— Сейчас мне не ощутить сути бога и зова таланта. Я и раньше-то был мелким божком, а теперь — совсем обычный человек, ладно хоть коэффициент силы на среднелоулендский тянет, а то бы и вовсе рабом заделался, — скорбно вздохнул Оскар, откладывая газету. — Ты простила?
— Да, — кивнула принцесса. — Но не будь так уверен, что в этой инкарнации тебе так и суждено остаться человеком. Если в достаточной мере обрести себя, все может измениться.
— Я никогда не слышал, чтобы..., — недоверчиво начал барон.
— И не услышишь, — согласилась Элия, прикладывая пальчик к губам. — Об этом не говорят, но случается всякое. Просто служи Лоуленду, будь собой. Причудливо тасуется колода Судьбы, любую карту могут выкинуть Силы Случая.
В глазах Оскара мелькнул отсвет надежды. А принцесса тут же перевела тему:
— Собственно говоря, я явилась не с целью инспекции ваших туалетов и чтения морали, барон, — объявила богиня. — У меня есть очень выгодное предложение.
— В последнем предложении меня настораживают сразу три слова: 'очень', 'выгодное' и 'предложение', — почему-то не прыгая от радости, скаламбурил мужчина, ерзая в кресле.
— Экий вы, право, подозрительный, Хоу, — с видом оскорбленной невинности всплеснула руками Элия. — Ну ладно, скажите, вы любите книги?
— Да, — очень осторожно признался Оскар, ища подвох в кажущейся невинности вопроса.
— Вы же жаловались, что та серебряная пора, когда пол-Лоуленда гонялось за вами, желая прикончить за какой-нибудь абсолютно безвредный стишок, безвозвратна прошла. Теперь в лучшем случае письмишко с угрозами подбросят или что уничижительное вслед прошипят. Так что временами вы отчаянно скучаете. Вот я и подыскала другу моего кузена занятие по душе в роскошном местечке. Любой лоулендец о таком только мечтать может! Оплата щедрая! Обновить гардеробчик сможете! — начала обстоятельно расхваливать свое предложение принцесса.
— Не морочь мне голову, вашество, — взмолился бедняга барон. — Что за работа?
— Хранитель Королевской Библиотеки Лоуленда! — торжественно провозгласила богиня.
Ответных ликующих криков не последовало. В комнате повисло напряженное молчание.
— Что, не нравится? — наконец, разочарованно поинтересовалась Элия, у замершего словно в заклинании статиса барона.
— Не знаю, — честно признался Оскар, нервно поправив сползающие очки. — Это предложение и правда выгодное, даже делает мне честь. Я, конечно, понимаю, что у этой сладкой конфетки изрядный привкус дерьма, извини за выражение. Ведь в вашем сумасшедшем замке только самоубийцы работать соглашаются. Но Королевская библиотека... — в голосе мужчины невольно прорезались мечтательные нотки. — Ты уверена, что я справлюсь?
— Почему бы и нет, — пожала плечами принцесса. — Работа серьезная, но непомерно тяжелой ее не назовешь, если только в прямом физическом плане. Скорее, этот труд бесконечен. Нужно будет обновить, дополнить и перепроверить каталог пятилетней давности, составленный Элтоном и Ментором вместо старого, сделанного Хранителем Эмитом Ашем еще во времена моего деда. С той поры он заполнялся весьма хаотически. Тебе надлежит постоянно вносить в каталог изменения по мере новых поступлений, ставить разного рода метки на неучтенные тома в соответствии с их спецификой, чинить старые. Следить за правильным размещением книг и их поведением.
Сам понимаешь, Королевская библиотека — не заурядная книжная лавчонка. Мне иногда кажется, а иногда кажется, что и не только кажется, будто в залах библиотеки структура пространства не укладывается в обычные рамки. Все-таки слишком много там магических, пророческих и других настоящих книг, отражающих истинную суть вещей и явлений. В случае каких-нибудь странных происшествий, ты должен будешь докладывать о приключившемся. В экстренных ситуациях вызывать членов королевской семьи...
— И что, на эту ответственную работу не нашлось никого другого? — не поверил барон.
— А я и не искала, — призналась богиня.
— Почему? Я даже не бог, — недоумевал Оскар.
— Это скорее преимущество. Не будешь лезть в слишком серьезные тайны, а если напорешься случайно, не сможешь постигнуть, — беспечно обнадежила приятеля принцесса. — А почему именно ты? Из многих моих знакомых лишь ты обладаешь сразу тремя необходимыми качествами.
— Какими это? — заинтересовался мужчина.
— Ты любишь книги, благоговеешь перед ними, — принялась перечислять Элия. — Получаешь удовольствие от прикосновения к их страницам. Тебя восхищает сам факт существования печатного слова, запах свежей типографской краски и пыли древних фолиантов. Услада для твоего сердца — изобилие книг, ты просто дуреешь и можешь вечно бродить среди полок.
— Ты что, подглядывала за мной? — смутился барон, будто его застали за чем неприличным.
— Нет, — искренне улыбнулась принцесса. — Вуайеризмом я не страдаю, Оскар. Тем более, что ты, сам понимаешь, не самая привлекательная мишень для такого рода забав. Но я чувствую любовь к книгам в тебе, столь родственную моей. Такой Хранитель и нужен настоящей библиотеке. Многие книги в ней с характером, но они примут тебя, потому что ты полюбишь их.
— А два других качества? — спросил мужчина.
— Ты лоулендец со скверным характером и у тебя отличный почерк! — с апломбом ответила Элия.
— Спасибо, — польщено отозвался Оскар и неожиданно вежливо попросил:
— Я могу подумать, прежде чем дать ответ?
— Конечно, думай! — как-то подозрительно легко согласилась богиня. — До вечера. Часиков в семь я приду за ответом!
Пока Оскар открывал рот, чтобы выторговать по меньшей мере семидневку на душевные метания, Элия испарилась из гостиной-кабинета-гардеробной так же незаметно, как и возникла.
Глава 5. Горькие уроки взросления
Бэль в немом изумлении восторженно взирала на только что доставленное в замок платье. Сколько мучительных примерок пришлось ей вынести в мастерских Марии вместо того чтобы играть, гулять в Садах или читать, но, как оказалось, не зря! Такое платье стоило бесконечных минут, когда вокруг Мирабэль, покорно стоявшей по стойке смирно на большом табурете, кругами носились стрекочущие портнихи, сначала снимавшие мерки, потом все что-то подкалывающие, поправляющие, подшивавшие. Частенько девчушке хотелось закричать во все горло, чтобы разрядить накопившееся напряжение, и убежать, но маленькая принцесса терпела, вспоминая о том, что говорила сестра Элия, приведя ее в 'Дом Марии': 'Это место, детка, — лучшее ателье в Лоуленде. Именно здесь шьют некоторые мои туалеты...'. А Бэль всегда так хотелось иметь платье, хоть немножко похожее на те, что носила Элия!
И вот теперь готовое платье лежало на диванчике в гостиной. Такое красивое с виду! Эльфийке тут же нестерпимо захотелось его примерить.
— Нэни, а можно я надену его на занятия музыкой? — с надеждой спросила Бэль, устремив на нянюшку умоляющий взгляд. И без того большие эльфийские глаза стали на пол-лица.
Пряча невольную улыбку, старушка сделала вид, что раздумывает и поинтересовалась, подпустив в голос сомнения:
— И никаких прогулок в Садах, пряток, догонялок?..
— Нет, нянюшка, только на уроки! Я не испорчу его, оно ведь такое красивое! — пылко заверила свою опекуншу девчушка, снова с надеждой уставившись на Нэни.
— Ну хорошо, — сдалась старушка.
Девушка взвизгнула от радости и кинулась переодеваться, по пути умудрившись благодарно чмокнуть нянюшку в дряблую, как моченое яблочко, щеку.
Платье было великолепно! Его глубокий синий цвет напоминал весеннее небо в сумерках. Без рукавов, с пышной длинной юбкой, даже с вырезом, открывающим ключицы. Воротник-шалька из тончайшего серебряного кружева прикрывал плечи, легкая серебряная же строчка чуть трогала первозданную синеву ткани. Словом, новое платье было почти совсем как у Элии!
Принцесса, переполненная счастьем, оторвала взгляд от зеркала и смеясь закружилась по комнате, мечтая о том, как покажется сестре в новом наряде.
Нэни украдкой смахнула слезу, наблюдая за своей подопечной. Ее крошка Бэль — маленький нескладный олененок — потихоньку начала превращаться в прелестную девушку — стройную, гибкую, грациозную. Не успеешь оглянуться, как выйдет в свет, уйдут в прошлое шалости и проказы.
Тут Бэль подлетела к нянюшке и, обняв старушку, закружилась по комнате вместе с ней. Нянюшка охнула от неожиданности и подумала, что насчет проказ она, пожалуй, погорячилась. Ее девочка, наверное, навсегда останется шалуньей!
— Ой не могу, уморила, егоза! Стара я стала по комнате прыгать! — пропыхтела нянюшка, стоило только девчушке отпустить ее, и опустилась в глубокое кресло.
А Бэль, лукаво улыбнувшись, подхватила со столика стопку потрепанных нот и исчезла, только мелькнул в воздухе кончик длинной косы.
— Я на урок музыки! — долетела до нянюшки фраза из коридора.
Нэни только в очередной раз притворно вздохнула, пряча улыбку, покачала головой и взялась за корзиночку с кружевом.
Маленькая принцесса вихрем влетела в музыкальный зал. Учитель стоял у огромного во всю стену окна и мечтательно любовался королевскими садами, на которые открывался дивный вид.
— Прекрасный день, лорд Ални! — звонкий голосок Бэль оторвал педагога от грез.
Мужчина невольно вздрогнул, возвращаясь из вышних сфер своих поэтических мечтаний. С оттенком досады он подумал о проказливых эльфах, имеющих вредную привычку подкрадываться к задумавшимся людям. Но на принцесс, даже самых невозможных, не ругаются без повода, а потому в ответ на приветствие Бэль лорд Ални вежливо сказал:
— Прекрасный день, ваше высочество!
И отвесил легкий поклон.
Бэль почувствовала искру легкого недовольства, ярко вспыхнувшую на фоне обычной меланхоличной мечтательности учителя и вздохнула, гадая, чем на сей раз раздражен лорд Ални, если занятие еще даже не начиналось.
— Прошу вас! — учитель кивнул в сторону рояля.
Принцесса покорно направилась в указанном направлении.
— Итак, что вы должны были разобрать к сегодняшнему занятию? -осведомился лорд Ални, усаживаясь на стул рядом с ученицей.
— Сонатину принца Ноута ре мажор, — девушка послушно поставила ноты на пюпитр и сложила на коленях руки.
Учитель покосился на здоровенную ссадину от кисти до локтя, украсившую правую руку принцессы Мирабэль. Еще позавчера, когда Бэль приходила отпрашиваться с занятий, ее не было. Взяв с девушки обещание самостоятельно разобрать намеченное на урок произведение, Ални отпустил ее со спокойной душой. Музыка всегда давалась Бэль легко, у принцессы был абсолютный слух и настоящий талант музыкантши, не только тонко чувствующей замысел автора, но и способной привнести нечто свое, личностное в исполняемое произведение. О, если б только у ее высочества еще было побольше усидчивости и поменьше беспечности!
'Все-таки зря я ее отпустил, — опасливо решил учитель. — Когда-нибудь этот невозможный ребенок покалечится всерьез, и страшно даже представить, что сделает со мной принц Нрэн...'
Посмотрев в огромные, совершенно невинные, наполненные ожиданием глаза Бэль, лорд Ални вздохнул и промолвил:
— Начинайте, ваше высочество!
Принцесса раскрыла ноты на нужной странице, тоскливо посмотрела на испещренные 'шестнадцатыми' и 'тридцать вторыми' станы — сонатина была на редкость сложной и унылой, как сам брат Ноут в дурном настроении. Но урок есть урок, просто так лорд Ални не отстанет. Бэль на мгновение прикрыла глаза, потом выпрямила спину и заиграла.
Чуть покачивая головой в такт, учитель внимательно слушал, временами поправляя ученицу:
— Спокойнее, спокойнее... Легато... Легато, ваше высочество, следите за левой рукой...
Стиснув зубы, Бэль старалась плавно изобразить сумасшедшие пассажи в басовом ключе, не вывихивая себе при этом пальцы. Чрезмерные усилия привели к тому, что, потеряв на мгновение контроль над новым произведением, принцесса совершенно по-глупому сфальшивила.
— Фа диез! Вы же в ре мажоре! — поразился лорд Ални. — Что с вами, ваше высочество? Где вы нашли тут бекар?
Бэль стушевалась и прекратила игру.
— Что случилось, ваше высочество? — уже гораздо мягче, почти участливо переспросил учитель. — Вам не нравится это произведение?
— Нет, — нахохлившись, решительно ответила девушка.
Лорд Ални снова вздохнул, поднял глаза к потолку, снова перевел взгляд на ученицу и печально спросил:
— А что бы вы хотели играть, ваше высочество?
Бэль тут же оживилась, вытащила из стопки нот тетрадь в сочно-синей обложке и радостно воскликнула:
— Сейчас покажу!
Засунув за ухо непослушную прядь, принцесса живо заиграла нечто яркое и стремительное.
Поначалу лорд Ални слушал музыку с некоторым недоумением. Потом слегка улыбнулся, вглядываясь в написанные от руки ноты. Почерк был весьма характерен и безусловно знаком каждому настоящему ценителю музыки в Лоуленде.
А девочка целиком погрузилась в стихию звуков, пальцы ее вдохновенно порхали над клавиатурой, глаза светились искренним счастьем. Как только затих последний аккорд, Бэль повернулась к учителю.
— Это написал принц Кэлер, не так ли? — почти констатировал лорд Ални.
— Да, он играл это на гитаре. Мне так понравилось, вот Кэлер и сделал для меня фортепьянную обработку.
Учитель полистал ноты и восхищенно отметил, не удержавшись от завистливого вздоха:
— Вариации на темы танцев южных регионов Лоуленда. Гениально, как все, созданное его высочеством. Но боюсь, принц Нрэн не одобрит подобных произведений. Представьте, принцесса, как вы будете играть такое в свете?
— С удовольствием буду, — недоуменно нахмурилась Бэль.
Лорд Ални снова вздохнул, вновь поискал что-то нужное на потолке и решил про себя, что спорить с принцессой не будет, поскольку за лекции о том, что положено, а что не положено делать в светском обществе ему не платят, пусть их принц Энтиор кузине читает.
— Продолжим лучше работу над сонатиной, — прямо сказал учитель, воспользовавшись правом педагога.
Бэль подавила желание вздохнуть так же, как вздыхал лорд Ални, и, с сожалением водрузила на пюпитр опостылевшие ноты. С явной неохотой девчушка принялась вновь долбить по клавишам.
Спустя несколько минут учитель все-таки не выдержал и жалобно воскликнул:
— Ваше высочество, ну что с вами сегодня такое? Ваша левая рука словно деревянная!
На мордашке принцессы появилось весьма виноватое выражение, и в душу учителя закрались зловещие подозрения. Он еще раз взглянул на длинную царапину, украшавшую правую руку Бэль и опасливо спросил:
— Вы что, повредили и левую руку?
— Нет, — чересчур поспешно откликнулась девушка, пряча ладошку за спину, подальше от испытующего взора лорда Ални.
— Покажите руку! — учитель постарался вложить в эту просьбу максимум строгости, на которую был способен.
Девушка нехотя протянула ручку. Лорд Ални с ужасом уставился на подушечки тонких пальчиков, покрытые вздувшимися пузырями мозолей. В некоторых местах они уже прорвались, обнажая новую нежно-розовую кожицу.
— Что, что это? — испуганно охнул учитель.
