Там, где живёт огонь. Часть 2

— Человеческое отродие, с чего ты хочешь, чтобы я начал? — спросил демон, наклонившись своими синими губами прямо к моему уху. Он схватил меня за волосы и отклонил мою голову назад, взглянув глазами, похожими на два яичных желтка, прямо на меня.

— Честно говоря, я хочу, чтобы ты уже закончил, — ответила я и демон засмеялся.

— Не сомневаюсь.

Подняв меня с колен, резко схватив и потянув за руки вверх, он притянул мои ладони к противоположной каменной стене. Я снова почувствовала во рту легкий острый привкус, как и несколько часов назад, когда мне вдруг представилась вяленая конина. И тут же мои руки вошли в мягкий камень и застыли, потому что он мгновенно затвердел. Видимо у меня на лице было написано значительное удивление, потому что Курдум прошипел:

— Что, милочка? Испугалась наконец? Подожди...

И он отошёл немного назад так, что я потеряла его из виду. Я услышала, как он хохочет позади, и внезапно воздух рассек тонкий свист, превратившийся в удар рядом со мной. Я неловко дёрнулась в сторону, но не могла двинуться с места. Справа от меня на тёмном граните остались несколько полос, и осыпавшаяся крошка подняла на полу пыль.

— Это была демонстрация, — холодно сказал мой инквизитор, и я снова услышала свист. Но теперь это нечто обрушилось на мою спину. Я почувствовала сильный толчок, пригвоздивший меня к стене, и боль. Достаточно сильную, чтобы испугаться, но не достаточно, чтобы закричать.

— Молчишь? — услышала я сзади, — Ты недолго продержишься.

И снова удар. Снова боль. Резкая, жгучая, обидная. Но снова я ничего не сказала. И демон тоже молчал. Продолжая сыпать ударами. Услышав странный звук, я посмотрела себе под ноги. Мои голые ступни стояли в огромной луже крови, которая продолжала струями стекать со спины. Куски чёрного платья, в которое меня одела Самигина для бала, ошмётками свисали с боков, а в чернеющей на полу липкой жидкости плавали оторванные от ткани аметистовые камушки.

Это было последнее, что я помнила. В камере четырёх стен, где не было ни одного источника света, вдруг померкла сама тьма. Я потеряла сознание.

Когда я очнулась, вокруг меня была тишина. Я вздрогнула, резко вспомнив, от чего я упала в обморок. Тут же испуганно я начала оборачиваться назад, чтобы узнать, здесь ли Курдум, сразу же поскользнувшись на скользком полу. Но руки, вплавленные в стену, мешали повернуться и не давали упасть, а продолжающаяся тишина говорила о том, что я уже одна. Вздохнув несколько раз глубоко, я постаралась успокоиться. Лужа крови под моими ногами стала ещё больше, я начинала чувствовать, как щекотно струйки текут по ногам, а спина словно горела адским пламенем, передавая горячую пульсацию на всё тело.

Я словно попала в жуткий кошмар, который не собирался заканчиваться. Я начала дёргать руки, в бесплодной попытке вынуть их из стены, но они глубоко и прочно были вмурованы в камень. Я даже топнула от обиды, но лишь снова поскользнулась, неудобно протянув ноги в разные стороны. А снова вставать было тяжело. Словно у меня совсем не было сил. Будто на плечах я держала слона.

Наконец я встала, устало положив голову на руки. Оставалось надеяться, что конец был близок.

Внезапно стена справа вновь начала греметь, раздвигаясь и образовывая проход. Сердце у меня упало, и ноги задрожали. Видимо, Курдум ждал, пока я приду в себя, чтобы продолжить. Или, может быть, он идёт, чтобы отвести меня жене принца. В любом случае скоро я умру.

— Ну, вот и сбылось то, что я говорил, — услышала я грустный голос в каменном проёме, и мурашки пробежали по моему телу. Но больше не от страха.

Я услышала шаги легких сапог по мокрому полу, и через секунду рядом со мной стоял Асмодей, опираясь плечом о стену. Его большие чёрные глаза казались тоскливыми, и это ощущение меня согревало.

— Нам надо выйти отсюда.

— Я не могу, — сказала я, и оказалось, что мне тяжело говорить.

— Ты можешь, — твёрдо ответил герцог, не сводя с меня глаз, — и всегда могла. Ты сама знаешь это. Освободи себя.

Сперва я не понимала, что он имеет ввиду, но потом, что-то неприятно перевернулось у меня в животе.

— Я прикована к стене, — попыталась сказать я.

— В тебе дух Тьмы, ты наполовину демон. Хоть и не хочешь признавать этого. Что для тебя каменная стена? — тон герцога был не приклонен. Он говорил уверенно, словно отдавал команды. — Освободи себя!

Передо мной всплыла картина, как пол этой камеры расплавился передо мной, но я всё же покачала головой в ответ.

— Тебе нужно лишь представить, как горит пламя, — ласково ответил Асмодей, еле-еле коснувшись слипшихся от крови волос на моей голове. — Закрой глаза, — сказал он, — вспомни переливы огня, его свет и мощь. Представь, что огонь горит внутри тебя, на твоих губах, на языке.

Мне хотелось сказать: "Освободи меня, пожалуйста, я не могу сама и не хочу оставаться здесь", но я лишь опустила голову.

— Я не могу.

— Сделай то, что я говорю или умрёшь! — резко сказал герцог, и я, вздрогнув, послушно закрыла глаза. Мне представились бесконечные лавовые реки, как бурлят и переливаются оттенками жёлтого их горячие потоки, как течёт, обжигая и грея, внутрь меня яркое пламя. И внезапно мой язык словно обожгло. Будто я съела чайную ложку острого перца, тщательно его разжевав. Ноги мои подкосились, и я упала, больше не чувствуя тисков камня у себя на запястьях. Открыв глаза, я увидела над собой мягкую улыбку и глубокие чёрные глаза. Стена напротив стала мягкой, и теперь, когда я внезапно освободилась, в ней осталось неприятное углубление. Я испытывала странное ощущение в своих венах, будто внутри меня движется что-то. Что-то горячее и возбуждающее, приглушающее боль и страх. Я почувствовала в себе силы, которых раньше не было. И это было приятно. Оторвавшись от стены, я упала бы на пол, если бы горячие руки Асмодея не подхватили меня, легко подняв в воздух. Оглушительное ощущение восторга наполнило меня изнутри. Герцог, держа меня на руках, тут же направился к выходу из камеры, который на этот раз открылся совсем с другой стороны. Он двигался между монолитами толстых стен быстро и ловко, так, словно нет у него на руках истекающей кровью меня. А я любовалась его красивым профилем, глубокими чарующими глазами и яркими губами.

И тут я вспомнила, что передо мной демон. Пусть и наполовину. И тут же вся сила оставила меня. С удвоенной мощью почувствовались боль и тяжесть в теле. Видимо кровь Альтазавра, которой меня напоил Самаэль, с каждой минутой действует всё слабее. Я тяжело вздохнула и отвернулась от герцога Дома Блуда.

Я смотрела по сторонам и видела чередующиеся пустые коридоры, над которыми были написаны номера.

Двадцатая, девятнадцатая... Они шли друг за другом и все были открыты с одной стороны. Очевидно, это был какой-то другой выход, потому что Курдум завёл меня сюда иным путём.

Семнадцатая, шестнадцатая, пятнадцатая... И все пустые. Что-то здесь было не так. Ведь я смутно припоминала, как охранник на входе сказал, что шестнадцатая — занята.

— Странно, — сказала я, медленно соображая, — в камере номер шестнадцать должен был кто-то быть.

— Ничего странного, — ответил герцог, напряжённо наблюдая за всеми входами, — охранник подкуплен мной. Это было не сложно, — усмехнулся Асмодей, — не зря всё ж таки он сын земли Алчности. Он обязан был, увидев странную демоницу в чёрном платье, поместить её в двадцать первую камеру. Потому что только из неё я смог бы тебя выкрасть. В ней есть секрет, который был известен только архитектору дворца Самаэля, а после того, как я его убил, стал известен только мне.

— А как ты узнал, что я здесь?

— Я следил за твоим передвижением с помощью вот этого, — сказал он, повернув голову. Он указал рукой на заколку в виде скорпиона с ярко красным брюшком, на которую я обратила внимание ещё на балу. — И в тот момент, как ты внезапно исчезла из Третьего Дома и оказалась во дворце Четвёртого, я понял, что ты попала в ловушку.

— Слежка... — растянула я, не зная, в ужасе я или наоборот благодарна. — Похоже, что ты охотишься на меня, словно хищник.

— Поверь, дорогая моя, — ласково усмехнулся Асмодей, и я вновь увидела его улыбку, — из тех, кто охотится на тебя, я — самый безобидный.

Мы продолжали идти по коридору, и, внезапно, герцог сильно прижал меня к себе так, что моё лицо оказалось уткнувшимся в его тонкую рубашку.

— Закрой глаза, Алиса. Тебе не стоит видеть то, что мы сейчас будем проходить.

Его голос звучал очень серьёзно, и в этот момент я действительно потеряла желание проявлять любопытство. Прижавшись ближе к его горячей груди, я вдыхала легкий запах табака и апельсина, стараясь каждую секунду не забывать, что я на руках у демона, и мурашки пробегали по моей спине.

— Когда тебя первый раз забрали из этой камеры, — продолжал тихо говорить герцог, — я решил, что не успел. И это было самым ужасным ощущением, которое я испытывал, за последние пять тысяч лет.

Наконец шаг моего необычного спасителя замедлился, пока совсем не остановился. Я подняла голову и увидела, что мы стоим у ног какой-то статуи, расположившейся в нише стены. Это была женщина с маленькой круглой грудью и жалом скорпиона, держащая факел. Забравшись за её спину, Асмодей прикоснулся к прохладному камню, и внезапно он тихо зашевелился.

— По этой лестнице мы выйдем наверх из замка, где я уже смогу тебя перенести подальше отсюда. В пределах дворца я не могу колдовать, иначе нас заметят.

Через несколько секунд перед нами была винтовая лестница, уходящая высоко вверх. Асмодей остановился на первой ступеньке, снимая тёмно-фиолетовый плащ со спины. Застегнув мне его на шее, он осторожно обернул им мою раненую спину, от чего я тут же болезненно вздрогнула, и завязал спереди.

— Твоя кровь не должна нас выдать, — сказал он, указывая рукой на капли, сплошь устилающие дорогу, которую мы уже прошли. И тут же красная дорожка вспыхнула магическим огнём, сжигая все следы моего пребывания здесь и отражаясь дьявольским светом в чёрных глазах моего герцога.

Как только он поставил ногу на первую ступеньку, я внезапно что-то почувствовала. Словно нечто звало меня.

— Подожди! — сказала я, всматриваясь в конец коридора, по которому мы только что шли. Там, недалеко от нас, где кончался проход, стояла резная блестящая дверь, кованная несколькими разноцветными металлами. Розовое золото смешивалось с желтым, белой платиной и чёрным чугуном. Сливаясь и перетекая друг в друга, они образовывали причудливые завитки и волны.

— Ты слышишь? — спросила я, напряжённо вслушиваясь. Эта дверь будто манила меня подойти.

— Что? — спросил он, и я почувствовала, как напряглись его мышцы, держащие меня на руках. — Я ничего не слышу.

— Я должна узнать, что за этой дверью, — сказала я. Я словно чувствовала за ней пульсирование собственного сердца. И просто не могла пройти мимо.

Асмодей нахмурился, несколько секунд не сводя с меня своих чёрных, как ночь, глаз.

— В любой момент твой побег может обнаружиться, ты понимаешь? — проговаривая каждое слово, спросил он. Будто я плохо соображаю.

— Я знаю, — нетерпеливо ответила я, — поэтому пойдём быстрее! И ты вполне можешь отпустить меня, — и прибавила, нехотя вставая на ноги, — спасибо.

Асмодей еле-еле вздохнул, отпуская меня, и, оставив в своей руке мою ладонь, прикоснулся к ней губами:

— Как пожелаешь, моя герцогиня.

Я вздрогнула. Ток прошёл сквозь меня с головы до ног, и я ничего не могла с этим поделать. Но, уверенно отвернувшись, я твёрдо направилась к зовущей меня двери.

Быстро обогнав меня, Асмодей осмотрел соседние коридоры, оказавшиеся пустыми, и положил ладонь на переливающиеся завитки на двери. Ручки у неё, как водится в Аду, не было, но дверь не замедлила открыться сама. Махнув мне рукой, чтобы я подошла, он с улыбкой поклонился и пропустил меня вперёд.

Это оказалась маленькая комната, залитая светом сотен свечей, стоящих на полу, в высоких и низких подсвечниках. А в самом её центре из пола вырастал постамент из чёрного агата с белыми прожилками. Он сам был похож на большую потёкшую восковую свечу, пламенем которой служил небольшой матовый череп, лежащий сверху и окружённый странным светом. Я словно заворожённая подошла ближе, вглядываясь него, и пытаясь понять, что же в этом черепе могло звать меня. Потому что я знала — в коридоре сквозь металлическую дверь это он пытался привлечь моё внимание. Периодически мне даже казалось, что я слышу внутри него стук сердца.

Это был небольшой череп, сильно напоминающий уменьшенную человеческую голову, местами почерневший и треснутый. А вокруг него кружилось пять светящихся символов — змея, паук, скорпион, летучая мышь и золотой феникс.

— Феникс? — спросила я удивлённо, повернувшись к герцогу, стоящему рядом.

— Да, ты всё правильно поняла, это мой феникс, моя печать.

— А что это? — зачарованно махнула я головой на череп.

— Это ключ, открывающий Врата междумирья. Он может легионы демонов поднять на Землю, и миллиарды людей спустить в Ад, — спокойно ответил Асмодей, внимательно смотря на мою реакцию.

И тут я вспомнила. Маленький череп, похожий на череп обезьяны или череп младенца... Ведь это был череп ведьмы, талисман бабы Яги. Вот почему он меня звал.

"Неужели с помощью этого предмета и начнётся конец Света?"

Мне казалось, что последние несколько часов принесли мне больше пользы, чем все те дни, что я уже провела в чертогах Проклятых.

"Значит, всё было не зря" — подумала я, неприятно поёжившись, ощущая всё нарастающую боль в спине. Я медленно протянула руку к черепу, потому что в голове у меня забилась лишь одна мысль: забрать череп, вернуть его ведьме, чтобы снять с себя заклятье, а дальше, как пойдёт.

— Не трогай его! — воскликнул Асмодей, быстро убрав мою руку. — Пока печати здесь, к ключу нельзя прикоснуться. Это защита не только от тебя, но и от таких, как я. Множество демонов мечтает воспользоваться им. Но без позволения князя это невозможно.

— Князя? — повторила я.

— Да. Великого князя, Хозяина царства Проклятых, первого из Павших, нашего господина, Люцифера, — ровным голосом произнёс герцог, но в глазах его проскользнуло что-то тёмное.

— Так почему же князь до сих пор не позволил? Или вы просто ждёте дня?..

"Того дня, когда поднимется на земле температура до 5000 градусов и умрёт на веки вечные всё живое. Но почему именно талисман ведьмы?.."

И внезапно мне показалось, что я на долю секунды увидела перед собой истинного герцога Дома Блуда.

— Тебе не стоит знать это, моя милая, — сказал он, не сводя с меня своих колдовских глаз, — однако я отвечу. Уже много дней отец Зла отсутствует, и престол Тьмы пустует. Он покинул нас вместе с бесплотными легионами демонов, чтобы повергнуть в Хаос Небесные воинства. И со дня на день мы ждём его победоносного возвращения, которое ознаменовало бы собой конец империи людей.

Когда он говорил это, с каждым его холодным словом будто кто-то давал мне пощёчины со словами: "Посмотри, кто перед тобой!". Но через несколько мгновений всё исчезло.