М.Е.шок чудес

Ребристая, с усиками на башке, на паучьих ножках. Противного коричневого цвета и даже на вид мерзко-склизкая. Тварюшка противно визжала и исступленно, бешено билась о поле, пытаясь добраться до нас. Лиара, Тали и я, не решившийся выделываться, отошли подальше сразу, остальные чуть погодя. Вскоре было решено все-таки уничтожить мерзость — существовал шанс, что в наше отсутствие она вырвется, и ищи ее потом по всей планете. А если она и размножаться может? Так что отойдя в дальний уголок, мы выстроились в несколько слоев — впереди танки с броней и мощными щитами, за их спинами все остальные. Затем Тали дистанционно отключила щиты и тварь — рахни, насколько я понял, — бросилась на нас. Мне за чужими спинами было не по себе от рахнийской хавки в непосредственной близости, что испытывали ребята в первой линии, я не решился представлять. Стреляли мы в нее неимоверно долгие тридцать секунд, рахни был живучим и очень юрким — от большей части биотических ударов он уворачивался, часть пуль также прошла мимо.

Затем были еще две базы, которые мы смели похожим образом. Здесь-то как раз и проявилась наконец-таки однотипность планировки. В качестве сюрпризов нам попались хаски и какие-то бледно-зеленые твари — также очень быстрые, но опасные в основном ядовитыми плевками и испарениями со шкурки.

Оставалось только поражаться Церберу.

Что могу сказать насчет себя? В броне все же было немного непривычно, но это быстро отошло сначала на задний план, а потом и вовсе исчезло. Визор как у Вакариана оказался весьма неплохой заменой очкам. В остальном — все опять-таки хорошо.

Должен признать, что потраченные нервы, деньги, время и труд мой новый костюм окупил.

Читер тоже несколько изменился — если раньше это бола исключительно боевая система, то теперь, воспользовавшись чужими наработками, я добавил режим общего и поискового анализа. Оный режим с боевым не работал, тут или-или, а так — подмечал детали в одежде, все выпуклости, выводил результат визуального анализа встреченного ксеноса, в пассивном режиме сканировал окружающую среду на предмет всяких взрывающихся предметов или драгоценных камней. Особой пользы пока не принесло, но ходить по толпе стало значительно интересней, благо, один глаз, не занятый визором, все равно отдыхал, — да и не давал общий анализ такой визуальной и информационной нагрузки, как Читер.

Идея с поисковым анализом пришла ко мне в голову тогда, когда мы в пятый раз искали в кучке мелких деталей нужную. Чем-то, кстати, этот процесс напоминал про оставшийся в глубоком прошлом мелкогабаритный конструктор типа "Лего". В конце концов я решил: "Доколе!", и, промучавшись в компании техников несколько часов, вышел на режим поискового анализа — с в большинстве своем отключенными фильтрами, но с выводом номенклатуры согласно подключенному файлу инструкций и описаний плюс поиск в куче деталей нудной и акцент на ней с помощью прицельного кружка. Пока нигде кроме как на складе при сборке скафа не пригодился, но мне и такого было достаточно.

На последнем пункте мы нашли Кахоку. Но не мертвого.

Поначалу было странно, что церберовские солдаты не пытались добить его или использовать как заложника. Сам Кахоку оставался неподвижным, только датчики местных компьютеров и наши сенсоры все еще определяли его как живого. Затем — отключение щитов.

Мы осторожно подошли ближе.

Кахоку умирал. От некогда мощной фигуры осталось меньше, чем скелет; кучка одежды на тонком, страшном остове. Нетронутым, неизменным осталось только лицо — чистое, с разгладившимися морщинами, почти молодое... если бы не проступавшие через кожу венки, капилляры, не знаю... Его лицо было испрещено голубыми и красными ниточками. Адмирал был ужасно бледен, и он находился в сознании. Выделялись глаза — со снежно-белым белком, абсолютно чистые, и с желтовато-оранжевой радужкой. В них отражалось столько боли... Он не кричал, сдерживался — с закушенной слишком острыми, частично треугольными зубами губы стекала тонкая струйка угольно-черной жидкости, назвать ее кровью я не рискну.

Но от этого беззвучного крика, от тишины было только страшнее.

Мы молчали. Молчали, когда Шепард достала из кобуры пистолет и выстрелила — коротко, один раз, прямо в лоб; молчали, забираясь в Мако, возвращаясь на Нормандию, Джокер, видимо, что-то почувствовав, только сухо поздоровался.

Информацию по Бинту Шепард уничтожала лично — все захваченные носители были сначала расстреляны, затем измельчены в крошку биотикой, а потом в отдельном контейнере с небольшим движком скинуты в направлении звезды. Серому Посреднику ничего отдать мы не смогли просто физически.

А потом товарищи из ВКС слезно попросили нас проконтролить небольшой маяк — безопасный, только с ядерной боеголовкой. Тьфу...

Я слишком поздно вспомнил про эту миссию.

Ну, приблизительно в тот момент, когда мы оказались отрезаны от мира упавшей у входа здоровенной цельнометаллической плитой. Сканеры не смогли пробить ее, я имею в виду, что плита была еще и толстой...

И да — мы оказались в пещере. В компании ядерной бомбы.

— Поразительно, Шепард, — заметил голос из скрытого динамика. — Многие хотят смерти СПЕКТРА-человека, но я не берусь сказать, что количество последних больше, чем количество тех, которые хотят смерти капитана Шепард. Ты, похоже, успела за свою недолгую жизнь крепко насолить очень многим... Впрочем, спустя пару минут проблемы из-за тебя или потеряют особую актуальность, или решатся самым радикальным образом. Прощай.

Издевательски выставленный щиток на бомбе начал отсчет — как и было сказано, с двух минут.

— Каково это, знать, что ты умрешь и быть бессильным помешать этому? — риторически вопросил голос. Шепард решительно пошла к бомбе, легко улыбаясь. Это успокаивало.

До того момента, как ее откинуло назад с негромким "Пуф!", а нас обдало волной горячего воздуха.

— Торопыги, — со смешком доносится из динамика.

— У нее оплавлен доспех и, кажется, сильный ожог рук, — спустя десять секунд озвучила Лиара. — Вряд ли она очнется в ближайшую минуту и сможет... — она оборвала себя на полуслове.

Прекрасно. Я оглянулся — голова Шепард лежала на коленях у потерянной Лиары, рядом нервно сжимал винтовку Кайден и скалился Гаррус. Набычившись, мрачно смотрел на бомбу Рекс. Эшли упрямо сканировала плиту.

— Это бомба незнакомой мне конструкции, — виновато сказала Тали.

У нас есть техники, биотики, боевики — во множественном числе. И единственный обученный на сапера человек сейчас лежит с обожженными руками и не собирается приходить в сознание.

1:36. 1:35.

— Эш, — говорю негромко, она сразу поворачивается. — Помолись, что ли... — и иду к бомбе, на ходу устанавливая контакт с уни-инструментом Шепард и активируя оба своих плюс Читер. Мин, или что там срезало капитана, больше нет, или просто я на них не натыкаюсь. Чудно.

1:27.

Читер, подключенный в режиме поискового анализа к блокам и инструкциям на унике Шепард находит перегородку. Тяжелая и толстая, отходит.

Два проводка — красный и синий.

Дерьмо это все. Куча непонятных деталей, больших и маленьких, пара капсул с неизвестной хренью, и мельтешение микроскопических надписей по экрану визора — идентификаторы, кажется, серийники, краткие описания...

Нет времени настроить фильтры.

— Крис? — пугливо окликает меня через целую вечность чей-то голос.

— Нормально, — сплевываю на пол что-то с металлическим привкусом.

Руки, кажется, дрожали... Теперь не дрожат, нет времени — я как автомат, по учебнику совершаю действия. Вывод на экран инструкции, идентификация деталей, маркировка очередности плюс подсказка. Что-то оставить, что-то передвинуть, что-то вынуть. Конвейер.

— ...ибо Твое есть Царство, и сила...

А параллельно — взлом. У бомбы-то оказалась какая-то управляющая система. Блокированная. Блокировку я прошел — теперь очередь "родного" интерфейса бомбы.

Руки по локоть в бомбе, вынутые детали бросаю прямо там, наплевав на все.

Взлом системы бомбы, статус 43%. 0:16.

Щелчок. В отупении смотрю на визор — подсказки есть, таймер идет, а инструкция кончилась...

И на бомбе таймер идет.

Семь. Пять. Два. Статус взлома 61%. Инструкций нет. Один.

— ...да будет воля Твоя... — пошла по второму кругу?

Ноль.

И ничего.

Последнее, что вижу — мое отражение в обшивке бомбы. Безумное лицо, глаза с нереально широкими зрачками и — видно даже через виртуальную сетку визора — полопавшимися капиллярами. Из носа кровь не просто течет — там, кажется, сплошняком до подбородка и ниже хлещет кровь. И модная седая прядь у самого лба.

В исступлении сдираю чертов визор и заваливаюсь назад. Последняя мысль уже не походит на доклад робота: зато у меня теперь халявное мелирование...

Я находился во тьме. У меня не было ни рук, ни ног. Я припомнил когда-то любимые книги про попаданцев:

— Неужели это то самое Великое Ничто, про которое я столько читал? — вырвалось у меня. Голос был хриплым, свистящим — но я не понимал, как смог что-то сказать. Ведь у меня по идее не было рта.

— М-да, ну и крепко же тебя вштырило, — хрипло отозвалось Великое Ничто недовольно-озабоченным голосом Шепард. — Доктор Чаквас, долго он еще таким пробудет? Не то чтобы слышать от него бредовые фразочки непривычно, но философско-серьезная направленность пугает...

— Он должен был уже прийти в себя, — появился и второй голос.

— Так я жив что ли? — изумляюсь.

— Спорный вопрос, — меланхолично отозвалась капитан.

— Шепард! Все в порядке, Крис, ты жив и вскоре будешь вполне здоров. — Кажется, я услышал звук удаляющихся шагов.

— Она преувеличивает, Кощей, я бы ставила на то, что с такими успехами ты все-таки... — Шепард сделала многозначительную паузу, после чего будничным тоном продолжила: — Отхватишь себе легкий тремор пальцев на всю оставшуюся жизнь.

— И все?

— Ну, вроде да, по крайней мере, в твоем файле так сказано. Блин, руки чешутся ужасно... Тебе рассказать, что случилось, или в тишине полежишь?

— Что, Шепард, скучно?

— Еще как, Чаквас зверствует и никого не пускает в свое царство клизмы и пипеток. Тебе, мол, покой нужен.

— Так, прежде всего — все живы?

— Ага, пострадали только мы с тобой.

— И ты, в общем-то, в порядке?

— Ну да, через пару часов меня даже отсюда выпустят, а до того Чаквас выходить запретила. Вот объясни, кто на корабле главней — капитан или медик?

— Кхм, что, говоришь, с тобой случилось?

— Засранец... Если тебя так это интересует, то это было совместное детище саларианских лабораторий, в которых затесалась пара кварианцев. Единственная в своем роде стелс-мина направленного дейтствия, обнаружить которую можно только детальным сканом местности радаром класса "Легион".

— Это который на линкоры вешают?!

— Точно. Одно радует — эта мина в производстве нереально дорогая, да и бьет не так уж сильно. Что еще интересует?

— Легкий тремор пальцев — это замечательно, но что со мной сейчас?

— Да нормально все, лежишь... Слушай в общем. Бомба не взорвалась, правда, она так славно раскурочена, что непонятно — от твоего вмешательства или сама была сломана. По умолчанию посчитали, что виноват ты, так что поздравляю тебя с очередным званием и медалью, потом посмотришь... Сам ты ужасно перенапрягся и перенервничал, так что отхватил последствий полной ложкой. Собственно говоря, легкая кома, в которую ты впал, тебя и спасла — если бы ты очнулся и нагрузка на медсистему костюма повысилась, не было бы у нас больше старшего лейтенанта Кристалинского — ты бы банально не дожил до момента оказания помощи. Собственно, о последствиях — кровоизлияние в мозг, какие-то проблемы с нервной системой, подточенной твоим юношеским увлечением наркотиками, и проблемы с глазами. Сейчас ты по уши накачан лекарствами, через пару-тройку дней встанешь, но придется регулярно колоть лекарства, док говорила, каждые двенадцать часов. Глаза тебе Чаквас собиралась открывать завтра, правда, обещала проблемы с цветовосприятием. После Фероса еще посетим один медцентр, там тебя окончательно поставят на ноги и оторвут от шприцов.

— Мы летим на Ферос?

— Да, послезавтра будем там.

— Ясно... А выбрались-то мы как?

— Четырехметровая плита не выдержала гнева троих биотиков и в конце концов сдалась. Дырку они там пробили — загляденье... Правда, словили истощение, а Кайден еще и мигрень, но ничего. Наемники, видимо, когда увидели, что мы не спешим умирать (оказывается, кроме динамиков и микрофонов там была еще и камера), в темпе собрались и улетели — сунуться все же не рискнули, во всяком случае, на планете их уже не было... А скорее всего, они сразу смотались, оставаться рядом с эпицентром ядерного взрыва дураков нет. Ну ничего, еще встретимся как-нибудь... Нас дотащили до корабля, вот и все, в общем. Тебя, кстати, все рвутся проведать, беспокоятся очень.Причем так беспокоятся, что Чаквас с любыми проблемами дальше порога никого не пускает, а всех, кого поначалу пустила, безжалостно выкинула. Ты в курсе, что на корабле эпидемия?

— Эпидемия чего? — с каким-то довольным азартом спросил я. Что ни говори, а приятно, когда за тебя переживают.

— Да всего. За последние сутки в медотсек поступили жалобы на здоровье от всего экипажа Нормандии, если исключить четверых — меня, тебя, Джокера и Тали. Причем Джокер раз пять заходил за таблетками, а кварианка Чаквас в лоб сказала, что тоже хочет тебя увидеть, но не понимает, почему ради этого надо калечиться. О, ты бы видел выражение лица Эшли в этот момент! Хорошо хоть, Тали в самом конце пришла, ее вроде чем-то Гаррус отвлек... А так — у кого внезапно насморк, у кого рука-нога сломана, кто-то приходил с подозрением на черепно-мозговую травму... Паломничество прекратилось, когда Чаквас наорала на очередную порцию инвалидов и пригрозила каждому обратившемуся прописать клизму и вставить в карту диагноз "вялотекущая шизофрения". Но остановило всех обещание сказать, когда ты очнешься. Ну она и орала!

— Я всего лишь один раз повысила голос. Несильно. Капитан, — особо выделяя каждое слово, отчеканила незаметно подкравшаяся Чаквас. Ответом ей послужил невнятный звук, выражавший одновременно недовольство и опаску. Я вклиниваться не решился. — Вы, кстати, тоже уже вполне способны прожить без постоянного присмотра врача, и вовсе, как мне кажется, не при смерти, а очень даже в хорошем состоянии. Руки завтра уже будут в полной мере функционировать. Так что, капитан, не стоит оставаться в неуютном царстве клизмы и пипеток, думается мне, что в собственной каюте вам будет куда удобнее отдыхать...

— Ой, — прохрипела Шепард, — се-е-едце...

— И если вы думали, что я не замечу вашей интенсивной переписки, обмена файлами с командой и появления новых данных типа "Оно живое!!!" на сервере, — невозмутимо продолжала Чаквас, — то вы крайне ошибались. В конце концов, я как и все получаю обновления. А от сердца у меня сегодня только клизма... и пипетки. С перцем.

— О чудо! — воскликнула Шепард. — Какое невероятное исцеление! Буквально одно слово — и я вновь здорова! Док, вы прямо добрый волшебник из сказок. Можно я посижу с вами, чтобы в полной мере насладится той аурой могущества и здоровья... Крис?!