Вересковая Пустошь. Поцелуй Ветра

— У каждого, кто стоит на службе или защите этой крепости, есть своя вторая половина, сущность, призванная прикрыть спину, или иначе — Хранитель жизни. У вас, Медина Светлана, отныне тоже есть своя половинка, хотя и... не та, что я мог бы для вас пожелать. Теперь вы сможете выполнять свою работу управляющего не только внутри крепости, но и латать дыры в защитной структуре снаружи. Уверен, вы быстро освоитесь. Да и... как вы ее назвали, Дульсинея? Странное имя, — буркнул он себе под нос, недоуменно качнув головой. — Так вот, Дульсинея — опытная сущность, пусть и бракованная.

— В смысле? Что значит — бракованная? — не понравилось мне такое высказывание, ох как не понравилось.

— В прямом.

Замолчал, задумался и тут посмотрел на меня с внимательным прищуром.

— Однако тот факт, что она отозвалась на зов, ваш зов, может означать только одно — ее вины в гибели объекта защиты не было, а на мой зов не появлялась, скорее всего, из-за более ранней блокировки связи с управляющим лицом.

Рэмуэрд поднялся и прошелся по комнате. Шаги были резкими, на лице — явное напряжение.

— Кто мог это сделать? Я выясню. Теперь уж наверняка. — уставился на меня требовательно и прорычал. — И вы мне в этом поможете.

— Я ничего не поняла, — вздохнула я, устало откидываясь на спинку кресла. Какой долгий день, однако. И поесть бы не мешало. Кстати... — Кнэз Рэмуэрд, а давайте перенесем беседу. Как вы смотрите на то, что бы познакомить меня с кухней? Думаю, можно уже что-то попробовать улучшить в приготовлении еды?

Голос мой был не громким, успокаивающим, да в принципе, и правда устала очень. Хотелось поесть сытно и лечь спать. Не думать ни о чем, ни с кем сегодня уже больше не обсуждать "что, почему и как?" И кроме всего прочего, я поняла, что запуталась в том, какое уже время суток. Бросила искоса взгляд в сторону окон, и мысленно вздохнула — опять зашторены.

Воцарившаяся тишина после моих слов несколько напрягла, пришлось переводить взгляд на кнэза. Тот снова сидел в кресле, сложив руки на подлокотники, и с каким-то странным выражением на лице меня разглядывал.

— Что? — подняла я вопросительно брови. — Почему вы так на меня смотрите?

— Как — так? — хмыкнул он, пряча за иронией странный интерес к моей персоне, словно увидел нечто весьма необычное, интересное.

Я промолчала, поджав только губы недовольно. И, едва мужчина резко поднялся, вздрогнула. А кнэз не обратил внимания на мою реакцию или, быть может, сделал вид, что не заметил испуга, прошел в сторону выхода из комнаты и так же иронично спросил:

— Ну, вы идете или вас донести, медина?

— Э-э-эм... на кухню?

Снова взгляд со смешинками и легким интересом.

— Есть другие варианты?

— Н-нет... конечно, я сама дойду... что за глупости вы иногда говорите, молодой человек, — пришлось уже мне его немного приструнить, поднимаясь с кресла и скидывая с плеч теплый меховой плащ, при этом стараясь не кряхтеть, как старушка. Мышцы и косточки мои, казалось, сейчас начнут ныть, стонать, но нет — обошлось.

Итак. Кухня. Ну что я могу сказать? Это был форменный ужас и кошмар. Средневековье. Причем полное. В смысле, полное погружение в атмосферу этой эпохи моего мира. Огромный зал с высокими потолками, большие печи, в которых полыхает жаром от огня, надеюсь, хотя бы не магического, широкий, длинный деревянный стол посередине, множество различной кухонной утвари, развешанной по стенам. Но больше всего ввел в ступор огромный, выше роста самого кнэза, очаг напротив входа у дальней стены и не менее впечатляющий котел на крюке, подвешенный над открытым огнем. И как сие чудо снимать? Или он — не снимаемый?

— Медина, вот... Принимайте хозяйство. Все чистое, обновленное... Огонь поддерживается в очаге и в печах постоянно, магическими кристаллами. Посуду мыть не требуется, на все, что вы видите, я наложил заклятие самоочистки. Продукты...

Не успел он закончить мысль, как со спины послышался недовольный голос одного из братьев:

— Так и знал, что первым делом медина сунет свой нос в мои пенаты. Так не терпится отыграться за мои ошибки и обиду, что я нанес вам?

— Рикьян! — рыкнул кнэз, резко оборачиваясь на говорившего, и добавил так же резко: — Что ты себе позволяешь?

Я вскинула брови и тоже оглянулась. С чего это вдруг оба так взбеленились?

— Полноте вам, — примирительно начала было я, не чувствуя в себе достаточно сил отстаивать свое право находиться в этих, так называемых, пенатах, но Рэмуэрд поднял вверх ладонь правой руки и заставил меня умолкнуть.

— Рикьян, твое поведение, и правда, богато ошибками, а уж то, что ты позволил себе запереть медину Светлану в подвалах, вообще заслуживает наказания. Так что не усугубляй своё положение новыми ошибками.

Я пораженно воззрилась на мужчину, что выглядел сейчас весьма сурово, с нахмуренными бровями и, кажется, даже борода его хмурилась недовольно. Я постаралась скрыть ухмылку, что родилась на моих губах из-за опять же моего воображения, прикрыв рот ладошкой, и прокашлялась, чтобы спрятать смешок. Неужели сейчас меня накроет истеричным смехом? Нет, я просто и правда устала.

— П-приношу свои извинения, — молодой человек запнулся в начале, но быстро взял себя в руки, и кивнув мне, так же быстро ретировался, практически сбежав от недовольного брата.

Кнэз тяжело выдохнул и бросил на меня какой-то странный взгляд, словно проверяющий мою реакцию на грубость младшенького.

— Так что на счет продуктов? — решив не заострять внимание на столь неприятном эпизоде, как недовольство одного из младших братьев, спокойным голосом спросила я, поворачиваясь к очагу.

Часть продуктового запаса, как выяснилось, хранилась в хладокамере, или, как назвал кнэз это огромное помещение, покрытое изморозью, хладохран, а часть была рассортированы и разложена в спрятанных в стенах огромной кухни шкафах. И только те продукты, что способны были портиться за краткий срок, доставлялись в телепортационную комнату доверенным человеком из тех, что обретались в нижней части крепости. После досконального ознакомления с кухней и ее особенностями, или всё же недостатками, попыталась выставить Его кнэжество восвояси, но... Вот именно, то была просто попытка. Ибо упёрся, словно рогом, сей бородач, заявив мне, что должен убедиться — справлюсь или нет, и вольготно расположился за столом на стуле с высокой спинкой. Сердито выдохнула, пробормотала нечто нелицеприятное в адрес некоторых упёртых, и погладила пальцами правый браслет, мысленно обдумывая свои дальнейшие действия. Итак, если успокоиться и вспомнить все, что я успела усвоить из науки, преподанный мне Духом крепости, потянулась мысленно к собственно самой Крепости.

Первым делом, как по значимости, так и в целях удобства, займёмся материализациями.

На какое-то время я выпала из реальности, забыв о свидетеле, как впрочем, и о том, что в этом мире вряд ли знали, что такое электродуховой шкаф с конвекцией или электроплита. Не особо волнуясь, что электричества так же нет, и никогда не было в Крепости, я не придумала ничего более умного, как озаботить саму Крепость найти решение для столь нереальной проблемы. Закрыв глаза, только и успевала направлять силовые нити, преобразующие пространство и предметы, что его наполняли, в более привычные для меня.

Параллельно с решением технических вопросов в приготовлении пищи, неожиданно увлеклась и окружающим дизайном интерьера. Сколько времени заняло преобразование кухни, я не смогла бы точно определить, но когда внутреннее ощущение удовлетворенности затопило меня с головы до ног, я открыла глаз. Мои губы невольно растянулись в блаженной улыбке, глазки подернулись влагой от умиления, и я с замиранием в сердце огляделась.

Боже! Это же кухня моей мечты! Серые каменные стены оказались отличным фоном для кухонных шкафов и тумб из натурального светлого дерева. Кухонный гарнитур протянулся вдоль трех стен, прерываясь остроконечными арками выходов, обрамленных каменными плитками отделки. Столешница из натурального камня цвета топленого молока радовала глаз и вызывала необъяснимое желание прикоснуться к ней, пройтись кончиками пальцев по ее поверхности. Высокие шкафчики крепились к стенам и так же выстроились в длинные ряды по трем сторонам над столешницей. Огромный очаг преобразился, став невероятно уютным, светлым, а котел исчез. Зато появилась огромная плита на восемь конфорок, духовой шкаф на достаточном уровне по высоте, чтобы не пришлось ни наклоняться, ни подпрыгивать, если вдруг вздумается воспользоваться им. Вся кухонная утварь гармонично расположилась над столешницей, оказавшись на крючках рейлингов. А тот стол, что стоял посередине огромной кухонной комнаты, превратился в круглую широкую столешницу, причем достаточно высокую, чтобы барные стулья не смотрелись нелепо, и при этом по другую сторону от барной стойки столешница оказалась занижена, со встроенными двумя каменными раковинами и удобными смесителями. Четвертую же стену заняли огромные до самого потолка стрельчатые широкие окна, забранные в данный момент темно-серыми тяжелыми бархатными шторами.

Темные балки, пересекающие мрачный потолок, на фоне светлой мебели стали казаться легче, не столь сильно давя на психику. Огромные тяжелые кованые люстры соответствовали антуражу. Я удовлетворенно осмотрела еще раз весь интерьер и, наконец, соизволила обратить внимание на кнэза. Тот сидел с каким-то ошарашенным лицом, медленно переводя взгляд с одного предмета мебели на другой, и когда я уже засомневалась, что он вообще отомрет, мужчина резко поднялся и прошел к плите.

— И как это должно работать? — озадаченно поскреб он свою бороду и провел открытой ладонью над конфорками.

— Давайте проверим, — я только пожала плечами, еще не очень уверенная в работоспособности новой техники.

Эффект нагрева оказался вполне достоверным, реалистичным. Магия — та же энергия, только другой природы, и тем не менее, нагрев плитки и духового шкафа сработал как надо. Помимо прочих магических чудес, в которые я бы раньше и не поверила, я вдруг с удивлением обнаружила, что могу проявить характер. Ну да, это может показаться малозначительным, будь я всегда смелая и требовательная, но... Но как ещё можно воспринять тот факт, что на кухне оказались задействованы не только мои руки, но и руки кнэза? Мама дорогая! Кому скажи, что этот суровый, здоровенный мужчина станет вдруг слушаться меня, я бы рассмеялась в лицо.

— Нет, не так, — всплеснула я руками, заметив, как машет топориком сей варвар, разрубая куски отборного мяса на мелкие кусочки. — Да остановитесь вы уже! Я не просила порубить фарш.

Кнэз замер с поднятой рукой, в которой был зажат, словно оружие, маленький кухонный топорик, и снова зарычал.

— Да это издевательство какое-то! — пророкотал его голос, словно нарастающее рычание вулкана, готового выплеснуть лаву. — Этим жалким подобием боевого топора можно разве что ногти подрезать.

— Фу, — сморщилась я невольно, — только этого не хватало. Да ещё и на кухне! Дайте мне его...

Подошла к мужчине и выставила перед собой руку, ладонью вверх, в требовательном жесте.

Кнэз смерил меня недоверчивым взглядом, затем молча передал мне орудие для изготовления отбивных и хмыкнул.

— Не вздумайте, медина, пораниться.

— И не подумаю. Принесите мне лучше овощи. Всех понемногу.

Рагу. Ароматное, разноцветное и обалденно вкусное. Вот что я намеревалась приготовить. А ещё отбивные. Но... Взглянула на то, во что превратился отличный кусок мяса и вздохнула. Крупный кусковой фарш. Отбивные спасти не успела. Увы.

Ворча себе под нос о странностях некоторых агрессивных и буйных мужланов, привела нарубленные куски мяса в приемлемый вид для жаркого и выудила с полок большую сковороду и жаровню. К слову, последняя оказалась достаточно тяжёлая, чтобы та в считанные секунды вдруг выпала у меня из рук и едва не оттяпала несколько пальцев на моей ноге, но кто-то ее все же успел подхватить в свободном падении. Охнув, резко отскочила и воззрилась на предыдущего хозяина кухни.

— Да вы ж мой спаситель! — воскликнула я радостно и умолкла под тяжёлым взором взбешенного Рикьяна.

— Что вы сотворили с моей кухней, медина?! — прошипел молодой человек и с грохотом водрузил жаровню на плиту.

— Это называется модернизация, — осторожно заметила я в ответ и потянулась непроизвольно к рядом стоящей на столешнице сковороде. Отлично помню, что она тяжёлая, но подъемная...для меня.

— З-зачем?! — прошипел как закипающий чайник Рикьяна, и двинулся в мою сторону с нездоровым блеском в глазах.

Я быстро ухватилась за ручку сковороды, намереваясь в случае чего применить ее не по назначению, а для самозащиты, как позади раздался удивительно спокойный голос кнэза.

— Рик, хорошо, что ты тут. Оставляю тебя за помощника Медины Светланы, а то мне... У меня дела образовались. Срочные. Объяснишь на счёт специфики продуктов и готовки, специи помоги подобрать... И вообще, она тут главная, а ты — на подхвате. Я понятно выразился?

— Гр-р, — был ему неадекватный ответ.

— Не понял?! — в том же тоне прорычали позади меня, так что я даже рискнула сдвинуться с траектории этих рычащих витязей-переростков. Зашибут ещё ненароком.

— А я можно тоже с вами... тут? — от дверей раздалось с радостным воодушевлением голосом Тамины, и маленький игривый вихрь пронесся в нашу сторону, и заохал, заахал над всем, что попадалось у ребенка по пути. Притормозив между братьями, Тами выпалила:

— А вы чего тут? А есть мы скоро будем? А что мне делать? Рэм, положи ты уже овощи на стол, — крутанувшись к Рикьяну, вдруг посерьёзнела и строго заявила: — Так, будешь возмущаться в другой раз. Я есть хочу. Давно уже...

Бедный, голодный ребенок! Я не выдержала такого жалостливого тона и ... Не сказать, что вдруг превратилась в тирана местного разлива, но что-то определенно тираническое во мне проснулось.

Кнэз 'слинять' не успел, его запрягли обжаривать мясо с луком и вином, Рикьян оказался за столом с ножом и овощами, получив задачу все почистить, а Тами должна была помочь мне определиться со специями. Вскоре у нас все шипело, скворчало и жарилось, затем тушилось, снова резалось в салатницы... Через какое-то время на запах, не иначе, подтянулись близнецы. И они тоже попались в мои сети. Их задача была взбивать тесто для торта и сливки... Сами же торт просили.

Когда дразнящие запахи, что разносились по ближайшим коридорам от кухни, привлекли Советника, я и Тамина уже расставляли столовые приборы и посуду на массивный деревянный стол. Рикьян еще пытался что-то возражать против такого варварства, мол, вкушать пищу следует в специальной столовой. Но его не тактично заткнули три оголодавшие мужские особи: кнэз и близнецы. Шаэрдану же, едва он с удивленным лицом и голодным взглядом появился в 'святая святых' — отныне, думаю, так и будут считать обитатели крепости обновленную кухню — было велено очистить руки любым ему доступным способом (маг он или нет?) и садиться за стол по правую руку от кнэза.

Трапеза проходила в полном молчании. Только и было слышно, разве что звуки стука ложек о края тарелок и какое-то странное урчание со стороны уплетающих за обе щеки сотрапезников. Насытившись, я вытерла белоснежным полотенцем уголки губ, и глянула из-под ресниц на кнэза, пытаясь определить по его застывшей в непонятной мне хмурости физиономии — понравился ему ужин или нет.