Нет, аномалия меня не отпускала. Она завлекала меня в свои объятия.
Хорошо, попробуем еще...
На этот раз не было никакой интриги. Уже через шесть шагов я оказался на прежнем месте.
Дьявол!
Но я не собирался сдаваться. Развернувшись в третий раз, я вдруг услышал приглушенный девичий смех, донесшийся откуда-то из глубины парка.
Аля?!
И в тот же миг мир ожил, наполнился громкими звуками и ярким светом.
Я медленно обернулся и замер, пораженный увиденным.
Это был все тот же парк аттракционов. Тот же, но "помолодевший" лет на двадцать. Тумбу перед входом украшали красочные афиши, как будто совсем недавно вышедшие из типографии. Вдоль аллеи горели фонари, а между ними — растяжки разноцветных мигающих гирлянд. Старый, но недавно отремонтированный фонтан заполнял каменное, покрытое лазурной плиткой кольцо кристально-чистой водой. Яркоокрашенные лошадки на каруселях начинали свой бесконечный забег по кругу. Из динамиков на столбах лилась громкая музыка, разбавляемая многоголосьем невидимых посетителей.
И только щит с приветствием остался прежним: "Добро пожаловать в Курганы" — слова, написанные кровью на куске фанеры.
Снова закрытые ворота мягко заскрипели створками, приглашая меня посетить аттракционы.
Предложение, от которого невозможно было отказаться.
Я снял ружье с предохранителя и вошел в парк.
— Аля?!
Я был почти уверен в том, что слышал именно ее смех. А потом парк ожил, словно пытался скрыть от меня странную девчонку, невольно ставшую моим попутчиком.
Она была где-то здесь...
— Аля?!
Я не спеша шел по аллее, смотрел по сторонам не только в поисках Обузы, но и в ожидании неприятностей. Людские голоса в пустом парке, механическая круговерть, яркий бьющий в глаза свет — все это напрягало донельзя. Временами боковым зрением я замечал какие-то размытые силуэты — тени прошлого. Вот мимо меня проехал малыш на детском трехколесном велосипеде. Он настойчиво дергал за рычажок звонка, предупреждая о своем приближении. Но стоило мне сфокусировать на нем свой взгляд, как видение исчезло, превратившись в облачко тополиного пуха, подхваченного легким ветерком. Стремительное движение справа заставило меня отпрянуть в сторону. Это парочка молодых державшихся за руки влюбленных промчалась мимо — я даже почувствовал запах духов, исходивший от девушки. Но и они исчезли, стоило мне на них взглянуть.
Веселая карусель...
Низкорослые лошадки настолько прилежно изображали бег, что казалось, будто они вот-вот оторвутся от круглой вращающейся платформы и разбегутся по парку. Я прошел мимо карусели, направляясь в сторону тира. И тут показалось, будто кто-то сверлит взглядом мою спину. Я обернулся и увидел крупную собаку, появившуюся на месте одной из лошадок. Вернее, когда-то это на самом деле была собака — друг и защитник человека. Но однажды Кровавый Восход превратил ее в отвратительного монстра. Шерсть выпала, кожа покрылась мелкими чешуйками, пасть заполнилась острыми клыками, глаза горели красным огоньком ненависти. Вращаясь вместе с каруселью, чудовище проводило меня взглядом и исчезло из виду. Я вскинул ружье, готовый пристрелить псину, как только она снова появится. Однако там, где она была, я увидел такую же лошадку, как и остальные, забавно скачущую на одном месте.
Показалось...
У тира никого не было, но я отчетливо слышал звуки выстрелов. Я повернул голову, пытаясь взглянуть на тир краем глаза, однако и это не помогло.
Я подошел к стойке. Оружия не было, как и стрелков. Но мишени одна за другой падали после каждого очередного невидимого выстрела. Причем, стреляли явно не из "мелкашки". Так мог стрелять только настоящий револьвер — вроде того, который болтался в моей кобуре.
Когда упала последняя мишень, выстрелы прекратились.
— Я все еще хорош, не правда ли?
Раздавшийся за спиной голос заставил меня вздрогнуть. И дело не только и не столько в том, что прозвучал он неожиданно. Я узнал этот голос, хотя не слышал его уже лет пятнадцать. Я резко обернулся и увидел...
...Ковбоя.
Он ничуть не изменился с тех пор, когда я видел его в последний раз, поэтому теперь мы были с ним почти сверстниками. И все бы ничего, если бы я не знал, что он умер, пытаясь вырвать меня из лап работорговцев. Правда, я не смог похоронить его...
— Да, ты бросил меня, щегол! И это после того, как я спас твою задницу.
Он часто называл меня "щеглом", напоминая о разнице в возрасте.
Гнев в глазах Ковбоя сменился лютой ненавистью, он вскинул револьвер и выстрелил в меня.
Время замедлило свой ход. Я увидел пулю, вылетевшую из ствола. Она, размеренно вращаясь, неторопливо направилась к моей голове, однако я не мог даже пошевелиться. Я так и стоял, глядя, как приближается моя смерть. Пуля коснулась лба, меня ослепила яркая вспышка, но боли я не почувствовал. А когда зрение вернулось ко мне, время бежало согласно законам природы, а на месте моего спасителя и наставника стоял плоский деревянный силуэт стрелка с Дикого Запада, ослеплявшего невидимых посетителей парка белозубой улыбкой.
— Какого...— пробормотал я, все еще находясь под впечатлением видения. Сердце бешено билось в груди, заметно дрожали руки...
Девичий смех заставил меня повернуть голову. Я увидел Алю, которая стояла у входа в "Комнату смеха". Она держала автомат обеими руками и задорно хохотала. Кажется, она видела то, что со мной произошло, и моя реакция показалась ей забавной. Продолжая смеяться, она юркнула в приоткрытую дверь увеселительного аттракциона.
— Я не собираюсь бегать за тобой!— Тревога за беспечную девчонку сменилась раздражением.
Но я ошибался, когда надеялся на то, что она образумится и прекратит эту непонятную мне игру. Дверь за ее спиной закрылась, и я снова остался один в большом шумном парке.
— Чтоб тебя...
Хотя бы "калаш" оставила — мне не хотелось расставаться с автоматом, добытым потом и кровью.
Я приблизился к "Комнате смеха". Дверь я открыл ударом ноги и тут же сунул ствол ружья в проем.
В коридоре никого не было.
— Аля, прекрати эти глупости!— Я вошел, вздрогнул, когда за спиной хлопнула дверь.— Нам нужно как-то выбираться отсюда, а не в прятки играть!
Тишина.
Я шел по извилистому коридору, косясь на зеркала, до неузнаваемости искажавшие реальность, и никак не мог понять, что забавного находили люди в этих уродливых рожах?
— Аля?!— раздражение только усиливалось.— Ты где?
Я вошел в зал, стены которого украшали все те же гнутые зеркала. Девчонки здесь не было.
Куда она могла подеваться?! Или это была не она, а очередная проказа аномалии?
Я повернул голову и увидел свое отражение. Из зеркала на меня смотрел Странник: высохшее изможденное лицо, потрескавшаяся почерневшая кожа, впалые глаза, рот с рваными губами, кривые гнилые зубы. И все же с трудом, но можно было различить знакомые черты.
Я ударил по зеркалу прикладом ружья, брызнули осколки стекла, один из которых поцарапал мне щеку. И тут же зал наполнился истеричным смехом, льющимся из динамиков в стенах.
— Не смешно!— рявкнул я.
В дальнем конце зала я разглядел дверь — то ли какая-то подсобка, то ли выход, которым и воспользовалась игривая Обуза.
Неожиданно лампы под потолком замерцали, производя режущий слух треск.
— Нужно выбираться отсюда,— пробормотал я, чувствуя приближение опасности.
Я пересек зал, стараясь не смотреть в зеркала. Но они были повсюду, взгляд невольно упал на то, что висело на стене рядом с дверью, и я увидел в нем...
Вроде бы это был человек, но какой-то странный. Огромный, могучий, в каком-то необычном наряде, похожем на древние доспехи. Его голову украшал рогатый шлем. Лица я не успел разглядеть — свет снова замерцал. Но я заметил, как с каждой новой вспышкой человек становился все ближе. Я резко развернулся и выстрелил из ружья в сгустившуюся за моей спиной черноту. Раздался звон битого стекла — еще одно из зеркал разлетелось вдребезги, и вместе с этим оборвался порядком надоевший смех.
— Так-то лучше...
В зале никого, кроме меня, не было. Я быстро перезарядил ружье, подошел к приоткрытой двери, распахнул ее ногой и...
...вошел в маленькую уютную комнату, которую я узнал с первого взгляда.
Это была МОЯ комната — комната двенадцатилетнего мальчишки из обычного провинциального городка. Справа у стены стояла кровать, рядом — книжный шкаф, чуть левее — письменный стол, а на нем старенький, но в хорошем состоянии персональный компьютер. Моя семья жила небогато и не могла позволить себе входившие в те годы в моду Генераторы Виртуальной Реальности. Поэтому оставалось довольствоваться аппаратом предпоследней генерации, время от времени наведываться в салон Виртмира и тихо завидовать тем, кто уже успел приобрести ГВР.
Окно было приоткрыто. Снаружи стоял солнечный день, слышался смех детворы, доносившийся с игровой площадки, голоса бабушек, сидевших на лавочке под окном, отдаленные гудки автомобилей.
Я шагнул к окну...
— Кирилл, иди кушать!
Я резко обернулся и оторопело уставился на дверь.
Мама?!
Она, как всегда, была на кухне. Стряпала. Я даже почувствовал запах свежего борща.
Я протянул руку к двери и только сейчас заметил, что это рука ребенка. На подгибающихся ногах я добрался до зеркала на платяном шкафу и увидел отражение двенадцатилетнего пацана с разбитой, слегка опухшей губой.
Не может быть...
Я прекрасно помнил тот день! Накануне я подрался с мальчишкой из соседнего двора за то, что он назвал меня отбросом. Его родители были состоятельнее моих. Они могли себе позволить и шикарное авто, и ГВР, и много что еще. А их сынишка по этому поводу постоянно задирал нос, что и приводило ко всякого рода эксцессам.
А через пару дней мир перевернется с ног на голову...
— Кирилл!
Я снова вздрогнул и нерешительно направился к двери. Протянул руку и замер. Казалось, стоит мне открыть дверь, как случится что-то ужасное. Но мне очень хотелось увидеть маму. По прошествии стольких лет ее облик начал меркнуть в моей памяти.
Я потянул за ручку...
...и в тот же миг за спиной раздался тревожный сигнал ожившего компьютера.
Я обернулся и увидел мигающую надпись на мониторе, выполненную кровавыми росчерками:
"ОНА МОЯ"
Кто? О чем это вообще?!
— Кирилл... Ну сколько можно ждать?!
Я решительно открыл дверь...
... и снова оказался в парке аттракционов.
Позади меня стояло обшарпанное здание "Комнаты смеха". Да и весь остальной парк снова стал таким, каким я его увидел впервые — заброшенным и унылым. И только покосившиеся фонари вдоль аллеи, мигая и потрескивая, продолжали освещать окружавшее меня пространство.
Дверь за моей спиной, приоткрывшись, призывно заскрипела. Она словно приглашала меня вернуться.
Но теперь я точно знал — прошлого уже нет.
Его не вернешь.
А еще я увидел Алю. Она опустилась на коленки и ласково гладила псину — ту самую, которую я заметил на карусели. Автомат лежал рядом, у ее ног.
— Отойди от нее!— крикнул я, направив ружье на монстра. Одно неверное движение — и псина вцепится в глотку доверчивой Обузы.
Заметив меня, собака зарычала, а потом вдруг вскочила на лапы и скрылась в темноте.
Аля обожгла меня обжигающим взглядом осуждения:
— Ну, зачем ты так?!
Она быстро поднялась с асфальта, подхватила "калаш" и побежала за собакой.
— Аля!
Мне начала порядком надоедать эта бессмысленная игра. Но я решил попытаться еще раз и пошел следом. Однако стоило мне сделать лишь пару шагов, как тишину разорвал леденящий кровь вой вожака стаи. И ему ответили другие псы. Они откликнулись на призыв и стали приближаться ко мне со всех сторон...
Степные просторы старого мира не отличались особым разнообразием фауны. И собаки представляли одну из самых многочисленных групп животных, населивших новый мир вместе с людьми. Лишь немногим из них удалось найти укрытие во время Кровавых Восходов, и теперь их потомки верой и правдой охраняли поселения и заблаговременно предупреждали о приближении той или иной напасти. Остальные превратились в жутких чудовищ, стаи которых подстерегали путников на дорогах нового мира.
Собаки нападали стаей. И если довелось увидеть одиночную особь, то с полной уверенностью можно было предположить, что где-то неподалеку рыскают в поисках добычи и другие. Они были чрезвычайно кровожадны и живучи. Самых матерых удавалось остановить, лишь выпустив в них полный рожок из автомата. Впрочем, выстрел в голову чаще всего решал любую проблему. Но в стремительно приближающееся и лавирующее чудовище еще нужно было попасть...
Собаки обходили меня со всех сторон. В темноте алчно сверкали их глаза, до слуха доносилось предупредительное рычание. Жалких шавок среди них не было. Все, как один, крупные, видавшие виды, отмеченные шрамами и лютой ненавистью к людям. Я успел насчитать пятерку псов, когда началась атака.
Тактика собак была мне известна: пока стая отвлекала внимание жертвы, самый крупный, чаще всего вожак, заходил сзади, неожиданно нападал, стремясь в прыжке сбить противника с ног. После чего его острые клыки сжимались мертвой хваткой на шее жертвы.
Краем глаза я успел заметить движение слева и встретил рванувшего ко мне пса выстрелом из ружья. Стрелял почти в упор, промахнуться было мудрено. Пуля 12-го калибра угодила в пасть бестии, разворотив всю морду. Продолжая двигаться по инерции, мертвая псина кувырком подкатилась ко мне, и я остановил ее грузное тело ногой.
Очень часто оказывалось достаточно пристрелить вожака, чтобы обратить в бегство всю стаю. Но сегодня, видать, был не мой день. То ли я ошибся и мертвый пес не был вожаком, то ли стая жаждала крови или реванша. Но собаки отошли от обычной тактики и бросились на меня со всех сторон. Вторым выстрелом из "вертикалки" я ранил еще одно чудовище. Собака жалобно заскулила, завертелась, заклацала клыками, пытаясь выгрызть угодившую в тело пулю. Я не стал ее добивать, а, выхватил обрез и выстрелил в псину, которая в прыжке метила в мою глотку. Картечь полоснула по груди, слегка откорректировала движение чудовища. Поэтому собака врезалась мне в грудь и едва не сбила с ног. Я отшатнулся назад, выронил обрез и схватился за нож. Пес вцепился в левую руку и затряс тяжелой головой. Я навалился на него и принялся бить ножом, чувствуя, как быстро ослабевает мой противник. Две другие собаки, поняв, что жертва им не по зубам, развернулись и скрылись в темноте. Когда они снова появились, я уже разделся с псом, едва не откусившим мне кисть левой руки, и, выставив перед собой нож, готов был отразить очередную атаку. Ее не последовало. Собаки, поджав куцые хвосты, предпочли ретироваться.
Морщась от боли, я подобрал "вертикалку", преломил стволы и, действуя одной рукой, успел загнать последние два патрона, когда на мое плечо опустилась тяжелая рука Странника.
Он появился неожиданно. Молча. Я не дал ему шанса вцепиться мне в глотку, ударил прикладом по зубам, оттолкнул ногой, повалил на землю, а потом вставил стволы в раззявленную пасть и выстрелил.
