Стремящийся к небесам

Джаггерджак уже оборачивался, когда на него обрушился молниеносный удар, едва не повредив сон души. В последний момент ему всё же удалось увернуться и собственной ладонью отклонить зампакто, а это был именно он.

— Впечатляет, — похвалил его бесстрастный голос. — Не думал, что, такой как ты, сможет избежать моей атаки.

— Заткнись, ублюдок! — заорал Гриммджоу, мельком взглянув на кровоточащую руку. — Это ты называешь "избежал"?!

— Верно, ведь в противном случае ты уже корчился бы на земле, лишенный силы, — перед ним стоял обладатель одного из самых впечатляющих сюнпо во всем Готее.

Истекающая кровью девушка через силу улыбнулась и почти неслышно прошептала:

— Брат...

Капитан шестого отряда склонил голову и сказал кому-то:

— Не мешай мне.

— Ха! — за спиной Кучики арранкар увидел высокого жилистого шинигами в белом хаори, который рассмеявшись пренебрежительно бросил. — Я и не собирался драться со слабаками!

Джаггерджак вскипел и дернулся было к весельчаку, но ему преградила путь отведенная в сторону катана.

— Я твой противник, — произнес Бьякуя.

— Да мне плевать! — взревел Гриммджоу, высекая своим мечом искры из зампакто шинигами. — Убью сначала тебя, а потом его!

С похожим на каменную маску лицом, Бьякуя медленно отступал, парируя шквал невероятно быстрых и мощных ударов. Но вот, увернувшись от одного из них, стремившегося снести ему голову, Кучики использовал сюнпо и увеличил расстояние между собой и своим врагом.

— Прости, арранкар, но у меня нет времени на игры с тобой, — холодно произнес гордый капитан. — Поэтому... Цвети, Сенбонзакура.

И клинок обратился множеством лезвий, обманчиво кажущихся лепестками отцветающей сакуры. Будто гонимые ветром они ринулись в сторону Сексты, и на этот раз ему стоило еще больших трудов увернуться. Асфальт испещрили мельчайшие разрезы, которых чудом избежал Джаггерджак.

— Эй, что это за дерьмо?! — крикнул он.

— Способность моего меча, — привычно объяснил Бьякуя. — Он разделяется и обрушивает на врага тысячи крохотных лезвий, которые вместе не оставят ему и шанса на выживание. Узри это, арранкар, имени которого я даже не хочу знать.

Сверкающее облако вновь рванулось на врага, повинуясь мысленному приказу хозяина. Лепестки закружились вокруг шестого и все разом ринулись на него, скрывая за собой.

— Че-рт! — взревел Гриммджоу, — Порви его в клочья, Пантер-ра!

Не обращая внимания на жалящие тело лезвия, Джаггерджак атаковал, попытавшись достать капитана когтями, но ударил лишь иллюзию, что осталась от необычной техники сюнпо.

— Тебе не достать меня, арранкар, — едва слышно произнес Кучики, нанося подлый, но действенный удар в спину.

— Считаешь? — вновь раздался скрежет, и его когти снова высекли из меча сноп искр. — Придурок, ты не настолько быстр как думаешь!

Схватившись за лезвие зампакто, другой рукой он нанес скользящий удар, даже не особенно целясь при этом. Белое капитанское хаори медленно стало окрашиваться красным. Бьякуя сделал несколько шагов и замер, коснувшись рукой раны на груди.

— Ну что, шинигами?! — проорал Гриммджоу. — Ты всё еще считаешь меня ни на что не способным?!

— Как я уже говорил, — Кучики вытянул руку с мечом вперед, направив его лезвием вниз. — У меня нет времени на игры. Банкай, Сенбонзакура Кагиёши.

* * *

Она вздрогнула от неожиданности, и, поднявшись на ноги, пошла в прихожую. Стук снова повторился, и она чуть улыбнулась его нетерпению.

Урю в последнее время надоело ждать Иноуэ на улице, и он всё чаще стал заходить к ней домой. Девушке это нисколько не мешало, наоборот, поднимало настроение. К тому же Тацуки внезапно стала от неё как-то отдаляться...

— Иду-иду! Исида-кун, с каждым днем ты заходишь за мной всё... — с наигранной ворчливостью сказала она, открывая входную дверь. — Раньше...

"Сердце... Где оно? Разбив тебе голову, пойму ли я?"

Глава 17 — Горе исчезнет

— Доброе утро, Иноуэ, — тихо сказал её гость, и несмело улыбнулся.

Девушка замерла на пороге и была не в силах даже шелохнуться. Потому что перед ней стоял тот, кого она и не надеялась больше увидеть. Тот, по кому она пролила столько слез.

— К-Куросаки... кун... — прошептала Орихиме.

Голос предательски дрогнул и его лицо, такое до боли знакомое, стало, будто расплываться. Слезы вновь покатились по её щекам.

— Иноуэ, почему ты плачешь? — спросил Ичиго. — Что-то случилось?

— Прости, — улыбнулась она сквозь слезы. — Я ведь... Я ведь обещала себе не плакать. Куросаки-кун... Куросаки-кун, это правда, ты?

Ичиго шагнул через порог и вошел в дом, прикрыв за собой входную дверь. Сейчас он пытался быстро сообразить, что делать дальше. Идея, казавшаяся с самого начала крайне дурацкой становилась таковой всё больше и больше.

"Ну, — мысленно обратился он к себе. — И на кой черт ты сюда приперся?"

Кто бы знал.

— Иноуэ, — обратился он к продолжавшей стоять у двери девушки. — Что значит "это правда, ты"?

Орихиме не сводила с него широко открытых глаз и не могла заставить себя даже пошевелиться. Вот он, прямо в её собственном доме. Чудом выживший или только иллюзия — неважно. Потому что...

— Не молчи, пожалуйста, — в голосе Куросаки почувствовалось волнение. — Скажи, что случилось?

— Куросаки-кун, — со страной интонацией произнесла девушка, чем заставила Ичиго напрячься. — Ведь ты... Ты ведь погиб тогда, два месяца назад.

"Вот оно как, — кивнул парень. — Не предавал никого, я просто взял и геройски погиб. Это... хорошо"

— По-гиб, — медленно произнес он вслух, будто пробуя на вкус это слово. — Но я здесь! Вот он я!

— Да... — прошептала Иноуэ. — Куросаки-кун, ты здесь...

Ичиго ничего не ответил. Будто решив что-то для себя, он шагнул к девушке и... обнял, прижав к груди. Футболка быстро промокла от слез, а парень всё не отпускал её, обхватив одной рукой за талию, а другой перебирая рыжие пряди волос. Он почувствовал исходящий от неё приятный запах, который странным образом подействовал на него.

"Кажется... — подумал он. — Я не хочу уходить. Не хочу... отпускать тебя..."

— Иноуэ, — позвал он девушку, и та взглянула на него. — Не надо больше плакать. Пожалуйста.

— Х-хорошо, — эхом ответила она и почти незаметно улыбнулась. — Я больше не буду.

Дорожки слез высыхали на её порозовевших щеках. И на душе Орихиме впервые за долгое время наступало спокойствие. Ведь он здесь. Он теперь рядом. И сказал ей не плакать.

— Хорошо, Куросаки-кун...

* * *

— Банкай, Сенбонзакура Кагиёши.

Гриммджоу от удивления широко раскрыл глаза, когда капитан выпустил свой меч из рук, и тот исчез, будто провалившись в асфальт.

— Чего... — начал было он, но тут произошло то, что заставило арранкара замолчать и вцепиться в рукоять своего меча.

— Если от моего шикая может спасти скорость и реакция, то Сенбонзакура Кагиёши... — проговорил Бьякуя. — Прощай арранкар, я не буду вспоминать о тебе.

Гигантское облако из мельчайших, кажущихся розовыми лепестками, лезвий, направляемое рукой Кучики, нависло над Джаггерджаком.

— Почему ты не договорил? — спросил его арранкар. — Почему не сказал что-нибудь вроде "моя Сенбонзакура — это неотвратимая смерть"?

Облако накрыло его, скрывая от окружающего мира и готовящееся разорвать его на мелкие части. Лепестки закружились, формируя быстро сужающуюся сферу, из которой нет спасения.

— Ха-ха! — захохотал так и стоявший позади Зараки. — Это было просто! Если бы знал, то вместо тебя с ним бы поиграл я!

— Это была не игра, — не поворачиваясь, ответил Кучики. — Месть.

Уши прорезал жуткий визг и скрежет, будто кто-то пытался разрезать бензопилой железную арматуру. Звук того, как сталкивались смертоносные лепестки с клинком арранкара. Вращающаяся сфера вновь распалась на части и разлетелась облаком. В центре стального вихря Сенбонзакуры с мечом наголо и тяжело дыша, стоял Гриммджоу. На лице выступила испарина, но он отчего-то улыбался.

— Потому что кое-кто уже выживал, да? Наклав на всю твою гордость...

Бьякуя снова взмахнул рукой и лепестки лезвий вновь рванулись вперед, в стремлении впиться в плоть арранкара.

Но теперь Джаггерджаку нечего было опасаться. Он вытянул вперед руку с мечом и в последний момент резким движением разрубил розовый поток. Лепестки рассыпались и будто бы недоуменно замерли в воздухе. И тогда, до этого лишь защищавшийся Гриммджоу атаковал. Глаза гордого Кучики расширились, когда арранкар исчез под резкий звук сонидо...

— Получай, чертов шинигами! — крикнул Джаггерджак, уже нанеся удар.

Он видел широкую рану на спине своего врага и самодовольно ухмылялся. Бьякуя смотрел в пустоту, будто не веря, что его могли не то, что ранить, а даже коснуться.

— Тебе точно не нужна помощь? — хлестнул голос Зараки, и это вывело капитана шестого отряда из ступора. Он выпрямился, а взгляду вновь вернулось спокойствие. Он посмотрел на стоявшего в ожидании Гриммджоу и бросил в сторону Кенпачи:

— Я же сказал тебе не мешать.

— Сколько этой грёбаной напыщенности в тебе, шинигами! — захохотал Джаггерджак. — Наверное, и сдохнешь ты тоже гордо!

Острие меча смотрело на Бьякую, но тот лишь прикрыл глаза и сказал:

— Запомни это небо у тебя над головой. Хорошенько запомни, потому что больше ты его не увидишь, — он отвел меч в сторону и произнес. — Сэнкэй, Сенбонзакура Кагиёши.

— Какого...

* * *

— Да это совсем не обязательно!

— Мне не сложно, — улыбнулась она.

Иноуэ носилась по кухне, готовя завтрак. Из рук у неё всё валилось на порядок чаще, чем обычно. Причем виной тому был даже не тот факт, что готовила она сегодня на двоих... Нет, главное, для кого она готовила!

— ... И с того момента я ничего не помню, — рассказывал ей Ичиго, придумывая на ходу не слишком правдоподобную историю, которую впрочем, уж он был уверен, Орихиме проглотит только так. — Не знаю, что же произошло тогда... А сегодня я очнулся недалеко от магазина Урахары, ну и пошел к нему, чтобы забрать своё тело...

Время от времени он умолкал, смотря, как Иноуэ заваривает чай, раздумывает, что бы ей приготовить, и остановившись, в конце концов, на нейтральном блюде — яичнице. Ичиго наблюдал за ней и при этом силился понять, что еще за изменения произошли с ним после Слияния. Сейчас он бы дорого отдал, чтобы услышать насмешливый голос своей бледной половины. Этот гад знает. Точно знает! У него нюх на это... Звериное чутье... Инстинкты...

— Куросаки-кун, — раздалось рядом, отчего парень едва не рухнул со стула. — Куросаки-кун, ты сколько хочешь?

— Ч-чего? — не понял он сначала, но быстро сообразил и всё же ответил. — Три... Только чтобы глазунью...

— Хорошо! — улыбнулась Иноуэ и пошла к плите, тихонько что-то напевая.

Ичиго смотрел на неё и какой-то уголок его сознания начал что-то понимать. Он скользил взглядом по её спине, по бедрам, перевязанным пояском от фартука...

"Я то, что ты отрицаешь в себе"

Парень вздрогнул. Показалось или он действительно услышал голос у себя в голове? То, что отрицаю...

"Ошибаешься, больше я ничего не отрицаю. Всё, что во мне есть — всё это мое, и я не стану от этого открещиваться"

Куросаки почувствовал безумное желание подойти к Орихиме и прижаться к ней. Нежно обхватить за талию, вдохнуть её девичий запах, ласково поцеловать в шею...

— Готово! — перед ним возникла тарелка с яичницей. — Куросаки-кун, почему ты так смотришь?

Глаза смотрели недоуменно и доверчиво. Он выдавил из себя бледную улыбку и попытался пошутить:

— Хочу, чтобы ты всегда для меня готовила, — сказал он, и только потом понял двусмысленность фразы, за что мысленно отвесил себе подзатыльник.

Орихиме же, сильно покраснев, села напротив и уткнулась в свою тарелку. То ли не понимая, что делает, то ли вполне сознательно, она плюхнула на желтые кругляши несколько ложек вишневого варенья и начала есть. Брови Ичиго сами собой стали подниматься от удивления, но он справился с собой и сам тоже приступил к еде. Завтракали они молча, и Куросаки пилил сам себя за отсутствие здравого смысла. Вот ляпнул-то, ведь знал, что Иноуэ всё принимает близко к сердцу!

"Черт, я уж думал, что изменился. Ага, оно и видно, как делал глупости, так и продолжаю..."

— Иноуэ, вкусная яичница получилась, — выдавил он, чтобы прервать слишком растянувшееся молчание.

— Угу, — ответила она не глядя. Чуть-чуть варенья осталось у неё на подбородке.

— У тебя это... — он протянул руку и пальцем снял вишневую капельку, отправив её себе в рот.

Наверное, еще немного и Орихиме опустила бы свои волосы в тарелку, так низко она наклонилась. А Ичиго так и замер с пальцем во рту.

"Парень, определенно тебе вредно находиться в человеческом теле..."

Наконец, он позвал её.

— Иноуэ...

— Куросаки-кун!.. — отозвалась она в тот же момент, но запнулась. — Эт-то...

Стук в дверь заставил их обоих подскочить. Ичиго непроизвольно сжал кулаки и встал из-за стола.

— Сиди, — бросил он. — Я открою.

Он шел в прихожую, абсолютно точно зная, кто стоит за дверью. Зная, и пытаясь как можно скорее сообразить, что ему сказать. Вот она, входная дверь, он берется за ручку и она открывается.

— Здорово, Исида, — Ичиго нацепил на себя довольно правдоподобную улыбку и спросил. — В чем дело? У тебя такое лицо, будто ты привидение увидел.

"Да нет, такое чувство, — сказал Куросаки себе. — Что ты увидел самого Айзена."

* * *

— Сцена Убийства, — напыщенно произнес Бьякуя. — Мне жаль, что приходится показывать эту способность моего банкая перед таким мусором, но...

— Хорош болтать, сраный аристократ! — взревел Гриммджоу и атаковал.

Их двоих заключила внутри себя черная сфера. Конечно, она совсем не напоминала банкай Тоусена... Внутренние стенки описывали ряды одинаковых мечей, цвета лепестков сакуры. Один из них сорвался, и оказавшись в руке Кучики, в последний момент заблокировал атаку Джаггерджака.

— В этом месте я могу полностью сконцентрироваться на сражении, — говорил капитан, с легкостью отбросив арранкара. — Все мечи здесь, это мой Зампакто. Каждый из них. И каждый обладает его полной силой. Но не стоит терять остатки надежды, я не буду атаковать тебя всеми одновременно.

— Мне не нужны поблажки, чертов зазнайка! — прорычал Секста Эспада. — Я выпущу тебе кишки, и ничто тебе не поможет!

Снова атака, но когти Гриммджоу ухватили лишь воздух, а ему оставалось только выругаться от бессилия.

— Эта техника зовется "Уцусэми", цикада, — объяснил Кучики. — Не думал, что ты попадешься еще раз... Как видно, я тебя переоценил. Что ж, тем хуже для тебя. Умри!

Они стояли один напротив другого, и каждый хотел победить. Во что бы то ни стало. Чтобы защитить честь. Чтобы доказать хотя бы себе... Доказать, что...

— Глупый шинигами, да не могу я просто так сдохнуть! — рявкнул Джаггерджак и принял боевую стойку. — Я ведь Король!

* * *

Перед Сасакибе стояла подавленая Сой Фон, и склонив голову, докладывала: