Меч Господа нашего

На самом деле это было не наказанием — это было поощрением. На Аляске была весна... скоро будет лето, можно будет идти охотиться, потом пойдет путина и рыбу можно будет ловить прямо руками в ручьях. Куда лучше, чем здесь, в этой грязи, пыли, ненависти...

— Ваше мнение... — контр-адмирал повернулся к специалистам Сикорского

— Трудно сказать, сэр... Надо забрать машину к нам и хорошенько заняться ей, раз здесь нельзя. Заодно, установим причины аварии. Что-то с турбиной, возможно — из-за местной пыли, она вызывает повышенный износ двигателей.

Адмирал сжал кулаки. Произошедшее влияло на степень готовности в целом, на моральное состояние личного состава. Солдаты должны быть уверены в технике, на которой они идут в бой. Если вертолет грохнулся, не успев взлететь — каждый будет думать: а что если он так же грохнется у цели, и что тогда делать?

— Сколько времени потребуется на восстановление?

— Пара месяцев, сэр. Не все так просто, придется много чего восстанавливать. Эти машины — почти что ручная работа и мы тогда не оцифровывали чертежи. Да, сэр, пара месяцев...

— Забирайте. Постарайтесь ввести его в строй как можно быстрее, у нас не останется резерва. Что с личным составом?

— На нем было восемь человек десанта, сэр. Двое не пострадали.

— Остальные?

— Переломы, сэр. У одного — подозрение на перелом позвоночника, остальные отделались легче. Экипаж выведен из строя, по крайней мере, на пару месяцев.

— Просто великолепно! — подвел итог контр-адмирал

Продолжили в здании, в котором разместился филиал оперативного штаба, раньше тут сидели русские, которые бомбили Афганистан. Главный штаб находился на базе Андерсен, пока что он не переезжал: он должен был сделать это в самый последний момент и переехать в Джелалабад.

Сюда притащили аппаратуру и контр-адмирал с сопровождавшими его лицами — два с лишним часа смотрел одно и то же — записанные с камер разных штурмовых групп записи штурмов. Они были скомпонованы специально для показа высоким гостям, сейчас, с современными цифровыми камерами и компьютерами — такой фильм можно смонтировать за пару часов.

— Неплохо... — оценил, наконец адмирал — очень неплохо. Как отрабатываете высадку?

— С двух точек, сэр. Наверху есть удобная площадка, одну из групп можно высадить прямо на крышу, она спрыгнет вот сюда — здесь что-то вроде патио, широкий балкон. Она будет основной. Вторую группу — высаживаем перед зданием, она будет прорываться вот здесь, подорвав либо дверь, либо, в крайнем случае — стену. Это на случай сильного сопротивления, если первая группа будет блокирована на верхнем этаже огнем.

— Запасной вариант?

— При сильном обстреле обе группы высаживаются вот здесь, на поле. Затем развивают наступление.

— Поддержка с воздуха?

— Только крайний вариант, сэр. Топлива не хватит, вертолеты придется сажать в любом случае, на поддержку у нас будет не больше десяти минут — и есть риск потерять вертолет под огнем. В состав Золотых включен снайпер, у него будет М110CQB с термооптическим прицелом, с которой он сможет точно воздействовать на цели. При необходимости — он же сможет принять участие в штурме, эта винтовка достаточно маневренна.

— Что внутри здания?

— Стандартно, сэр, вспышки и прорыв вперед. Оружие — штатное.

— Как насчет пулеметов? Если десять минут есть, за это время с воздуха можно сделать многое.

— Сэр, мы просчитывали это. На вертолеты штурмовой группы можно установить любое оружие, там сохранились стандартные точки крепления, просто люки для пулеметчиков в транспортном положении закрываются. Вопрос в том, что мы должны максимально облегчить вертолеты, чтобы дать им возможность как можно больше находиться в воздухе. Каждый сэкономленный фунт топлива может оказаться решающим, мы до сих пор не знаем точно, каким путем вертолеты смогут пройти к цели. А Мк44 с боеприпасами весит много.

— Поставьте стандартные пехотные пулеметы — предложил контр-адмирал — на Мк43 есть стандартные крепления, они могут крепиться в турели. Два вертолета — значит, четыре тяжелых пулемета с боекомплектом. Они могут быть использованы как с воздуха, так и по земле. Кто-то должен будет прикрывать периметр, совершившие посадку вертолеты. Если все накроется ко всем чертям, то четыре тяжелых пулемета будут бесценным подспорьем, чтобы выбраться оттуда...

— А это идея...

— И отличная идея... — подтвердил кто-то из штабных подхалимов

— Какой уровень сопротивления закладывается?

— Средний, сэр. В доме не более двадцати человек, из них как минимум двое — дети. Возможно, что и женщины. Остается — примерно двенадцать, максимум пятнадцать человек. Возможно четыре — пять ручных противотанковых гранатометов, но скорее всего этого нет. Еще менее вероятно наличие ручных ракет типа Стрела. Мы не заметили особо серьезной организации защиты, сэр, они не ждут нападения и не готовы к нему.

— Там с двух сторон военные училища, какая вам к чертям еще нужна защита... — сказал контр-адмирал — если пакистанцы сумеют вывести в поле вооруженных людей, нас там просто порвут на части. Продолжаем тренировки с двумя вертолетами, десанту придется потесниться. Я пока остаюсь здесь, лично прослежу за подготовкой. И ... подберите кого-нибудь в группу на замену выбывшим.

— Сэр, это не так просто сделать... — осторожно ответил один из штабных — наши требования...

— Черт с ними, с нашими требованиями. Вы лучше знаете, кто подойдет? Неужели на крупнейшей базе США в Афганистане невозможно найти пять — шесть свободных парней?

— Полагаю, что возможно, сэр...

— Вот и займитесь этим, вместо того, чтобы стул просиживать!

— Сэр... — сказал один из штабных — в связи с потерей третьего вертолета...

— Говорите, говорите...

— Возможно, стоит разместить в Джелалабаде парочку спасательных вертолетов с группой парашютистов — спасателей на борту? Если все пойдет плохо — у них будет шанс прорваться и оказать помощь.

— Возможно... Об этом потом. Где здесь у вас кормят?

Прибытие контр-адмирала Бьюсака вылилось в то, что их заставили выдраить чуть ли не языком свои каюты — и все это в личное время, мать их. Потом стали прибывать новички — в восполнение потерь. Точнее: прибывать, это громко сказано. Люди здесь всегда были, просто брали за шкирку тех, кто ничем особым не был занят и записывали в отряд.

И тут у Аллена появилась проблема. Проблему звали Джон Дулитл.

Они были равны по званию, и даже по обстоятельствам попадания в отряд в чем-то были схожи. Только Аллен потерял своего напарника, будучи сам прикомандированным к ЦРУ — а Дулитл потерял всю свою группу, причем это были котики. Сам он при этом был ранен — но не тяжело, и уже встал в строй. Обстоятельства потери группы как всегда трактовались по-разному: кто-то говорил, что сам Дулитл дал неправильные координаты и вызвал огонь в опасной близости, чтобы получить медаль — а накрыло его группу прямым попаданием. Кто-то говорил, что веселые морские пехотинцы на удаленной огневой базе ничего не поняли, перепутали, где находятся дружественные войска, а где враги — и влупили со всей дури. Нормального расследования не проводилось, дело замяли, потому что между морскими пехотинцами и котиками всегда были напряженные отношения. Дулитл пришел в отряд уже накрученным — и как-то так получилось, что цапаться они стали друг с другом.

Первый раз — это получилось через два дня после того, как Дулитл был приписан к отряду. Немного отоспавшись, они пошли в дом убийств и стали оттачивать навыки ближнего боя, прорыва в помещение и его зачистки. В пары вставали произвольно, потому что постоянные пары здесь не годятся — при штурме никогда не знаешь, кто окажется с тобой рядом.

Сейчас их было трое. Дверь вскрывал Гаммер, они двое — Аллен и Дулитл — должны были прорваться внутрь и зачистить помещение. Сложности задачи добавляло и то, что они пользовались длинноствольным оружием, в тесноте оно было куда неудобнее короткоствольного. Оба они не служили друг с другом и повадок друг друга не знали.

Поставленный судьей Нобл крикнул: "время" — и щелкнул секундомером. Отсчет начался.

Прикрывая друг друга и идущего впереди "вышибателя дверей" — они пробежали по коридору, на повороте — Аллен, чуть вырвался вперед. Он первым и поразил свалившуюся с потолка мишень — та исчезла с громким звоном, подтверждающим поражение цели.

У нужной двери они заняли позиции — Аллен прикрывал конец коридора, Дулитл — то место, откуда они пришли. Гаммер с баллистическими очками на глазах — можно было и глаза лишиться от летящих во все стороны щепок — поднял ружье.

Бабахнуло — и оба они бросились внутрь. При этом — столкнулись друг с другом в проходе и Дулитл — он должен был идти вторым, потому что у Аллена была лучшая возможность обстрела — от столкновения упал, но свои цели поразить успел. Вот только — одна пуля ушла совсем неконтролируемо и ударила в стену.

— Чисто! — крикнул Аллен — и Дулитл в этот момент пнул его под колено.

Аллен этого просто не ожидал — да и возможности, чтобы увернуться не было. Колено взорвалось болью, но он сумел перебороть себя и ударил в ответ — ногой в грудь поднимающемуся. Вышло не лучшим образом — на всех на них были легкие бронежилеты — но все равно, прилетело достаточно. Больше — ни тот ни другой сделать не успели — вбежавший Гаммер, а за ним и Нобл толкнули Аллена в сторону, и встали между ними.

— Это какого хрена!?

— Этот сукин сын меня толкнул!

Надо сказать, что в отрядах SEAL такого не было. Он меня толкнул — это детский сад по любым понятиям. Тренировки шли очень интенсивно и с нарушением многих норм безопасности, вполне могло быть так, что свалившееся бревно сломало кому-то ногу, отдавило пальцы или даже кто-то попал под выстрел — и хорошо если не насмерть. Конечно, офицеры отвечали за безопасность, и по каждому такому случаю было служебное расследование и оргвыводы. Кого-то увольняли, особенно если случай с гибелью, можно было и под суд попасть — но вот солдаты по этому поводу между собой не разбирались. И как можно — боевое задание может прийти в любой момент, и что если в группе будет раздрай? Такое может привести и к гибели всей группы.

— Какого черта происходит? — лейтенант-коммандер Снейк зло пнул искалеченную дробовым выстрелом дверь.

Тюлени подавленно молчали

— Я спрашиваю, какого хрена здесь происходит?

— Упражнение отработано, сэр — сказал Нобл

— Ты что, совсем идиот? Аллен, за мной!

Они вышли в коридор. Спустились на "земляной" этаж — дело происходило на четвертом.

— Аллен, какого хрена? Можешь мне ответить?

— Никакого, сэр. Напарник упал, один выстрел был неконтролируемым.

— Перестань. Какого черта ты хромаешь?

— Старая травма, сэр.

Коммандер протянул руку

— Дай!

Лейтенант дал ему свое оружие, потом и каску. Коммандер вытащил карты памяти и оттуда и оттуда.

— Я твой командир. Ты можешь ответить как человек, какого черта там произошло?

— Не могу, сэр. Я сам ничего не понял.

— Какие у тебя отношения с Дулитлом?

— Никаких, сэр.

— Ты с ним раньше служил?

— Нет, сэр.

— Тогда какого хрена вы с ним цапаетесь?

— Я не могу сказать, сэр.

Коммандер глубоко выдохнул и вдохнул, чтобы унять бешенство.

— Вот что, лейтенант. Я знаю вашу позицию, и знаю, как вы относитесь к чужакам. И к парням с другого берега. Мы сколоченная группа, не раз бывавшая под обстрелом. А они — нет. Я все это понимаю. И я не в восторге от того, что нас срочно решили усилить черти кем. Но я не позволю, чтобы в отряде были разборки. Этот парень потерял всю свою группу, сам был контужен — но врачи разрешили ему вернуться в строй. Возможно, этот тип не слишком-то приятен в общении, но вы должны понимать — общее дело, которое мы делаем сейчас — важнее каких-то мелочных разборок. Можешь воспринимать это так: мы должны сделать дело, а потом мы избавимся от ублюдков раз и навсегда. Но дело мы сделать должны, ты понимаешь, что стоит на карте?

— Да, сэр.

Коммандер внимательно смотрел на лейтенанта

— Пока не понимаешь. Но поймешь. Скоро поймешь, не я придумал эти дурацкие требования по безопасности. И я рассчитываю, что ты не только усвоишь все, что я тебе сказал — но и донесешь мои слова до остальных.

— Да, сэр.

— Вот и отлично. Больше ты с Дулитлом в пару не встаешь. И вы будете в разных группах. Постарайтесь больше не затевать ничего.

— Скажите это ему, сэр.

Взгляд коммандера посуровел

— Я говорю это тебе.

— Я все понял, сэр.

— Сдай оружие и иди к врачу. Я не могу допустить, чтобы у меня еще один солдат выбыл из строя. Пусть посмотрит твою ногу. Если надо — возьмешь короткий тайм-аут.

— Да, сэр...

— Все. Иди.

Врач — своего не было, зато тут было полно врачей ВВС — осмотрев колено, рекомендовал сделать перерыв на несколько дней и наложил давящую повязку. Так же — дал какое-то средство, каким пользуются игроки в американский футбол, и велел это втирать в колено, как только будет чувствоваться боль. Лейтенант понял, что выбыл из строя на несколько дней, и ничего хорошего в этом не было. Он попросил разрешения сходить на пару дней с логистической колонной в Кабул, и лейтенант-коммандер подписал ему три дня увольнительной. Требования безопасности запрещали такое — но Снейк хорошо понимал, что болтающийся по базе лейтенант может что-то натворить, опять столкнуться с Дулитлом. Да и вообще — Аллену надо было дать немного развеяться перед тем, как снова приступать к занятиям, долгие тренировки и неизвестность вымотали всех до предела. Так что — с первой же логистической колонной, лейтенант Томас Аллен отбыл в Кабул.

Кабул одна тысяча четыреста тридцать второго года хиджры представлял собой город, мало похожие на какой-либо иной на этой планете...

Когда американцы пришли в Кабул — он был мало похож на город. Русские в восьмидесятые отстроили его по своим проектам, четырех и пятиэтажками, в основном панельными, совсем не держащими тепло — но это было хоть какое-то жилье, ведь до прихода русских многие жители Кабула ютились в грязных землянках, вырытых на склонах гор, был даже уникальный, единственный в мире подземный рынок. Потом — русские ушли и в городе начались бои. При коммунистической власти Наджибуллы — боев не было, коммунисты сдали город без боя — все началось потом. Таджики Раббани и Масуд моментально схватились с пуштуном Хекматьяром. Точнее — это пуштун Хекматьяр, основатель и "владелец" самой крупной из семи партий — Исламской партии Афганистана, включавшей в себя до трети моджахедов — не хотел делиться власть с грязными таджиками и с другими полевыми командирами. Он хотел власть себе и кресло премьер-министра его не устроило. Тяжелые бои, которые велись даже в городских кварталах — закончились поражением Хекматьяра, он отступил в населенный пуштунами Кандагар, от поста главы правительства не отказался — но делами страны не занимался, вместо этого он начал промышленно выращивать опиумный мак. О походе на Кабул он заикался, но как-то вяло — места для выращивания мака хватало.