Они выведут из строя орудийные батареи и зенитную артиллерию противника, оставив врага беззащитным. Вот тогда его можно будет брать на абордаж. А там и кадеты найдут приложение своим цепным мечам, и магос насобирает трофеев. Да и будет что сдать Инквизитору по возвращении.
Размышление прервало оживлённое бормотание справа. Прислушавшись, Аргос Уебб различил голос одного из кадетов.
-Но почему капитан не принял вашу тактику, комиссар? Зачем все эти сложности? Подошли б поближе, сцепились и вырезали бы всех на том корыте!
-Когда станешь комиссаром, поймёшь. Не всегда короткий путь самый правильный. Капитан решил подстраховаться, поберечь людей и корабль. И он прав. Спешить нам некуда, так что осторожность сейчас не повредит.
-Но вы же комиссар! Разве...
-Запомни, раз и навсегда. Император — властелин человечества, а капитан — властелин корабля. Эта старая поговорка как нельзя лучше отражает действительность. Все решения принимает капитан, тут ничего не попишешь. Только есть в этой поговорке и третья часть, правда, о ней не любят вспоминать. Комиссар — Его ухо и кара. Помните, вы должны следить за моральным обликом и верностью всего экипажа в первую очередь. А чтобы оценивать компетентность, нужно и самому быть компетентным. Поэтому учитесь, пока можете.
А Лютик всегда умеет подобрать нужные слова. Что перед строем на артиллерийской палубе, что в личной беседе. Император наградил, нечего сказать. И он прав. С поверхности вестей пока нет, но там всё должно быть в порядке. Иначе бы астропат уже забил тревогу. Так что работаем здесь и сейчас, аккуратно и не торопясь. А то враг уже развернулся и снова открыл огонь.
========== Штурмовики ==========
-Вперёд, ребята! Шевелитесь! Вы же не хотите опоздать на свой рейс?
Сержант Камис подгонял своих бойцов, стоя у трапа. Долгий перерыв наконец-то завершился, и они идут на настоящее дело. Прошлый бой был полгода назад, да и то с отребьем из команды зарвавшегося вольного торговца. А без должной и регулярной практики навыки теряются очень быстро. И никакие тренировки не заменят настоящий боевой опыт.
-Так точно, сэр, не хотим.
По лицу капрала Хонсета, бегущего последним с мельтаганом на плече, гуляла улыбка. Он всё время спорил с Кустом и Френсисом, кто убьёт больше врагов. Спортивности этому состязанию добавлял тот факт, что первый был оператором плазмомёта, а второй — огнемётчиком. Пока что лидировал Куст. Он очень ловко управлялся со своим норовистым оружием, поражая врагов с почти снайперской точностью. Сегодня у Хонсета появится новый шанс на победу.
-Тогда хватит болтать. А то остальные улетят без нас.
В торпедном отсеке царил аврал. Ремонтная бригада всё ещё билась с непокорной крышкой одного из аппаратов. Пробоину никто так и не залатал, поэтому команда работала в скафандрах. Матросы в своих серых, самых дешёвых защитных костюмах копошились возле гигантских механизмов подающих лебёдок, готовясь зарядить исправные пусковые аппараты. Техножрецы, лучше других защищённые от вакуума своими аугментизированными телами и доспехами, настраивали повреждённое оборудование, по воксу подгоняли руганью ремонтную бригаду, проверяли двигатели и управление абордажных торпед, готовя их к старту.
Со всей этой толпой резко контрастировали тёмно-синие скафандры абордажной команды. Толстый слой брони, защищающий даже лучше пластинчатой брони Имперской Гвардии, тяжёлый ранец, содержащий системы жизнеобеспечения, реактивную систему передвижения в невесомости и энергетические элементы оружия, ремни и подсумки, занятые гранатами, мельтабомбами и подрывными зарядами. Только башмаки с магнитными захватами, на случай отключения генераторов искусственной гравитации, одинаковы у всех.
Вот последнее отделение диверсантов абордажной команды вбежало внутрь стодвадцатиметрового цилиндра. Матросы проворно отодвинули трап и люк закрылся. Зашипел сжатый воздух, наполняя герметизированный объём. Бойцы абордажной команды расходились по своим местам.
Внутри торпеды было 4 продольных переборки и двадцать поперечных. Всего треть от общей длины аппарата отводилась для его живого груза. Сзади гудел плазменный реактор, приводивший торпеду в движение, спереди располагался бронированный нос с адамантиевым наконечником. Именно он должен был пробить броню вражеского корабля. А чтобы пассажиры и реактор пережили перегрузки, способные превратить танк в тонкий блин, в торпеде установлены специальные генераторы гравитационного поля высокой мощности. Особые ауспексы и бортовой когитатор, управляющие этим полем, должны были создавать компенсирующее ускорение в момент удара.
Только в абсолютной надёжности этой системы не были уверены даже её создатели. Поэтому все находящиеся на борту люди должны были всё время полёта лежать на поперечных перегородках спиной к направлению движения и лицом к двигателю торпеды, удерживаемые захватами и искусственной гравитацией. В Схолле говорили, это помогает пережить малые перегрузки, не больше трёх-четырёх g, без серьезных травм. Некоторые выдерживали шесть g, оставаясь при этом в строю. Но в случае даже небольшого сбоя, всех на борту мгновенно убьёт стократно большая перегрузка.
Такие торпеды значительно дороже плазменных, и вмещают всего по сотне человек. Поэтому их используют только лучшие. Прошедшие специальный курс в Схолле Прогениум, не уступающие штурмовикам Имперской Гвардии диверсанты. Только они способны попав на борт неприятельского судна, прорваться через орды врагов и подорвать орудия, пункты управления и двигатели. А выполнив миссию, отступить обратно к торпедам и улететь, оставив беспомощного врага на добивание артиллеристам.
Дойдя до своих отсеков на второй палубе, бойцы заняли свои места, закрепив оружие и дополнительную амуницию на настенных креплениях по бокам. Каждому предназначалась отдельная ниша, в которую утапливался ранец скафандра, превращая его тем самым в кресло-лежак. Ниши находились на одинаковой высоте, но это не создавало неудобств. Ногами бойцы упирались в поднимающиеся из перегородки плиты, а включённые магнитные захваты фиксировали стопы.
Короткая перекличка. Все на месте и готовы к старту. Связь работает почти идеально, всё оружие и снаряжение проверено уже не первый раз. Отделение готово броситься на врага, как только откроются люки.
-Готовность к старту!
Предупреждение пилота напомнило всем о самой опасной части операции. Полёт. Эти минуты, когда торпеда рвётся через десятки и сотни тысяч километров открытого космоса. Для сидящих внутри диверсантов это подобно пытке. И особенно тяжко на душе от бессилия. Потому что за бронёй, кажущейся в этот момент яичной скорлупкой в бесконечности вселенной, полыхает космический бой. Пространство наполнено лучами и снарядами, энергия каждого из которых мгновенно испарит торпеду и её живой груз. И всё, что могут сделать люди, находящиеся в эти минуты на её борту, молить Императора о защите.
Скафандры, они предназначены для боя в разгерметезированных отсеках. Спасти жизнь в полёте они смогут, только если повреждения от вражеских зениток будут минимальны. Диверсанты — ценные кадры, но на фоне космического корабля любой человек кажется ничтожеством. Но в битве этих бронированных левиафанов именно люди могут сыграть ключевую роль.
Гравитационное поле изменилось, и теперь вдавливало штурмовиков в переборку. Металл мелко завибрировал, послышался монотонный гул и ритмичный лязг. Это заработали погрузочные лебёдки, заряжающие торпеду в пусковой аппарат.
Торпеда заняла своё место в установке. Об этом свидетельствовала утихшая дрожь. Но звука закрывающейся крышки не слышно. Неужели операция сорвётся из-за этих лентяев ремонтников? Это даже обиднее, чем, если бы для отправки выбрали другой взвод. Всё более грязные проклятья для техножрецов и их подручных вертелись на языках у всех.
Но терпение вознаграждается долгожданным звуком запирающейся крышки. Камис облегчённо вздохнул. Эта преграда позади, остаётся теперь только ждать пуска. И молить Императора пронести их всех через бушующее пространство космической битвы и дать шанс сразиться с врагами Его.
Резко изменившееся гравитационное поле с удвоенной силой вдавило всех в переборку. Прокатившаяся по торпеде волна вибраций говорила только об одном. Пуск. Они уже покинули торпедный аппарат. Они уже летят навстречу своей судьбе.
-Полетели!
С натугой выдавил из себя Френсис. Торпеда всё ещё набирала скорость. Плазменный реактор только выходил на пиковую мощность, поэтому компенсирующее поле не ослабляло своей хватки. Дышать полной грудью было нельзя, чтобы не повредить рёбра. Поэтому даже комментарии обычно словоохотливого огнемётчика были короткими и отрывистыми.
-Скоро будем на месте.
Отозвался Камис, чтобы успокоить своих бойцов. Никто об этом не говорил, но все в эти мгновения, каждый про себя, отсчитывали секунды полёта. Это помогало хоть как-то отвлечься от мысли о неминуемой и бесславной гибели вместе с торпедой. Никто не хотел испариться во вспышке взрыва плазменного реактора, быть разорванным снарядом или изрешечённым осколками до того, как сможет схлестнуться в бою с командой вражеского корабля.
Гравитационное поле изменилось мгновенно, норовя вырвать людей вместе со скафандрами из занимаемых ниш. Сила могучего удара же наоборот, пыталась вдавить всех в переборку. Это противоборство спасло жизни диверсантов. Но за этим ударом последовал ещё один, более слабый. И ещё и ещё. Семь толчков. Это значит, что торпеда пробила корпус и пять переборок.
-Двадцать одна!
Возглас Френсиса ворвался через бусину вокс-передатчика в гудящую от перегрузок голову. Диверсанты старались побыстрее прийти в себя после столкновения.
-Чего?
-Двадцать одна секунда! Сегодня долетели с ветерком. Думаю, что нас запустили почти в упор. Интересно было бы сейчас посмотреть на рожи вражеских канониров. Они, наверное, даже среагировать толком не успели.
-Какой ветер может быть в вакууме, ты чего?
-Не обращай внимания, Куст. Это у него в голове ветер гуляет.
-Разговорчики! Хватит болтать, хватайте свои пушки и вперёд. Нас ждёт работа. А ты, Френсис, ещё успеешь полюбоваться мордами этих канониров. Мы идём к ним в гости.
Магнитные захваты башмаков отключились, и поддерживавшие ноги пластины сложились обратно. С характерным щелчком ранец скафандра вышел из креплений ниши. Бойцы снимали с переборки амуницию и оружие, готовясь к высадке.
-Готовность тридцать секунд.
Все выстроились лицом к центральному проходу. Открылись люки в переборках. Послышался свист вырывающегося из торпеды воздуха.
-Вперёд!
Бойцы один за другим выскакивали в центральный коридор и бежали к носу торпеды. Предыдущие отделения уже высадилось, и задерживать движение не стоило.
Из открытого люка бойцы спрыгивали на палубу вражеского судна. Торпеда вошла почти прямо, и разница в направлении сил искусственной гравитации была всего пятнадцать-двадцать градусов. Напряжение же у этих сил почти не различалось. Поэтому прыгавшие с полуметровой высоты диверсанты не испытали по этому поводу ни малейших неудобств.
Отсек, в котором они высадились, в неясном свете немногих уцелевших светильников и фонарей бойцов, больше всего напоминал столовую. Повсюду были разбросаны столы и стулья из какого-то пластика вперемешку с обломками потолка, вспоротого торпедой. Серые стены были отмечены автоматически закрывшимися ставнями системы вентиляции. На полу возле длинного стола, похожего на пункт раздачи, валялись несколько разорванных взрывной декомпрессией трупов в лужах застывающей крови. Среди царящего здесь беспорядка растекались бойцы других отделений. Прячась за разбросанными обломками и мусором, прикрывая друг друга, они держали на мушке входы в отсек, готовясь встретить огнём любого, кто прибежит встречать незваных гостей.
-Не зевать, наша цель довольно далеко. Высадились мы не очень удачно, так что придётся пробиваться с боем. Нам нужно преодолеть где-то триста метров по прямой. Но на космических кораблях прямых дорог не бывает. Так что нечего рассиживаться. Открывайте двери.
Команду лейтенанта тут же кинулись выполнять. Один из бойцов второго отделения подбежал к запертым дверям отсека, и нажал какие-то кнопки на настенной панели сбоку. Но, не добившись ровным счётом ничего, отскочил в сторону. Двое других бойцов вскинули свои мельтаганы, целясь в запертые створки. Остальные отделения заняли позиции для начала прорыва.
И в этот момент запертые двери с шипением разошлись в стороны, позволяя потоку воздуха из длинного коридора вырваться в бездну космоса. Группа из примерно дюжины гуманоидов в странных скафандрах даже не успела понять, что же они увидели, когда их тела вспорол дружный залп десятков хеллганов.
Трупы мешками осели на пол, а бойцы второго отделения уже занимали коридор. Один из них остановился над поверженными врагами, а затем нагнулся и сорвал с одного из них шлем. Показалась изувеченная декомпрессией голова черноволосого парня. Это явно был человек, сомнений быть просто не могло.
-Не останавливаемся, бойцы! Эти ублюдки обстреливали наш корабль, так что мы должны с ними поквитаться.
Голос лейтенанта опять привёл всех в движение. Трупы быстро отбросили к стенам, освобождая проход.
-Хорошо начали наши соседи! Теперь главное — держать темп и не дать врагу перегруппироваться. Хонсет и Френсис вперёд, остальные прикрывают. Куст, становись в центр, нужно поберечь заряды твоего плазмомёта для более важных целей.
Отделение втягивалось в широкий коридор, где можно было идти парадным шагом по четыре в ряд. Впереди уже занимали позиции среди странного вида рёбер по бокам прохода второе и третье отделение, готовясь вскрывать следующие двери. Бой на борту вражеского судна начался.
Ли сидел на полу, прислонившись спиной к одному из контейнеров импровизированной баррикады. Остатки его взвода помогали бойцам соседней роты возводить эти укрепления в одном из машинных залов орудийных башен левого борта. Штурмовики и флотские вместе вытаскивали упакованные запчасти с близлежащих складов, чтобы создать последнюю линию обороны.
Похоже, именно главные орудия корабля были целью вражеского ударного отряда. Странного вида солдаты в громоздких скафандрах тёмно-синего цвета ураганом неслись по отсекам, убивая каждого, кто вставал у них на пути. Вооружённые какими-то лучевыми винтовками, они сметали любое сопротивление. Броня штурмовиков испарялась и плавилась от этих попаданий, а тела взрывались и обугливались. Но некоторые из нападавших несли ещё более разрушительное оружие. Прорезающие переборки и двери резаки, испаряющие целые отделения одним залпом. Скорострельные ручные гранатомёты, наполняющие отсеки и коридоры грохотом взрывов и свистом разлетающихся осколков. И тяжёлые бластеры, превращающие людей в оплавленные и дымящиеся ошмётки.
Ли казалось, что сладковатый запах палёного мяса теперь будет преследовать его всю жизнь. Запах его мяса, источаемый тем огарком, что остался от его левой руки. Медик из флотских уже вколол обезболивающие и стимуляторы. Он ещё сказал, что рану хорошо прижгло, что это предотвратило кровотечение. Боли не было. То ли обезболивающее оказалось столь быстродействующим, то ли шок всё ещё владел повреждённым телом. Глядеть на культю было страшно и противно одновременно. Это была уже не конечность, а обрубок из оплавленной брони и сожженной плоти.
