Вспышка. Яркая и слепящая, словно молния. Следом раздался громкий взрыв, и наступила одуряющая тишина. Я умерла? Не похоже, раз укушенная рука продолжала жаляще саднить. Открыв глаза, я увидела разбросанные вокруг меня мертвые тела чудовищ. Туши дымили, наполняя воздух сладковатой вонью. В воздухе вились мелкие частицы пепла. Стволы ближайших деревьев обуглились, несколько из них сломались, попадав на мертвых 'собак'. Вокруг меня ровным кругом, на расстоянии пары метров дымилась земля. За ним чернело, отброшенное ударной волной, огромное тело, еще недавно придавившее мне ноги. Тишина сдавливала уши, в которых звоном стояло недавнее сражение. Это что, все я сделала? Но как? Кончики пальцев покалывало, а коготки втянулись, приняв прежний аккуратный вид. С трудом поднявшись, я доковыляла до распластанного тела наставника и опустилась на колени. Он лежал лицом в землю, неуклюже вывернув руки. Кровь заливала все тело, из многочисленных рваных ран сочились алые ручейки. Тошнота подкатила к горлу, но я все равно аккуратно поддела его и с неимоверным усилием перевернула на спину. Лицо Лиуса было испачкано землей и кровью, глаза закрыты. Пригнулась к груди и не услышала сердцебиения. Неужели он погиб? Не может этого быть. Гора мертвых тел должна была укрыть его от взрыва. Приложила палец к сонной артерии и уловила слабые толчки. Слава всевышнему! Или Овирам, если они тут вместо богов. Что же теперь делать? Он не доедет до храма, кровью истечет. Точно! Остановить кровотечение.
Шатаясь из стороны в сторону, словно обожравшийся алкоголик, я вышла из леса. Наргиз и Мур, завидев мою фигуру, подбежали, а мой славный мук обвил талию хвостом, удерживая меня от падения.
— Спасибо, конечно. Но хороши же вы, помощнички. Не могли покусать несколько шавок своими супер челюстями? — слабо поругала перепуганных животных. Те, понурили головы, а Гизмур нежно лизнул соленую от слез щеку. Да уж. Вид устрашающий, а перетрухали, словно мышками тут обернулись. Отмахнувшись от несвоевременной ласки, я строго посмотрела Наргизу в глаза:
— Не будешь меня слушаться, погибнем все. Понял меня? — и приложила свою ладонь ему на лоб. Тот тут же поддел ее головой и тоже лизнул меня в щеку. Понятно, не против.
— За мной пошли. Го!
Те беспрекословно последовали, не давая мне менять прямую траекторию на зигзагообразную. И тоже вошли в чащу. Значит, Мур не леса испугался, а этих тварей, догадалась я. Как же так получилось? Всё из-за твоего неуемного любопытства — подсказала сама себе. Если Лиус не выживет, моя будет в том вина.
Наргиз, увидев тело хозяина, отчаянно заржал и бросился к лежащему мужчине. Гарцуя вокруг, поскуливал, пытался лизнуть и башкой тыкался ему в плечи и спину.
— Отставить, Наргиз! — рявкнула я так, что тот отскочил от левира ко мне, и не заметила даже. — Не трогать!
Шатаясь, обошла мука и выудила за седлом огромную сумку, а второй рукой поддела большую фляжку с водой, оббитую мягкой плотной кожей. Открутив крышку, сделала пару жадных глотков и нехотя закрыла. Надо беречь, еще раны промыть. Черт, мало воды. Вытряхнув содержимое сумки прямо на землю, обнаружила в ней моток веревки, светлый плащ из мягкой ткани, пару пирогов в квадратных чашках. Еще там был маленький ножик, два больших полотенца и три прямоугольных хлопковых платка, около метра длиной каждый. Отлично, по крайней мере, есть чем перевязать раны. Зачем он это все взял с собой? Словно чувствовал, что не обернется наша поездочка мирным возвращением.
Разрезав ножом полотенца на несколько частей, я осторожно начала обмывать раны Лиуса. Попутно разрезав его одежду и аккуратно стягивая разодранную ткань с окровавленного тела. Слезы непослушно бежали по щекам, и я утирала их здоровой рукой, чтобы ни одна не попала в ужасающие взгляд укусы. Больше всего пострадали руки и бок, разорванный когтями огромных чудовищ. Так не пойдет. Кровь потихоньку вытекала из тела наставника, унося жизнь каждой каплей. Перебинтовав наспех самые тяжелые ранения, я поднялась с колен и дала мукам задание охранять левира, и не подходить к нему. Наргиз не послушался и, оттолкнув меня головой, лизнул торчащую в разные стороны плоть на ребрах хозяина. И, о чудо! Кровь почти перестала сочиться. Провел языком еще раз — и ручеек закончился. Мук ободряюще и вопросительно посмотрел на меня.
— Продолжай, — кивнула Наргизу и, взяв чаши и нож, положила их обратно в сумку, накинула ремешок через плечо и пошла вглубь леса. Страха нарваться на что-нибудь пострашней 'собачек' не было. Только тупое упрямство. С каждым шагом темнота сгущалась вокруг, превращая яркую вечернюю зарю в серые сумерки. Неестественная тишина одуряющим звоном била в уши. Мшистая земля сменялась папоротниковыми зарослями, чередуясь с дикой крапивой. В нос ударил хвойный запах. Значит недалеко растут сосны. Тверже зашагала дальше, и наткнулась на россыпь дождевика. Пойдет, за неимением лучшего. Срезала несколько штук и кинула в сумку. Принюхавшись, уловила слабое течение аромата с правой стороны, и потопала на запах, как ищейка. Нога плюхнулась в маленький ручей, беззвучно и медленно текший по узкой ложбинке между порослью кирказона. Повезло неимоверно, подумала я, срезая пучки причудливо цветущего изогнутыми желтыми лепестками растения. Набрав во флягу воды, умывшись и напившись вдоволь, побрела обратно. Слабость в теле усиливалась, а рана на руке закровоточила. Самой бы не свалиться. Никто не найдет в папоротнике — то. Кое-как добралась до нашего вынужденного привала. Наргиз с Муром по-кошачьи сидели возле Лиуса и, заметив меня, одобрительно зафыркали. В их присутствии я немного приободрилась. Все не одна в этом жутком побоище.
Осмотрев раны наставника, я удивилась. Наргиз зализал их, полностью остановив кровотечение. Но на обеззараживающие свойства его чудодейственной слюны надеяться не стала. Разрезала грибы и натерла в одной из чаш листья кирказона. Растение обладало мощным противовоспалительным действием, а дождевик отлично заменял йод. Во внутренних зеленых спорах грибка есть хорошие антисептические свойства. Присыпала ими раны, проложив окровавленное мясо растертым кирказоном. Края обложила дождевиком и все перевязала. Платков не хватило, пришлось разрезать плащ и оставшееся полотенце. Проделав полевое лечение, я устало привалилась к спине Мура и прикрыла глаза. Нужно немного подождать, а заодно и передохнуть. Потом сменить повязки и как — то добраться до храма. Или таверны? Куда ближе, я не могла понять, но решила, что перевозить туда-сюда раненого левира — только вредить. Поэтому лучше сразу ехать в храм. Пусть медленно, но там может Пелия поможет. Обязана помочь. Пусть меня высекут за непослушание, лишь бы этот невыносимый мужчина остался в живых. Даже думать боялась, каким грузом ляжет в сердце вина в его смерти. А еще сбегать думала в этот жуткий лес. Да если тут такие твари обитают, нечего и соваться в эти чащи. Никакие преступники не сравнятся с животной яростью.
Разболелась голова, но я все равно умудрилась задремать. Или впала в какой — то полубред.
Разбудил меня Наргиз громким ржанием. Еле разлепив тяжелые веки, я услышала слабый стон, исходящий от лежащего на земле левира. Обрадовано подползла к нему. Лиуса лихорадило. На лбу выступили мелкие бисеринки пота. С сухих губ срывались слабые стоны. Приложила ко рту фляжку и приподняла бедняге голову. Сделав пару мелких глотков, мужчина затих. Поменяв повязки, забинтовав, я задумалась. Как его перевезти? Вроде бы у него ничего не было сломано, но глаз у меня рентгеном не являлся, и это всего лишь мое оптимистическое предположение. Судя по состоянию, воспалительный процесс все же начался, но заражение это или заживление — я тоже не могла определить. Нужно срочно добраться до храма.
Верхом его не посадишь, волоком тащить придется. Подобрав свиксы, я снова пошла в лес. Ночь вовсю разгулялась, опустившись на лес непроглядной чернотой. Огонь разводить было нечем, поэтому шла наощупь, спотыкаясь о корни и ругая темноту. Нарезав огромную охапку папоротника, дотащила до наставника. Сделав несколько ходок, поняла, что усталость начинает брать вверх. Сжевав засохшие пироги и запив ручейной водой, опять ушла в лес. На этот раз миновала ручей, углубляясь в непролазную чащу. И тут мне тоже повезло, я наткнулась на молоденькие ели. Рубила свиксами ветки, пока пот градом не покатился по шее. Перевязав огромную охапку веревкой, с трудом переставляя ноги, отправилась обратно. Идти было тяжело, хоть рельеф и был прямым, без холмов и крутых подъемов. Не знаю, сколько времени я тащила свою ношу, но, когда вышла к мукам, сил почти не осталось. 'Соберись Саша, еще чуть-чуть', подбадривала себя. Дрожащими руками долго сооружала импровизированную лежанку. По низу пропустила лапник, покрепче перевязав веревками плотно лежащие ветки. Сверху накидала папоротник и расстелила плащ. По пустынному плато должны довезти. Ни камней, ни ям там не было. Только ровная пыльно-песочная поверхность. Устало повернулась к мукам, внимательно наблюдавшими за моими действиями:
— Мур, Наргиз! Очень надеюсь, что вы меня сейчас поймете. Нужно положить Лиуса на лежанку. Только осторожно. Давайте хвостами аккуратно подденьте его.
Те поднялись на ноги, и подошли ко мне. В их огромных глазах я прочла непонимание. Надрессированные командами животные ждали от меня прямых приказов. Дела. Наклонилась к телу левира, сделала поддевающий жест рукой и ткнула пальцем им в хвосты:
— Аккуратно, 'лошадки'. Лиуса положить на лежанку. Тэк!
Мур перехватил мою талию и посадил себе на спину.
— Нет же, дубина! Не меня, Лиуса Тэк. Наргиз, — отчаянно заверещала, — Ка'тэк, Мур.
Тот спустил меня на землю, и виновато и сердито насупился. Осторожно зайдя им за спины, я взяла кисточки в руки. Те противно заржали и недовольно клацнули зубами.
— Я вам поскалюсь, глупые зверюги, — отчитала муков, и покрепче сжала хвосты, — смотрите сюда, дурни. И пригнула кончики к левиру. Один хвост продела под ногами, второй пальцами показала, чтобы продели под плечи, и с усилием приподняла наставника. Догадались, наконец. Оба хрюкнули в унисон, типа 'так бы сразу и сказала' и приподняли тело, свив свои хвосты под спиной у Лиуса. Тот застонал, но не очнулся. Господи, как же мне было его жалко. Весь перевязанный, бледный как сама смерть. Смуглая кожа приобрела противный сероватый оттенок, губы посинели и потрескались. И это всё благодаря мне. Отмахнувшись от накатывающей вины, показала руками, куда положить раненого. Муки послушались и аккуратно опустили его на лежанку. Завела Наргиза за голову Лиуса и закрепила остатками веревки и снятой сбруей самые толстые ветви. Подергала. Вроде крепко. Пора отправляться.
— Мур! Тэк! — села на своего мука и направила его из чащи, — го, Наргиз, го!
Мы вышли из мертвого леса. Под тусклым светом Овиров и россыпи звезд на небе, плато казалось серо — синим, как грязный снег. Прохладный ветерок пронизывал мои тощие, оголенные в рванье руки и ноги. Я поежилась, но холод бодрил ускользающее уставшее сознание. Где — то через пару километров веревка, связывающая ветви носилок с седлом Наргиза соскользнула. Тот благоразумно подхватил хвостом веревку и потащил мужчину дальше. Тащились ужасающе медленно. Так можно не успеть. Натянула поводья, останавливая животное, и спустилась.
— Мур! Ты должен отправиться в храм. Слышишь? Скачи что есть мочи, поднимай тревогу. Тот, словно поняв, что я хочу, протестующе замотал головой.
— Так надо, милый.
Оторвала окровавленный рукав и привязала к луке седла. Шлепнув по боку мука, скомандовала:
— В храм, Мур! Го вихро!
Встав на дыбы, тот оттолкнулся и умчался вдаль. Надеюсь, там поймут, что мы в беде и умный Мур приведет их к нам. Сама села на Наргиза и мы продолжили движение. Спустя несколько минут, я чуть не свалилась с него, забываясь в бреду. Похоже, у меня тоже начинался жар. Рану на руке саднило, тело горело, а озноб сотрясал меня все сильнее. Мук не мог поддержать, так как хвост его был занят. Поэтому благоразумно слезла со спины и побрела рядом, фокусируя взгляд на бледном лице наставника. Если выживет, больше никогда не ослушаюсь левира. По крайней мере, до побега уж точно буду самой прилежной в мире ученицей.
Время потеряло счет. Переставлять ноги становилось всё тяжелей. Я вообще не помнила, когда бы так уставала. Понимала, что исчерпала все свои психологические и физические резервы. Шла уже на каком — то автомате, не понимая где нахожусь.
Вдалеке заслышалось ржание. Сощурив глаза, увидела мелькание приближающихся огней, донеслись подгоняющие крики. Мур, вырвавшись вперед, молнией подлетел к нам, гарцуя вокруг меня, и пытался лизнуть. Благодарно всхлипнув, я с облегчением повалилась на песок.
Глава 10. Запреты и схватка почти на равных
— Ты глупая идиотка. Никогда, слышишь? Больше отсюда не выйдешь. Только крыло и задний двор. Даже на плато не пущу!
Пелия отчитывала меня уже вторые сутки. При любом удобном случае захаживала в покои и орала что есть мочи. Применяла непонятные мне фразы, но я понимала, что это их местные самые противные и обидные оскорбления.
— Если не пустишь к Лиусу, я нечаянно вспомню, как испугалась смерти. И тогда не будет твоего проклятого крыла. Ну, его части точно, — огрызалась в ответ, укутанная в теплый плед и сидя на диване. Эта истеричка мне надоела. Извиняться за свою оплошность перед ней я не собиралась, а вот наставнику была готова в ноги упасть. Чувство вины распустилось в моей не шибко большой совести, заполнив собой остатки здравого смысла.
— Даже не думай об этом. Ни шагу из комнат! — шипела она, — лучше бы ты вообще не просыпалась. Без тебя бы справились. И откинув полы длинного платья, важно долбанула дверью, что стекла задрожали.
Мегера белобрысая. Я отпила холодного морса и откинулась на подушки. Миперс рассказала, что когда увидели моего мука, сначала ничего не поняли. Но когда тот сдернул окровавленную тряпку и бросил под ноги одного из конюхов, в храме мгновенно поднялась страшная суматоха. Пелия сама отправилась нас спасать, прихватив своих лизоблюдов — Каперия и Жико. Очнулась я в своей постели с перевязанной рукой, полная сил, и с двумя охранниками возле дверей. Как выяснилось, охраняли они не меня, а от меня, получив строгий приказ не выпускать за двери. Ух, я злилась. Ненавижу запреты, и так сбегала из приюта, когда пытались запереть. А тут ни одной лазейки наружу. Мип, по моей просьбе слегка пошпионила за хранительницей. Та первые сутки не выходила из спальни Лиуса, говорят, сама врачевала израненного левира, применив свои возможности тянуть энергию из источника. Говорят так все хранители могут — прямую энергию вливать в тело, отчего все раны заживают без шрамов. Меня съедало любопытство, а в голове опять созрел план.
Погладила фейлину по голове. Та уютно разлеглась у меня в ногах, сев попой на стопы, и что-то мурлыкала себе под нос. По-настоящему переживала за меня, отчего я еще больше полюбила эту шуструю девчонку.
— Мип, нам сегодня ночью нужно попасть к Лиусу. Дорогу — то я найду. Но надо отвлечь охрану.
