Добро наказуемо

Я снял перевязь с мечом и уселся на широкую лавку у стола. Можно было расслабиться. Никто не собирался меня пытать и заколдовывать по приказу Черного колдуна — здесь его не жаловали. Все горести, раскаленными клещами терзавшие душу, затаились в дальних ее уголках, освободив место для голода, утолить который, впрочем, мне тут явно не светило. Уж не знаю, как относился мой предок Риалон к кулинарным изыскам своей возлюбленной, но мне совершенно не хотелось проводить опыты над собственным желудком. Ну, разве что ягод пожевать.

Я отправил в рот горсть сушеной голубики, плошка с которой угнездилась между горшком с пиявками и миской соленых поганок, и ободряюще заметил:

— Знаешь, для своего возраста ты выглядишь просто замечательно. Тебе не дашь больше семидесяти...

— Не больше семидесяти! — взвыла старуха и зарыдала, будто ей не комплимент сделали, а оскорбили до глубины души. Лучше мне не пытаться льстить женщинам, все равно ничего хорошего из этого не выходит. — Проклятый колдун! — рвала свои и без того редкие космы ведьма. — Когда он меня в чудище-то превратил, я ж девчонкой была, не старше тебя, красавицей писаной. Принц жениться на мне хотел. С водяной лилией меня сравнивал, да с лебедушкой белой. А теперь на кого я похожа? На старый сморщенный гриб! Молодость он у меня отнял, окаянный! Но я отомщу, он у меня заживо сгниет в Гиблом болоте! — бывшая Кикимора вдруг перестала плакать, прищурившись, взглянула мне в глаза и ткнула в грудь костлявым пальцем: — А ты мне поможешь!

— Я? Тебе? Ты когда-нибудь слышала, чтобы принцы помогали болотным ведьмам?

— Ишь какой важный! Погоди возражать-то. Или Черный колдун тебе верный слуга, как королю Роксанду?

— Издеваешься? — вспылил я. — Для меня он самый злейший враг! Ну, после разве что орков.

— Ну, так послушай, что я надумала. Одолеть колдуна — дело нехитрое. Он сам себе погибель сотворил — Гиблое болото. В старые добрые времена там озеро Пречистое было, сейчас же лишь топи непролазные, дух гнилой да твари ядовитые. А все это мне подвластно, ведь сам сказал, я — болотная ведьма! А от тебя, голубок, совсем мало требуется — злодея-лиходея из Черного замка выманить, да в болото завести, а уж я его встречу!

— Ну, так встречай, — усмехнулся я. — Он уже здесь, на Гиблом болоте.

— Где?!! — старуха сорвалась с места как ошпаренная и принялась наворачивать круги по избушке, хватая с полок склянки с зельями, сдергивая с веревок пучки сушеных трав и кидая все это попеременно то на пол, то во вместительный кожаный мешок.

— По тайной эльфийской тропе он пошел, — не без злорадства уточнил я. — Кстати, далеко это?

— Да, там где крыльцо осталось, — отмахнулась она и зачем-то полезла в печь. Вскоре оттуда раздалось ее громкое чихание и выплыла туча копоти. Когда сажа осела, ведьмы уже не было.

Выходя из избушки, я почти по пояс провалился в болото. Счастливчик дожидался меня неподалеку, объедая немногочисленные листья с чахлых болотных березок.

— Хорошо тебе, — пожаловался я ему, бестолково дергая отсыревшую под проливным дождем подпругу. — Ешь, что нравится. А меня чуть жабами печеными не накормили...

Когда-то давным-давно посреди бескрайнего фаргордского леса было дивное озеро с чистейшей водой, приносимой с горных ледников рекой, именуемой в те далекие времена Хрустальной. Пречистым называли это озеро. Только сейчас об этом мало кто помнил, разве что эльфы да Черный колдун. Вот уже двести лет, с тех самых пор, как добрая половина армии Роксанда нашла могилу в глубоких водах озера, на его месте простиралось зловещее Гиблое болото. Хрустальная же река превратилась в Мертвую.

Дом Ронеты, как выяснилось, стоял на самом краю этого проклятого места. В былые времена рядом по берегу пролегала мощеная булыжником дорога. Вела она к двум исполинским статуям, одна из которых сейчас представляла собой груду мраморных обломков размером с пивной бочонок каждый, а вторая все еще гордо возвышалась белокаменным столбом в форме безголового великана.

Путь проходил в десятке шагов позади избушки на птичьих лапах. Дождь почти утих, так что я легко разглядел две неглубокие колеи среди светло-зеленого мха и плетей мокрыжника, а также белый силуэт эльфийского ориентира в отдалении. Самой Кикиморы нигде не было.

Глава 9. Гиблое болото

То и дело оборачиваясь, Счастливчик нехотя брел назад к деревне.  'Может, все-таки возьмешь меня с собой?' — говорили его грустные карие глаза, но я оставался непреклонным. Тайный эльфийский путь оказался уничтожен. Бревенчатый настил, некогда проложенный эльфами прямо по воде, сгорел, и это, без сомнения, было делом рук Черного колдуна. Теперь вместо сухой деревянной дорожки, где, по словам Льеррина, можно было пройти, не замочив ног, меж остатками обгорелых бревен лениво колыхалась черная, как деготь грязь. То и дело поднимающиеся со дна  лопавшиеся на поверхности пузыри сильно пошатнули мое желание никогда не расставаться со своим верным конем. А при взгляде на покоящийся на одной из кочек олений череп оно и вообще бесследно пропало. Пусть лучше верный друг всю оставшуюся жизнь простоит в конюшне доброго эльфа Льеррина, чем окончит свои дни в зловонной трясине! О том, что сам с таким же успехом могу окончить в ней жизнь, я, как обычно, не подумал.

Вскоре темный силуэт Счастливчика исчез за деревьями, и я углубился в болото. Бревна еще дымились, значит, старик прошел здесь незадолго до меня, и был шанс его опередить.

Казалось, что еще совсем недавно там, где сейчас расстилалось болото, стоял лес, только какая-то невидимая сила превратила почву в липкую жижу, погубив все живое. Это вовсе не означало, что Гиблое болото было мертвым. Деревья гнили и падали, этим пользовались грибы, похожие на лишайники или, может, лишайники, похожие на грибы. Так или иначе, эти мелкие отростки, бурой слизью покрывавшие все вокруг, были очень скользкими. Я с трудом удерживал равновесие на обгоревших бревнах, по которым перебирался с кочки на кочку. Потом появились комары.

В Фаргорде комары — самое обычное явление. Они появляются чуть раньше середины лета и, пока стоят теплые дни, донимают людей своим назойливым обществом. Эльмарионцы, даже долгое время прожившие в Фаргорде, не могут к ним привыкнуть, а коренные фаргордцы просто не замечают. Но таких комаров, как на Гиблом болоте, было трудно не заметить. Если бы не пронзительное жужжание, можно было подумать, что ко мне приближается стая летучих мышей. Я даже перчатки надел на всякий случай и меч на плечо переложил, — сколько не возился со своей перевязью, так и не придумал, как сделать, чтобы клинок такой длины ловко выхватывать из-за спины. Здесь лучше быть начеку, ведь если нападет такая зверюга, в одиночку всю кровь высосет, а их на болоте сотни. И должен же в окрестностях жить кто-то, чью кровь они пьют, когда поблизости нет меня. Сомневаюсь, что он обрадуется нашей встрече...

Чем глубже я забирался в болото, тем меньше становилось кочек и поваленных деревьев. Торчащих вверх стволов не было и подавно, но и темных зловонных луж тоже. Теперь поверхность болота выглядела так, будто затянута красноватой ряской или тиной, которую время от времени разрывали поднимающиеся снизу огромные пузыри с явственным запахом разлагающихся трупов.

Я остановился на одной из последних немногочисленных кочек и огляделся. Примерно на десяток шагов передо мной расстилалась трясина, а дальше все скрывалось за плотной пеленой тумана.

'Ну, и везет же мне на трясины! — злился я на самого себя. — И на чудищ всяких везет!' Одно из них как раз шло по моим следам — огромный ком шерсти, по цвету неотличимый от кочки. Ком этот передвигался по зыбкой поверхности болота на восьми огромных паучьих лапах и даже не думал проваливаться. Так скачет по воде жук-водомер. Только величиной этот жук был с матерого волка. Мало  того, что приходилось, прыгая по кочкам, то и дело отмахиваться мечом от комаров, теперь еще этот паук. Может, скоро и мухи появятся или чего доброго овода? И каких они будут размеров? С лошадь? Не хотел бы я встретить летающую лошадь...

Паук шипел и пускал слюни. Мне страшно не хотелось марать об него меч. Почему-то казалось, что едва кровь этой твари попадет на клинок, тот будет безнадежно испорчен. Я изловчился и пнул страшилище прямо в морду, вернее, туда, где она находилась бы при наличии головы. Но та отсутствовала и глаза, по-моему, тоже. Были только похожие на клещи кузнеца жвала, по ним-то и пришелся удар. Чудовище мяукнуло, опрокинулось на спину и ушло под воду, а через некоторое время над поверхностью образовалась новая кочка. Неожиданная догадка заставила меня вздрогнуть, присесть на корточки и начать затравленно озираться...

Жизнь в сердце Гиблого болота кипела, как зелье в котле у ведьмы. Мимо темной извилистой лентой проплыла змея. Казалось, она не заметила меня. Из-под воды вынырнули белые клыки. Они тянулись кверху, пока не превратились в бутон, раскрывшийся лепестками прекрасного цветка. Правда, любовался я им недолго. Лепестки захлопнулись, и цветок исчез под водой, унося с собой зазевавшегося комара. Шевелились и выползали из трясины живые кочки, одна из которых находилась под моими ногами. Нет, спина водяного паука не самое подходящее место для человека, совершенно не умеющего плавать...

Надо было выбираться и попытаться обойти трясину стороной. Я перепрыгнул на соседнюю кочку и тут же почувствовал, как она стремительно уходит из-под ног.  'А ведь проще, да и, пожалуй, быстрее вышло бы поехать верхом по объездной дороге', — промелькнула запоздалая мысль.

Я барахтался в липкой зловонной жиже, как оса, угодившая в мед. Смачно чавкая, болото старалось проглотить меня целиком. Змеи, пауки и еще какие-то зубастые твари так и норовили урвать себе долю, а я изо всех сил пытался спасти шкуру, цепляясь за одних тварей, отбиваясь кинжалом от других и при этом стараясь не упустить меч. Его как будто тянул у меня из рук кто-то обитавший на дне трясины. Не иначе, он приглянулся одному из погибших воинов Роксанда.

 В голове чехардой скакали мысли, в основном сводящиеся к проклятию Черного колдуна.  'Неужели, это расплата за  сотворенное мной добро? — промелькнула отчаянная мысль. — Я спас жизнь Льеррина и теперь должен заплатить своей...' Впрочем, подобные размышления не мешали мне лихорадочно искать выход из положения. Сдаваться я не привык никому, включая судьбу. Одного паука удалось прикончить, но тот пошел ко дну, при первой же попытке выкарабкиваться на мертвую тушку, в надежде использовать ее, как плот, и неотвратимое погружение в трясину продолжилось.

Выход нашелся сам — за спиной раздался громкий всплеск, и знакомый голос насмешливо произнес:

— Купаешься, милок?

— Ронета! — мой восторженный вопль эхом разнесся над болотом.

Я обернулся, насколько это было возможно в моем положении. Среди расходящихся кругами волн плавала бочка — не бочка, а скорее треснутая ступа, вроде тех, в которых Черный колдун с Энди толкут разные порошки и сушеные травы, выдолбленная, не иначе как из ствола столетнего дуба в два обхвата толщиной. Из посудины, как пестик, торчала бывшая Кикимора и злорадно хихикала.

— Ну, как? По душе тебе слуги мои верные? Еще бы немного и...

Мне было не до шуток.

— Будь другом, вытащи меня отсюда!

— Как же я тебя вытащу, бриллиантовый? Я ж старушка квелая, а ты вон какой молодец.

— И что мне теперь тонуть?

— А кто ж тебя просил самую в топь-то лезть?

— Заблудился, — буркнул я.

— Ну, так сам влез, сам и вылезешь, мне-то какой резон тебя спасать?

— Мало ли... вдруг тебе нужна волшебная книга Черного колдуна? — пришла в голову спасительная мысль. — Мне-то она ни к чему... — я неловко поправил висящий за спиной кожаный дорожный мешок — вроде завязан крепко, книга не должна была промокнуть.

Глаза старухи загорелись алчным огнем. Она протянула ко мне дрожащую от нетерпения пятерню:

— Дай-ка сюда мешочек!

Не задумываясь, я вцепился мертвой хваткой в эту невольную руку помощи. Ступа опасно накренилась, грозясь зачерпнуть болотной грязи. Я перехватился за ее край, вытянул из болота меч и аккуратно пристроил рядом с Ронетой.

— Что ты делаешь?! — заверещала ведьма.

— Пытаюсь выбраться из трясины. Разве не ясно? Давай, греби к берегу!

— Вот еще! — фыркнула Ронета. — Я как прилетела, так и улечу. А ты, красавчик, или книгу мне отдашь, или... — старуха грозно нахмурилась, но, видя, что ее устрашающий вид не производит ни малейшего впечатления, недоуменно почесала в затылке и многообещающе добавила: — Ладно, посмотрим, как ты сейчас запоешь, голубь мой сизокрылый...

 Расскажи мне кто, никогда бы не поверил, что треснутое ведро без ручки может парить под облаками! Я чуть не разжал руки от неожиданности, когда оно после некоторых понуканий и не особенно лестных эпитетов со стороны болотной ведьмы резко дернулось и поплыло кверху. Онемевшие пальцы сжимали шершавое дерево. Ступа тянула вверх, но к ногам будто подвесили тяжелые камни — Гиблое болото не желало отпускать добычу из цепких объятий. В какой-то момент промелькнула мысль, что сейчас оторвутся руки. Я стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть, но в следующее мгновения трясина выплюнула меня с отвратительным чавканьем, и мы с Ронетой стремительно взмыли в воздух.

— Силы Тьмы! Эта штука летает?!!

Я ликовал, только вот бывшая Кикимора совершенно не разделяла моей радости.

— Ты чего не боишься? — раздраженно спросила она. — Посмотри вниз-то — высота какая. Костей не соберешь!

Внизу клубился ядовитый туман, в прорехи которого проглядывала зыбкая поверхность трясины. Наверно, это был не самый лучший пейзаж, но с высоты птичьего полета он казался просто великолепным, особенно неожиданно выступившая из тумана полуразрушенная башня, мрачная и таинственная.

Подтянувшись, я перекинул локоть через край летающей ступы и деловито  поинтересовался.

— Что это там за развалины?

— Вот сейчас шмякнешься вниз и узнаешь! — огрызнулась ведьма. — Другой на его месте давно бы все на свете отдал, лишь бы его на землю поставили! Сколько ты еще за мою ступу цепляться выдюжишь?

— Думаю, долго, — заверил ее я. — А если надоест, я тебя оттуда выкину и займу твое место.

  — Эй, ты так не шути! — переполошилась старуха. — Ты моей ступой и управлять-то не умеешь! Давай лучше по-хорошему: отдай мне книгу, все равно она тебе не нужна, а я тебя отвезу, куда захочешь...

— И так отвезешь, никуда не денешься!

Это была неплохая мысль — встретить Энди у самого Хрустального замка, а не шлепать за ним через Гиблое болото. Только мне почему-то казалось, что Черный колдун рассудит также. Следовательно, я должен был перехватить беглецов по дороге. Знать бы, насколько далеко они успели уйти за неделю. Лошадей у них нет, а девушки ходят медленно, значит не очень. Дня через три быстрым шагом нагоню, а то и раньше, если они часто останавливались передохнуть или наткнулись на местечко, похожее на это...  Развалины внизу притягивали взгляд со страшной силой, особенно пролом в стене башни, сквозь который виднелись ступени винтовой лестницы. Что за древние тайны хранят эти стены? Да и чем не убежище для похитившего девушку беглого мага? Может, Энди сказал эльфу про Хрустальный замок всего лишь для отвода глаз?