Любовь зла

В ее словах не было никакого подтекста, типа посмотри, какая я несчастная. Нет. Девушка действительно была готова скормить мне свои последние печенья, вместе с остатками кролика, которые скорее всего отложила себе на завтра. Здесь я обнаружил еще одну роднившую нас черту: мы оба ненавидели жалость и подачки. Посмотрев в ее зеленые глаза, я ответил, тщательно подбирая слова, чтобы ни в коим разе не задеть:

— Понимаешь ли, ни в моих правилах объедать симпатичных девушек. А кстати о кроликах: как там статья? Приняли?

— В понедельник скажут, — ответила Катя, закрывая воду и ставя на плиту полный чайник.

Вот гады! Вопрос я задал чисто из вежливости, ибо успел проверить, что у издательства претензий к тексту нет. Однако, видимо, они специально решили поиграть у девушки на нервах. Ладно, при случае припомню.

Ничем не выдав своего раздражения, я глянул на холодильник и висящий на нем рекламный магнитик подкинул мне неплохую идею. Достав мобильник, я спросил:

— Тогда давай что-нибудь закажем? Ты что больше хочешь: суши или пиццу? Или и того, и другого?

— И можно без хлеба, — усмехнулась Катя.

— Чего? — не понял я.

— Забудь! — махнула она рукой. — Мультик вспомнила. Сейчас скажу.

Пройдя мимо меня, девушка направилась в прихожую. Я же остался стоять в дверях, однако наблюдая за ней. Достав из сумки кошелек и глянув в него, Катя вернулась на кухню и ответила:

— Мне либо половину маленькой Маргариты, либо только ролл Филадельфия.

Очередной финт девичей логики поставил меня в тупик.

— Кать, ты же понимаешь, что я с тебя денег не возьму? — осторожно уточнил я.

— Понимаю, — кивнула она. — Но это тот максимум, который я могу себе позволить, пусть и за твой счет.

Человеческая гордость — один из источников человеческой глупости, но вместе с тем и весьма достойное уважения чувство. Причем, если она набирает силу, то мало что может ее победить. Разве что человеческая совесть. Прикинув в уме фразу, я пожал плечами и сказал:

— Хорошо. Тогда я закажу себе тоже самое, останусь голодным, и тебе будет стыдно.

Увы, мимо. Девушка уверенно покачала головой:

— Не будет. Я у тебя еды не отнимаю. Хочешь быть голодным — твой выбор.

Решив зайти со стороны здравого смысла, я напомнил:

— В ресторане ты почему-то расчеты не вела.

— Потому что в ресторан ты меня пригласил.

— А есть разница? — искренне изумился я.

— Для меня — есть, — твердо сказала она, вызвав ощущение дежа вю. Надо же, когда-то я сам ей точно также ответил. Только она этого не помнила.

Мда, самый убойный в мире коктейль — принципы, гордость и женская логика. Вот и как мне это победить?.. Мысленно перебирая, на чем же все-таки можно сыграть, я решил еще раз попробовать воззвать к ее совести, но под другим соусом. Скрестив руки на груди, я сказал, особо упирая на местоимения:

— Я тебя приглашал сегодня, но ТЫ отказалась. Почему теперь из-за этого Я должен испытывать неудобства?

Как ни странно, сработало. Помолчав минуту, Катя подняла руки и ответила:

— Ладно, заказывай, что хочешь.

Однако я почувствовал, что победа еще не за мной. Слишком уж легко девушка согласилась. Если б я так поступил, то только если что-то задумал. Принципы — штука хитрая. От них не так-то просто отказаться, или пересмотреть.

Набрав увиденный на магнитике номер, я заказал стандартный сэт, где была Филадельфия. А заодно магически присвоил нашему заказу вип-приоритет, так что вместо стандартного часа мы должны были ждать всего двадцать минут. Катя пока заварила чайник, правда в условиях моего отказа, себе наливать тоже не стала. И, видимо, подальше от соблазна увела меня в комнату. Я сел на кровать, она же села к компьютеру.

Время ожидания девушка решила скрасить непринужденной беседой, поинтересовавшись, как у меня дела на работе. Я честно начал рассказывать о том, что моя фирма затевает новый проект, но дойдя до деталей, замолчал, сраженный еще одной внезапно удачной идеей. Ее реализация сулила мне 'убиение одним выстрелом двух зайцев'.

— Кать, а ведь ты лингвист, — скорее сказал, чем спросил я и весьма серьезно поинтересовался. — Сколько языков знаешь?

— Хорошо знаю три: английский, немецкий, французский, — перечислила она, загибая пальцы. — Испанский и итальянский весьма так себе. А что?

— Работа нужна? — спросил я без всяких хождений вокруг да около.

— Смотря какая, но в принципе, да, — с сомнением в голосе ответила Катя.

Не став ничего говорить ей, я достал мобильник и набрал своего зама:

— Серега, здорОво! Ты вакансию локализатора на каких ресурсах разместил? Ага, понял. Да, нет. Просто глянуть хочу, какой в итоге перечень требований вы вывесили. Нет, мыло еще не смотрел. Ок, сейчас гляну, отпишусь. Все, понял, счастливо!

Повесив трубку, я мысленно усмехнулся: надо же, раньше бизнес на Земле для меня был первым после работы делом. Но встреча с Катей это подправила: с понедельника рабочую почту не смотрел! Повернувшись к девушке, я спросил:

— Можно с твоего компа в почту зайти? Мне какой-то горячий вопрос на мыло кинули.

— Да, конечно, — ответила она, уступая мне место.

Быстро разобравшись с работой, я открыл указанный Серегой сайт и вновь обратился к Кате:

— Смотри, вот вакансия, которую мы под новый проект открыли. На старте по деньгам не очень много будет, но вполне вероятна перспектива роста. Если интересно, отправляй резюме, но, не обижайся, предупреждаю сразу: от меня никакой протекции не будет. Справишься с собеседованием сама, решит Серега, что ты подходишь, значит будешь работать. Нет — извини.

Ответа я ждал три долгих секунды, гадая, распознает девушка, ложь или нет? Но к счастью, Катя поверила в то, что я разумный бизнесмен, заботящийся о своих деньгах. Хотя, я не особо и соврал. Протекции в человеческом понимании от меня не будет. А про отсутствие магической поддержки я ничего не говорил. Как в том тире: хочешь сама выиграть зайца, будет тебе заяц. К тому же, я, в принципе, и не рисковал: под заявленные в вакансии требования девушка и так идеально подходила. А магически я ее подстрахую только лишь на случай, если у Сереги есть какие-то предубеждения относительно рыжих. Кто ж его знает. Ну и сделаю так, что на собеседовании конкурентов не будет. Правда, мне казалось, что моя поддержка не потребуется: нас явно вела более могущественная магия. События так удачно складывались в красивый узор из случайных неслучайностей, что 'руку' высших только слепец не заметит! Эх, знать бы, каким боком мне все это выйдет?!

В этот момент раздался звонок в дверь, и так как к прихожей я был ближе, то пошел открывать. Надо же, вместо обещанных двадцати справились за пятнадцать. Действительно неплохая сушильня.

Первое, что я увидел за дверью, было дуло пистолета, нацеленное на меня. Второе — летящая пуля, которая лишь чуть прорезала мне скулу: вновь спасла нечеловеческая реакция, пополам с магией. Резко поднырнув вперед-влево, я протянул руку и, схватив стрелявшего за грудки, втянул его внутрь, а там уже, как куренку, свернул шею. Отпустив осевший труп, я взял его пистолет и собирался осторожно выглянуть на лестничную клетку, но не успел.

— Макс, что за шум?

Обернувшись, я увидел стоящую в дверях прихожей девушку. Вот мне ее сейчас только не хватает!

— Иди в комнату! — весьма грозно рыкнул я на Катю, хотя побледневший вид явно намекал: не то, что не дойдет, а даже с места не сдвинется. А в принципе, и ладно. У меня пока есть более важные заботы. Татуировка на руке лежащего явно доказывала: банды выследили меня и пришли мстить. Эх, а ведь я же совсем забыл проверить, чем там дело-то кончилось! Обычно я подчищаю все следы своего вмешательства, а тут отвлекся и на тебе!

Осторожно выглянув в полутемный подъезд, я прислушался. Должен быть как минимум один сообщник, и, скорее всего, кто-то ждет в машине. Эти гаврики всегда так работали. Я изучал их дела, я знаю.

Чуть хриплое дыхание улавливалось этажом ниже. Выйдя из квартиры, я прислонился спиной к стене и стал аккуратно спускаться, держа пистолет наготове. Сообщник горе-убийцы стоял у окна, курил. Свет фонарей заботливо подсветил мне его голову, а заодно и татуировку. Попасть было — раз плюнуть, но я не люблю стрелять в спину: считаю, что свою смерть надо видеть. Спустившись еще на одну ступеньку, я тихонько свистнул и, едва мужчина обернулся, всадил ему пулю в лоб. В этот момент открылась подъездная дверь и кто-то вошел. Надо же! Изменили тактику? Перепрыгивая через две ступеньки, я буквально слетел на первый этаж, готовясь уложить гостя, однако увидев побледневшего трясущегося курьера, убрал пистолет и забрал наш заказ. Поставив пакет на лестницу и подправив парню память, я вывел его на улицу, за ним же и прячась. Хотя с моей комплекцией это было сложно, но для сидящего в джипе водителя хватило. Курьер вошел, курьер вышел — незначительное событие. Но мужик не ожидал, что из-за парнишки выскочу я и, нырнув на заднее сиденье, сверну ему шею. Как же хорошо, что за глухой тонировкой ничего не видно! Шоу в подъезде никто не видел, а тут редкие прохожие могли бы и заметить. Светиться же мне капитально не хотелось: если сейчас понаедет полиция, то на подправку всем памяти уйдет слишком много сил. А у меня их и так осталось 'на донышке'. Расставаться же со своей человеческой оболочкой и менять ее на другую совершенно не хотелось. Потому что неизвестно, примет ли Катя меня другого. Кстати, о девушке.

Спокойно выйдя из машины, я вернулся в подъезд и пошел наверх, захватив по дороге пакет с суши. Однако, дойдя до площадки третьего этажа, задумчиво остановился у трупа. Надо было что-то с ним сделать. Как любят говорить в определенных кругах, будет тело — будет дело. Прикинув свои возможности, я поставил пакет на подоконник, а сам, присев на корточки, провел ладонями над покойным. Через минуту от него осталось лишь мокрое место. В прямом смысле этого слова. Почувствовав, что подобные подвиги мне и дальше под силу, я вернулся в джип и проделал там тоже самое. Все. Нет тела — нет дела. Теперь мороки с людьми можно не опасаться. А со своей брошенной машиной банды пусть сами разбираются.

Вернувшись в квартиру, я увидел, что девушка так и не сошла с места. Просто села на пол, не сводя глаз с лежащего в ее прихожей трупа. По щекам Кати текли слезы, губы дрожали. Шок. Подойдя к ней, я присел на корточки, собираясь обнять ее и все-таки отвести в комнату. Но девушка сама протянула руку и, дотронувшись до моего лица, прошептала:

— У тебя кровь...

Да, этого я не учел. Едва Катя дотронулась до моей кожи, как рана на скуле практически мгновенно затянулась, а в глазах, скорее всего, промелькнул отблеск моей истинной сущности. Это вызвало весьма предсказуемую реакцию. Взвизгнув, девушка оттолкнула меня и, вскочив на ноги, кинулась в ванну и заперлась там. Поднявшись, я подошел к двери и, щелкнув выключателем, включил ей свет. А то в темноте, кто знает, что там еще примерещится.

Решив дать девушке время, я подошел к трупу и, вытащив в подъезд, тоже уничтожил его. Лужу посреди прихожей оставлять как-то не хотелось. Вернувшись в квартиру, я посмотрел на запертую дверь ванны. Похоже, придется открывать карты. Не убеждать же девушку, что ей все это примерещилось. Эдак она умом тронется. О том, чтобы подправить ей память, речи не шло. Слишком прозрачным был тот намек от высших. Лезть в ее разум для меня табу. Вздохнув, я подошел к двери и, осторожно постучав костяшками пальцев по косяку, предложил:

— Кать, давай поговорим?

Ответом мне были лишь всхлипы, сквозь которые пробивалось сбивчивое 'Уходи'. Похоже, девушка сидела на полу, прямо у двери. Представив эту картину, я тоже опустился на пол. Ощущение в душе было донельзя гадким. Оно заставило меня чисто по-человечески провести ладонями по лицу и тюкнуться затылком о стену. Обозленная беспомощность. Это словосочетание лучшего всего описывало мое состояние. Интересно, если бы я тогда действительно произнес ту скандинавскую клятву, считалось бы эта ситуация ее нарушением? По фактам-то нет, а вот по ощущениям — очень даже. Ведь что значит 'причинить зло'? Значит сделать больно. Тихие всхлипы за дверью красноречиво свидетельствовали о моем невероятном успехе в этом деле. И даже не выкрутишься банальным 'кто ж мог знать?'. Потому что я мог знать. И не то что мог, а должен был. Просчитать, предвидеть, но нет! Лучше бы меня действительно прихлопнули в той сфере! Сейчас я готов был отдать все, чтобы исправить случившееся. Но увы. Я точно знал, что высшие не дадут мне вмешаться в мысли девушки, даже ради ее блага. Значит забыть о случившемся она не сможет. 'Уходи' — закономерная реакция на что-то страшное, что-то непонятное. Ясно, что она меня боится. Причем, скорее даже на подсознательном уровне. Как мышь страшится кошки. Да, в моей природе нападать на людей, но не на всех же! Вот только как ей теперь это объяснить? Да и будет ли толк от слов? Она всегда будет помнить промелькнувший в моих глазах отблеск столь пугающего людей зла. И чисто по-человечески захочет держаться подальше. Я же отчетливо понимал, что не смогу от нее отказаться. Просто потому что... Надо же! Так вот что значит 'любить'... В этот момент я с ужасом осознал, что мои намеренья относительно девушки мне стали вдруг совершенно ясны. Все было просто и понятно, как земное дважды два, но вместе с тем неимоверно печально. Зажмурившись, я стал ждать конца: ведь мое желание, озвученное высшим, было исполнено. И, признаться, хотел, чтобы все кончилось: это был бы самый простой выход из ситуации. Однако минуты бежали вперед, но ничего не происходило. Похоже, высшие тоже не любили легких путей.

Открыв глаза, я прислушался. Всхлипы за дверью стихли. Катя просто молча сидела на полу. Или немного успокоилась, или сил на плач уже не хватало. Я же по-прежнему не видел выхода из своего тупика. Если девушка не захочет, чтобы я был рядом, мне придется уйти. Потому что иное будет причинять ей боль. Но если мне придется уйти, то боль буду испытывать я. Третьего же варианта, когда все будут счастливы, не наблюдалось. Интересно, может это одна из особенностей Земли, что здесь всегда на виду только черное или белое? О том, что девушка вдруг захочет быть рядом, я старался не думать. Потому что это было из разряда надежды на чудо. А я не человек, мне ни чудеса, ни надежда не положены. Хотя так хотелось!

В этот миг послышался шум воды. Похоже, девушка открыла кран. Поднявшись с пола, я замер, просто ожидая, что будет дальше. Через пару минут раздался щелчок шпингалета и дверь открылась.

— Кто ты? — тихо спросила Катя, остановившись на пороге.

Забавно, но почему-то на самые главные жизненные вопросы сознание всегда предлагает самые глупые ответы. Мне вдруг совершенно невпопад вспомнилась фраза из когда-то попавшейся на глаза немецкой философской драмы. 'Часть силы той...' Однако быстро выкинув ее обратно на задворки разума, я в тон девушке попросил:

— Можно я покажу? Человеческие слова могут исказить смысл, а я хочу, чтобы ты увидела его истинным, и сама подобрала соответствующее название.