Черный иней. Игра Тьмы.

Из чего сделано твое сердечко, мой дорогой человечек? Страх и неуверенность, чистота и наивность, все смешалось в тебе, делая неповторимым. Ты весь состоишь из противоречий, о которых еще даже не подозреваешь. Человек и бог, слабость и бесконечная сила, юность и бессчетное множество прожитых лет — все это переплелось в тебе и если ты позволишь, я буду открывать этот мир заново с тобой вместе.

Наэль достал из-за моей спины волосы, заплетенные в толстую косу, и прижал к своему лицу. Он глубоко вдохнул и прикрыл глаза.

— Ты пахнешь так приятно. Твой запах внутри меня, он бежит мельчайшими молниями по каждому нерву, собираясь где-то здесь, — прошептал он, поймав мою руку, а затем прижал ее к низу своего живота.

Наэль протянул другую руку к моему лицу и обвел кончиками пальцев его контур, словно слепой. Он придвинулся еще ближе, мне даже пришлось развести свои колени в стороны. Зато теперь наши тела почти касались друг друга. Почти касание — это когда всей кожей чувствуешь тепло желанного тела, притяжение неодолимо тянет к друг другу, и сердца замирают от сладкого предчувствия близости.

Одеяло позабыто, и я обернул нас крыльями, словно в черную мантию. Мое зеленоглазое чудо улыбалось, а мне не хватало воздуха от чуда его близости. Я тонул в изумрудной бездне, видел ответный отклик и боялся поверить в свое счастье.

— Наэль, нам не обязательно торопиться. Мы можем подождать, пока ты привыкнешь ко мне...

Слова прервали робким поцелуем, таким неумелым, но сладким и полным энтузиазма. И я ответил, осторожно раздвигая влажные створки любимых губ мягким языком. Мои руки потихоньку пробрались за спину Наэля, и теперь я притягивал его все ближе, сантиметр за сантиметром, пока наши тела не соприкоснулись в тесном объятии. Меня трясло от невыносимого возбуждения, свидетельство которого уже выпирало очень красноречиво. Я подхватил своего любимого котенка на руки и понес к нашему ложу из теплых одеял. Терроны затерялись где-то за деревьями. Спасибо ребята. Уложив Наэля на постель, я навис над ним, жадно впиваясь взглядом.

— Наэль, если ты не уверен, давай остановимся сейчас, потому что потом, если мы будем продолжать в том же духе, это будет сделать очень трудно, — в последний раз предупредил я. Мне хотелось быть уверенным, что все происходящее ему нравится, и он ко всему идет осознанно.

— Найт, мне и так стыдно, я практически навязываюсь тебе. Не заставляй еще и упрашивать взять меня. Пожалуйс...

Я закрыл его рот поцелуем, настоящим, страстным, с глубоким танцем языков внутри. Наэль схватывал налету, старательно повторяя мои движения, а потом и решаясь на самостоятельную импровизацию. Мои руки гладили юное тело, задевая кончиками пальцев соски, опускаясь на живот, обводя впадинку пупка. Маленький такой милый пупочек, у меня такого нет вообще. И он дрожал подо мной и изгибался навстречу. Я оставил припухшие губки и отправился исследовать языком сладкий путь от шеи до паха, не пропуская ни сантиметра.

Когда я подобрался к аккуратному члену Наэля, его ноги были судорожно сжаты. Мне пришлось нежными расслабляющими движениями гладить узкие бедра и коленки. А когда он немного расслабился, я лизнул его мошонку, а потом стал играть с ней, посасывая и перекатывая руками. Наэль выгнулся и застонал. Я решился перейти к еще более активным действиям.

Приподнявшись, я оседлал его бедра и потихоньку стал вводить в себя напряженный член. Наэль явно готовился к чему-то другому. Он совсем не ожидал этого от меня, и теперь смотрел ошарашенными глазищами. Я насаживался все глубже и глубже, пока не вобрал его до основания. А потом стал двигаться, стараясь обхватить член Наэля своим телом как можно плотней и туже. Боже, это так приятно! Я вновь сбросил все щиты, чтобы ощутить эмоции моего котенка. Он пребывал в легкой прострации от нахлынувших ощущений, двигаясь во мне. Я даже смог ощутить вместе с ним несравненное удовольствие от проталкивания в тесную, горячую глубину.

Возбуждение волнами накатывало на нас. Ствол Наэля настолько затвердел и увеличился, что стал задевать самые чувствительные места в моем теле. Я мог бы уже кончить, но мне хотелось сделать это вместе. Наэль стонал, вцепившись в меня руками. Его бедра двигались со мной в такт. Покрасневшие и припухшие губы были полуоткрыты, а глаза замутнены страстью. Я так залюбовался картиной, что чуть не пропустил момент его оргазма. Вернувшись в себя, наконец, разрешил своему телу получить разрядку одновременно с Наэлем.

В момент наивысшего наслаждения наши души обретают истинную свободу, возносясь к таким высотам, которые редко доступны в обычной реальности. Собственно реальность сама по себе становится условной, и можно оказаться в самом неожиданном месте, узреть скрытые образы. Но также, в этот самый момент наивысшего полета мы становимся, как никогда уязвимы, ибо все оковы и щиты, которыми мы себя окружаем, тают и рассеиваются без следа, оставаясь рядом с телом, не с душой.

Я очутился на берегу океана. Недавно, во время последней встречи с Даром, в своем сне я уже бывал здесь. Тогда мой Творец, как-то туманно намекнул, что придет время, и я все пойму, узнаю ответы на многие вопросы. Похоже, именно сейчас все зависит от того, насколько глубоко смогу познать это место. Серый мягкий песок приятно щекотал ступни, я присел на корточки, погрузив ладони в россыпь мельчайших песчинок всех оттенков серого цвета. Мои глаза различали огромное множество полутонов, таким я был создан, но даже мне невозможно постичь всего многообразия этого сложного цвета. Миллионы неповторимых вариантов! Набрав полную горсть песка, я пересыпал его с одной ладони в другую, любуясь игрой цвета. То, что песок необычен было понятно сразу, но вот суть все время уплывала от меня. Ответ окажется, как всегда прост, нужно лишь ухватить ускользающую истину.

Песчинки... бессчетное множество... многообразие бесконечных оттенков одного и того же...Верней одной и той же...жизни! Вот оно! Каждая из них — это чья-то неповторимая, уникальная сущность, душа. Сколько же их здесь? Пляж казался бесконечным, уходящим вдаль, а ведь был еще и океан, который плескался совсем рядом. Его темные воды шумели ласковым прибоем, каждой волной смывая с берега часть песка, но и принося из своих глубин новые. Океан пожелал явить мне берег жизни.

Я очутился в месте, которое древней моего мироздания, старше любого Творца. Именно здесь начало и конец всего сущего. Это открытие повергло меня в шок. Почему я здесь? Почему именно я? Мои глаза напряженно смотрели на линию горизонта, где сливаются отражения, пытался отыскать хоть что-то, кроме песка и водной глади. Здесь не было луны, солнца, не мерцали звезды. Ничего, только воды темного океана, отражающие сами себя, и песчаный берег, уходящий в бесконечность.

Сколько времени я здесь? Времени? Разве оно тут существует? Секунда или год, сутки или тысячелетие? Краешком глаза я заметил чуть заметное движение в воде и развернулся, устремив взгляд на чудо, медленно появляющееся из воды. Раздвигая волны, прямо мне навстречу шла женщина. Океан, как преданный слуга почтительно расступался перед ней. Её лицо, фигура, одеяние размыто, скрыто полупрозрачным покровом.

Я решил подойти поближе. Она остановилась совсем рядом с берегом, там, где вода доставала лишь до колен. Теперь ее лицо приобрело очертания зрелой женщины, с добрыми, по-матерински заботливыми глазами. Весь облик был родным, неуловимо знакомым. Она протянула тонкие, изящные руки и я смело ступил в темные воды навстречу ей. Сначала вода была обжигающей, вязкой, словно густое желе, но с каждым шагом идти становилось легче. Я неотрывно смотрел в материнские глаза, уже осознав, кто передо мной.

— Здравствуй, Госпожа, — прошептал я, подходя вплотную и прижимая теплые женские ладони к щекам.

— Здравствуй дитя, — улыбаясь, ответили милые, родные уста.

— Где я?

— Ты дома, — нежно проговорила Тьма, глядя в глаза.

— Почему я здесь? Не думаю, что даже Творцы бывают тут часто.

— Сущность высших Творцов рождается в этих водах. Воплотившись, они навсегда покидают эти берега. Другим сюда дороги нет, только если я призову их.

— Мой Творец создавал меня вместе с тобой. Ты сама выбрала мою сущность, помогая воплощению. Почему именно я, ответь Госпожа, прошу!

Здесь и сейчас вдруг безумно захотелось понять, кто я? Хотелось уловить причины вмешательства Тьмы в свою судьбу. Поэтому я настойчиво задавал один и тот же вопрос, снова и снова.

— Почему ты? — Тьма рассмеялась. Ее смех сотнями звонких колокольчиков рассыпался вокруг.

— Разве ты еще не понял, не почувствовал, как откликается тебе эта великая сила? — она махнула рукой в сторону темной воды.

Я протянул ладони к поверхности океана и, глубоко вздохнув, позвал силу. От напряжения пот выступил на лбу, но ничего не происходило. Досадуя на себя и на весело улыбающуюся Госпожу, я махнул руками и отвернулся. Как же, отзовется мне океан, держи карман шире! Да кто я такой, чтобы беспокоить древнейшую силу?

Что это? Отражение океана в вышине потемнело еще сильней, практически почернело, сливаясь с океаном, размывая горизонт. Я обернулся и замер с открытым ртом. Прямо на нас неслась гигантская, уходящая в сумрачную высь, темная волна, призванная мной. Океан откликнулся, да еще как откликнулся! Кажется, я перестарался, причем конкретно.

— А как это все обратно теперь?

Пока эти исключительно гениальные мысли крутились в голове, темное цунами подобралось к нам вплотную. Не иначе как с большого перепугу, я не придумал ничего лучшего, чем выставить вперед ладонь в останавливающем жесте и хрипло прокричать:

— Стоп! Давай назад!

Волна колебалась целую минуту, видимо размышляя, а в своем ли уме командир? А потом нехотя понеслась назад, окатив меня черными брызгами. Я перевел дух.

— Круто! — неосознанно вставил я любимое словечко Дара. — А вот я сейчас попробую...

Но, мои бурные фантазии прервала Госпожа.

— Этому океану постоянно нужен Хозяин. Тьма выбирает из нитей грядущего тех, кто способен им стать и присоединяется к творению этих сущностей. Хозяином становится только один из множества и обретает ни с чем несравнимое могущество, своим появлением принося перемены и изменения этому месту. Но все приходит и уходит, лишь океан бесконечен. Так и Хозяин, устав от жизни может уйти, раствориться в темных водах источника, который породил его. Тогда приходит время нового Хозяина и все повторяется вновь и вновь, бессчетное множество раз.

— Ты хочешь сказать, что я могу стать Хозяином? — ошарашено спросил я. Уж не шутки ли со мной играет Тьма?

— Собственно, ты уже почти им стал. Остался один, последний шаг и Тьма выберет тебя. Есть еще один кандидат, но он не знает, что не единственный и уже строит грандиозные планы, — как-то весело и даже насмешливо проговорила Тьма.

Её лицо менялось и уже не казалось по-матерински родным. Откуда-то сверху начал медленно падать черный снег и, попадая мне на кожу, он таял, тут же впитываясь в поры. Чудно, откуда он взялся? Здесь нет туч, нет ветра, ничего нет. Однако снежинки кружились вокруг нас, поглощаемые океаном и мной. Нет, не снежинки, скорей иней, острый, как осколки тончайшего стекла. Да, черный иней.

— А если я не хочу всего этого хозяйства? Если меня устраивает моя обычная жизнь? — уточнил я.

Лучше знать все заранее, а то потом сюрприз может оказаться какой-нибудь гадостью, от которой так просто не отделаешься. У высших сущностей своеобразное чувство юмора и взгляды на жизнь. Собственно, одной жизнью больше, одной меньше — им без разницы. Вот оно мне надо, это могущество? Зачем мне такая обуза, совершенно непонятно. У меня никогда не было пунктика на тему власти.

— Прежняя жизнь совсем скоро перестанет тебя устраивать и то могущество, от которого ты так опрометчиво отказываешься, станет жизненно необходимо. Тебе придется столкнуться с соперником, самым серьезным в твоей жизни. Не бросай напрасных слов, а прими то, что уготовано тебе Тьмой с радостью. Ты не так свободен, как сам себе представляешь, — звучал насмешливый голос.

Вот так, все чудесатей и чудесатей, а начиналось так радужно. Получается, что меня вынудят играть в игру и по чужим правилам. Хочешь — не хочешь, а вертись ужом, если дорога жизнь. На меня будут лишь смотреть, и оценивать, достаточно ли ловок я окажусь, и какие чудеса изворотливости покажу. А я еще что-то плохое говорил про божественные игры пантеона божков моего мироздания. Да они все такие, эти высшие сущности! Бесятся со скуки, играются чужими жизнями, как с куклами.

— Значит, меня и еще одного претендента стравят, как пауков в банке и будут смотреть, чья возьмет? Как я понимаю, отказаться уже невозможно, потому что билеты на представление проданы и зрители собрались в ожидании, а режиссер смотрит в сценарий. Только я интересуюсь, а насколько масштабно представление? Это касается только меня или всех вокруг? — бешенство накрыло с головой. Терпеть не могу, когда мной начинают помыкать добровольно-принудительно.

Черный иней сыпался сплошной стеной и силуэт Госпожи расплывался в нем. Видимо мой гнев вызывал такой эффект.

— Не сердись, — заметив перемену моего настроения, сказала женщина. — Тьма приобретает черты своего последнего Хозяина, сильнейшего. Став им сам, ты сможешь менять правила и даже саму Тьму.

— Ты так говоришь о себе...как-то странно.

— О! Я ведь просто образ, один из бесчисленных ликов Тьмы и выгляжу так, как твое сознание представляет меня. То, что ты видишь — лишь маленькая оболочка, — звенящий голос стал грустным и печальным. — Найт, тебе пора, любимое мое дитя. Возвращайся к своему свету, возможно, если ты все сделаешь правильно, он засияет на всю вселенную в твоих руках...

Госпожа коснулась моего лба губами, в прощальном благословении, я стремительно покидал это невероятное место, возвращаясь в свою реальность к Наэлю.

Глава 9. Сквозь черный иней.

Наэль

Я очнулся от сладкой неги и пережитых невероятных ощущений. Это был не сон? Быть может, мне опять померещилось? И не было ни этих ласк и нежных рук, поцелуев и объятий, неужели пригрезилось, как Найт отдавался мне сам, так открыто, естественно и самозабвенно. Мне, сломленному и искаженному? Нет, все это было с нами и надежды сбылись. Тогда отчего внутренности свело спазмом тревоги?

Совершенно не хотелось открывать глаза, только вокруг так холодно и всегда горячее тело Найта, сейчас словно лед. Дрожь бежит по спине и страх сковывает мысли. Пожалуйста, пожалуйста, мироздание! Пусть я ошибаюсь, пусть это лишь игра моего воображения! Я замер, оцепенел, сам холодея от ужасных предположений. Этого не может быть! Но остывшее тело любимого красноречивей любых догадок. Ни дыхания, ни стука сердца, я не мог различить ничего. Словно он...он...умер? Это слово я сотни раз примеривал к себе, но Найта оно не должно было коснуться ни в коем случае. Только не он!

Я резко открыл глаза и вскочил на ноги. Мой Найт лежал, закрыв глаза, и не шевелился. Его тело окоченело, а вокруг медленно кружились какие-то крупинки. Я присмотрелся внимательней и меня словно током ударило. Это же черный снег! Острые частички неприятно кололи голую кожу. Я зачарованно смотрел, как снег осыпается на меня и тает, стекая темными потеками. Каждая крупинка уносила остатки моей жизни и надежды на будущее. Темные потоки размывали эту реальность и рисовали новую, ту которую я видел в самых жутких кошмарах. Внутри все перевернулось.