Бой местного значения

На "опередившем свое время" скрестились десятки недружелюбных взглядов, померещились оскаленные клыки и поднятая дыбом шерсть — надо было бы вмешаться, но ситуацию спас докладчик.

— Нет, тактическая задумка состояла в другом. Сразу за первой линией, под прикрытием щитов заканчивалось спешное возведение "стерни", по моим прикидкам — тоже первой за обозримый исторический отрезок. "Стерня", дошла до наших дней, практически без изменений — отпиленный под острым углом хлыст дает одновременно сразу два острых конца, половина или чуть больше кола (общей длиной в аршин) в земле, остальная торчит наружу. Колья установлены рядами с интервалом в аршин, поларшина между соседними рядами, в шахматном порядке. Спутывались между собой они веревками и конфискованной со складов "кольчужной" проволокой. Как видите, отличия от современного заграждения действительно минимальны. Замаскировано все было разбросанным сеном.

Прикрывал это "поле смерти" установленный на правом фланге, между первой и второй линией, огнемет — переоборудованная пожарная машина. Он же должен был прикрыть строй от обстрела со стороны оврага — от факела направленного сверху вниз укрыться там было негде. Чтобы не вызвать пожара и дыма, который мог помешать собственным лучникам, рядом стояла специальная бочка с водой на телеге — тушить.

Перед строем были разложены несколько рядов, по разным источникам от трех до семи, "чащи" — не первые в мире — рогатки и прочие заграждения от конницы были известны, но "быстро-сборной" вариант, с морским узлом посередине кола, был применен явно впервые. Из новшеств — две веревки разной длины, первая явно будет оборвана при натиске, позволяющие "ежам" относительно свободно перекатываться.

За второй линий все "нестроевые" изображали бурную деятельность по постройке засеки. Ладьи, с установленными на каждую двумя стрелометами, должны были перекрывать реку. Второстепенные направления — две лесные тропы, прикрывались засеками, охотниками с тяжелыми арбалетами, десятком судовой рати и конным разъездом ТК из восьми витязей патрулировавших кромку леса.

— Вот вроде все перечислил, вопросы?

— А как же мнение известного историка Ф. о том, что у воеводы было заложено от трех до пяти зарядов "огненного шторма"? — А это уже "лучший курсант группы", не иначе как ревнует.

— Хм, ну известность Ф. несколько специфична... А против этой версии говорит то факт, что имея столь мощное оружие обороны, вообще не было необходимости выводить пехоту "в поле". Для организации ловушки вполне хватило бы профессиональных воинов. "Огненный шторм" до сих пор не потерял актуальности при организации обороны, но возможностей для применения его обороняющимися была масса, а применения-то и не было!

— Правда и отрицать такую вероятность нельзя — в тот момент его изобретатель Ф., действительно находился на том поле. Но версия, что он просто был впечатлен результатами применения огнемета — как неожиданной эффективностью, так и опасностью, ведь защитники тоже уцелели чудом, и после начал создавать свое оружие, избавленное от этих недостатков, мне кажется более обоснованной. Но мы забегаем вперед...

— Все эти построения — ерунда. — Ну вот, и наш медвежонок вернулся в реальность.

А докладчик похоже растерялся, этот взгляд из под бровей и листок в руке значит — все посчитано и уверен он в своей позиции полностью.

— Надо было просто перекапывать проход рвом, вбивать колья в получившийся вал и максимально укреплять холм, на него ставить все наличные силы — прикрывать машины. Там выходит отличный "артиллерийский мешок" в нем, не то что тысячу — тумэн перемолоть можно запросто.

А докладчик похоже "завял" — его любимый полководец проворонил очевидный момент, понятный простому курсанту... Приходится вмешиваться:

— Курсант Илья, учтите, пожалуйста, следующий момент — кем и когда была разработана теория "артиллерийской мясорубки"? И, на основании анализа чьих битв, она вырабатывалась?

В глазах появляется понимание, но этого так просто не собьешь.

— Битвы с массовым применением машин были позже, на несколько лет, именно Ш. в них участвовал в качестве либо полководца, либо командира нарядов пороков, теорию разрабатывали тоже при непосредственном его участии — тридцать лет спустя. Но вещи-то очевидные...

— Тогда учтите второй момент — редуктор для требуше сделан буквально только что, катапульты тоже новейшие — еще без единого отказа... Прикиньте, пожалуйста, что произойдет, если сломается редуктор и требуше придется натягивать "по старинке", или если оборвется тетива на хотя бы одной из катапульт — еще не испытанных на максимальную скорострельность.

Смутился — тут и считать ничего не надо.

— Но должен сказать, Ваше предложение воевода и пытался реализовать — просто он подстраховался еще и от возможных отказов техники. Прошу докладчика переходить к тактике.

— Тактический план воеводы исходил из преподаваемой, на тот момент, в Академии тактики монголов: две волны конницы одна "бескровная" ведет обстрел, начиная от 100 метров до 30 метров, затем сворачивает в сторону, или расходится в две стороны, подставляя расстроенный обстрелом и потерявший монолитность строй под удар тяжелой конницы, который рассекает оборону.

— Приблизительно таких действий и ожидали от Махмутека. После разведки, несколькими десятками "смертников", которая обнаружит отсутствие волчих ям и малую численность противника, а также возводимое в тылу оборонное сооружение — просто напрашивался фронтальный удар, пока пехота не отведена за засеку и стоит в уязвимой позиции, имея за спиной еще не построенную, но уже мешающую маневру баррикаду из колод.

— Правда, из-за узости прохода, бескровной волне просто некуда было деться, фланги прикрыты естественными препятствиями. Именно поэтому строй стоял за тридцать метров от прохода между холмами, смотрим на схеме, именно в этот проход на обрыв к реке должны были свернуть конные лучники, открывая удар для ТК.

— Подготовленная ловушка была проста и незатейлива: как только противник начнет разгон — первая линия обратится в притворное, или непритворное, тут как выйдет, бегство. Именно на этот случай вторая линия стояла не "стеной", а тремя отрядами — чтоб оставить место для отхода первой линии. Затем и вторая линия должна была начать организованный отход — тремя колонами не разрушая строя. И создавая перед атакующими "чащу"

В этом и состояла первая ловушка — для бескровной волны, еще до того как можно было начать обстрел, цель выходила из зоны обстрела. Перед их командиром вставала дилемма — или повернуть без единого выстрела в проход, чтобы не мешать ТК, или пытаться начать преследование, находясь впереди взявшей разгон тяжелой конницы — рискуя оказаться межу молотом и наковальней.

— Надо пытаться прорвать фланг вдоль склона холма, оставив центр для удара ТК. — не выдерживает "лучший курсант" группы. И тут же запинается, сообразив, что легким конникам не прорваться через "ежи" как могут это сделать тяжелые конники — пусть даже ценой чудовищных потерь.

Докладчик даже ухом не повел:

— Любой вариант в этом случае оказывается проигрышным: или из удара вынимается самая большая и маневренная часть, или она же создает "вал" перекрывающий половину фронта и опять же теряя разгон и маневр.

— В этот момент строй должен был прикрыть огнемет — факел длиной восемь десятков метров должен был уничтожить ту конницу, до которой мог дотянуться, и поставить "стену огня" предотвратив тем самым возможность "атаки обреченных" — на тот случай если б противник смог организоваться и предпринять вторую попытку атаки "невзирая на потери", коней просто невозможно заставить идти в огонь, а пешие не имеют никаких шансов.

— В тот же момент, требуше должен был нанести удар вязкой огнесмесью по повороту — перегородив путь отхода и возможность атаки резерва (на случай, если он значителен). А затем начать наносить последовательные удары все приближая их к строю. Катапульты и арбалетчики должны были вести непрерывный огонь — сея панику и не давая организоваться. Илья совершенно прав — была запланирована первая из "мясорубок".

— Попавшим в огненную ловушку, находящимся в панике лошадям (да и людям — одно дело враг, и совсем другое огонь) оставалось два выхода: Стрелкам — с обрыва в реку с довольно быстрым в этом месте течением, под стрелы со стоящих под обрывом ладей, тем, кто остался на поле — в овраг, в этом залитом огнем овраге и должна была погибнуть большая часть отряда татар.

— Ну, уважаемый докладчик весьма подробно расписал нам план боя, а теперь остановимся на том, что пошло "не так"?

На это докладчик просто разводит руками:

— Да все пошло "не так" — прямо в соответствии с более поздним выражением "первой жертвой любого сражения становятся планы этого сражения".

— Сначала обороняющихся подвела дисциплина арбалетчиков: как только из-за поворота показалась татарская разведка, арбалетчики, неизвестно зачем обученные вести огонь на максимальную дальность, по команде расчетчика/корректировщика их обстреляли. Кого-то умудрились при том ранить и зацепить несколько лошадей, и это несмотря на то, что в разведку, зачем-то, послали тяжелую конницу — и люди и кони были неплохо защищены. А после этого к обстрелу подключилась одна из катапульт — ранив или убив, судя по всему, командира разъезда.

— После была сорвана попытки пройти для разведки вверх по реке на плотах. Требуеше просто развалил плоты, рассекретив заодно еще и свою позицию.

— Тысячник татар, Махмутек, оказался в сложном положении — он видел грамотно созданные укрепления на холме, в них — мощные машины, строй перегораживающий проход и вовсю ведущееся за ним строительство явно оборонного характера, наличие ловушек в траве перед строем не подлежало сомнению, но разведать их было невозможно — у противника была чуть не сотня дальнобойных луков. При попытке разведки небольшими силами — разведчиков бы просто истыкали стрелами сразу за поворотом. Нужно было проводить "разведку боем" — бросая на врага сразу большие силы и неся соответствующие потери.

— Будучи не кавалеристом, если можно так сказать про монгола, а инженером, тысячник или впал в растерянность, или крайнюю подозрительность. В любом случае он, вместо решительного натиска, на находящегося в уязвимом положении противника, начал готовится к "правильной осаде"! Был отдан приказ сбивать чапары — подвижные щиты на колесах для защиты от стрел, разводить неприкосновенный запас яда для отравления стрел. Даже попытались начать строить осадные машины, что вообще ни в какие ворота, но быстро от этого отказались — стоящие на возвышенности стационарные пороки не оставляли никаких шансов своим "полевым" родственникам.

И само собой — он продолжил разведку, послал несколько десятков в овраг и почти две сотни = переправиться на другой берег реки, пытаясь обойти невесть откуда взявшуюся крепость.

— А дальше начинаются вообще трудно объяснимые вещи — зная, что заболоченный берег непроходим, воевода все равно рискует имеющимися ладьями — отправляя их помешать переправе. Зачем это было сделано — понять невозможно.

Все начинают переглядываться, пытаясь дать объяснение до этого вполне логичному поведению воеводы (про обстрел плотов из требуше, выдавший его наличие, все благополучно забыли), но тут оживившийся рысенок и, в чисто своей манере, стремительно переворачивает все с ног на голову.

— Да что тут гадать: не было до этого момента побед над татарами, тем более с таким контингентом и столь мизерными силами. Не верил в нее и воевода, и ту сотню, что могли угробить ладьи при переправе, счел чуть не максимальным вредом, который может нанести его воинство, потому и бросил ладьи на кон. Или если не так близко к жизни — счел риск оправданным и необходимым для поднятия боевого духа ополчения — как оно до того момента не разбежалось, просто удивительно, не иначе как действительно некуда было ...

Учитель жестом оборвал начавший возникать шум и кивнул докладчику — продолжай.

— В любом случае, после неудачи с переправой, по другим источникам попыток было несколько, Махмутек решается на проведение разведки небольшими силами. Насколько важна она была для него, можно судить по тому, что возглавлял ее его родной брат — Джамал.

— Удачной назвать ее сложно, все кто не погиб попали в плен, погиб и брат тысячника. Дальнейшие действия были продиктованы, скорее всего, бешенством — разведке все же удалось установить, что ловушек перед строем нет вообще, а вместо лучников у противника арбалетчики, способные за время удара конницы выстрелить всего раз, от силы два.

— Но, к чести тысячника, надо сказать — головы он не потерял, и, во избежание излишних потерь, была все равно предпринята попытка атаки под прикрытием чапар. Чапары должны были подойти к строю близко и начать обстрел отравленными стрелами, одновременно "ударная группа" из двух сотен ТК и одной ЛК ведет стрельбу навесом с безопасного расстояния. Затем два, или три десятка, наносят удар по центру строя — их сил достаточно как для локального прорыва, так и в качестве провокации — необходимо было заставить катапульты расстрелять по ним заряды, после этого, всей массой конницы наносится удар — разваливая строй и переходя к избиению.

— Все повисло на очень тонкой нити — спасаясь от обстрела, первая линия отошла назад ко второй образовав "черепаху". Чапары неумолимо двигались вперед — остановить их было нечем, они неминуемо должны были наткнутся на "стерню", после чего козырей, против совсем не глупого и многократно превосходящего по силе врага, просто не оставалось.

— Тогда воевода и решил применить огнемет против чапар, но командир расчета понял его команду по своему: оценив имеющееся давление он не отдал команду поджечь факел сразу, а, пользуясь повышенной дальностью полета не горящей смеси, нанес первый удар по стоявшей в отдалении коннице, она как раз оказалась на пределе дальности, затем по атакующим десяткам и только после этого — "обработал" щиты. Затем катапульты, ударив разом, смели шедшие в атаку десятки и потеряли возможность нанести вред основной группе — чем мигом воспользовался ее командир, приказав атаковать.

— Увидев начало атаки, огнемет переключился, на новую группу противников отдав приказ поджечь факел, в самый последний момент, когда и топливо уже было на исходе.

— Вообще, произошедшую до этого момента цепь совпадений, иначе как "чудом" назвать просто нельзя — нарочно такую ситуацию создать просто невозможно. Но еще большее "ЧУДО" случилось в момент, когда был выполнен поджог факела — оказавшиеся в центре громадного по площади пожара люди и животные погибли, по другим источникам потеряли сознание, практически мгновенно.

— Причины гибели такого количества живых существ осталась загадкой, несомненным является одно — собственно сгорели очень немногие, у всех остальных обгорели лишь руки, волосы, лицо, что не может быть причиной мгновенной смерти. Потому, дискуссия на эту тему, продолжается до сих пор, наиболее распространены следующие версии — остановка (либо разрыв) сердца от невообразимого ужаса, в виду буйства огня, либо то, что не слишком значительные ожоги были нанесены практически мгновенно — что значительно усилило боль и привело, опять же, к остановке сердца. Есть также теория, что применяемое для метания огня "сосновое масло" и само по себе способно отравить человека насмерть, а в момент такого возгорания приобрело повышенную ядовитость — ввиду смешения стихий и возможности проникать в тело через обожженные члены — точно как олифа, мгновенно впитывается в дерево, если подогреть ее факелом.