Бета-тестер 2. Вспомнить все

Порошок уже стоял около Ширяя и его разглядывал.

— А тебя молодой человек как звать? Вижу сильно жизнь потрепала?

— Много будешь знать, — буркнул Ширяй, — и так далее. Ширяй мое имя. Ничего плохого вам не сделаю. Приключения ищу и прокачку навыков. В этой пати хожу пока, а дальше видно будет.

— Не понимаю, что ты говоришь, но давай третьего послушаем.

Он уже меня разглядывал и губами шамкал.

— Ну а тут у нас кто? Андрий? Вижу в тебе что-то неестественное, Андрий. Сила — не сила. Зло — не зло. Добро — не добро. Что скажешь?

Давил его взгляд, невозможно выдержать. Бывают такие старцы, умудренные опытом, что смотрят на тебя как в воду прозрачную. Насквозь видит и наперед твои ответы знаю. Отец был таким, все проказы мои разгадывал и сурово, но справедливо наказывал.

— Отца я ищу, пропал. Нечистая сила забрала. А друзья Влад и Ширяй помогают. Есть и еще дела, вроде поиска богатырей, но позволь хозяин при себе их оставить. Они вас и вашего леса не касаются.

— Хорошо, — сказал Порошок, — главное, что честно. А как здесь оказались?

— Нанялись караван охранять, который через лес идет.

— И как справились?

— Квест провален, — вставил Ширяй знакомые слова, — еле живыми ушли.

— А караван?

— Ускакал, роняя кал. Как-то у вас сильно недружелюбно тут. А с виду старички-боровички.

Порошок вдруг передернул плечами и Ширяй мгновенно схватился за свои мечи. Влад насторожился и я выпрямился, нащупывая камни.

Ничего не случилось, Порошок вздохнул и ответил:

Мы таким не занимаемся. Так. Припугнуть, напугать, из Леса выгнать. Но смертоубийством не занимаемся. Мы добрые духи. То что с вами случилось не наша вина.

— А чья?

Порошок опять вздохнул, но на этот раз ничего не ответил. Внимательно слушающий разговор Крапивник отвернулся.

— Понятно, — сказал Ширяй. — Я не я и хата не моя. А напал Тот Чье Имя Нельзя Называть. Проходили.

Опять неловкая пауза и покашливания. Ширяй зевнул. Травник водил пальцем над огоньком свечи. Влад смотрел на дождь, а я на свои лапти, которым все нипочем. Ходишь-ходишь а они как новенькие.

Кто-то чихнул и все вздрогнули. Одновременно грянул гром и в углу у печи образовался черный комочек. А потом еще один выкатился и еще один.

— Это еще что, — рявкнул Порошок и шагнул к печи, — А злыдни, что здесь забыли?

— Спокойно, папаша, — произнес комочек и вытянул вперед ручку, — Мы послы. Нас трогать нельзя.

Трудно было в полумраке разглядеть что это было. Не комочки, но маленькие человечки. Очень маленькие и очень грязные. Волосатые (до пола) и, кажется, горбатые (хотя может это и грязь комьями или котомки на спинах). Плохо видно при свете свечей и стреляющих молний. Злыдни.

— И давно вы тут обитаете? — вступил в разговор Крапивник, — а то я замечаю, что у меня все из рук вон валится. И тесто подгорает и вещи пропадают, и работа из рук валится. А злыдни тут как тут.

Комочки выстроились треугольником и один ответил:

— Мы тут не обитаем. Больно надо у Лешака жить. Никакого удовольствия. Говорю же, посланники от Хозяина. Дело к тебе есть.

— Тянуть не будем, — пробурчал второй злыдень, — гостей своих отдай. Хозяину они нужны. Надоело играться в кошки-мышки.

— Это с чего я тебе троих своих гостей отдам? Гостеприимство Лешака еще никто не отменял. Да и хозяина дома нет сейчас. Я за него.

— Не троих. — отмахнулся злыдень. — Двоих. Разбойника с большой дороги себе оставь. Не нужен он нам. Богатырей отдай и Турчила будет доволен.

Он запнулся, но было уже поздно. Имя вылетело и разлетелось по дому, как огненная бабочка, вызывая различные эмоции. Не знаю, что было написано на моем лице, но Влада перекосило от ненависти, Ширяй презрительно скривил зубы и наклонился прислушиваясь. Крапивник выпрямился и побледнел. Только Порошок держал себя в руках. Дождь все лил и лил, но гроза, кажется, закончилась.

— Так они не мои, чтобы вам их отдавать. Вот подождем Лешего он пусть решает.

о что-то очень плохое.

Нужно было решаться. Влад и Ширяй терлись позади, придётся мне делать первый шаг.

Я шагнул вперёд и подошёл к выходу. Огромный как будто выросший в два раза старик стоял на коленях и выл. Малютка крапивник чесал затылок и вздыхал. Порошок посмотрел на меня через плечо, скривил губы, обтрусил пыль с плеча и шапку снял.

Перед домом лежали мертвые зайцы. Они лежали беспорядочно, навалом и по одиночке. Раздавленные головы, сине безжизненные глаза и потемневшая шерстка. Кто-то ворвался и молча крушил зайцев молотом или чем-то тяжелым, проламывая черепа и добивая убегающих. Не ушел никто.

Леший завыл и затряс кулаками, сжатыми до хруста. Крапива затряслась как от ветра, а я сделал шаг назад и уперся в стену.

— Это война, — сказал Порошок и вздохнул.

Девятая глава

Леший завывал как сумасшедший и раскачивался из стороны в сторону. Иногда наклонялся и брал безжизненные тушки в руки — дышал на них, нюхал, целовал и с ненавистью отбрасывал в сторону. Потом опять и опять снова и снова. Брал и нюхал и целовал и нашептывал странные слова. Но зайцы не оживали. Ушки безжизненно свисали с изможденных ладоней огромного старика. Потом трупики летели в сторону и старик брал новые, а иногда и те же по второму-третьему разу. Вой не прекращался, как будто и не нужно было старику отдышаться, воздуха набрать, дыхание перевести.

Мы стояли рядом, но никто не решался остановить деда или хотя бы успокоить. Хотя бы остановить крик. Крапивник шагнул было и дед начал оборачиваться, медленно, грузно поворачивал шею и косился одним глазом через плечо, но Порошок положил руку на плечо Крапивнику и остановил его. Тот и рад остановиться.

Замолчавший было старик отвернулся и опять выть начал. Длинные седые волосы спадали по груди и впитывали слезы.

— Вот это кат-сцена, — пробормотал Ширяй и на всякий случай отступил назад, потому что старик опять начал поворачиваться, но уже к нему.

Леший шмякнул об землю очередным трупиком и упал лицом вниз, да так и остался лежать.

Мы посмотрели на Порошка, но он только плечами пожал.

— Оклемается. НЕ трогайте его, пусть отойдет.

... И первый пошел в дом. Крапивник за ним и махнул рукой, приглашающе. Пришлось послушаться.

* * *

Чай оказался вкусным. Ширяй достал деревянные кружки и хватило горячего напитка для всех. Самовар пыхтел и распространял дым, пар и отличный запах по всей избушке. Ширяй пробормотал что-то про самовары и что их какой-то Петр позже завез, но никто не обратил внимания на его обычные бредни. Всех больше заботил раскинувший руки во дворе хозяин избушки и нарастающий ветер.

— Как избушку-то рвет, — пожаловался Крапивник, — так и вертеть начнет, как детской игрушкой. Буря приближается.

— Зима близко, — опять высказался Ширяй и зевнул.

— Неестественный ветер, — ответил один старичок другому, — плюс зайцы эти мертвые. Никто раньше не решался обидеть хозяина леса просто так.

— Что-то изменилось. И кажется мне зайцами дело не закончится.

— Турчила это, — буркнул Влад. Он долго молчал и тут вот. Не выдержал.

— Да не, -махнул рукой Крапивник и хлебнул чаю, — побоится он. Сил не хватит против лешего идти.

Влад открыл рот, чтобы ответить и завыл... Страшно, утробно, громко, и ненависть звучала в его голосе — злая и отвратительная. Крапивник упал с лавки, да и остальные посыпались в разные стороны. Ширяй схватился за оружие, но вдруг встал, остановился и посмотрел во двор, через окошко избы. Туда же смотрел и Порошок, который даже не шелохнулся. Не Влад это кричал — показалось. Это встал Леший и медленно шел в сторону леса.

Ветер рвал со страшной силой, мотал огромными деревьями, как бельем, улетевшим от перепуганной хозяйки. Гонял тучи кругами и сталкивал их лбами. Грохотал гром и вспыхивали молнии. Листья пчелиными роями носились по двору и прыгали в дверной проем и окна.

Влад с усилием держал дверь, а мы кучкой сгрудились позади него и наблюдали как фигура еще более вытянувшегося старика удалялась вдаль.

— Мстить пошел, — сказал Крапивник, — беда. Огорчение.

— Не завидую, — кивнул Порошок, — если доберется. Страшный во гневе человек, ага. Да какой он сейчас человек — демон лесной. За своих зайчиков порвет любого, хоть Турчилу с его армией.

— Кхм, — прокашлялся Ширяй, — что-то мне это напоминает. Где-то я видел уже подобную ситуацию. Провокация это. Я бы поплотнее двери закрыл.

— Чего? — обернулся презрительно Крапивник, — о чем ты говоришь, разбойник с большой дороги?

— Зайцы эти. Приманка. Выманили его специально из дома. Провокация это называется. Спровоцировали на глупый поступок специально.

— Зачем же?

— Ну вот и не знаю. То ли нас из под его защиты вывести, то ли его в ловушку заманить. Совсем как в Крестном отце.

Мне как камнем в голову прилетело после его слов. Не знаю, что там остальные говорили, но я буквально на колени рухнул и не замечал никого и ничего. Искры сыпались из глаз, ушная сера из ушей. По уголкам рта слюна а в голове только одна мысль.

Я это уже слышал. Я это знаю. Мне знакомы эти слова. Крестный отец. Сони. Коппол...

Бах и вылетел в нормальный мир. Все так же гремело вокруг и ощутимо тряслись стены хибары. Только уже лил снаружи дождь и все сгрудились вокруг меня.

— Очухался, — сказал Ширяй и отошел в сторону, — Хорошо. А то твой коллега уже с ума сходит. Как парочка прям.

Все были здесь. Сгрудились вокруг меня, но уже начали расходиться. Снаружи гром и молнии и темнота кромешная. Крапивник принес горящие свечки и расставил по углам. Чуть лучше, но все равно полутьма.

Я присел на ближайшую лавку около Ширяя и улыбнулся.

— Что-то плохо мне стало. Простите люди добрые.

Ширяй хмыкнул и продолжил рассматривать свои кривые мечи. Влад стоял у двери и выглядывал осторожно наружу. Крапивник грел руки над свечкой, а Порошок засел в углу, так что только глаза светились и на нас пялился.

Во дворе грохнуло и сверкнуло, но он не шелохнулся. Дождь усилился и еще громче заколотил по крыше.

Вода просочилась внутрь и ручейки побежали по деревянному полу, просачиваясь между ног.

— Долго мы здесь, — вдруг прошамкал Порошок и встал, — а все молчим. Пора бы и познакомиться с молодцами. А, Крапивник? Они нас знают, чай наш пьют, а мы не ведаем с кем крышу делим. Меня Порошком кличут, местный я. Живу здесь. С лешим дружу и друзьям его помогаю. Мимо проезжающих пугаю, чтобы не часто возвращались. Это — Крапивник. Повелитель местной флоры и правая рука Лешего.

"Да ладно.." — засмущался Крапивник, но толстяк отмахнулся и уже стоял рядом с Владом. Тот даже в сторону отступил, так быстро Порошок за его спиной оказался.

— Влад я. Из села такого-то. Такого-то удела. Отца так зовут, и матушка имеется. Путешествую со своим другом Андрием. На Киев идем, зачем не скажу. Люди честные, но наши планы это наши планы. Уж больно многие сорвать их хотят, чтобы рассказывать.

Порошок уже стоял около Ширяя и его разглядывал.

— А тебя молодой человек как звать? Вижу сильно жизнь потрепала?

— Много будешь знать, — буркнул Ширяй, — и так далее. Ширяй мое имя. Ничего плохого вам не сделаю. Приключения ищу и прокачку навыков. В этой пати хожу пока, а дальше видно будет.

— Не понимаю, что ты говоришь, но давай третьего послушаем.

Он уже меня разглядывал и губами шамкал.

— Ну а тут у нас кто? Андрий? Вижу в тебе что-то неестественное, Андрий. Сила — не сила. Зло — не зло. Добро — не добро. Что скажешь?

Давил его взгляд, невозможно выдержать. Бывают такие старцы, умудренные опытом, что смотрят на тебя как в воду прозрачную. Насквозь видит и наперед твои ответы знаю. Отец был таким, все проказы мои разгадывал и сурово, но справедливо наказывал.

— Отца я ищу, пропал. Нечистая сила забрала. А друзья Влад и Ширяй помогают. Есть и еще дела, вроде поиска богатырей, но позволь хозяин при себе их оставить. Они вас и вашего леса не касаются.

— Хорошо, — сказал Порошок, — главное, что честно. А как здесь оказались?

— Нанялись караван охранять, который через лес идет.

— И как справились?

— Квест провален, — вставил Ширяй знакомые слова, — еле живыми ушли.

— А караван?

— Ускакал, роняя кал. Как-то у вас сильно недружелюбно тут. А с виду старички-боровички.

Порошок вдруг передернул плечами и Ширяй мгновенно схватился за свои мечи. Влад насторожился и я выпрямился, нащупывая камни.

Ничего не случилось, Порошок вздохнул и ответил:

Мы таким не занимаемся. Так. Припугнуть, напугать, из Леса выгнать. Но смертоубийством не занимаемся. Мы добрые духи. То что с вами случилось не наша вина.

— А чья?

Порошок опять вздохнул, но на этот раз ничего не ответил. Внимательно слушающий разговор Крапивник отвернулся.

— Понятно, — сказал Ширяй. — Я не я и хата не моя. А напал Тот Чье Имя Нельзя Называть. Проходили.

Опять неловкая пауза и покашливания. Ширяй зевнул. Травник водил пальцем над огоньком свечи. Влад смотрел на дождь, а я на свои лапти, которым все нипочем. Ходишь-ходишь а они как новенькие.

Кто-то чихнул и все вздрогнули. Одновременно грянул гром и в углу у печи образовался черный комочек. А потом еще один выкатился и еще один.

— Это еще что, — рявкнул Порошок и шагнул к печи, — А злыдни, что здесь забыли?

— Спокойно, папаша, — произнес комочек и вытянул вперед ручку, — Мы — послы. Нас обижать нельзя.

Трудно было в полумраке разглядеть что это было. Не комочки, но маленькие человечки. Очень маленькие и очень грязные. Волосатые (до пола) и, кажется, горбатые (хотя может это и грязь комьями или котомки на спинах). Плохо видно при свете свечей и стреляющих молний. Злыдни.

— И давно вы тут обитаете? — вступил в разговор Крапивник, — а то я замечаю, что у меня все из рук вон валится. И тесто подгорает и вещи пропадают, и работа из рук валится. А злыдни тут как тут.

Комочки выстроились треугольником и один ответил:

— Мы тут не обитаем. Больно надо у Лешака жить. Никакого удовольствия. Говорю же, посланники от Хозяина. Дело к тебе есть.

— Тянуть не будем, — пробурчал второй злыдень, — гостей своих отдай. Хозяину они нужны. Надоело играться в кошки-мышки.

— Это с чего я тебе троих своих гостей отдам? Гостеприимство Лешака еще никто не отменял. Да и хозяина дома нет сейчас. Я за него.

— Не троих. — отмахнулся злыдень. — Двоих. Разбойника с большой дороги себе оставь. Не нужен он нам. Богатырей отдай и Турчила будет доволен.

Он запнулся, но было уже поздно. Имя вылетело и разлетелось по дому, как огненная бабочка, вызывая различные эмоции. Не знаю, что было написано на моем лице, но Влада перекосило от ненависти, Ширяй презрительно скривил зубы и наклонился прислушиваясь. Крапивник выпрямился и побледнел. Только Порошок держал себя в руках. Дождь все лил и лил, но гроза, кажется, закончилась.

— Так они не мои, чтобы вам их отдавать. Вот подождем Лешего он пусть решает.

— Леший,то, не скоро вернется — волосатый комочек шагнул ближе, показывая горбатую спину, грязную похожую на человеческую мордочку с длинным горбатым носом. Нежить, она и есть нежить.