Спасти химеру

Данна закивала:

— Да, барыга Зог, кто ж еще, прачечная-то в городе одна. Осталась. После того, как две другие сгорели однажды ночью...

— Говоришь, таскали воду в чаны из колодца?

— Сказала же.

— А чаны большие?

— Огроменные. Раньше-то они все пустые стояли, а как Вард в город пришел, Зог велел налить воды доверху. До того мы каждый день себе в корыта натаскаем, и хватало.

— А Зог не говорил, зачем ему вдруг столько воды понадобилось?

Данна пожала плечами:

— Да с ним никогда не знаешь, что в башке у него.

— А может, он собирался продавать воду?

Она хрипло рассмеялась:

— Зог продавал бы воздух, если б его кто-нибудь покупал.

— Вот как...

Мы остановились на верхней лестничной площадке. Тут, у узкого окна, стоял диванчик, перед ним — небольшой столик. Полузасохший цветок уныло ронял листья на ковер, горшок был полон окурков. Вглубь здания уходил длинный темный коридор с множеством дверей, вроде гостиничного.

Поколебавшись, я все же отважилась задать Данне вопрос:

— Послушай, ты не могла бы повторить Лэйсу всю эту историю с Зогом?

Она отшатнулась от меня, как от прокаженной:

— Я видеть не хочу ни Лэйса, ни остальных из вашей банды!

— Но...

Не слушая меня, Данна стремительно зашагала прочь по коридору и скрылась за одной из дверей прежде, чем я успела окликнуть ее. Щелкнул запираемый замок, и я со вздохом спустилась в зал.

Лэйс и Невен сидели на диванчике и тихо разговаривали, когда я вошла.

— ...нет, тебе не обязательно возвращаться с нами, я все сам передам Варду.

— Скажи ему, чтоб он поторопился развязать противостояние, пока это не сделали орденцы. Местные пока на вашей стороне, но уже почувствовали прелести осады, начали скучать по привычным продуктам.

— Я понимаю. Я передам.

Увидев меня, они встали — Лэйс с видом очень деловым и бодрым, Невен, по-прежнему, усталый и подавленный.

— Ну, успокоила эту нервную девку? Можем мы, наконец, идти?

— Подожди, Лэйс. Она сказала мне кое-что.

— Про Эдана? — живо заинтересовался Невен.

— Нет. Про другое дело... Я думаю, это может быть связано с отравителями колодцев.

Лэйс с любопытством спросил:

— Так что она сказала-то?

— Как ты полагаешь, если бы воду удалось отравить, как дорого можно было бы продавать воду?

— Очень дорого, — без колебаний ответил он. — Конечно, всегда можно пробовать очистить морскую воду от соли, но это дело сложное и кто знает, не отрезали бы нам выход к порту.

— Знаешь, кем работала Данна до того, как попала сюда? Прачкой у твоего приятеля, барыги Зога. И когда стало ясно, что Карион будет осажден, он заставил своих работниц натаскать полные чаны пресной воды. Данна говорит, что чаны эти — огромные.

Лэйс кивнул:

— Так и есть. Их установили, когда строили прачечную. Хотели, чтоб вода оттуда поступала по трубам. Но немного не рассчитали спрос — в Карионе белье отдают в стирку только дворянские семьи. Сколько я себя помню, прачки всегда носили себе воду ведрами каждый день.

— Вот видишь, Зог вполне мог придумать продавать пресную воду втридорога. И яд у него был. И всех местных бандитов он наверняка в лицо знает, потому и подобрал для исполнения неместных, вроде Дарена.

— Звучит логично, — сказал Лэйс. — Если б о ком другом такое услышал — нипочем не поверил бы... но все это очень в духе Зога. Отравить весь город, чтобы заработать несколько лишних монет — отличная идея.

Хищное выражение, появившееся на его лице в этот момент мне очень, очень не понравилось.

— Что ты собираешься делать, Лэйс?

Он ухмыльнулся:

— Вы вдвоем пойдете с докладом к вашему начальнику. А я возьму людей и навещу Зога.

— И что ты с ним сделаешь?

— Допрошу.

— И ты уверен, что он останется в живых после твоего допроса?

Лэйс рассмеялся:

— Если это все правда, то жить ему незачем. Не я, так кто-нибудь другой его прикончит.

— Нет! Пожалуйста, ты должен сдать его стражникам!

— Что?!

— Подумай сам, если они ничего не узнают, то будут пытать Дарена. А он даже ничего не сможет им рассказать. И умрет в мучениях.

— Да, тут ты права, — Лэйс задумался.

— Если стражники узнают, что Зог использовал наивных купцов, приговор будет более мягким.

— Пожалуй...

— Так ты не станешь сам с ним разбираться, ладно?

— Я никогда не сдавал наших стражникам, — резко ответил Лэйс. — Однажды контрабандисты убили моего друга, хотели завладеть его товаром. Я знал их имена, весь наш квартал знал. И все молчали. Потом я нашел их и отправил на дно моря. Таков неписаный закон Кариона. Никто никогда не обратится к стражникам, пусть даже бандиты вырежут всю семью.

— Прекрасно, тогда я сама обращусь и все расскажу! В конце концов, Данна мне рассказала об этой воде в чанах.

Лэйс прищурился:

— Подожди. Есть у меня одна идея... Дай мне один день, если не получится, я сам тебя провожу к стражникам.

Хитрая его улыбочка настораживала, но что мне оставалось делать. Не исключено ведь, что стражники даже мне не поверят.

— Делай, как знаешь, — я махнула рукой. — Нам нужно возвращаться к Варду.

— Да, — поддержал меня Невен. — С этим делом нужно покончить как можно скорее.

— Идет.

Когда мы вышли, на улице накрапывал мелкий дождик. Мы не успели выбраться из портового квартала, как он превратился в ливень. Тугие струи хлестали с неба, земля под ногами превратилась в вязкую грязь чуть ли не по колено. В сточных канавах образовалась грязная желтоватая пена, кое-где выплескивавшаяся под ноги.

Поговорить с Невеном мне так и не удалось. Усталые, замерзшие, промокшие насквозь мы вошли в особняк. Там было тепло, и в одной из комнат жарко горел огонь в камине. Вард со своими ближайшими соратниками сидел у огня. На длинном столе виднелись остатки хорошего обеда — грязные тарелки, пустые бутылки из-под вина, сложенные горкой на блюде птичьи кости. Ближе всего к очагу сидел Эдан. В руке он держал кочергу.

— Ох, да вы ж повязку замочили! — всплеснул руками Ингер, направляясь ко мне.

Действительно, бинты намокли под дождем. Боли я не чувствовала, но позволила костоправу аккуратно размотать повязку. Он что-то недовольно бормотал, но я не слушала его. Я смотрела на Невена. Он сначала помедлил, потом быстро подошел к Варду и прошептал ему на ухо пару слов. Командор медленно встал. У его пояса висел меч в потертых кожаных ножнах. Очень тихо Вард обнажил клинок. Эдан сидел спиной к нему и безмятежно ворошил угли кочергой.

Не ощущая боли, я вцепилась ранеными пальцами в руку Ингера. На одно страшное мгновение мне подумалось, что Вард прямо сейчас отрубит Эдану голову мечом, даже не окликнув его.

Но командор только тихо сказал:

— Обернись. Невен не успел проникнуть в сознание предателя во время ритуала. Но кое-какие его мысли видел. Твои мысли.

Эдан вздрогнул и уронил кочергу. Она со звоном ударилась о кирпичи очага и покатилась по полу.

— Я этого не делал, Вард, — глухо сказал он, не поворачивая головы.

— Отпираться бессмысленно. Говори, и твоя смерть будет менее болезненной. Я хочу знать все детали.

— Невен лжет. Не знаю, зачем, но он не мог видеть мои мысли. Потому что это не я!

— Командор, — вкрадчиво сказал костоправ, — я могу вас снабдить такими эликсирами, которые гарантированно развяжут ему язык.

— Спасибо, Ингер. Возможно, мы ими и воспользуемся. Или применим старый испытанный метод — дыбу. В подземельях ратуши должна быть неплохо оборудованная пыточная комната.

Эдан наконец обернулся. Он был смертельно бледен.

— Вард, я клянусь... — начал он.

— Пока мы были в борделе, у меня появились еще кое-какие мысли, — перебил его Невен. — Я обратил внимание на кое-какие детали. Позвольте мне провести небольшое расследование — тогда и допрос может оказаться не нужен.

— Я думаю, будет полезно сравнить результаты допроса с результатами твоего расследования, — заметил Вард. — Отведите Эдана вниз. Суэно, отправляйся с ним и не спускай с мерзавца глаз.

Южанин только согласно кивнул. Он и Бруни вывели поникшего Эдана из комнаты.

Ингер, выудив откуда-то из-под плаща новые бинты, наложил мне свежую повязку и порекомендовал поскорее сменить мокрую одежду и выпить хорошую порцию горячего чая с ромом.

Я последовала его совету, а, согревшись, спустилась в лабораторию. Мне настойчиво предлагали поесть, но я чувствовала, что сейчас самая вкусная еда застрянет в горле. Остаток дня я с особым тщанием готовила диски для будущих тхалакков, поставила вывариваться мазь. Работа немного отвлекала от мрачных мыслей, хотя то и дело я застывала с инструментами в руках, задумавшись о Эдане или Дарене.

Несмотря на тяжелый день, я долго не могла заснуть вечером. Ворочалась в кровати, перекладывала подушки, то и дело вставала, чтобы поправить сбившиеся простыни. И только, как мне показалось, я погрузилась в беспокойный сон, как меня очень грубо потрясли за плечи.

Я резко села, впечатавшись лбом в чье-то лицо. Непрошеный гость сдавленно ругнулся и раздраженно сказал:

— Ты чего? Это я, Невен!

— Ох, извини!

— Чуть нос мне не сломала, — проворчал он. — Ладно, одевайся скорее и хватай вещи.

— А что...

— Давай быстрей, потом расскажу... и покажу.

Он загадочно усмехнулся и исчез за дверью.

Я нащупала каганец, зажгла огонь и стала лихорадочно собираться, беспорядочно запихивая вещи в мешок. Когда я, наконец, была готова и вышла в коридор, Невен схватил меня за левую, здоровую руку и потащил куда-то. Мы пробежали по темному коридору, миновали комнату, в которой Фаррес водой из жестяного ведерка гасил огонь в камине, поочередно ударились в темноте о ступени винтовой лестницы и стали подниматься наверх.

На чердаке нас яростно обругали гнездившиеся там голуби. Не обращая внимания на их возмущенное курлыканье и хлопанье крыльями, Невен подтащил меня к окну мансарды и заставил выглянуть наружу. Дом был довольно высоким и стоял на холме — поэтому вид открывался замечательный.

Из-за рваных облаков виднелся серебристый диск луны. В его свете блестели мокрые от дождя листья деревьев в саду. Город внизу был покрыт мраком, только тусклые желтые прямоугольники окон напоминали о том, что здесь живут люди.

— Смотри! — Невен указал рукой в сторону ворот Кариона.

Никогда не подумала бы, что отсюда виден вход в город. Но перспектива открывалась замечательная. Было ясно видно море огней на поле перед Карионом, — и узенький ручеек втекал в ворота и бежал дальше. Он становился все ярче, все шире. Заполнял собой улицы, переулки и небольшие площади.

Орденцы, с факелами в руках, вошли в город.

Глава 11

Катакомбы

— Так, подержи-ка мой плащ, — сказал Невен, скидывая одеяние мне на руки.

В лунном свете на чердаке едва можно было угадать контуры предметов — в дальнем угле стояли шкафы, а посредине — то ли старый диван, то ли буфет. Но Невен не стал зажигать огня, он на ощупь прошел вглубь чердака, пару раз ругнувшись вполголоса, когда спотыкался. Наконец, он нашел, что искал — послышался шум, будто он передвигал тяжелый стол. Когда предмет оказался перед самым окном, я поняла, что это вовсе не стол, а сколоченная из деревянных брусьев стойка, на которой, один над другим, располагались семь самострелов.

— Ну-ка, где там орденцы? — Невен оставил стойку и посмотрел в окно.

Я тоже выглянула наружу, но в этот раз меня привлекли не марширующие по городу с факелами солдаты, а фигура в саду, прямо под нами. Кто-то резво передвигался по садовым дорожкам.

— Это Дация, — прошептал Невен, перехватив мой взгляд. — Посыпает дорожки огнепылью, — он сдавленно хихикнул, — представляешь, какой будет сюрприз для орденцев?

Что ж, все ясно. Как только орденцы попытаются войти в сад, огнепыль начнет взрываться у них под ногами. Когда-то давным-давно, когда я училась премудростям работы в лаборатории, у нас не было лучшей шутки, чем насыпать слабенькой огненной пыли на пути приятелей и наблюдать, как она трещит и искрит под сапогами. Правда, я не думаю, что Дация использовала слабую, плохо очищенную от примесей огнепыль. А сильная запросто может ослепить на месяц, а особо неудачливым и ногу оторвать.

Пододвинув стойку с самострелами поближе к окну, Невен стал возиться со спусковыми механизмами. Каждый арбалет был заряжен короткой толстой стрелой и, как я поняла из раздраженного бормотания Невена, предполагалось, что первый выстрелит как раз к моменту появления орденцев, остальные — с небольшой задержкой.

— Ну вот, все, — довольно потирая руки, сказал Невен. — Это должно их немного задержать и отвлечь внимание от группы Фарреса — они будут стрелять из соседнего дома, а потом уйдут по крышам.

— А мы?

— Ну, самострелы мы установили, вроде, задержку я определил правильно, значит, наше дело сделано. Пора смываться, — он с легким сожалением глянул в окно, — конечно, было бы забавно остаться и посмотреть, как они будут штурмовать особняк, но Вард велел поставить самострелы и уходить, — он хмыкнул, — на заранее подготовленные позиции. Там мы встретимся с остальными.

Снова спугнув задремавших голубей, мы в потемках пробрались к лестнице и стали спускаться. Невен в какой-то момент оступился и чуть было не полетел вниз, пересчитывая ребрами все ступени. Он едва успел ухватиться за перила и удержался, ругнувшись в адрес Варда, который строго настрого запретил зажигать свет после начала операции.

В темных комнатах, через которые мы поспешно шли, было пусто. Сквозь зазоры в задернутых гардинах пробивались лунные лучи, высвечивая где столик с чашкой недопитого чая, где диван со скомканным одеялом и упавшей по пол подушкой. Солдаты Варда покинули особняк. Интересно, каким образом мы выйдем? Улицы-то полны орденцев. Странно, но я не чувствовала ни малейшего беспокойства и опасения за свою жизнь. Невен уверенно вел меня куда-то — и я верила, что он доведет меня до убежища. Да, кажется, я снова начала доверять людям. Посмотрим, не закончится ли это так же, как в Гестерне.

Мы пересекли особняк и оказались на винтовой лестнице, которая шла в мою лабораторию. На миг мне представилась абсурдная картина, как мы с Невеном сидим за баррикадой из столов и швыряемся в орденцев склянками и колбами. Однако, когда мы вошли внутрь, я поняла, что особняк скрывает куда больше секретов, чем мне казалось.

В лаборатории все было перевернуто вверх дном. Ящики громоздились на проходе, множество колбочек в ряд стояли на полу у стены. Из стеллажей исчезли многие ингредиенты, не было видно и моих заготовок для тхалакков — лишь один серебряный диск демонстративно лежал на столе.

— Возьми кристалл! — сказал Невен, направляясь в дальний угол лаборатории.

Я забрала со стола светящийся лиловым кристалл и последовала за напарником. Сияние разогнало тени, и я увидела, что одна из тяжелых плит пола поднята, а в открывшуюся темную дыру ведет довольно хлипкая деревянная лестница.

— Давай туда, я полезу последним и закрою, — сказал Невен.