Редублеман

— Соня, — полуголый Олег, вытирая полотенцем голову, весело интересовался, — это что, мой ужин горит?

— Да, дорогой, — пролепетала я, выдавая вымученную улыбку, — меня тут... отвлекли.

Неизвестно, что его больше всего потрясло, слова или интонация, но полотенце тут же было сорвано с головы и решительно перекинуто на грудь. Он выпрямился, глянув в мою сторону, ноздри дрогнули, а кадык дернулся, не иначе самец почуял чужака на своей территории. И наш дизайнер с сумрачным взглядом двинулся к двери.

— Добрый вечер, — заторможено поздоровался Боров.

— Добрый, — как-то совсем не хорошо ответил Олег. Он приблизился ко мне вплотную и демонстративно, погладив бедро, шепнул. — Проверь мой ужин, малыш.

— А... — хотела сказать, что Боря уже уходит, но властная рука, прижавшая меня к мужчине, оборвала все слова, не говоря уже о собственническом поцелуе в шею, от него и мысли спутались.

— Иди, — прошептал он у самых моих губ и, ослабив хватку, подтолкнул в сторону кухни. — Мы тут сами как-нибудь...

Желания противиться его воле не было, и я медленно поплыла в сторону кухни, удивляясь, как правильно и по-мужски прозвучали его слова.На автомате сняла сковороду с плиты, выложила 'подогретое' на тарелку и взялась за салат.

Он вошел в кухню через две минуты, все еще полуголый с полотенцем на плече, прильнул к дверному косяку, сложив руки на груди.

— Это ведь тот самый, так?

Кивнула.

— Он больше не явится, — уверенно заявил Олег. — Надеюсь, ты не против.

Помотала головой, все еще не поднимая на него глаз. Несколько мгновений мы молчали, прежде чем он тихо спросил, не двигаясь с места:

— Ты как?

Не ответила, отложив нож, подошла к Олегу и как он несколько минут назад, поцеловала в шею.

— Спасибо.

Кадык дернулся, и мужчина напряженно застыл. А я все еще стою рядышком, заторможено смотрю на его ключицы, потому что меня на подобное проявление признательности пробивает не часто, но и ситуация не из простых. Я кисло улыбнулась, спросив у его шеи:

— И часто тебе приходилось избавляться от бывших ухажеров твоих знакомых?

— От ухажеров моих... знакомых ни разу, а вот сестру спасал.

Как-то спокойнее стало на душе от того, что не одна я такая невезучая:

— Правда?

— Да. Козлов она к себе притягивала самых разных. Так что у меня опыт многолетний. Если что обращайся. — Невесело завершил он.

— Мугу...

И стоим. В тишине и близости. Я протяжно вздохнула, а он вышел из оцепенения.

— Что ж, — отошел на шаг в сторону и, хлопнув в ладоши, разорвав затянувшееся молчание, — сегодня за мое содействие так и быть, расплатишься едой, а вот в следующий...

— Следующего не будет, — отрезала я.

— Почему? — гремя тарелками, полюбопытствовал дизайнер.

— Ты же сам сказал, он больше не явится, — стоя у двери, я рукой погладила косяк, к которому он прилипал.

— А... других вариантов у тебя нет?

— Мне и этого более, чем достаточно.— Олег как-то странно хмыкнул, и я резко обернувшись, оказалась к нему лицом к лицу. Возмущенно вскинула брови: — А что, мало?

Ответ последовал неоднозначный:

— Для вознаграждения задуманного мною очень мало.

Поцелует, подумалось мне, и странная девичья радость скользнула мурашками от лопаток к шее. Вздыбив волоски на затылке, опустилась к груди, замершей на полу-вдохе.

Звонок в дверь разбил очарование момента, я моргнула, он нахмурился.

— Подожди здесь, — скомандовали мне и уверенно шагнули на выход.

Грозный вдох, щелчок замка и... восторженное уже от нежданного пришельца:

— Олег, ты здесь?! А Соня дома?

— Дома, — напряженно ответил дизайнер.

— Не гневайся, не знал. Вы же конспираторы, а я звоню-звоню... и на автоответчик ей пару сообщений скинул! — ругаясь, в прихожую ввалился наш довольный снабженец. — Михайлова... Соня! Где тебя черти носят, иди сюда, сокровище!

Ну, я и вышла. Попала в крепкие объятия Никифорова. Не стесняясь, он меня расцеловал.

— Спасибо, дорогая! — и пока я нахожусь во временной прострации, Кирилл, ничего толком не объясняя, вручил мне увесистый пакет. Секундное замешательство, и пакет из моих рук перекочевал Олегу, которого синеглазый наш южанин хлопнул по плечу со словами: — Отличный сдвиг.

И уже нам обоим:

— До понедельника, красавцы!

Дверь закрылась, мы остались одни.

— Сдвиг? — я требовательно спросила у дизайнера, подняв к нему лицо. — Имелся в виду сдвиг по фазе или как?

— Сдвиг в отношениях, Соня, — он кривовато улыбнулся, продолжая смотреть на дверь, — Я тебе должен буду по самый гроб.

Создается ощущение, словно бы эти двое знакомы настолько давно, что Кирилл позволяет себе дружеское подтрунивание над личной жизнью Олега. Интересное обстоятельство. Хотелось бы о нем узнать побольше, но вначале...

— Все долги потом, вначале ты должен поесть. Зря что ли, готовила?

— Не зря, — ответил все тем же отстраненным тоном.

Что ж его так выбило? Смотрю на него, затем на дверь. Н-да, видимо не по больному месту ударили, но болевой точки точно коснулись.

— А что в пакете? — предприняла я новую попытку вывести мужчину из оцепенения.

— Благодарность.

После таких слов я потянулась к рукам Олега в надежде выяснить. Чем это меня отблагодарили. Внутри оказалась коробка конфет, кофе и клубника! И не просто красная ягода из магазина, а та самая которую я при нем неоднократно расхваливала. Черная и сладкая. Первым делом выудила из пакета ее и восторженно заулыбалась.

— За что он сказал?

— Я слышал то же самое, что и ты, — нахмурился, глядя на мою радость от небольшой коробочки с клубникой, продолжил сухо, — но догадываюсь, что это за своевременно предоставленную информацию.

— Кажется, я не тем занимаюсь по жизни, — улыбнулась на его недоуменный взгляд, — за информацию платят больше. — И взяв пакет, пошла на кухню.

Над вопросом: целовать меня или нет, он более не раздумывал, то есть не приближался и вообще вел себя сдержанно и отстраненно. Поел, молча. Затем нарисовал несколько вариантов перегородки, помог выбрать подходящий, рассчитал материалы и ушел, как только ему позвонил кто-то важный и раздраженный.

11.

Их появление ранним утром в воскресенье было примечательным. В шестом часу сонная я и Олег с сопящим Димкой на руках встретились на пороге моей квартиры.

— Извини, но твой телефон... — прошептал сдавлено мужчина, — мне просто не удалось к тебе дозвониться. А с автоответчиком, ты явно не скоро начнешь дружить...

Если бы и хотела возмутиться раннему визиту, не смогла бы. Димася, закутанный в теплый плед, выглядел маленьким ангелом, а Олег — вымотанным и встревоженным похитителем из преисподней. Переминаясь с ноги на ногу, он смотрел на меня абсолютно светлыми глазами, отчего казался еще и больным.

— Ты этой ночью хотя бы час спал? — я посторонилась, пропуская их в квартиру и сумки у него из второй руки забрала.

— Нет, — поклажу отдал и застыл в прихожей, отчаянно стараясь разуться.

— Иди так, на улице вроде бы сухо уже. К тому же полы...

— Я их вчера мыл, — ответил с гордостью, но разуваться перестал. — Спасибо.

— Пожалуйста, — пожала плечами, ежась от свежего воздуха с лестничной клетки, — вернешься, помоешь еще раз.

Он не ответил, предположительно, соглашаясь с предстоящей повинностью. Спросил:

— Диму куда?

— У меня только одна комната прямо по коридору.Уверена, располагать его в ванной, не совсем гостеприимно.

— Шутница.

Олег тихо ушел, Дима остался. Почесав макушку направилась в спальню досыпать с несчастной надежной, что младший зеленоглазка не спит так, как сын Тамары с работы. По ее рассказам, любимейший мужчина прибегает к матери в двенадцать ночи и уже через два часа отвоевывает все ее территории настолько рьяно, что вместо подушки у нее зачастую прикроватная тумбочка. К счастью он не только выглядел, как ангел, ног и спал соответственно — мирно.

Проспала до десяти утра, вот это редкость, а проснулась под звук расстегиваемой молнии. Первая позорная мысль: 'Кто-то раздевается!', вторая не менее позорная: 'кто-то пытается стащить куртку, которой я дорожу — белый пуховик с глубоким капюшоном. Вспомнив о деньгах, спрятанных рядом с ним, вскочила, как ошпаренная, и остолбенела.

Димкин тоже замер. Крохотный такой в одном носочке, домашних штанишках, маечке сполжей с плеча. Растрепанный сидит на полу в окружении карандашей и фломастеров, а так же вырванных из альбома листов. И застыл он, держась за молнию своего рюкзака и с оторопью глядя на меня. Напугала...

— Ра-лазбудил? — с замиранием спросил мальчуган.

Я посмотрела на часы и удивленно вскинула брови:

— Здрасти?! Десятый час, какой разбудил... Вывел из спячки. — Поправила на себе рубашку и решительно поднялась. — Доброе утро! Ел?

— У меня тут... — он все еще смотрел с недоумением, ожидая явно другой реакции, но я лишь села рядом повторяя его слова.

— У тебя тут что?

— Пе-печенье.

— На голодный желудок?

Не понял, но ответил по-своему, чуток заторможено:

— 'Коровка!'

— А... — и сижу, потому что не знаю как действовать. С детьми в принципе, дружу, но вот сидеть долго и нудно с ними до сих пор не получалось. Час или два — это тот максимум, что был дан мне прежде. С улыбкой вспомнила батю Верунчика, который проводил с нами короткие часы, и покосилась на младшего обладателя дьявольских гдазок.

— А давай, согласуем план на сегодня. С утра завтрак и рисунки, в обед, то есть после обеда парк, затем ужин и кино или...

По мере моих слов глаза у него все больше загорались, и я была уже уверена в правильности своего решения:

— Вылазка на крышу и ужин под звездами, при свечах. Будем ловить Карлсона.

— А кто это, Кал-сон?

— Вот это засада, — протянула я. — А ну-ка скажи мне, какие мультфильмы ты смотришь?

Молчание.

— Про кота в сапогах я поняла уже, видел. — Кивнул. — Кто еще тебе известен? Лунтик, Даша путешественница...

Первый раз в жизни полчаса пыталась угадать его детского героя. Пока переодевалась и умывалась, готовила завтрак, предварительно расспросив, что младший ест. Вспоминала всех возможных персонажей мужского пола от Короля Льва до Маугли, от Спанч Боба до человека Паука и Бэтмена, даже Электрона вспомнила со странной прической. Называла и книжных, и мультипликационных, уже не особо заморачиваясь на возрастных ограничениях. Каково же было мое удивление, когда он со смехом выудил из рюкзака Шрека.

Я возмущенно всплеснула руками:

— Так взрослыйже!

— Как папа, — отвечает он. — Тоже зеленкой занимается.

Неординарный подход к отцовской профессии, улыбнулась:

— Этот ею явно мажется от рождения.

Завтракали в тишине, Дмитрий Олегович оказался не из разговорчивых, но из самовыражающихся. Так что на обоях возле моей кровати появилась интригующая размашистая закорючка и рожица, сплющенный смайл. Своеобразная метка: 'Здесь был...'. Просто чтобы не расстраиваться по пустякам, там же прикрепила кнопками идентичный кусок обоев. Не прошло и получаса, на них так же появился смайл. В этот раз крупнее. Хотелось обидеться, но мой внутренний экспериментатор не позволил и с упорством маньяка нацепил поверх всего второй лист, на этот раз, не совпавший с рисунком наклеенных обоев.

В парк не пошли, потому что одежда, собранная с младшим, прогулки не предполагала. За что я пообещала старшего так же в квартире оставить без прогулки. Так и пообещала, по телефону, когда он позвонил, чтобы узнать о наших делах. Отчиталась, как полагается: и что кушали, и что делали, и сколько спали, под конец пожаловалась на дождь, обещанный метеорологами после восьми. Далее отцу отчитывался младший, звучало это так: 'Да... Да! Нет. Нет. Хорошо вел себя... Хочу! Хорошо. А ты скоро?' Услышав ответ на свой вопрос, Дима скис, но обещал дождаться.

В последний момент подумала, что отчитаться-то я отчиталась, но сама никаких данных не запросила. Ни о том, что младшему можно, ни о том, что нельзя, ни о времени перед телевизором, ни о времени для сна... Вот и вареники из картошки лепить собираюсь на свой страх, и риск Олеговича, который таких не ел.

Когда он на кухню пришел, тихо посетовала:

— Очень поздно вернется, да.

— Ночью. Я уже буду спать.

Вот и стоило расстраиваться из-за такой мелочи? Подумаешь, главное отец вернется. Мой вон, не вернулся. Не смотря ни на что, как-то обидно было в детстве. Помнится, даже винила себя. Бабушка быстро эту дурь из головы выбила.Запойного бомжа мне показала, а потом его детей и внуков, живущих в благополучии. И сказала, что никого нельзя винить за то, что он сам себе позволил. И батя мой исчез не потому что я плохая, а потому что, он захотел свободы. И как этот пьяница, хлебнув глоток из стакана, не смог удержаться от бочки.У него свой путь, у тебя свой. Тогда я ей на слово поверила, а сказанное поняла лишь спустя десятилетие, если не больше.

Отогнала воспоминания и широко улыбнулась, потому что во всем не особо печальном нужно искать позитив.

— Будет поздно, класс! — потирая руки, весело ему подмигнула. — Встретим закат со Шреком и сделаем фотки... А пока, давай налепим кораблики в наши флотилии!

— Кораблики? — недоверчиво повторил, подходя ближе. На столе, понятное дело, таковых с парусами не было, но главное воображение. В четыре года оно точно должно быть.

— Да, мы пошлем их в бурлящее подсоленное море. Посмотрим, чьи быстрее всплывут.

— Зачем?

— Чтобы... определить победителя, — глаза у него загораются, ага, зацепило. Хорошо, теперь главное чтобы он не сорвался с крючка азарта. Что можно поставить на приманку?

— Кстати, тебе шоколад можно? Козинаки, булочки с корицей, — кажется больше и предложить ребенку нечего, была бы возможность приготовилась бы с утра, но не вышло. Махнула рукой, перечисляя в шутку: — Вобла сушенная, пиво, шампанское, водка, — смотрю на него, отмахивается. Шучу дальше: — спирт медицинский две бутылки, три бутылки, сырок с малиновой начинкой...

— Киндер сюрприз! — выдает младший

Как же я отстала от жизни. Точно, Тамара и другие сотрудницы по 'цеху' говорили о легком помешательстве детей на шоколадных яйцах. И пусть сладость есть без отвращения невозможно, а сюрпризы в играх не выдерживают и дня, все равно тайна 'сундучка с сокровищем', крохотная загадка желтка неотрывно тянет малышей к коммерчески раскрученному чуду.

— Договорились, с меня киндер.

Конечно, в доме такового не было. И когда дьявольские глазки выиграли, а проиграть они никак не могли, пришлось идти за призом.Я попросила соседку, любительницу астр, с минуту посидеть на кухне и соответственно с Димкиным, пока быстренько спущусь к магазинчику. Софья Ивановна согласилась, даже вязание с собой взяла, сказав, что ценна каждая минута. Кивнула ее словам и уже на выходе из квартиры вдруг слышу, шепот мальчика:

— Возьми со Шреком!

К восьми часам вечера я устала, и не просто чуть-чуть, а по максимуму. Мне еще удавалось улыбаться, когда мы фотографировали маленького Шрека, держащего в руках красное заходящее солнце, и даже себя с Димасейсфоткала, прощаясь с этим днем. А дальше... В голове билась мысль одна единственная и весьма жалостливая: 'Бедные наши мамы'. А ведь ребенок мне на поруки достался вполне спокойный и не капризный, в туалет уже сам ходит и со всеми своими делами справляется, и сидели мы в моей квартире, и по дому ничего особо сложного делать не нужно было. И все равно постоянное состояние наблюдателя на страже выматывает. Или это я с непривычки такая дерганная? Помнила со слов той же Тамары, что за мальчишками нужен глаз да глаз и ни на шаг от него не отходила. А теперь жду Олега с удвоенной силой, хоть и знаю, явится не скоро.