Лекарь

— Ну вот предупреждаю — если ты кому-то простому врежешь по носу, как мне тогда — писец его башке. Отлетит как и не бывало её на месте. Теперь учитывай силу. Сейчас ты сама бы тех уродов раскидала как детей. И ещё — я слегка кости тебе подправил — теперь их сломать довольно сложно.

— Текс...ты там никакие мне дырки ещё не зарастил, чтобы мне уж совсем хорошо было?

-А надо было? — с глупым выражением лица спросил Влад — ты ничего не говорила об этом, ну давай зарастим...— он не выдержал и прыснул в щи....

— Э! — Э! вот здоровый, а глупой, как дитя! Всё веселишься, как пацан! Чего ржёшь-то? Вот щас твои бабы приедут, тогда и посмеёмся — она сделала зверское лицо и тоже начала хохотать, увидев, как перекосило лицо Влада. Да не переживай, найдём мы тебе бабу... — его опять разбил смех — и где же это он слышал такое выражение: 'Да найдём мы тебе бабу, не знаю как насчёт жарить-парить, но насчёт....золотые руки!' — задумался — может правда миры где-то пересекаются, ну уж больно много было похожих выражений и пословиц. И язык уж очень похож...вот только письменность — тут он решил, не теряя времени потребовать, чтобы Марьяна занялась с ним азбукой и письмом — он ни читать, ни писать на этом языке не мог, только разговаривать! При его способности запоминать, он был уверен, что через неделю будет писать и читать не хуже, чем любой из жителей этой страны.

Тут, как будто отвечая на угрозы Марьяны, вдали послышались бубенцы с саней старосты Селифана — он где-то отхватил знатные бубенцы, которые было слышно за версту. Двое саней подкатило к плетню у клиники и остановились, выпуская из своего нутра стайку женщин, ведомых Селифаном — такое впечатление было, будто старый гусак ведёт за собой стайку гусынь. Девки были в добротных полушубках, замотаны поверх шалями, скрепленными на спине. Видимо это был последний шик карауловской моды. Они важно прошествовали через двор к избе лекарей и староста, взойдя на крылечко дома, громко постучал кнутовищем в дверь:

— Эгей, хазява, принимайте гостей. Можно к вам штоля зайтить?

— Давай, Селифан, вваливайся, и нехрена язык коробить, говори нормально, а то всё под дурачка тёмного рядишься.

— Абижашь, хазяйка — буркнул, входя, Селифан, и перекрестился на образа, висевшие в углу — мы люди тёмны, грамотам не обученные...

-Ты-то грамотам необученный? Болтун, а?! — ты погляди на него, Влад, это не он ли церковноприходскую школу закончил в Лазутине?! Ты не гляди на него, что он такой валенок, он ещё тот фрукт — из дыры три дыры. — Марьяна уничижительно фыркнула и замолчала. Ну садись к столу, коль пришёл. С чем к нам приехал? Она налила ему чашку чая, пододвинула блюдце с наколотым сахаром и тот начал важно и степенно прихлёбывать горячий напиток.

— Вот ведь гадина какая важность набивает, цену себе — ты поглянь на него!

Влад с интересом рассматривал пикировку Марьяны и Селифана — видно было, что они давным давно знают друг друга как облупленных, и такие 'разборки' им не впервой, являясь уже как бы необходимым ритуалом встреч. Староста был умным мужиком — как давно ещё отрекомендовала Марьяна, и он уверенно вёл деревню Карауловку через годы, успешно справляясь с недородами и гневом власть имущих.

— Староста допил чашку, внимательно осмотрел Марьяну

— Да ты никак помолодела, мать ты наша...и не признать-то....— он внимательно посмотрел на Влада — вы посодействовали, что ли, господин лекарь? Ну молчу-молчу, не моё дело. В общем привёз я вам семь девок на выбор — не обессудьте — какие были, таких и привёз. Сколько надо, столько и отберите. Остальных назад увезу. Я примерно понял, что они будут делать — староста хитро покосился на уткнувшегося в чашку Влада — а чо, дело молодое...я сам бы...

— Ты сам бы...— перебила Марьяна — небось половину девок перепортил в деревне, старый кобель.

— Хе хе — ну не такой уж и старый — разгладил усы староста и довольно ухмыльнулся, да что мы всё— обо мне да обо мне..о деле давай. Я щас пойду к стражникам ещё чайку хлебну, а они тогда будут по одной заходить и вы с ними тут беседуйте, сколько душеньке угодно. Как закончите — кликните меня. Он нахлобучил на голову треух и вышел из избы, зычно выкрикнув — девки, по одной — заходь! Девки толпились у крылечка, топая ногами на морозце и чего то хихикая друг перед другом. Потом одна решилась и робко постучала в дверь, дождалась ответа и несмело зашла.

— Ну проходи...чего у порога-то топчешься. Как звать? Маша... сколько лет? Семнадцать..

— Так, Марьян. Я что, педофил, что ли? Вы чего мне тут несовершеннолетних подсовываете? Она же дитё-дитём!

— А что такое медофил? Тот, кто мёд много лопает, что ли? У нас совершеннолетие девушек наступает в пятнадцать лет, тогда их и замуж выдают. Я тебя заверяю, что в пятнадцать лет наши девушки давно готовы рожать, что и делают много и с большим удовольствием! Если в твоём мире у девок задержка в развитии, так это не означает, что и у нас такие же. Только вот что то подозрительное — девка вроде симпатичная, немного худовата на деревенский манер, а не замужем, хотя уже должна быть...точно что то нечисто — этот хитрый боров какой-то залежалый товар спихивает! Так, девка, ну-ка раздевайся!

— Как раздеваться — девушка покраснела до ушей и замерла, теребя конец шали в руках...

— Как как...ну чего придуриваешься — совсем раздевайся, снимай с себя всё. Да не стесняйся, мы всяких видали — мы же всё-таки лекари. Влад — прикрой пожалуйста дверь на засов, чтобы не рвался никто. Влад прикрыл дверь на засов, сел опять на место у окошка и налил себе чашку чая — ему было ужасно неловко, но Марьяна явно наслаждалась смотринами и смущение Влада её ещё больше радовало и веселило. Она разглядывала девушку как какой-то товар, предложенный хитрым купцом и комментировала всё что видела с особым смаком и цинизмом:

— Текс, как ты говоришь — ага, сиськи дохленькие, как у козы торчат. Голова вроде правильная, не плоская как блин, -снимай, снимай всё. Чего зажалась-то! Не сглазим мы твою мохнашку! Стой спокойно! Аааа — вот сучонок старый — глянь на ногу — Машка, что с ногой-то?

— Я ещё маненькой под телегу попала, вот и срослось плохо...усохла нога.

— А какого хрена эти ублюдки ко мне тебя не отнесли?

— Не знаю, госпожа лекарша...вот так и живу.

— С мужиком была уже?

— Нет...какой там мужик, с моей ногой-то — девчонка издала всхлипывающий звук и из её глаз посыпались частые слёзы.— не берууууут....она зарыдала, закрыв лицо ладонями.

— Так, хватит нюниться — опусти руки, повернись вокруг себя, покрутись, походи туда-сюда....ну вроде кроме ноги у неё нет ничего больше. Похоже остальные такие же ущербные. Будем смотреть или сразу старосту нахрен пошлём? — одевайся, девка. Давай по быстрому следующую.

— Марьян, по большому счёту нам ведь всё равно, как они сейчас выглядят, мы что, не лекари? Главное, чтобы не дура была и преданная, работать тоже умела по дому — а там придумаем что-нибудь, согласна? Хммм...да согласна...ну давай ещё посмотрим, всех посмотрим, должна же я отыграться на тебя за чертёнка....цирюльник хренов.

Девушка быстро оделась и вышла, всхлипывая на ходу. — Марьяна вслед ей сказала, что о решении сообщит. Следующее собеседование было практически аналогом предыдущего, за тем исключением, что теперь была не сломанная нога, а кривая шея. Марьяна долго и матерно кляла хитрожопого Селифана. Эта девушка тоже понравилась Владу — предыдущая девушка была хороша своей невинностью, свежестью, а это спокойствием, решимостью выжить, несмотря ни на что. Как и прежняя девушка, эта, с её слов, была девственницей, невостребованной никем из парней. На каждую девушку ушло минут по пятнадцать, в зависимости от их способности одеваться и раздеваться. У Влада уже стало рябить в глазах от сисек, мелькания многочисленных платков и нижних юбок и он был готов на что угодно, лишь бы только эти смотрины закончились и он бы смог нормально вздохнуть. Ему хотелось поскорее поэкспериментировать с захваченными у бандитов мечами и , если хватит светлого времени — потренироваться с Семёном — впрочем — а почему только в светлое время — он что, светляк создать над площадкой не может? — а что, это выход. Вообще, по хорошему, надо развешать светляки по всему периметру территории клиник — как прожектора. Классно придумал! Он размечтался и пропустил мимо ушей последний возглас Марьяны:

— Влад, ты что там, уснул, что ли?! Я тебя спрашиваю — ты видишь, кого прислал староста? Влад присмотрелся и увидел, что последняя, крупная, крепкая девушка покрыта сыпью каких то красных блестящих прыщей. Мать моя женщина!!! — да у неё классический сифилис! Ну пистец!

Марьян — глухо сказал он — как у вас называется эта гадость? У нас — так сифилис. И это шибко заразно. И мы ещё эту пакость в дом притащили. Впору выжигать тут всё огнём.

— У нас это называется островная болезнь. Говорят с островов её занесли. Она лечится, но только очень сильными лекарями-магиками. Пока её обнаружат — уже столько органов поражено, что обычный лекарь не справится. Я этого старосту придушу, падлу. Девка, ты где заразу подцепила, давай как на духу!

Здоровенная угрюмая девка, мечта каждого крестьянина — как подумал Влад — потупилась и нехотя ответила — от торговца одного, он весной приежжал в деревню. Ну и соблазнил меня. Я только летом поняла что болею...

— А ты спала после этого ещё с кем-нибудь?

-Спала...с торговцами спала.

— А из деревни спала с кем-то?

-Нет...из деревни ни с кем не спала...они бедные, зачем они нужны. А торговцы всегда чего то дарили....

— Марьян, нам только сифилисной бляди не хватало. Её лечить надо, а то она завтра решит, что деревенские тоже могут ей чего-нибудь подарить, а мы потом будем отдуваться — лечить прогнившие носы и нарывы. Тьфу. Аж с души воротит.

— Согласна. Сейчас я к старосте схожу, предупрежу его. Да не надо... погодь ты. Слушай, как там тебя — Карна, что ли — у вас в семье ещё кто то больной есть? Ну такой болезнью, как у тебя? Отец, мать?

— Отец два года назад утоп...а мать не болеет, она ничо не знает.

-И то хорошо...ладно. Сейчас сделаем так: ложись на спину на пол и закрой глаза. Подстели своё барахло и ложись. Девушка разложила юбки, тулуп, шали и улеглась на спину, глядя в потолок. Влад подошёл к неё и вытянул руки, входя в транс. Васё тело девицы светилось багрово-чёрным пламенем. Очаги заражения по всему телу. Бледная спирохета совершала победное шествие по телу девушки. Влад вышел из транса и задумался — его феноменальная память моментально подсказала ему всё, что он мог вспомнить о сифилисе. Особенно заинтересовал его один отрывок из статьи: 'Создается впечатление, что боги некоторых народов рассматривали распространение венерических заболеваний среди людей как весьма действенное педагогическое средство. Наказывали им порой и своих. Так, чрезмерно увлекавшийся прелестями земных женщин индуистский бог Шива был наказан за свою любвеобильность своими же коллегами по пантеону. Его половые органы были уничтожены небесным огнем , который стал затем передаваться от женщин к мужчинам. Возможно, что и в этом случае речь идет о сифилисе. Любопытно, что лечить это заболевание, описанное в священных Ведах, предлагалось все теми же растворами сулемы, киновари и каломели — то есть ртутными препаратами.'. Так что эта девица находилась в лестной компании вместе с богом Шивой, а также, по информации — с Христофором Колумбом, который тоже помер от этой болезни. Правда чести открытий или создания религии от девушки, раздвигающей ляжки перед каждым заезжим коробейником ожидать не стоило. Влад ещё подумал, и решил, что радикальнее всего будет запустить процесс сопротивления болезни организма на полную катушку. Если поднять температуру тела — это ничего не даст при кратковременном поднятии, а чтобы трепонема погибла, надо минимум шесть часов держать температуру 41 градус. Все мозги свернутся. И заражение уже зашло слишком далеко...Влад растерялся — такой сложный случай ему не попадался, и как его лечить без мощных антибиотиков, без уколов — они не знал. Впору сжечь нахрен эту тупую девку и забыть о ней как о дурном сне. Может и правда сжечь — скользнула ему в голову предательская мысль. А что делать то? Он подошёл к столу и уселся на стул, уперев руки в колени.

— Марьяна, что делать-то будем? Как у вас лечат эту болезнь?

— Никак.

-Что значит -никак? Ну что у вас лекарей в школе рекомендовали делать, когда появлялась такая болезнь?

— Изолировать больного в отдельном помещении, то помещение, в котором он жил — сжечь. Сжечь его одежу, обувь. Тех, кто с ним жил вместе — поселить в отдельной хижине и не давать общаться с остальными людьми десять седмиц. Больного умертвить и тело его сжечь. Или предложить ему покончить с собой самому— тем или иным способом. Я удовлетворила твою жажду познания?

— Ещё как удовлетворила....ни хрена себе — Влад задумался — смотрины из фарса превратились в трагедию. Что делать — хрен знает. Человек всё-таки, хоть тупая и блядовитая — ну а кто без греха? Что же делать, что же делать.... Тем временем Марьяна приоткрыла дверь и крикнула стоящим у крыльца девушкам, чтобы позвали старосту. Одна из девушек побежала и через пять минут, прогибая половицы, староста ввалился в комнату. Марьяна молча подошла и врезала ему по широкой морде ладонью так, что он чуть не улетел в угол:

— Знал?

— Ну знал, и что? Мне куда её было девать? У меня деревня на плечах сидит. Сейчас такой шум начнётся! Мне зачем эти волнения? А вы всё-таки лекари, мож что то придумаете...вон вы какие умелые, безнадёжных вылечиваете. Может и тут сможете? А не сможете — у меня к вам претензий нет — спалите её колдовским огнём и всё. Она даже и не почувствует...думаешь мне сладко сейчас?

-Влад неожиданно для себя поддержал Селифана — Марьян, он прав — чего ему оставалось делать-то? Я его понимаю...

— А я не понимаю! — яростно закричала Марьяна, перекосившись от злости — ну пёр бы её в Лазутин, чего к нам-то её притащил! — а я знаю — чего. Сейчас узнают в городе — Карауловку нахрен половину выжгут, а половину в землянки на карантин посадят, пока они там сами не передохнут. А мы, он надеется, молчать будем! Потому что и нас зацепят, если кто узнает!

На печи вдруг раздался шорох, с неё свесился парнишка купца и жадно уставился на голую девку.

— Ну-ка назад и сидеть как мышь там! А то сейчас так врежу, что никакой папаша с того света не вернёт ни за какие деньги! Ещё тебя не хватало — вот тебе Влад и язык, который всё нахрен разнесёт по округе.. ой, мамочки...вот мы вляпались...вот тебе и смотрины...вот тебе и веселье. Марьяна устало уселась на табуретку, свесив на колени руки и теребя фартук.

— Да я никому не скажу, чего я тут услышал, не беспокойтесь, костьми лягу, а не скажу. Мы, Панфиловы, благодарные и добро помним, а вы мне жизнь спасли — мальчишка уверенно выдал эту речь и почему-то Влад сразу ему поверил.

— Так, ша все! — он хлопнул обеими ладонями по полированному дереву обеденного стола и поднялся. Будем лечить. Не получится — спалю прямо тут, скажем эксперименты проводили магические, вот и взорвалось всё. Успокойтесь и отойдите от неё. Дверь заприте. Всё. Замолчали все. Кстати — хрень это всё какая-то — зачем больного-то уничтожать, не такой уж он и заразный, бытовым спообом практически ведь и не заражаются!