Продолжение 12

Обратно в Питер возвращаюсь в каком-то взбаламученном состоянии. То ли из-за вживую услышанных есенинских стихов, то ли из-за общения с августейшими особами. Никогда не был фанатично-убежденным монархистом, как Федор Артурович, но ... Я, конечно, и знаю, и понимаю, да и воочию вижу, что и Николай и Аликс много чего накосячили, за что, отчасти, и поплатились. Но разговаривать с княжнами и знать, что в моей истории их через два года сначала расстреляют, потом добьют штыками, затем вывезут за город и скинут в шахту, изуродовав перед этим тела до неузнаваемости. Да так, что и через девяносто лет медики не смогут собрать из разломанных костей черепа и скелеты... Нет уж, товарищи революционеры!!!.. Подавитесь!!!.. Так подавитесь, что блевать будете!.. Кровью с кишками своими!.. Всех вас, сук, своими руками удавлю!..

Девчонки-то в чем виноваты?.. Романтичная Ольга, спокойно-рассудительная Татьяна, немного стеснительная Мария и непоседа-егоза Анастасия... Им это за что? За фамилию Романовы? Знать бы у кого спросить... Хотя, — знаю! Есть такой человечишко, который, как в моем времени выяснилось, стоял за всем этим. И зовут гаденыша Яшенька Михайлович Свердлов. И проживает он сейчас где-то в Туруханском крае, кстати, вместе с Иосифом Виссарионовичем Джугашвили. Съездить, что ли в гости? Вежливо пообщаться со вторым, а с первым долго, нудно и вдумчиво побеседовать? Чтобы рассказал всё-всё, что знает и еще немножко сверх того? А потом все, что от него останется, утопить в отхожей яме? И всех его тварей-единомышленников на куски рвать, на ленточки резать!!!..

Уже приехав на квартиру, подробно рассматриваю подарки, изо всех сил лелея и обхаживая свое самолюбие. Рассматривать есть что. Новинка, только-только входящая в модную жизнь, наручные часы. Вороненый корпус, черный циферблат со светящимися цифрами и надписью "Rolex", темно-коричневый кожаный ремешок. Стильно, круто, солидно...

Портсигар с закругленными краями и небольшой кнопочкой в торце. Серебряный герб в верхнем левом углу хорошо оттеняется вороненой сталью. На обратной стороне — вензель из красиво переплетенных букв Д, Г, Т, тоже из серебра. Внутри на крышке — золоченая гравировка "Спасителю моей дочери от А.Ф.". Фраза короткая, но вряд ли кто-нибудь еще может такой похвастаться...

Папочка с дипломом о присвоении фамильного герба и под красивым цветным рисунком официальное описание оного: "В червленом поле рука в серебряных латах, выходящая из белого облака, поражает черного змия золотым копьем, увенчанным орденом святого Георгия. На щите дворянский коронованный шлем с нашлемником из трех страусовых перьев. Намет шлема червленый, подложенный серебром"...

Но самое главное — не это! Самое главное, по словам Ольги Николаевны, через две недели в батальоне будет Высочайший смотр. И не просто так, а при вручении знамени!!!.. А помимо этого Великая княжна, как шеф батальона одарит всех офицеров новомодными кортиками со всеми полагающимися знаками отличия. Но один знак будет у всех. На верхней оковке ножен возле кольца выгравирован "веселый Роджер", он же "Адамова голова". Череп со скрещенными под ним костями, эмблема только-только создающихся ударных частей, символизирующая готовность биться насмерть, не щадя своей крови и самой жизни...

Надо срочно ехать на базу! Завтра же забираю своих головорезов из Ораниенбаума, — и домой! Да, и не забыть заскочить в училище! Есть там "Общество воспомоществования бывшим кадетам Павловского кадетского корпуса и юнкерам Павловского военного училища", где надо оставить хорошую сумму денег для помощи бедствующим выпускникам, или семьям погибших. Неписанные традиции тоже надо обязательно исполнять...

"Мы на грани грандиозного шухера!!!" — примерно так с точностью до смысла прозвучало сенсационное известие из уст теперь уже подполковника Бойко, приехавшего по личному поручению генерала Келлера. Три дня назад только появлялся, чтобы узнать, как прошел прием в Царском Селе, и мою версию случившегося на вокзале, а заодно и принести радостные вести, за что и был чуть не задушен в объятиях.

Не знаю, на какие потаенные кнопки и сколько раз Федор Артурович нажимал, но не успел я приехать из Питера, как на следующий день Валерий Антонович осчастливливает нас своим присутствием. Приезжает вместе с портфелем и охраной, — как же, большая штабная шишка, начальник оперативного отдела штаба Сводного корпуса генерала Келлера. Правда, в тот раз из портфеля появились на свет радостные новости — Высочайший указ о присвоении штабс-капитану Гурову-Томскому чина капитана со старшинством со дня выпуска из Павловского училища, и приказ о назначении вышеупомянутого капитана командиром отдельного батальона и т.д. и т.п.

Но сегодня, приняв мой официальный рапорт, и обнявшись, как положено старым боевым друзьям в канцелярии батальона, господин подполковник попытался огорошить меня известием, к которому я был уже почти готов... Нет, задач по групповому захвату всех генералов кайзера нам ставить не стали, хотя лучше бы я выполнял эту задачу... Все гораздо интереснее, — к нам едет.... Блин, даже не ревизор, — это бы еще ладно... У Валерия Антоновича это прозвучало примерно так:

— К Вам собирается Его Величество Император Николай II со свитой!!!.. Батальон будет подвергнут Высочайшему смотру, в ходе которого в торжественной обстановке будет вручено Георгиевское знамя!!!.. Вручать будет Сам Государь за отличие над неприятелем в сражении под Нарочью!!!..

Далее несколько минут следовало военно-философское эссе о том, что Высочайший смотр — это вам не хухры-мухры, и не воробьям фиги в форточку показывать! Это значит — показывать результаты подготовки как каждого отдельно взятого солдата, так и всего героического батальона... Ну вот возжелал Его Величество поглядеть именно Ваш батальон, и всё тут. То ли вспомнил обещание, данное в госпитале, то ли с подачи Михаила Александровича и Федора Артуровича заинтересовался...

Эпилог был более оптимистичным — с Государем прибудет шеф батальона Великая княжна Ольга Николаевна, а также "случайно" оказавшийся в Ставке Великий князь Михаил Александрович, ну и, конечно же, Федор Артурович с заместителем начальника штаба своего корпуса, то бишь, с присутствующим здесь и сейчас подполковником Бойко. Последние двое — для поддержания Вашего морального духа, и составления оргвыводов. Короче говоря, мол, Денис Анатольевич, у Вас на все про все двенадцать суток. И господин подполковник искренне не понимает, почему после этих известий господин капитан до сих пор спокойно сидит и, многозначительно улыбаясь, покуривает, вместо того, чтобы совершать хаотично-бессмысленные телодвижения с целью устранения еще не найденных недостатков...

Пришлось оформить явку с повинной и признаться, что для меня тайной оставалась только точная дата Высочайшего визита, а с первого же дня моего возвращения командиры всех степеней, от взводного унтера до ротного, бегают как наскипидаренные. Проверяют документацию, клеймение обмундирования, бирки, описи... Немногочисленные залетчики белят известью гауптвахту и сухарный цейхгауз...

В родной разведроте зверствует и пашет, как ишак персидский, подпоручик Оладьин...

Валерий Антонович после моих слов скорчил обиженно-кислую мину и недовольным тоном поинтересовался, почему я скрыл от начальства и старых друзей столь важную информацию. Пришлось как можно деликатнее объяснить, что в таких делах лучшая помощь начальства — не мешать, и что если бы доложил сразу, то к режиму ошпаренной кошки добавилось бы удовольствие в самый неподходящий момент выслушивать очень ценные указания коллег Валерия Антоновича, и каждые пятнадцать минут бежать сломя голову к телефону, чтобы потом кто-нибудь из штабных имел удовольствие доложить Его Превосходительству, что приготовления идут полным ходом, и штаб фиксирует все изменения обстановки. А если старые друзья действительно хотят помочь, пусть посодействуют решению вопроса с печатями, а то в последний момент выяснилось, что у разведчиков ротная печать устарела, а в остальных ротах вообще отсутствует, как понятие.

Сменив гнев на милость, Валерий Антонович признал, что доля правды в моих словах есть, но все равно обозвал тихушником и прохиндеем, после чего мы стали разбираться что уже сделано, что еще предстоит сделать, и в какой последовательности это лучше воплощать в жизнь...

М-да, оброс батальон хозяйством. И ведь ничего лишнего, ничего не выкинешь. Все согласно Приказа по Военному ведомству от 1912 г. за Љ 384. И всё это богатство надо подшаманить, разложить поштучно, по номерам, и по комплектности, чтоб не краснеть потом, как помидоры в салате.

Поэтому сейчас у нас имеет место быть полный и перманентный аврал — пытаемся привести все в идеальное состояние... ну или близкое к идеальному. Все-таки — подразделение, непосредственно участвующее в боях. Хозрота из нестроевых и без того порядок поддерживала — на общем фоне очень даже на уровне. Ну так нам же не надо как на общем фоне? Потому как мы — лучшие! И будем такими! Да и вообще, стоит задача — поразить и удивить? Поразим и удивим! Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики.... Э...пардон, это не отсюда, хоть и в тему...

После получения известия о посещении, во избежание, так сказать, возникновения недопонимания со стороны нижних чинов и повышения уровня народной сознательности, на построении батальона я толкнул речь, так мол и так, — мы лучшие, круче нас — никто, никогда и нигде, кроме горы Казбек, да и вообще, — никто кроме нас. Прониклись, стараются с каким то озверением и остервенением ... А как же? Мы ж — "Гуровцы"!!! Не абы какое мурло! Ну, а я другой реакции от своих бойцов, готовых умереть за батальон и меня лично, не ждал, естественно. А как вы хотели, ексель-моксель? Воспитываем, ёшкин кот...

Занятия по боевой подготовке моим мудрым решением сведены к одному предмету. К бурной радости всего личного состава, понявшего, что в течение какого-то времени не надо будет бегать, ползать, и другими способами издеваться над организмом. Через короткий промежуток времени, правда, всем захотелось вернуться в прекрасное безоблачное прошлое, потому, как маршировать по плацу — то еще удовольствие, особенно, когда оно длится целый день.

Все свободные от нарядов и караулов старательно месят гравий плаца. Картина впечатляющая — без малого тысяча человек, в несколько этапов, сначала пошереножно, потом повзводно-поротно, оттачивают строевую выучку. Спасибо родной Можайке, что не приходится ничего придумывать и изобретать методики, — чай и там к парадам готовились.

Да и сам не чураюсь подобного. Выкраиваю час-два ежедневно, дабы под чутким руководством Дольского отрабатывать все эти "Шашки подвысь", да прочие нюансы нынешних экзерциций до автоматизма. Анатоль, все же, у нас — выпускник Николаевского кавалерийского, кадровый офицер, белая кость-с.... Вот и учит меня, убогого, как отдавать честь, как прогибаться перед начальством. Тут ведь самый шик — ладонь лодочкой делать. А то, махнешь рукой с прямой ладонью, как в конце 20 века и все увидят, что капитан— лох...

Вот так и ношусь, как свадебная лошадь... В смысле, что голова в цветах, а ж... — в мыле. А вечером, когда родные подчиненные уже балдеют-отдыхают, я снова учу Уставы.

Вот и сейчас, только и успели Их Благородие откушать, то есть я, и — опять читать-учить-зубрить.

... О воин, службою живущий

Читай Устав на сон грядущий.

И утром ото сна восстав —

Усиленно читай Устав...

Так, что мы тут имеем в активе?... Полевой службы 1912 года — нафиг, Устав обучения штыковому бою, наставления по гимнастике — туда же, в смысле нафиг и к логопеду, — гимнастика имени меня покруче будет...

А вот Строевой пехотный 1908 года, Внутренней службы 1910 года и, главное — Правила для парадов и церемоний 1902г., Приказ по Военному ведомству Љ 238 — изучаем-с! Ибо нет предела совершенству! А вот эти две занудные книженции — "Хозяйство в роте, эскадроне и сотне" 1914 года и "Справочная книжка для инспекторского смотра пехоты" господина В.Пржилуцкого 1910 года — я уже проштудировал и опробовал на практике. А что вы хотите — батальонный командир я, или так, погулять вышел?

Стемнело уже, а я все перед керосинкой сижу. Хватит! Уставы-наставления в сторону, берем карандаш с рабочим блокнотом, подводим итоги за день...

Едрид-мадрид, ёксель-моксель... Что нам еще осталось? Так... Канцелярию с библиотекой привели в божеский вид, документацию по строевой части в ротах проверил... помещения учебной команды обновили... барабанщики и горнисты — пробарабанят и протрубят... Так... Прачечная, карцер — ставлю плюсик... А за это у меня месье Оладьин получит "люлей" с утра пораньше, или, как говорит мой лучший телефонист, — "со-сранья". Сергей Дмитриевич мне ответочку будет давать по готовому "Журналу военных действий батальона" и полевым книжкам господ офицеров. А вот дражайший мой друг и "лепший кореш" Анатоль будет мне давать отчет... по фуражным отчетным листам и ковочным книжкам. Остальное у него готово... Обводим данных господ офицеров карандашиком...

...За окном канцелярии слышится голос Шаляпина. Это в районе лазарета завели патефон.

Жил-был король, когда-то при нём блоха жила.

Блоха,.. блоха.

Милей родного брата она ему была. Блоха.

Ха-ха-ха-ха-ха, блоха.

Ха-ха-ха-ха-ха, блоха.

Твою ж налево!!! Этот доктор-меломан пластинки новые приобрел. Доктор! Ёкарный бабай! Что ж Вы про блох-то пластинку купили? Весь рабочий настрой мне сбиваете-с!...

Кстати о докторе, по лазарету ставлю плюсик, да и вышеупомянутых зверей в компании с вшами нет у нас... А по столовой мне Паша-Айболит ответит... завтра... Хоть у Ганны нашей там и порядок идеальный, но кастрюли и разделочные доски были не подписаны. Обязательно ведь какой-нибудь чмырь штабной из свитских вылезет и залезет не туда. Каптенармус наш, унтер Платоша Ковригин, завтра мне готовую трибуну показывает, а заодно новенькие доски на кухню... И последнее — разместить музыкальную команду, то бишь оркестр. Федор Артурович после неофициального визита и непродолжительного секретного разговора за закрытыми дверями канцелярии откомандировал в честь такого события ...

Всё! Не могу больше! Хватит на сегодня! Завтра еще один день. Лучше пять раз к немцам в тыл сходить, чем заниматься войсковым хозяйством. А на сегодня я — всё! Хороший еврейский анекдот рассказал недавно бойцам на перекуре Яша Хаймаев: "Помер еврей в Херсоне. Родня отправляет телеграмму в Одессу родне. А чтоб подешевле было — написали покороче: "Изя — всё!" И пришел ответ из Одессы : "Ой!"..."

Вот и я сегодня — "всё!". А если буду свои извилины насиловать и дальше, то точно будет мне — "Ой!"...

А сейчас — спать-спать-спать... Под песню-колыбельную о бляхах... или блюхах... или блохах... Тьфу ты, привязалось! Всё! Спать я сказал!..

Весна, солнце, утро... Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас... Я себя уже так накрутил за эти дни, что самому тошно... Всё, что можно было сделать — сделали, что нельзя — спрятали и замаскировали. Да и, с другой стороны, здесь на многие вещи проще смотрят, никто не поймет в этом времени факта покраски травы. Но волнуюсь, все же, конкретно...