Народ тут же пугается и ставит меня на Землю.
Расталкивая всех к нам ломятся медики.
— Всё в порядке! Всё хорошо! Стойте! — увещеваю окружающих меня, а сам медленно и аккуратно оседаю вниз на колено.
Люди, наверное, наконец, понимают, что мне надо и настороженно наблюдают.
Осторожно прикладываю ладонь к земле.
Бетон под пальцами твёрдый, шершавый, горячий.
Я вспоминаю, как сеял сквозь пальцы песок Марса, принесённый мною в лабораторию Базы, как вертел в руках первые куски скальной породы, что отколол там же неподалёку. Но это был Марс. Сейчас же под руками был хоть и бетон, но это была Земля.
Мне за этот жест потом пеняли 'символизмом', и склонностью к позёрству. Да начхать мне на все эти...
Мне действительно НАДО было прикоснуться к Земле. Вот НАДО и всё!
И пусть психологи в этом потом разбираются.
Долго я так стоял на колене. Пока стоял, наш полковник восстановил контроль за ситуацией и разогнал набежавших лишних и посторонних. Слышал, как он матерится по рации пеняя кому-то за сильную нехватку милиции и отсутствие порядка.
Когда поднял глаза, он как раз стоял надо мной.
— Владимир, у тебя всё в порядке?
Я помялся и потом признался, что требуется помощь, чтобы подняться на ноги. Мне помогли, но теперь уже крепко держали под локти.
— Так парни, у нас проблемы — объявил всем Кудряшов — снаружи — ах-херенская толпа собралась. С наличными силами не прорвёмся. Предлагаю пока пройти в здание аэровокзала.
— В столовую ... — вставил я.
— Ты что, есть хочешь?!
— Там есть борщ?
— Есть!
— Понимаете, Борис Григорьевич... я почти три года не ел нормального русского борща!
— Вот теперь я сам вижу, что мужик здоров! — воскликнул Кудряшов — тащим его в столовую!
По настоянию врачей далее меня только несли. Несли в специально принесённом для этого кресле. Я же дико озирался по сторонам, ловя каждую деталь и не забывал бодро улыбаться.
Всё это время полковник Кудряшов следовал с нами, не забывая время от времени выдавать руководящие, как он любил при нас выражаться, 'указивки' суетящимся вокруг работникам. Улучшив момент, когда нас дотащили до столовой, он спросил меня:
— Ну как, пригодилось что-нибудь из нашей науки выживать там на Марсе?
— Весьма и много! — Ответил я.
Кудряшов и его специалисты нас всех готовили по части выживания в экстремальных условиях.
— Потом расскажешь подробно — продолжил он — нам следующие смены готовить и обучать. А пока кушай, сил набирайся. Уже несут.
Он кивнул на официантку аж красную от усердия несущую на подносе тарелку чуть меньше среднего тазика
Этот борщ, который я там съел был самый вкусный борщ в моей жизни!
Где-то через час, снаружи навели порядок и нас всех отвезли в Центр Подготовки, что находится на Пионерском проспекте. Всю дорогу на обочинах стояли сплошной стеной люди, махали руками и аж прыгали от радости. Я же смотрел на них и с ужасом осознавал, что нормальная жизнь вот с такой Славой это для меня как бы не недоступная роскошь... Да, тяжко придётся!
Ночевали в Центре.
Мне всю ночь снился Марс.
...Помню, когда нас в процессе подготовки отправили на две недели на орбиту...
Весь полёт, чтобы не перегружать наши Орбитальные Станции проходил на борту 'Молнии'. Только в грузовом отсеке был специальный модуль по типу нашим малых ОС. Для меня тот полёт был вторым, но запомнился он мне весьма интересной эволюцией моего миропонимания и мироощущения.
Так как экипаж был советско-китайский, то нас разбили на пары. Моим напарником тогда был тот самый Цай Мин-Нэн. В короткие перерывы между тренировками и работой любимым развлечением у всех было смотреть на Землю. Мы тоже были не исключением...
Это зрелище было поразительным.
В белизне скученных облаков и бесчисленных оттенка синевы океана исчезали гудение механизмов космического корабля, треск помех, даже собственное дыхание. Нет ветра, холода или запаха, связывающие с Землёй. Вроде был ты бесстрастный наблюдатель, снисходительно взирающий со своей космической высоты, но при этом так взволнован, что не отдаёшь себе отчёта, насколько крепко связана твоя душа с Землёй, проплывающей под тобой.
Такие яркость и прозрачность, как в космосе, просто не достижимы на Земле, даже в безоблачный ясный день высоко в горах. Когда впервые видишь Землю из космоса испытываешь бешенный восторг и желание смотреть и смотреть не отрываясь на неописуемой красоты виды, проплывающие в 400-х километрах внизу. Только там в космосе начинаешь понимать насколько мала Земля и насколько дики те народы и цивилизации уродующие, пачкающие и убивающие эту красоту ради наживы. Тогда, с доктором мы часто обсуждали свои впечатления. И вот что любопытно: в первый день, мы выделяли наши и не наши страны, на третий-четвёртый — наши и не наши континенты. К пятому мы поняли, что у нас одна общая Земля.
Но только оказавшись на Марсе и пробыв там больше двух лет, я понял совершенно другую истину.
Мы рождённые на Земле, и поднявшиеся в космос, видим как она мала.
Мы говорим: 'Земля наш общий дом'. Но так ли это?
Земля с орбитальной станции огромная, но уже с Луны — она зелёно-голубой шарик. Такой тёплый, уютный, маленький.
А какова она с Марса? Яркая жёлто-голубая двойная звезда разделённая промежутком от четверти градуса до градуса дуги.
Но и на Луне и на Марсе уже живут люди. Работают и постепенно преобразуют эти миры под себя. Творя из них Новую Землю.
Так есть и так будет.
Так что же всё-таки Земля?
'Наш общий Дом'?
Отчасти так. Но это 'отчасти' совершенно не означает, что мы к ней можем относиться как к вещи, которую можно использовать, а потом выкинуть.
И, тем не менее, Земля всего лишь колыбель, из которой человечество вышло к Звёздам. К своей зрелости.
Уже скоро, многие люди будут называть Землю — Земля-матушка, как русские называют Россию.
И тем не менее называя Домом уже совершенно иные планеты и среды.
Пройдут века и наш Дом по праву будет вся Вселенная.
Остаётся поразиться силе мысли и предвидения Циолковского который это же понял и написал почти сто лет назад.
Интермедия: размышления скептика-любителя.
Юрий лежал в своём спальнике и смотрел в едва виднеющийся над ним во тьме потолок. Друзья уже спали после многотрудного дня, полного впечатлений.
Только ему мешала заснуть всегдашняя его тайная страсть к головоломкам. А тут такой великолепный повод поломать голову над очередной загадкой.
Иногда, дома, на Полигоне, когда инженера и рабочие собирались вместе, общая болтовня съезжала на 'Загадки Мировой Истории'. Болтали обычно всякую чушь. Но иногда, встречались и любопытные мифы, слухи, домыслы, факты и предположения. Был среди них и такой, что якобы, на Марсе нашли нечто, что ныне очень тщательно скрывается.
При этом приводилась масса косвенных фактов, которые можно было бы толковать двояко.
Один из них — довольно необычный выбор места для постоянной Базы на Марсе. Фактически на склонах вулкана.
Чисто прагматически выгоднее было бы её расположить поближе к некоторым особо интересным объектам, но не вблизи вулкана. Причём объекты те представляли особый интерес как с геологической, так и из соображений будущего освоения и постройки колонии на Марсе.
Но была выбрана именно подошва давно потухшего вулкана. Также, приводились в пример слухи о неких особо секретных проектах, которые осуществляли наши 'космики' во время этой экспедиции.
Якобы по одному из них, искались следы древнейшей цивилизации, некогда бывшей на Марсе.
По другой версии, искались следы пребывания инопланетян на Марсе, причём по какой-то неведомой 'наводке' с Земли.
Конечно, когда делается нечто типа такой экспедиции, то обязательно будет и какая-то секретная часть. Большая или маленькая тут не суть важно. Важно то, что после, наличие таких 'частей программ' становится поводом для диких пересудов.
И фантазий.
Тут существенно было то, что сам Владимир, в своём рассказе дал повод не только все эти пересуды и сплетни вспомнить, но и заняться вплотную дешифровкой всех этих странностей.
Возможно, Владимир оговорился. Но оговорка, в его устах была очень странной:
'Следующим рейсом прибывает уже восемь человек, а отбывает двое — я, и пилот'.
Прибыли восемь. Значит, на Марсе будет уже ДЕВЯТЬ космонавтов. Но это значит, что останется СЕМЬ.
Но не шесть.
'Шестеро оставшихся принимают 'грузовик' с ещё четырьмя секциями, и присоединяют их к Базе'.
Нестыковка.
Может, Владимир оговорился?
А может, за этим кроется какой-то план, который мы изначально не знали и теперь не узнаем, по той причине, что он не был осуществлён?
Возможно...
Но если это так, то что могло бы быть? Пофантазировать на этот счёт ничего не мешает.
Итак, далее, он говорит что:
'Последний рейс 'Ласточки' чисто страховочный — с корабля вниз спускаются контейнеры с разнообразными запасами, и если что пойдёт на Базе наперекосяк — забирает экипаж на орбиту. Вот так это выглядело в планах'.
С одной стороны, план вполне нормальный. Но... если на планете остаётся СЕМЬ человек, а должно быть шесть, по вместимости Базы, то умалчивается деталь — седьмой, при последнем рейсе должен был подняться на орбиту.
Итак: кто это должен был быть?
Вычислить пока не представляется возможным. Может быть любой вариант... ну кроме командира. Тот должен привести корабль к Земле и поэтому должен оставаться на борту 'Антареса'. Также в минус пилот 'Ласточки'.
Тут опять, как и у наших фантазёров Полигона, опять выплывает вариант, что Владимир действительно должен был остаться на Базе.
За этот вариант говорят следующие факты:
Первый: он специалист по ядерным реакторам;
Второе: слишком легко он управился с автоматикой Базы и очень легко решил все проблемы, что возникали по мере её эксплуатации далее.
Против варианта тоже есть возражения:
Первое: ядерный реактор был всё-таки из той породы, которые ныне по всему Северу стоят — раз загрузили и далее на ближайшие тридцать лет, только эксплуатируют. Без перезагрузки. Обслуживающий персонал там совершенно реактора не касается. Слишком надёжная железина.
Второе: я всё-таки плохо знаю всю эту автоматику и не знаю, что новенького могли в неё насовать. Из того, что до сих пор только в военной технике и используется. То, что он 'слишком легко управился' также не аргумент. В его распоряжении были все специалисты Земли и ЦУПа. Так что если он что не понял — ему бы выслали немедленно самые подробные инструкции.
Да и насчёт 'легко' — тоже фуфлыжный аргумент. Там кроме него самого на Марсе никого не было, чтобы это удостоверить. А он сам помалкивает. Ни стенает, что типа 'как мне тяжело было с...', ни наоборот хвастается.
Так, в общем, упоминает, что было очень тяжело чисто психологически. Но это всё вполне закономерно.
Я бы сам там, на его месте, чувствовал себя весьма скверно:
Далеко от дома;
От людей;
Один.
Но!
Всё равно остаётся один весьма интересный факт — его оговорка.
Или всё-таки 'оговорка'?
Часть 3. Катастрофа.
Катастрофа
На следующий день проснулись поздно. Первым, как всегда подскочил Михаил и растолкал Элю.
— Есть идея. Так как у нас получается днёвка по графику, то надо бы смотаться в деревню за чем-нибудь вкусненьким. Надо сходить в сельсовет. В магазин. Заодно на почту, пару телеграмм отправить.
— А мож, я через машину Ефимыча по Сети письма кидану? — душераздирающе зевая спросил только что проснувшийся Николай.
— Тебе всё не даёт покоя тот американский антиквариат? — ехидно спросил Михаил.
— Ну... и это тож... — улыбнувшись ответил он.
— Ну попробуй, если хозяин возражать не будет. А мы пока с Элей сходим 'в цивилизацию'.
— А можно я с вами?! — подскочила Леночка.
— Ну, можно... прогуляться хочешь?
— Мгм!
— Ладна! Так, Коля, когда остальные поднимутся...
— Та уже поднялись — заметил Николай, услышав шум с соседней комнаты.
— Готовьте завтрак и помогите хозяину разгрести снег у дома. Снег, кажется, перестал идти.
Собрались быстро и уже через 5 минут все отправляющиеся были одеты, обуты и готовы к выходу. Вероятно услышав, что гости уже встали, со второго этажа спустился хозяин. Вид у него был несколько заспанный и ошалелый.
— Ефимыч! — обратился к нему Михаил — мы собираемся смотаться в деревню. По-быстрому. Выяснить, когда дорогу разгребут и продуктов прикупить. Тебе что-нибудь надо там закупить?
Ефимыч как-то странно посмотрел на Михаила, но после небольшого молчания ответил: 'Ну, буханок пять хлеба, разве что... Так-то у меня всё есть'.
— Пока мы туда-сюда мотаться будем, я сказал нашим, чтобы они помогли тебе двор от снега расчистить. Так что не стесняйся, используй рабочую силу... И ещё — тон Михаила стал стеснительным и просительным. — я видел у тебя персоналка есть подключённая к сети... позволь Коле два письма кинуть, что с нами всё в порядке и где мы находимся.
— Ну — засуетился хозяин, на это всегда пожалуйста! Надо — пусть отправляет.
Как оно обычно бывает, но подойти к персоналке Николая удалось лишь минут через пятнадцать.
Предвкушая удовольствие, Николай уселся перед монитором, осмотрел весьма непривычную клавиатуру, взял в руки манипулятор 'мышь', и сказал: 'Ну, Борис Ефимыч. Рассказывайте, как далее на вашем аппарате работать, а то я к своей привык, а такую как у вас только по телеку и видел!'.
Борис Ефимыч также как и при первой, сегодняшней встрече, странно посмотрел на Николая и сказал: 'Вон на панели зелёная буква 'е'. Ткни мышей туда... А Интернет, уже подключен.
От внимания Николая не уклонилось то, что Ефимыч вместо просто Сеть сказал англицизм, но сначала внимания тому не придал.
— Интернет... Эксплорер... Однако!.. Это не наша 'Кассандра'... Так... адресная строка как и у нас...
Николай привычно щёлкнул мышкой в ту строку и быстро, по-русски, набрал нужный адрес. Посмотрел под руки, нашёл клавишу Enter, и осторожно её нажал...
...И вместо нужно ему почтового централа вылез какой-то 'Яндекс', и выгрузил тучу ссылок в незнакомом Николаю формате но со введёнными словами.
— Эт-то что за хрень?! — удивился Николай, разглядывая произведённый его действиями эффект — а как тут на наш советский сегмент выйти, я что-то никак не пойму...
— А ты набери латиницей что-то типа 'почта, точка, су'.
— 'Су'? Ах, ну да... Совиет Юнион...
Полученный результат понравился Николаю ещё меньше.
— Ну ни хрена ж себе куда меня занесло!
Но тут его внимание привлекла лента новостей. На ней чёрным по белому было написано: ' Президент Российской Федерации В.В.Путин...'
Николай автоматически щёлкнул ссылку... когда же открылся текст и появилась картинка, он почувствовал как волосы у него на голове становятся дыбом, а он сам покрывается холодным потом. Попрыгав по ссылкам, и почитав новости (а читал он всё очень быстро — по диагонали), он с бледным лицом откинулся назад и трясущимися руками смахнул пот со лба.
