попали.

Виктор был доволен результатами первого раза, но обещал себе, что будет ежедневно тренироваться, отходя все дальше от цели, пока не найдет предел своих новых возможностей.

Теперь нужно собрать расстрелянные стрелы, чтобы продолжить движение по направлению течения реки.

Ближе к вечеру заметил далеко впереди контуры бурых скал. А река текла прямо к ним.

Уже отсюда было ясно видно, что это высоченные скалы. Они расходились далеко в стороны перпендикулярно потоку реки.

Их обойти нелегко. Перебраться через них, это еще нужно суметь. Скалолазство никогда не прельщала Виктора. А тут, в одиночку, без страховки, тем более.

Неужели придется отказаться от путеводной реки и попереть в обход, огорчился Виктор. Но сам себя успокоил тем, что может, есть, отсюда не видный, проход. Там видно будет. В любом случае он решил пока идти старым маршрутом пока позволительно, а думать — когда уж обстоятельства припрут.

Пока не стемнело совсем, Виктор решил немного порыбачить.

За эти дни, наловчившись ловко орудовать острогой, он вскоре подбил большую рыбину, почти не заходя в воду. Тут же занялся спешным приготовлением ужина.

Поджигая в очередной раз костер, Виктор задумался над очередной тревожной проблемой: а что он будет делать, если газа в баллончике зажигалки осталось с гулькин нос, а нормальных людей он еще не найдет? Вряд ли ему удастся добывать огонь трением, а кремниев тут найти — искать иголку в стоге. Неужто тогда придется питаться сырым мясом...

Эта мысль была так проблематична, что очень захотелось покурить. Но в пачке оставались только пара сигарет. Виктор с сожалением вернул ее в карман. 'Экономика должна быть экономной', — решил он.

Под эти удручающие раздумья он собрался немного выспаться, когда вдалеке разнесся долгий рокочущий рык.

Виктор вскочил, сжимая в руках свою незаменимую теперь острогу, и тревожно поозирался по сторонам.

Но все вокруг было умиротворяюще спокойно. Только река шуршала по бережку, да ветер колыхал ветки деревьев.

Если бы не тот рык, который до сих пор вызывает вибрацию во всем теле, можно было бы представить себя туристом на загородной прогулке.

Сна еще долго не было, а в костер он сразу накидал почти весь собранный запас дров. Теперь спешил добрать еще по округе.

При ярком двухметровом огне большая территория была ясно видна, но он понимал, что это ненадолго. В конце концов, закончатся дрова. Ему придется в темноте находиться с тем неизвестным существом, который способен издавать такой парализующий рык. Еще хотя бы знать с какой стороны он раздался. Но акустика местности, да отсутствие всякого такого опыта не дали Виктору возможности понять этого.

Огонь костра вновь уменьшался, а дров вблизи почти не оставалось.

Виктор, обреченно сжимая свою палку, присел спиной к костру, лицом к новоявленным скалам, постарался успокоиться. Почему-то он решил, что источник должен быть там, куда он идет собственными ногами.

Так он просидел довольно долго.

На его 'командирских' уже было за двенадцать, когда накопившаяся утомленность постепенно взяла верх над тревогой. Виктор прилег на спину, уставившись в безлунное чистое звездное небо.

Что же с ним могло произойти, думал он в отчаянии. Куда он мог попасть, где столько странного вокруг? А главное: как такое могло произойти на самом деле?

— Валя, где ты, милая? — шептал он со слипающимися глазами и уже почти засыпал, когда ему показалось, большая тень пролетела высоко в небе, загораживая звезды...

Виктор уснул. И беспробудно, без сновидений, проспал до самого раннего утра.

* * *

Открыв глаза, он первым делом удивился, что всё еще жив.

Спать в таком соседстве и остаться целым невредимым, да еще хорошо выспаться, это больше чем везение, подумал он прежде чем подняться от давно потухшего костра.

Из-за реки ярко светило низкое солнце. Птицы, как и прежде, заливались трелью в лесу.

Виктор встал, направился к речке умываться. Неплохо было бы и постираться, а то за эти дни весь спортивный костюм замызгал, решил он, на ходу скидывая с себя одёжу.

Постиранное навесил на ветки с солнечной стороны ближайшего дерева, разулся и в чем мать родила, вернулся к речке с острогой. Рыбалка по утрам в изобильной рыбой воде становилась уже традицией. Теперь он уверенный в регулярном успехе, заранее разводил костерок под угли. Пока еще не оказывалась эта предусмотрительность пустой.

Поев рыбьего мясца, он нашел поблизости кустики дикой малины, еще ягодками подкрепился. Теперь и одежда должна была быть сухой. Но она местами не до конца высушилась. Тем не менее, он их надел. Тепло, решил он. На нем тоже могут высохнуть. И приготовился к очередной тренировке в стрельбе из лука.

На этот раз он вылепленную из песка цель оставил в ста шагах от себя. Стрелы много раз прошли мимо цели, а пальцы, натягивающие тугую тетиву, уже начинали мозолиться.

Виктор уныло отложил лук, пошел собирать, улетевшие далеко вперед, стрелы. Заодно отдохнут пальцы.

Вторая серия выстрелов приободрила Виктора: попаданий стало заметно больше. За пару дней тренировок можно было бы набрать достаточно опыта, чтобы стрелять как юношеский третьеразрядник.

Прошествовав еще несколько раз путь за отстрелянными стрелами, Виктор решил, что на сегодня достаточно. Пора отправляться в дальнейший путь, к неизведанным скалам.

К полудню впереди замаячил у бурых скал большой водоем, куда и впадала его путеводная река. Выходило, что судьба вела его именно к этому озеру.

Оно было узко вытянутое поперек голубое зеркало, что почти доходило другим берегом до оснований мегалитических каменных глыб. Вся долина перед ним утопала в высокой траве, до пояса проросшая стрелолистами, осокой и мятликами. Прореженный лесок из ив ближе к берегам и мелких берез, раскиданных тут и там, соседствовали с дубами и уже знакомыми необычными деревцами-мутантами, которых тут оказалось даже больше, чем в раньше пройденных местностях.

С одной из каменных площадок, нависавших над озерным берегом, низвергался узкий водопад, высотой порядка пятидесяти метров, у основания образуя туманный фонтан из брызг. В них теперь играла изумительно яркая радуга.

Потрясенный красотой пейзажа перед ним, Виктор впервые не пожалел, что попал в эту переделку. Видно, красота спасает не только миры, но и отчаявшиеся души.

Виктор присел на валун у самого озера отдохнуть с долгого пути и вдоволь налюбоваться открывшимся ему райским зрелищем.

Легкая рябь колыхала у самых его ног принимающую причудливые формы зеленую кляксу ряски. Чуть далее по воде до самых скал шла бело-желтая россыпь кубышек и кувшинов. Левая от него оконечность озера вся проросла длиннющими камышами, среди которых мельтешили пестрые птицы, голосисто оглашая местность своими криками. А за заболоченностью, у скал текла еще одна большая река.

В правую оконечность вонзался густой лес, на опушке которого изредка мелькали, тени, мелких животных. Сквозь этот лес протекали несколько струек речушек, тоже впадающих в озеро.

Просидев в состоянии нирваны некоторое время, Виктор вспомнил свою главную задачу, найти селение с нормальными жителями. Сразу перед ним стал сакраментальный вопрос: куда теперь путь держать? Пойдешь налево..., пойдешь направо... Знать бы заранее, где потеряешь, а где найдешь.

Опять он оказался в роли буриданова осла, что его крайне раздражало. Потом он несколько успокоил себя и попытался проанализировать оба предоставленных ему провидением маршрута.

Налево — камыши, а может, и трясины. Плюс, нужно пересечь русло реки. Их пересечь тоже большой труд. Да за камышами, возле самых скал, течет еще одна неизведанная река. А там, смотришь, нет возможности пересечь...

Направо — лес. Можно заплутать, так и не выбраться на ту сторону. И неясно, как он велик. Могут быть хищники.

Так выходило, что и налево и направо можно было только потерять с большой вероятностью. Да не что нибудь из поклажи, а саму жизнь, родимую.

Оставался один единственный более менее определенный маршрут, если, конечно, исключить многодневное отступление назад, на точку старта, что отвергалось без обдумываний. Оставалось одно: пересечь эти чертовы скалы напрямик. Значит, надо обойти озеро, скажем, со стороны леса, а там присмотреть доступный его способностям скалолаза путь наверх.

Приняв окончательное решение, Виктору стало легче. По крайней мере, одной неопределенностью стало меньше. Он решительно поднялся с камня и пошел по берегу озера направо, в сторону темнеющего леса.

Достигнув опушки, он устроил привал. Натянул тетиву на лук, отправился в лес на свою первую охоту с луком. Во мраке листвы он с трудом различил маленького пушистого зверька, напоминающего зайца русака, но уши у этого зверька были слишком коротки для зайца.

Виктор, недолго раздумывая, пустил в него стрелу. Она воткнулась в ствол осины в полуметре от полузайца. Чертыхнувшись, он направился к пущенной стреле, с огорчением понял, что она больше не годится для использования. Побродив впустую достаточно долго, решил вернуться, чтобы осваивать озерную рыбалку, как в двадцати шагах перед ним замер другой зверек с красными выпученными глазками. Еще не успев сообразить что это такое, Виктор уже пустил очередную стрелу, которая точно пришила парализованного от страха зверька к стволу дуба.

Виктор торжествующе прихватил добычу и направился к озеру. Нужно было еще освежевать, прожарить добытое мясо.

До вечера он окончательно обошел озеро. Достиг подножья скальной гряды.

Вблизи выглядели они более недоступными, чем издали.

Виктор даже не представлял себе, как он на них заберется, да еще сойдет с другой стороны. Альпинизм не был его коньком. Но он бы перестал себя уважать, если страх заставил его отступить перед поставленной целью. Поэтому он решительно прошествовал по подножью в сторону водопада.

Когда он достиг грохочущих брызг, уже почти стемнело. Вскоре станет полнейший мрак. Нужно было озаботиться разведением костра, чем он скоренько занялся.

У большого костра он прилег на высокую траву, зажав в руках древко остроги. Вновь перед его глазами предстал бездонный космос, полный незнакомых созвездий. Пролежав так с полчаса, Виктор уснул, убаюканный шумом водопада.

Утром он проснулся отдохнувшим. Как всегда сначала умылся, как мог пальцем почистил зубы и, фыркая от наслаждения, стал готовить мишень для стрельбы из лука. Ею стала на этот раз большая куча мха, что в изобилии покрывала прибрежные камни.

Виктор отступил уже на сто пятьдесят шагов. С сомнением посмотрел на столь далекую цель, но решил попробовать отсюда свои возможности.

Он потратил в этот день несколько часов на то, чтобы хотя бы пара пущенных стрел достигла середины кучки мха.

Потом он позавтракал уже остывшими остатками вчерашнего мяса, стал морально готовиться к восхождению.

Навесив за спину всю свою поклажу, и даже острогу, Виктор пристально поизучал выбранное направление подъема. Им оказалось почти у кромки водопада ребристая каменная тропа вертикально направленная до самой низкой части вершины.

Он с детства помнил, что главное не смотреть вниз, когда приходится забираться высоко. Теперь тоже тщательно придерживался этого правила. Правда, зато это не давало возможности знать, как высоко уже взобрался.

Взгляд наверх не допускал видеть вершину. Только ближайший выступ, скрывающий конечный пункт назначения. Поэтому он взбирался, можно сказать, вслепую. Но делать это ему пока было на удивление не сложно.

Время шло, а он продолжал карабкаться все выше и выше.

Повернув голову налево, он увидел, что проскочил метров на пять место, откуда вода водопада низвергается вниз.

А еще он увидел то, что никак не мог видеть, находясь на земле.

Вода срывалась не просто со скальной площадки. Тут, оказывается, была скрытная огромная территория.

Совершенно плоская часть скалы, метров пятьсот в ширину, если не больше, и около двухсот в глубину, засыпанная самой настоящей землей. Видимо, веками заносимая сюда, ветрами. Здесь тоже зеленела трава и, даже росли редкие низкорослые деревца.

Удивленный увиденным, Виктор решил спуститься туда.

Изменив телоположение на нужное, он осторожно стал теперь перебираться вниз, забирая все левее, пока не оказался у самой кромки, спрятанного от любопытных глаз, плато.

Он уже узнал, что воды водопада брали начало из горизонтальной щели в скале на той стороне этого плато и стремительным ровным потоком текли по углубившейся его центральной части, четко деля громадную территорию на две половины, пока не срывались вниз шумным водопадом.

Виктор ловко спрыгнул на траву, присел на валун у самого обрыва немного передохнуть.

Панорама отсюда была еще та! При свете утреннего солнца ясно была видна немалая часть уже пройденного пути. Отсюда разглядывалась, как на ладони, огромная территория частично уже открытого им загадочного мира. Просматривался даже край болота, где он столкнулся с неадекватными жителями.

Сверху поглядел на лес, который не решился пересекать. И теперь понял как был прав. Лес был бескрайне велик. Далеко в его глубине замечались небольшие проплешины, и Виктору показалось, что там дымят костры, хотя на таком расстоянии это могло быть что угодно.

А с правой стороны за камышами действительно стояло болото, однако небольшое пятно. Но зато параллельно скальной гряде из озера вытекала, хоть и медленная узенькая речка, но далее сливалась с довольно широкой другой рекой. И неясно было, куда течет, где заканчивается. Казалось, что она омывает длиннющий гребень скал и, все же, идет за них.

Виктор посмотрел наверх, чтоб определить оставшийся ему подъем.

Предстояло преодолеть минимум сотню метров. Ох как не хотелось лезть на такую верхотуру, но надо.

Прежде чем продолжить восхождение Виктор задумал прогуляться по обнаруженному плато и получше его рассмотреть.

С трех сторон этой уникальной территории на стометровую высоту возвышались почти отвесные стены, а четвертая сторона, откуда падала вода, была полностью свободна от глыб, словно специально счищена, чтобы не мешала обзору.

Скальная порода под ногами была покрыта толстым слоем почвы. Это Виктор определил древком остроги.

Все три каменные перегородки вокруг этой гигантской территории были испещрены различного размера кавернами и зевами пещер, одна из которых и извергала воды водопада из сводчатой щели.

Виктор подошел к одному из больших пещер и робко заглянул внутрь. Там царил полумрак. Он включил свой фонарь и осторожно вступил в нее. Она оказалась глубокой. Круглый свет уперся в противоположную стену в шагах пятидесяти от входа. И Виктор увидел, что это ее не конец; там имелось ответвление налево.

Он прошел в том направлении. Любопытство его, как всегда, граничила с фолом. В этом он убедился еще там, на крыше.

Дойдя до того бокового ответвления, он осветил извивающийся проход дальше. Виктор прошел по нему до тех пор, пока не пришлось пригибаться, чтобы проникать дальше вглубь.

На обратном пути он заметил, что боковые стенки прохода сплошь покрыты бурыми разводами лепестков, похожими на залежи железа. Но он в этих вопросах плохо разбирался.

Выйдя из этой пещеры, он направился к другой, совсем уже крупной, неподалеку от водоизвергающей.

Тут фонарь осветил почти овальную залу с высоким куполом. Стены зала тоже были испещрены небольшими проходами. Но туда Виктор решил не соваться. Это нужно иметь много времени, подумал он. А еще до темноты ему необходимо одолеть подъем и спуск.

Виктор решительно выбрался наружу, и не теряя больше времени, направился туда, откуда спустился на потаенное плато.

На часах было уже два. Надобно спешить, потому что, кровь из носу, до темноты необходимо оказаться по ту сторону на земле.

Виктор осторожно перебрался по выступам на прежний ряд камней и, стиснув зубы, продолжил восхождение.

Время шло слишком быстро, а двигался он наверх слишком медленно. Пальцы уже онемели от напряжения, и Виктор боялся, что их схватит судорога. Тогда пиши, пропало.

Наконец, где-то в двадцати метрах над головой, он завидел заветную вершину. От такого прибавились силы. И он на втором дыхании, крепко цепляясь за края выступов, достиг ее, сразу свалился на спину, прямо на холодные камни, закрыл глаза. Отдых сейчас давал настоящее блаженство.

Пролежав так немного, уставившись на небо, Виктор счел, что достаточно отдохнул, хотя пальцы ныли хуже прежнего, и колени продолжали еще дрожать. Но нужно же спускаться.

Виктор поднялся во весь рост и чуть не задохнулся от открывшегося отсюда головокружительного вида: весь мир был как на ладони. Словно он смотрел на макет, а не на реальный живой пейзаж. Отсюда он видел не просто не менее красочную панораму, чем с того плато, а, можно сказать, еще более восхитительную от непомерной высоты обзора.

Покрытые зеленью долины, окруженные плотными лесами. Всё это пронизано множеством различных больших и малых рек, образующих в поймах озера и озерки.

Но что вызвало у него самое большое восхищение, так это, наконец-то обнаруженное человеческое поселение по ту сторону скал.

Отсюда Виктор хорошо разглядывал около сотни квадратных зеленых построений, раскиданных подковообразно вокруг круглой площади с чем-то чернеющим посредине.

Поселение было обведено частоколом с единственным входом. И людей с копьями увидел.

Значит, этот мир еще в прошлом, сделал грустный вывод Виктор, который уже постепенно осознавал, что произошло с ним именно то, возможность чего интуитивно предполагалась в фантазиях писателей его родного мира.

Как он знал, были еще ученые, которые не исключали подобную возможность пространственно-временных катаклизмов. Даже создавали увлекательные теории в их подтверждение.

Виктор поспешил прикинуть, где нужно начать спуск, а потом в какую сторону и мимо чего пройти, чтобы попасть в то поселение. Получалось, что наиболее удобно спуститься правее места, где он сейчас стоит, затем идти к тому озерку, обойти его со стороны реки и уже направиться до следующего озерца, что было на несколько километров дальше первого. Тот тоже обойти со стороны реки, дальше идти по проложенной широкой тропе, до самых ворот.

Наметив в голове дальнейшее направление, Виктор приготовился к спуску.

Как он и предполагал, спускаться оказалось гораздо сложнее, чем подниматься. С первой же попытки спуститься ниже на метр, у него сорвалась нога. Он чудом удержал смертельное падение.

Виктор впал в панику. Только большим усилием воли заставил себя успокоить сердцебиение и уменьшить дрожь в пальцах.

Осторожно перебирая ногами, долго проверяя прочность камней под ними, он продолжил опасное нисхождение. Несмотря на прохладный ветерок, обдувающий скалы, Виктор покрывался потом, а в горле нестерпимо сохло. Уже не раз проклинал себя за то, что не напился, когда был еще у потока.

Виктор давал себе зарок не заглядывать вниз, потому что для него это могло кончиться весьма плачевно. Поэтому он никак не ориентировался по высоте. И, спустя, как ему казалось, много времени, не знал, как долго еще до подножья.

Изредка под рукой или под ногой срывался слабый выступ. Тогда он надолго замирал и осторожно выискивал другой, более подходящий. Небольшая поклажа за спиной теперь казалась невероятно тяжелым грузом. Если бы он панически не боялся закинуть руку за спину, давно бы все повыбрасывал с себя. Но теперь уже было поздно. Он вынужден спускаться таким же груженным, как поднимался.

Подушечки пальцев стали кровоточить. Теперь Виктор своей кровью метил пройденный маршрут. Сказали бы ему про такую его выходку месяц назад, долго бы смеялся. Но сейчас он предпочел бы поплакать.

Невзначай заметив часы на запястье, он понял, что уже третий час изображает альпиниста. А сколько впереди осталось, понятия не имел. Может меньше, а может больше уже пройденного.

Если больше, то точно сорвется, думал он, судорожно нащупывая ногой очередной выступ пониже.

Помутневшие глаза уставились на бурый камень, потому что от напряжения в теле шею свело судорогой.

Тем временем Виктор почуял, что поверхность скалы постепенно переходит в вертикаль и, возможно будет прогибаться дальше. А это будет означать, что хана тебе, пришелец из Рязани.

Надо было записываться в кружок альпинизма, лазать по горам, а не проводить время в аудиториях. Тогда бы ты сейчас выжил. А так, извините, не выйдет. В этом единоборстве на победу претендует скала.

Виктор злобно сжал челюсти, как это делал всегда, когда его обстоятельства зажимали в угол, прошипел:

— Посмотрим еще чья возьмет...

И продолжал ползти вниз по отвесной поверхности.

Как назло, ветер постепенно крепчал, пытался порывами скинуть упрямца вниз, как тряпичную куклу заломить у подножья скал. А Виктор все шипел 'посмотрим', и упрямо перебирался все ниже и ниже.

Потом настал час икс. Виктор вынужденно признался, что проиграл. Он ухмыльнулся своей горемычной судьбе, потому что левая нога никак не находила точку опоры. Она просто болталась в пустоте. А это значит, что скальная поверхность из вертикального положения, тут переходит в наклонное. Только наклоненное не туда, куда нужно Виктору.

Он устало закрыл глаза и понял, что уже совершенно не способен обратно подняться выше, чтобы переместиться в сторону, пока не найдет нужного для спуска места. А чтобы знать достиг он такого нужного места или нет, нужно каждый раз экспериментально спускаться ниже.

Да, на такой подвиг у него уже точно нет сил. Надо иметь мужество признать свое поражение и наконец-то расслабить ноющие кровоточащие пальцы. Что он и сделал.

Тут сильный порыв ветра ударил его сбоку по корпусу и сорвал со скалы.

Виктор ушел вниз спиной, нелепо раскинув руки, и бухнулся спиной на мягкую траву.

Вскочив, он обалдело смотрел на то место скалы, где только что прощался с жизнью и дико захохотал. Черт побери, все это, оказывается, происходило в двух метрах от спасительной земли.

Виктор тут же скинул поклажу, которая все еще казалась ему невыносимо тяжелой, и снова опрокинулся на спину, чувствуя каждую болезненную мышцу тела. Не шевелясь, так он пролежал до самых сумерек. Только тогда он почувствовал в себе силы подняться с травы, чтобы собрать сухие ветки для костра. Он совершенно не чувствовал голода. Поэтому решил больше ничего не делать, а крепко спать. Что он с удовольствием и сделал, как только вспыхнул огонь.

Глава 6.

Виктор проспал довольно долго. Солнце слепило глаза, отчего не сразу заметил, что он не один. Очумело подняв голову, он увидел, что возле него сидят смуглолицые люди. Их было четверо. Они сидели вокруг него на небольшом расстоянии и молча, наблюдали за ним.

Когда Виктор растерянно поднялся на ноги, они тоже все вчетвером поднялись.

И еще Виктор с удовлетворением про себя отметил, что никакого оружия при себе не имеют, если не считать небольших серпов, что висели на их поясках рядом с сумами, набитых травами.

Эти мужчины были одеты, почти как когда-то индейцы одевались. В домотканые опоясанные длинные туники и мокасины. Но больше всего эти походили на индейцев кожаными перевязями на голове, придерживающие их длинные черные волосы. Если бы с них торчали перья, то точно оказались бы копиями индейцев из голливудских вестернов.

Трое из них были молодые, но один, видимо, их главный, был пожилым, с волосами в редкую проседь. Именно он первый приблизился к Виктору и церемонно приложил указательный палец к своей повязке на голове.

Растерянный Виктор догадался, что это некий знак приветствия, поэтому сам тоже повторил этот жест.

Их старший удовлетворенно кивнул и произнес тираду, ни одного слова из которого, естественно, Виктор не понял.

Молодые оставались на местах. Оттуда внимательно следили за ним.

Виктор решил, что можно с ними тоже попытаться объясниться жестами, убежденный, что уж они поймут его лучше, чем те лягушатники.

Он, указывая пальцем на себя, произнес: 'Виктор'. Старший их кивнул головой, в свою очередь указал на себя: 'Симе'.

Значит, контакт состоялся, порадовался Виктор. Решил немедленно закрепить успех объяснением ситуации более сложными жестами в стиле 'что мы делали, не скажем, а что делали, покажем'. Теперь он показал на вершину скал и изобразил движение, имитирующее то ли лазание, то ли спускание.

Симе округлил глаза, явно удивленный этой информацией. Остальные меж собой тихо пошушукались. Тем временем Виктор обеими руками попытался указать направление за скалы, сделал на месте несколько пантомимических шагов. Видать сумел донести до них свою мысль, потому что шушуканья стали громче, а Симе шире развел руки. Как догадался Виктор, этим, должно быть, выражал свое крайнее удивление.

Дальше дело пошло еще проще. Например, показал на солнце, оттопырил перед собой шесть пальцев, лег на траву закрыл глаза и снова быстро встал. А они уже догадались, что пер он до них целых шесть дней.

И вообще ему казалось, что они все его пантомимические жесты слету понимают, что это вовсе не сложно совсем. По крайней мере, Симе кивал, разводил руками, округлял глаза, а молодняк на своем постоянно обсуждал его жестикуляцию.

Исчерпав фантазию, возбужденный Виктор сделал реверанс в сторону Симе, приглашая и его жестами что нибудь объяснить ему.

Симе понял и это. Указал в том направлении, куда собирался пробраться Виктор, потом обвел руками своих молодых людей и присел на траву.

Виктор энергично покивал головой, показывая, что об этом он уже догадался. А Симе вновь указал по направлению поселения и произнес: 'рур'. Снова сел на траву и повторил: 'рур'.

Виктор понял, что Симе хочет озвучить для него то ли название поселения, то ли название народа, поэтому сразу же продолжил диалог тем, что показал на себя, потом по направлению поселения, опустился на траву и тоже повторил 'рур'. На это все они заулыбались, тут же быстро закивали. Симе вновь указал по направлению поселка.

Виктор принял последнее за приглашение пойти с ними. Стал энергично собирать свою, валяющуюся на траве поклажу, навесил их за спину, а острогу взял как посох.

Их старший Симе, больше не теряя времени на 'разговоры', пошел вперед, указывая Виктору дорогу, остальные трое молодых гуськом пристроились позади пришельца.

Виктору было и радостно и тревожно одновременно. Радовался, что наконец-то достиг поставленной цели, а тревожно, потому что понятия не имел о нравах людей этого края. А вдруг это банальная ловушка для простаков. Вдруг здесь принято приглашать к себе путника, который поутру обнаруживает себя с накрепко привязанными руками, ногами. А далее — всевозможные исходы...

Виктор, тряхнув головой, отогнал эти жуткие варианты, внимательно пригляделся в лица своего эскорта.

'Вроде вполне добродушные лица, — подумал он. — Но у того старичка из болота тоже вроде была добродушная харя, хоть и тупая. А эти умнее, но, следовательно, более опасные. Уж вряд ли от них удастся при надобности просто отмахнуться палкой. Нет, нужно по дороге еще разобраться с их сутью', — решил он. Поэтому, как только они достигли первого озерка, Виктор жестом пригласил их присесть.

Симе, видимо решил, что гость уже успел устать и вновь округлил глаза, развел руки, мол, не слишком ли быстро. Но Виктор был тверд в своем намерении попытаться еще по пути их лучше распознать. Он решительно опустился у воды на песочек. Сопровождение вынуждено было подчиниться, что вызвало у Виктора к ним большее доверие. Элементы насилия пока полностью отсутствовали.

Симе вновь уселся рядом с ним, а молодые — чуть поодаль.

Виктор внимательно понаблюдал за движениями и взглядами старшего, но пока все, вроде было как у адекватных людей. Возможно, перестраховка была излишней, но он не имел желания рисковать, и по наивности влететь из огня, да в полымя.

Уже чуть не лишился жизни, одолевая неприступные скалы. Хватит с него.

Виктор показал на озеро, а на песке пальцем изобразил контуры рыбы. Затем ткнул пальцем в открытый рот, мол, голоден, съел бы рыбку.

Симе понимающе улыбнулся, затем повернулся к молодым сопровождающим. Что-то сказал им на своем гортанном языке. Тут же молодые перед ним расстелили кусочек циновки и навалили на нее несколько незнакомых кореньев, что-то вроде одеревеневшей лепешки, маленькие кусочки мяса. Виктор, давно уже не евший, благодарно кивнул им и принялся жевать жесткие, но, как радостно почувствовал язык, сильно просоленные шматки.

От неожиданности он чуть не подавился, когда вдруг до него дошло каким словом Симе только что сопроводил угощение. Он услышал русское слово?

А Симе, радостно улыбаясь, повторил 'кушать, кушать'.

Виктор застыл с набитым ртом, уставившись на Симе. Потом, чуть придя в себя, переспросил:

— Кушать? Ты знаешь русский?

Но Симе не заговорил после этого с ним на русском. Кажется, он знал только это слово.

Сильно озадаченный этим происшествием, он все время, пока жевал, ломал голову, как такое может произойти, но не находил ответа, собственно, как и на предыдущие загадочные события.

Кое-как дожевав угощение, Виктор поднялся, всем своим видом давая понять, что спешит идти дальше.

Он сразу принял решение рискнуть и на этот раз, интуитивно чувствуя, что риск теперь небольшой. Возможно, с приятным сюрпризом.

Остальные тоже с готовностью поднялись со своих мест. Один из молодых ловко попрятал остатки еды, циновку в свою суму, что висела у каждого из них на боку, и они предыдущим строем двинулись в дальнейший путь к поселению.

Дорога, которая с высоты показалась ему недолгой, на самом деле оказалась довольно долгой. Скорым шагом, без привалов, донельзя усталого, его к вечеру довели до пункта назначения.

При их приближении из ворот высыпали местные жители. Впереди разношерстной толпы оказались их воины, вооруженные копьями. Они сдержанно у входа ожидали прихода гостей.

Когда до ворот оставалось уже не больше пяти — десяти шагов, Симе поднял руку, давая понять, что нужно им притормозить, а сам подошел к тем. Что-то стал объяснять воинам, указывая в сторону Виктора.

Толпа внимательно его выслушала. Потом быстро, как появилась, так и рассосалась по территории.

Симе махнул рукой, мол, теперь идите.

Что могло крутиться в голове растерянного парня из двадцать первого у ворот неведомого примитивного племени — трудно передать. Хотя за прошедшую неделю с нередкими невероятными событиями ему уже было ясно, что с ним произошло нечто, глобально радикальное. Но что именно — не только не мог проанализировать, но даже приблизительно осознать. Может поэтому казалось происходящее нереальным, словно во сне. Но, тем не менее, он реально и с любопытством зашагал в сторону неведомого поселения.

Прямо от ворот открылся вид на ту самую песочную площадь, что он видел со скалы. Посреди ее стояло большое каменное изваяние, как сразу догадался, божка. Стилизованная женская фигура с большими грудями и животом.

Статуя огорожена деревянным частоколом, за которым лежат какие-то безделицы.

Вся эта площадь, словно забором, огораживалась однотипными зелеными домиками странного происхождения. Вроде это были те самые деревья-мутанты, но почему-то имели кубическую форму, да с оконными проемами, входами, завешанными шкурами. И сами стены были из тех же самых зеленых отростков, что он использовал вместо тетивы на свой лук.

Возле этих домов сновали малыши. Их матери суетились вокруг каменно-глиняных конструкций, видимо, очагов; на некоторых из них кипели глиняные емкости. Все это сопровождалось шумом гамом играющих вокруг детишек.

Напротив ворот, за статуей идола, стоял размерами больше остальных, такой же выросший дерево-дом. Рядом с ним не было представительниц поселка, хотя у его входа бездеятельно возвышались сразу два больших очага. Только изредка мимо них пробегали карапузые малыши.

Симе повернулся к Виктору и указал по направлению того большого дома. Сам пошел вперед. Виктор направился за ним, замечая на себе любопытствующие взгляды аборигенов.

Он шел за Симе и с удивлением думал, куда же подевались мужчины, которых только что за воротами было множество. Теперь их не видно. Только женщины да дети.

Но при их приближении у входа возник юнец в зеленой кольчуге и с копьем. Вблизи Виктор заметил, что у того такая туника из хитросплетений тех же жгутов, что он добыл с деревца-мутанта. В руках воин держал довольно массивное примитивное копье, с листовым железным наконечником.

Симе отстранил рукой воина и жестом пригласил Виктора войти вовнутрь.

В центре большого помещения торчал ровный чешуйчатый ствол дерева, крона которого почему-то росла перпендикулярно к стволу, образуя собственно сам потолок помещения. Густая сеть отростков плотным слоем без щелей покрывала потолок и так же плотными отростками переходила в стены, вплоть до земляного пола.

Поодаль от ствола горел небольшой костерок, дым которого вытягивался в оставленном отверстии над ним.

С Виктора приходом у входа в помещение встали два воина. Напротив входа у стены восседали на шкурах пять тщедушных седых стариков в серых одеяниях и один на три головы торчащий над ними здоровенный гигант, совершенно ничем не похожий на этих аборигенов. Тот тоже был одет, как и остальные, только в огромного размера тунику. Но только его повязка лежала набекрень на рыжей стриженой прическе, из под которой озорно сверкали голубые глаза.

Виктор, онемевший от такой неожидаемой встречи, не обращая больше внимания на остальное, медленно пошел именно к нему, и вблизи увидел хитрую улыбку.

— Здорово, земляк, — вдруг басом воскликнул тот, вскочил и порывисто обнял Виктора. — Надеюсь, ты русский?

-Дда... — прохрипел Виктор, зажатый так, словно по нему катится трактор. — Русский... — охрипшим голосом, выдавил он из себя воздух.

— А откуда ты, если не секрет? — продолжал тискать его незнакомый земляк. — Я вот лично коломенский.

— А я... из Рязани... — промямлил Виктор, пытаясь освободиться из медвежьих объятий.

— Ого! Значится, из одной речки пили воду. Кстати, я Сережа. А тебя как звать? — продолжал тискать его гигант, которого, оказывается, зовут Сергей.

— Виктор... Витя я, — выдавил он, и попросил своего мучителя. — Отпусти, а. Задохнулся совсем.

— О, прости друг, — спохватился Сергей, отстраняясь. — Уж не чаял встретить тут нормального мужика. Кстати, — вдруг спохватился он. — Я кажись нарушаю местную церемонию. Нужно все исправить. Ты только не забудь им кланяться.

С этими словами Сергей повернулся к уже нахмурившимся старикам и, видно, с большим трудом, стал им что-то лопотать на их гортанном языке, часто указывая рукой на Виктора, а иногда похлопывая себя в грудь.

Старики дружно покивали ему. Потом с любопытством уставились на Виктора.

— Всё. Пора кланяться, — сквозь зубы процедил Сергей, слегка подтолкнув его к старцам.

Виктор послушно вышел вперед и старым дедам отвесил низкий поклон, с касанием рукой пола. Это произвело на тех должное впечатление. Их лица снова прояснились в удовлетворении.

Далее последовали на неведомом ему языке вопросы старцев, на которые, усердно жестикулируя, отвечал Сергей. И по тому, как при этом те бросали на Виктора удивленно прищуренные взгляды, явно слышали нечто невероятное про его персону.

Наконец, как настала затянувшаяся пауза, сбоку появился давешний Симе, что-то проговорил Сергею. Тот кивнул ему и повернулся к Виктору.

— Вроде на сегодня достаточно. Первый акт марлезонского балета закончился. А ты будешь жить со мной, пока они не решат вопрос выращивания дополнительного домика тебе. Так что, айда за мной. Поболтаем вдоволь. — С этими словами Сергей поспешил к выходу, за локоть ведя с собой растерянного Виктора. — Всё. Раз нас теперь двое, покажем всем тут кузькину мать, — пообещал земляк, непонятно что имея в виду.

Они прошествовали к самому дальнему домику на окраине. Виктор оказался в той же обстановке, только в миниатюрном исполнении.

— Вот мой дом родной, — ухмыльнулся Сергей, опускаясь на одну из нескольких рассыпанных по полу шкур.

Виктор скинул поклажу у входа и с наслаждением опустился на самую на вид мягкую из шкур.

— Сейчас будем обедать. Только извини, водочку тяпнуть за встречу не получится. Ликероводочного магазина местные еще не открыли.

Потом он повернулся в сторону занавешенного входа, да так заорал, что Виктор оглох.

У входа моментально возникла пухленькая женская фигурка. Сергей дал ей короткие команды, и не прошло пяти минут, как она снова влетела в хату с циновкой и горкой всякой местной снеди. Расставив все принесенное, тут же упорхнула.

Виктор вопросительно посмотрел на нового друга. А тот ухмыльнулся и пояснил:

— Моя. Подарок за доблесть в бою.

— В бою? — удивился Виктор. — Что здесь за бои проходят с такими подарками?

— Долгая история, брат. Сначала поедим, потом много чего тебе расскажу.

Это было мудрое решение с его стороны. Поэтому они совместно накинулись на дармовщину.

Наевшись, Виктор достал последние две сигареты, что берег все эти дни и одну протянул Сергею. Тот аж подскочил на радостях. Долго с наслаждением на лице обнюхивал презент.

— Сбылась мечта идиота, — повторил он слова Бендера, зажимая фильтр губами.

Виктор поднес ему зажигалку, но он не дал ее зажечь.

— Ты что? — воскликнул он. — Тут это будет означать чудо. Надо сберечь ее демонстрацию. Мне кажется, это нам может еще со временем пригодиться.

— А откуда прикурить? — растерялся Виктор, понимая, что в словах Сергея может быть очень даже большой толк.

— Щасс, сделаем.

Сергей снова заорал так, что стены колыхнулись.

Снова влетела смуглая представительница слабого пола. Пока забирала остатки обеда с циновки, получила от Сергея ценные указания на счет огня.

Вернулась она с охапкой дров в одной руке, горящим факелом в другой. Быстро разложив костерок под отверстием на потолке, она подожгла их, а факел протянула своему повелителю. Затем, быстренько скрылась за порогом.

— Прошу, — протянул он факел Виктору.

Как только они закурили последние в этом мире сигареты, Сергей первым начал свой рассказ о своих злоключениях с попаданием в эту странную ситуацию.

Оказывается, он был инженером на химическом заводе. И в ту ночь как раз дежурил в поверочной лаборатории.

Дома у него остались жена и трое сыновей, о которых он невероятно беспокоился сейчас.

Среди ночи, услышав шум, гам на территории завода, выбрался на железный эвакуационный балкон лаборатории. Оттуда увидел происходящее на небе. Дальше с ним случилось точь в точь, как с Виктором. Он очутился вместо лаборатории возле озерка.

Но ему повезло больше, потому что сразу увидел это поселение и приперся сюда.

Тут его встретили с копьями на перевес. Уверены были, что он заслан их врагами.

Вроде, тут уже много лет, как воюют с какими-то племенами с той стороны долины.

Сергею пришлось сидеть в заключении целых три дня.

За это время, обладая способностями к усвоению иностранных языков, он, с помощью охранявших его стражей, сносно научился трекать по ихнему элементарные фразы. Для них же большего и не понадобилось. Заодно обучил охранников ругаться по-русски.

Потом старейшины над ним устроили верховный суд. Ясно, что адвоката ему не предоставили. Пришлось самому защищать свои права. А старейшины исполняли роль и прокурора и судьи в одном флаконе. Они ехидно выслушали его защитную речь на ломанном своем, но учли комплекцию, и приговорили к участию в войне. Причем, только совместно с 'армией' из нескольких дохляков запаса.

Как раз к тому времени вражеское войско оказалось напротив поселения. И, как донесли лазутчики, она была не самая малая за последние нападения. Каким-то образом те знали, что руры в этот день отправились воевать со своими другими заклятыми врагами, лесными глотами. По всей видимости, неприятель планировал наскоком захватить их племя, пока большинство воинов воюют с лесным народом.

Глава 7.

Не заморачиваясь доказательствами, и наплевав на презумпцию невиновности, Сергею просто вынесли приговор: чтобы доказать свою невиновность нужно ему единолично сражаться с немалым противником. В смысле, почти в одиночку. А его дальнейшее условно-досрочное освобождение должно было зависеть от того, как долго он продержится, пока его не убьют, либо не добегут основные силы из лесу. За подмогой, вроде бы, уже послали.

Его тоже одели в ихнюю плетеную корзину вроде кольчуги, которая, честно говоря, не один раз спасла Сергея от продырявливания копьем.

Достали вроде самую большую. Но все равно оказалась мала. Пришлось им распарывать ее по швам со всех боков, чтобы влез.

В качестве оружия предложили копье. Но Сергей категорически отказался от такой фитюльки и потребовал срочно дать ему подходящего размера железную булаву.

Мастера оружейники, не успевая проковать, просто подобрали ему кусок заготовки в виде толстенного лома, конец которого спешно настучали под его лапу, и пожалуйста. Заказ готов.

Эх, выбрали на славу. Получилась нужная двухпудовая дубина. Вдвоем еле сумели преподнести ему.

А вражеские войска, тем временем, были уже подле ворот.

Вот и, не дожидаясь остальных из 'запаса', Сергей сразу из мастерской выскочил на них. И как понесся по их ошалевшим рядам, так от них одни ошметки полетели. Самые их удачливые, перед своей кончиной, успевали ткнуть копьем в его необъятную грудь, но кольчуга оказалась славно прочной, хоть и древесной.

Словом, когда из ворот, наконец, высыпали немногочисленные запасные юнцы и деды, жалкие остатки вражеской армии позорно уносили ноги.

В тот же день, в честь небывалой сокрушительной победы над врагом в одиночку, то есть, в честь своего нового эпического героя, закатили старики пир на весь мир и подарили ему пышненькую смуглянку для всяких мелких нужд. Мол, дело молодое и всё такое прочее.

А под конец пира, старцы не удержались, решили назначить его еще главнокомандующим своей рати. А, как главнокомандующий, теперь он должен был всегда участвовать в местном совете парламента.

— Вот так вот, друг любезный, — завершил свой рассказ Сергей. — Сделал я себе скорую карьеру в этом новом мире. Даже женщиной обзавелся. А теперь ты расскажи свое здешнее приключение.

Виктор уселся поудобней, начал рассказ с того, что он работал в особом конструкторском бюро при политехническом. Что недавно женился, потому пока и детей нет.

Дальше он рассказал ему в подробностях с того момента, как он проснулся в тревоге и выскочил на крышу, а потом оказался на траве.

Рассказал о своих опасных встречах с хищниками и лягушатниками. Услышав о приключении на болоте, Сергей долго от души хохотал.

А когда Виктор описывал ему плато на скалах, он задумчиво тер подбородок. Потом назадавал много уточняющих вопросов.

Сергея сильно позабавила история падения Виктора с двухметровой высоты, когда он, попрощавшись с жизнью, ожидал упасть в глубокую пропасть.

Это немного обидело Виктора, но инцидент быстро замялся душевными объятиями.

Выслушав его до конца, Сергей загадочно улыбнулся и как бы, между прочим, спросил:

— А нельзя ли на той площадке, ну на той, что на скалах, обосноваться насовсем?

Виктор задумался.

— Вдвоем, что ли?

— Почему вдвоем. С хорошей компанией... Впрочем, придется сначала тут погулять. Разобраться в наших возможностях. Пока непонятно еще, всю жизнь нам куковать в этом мире или временно все это.

— Тоже верно. Кроме всего, нужно выяснить: есть ли еще тут наших земляков. Раз нас двое, почему бы еще не быть попаданцам.

— Ага, — тут же согласился Сергей. — Нужно поискать. Ну а пока нас двое, так и вдвоем, авось, неплохо справимся с местной властью. Как ты думаешь?

— Так же думаю. Пока и вдвоем кое-что сможем сделать. Вот, с завтрашнего дня начнем. А пока скажи мне, что за идол у них там на площади?

Сергей развел руками.

— Сам еще толком не разобрался. Называют это Марак. Вроде античной Геры что-то. Дух земли и плодородия, кажись. А может просто секса. Или и то и другое в одном идоле. А может еще там чего-то. Но верят в нее слепо. Я видел, что старцы, как только ее имя произносят, глаза закатывают.

— А ты у жинки своей спросил бы. Она уж точно знает.

— Спрашивал, — махнул рукой Сергей. — Только лопочет непонятно что в ответ. Вроде о сексе толкует. Не разобрался я. Язык ихний плохо еще знаю. Кстати, — спохватился он. — Надобно тебе тоже по-быстрому усвоить его.

— Усвою, усвою. Дай срок.

Кстати, о сроке... — задумчиво произнес Сергей, все еще вертя в пальцах сигаретный фильтр. — Как думаешь, что с нами произошло тогда?

Виктор в отчаянии развел руками: — Понятия не имею. Одно только ясно, что связано с этими долбанными тучами. А ты был в курсе, что они только над средней полосой России образовались?

Сергей удивленно покачал головой: — Откуда знаешь?

— Сосед по новостям слушал. Какая-то локальная аномалия на нашу голову.

— Вот это новость! — И Сергей нервно зажал в зубах обтрепанный фильтр. Видать курево ему сейчас было бы очень кстати. — Значится, если и есть еще тут как мы влетевшие, так это только россияне?

Виктор неуверенно кивнул: — Похоже так.

— Витя, а как ты думаешь, мы тут навсегда или обратно выкинет нас?

— ...

— Ну да ладно. На сегодня хватит болтать. Давай устраивайся поудобней, и выспись как следует в человеческих условиях. Беседу завтра продолжим.

* * *

Утром, после сытного завтрака Виктор предложил:

— Давай пройдемся по территории. Нужно начать знакомиться, и всё такое.

— 'Всё такое' старики сами тебе дадут, — хитро прищурился Сергей, — а ты только знакомься с территорией.

Виктора немного смутил такой прямой намек, но не подал виду.

— Ладно, пойдем только с территорией знакомиться.

Они вышли на свежий воздух.

Тут ничего пока не изменилось за исключением того, что несколько мужчин рядом с домом Сергея рыли яму. Собирались сажать в ней саженец деревца-мутанта. Один его придерживал, другой, мурлыча, вроде как молитвы, осыпал яму горсткой порошка. Одновременно третий, тоже мурлыча, кидал землю, что горкой возвышалась возле края.

— Это служители касты строителей тебе дом сажают, — пояснил Сергей.

— Строят или сажают? Только мне интересно, как долго мне придется жить под этим саженцем, в ожидании пока она не разрастется в размеры твоего дома?

— Ну, ты и сегодня у меня переночуешь, а завтра с утра переселяйся.

А потом догадался, что нелепо прозвучал ответ, пояснил:

— Почему я сказал служители? Видишь ли. Каста строителей создалась вокруг одной единственной тайны. Тут весь секрет в их порошке. Какой-то мощный катализатор для этого дерева. Я мечтаю понять, откуда они его берут. Это мы обязательно должны выяснить в первую очередь. Так вот, это дерево начинает расти с такой дикой скоростью, что воздух вокруг него разогревается, как от печки. Им приходится его часто-часто обливать водой. Сам видел, как пар стоит столбом.

— Ладно. А как так у них получается, что такую форму принимает? Как удается этим парням отрастить его отростки до таких длинных размеров?

— Это, брат, я уже знаю, — самодовольно ухмыльнулся Сергей. — У меня уже есть кое-какие идеи относительно свангов, как это называется на их языке, и что ты отростками назвал. Тут вот что происходит. Когда дерево, как я уже тебе сказал, начинает интенсивно расти и греться, древесина смягчается до состояния пластилина. Тогда они, во-первых, специальными приспособлениями выпрямляют сам ствол как надо, а ветки гнут под плоскость крыши. Через пару минут такого роста древесина застывает насовсем. Но сванги еще продолжают расти и расти, пока не соприкоснутся с землей. Как коснутся своими отростками на концах земли, так тут же останавливается и их рост.

— Хочешь сказать, если не дать отросткам коснуться...

— Вот это и есть одна из моих новых идей в этом мире, — перебил Сергей. — Можно получать с такого дерева сколь угодно длинный сванг, а по-нашему — просто суперпрочный канат. При этом, можно его утолщать сколь угодно, поднимая сванг под углом вверх, но тем самым замедлить процесса роста. А можно направить конец под углом вниз и утончать его, но ускорить процесс. Представляешь себе, какие возможности открываются?

— Здорово, — почесал затылок Виктор, прикидывая как можно с выгодой использовать такие способности этого чуда-дерева.

— Только одно 'но'. В почве вокруг такого дерева надолго практически ничего больше не прорастает. И чем длиннее будут отросшие сванги, тем обширнее будет такая территория. Местные считают это карой Марак за жадность людей и стараются не гневить ее без нужды. А я, как понимаю, такой интенсивный рост просто выкачивает из земли все имеющиеся там минеральные удобрения. Понятно что, чем дольше процесс, тем больше вытягивает. Смотри, какая серая мертвая земля вокруг домов. А внутри, в земле ни единой травинки или жучка.

— Ну да, ну да..., — задумчиво повторял Виктор, постепенно осознавая, какие это на самом деле перспективы. — Слушай, а древесина, говоришь, пластичным становится. И на сколько пластичным становится?

— Говорят, вроде, как глина.

— Я подумал, может им подсказать, как это свойство дерева можно использовать для изготовления колес? А еще можно их научить сложное оружие делать. Например, мощные катапульты...

— Не нужно, — отрезал Сергей категорично. — Они и лук не изобрели. Пращами пользуются. Правда, весьма ловко, но только на охоте. Они считают, что это не оружие войны. Странные они, правда? Вот, старики спрашивали меня про твой лук и стрелы, что это такое. Я им сказал, что это молитвенные принадлежности. Так что, не проболтайся.

— Как я понял, тут и колесо еще не существует.

— Не только. Разве не заметил, что и скота у них нет. Все мужчины, только охотой промышляют с утра до ночи. При надобности они же превращаются в воинов, чтобы защищаться или нападать. Только парочка, другая тут делом нормальным промышляют. Это кузнецы да горшечники. И еще небольшое поле за поселением женщины сеют зерном да пряжу прядут. И всё.

Они некоторое время побродили по поселению. Потом Сергей пояснил еще кое-что:

— Думаю теперь, пока мы вдвоем, должны решить главную задачу дальнейшего нашего выживания в этом примитивном обществе. Не думаю, что сможем пожизненно торчать среди этих племен и уподобляться им, если не будет возврата. Если мы сегодня им дадим оружие получше, чем у них есть, то нет гарантии, что завтра оно не попадет в лапы других, кто решит повернуть их против нас же самих. Что же нам самим себе усложнять жизнь? Лучше пусть все будет так, как оно есть. Дать новое, всегда успеется. А забрать у врагов, будет уже ой как сложно.

— Я тебя понял, Сережа. Но мы живем с ними. Пусть даже только пока. А если завтра нахлынут сюда опять вражески настроенные, а эти вовремя не засекут их нападение, так мы же спящими можем оказаться на том свете.

Сергей сокрушенно покачал головой:

— Сам тоже думал о таком раскладе. Поэтому и заинтересовался тем твоим плато. Нужно создавать свое собственное поселение как можно скорее.

Виктор задумался над словами Сергея. Вроде, полностью согласен с ним. Но сам забирался туда, и понимал, что нереально там жить. Слишком высоко. Каждый раз, чтобы добывать пропитание спускаться — подниматься по канатам полсотни метров по скале, умереть можно от напряга.

— А вот тут трудятся местные мастеровые кузнецы и горшечники, — сказал Сергей, указывая на стандартный зеленый домик, только стоящий несколько в отдалении от других. — Заглянем?

Внутри было душно, как и подобает быть в кузнице и в гончарном одновременно.

Виктор сразу же заметил в углу огромную железную дубину Сергея. Как представил себе его атаку с такой штуковиной в руках, так сразу пожалел тех интервентов.

Несколько кузнецов, не обращая внимания на гостей, продолжали ковать сырое железо. Ученики, совсем еще молодые парнишки рьяно налегали на кожаные меха, а двое молодых постарше бесконечно поднимали и опускали на заготовки тяжеленные кувалды. Раздутые бицепсы подтверждали их проф. пригодность в этом самом тяжелом в кузнечестве процессе. Возле них кучками громоздились прокованные листами заготовки и прутья различного диаметра и длины.

На другом конце помещения стояла жаркая печь, груженная глиняной утварью. А рядом громоздилась готовая продукция. Еще двое пожилых горшечников вращали ногами круглый станок лепки, формировали глину.

— Я уже присматривался к ним, — проговорил Сергей, кивая на кузнецов. — Вот из них мы отберем и заберем с собой в наше будущее поселение. Я даже пару кусков железной крицы от них перетащил на болото. Там утопил в заветном месте, на всякий такой случай.

— Зачем? — не понял Виктор.

Сергей махнул рукой:

— Как нибудь потом объясню. А сейчас лучше познакомлю с одним интересным молодым человеком, — предложил он, увлекая Виктора к выходу. — Тут есть еще одна необычная мастерская.

Они выбрались из душного помещения, и Сергей повел его в противоположный конец 'подковы'.

По дороге Виктор спросил Сергея о Симе: кто он такой?

— А, Семен! — улыбнулся Сергей. — Мой друг. Смышленый дядька.

— Семен? — не понял Виктор.

— Это только я его так зову. Он тоже не против. Лекарь он местный.

Целыми днями со своими учениками бродит по степям по долам, травку собирает, химичит у себя как может. Я ему про то, что знал о травничестве, рассказал, так он теперь готов на руках меня носить.

Кстати, по себе знаю, толково учит своему языку. Советую с ним начать обучаться.

Самый крайний дом, куда они подошли, несколько отличался оформлением от остальных, хотя Виктор это заметил, только подойдя близко ко входу.

У входа лежали, навешанные и прислоненные к стене, деревянные дощечки, целиком покрытые искусными изразцами.

Мелкий орнамент вплетался в невероятно сложный ажур.

Сергей вошел, как к себе домой, а за ним Виктор. В светлом помещении, потому что тут было больше окон, чем в остальных домах, на шкуре сидел юноша, низко согнувшись над небольшой доской, и маленьким ножиком ковырял ее. Виктор заметил, что он с невероятной скрупулезностью вырезает барельефный портрет девушки.

— Его заберу в первую очередь, — отечески улыбнулся юноше Сергей.

— Ты хочешь устроить на скалах картинную галерею? — ухмыльнулся Виктор и тут же осекся, сам поняв, что значит иметь такого талантливого мастера. Сергей тоже понял по изменившемуся выражению лица Виктора, что до того дошла его задумка.

— Вот именно! — он загадочно подмигнул. — Мы с его помощью создадим в этом мире чудеса техники. Мы вместе обучим его уму разуму.

Виктор с уважением посмотрел на своего нового друга. Постепенно для себя он открывал в нем чрезвычайно интересные организаторские стороны.

Они еще некоторое время нависали над юным дарованием, который будто и не замечал их присутствия. А может быть, что и действительно не замечал, полностью увлеченный работой. Потом они тихо вышли из его мастерской. Вернулись обратно в дом Сергея.

Как вошли, увидели на циновке большой глиняный поднос, наваленный фруктами, некоторые из которых Виктор видел впервые.

Сергей подношение подруги принял как должное. Широким жестом пригласил его откушать десерт.

Они опустились на шкуры и Сергей, лениво жуя сочный ломоть груши, сообщил Виктору:

— Знаешь, что я сказал сегодня старейшинам? Что ты великий воин. Даже лучше, чем я.

Виктор удивленно поднял брови.

— Зачем?

— А затем, чтобы не вздумали искать для тебя всяких нелепых испытаний. На это старые пердуны большие мастера. Чтоб сразу жил спокойно. Чтобы мы сразу же занялись планом переселения.

Потом немного подумав, добавил:

— А разве я ошибся? Только великий воин может фонарем победить чудовище.

Они от души посмеялись над тем происшествием, хотя тогда было не до смеху.

— До великого тебя мне еще далеко, наверное.... Но так, оттаскать пару их воинов, конечно, смогу.

— А большего и не надо, — весело уверил Сергей. — Ты только не очень. Нам это пока ни к чему.

— Кстати, — вспомнил Сергей. — Ты рассказывал про свою охоту рогаткой. Так и про нее ничего им не говори. От рогатки до баллисты недалече.

— Ладно, понял, — отмахнулся Виктор. — Давай лучше продумаем поселение на отдельно взятом скальном плато.

-Давай, — живо подхватил Сергей, и глаза его задорно заблестели голубыми искорками.

— Вот что я думаю, — начал Виктор. — Если заимеем пару сто пятидесятиметровых канатов, сможем собрать наверху лебедку. Что-то вроде лифта будет.

— Верная мысль. А длина свангов, как ты уже понял, не бывает ограниченной. Главное разобраться с составом того порошка или узнать откуда те из касты его добывают.

— А давай попробуем узнать прямо сейчас. Они же там еще выращивают домик для меня.

— Ну да, — не очень уверенно поддержал идею Сергей. — Только не скажут. Это их тайна.

— Все равно давай попробуем.

Сергей азартно потер ладони и поднялся. Виктор тоже поднялся, и они вновь вышли наружу.

С домиком дела шли по-стахановски скоро. Прямо на глазах в клубах пара завершалась крыша, и уже опускались с нее ростки будущих стен. Двое из касты строителей, изгибая отростки специальными скобами, обкладывали раму входного проема, а рядом лежали два прогнутых плетеных подрамника под проем окон.

Сергей подошел к ним и стал что-то лопотать по-ихнему. Те неохотно ему отвечали. А Сергей, распаляясь, почти что уже кричал на них.

По выражению его лица Виктор догадывался, что разведчик он пока никудышный. Что таким методом не сумеют ничего разведать.

— Ладно уж, — потянул он Сергея в сторону. — В лоб не получается, так поищем обходной путь.

— Знать бы как. — Сергей злобно посмотрел на служителей. — Они же, как пуговицы. Насмерть стоят.

— Скажи, Серега. Те лепешки, что мы на ужин ели, они пшеничные?

— Да, а что? — Удивился не к месту заданному вопросу Сергей.

— А то. Что нам мешает создать собственное секретное оружие из пшеницы.

— Что за оружие? — растерялся Сергей и так глянул на Виктора, словно усомнился в его рассудке.

— Оружие в сорок градусов, с помощью которого можно выудить любой секрет, — торжественно пояснил Виктор.

— О-о! — только сумел выдавить из себя Сергей, тупо уставляясь на него. — Водку?

Потом больно хлопнул Виктора по плечу и завопил:

— Точно! Ты молоток! Значит так, — тут же деловито начал планировать процесс. — Ты сделаешь на глиняной дощечке рисунок того, что тебе надо для этого. А я закажу. Подруга достанет сколько надо пшеницы. Зерновой склад тут неподалеку. Сам видел. А производство начнем в твоем шалаше. Только соблюдая строжайший секрет.

— Договорились. Будет тебе поселковый ликероводочный завод. Только скажи, как будем расплачиваться с мастерами и за зерно?

— Расплачиваться? — удивился Сергей. — Я главнокомандующий или купец? Я еще член правительства, не забывай. И, кроме того, — подмигнул он Виктору, — они еще не допетрили до дублонов. У них настоящий коммунизм в отдельно взятом племени.

Глава 8.

На следующее утро, когда Виктор по нужде вышел из дому Сергея, увидел, что он уже собственник небольшого домика с новеньким очагом перед входом. Не стерпев, заглянул в пустое помещение. С дырки потолка прожектором струилось немного света.

Идеальное и стремительное экологически чистое строительство было завершено. Жаль архитектурных изысков не может быть, думал он, топая на дальний конец поселения к общественным кустарникам по левую сторону от которых нужно было бы навесить табличку с 'М', а по правую 'Ж'.

Рядом с кустами из-под земли пробивалась родниковая водичка. Можно было умыться или набрать кувшин для потребительских нужд. Но, конечно, не купаться. По-видимому, для этой цели они топали аж до озерца.

Интересно, а зимой как они решают вопросы гигиены? — задумался Виктор. Надо бы спросить у Сергея. Может он уже и это знает. Хотя, какая разница, если они все равно свалят отсюда.

Виктор вернулся и увидел, что хозяин дома еще сопит, обхватив ручищами сразу три шкуры, потому решил до приглашения на завтрак побродить в одиночестве. Да и не мешало бы поближе ознакомиться со своей частной собственностью.

Снова выйдя на улицу, он увидел, что окошки его домика уже не завешены, а преддверный очаг тихонечко дымит.

Виктор с любопытством еще раз заглянул вовнутрь помещения. Увидел на полу целую кучу новых шкур, а в углу стопку глиняной посудины.

Удивленный столь быстрыми метаморфозами, прошел к шкурам, озадаченный опустился сразу на всю кучу. В голове с иронией пронеслось, что, видимо, и это тут выращивается.

Тут шкура, занавешивающая дверной проем, отодвинулась, в помещение робко вошла смуглянка. Хотя, не смуглых местных он вообще еще не встречал.

Эта была совсем еще молоденькой девчонкой с милой мордашкой, в неизменной опоясанной тунике, с повязкой, придерживающей густые черные волосы.

Она тут же подошла и подсела рядом, прямо на земляной пол.

Виктор смущенно отодвинулся, жестом приглашая сесть все же на шкуры, что она, мило улыбаясь, незамедлительно исполнила.

Девчонка продолжала сидеть рядом, потупив глаза и молчала, а Виктор никак не мог понять что именно означает ее появление в его домике. Неужели она есть тот дар старейшин, что сулил Сергей?

'А сейчас что делать?' — в отчаянии думал он.

Девушка решила взять инициативу в свои руки. Она показала на себя и произнесла тихим тоненьким голоском: 'Миел'.

Виктор потерянно кивнул. Охрипшим голосом гаркнул: 'Виктор'.

Миел звонко засмеялась, стала что-то говорить на своем языке, постоянно мягко жестикулируя. Но самое удивительное было то, что Виктору показалось, он понимает смысл ее слов. Был уверен, что она говорит о том, что теперь принадлежит ему, как и этот домик со всеми принадлежностями в нем. Так что, переспрашивать у Сергея не надо.

Полным подтверждением его догадке явилось то, что после своей речи девушка придвинулась к нему вплотную, так что соприкоснулась своим мягким боком к нему, прижалась щекой к его, уже заросшей щеке.

Виктора словно током ударило. А в нем быстро вверх взяло мужское начало. Рука сама легла на ее нежные плечи, губы прижались к готовым ласкам ее губам.

Сам не понимая что делает, Виктор уложил ее на шкуры и нетерпеливо содрал тунику, мешающую чувствовать горячее упругое девичье тело.

Как он еще с себя скинул неизменный спортивный костюм, он уже не помнил. Но вдруг они оказались обнаженными в объятиях друг друга.

Несмотря на то, что он любил свою молодую рязанскую жену, несмотря на то, что был женат почти полгода, сейчас он почувствовал себя мальчишкой, впервые в жизни оказавшийся в объятиях желанной подруги.

Время для него остановилось. Все остальные мысли о людях, о делах моментально испарились. Осталась одна эта Миел.

Когда он, наконец, отпустил ее и устало откинулся в сторонку, с удивлением увидел кровь на своем мужском достоинстве. Кровь покрыла и пах Миел. шкуры тоже им кругом перепачкались.

— Вот блин, не ожидал, что я у тебя первый, — прошептал Виктор, которому еще ни разу в жизни не попадалась девственница.

Девушки в его родном городе теряли невинность еще в средних классах. А тут, вроде бы мир еще круче, без предубеждений...

Ему сразу захотелось узнать ее возраст, но он пока, ни бельмеса не понимал и, тем более, не мог говорить по ихнему. Придется отложить допрос до прихода Сергея. А самому, все-таки, необходимо срочно научиться говорить на их языке, еще научить подругу азам русской речи.

В это время за дверным проемом раздался голос Сергея.

Виктор быстренько, кое-как подтерся испачканной уже шкурой, одной рукой цепляя на себя финки, другой протянул девушке ее тунику. Потом, уже одевшись, позвал:

— Заходи, Серега.

Сергей, как вошел, верно оценил обстановку, масляно заулыбался. Миел стремительно выпорхнула мимо него на выход.

— Хм, поздравляю. И не только с новосельем, — елейным голосом промурлыкал он, передвигая носком мокасина окровавленные шкуры.

— Не поверишь, Серега. У меня это первый такой вариант в жизни, — признался он другу. — Так здорово!

— Ага, у меня с Катей тоже такое случилось. И тоже впервые.

— Какая Катя? — удивился Виктор.

— Да моя, здешняя. Зовут ее по-местному трехэтажно как-то на 'К'. Я окрестил Катей. Ты свою тоже окрести, если имя трехэтажное.

— Ее Миел зовут. Вроде не трехэтажное.

— Назови Милой, мой тебе совет. А то Миел как-то... — неопределенно пожестикулировал Сергей, и Виктор решил, что друг прав, нужно окрестить ему свою подругу Милой.

— Как я догадываюсь, твоей было не до готовки завтрака. Моя уже, наверное, накрыла скатерть. Айда ко мне. А тут твоя Мила должна прибрать еще. Так что, пошли.

Виктор послушно поднялся и пошел за ним.

У Сергея действительно была уже накрыта, только не скатерть, а циновка. По какой-то, только женщинам известным причинам, как раз на двоих. Значит, с расчетом на Виктора, так как в этом мире, как уже выяснил, женщинам не подобало сидеть с мужчинами за трапезой.

Они молча и долго ели. Сергей задумчиво, а Виктор — в давно забытой расслабухе.

Завершив завтрак ломтями фруктов, Сергей сказал:

— Значится так. Мастера уже готовят по твоим рисункам посуду. А скоро занесут к тебе пару мешков пшеницы, как ты просил, и немного муки. Что еще тебе надобно?

Виктор мотнул головой:

— Пока ничего.

— Тогда можешь приступить хоть сегодня, — заверил Сергей. Потом пояснил еще кое-что:

— Наша легенда следующая: мы пришли сюда из той страны, где владычит Дух войны. Мы его служители и молимся только на него. После той бойни, теперь они в это верят без всяких сомнений. Мастера нам готовят все необходимое для наших ритуальных служений. Может быть, что их дальние потомки будут молиться на самогонные аппараты, — ухмыльнулся Сергей и продолжил: — Пшеница эта — для жертвоприношения нам нужна. Теперь они готовы ее таскать по твоему первому требованию. Хоть сами с голоду будут пухнуть, последнее отдадут. Так что гони самогон сколько желаешь. Эх, упьемся, — весело потер Сергей ладони. — Да, еще, — вспомнил он. — Вонь они готовы принять за воскурение. Уже предупредил местное правительство. Еще предупредил, что никто не имеет права близко подходить к твоему алтарю без особого нашего разрешения. Ну, конечно, исключение только для твоей крали.

— Выходит, что мы не только великие воины, но еще служители высших сил? — съязвил Виктор.

— Выходит, что так, — серьезно подтвердил Сергей.

Когда Виктор вернулся к себе, для разведки состояния чистоты шкур, там все было уже идеально восстановлено до первозданного состояния, а Миел на дворе готовила похлебку.

В помещении появились два больших пузатых кожаных мешочка. Видимо с пшеницей. И маленький кошель, весь обсыпанный мукой.

Виктор решил немедленно начать добывание дрожжей. Для этого он порылся в горке из посуды, подобрал нужного размера горшочек, засыпал в него до половины муки. Затем подошел к очагу, где хлопотала его красавица, подогрел до теплого состояния немного воды. Этой водой он залил муку с верхом, и поставил смесь в уголочек помещения, накрыв куском полотняной тряпки. Теперь у него было четверо суток до окончательного процесса. Теперь должен был каждый день в эту смесь по чуток добавлять теплой водички. Как раз за это время кузнецы и горшечники завершат детали самогонного агрегата. А там гони, пока не надоест.

Хотя планируемая шпионская акция требовала не больше литра, друзья решили, что не будет лишним, если сделают самогона и для собственного потребления.

Виктор выбрался наружу. Увидел Сергея, что-то обсуждающего с Семеном. Теперь он тоже решил так звать Симе.

Когда он подошел к ним, Семен улыбнулся ему, приложив указательный палец к повязке. В ответ Виктор тоже приложил палец к своей голове, затем обратился к Сергею:

— Скажи ему, что я хочу у него брать уроки языка.

— Ладно, — согласился Сергей, произнес несколько гортанных фраз, обращаясь к Семену. Тот с готовностью кивнул и жестом пригласил Виктора следовать за ним.

Они прошли в его жилище, где было то же самое, что везде в этих домах. Присели на шкуры. Семен сразу начал первый урок.

Он произносил слово — показывал на нужный предмет. Виктор аккуратно повторял, стараясь запомнить навсегда. Либо он произносил слово и изображал действие. Порой действие сопровождалось сразу двумя или тремя словами.

Через час интенсивного заучивания, Семен поднялся, приложил палец к повязке, сказал слова, как уже понял Виктор, обозначающие: 'на сегодня хватит'. Виктор и их повторил тоже, приложив палец к голове, вышел вон.

Он не сразу вернулся домой. Сначала зашел к мастерам, забрал у кузнеца изготовленный из тонкого железного листа вытяжной раструб с г-образной трубой на горловине.

Виктор не собирался жить в помещении, пропитанном ароматами сивухи.

Когда вернулся к себе, он пристроил вытяжку на стене, в противоположной продуваемой стороне дома. А конец трубы вытянул на метр во вне. Затем он нашел среди вещей Миел большую ткань, не спрашивая ее разрешения, завесил ею раструб, с краев и до пола. Теперь в его комнатке не должно было сильно пахнуть от варева.

Тем временем появилась сама Миел с циновкой и котелком, из которого вкусно пахло. Ничего не сказав по поводу без спроса использованного ее имущества, она молча расставила перед ним обеденную сервировку, состоящую кроме котелка еще из небольшой пиалы, железного черпака и ложки. Рядом поставила несколько плоских лепешек, какие-то коренья, после поспешно вышла.

Виктору, конечно, хотелось бы, чтоб она тоже посидела рядом, если даже не хочет с ним вместе кушать, но это пока было бы для нее стрессом, хотя не посмела бы отказать. Обычаи у них вбивались с рождения. Поэтому, он в одиночестве наложил себе похлебки c кусками мяса дичи, пообедал один.

Уплетнув больше половины варева из котелка, он, наконец, окончательно наелся.

Как по команде возникла Миел, быстро прибрала остатки вместе с циновкой.

Виктор поймал ее за руку и притянул к себе. Девушка моментально опустилась перед ним на колени, готовая на все по приказу своего повелителя.

Виктор непроизвольно сравнил теперешнюю свою женщину с той, что была 'там'. Отдал бы предпочтение Вале? Но оправдывался тоже, что это естественная натура мужчин. Поэтому он, долго не заморачиваясь вопросами высокой морали, полностью отдавал должное подфартившему стечению обстоятельств. Кроме всего, его совесть еще успокаивала огорчительная по своей сути мысль, что возможно, он никогда и не сможет вернуться назад, домой.

Вот такова истинная сущность высоких слов, которые мы произносим, не понимая толком их смысла.

Глава 9.

За следующие несколько дней произошли важные изменения.

Во-первых, мастера в точности исполнили задание Виктора. Теперь в его доме стояли в разобранном состоянии все причиндалы самогонного аппарата.

Во-вторых, ежедневные занятия с Семеном и интенсивная практика с Миел, а теперь окрещенной Милой, не только в любовных потехах, но и в разговорной речи, дала возможность Виктору достаточно уверенно общаться с местными.

В-третьих, сделав все необходимые предыдущие операции со смесью, он уже окончательно накрыл горшочек. Теперь ожидал к концу следующих семи дней готовые дрожжи. Ценность, которую этот мир еще не знавал.

Виктор был у Сергея. Они в очередной раз продумывали проект обустройства скального плато, когда у входа появился воин. Поприветствовав их приложенным к голове пальцем, он сообщил, что старшие ждут их в главном доме.

Удивленно переглянувшись, они поспешили на зов в Белый Дом, как в шутку называл его Сергей, хотя он был ярко зеленым, как все дома в поселении.

Вся правительственная пятерка уже сидела на своих местах, оставив одно место пустым для главнокомандующего.

Виктору места среди них, естественно, не было. Но ему предоставили почетные шкуры напротив.

Когда они уселись, самый старый из них скрипучим голосом заявил, что он давеча увидел во сне Дух Марак.

При этом имени старики закатили глазки. Пришлось и друзьям закатить.

— Она желает, — продолжал он скрипеть, — чтобы руры завоевали для нее северные племена.

'Ах ты, старый пердун, — возмутился про себя Виктор. — Сон ему приснился. Просто кровавой дармовщины захотелось, раз подвернулись под руку сразу два героя'. Но вслух, конечно, ничего не произнес.

В глазах Сергея он прочел ту же догадку.

А тем временем старикашка еще некоторое время заливал со скрипом сказку про белого бычка, пока не выдохся совсем.

Наступило напряженное молчание.

Остальные явно ожидали воинственного гика главнокомандующего и клятвенного обещания с его стороны, в скором времени принести к артритным ногам этого пердуна все, что там награбит, предварительно перерезав горло хозяевам.

Но главнокомандующий не спешил их радовать. Он сидел с кислым выражением лица и скучал.

Наконец, местное правительство потеряло терпение. Один из них со склонностями к паркенссоновой трясучке ткнул в сторону Сергея корявым пальцем:

— Ты собираешься подчиниться повелению Марак?

— Конечно! — живо откликнулся главнокомандующий. — Я подчинюсь. Но вы знаете, что мы служим не менее великому Духу войны по имени Адольф Гитлер.

При этом упоминании Гитлера, Виктор подскочил и еле сдержался от хохота. Только прыснул, зажимая рот.

— Да, прав второй служитель Адольфа Гитлера, герой, равного которому не видали еще руры. При имени Духа войны всем следует зажимать рукой рот, — и грозно глянул на старых перешников.

Те удивленно округлили глаза и развели тощие руки, но под пристальным взглядом нависшего над ними гиганта, служителя всемогущего нового для них Духа, не посмели противиться, дружно прижали ладонями рты.

Виктор этого уже не смог вынести. Он с хохотом свалился со шкур.

— Верно делает наш несравненный герой, — уже открыто смеясь, продолжал спектакль Сергей. — Именно этого требует Адольф Гитлер от своих настоящих героев. Нужно безудержно смеяться, когда произносится вслух столь могущественное имя Духа войны.

Потом повернулся к старейшинам и рявкнул:

— Вы тоже смейтесь!

Старцам явно захотелось расплакаться, а не смеяться. Но парализованные страхом перед столь теперь нужным им Духом, они, все же, начали натужно лыбиться.

Виктор от такого представления уже катался по земляному полу, схватившись за живот, и издавал истошный хохот.

Уже не сдерживая себя, так как это уже стало обрядно закрепленным, Сергей прислонился к стене и конвульсивно дергался от смеха. Потом, утирая обильно выступавшие слезы, он приказал старикам громче смеяться. Когда они громче завыли, больше похоже на тоску, чем на радостный смех, Виктор уже не выдержал. Сотрясаясь смехом, выскочил из их Белого Дома и побежал к себе.

Там он еще долго не мог успокоиться. Так и прыскал, вспоминая рожи стариков, пока не вернулся Сергей в веселом настроении.

— Вот гады, — первое, что он сказал, садясь на шкуры.

— Еще какие. Ты совершенно прав. Нужно отсюда уматывать как можно скорее.

— Нам еще предстоит некоторое время пожить в этом дурдоме. Подготовиться надо так, чтоб потом не жалеть о недоделанном. Обратно нас сюда могут уже не пустить. Если и пустят, возможно, что во сне придет их мараканская блядина и предложит зарезать нас. Так что, готовимся основательно. Кстати, когда начнешь гонять?

— Ровно через две недели. Неделя на дрожжи, неделя на брагу. А я хотел тебя тоже спросить: на чем там вы остановились?

— Остановились? Остановил. Сказал, что нам нужно долго молиться Гитлеру, чтобы он дал совет, как набить халявиной их карманы. Теперь с нетерпением ждут твоих молитв, о, несравненный герой.

Сам жду, — буркнул Виктор. — Разузнаем о порошке, дальше пойдет по маслу.

— Ну, не совсем. Нам необходимо еще тут изготовить надежные приспособления, чтобы самим и своих людей поднять на вершину скалы, а потом еще спустить с той стороны.

— Так, канаты же будем иметь. Мы поднимаемся, вбиваем на вершину лебедку, и канатами поднимаем все и вся. Также опускаем до плато.

— Вот этот подъемник, кстати, должен быть надежным. Еще нужны нам качественные инструменты. А тут только сырое железо. Не выдадим же им метод изготовления стали. Это тоже наше ноу-хау.

— Так не пойдет. Не получится и рыбку съесть..., ну ты понял.

— А что ты предлагаешь? Дать им знания, чтобы потом против нас же кто-нибудь обернул?

— Нужно попробовать иначе, — задумчиво сказал Виктор. — Дать знания только тем, которых точно заберем.

Сергей призадумался. Потом возразил.

— Может проболтаться. Они же все вместе работают. Засекут новое, как пить дать.

— Не засекут. Мы создадим свою ритуальную кузню имени Адольфа Гитлера. Ну, ты и придумал имечко Духу!

— Да? — опять ушел в думки Сергей. Потом его глаза просветлели и он воскликнул:

— Нормальная идея. Я — за. Тогда делаем так, — азартно потирая ладони, продолжал он. — Заканчиваешь с водярой и переселяешься ко мне. А тут мы устраиваем кузнечный алтарь. Окей?

— А как же личная жизнь, — приуныл Виктор, но медвежий хлопок по плечу напрочь выбил его сексуальную озабоченность.

— Не унывай. Для начала составим график. По четным — ты, по нечетным — я. Устраивает?

Виктору не оставили выбора. Придется любить только по четным дням.

На том друзья и порешили.

Теперь оставался другой серьезный вопрос: отбор претендентов.

Однозначно в список попадали Семен и Феной. Последний был тот юноша, который занимался изразцами. А Сергей давно уже его заочно окрестил Федором.

— Их я уговорю, как пить дать. Они меня обожают. А вот с кузнецами — не знаю. Просто так предложишь — сучнут. Потом иди, оправдывайся. Еще следить начнут.

— Нужно вот что сделать, — предложил Виктор. — Пусть сами ищут лучшего из молодых кузнецов для работы на алтаре. А тут мы его обработаем как надо.

Сергей уже собрался снова хлопнуть его по плечу, но это уже был бы перебор. Поэтому Виктор боковым движением уклонился от сокрушительного удара друга. Недаром же в юности посещал секцию самбо.

— Молодчина, — только и сказал Сергей, когда его рука пролетела мимо цели. То ли об уклоне, то ли об идее.

Нужно было немедленно устраивать этот самый конкурс кузнецов. Поэтому, они, не теряя времени, пошли в мастерскую.

Там, как всегда, стояла нестерпимая духота от запаха горячего металла и пота.

Сергей привлек внимание главного кузнеца и рукой подозвал его ближе к выходу, где еще можно было дышать. Тот нехотя отложил направляющий молоток на наковальню, приблизился к герою недавней бойни.

Сергей без предисловий сразу перешел к легенде.

— Во сне, — начал он, даже интонацией подражая тому старикашке, — ко мне явился Дух войны, Адольф Гитлер, и сказал: иди к кузнецам и выбери с помощью главного кузнеца, лучшего молодого и сильного рура мне на услужение. Пусть он будет в одиночестве с двумя помощниками и в тайне ковать для меня так, как я ему велю. Пусть он станет постоянным моим служителем-кузнецом.

Выдав свою тираду, Сергей испытующе уставился на ошарашенного кузнеца.

Тот, словно язык проглотил. Только выпучил глаза.

— Ну что скажешь, — нетерпеливо подтолкнул мастера в грудь лапищей Сергей. — Будешь подчиняться Гитлеру или передать ему, что он тебе не пара. Что, мол, положил ты на Адольфа нашего, любимого.

— Нет, нет, что ты? — залопотал вконец обмякший от страха, мастер. — Найдем. Конечно, найдем лучшего среди моих...

— Его, — как ножом, отрезал Сергей. — Все вы его. А так как я и Витя..., то есть Виктор, мы его служители, значит и наши. Понял?

Сергей явно переигрывал, но видно было, что не может выйти из роли, в которую вошел со стариками.

— Конечно ваши, конечно ваши, — продолжал унижаться пожилой мастер.

Виктору даже жалко его стало. Человек в поте лица отрабатывает свой хлеб. А тут пришли и запугали досмерти своим новым Духом.

— Ладно, — решил он прекратить издевательства Сергея. — Скажи, отец. Кто у вас самый лучший считается после тебя?

Не привыкший к похвалам со стороны высокопоставленных, мастер сразу зарделся. Аж грудь поднялась колесом.

— Есть у меня такой ученик. Грестрак его зовут.

Он повернулся к своим, непрерывно трудящимся ученикам и позвал: — Грестрак, поди сюда.

Высокий парень, ростом почти до Виктора, хотя он еще до своей головы никого тут не встречал, подошел к ним вразвалочку и опустил голову перед своим мастером в ожидании его приказов.

— Вот он, Грестрак. Многое умеет делать. Дух войны будет доволен.

Сергей обошел смущенного парнишку со всех сторон, потом рукой за подбородок приподнял его лицо, испытующе заглянул в глаза.

— Подойдет, — удовлетворенно заявил он мастеру. — Как лично просил меня наш любимый Адольф, тебе нужно еще месяц особенно тщательно его подучивать. А потом я приду за ним. Дашь ему двух помощников из самых выносливых и исполнительных мальчиков. Также все необходимые ему инструменты, чтобы мог работать на алтаре могучего Духа. Ясно тебе, мастер?

Тот часто-часто закивал. И стало очевидно, что афера прошла на ура. Уже можно было уходить.

Друзья вышли из мастерской в приподнятом настроении. Вроде, все получалось удачно. Пора вернуться домой и заняться чертежами лебедки. Понадобится куча времени, чтобы продумать его конструкцию при местных возможностях. И то, работая с утра до ночи.

Оказавшись у Сергея дома, Виктор первый раз увидел друга, когда он так ворчит и ругает поселенцев. Ему, видите ли, нужны были нормальные условия, на чем-то чертить и чем-то чертить.

До сих пор они царапали на глиняных дощечках. Но сейчас, обуреваемый грандиозными проектами, душа его требовала нормальной бумаги и хотя бы простого карандаша.

У руров не существовала письменность. Соответственно, никто тут никогда не заморачивался вопросами, на чем и чем.

— Да и вообще, нужны будут нам бумаги, циркуль, линейка, — ворчал главнокомандующий. — А как иначе лебедку мы спроектируем?

— А чертежная доска тебе не понадобится? — съязвил Виктор. — Заодно нужно и ее купить.

— Нет, серьезно. Как быть-то?

— Знаешь что Сережа, — хитро подмигнул ему Виктор. — На самом деле есть тут один канцелярский магазин. Но, для начала, нам придется до леса прогуляться. И прихватить с собой ловкого мальчишку, чтоб по деревьям лазал. Сумеешь организовать?

— Нет проблем. Когда?

— Да прям сейчас.

Сергей вскочил и сказал:

— Ну, пошли тогда.

* * *

Полчаса спустя после этого решения, прихватив с собой голозадого соседского мальчишку, они уже достигли опушки ближайшего леска.

Виктор, на всякий случай прихватил свою острогу, а Сергей заявил, что он и голыми руками с любым зверьем справится. И, глядя на него, почему-то, в это верилось легко.

Дойдя до леса, Виктор начал поиск дубов. А как находил, посылал на ветки мальчишку, объяснив ему что именно нужно собирать с веток.

Через час интенсивного сбора у Виктора была полная сума чернильных орешков.

— Теперь пошли на ваше пшеничное поле, — сказал он мальчишке. И тот пустился впереди них, показывая дорогу до поля.

Когда они добрались до места, Виктор возле их грубых каменных жерновов нашел то, что искал: стебли, заваленные без нужды в одну большую кучу.

Виктор связал три вязанки этих стеблей, одну большую дал Сергею, а самую малую — мальчишке. Сам тоже взял, сколько смог, и дал команду:

— Теперь домой.

Когда они вернулись, всю солому скинули возле дома, суму с орешками Виктор пихнул внутрь соломы, чтобы дети не растащили, затем попросил Сергея пойти с ним к кузнецу.

Сергей, только смутно догадываясь о задумке Виктора, ничего не спрашивая, повел его в мастерскую.

На этот раз мастер, как заметил их, сам поспешил к ним.

— Отец, где вы добываете железо? — спросил Виктор, как тот подошел к ним.

— Недалеко есть пещера, — ответил мастер, удивленный необычным интересом к их делам служителя Духа войны. — Там есть в камнях руда.

— Сможешь, кого нибудь из своих послать с нами? Пусть покажет дорогу, — попросил Виктор.

— Конечно, великий Виктор. Когда захотите.

— Прямо сейчас и хотим.

Они вновь оказались за воротами, но на этот раз их сопровождал ученик кузнеца. Он повел их по лугу в сторону холмов. А там указал на неприметный лаз у основания самого большого холма:

— Мы тут добываем руду. Только нужно приготовить факелы и высечь огонь.

Он опустился на корточки, с кусками кремния в руках, возле давно уже заготовленных в тайнике сухих веток, собираясь поджечь сучки. Но Виктор остановил его жестом:

— Служители Духа войны не нуждаются в свете факела. Дух сам осветит нам путь.

Ученик растерянно поднялся с корточек и положил кремнии в свою суму. А Виктор и Сергей, усмехаясь в ус, пролезли в темный лаз.

Там Виктор включил фонарь и услышал, как ахнул идущий последним ученик кузнеца.

Было ясно, что сегодня же все руры будут извещены о могуществе новых служителей Духа войны и великих героев по совместительству. А их Марак рискует переместиться по рейтингу на второе место.

Виктор шел вперед по рукотворной норе, увлекая и их за собой.

Шахта была не глубокой и не длинной. Но Виктору повезло даже раньше, чем они достигли ее дна. Он увидел тот минерал, что искал, еще издали. А повезло, потому что вероятность его найти тут была мала.

Достаточно редкое зеленовато-желтое натечное образование, похожее на небольшой сталактит засверкало как стекло под лучом фонаря в дальнем верхнем углу прохода.

Виктор забрал у ученика его молоток и аккуратно подбил маленький сталактит в свою суму.

— Всё, — сказал он, оборачиваясь к молодому кузнецу. — Этот камень тоже понадобится Духу войны. Так что, от его имени благодарю за службу. И можем возвращаться.

Глава 10.

За счет света фонаря авторитет друзей подскочил так, что грозил оставить далеко позади авторитет старейшин руров. Об этом чуде в поселении все последующие дни только новорожденные не судачили.

И Сергей воспользовался этим обстоятельством на полную катушку.

Первым достижением стало то, что старики больше не заикались о нападении на соседей и терпеливо ждали приказа Адольфа Гитлера, который, как известно, дать мог его только через избранных им же, то есть Сергея, или его заместителя по снабженческим вопросам, Виктора. А те, почему-то, пока молчали в тряпку.

Вторым важным достижением стало неограниченная возможность привлекать в ритуальные церемонии сколько надо работников. Появлялась возможность все механические и физически нудные производственные процессы перекладывать на чужие плечи. При этом быть совершенно уверенным, что никто из них не попытается отлынивать даже, когда нет рядом начальства.

Виктор поручил Семену и его троим ученикам, производство чернил и бумаги, на окончательное получение которых ушли ровно три дня.

Они должны были растолочь до состояния крупномолотого кофе все собранные орешки и отдельно кристалл, который повезло найти в шахте. На три дня залить родниковой водой порошок из орешков, а порошок из кристалла растворить в родниковой воде, нагревая ее до появления пены, которую нужно было аккуратно удалять.

Через три дня Виктор собственноручно перелил обе жидкости в один большой кувшин и, взболтнув, получил готовые к употреблению канцелярские чернила.

Команда Семена, внимательно выслушав указания Виктора, за эти же три дня проделала еще одну большую и нудную работу.

Снопы они замочили в огромной глиняной бадье и все вчетвером непрерывно молотили колотушками, пока не получили однородную волокнистую массу. По поручению Виктора они добавили в эту массу еще порошок мела, которым они лечили боли в желудке, и продолжали мешать и толочь.

Виктор также поручил Семену добавить в полученную массу немного светлой глины и животного клея, которую тот мог добыть вываркой сухожилий. Затем они всю эту мокрую массу разложили под солнцем в шести больших квадратных рамах, сколоченных из толстых стволов камышей, и долго трамбовали гладкими камнями.

В результате, после полной сушки, получили шесть большущих листа, хоть и не очень качественных, но вполне пригодных для письма, рисунков и чертежей. Оставалось обрезать в удобный формат.

Как только все было сделано и форматированная бумага собрана в большие стопки, Виктор пришел к своему другу с одной из них и торжественно вручил всю пачку и готовые к употреблению канцелярские чернила со словами: 'осталось тебе только купить гусиные перья'.

Виктор даже не представлял себе, какую радость вызовут у Сергея его подарки.

Ему грозила немедленная казнь в медвежьих объятиях. Только вопль и затрещавшие ребра спасли его от неминуемой кончины.

— Откуда ты все это знаешь? — восхищался Сергей, любовно касаясь бумаг.

— Да, ничего особенного, — смущенно почесал Виктор темечко. — В 'Науке и Жизни' было написано... Кстати! — поспешил еще порадовать друга Виктор. — Дрожжи готовы. Завтра с утрянки начну готовить бражку. А через неделю покапает 'горькая слеза' Духа войны. Так что, морально готовься к шпионажу.

— Дерзай Витек, дерзай. Чую, у нас все получится. Как здорово, что мы встретились. А то сам, наверняка, не справился бы.

Виктор, довольный, что доставил другу столько радости, выбрался наружу и пошел в свой домик, где его уже ждала подруга.

* * *

На следующее утро, после завтрака и недолгого общения с Милой, Виктор подобрал большой чан, из тех, что дополнительно поставили ему гончары по его заказу, засыпал в него на треть зерна и добавил специально для этого дела плошку уже проросшего, все это залил почти доверху теплой ключевой водой. Плотно обвязав верх чана тканью, он отложил его под вытяжку на семь дней. А сам занялся сборкой агрегата для перегонки.

Он представлял собой многоэтажную конструкцию, которая устанавливалась на единый железный каркас и должна была поместиться под той же вытяжкой.

Первый его этаж был на достаточной высоте, чтобы можно было под ним развести огонь. И состоял он из большой железной емкости для воды, в которую уже навесно погружался другой большой тонкостенный глиняный горшок в форме усеченного конуса. В нем и должна была кипеть брага. Этот сосуд, где-то на две-третьей высоте, имел вживленные в тело горшка тоненькие железные прутики, на которых устанавливалась другая глиняная посуда, для сбора готового самогона. А над этой уже закреплялась еще одна железная чаша в форме опрокинутой круглой пирамиды, срединная часть которой почти плотно закрывала конусную чашу вместо крышки. В ней нужно было постоянно держать воду и, которую постоянно необходимо было охлаждать.

Значит, понадобятся помощники, которые в трехсменном режиме будут это делать.

По этой обслуге необходимо было использовать потустороннее могущество Сергея.

Виктор пошел к другу. Но его у себя не оказалось. Поэтому он еще немного побродил по территории, а потом решил пойти в какое нибудь укромное место и потренироваться в стрельбе из лука.

Прихватив лук и стрелы, он направился в сторону леса. Там было достаточно прогалин, где можно было бы пострелять без свидетелей.

Он установил небольшую мишень из куска коры на кустик, и в шагах пятидесяти аккуратно разложил у ног свои стрелы. Сегодня он решил стрелять на меткость.

Первая же стрела застряла в кустах в тридцати сантиметрах от мишени.

Он уже заложил вторую, и собирался прицелиться, как шестым чувством ощутил, что за ним наблюдают.

'Эх, мерзавцы! — подумал он огорченно. — От них не укроешься, чтоб спокойно потренироваться'.

И он сделал вид, что вовсе не стреляет, а совершает молитвенный ритуал. А сам исподтишка оглядывал окружающий лесок.

Заметил он их не сразу. А как понял, что это не из поселения люди, а совершенно из другой оперы, просто обомлел. Несколько одетых в шкуры, с большими дубинами. Их свирепые рожи уставились на него из-за дальних деревьев.

Виктор тут же понял, что, влип в неприятность. Как назло, не прихватил свою острогу. Теперь оставалась надежда только на свой лук, из которого еще и не очень-то ловко пуляет.

Он медленно развернулся к пришельцам, потом также медленно направил в их сторону наконечник стрелы, что уже лежала на тетиве.

Сердце учащенно забилось в тревоге.

В тот же миг эти несколько дикарей, а их оказалось шестеро, с воплем и, высоко закинутыми над головами дубинами, ринулись на него.

Виктор мгновенно выпустил натянутую стрелу. С чмоканием вошла на половину в волосатую грудь первого дикаря. А Виктор поспешно уже поднимал вторую.

Мгновенная смерть товарища на таком расстоянии из незнакомого оружия ввела наступающих во временное замешательство, и они несколько замедлили бег. Этим тут же воспользовался Виктор, пустив вторую стрелу в живот второго нападающего. Тот завопил и, схватившись за оперение стрелы, скатился в траву.

Остальные четверо опомнились, побежали зигзагами на Виктора, пытаясь не давать ему возможности целиться. Но двое переусердствовали и столкнулись на вираже.

Как только они притормозили, Виктор в третий раз выстрелил. Увидел, что попал в предплечье одному из столкнувшихся.

Трое целых и один раненный были уже совсем близко. Лук становился бесполезной палкой.

Виктор отбросил его в сторонку, схватил, сколько мог за секунду схватить стрел с земли. На ходу перехватив в правую одну, он понесся навстречу атакующим.

Дикари этого явно не ожидали. Скорее всего, думали, что он постарается дать деру. Воспользовавшись их растерянностью, Виктор сделал перекат под ноги одного из них, вскочил и вонзил стрелу рукой прямо в горло противнику.

Вблизи они оказались, несмотря на издали грозный вид, щуплыми и на голову ниже него. Но они были вооружены. А это было немалое их теперешнее преимущество. Хотя теперь уже втроем, к тому же один ранен.

В этот миг другой позади Виктора замахнулся тяжелой дубиной, а перед ним очутился тот, у которого насквозь было прошито предплечье. Тоже замахивался дубиной в здоровой руке.

Виктор стремительно вильнул влево и, откатываясь в сторону, увидел, как дубина размозжила голову раненому дикарю.

Он снова вскочил на ноги и хорошим пинком под зад откинул от себя горе-воина на целых пять метров. Перехватил правой еще одну стрелу, с размаху всадил, тому, кто оказался ближе остальных. Точно в горло.

Напротив него остался только один, а упавший только поднимался.

Виктор не упустил своего шанса. Быстро поднял валяющуюся под ногами дубину только что убитого, боковым взмахом проломил тому висок.

Моментально его обрызгала кровь перемешанная мозгами.

Виктор еще больше разъярился. В нем просыпалась звериная сущность цивилизованного человека. Спящая тысячелетиями в генах, она пробуждается при первом же случае убийства себеподобного. Особенно, когда так кроваво.

Не теряя ни секунды, он подскочил к, уже поднявшему свою дубину, дикарю и, не давая тому опомнится, разнес и ему бедовую тыкву.

Потом еще некоторое время, кровожадно рыкая, он носился по прогалине, пока не очухался и брезгливо не отбросил окровавленную дубину далеко в чащу. Видать, стал опять цивилизованным.

Виктор сидел на траве и, оглядывая то, что наделал, тихо презирал себя. Понятно, что защищался. Но так!

Спустя некоторое время, все еще ругая себя всеми известными ему ругательствами, он собрал все смертоносные и просто рассыпанные стрелы, как мог, оттер с себя кровище, и уныло поплелся в поселение.

— Вот и потренировался, — проворчал он на прощанье.

Первым делом он отправился к роднику, долго и тщательно отмывал с себя следы бойни. Потом нашел у дома Милу, попросил ее принести и ему местную одежонку, а эти — постирать.

Подруга без единого вопроса о кровяне быстро все сделала. На удивление, туника и мокасины были точно по его размеру. Затем она сама, нежно разгладила пальцами его растрепанную замызганную шевелюру, перевязала лоб повязкой. Теперь он наверняка стал таким же, как все. Даже обидно стало.

Ну, Сергею простительно. Как-никак он член правительства. И должен быть в парадной форме. А ему-то зачем? Нет. Надо попросить Милу поскорее застирать его шмотки. Но ждать результата он не стал, а сразу пошел к другу.

Когда он вошел, Сергей аж подскочил.

— Эх, как же тебе подходит обновка! — воскликнул он.

По его лицу Виктор так и не понял, издевка это или на самом деле так считает. Но решил, что, все-таки издевка. Уж слишком озорно сверкают его глазки.

— Это я временно, — буркнул он, проходя к шкурам на полу. — Костюм свой испачкал. Отдал на стирку.

— И где ж ты замызгался, мил человек?

— В лесу. Хотел пострелять из лука.

— И как охота? — поинтересовался Сергей.

— Шесть душ.

— А зачем тебе это надо? Охотники с запасом бьют каждый раз. Небось, замучился тащить сразу столько.

— Я сказал шесть душ, а не туш, — пояснил Виктор.

Сергей с недоумением уставился на друга.

— Ты что, по людям там стрелял?

— Можно и так сказать, — уныло промямлил Виктор. — Не знаю даже как вышло. Как лютый зверь стал. Двоих пристрелил, а четверых руками раздавил...

— Стой, стой, — Сергей подсел к нему поближе. — Давай по порядку расскажи. Что произошло-то?

Виктор рассказал все во всех подробностях, не забыв и про то, как он обезумел под конец. Ему было стыдно в этом признаваться, но решил понести свой крест до конца.

Когда он закончил повествование, Сергей торопливо выскочил из помещения, оставив его недоумевать в одиночестве.

Пришел спустя несколько минут, сообщил:

— Я послал туда, куда ты сказал, воинов. Пусть разберутся кто такие. А пока давай, чего нибудь перекусим... Катя! — заорал он на весь поселок.

Влетела Катя и быстренько накрыла им циновку.

Они молча пожевали что было перед ними, а потом Сергей загадочно улыбнулся и достал листок бумаги, исписанный мелким почерком.

Знаешь что я тебе скажу, Витек? Думаю, мы не только переместились черт знает куда, но и сами сразу как-то изменились.

— Что ты имеешь ввиду? — угрюмо спросил Виктор.

То и имею ввиду. Я вот как попал в эту дыру, так почти сразу железкой без зазрения совести поубивал кучу людей. Думаешь, я на такое был способен 'там'? Да ни в жисть. Там я окочурился бы от зазрения совести, покалечь хоть одного. А тут — запросто уничтожил десятки. И ничего.

Виктор стал понимать что хочет донести до него Сергей.

— Выходит, я тоже изменился... в скотскую сторону.

— Ну, не совсем. К примеру, потянуло меня к поэзии, чего никогда за собой не наблюдал. И вот, — смущенно добавил он, — стишок свой первый тут накатал. Хочешь послушать?

И не дожидаясь ответа, принял поэтическую позу и прочитал с листка:

— Тучнеет мира Голиаф,

Сверкает меч наш неподкупный.

Какой же силой недоступной

Ты, мальчик, мужа одолел?

Бушует небо, зверем став,

Сверкают тучи огневые.

Каким упорством одаренным

Ты смог титана завалить?..

В этот момент на улице поднялся гвалт. Послышался топот множества ног.

Сергей растерянно прервал чтение и обернулся ко входу.

Там стоял воин, козыряя указательным пальцем.

— Зовут, — кратко доложил воин и исчез.

Они скоро поднялись со шкур, направились к выходу.

Весь люд был на площади. Прямо возле статуи Марак в землю древками вниз были воткнуты шесть копий, на остриях которых красовались головы Виктором убиенных дикарей. Причем, только три из них смотрелись целыми. Возле голов стояли все пятеро старейшин и несколько воинов.

При приближении героев, толпа почтительно расступилась, пропуская их в центр площади.

Старцы тихо шептались, пока они не приблизились к ним.

— Это глоты, — сказал один из них, обращаясь к Виктору. — Наши злейшие враги из леса. Они убивают наших охотников и воруют женщин. Ты хорошо поступил, что убил их так много. Ты великий воин, Виктор.

Остальные старцы тоже закивали в знак согласия. А другой добавил:

— Много наших женщин они держат в рабстве. Ты отомстил за шестерых.

— Вы знаете где они их держат? — спросил Виктор.

— Да. Наши лазутчики недавно обнаружили их последний стан. В самом сердце леса они ставят свои жилища.

Виктор вспомнил, что со скалы он замечал далеко в лесу круглые проплешины, где дымили костры. Значит, так они ютятся.

— Почему же вы до сих пор не освободили пленниц, если знаете где они? — удивился Виктор. — Вы их боитесь?

Старцы переглянулись. Такой наглости ни один из руров безнаказанно не пережил бы, но этих двоих они сами боялись до колик в животе.

— Наши воины никого не боятся, — надменно выдал тот самый, что во сне с Марак флиртовал. — Но мы, пока не скажет сама великая Марак, — и он задрал голову к высоким торчащим грудям идола, — пока не скажет, не можем идти на них войной.

Всю эту белиберду друзья слушали, прекрасно понимая причину их нежелания воевать с глотами, даже, если там томятся в рабстве местные женщины. Глоты, это вам не богатые северные племена. С них ничего не возьмешь, как с церковной мыши. А потерь не избежать. Вот и молчит при встрече с хитрожопым старцем их Марак.

— Вот что нужно сделать, — сказал, как отрезал Сергей. — Сегодня я спрошу на счет этого дела Адольфа Гитлера. — Старики дружно зажали рты и издали звуки, отдаленно напоминающие смех.

— Если он даст команду о нападении, — усмехаясь, продолжал Сергей, — то все мои воины завтра же с утра пойдут за мной. Кто не подчинится — расстрел на месте. — Последнюю фразу он, почему-то, озвучил по-русски, а все вокруг сочли это за заклинание, потому как испуганно втянули головы и поозирались на небо.

Друзья повернули на сто восемьдесят градусов, и пошли назад. А за ними и остальная толпа стала расходиться, оставив растерянных старшин в одиночестве с отрубленными головами.

Когда вернулись к себе, Виктор спросил Сергея:

— Ты считаешь, что нужно пойти с воинами на тех дикарей?

— Сам разве так не считаешь? — удивился Сергей. — Там томятся такие же женщины, как наши Катя и Мила. И мы, как те пердуны, должны закрывать на это глаза?

— Я только спросил. Завтра с утрянки пойдем.

Сергей поднялся и обычным трубным зовом позвал Катю. Та вбежала, на всякий случай, держа в руках циновку.

— Вот что, милая. Принеси-ка мне мою кольчугу. И Милу найди. Скажи ей, пусть достает своему любимому такую же.

Катя печально кивнула и убежала. А Сергей повернулся к Виктору.

— Чем же ты воевать собрался?

-Ну-у... — затянул Виктор, — а острога не подойдет?

Сергей от души захохотал.

— Нет, не подойдет. Рогатка тоже не подойдет. А лук нельзя рассекречивать. Да и дальнобойное оружие в лесу не очень.

— Остается копье? — неуверенно спросил он у Сергея.

— Вроде да. Но я бы посоветовал нечто подходящее для ближнего боя. Например, мачете.

— Тогда, два. В каждой руке, — обрадовался идее Виктор.

— А ты справишься с непривычным делом?

Виктор злорадно хмыкнул:

— Сомневаешься?

Вопрос решился. Выбор пал на два коротких клинка. Надо было срочно идти к кузнецам. Поэтому, они, не теряя времени, отправились в мастерскую.

Как только вошли, старший мастер тут же отложил работу и посеменил к ним, постоянно прикладывая палец к повязке.

— Есть у тебя, отец, короткие клинки? — первым спросил Виктор, опасаясь, что Сергей опять запоет песню про Гитлера и о его задании.

Мастер задумчиво потер подбородок, потом кивнул и побежал к своему тайному загашнику. Потому что долго рылся в углу, возле наковальни. Достал оттуда обернутый кожей сверток, снова подбежал к ним.

Перед ними он на полу развернул промасленный сверток. Виктор увидел в нем штук двадцать различного размера и веса боевых клинков.

— Они самые лучшие. Их я изготовил, как учил меня мой мастер, из черного песка, — гордо заявил он.

— Где ты брал черный песок? — тут же заинтересовался Сергей. И Виктор увидел, как глаза его загорелись.

— Там где западная река встречается с болотом. Но это очень долгое и трудное дело для меня.

— Понятно, — задумчиво проговорил Сергей. Потом, как будто проснулся. — Давай посмотрим на твое оружие.

Надежное оружие — обнадежил их мастер. — Берите, какие захотите. Для Духа войны мне ничего не жалко.

Друзья опустились на корточки и внимательно перебрали поделки. После долгой критической оценки, подобрали, хоть и не совсем одинаковых по размеру, но самых больших, почти, что желаемые мечи, два ровных обоюдоострых клинка.

— Они ваши, — торжественно заявил мастер. Стал обратно заворачивать остальные.

Сергей, тем временем, подошел к своей булаве и небрежно вскинул ее на плечи.

— Спасибо, отец, — поблагодарил мастера за клинки Виктор. — Придет время, взамен отдам еще лучшее.

Они вышли из мастерской с чувством сделанного важного дела.

Вернувшись назад к Сергею, они обнаружили внутри обеих женщин. Каждая держала в руках по плетенке. У Милы еще на плече лежал отстиранный спортивный костюм.

Виктор, не раздумывая, сразу переоделся в него, хотя был он немного сыроватым. А сверху стал примерять плетенку, которая, по точному глазомеру Милы, оказалась как надо впору.

Хитросплетения жгутов местами расширялись, местами суживались, образовывая толстый панцирь в уязвимых местах тела, одновременно, не закрепощали движения. Ее рукава доходили до локтей, а снизу четырьмя свободными кусками прикрывали ноги с обеих сторон.

Надев кольчугу, Виктор остался доволен изделием местных мастериц. Но попросил Милу приладить за спиной из жгутов же, две ножны под его клинки, да так, чтобы их рукояти выглядывали из-за спины.

Она долго приставляла клинки к его спине, чтобы точно выяснить, как именно он хочет, чтобы они закреплялись. Отметив указанные места, попросила его снять плетенку. Что он тут же сделал.

Сергею не нужна была примерка. Он уже давно имел специально для него плетенную из самых толстых, надежнейших жгутов. Поэтому, пока Виктор занимался своей обновой, сидел в углу и чиркал гусиным пером на бумаге.

Когда женщины ушли, Виктор обратился к своему генералу.

— Не пора ли объявить всеобщую мобилизацию?

— Пора брат, пора, — закивал Сергей, с неохотой откладывая перо.

Виктор не ожидал, что у такого неотесанного громилы в душе неожиданно может проснуться поэт. И сколько же неожиданностей собирается преподнести им этот мир?

Сергей встал, скомандовал:

— Взвод, подъем!

Виктор вскочил, дал честь, и они пошли к Белому Дому руров.

При их приближении появился воин. Быстро козырнув им пальцем, отстранился от входа.

Они вошли; увидели, как всегда, сидящих рядком у стены, старшин. Посредине пустовало место главнокомандующего. Но Сергей не захотел восседать с ними, а прямо от порога рявкнул:

— Хайль Гитлер!

Старики поспешили зажать рты, хотя такую формулировку имени Духа войны слышали впервые.

Виктор опять засмеялся. Эта комедия становилась все привычнее в присутствии Сергея. А главнокомандующий, улыбаясь, продолжал:

— Только недавно говорил с ним. Гитлер приказал атаковать неприятеля в западном направлении.

Один из стариков недоуменно возразил:

— Лес не на западе...

Но Сергей не дал ему возможности развить свою мысль до конца. Он просто нагло заявил, что Гитлеру виднее, где тут лес. Завершил свою краткую речь приказом:

— Утром у ворот должны стоять все свободные от охоты воины!

Собираясь уже уходить, повернулся к затихшим старикам и добавил:

— Да. Мастера и их ученики остаются.

Затем он круто развернулся и вышел не прощаясь.

Глава 11.

Рано утром полностью готовыми к войне Виктор и Сергей вышли из своих домов на улицу.

У ворот поселения уже заканчивались сборы мужчин.

Женщины с детьми стояли поодаль от них. Некоторые провожающие плакали. Не все ведь вернутся назад.

Появление главнокомандующего и его помощника вызвало в толпе ажиотаж. Воины с обожанием смотрели на своих героев.

Сергей прошествовал к самым воротам. Он ждал, когда все до единого воинства соберутся на площади.

Под конец, появились старцы. Они в первую очередь приблизились к Марак и долго молились ей. Потом песнопениями прошли к Сергею, каждый из них коснулся его плеча. Это, видимо, означало их благословение перед боем. Затем они также, проходя гуськом, коснулись плеча Виктора, и отошли на задний план.

Значит, церемониальная часть подготовки к войне была закончена.

Сергей повернулся к воротам, махнул рукой, ознаменовав начало похода. Виктор пошел рядом с ним, а за ними неорганизованной толпой потянулись мужчины поселения. Если бы не лес копий, можно было бы их поход принять за народное гулянье.

Они бойко прошли до окраины леса.

Тут Сергей поднял руку, остановил всех своих воинов.

— Я вас разделю на группы, — сказал он, и потребовал им построиться по росту в ряд.

Воины впервые в жизни сталкивались с подобной инициативой главнокомандующего. Обычная тактика была — как есть, так гурьбой наваливаться на врага. А тут говорит о каких-то группах. Но они слишком его боялись, чтобы выражать сомнения вслух. Поэтому, сразу построились в длинную цепь вдоль опушки.

Сергей проходил вдоль нее, отделял их по десять человек, которых ставил отдельно.

Оказалось, всего их было пятьдесят человек.

Сергей получил пять групп. В каждой группе он глазами выискивал самого крупного на вид воина, назначал его главным группы. Затем он каждому из этих главных приказал за повязку на лбу воткнуть стебелек, чтобы имел возможность их отличать от остальных. А остальным воинам приказал хорошенько запомнить товарищей из своей группы, чтобы не перемешиваться. Особенно, хорошо знать своего главного.

— Значит, будет так, — сказал он напоследок. — Команды буду давать только главным групп. Другие должны выполнять его приказы, как мои. Кто не выполнит приказ, будет позже позорно побит на площади и навсегда изгнан из племени руров. Все поняли?

Воины растерянно покивали. Видно было, что они никак не сообразят к чему все эти сложности, когда можно просто налететь на близкого врага всем гамбузом.

— Еще вот что вам нужно запомнить, — продолжал наставления Сергей. — Каждая группа будет под своим числом. Все должны запомнить свое число навсегда. Вот эта группа будет один. Вот эта — два. Вот эта — три. Вот эта — четыре. Вот эта — пять. Все запомнили?

Опять воины молча закивали.

— Тогда стройтесь по порядку в группы по числам, от одного до пяти.

Группы суетливо выполнили приказ главнокомандующего.

— Вот это, — Сергей поднял над головой руку с растопыренными пальцами, — будет означать, что все главные групп немедленно подбегают ко мне, а остальные остаются на местах. Запомнили? А теперь, пусть выйдет вперед тот, кто хорошо знает место стоянки глотов.

Один из молодых воинов вышел вперед.

— Я хорошо знаю где их стоянка. Не раз ее видал, когда охотился.

Отлично, — похлопал его по плечу Сергей. — Какая группа?

— Три, великий воин Сергей.

— Молодец! Веди. Только незаметно должны подойти.

Воин кивнул и повел их вперед. За ним припустились Сергей и Виктор. А следом побежали все группы по последовательности своих чисел.

Получасовая пробежка трусцой по лесу хорошо заменила друзьям утреннюю зарядку. Они оказались на старте ожидаемой карательной операции бодрыми как никогда.

Провожатый воин резко остановился, указывая своему главнокомандующему пальцем вперед. Тот присмотрелся в чащу, но ничего не заметил. Тем не менее, Сергей поднял пятерню над головой. Тут же возле него оказались все пять главных своих групп.

— Дальше, ползком. Чтобы ни одна ветка не сломалась.

Они кивнули и шустро разбежались.

Следом, все разом упали на траву, поползли по ней в указанном провожатым направлении за Сергеем.

Метров через десять средь деревьев стала видна та самая проплешина, на которой обосновался стан глотов.

Тут было множество лачуг, построенных из веток, содранной коры, сверху накиданных необработанными шкурами зверей. Вся территория меж ними забросана костями животных.

В самом центре лагеря кольцом из небольших валунов был собран круг, в котором большой горкой чернела зола. Кострище только собирались разжечь. Этим, по-видимому, должна была заняться женщина, вся в изодранной тунике с петлей на шее, другой конец которой был привязан к ноге, поодаль дремавшего с дубиной в объятиях, мохнатого мужчины.

Она упорно стучала кремниями, пытаясь поджечь горку щепок.

Еще несколько женщин, похожих на эту, только привязанные друг к другу одной веревкой за шеи, поодаль нарезали тушу оленя.

Видимое сейчас население стоянки, состояла из грязной детворы, играющие черепами и костями, и корявых, с обвислыми грудями, полуголых женщин.

Мужчин почти не было. Или они еще не повылазили из лачуг.

Сергей терпеливо ждал. Он знал, что на жратву все они соберутся вместе и ему удастся лучше оценить обстановку.

Пришлось ждать долго.

Пока развели костер, а остальные рабыни, наконец, окончательно разделали оленя, прошло много времени.

За это время на территорию выползло из лачуг еще девять дикарей с неразлучными дубинами на плечах.

Они сонно почесывали вшивые волосатые груди, злобно зыркали по сторонам.

Как только запахло жаренным, остальные тоже повылазили из лачуг и прямиком подсаживались к костру.

Теперь стало ясно, что их тут человек тридцать мужчин разного возраста.

Сергей не замечал среди них ни одного старика или старухи. Скорее всего, их изгоняют или даже убивают, решил он. По крайней мере, такое когда-то практиковалось в его мире в истории некоторых народов.

Сергей вновь поднял руку с растопыренной пятерней. К нему подползли пятеро со стебельками на повязке. Он нарисовал на земле пальцем круг и указал в сторону глотов. Те кивнули, что поняли обозначение круга. А потом он разделил окружность шестью точками на равные расстояния, шепнул им:

— Вот тут я и Виктор, — указал он на одну точку. А вот, где должны быть вы. Тут один, тут два. Тут три, тут четыре. А тут пять. Понятно?

Они дружно покивали. А Сергей продолжал шептать.

— Женщин и детей не трогать. Бейте только мужчин. Ни один из них не должен уйти в лес. Нападаете одновременно со мной. Не раньше, не позже. Понятно?

Главные групп снова покивали.

— Тогда начинаете. По позициям. Я подожду некоторое время, чтобы все успели. Вперед!

Когда они спешно уползли, Виктор шепотом спросил его:

— Мы с тобой заменяем десяток воинов?

— А как же? — удивился Сергей. — Предполагаю, что гораздо больше.

Немного подумав, Сергей вновь зашептал:

— Знаешь, Витек. Я, когда последний раз болтал с Семеном, он мне выдал интересую информацию. Сказал, что тут водятся настоящие драконы. Очень редко, но будто бы иногда появляются и в этих краях. Я перевел это слово только по описанию. И оказывается эти местные деревья, что мы используем, как дома, по ихнему так и называются, драконьими деревьями. Усек?

Виктору вдруг вспомнилась ночь у первого озера. Он поспешил шепотом рассказать другу о случившемся тогда.

— Что же ты раньше не говорил? — упрекнул Сергей.

— Поверил бы, что тогда не со страху померещилось?

— Не поверил бы, — признался он. — Но теперь это уже становится лишним аргументом. Ладно, об этом еще успеем поговорить. Думаю, можно начать штурм. Ты готов?

— Всегда готов, — по-пионерски отсалютовал Виктор.

Они разом поднялись во весь рост и с сумасшедшим гиком кинулись на ничего не подозревающих дикарей.

Одновременно со всех сторон из-за деревьев строем, с криками и копьями наперевес, из засады повыскакивали остальные.

Мгновенный паралич охватил глотов. Они сидели за костром до последней секунды, пока к ним со всех сторон неслась смерть. Только, когда копья вонзились в их первые ряды, они очухались, вскочили на ноги.

Женщины, дети со страшными воплями, путались под ногами и своих и чужих. Кидались во все стороны, словно в курятник лис проник.

Дико озираясь, их мужчины нелепо размахивали дубинами, а сами искали глазами прохода в лес. За единственный выход, на свою голову, большинство приняло направление в сторону тех двоих, одиноких воинов. Вот и поперли в большинстве в сторону страшной булавы и двух мелькающих клинков.

Тут началось настоящее избиение.

Оба друга, буквально, залились кровью диких лесных жителей, а у ног полегли покалеченные и штук двадцать трупов.

Бой закончился, чуть ли не начавшись. За пять минут на прогалине не оказалось ни одного живого глота мужчины. И ни один не ушел в лес.

Не ожидавшие такой мгновенной и сокрушительной победы, воины растерянно озирались, не зная, что делать дальше.

Сергей поднял пятерню.

Когда подскочили к нему главные групп, спросил:

— Потери есть?

Те в удивлении отрицательно покачали головами.

— Отлично. Теперь осмотрите все их лачуги, не спрятался ли кто. И приведите сюда всех наших женщин.

Они кинулись исполнять. Сергей присел на камень, попытался горстью травы утереть чужую кровь с лица.

Веревочные петли все еще болтались на худых шеях тех самых рабынь.

Виктор поднялся с камня и осторожно освободил их от веревок.

— Мы за вами пришли, — сказал он, обняв одну из них за плечи.

Женщины ничего не могли произнести. Рыданья душили хуже предыдущих петель.

К Сергею подбежал воин:

— Там есть странная больная женщина, — сказал он, указывая на самую дальнюю лачугу.

Друзья переглянулись и двинулись туда.

В вонючем шалаше, укрытая с головой в грязные куски необработанных шкур, стонала женщина.

Виктор и Сергей так опешили, что никак не могли прийти в себя. Так и стояли остолбеневшие. Ведь слышали 'ой, мама' на русском.

Сергей рывком откинул шкуры. Они увидели худющую пожилую женщину со спутанными седыми волосами, скрюченную лихорадкой прямо на сырой земле.

— Кто вы? — хриплым голосом по-русски спросил ее Виктор.

Женщина заметно вздрогнула и открыла глаза. Она безумно взглянула на пришедших, тут же потеряла сознание.

— Эй, все ко мне! — закричал Сергей.

Воины в тревоге подались вперед.

— Срочно соберите носилки. Быстро!

А сам кинулся по остальным лачугам собирать более-менее нормальные шкуры.

В лачугах жались по углам досмерти перепуганные женщины и дети. Не церемонясь, Сергей выдергивал из-под них те шкуры, которые ему казались лучшими.

Вернулся он с кучей таких шкур. Одну разложил на траву, потом они вдвоем аккуратно перенесли женщину на солнышко.

Воины на скорую руку слепили носилки из ветвей, настелили травой, а сверху положили несколько шкур.

Сергей сам на руках перенес больную на носилки, сверху накрыл еще двумя шкурами. Затем повернулся к воинам и сказал:

— Всё. Битва окончена, возвращаемся.

С этими словами, он подхватил носилки спереди, предоставив Виктору возможность наблюдать за больной в дороге позади носилок.

Бывшие рабыни весь путь назад, что занял гораздо больше времени, чем пробежка до глотов, жались к воинам, словно боялись, что снова окажутся в рабстве.

К вечеру отряд достиг ворот поселения, где их встречали все, кто там был.

На площади торжественно выстроились пятеро старейшин тоже. Но друзья, не задерживаясь, сразу понесли носилки в дом Сергея.

Там аккуратно расстелили шкуры друг на друга, положили на них несчастную землячку, последней накрыли ее.

— Побудь здесь, а я за Семеном, — попросил он Виктора и поспешно выбежал.

Пять минут не прошло, как он вернулся с ним и с Катей.

Семен посмотрел на больную, кивнув, сказал:

— Лихорадку этой женщины я излечу, не беспокойся. Пойду только за травами. Твоя женщина пусть пока умоет ее и переоденет.

Он ушел к себе, а Сергей на этот период поручил больную рукам Кати.

— Я пока поживу у тебя, — попросил Сергей, когда они направились на площадь, на начало церемонии поздравления с победой.

Там была Мила тоже. Виктор сразу же отправил ее в помощь к Кате. Только потом они подошли к старцам.

Те были крайне недовольны столь пренебрежительным отношением к себе, но вслух не решались высказывать недовольство.

Толпа продолжала гудеть. Женщины обнимали, важных донельзя, довольных воинов. Шутка ли? Это уже вторая бойня, когда ни один воин племени не только не погиб, но даже не поцарапался. Хотя, в первый раз Сергей еще не был наделен столь высоким званием племени, но зато, в одиночку дал прикурить целой армии врагов.

Старцы вновь завели свою занудную песнь, по-видимому, означающую 'благодарим за службу'. Они вновь гуськом обошли Сергея и Виктора, прикасаясь к плечам. Под конец заявили о начале великого пира в честь сокрушительной победы над врагом и освобождения рурок от рабства.

С радостными возгласами женщины бросились исполнять поручение старейшин.

Прямо на площади стали быстро появляться шкуры, большие циновки. Всюду закипали котлы, включая в первую очередь, на обоих праздничных очагах у Белого Дома.

Друзьям было в тягость находиться здесь, когда там лежит их родная землячка, но сейчас уйти, было бы большим плевком. И не только по отношению к старцам — этого они пережили бы — но и по отношению к воинам, которые теперь с обожанием глядели на них поверх угощений.

Пир длился долго. Почти до полной темноты. Только теперь позволительно было встать, чтобы уйти, сославшись на то, что им еще нужно помолиться Адольфу Гитлеру.

Они тихо встали и пошли к дому Сергея.

Семена уже не было. Только обе женщины сидели у изголовья больной и, коверкая русские слова, разговаривали с ней.

Когда они увидели мужчин, разом замолкли.

Виктор и Сергей подошли к землячке.

— Добрый вечер, дорогая, — сказал Виктор, опускаясь на корточки возле нее.

— Вечер добрый, — тихим, охрипшим голоском ответила больная.

Рядом на корточки опустился Сергей. Сияя глазами, положил лапу на ее исхудавшие пальчики.

— А как вас зовут? — спросил он.

— Валя... Валентина Петровна, — представилась она.

— А меня Сергеем зовут. Я из Коломны. Мой друг, Виктор из Рязани. А вы откуда тут очутились?

— Москвичка я, — вяло улыбнулась Валентина Петровна. — Учительница средней школы. И сама не понимаю, как тут очутилась...

Друзья переглянулись. Понятно было, что сейчас не стоит ее тревожить неприятными воспоминаниями.

— Вы, Валентина Петровна, отдыхайте пока, — ласково проговорил Виктор. — Еще успеем наговориться. А мы уйдем до завтра.

— Да, да, — подхватил Сергей. — Завтра встретимся. Женщины побудут до утра с вами. Кстати, вы познакомились уже?

— Да, — слабо улыбнулась она. — Познакомились и поговорили уже немного.

— Ну и славненько. А мы пока пойдем.

Они вышли и первым делом пошли к Семену за отчетом. Тот еще возился у себя со ступой в окружении своих неизменных учеников.

Семен сразу уверил их, что все хорошо. Что скоро уже гостья выздоровеет. Только сильно истощена недоеданием. Посоветовал, осторожно прибавлять ей порции пищи с каждым днем.

Окончательно успокоившись, они пошли к Виктору домой.

Пока им придется пожить тут вместе. Поэтому, они еще по дороге договорились любить своих женщин по старой договоренности: по четным дням — Виктор, а по нечетным — Сергей.

Это обсуждение графика и напряженность всего дня вызвали неудержимый хохот. Приобняв друг друга за плечи, друзья направились в будущий храм Адольфа Гитлера.

Глава 12.

За последовавшую неделю Валентина Петровна полностью оправилась. Даже принялась обучать русскому языку их подруг.

Семен уже был без надобности. Он свое дело сделал прекрасно. За два-три дня полностью вылечил не только сильную простуду, но сумел извести все язвочки, покрывавшие в рабстве бедную женщину.

А, оказывается, дело было так:

В ту загадочную ночь в Москве, ей, почему-то, тоже не спалось. И решила она покоротать время, проверяя домашние сочинения своих учеников, когда обратила внимание на то, что на небе творится нечто несусветное.

Во дворе уже собрались все соседи. Ей пришла идея тоже спуститься к ним.

Накинув пальтишко поверх халата, она поспешила вниз, вместе с толпой соседей разглядывать чудные тучи, когда над ними неожиданно образовался светящийся круг.

Все вокруг нее, как ошпаренные, кинулись в подъезды. Только она, не чувствуя ног, осталась одна. Так и стояла с задранной головой, пока не поняла, что не в своем дворе стоит, а в глубокой лесной чащобе.

От жуткого страха она прижалась к колючему стволу ближайшего дерева. Так и стояла, зажмурив глаза, пока не почувствовала, что ее грубо схватили вонючие мужчины, одетые хуже бомжей.

Потом куда-то потащили.

Отчаянно сопротивлялась, кричала на них, потом умоляла. А они ей на шею накинули удавку и чуть не придушили, пока дотащили.

Ее затащили в ту самую лачугу. Лопотали на непонятном языке, постоянно избивали, что-то требуя от нее. Наконец, до нее дошло, что требуют работать, как остальные женщины повязанные за шею. Как только она попробовала повторять их труд, перестали бить. Но постоянно указывали ей на самые грязные тяжелые работы.

Она выдержала, сколько смогла. Но возраст, а главное, помои, которыми они кормили все эти дни, быстро ее доконали.

Однажды она просто свалилась и не смогла подняться.

Сначала снова ее пинали, орали, потом приказали другим женщинам отнести ее в ту самую лачугу. Зачем не прибили сразу, теперь остается только гадать.

Там она, постоянно теряя сознание, молилась и ждала своей смерти. Когда помощь пришла, ей померещилось, что это ангелы спустились за ней.

Такова была вкратце история этой милой женщины из Москвы, Валентины Петровны.

Всю неделю она жила в доме Сергея под опекой Кати и Милы, которые через день сменяли друг друга, потому что у них были еще другие важные обязанности перед Сергеем и Виктором.

А дом Виктора, ставший на это время не только общежитием, но также местным ликероводочным заводом, весь пропитался запашком приготовленной, наконец-то, бражки.

Вся последующая неделя посвятилась тяжелому упорному труду по постоянному кипячению воды в чане первого этажа и постоянной смене прогретой воды последнего этажа агрегата.

Тяжелый труд вознаграждался постепенным капанием первача. А друзья планировали, кровь из носу, но перегнать первач еще по второму разу тоже.

Устав донельзя тяжелой нудной работой, в один из дней, Сергей привел с собой учеников Семена и поручил им продолжить начатый священный обряд добычи 'слез Адольфа Гитлера'.

Ученики Семена впали в состояние суеверного транса. Однако Сергей быстро их растолкал, наддав несколько тумаков, стимулировал начать трудовую деятельность. Те с таким рвением за нее взялись, что уже можно было спокойно перевести дух. Хотя отдыхать в этом чаду и вони было проблематично.

Следующая неделя завершилась прибытком на половину большого кувшина настоящим самогоном первого прогона. Конечно, если бы еще раз прогнали, стал бы первосортным, но, ни сил, ни желания продолжать терпеть эту пытку, у них уже не было. Приняли мудрое решение пока округлиться на достигнутом.

Кроме всего прочего, пора было создавать кузнечный алтарь в этом пропахшем сивухой 'храме'. А где же жить?

Пришлось топать к старым перешникам за разрешением на дополнительную жилплощадь.

Они как раз заседали. И, как выяснилось, по поводу появления в их стане непонятно откуда взявшейся странной женщины.

Сергею нельзя было ее объявлять очередной жрицей Духа войны. Уж точно не поверили бы, что такой могущественный и кровожадный Дух, как Адольф Гитлер, может терпеть рядом с собой женщину не первой молодости.

Надо было что-то срочно придумать. Но что — пока друзья не соображали.

Их появление на совете оказалось кстати. У старейшин уже накопились вопросы к своим великим героям войн.

Сергей решил не обострять ситуацию, которая итак была не в их пользу. Пришлось и ему, по законам приличия, занять свое почетное место среди них.

Он с важным видом прошествовал до свободной шкуры намеренно церемонно медленно, словно такой же, как они, старец, опустился на свое место.

— Мы хотели бы знать, — начал опять тот самый главный среди них старикан, — кто та почтенная женщина, которую вы принесли на своих руках, не поручив такое постыдное дело простым воинам?

Сергей хмуро уставился в его глаза, от чего старик тут же стух, явно сожалея, что взял инициативу в свои руки.

— Почтенный глава старейшин, считает, что служитель Духа войны может совершить постыдный поступок? — елейным голоском спросил Сергей.

У почтенного главы старейшин мурашки пробежали по телу от такого нежного голоса.

— Нет, нет, — поспешил исправить свою ошибку старик. На всякий случай трясущейся рукой зажал рот. — Нет, нет. Я так не считаю.

— Тогда в чем дело? — свирепо заорал Сергей.

— Но кто та почтенная женщина? — вклинился другой старик, явно намереваясь спасти главного.

Сергей загадочно заулыбался, очевидно, от того, что сам не знал что сказать.

— А вы сами этого не поняли?

Старики в недоумении переглянулись, выясняя, кто из них это понял.

Сергей и Виктор лихорадочно думали, как выкрутиться.

Но тут Виктора осенило. Он поднялся со своего места:

— Позволит ли великий воин и главнокомандующий мне, недостойному тут говорить, дать ответ?

Сергей испытующе посмотрел на Виктора. Ведь от этого 'ответа недостойного' многое зависело для Валентины Петровны.

Виктор понял сомнения Сергея и кивнул ему, мол, всё будет тип топ.

— Позволяю великому воину Виктору за меня объяснить старейшинам эту тайну Духа войны.

При этих словах все пятеро внимательно уставились на Виктора. А Виктор, к их удивлению, сначала сам задал им вопрос:

— Скажите, почтенные старейшины руров, что это висит у вас у каждого на шее?

Все старцы разом потянулись к висящим на шеях одинаковым амулетам.

Старший старец пояснил ему, как младенцу:

— Это амулеты Марак. Они защищают нас от дурного глаза и придают силы служить нашей могущественной Марак. Разве ты этого до сих пор не знал?

— Хорошо, — продолжал вопрошать великий воин. — А какой амулет может носить сам Адольф Гитлер?

Старики моментально зажали рты и завыли.

Как всегда, это опять рассмешило друзей, что, конечно, для стариков опять сошел за необходимый ритуал.

Немного погодя, Виктор переспросил, уже не рискуя произносить имя. А то так и развлекались бы.

— Так какой же амулет может носить великий Дух?

— Разве Духи нуждаются в амулетах?

— Конечно! — тут же подключился Сергей. — Их там много этих Духов. Любой из них может дурно глянуть на... Духа войны.

Этот аргумент на корню подкосил логику вопроса. Старцы синхронно, открыв рты, ожидали откровенья Виктора.

И он торжественно выдал им это откровенье:

— Знайте же, почтенные мудрецы, Духи не будут на себе носить амулеты, сделанные из тряпок и камушков, как вы. Они амулетами назначают своих избранных женщин. Когда один Дух дурно посмотрит на Дух с амулетом-женщиной, вся дурь переходит на женщину, а не на Дух. Вот почему не бывает амулетов-мужчин. Духи ценят нас мужчин выше женщин. И не хотят дурь напускать на нас.

Лица старцев озарились этим откровеньем Виктора. Глаза засияли под напором познанной ими великой тайны.

Пораженные услышанным, они выключились. И, кажется, надолго. А ведь еще надо было решать проблему нового жилья.

Сергей смотрел на Виктора с нескрываемым уважением. Да и сам Виктор был весьма доволен своей выдумкой.

Теперь Сергей решил сразу взять быка за рога:

— Вам стало понятно, как ценен для Гит... — он запнулся, чтобы комедия не повторилась, — для Духа его амулет? Эта женщина должна жить с нами вечно и в полном счастье. Иначе кара нашего Духа будет страшной.

При этих словах старцы изменились в лице, мелко-мелко закивали.

— Я видел недавно сон, — продолжал укреплять успех Сергей. — Явился ко мне сам... Дух, короче. И сказал мне: передай почтенным старшим руров, чтобы немедленно построили удобный дом для моего амулета. Кроме того, постоянно ухаживали за ней.

Он остановился, испытующе посмотрел на притихших стариков.

— Так, что ему передать при встрече? — нетерпеливо рявкнул он, когда сразу не получил их ответа.

— Передай, что все сделаем немедленно!

Сергей торжествующе посмотрел на Виктора и кивнул в сторону выхода.

— Тогда я пойду передам ему ваше обещание, — сказал он небрежно, будто собирался сейчас же позвонить Гитлеру по телефону.

Как обычно, не попрощавшись ни с кем из них, он направился к выходу.

Сегодня был нечетный день. Поэтому, Виктор должен был некоторое время провести в обществе Валентины Петровны.

Виктор отправился к ней, там застал Милу тоже. Женщины оживленно беседовали. Причем, на русском. Такое приятное событие просто поразило его.

Он вошел, поздоровался с женщинами и снова шокировался, когда его подруга небрежно поинтересовалась у него на чистейшем русском:

— Милый, ты не проголодался?

-Д-да, — выдавил он из себя. — Было бы неплохо перекусить...

— Сейчас, дорогой, — ответила она и счастливая выпорхнула из помещения.

Валентина Петровна загадочно улыбалась.

— Ну, какой же я, по-твоему, после этого педагог? — спросила она торжествующе.

— Восхитительный, уважаемая Валентина Петровна. Такие успехи за неделю, просто немыслимы.

— Это не только я, — потупилась учительница. — Это еще способность ученицы.

Она по-девичьи сдула челку со лба, глаза ее светились радостью.

— Кстати, Катя тоже уже болтает. Вот удивится Сережа!

— Это точно. Я пока никак не могу в себя прийти.

В помещение залетела Мила. Она бойко расстелила перед ним не циновку, а самую настоящую обшитую скатерть, и стала заставлять кушаньями.

Виктор вопросительно глянул на Валентину Петровну.

Да, точно это ее школа. Ай да учительница.

Что стало еще одной новостью для Виктора, так то, что Мила совсем не спешила покидать дом. Она небрежно прошла к Валентине Петровне, села рядом с ней, взяв ее под ручку.

Виктор, совершенно отвыкший есть в присутствии женщин, часто давясь, еле-еле завершил свою трапезу и смущенно поблагодарил Милу.

— На здоровье, — ответила она, собирая с полу скатерку. И задорно спросила:

— А почему бы тебе не сколотить нам стол и табуреты?

Виктор обалдевший, уставился на нее.

— А ты откуда знаешь про них?

Но тут же понял какой тупой вопрос задал. Ясно откуда нововведениями веет.

Он подумал, что пришел конец патриархату в отдельно взятой семье. Возможно, у Сергея тоже.

Равноправие полов стучится в его двери, требуя немедленно их открыть.

Эх, Валентина Петровна! Как же вы смогли так быстро переломать кости старым добрым племенным устоям?

А тем временем, сама Валентина Петровна из угла с улыбкой наблюдала за переменами выражений лица Виктора.

— Действительно, Витя, — поддержала она свою новую подружку. — Почему бы вам с Сергеем не сделать хотя бы примитивную мебель? Так же жить неудобно.

Виктор вздохнул, потом передвинулся ближе к женщинам и сказал:

— Видите ли, дорогая наша учительница. У нас с Сергеем есть громадные планы на недалекое будущее. В том будущем, к вашей и нашей радости, будут не только столы, стулья, а множество вещей комфорта для спокойной жизни в этом незнакомом мире. Не волнуйтесь, Валентина Петровна. Все у нас будет хорошо. Только нужно немного потерпеть, слиться пока с ними. Стараться не выделяться ничем. Вы даже не представляете, как рискованно сейчас выделяться.

Валентина Петровна заметно посуровела. Она вдруг прочувствовала, что этот мир не только эти милые люди, что его окружают в этом помещении, но и те отморозки, которые над ней так долго издевались. Чуть-чуть не довели до могилы. Что много есть и промежуточных звеньев, как всегда бывает, что еще хуже, потому что точно не знаешь чего в таком больше, а чего меньше. А неопределенность опасна.

— Я поняла, — прошептала она, опустив голову, и стала похожа на школьницу у доски, не выучившая урок.

Глава 13.

На следующее утро, когда друзья вышли из дому, первое, что увидели, это служителей из касты строителей; рыли яму рядом с домом Виктора. Возле них на земле, лежал саженец драконьего деревца.

Их, как всегда, было трое. Возможно, что это и есть численность всей местной касты. А может это только мелкие служки, а главные где-то в другом месте. Но друзей эти интриги совершенно не интересовали. Нужно было только вызнать их одну тайну. Больше ничего. Для этого дела наступал выгоднейший момент.

Сергей и Виктор сделали совершенно индеферентные лица, как бы невзначай, оказались неподалеку от копающих.

Виктор громко заговорил, обращаясь к Сергею:

— Великий воин, карающая рука Духа войны, не знаешь ли ты, за что наш Дух дарует людям волшебный огонь?

Сергей слету уловил идею, недолго думая, подхватил ее:

— Конечно, знаю, наш герой Виктор. Он сам недавно во сне мне это сказал. Для этого достаточно выпить его горькие слезы.

Они заметили, что строители, работая, невольно слушают их диалог.

— А где есть его слезы, великий главнокомандующий? — громче, чтобы лучше было слышно, спросил Виктор.

— Он их дарует своим служителям всегда, когда они молятся с чистым сердцем и с любовью к нему.

— Тебе он тоже даровал свои слезы?

— Конечно, великий герой. У меня их, целый кувшин. Если хочешь получить священный огонь Адольфа Гитлера, тоже выпей, перетерпи горечь пролитых слез, и ты впадешь в великое блаженство в его объятиях. Сразу получишь силу вызывать огонь из рук своих. Сможешь воспламенять камни, воды, небеса...

Тем временем, строители остановили процесс копания и во все глаза смотрели на них.

Сергей постепенно входил в раж, что могло плохо кончиться. Потому, Виктор постарался самому направлять разговор куда следует:

— Скажи мне, величайший из воинов и героев. Каждый ли желающий может пить из твоего кувшина горьких слез или это позволительно только служителям могучего Духа?

— Да, великий герой. Каждому это дано, кто этого захочет, но не больше трех желающих за раз можно угощать слезами Духа. Так он сказал мне во сне.

— Тогда позволь я выйду на площадь и предложу первым трем желающим обрести дар волшебного огня. Пусть они станут самыми счастливыми из руров. И пусть...

Один из копающих не выдержал соблазна халявы, конфузливо вклинился с просьбой:

— Великий воин, а нельзя ли нам стать этими тремя счастливцами? — заискивающе улыбаясь, спросил он.

Виктор с почтением обратился к Сергею:

— О, могучий герой. Разрешит ли наш Дух быть тремя счастливцами этих достойных уважения копателей земли?

Сергей испытующе рассмотрел их с ног до головы, потом, почему-то, подошел к яме и ее тоже внимательно осмотрел. Только затем повернулся к Виктору и как-то слишком простецки ляпнул:

— Годятся. Пошли, выпьем.

Двоих из них он сразу же взял под руки и почти силком потащил в дом. Те, растерянно моргая, уже хочешь-нехочешь, поползли рядом с ним. Виктору ничего не оставалось, как взять оставшегося последнего под руки и тоже затащить его в храм Адольфа Гитлера.

О чем они тоскливо думали, насильно усаженные вкруг, прямо на голом полу в странно пахнущем храме, трудно не догадаться, но у них уже не было шанса не стать самыми счастливыми из руров.

Тем временем, Сергей притаранил огромный кувшин 'со слезами' и бойко водрузил его в самый центр их круга.

Ловко пораставил пять небольших пиал рядом с каждым и, потирая руки, совсем несолидно рявкнул Виктору:

— Наливай!

— Закуску бы... — жалостливо попросил Виктор.

— Закусим после дела. Наливай.

Не понимая ажиотажа столь могущественных и до этого степенных служителей Духа войны, да еще с таким огромнющим количеством его слез, трое копателей были на грани обморока. Но Виктор не дал им отключиться раньше времени и, разухабисто махнув рукой, разлил по пиалам первую дозу 'горькой слезы' собственного производства.

Сергей поднял свой бокал, пардон, пиалу, и произнес первый тост, прозвучавший в этом мире:

-Хайль Гитлер! — И залпом опрокинул содержимое в рот.

Виктор сразу повторил его подвиг. Потом вдвоем заставили допить и троих строителей.

Те морщились при каждом глотке, но, в конце концов, допили.

— Горькие... у Духа слезы, — задыхаясь, выдавил из себя один из них, у которого самого выступили на глазах горькие слезы. — А когда же... ик! он даст нам волшебный огонь?

— Надо еще выпить, и получите огонь, — ухмыльнулся Сергей, разливая по новой порции 'слез'. — Давайте выпьем за его здоровье. До дна!

Сам тут же, на зависть слабакам строителям, разом глотнул все содержимое пиалы и опрокинул ее, демонстрируя, что она пуста.

Виктор за ним сделал то же самое.

— Теперь ваша очередь, — потребовал Виктор. — Иначе Адольф обидится на вас.

А Сергей просто набычился на них:

— Вы его уважаете?

Строители испуганно закивали.

— Тогда пейте.

Выпили они и вторую пиалу. Тут служители окончательно окосели и пытались сползти на пол.

— А хде... волшбный... огнь? — выдавил из себя самый стойкий из них.

— Вот. — Виктор вскочил на ноги, высоко над головой подняв зажигалку, и на русском заорал:

— Да будет свет! — И щелкнул зажигалкой.

Тот только ахнул. Казалось, от удивления даже протрезвел.

— А я... тоже сможем? — затрясся от нетерпения опьяневший строитель.

— Надо еще выпить за здоровье партайгеносса Гимлера. И будет тебе огонь, — захихикал млеющий Сергей.

— А хто... это... парто... гинос? — плыл строитель.

— Это его небесный заместитель, — пояснил Виктор. — Ну что? Будешь пить за небесного заместителя?

— Наливай ик!

И как только Виктор наполнил, схватил пиалу и, повторяя жесты Сергея, залпом выдул все. Потом, сильно качаясь, неустойчиво поднялся на колени с поднятой рукой.

— А хде оген? — удивленно уставился он на свою руку.

Друзья переглянулись.

Виктор по-русски спросил:

— Клиент достиг кондиции?

Сергей кивнул.

Наступал ответственный завершающий этап операции. И Сергей небрежно бросил:

Мне кажется, что наш могучий Дух обижен на тебя. Ты что-то от него скрываешь. Он не любит, когда пьют его слезу и скрывают от него свои мысли.

— Я?.. Скрыввваааем?... — возмутился строитель.

— Это он мне только что сказал, — подзадоривал его Сергей.

— Нееет... Ннне ссскрыввваем.

Виктор решил попробовать завершить начатое дело:

— Я даже знаю что ты от него скрываешь.

— Чтооо?

— А ты его любишь?

— Люююбим.

— Если любишь и хочешь волшебный огонь, скажи: где ему достать порошок. Пусть тоже строит дома. Ты разве не хочешь, чтобы Дух собирал с тобой порошок?

— Ещщще кааак хочу... Волшеб... огнь... ик!

— Дух слушает тебя наверху. Скажи ему и получишь свой волшебный огонь.

— Порррошок?... На дерве... на страаа...ссстаррршем.... Дрррракон... деррреве... рассстет... — и он окончательно вырубился, свернулся калачиком и задремал рядом со своими товарищами.

— Пойдем, подышим, — сказал Сергей.

Они вышли на свежий воздух.

— Ну, ты сварил, — воскликнул Сергей. — Сколько же там градусов накопилось?

— А, не важно. Важно, что я кое-что понял. Этот козлик сказал, что порошок растет на дереве. Какое-то старшее драконье дерево. И когда он это выдал, я знаешь что вспомнил?

Сергей с интересом посмотрел на друга.

— Вспомнил, в начале своего пути сюда, я сталкивался с интересным деревом. Такого дерева больше потом не встречал. Его ствол был плетенным из многих стволов. И все покрыты шипастой броней. А крона, точно как у граба. Только листочки круглые и синие. Представляешь себе?

— Представляю. Только не представляю, откуда берется порошок.

— Самое интересное, что этот порошок сыпался с него на меня. Он был в шарообразных отростках веток.

После некоторого молчания Сергей сделал вывод:

— Все ясно. Будем выяснять через Семена, где можно найти такое дерево. Он-то практически живет среди растений. Вроде, ботаник. Наверняка что нибудь подскажет. Айда к нему.

Потом подумав, спросил:

Витя, тебе не будет жалко немного самогона отлить для Семена? Ему бы не мешало на них делать свои настои, а не на воде.

— В чем проблема? Конечно, не жалко. Можешь хоть весь остаток отдать. Самогон свое дело сделал.

— Ну, нам тоже понадобится для поддержания здоровья, — ухмыльнулся Сергей. Отдадим ему пока литр. А там посмотрим.

Сергей нырнул в дом, где прямо на полу дрыхали горе-строители, перелил в кувшинчик с литр, а остальное опять припрятал в уголке. Потом выбрался к Виктору, готовому пойти на разведку к Семену.

Поселение руров, как всегда, практически было без мужчин. Только малыши неустанно бегали кругом под общим присмотром нескольких женщин, в основном хлопотавших у очагов. Все способное охотиться мужское население, за малым исключением, с утра привычно рассосалось в лесах. А женское население, хлопотала в пшеничном поле на окраинах поселения. Занималась сбором фруктов, ягод, кореньев, что в изобилии прорастало в округе. Сеяли и жали пшеницу, пекли лепешки. А, самое главное — продолжали мастерски ткать из расслоенных волокон жгута прочные одежды. Поэтому у них так и не возникла необходимость заводить скот и разбивать у себя огороды. Невероятно богатая на дары природа края полностью взяла на себя заботу о сельском хозяйстве.

Строительство тоже оказалось природным. Не понадобилось заморачиваться плотничеством и камнетеством.

Так, пока живут летом. А как они будут жить в зимний период, друзья еще не знали. Об этом они должны были иметь представление только через несколько месяцев. И то, если за это время сами не уберутся отсюда на свое собственное поселение.

Первобытный коммунизм, когда все добытое совместно сваливается в одну кучу, так и не создает в общественной ячейке расслоения на богатых и бедных. Отличаться тут могут только по умениям, по мастерству. Но и это отличие не давало никому приоритета. Просто каждый делал что мог для общего же блага.

Единственными паразитирующими элементами были, как всегда это бывало и в том мире, их правители, заодно по совместительству служители идола.

Не совсем понятно, что было бы лучше для них. Если тех вовсе не было? Скорее всего, было бы лучше. Потому что страх перед небесным неусыпным наблюдателем постепенно из людей лепит рабов. А рабы потенциально способны на подлости. Кроме того, ложь нелепых суеверий, постоянно зарастающих бредом тех же самых служителей, надолго отбросит их познание реальной природы. Хотя, есть и контраргументы, что морали неоткуда взяться тогда в племени.

Когда они вошли, Семен осматривал раненную ногу пожилого рура. Его ученики внимательно следили за его манипуляциями. Промазав тому ногу сильно пахнущей темной мазью, он наложил на колено повязку и только потом, поручив остальное доделать ученикам, обернулся к друзьям.

Семен козырнул им указательным пальцем и предложил присесть на шкуры, накиданные в углу. Они все втроем присели на них, а Сергей протянул Семену кувшинчик.

— Эта жидкость тебе пригодится, — сказал он ему. — Она сама тоже очищает раны и способствует лечению. Попробуй на ней разводить свои лекарства.

Семен принял кувшин, понюхал, сморщился.

— Откуда это?

— Твои ученики мне помогали получать эту жидкость. Скоро ты сам сможешь такую жидкость добывать. Много еще лечебных тайн ты узнаешь. Потерпи. Пока мы не можем тебе многое сказать. Но скажем обязательно.

Семен, заинтригованный его загадочными посулами, смотрел то в глаза Сергея, то Виктора. А Виктор перешел к основной цели посещения.

— Мы пришли у тебя узнать важное дело. Слыхал ли ты про старшее драконье дерево?

Семен кивнул.

— Скажи, друг, где поблизости можно встретить это дерево?

Семен растерянно развел руками:

— Я никогда не встречал его. В лесу оно не растет. Я только слышал о нем от своего учителя. Он встречал.

Друзья огорченно переглянулись. Сергей буркнул:

— Но оно же где-то есть, раз те служители собирают... Оно растет где-то поблизости.

Семен задумался, прижимая к груди кувшинчик.

— Единственное место, где я еще не собирал травы, это на севере. Там опасно. Потому что там порой рыскают дозорные северных племен. Встретить их, значит погибнуть. Если точно есть неподалеку старшее драконье дерево, так только в той стороне может быть. За остальные стороны, я ручаюсь. Не растет в округе ни одно.

— Спасибо тебе за ценное сведение, Семен, — поблагодарил Виктор. А Сергей добавил просьбу:

— Знаешь, я тебя попрошу еще. Находи каждый день немного времени и заходи в мой дом обучаться нашему языку. Там все еще живет та прекрасная женщина, которую ты лечил. Она тебя быстро доучит.

И добавил с хитрецом в глазах:

— Насколько я знаю, ты без женщины живешь.

Эти слова Сергея вызвали у Семена неприкрытую грусть. Он кивнул. Потом немного подумал и ответил:

— Да. Была у меня любимая женщина. Но я не смог ее спасти...

Потом с жаром добавил:

— Все сделаю. Только дайте мне больше знаний о лечениях.

-Обязательно, — похлопал его по плечу Сергей. — Обещаю.

После этих слов, друзья встали и, попрощавшись с ним, покинули помещение местной лечебницы.

Оттуда они сразу пошли в дом Сергея, где обнаружили всех трех женщин, оживленно что-то обсуждающих. Как стало ясно по обилию вокруг валяющихся тканей, задумано совершить революцию в местной моде.

Завидев мужчин, они тут же прекратили мятежничать и с совершенно невинным видом предложили поесть.

Для полной раскрепощенности девушкам оставалось только вместе с ними садиться за скатерть. Что, собственно, у друзей вызывал бы больший аппетит. Только в поселении руров нельзя было этого пока делать. И, кажется, девушки тоже это хорошо понимали.

Они ели, продолжая слушать их болтовню о бретельках, оборках. Потом они попросили девушек на время сделать перерыв, сбегать за их кольчугами.

Все трое встревожено замолчали. Испуганно заглядывали им в глаза. Мужчины поспешили их успокоить, пояснив им, что собираются только совершить недалекую прогулку. А кольчуги, потому что они надежнее защитят от колючих веток.

Успокоившись, девушки пошли выполнять поручение любимых мужчин.

Сергей рассказал Валентине Петровне о желании Семена поучить русский. При этом хитро спросил:

— Вообще-то Семен, вроде, ничего мужик, правда?

Бедная учительница, не понимая всю интрижность вопроса, наивно подтвердила его слова:

— Да. Он произвел на меня хорошее впечатление.

Сергея понесло:

— Вот и я о том же, дорогая Валентина Петровна. Мы залетели в мир-ловушку. Сможем ли вернуться в свой мир когда нибудь, неизвестно. Возможно, тут мы проживем всю оставшуюся жизнь... Ну и ладно. Раз так, нужно жить полноценно, чтобы совсем не скурвиться. Вы со мной согласны, Валентина Петровна?

Она растерянно кивнула, не понимая, к чему тот клонит.

— Значит, надо заново строить всё, — продолжал дипломатничать Сергей. — Постараться забыть свои прежние привязанности и обязательства. Жить заново.

Тут, кажется, дошло до бедной женщины смысл того, что хочет донести до нее этот коварный молодой человек.

— Ты предлагаешь мне заново замуж выйти? — возмущенно воскликнула она. Но видно было, что ей одновременно польстила мысль, что она не так уж стара, чтобы этого не смочь сделать.

— Замуж, как раз, не получится, — усмехнулся Виктор. — ЗАГС закрыт.

— Ладно вам, — пошел на попятную Сергей. — Я только хотел свои мысли высказать про положение дел, не более. Каждый сам кует свое счастье, когда приваливает несчастье.

Вошли девушки с их боевыми плетенками. Друзья их забрали и, попрощавшись, пошли прямиком в храм Адольфа Гитлера, где жертвенными баранами до сих пор на полу валялись пьяные в драбадан служители касты строителей. Строительство дома для амулета явно откладывалось.

Глава 14.

Сергей нес свою железную дубину на плече, словно это был не двухпудовый таран, а обычный зонтик. А Виктор вооружился своими новыми клинками и, на всякий случай, прихватил лук и стрелы. В последний момент прихватил острогу. На случай, если рыбку, по старой памяти, бить придется.

Они шли в серьезный поход, на который не решился бы ни один другой из местных без поддержки воинов. С большой вероятностью не вернуться. Но они шли вдвоем потому, что не достать этот проклятый порошок был равноценен отказу от той скальной территории. А она идеально подходила для их целей. Нельзя было от нее отказываться из-за северных дозоров. Ни в коем случае.

Они с самого утра скорым шагом шли на север.

— Витя, — вдруг задал неожиданный вопрос, до того задумчиво шагавший, Сергей. — А как так может быть, что эти доходяги от строителей прут на север за порошком, а их никто до сих пор не прикокнул?

Вопрос был резонный. Потому, Виктор надолго ушел в задумчивость. В конце концов, ни до чего логичного не додумавшись, предположил, что либо у них есть тайная тропинка до того дерева, либо у них годовой запас. А как кончится, накроется и сама каста.

Оба варианта не устроили Сергея.

— Во-первых, — возразил он, — тайную такую тропу давно бы обнаружили разведчики. Либо наши, либо ихние. — Он махнул рукой по направлению похода. — Во-вторых, если есть запас, то очень большой. Много лет этим промышляют. Кроме того, надо же где-то хранить его. А в поселении невозможно что-то спрятать в таком количестве, чтобы в общине никто не заметил. Разве что в подполье в самом доме, где каста... Но тоже неубедительно. У них же нет стражи. Каждый дом проходной двор. Есть приходящие и уходящие. Их женщины, в конце концов. Они же не из касты. Представляешь сложности откапывать-закапывать. И не оставлять подозрительных следов этого дела. Нет. Тут что-то другое.

Не прошли они десяти шагов, ломая головы над возникшей задачей, как Виктор резко встал и спросил Сергея:

— А нет ли в этом деле подлого предательства?

Сергей удивленно вскинул брови:

— Что ты имеешь в виду?

— А то, — стал развивать свои подозрения Виктор. — Представь себе, что строители заключили договор с теми племенами, что контролируют дерево. Они поставляют строителям порошок, сколько им надо, а взамен строители передают им нужные сведения.

— Какие такие сведения? Какая может быть информация у этих несчастных? Как похлебку варить?

— Не иронизируй, Сергей. Просто я сопоставил твой вопрос с твоим рассказом о той твоей бойне в одиночку.

Сергей застыл, пораженный его догадкой. Даже булаву скинул с плеча.

— Стой, стой. Давай подумаем. А ведь верно! Тогда они напали на нас в очень удобное для них время...

Сергей застыл с остановившимся взглядом. Видать, вспоминал детали того дня.

Потом он тихо произнес:

— А ведь очень может быть.

— Вот и я о том же, — обрадовался Виктор, что лишний раз продемонстрировал другу свою недюжую интуицию.

Да, — процедил сквозь зубы Сергей. — С этим я разберусь.

Виктор понял, что разборка Сергея уже ничего хорошего касте строителей не сулит.

Дальше шли они, болтая о своей прошлой жизни.

Красочно рассказывали, как много набедокурили в студенческие годы, Сколько у кого было и каких амурных приключений. Потом перешли на политику того, уже кажущегося далекого и недоступного мира. Недобро прокатились по плачевному экономическому положению прошлой их 'демократической' жизни.

Так они коротали время, пока не заприметили впереди окраину большого леса.

— Кажись, добрались до места, указанного Семеном. Теперь давай решим: тут делать привал или у леса?

— А что тут есть? — возразил Виктор. — Ни дров, ни дичи. Давай уж до леса доползем. А там привал устроим с комфортом.

Друзья бодро зашагали к намеченной цели. Уже темнело, когда добрались до опушки дубовой рощи.

— Вот тут, — указал Виктор на прогалину. — До речки тоже недалеко. Можно рыбки побить. Любишь жаренную на углях рыбку?

— Ага, — облизнулся Сергей.

— Тогда, давай, костер разводи. А я за рыбкой схожу.

Виктор скинул все лишнее на поляну, прихватил острогу и потопал в сторону реки.

Эта была тихая, широкая, не то что та, путеводная.

Виктор разулся, засучил повыше штанины финки, полез в теплые воды реки.

Видимо, как принято в этом благодатном мире, река оказалась полна непуганой живности. Их было столько, что аж руками хватай. Тут бы сети использовать, целую страну можно прокормить одной только рыбой.

Не прошло и пятнадцати минут, а у Виктора накопилось штук пять рыбин.

Он их всех очистил от внутренностей, тщательно промыл, насадил на деревянные рога своего оружия. Затем заполнил бурдючок чистой речной водицей и пошел к огоньку костра.

Сергей все делал масштабно под стать себе, поэтому костер оказался огромным. Пришлось долго ждать угольев. Но зато, когда они достали из них чудно пахнущие печеные рыбины, казалось, что никогда не наедятся.

Поев до отвала, Сергей размечтался о сигаретах, кофе, коньяке.

— Ладно, теребить душу, — огрызнулся Виктор. — Вот, водичку попей, остынь.

— Эх, напрасно не прихватили с собой немного слез Гитлера, — засмеялся Сергей.

— Не забывай где мы. Со слезой пришли бы, так нас взяли бы тепленькими, турист ты наш дорогой.

— Ладно, пошутил я. Давай-ка дежурство назначим и бай-бай.

— Сейчас одиннадцать, — сказал Виктор, глянув на фосфорирующий циферблат часов. — Ты сейчас спи. Я до трех подежурю. Потом ты до утра.

Сергей бесхитростно тут же завалился на траву и моментально засопел.

Глянув на то, как спит его друг, свернувшись калачиком, Виктор усмехнулся, а сам сел возле него на пенек, натянул тетиву ну лук, чтобы был готовым на всякий случай, воткнул в землю возле себя наконечниками вниз запас стрел.

Как обычно в летнюю пору, безлунное небо было засыпано множеством звезд.

Как всегда, когда он сидел вот так среди ночи, его одолевали воспоминания о той жизни с Валей, о стариках родителях. Как они где-то там? Как они пережили его внезапное исчезновение? Ведь он не один исчез в ту памятную ночь. Наверняка связали эти факты с аномальной тучей. А может быть, тамошним ученым даже удалось понять ее природу. Уже догадались, что исчезнувшие могут остаться в живых. Только заброшены они какой-то загадочной силой куда-то в неведомое им место. Тогда родные еще будут питать надежду его увидеть.... А может их надежды никогда не реализуются. А Валя? Будет его ждать? Она молода и красива. Зачем ей убиваться, всю жизнь ждать того, который может, не вернется. Он хорошо знал ее практичность.

Изредка меж стволов на краткий миг сверкали парные зеленные огоньки. Некоторые явно принадлежали крупным хищникам. Но ни один из них не собирался приблизиться к двуногим существам, рядом с которыми пылает огонь.

Нет. Сейчас не их опасался Виктор. А двуногих хищников он опасался. Только они могут сейчас напасть на них, привлеченные огнем в ночи. Поэтому Виктор и держал наготове лук. А без костра возле леса было бы невозможно.

Был уже третий час. Еще немного оставалось бороться с сонливостью, когда в лесной чаще под чьими-то ногами предательски треснула ветка.

Почуяв неладное, Виктор медленно поднялся на ноги, заложил стрелу на тетиву.

В полном мраке ничего не было видно дальше ближайших стволов.

Если это враг, то он совершенно спокойно стоит, не прячась, укрытый мраком. Это он, как на ладони, потому что костер, хоть и догорает, все равно ярко его освещает.

Но он, если только это действительно предполагаемый дозорный вражеского племени, не знает о его возможностях. Они его не знают. Хотя сейчас узнают.

Виктор незаметно, умышленно медленными небрежными движениями достал из кармана, под складкой плетенки, фонарь. Переместил в руку, которой зажимал лук, и, придерживая двумя пальцами фонарь параллельно направлению стрелы, большим пальцем передвинул рычажок.

В тот же миг круглый сноп света ярко высветил совсем близко, фигуру с копьем и в такой же, как у него, плетенке.

Стрела слетела почти в тот же миг. И как слетела с предельно оттянутой тетивы!

При свете фонаря стало видно, что она вошла в его кольчугу на груди чуть ли не до половины.

Беззвучно сложилась фигура на землю, словно сбросили тряпичную куклу.

Виктор мгновенно перезарядил лук и пошарил, теперь его освещающим центром, меж стволов деревьев.

Никого больше не было видно. Никто не нападал и не бежал, проламываясь сквозь лес. Неужели тот был один?

Виктор отложил лук и, вырвав из-за спины клинок, тихо ступая, подошел к поверженному врагу.

Он осветил лицо подстреленному, увидел, что тот еще жив. Видимо, стрела вошла в грудь, не сильно повредив жизненно важное.

Добивать его, для Виктора мысль была дикой. Хотя тот бы это сделал не задумываясь. Оставить тут умирать или оставить быть растерзанным, оказалась не менее дикой мыслю.

Виктор понимал, что в таких условиях мягкотелость, в конце концов, жестоко карает самого, но ничего не мог с собой поделать. Поэтому, он аккуратно прихватил его за подмышки и поволок к костру.

Сергей пока безмятежно дрыхал. Виктор же решил, пусть спит. А сам достал из сумы, заготовленные Семеном, повязки и лечебную мазь, приготовленную по рецепту, подсказанному Сергеем.

Как-то Сергей увидел, что Семен безуспешно пытается вылечить кровоточащую и уже гноящую рану воина. Он принес ему охапку спорыша, что росло буквально вокруг, и объяснил, что нужно ее высушить, затем залить кипятком, а затем охладить. В жидкость добавить мед, остывший после кипячения, чтобы получилось вроде мази.

Семен сделал, как сказал Сергей, и вскоре вылечил воина. Теперь он этим лекарством снабжал каждого воина, идущего в поход.

Виктор заранее приготовил два тампона, обильно вымазанные этой мазью и аккуратно обрезал стрелу на груди. Положил раненного на бок и выдернул древко со стороны спины.

Кровь толчками стала течь с обеих дырок на теле. Но Виктор быстро прижал к ним тампоны, затем крепко затянул его грудь тугой повязкой, прямо поверх плетенки.

Он его заново уложил на спину, устало посмотрел на дело своих рук.

Чего только не приходится делать, ухмыльнулся Виктор и пошел будить друга. Было за три часа ночи.

Сергей проснулся недовольный. Оказывается, он видел приятный сон, а Виктор разбудил на самом интересном моменте.

— Понятно на каком моменте, — засмеялся Виктор. — Ну, ничего. Я сейчас там все доделаю за тебя.

— Не смей. Она моя.

— Была ваша, стала наша.

Они смеялись, как вдруг на глаза Сергею попался неподалеку лежавший раненный.

Смех сменился сначала удивлением, потом недоумением. Последнее выражение его лица оказалась злобность с нахмуренными бровями.

— Это что? — тут же набычился Сергей.

— Это враг, — кратко ответил Виктор, пристраиваясь на лежбище вместо друга.

— Нет, ну я должен же знать, что тут произошло пока я во сне.... Ну, так что произошло-то?

— Спать хочу, Серега. Утром расскажу...

И он моментально уснул крепим сном праведника до самого утра пока сквозь небытие не сообразил, что Сергей давно его трясет за плечи.

— Ну, ты спать горазд, — ворчал он. — Пушкой не разбудишь. Слышь, соня, вставай. Уже утро.

Перетрясенный как следует Виктор, еле-еле сумел продрать глаза и, точно как Сергей давеча, недовольный пробормотал о каком-то сне, который оборвал друг-ирод на самом интересном моменте.

Злой Виктор, наконец-то встал и непонимающими глазами посмотрел на пленного, который уже пристроился спиной к пеньку в полусидячем положении. А Сергей уже насобирал сучьев для костра.

— Посиди с гостем, — сказал Сергей. — Я пойду, подстрелю завтрак.

— Дай хоть умыться. Я же только со сна, — запротестовал Виктор, но Сергей уже направлялся к лесу, без спросу прихватив его лук и стрелы.

Махнув рукой, Виктор подошел к очухавшемуся пленному.

— Ты говорить можешь? — спросил он его, не уверенный, что у тех не свой язык. И был удивлен, когда пленный ответил, что может. Значит, они не только по внешности, но и по языку идентичны. А это в данной ситуации большая удача.

Чем быстрее у них окажется нужная информация о местоположении дерева, тем быстрее они уберутся из этого негостеприимного места.

— Тогда сначала ответь: что ты тут делал?

— Я уже сказал твоему... — с хрипом и кашлем выдавил из себя пленный, — ... товарищу.

Очевидно, рана причиняла ему боль при разговоре. Но некогда было миндальничать. Срочно нужна была информация.

— Мне тоже скажи, — злобно приказал Виктор.

— Меня послали найти дикого человека... — Жестокая кашель прервала его речь. Немного успокоив ее, он продолжил. — Послали найти и убить его.

Виктор обалдело смотрел на пленника. Что-что, но такое о себе и о Сергее никак не ожидал услышать.

— Это мы-то дикие люди?

Пленник еще некоторое время выравнивал дыхание, потом объяснил:

— Ты не понял. Твой товарищ сказал мне, что вы из касты строителей пришли.

Виктор сначала удивленно поднял брови, но тут же сообразил в чем дело, и утвердительно кивнул.

— А меня послали убить дикого человека, который пугает наших женщин.

— Пугает женщин? — окончательно запутался Виктор. — И как он их пугает?

Пленник опять надолго закашлялся, потом прошептал:

— Он отбирает у них все, что те успели собрать.

— И убивает?

— Еще не убивал. Только отбирает у них урожай.

Пленник прикрыл глаза и был очень бледен.

Виктор решил на время отложить допрос. Сначала нужно было переговорить с Сергеем. А того все не было.

В конце концов, ему все надоело и он, плюнув на все предосторожности и эти тайны, направился к реке. Там он, наконец-то, привел себя в полный порядок после полусна, и назад уже вернулся бодрым Виктором.

Уже начинал беспокоиться долгим отсутствием Сергея, как его огромная фигура показалась на опушке; он оставался возле крайнего дерева и, ртом до ушей, махал, подзывая Виктора.

Возле него мелькала странная фигура.

'Нет, сегодня день сюрпризов', — подумал Виктор и пошел на зов друга.

Ближе, Виктор разглядел рядом с ним невысокую, постоянно подпрыгивающую, коренастую фигуру, прикрытую местами бурой шкурой. Был весь заросший седыми космами, торчащие во все стороны и с бородой а-ля Маркс.

Дикарь двумя руками неуклюже прижимал к чахлой груди толстую длинную ветку.

Еще ближе подойдя, в недоумении разглядел на ногах этого дикого жителя леса, местами рванные коричневые туфли.

Ничего не соображая, что происходит, Виктор подошел к Сергею. А тот, продолжая блаженно лыбиться, представил ему дикаря и грозу женщин северных племен.

— Познакомься, Виктор. Это доктор философских наук, профессор Василий Иваныч Кузьминов.

У Виктора отпала челюсть, а глаза стали такими круглыми, что могли соперничать с совьими.

Дикарь галантно кивнул и с улыбкой, обнажившей пожелтевшие зубы, протянул Виктору грязнущую руку.

— Оч-чень рад! — воскликнул дикарь. Вернее, теперь уже Василий Иваныч.

— Откуда... Вы? — спросил Виктор, все еще не приходя в себя.

— Из Серпухова. Там родился, там работал, пока нелегкая не занесла в этот дремучий лес.

— Тоже туча? — как-то отрешенно проговорил Виктор, будто все это происходит во сне.

— Ну да, ну да. Она самая, проклятая. Черт дернул полюбопытствовать.

Ну, а про вас я уже кое-что узнал от вашего друга. Надеюсь, мы подружимся, хе-хе.

— Непременно, профессор, — заверил Сергей. И пояснил Виктору. — Уважаемого Василия Иваныча обнаружил неподалеку на верхушке дерева. Сначала принял за медведя, и чуть было не пустил стрелу. Слава богу, вовремя заприметил его фабричные туфли. Поговорили, и он любезно согласился пойти с нами. Правда, профессор?

— Конечно. Согласен. Надеюсь принести вам пользу своими знаниями.

— Безусловно. Нам очень пригодятся ваши знания.

Виктор глянул в глаза Сергея, чтобы понять издевается он или всерьез говорит.

— Чтож, просим к нашему шалашу, — широким жестом Виктор пригласил одичавшего соотечественника к будущему костру. Тем более, что за поясом Сергея уже висела пара тушек тех самых зверюшек, которых Виктор принял когда-то за зайцев.

Они прошли к месту лагеря. Пленный с испугом уставился на их нового друга, хотя профессор, в свою очередь, не замечал его.

Они разделали на берегу реки обе тушки, помыли и нарезали кусками мясо. К тому времени образовались жаркие угли костра. Прожаренное в них мясо почти никому не досталось кроме профессора. Он сожрал за них троих.

Как выяснилось, у него до сих пор не было возможности ни охотиться за юркими обитателями леса, ни возможности развести огонь. Питался только ягодами да кореньями. При удаче собирался лакомиться отобранными у попавших на пути собирательниц, медом и фруктами.

— А что же вы, Василий Иваныч, в те племена не подались? Они ведь неподалеку — поинтересовался Виктор.

— Ууу! Я видел их. Это же дикари! — с ужасом в голосе проговорил профессор. — Судьбу Гука повторить, как-то не хотелось.

Друзья от души расхохотались, от чего профессор обиделся.

— А вы бы пошли к таким? — с вызовом спросил он.

— Собственно, скоро мы собирались возвратиться именно к подобным, — с улыбкой ответил Сергей. — Но вы не пугайтесь. Там, куда мы вас отведем, все будет нормально.

Весь этот разговор шел на русском, поэтому пленник, а теперь уже, одураченный ими, союзник, ничего не понимая из слов; отрешенно смотрел на угли костра.

Подошла пора завершить операцию: 'предатели'.

Сергей придвинулся к раненному поближе и спросил:

— Сможешь сам добраться до своих?

Тот кивнул:

— Недалеко отсюда наши на дозоре. Они помогут.

— Отлично. Тогда добирайся до них, и одного из них пошли вперед. Пусть сообщит нашему доверенному, что пришли с ценными сведениями от касты строителей. И пусть сразу принесет с собой много порошка. Скажи, что если будет мало, они ничего не будут говорить. Ты меня понял?

Тот снова кивнул.

— Я тебе дам вот этот посох, чтобы легче было идти.

С этими словами, он, буквально, вырвал из рук профессора его палку, в которую он вцепился мертвой хваткой и не хотел расставаться. Протянул раненному гонцу:

— Вот, возьми. И извини, что мы пытались тебя убить. Передай вашим, что мы по ошибке решили, это за нами шпионит рур. А как узнали, что это ты, спасли от смертельных ран. Это сильное лекарство. Ты скоро поправишься.

Раненный третий раз просто кивнул, стараясь лишний раз не говорить, и со стоном, опираясь на подаренную профессорскую палку, с трудом поднялся на ноги.

Затем, он повернулся к Сергею, кивнул в сторону Василия Иваныча, мол, а с ним что делать?

— А, — махнул рукой Сергей. — Отведем его к рурам. Там при всех отрежем голову. Передай остальным, что больше никто не станет грабить женщин.

Раненный, теперь уже в роли гонца касты строителей, заковылял в сторону леса.

Вдогонку Сергей крикнул:

Когда их ждать?

— Завтра утром, — прохрипел гонец и поплелся дальше.

Сергей проводил глазами его, пока он не скрылся за деревьями, потом обернулся к Виктору, азартно потирая ладони.

— Лед тронулся, господа присяжные заседатели.

И спросил профессора:

— Скажите, уважаемый профессор. Когда вы в последний раз купались?

Василий Иваныч задумался и не очень уверенно ответил, что, кажется, за день, как попал сюда.

— Тогда айда на речку, — весело скомандовал он. — А ты, Витек, прихвати свою острогу.

Вода, когда профессор вошел в нее, жутко замутилась. Пришлось на берегу дожидаться, пока медленное течение унесет грязище. Потом и они поплескались в теплой водичке. Виктор отошел подальше, чтобы забить несколько рыбин. Даже барахтанья профессора их не отпугивало.

На обед, как всегда в походах, ели рыб, печеных в угольках.

После до вечера состязались в стрельбе из лука, на которых, к стыду Виктора, он занял лишь второе место.

Завершал таблицу уважаемый профессор, который так и не сумел ни разу попасть в кусок коры с двадцати шагов.

Тем самым, право пойти на охоту за ужином заслужил чемпион.

На этот раз Сергей вернулся относительно быстро, и тащил за рожки тушку небольшой косули.

— Устроим пир для нашего гостя, — объявил он и понес ношу к реке. Там Виктор пустил в ход один из своих обоюдоострых клинков. Как профессиональный мясник сдернул шкуру, ловко разделал мясо.

Друзья решили приготовить на этот раз настоящий шашлык, что тоже требует много углей. Посолив сколько надо, они сложили небольшие ломтики будущего деликатеса на свежесобранные листья дуба, установили на нужном расстоянии друг от друга, два больших камня, между которыми разложили костер. А сами пошли на поиски 'шампуров', что росли на кустах поблизости.

Уже совсем стемнело, когда при свете мерцающих углей, они досыта поели свой поздний ужин и довольные, как удавы после удачной охоты, отвалились в разные стороны.

За все это время, профессор в красочных выражениях рассказал всю свою историю жизни и завершил рассказом попадания в этот мир.

Василий Иванович Кузьминов, пятидесяти восьми лет отроду, оказывается, был известным человеком среди светил российской общественной науки. Да и за рубежом хорошо знали его труды в области фундаментальной философии. Даже значился в философской энциклопедии.

Преподавал в социальном университете, был почетным членом российской академии наук.

А еще был дедушкой двух внуков и одной малышки внучки, воспоминания о которой, вызвали у него невольные слезинки.

В ту ночь он проснулся один в один, как Виктор. Накинул ватный халатик прямо на голое тело и на минутку выскочил на балкон посмотреть что происходит. Сразу оказался под фиолетовым светом. Очнулся тут. Прямо на вершине самого высокого дерева, в самом центре леса. Там же до утра трясся от страха, ничего не соображая.

После, постепенно перебрался к опушке, чтобы добираться до реки.

Умирал с голоду, пока не сообразил собирать дары природы. Благо их вокруг было в изобилии.

Иногда замечал странных людей с копьями. Но был, почему-то, уверен, что как его увидят, сразу убьют. В такие минуты замирал на верхушках деревьев, ожидая, когда те удалятся.

Однажды наткнулся на женщину из тех людей. Она несла целую корзину на вид вкусных фруктов, среди которых сверкали янтарем соты с медом. Он не выдержал. Не соображая что делает, кинулся к корзине, схватил и убежал. Слышал только за спиной истеричный женский крик.

За все это время он такое преступление совершил только один раз. И был очень удивлен, когда от новых друзей узнал, что тот раненный был специально послан убить его за нападение на их женщин.

Халат на нем быстро разодрался в клочья, цепляясь за ветки крон. Он долго оставался только в семейных трусах, пока не нашел однажды дохлую, разлагающуюся тушу непонятно какого животного. Кое-как содрал с костей шкуру, прикрылся как мог.

На их вопрос: что бы он делал дальше, если не встретился бы с ними, он смущенно улыбнулся, потупив глаза, заявил, что планировал уже утопиться. Только пока духу не хватало.

Виктор вызвался, как в прошлый раз, первым подежурить до трех. А там дальше до утра, уже Сергей. Бурные протесты профессора игнорированием его очередности, отклонили сразу.

Как они легли, Виктор снова взялся за свой лук и стрелы, присел на пенек возле пылающего костра.

Было уже около полуночи, когда по локальным звездным затмениям он понял, что высоко над их головами опять планирует нечто громадное.

Внутри, как в прошлые разы, все сжалось в комочек. Виктор вдруг ясно осознал, насколько он слаб и жалок. Что он даже не жучок, а гораздо беспомощнее. Что есть великие творения природы, по сравнению с которыми чувствуешь себя ничтожеством будучи самозваным венцом природы. Это было сильное чувство, принизывающее не только сознание, но, как будто, все тело до последней клетки.

Он не успел заметить ни контуры, ни размеров той тьмы, что стремительно пронеслось по небосклону за линию видимости, но то, что это было нечто громадное крылатое, не сомневался.

Виктор очухался от наваждения не сразу. Потом долго упрекал себя за то, что все это время оставил доверившихся ему друзей без присмотра. А, следовательно, в опасности. Но, слава богу, все обошлось. Те продолжали мирно сопеть, лежа рядышком. Один огромный молодой великан, другой — щуплый пожилой, замученный посланным небесами испытанием.

Виктор встал, обошел вокруг лагеря, внимательно присматриваясь, прислушиваясь к ночному лесу. Ничего подозрительного не обнаружив, успокоился и снова присел на пенек.

Костерок почти догорел. Виктор глянул на часы: был уже четвертый час ночи.

Он набросал побольше дров в костер и пошел будить товарища по оружию. Сергей сонно потянулся, нехотя поднялся.

— Ну что? На этот раз успел? Или опять я на самом интересном месте прервал сон?

— Успел, успел, — проворчал Сергей. Забрал у него лук. — Иди теперь ты попробуй успеть.

Виктор усмехнулся, занял его нехило прогретую лежанку.

Перед лицом маячила пышная борода профессора. Виктор заворчал, повернулся на другой бок и сразу уснул.

* * *

Почувствовал сильную тряску, словно в поезде мчится.

Виктор ошалело открыл глаза. В предрассветной мгле увидел тревожное лицо Сергея. Сонливость мгновенно исчезла. Он, буквально взлетел на ноги и потянулся к клинкам.

— Они тут, — тихим шепотом заявил Сергей. — Их пятеро. — Через плечо кивнул в сторону леса.

Виктор напряг зрение и тоже заметил их. Они тенями стелились по опушке.

Виктор поразился, как по этим пятнам Сергей посчитал их численность.

— Нам нужно только одного захватить плен. Остальных придется убить.

Виктор утвердительно кивнул.

— Сделаем, — сказал он. И сам испугался того, насколько хладнокровно уже готов убивать себеподобных.

Что из него лепит этот странный мир? Пока жестокого киллера — был ему ответ.

Нужно их заманить к реке, — продолжал шептать Сергей. — Ты заходи за двоих, а я прикончу других. Только сначала определю, кого нужно оставить пленным. Как я тому положу руку на плечо, сразу начинай рубить остальных.

После этого короткого инструктажа, Сергей легко прихватил свою железную болванку, побрел в сторону мелькавших теней. Виктор остался на месте.

Через несколько минут появился Сергей в сопровождении пришлых. Четверо из них были все в тех же защитных плетенках и с короткими пиками в руках. Один из них еще тащил мешок.

Пятый, словно павлин, был украшен разноцветными камушками, обшитыми бахромой на его тунику.

Теперь Виктор догадывался, на чье плечо Сергей положит руку.

Они прогулочным шагом продефилировали к реке. Виктор шел за ними.

Когда они остановились у кромки воды, он обошел группу так, чтобы оказаться ближе к дальним от Сергея пришлым. Благо, воины никакого подвоха не ожидали и стояли с пиками к земле.

Первым заговорил павлин:

— Почему раньше приходившие не пришли, а вас послали?

— Мы новые служители касты, — ответил Сергей. — Они нас испытывают.

— Странное испытание.... Ну ладно. Сообщите весть и получайте порошок.

— Это весь порошок, который вы хотите дать нам за важную весть? — Сергей чуть переместился в сторону воинов.

Павлин возмутился:

— Вам мало? Обычно бываете рады десятой доле. Да вы на этом количестве несколько домов сможете построить.

— Нам нужны десятки, — почему-то возразил Сергей, словно собирался пойти с ними за остальным количеством.

— Не болтай лишнего. А то быстро лишим тебя языка!

Сергей натянуто улыбнулся и, словно напугано, сделал еще шаг от павлина в сторону двоих, не контролируемых Виктором.

— Ну ладно, не сердись, — и фамильярно положил руку ему на плечо.

В то же мгновенье Виктор крутанулся на цыпочках, одновременно срывая из ножен отточенные клинки, и одним движением поразил обоих воинов в грудь. Успел вырвать обратным движением, мгновенно оказался за спиной других двоих, одним движением поразил их в спину. Насмерть.

Это произошло с такой невероятной скоростью, что Сергею хватило времени только на взмах, не на большее. Так он и замер со своей страшной булавой, не соображая, на чью же голову нужно ее опустить.

Павлин, сначала попал в состояние ступора, потом повел себя совершенно неожидаемо; он быстро присел на корточки и зарыдал. Да так горько, что Виктор посожалел о только что содеянном.

Друзьям пришлось долго его успокаивать, обещать, что все будет хорошо, никто его не обидит. Но он рыдал все горше и горше.

Наконец, Сергею надоело с ним нянчиться. Он просто поднял его за шкирку, буквально, понес к костру.

Подействовало. Павлин перестал рыдать. Теперь только хныкал.

У костра Виктор скинул мешок с трофейным порошком. А Сергей быстро связал руки плененному за спиной к этому мешку. Потом Сергей кратко кивнул Виктору, мол присмотри, и повернул обратно к реке.

Василий Иваныч так и не просыпался до сих пор. Только теперь, услышав всхлипывания пленника, он продрал сонные глаза. Пристально посмотрел на связанного, неведомо откуда, появившегося у костра. На всякий случай он приподнял голову, вежливо поздоровался: 'доброе утро'. Не получив ответного 'и вам доброго утра', снова опустил голову и уснул опять.

Вернулся Сергей с трофейной туникой в кровяне. Он развязал руки пленнику, молча, стянул с него его разукрашенную, взамен протянул принесенную. Пленник, продолжая стенать, безропотно натянул на себя, что ему дали, после чего снова оказался с завязанными руками.

— Ну что ты у реки натворил, расскажи, — закончив с ним, спросил Сергей. — Случилось так быстро, что я не разобрался.

— Так вышло, — пожал плечами Виктор.

— Да? И часто у тебя так выходит?

— Первый раз, — признался Виктор. — Хочешь, верь, хочешь, не верь.

— М-да, — только покачал головой Сергей.

Дождались. Василий Иваныч, наконец-то, окончательно проснулся. Сергей сразу предложил ему переодеться в обновку. Профессор долго привередничал, мол, ему не по возрасту. И по социальному положению такие яркие украшения носить не должен. Но под общий смех все-таки скинул с себя вонючие шкуры и надел, сверкающую полудрагоценными камушками, тунику пленника.

Конечно, во всех этих блесках, комично смотрелся, но выбор был невелик. После, Сергей еще обвязал его седые патлы трофейной повязкой, что вызвало у друзей дополнительные смешки. А, в общем, он стал выглядеть, хоть смешным, но, по крайней мере, не диким. Что, собственно, от него требовалось сейчас.

Теперь можно было отправляться в обратный путь с чувством выполненной миссии.

По-быстрому перекусив остатками холодных шашлыков, со стороны странно выглядевшая процессия, тронулась в путь. Огромный здоровяк с железной дубиной, впереди. За ним разукрашенный камушками, маленький, с большой бородой. А за ним, сгорбленный, в окровавленной тунике, и с мешком на плечах. Только последним шел нормально выглядевший молодой воин с клинками за плечами.

Шли они с частыми привалами, чтобы раньше времени не доконать своего носильщика. Он был для них, по известным уже причинам, весьма ценным пленником. Поэтому, как ни старались дойти пораньше, добрались до поселения только заполночь.

Охрана у ворот разинула рты, когда увидала своих героев в этакой нелепой компании, Не задавая лишних вопросов, открыла им ворота.

Вся процессия, не останавливаясь, гуськом проникла в храм Адольфа Гитлера, устало рассыпалась по шкурам, которых на всех не хватило. Пленнику пришлось пристраиваться прямо на земляном полу в обнимку со своей тяжелой ношей привязанной к рукам.

Сергей решил проявить предусмотрительность. Вызвал одного из охранников ворот и приставил ко входу. Тот получил строгий наказ никого не впускать. Самому до утра бдеть за пленником, чтоб не смылся ненароком посреди ночи.

Охранник козырнул своему начальству и занял новый пост.

До утра оставалось недолго. Нужно было хоть немного выспаться. Но в реальности вышло чуть ли не до полудня.

Их разбудила народная шумиха на улице.

Сергей сразу вскочил, вышел на улицу со звериным выражением на лице.

Там уже стояло почти полнаселения руров, включая старшин.

При его явлении народу, все разом замолкли, выглядывая из-за спин местного правительства в лице пяти старцев.

Оказывается, весь сыр бор начался с того, что, поставленный Сергеем на службу, охранник не впускал вовнутрь посланника старейшин.

— Что случилось? — рявкнул Сергей на старцев.

Те замялись немного, потом один из них уставил на него палец, воскликнул:

— Нам сообщили, что вы были у северных племен. И вернулись не одни. Двоих привели оттуда.

Со сна Сергей даже не сразу сообразил о ком это идет речь.

— Собирайте всех на площади, — наконец заявил он старцам. — Сейчас состоится большой суд руров.

Это было сказано в такой повелительной форме, что ни один из пятерых старцев не усомнился в необходимости такого суда. Поэтому, они просто повернулись, вместе с сопровождающей их толпой, двинулись на площадь. А Сергей вернулся к своим, всех растолкал до полного бодрствования и заявил им, что вот-вот начнут судилище над строителями.

Следом развязал пленника от мешка, как следует, потряс его за грудки. Пояснил ему в двух словах, что сейчас должно произойти и что именно он должен сообщить на суде.

— Если хочешь остаться в живых и вернуться в свой дом, ты будешь говорить сразу всю правду. Даю слово, сделаешь это, не дам тебя в обиду. Если начнешь лгать или скрывать что-то, прямо на месте лично сам тебе голову размозжу.

После такого толкового разъяснения, пленник был готов на все, лишь бы остаться в живых.

Они гурьбой вышли на улицу.

Там Сергей отпустил верного охранника, обещав не забыть его за хорошую службу. Они прошли сразу на площадь, так и не помывшись, не позавтракав с долгой дороги.

За это время на площади собралось еще больше народу. Даже дети были тут. Все, плотным кольцом стояли вокруг грудастой, толстопузой статуи Марак. Старики кучковались прямо возле нее. К ним они и прошли по образовавшемуся в толпе коридору.

Недоуменные взгляды старцев впились на пленника. А профессора пока, как будто, не замечали.

Сергей сразу догадался, что причина тут в том, что они узнали, кого пленил их главнокомандующий. Эта догадка подтвердилась, когда главный из старейшин удивленно воскликнул:

— Это же жрец племени этрад!

В толпе поднялся настоящий ор. Сергей призвал успокоиться всем. Став лицом к толпе, заговорил:

— Сегодня на площади Марак состоится суд, на котором руры сами будут судьями. Раскрыто подлое предательство. Сами решайте, что делать с предателями. Как мы догадались о сговоре с врагом и как мы пленили жреца племени этрад, долго рассказывать. Поэтому, узнайте пока главное: за вашей спиной служители касты строителей, в обмен на волшебный порошок, сообщали, и собирались дальше сообщать, правителям северных племен, когда выгодно нападать на нас.

При этом заявлении главнокомандующего поднялся оглушительный ор. Одновременно трое служителей попытались выскочить из плотного кольца окружающей толпы. Но рядом находившиеся не дали им даже на шаг двинуться. А пленник-жрец вжал голову, ожидая, что сейчас его разорвут в клочья.

Главный среди старейшин поднял руку, призывая к тишине. Но толпа еще долго не могла успокоиться. Когда, наконец, она настала, старец спросил, обращаясь к Сергею:

— Как может главнокомандующий доказать виновность почтенных служителей касты строителей?

— Как? — в ярости повернулся к нему Сергей. — Вот мое доказательство!

И он рывком выдвинул трясущегося жреца перед собой.

— Говори! — приказал он ему. И угрожающе добавил: — Не забывай, что я тебе обещал, если будешь врать.

И жрец, впавший в неизлечимую трясучку, готовый вот-вот описаться от страха, заговорил.

Он рассказал всё до мельчайших подробностей, лишь бы выжить.

Как только он, наконец, замолчал, одновременно в трех местах стояния толпы стали избивать строителей. Их так быстро затоптали до смерти, что ни старейшины, ни Сергей ничего не успели предпринять. С ними было быстро покончено страшной народной казнью.

Хотя толпа на этом не успокоилась. Руки пытались схватить жреца тоже. Но тут стоял Сергей. Резким движением смел в сторону близко придвинувшихся, и заорал так, что все в страхе тут же умолкли.

— Он тоже виновен. Но за чистосердечное признание будет отпущен и уйдет к своим. Потому что в этом я дал ему слово, — пояснил Сергей толпе свое поведение. — Кто попытается помешать моему слову, будет убит на месте лично моей этой рукой.

Высоко поднятый кулачище был очень весомым аргументом. Поэтому, возражений больше не поступало. Люди постепенно стали расходиться, оставив на площади три окровавленных трупа.

Впервые в жизни руров вече завершилось на такой трагичной ноте.

Возле статуи остались только старцы, трое друзей и пленный жрец.

Виктор показал глазами Сергею на профессора, который, впал в шоковое состояние. Естественно, кто ни одного слова приговора не понял, но увидел жестокую расправу над троими молодыми людьми. Побледнев как мел, он не мог оторвать взгляда от вида, недалеко друг от друга раскиданных, кровавых трупов.

Сергей ласково положил руку ему на плечо и прошептал:

— Я позже объясню вам, профессор, что тут только что произошло. А пока поверьте мне на слово, всё по справедливости.

Василия Иваныча словно отпустило. Он глянул мутными глазами на Сергея и пробормотал только:

— Я вам верю.

Тем временем, глаза старцев уже были в упор уставлены на профессора. В них читался очевидный вопрос: а это что за гусь сюда пожаловал? При этом явно на них произвело неизгладимое впечатление, что одет он в тунику самого жреца племени этрад, тогда как тот стоит рядышком в обычном одеянии воина. Да к тому же, в окровавленном не своей кровью.

Сергей опередил их вопрос.

— Дух войны послал нам своего звездочета,— бесхитростно придумал он сходу новую легенду.

Глаза старейшин полезли из орбит. А Виктор подумал: не перебор ли это? Недавно появился амулет, потребовавший дом и полный пансион. Теперь возник звездочет. Кого еще им ждать?

А Сергея, как всегда в таких случаях, по-остаповски понесло. Он отвел старцев подальше от пленного жреца и заговорщически зашептал:

— Дух войны послал его к нам предсказать время похода на северян, — продолжал Сергей пудрить мозги невежественным правителям. — А это значит, что вскоре состоится поход. Будет добычей много их ценностей.

При этих словах глаза старцев засияли неприкрытым жадным блеском, лишний раз доказав, что верно заметила лиса Алиса: на дурака не нужен нож. Покажь ему ты медный грош и делай с ним что хош.

У довольных старцев больше никаких возражений не оказалось против нового фигуранта. Но выяснилось, единственное, что теперь их гложило: как теперь растить новые дома в поселении?

Истребление касты практически положило конец строительству, и им нужно было придумать выход из создавшегося цугцванга. Сергей пообещал им, что из похода на северян они принесут вдосталь порошка. А пока у них нет необходимости в строительстве новых домов хотя бы потому, что ни места не осталось в поселении, ни сил в почве на его территории.

И действительно, каждое следующее строение, точнее выращивание, оказывалось все меньшего и меньшего размера. Еще неизвестно было Сергею, какого размера вырос дом Валентины Петровны. Скорее всего, самый маленький из всех имеющихся. Некогда было пока посмотреть.

Завершив всю эту рутинную разборку, попрощавшись со старцами, друзья сначала решили проводить жреца в обратный путь, и только потом заняться собой.

Не верившего еще в свое благополучное избавление жреца, Сергей вывел за ворота поселения, по пути забрав у охраны пару лепешек ему на дорогу.

Только, когда фигура жреца исчезла далеко за озерцом, докуда они его проводили, Сергей облегченно вздохнул и предложил искупаться перед возвращением.

Поспешно скинув барахло, они поплескались в теплой прозрачной воде, пока голод не заставил их выбраться на бережок.

Все втроем они ввалились к Валентине Петровне, которая как раз завершала урок с Семеном.

Сергей с помощью Виктора поспешил всех перезнакомить, дав каждому необходимую и достаточную информацию о других, так, чтобы ориентировались меж собой, и потребовал срочный обильный обед.

Пока их подруги накрывали скатерть на троих, предложили Семену, так как он живет бобылем, временно приютить у себя профессора, надеясь, что они подружатся и помогут друг другу в освоении языков.

— Валентина Петровна, а вы уже видели свой дом? — поинтересовался, после объедания, Виктор у учительницы.

Оказывается, она даже не знала, что для нее уже построили строители, ныне покойные, личный дом.

Немедленно решили устроить новоселье.

Сначала спровадили Семена с навязанным ему приживальцем. После в ажиотаже забрали тюки, накопившихся не без помощи подружек, платьев, посуду и еще непонятные узелочки, торжественно отправились к новому дереву-построению.

Как и предполагал Сергей, дом действительно был меньше остальных, однако достаточно уютен для проживания счастливой учительницы московской школы.

Внутри ничего не оказалось, кроме обязательных шкур. Но Виктор был уверен, скоро помещение набьется шмотками до отказа. Только дай женщинам волю.

Под веселые смешки, они поздравили сияющую землячку и, оставив в компании подружек, вернулись в освободившуюся законную жилплощадь Сергея.

Как вошли, Сергей грузно по-хозяйски плюхнулся на шкуры. Явно всем на свете довольный, вопросил Виктора:

— Так. Что должны делать дальше?

— Как что? — удивился Виктор. — Запускать кузню. Время идет. Нужно поторапливаться пока осень не пришла в эти края.

— Верно, верно, — подтвердил Сергей. — Давай тогда двинем к мастерам.

И заново бодро подскочил.

— Дай хоть дух перевести, — возмутился Виктор.

Но Сергей был неумолим. И Виктору ничего не оставалось, как потащиться за неугомонным другом.

Рейтинг Сергея рос с каждым днем. На улице люди, от мала до велика, считали своей обязанностью почтительно приветствовать его принятым у них способом.

Приветливо их встретили и в мастерской. В честь Сергея все остановили свои работы. Старший мастер, буквально, подлетел к нему.

— Мы пришли за твоим учеником, — не стал тянуть резину Сергей. — Он готов стать кузнецом Духа войны?

— Конечно, великий герой. Когда скажешь. Куда скажешь, — с готовностью отрапортовал старший мастер.

— Сейчас же. За мной, — распорядился Сергей и повернул к выходу.

Следом начались поспешные сборы. Все ученики кузнецов и горшечников были задействованы в перетаскивании необходимого оборудования и большой наковальни. А старший мастер вдогонку обещал, что лично присмотрит за постройкой необходимой хорошей плавильной печи.

Друзья привели кавалькаду в дом Виктора. Сергей потребовал немедленно, скорыми темпами всем совместно обустроить новую кузницу. Потом сообщить ему о ее готовности.

После чего, Сергей сам прихватил кувшин, в котором плескалась 'слеза Духа', а Виктор — свои скудные пожитки, и они опять вернулись в дом Сергея.

Самогонный агрегат решили пока оставить на месте, за временной ненадобностью.

Когда друзья вновь расположились на шкурах, Виктор предложил для начала продумать загрузку работой новой кузницы.

— Я возьму на себя дальнейшее обучение нашего кузнеца, — заявил Сергей. — А ты продумай все необходимое для лебедки.

— Сначала прикинем необходимый нам инструментарий, который нужно изготовить из прочной стали.

— Так! — Сергей достал бумагу, чернила, вооружился гусиным пером и приготовился писать. — Диктуй.

Виктор задумался.

— Для начала, нам крайне необходимы пила, ножовка, перка, стамески, топоры, рубанок. Ну, гвозди, молоток можно и из обычного железа.

Потом, минимум: зубило, напильник, циркуль, метчик, плашки. Еще, линейки, угольники всякие, кронциркуль. Без этих, что ты написал, никак не можем начать что-то делать, сам понимаешь.

— Как же решим вопрос с напильником? — задумчиво почесал подбородок Сергей.

— А для этого сделаем вот что, — подал идею Виктор. — Соберем с одежки профессора все камешки и раскрошим в порошок. Часть в крупный порошок, часть в мелкий. Крупный порошок наклеим столярным клеем на войлок, а войлок на деревянную плашку. Из мелкого приготовим шлифовальную пасту из смеси воска, жира, порошка. Разжижителем сойдет самогон.

— Понятно. А что с метрикой линеек предлагаешь?

— А что тут предлагать? Собственную метрику введем, и всё. Нам в том нашем мире ими не нужно будет мерить. А тут мы будем первые. Кстати, рост и вес свой знаешь?

— Вроде, последний раз был сто девяносто шесть. А весил сто девять.

Ну и хорошо. Будешь нашим эталоном в сантиметрах и килограммах. Только для удобства деления рост твой округлим до двух местных метров, а вес — до ста. Вот тебе и ходячая система СИ.

Сергей залился хохотом. Потом, вытирая выступившие слезы, спросил:

А что примем за первый день года здешнего века? Кажись, тут вообще не знают про существование календаря.

— С календарем подождем, — серьезно ответил Виктор. — Как в первый раз мы с тобой вступим на наше плато, сразу наступит первый День нового календаря.

Глава 15.

Прошло два дня томительного ожидания, прежде чем, наконец-то, явился к ним гонец с вестью от старшего мастера, что новая кузница готова к работе.

Друзья пошли на приемку.

Прямо напротив входа бывшей комнаты Виктора был установлен такой же, как в мастерской, но в два раза больший размерами горн с квадратным горнилом, с низким горновым кожухом и с подведенными двумя истертыми мехами. Рядом был зарытый в землю чан, до краев заполненный водой. Чуть поодаль установили новенькую, массивную наковальню, конечно же, без всякого рога. Тут пока до этого еще не допетрили.

Кувалды, молотки, щипцы, раскатки и еще множество кузнечных инструментов были аккуратно уложены возле наковальни.

В противоположном углу помещения громоздилась угольная горка, несколько крицей. Угольную горку обещано было подбавлять по мере необходимости.

— Сойдет, — недовольным голосом констатировал Сергей факт приемки. — Но это еще не всё.

Старший мастер удивленно поднял брови.

— Будем еще строить за воротами алтарь Духу войны. Целую неделю будем трудиться от зари до зари. Трудиться будем все, включая меня, тебя, великого героя Виктора. Это будет дань могуществу нашему Адольфу Гитлеру, любимому.

От этих слов поражены были не только кузнечные работники, но и сам Виктор обалдело уставился на него.

— Мы готовы, — в конце концов, промямлил старший кузнец. — Что нужно делать?

— Пошли за мной, — скомандовал довольный произведенным на всех эффектом Сергей, и повел толпу к воротам.

Все оказались на поляне перед воротами, где Сергей некоторое время что-то высматривал, потом решительно повел остальных к высокому валуну, который вблизи оказался немного выше самого Сергея. Тут он пальцем указал место, где необходимо рыть большую яму.

Виктор приблизился к нему и по-русски спросил:

— Ты задумал их всех тут закопать?

— Типа того, — весело засмеялся Сергей. — А если серьезно, будут собирать разовую доменную печь. Тебе же нужны хорошие инструменты. А еще качественные детали для лебедки.

До Виктора дошла его идея, но какова реализация ее, оставалась загадкой. Он решил просто пассивно понаблюдать за делами друга.

Сергей носком мокасины прочертил квадрат размера ямы, и они рыли его, пока он не остановил их, решив, что глубины хватит.

— А теперь будем заготавливать дрова. Айда всем в лес. Вот сюда складываете много толстых сосновых веток, — Сергей показал куда, — а сюда немного, но только дубовые куски. Ясно?

Работники торопливо пошли за своими топорами, чтобы побыстрее исполнить приказ главнокомандующего.

— Витя, пойдем, приведем еще людей, — подумав немного, предложил Сергей. — Этих мало. Загнутся пока все сделают.

— Пошли тогда, — согласился Виктор. Они вернулись обратно в поселение.

Там свободных охотников оказалось всего семеро.

Сергей всех семерых тут же завербовал на священное строительство, не дав даже отдохнуть после их изнурительной прямой обязанности.

Сначала сразу должны были таскать глину. Поэтому потребовал забрать с собой из общего амбара по самой большой корзине.

Как охотники ушли, Сами отправились к новому дому учительницы. Как и ожидали, их подруги тоже были там.

— Нам бы перекусить по срочному, — попросили они девушек.

Пока те бегали, перекинулись парой любезностей с Валентиной Петровной.

— Мы слышали, вы там развернули новую деятельность. Что вы там надумали, Сережа? — спросила их Валентина Петровна.

— Прокладываем дорогу, уважаемая учительница.

— Какую еще дорогу? Куда? — удивилась она.

— К нашему будущему общему дому.

Быстренько перекусив, Сергей потащил Виктора еще и в кузню. Она пока была сиротливо пуста. Только два немолодых горшечника сами месили глиняное тесто, потому что их ученики тоже были завербованы.

Сергей деловито подошел к ним и с важным видом дал ответственное задание:

— Духу войны срочно понадобились десять плоских прямоугольных тазов вот такого размера, вот с такой формой краев и вот с такими волнистыми днищами. — Все это он стеком изобразил на куске глины в виде примитивного чертежа.

Мастера только уяснили для себя кое-какие детали и размеры заказа, обещали приступить к работе немедля.

— Как будут готовы, пошлете кого нибудь на поляну. Я буду ждать там.

Затем, они поспешили к валуну, возле которого постепенно образовывались два растущих завала толстых веток и кусков от их стволов. А через пару часов стала расти и третья куча, уже из глины.

Пока длились эти работы, решили совершить экспедицию на болото, что простирался к востоку от поляны. Оно занимало часть поймы той реки, что омывала камни скал.

Здесь Сергей долго присматривался к прибрежному песочку, брал горстями, принюхивался, пересыпал в ладонях. Потом показал Виктору, на торчащие неподалеку в жиже вершки.

— Там я загрузил несколько крицей, — сказал он. — Их мы тоже когда нибудь используем.

Виктору, не особенно понимающему в кузнечном деле, ничего не оставалось, как поверить ему на слово.

Завершив исследование прибрежного грунта, Сергей срезал штук десять толстых камышей, и они снова вернулись к валуну.

Наступал вечер.

Сергей дождался, пока не собрались вокруг него все его нынешние работники и сообщил им, что на сегодня достаточно.

— Завтра на заре вы все должны быть здесь, возле этого валуна, — заявил он им и отпустил на все четыре стороны. Сами же решили пойти отметить завершение первого трудового дня по возведению нового алтаря Духа войны его же слезой.

Но стоило им войти в дом Сергея, как у входа возник воин с копьем. Стандартно отсалютовав, он сообщил, что старейшины собрались и ждут прихода главнокомандующего с его помощником.

Обматерив всех старейшин на свете, Сергей с Виктором устало поплелись в Белый Дом.

Старики, как обычно восседали на шкурах у противоположной от входа стены.

— Что нужно вам? — невежливо вопросил Сергей прямо от входа.

— Мы слышали, что недалеко отсюда вы возводите алтарь нашему новому покровителю, — начал главный старейшина. — Почему не здесь это делаете, чтобы постоянно все могли ему поклоняться?

Действительно, вопрос оказался резонным. Надо было опять срочно что-то правдоподобное на ходу выдумать.

Чтобы оттянуть время для выдумки и этой легенды, Сергей многозначительно задрал указательный палец к потолку, куда невольно устремились взоры старцев, и как возможно медленно прошел на свое место в 'президиуме'.

Старики терпеливо ожидали его ответа.

Очень медленно усевшись на шкуру, Сергей тяжко вздохнул, начал экспромтом разъяснять сей странный факт.

— Вы должны знать, что Дух войны очень вас любит, — начал он, стараясь не называть по имени фашиста, чтобы не доходило до смеха. Хотелось поскорее пойти к себе, испить, наконец, горьких слез под хорошую закуску.

— Вы должны еще многое познать, чтобы не задавать такие глупые вопросы.

Сергей в отчаянии поглядел на Виктора.

— Не разрешит ли великий главнокомандующий мне, ничтожному слуге Адо... Духа войны, и на этот раз своими простыми словами объяснить это умнейшим старейшинам руров? — поднялся со своей шкуры Виктор.

Надо было выручать друга, тем более мелькнула догадка как это сделать.

Сергей облегченно вздохнул и милостиво согласился.

— Вы уже, наверное, много слышали, что наш Дух войны одаривает своих верных подданных волшебным огнем.

Старцы заинтересованно покивали.

— Этот огонь может зажечь всё! Даже воду, что мы пьем. Даже воздух, чем мы дышим.

— А каков этот огонь с виду? — заслушавшись сказку, спросил крайним усаженный старик.

Виктор вытащил из кармана зажигалку и, высоко подняв руку, зажег ее на несколько секунд.

Он даже не ожидал ту реакцию, что последовало.

Бедные старики разом попадали ниц перед ним. Виктор даже смутился.

— Вставайте, вставайте, — просил их Виктор, что они, кажется, не собирались делать.

Виктор беспомощно пожал плечами, глядя на Сергея, ухмыляющегося на своем возвышении. Но друг восстановил телоположение старцев простым и надежным способом. Просто рявкнул так, что и Виктор вздрогнул.

— Встать! Сесть на свои места!

Старики тут же оказались сидящими на своих местах. А Виктор решил больше никогда им не демонстрировать чудеса техники своего мира, если не хочет скорой их кончины от переживаний.

— Так вот... Волшебный огонь нисходит и на алтарь Духа войны. Регулярно. Может возникнуть пожар в поселении, — буднично завершил новую сказку Виктор и снова сел на свое место.

Сергей бы явно поаплодировал ему, будь на такое действо какое нибудь объяснение. Но вводить дополнительные ритуалы к зажиманию ртов и смеху не хотелось. Как бы им самим обязаловкой они не вышли.

— Вопросов больше нет? — спешил закрыть совещание Сергей. — Нет вопросов. Тогда мы пошли.

Он быстро вскочил с места и, по пути зацепив Виктора за руку, выскочил на улицу.

А дома девушки на заказ принесли им целый чан жирных кусков вареной оленины, еще кучу пряных кореньев. Друзья употребили с этой закуской так много 'горькой слезы', что уже стали планировать дополнительное ее производство. Но стало ясно, что это только мечты. Некогда, да и негде.

— Сегодня четный день, Витек, — вспомнил осовевший друг. — Смотаюсь, погуляю...

Но Виктор махнул рукой.

— Мне тоже высыпаться полагается иногда. Пускай сегодня девочки вдвоем развлекают Валентину Петровну.

И он разложил пошире шкуру и завалился спать.

* * *

На рассвете Сергей стал его трясти.

Продраивая глаза, Виктор недоумевал: как же он умудряется так рано вставать? Но тоже поднялся, чтобы готовиться к новому трудовому дню.

Когда они оказались на поляне, все трудоголики уже были на месте. Пора было Сергею назначать им новые заботы. Он это начал с того что всем гамбузом послал таскать сюда речные гальки. При этом указал, какое примерное количество ему понадобятся больших, какое — мелких галек.

Работники с корзинами дружно потянулись к берегу реки.

В это же время из ворот к нему направились горшечники. Каждый нес не меньше семи, восьми, изготовленных по заказу Сергея, больших тазов.

— Отлично! — воскликнул Сергей, внимательно рассмотрев каждый таз в отдельности. — На вас обязательно снизойдет благодать Гитлера.

Отпустив окрыленных посулом горшечников, Сергей и Виктор с этими тазами пошли к реке. Там Сергей указал место, где им на дне понадобится расставить их.

— Такое волнистое днище тазов, станет препятствием мелкому донному песку, — объяснил Сергей.

— И что это даст? — спросил его Виктор.

— Не догадался? На них будет собираться черный песок, о котором говорил старший кузнец.

— В смысле речная железная руда? Как же, помню. Только забыл название...

— Называется: окись железа.

— Нет, Серега. Есть и название мудреное.

— По-русски, только 'окись железа', как помню.

Вернулись к валуну, обнаружили еще две растущие горки. Все работали не покладая рук.

Еще одно преимущество верований — стимул. Похлеще прогрессивной оплаты труда.

Когда камней стало выше крыши, Сергей принялся руководить закладкой фундамента своей разовой доменной печи.

Перво-наперво необходимо было стенки ямы заложить крупной галькой. После чего, на самое дно вырытой ямы ребята засыпали небольшим слоем мелкую гальку. Утрамбовав их ногами, поверху проложили уже крупную гальку. Сверху снова засыпали мелкой галькой.

Настало время разжигать костер.

На дно засыпали горку веток. А Виктор прихватил немного сухой соломы, влез в яму, и запев 'дойчен зольдатен, унтер официерен, зондер коммандер нихт капитулирен', под хохот Сергея чиркнул зажигалкой в соломе.

Увидевшие впервые в жизни волшебный огонь, что вспыхнул из ничего, под песнь молитвы с пальцев служителя Духа войны, вся публика замерла в суеверном ступоре. А огонь с соломы перескочил на ветки, и занялось большое кострище.

Сергей не стал ждать, пока работники придут в себя после такого явления огня народу. Он, прикрикивая на них, заставил оторваться от созерцания священного костра и заняться нужным делом, пообещав им и на завтра демонстрацию этого чуда.

А нужно было, пока горит костер, замесить в большом количестве глиняное тесто. Пока в количестве одной трети ямы.

Постоянно оглядываясь на огонь, работяги все же принялись за новую работу.

А тем временем догоревший костер уже начинал остывать, покрывая мелкую гальку слоем древесного угля.

Остывший уголь сверху заложили глиняным тестом.

Теперь ровно из середки этой площадки крупной галькой начали складывать нечто вроде цилиндрической башенки.

Гальку ставили на торец, заполняя между ними просветы, подходящими мелкими. Крепили их остатками того же глиняного теста.

По мере роста башенки ввысь, несколько работников продолжали месить еще глину, чтобы могли подпирать строение. Главное, чтобы не разрушилось уже построенное.

Как башенку, подняли до края ямы, остался последний этап до завершения фундамента: заполнить пустое пространство до стенок таким же глиняным тестом.

В работу были задействованы все, поэтому она относительно быстро завершилась. Постепенно продолжая закладывать стены ямы крупной галькой, наполняли и пространство между ними и башенкой. И вскоре яма уже была заполнена доверху.

Сергей кинул взгляд в сторону палящего солнца и, к радости своих подчиненных, объявил всем отдых до завтрашнего рассвета.

Сегодняшний день оказался для работников особенным: они своими глазами лицезрели волшебный огонь и спешили об этом рассказать тем обделенным, кто остался в поселке.

А Сергею и Виктору ничего сейчас так не хотелось, как пойти искупнуться на озере, что они сразу и претворили в жизнь.

У воды Виктор первый раз столкнулся с местными рыбаками. На двух, скрепленных меж собой длиннющими камышами, долбленках заплывали на средину озера и раскидывали сети.

Друзья уже долго поплавали в теплой воде, когда рыбаки причалили в их сторону и складывали улов в корзины.

Сергей выбрался на берег, подвалил к ним и выпросил рыбину и немного соли.

Прямо на бережку устроили неплохой пикничок из печенного в углях обитателя озера. Теперь, лежа на горячем песку, думали о дальнейших своих планах.

— Как я понимаю, — сказал Сергей, — та лебедка, что ты собираешься собрать, будет с серьезным редуктором. И как нам быть с изготовлением его без токарного и фрезерного станков?

Виктор лег на песок с закинутыми за голову руками, закрыл глаза и, вертя в зубах соломинку, сказал:

— Отливкой. Другого способа тут нет.

— Хм, круто, — явно усомнился Сергей в реальности такого способа. Потом продолжил свои сомнения. — Ладно, расчет зубьев, диаметра как нибудь сделаем. Но как их матрицу будем делать с такой точностью, а?

— Сделаем, — без сомнений в голосе пообещал Виктор. — Ты только необходимые столярные инструменты создай.

— Вот оно что! А что, интересная мысля. — Сергей сразу оживился. — Сначала деревянные детали, потом их формовка. Федору поручим полную доработку деревянных изделий.

— Да. Может быть и интересная, но сложная отливка. Помяни мое слово.

— Плюс шлифовка до ума, — вздохнул Сергей.

— Конечно, — подтвердил Виктор. — Только одна надежда на верноподданный экстаз твоих работников. Пусть стараются денно нощно на благо Гитлера.

— Ладно, друг. — Поднялся Сергей, отряхивая с себя песок. — Одевайся. Пойдем домой расчеты начинать.

С большой неохотой Виктор последовал примеру Сергея, и они потопали в поселение, где до ночи корпели над расчетами нужного им редуктора.

Так и уснули до самого рассвета на бумагах с гусиными перьями в руках.

Но как рассвело, Сергей вновь его потряс.

— Вставай, граф. Вас ждут великие дела.

— Это же настоящая эксплуатация человека человеком! — застонал Виктор, совершенно нежелающий подниматься так рано.

Но неумолимый Сергей, уже взяв для него тоже полотенце, потащил его к роднику. По дороге громко запел: 'надо, надо умываться по утрам и вечерам'.

Позавтракав после утреннего омовения, они сразу же пошли на поляну. Как в прошлый раз, все работники уже были тут.

Глина в яме заметно подсохла. Можно было продолжать строить свою доменную печь.

— Собираем крупные дрова вот в это, — указал Сергей на колодец, образованный башенкой в глине. — Закладывайте с горкой.

Потом повернулся к Виктору.

— Великий из великих героев, призови вновь волшебный огонь, чтобы горели эти дрова.

Услышав о предстоящем шоу, работники тут же забыли что собирались делать и плотно обступили Виктора.

— Что же зажигать, если дров там нет. А ну, быстро подкиньте немного, — потребовал он от зрителей. — И немного соломы дайте мне.

Исполнено было мгновенно.

Виктор, словно Дэвид Коппервильд на сцене, артистично поднял солому над головой, и там уже поджег ее.

Удивленный вздох прокатился по рядам работников. А Виктор с ухмылкой бросил горящую солому в подкинутые на дно дровишки.

На радость зрителям заполыхал еще один священный костер.

Дрова продолжали подкидывать и подкидывать. Огонь свирепо гудел в трубе, выбрасывал языки пламени и искры выше валуна.

Это представление длилось, пока башенка не заполнилась углями до краев.

Пока они остывали, Сергей потребовал большими гальками накрыть остальную глиняную поверхность ямы, сам взял молоток и аккуратно раздробил верхние угольки.

Фундамент доменной печи был готов. Можно было начать возводить горнило.

Начал Сергей с того, что по диаметру видимого отверстия с углями возводили новую глиняную башенку, чуть большего диаметра, чем та, что осталась в яме. Когда она достигла высоты, порядка тридцати, сорока сантиметров, ее дополнительно заложили изнутри глиной, чтобы получалась воронка горлом на углях.

Сергей принес десять длинных камышовых трубок, равномерно проткнул ими воронку почти параллельно фундаменту. Это были будущие воздуходувы. Он потребовал их торчащие части тоже покрыть слоем глины.

На воронку возвели еще с метр высоты стенки горнила. Сергей и в них проделывал маленькие отверстия в определенных местах для слива шлаков.

— Теперь будем разводить священные костры вокруг этой башенки, — обрадовал он работников. — Собирайте тут вокруг десять куч оставшихся сосновых веток.

Когда требование главнокомандующего было исполнено, он демонстративно обратился к Виктору.

— Великий герой, вызови волшебный огонь на факел. И пусть старший кузнец своими руками зажжет эти десять священных костров. Сегодня он избран Духом войны.

Старший мастер зарделся, как помидор и, под завистливые взгляды остальных, торжественно принял из рук великого героя подожженную солому.

Все плотно собрались вокруг. Восхищенно смотрели, как загораются самые обычные костры.

И это театрализованное представление длилось пока не остались одни уголья на месте кострищ.

На этот раз работы завершались и, потому Сергей не помешал им наслаждаться в очередной раз повторенным чудом лично от Адольфа Гитлера.

Как только костры окончательно погасли, а глиняное строение затвердело до каменного состояния, Сергей потребовал от работников собрать весь древесный уголь в одну большую кучу и накрыть шкурами. Затем, они вооружились топорами, чтобы порубить дубовые чурбаки на небольшие кусочки; тоже собрали под шкуры рядом с сосновыми угольками.

Настало время потрудиться кузнецам. Им необходимо было изготовить десять больших мехов с длинными рычагами.

Как отправились выполнять заказ, Сергей остальным поручил искать два камня прочной породы. Как назвал их экспромтом, 'кулак Духа' и 'ладонь Духа'. За этими загадочными словами подразумевались, где-то двухпудовый круглый валун, и большой плоский.

Спустя где-то полчаса, друзья увидели, что, кряхтя, с трудом, тащат нужные камни. И, кажется, переусердствовали с размерами.

Но их мучения были впереди, потому что Сергей потребовал 'ладонь Духа' прикопать у подножья, а 'кулак Духа' затащить на вершину двухметрового валуна.

Исполнив и этот приказ, валившиеся с ног работники радостно взвизгнули, когда Сергей торжественно объявил о завершении строительства алтаря Духу войны.

Наказал им передать старшинам, что необходимо ежедневно поутру подбегать к этому алтарю и кричать: 'Хайль Гитлер', отпустил всех по домам, пообещав снова вместе собрать, когда потребует этого Дух войны.

Очень довольные заложенной основой задуманной миссии, друзья тоже отправились в поселение.

Там они сначала зашли к Семену.

Застали Семена и профессора, вместе долбящих в ступе лечебный порошок. А профессор уже успел переодеться в нормальную тунику. К тому же догадался подстричь бороду до нормальной окладистости.

Они тут же отложили пестики и радостно пошли навстречу.

— Наконец-то пришли! — полез обниматься Василий Иваныч. — Я уже беспокоился.

— Добро пожаловать, — на русском заговорил Семен, и они восхитились чистотой его произношения. — Проходите, гости дорогие.

Виктор и Сергей удивленно переглянулись. Исчезло традиционное прикладывание пальца к повязке.

— Мы тоже рады вас видеть, — уверил их Виктор.

Они прошли к предложенным шкурам.

— Что нового у вас? — спросил Сергей, принимая от Семена пиалу с непонятной зеленоватой жидкостью. Такую же жидкость тот протянул Виктору и следом подсел к ним.

— Есть кое-что, — ухмыльнулся Василий Иваныч, хитро подмигивая Семену. — Ну что, ты скажешь или мне поручишь?

— Можно я сам? — хмуро попросил Семен. Он повернулся к друзьям с растерянным лицом. — Я ждал тебя Сергей, чтобы попросить кое о чем...

— Слушаю тебя, — с готовностью отреагировал Сергей.

Семен еще немного помялся, потом, решил не тянуть резину дальше, заговорил:

— Мы с Валей решили жить вместе. Но она хочет пройти какой-то ваш обряд перед этим. Объясняла мне его, но я все равно ничего не понял. Потом сказала, что ты, Сергей, можешь выполнить тот обряд для нас.

Сергей, польщенный возложенным на него Валентиной Петровной обязанностью священника, тут же согласился их обвенчать.

— Конечно, дорогой Семен. Хоть сейчас.

Семен засиял.

— А потом хочет собрать пиршество в доме. Называется 'свадьба'.

— Знаем и это, — улыбнулся Сергей. — Организуем. Даже водка будет на столе.

— А это что такое? — не понял Семен.

— А это та жидкость, что я тебе приносил для лекарств. Пусть лечатся все желающие, кто придет на пиршество.

— Тогда не будем долго ждать. Начнем.

Друзья пригубили поданную им жидкость и были удивлены приятным вкусом душистого, отдающего мятой, бодрящего напитка.

Семен кивнул на профессора.

— Это Василий Иваныч меня научил. На пиру собираемся вместо воды ставить на циновки, — пояснил он друзьям.

— Хорошая идея, — одобрил Виктор. — А успеете приготовить?

— Мои ученики сейчас собирают нужные травы. Успеем.

— Прекрасно. Ну, тогда пошли? — предложил весело Сергей. — Обвенчаю вас. А завтра устроим свадьбу.

Все дружно встали и торжественно прошествовали к дому Валентины Петровны.

Узнав с какой целью они явились, женщины впали в ажиотаж, который завершился явлением к ним Валентины Петровны в фате.

Это было здорово! Какое же венчание без фаты? Даже, если соткана из тех же волокон расслоенного жгута. Единственным недостатком этой фаты был только ее рыжеватый оттенок. Такой же, как и у любой местной ткани, включая пока единственную здешнюю одежду — тунику.

Валентина Петровна вся сияла, стоя между Милой и Катей и, как показалось друзьям, выглядела не старше своих подружек.

Вспомнив тот день, когда ее нашли умирающей под вонючими шкурами, Виктор только покачал головой. Не поверил бы в жизни, не знай точно, что это одна и та же женщина.

Сергей прошел вперед, предоставив Виктору и профессору занять места свидетелей жениха. Потом он торжественно проговорил:

— Подойдите ко мне дорогие жених и невеста. А вам, здесь присутствующим, предлагаю стать свидетелями заключения священного брака между учительницей Валентиной и лекарем Семеном.

Когда молодожены подошли к нему, а свидетели пристроились позади них, Сергей начал обряд венчания.

— Раз вы хотите заключить брак по всем правилам, возьмитесь руками и торжественно повторите за мной слова клятвы. Сначала ты, Семен.

Я, Семен, беру тебя, Валентина, в жены и обещаю тебе хранить любовь, верность и уважение. Обещаю, что не оставлю тебя никогда.

Семен повторил, не отводя влюбленного взгляда с Валентины Петровны.

— Чтобы быть вместе с этого дня и навсегда. Быть верным только тебе, Валентина, пока смерть не разлучит нас.

Семен и эти фразы повторил.

— А теперь очередь невесты дать свою клятву. Повторяйте за мной.

Я, Валентина, беру тебя, Семен, в мужья и обещаю тебе хранить любовь, верность и уважение. Обещаю, что не оставлю тебя никогда.

Валентина смущенно, потупив глаза, тихо повторила слова Сергея.

— Чтобы быть вместе с этого дня и. Быть верным только тебе, Семен, пока смерть не разлучит нас.

Валентина Петровна повторила.

— Чтож, данной мне властью самими молодоженами, объявляю вас мужем и женой. Поздравляю вас, дорогие мои!

Свидетели бросились поздравлять их, а потом Мила незаметно подкралась к Виктору и тихо прошептала ему на ухо:

— Я тоже хочу обвенчаться. Хочу такие слова говорить.

Удивленный ветрами перемен последнего времени, Виктор к тому же заметил, что и Катя что-то шепчет Сергею. По такому же удивленному взгляду новоявленного 'святого отца', догадался, что Катя своему мужчине предъявила некое аналогичное требование.

— Мы свое проведем потом, на скалах, любимая, — пообещал он Миле.

Назначенное на следующий день свадебное пиршество, вызвало бурю всевозможных реакций, в основном, с преобладанием положительных.

В поселении происходило событие, из ряда вон выходящее. Собирались вместе жить лекарь, спасавший многих из них от изнурительных болезней, потому очень уважаемый человек, и амулет их нового и могущественного Духа, которого пока панически боялись больше, чем любили. Особенно, их старейшины.

Хотя невестой планировалось торжество в помещении, тем более в таком маленьком, как дом Валентины, и в узком кругу друзей, но в последний момент она была переброшена на площадь, чтобы разместить всех желающих поприсутствовать на ней.

Готовкой жаренного, пареного с полудня занялись все женщины разом. Благо, охотники для этого еще вчера забили достаточно дичи.

Ученики Семена заготовили несколько больших кувшинов с профессорским лимонадом, а Сергей притащил свой огромный кувшин.

Под вечер застлали множество циновок, накрыли всем, что было съестным в поселении. По просьбе Сергея положили перед ним еще несколько пиал.

Позже продефилировали сами старцы.

Они прошли к молодоженам, рядом с которыми уже сидели Сергей, Виктор и профессор, и тоже присели там, на шкуры, которых поспешили освободить 'простые смертные'.

Стихийно началось торжество. Все, не стесняясь, налегли на обильные угощения, громко чмокая, запивали диковинным лимонадом.

Сергей разлил всем своим землякам самогона и предложил старцам тоже попробовать 'слезу'. Те с сомнением, но согласились. А Сергей встал с места и заявил всем собравшимся:

— Отныне, по пожеланию Духа войны, в этом поселении каждое решение мужчины и женщины жить вместе, будет называться свадьбой, и будет сопровождаться пиршеством. Такую свадьбу будут благословлять старейшины перед статуей Марак.

Старцы, впервые тут услышавшие инициативное предложение главнокомандующего, сначала по инерции насупились, но обмозговав, поняли, что оно достаточно привлекательно, чтобы имело право прижиться в их рядах. Тем более, им самим доставалась в этом новом обычае важная роль.

Старцы засветились, как лампочки и энергично закивали редкими седыми бородами.

Потом, впервые пригубив 'слезу', они, в отличие от тех строителей, быстро почуяли в себе омолаживающие изменения.

Теперь они пили с ними наравне, явно спиваясь, как заправские алкоголики.

Сергей уже с тревогой стал заглядывать в кувшин, когда Виктор махнул ему рукой и пообещал еще наварить в скором времени.

Этот жест друга вселил в него успокоение, пиалы старцев вновь наполнились до краев.

Глава 16.

С этого памятного для всех руров дня прошел месяц.

Валентина Петровна переселилась к Семену, а свой домик уступила Василию Иванычу.

Виктор и Сергей продолжали селиться в одном доме, любя своих жен по установленному расписанию. А в пустующей пока кузнице Духа войны ученики Семена с религиозным энтузиазмом прогоняли самогон через Викторов агрегат. И

большой кувшин неумолимо заполнялся новыми каплями горьких слез, что проливал фашист всех времен и народов.

За это же время, по необсуждаемому приказу главнокомандующего, Грестрак, а теперь уже вынужденный называть себя Григорием, и двое молоденьких его помощников, у которых, не спрашивая настоящих имен, главнокомандующий окрестил Сашей и Пашей, должны были ежедневно посещать Валентину Петровну, чтобы осваивать новый для них язык.

Подобный же наказ получил Федор, бывший Феной, который по рассеянности часто забывал про эти занятия. Тогда Сергей назначил ему в опекуны Катю, которая теперь сама заходила за ним и, если надо, насильно тащила его к учительнице.

В таких заботах в поселении проходили дни, тогда как Сергей и Виктор регулярно шли к утопленным в речке тазам и собирали в большие сумы, набиравшийся меж складок днищ тазов, черный речной песок, которого в реке оказалось хоть отбавляй.

Им надо было его много, чтобы решить все свои нынешние проблемы с инструментарием и лебедкой. И на полные сборы нужного количества как раз ушел весь месяц.

Накопленного стало где-то около тонны песка в пяти больших кожаных сумах.

Пришло время запускать новенькую доменную печь, замаскированную для конспирации под алтарь.

И однажды вечером Сергей послал нескольких учеников кузнецов оповестить ранее завербованных на работы, чтобы на рассвете все они были возле алтаря Духа войны. Кузнецы должны были принести туда еще и новые меха.

Затем, Сергей дал поручение Кате, чтобы она, вместе с женами работников, организовала на поляне дорожную кухню, потому как домой они вернутся только после полного окончания работы. А это будет нескоро.

На рассвете Сергей опять затряс Виктора, который за этот месяц основательно разучился рано вставать. Ему ничего не оставалось, как заново начать привыкать к утренним тумакам друга.

Все прежние работники, как штык, стояли возле печи. Некоторые еще воздавали молитвы, когда Сергей подошел и, без всяких церемоний, дал команду накидать в воронку горнила немного веток. А когда на радость публики Виктор их поджег, поручил старшему кузнецу поверх 'священного' огня закидывать уголья и дубовые кусочки из заготовленных запасов. За это же время новые меха подсоединили к торчащим далеко от горнила концам камышей, покрытых глиняной оболочкой.

Десять больших мехов равномерно расположенных вокруг печи разом заработали под нажимом учеников кузнецов. Пламя в воронке сразу взбесилось и, десятикратно ожесточившись, жадно стало пожирать топливо. А старший кузнец продолжал его кормить углями и дубовыми кусками. Выгорая, они быстро оседали, и требовалась новая порция.

Когда воронка загрузилась до уровня ровной части башенки, Сергей дал команду одному из кузнецов засыпать на эти угли сантиметровый слой черного песка, а другому — поверх него столько же мелкого угля.

Горнило дыхнуло паром, когда песок просыпался на раскаленные угли, и вновь ухнуло жаром, раскалив второй слой углей.

Теперь Виктор по своим часам должен был каждые полчаса давать команду на смену.

Целых полчаса непрерывного качания мехов изнурили всех десятерых учеников до изнеможения. Виктор дал команду вступить другим десятерым.

Сергей же сразу дал команду кузнецу засыпать новый слой песка уже на эти уголья, а другому — засыпать поверх новый слой мелкого угля.

И снова полчаса непрерывно качала вторая смена на мехах. Поэтому пришла пора Виктору поставить на их место уже отдохнувших из первой смены.

Время шло и заданный цикл повторялся и повторялся. Из сделанных Сергеем отверстий в стенке горнила тонкой струей вытекал шлак.

Работники же ожесточенно продолжали качать меха. Они не должны были отлынивать, так как за ними зорко следил сам Дух войны. Свято веря в это, все двадцать пять работников, если не считать Сергея и Виктора, посменно, но усердно трудились не покладая рук.

К ночи горнило заполнилось на две трети.

Рядом развели несколько костров, чтобы было видно что делается.

Ни Сергей, ни Виктор не собирались отдыхать. Они со всеми вместе включились в качатели мехов, чтобы посильно дать остальным больше времени на отдых.

Под утро горнило оказалось полным до отказа и дальше качали непрерывно без засыпки песка и угля.

Прошел еще час, как глиняные стенки башенки горнила, не выдержав нестерпимого жара, разом треснули в нескольких местах и Сергей объявил об окончании работы.

Смена, тяжело дыша, свалилась без сил на землю.

Сергей приказал всем лечь спать. Сами тоже завалились поодаль на траву и уснули. Благо, было совсем тепло.

Все они проспали на природе до полудня, пока солнце не припекло так, что заставило их подняться.

Женщины уже дожидались их с кормежкой.

Поев, Сергей предложил всем совершить поход на озеро, искупаться. На что все они с удовольствием согласились.

После купанья бодрые вернулись к печке, и Сергей дал команду разобрать треснувшую башенку горнила.

Разбитые куски и золу растащили, обнажив огромную еще раскаленную крицу в пол тонны весом.

Работники должны были дотолкать ее на прикопанную 'ладонь Духа'.

С шумом и гамом, приняв это дело за развлечение, они протолкали раскаленную крицу на камень у подножья высокого валуна. А сам Сергей, кряхтя, забрался на вершину и, как следует примерившись, запустил стоящий там 'кулак Духа' ровно в центр крицы.

Раскаленная крица от такого удара с высоты валуна, плюс роста Сергея, раскололась на множество частей, брызнувших с шипением вокруг на траву. Сергей спрыгнул на землю, довольно потирая ладони, объявил об окончании основной службы Духу. И, чтобы кузнецы не пытались повторить его подвиг, решил на самом деле изобразить на месте бывшего горнила нечто вроде алтаря. Им послужили оба камня, которыми удалось разбить крицу.

Поставив сначала на месте горнила 'ладонь', на нее водрузили 'кулак'. Получилось вроде небольшого расплющенного снеговика, не очень похожего на Гитлера. Но и это сойдет за место паломничества старейшин. Главное, чтобы никому не пришло в голову разгадывать его технологию получения качественной стали, пока он сам не захотел им ее дать.

Кузнецы подобрали уже ненужные меха, а Сергей и Виктор собрали из речки чаны, предварительно собрав в мешочек уже накопившийся на них черный песок. Его планировали использовать как абразив при заточке и как дополнительную качественную руду.

Можно было возвращаться к себе.

Остальные собрали раскиданные еще горячие куски крицы на несколько носилок, предварительно промазав места соприкосновений остатками глины, и понесли их в дом Виктора, любезно предоставленного под кузницу самому Адольфу Гитлеру.

Все разошлись.

Остались в кузнице только Сергей, Виктор и Григорий со своими помощниками, Сашей и Пашей.

— Ну что, дорогие мои, — заговорил с ними на русском Сергей. — Будем тут работать?

Они уже немного понимали новый язык, поэтому, закивали.

— А вы знаете, что Дух войны вам запрещает рассказывать другим про все то новое, что узнаете здесь от него? Нарушите это условие, и он покарает вас волшебным огнем.

Молодежь испуганно закивало.

— Ну и прекрасно, — Сергей по-отечески потрепал за щеки Сашу и Пашу. — Дух вам будет давать знания через меня. Поэтому, будете слушать меня внимательно и запоминать. И ни-ни никому.

Потом он оглядел помещение, добавил:

— Будете жить тут втроем. Пускать сюда можно только девушек. — При этих словах молодые люди засмущались. — Ни один мужчина не должен сюда заходить. Кроме нас, конечно. Так что, устраивайтесь тут надолго, отдыхайте пока. А завтра я приду обучать вас премудростям, что передаст вам через меня сам Дух.

— Только еще вот что, — притормозил у порога Сергей. — За сегодня чуток доломайте крупные куски, — ткнул ногой в наваленную кучу обломков крицы.

Друзья вышли на улицу, оставив их обустраиваться на новом месте.

— Пошли, Витя, доделывать расчеты. Чую, мало у нас времени остается до лебедки. И не забудь: сегодня нечетный день.

— Да, помню. Не забыл. Пошли лучше, — усмехнулся Виктор. — Через пару часов пойду до ночи к профессору в гости пить с ним 'слезу Гитлера'.

— Без меня? — задохнулся от возмущения Сергей. — Ну и друг!

— А ты с Катькой своей можешь выпить, — насмехался Виктор.

— Ну уж нет! Пойду с тобой к профессору.

— А как же расписание? Решил смухлевать?

— Почему сразу 'смухлевать'? С ней могу и через день поговорить. А профессор может потом быть занят. Нет, пойдем вместе к нему.

— Ладно, так и быть. Но только сначала пошли, завершим расчеты.

Они вошли в дом, где просидели еще несколько часов над столбцами чисел, пока, Виктор не взялся ставить окончательные размеры на чертежах.

Теперь они точно знали, какие и какого размера им необходимы ведомая и ведущая шестерни, а какого промежуточные. И какие будут они иметь модуль зубчатых венцов, чтобы их канатная лебедка создавала максимальное усилие не меньше полутоны.

Сам чертеж монтажного блока делать было рано, потому как, не зная какой толщины выйдет канат, нельзя было рассчитать канатоемкость барабана, а, следовательно, и его габаритные размеры.

Чертеж откладывался. Поэтому, перелив в кувшин немного самогона, друзья направились к Василию Иванычу коротать с ним вечер.

Когда они вошли, профессор сидел под окном по-турецки и чиркал гусиным пером на бумаге.

Узнав о цели прихода гостей, он радостно заулыбался. Тут же перед гостями оказалась циновка с тремя пиалами и холодными остатками профессорского ужина.

— Что пишите, Василий Иваныч? — спросил Виктор после первой чарки и, потянувшись за мясным объедком.

— Знаете, ребята, — задумчиво ответил профессор. — Я размышляю о том феномене, что нас выбросил в этот мир. Мне необходимо разобраться в том, что с нами произошло.

— Есть уже идеи? — заинтересовался Сергей.

— Пока, в общих чертах. Одно ясно точно: наше мировоззрение должно претерпеть кардинальное изменение.

Виктор и Сергей удивленно переглянулись.

— Вот как? И в чем вы видите дефект у существующего? — спросил Виктор, наливая по второму.

Профессор испытующе разглядывал их. То ли думал, стоит говорить им или нет, то ли — поймут или нет. Скорее всего, именно второй вариант обдумывал сейчас. Потом он, все-таки, решил попробовать.

— Вся проблема, — начал он пояснять друзьям, — в понятиях, которые внедряются в науки. Мыслители прошлых веков с одной стороны делали великое дело, что их создавали, и это продвигало умы вперед. А с другой стороны своим авторитетом цементировали их.

В науке возникали опорные незыблемые мировоззренческие установки. И если некий ум двадцать первого века замечает что-то не то и пытается их переосмысление озвучить, встречает большое сопротивление рецензентов. Для собственного же блага легче их не трогать, чем пытаться ломать.

— Это понятно, профессор. Так было всегда. — Сергей поднял пиалу, и остальные последовали его примеру. — Эти мастодонты от науки нужны науке, чтобы отсеивать лженаучные труды. Если есть новое, нужно суметь его доказать так, чтобы в любом случае вынуждены были принять.

— Верно, Сережа, — согласился профессор. — Но этот принцип отсева успешно применим в точных науках. В тех, которые проверяемы истинными основаниями мат. логики. Однако философия.... Сами подумайте о том, могут ли быть истинные основания у мировоззрения?

— Я согласен с вами, профессор, — поддержал этот аргумент Виктор. — Возможно, это и есть основная причина постоянных метаний философов из крайности в крайность.

— Совершенно верное замечание. И его нужно отметить. Налей-ка для этого еще по одной.

Они выпили, заели и Василий Иваныч продолжил свою речь.

— Так вот, друзья. Я все это к тому говорю, что возникла принципиальная потребность в переосмыслении некоторых фундаментальных мировоззренческих понятий. Иначе, то, что с нами произошло, не должно было случиться. Потому что такое не бывает никогда. — И профессор заразительно засмеялся над своим выводом. Потом продолжил:

— Первое же понятие, которое требуется заново переосмыслить — это понимание объективной реальности.

Вы знаете, как она звучит в классической философии? Это, истинная форма существования материи. И она является таковой, вне зависимости от восприятия наблюдателя. То есть, в действительности. А действительность — это то, что уже существует. Отсюда и понятие бытия.

— А как быть с идеалистическим определением бытия? — спросил Виктор.

— Идеализм — детище прошлых веков, когда почти все мысли невольно опирались на непреложные религиозные догмы. Точно так же, как при советской власти философия невольно опиралась на непреложные марксистские догмы. И вообще, несчастье философии, да и истории, как науки в том, что, в отличие от физики, химии и иже с ними, она всегда была и остается в плену политических интриг. За ней зорко следят свыше, сами понимаете кто.

Так вот, философский подход в идеализме порочен своей обратной направленностью. Изничтожением познаваемости мира собственными силами.

А для этого необходимы дополнительные непознаваемые сущности, вроде всеобщего сверхиндивидуального духовного начала объективных идеалистов.

Одним словом, у них порочность мировоззрения вытекает из превышенной оценки жизненных явлений.

— Вы считаете, что есть и третье мировоззрение? — спросил Сергей, принимая из рук Виктора очередную пиалу.

— Теперь считаю, что есть, — ответил профессор, тоже принимая свою пиалу. — Давайте дернем, и я расскажу о нем вам первым.

Они не заставили себя ждать. Выпив, закусив, приготовились внимательно слушать Василия Иваныча.

— На самом деле, возможно, реальная объективность и действительность различаются по пространство-временным характеристикам.

Чтобы осознали, что я имею в виду, опишу вам необычный квазиэксперимент.

Вот, представьте себе, что у меня есть стационарный аппарат, который с огромной скоростью производит слайды. И я снимаю этим аппаратом в течение некоторого времени в заданном обзором аппарата пространстве резвящегося кота.

Аппарат не только снимает, но и нумерует последовательность этих слайдов.

Когда истекает время, я собираю эти слайды в пачку согласно последовательности номеров и получаю пакет в виде единого слайда, на котором зафиксировался фрагмент пространства-времени с котом. Называю его дальше 'первым слайдом'.

Для большей приближенности к действительности можно использовать в квазиэксперименте трехмерные слайды, складывающиеся друг в друга.

Я проецирую 'первый слайд' на экран, и что вижу? Естественно, не кота, а полосу извивающейся формы и разной плотности.

Форма будет зависеть от траекторий движения кота, а плотность — от частоты наложения изображений.

Теперь я беру эту пачку и тщательно перемешиваю так, чтобы ни одна последовательность нумерации слайдов не сохранилась. Получаю 'второй слайд'.

Я проецирую 'второй слайд', и что вижу? А вижу я одно почти равномерное пятно почти с равномерной плотностью.

Теперь вы сможете понять то различие, которое таится в понятиях 'объективная реальность' и 'действительность' и, которую до сих пор никто не видел.

Первый слайд есть прототип объективной реальности. Второй слайд есть прототип действительности.

А вот если возникнет у меня вопрос: если при этом исчезла нумерация, то могу ли я в принципе найти способ из 'второго слайда' получить обратно 'первый слайд'? То есть то, что есть связующим действительность с нашим объективным миром.

Оказывается можно! И решение в том, что одни и те же точки на каждом слайде должны быть континуумно взаимосвязаны. Соответственно, подбираю такие слайды, где каждая точка на слайде непрерывно связывается с точкой на следующем и, в конце концов, я получаю вновь 'первый слайд'.

Вот такими рассуждениями, можно доказать, что пространство обладает законом континуума, полностью замещающим понятие времени.

Таким образом, 'закон континуума' будет гласить так:

Вселенная обладает фундаментальным свойством: непрерывностью по всей своей иерархии, а пространство-время есть его образования.

Тогда у меня возник резонный вопрос: а какова роль массы при таком подходе?

И решил, что очевидно, в том, что для нас имеющее значение, последовательное наложение точек, это и есть само физическое тело. А оно на 'втором слайде' не имеет никакого значения. То есть, в действительности различных физических тел и нету вовсе!

Я говорил вам о плотности наложенных точек изображений. Замечу, что она зависела прямо пропорционально от количества сделанных слайдов (то есть времени), и обратно пропорционально от перемещений кота (то есть пространства).

Но, рассматривая слайды нельзя предполагать, что есть хотя бы одна такая точка, которая в принципе неподвижна. Отсутствие движения означало бы, что нет самой точки. То есть, отсутствие процесса — это отсутствие в точке времени, что, в свою очередь нарушает закон непрерывности этой точки. И, надеюсь, как вы уже поняли, обязательное процессирование каждой точки реальности — это увеличение плотности, и связано с увеличением количества движения и уменьшением пространства, в котором это движение реализуется.

То есть, там, где то, что для нас есть тело с массой, для принципиально иного наблюдателя может оказаться только плотностью иначе наложенных точек. Вроде другой тасовки тех же слайдов.

Если теперь я спрошу у вас: как вы воспринимаете время в своем сознании? Уверен, что ваше интуитивное восприятие времени будет аналогично течению реки.

Вот такое же устойчивое представление, с древних времен и по сей день, сохраняется во всех высказываниях о нем, хотя эту направленность обозначают скаляром.

Эта противоречивость восприятия и результата я снимаю, приняв, время трехмерным. При этом еще получится, что трехмерное время в своем движении в принципе не имеет фиксируемой стартовой точки, аналогично отсутствию такой точки у расширяющейся Вселенной.

Но, всякое движение, и движение времени тоже, должна характеризоваться отношением количества к объему. То есть, при заданном объеме, существование большего времени, для наблюдателя аналогично замедленности этого времени. Сравните с трубами разного сечения, через которые протекает единый поток. И пришел к выводу, что масса, как плотность наложений точек, и длительность времени — в объеме единичного пространства, количественно равны. А из этого следует интересный вывод, что при движении, чем больше масса на единицу объема, тем больше в этом объеме содержится времени. Что, то же самое, что в этом объеме оно замедляется. А подтверждается мой вывод и тем, что вблизи массивных тел ход времени действительно замедляется по сравнению с ходом времени в точках с меньшим значением гравитационного потенциала.

Вот и выходит, что время не течение из прошлого в будущее. Оно имеет некую свою сущность в действительности, подчиняется закону Бернулли, и является скаляром в том же смысле, в каком скаляром является и расширение Вселенной. То есть, наше ощущение движения времени — это его расширение. А масса — пространственные резисторы, в которых оно замедляется.

Теперь, возвращаюсь к 'первому слайду'. Давайте рассмотрим однонаправленный равномерный бег кота. На экране увижу прямую темную полосу.

Предположим, кот неограничен в своей скорости бега. Чем быстрее он бежит, тем светлее становится полоса. Возникают очередные вопросы: а есть ли предел осветлению полосы, и, если есть, чем этот предел задается?

На обоих слайдах пределом явится то состояние кадров, когда в полосе уже четко разглядывается кот. При этом, если между изображениями кота образуются интервалы, то это значит, что кот перемещается со скоростью, превышающей скорость съемки.

Поэтому, возвращаясь к закону континуума, из этого могу понять, что ненарушаемость этого закона ограничивает расширение времени предельной величиной, заданной как нулевое наложение точек. В нашем понимании — это абсолютная, независимая от других систем отсчета, предельная скорость, что принял Эйнштейн за постулат. Хотя должен был за постулат принять именно закон континуума. Но если на первом слайде кадры причинно-следствены, то есть объективно реальны, то на втором — уже нет. Хотя одна и та же полоса. Значит, в действительности нет причинно-следственных событий. Есть только следствие, как бытие. А это говорит о том, что в действительности кот возникает и исчезает по всей полосе без единого исключения, как в сказке 'Алиса в стране чудес'. Но обязательно по всей полосе. Короче, так рождается квантовая механика.

Какой вывод можете пока сделать из того, что вам рассказал?

А тот, что физическое тело, имеющее минимально возможную массу, а в нашем случае, это точка, уже означает, что оно не может не двигаться с предельной абсолютной скоростью. Получается что то, что я называю точками, есть квантовый мир, граница перехода действительности в нашу реальность. Сколько различных реальностей столько и таких квантовых проявлений.

Выходит, основополагающая позиция этого мировоззрения то, что, действительность в реальности только отражается как пространство-время, что расширяется на пределе, допускаемым сохранением закона континуума. И так же, как точки вращающегося колеса проходят путь тем меньше, чем ближе к его центру, так же физические тела проходят путь в пространство-времени, где центром расширения оказывается место каждого из них. Поэтому, свободное перемещение в реальности, в метрике Вселенной, всегда нечто поступательное.

Значит, только при максимуме скорости перемещения, допустимой законом континуума, назад от не фиксируемого поступательного движения, наблюдатель способен остаться на точке старта, но никогда в действительности ее не пересечь.

Второй формой перемещения на точку старта в действительности будет сжатие физического тела со скоростью, допустимой законом континуума. Такое локальное отсутствие расширения в пространстве объективной реальности будет означать замедление до отсутствия в этой локальности времени, то есть процессов. Что, в свою очередь, значит пропорциональное увеличение использованного там времени. А из формулы Декарта выходит, что масса такой локальности должна неимоверно расти. Вероятно, черные дыры и есть подобные локальности в метрике действительности.

Движение времени, как его расширение, после этих моих рассуждений, привели меня к выводу, что стабильной картиной мироздания может быть только поступательное движение расширения, а точкой старта, в смысле того, что называем 'настоящее', может являться каждое конкретное физическое тело, которое в принципе не может пересечь ее, в смысле, попасть в прошлое.

Поэтому, можете быть уверены, мы не в прошлое попали, а так и находимся в том самом настоящем.

Одно из главных фундаментальных достижений такого мировоззрения, это понимание самого расширения шестимерного пространства-времени.

Мы, как и любое физическое тело, будучи сами физически вовлеченными в глобальное расширение, в принципе не можем фиксировать его прямым наблюдением. И нет никаких оснований считать, что, наблюдая за физическими телами, можно их результаты экстраполировать и на всю Вселенную в целом.

Зато, при новом мировоззрении появляется прямо противоположное основание: расширение физических тел связаны с законами, которые неуместны при представлении расширения пространство-времени объективной реальности. И говорить о нем как о давлении, о натяжении и т. п., то же самое, что предполагать Вселенную, как физическое тело в среде, ничем не отличающейся от самой Вселенной.

Это нелепость, потому что возникнет резонный вопрос: почему тогда некую ее часть называть Вселенной?

Точно так же становится нелепостью называть расширение пространство-времени процессом в действительности. Оно не процесс, а сущность бытия пространство-времени в действительности. При этом нет никаких оснований считать, что сущностное расширение увеличивается в размере. Для этого нужно было бы утверждать, что за периферией Вселенной тоже есть идентичное пространство-время, что алогично. Этих оснований, думаю, достаточно, чтобы расширение Вселенной не считать процессом.

Я еще немного хочу сказать вам об отражении действительности в нашей реальности. Речь пойдет о различении расширяющегося времени на 'втором слайде', от времени на 'первом слайде'. В формулах физиков фигурирует именно последнее. И через него обозначают процессирование физических тел в объективной реальности. А процесс — это последовательная смена состояний, чего нет на 'втором слайде', то есть в действительности.

На 'первом слайде' пространство-время отображены полосами, которые в полной мере отображают реальное состояние произошедшего события.

Отсутствие последовательности на 'втором слайде' не исключило отражение на 'первом слайде' самое Время действительности, через признаки полосы, которые содержат в себе само объективное время. Следовательно, объективное время тоже является признаком того, что можно назвать Временем в действительности.

Тогда и 'второй слайд' тоже отображает пространство-время как действительное состояние произошедшего события, но уже не в понимании времени объективной реальности. То есть, объективность является прототипом действительности в наблюдателе.

Это основа понимания различия Времени действительности от времени объективной реальности. Они различны для наблюдателя, потому что их различие будет касаться нас только через нашу организованность, как наблюдателей, и не выходить за ее пределы.

При таком подходе у меня появились перспективы понять и природу физических констант, как результат перехода действительности в нашу организованность, что называем объективной реальностью.

Из такого мировоззрения выходит, что пространство и время, образующие в суперпозиции пространство-время, должны иметь по взаимовлиянию точки соприкосновения. Если бы это было не так, то не обнаруживалось бы нами время в объективной реальности. А Вселенная была бы представлена только как 'второй слайд'. Но раз это не так, значит, у них есть взаимовлияние.

При этом могу предположить два их варианта: либо отдельными своими участками, либо всем целым. Но предположение, что происходит отдельными участками, будет заодно предполагать существование некоего третьего чего-то, которое задает такую выборку, тогда как если всем целым, не требуется третьего. Поэтому, последний, материалистический подход, предпочтительнее для моей гипотезы.

Я пока полагаю, что эти взаимовлияния обнаруживаются нами, как осцилляция: непрерывные переходы времени в пространство, пространства во время. Что и образует структуру пространства-времени объективной реальности.

Итак, есть у меня предположение, что расширение Пространства действительности, имеющее отражение в нашей реальности, как протяженность объективной реальности, во взаимовлиянии с расширением Времени действительности, имеющее отражение в нашей реальности, как мера процесса, образуют некую структуру. Выходит, что существование физического тела есть стабильная форма такой структуры, а существование физического поля есть нестабильная форма такой структуры. И тоже есть следствие взаимовлияний Пространства-Времени действительности.

Такими вот рассуждениями я сделал важный вывод, что тела и поля имеют единую природу происхождения и, что это их должно тесно связывать в отношениях.

В нашем объективном мире осцилляция Пространство-Времени действительности должно будет отражаться в объективной реальности как последовательное доминирование пространства над временем и наоборот. Нечто похожее на синусоидальный ритм.

Если его максимум в объективном мире является полным доминированием, предположим, пространства, а минимум — полным доминированием времени, то такая нестабильность на максимуме, возможно, порождает магнитное поле, а на минимуме — электрическое поле. А гравитационное поле — результат возникающего при этом момента равновесия этих величин.

Предполагаю, этот синусоидальный ритм и есть тот первичный процесс в нашем объективном мире, что положил основу именно нашим квантованным физическим полям. То есть, нашему всему физическому миру, включая и нас с вами. Что физические тела, это их конкретные локальные соотношения. Любые другие подобные соотношения породят принципиально иные физические тела, что уже будет другой объективный мир в том же объеме действительности. Вроде как матрешка, только упаковка еще плотнее.

— Уважаемый профессор, — остановил его труднодоступные мысли, Сергей. — Это всё архиинтересно. Но не могли бы вы выдать нечто вроде резюме уже сказанному.

Василий Иваныч рассеянно глянул на него, словно первый раз увидел, потом кивнул и сказал:

— Конечно, конечно. Я резюмирую в доступной форме. Извольте.

Если коротко о сути, то нет никакого потока времени и нет никаких скачков пространства. Есть только три возможности.

Первое, это то, что мы способны наблюдать только ту реальность, которая нас организовала, как наблюдателей.

Второе, это то, что иные наблюдатели в том же объеме пространства-времени способны наблюдать только те иные реальности, которые уже их организовали, как наблюдателей.

И третье, вытекающее из первого и второго, что теоретически должна существовать такая порождающая их действительность, которая в принципе не наблюдаема.

А для наглядности этой идеи представьте себе коробку с ячейками, в которые воткнуты разноцветные фишки.

Если имеются два принципиально различных наблюдателя, (а это в том, что я говорил, означало: с отличимыми физическими константами), то каждый из них будет видеть только один их породивший специфичный узор из фишек, не совпадающий с видением другого, с кем он в принципе не может контактировать.

Однако если он преобразовывает каким-то образом свой узор, то он, в конечном счете, способен невольно преобразовать узор и иного наблюдателя, что, вообще-то, есть преобразования в самой коробке в целом.

Вот эта самая 'сама коробка' и есть третий пункт. Или, по известной притче, сам слон.

— А как это все объясняет схожесть многих вещей в принципиально разных мирах? Если разные физические константы, то и миры должны быть принципиально разные. И еще интересно бы узнать причину нашей избранности, — с жаром спросил Виктор, который наверняка глубже Сергея проникся идеями профессора.

— Что касается схожести. Мы схожи один к одному с теми нами, которые были при других константах исключительно по нынешнему самовосприятию, а не в действительности. Аналогичная схожесть и с остальными наблюдаемыми объектами тут. И даже в большей степени, потому что, чем проще организовано физическое тело, тем больше шансов у него сохранить схожесть в нашем восприятии. Ведь все меняется на одни и те же величины констант. Если окажется в чем-то принципиальное несовпадение, оно должно нами наблюдаться как диковина. Вроде тех странных для нас деревьев.

По второму вопросу есть одна единственная догадка: мы, почему-то отличились от остальных. Почему-то оказались, способными преобразоваться в другие физические константы, а все остальные — нет. Думаю, это может объясниться только специфичностью нашего сознания, а не тела.

— Как же так! — опешил Сергей. — Тогда, все-таки, где те, остальные? И, вообще, где же мы, все-таки находимся сейчас?

За профессора ответил Виктор.

— Если я правильно понял гипотезу профессора, ни в пространстве, ни во времени мы никуда не переместились. Мы в действительности находимся там же, где и были. Изменилась только наша объективная реальность.

Василий Иваныч перегнулся над циновкой и похлопал Виктора по плечу.

— Ты всё правильно понял, мой мальчик.

Глава 17.

Они вышли от Василия Иваныча, когда уже стемнело.

На душе у Виктора было тяжко, точно как в тот миг, когда он проснулся среди ночи в своей квартире.

Вся хмель улетучилась без остатка под прессом нахлынувшей информации.

Одна только мысль, что они там же где и были, не хотела укладываться в сознании. На это, наверное, был способен только незаурядный мозг профессора.

Унылые, вернулись в свое жилище и, не говоря меж собой ни слова, просто легли спать. Хотя, сам Виктор, долго еще после этого не мог уснуть.

* * *

Утром же, как всегда, первым вскочил Сергей и растормошил Виктора.

Они поспешно умылись, позавтракали и пошли к своим кузнецам.

Те уже маялись. Привыкшие постоянно чем-то заниматься полезным, теперь вынуждены были шататься по помещению в ожидании оракула Духа войны. Поэтому, появление этого самого оракула, вызвала у них бурную радость.

-Здорово, орлы! — с порога воскликнул Сергей. — Ну что, готовы начать клевать?

'Орлы', конечно, из сказанного ничего не поняли. Еще не до такой степени хорошо знали диковинный язык служителей Духа войны. Но на всякий случай подтвердили свою готовность радостными кивками.

— Вот и замечательно. Тащите-ка сюда все куски железа.

Сергей развалился на шкурах и перед ним высыпали разбитые куски крицы. Он их внимательно рассмотрел. Некоторые вертел в руках, некоторые сразу откладывал. Потом повернулся к Григорию и дал ему первое свое задание.

— Вы сейчас вот что сделайте, Гриша. Заберите на наковальню эти куски и поразбейте кувалдой еще на меньшие. Пусть будут не больше твоего кулака. Понял?

Григорий с помощниками понатаскали куски на наковальню и в три руки дубасили по ним кувалдами.

В конце концов завершили дело, вновь посыпали перед Сергеем гору кусочков.

— Так, ребята. Теперь поставьте сюда вон те мешки. Слушайте и смотрите сюда внимательно. Вот, перед вами кусочки. Они разные по блеску или все одинаковые?

— Разные, — хором ответили молодые кузнецы.

— Верно. Теперь нам нужно их рассортировать. Сначала в эти мешки соберем те, которые серебристо яркие. А в руках чувствуем тяжелыми, плотными.

Парни опустились на корточки возле кусков и стали их перебирать. Постепенно куски с серебристым переливом перекочевали в мешки.

— Вот те, что остались, какие-то некрасивые. Верно? Они серо-черные и грубые. Но они получше, чем то железо, которым вы до сих пор имели дело.

А вот в этих собрали настоящую сталь. Поэтому пока мы отложим в сторону мешки с тусклыми кусками и еще раз рассортируем серебристые из этих мешков. Тут есть очень сверкающие куски и не очень сверкающие. Их мы тоже должны отсортировать.

Когда вся сортировка, наконец, завершилась, перед молодыми кузнецами возвышались три горки кусочков металла. Самая большая состояла из самых серебристых и плотных.

Сергей дал команду собрать их обратно в кожаные мешки и положить отдельно от остальных.

Вторая горка была на треть меньше предыдущей. Ее тоже собрали в мешки и пристроили отдельно от первых. Оставшаяся горка была в половину второй и состояла из малоуглеродистых.

Сергей решил, что визуального разбора на этот раз хватает. Это потом, в будущем, ребята узнают и об углероде в железе, и о кристаллической структуре, и о добавках. А пока им нужно только изготовить качественные инструменты по чертежам Виктора.

Виктор достал из-за ворота туники начирканные листы бумаг и разложил перед Григорием на полу.

— Это, к примеру, называется циркуль. Он будет состоять из следующих частей и таких размеров...

И он подробно описал функции и размер каждого инструмента.

Молодые кузнецы слушали его, открыв рот. Ожидали, что Дух войны прикажет им сразу ковать смертоносные оружия, а не какие-то мелкие штуки, чтобы измерять, резать, подчищать деревяшки. Но с Духами не спорят. Поэтому, по команде Сергея началась работа кузни.

Сергей им указал, на какие из начерченных инструментов, из какого мешка металл должен использоваться. И под конец еще объяснил, как калить их нужно брызгая водой, а режущую часть погружая в бочку.

И, вроде все поняли, запомнили. Потому, решили оставить их самостоятельно трудиться дальше, сами пошли заниматься другим важным делом.

Они направились к дому молодоженов. И вовремя, потому что Семен с учениками уже уходили в сторону ворот.

— Стойте! — закричал Сергей на все поселение. — Подождите.

Лекари обернулись на зов, сами тоже пошли навстречу.

— Что нибудь случилось, Сергей? — встревожено спросил Семен.

— Только то, что рад тебя видеть, — улыбнулся Сергей, обнимая за плечи друга. Потом заговорщически добавил:

— Нужно нам с вами провернуть одно важное дельце. Причем, срочно. Только ты сможешь помочь, так что соглашайся добровольно.

— Соглашаюсь добровольно, — усмехнулся Семен. — Что мне нужно сделать?

— Ты же знаешь, что нам удалось добыть тот самый тайный порошок. Так, мы хотим вырастить сванг нужной нам длины вдали от любопытных глаз. И ты знаешь, что земля от такого дела вокруг дерева надолго оскудеет.

Семен, соглашаясь, кивнул.

— Значит, это дело нужно провести грамотно там, где нужно. Где богатая почва, без леса.

— Дерево можно вырастить где угодно, — удивился Семен.

— Мы не дом будем строить, Семен. Нам нужен длинный сванг. Понадобится богатая почва без растительности.

— И какой же длины понадобится, что так озаботились? — не переставал удивляться Семен.

Сергей на минуту задумался прежде чем ответить:

— Как отсюда до большого валуна на поляне и обратно.

Глаза Семена полезли на лоб.

Растерянно посмотрел на своих учеников, которые, пока беседует их мастер, индеферентной кучкой стояли рядом и, конечно, ни одного слова из услышанного, не понимали.

— Хорошо. Мы поможем вам совершить этот великий подвиг. Ребята мешок понесут за нами.

Сергей от души поблагодарил Семена, затем чуть ли не бегом припустился за мешком. Вскоре гурьбой вышли из поселения. Семен повел их в сторону болот. С полчаса пропетляв по нему, вывел всех на небольшую долину у болота, подходящую в самый раз их целям.

— Вот тут, — сказал он, показывая на заболоченный край этой поляны. — Будет тянуть из болота. Так что, оно несколько осушится, а сванг станет только прочнее. И по размеру долины места достаточно, чтобы тянуть его в длину, сколько вам нужно. Я только отошлю своих ребят принести молодой саженец.

Он повернулся к ученикам, дал нужное распоряжение. Те шустро пустились на поиски.

— Семен, — заговорил Сергей, когда ученики скрылись за болотом. — Ты догадываешься для чего нам такой длинный сванг?

— Нет, конечно. Я не спрошу, пока вы сами не решите мне об этом сказать.

— Ты делаешь все мудро, Семен. За что и достоин большого уважения. А сванг необходим для устройства, которым сможем подняться на скалы, откуда спускался к вам навстречу Виктор. Это же устройство спустит всех нас на ту сторону скал. Там есть высоко над землей большая территория, на которой все мы вместе сможем создать свое новое поселение.

Семен слушал с улыбкой на губах.

— Да. Валентина говорила об этой твоей задумке. Правда, о скале ничего не сказала, но в общих чертах остальное мне известно. Но я и тогда не понял и сейчас не понимаю, чем не устраивает вас это поселение?

— Вопрос трудный, Семен. Чтобы ты понял это, я должен тебе сказать кое-что, которое ты не осознаешь, даже при своем большом уме. Но я попробую в общих чертах объяснить тебе. Только не уточняй подробности, чтобы не считать нас сошедшими с ума.

Семен как-то притух, предчувствуя большой груз ожидаемых сведений. А Сергей продолжил:

— Семен. На самом деле нет никаких ни духов, ни богов, и не было никогда. Мы никакие не посланцы Духа войны. Мы такие же точно, как все вы. Только оказались тут не по своей воле. Можешь считать, что свалились с невидимой земли, что на небе. Хотя, на самом деле это не так. Потом, знай, что люди того места, откуда мы, гораздо больше вас знают всего. Поэтому, мы можем создавать очень полезные могущественные вещи и оружия. Но ты подумай, что смогут сделать ваши полоумные старики-правители, если вдруг будут иметь такие силы. Они в первую очередь станут уничтожать остальные племена. А ты людей лечишь, не убиваешь. Значит, ты понимаешь как это страшно. Кроме того, все племена и народы этого мира будут искать способы тоже получить такие оружия. Когда нибудь добьются этого, чтобы жизнь на этих благодатных землях превратить в кошмар.

Семен хмуро послушал поучительный монолог друга. Потом спросил:

— Почему на тех землях, откуда вы, не произошло того, что ты говорил?

— Объяснение простое, — улыбнулся Сергей. — Туда эти знания не заносили. Они рождались в умах людей постепенно по мере подготовленности к этим знаниям. И люди успевали защитить себя от них. И то, очень много крови проливалось. Да и теперь там проливается, несмотря на защиты.

— Тогда ответь мне и на другой вопрос, — продолжал хмуриться Семен. — Почему ты решил, что, создав все это в поселении на скалах, этот мир не станет, в конце концов, все равно кошмарным?

Сергей с Виктором удивленно переглянулись. А ведь, действительно, нет никаких гарантий.

— Надеемся, — неопределенно ответил Сергей. — Будем стараться, чтобы попавшие туда люди знали о такой опасности этого мира и всячески не допускали такой возможности.

— Как? — удивился Семен.

— Пока не знаю, — теперь нахмурился Сергей. Но Виктор ответил вместо него.

— Гарантией тому может быть только наша собственная подготовленность, неприступная сила и могущество. Образованность граждан-поселенцев. Справедливые и никем не нарушаемые законы. Справедливость и мудрость правителей. Мы сразу создадим колонию строгого режима. Очень строгого.

Сказал и увидел, что и Семен, и Сергей смотрят на него с большим сомнением в глазах. Сам он тоже не очень понимал, как именно это будет достигнуто, но уже давно так решил.

Вернулись ученики с небольшим саженцем. Недоразвитую крону покрывали коротенькие светло-зеленые отросточки на подобии шевелюры.

Опустив деревце на землю, ребята прямо руками быстренько откопали яму и подтащили мешок с порошком.

Всё было готово начать производство каната.

Немного обмозговав нужное направление, а оно должно было быть достаточно ровное, Семен попросил ребят ножами проделать канавку от ближайшей болотной воды к тому месту, куда ляжет ствол. Иначе оно могло сжечь себя до окончания работы.

Когда все было готово, по команде Семена обильно обсыпали порошком яму, воткнули туда саженец и забросали яму землей.

Им не пришлось ждать долго, как ствол пришел в движение. Постепенно излучала все больше и больше жара.

Семен крикнул ученикам, чтобы те понахватали какие нибудь ветки и пригибали ствол к вырытой канавке. Сам схватил конец одного из свангов, которые заметно уже подросли, и не давал его концу коснуться земли. Как только ствол лег на мокрую землю все вокруг окуталось вонью и плотными парами болотной воды. Процесс был запущен.

Семен все быстрее и быстрее отдалялся от ствола, таская за собой на глазах тяжелевший сванг. Остальные кинулись ему на подмогу. Тоже схватились за этот стремительно растущий отросток и дружно потащили на другой конец поляны.

Зрелище было фантастическое. Словно, отступают люди от зеленного змея, а он их догоняет.

По земле тащился ровный, как струна, будущий канат. Не менее длинные корни как живые удавы, клубками извивались в болотной воде.

Остальные сванги давно остановили рост, коснувшись земли, от чего этот единственный бешено рос от ствола, жадно пожирающего корнями болотные минералы.

Протащив по долине, где-то метров триста, свангом обошли кривой ствол тут растущего деревца ивы и пустились с той же скоростью обратно.

Они воткнули конец сванга в землю только, когда вновь достигли места старта, и упали без сил рядом.

Рост будущего каната медленно останавливался. Пар тоже стал редеть.

Дело было сделано.

Отдохнув немного, принялись сворачивать сванг-переросток в бухту.

Виктор замесил немного глины и, обнажив конец сванга, сделал несколько оттисков со жгута. Их он оставил пока сушиться на солнце, чтобы потом по ним, когда, наконец, появятся у них измерительные инструменты, снять точный размер диаметра будущего каната. Всю бухту прикрыли подручными способами и распрощались с командой выручки.

Тут больше делать было нечего. Нужно было забрать что осталось от порошка и возвращаться к своим кузнецам.

Вернулись они к полудню.

Дома их уже ожидал обед, на который они накинулись как голодные волки. Потом они, все же, добрались и до кузнецов.

Первое же, что они увидели, это несколько заготовок инструментов из их заказа. Тщательно прокованные по чертежам, теперь они нуждались только в шлифовке, заточке и в сборке.

— Молодцы, — похвалил их Виктор. — Вы отличные кузнецы. И, наверное, скоро сможете называться мастерами.

От похвалы, молодые ребята зарделись, губы растянули до ушей. Вряд ли им до сих пор говорили что-то подобное. А тут сами служители Духа войны похвалили. Считай, сам Дух хвалит.

— Завтра вы уже завершите эти, и я дам вам новые чертежи, — сказал им Сергей.

Теперь они оставили их продолжать трудиться, сами пошли к себе.

Виктор засел за следующие чертежи инструментов. А Сергей отправился добывать у женщин воск и жир.

Пока Виктор делал новые чертежи, он вернулся с чашечкой воска, куском сала и небольшим мешком с перебитыми косточками. Подмышкой зажимал несколько лоскутов шкурок. Все это выгрузил возле очага, сам занялся валянием лоскутов.

Он долго ошпаривал их крутым кипятком и дубасил плоской палкой, пока шерсть на них не завалялась. После, он скрутил их рулончиком и принялся за варку столярного клея из принесенных костей. Когда вонючее варево стало густым, вязким, он его отложил в сторону, принялся варить основу для шлифовочной пасты из смеси воска и топленого жира. Готовую смесь он разводил самогоном, чтобы не затвердевала. Когда и она была готова, перелил в чашу, плотно накрыв другой чашей, спрятал в уголке помещения. Оставалось ему раздробить содранные с туники Василия Иваныча корунды. Но это решил поручить кузнецам.

Он отправился к старшему мастеру и, как обычно, от имени Духа, поручил изготовить массивную железную ступу с пестом, чтобы дробить цветные камушки. Но Сергей просил без него не начинать дело. Ему нужно было лично проконтролировать процесс, затем, просеивать дробленное.

Уходя от мастера, Сергей забрал у него несколько его точильных брусков из природного речного камня вдобавок к тому, что тот уже дал Григорию. Нужен был стратегический запас.

Сергей застал Виктора на завершении чертежей.

— Если они и эти инструменты изготовят, у нас будет все необходимое для работы, — сказал он, протягивая Сергею пачку начерченных листов.

— Ого! — восхитился Сергей, — Как я понимаю, это резец для рубанка?

— Да, там всё, — махнул рукой Виктор. — В первую очередь, инструменты для Федора. Если что забылось, потом изготовят.

Виктор спрятал чертежи за воротом и спросил:

— Ты тоже всё приготовил?

— Да. Завтра порошок будет.

— Значит, послезавтра инструменты будут.

Сергей уж который раз подумал, как ему повезло, что встретился с Виктором. С таким напарником из любой щекотливой ситуации можно вылезти и не заметить ее.

Когда женщины принесли им ужин, Сергей попросил их принести ему небольшое сито, чем муку они просыпают.

Утром, вместе с завтраком, сито оказалось перед Сергеем. Он его тщательно рассмотрел и остался доволен. Годится. Сразу отправился в мастерскую.

Сергей выложил разноцветную горку перед старшим кузнецом. Предложил сначала их раскрошить нагреванием и резким охлаждением.

Кузнец подобрал железный ковш, накидал в него все камушки и направился к горну.

Когда ковш стал матово красным, он скинул камушки в большую чашу с водой. Раздались пистолетные выстрелы, выплеснувшие часть воды, а на дне чаши уже лежали раскрошенные цветные осколки.

Дальше мастер пустил в ход пестик с тяжелым плоским наконечником. Сергей, стоя над головой, контролировал, чтобы все не стер в порошок. Когда ему показалось, что в основном порошок выглядит как крупномолотый кофе, дал отбой кузнецу, забрал чашу и пошел к себе отсеивать.

С помощью сита он отделил мелкие зернышки для грубого ошкуривания, а пылевые добавил в консистенцию полировочной пасты.

Полученный уже примитивный войлок, разрезал в нужных размерах будущих напильников на полосы, промазал подогретым столярным клеем, равномерно присыпая мелкими зернами. А оставшиеся полосы, густо обсыпал черным песком.

Теперь, хоть и примитивно, но вопрос обработки поверхностей металлических изделий решался. Чем он поспешил обрадовать Виктора.

Глава 18.

Три дня понадобились Григорию и его помощникам для выполнения полного объема странных заказов Духа войны.

После чего Духу понадобились еще более странные изделия, еще меньше напоминающие грозные оружия убийств.

Напоследок Виктор заставил их изготовить даже гвоздильную доску, ковать тонкие прутки из третьесортного металла и штамповать целыми днями гвозди различного размера.

За это время Сергей оккупировал дом Федора, превратив его творческую мастерскую в плотническую, где тот вырезал все необходимые деревянные ручки металлических инструментов. Заодно он осваивал возможности своих новых инструментов, с помощью которых ему предстояло вытачивать точные копии деталей будущего редуктора.

И вот настал день лесоповала.

Прихватив топоры и пилы, взяв с собой Сашу и Пашу, друзья направились в лес на поиски подходящей липы.

Немало побродили они по лесу пока не нашли, что искали.

Чуть не придавив своих мучителей, наконец-то, могучее дерево рухнуло навзничь. Ребята начали осваивать впервые взятую в руки новенькую, заточенную и разведенную как надо двуручную пилу.

Только теперь до молодых кузнецов дошло, зачем тогда так долго мучились с длинной полосой, вырубая мелкие зубья, затем старательно затачивая каждый в отдельности.

Виктор с Сергеем показывали им, как нужно орудовать новым инструментом, чтобы сразу его не угробить. Пока до тех дошло, успели допилить первую кругляшку.

В конце концов, освоили. Прихватив полученные деревянные блямбы, и сколько могли кусков для будущих макетов валов, процессия повернула назад, в плотническую мастерскую Федора.

Они уже почти выходили из лесу, когда Паша, отбежавший по нужде к кусту, не доделав свое дело, стремглав кинулся назад бледный, как мел.

— Там! — закричал он не своим голосом, указывая им на куст.

Сергей среагировал первым. Он метнулся в указанном направлении. Сразу увидел за кустом останки растерзанных людей.

В огромной кровавой луже лежали оторванные обглоданные руки и ноги. Чуть поодаль лежали выпотрошенные туловища. Некоторые без головы. С большим трудом можно было догадаться, что это когда-то были женщины. Наверняка из поселения.

С трудом сдерживая рвотный позыв, Сергей не дал ребятам ни на секунду задерживаться. Стремглав они помчались обратно в поселение предупредить всех об опасности в лесу.

Но, скорее всего, всех не удастся, потому что в этом лесу обычно с раннего утра уже разбредались охотники и женщины — собирательницы растительной пищи.

У Сергея оставалась одна надежда, что неведомый хищник достаточно наелся, чтобы еще не скоро напасть.

Когда парнишки быстро убежали, Сергей и Виктор взяли топоры наизготовку, озираясь вокруг, осторожно ступили на место преступления.

Ни одного тревожного звука не было слышно. Все как всегда, если не считать жертв пиршества людоеда.

Следы увидели, когда близко подошли к кровавой луже. Отпечатки оказались непомерно глубокими когтистыми, в диаметре около тридцати сантиметров. По расстоянию между ними нетрудно было догадаться, что зверь огромен.

— Это что за чудо объявилось в нашем лесу? — прошептал Сергей, словно хищник мог его услышать.

Виктору ничего не оставалось как пожать плечами. Он мог только предполагать при своих скудных охотничьих знаниях, что следы по форме похожи на львиные. Хотя мог легко ошибаться.

— Давай вернемся. Посидим, подумаем что делать, — предложил он. Сергей сразу согласился. Ему тоже было неуютно сейчас тут.

Несмотря на успешно продвигающиеся дела, возвращались они с настроением ниже плинтуса.

Уже в воротах их встречали встревоженные руры. Но друзья, ничего не говоря, прямиком направились к себе.

— Необходимо немедленно уничтожить зверя, — заявил сразу же Сергей, как будто Виктор в этом сомневался.

— Понятно. Скажи лучше, что будем сейчас делать? Закинем туда воинов, пусть ищут и убьют? Или что-то другое?

— Воинов можно... Но с их копьями... Некоторые погибнут обязательно прежде чем прибьют сами, — рассуждал Сергей. — А может даже многие погибнут. Их оружием только на зайцев идти.

— Многое зависит от ловкости хищника. Если это существо из той серии, что я предполагаю, то оно должно быть очень даже ловкой бестией.

— А что ты предполагаешь? — живо заинтересовался Сергей.

— Столкнулся в первый день пребывания тут с одним полосатым представителем фауны. Я же тебе рассказывал. Но он был не больше обычных тигров. Даже не с уссурийского. А тут какой-то громила... Похоже, родич того.

— А может, порасспрошаем местных? Возможно, что нибудь скажут полезное. Семен тоже может знать. Пойдем сначала к нему советоваться.

Они сразу пошли к Семену в дом.

Он, как всегда, был занят делом, но для друзей всегда был готов его отложить.

На вопрос о знакомстве с хищником с гигантскими округлыми следами, сказал, что слышал о таком монстре. Бывали и раньше нападения в лесу.

— Это гронд, — уверенно заявил Семен. — Они водятся в предгорьях, а не в лесах. Только изредка забредают в наши края.

— Как выглядит этот гронд?

— Огромный зверь, с черными полосами. И торчащими из пасти длинными клыками.

— С черными полосами? — переспросил Виктор.

Он решил Семену тоже рассказать о своей той встрече с полосатым зверем.

Семен усмехнулся:

— Тебе тогда несказанно повезло, что столкнулся с детенышем.

— С детенышем? — поразился Виктор. Его прошиб запоздалый на месяцы озноб.

— Да, подтвердил Семен. — От мамаши так просто не отделался бы.

Они подавленно помолчали. Наконец, Сергей спросил:

— Сколько воинов нужно, чтобы одолеть 'мамашу'?

Семен покачал головой.

— У тебя стольких нет.

'Вот так номер! — думал Виктор. — Вот и влипли под конец!'

— Ладно. Занимайся своим делом. А мы пойдем думать дальше.

Друзья снова пошли в сторону своего дома, но так и не попали в него. Возле входа ожидал воин-гонец от, надоевших хуже горькой редьки, старцев-правителей.

— Опять начнут мозги пудрить, — зло прошипел Сергей.

Но идти надо было. Не хватало перед завершением работ еще на их козни отвлекаться.

Когда они заглянули в Белый Дом и увидели притихших, растерянных старичков с трясущимися бородками, злость сразу пропала. Даже стало жалко их.

— Слушаю вас, достопочтенные, — входя, сразу обратился к ним Сергей.

Старший жалостливо спросил:

— Великий главнокомандующий, спасешь ты нас от ужаса гор?

Непременно, — обещал им Сергей. Сразу повернулся спиной, вышел вон.

Это было самое короткое совещание в истории руров, но и самое многообещающее его правительству.

Друзьям пришлось на неопределенный срок отложить идею отливок. Появилась временная необходимость стать охотниками на гигантских хищников.

— Может, сумеем отравить? — предположил Виктор.

— У тебя с собой есть цианистый калий? — съязвил Сергей. — И как собираешься его угощать, если не знаем где его лежбище?

Они вновь задумались. Потом Сергей выдал свой план.

— Мне кажется, что у нас выход один... Придется рисковать только вдвоем. Пойдем сначала на поиски по следам. Если найдем первыми мы, а не он, стрелами натыкаем. Будет легче додавить.

А так как в дальнейшем ничего лучшего в голову не пришло, решили остановиться на этом варианте охоты по правилам фифти-фифти.

Виктор сразу сел за бумагу и начертил кузнецам чертеж стальных наконечников. Уж точно деревянными щипами такого зверя не проткнешь.

Пока Сергей бегал к своим кузнецам, Виктор достал из загашника четырнадцать оставшихся целыми стрел, удалил наконечники и, как следует отполировал древки.

Во второй половине дня Сергей принес наконечники. Они были каленые и острые, как иглы. И сажались на полированные ветки трубчатыми насадками.

Вес стрел практически не изменился, поэтому Виктор счел, что нет нужды в дополнительной пристрелке.

— У меня тоже будет обновка, — сообщил Сергей. — Утром мне вручат новую булаву, сделанную по моему заказу.

— Значит, с утра двинем на охоту?

Доставившим ужин женщинам поручили к утру принести все боевые принадлежности. А Виктор попросил дополнительно, достать им стойко пахнущую травяную настойку.

У него была надежда, что она отобьет их вкусный запах, когда они окажутся во владениях людоеда.

Уже почти стемнело, когда у входа увидели нескольких женщин.

Как они вышли навстречу, женщины рыдая, сообщили, что их мужчины не вернулись с охоты, хотя должны были давно возвратиться.

Эта весть окончательно испортила настроение. Оставалась одна надежда на самогон, чтобы суметь выспаться перед рискованным походом на зверя. Но, все равно, это им удалось с большим трудом.

Виктор проснулся по собственной инициативе. Привыкший по утрам терпеть тумаки, он удивленно глянул на Сергея, который, хоть и не спал, но продолжал лежать с открытыми глазами.

— Ну что, друг, — сказал ему Виктор. — Пора продемонстрировать им на что способны служители Духа войны.

Это вызвало слабую улыбку у Сергея, чему был очень рад Виктор.

Чинно умылись, позавтракали и стали облачаться в доспехи. Действительно, настала пора попытаться совершить нечто вроде геройства.

— Эх, моего армейского калаша бы сюда, — мечтательно проговорил Сергей, потом махнул рукой и пошел к Григорию в кузницу.

Вернулся с новой булавой.

Эта разительно отличалась от предыдущего его оружия хотя бы тем, что был самым настоящим шестопером былинных русских богатырей.

Размером с метр рукоять кожаной петлей на конце, завершалась большим шаром с шестью длинными и острыми шипами.

— Ковали цельным из инструментальной стали, — похвастался Сергей. — Правда, молодцы ребята?

— Мне бы твою силу, — с завистью сказал Виктор, — я бы и себе такую заказал.

Сергей ухмыльнулся и резонно возразил:

— Мне бы твою ловкость, я вместо него себе два меча заказал.

Они двинулись к воротам. Их провожало все население во главе со старцами. Теперь они были их последняя надежда, потому что от опушки до поселения рукой подать. И стоит гронду догадаться сюда наведаться хоть раз, как не уйдет обратно в горы, пока не сожрет их всех до последнего младенца.

По дороге Сергей сказал Виктору:

— Нужно бы тебе тоже обновить клинки на всякий подобный случай. Как вернемся, закажу для тебя из такой же стали пару коротких мечей.

До опушки дошли быстро, без приключений. Теперь нужно было найти новые останки. Уже охотников. Это, чтобы определить в каком направлении двигается зверь.

До полудня блуждали по кругу, центром которого наметили место первых жертв. Было бессмысленно отходить слишком далеко потому, что охотникам не было нужды сильно удаляться от поселения. Дичи везде хватало.

Совершенно случайно наткнулись на трупы, если можно такое сказать о тех обглоданных костях, что от них осталось. Виктор услышал за деревьями карканье ворон. Пошли туда, и нашли еще одно место пиршества хищника.

Следы в окровавленной траве были достаточно свежими, чтобы понять, сегодня зверь снова сюда возвращался. Наверное, перекусить сделанным вчерашним запасом мяса.

Виктор сориентировался по местности и определил направление дальнейшего их продвижения.

Пора было облить себя настойкой пахнущих трав. Предосторожность не из лишних.

Дальше они шли крайне осторожно. В любой момент из-за стволов ближайших деревьев мог рвануть на них лютый зверь невероятных размеров. Но пока шло все нормально. Слух не улавливал посторонние звуки.

Чуть погодя снова наткнулись на следы, оставленные в глинистой почве возле речушки, что извивалась прямо сквозь лес.

— Вот тут он утолял жажду, — тихо сказал Сергей, показывая на бережок.

— На том берегу следов нет, — также тихо продолжил наблюдение Сергея уже Виктор. — Значит, пошел по воде.

И они, хоронясь по возможности в ближайших кустах, медленно продвигались вдоль берега дальше в лес. А дальше лес становился еще гуще. Уже точно глаза не среагируют вовремя, появись сейчас людоед.

Постепенно темнело. И не было ясно, что делать, если ночь застанет вот так, в гуще леса со зверем рядом.

Тут Виктор чуть не наступил ногой на зайца, или на то, что очень похоже на зайца.

Зверек очумело прыснул в кусты. А друзья, уняв от этой неожиданности, бешено заколотившее сердце, облегченно заметили, что настойка работает надежно.

Сумерки сгустились больше, когда Сергей вдруг замер на месте, подняв кулак. Виктор тоже почуял неладное и тоже застыл на чуть-чуть дрожащих коленях.

Впереди что-то было, хотя глаза ничего не видели, и слух ничего нового не улавливал. Просто включилось у них древнее звериное чутье, крепко спящее в ординарных ситуациях, но не исчезнувшее бесследно даже в цивилизованной истории человека.

Медленно, очень медленно, буквально по сантиметрам, продвигались они вперед, пока их глазам не открылась причина их теперешней осторожности.

В сгустившихся сумерках на берегу речушки они видели зверя.

Первая же мысль обоих была, что его просто невозможно одолеть, и лучше всего бежать отсюда как можно скорее. Но это была первая реакция.

Они не шелохнулись с места, потому что на них надежда тех остальных, к которым они уже относятся, как к своим.

Конечно, без подленьких мыслишек, типа, а кто они нам, что стоит так рисковать, не обходится встреча с огромным риском бесславно быть съеденным. Без такого не бывает. Но мужчина на то и называет себя мужчиной, что бывает мужественным. По крайней мере, если не называет себя только по анкетным данным.

Им в очередной раз крупно подфартило, что они случайно оказались с подветренной стороны от того чудовища, что лениво разлеглось на песочке, прижав в него одной лапищей растерзанную тушку олененка и широко раскинув другую.

Виктору показалось, что туловище, украшенное продольными черными полосами не меньше пяти метров в длину. Но это может и с испугу. Недаром же говорят: у страха глаза велики.

Хищник, лениво положив свирепую морду на олененка, нехотя лакал кровь, вытекающую из рванного живота жертвы. Красный большой, как лопатина, язык периодически мелькал меж двух, сверкающих при свете заката, длинных клыков, растущих из нижней челюсти. При этом как маятником качал и бил по песку толстенным хвостом.

Неожиданно зверь задрал морду. Его ноздри стали обнюхивать воздух. И преимущественно со стороны их схрона.

Сердце буквально оборвалось, но умудрялось при этом еще сильно биться.

Все обошлось, морда снова опустилась на тушку олененка.

Сергей, не делая резких движений, тихо прикоснулся к луку за спиной Виктора и глазами указал ему на крону дуба, что росло рядом.

Виктор коротко кивнул, стал перемещаться в указанном направлении.

Нужно было все делать абсолютно беззвучно. Ни одна ветка не должна закачаться, а тем более, сломаться. Такое было равноценно моментальной смерти.

Как казалось Виктору, в таком темпе движений, как у ленивца, он поднимется наверх только к утру. Но он, все же, достиг позиции раньше ожидаемого времени суток.

Посмотрел вниз, и не увидел Сергея.

'Неужели он на другое дерево решил взобраться?' пронеслось в голове.

Но не до удивлений сейчас было. Нужно было срочно принять удобную позу для стрельбы. Он занимался ее поиском среди мешающей видеть густой листвы.

Наконец, нашел такую позицию, устроился поудобнее, достал каленую стрелу. Она привычно легла на свое законное место, на ложе лука. Можно было при желании выстрелить хоть сейчас.

Но он с Сергеем не продумывал тактику и стратегию атаки на зверя. А надо было бы. Теперь он не знал, когда нужно стрелять, чтобы Сергею не навредить. Поэтому он и медлил.

Время шло, темнело. Надо было на что-то решаться. А на что, никак не соображалось.

Вдруг он увидел как откуда-то сбоку полетевший камешек, шлепнул по заднице зверя.

Явное удивление, иначе не назовешь, отразилось в расширившихся глазах с зелеными зрачками.

Зверь снова задрал морду обнюхивать воздух. Тут Виктор понял, как хитро поступил Сергей. Он же теперь мог стрелять прямо в морду.

Призвав на помощь на всякий случай Дух Адольфа Гитлера, с улыбкой на губах, до предела натянув тетиву, Виктор поймал нужный миг, пустил стрелу в полет.

В сумерках лес огласил оглушительный рев.

Виктор увидел свою стрелу, торчащую из глазницы зверя. Но как же, после этого остался в живых?!.

Недоумевать было некогда, потому что тут он увидел Сергея, слева прыжками приближающимся к опасному зверю.

Никогда бы в жизни Виктор не рискнул в подобной ситуации спуститься на землю, но только не теперь, когда там рискует жизнью друг.

Виктор кубарем скатился с высокого дуба, что само по себе уже является для него подвигом, рванул клинки и ринулся вперед, даже опередив бег Сергея.

В это время хищник, бешено вращая и брызгая кровяной с торчащей из глаза стрелой, другой уставился на Сергея. Потому не заметил Виктора. Настой, все же оказался настоящим откровением.

Виктор оказался позади этого мастодонта предгорья немного раньше, чем Сергей достиг зверя. Клинки бешено закружились, сразу и начисто отрубив хвост.

Виктору показалось, что теперь он слышит вой пожарной сирены.

В его сторону поворачивались древко стрелы и единственный глаз, из которого лучилась ненависть, когда шестопер с характерным хрустом проломил череп зверю.

Рухнул, так и не успев атаковать нахальных двуногих. Вообще, не поняв что произошло. Охота закончилась.

От нервного истощения оба сразу упали без сил, рядом с поверженным грондом.

— А знаешь, — усмехнулся Виктор, — перед выстрелом я помолился Гитлеру. Вот тебе и результат.

Друзья громко захохотали. И это был больше истерический хохот, нежели от юмора.

Не шутка завалить такую махину-убийцу.

Уже совсем стемнело. Развели костер без всякого желания что нибудь подстрелить на ужин. Решили сегодня прожить на диете. А завтра, там посмотрим.

Утром проснулись рано, с бурчащими животами. Пора было завершать свою диету.

Сергей сменил шестопер на лук, потопал за деревья, а Виктор заготовил топливо для костра.

Они позавтракали несчастным то ли зайцем, то ли не зайцем и занялись важным делом: сдиранием шкуры со знатной добычи, выбиванием клыков для подарков старцам.

Шкуру с хвоста Виктор решил тоже содрать. Получилась знатная полосатая трубка. Он ее впихнул в суму на боку.

— Оставлю себе не память, — сказал он Сергею.

Вдвоем держа огромную шкуру гронда, промыли ее в речке, аккуратно свернули, как сворачивают ковры и тронулись в обратный путь.

— Ты почему шкурку попортил? — насмехался Сергей над другом. — Почему хвост обкорнал? Теперь вот, будет висеть на стенке в Белом Доме как заячья, без хвоста. Никто не поверит, что это шкура гронда.

— И кто это видел полосатых зайцев? — засмеялся Виктор. — Вот, будут старейшины полосами аргументировать.

Обратный путь оказался намного короче, чем вчерашний сюда. Парадокс из психологии охотников за грондами.

Они только выбрались из леса, как увидели поселенцев, бегущих к ним навстречу. А впереди всех бежали Катя и Мила.

С криками радости они добежали до растерявшихся новоявленных охотников. Женщины слету повисли у них на шеях.

— Нам казалось, что мы вас больше не увидим, — воскликнул один из молодых воинов, с восхищением глядевший на их поклажу. — Какое счастье, что вам все удалось.

Сергей не удержался не похвалиться:

— Как может главнокомандующему что-то не удаваться?

А у самых ворот стояли впереди старцы, за ними весь остальной народ.

Старцы торжественно приняли из их рук в дар огромную шкуру и оба клыка.

Как им объяснил Сергей, клыки теперь амулеты Духа войны. Один для старшего старейшины, а другой должен будет красоваться над воротами поселения, чтобы ни одному гронду не захотелось к ним приблизиться.

Слова главнокомандующего, больше прозвучавшие театрально, чем торжественно, потонули в воплях восхищения и радости окружающей толпы.

Вновь был объявлен внеочередной праздник победы, только на этот раз над зверем. Женщины тут же бросились готовиться к торжеству.

Сергей понял, что это неизбежная судьба главнокомандующих всех времен и племен, поплелся за кувшином. А уставший с дороги и от переживаний Виктор, пристроился в тени больших грудей Марак. Решил пока все соберутся немного прикорнуть. Но ему так и не дали испытать блаженный отдых. Слишком уж быстро растелились циновки, а перед ним возвысился пузатый кувшин.

Гулять, так гулять, решил он. Не дожидаясь пока приползут старички пить за компанию, сразу отлил себе в пиалу самогона и жахнул без всякой закуски.

Напряг требовал, объяснил себе свой нелепый поступок, но больше не повторил.

Все занимали места. Стало тесно на большой площади. Потянулась вереница угощений. Сергей только успевал наливать старикам. Те уже пили как заправские пьянчуги. Видели бы строители, царствие им небесное, как нужно глушить. Учились бы у старших по званию.

После очередного круговорота самогона в поселении, Сергей, сияющий, как начищенный самовар, пригнулся к Виктору и нашептал на ухо:

— Можешь меня поздравить. Скоро буду отцом.

Виктор чуть не поперхнулся 'слезой'.

— В смысле? — задал нелепый вопрос.

— В смысле, только что узнал, папашей стану, — засмеялся Сергей.

Виктор покосился на неподалеку скачущую Катю. Вроде ничего такого не заметно.

Пронаблюдав за взглядом друга, Сергей пояснил:

— Рано пока. Только месяц исполнился сыну внутри.

— А с чего это сразу сын? Может лапочка-дочка собирается тебя осчастливить?

— Нет, — уверенно ответил Сергей. — Есть такая статистика.

— Какая еще статистика? — не понял Виктор.

— А такая, что у главнокомандующих сыновей больше рождается, чем дочерей.

— Хех! — только сумел выдать Виктор, а сам задумался: а что это его жинка его не радует пока?

Он выследил свою Милу глазами и медленно стал приподниматься на нетвердых ногах.

— Ты это куда намылился? — возмутился Сергей. — А спросить разрешение у командного состава?

— Я тоже захотел сына, — буркнул захмелевший Виктор и, шагая куда ни попадя, пошел за порхающей на площади Милой.

'Какая она у меня милая' с теплотой думал он, наконец, схватив ее за талию, прижал к себе и с жаром спросил:

— А ты когда мне родишь сына?

Мила снизу вверх озорно сверкнула черными глазищами и в свою очередь спросила:

— А когда тебе надо?

— Сейчас же! — воскликнул Виктор и увлек ее в дом Сергея. Хотя и знал, что сегодня нечетный день.

Глава 19.

С утра, получив дежурных тумаков, Виктор вскочил, готовый заняться первоочередными задачами дня.

Пришло время редуктора. Важная веха в истории их исхода.

После завтрака они направились в плотническую мастерскую, как, не сговариваясь, они уже стали называть дом Федора.

Там уже стоял у окна сколоченный по их рисунку небольшой верстак. На нем красовались новенькие струбцины. Рядом стоял ящичек с инструментами. Ну, просто загляденье.

Когда вошли, Федор примерялся к колодке рубанка то так, то эдак зажимая клином резец.

Сергей взял из его рук инструмент, посмотрел и сказал:

— Ты что же так много выдергиваешь лезвие? Оно чуть касаться должно поверхности.

Федор понимающе кивнул и заново отрегулировал.

— Вот так-то лучше, — похвалил его Сергей и добавил. — С сегодняшнего дня до полного завершения будешь занят очень ответственным делом Федор. Всё бросай, тащи на верстак кругляки.

Федор послушно исполнил команду.

— Возьмешь рубанок и что там тебе еще понадобится. Сделай так, чтобы все эти кругляки были совершенно одинаковыми по толщине. Вот такие. Еще отшлифуй их поверхности.

Сергей взял из ящика кронциркуль, установил нужный размер с чертежа Виктора и закрепил его подвижную часть фиксатором.

— Вот их точный размер толщины, — показал он на концы кронциркуля. — Как закончишь работу, найди меня. Договорились?

— Да, великий главнокомандующий, — ответил Федор.

Сергей сердито посмотрел на него и наказал больше так его не называть. Только по имени.

Они вышли от него, совершенно уверенные, что работа будет сделано скрупулезно точно. Остается только ждать пока завершит.

На улице к ним подошел Семен. Поздоровался, спросил:

— Можно взять еще той жидкости? У меня кончилась.

Сергей улыбнулся другу, предложил брать не спрашивая, когда нужно и сколько нужно.

— А помогает больным? — поинтересовался он.

— Да, еще как. Намного быстрее протекает заживление.

— Жаль, что нам пока некогда, но обязательно получишь от нас замечательное лекарство для своих больных. Пенициллином называется.

Семен с жадным выражением глаз посмотрел на Сергея.

— Это точно?

— Точнее не бывает, — усмехнулся Сергей. — А сейчас скажи мне, Семен. Есть ли какая нибудь информация у тебя о внешнем мире? Ну, какие есть далекие страны на этой земле, что это за страны, и тому подобное.

— От древних остались легенды, будто за южными горами есть могучие люди, укротившие драконов. Будто их оружие огнем дышит и рокочет, сея кругом смерть. А еще рассказывали легенды о другом народе с далекого запада. Будто они имеют тело животного. Мчаться как олени по степям. Метают короткие копья, и очень далеко.

Но я никогда ничего подобного сам не встречал. Воины говорят, издали видели западный народ. Да еще пропадают те, которые в их сторону далеко удаляются. Может быть, что попадают им в рабство.

Сергей задумчиво покивал:

— Может быть... Ну, спасибо, что рассказал. До встречи.

Когда он пошел за самогоном с пустым кувшинчиком в руках, Сергей заметил:

— А как здорово он научился трекать по-нашему. Молодчина Валентина Петровна. В своем поселении мы ей обязательно построим школу. Будет учить всех желающих с нами там жить.

— Наших детей тоже, — добавил Виктор.

— Наших? — Сергей хитро глянул на друга. — Уже успел, завистник?

— Ты же сам говорил про мою ловкость.

Хохот Сергея услышали, наверное, во всем поселении.

— Ладно, великий герой, — утирая слезы, сказал Сергей. — Теперь пошли заказывать тебе новые мечи.

Виктор не возражал. Только напомнил Сергею, что обещал старшему кузнецу за те ножи подарить отличный меч. Потому и тот нужно теперь же заказать.

В кузнице грозного Духа его избранные молодые кузнецы во главе с Григорием продолжали штамповать банальные гвозди.

Когда услышали, что им, наконец-то, Дух войны заказывает изготовление мечей, их лица озарила фанатичная улыбка. Настал долгожданный для них миг.

Виктор угольком на полу долго нудно пояснял, какой формы, длины и ширины должны быть его клинки. Потом отдельно нарисовал подарочный длинный узкий меч.

Когда он завершил, в процесс включился Сергей. Он теперь пояснял, как их нужно ковать неведомым им методом. Он потребовал, чтобы сначала они вытягивали для каждого меча по две полосы из мешка с лучшим металлом и худшим. А потом их скручивали меж собой и проковывали воедино. Потом опять делили пополам и опять скручивали и проковывали в единое полотно. Так много раз. Только потом брались за ковку меча.

Про их калку тоже сказал новость для ребят. Что долы готовых мечей надо покрывать глиной, прежде чем поливать водой.

Молодые кузнецы, вроде, все поняли, что от них требуют и, не отходя от кассы, увлеченно принялись за срочный духовный заказ.

А друзьям оставалось продумать в деталях дальнейшие свои действия в этом мире, конечной целью которой было совершить исход до скальной гряды, перебросить через нее избранных ими людей и уйму вещей на вожделенную возвышенность.

Сергей считал, что необходимо с собой забрать минимум сотню человек, чтобы колония стала жизнеспособной. Что одними близкими и несколькими мастерами там не обойдешься.

Виктор же предполагал, что нельзя вслепую забирать с собой такое количество кого попало. Это может серьезно отразиться на будущей судьбе колонии.

Оба были по-своему правы. Нужно было найти компромисс.

Решили сначала как следует пообедать, залить неопределенность 'горькой слезой', а потом заново обмозговывать эту дилемму.

Так они и сделали. После чего, вальяжно развалившись на шкурах, продолжили важную тему.

— Предположим, что только мы сами, одиннадцать душ, перебрались туда — продолжил разговор Сергей. — Предположим, что на первые дни у нас с собой есть продукты и остальное необходимое. А грядет зима. Как мы сможем в нашем составе добывать питание, вести строительство, одновременно закладывать производственные циклы?

— Я не против добора людей, — возразил Виктор. — Я только против, чтобы забирать с собой кого попало в самом начале.

— А как можно за короткий срок определить кто есть 'кто попало', а кто нет?

— Вот над этим стоит поломать голову, — констатировал цель Виктор. — Только давай это делать без спешки. Время для обдумываний у нас есть. Поэтому, сначала давай подумаем, сколько и для каких работ нужны люди на первом этапе основания колонии.

— Я уже сказал, какие работы нас ожидают.

— Это вообще. А я говорю о первом этапе. Имею в виду уровень сносного выживания в зимний период.

— А что дальше?— Удивился Сергей. — Так и будем выживать?

— С чего ты взял, что мы потом не сможем добирать нужных людей? — возразил Виктор.

— Есть такой риск, — высказал свои опасения Сергей. — Возможно, наш исход из поселения, да еще с лучшими его представителями, воспримут вражеским актом с нашей стороны. Старцам ничего не будет стоить объявить нас изгоями и внушить остальным ненависть к нам.

— Вот видишь, Сережа. Ты сам указал истинную нашу задачу. Даже подсказал, как ее решать.

— Не понял!

— А что тут понимать? Значит, перед нами стоит не та сложная задача по выбору за короткий срок действительно нужных нам людей, плюс еще уговорить их на исход в непонятно куда, а задача сделать так, чтобы наш исход не принимали за предательство. Еще лучше, если радовались бы нашему переходу на скалы.

Сергей замер, уставившись на друга.

— Это здорово, конечно. Но как это можно сделать?

— И ты не догадываешься как? — усмехнулся Виктор.

— С фашистской силой темною! — дошло до Сергея. — Будем сочинять новую легенду?

— Ага, — подтвердил Виктор, расплываясь в улыбке. — Ну, это не сложно. Давай-ка лучше сейчас прикинем труд первого этапа в колонии. Узнаем, кого не хватает в первую очередь.

— Так! — оживился Сергей, чувствуя, что преграды преодолимы. — Сначала, продовольственное обеспечение. С этим можем мы и вдвоем справляться.

— Да, — согласился Виктор, — Если еще приплюсовать к этому большущее озеро у основания скал. Понадобится с собой прихватить крупнокалиберную сеть. А там сообразим, как их расставлять.

— Прекрасно. Значит, этой проблемы нет. Второе, это запуск строительства домов. Понятно, что не таких, как тут принято, а из самых настоящих кирпичей.

— Там есть множество пещер. На первые разы они не сойдут за жилье?

— Только на первые дни, пока будем строить человеческое жилье. Но лучше сразу в палатках. Мы же не гронды полосатые, чтобы забиваться в каменные мешки. В тех пещерах можем производство закладывать.

— Ладно, — согласился с аргументами друга Виктор. — И сколько строителей нам нужны для этого?

— Минимум, четверо.

— Хорошо, запиши себе: четверо строителей.

Сергей принес письменные принадлежности и сделал на бумаге заметку.

— Далее что?

— Ну, кузнецы могут, для начала, по совместительству поработать и шахтерами. Тем более, ты говорил, что видел жилы прямо в пещерах. Нашего врача и учительницу трогать не будем. Профессор тоже не в счет. Наши женщины будут кашеварками в свободное от основной своей обязанности время. До декрета еще далеко. Остается один Федор, которому сразу же придется пахать, как папа Карло, плотником и столяром. Значит, требуется лесоповал и заготовка древесины. Минимум тоже четверо.

— Ясно. Делай запись: четверо лесорубов.

Сергей и это записал.

— Чтобы не забыть, — напомнил Виктор. — С первого дня нужна сменная вахта, постоянно стоящая на дозоре и одновременно работающая на лебедке.

— Обязательно, — подтвердил Сергей. — Минимум, три воина в трехсменку.

— Значит, и это записываешь. Чего забыли?

— Вроде всё. Только женщин маловато для обслуживания такой оравы. Да и как себя будут чувствовать парни без женщин, пусть даже на первом этапе?

Виктор задумался. А ведь прав Сергей. Сложно будет в колонии без женщин, даже временно. И свои жены к ночи будут падать без сил, не то, что еще их любить.

— Пиши и их, — нехотя согласился Виктор.

— Каждой твари по паре, — обрадовался Сергей.

— Ну да! Может по тройке? Пиши: восемь красоток.

— Так давай сразу округлим до десятки, — не унимался друг. — Надо, Витек. Надо.

Виктор не стал спорить из-за двух лишних девушек, согласился. Сергей тут же записал их в свой список.

— Итак, — резюмировал он свои подсчеты, — будет нас в походе тридцать два богатыря. Из коих, новых одиннадцать парней и десять девчонок. Сможем вдвоем их прокормить?

— А то нет. Конечно, смогем, — уверил Виктор излишне оптимистично. Многовато для двоих неопытных охотников и рыболовов, Но что делать остается?

Теперь перед ними стала задача успеть отобрать свободных, а главное, подходящих задачам колонии, кандидатов. Не говоря о том, что их уговорить на новую форму жизни.

Чтобы все сработало правильно, сначала необходимо было запустить заманчивую легенду о призыве Духа войны.

Это была сейчас вторая задача, оставшаяся нерешенной пока, и которую решили продумать немедленно.

На эту тему думалось легко, поэтому за полчаса уже знали, что именно пропеть на пионерском слете стариков.

Сергей вышел на улицу. Первому же встречному охотнику дал поручение: предупредить старейшин, что вечером главнокомандующий собирает важный совет.

Оставалось дожидаться назначенного срока.

Когда стало смеркаться, друзья направились в Белый Дом.

Прослышав по сплетням, что ожидается нечто важное, поблизости у входа ошивалась небольшая толпа любопытствующих.

Сергей и Виктор важно прошли в дом, чинно поприветствовав старцев, позади которых красовалась теперь гигантская полосатая шкура гронда, расселись на своих законных местах.

Затем Сергей заново поднялся. На этот единственный раз, ритуально поклонился старцам, чем, наверняка, крайне их удивил, затем торжественно заговорил:

— Вчера я видел сон.

Он сделал эффектную паузу, чтобы до них дошла важность такого события. Словно, видеть сон дано не каждому.

— Ко мне с небес спускался в сияющих плетеных доспехах, с копьем в руке сам...

Виктор понял причину, почему он запнулся. Конечно, был прав. Сейчас не до смеха. Сергей продолжил прерванную сказку.

— ... сам Дух войны.

Старики торопливо оторвали зады от шкур и в разноголосье завопили: 'хайль Гитлер!'.

Друзья от неожиданности сначала обмерли, но когда до них дошло что произошло, залились оглушительным смехом. А Виктор в очередной раз катался по полу, схватившись за живот.

Старики в это время, зажав рты, ритуально тихо блеяли.

С большим трудом овладев собой, друзья, продолжая порой прыскать, попытались продолжить начатую легенду.

Сергей, не переставая улыбаться, попросил старцев на сегодня больше не кричать так. Что, мол, больше одного раза в день приветствовать Духа, признак невоспитанности.

— Так вот, — улыбаясь, продолжил Сергей. — Спустился он не на землю, как обычно, а на высоченные скалы, что там, на юге. И мне пришлось туда бежать, лазить на скалы, чтобы узнать чего ему от меня надо. Лез я долго. Много раз срывался вниз с огромной высоты. Разбивался в кровь, но снова поднимался по неприступным камням к Духу войны.

Старики сочувствующе цокали по его недавним страданиям во сне.

— Только на десятый раз я сумел добраться до вершины, на которой с нетерпением ожидал меня Дух.

Там он сердито на меня посмотрел и спросил, почему так неторопливо я шел к нему. Что надо спешить, когда старший по званию зовет. Я признался, что виноват. Что кровью искуплю свою вину. Обещал собственными руками придушить всех, кто живет в северных племенах, а их богатства, до последней крошки перенести старейшинам руров.

Последние слова Сергея оказались бальзамом на немощные души местных правителей. А то они, наверняка, уже теряли надежду использовать могучего главнокомандующего в корыстных целях. Тут еще сам Дух войны, оказывается, взялся подсобить.

— Дух выслушал меня внимательно, вот точно как вы сейчас, а потом сказал: иди, мой верный служитель к мудрым старцам и сообщи им волю мою. Я хочу, чтобы тут, на вершине этой неприступной скалы, верно служили мне сами старейшины. Чтобы каждый день они забирались на эту вершину и кричали мне хором приветствие.

При этих словах старики заметно притухли. Им не то, что забираться по камням, добираться до них, нет мочи. Да еще ежедневно. Считай, что Сергей объявляет им смертный приговор.

А Сергей умолк и ироничным взглядом оценивал произведенный эффект. Вроде, все идет пока по плану.

— Я сказал Духу, что все будет сделано, как он хочет. Что старейшины руров будут рады ежедневно бегать сюда на вершину, чтобы приветствовать тебя. Я сказал Духу, что они не посмеют ослушаться, потому как знают опасность твоего гнева. Что ты их тогда сожжешь волшебным огнем.

Тут один из них в полуобморочном состоянии стал сползать на пол. А рядом сидящий с ним старик, попытался его удержать и сам чуть не свалился.

— И когда уже Дух войны отвернулся, чтобы уйти к себе на небеса, я попросил его об одолжении. Я сказал: а если мудрые старцы позволят мне и моим прислужникам вместо них это делать, то ты позволишь?

Но Дух усомнился, что вы согласитесь на такое. Он сказал: они слишком мудры, чтобы отказаться от такой чести. Хотя, ты, на всякий случай сам их умоляй об этом. Может и согласятся.

Тут надежда избавления от неминуемой гибели появилась в глазах старейшин. Даже сползший на пол старикан, встрепенулся, начал громоздиться обратно на шкуры.

— Он потребовал следующее: либо вы впятером каждый день бегаете туда, либо я и те, которых он назначит, будут там жить вечно. Выбирайте сами, сказал он.

После назвал мне тех, которые должны жить на вершине скалы и вечно служить ему.

— Кто же они? — охрипшим голосом спросил старший старик.

— Это я и великий герой Виктор с нашими женщинами, амулет Духа, звездочет Духа. Кроме нас Дух назвал лекаря Симе, своих кузнецов и мастера Феной. Для охраны его алтаря на вершине потребовал, чтобы я сам выбрал одиннадцать лучших воинов и взял с собой для личных нужд Духа десять самых красивых женщин, выбор которых тоже поручил мне.

Но я боюсь, что вы мне откажете и сами захотите каждый день бегать на ту вершину, — грустным голосом завершил легенду Сергей.

— Нет, почему же?

— Мы свое уже прожили.

— Мы согласны, согласны.

— Пусть вам будет лучше.

— Конечно, мы согласны уступить вам эту честь.

Перебивая друг друга, старики соглашались не бегать так далеко, уступив им эту высокую честь служения взбалмошному Духу войны.

Немого успокоив их, Сергей решил, что пока горячо, нужно выторговать с них все, что еще возможно. И он им добавил от себя:

— Боюсь, мы там долго не выдержим. Нам придется вернуться и передать вам высокую честь бегать на скалы к могучему Духу.

Старики осатанели, а их старший резюмировал возмущение вопросом:

— Почему это вы не выдержите?

— Нам там есть надо, тепло одеваться и многое другое, чего мы лишимся, покинув вас, руров.

А они облегченно вздохнули.

— Все необходимое вам будут доставлять. Только служите сами всегда.

Тем самым вопрос продовольственного обеспечения решился без необходимости трудиться друзьям. Это было здорово хорошо, потому как теперь они могли там заниматься более важными для колонии делами.

Неожиданно один из старцев задал резонный вопрос:

— Если наш главнокомандующий будет жить на вершине, то кто поведет воинов на войну, если придут северные племена?

Наступила тишина, и все уставились на Сергея.

Подобный вопрос не провентилировали друзья. Ответа пока не было у Сергея. Но он быстро нашелся.

— Я остаюсь вашим главнокомандующим. Не беспокойтесь. Дух войны не даст в обиду своих любимцев. Если случится что нибудь, мы первыми увидим врагов, потому что с вершины скал далеко видно. И вы тоже можете присылать за мной гонца. Никакой враг не одолеет. Это я обещаю всем рурам.

За завешанным входом раздались радостные крики. Оказывается, совещание внимательно прослушивалось. Сегодня же все будут в подробностях оповещены его содержанием и результатом. Что-то вроде местного 'ТАСС уполномочен сообщить'.

Друзья были весьма довольны тем, что решились многие сложные моменты их будущих планов.

А как были довольны члены местного парламента его исходом! Готовы были пуститься в пляс. Ведь чудом спаслись от неминуемых страданий. Опять-таки, за счет героизма и самопожертвования своего главнокомандующего. Слава ему!

Глава 20.

После того важного совета со старцами минуло три дня ожидания результатов работ молодых мастеров.

За это время они оказались на двух пиршествах-свадьбах, которые стали теперь их обычаем.

За это же время отобрали одиннадцать молодых и самых лучших охотников из не менее сотни добровольцев.

Отбор прошел жесткий. По ответам на вопросы тестов, над которыми друзья потом прокорпели целый день, с раннего утра до поздней ночи. Но труд дал великолепный результат. Записанные их ответы на бумагах они проанализировали и решили: с кем из них стоит иметь дело.

Им удалось с помощью этих вопросов и ответов отобрать не только самых сообразительных, но, что важнее, самых морально устойчивых.

Вне конкурса прошел только один. Это был тот охранник, которому Сергей обещал не забыть его.

И теперь парни с нетерпением ждали начала службы Духу войны на непомерной высоте скал.

С девушками тесты не понадобились. Глаза друзей тестировали не хуже.

В женской половине просто отбоя не было от желающих попасть в лучшую десятку. Причем, не заботясь о том, что их мужчины при этом остаются без них.

Кто они по сравнению с Адольфом Гитлером, кого они собирались ублажать всей гурьбой? Да, никто!

В день отбора девушек друзьям пришлось не сладко. Их атаковали с таким напором, что хоть всех забирай на скалы. Только мужественное сопротивление Виктора не дало Сергею возможность включить в список невест Духа войны больше пятнадцати отобранных молоденьких смугляшек.

Сергею удалось уломать только на дополнительных пятерых колонисток. И то потому, что милашки слезно сами умоляли Виктора.

Кузнецы за те же дни завершили полировку готовых изделий и послали за Сергеем и Виктором.

Когда они вошли и увидели мечи, просто не верили, что их сумели сделать эти молодые, совсем недавнишние ученики.

Виктор восхищенно вертел в руках два великолепных сверкающих коротких меча в стиле гладиуса.

Даже шарообразные навершия, которые оказались съемными, они умудрились украсить красивыми продольными вырезами.

Широкие режущие кромки остриев были заточены как бритвы и переливались при свете горна голубыми узорами. На каждом была короткая и массивная гарда. Только оставалось натянуть подходящую кожу на рукояти, и будут у Виктора в бою союзниками страшные близнецы-убийцы.

Третий меч был подобно этим тоже тщательно сделан. Только был длинным, узким, чуть-чуть утолщенным к концу.

Одним словом, кузнецы придерживались требований заказчика с большой точностью.

Похвалил их Сергей без всяких преувеличений, пообещав научить многим секретам их профессии и, намекнув, что будут поражены еще видами оружий, о которых никто в этом мире даже не догадывается.

— А теперь я дам вам важнейшее задание, требующее большого мастерства и сообразительности, — перешел Сергей к делам. — Нужно вам изготовить еще два инструмента по работе с металлами. Называются они метчик и плашка. Метчик еще вам нужен, чтобы изготовить нужную плашку и закалить ее как я скажу.

Теперь слушайте и запоминайте, как делать их из лучших кусков. Потом, какую часть метчика покрыть глиной во время закалки и как метчиком прорезать внутри раскаленной плашки.

После, Сергей и Виктор долго по очереди и подробно объясняли парням, что именно от них требуется, чтобы соблюдать нужные углы в прорезях. Под конец указали точные размеры будущих инструментов, необходимых для резьбы под гайки концов крепежных поперечных перемычек лебедки.

Забрав мечи, они отправились к Федору, который их звал еще со вчерашнего дня.

Они застали его опять вырезающим на доске портрет девушки.

Теперь, имея специальные для этого резаки, ему удавался портрет с невероятной натуральностью. Вплоть до мельчайших складок он запечатлевал лицо в куске липы.

Виктор сразу обратил внимание, что художник не разнообразит эти лица. На дереве появлялись те же черты той девчушки, что были в прошлый раз.

Об этом он сразу сказал Сергею и тот понял о чем это Виктор хочет сказать.

Сергей положил руку молодому мастеру на плечо, улыбнулся, когда тот поднял на него глаза и спросил:

— Как ее зовут?

— Ларугини, — потупившись ответил Федор.

Сергей опустился возле него на корточки, чтобы лучше видеть смущенное лицо. И еще спросил:

— Она твоя девушка?

Федор отрицательно покачал головой.

— Она знает, что ты ее хочешь?

Он снова отрицательно покачал головой.

— Кто она? — заинтриговался Сергей.

— Ларугини. Дочь великого Сунне.

— Великого? — воскликнул Виктор. А уж он думал, что кроме них двоих нет тут никаких великих.

— Я знаю, о ком он говорит, — ответил ему Сергей. — Это один из тех старых пере... старейшин, короче.

— Влип парень, — пожалел мастера Виктор.

— Ничего не влип, — воскликнул Сергей. — Организую по первому сорту.

Потом повернулся к грустному, как Пьеро, Федору.

— Она будет твоей. Я обещаю тебе.

По лицу молодого человека пронесся каскад эмоций. От радости до полного недоверия.

— Только вот что. Тут это дело не получится. Но, как только мы окажемся далеко на скалах, я сразу сыграю вашу свадьбу. Ты же уже хорошо говоришь по-русски. Ты все понял, что я сказал?

Федор нетерпеливо кивнул и спросил:

— Когда мы отправимся туда?

Друзья понимающе заулыбались. А Виктор ответил ему:

— Вот сейчас ты делаешь те дела, от которых зависит, когда мы тронемся в путь.

Федор аж вскочил.

— Тогда давайте работу. Быстро сделаю.

— Нет, Федор, — возразил Сергей. — Есть пословица, которую крепко тебе нужно запомнить. У нас говорят: поспешишь, людей насмешишь. А нам будет даже не до смеха. Главное в том, что ты делаешь, не быстрота, а точность. Понял?

— Понял. Сделаю очень точно. Давайте работу.

— А где кругляшки?

Федор вскочил и принес пять кругляков. Большой был с полметра в диаметре. Остальные четыре поменьше. От средних до совсем маленького.

Он разложил их перед Виктором.

Сделана работа была на славу. Как ни искали друзья кронциркулем изъян в толщине дисков, так и не нашли.

— Отличная работа, Федор, — похвалил Виктор. — Только теперь начинается самое трудное и ответственное дело.

Виктор достал давно заготовленный шаблон на зуб шестерен и шаблон на зуб фиксатора. Потом взял из инструментария Федора самый большой циркуль и длинную линейку, на которую уже Федор наносил деления местной метрики.

По этой метрике у Сергея рост оказывался ровно два метра, а у Виктора — метр восемьдесят шесть.

Виктор по записям устанавливал раствор циркуля и на каждом срезе от ствола липы изображал нужную окружность. Потом показал Федору как по их краю ставить шаблон и отмечать его, чтобы в конце вокруг каждой окружности получился венец. Отдельно указал, каким будет венец у стопорной шестерни.

— Их надо вырезать? — догадался Федор.

— Совершенно верно, — подтвердил Виктор. — И очень точно вырезать. У тебя на это уйдет неделя. Раньше не нужно. Иначе запортишь.

Федор, не дожидаясь пока они уйдут, отодвинул портрет Ларугини на край верстака и расставил перед собой диски. Взялся за резак и сразу забыл о гостях.

Он уже работал. А когда работал, ничего вокруг него больше не существовало. Таков был этот одаренный молодой мастер.

Друзьям ничего не оставалось, как уйти по-английски.

Прежде чем посетить старшего кузнеца с презентом, нужно было решить, чем покрыть рукоять его меча. Да и свои тоже нужно было завершить.

Виктор решил попробовать использовать для этих целей куски от трофейного хвоста гронда, что давал еще тогда Миле на обработку.

Мила вернула его, а Виктор вытащил из своих давнишних запасов кусок упругой трубки сванга.

Сначала Виктор, отцепив навершия всех трех мечей, натянул на рукоятки эту трубку, а поверх них туго сели куски хвоста гронда.

В руке оказались приятные на ощупь и надежные рукояти.

Теперь, закрепив обратно навершия, у Виктора были завершенные мечи, которым только требовалось новое крепление на плетеных доспехах. А этим должна была заняться уже Мила.

Друзья сразу пошли в мастерскую дарить старшему кузнецу подарок и вернуть обратно, хорошо послужившие Виктору, два его клинка.

Когда мастеру сказали, что этот длинный меч изготовлен его бывшим учеником и его помощниками, тот чуть не расплакался от радости. Гордость так и выпирала из него, когда он любовно рассматривал сверкающее лезвие, не находя к чему придраться.

А рукоять вызвал просто восторг, когда узнал чей хвост послужил таким удачным покрытием.

По завершению торжественной части преподношения подарка Сергей попросил старшего мастера выделить двух мальчиков, чтобы они перетаскали до кузницы для него с берега реки три мешка речного песка и мешок глины. Еще нужно будет им просеять этот песок, и могут быть свободны.

Мастер обещал, что сегодня же все организует и они, попрощавшись, пошли к себе заниматься конструкцией лебедки.

Корпус должен был состоять из трех трапеций на лапах, соединенных тремя крепежными перемычками. В отверстиях корпуса редукторной части Виктор планировал установить три вала, которые должны были за счет шести фрикционных передач шестерен создать тягу в полтонны на барабане. Скорость подъема каната оказывалась мизерной. Только на метр за три оборота рычага. Другими словами, в среднем, метр в две секунды при энергичном постоянном вращении приводного вала. А это значит, что одна ходка до вершины будет занимать более двух часов труда. И спуск на само плато, около полутора. Но иного выхода добраться до цели друзья не видели.

Заметив, что Сергей приуныл, Виктор пообещал:

— Это только на первый месяц будет тихоход. Мы обязательно соберем самый настоящий быстрый лифт на обе стороны скалы. И, самое главное, не с ручной тягой, а от двигателя. Обещаю.

— Не от электрического ли? — съехидничал Сергей.

— Запросто, — задумчиво и вполне серьезно подтвердил Виктор. — Но сначала гидравлический.

И, почему-то, Сергей сразу поверил ему.

— Так. Хватит лирики. Займемся конструкцией дальше.

Они склонились в неудобной позе над бумагами, разбросанными по полу, с гусиными перьями в руках вплоть до ужина.

К тому времени друзья заметили, что недалеко от входа в их кузницу возвышаются горки песка и глины, а двое мальчиков вовсю просеивают песок, потом собирают там же в мешок. Старший мастер сдержал свое слово.

В помещение впорхнули женщины с горшками, чашами, лепешками и заворчали на своих мужчин, что создали тут кавардак, не следят за порядком, не вовремя питаются, все прочее, что совсем недавно себе не позволила бы ни одна рурка.

Скорость эмансипации под влиянием уважаемой учительницы была высоченная. Так бы еще со скоростью подъемника решить...

— Малышка, — позвал Сергей свою кралю, у которой уже заметнее округлялся животик. — Послушай меня. Нужно достать сорок теплых одежек. Возможно сделать это до нашего ухода отсюда?

Катя вопросительно оглянулась на Милу.

— Вообще-то, нужно спросить у старейшин...

— Не нужно, — как отрезал Сергей. — Сейчас я старейшина. Делайте все необходимое, чтобы у всех были теплые одежды. Кстати, я еще не знаю, как вы одеваетесь зимой.

— Под туники надеваем подкладку из шерсти. На ноги обвязываем шерстяные полосы, а на голову — шерстяную чашу.

— Колпак, а не чашу, — поправил Сергей.

— Колпак, — поправилась Катя. — И всё.

— Понятно, — недовольно проговорил Сергей. — Значит, будем мерзнуть.

— Только не я, — улыбнулся Виктор, поглаживая свой основательно потрепанный спортивный костюм, который он принципиально не желал заменять дурацкой их туникой.

— Эх, а может и мне плюнуть на высокое звание генералиссимуса и тоже переодеться в тот костюм, в чем был, когда попался в когти Катюши?

— Что?! — задохнулась от возмущения Катя. — Кто попал в чьи когти, мы еще должны проверить.

Друзья заулыбались, еще немного поиздевались над своими любимыми женушками, а потом, с аппетитом поужинав, прогнали их и продолжили свое серьезное инженерное дело.

Но не прошло получаса, как с шумом откинулась завеса входа, снова залетели их красавицы в сопровождении Валентины и Семена.

Друзья спешно собрали раскинутые вокруг бумаги, встали навстречу гостям.

— Какие люди! — с радостной улыбкой раскинул могучие лапы Сергей. — Просим, просим к нашему шалашу.

— Рад вас снова видеть, дорогие молодожены, — обрадовался их приходу Виктор. — Присаживайтесь.

Они все расселись по шкурам. Мила и Катя пристроились вплотную с обеих сторон к своей подруге-учительнице.

— Ну, как идет дорожное строительство? — вопросила Валентина Петровна, беря под ручки девушек.

— Вашими молитвами, уважаемая Валентина Петровна, — ответил Сергей. — Тихо-тихо прокладываем. Авось скоро закончим. Станете в настоящей школе преподавать. С доской, мелом, с партами.

— Дай-то Бог, чтобы так было, ребята.

— Будет обязательно. Ни бог, ни черт нас не остановят.

Семен с Валентиной переглянулись, а Семен сказал:

— Собственно, основная причина нашего теперешнего визита, как раз, поговорить с вами об этом.

— О чем об этом? — не понял Виктор. По выражению Сергея ясно было, что и он не понимает.

— О Боге, — пояснила Валентина.

— И чё о нем говорить-то? — поразился Сергей.

Семен поерзал, но потом решительно заговорил:

— Вот ты недавно мне сказал, что нет никаких духов, богов, помнишь? А моя Валя не согласна с вами. Правда, она тоже уверяет, что нет много богов. Есть только один всемогущий Бог на всех. И сын его Иисус, ипостась Бога. Она мне подробно изложила Евангелие. Я хотел бы знать, вы тоже так считаете?

Вопрос оказался ударом ниже пояса.

Полнейшие атеисты, они не хотели лгать другу. Все равно потом узнает, что врали и не очень будет в дальнейшем доверять их словам. А сказать, что все это предрассудки прошлых веков в их прошлом мире, это вызвать на нелепый спор Валентину Петровну, милейшую женщину, но, к их сожалению, оказывается верующей православной.

Пауза затягивалась. Нужно было что-то выдать в ответ на каверзный вопрос. Тем более, что Валентина тоже воинственно спросила:

— Ну что вы скажете в ответ?

Тут Виктор начал мямлить. Понес несуразицу про свободу воли и вероисповедания, прошелся по основам светской конституции, и всякую такую чепуху, но это все не сбила с толку Валентину.

— Так, все-таки, — настаивала она. — Верите или нет?

Первым сорвался, как всегда, Сергей. Он сказал ей:

— Уважаемая вы наша Валентина Петровна. Дорогая наша учительница русского языка и литературы. Выслушайте внимательно то, что я сейчас скажу.

Он поднялся с места и стал шагать перед всеми, закинув руки за спину. Сейчас он был не Сергеем, а главнокомандующим руров.

— Первое же, что нужно всем нашим будущим колонистам накрепко запомнить: новую свою жизнь будем создавать с перспективой навсегда. Это раз. Колония наша должна интенсивно развивать науку в этом мире. Стать форпостом знаний будущим поколениям.

Политика ее будет базироваться на социалистических принципах. Будет строгая диктатура справедливых законов, которые нам еще предстоит писать коллективно. Самым суровым наказанием за их нарушения будет навечное изгнание из колонии. Остальные будут варьироваться сроками изгнания. Это во-вторых.

Чтобы не мешать научно-техническому прогрессу колонии, на ее территории с первого дня и дальше не будет никаких религий. Всякая пропаганда ее будет приравниваться преступлению против науки. Это в-третьих.

От этой речи Сергея лицо Валентины потемнело. Ее подружки уже тревожно заглядывали то ей в лицо, то в лица своих мужей, не понимая, что происходит.

Наступила неприятная тишина.

Потом Валентина, тихо-тихо вскипая, процедила сквозь зубы:

— Выходит, что когда я ученикам буду рассказывать слово божье, я окажусь преступницей, и вы меня изгоните из колонии?

Сергей навис над ней, как глыба. В его ледяных голубых глазах засверкали искры.

— Обязательно, уважаемая Валентина Петровна. Лучше не пробуйте. Оставьте свою веру в себе. Наши дети не будут нуждаться в религии. Их внутренним миром займется профессор, философ Василий Иваныч. Это его прерогатива, а не ваша.

Напряжение аж звенело в воздухе.

Наступал час финального свистка.

Вдруг Валентину, словно, отпустило. Она облегченно вздохнула, и беззаботно заявила:

— В таком случае, мальчики вы без меня. Я останусь тут. А ты, Семен? Останешься со мной или пойдешь с ними в тот вертеп?

— Конечно, останусь с тобой, любимая, — тут же уверил ее в своей преданности Семен.

Мила и Катя были в шоке. Знали бы на какую беседу ведут гостей, ни за что не пустили бы.

— Ваше право, уважаемые супруги, — грустно сказал Виктор. — Очень жаль, что так получилось. Лишний раз убеждаюсь в нелепости всякой веры.

— Всякой? — парировала Валентина. — А вы, воинствующие атеисты, не имеете 'всякую' веру? Ты же веруешь, что завтра снова взойдет солнце на небосклон. Почему же это не 'всякая' вера, а вера в Бога нашего, Иисуса Христа, это 'всякая'?

Виктор усмехнулся и стал пояснять ей, как школьнице, ее ошибку в рассуждении.

— А всё потому у вас так складывается, что не научены критически рассуждать, Валентина Петровна. Вы используете невольно демагогический прием замены смыслов слов, которыми можно пренебрегать только в бытовых темах. Но нельзя ими пытаться что-то серьезное понять.

Есть принципиальная разница между верой и доверием.

Вот, к примеру. Если я вам говорю, что шкура под вами может сама шевелиться и даже мяукать, но только когда ее никто не видит, Вы сочтете меня, либо наглым лжецом, либо тронувшимся. И будете правы, потому что я, сообщаю вам информацию и требую в ответ веру. Но, если это же самое будут одновременно утверждать десятки, вы станете менее категоричным. Задумаетесь, почему они все заблуждаются так? Заметьте, не лгут, не сумасшедшие, а заблуждаются. Если же это самое будут утверждать сотни и тысячи, так вы почти потеряете чувство недоверия, а будет возникать на его месте чувство веры в их правоту. А если будут такое утверждать миллионы? Вот откуда растут уши у веры.

Что же касается доверия, она возникает либо на большой вероятностной статистике собственного опыта, что объясняет ваш пример с солнцем, либо на потенциальной возможности собственной проверки утверждения.

На примере с мяукающей шкурой, она обретет ранг доверия, если говорю, что каждый при желании это может проверить. А доверие в этом случае в том, что вы всегда имеете возможность прийти сюда и проверить то, что я утверждаю. А проверив, либо видите, что я ошибаюсь, и уже не подозреваете, а просто знаете, что я тронулся. Ложь отпадает потому, что я привел вас для проверки. Либо вы поднимаете шкуру и находите под ней кота, что становится объяснением моего утверждения, вашим опытом.

Видите теперь разницу между доверием и верой, уважаемая Валентина Петровна?

— И какие же вы, атеисты, проводите повторяющиеся опыты, чтобы доверять, ну, к примеру, что человек произошел от обезьяны, а не сотворен господом Богом?

Виктор устало вздохнул. Ясно, что ничего не поняла учительница. Нет привычки анализировать свои мысли.

Жаль, конечно, колонии терять профессиональную учительницу, но видимо, это неизбежно.

Да и Семен редкий талант. И зачем постарались их поженить?

— С наукой все предельно просто, — неожиданно для Виктора, ей ответил Сергей. — Есть факты, проверенные, перепроверенные. Есть логика. И есть выдающиеся мыслители, образованнее поболее всяких попов. Им доверяем, если не по нашей части. Но никто не мешает нам подойти к тем шкурам и проверить что именно и как там мяукает. Это уже говорил Виктор, только вы не восприняли.

— Вы оба глубоко ошибаетесь, — резюмировала все услышанное Валентина. — Только Бог спас меня от неминуемой смерти, послав вас за мной. Я верю в его вечное существование и никогда не отступлюсь от своей веры. Прощайте, ребята. Мне с вами не по пути.

Потом повернулась к Семену и уже ему сказала:

— Пойдем, дорогой. Уже поздно. Им тоже нужно отдыхать.

Они ушли, оставив на душе тяжелый осадок, как от новости преждевременной кончины друзей. Но, что поделаешь? Се ля ви.

Глава 21.

Следующая неделя уже намекала на наступающие холода.

На небе стали появляться кучевые облака и чаще моросило. А однажды полило, как из ведра.

Приходилось шлепать мокасинами по лужам. Только Виктор луж не боялся. Его кроссовки продолжали надежно защищать его ступни, хоть левую он немного кастрировал еще в начале своих приключений.

Но приближение дождливых дней не помешало друзьям достичь четырех успехов в задуманном глобальном деле.

Во-первых, они нашли замену Семену. А дело было так:

Встретились с ним, когда возвращался домой в сопровождении троих своих учеников, разговорились о том, о сем. Собирались уже распрощаться, как Семен сам сказал:

— Я хорошо понимаю, как вас подвожу тем, что остаюсь с моей Валей. Но я же планировал после себя оставить тут лекарями своих учеников. Поэтому старался дать им как можно больше знаний и навыков до ухода с вами. Раз теперь сам остаюсь, предлагаю вместо себя своих учеников. Как вы на это смотрите?

Друзья просто потеряли дар речи. Ну, никак нельзя было ожидать от человека такого широкого жеста. Столько лет учить, учить, а потом раз; отдать навсегда.

Какая высокая бескорыстность!

Они долго благодарили Семена, много сокрушались, что не будет его всегда рядом.

Семен коротко поговорил с учениками и те также коротко подтвердили свою готовность уйти с ними.

— Мне будет дозволено иногда приходить к вам на скалы? — неожиданно спросил Семен.

— Что за вопрос? На вершине будут дозорные. Им мы поручим тебя сразу поднимать наверх, когда бы ты ни пришел.

Когда друзья распрощались с ним, уже хотели пойти дальше, как он их остановил и сказал:

— Хочу еще кое-что сказать относительно нашего того прихода к вам.

Я понял тогда, что вы правы, а заблуждается Валя. Но ты, Сергей, ведь помнишь те слова, что вынуждал нас повторять при венчании. Я не могу их нарушить раз дал. Так что, простите меня.

Вот так они двоих потеряли, троих нашли.

Во-вторых, Сергей нашел, а точнее поймал старейшину Сунне, когда он выходил из Белого Дома и сразу огорошил новостью.

Сергей ему сказал, что Дух войны решил только ему не делать исключение. Он в одиночку должен теперь бегать на вершину скалы в любом случае.

Бледный бедный старик слезно умолял Сергея отговорить могучего Духа от этого его божественного каприза.

Сергей ему пообещал, что немедленно пойдет спать, специально, чтобы серьезно поговорить с Духом об этом. Может, даже, удастся пристыдить за его жестокосердие.

Старик долго благодарил Сергея, чуть не обнимал его грязные мокасины.

А на следующий день Сергей ввалился в само помещение Белого Дома и с порога то ли обрадовал, то ли еще больше огорчил старейшину Сунне.

— Дух согласился не только освободить тебя от бега, но и оставляет рурам свой амулет на хранение и лекаря возвращает, чтобы лечил от немощи вас, что, как он узнал, северные племена специально насылают на старейшин. За все эти милости он заберет себе навсегда только твою дочь Ларугини.

Тут все четверо радостно заулыбались, за исключением Сунне.

Несчастный старик уже не знал, как избавиться от назойливого Духа, что пристал к нему, как банный лист.

— А может, он согласится вместо моей Ларугини взять еще десяток других девушек? — с надеждой в голосе проблеял Сунне.

— Неужели ты думаешь, что я не догадался такое спросить? — возмутился Сергей неверием в его заботу о нем. — Только я предложил взамен не десять, а тысячу красивых девушек.

В тот миг старику просто в голову не пришло, что такого количества женщин в поселение не собралось бы, даже если к ним приплюсовали они еще их мужчин.

— Он согласился? — Отчаявшийся Сунне уже стал задавать тупые вопросы.

— Нет, не согласился. Так что собирай свою дочь в дорогу. Я ее заберу с собой, когда придет время.

Вот таким радикальным и жестоким методом, Сергей организовал Федору будущее его счастье.

В-третьих. За эти дни молодые кузнецы не только изготовили метчик и плашку нужного размера, но успели выковать из стали граненые полосы, из которых, как в конструкторе, с помощью будущих болтов боковые трапеции каркаса редуктора и барабана будут собираться в корпус лебедки. Теперь они занимались ковкой трех поперечных крепежных перекладин, которые должны будут прошить насквозь среднюю трапецию и крепиться болтами за крайние.

Одним словом, у кузнецов дела шли на ура.

Ну и, в-четвертых. Выяснилось, что Федор завершил резьбу и просил передать им, что после полудня ждет их.

Как зашли в мастерскую, Федор сразу преподнес им плоды своего многодневного кропотливого труда. Перед ними легли на верстак идеально отполированные четыре деревянные шестерни нужных им размеров.

Виктор тщательно изучал каждый зубец на изъян. Но таковых не нашлось.

— Что еще я должен сделать для вас?

— Это ты делаешь не мне и Сергею, — возразил Виктор, — а всем нам вместе взятым, Федор. Включая и себя. А теперь пока тебе надо к этим шестерням выточить три вала.

Виктор достал заготовленные чертежи.

— Вот смотри внимательно, какие они. Вот тут, тут и тут вырезаются прорези, в которые подходят зубья, что на шестернях. Здесь указаны все размеры. Когда валы эти будут готовы, в центре шестерен прорежешь круглые отверстия, в которые без единой щели туго будут входить концы валов.

— Понял, — с готовностью начать работу, Федор взялся за кусок липы. — Завтра вечером будут готовы.

— Прекрасно, — похвалил Сергей. — Придем вечером.

От Федора они сразу прошли в кузницу.

-Как заказ, Гриша? — с порога спросил Сергей.

— Все в порядке, принимайте.

Крепежные поперечины действительно уже были готовы. Они их не заметили в углу, хотя стояли рядом с ними.

— А теперь что делаете?

— Гайки, — ответил Григорий, указав на несколько готовых.

— Смотри сюда, Григорий, — подозвал его к себе Виктор. — Закончите с гайками, сварганите пару гаечных ключей под них. Вот их рисунок и размер. Вы с этим справитесь в три счета. А потом возьметесь за это.

Виктор положил перед ним чертеж нужного для сборки барабана железа.

— Вот на эту крестовую балку будет надеваться деревянный цилиндр. А вот это его боковины. Что нибудь есть тут непонятного?

— Сделаем. Только какой метал использовать?

— Из худшего боковины, из среднего балку.

— Понял. Как будет готово, сообщим.

Друзья оставили работать молодых мастеров, которые за последнее время продвинулись кроме мастерства еще и в скорости работ, и пошли в свой зеленый дом.

— Итак, — начал Виктор, когда они очутились на шкурах, — у нас почти все заготовки к походу уже есть. Вскоре детали начнем отливать. Обработка и сборка — дело не очень сложное. И будет у нас подъемная сила.

— Первые колонисты тоже есть, — продолжил подводить итоги Сергей. — Инструменты для старта и все такое прочее тоже готово.

— Нам еще наш канат нужно сюда притаранить, — напомнил Виктор. — Тяжелая бухта, скажу тебе.

— Да ну! — махнул рукой Сергей. — Нам сразу целиком не понадобится. Обрежем сразу до высоты скалы, сдерем оболочку и будут тебе вполне переносные два каната и две оболочки. А носильщиков тут предостаточно.

— Так, что нам, все же, осталось доделать?

— Мне думается, — задумчиво проговорил Сергей, — нужно одновременно начинать муштровку воинства нашей колонии. За эти пару недель подготовки к походу смог бы из них немного выбить местную расхлябанность. Неплохо было бы и вооружить получше. Мало ли что дальше может случиться.

— Тогда, ты начни. А как освободятся кузнецы, закажем им оружие. Только тебе придется решить чем их вооружать.

— Стали у нас маловато, Виктор. С трудом хватит на лебедку. Так что, нормального оружия дождемся после переселения. А пока запущу муштру и приучу пользоваться щитами.

— Действительно, — удивился Виктор. — Почему-то такой простой защитой в бою не пользуются.

— А мне кажется, это мы случайно оказались среди примитивных племен. Возможно, что еще встретимся с цивилизациями этого мира, о которых тут идут легенды.

— Ты так думаешь?.. — задумался Виктор. — Возможно, ты прав. Даже, скорее всего ты прав.

— Хотя, — продолжил свою мысль Сергей, — странно, что они есть, но никогда не сталкивались. Контакта между ними никакого не было.

— Это нам чуждый мир. Можем только предполагать, — ответил Виктор. — Тут многое зависит от степени развитости остальных цивилизаций, от их отдаленности, от изолированности этих мест, и еще много чего можно нагадать.

В это время откинулся полог, и в проеме входа возникла борода профессора.

— Привет, молодые люди, — заговорил гость. — К вам можно?

— О! — вскочил Сергей. — Заходите, Василий Иваныч. Добро пожаловать.

Профессор прошел к шкурам и грузно плюхнулся там.

— Решил повидать вас. Попробовать божественный ваш напиток...

— А! — заулыбался Сергей. — Вот основная причина посетить нас, убогих. А то я подумал, неужели нашему мудрецу можем быть мы интересны.

— Хе-хе, — захихикал Василий Иваныч. — Не прибедняйтесь. То, что вам дано делать, мне не по силам. Как говориться, каждому свое.

— Нет, дорогой профессор, — смеясь, Виктор разлил в пиалы самогонки. — У нас говорят, кесарю — кесарево, а слесарю — слесарево. Потому, примите, ваше величество кесарь, от ваших низкопреклонных слесарей, сею чашу нектара. Только закусить нечем.

— Ерунда, — махнул рукой профессор. — Выпью за вас, ребята. — И залпом опрокинул.

Потом, утирая промокшие усы, осовело глянул на них, и воскликнул:

— Есть у меня еще одна идея, друзья.

— Да? — заинтриговался Виктор.

— Да! — Профессор поерзал, устраиваясь поудобнее. — Это касается той стационарной осцилляции в действительности.

Видите ли. Есть только одна такая комбинация в их наложении, когда может возникнуть такое состояние двух объективных реальностей, что сквозь них могут просачиваться физические тела из одной в другую. Это противофазы осцилляции уже в объективных реальностях.

А это значит, что кусок земного шара в нашей прошлой реальности, коснувшись куска аналогичной планеты в этой уже нашей реальности, частично успели диффундировать друг в друга. Для этого годится только одна такая позиция: когда в осцилляции все физические константы этих реальностей абсолютно совпадают, но... — тут профессор сделал эффектную паузу, и только затем выдал свое открытие, — только с обратными знаками!

Он замолчал, с ухмылкой глядя на друзей.

— Значит... мы стали зеркальными отражениями нас бывших? — пораженно прошептал Виктор.

— И как это можно подтвердить, профессор? — спросил Сергей.

— Элементарно, Ватсон, — уверил Василий Иваныч и, не дождавшись от виночерпий очередной порции кесаревой доли, сам себе налил самогона. — Есть ли на вас какие нибудь отметины? Ну, к примеру, родинка, шрам, или что-то подобное.

Виктор растерянно сказал, что у него на левом плече со стороны спины есть небольшой шрам.

— Покажи! — потребовал профессор.

Виктор стянул с плеча спортивку и подставил им.

Виктор увидел недоумевающего Сергея и расплывшегося в улыбке профессора.

— Что? Нет? — спросил Сергея Виктор.

Зрители покачали головой.

— А теперь покажи правое плечо, дорогой ты наш слесарь.

Виктор сдернул с правого плеча.

— Вот он! — торжественно провозгласил Василий Иваныч, хлопнув в ладоши. — Прав я, черт побери!

Потрясенные друзья сидели, молча уставившись на профессора.

— И что теперь мне думать? — наконец очухался Виктор. — Во мне все тоже зеркально расположилось?

— Органы, что ли? — беззаботно спросил Василий Иваныч. — Само собой. И не только органы. Еще и клетки, и биомолекулы, и атомы, и кварки... Короче, всё.

— У меня сердце теперь справа? — удивленно воскликнул Сергей.

— Как и у всех у нас и у местных.

— Но... я этого не заметил...

— Это уже психология, милейший Сережа. Я в ней не силен.

Так. Давайте еще по одной и я побежал. Есть еще над чем поразмышлять.

Василий Иваныч, после последнего, слегка качаясь, поднялся и, выпросив у них еще бумаги, поплелся к выходу.

А Сергей еще долго прикладывал ладонь то к левой, то к правой стороне груди и недоумевающее глядел на Виктора. Наконец, ему это надоело и он, бросив: 'какая разница?', сел на свое место.

— Могучий интеллект, — заметил Виктор, имея в виду профессора. — Если он возьмется обучать колонистов, этот мир обогатится философами.

— Вообще-то, мы остаемся без учителя, обучающего языку и грамматике. Как нам выбраться из такого положения, ума не приложу. Надо же, чтоб верующей оказалась! А я так радовался удаче.

— Выкрутимся, Серега, — успокоил его Виктор. — В конце концов, первыми учительницами русского языка могут быть и наши жены. Отлично владеют.

— А писать они умеют? Я так до сих пор не поинтересовался этим вопросом.

— Не умеют. У них не было ни доски, ни мела. А бумаг у нас почти не оставалось, чтобы их тоже обеспечить.

— Точно. Какие мы, все-таки, болваны! — сокрушался Сергей. — Как не сообразили смастерить им доску?

— Что поделаешь. Упустили, — согласился с ним Виктор. — Теперь придется самим учить писать. А что? Не найдем в день пару часов для этого? Тем более что по очереди.

Так друзья решили взять на себя и возложить на своих жен учительство.

Профессору решили поручить директорство школой. В дальнейшем преподавание детям начал логики и основ материализма.

Со временем на плечи Виктора должны были добавиться уроки по математике и физике, а на Сергеевы — химия и геология, о которой, оказывается, он знает совсем немало.

Но эти дела были только в нагрузку. Основными будущими свершениями они считали внедрение технологических совершенствований труда, строительство нормального жилья и фортификаций, изготовление грозных оружий защиты. И самое важное — создание всех политических атрибутов справедливого общества.

Все эти грандиозные задачи они собирались решать втроем в своей колонии.

А пока...

* * *

Сергей собрал на площади всех отобранных им одиннадцать молодых воинов будущей колонии. Потребовал им вооружиться до зубов и повел на поляну. Там он их расставил по росту в ряд, приказал по его зову всегда собираться в такой ряд и в таком же порядке.

Дальше они полдня выполняли его команды 'стройсь!', 'равняйсь!', 'смирно!', 'вольно', произносимые по-русски. Под конец, когда это все они делали автоматически, он их распустил по домам, приказав завтра с утра, чтобы стояли тут по команде 'стройсь'.

Сам же пошел к старшему кузнецу и озвучил волю Духа войны следующим образом:

— Во сне ко мне вновь явился Дух войны. Сказал, чтобы я передал тебе привет от него и еще передал, что он доволен старшим кузнецом руров.

Бедный кузнец так разволновался от такого сообщения, что Сергей стал тревожиться за его здоровье.

Успокоившись немного, он долго благодарил Сергея за благую весть и спросил: может ли быть еще полезен могущественному Духу?

— Можешь, — подтвердил Сергей. — Сделайте все вместе и быстро одиннадцать железных выпуклых кругляков. Я тебе нарисую на глиняной дощечке что и как.

Сергей изобразил крючки для ремешков, указал руками размеры небольших щитов и, не сдержавшись, потребовал установить по центру щита торчащий острый шип.

— Делайте, мастер, на совесть. Дух будет за вами поглядывать, — вдобавок и так напугав, он их покинул.

Когда Сергей подходил к дому, еще издалека заметил толпу возле него. Заинтригованный, он прибавил шаг и увидел, что толпа собралась поглазеть на десяток мужчин, столярничающих под предводительством Виктора.

Одни из них расслаивали пилой на полосы небольшое бревно, что стояло на крестовинах козлов. Двое поодаль энергично орудовали рубанками, выглаживая готовые полосы. Еще двое распиливали выглаженные в небольшие доски. А сам Виктор сколачивал тут же многоэтажные ящики без дна и приделывал к ним ручки и накидные петли.

Сергею стало ясно, что он варганит опоки для отливок. Значит, Федор завершил работу и принес их Виктору.

Сергей, соскучившийся по физической работенке, пристроился к распильщикам бревна. Но не успел он как следует разогреться, как поступила команда Виктора прекратить работы. Вроде, уже все готово.

— Все свободны! — отпустил публику Виктор.

Повернулся к Сергею с просьбой помочь дотащить опоки в кузницу.

Сегодня состоится одна из самых важных актов обучения. Сегодня молодым кузнецам впервые в жизни предстоит учиться сложной отливке по металлу.

Три высокие опоки поставили возле горна. А Виктор в каждую из них на подмодельные доски установил по валу с закрепленными шестернями. В самую широкую опоку установил вал с полуметровой шестерней на конце. В самой узкой оказался вал с шестерней фиксатора посередине. В третьем же оказался вал сразу с тремя шестернями в разных своих частях. Вот их формы необходимо было отлить, чтобы получить редуктор.

Тем временем, горнило уже было загружено под завязку и двое помощников остервенело налегали на меха.

Сергей и Виктор занялись вместе с Григорием заготовкой формовочной смеси, постоянно объясняя ему свои действия.

Сначала развели глину, слегка увлажняя и хорошо перемешивая, чтобы стала рыхлой и не имела комочков. Сергей постоянно проверял ее качество.

Когда глина была готова, они ее один к десяти смешали с просеянным песком, добавили немного толченого угля, долго тщательно перемешивали до однородности, а Сергей рассказывал Григорию, какой должна быть формовочная земля, чтобы отливки были удачными.

Когда Сергей в очередной раз, прощупав смесь на сохранение ею формы и разрушаемости, сообщил, что все готово, началась закладка смеси в опоки и установление по шестерням конусных деревянных выпоров. Литниками планировали использовать сами валы.

Самым сложным делом оказалось по диагоналям третьей коробки протягивать четыре перегородки из проклеенных бумаг, обтекающих контуры трех шестерен.

Федор уже перегородки точно вырезал, дополнительно проклеил для жесткости, и обмазывал салом. Но, все равно они замучались, пока их устанавливали, одновременно закладывая по бокам формовочной смесью.

По мере заполнения опок Виктор делал проколы в смеси, почти доводя их до шестерен. Это, чтобы имелись отдушины для выхода газов сквозь землю.

В конце все три опоки плотно утрамбовались, и оставалось только достать модели.

Откинув петли, они освободили формовочные смеси, а теперь три кубических монолита, от деревянных стенок и очень осторожно, буквально по миллиметру раздвинули третью по разрезам, как куски пирога. Удалили модели и выпоры, затем снова приставили куски пирога друг к другу. Оставалось поставить коробки снова на свои места и закинуть петли.

Металла в горниле хватало только на одну заливку. Поэтому им придется еще два раза его раскочегаривать, чтобы завершить работу полностью.

Сергей с тревогой смотрел на таящие мешки с металлом.

— Хватит? — кивнул он Григорию на них.

Григорий пожал плечами.

— Еще на одну точно хватит. А на третью... не знаю.

Сергей, недолго думая, выскочил из кузни и спустя немного вернулся со своим пудовым шестопером, сделанным из лучшей стали.

— Жаль их труд, конечно, но, возможно, это будет единственный выход, — сказал он Виктору, скинув оружие к мешкам.

А тем временем в горниле засиял жидкий металл.

Сергей дал последнее важное распоряжение Григорию.

— Лить необходимо, не прерывая поток. Это очень важно. И лить нужно достаточно быстро, но не бухать, а постоянной спокойной струей. Григорий, понял? Мы с тобой заливаем первую форму вместе.

Они вдвоем взялись за двуручный ковш с носиком слива, который еще недавно изготовили в другой кузне по спец. заказу Духа, зачерпнули его до краев, подошли к самой большой опоке и залили, как требовал Сергей.

Из выпоров брызнул металл прямо на пол. Опока загудела, задымила и, казалось, вот-вот развалится.

В помещении невозможно стало дышать. Жутко щипли глаза.

Все повыскакивали из помещения на свежий воздух. И это должно было повториться минимум еще два раза.

Дождались, когда проветрилось, вернулись к работе.

Кузнецы загружали горн новой порцией угля, а Сергей и Виктор отцепляли стенки отлитой опоки.

На свет явили отливку вала с самой большой шестерней из качественной стали. Ни одной раковины или недолива. Только удалить вытеки ножовкой, отшлифовать, отполировать немного, и одна деталь редуктора будет готова.

Виктор не мог наглядеться на их первое детище. Он никак не ожидал получить результат с первого же раза. Но получилось! Непонятно почему им так везет пока, но это было так.

До глубокой ночи они продолжали свои работы, пока на полу не оказались все три готовых вала. И металла хватило тютелька в тютельку вместе с выливающимся металлом из выпоров. Так что, Сергей сохранил шестопер в целости и сохранности.

Закалку зубьев шестерен произвели, пока металл не остыл. И радостный Сергей, обняв каждого работника, в отдельности отблагодарил за отличную работу. Ребята, не привыкшие к похвале, смущенно тупили взоры.

— Отдыхайте пока, — сказал им Сергей на прощание, и они потопали к себе.

— Считай, что сегодня мы получили билет на проезд в колонию, — говорил он по дороге Виктору. — Честно признаюсь, не совсем верил в твою идею с отливкой. Оставлял в душе место, что все сорвется у нас в пух и прах. Как здорово, что ты оказался прав.

— Лучше давай, пока не спится, отметим событие. Что скажешь?

— Не проблема, — засмеялся Сергей. — Жаль только, что профессор наверняка спит. А то бы и его пригласили на именины валов.

Друзья посреди ночи с трудом нашли Катю и Милу, заставили их, сонных и злых донельзя, пожарить мяса и не отпустили, пока те насилу не проглотили по глотку самогона.

Морщась и ругаясь, они пошли спать дальше, а друзья вдвоем устроили настоящий полуночный пир, потом долго болтали о всяких пустяках, пока сами тоже не уснули.

Но с утра вскочили совершенно выспавшимися, хотя после тяжелого напряженного труда поспать удалось не более трех часов.

— Я погнал на плац, — сказал после поспешного завтрака Сергей. — А ты пока проследи за шлифовкой. И что там еще им надо изготовить, пусть сделают.

— Только звездочка осталась. И барабан собрать, канавки нарезать под канат, — вдогонку объяснял Виктор.

Сергей по пути заглянул к старшему мастеру. Там выяснилось, что и кузнецы ночью не спали, выполняли заказ Духа войны.

Сергею стало совестно, что так нагло пользуется их наивностью. Дал себе слово, что больше таким способом с трудяг он не будет добиваться работ.

Потом от души поблагодарил их за тяжелый труд. Еще сказал, что пошлет за щитами воинов.

На поляне, ставшей временно плацем, Сергей уже издали видел выстроившихся в ряд по росту своих бойцов. С улыбкой подумал: интересно, сколько времени они так простоят, если не прийти?

Но подобный эксперимент он решил не проводить. А то еще действительно останутся тут навсегда из усердия.

— Равняйсь! — заорал он, будучи еще далеко от них.

Заслышав рев главнокомандующего откуда-то с небес, воины не только заровнялись, но заодно решили выполнить команду 'смирно'.

На всякий случай Сергей скомандовал 'смирно', а потом приказал своим воинам, бегом отправиться в кузницу, каждому забрать по щиту, потом оттуда бегом по своим женщинам, матерям, сестрам, но главное, каждый щит, чтоб имел по два кожаных ремешка. Как ими крепить к руке щит, он обещал тут объяснить.

Как они припустились к воротам, Сергей прилег в тени недоделанного идола на алтаре-горне и задремал. А когда открыл глаза, увидел своих воинов со щитами, тихо ожидающих, когда их кумир проснется.

Поворчав, что не разбудили, как пришли, он на каждом щите подтянул ремни под размер владельца, нацепил их каждому на правую руку, потому что тут в основном, почему-то, попались одни левши, и стал объяснять для чего это и как им нужно пользоваться в бою.

Несмотря на совершенную новизну снаряжения, воины мгновенно поняли его преимущество и к полудню уже легко ими управлялись. Недаром же отбирались тестированием.

Сергей разбил их на пары, приказал повернуть копья концами назад и пообучал их защите щитом при прямой атаке.

Воины впервые в жизни столкнулись с подобной отработкой боевых навыков.

По сей день у всех воинов руров был только один способ тренировать себя. Это идти в бой с врагом. Поэтому для некоторых она оказывалась первой и последней.

Интуитивно понимая, что главнокомандующий делает нечто очень для них полезное, они выкладывались вовсю и от души дубасили по щитам условного противника.

На одном из 'перекуров' бойцов, Сергей подобрал копье и внимательно разглядел его.

Простой черенок лопаты, а на конце сырая чуть-чуть заостренная железка, завязанная бечевой.

Сергей нахмурился.

Таких старейшин за уши надо таскать. И дал себе слово немедленно заняться перевооружением всего войска руров. И немедленно.

Ближе к обеду, он построил воинов по двое в строй и заодно, обучая бегу в ногу, погнал их к болоту.

Добежали до того места, где торчали вершки.

Сергей вытащил две основательно заржавевшие крицы, а бойцы слепили носилки, на которые их водрузили, и понеслись строевым бегом в поселение до самой кузницы старшего кузнеца.

Увидев бегущих к ним воинов, старший сам вышел за порог и удивленно посмотрел на Сергея, мол, новый заказ от Духа принес?

— Вот. Пусть эти куски неплохого металла будут у вас. А я сегодня же поговорю со старейшинами, чтобы наконечники копий наших воинов были сделаны отлично. Какой формы и насадки, я покажу позже. Кроме копий, все воины должны держать такие же щиты, какие ты сделал для моих воинов. Их можно готовить из простого металла, а эти крицы пустить только на наконечники. Тебе я все сообщил. А скоро ты увидишь какой формы должны быть наконечники. — Сергей собирался показать ему наконечник стрелы Виктора.

— Так повелевает Дух войны?

— Нет, — ответил Сергей. — Так приказывает их главнокомандующий!

С этими словами он повернул к Белому Дому.

Старцев он застал дремлющих после сытного обеда. Но его рык прямо от порога живо согнал с них сонливость. Они тут же превратились в единое слушающее правительственное ухо.

— Есть приказ... Духа! — Чуть не ляпнул 'Гитлера'. — Чтобы завоевать северные племена все наши воины должны быть хорошо вооружены. Поэтому, командуйте кузнецам немедленно начать изготавливать наконечники и щиты. Как это делается, они уже знают. Если хотите, чтобы мы победили северные племена, делайте все это немедленно.

Не дожидаясь их реакции, он резко развернулся и вышел к кучкующимся у входа своим воинам. Сергей не сомневался, что до исхода все воины поселения будут перевооружены.

— Завтра с утра, на поляну! — рявкнул он в их сторону и поспешил в свою кузницу, где уже должен был быть Виктор.

Когда вошел, Григорий и два его помощника усердно шлифовали поверхности отливок. Все лишнее с деталей уже было выпилено и выровнено. А Виктор на корточках прикреплял пружину к массивной стопорящей звездочке, надетой на одну из поперечин.

Увидев вошедшего Сергея, Виктор поднялся и с улыбкой возвестил о полном завершении основных работ.

— Остался только выточить деревянный цилиндр барабана. И всё готово.

— Так в чем проблема? Давай и его выточим сегодня, — предложил Сергей.

— Нужно будет завалить еще одно подходящее дерево. Пойдем, поищем пару дровосеков и айда в лес с топорами да пилами.

Пришли они к опушке в компании свободных от работы охотников и Виктор мерным жгутом принялся обмерять все попадающиеся на пути стволы лип.

Подобрал не скоро. Потом пошли трудиться лесорубы. Пока завалили, пилили нужную часть ствола, стало вечереть. Решили отволочь в кузницу, а обработкой и нарезкой заняться уже завтра.

— Я по утрам тренирую бойцов, — заметил Сергей. — Буду свободен к обеду.

— Сам справлюсь, — уверил Виктор. — К обеду приходи на смотрины готовой лебедки.

Не успели они перешагнуть ворота, как к ним подбежали наряженные цветами совсем молодой парень и девушка, на голове которой красовалась фата, наподобие тогдашней у Валентины Петровны. А может это она та самая и была, теперь передающаяся от невесты к невесте по негласной женской договоренности. Их сопровождала группа родичей и друзей.

Сразу стало понятно чего они хотят. Впрочем, роль свадебного генерала Сергею нравилась. А что? Есть повод поднять чарку за компанию со старейшинами. Заодно, выяснить чего они сделали в его отсутствие.

— А вас благословили наши старейшины? — наигранно сурово спросил он у молодоженов.

— Конечно, главнокомандующий! Как можно теперь без этого? — торопливо воскликнул жених.

Отправив полено с другими по месту назначения, они в подручку с женихом и невестой направились к идолу Марак, возле которого расстилались уже циновки.

Виктор сбегал за их незаменимым в таких торжествах огромным кувшином, в котором 'горьких слез' было еще достаточно для многих свадеб и водрузил его, на радость старикам, перед ними.

Вскоре собрались почти все поселенцы на пир.

Сергей провозглашал тост за тостом. Старики налегали в основном на выпивку. А все остальные угощались новомодным лимонадом профессора.

Уже темнело, и на стороне стали разводить множество небольших костерков. Веселье и не собирались прекращать.

Но она мгновенно прекратилась поневоле.

В поселение вбежали сразу несколько дозорных. Один был весь в крови.

— Нападение! — кричали они в один голос.

Глава 22.

В наступившем мраке даже звезды не светили за покрывавшими небо облаками.

Сергей вывел на поляну все воинство руров.

Ночного боя никто из них за свою жизнь не припоминал. Как можно воевать, если ничего не видно? Как отличить своего от врага? Что задумал их главнокомандующий не могли взять в толк ни старейшины ни сами воины. Но уже привыкли слепо ему подчиняться. Потому вышли по его приказу немедленно и при полном вооружении за ворота поселения, готовые делать все, что он прикажет. Даже вслепую.

А Сергей отобрал у старшего кузнеца все его припасы клинков, включая что были в загашнике, и роздал самым на вид крупным из воинов. В первую очередь своим одиннадцати отборным.

Он их обозвал неведомым им словом 'альфа' и назначил самого сильного на вид парня их главным.

Предыдущие пять групп построились привычно по порядку. И все их главные уже сами воткнули за головные повязки коротенькие ветки отличия.

То же самое он приказал сделать главному альфа и пристроил их первыми в ряду групп.

Оставались еще примерно пятьдесят воинов вне групп. Но он не стал терять времени в темноте заниматься и их группированием, а приказал всем им придерживаться за этими имеющимися группами и при надобности помогать в бою.

Как только приготовления такого рода завершились, Сергей со своим тяжеленным, шестопером, а рядом Виктор с новенькими, еще не попившими кровушку, клинками за спиной, бесшумно двинулись за проводником с факелом в руке.

Как стало известно, северное племя, так и не известное пока какое, выставило войско со стороны реки. Скорее всего, они ждут утра, чтобы продвигаться к поселению на захват.

Не было бы Сергея, руры сейчас тоже спокойно дожидались бы рассвета в своих домах. А с утра оказались бы вместе со своими женщинами и детьми в мясорубке бойни. Но Сергей был не из их мира, чтобы так стандартно вести себя. Он решил дать бой как можно дальше от поселения, не брезгуя никакими способами уничтожения живой силы врага.

Они продвигались в полной темноте за тлеющим факелом проводника. И потому первыми увидели стан, освещенный множеством костров. Уже различались фигуры воинов, пристроившихся вокруг огней. И видно стало одно единственное сооружение по центру этого полевого лагеря. Что-то вроде кибитки, покрытой кучей шкур. Только вместо колес, эта кибитка стояла на деревянных козлах.

Виктор сразу догадался что они видят, и поделился догадкой с Сергеем.

— Палатка их главного, — прошептал он. Но те его не услышали бы, даже он это закричи.

Сергей кивнул.

— Сам лично его расплющу, — зло бросил он. — А пока я буду прорываться в его логово, ты отвлечешь вон ту его охрану.

Он имел в виду шестерых воинов, плотно облепивших кибитку.

Сергей поднял высоко руку и махнул 'вперед!'. И они продолжили тихое приближение к стану врага.

Дошли до того расстояния, когда дальше было рискованно двигаться, чтобы не обнаружить себя.

Навскидку Сергей решил, что пришлых не больше ста пятидесяти человек. И с ним было, примерно, то же количество воинов. Значит, силы примерно равны. Но у руров было, все-таки, большое преимущество. У них сразу два героя, один из которых, к тому же, главнокомандующий.

Сергей поднял растопыренные пальцы над головой. Сразу к нему приползли шестеро главных групп.

— Действуем так, — стал он им объяснять тактику. — Альфа со мной атакует. Остальные пять групп расставляются по порядку и равномерно по всей длине стана. Поддержку по-быстрому распределите меж собой. Главное, одновременно со мной и громко крича, как можно быстрее добегаете и пробегаете стан до самой воды, и тут же поворачиваете назад сюда. А дальше — во мрак.

В бой старайтесь не ввязываться. Сейчас будет важно только добежать и прибежать обратно. Понятно?

Все шестеро энергично кивнули, хотя совершенно не поняли к чему это.

— Предупредите всех: в бой не ввязываться и не останавливаться.

Они расползлись по своим группам, а Сергей обратился к Виктору.

— Смотри, друг. Не вздумай рисковать. Тебе нужно просто отвлечь охрану на минутку, пока я зайду в гости к их главному. Как попрощаюсь с ним, так сразу беги за воинами. Я буду бежать за тобой.

После, он повернулся к главному своей команды альфа.

— Сейчас вы продемонстрируете, как научились щитами орудовать. Ваша цель помочь Виктору, а не мне. Что он будет делать, за ним повторяйте. Поэтому, копья оставляйте тут и берите в руки ваши клинки.

Тот тоже отполз, чтобы передать остальным команду главнокомандующего.

А Сергей все выжидал. Нужно было дать время подготовиться остальным.

Наконец, он решил, что прошло достаточно времени на подготовку к необычной атаке и поднявшись во весь свой огромный рост, завопил так громко, как только он мог это сделать, и стремглав кинулся вперед.

Виктору удалось прямо перед станом несколько обогнать друга и первому добежать до кибитки главаря.

Параллельно их бегу неслись на врага почти ровным рядом, орущие во все горло, остальные их воины.

А в стане в это же время началась невероятная паника. Непривычные к ночным атакам воины этого мира, никак не могли ожидать такого нападения. Даже посты из-за этого никогда не выставлялись на ночь.

Враг очухался только в последний момент, вооружаясь кривыми саблями, что было в основном на вооружении этого племени, они попытались создать что нибудь вроде оборонительного порядка среди своих рядов. И были огорошены, когда нападавшие пробежали дальше, не обращая на них внимания. Словно, не с ними пришли сражаться, а с невидимыми за их спинами. И они невольно потрусили за бегущим к реке противником.

А тем временем Виктор уже добежал до телохранителей, сходу полоснул первого же из них поперек живота и понесся кругами вокруг кибитки. Следом мчавшаяся альфа, четко повторила его прием, и тоже, по разу чиркнув по ком попало из врагов, пустилась в хоровод.

Оставшиеся в живых пятеро, заливаясь кровью из ранений, нанесенных командой альфа, попыталась нагнать их.

Сергей добежал до цели почти одновременно с этими событиями и одним ударом пудового шестопера снес ближайшую опору постройки с главарем.

Кибитка рухнула на землю и рассыпалась по кускам, обнажив полураздетого коренастого бугая.

Люто сверкая глазками, он озирался по сторонам, не очень соображая, что, вообще, сейчас тут происходит.

Сергей, полностью лишенный всяких рыцарских принципов, просто подскочил к нему сзади и страшным ударом превратил голову главаря в неузнаваемое месиво.

Тут же завопив Виктору 'назад!', с теми же воплями что бежал сюда, понесся обратно.

Воины тоже четко выполнили свою отвлекающую задачу.

Добежав до вод реки, не останавливаясь ринулись назад, по пути цепляя на копья зазевавшихся из врагов.

Те по инерции продолжали еще трусить за ними, ничего серьезного не предпринимая. И оставили погоню только тогда, когда противника уже не стало видно во мраке ночи.

Сергей снова стал на прежнюю позицию и опять подозвал главных своих групп.

Первый же его вопрос был о потерях. Те перечислили, и Сергей вывел общее число: шестнадцать раненых и двое убитых из пяти групп. Об остальных потерях из не рассортированного воинства он не мог пока узнать.

Сергей приказал всех раненных вернуть в поселение, а остальным так же, как и в первый раз занять позиции для атаки. Но на этот раз нападать без единого звука и драться, пока он сам не даст команду отступить.

— Нужно прижать их к воде.

Опять главные групп растворились во тьме, чтобы подготовить своих к решающей атаке уже по новым правилам главнокомандующего.

Полчаса Сергей дал воинам немного отдохнуть после быстрого бега туда и обратно и снова занять позиции.

Воздух медленно осветлялся. Виктор глянул на свои 'командирские'. Было уже половина пятого.

Тут Сергей во второй раз за ночь поднял свое войско в атаку.

Беззвучно и стремительно потекла шеренга со вскинутыми копьями поперек стана врага.

Сергей, а рядом Виктор повели свою команду за собой с поднятыми щитами и клинками, готовыми пролить вражью кровь.

В первой атаке его отборные воины сразу оценили преимущество нового снаряжения, что спасло их всех не только от смерти, но даже и от любых ранений. Зато сами, на торчащие колья щитов, уже насадили не одного бегущего врага.

Молчаливая атака дала свой неоценимый результат. Снова враг не догадался о нападении, пока нападавшие не оказались почти рядом.

Сергей и Виктор разошлись пошире друг от друга. Что-то вроде неоговоренного соревнования получилось. Рядом с ними изувеченных трупов было уйма, и они все прибавлялись.

На каждого в отдельности зарезанного его клинками, Сергей одним ударом клал нескольких.

Воины, видя такое происходящее сразу в двух местах поля сражения, свои возликовали, а их противники приуныли. Плюс, смерть вождя полностью деморализовал их, отбил желание завоевывать чужое поселение.

Теснимые к реке, они не выдержали и бросились бежать к воде. Побросав все железное, они кидались в реку, пытаясь живыми доплыть до другого далекого берега. Хоть и мало было шансов доплыть, но остаться на суше означала для них неминуемую смерть. Приходилось рисковать.

Воины Сергея, наконец-то, остановились, переводя дух. Остатки врагов уплывали во тьму от них подальше.

Постепенно приходило осознание окончательной разгромной победы.

Оттирая кровь с лиц, и свою, и чужую, на их губах возникали кривые улыбки презрения к позорно удиравшему агрессору.

А Сергей, высоко задрав над головой окрашенный красным шар шестопера, во все горло закричал:

— Мы победили!

Виктор тоже радостно вскинул окровавленные клинки. А за ним их жест повторили сначала бойцы альфа, а затем постепенно и все их войско.

Сергей быстрым взглядом оценил чем его войско вырывало тяжелую победу. Почти у всех были голые палки без наконечников или смятых так, что их и не узнать.

Крики оглашали все побережье реки. До рассвета они носились и поздравляли друг друга с победой. Потом, тесной толпой сбившись вокруг обожаемых своих героев, долго кричали им слова восторга.

Наступало долгожданное утро.

Воины подсчитывали потери. И их оказалось немало. За две атаки погибло двадцать два воина и более сорока раненных. Их плетенки, оказывается, практически не выдерживали ударов северных сабель. Сергей догадался, что тем откуда-то ведом секрет высокоуглеродистой стали и способа слоеной ковки. Иначе не объяснить столь большое количество пробивания довольно прочных жгутов. Поэтому, он сразу дал команду воинам собрать сюда все брошенное врагом оружие.

Воины кинулись исполнять приказание.

Он дождался, когда воины выгрузили возле него трофейные сабли, и дал команду каждому навесить на себя по одной из них. Удивленно переглянувшись, мол, зачем нам их вражеское оружие, они безропотно выполнили его приказ.

Сергей взял в каждую руку из оставшейся в куче по сабле и чиркнул их друг об друга. Брызнули острые нити искр, с утолщениями в середине и на конце. И еще он обратил внимание, что звездочек в искрах немного. Стало ясно, что металл в его руках совсем неплохой.

Пришла пора погребальных костров павших своих товарищей. На берег натаскали много дров. Сложили целую гору из них. А поверх уложили двадцать два поверженных защитников руров при всем вооружении.

Вспыхнул огромный костер, озарив сумерки рассвета. И все молча дожидались пока не догорит последний уголек.

— Всё! — громовым голосом дал им последнюю команду Сергей. — Забирайте эту кучу сабель тоже, и вперед, в поселение.

Через пару часов их встречала у ворот ликующая публика во главе с неизменной пятеркой старцев, неустанно воспевающих своего нового небесного благодетеля и спасителя, Адольфа Гитлера.

Колонна воинов торжественно прошествовала до площади, где бросились их обнимать и поздравлять с победой все, от мала, до велика.

Сергей и Виктор оказались в центре всеобщего ажиотажа. Их все тискали и поздравляли. Но больше всего им сейчас хотелось просто оказаться в своем доме и как следует выспаться. Им было не до великого пиршества, которое норовили организовать немедленно в честь их сокрушительной победы над северным племенем.

Но как можно отказаться, если вокруг столько энтузиастов праздника. И какое же это празднование, если герои этой войны пошли спать.

Пришлось им совершить над собой насилие и все же поучаствовать.

Быстро вернули на площадь циновки и угощения. Опять завалили всем, что можно было есть. Виктору тоже пришлось еще раз притащить кувшин.

Сергей поднялся и предложил позвать жениха и невесту, чтобы заодно завершить и прерванную свадьбу.

Невесту нашли быстро, но она была, почему-то, растерянной.

— А куда сбежал твой муж? — пошутил Сергей, наливая из кувшина старикам самогона.

— Он с вами не вернулся, — тихо проговорила невеста, но в ушах ее слова прозвучали как набат.

— Что?! — начал вставать с места Сергей. Глаза его тихо-тихо наливались кровью. — Что ты сказала? — повторил он грозно.

Наступила гробовая тишина. Всем стало ясно что именно произошло. А Сергей стоял с полной пиалой и не знал что дальше делать.

Он, молча, опрокинул одним махом целую пиалу самогона и с силой швырнул ее далеко за застолье. Потом, перешагивая через сидящих гостей, вышел с площади и понуро направился к себе в дом.

За ним стали подниматься остальные. Все молча стали расходиться, пока на площади не осталась одна плачущая невеста.

Виктор, когда вернулся, застал Сергея мрачнее тучи, что забросила их сюда.

— Во всем виноваты эти долбаные старики! — процедил сквозь зубы Сергей. — Было бы у них нормальное снаряжение, жертв было бы на порядок меньше. Может, тот парнишка сейчас досправил бы свадьбу... И зачем я не оставил его тут...

— Не убивайся понапрасну, — попытался Виктор успокоить друга. — Того, что случилось уже не исправить. Думаю, мы еще не раз столкнемся с подобным в этом мире.

Сергей еще некоторое время прошагал из угла в угол, потом лег на шкуры, отвернулся к стене и, наверное уснул. А может еще продолжал лежать без сна, невольно виня и себя в смерти того, незнакомого им по сути, жениха.

Виктор тоже пристроился на шкуре, закрыл глаза. С камнем на душе нескоро уснул.

* * *

Проспали долго. Практически, сутки, потому что рассветало утро следующего дня.

Проснулись с опухшими глазами и при паршивом настроении, но хорошо выспавшись.

Молча позавтракали и, не сговариваясь, прошли сначала к Григорию в кузню.

Там обнаружили все три тщательно отшлифованных шестеренчатых валов, стоящих в углу, возле раскочегаренного горна. Сам Григорий с Пашей завершали ковку уже второго граненного двухметрового отводного блока, а Саша в отдалении шлифовал колеса роликов для них.

Поздоровались с ними, и вновь взялись за прерванные дела.

Все вместе собрали боковые стороны корпуса лебедки, пробили деревянный барабан под крестовой вал, закрепили его дополнительными штырями.

Началась сборка редуктора и барабана.

Поставив валы концами в специально сделанные втулки на боковых стенках средней и одной из крайних трапеций, а катушку — во втулки между средней и другой трапецией так, чтобы крестовой вал вошел в прорези ведомого вала с самой большой шестерней, они всю конструкцию затянули тремя поперечинами, со звездой на верхней перемычке. Подпружиненная звезда села на стопорную шестерню, не давая валу вращаться в обратном направлении.

Оставалось гайками затянуть резьбу на концах поперечин, чтобы конструкция стала намертво жесткой. Для надежности посадили контргайки.

На ведущий вал закрепили рычаг с вращающейся деревянной рукояткой.

Теперь можно было, использовать эту конструкцию как токарный станок, чтобы снимать лишний слой с деревянной катушки барабана, получить заодно ее отцентровку.

Последним вдоль катушки нужно было ровно подавать резак с концом в форме канавки под канат. Для этого Виктор заказывал железный рельс с перпендикулярным ходом такого резака. Теперь пришла пора попробовать его в деле.

Рельс закрепили на полу строго параллельно лапкам лебедки, один из помощников получил команду равномерно вращать рычаг, а Виктор занял позицию с резаком.

Помощник завращал рычаг и катушка немедленно тоже стала вращаться.

Виктор сначала подавал резак, чтобы снять стружки. Час работы и бой ее неоцентрованности пропал. Можно было начинать резать канавку.

Теперь Виктор подавал другой резак, который вел по рельсу так, чтобы каждый прорезывающийся виток канавки ложился рядом с предыдущим.

Работа была нудная и долгая, потому что необходимо было по многу раз ее повторять, все больше углубляя канавку.

Работу остановили только тогда, когда глубина канавки должна была позволить в нее лечь диаметр каната.

Виктор посмотрел на часы. Время было за полдень.

— Все готово, — отрапортовал он Сергею. — Лебедка готова работать по назначению. Только конец каната закрепить осталось.

— Пошлем за ним или сами пойдем? — спросил Сергей.

— Прогуляемся.

— Подожди немного. Тут осталось недоделанное дело.

Сергей повел Виктора за собой на площадь, где до сих пор под охраной ворот громоздился военный трофей. Необходимо было им заняться.

Сергей у охраны узнал, что его альфа с утра тренируется на поляне.

— Молодцы какие! — восхитился Сергей. — Сами проявляют инициативу. Давай тогда, Витя, сначала перетащим сюда канат, а потом я тут поручу кое-что.

Они вышли на поляну, где их воины сами разбились на пары и интенсивно тренировались в атаке и обороне со щитами и клинками.

Увидев своего командира, они тут же прекратили спарринг и выстроились в ряд, чем вызвали на губах Сергея невольную горделивую улыбку.

— Научить бы их говорить по-нашему, — мечтательно заметил он.

— Успеем, — заверил Виктор. — Нам бы только попасть на свое место. Там все сделаем как надо.

Сергей опять построил свою рать подвое и, заняв с Виктором место первой пары, строевым бегом погнал в сторону болот.

По самим болотам, конечно, медленно прошли, и гуськом, до заветной долины, к заваленному на землю драконовому дереву, с торчащими из воды огромными дугами корней.

Шестисотметровая канатная бухта лежала на прежнем месте, засыпанная корой и ветками. Они живо растянули сложенный пополам сванг-переросток в струну по всей долине и разрезали его посередке. Потом, половину снова сложили пополам и опять разделили посредине. Получились два нужной длины сванга и один двойной длины.

Сергей скомандовал у этих кусков свангов оголять жгуты, а упругие оболочки обрезать по длине копья.

Он задумал этими трубками покрывать древки копий воинов руров, чтобы смотрелись не просто, как черенки, и удобнее было бы их держать. Да и не лишне, чтобы завораживали врага необычным ярко-зеленным блеском.

Оставшиеся оголенными жгуты вновь скрутили бухтами и пристроили на сложенных, вроде носилок, ветках. За них взялись по паре воинов, остальные распределили меж собой трубки, и процессия повернула обратно в поселение.

У ворот обрезанные зеленые трубки образовали вторую кучу, а жгуты понесли в кузницу Григория.

Там Виктор остался вместе с кузнецами изготавливать крепежную скобу и заняться сборкой подъемной платформы. Сергей же вернулся к воротам, повелел охраняющим там воинам передать каждому охотнику, кто пройдет здесь, брать из кучи по сабле, если еще не имеет, и по куску трубки, чтобы украсить свое копье. А своим воинам наказал:

— Завтра с утра каждый из вас заходит к старшему кузнецу за наконечником, а его клинок возвращает. Наконечник крепит на древко, покрытое вот такой трубкой. Потом на поляне строитесь в ряд и ждете меня. Всем ясно?

Воины, кивнув разошлись.

Глава 23.

Дни становились все холоднее.

Уже без шерстяной подкладки под туникой никто не выходил из дому.

Головы покрывали и мужчины и женщины одинаковыми круглыми, как горшки, колпаками. А на зеленые струйки стен своих домов стали развешивать множество шкур.

Женщины начали плести более тяжелые и плотные мокасины. И еще стали появляться на улице люди, в основном дети, в накидках с шерстяной подкладкой, вроде утепленного пончо.

Все наши попаданцы следовали местному традиционному одеянию, кроме Виктора.

Он продолжал выделяться из толпы своей синей спортивной формой. Правда, сильно полинявшей под солнцем нового мира и потрепанной местами до дыр. Но принципиально продолжал носить только ее, нежели их, по его мнению, нелепую одежу. Решился добавить только накидку с теплой подкладкой. Да и то только, когда сильно веял прохладный ветер или шел дождь.

За несколько дней произошли два главных в их нынешней жизни изменения.

Вся местная рать, по совместительству охотники, перевооружилась, и действительно приобрела не только более грозный вид, но и обрела реальную убойную силу оружия. В последнем деле помогло еще то, что, когда Сергей обучал своих воинов по утрам тактическим приемам коллективной обороны и коллективной атаки, все свободные от добывания пищи охотники приходили на поляну обучаться вместе с его командой.

Сергей с удивлением замечал развитую способность у местного населения слету схватывать новое. Во вторичном повторе практически никогда не бывало нужды.

Второй главной новостью стала, полная готовность необходимого оборудования и шмоток для окончательного исхода.

Друзья несколько дней морально готовились к старту, постоянно перебирая список пунктов необходимого, на случай, если что забыто. Но, вроде, все учли, даже кучу железных полос и кругляков, скоб, втулок и прочего, что могло пригодиться, пока нет собственной кузни. Не забыли и договориться со старейшинами, что пока зима, еженедельно поставляют к подножью скалы продукты питания на тридцать девять человек. Они учли также, что им понадобится жилье у подножья на несколько дней до завершения подъема всех и всего, а затем на вершине, пока не окажутся на том обетованном плато, и приготовили пятнадцать сборно-разборных деревянных конструкций вигвамов, покрывающихся шкурами извне и изнутри. Получалось большущее количество тяжеленных тюков и изделий, которых самим колонистам было бы тяжко донести до пункта назначения. Пришлось просить у старейшин сделать дополнительное одолжение, и организовать им еще носильщиков до скал. Но те были готовы на все, лишь бы лишний раз угодить могущественному Духу.

Друзья решили отправляться в путь на следующий день сразу после полудня. Сергей объявил во всеуслышание, чтобы все были готовы, и в назначенное время собрались на площади.

В эту ночь совсем не спалось в ожидании исхода. Они переживали не столько за свое будущее, сколько за тех, кто им доверил свою жизнь. А это для них была гораздо более тяжкая ноша, чем вес собранных тюков.

На следующий день и Сергей, и Виктор в последний раз в этом поселении переоделись в свои доспехи, и пошли прощаться со всеми своими хорошими знакомыми и друзьями, остающихся в поселении.

Особенно тягостным оказалось прощание с Валентиной и Семеном.

— Ну что я могу вам сказать на прощание? — со слезами на глазах сказала учительница русского и литературы. — Да поможет вам Бог!

Семен же просто обнял их крепко и пожелал больших успехов в начинаниях.

На площади уже толпилось население.

Мужчины и женщины с завистью посматривали на избранных счастливцев. А когда Сергей всем остававшимся крикнул, что вскоре, со следующих теплых дней, каждый желающий сможет переселиться к ним, если примет их уклад жизни и подчинится строгим правилам Духа войны, взорвалась восхищенными криками.

Друзья поняли, что приходит конец правлению немощных старцев.

Кто останется? Неужели только Валентина Петровна со своим мужем? Да куда она денется? Будет там, как миленькая, и согласная на их категоричное условие.

Все тюки уложили на прочные настилы и на два будущих подъемника. Всего оказалось пятнадцать носилок. Поэтому, их сопровождало до скал почти все свободное мужское население.

Здесь же на площади друзья впервые увидели Дульсинею Федора. Она оказалась кудрявой миленькой девушкой, скорее даже девочкой. В общем-то, и сам Федор совсем недавно был еще мальчиком.

Федор, стоя рядом с Сергеем, не мог оторвать от возлюбленной глаз, а щеки сияли румянцем. Виктор с ухмылкой подмигнул ему, чем загнал бедного влюбленного еще больше в краску.

Наконец, началось торжественное шествие под аркой ворот, украшенной клыком убиенного гронда. А в спину все прощально кричали и махали руками со старшинами во главе.

Они прошли по поляне мимо каменного снеговика, временно исполняющего обязанности Адольфа Гитлера, вступили на тропу и, с множеством придорожных привалов, в наступивших сумерках достигли подножья громадных скал, где впервые спустился, а точнее, навзничь грохнулся, Виктор.

Теперь состоялось прощание с носильщиками, которые отказались ожидать утра здесь, по соседству с могущественным Духом.

Колонисты остались одни наедине со скалами, с их будущим домом и защитой.

Решили здесь же развести костры, установить новенькие вигвамы, и ждать наступления рассвета.

Небо к ночи полностью очистилось от облаков, над головой засверкала звездная россыпь. Магию панорамы дополняла громадина мрачных каменных мегалитов, почти полностью загораживающих обзор спереди.

Друзья видели смятение в лицах своих колонистов. И им пришлось рассказывать много всякой смешной чепухи, чтобы вновь поднять дух, подавленный соседством мрачных скал.

На рассвете, сразу после того, как позавтракали, Виктор решил в одиночку начать взбираться на вершину. И только потом, с канатной страховкой, должен был взобраться туда же Григорий. Они вдвоем должны были устанавливать лебедку и опорную балку, в то время как Сергей будет командовать у подножья и следить за нужной очередностью погрузки подъемника. Сергею предстояло самому последнему подниматься.

Они от каната отслоили тонкую бечеву на всю его длину, которым Виктор сразу обвязал свой пояс, нацепил на кроссовки одну из двух пар 'кошек', специально изготовленных Григорием по своему и Виктора размеру обуви, и двинулся к скале.

Камни еще были влажные от росы.

Виктор задумался: ждать или не ждать пока солнце прогреет, но потом решился лазить прямо сейчас.

Все внизу стояли с задранными головами, напряженно следя за восхождением Виктора.

Вот и пришлось ему еще раз карабкаться по камням. Хотя тогда, с ужасом спускаясь с них, думал, что ни одна сила его больше не заставит взбираться по скалам. Видать, мы предполагаем, а Мироздание, все-таки, само располагает.

Осторожно, но заметно легче за счет острых 'кошек', да еще наверх, а не вниз, Виктор за час, все же, добрался до вожделенной вершины. Прямо на то место, откуда тогда решился на спуск.

Оттуда он помахал друзьям у подножья и, сняв с себя бечеву, стравил ее вниз.

Там к его концу привязали конец каната, и Виктор подтянул его к себе.

Настала пора Григория. Он очень боялся этого восхождения, но не подавал виду.

Сергей надежно обвязал конец каната на его талии и он, тщательно цепляясь 'кошками' еще у подножья, при натянутом канате, медленно пополз по камням вверх. Хотя очень скоро, по ходу освоил навыки альпинизма. Стал взбираться так быстро, что страховочный канат уже постоянно провисал.

Он тоже оказался рядом с Виктором и очумевши оглядывал открывшийся впервые ему вид с такой невероятной высоты.

Но Виктору было не до красот. Надо было еще многое успеть сделать.

Сергей, тем временем, закреплял к концу каната отводной блок, тщательно обвязанный толстыми шкурами, чтоб не помялся об выступы камней, и мешок с молотом и клиньями.

Поднимали эту тяжесть уже вдвоем.

На скальной вершине выбрали такую площадку, чтобы с его обоих концов, в сторону теперешней стоянки и в сторону угла плато можно было бы надежно закрепить по отводному блоку, а между ними в центре установить саму лебедку.

Такое место нашли чуть в стороне от уровня стоянки. И теперь тем, кто остался внизу, еще придется таскать готовые тюки метров на пять, чтобы их грузить на подъемник.

Для надежности блок вколотили клиньями в камень в целых полметра. Таких клиньев внизу было в необходимом количестве.

Ролик блока торчал достаточно далеко от выступов скалы, чтобы подъемником не цепляло.

Теперь этот запасной канат должен был тянуться через ролик, что резко увеличивал скорость подъемника.

Много времени спустя, все детали лебедки были возле Виктора и Григория.

Они приступили к сборке.

Лебедочный барабан должен был оказаться строго между забитым опорным блоком и еще планируемым, чтобы канат лебедки можно было протянуть по перпендикуляру к обоим роликам.

Сборка лебедки завершилась закреплением ее в камень девятью клиньями.

Виктор забросил крюк на конце каната от барабана на ролик и, отцепив ступор, отпустил его донизу.

Как тут выяснилось, расчет длины на глазок оказался с запасом. На барабане осталось еще метров пятнадцать, шестнадцать лишнего каната.

Внизу перетащили подъемник к крюку, за который зацепили скобы уже с четырех концов канатов подъемника.

Как заранее спланировали Виктор и Сергей, первым подали наверх четверых мужчин. Они должны были наверху поочередно заменять Виктора и Григория на рычаге лебедки.

Он пополз наверх тягуче медленно, но зато, с постоянством и надежно.

Спустя долгих два часа и более, подъемник, наконец-то достиг края вершины. Зацепив, специально заготовленным крюком подъемника за выступ на начале опорной балки, новоприбывшие подтянулись к краю вершины и выгрузились на нее.

И вновь та же очумелость в глазах невиданной доселе головокружительной панорамой.

Вторым рейсом поползла платформа уже с несколькими разобранными вигвамами и инструментами.

Планировалось: часть, что успеют до ночи подняться наверх будут ночевать прямо на вершине, а остальные внизу до следующего утра. Поэтому, свободные от вращения рукояти мужчины собирали неподалеку вигвамы и складывали рядом поднятые снизу дрова.

Как прикинули еще внизу, требовалось минимум шестнадцать ходок, чтобы все имущество и всех собрать на вершину. И на этот подвиг должно было потратиться минимум три дня беспрерывной работы лебедки. И еще два дня, чтобы спуститься также на то плато.

До того как стемнело наверху оказались еще четверо мужчин и треть легкого снаряжения.

Решено было остановить работы до следующего утра.

На их счастье и эта ночь оказалась с ясным небом и полным штилем.

На вершине, впервые за тысячелетия существования этих скал, вспыхнули костры.

Наверняка сейчас их видят в поселении руров и живо обсуждают, как за это деяние будет их еще лучше защищать от врагов Дух войны.

Блажен, кто верует!..

Сергей внизу не терял времени даром. Первое, что он сделал, подвел сконфуженного Федора к его красотке и заявил ей:

— Знакомься. Этот парень будет твоим мужем.

У Ларугини отпала челюсть. Она испуганно поглядывала то на Федора, то на Сергея, не зная что и думать.

— Я ведь избрана Духом, — наконец, сумела пролепетать она. — Так мне отец сказал.

— Ну да, ну да, — ухмылялся Сергей. — Он передумал. И велел тебе стать женой этого талантливого молодого человека. Так что, валяйте в сторонку и обсудите, какую хотите свадьбу, чтобы я вам сыграл в первый же день там, — он показал на вершину.

Он их, буквально, силком заставил взяться за руки и отойти подальше от него. И тут же задумал начать пропаганду атеизма среди оставшихся с ним женщин.

Он рассчитывал, и не без основания, что Катя с Милой в этом ему могут помочь.

По его команде вся женская половина молодой колонии собралась вокруг его костра. И он несколько часов кряду, до хрипоты пояснял им бессмысленность их нынешней веры в духов.

Что получилось в результате, он так и не понял. Выяснение этого и закрепление результатов он поручил жене и Миле, а сам отправился в свой вигвам отсыпаться от этих праведных дел.

А мужчины на вершине продолжали бодрствовать, очарованные красотой близкого звездного неба. Виктор тоже любовался им, только лежа несколько в стороне от костра, чтобы свет его не мешал взору.

Тут его сонный взгляд периферией зоны видимости засек затмение целых куч звезд. Насторожившись он угадал, что это очередная встреча с неведомой махиной, парящей на невероятной высоте.

Внутри все сразу же сжалось в комочек. И он, застыв, различил круги, выписываемые неизвестным существом прямо над ними.

Потом это нечто с огромной скоростью рвануло за горизонт и все стало как прежде.

А на рассвете работы возобновились вновь.

Из перетащенных вверх деревянных брусьев за этот день сложили над лебедкой навес, рядом еще небольшую будку с двумя завешанными шкурами входами, один из которых соединялся с входом хорошо утепленного вигвама. Тут же сложили из камней небольшой очаг для готовки пищи.

Эти все приготовления предназначались для дозорных. И будут временно такими, пока колонисты не обоснуются основательней на новом месте.

До темноты уже почти весь груз был доставлен на вершину, и теперь штабелями собранный у другого отводного блока ожидал повторную загрузку на второй подъемник.

К утру следующего дня погода вновь стала портиться. Тучи накрыли небо. Чаще стало моросить.

Конечно, сейчас бы забиться под теплые шкуры с веселой компанией, но останавливать работы никому не приходило в голову. Она кипела постоянно.

Когда весь груз оказался на вершине, пришла пора воспарить лучшей половине человечества.

На это ушло еще семь часов вращения ручки рычага, пока по пять женщин за раз не оказались на вершине все, кроме Сергея. Его массу с девушками вместе не рискнули сажать на подъемник. Поэтому, уже в последний раз, за ним спустили этот подъемник индивидуальным транспортом.

Спустя еще два часа и Сергей оказался в состоянии восхищения открывшейся ему панорамой.

— Всё! — объявил Виктор. — Продолжим завтра. А сейчас устроим самую оригинальную свадьбу.

От этого заявления Федор и Ларугини зарделись и плотнее прижались друг к дружке.

Действительно, кто в этом мире может похвастаться свадьбой на вершине высоченных скал в компании множества друзей? Да, никто!

Очаг был всего один. Поэтому, на циновках разложили только закуски. Но ее было так много, что никому и в голову не пришло, что свадьба проходит без должных угощений.

Сергей, уже привычно преобразился в венчающего, Катя и Мила — в свидетельниц невесты, а профессор и Виктор — в свидетелей жениха.

Под мелким моросящим дождем все встали кольцом вокруг смущенных молодоженов, а рядом с ними их свидетели.

Сергей не мог свои торжественные слова клятвы произносить по-русски, потому что во-первых невеста пока не знала язык, да и большинство присутствующих тоже. А на их языке, боялся, что так торжественно не получится. Но, тем не менее, перевел про себя как мог и приготовился к венчанию.

— Дорогая невеста, — начал он, когда все уже окончательно намокли. — Сначала позволю себе преподнести тебе свадебный подарок: новое имя. Отныне ты будешь зваться Лариса. Запомни его на всю жизнь с Федором.

После произнес перевод стандартного текста клятвы и их заставил торжественно повторять.

По окончанию, не обращая внимания на дождь, все расселись вокруг циновок и в смехе и веселье угощались закусками. И никому не хотелось сбежать под шкуры пустых вигвамов.

Только к полуночи все поднялись с земли и проводили молодоженов до отдаленно стоящего вигвама и только после этого разбрелись по своим местам ночевки.

Усталые и мокрые, они крепко спали в эту ночь на невероятной высоте.

* * *

С утра молодоженов еще долго не было видно.

Но сейчас было не до них. Нужно было отцепить подъемник, а крюк каната подвести к другой платформе, уже на ту сторону скалы.

Честь первому ступить на обетованное плато, было предоставлено, как самому уважаемому и старшему из всех, профессору с грузом вигвамов и инструментов.

Начался первый спуск на плато.

Он длился полтора часа, пока снизу не раздался окрик, что он на месте.

К вечеру половина груза и все мужчины тоже были уже на плато.

Настала очередь женщин. Но успели до темноты спустить только пятерых из них. Оставшийся груз и остальных должны были по идее уже завтра доставить на место и спуститься самим друзьям.

К Сергею подошел Федор. Он страстно прижался к его необъятной груди.

— Я вечно буду тебе служить! — говорил он не своим голосом. — Ты сделал меня самым счастливым человеком. Как я смогу тебя отблагодарить?

Сергей довольный улыбался и отечески трепал кудри парнишки.

— Если хочешь меня отблагодарить, — сказал Сергей, — то учись как следует всему, что тебе будем мы объяснять. Особенно тому, что будет объяснять Виктор. Ты непростой человек, Федор. Ты сделаешь еще важные дела. На тебя мы возлагаем большие надежды, дорогой. А пока иди и отдыхай. Внизу будет много трудных дел.

Отправив его к себе, они сами тоже решили, что не мешало бы выспаться.

А как начался рассвет, Виктор снова проверил состояние лебедки и дал команду продолжить отправку.

И вновь пополз подъемник вниз вверх.

Наступила очередная ночь с дождем и холодным ветром.

Все оказались уже на плато, кроме Виктора и Сергея.

— Ну, что? Спустимся? — спросил Сергей.

Виктор покачал головой.

— Пусть сегодня без нас побудут. Мы будем заодно первыми дозорными колонии.

А завтра поднимем сменщика и спустимся сами.

Ты не забыл, что с нашим спуском на плато начнется первый День здешнего календаря?

Конец первой части.