Наследники богов

Впрочем, Хорус там или не Хорус, а о действии своего взгляда Гектор был прекрасно осведомлен. Вот и сейчас. Надсмотрщик осекся, икнул, шумно испустил газы и побледнел, после чего, недовольно сопя, попятился вглубь помещения. И лишь отдалившись от Гектора на порядочное расстояние, вялым взмахом руки поманил его за собой.

Так как его сопровождал один из надсмотрщиков, никто из встречных служителей их не остановил, и вскоре Гектор опять оказался на жаркой пыльной улице.

У него было всего два час, а нужно было сделать еще очень много. Прежде всего, он снова сходил к тайнику и полностью опустошил ларец, досыпав в кожаный мешок предназначенные для Вариуса деньги, а оставшиеся сложил в заткнутый среди вещей большой кошелек.

Ноги сами принесли Гектора к знакомой двери. Постучав особым образом, он услышал звук отодвигаемого засова. Но это открылось лишь узенькое окошко.

— Открывай, Пимидиус, это я.

Человек по ту сторону двери подслеповато сощурился, а, узнав Гектора, радостно заулыбался и открыл дверь.

— Аааа, Гектор! С чем пожаловал?

Пригнувшись, Гектор вошел в низкую комнату. Стол, заваленный бумагами, батарея чернильниц и кистей. Через всю комнату были протянуты веревки, на которых подсыхали готовые документы. В воздухе стоял резкий запах чернил и горячего сургуча.

— Мне нужна метрика.

— А как же те пять, что я для тебя сделал?.. — прищурившись, поинтересовался хозяин этого фальшивого царства.

— Женская, — коротко пояснил Гектор.

— Вон оно как! Хм, хм, хм... Зачем, спрашивать не буду. Говори, может, подберу что подходящее, а нет, так сделаем, зачем же дело-то встало.

Гектор быстро сообщил бывшему писцу необходимые данные.

Порывшись среди бумаг, хозяин дома предложил ему на выбор три отличные метрики по сходной цене.

— Тебе, как постоянному покупателю, скидочка, конечно, — хитро прищурился писец.

Гектор придирчиво оглядел бумаги. Все они были высшего класса, хотя официальной проверки, конечно же, бы не прошли.(3)

— Я возьму эту, — наконец, решил Гектор, возвращая писцу две другие бумаги.

Он заплатил затребованную сумму, и писец вписал в метрику выбранное им имя. Обмотавшись прихваченной из тайника дешевой тогой так, что бы не был виден его рабский ошейник, Гектор вышел из дома фальшивщика и зашагал к трактиру неподалеку от дома генерала. Он частенько проходил мимо него, когда ходил на рынок.

Гектор знал, что им владеет немолодая семейная пара. Внутри было чистенько и без изысков. Простые деревянные столики, посыпанный свежей стружкой пол. Контингент тоже был соответствующий — мелкие лавочники, ремесленники и отпущенники, в карманах которых бренчала звонкая монета, позволявшая им перекусить в перерыв в трактире, а не перебиваться где-нибудь всухомятку.

— Я хочу снять комнату.

— Надолго, господин? — любезно поинтересовался стоявший за стойкой хозяин заведения. Рядом разливала по кружкам пиво его пухленькая жена.

— Не знаю, пока на месяц. Но не для себя, а для своей жены. Она немая и очень стесняется этого...

— Женщины, — понимающе ухмыльнулся трактирщик, стрельнув взглядом в сторону жены.

— Вот ее метрика, я заплачу вперед, а часика через пол приведу ее саму. Вы ее не беспокойте, пожалуйста. Как она спустится, подавайте дежурное блюдо, или если там днем или вечером за столик сядет. Очень уж она из-за своего недостатка переживает... — говоря все это, Гектор выкладывал на прилавок одну монету за другой.

С каждым новым серебряным кругляшкам улыбка на губах трактирщика становилась все шире, а голова кивала чуть чаще.

— Конечно, добрый господин, не изволите беспокоить! Я найду для вашей жены лучшую комнату!

Забрав монеты, он переписал информацию из метрики в конторскую книгу и даже проводил Гектора до дверей, непрестанно сыпля щедрыми обещаниями.

Идя к Колизею, Гектор завернул в небольшую лавку, торговавшую женской одеждой. Стоявшая за прилавком рабыня глянула на него из-за большого веера и поинтересовалась, чем может помочь уважаемому господину.

Прикинув на глаз размер Алексии, Гектор выбрал недорогую неприметную тунику из крашеного светло-голубого льна, нитку бирюзовых бус и темно-синюю па?ллу. Выйти на улицу в одной тунике без палла могли позволить себе только проститутки, впрочем, они часто урезали и длину туник. Хотя их-то как раз и так легко можно было узнать на улицах — по закону проститутки должны были красить волосы синькой.

Свернув покупки в узел, он спрятал среди них кошелек, чтобы не раззадоривать аппетит Гримеля, и заспешил к Колизею. Выбранный надсмотрщиком для встречи вход затерялся в маленьком кривом переулки. Белоснежная стена исполинского здания заросла плющом, частично скрыв за собой дверь. Едва Гектор успел перевести дух после быстрой пробежки — он боялся опоздать — как дверь распахнулась, и наружу опасливо выглянул Гримель.

— Ааа, ты здесь, — увидев Гектора, облегченно пробормотал он. — Гони монеты.

Из-за спины надсмотрщика неслись какие-то странные звуки, похожие на сдавленное мычание и неясный шорох.

— Где девушка? — нахмурился Гектор.

— Да здесь, здесь, не переживай ты так, — отмахнулся Гримель и, на мгновение скрывшись в коридоре, вытолкал на улицу свою пленницу.

Руки Алексии были крепко связаны за спиной, на голове был надет мешок и, судя по доносившемуся из-под него протестующему мычанию, заткнут рот. Она была одета все в ту же гладиаторскую одежду — тонкая серая туника, подчеркивавшая каждый изгиб ее тела и обнажавшая длинные стройные ноги, и сандалии с вьющимися до колен ремнями. Гриммель не обманул — это тело Гектор узнал бы из тысячи, даже несмотря на то, что видел ее всего так недолго.

Гектор молча протянул надсмотрщику положенную плату. Склонив голову на бок, Гримель придирчиво взвесил его в руке. Для верности он развязал мешок и заглянул внутрь. Довольно хмыкнув, надсмотрщик вновь поглядел на Гектора и без особой надежды спросил:

— Подбавить бы?

Гектор нахмурился и, отбросив в сторону складку тоги, опустил руку на дубину.

— Да ладно тебе, и пошутить нельзя, — хмыкнул Гримель, впрочем, ничуть не расстроившись его отказу — он и так изрядно наварился на чужой собственности. — Ладно, бывай парень! Удачи тебе и не попадай сюда больше!

Не дожидаясь ответа Гектора, он захлопнул дверь у него перед носом, заскрежетал задвигаемый засов.

Положив узел с вещами на землю, Гектор протянул руку, намереваясь снять с головы Алексии мешок, и болезненно вскрикнул — девушка, притихшая на время торговли, мгновенно ожила и со всей силы врезала Гектору ногой по лодыжке.

— Да ты что, совсем очумела что ли?! — с досадой воскликнул он, потирая ушибленную ногу, и рывком сдернул с ее головы мешок.

Золотистые волосы растрепались, упав на лицо, и Алексия фыркнула, пытаясь сдуть непослушные локоны. Ее рот и впрямь был заткнут не слишком чистым куском тряпки и перевязан грубой веревкой. Девушка на мгновение замерла, силясь понять, где раньше видела Гектора. Внезапно в ее глазах мелькнуло узнавание, и она что-то горячо замычала, яростно сверкая глазами.

Схватив девушку за плечи, Гектор не слишком любезно развернул ее к себе спиной и, настороженно поглядывая по сторонам — не появится ли в узком проулке случайный зевака — развязал удерживавшую кляп веревку.

— Развяжи меня сейчас же! — с сильным акцентом гневно прошипела она на языке республики.

— Дай слово, что не будешь кусаться! — потребовал Гектор, пытаясь согнать с губ непрошенную улыбку.

Кожа пленницы была нежной и, несмотря на долгие месяцы плена, от ее волос слегка пахло орехом.

Алексия аж задохнулась от возмущения.

— Пообещай, а то не развяжу! — осторожно держа ее за руки чуть повыше пут, попросил Гектор.

— Обещаю, — презрительно процедила она сквозь зубы.

— Что? — переспросил Гектор, делая вид, что не расслышал.

Алексия гневно прошипела какое-то ругательство на своем языке и с ненавистью повторила:

— Обещаю!

— И лягаться и брыкаться тоже, — продолжал беззлобно подтрунивать Гектор.

— Обещаю, — кипя от ярости, процедила Алексия, и Гектор ощутил, как напряглось ее тело.

— Ну вот, так-то лучше. А то ведешь себя как дикарка, а еще дочь барона!

Алексия застыла.

— Откуда ты знаешь?.. — совсем другим голосом спросила она. Ярость исчезла, будто впитавшись в песок, и в ее тихом шепоте промелькнул какой-то совсем детский испуг. Нет, не испуг, обреченность загнанного в ловушку зверька.

— Видел твою табличку. Нас продали на одном рынке, — ответил Гектор, развязывая ее руки.

Алексия развернулась, потирая запястья. На нежной девичьей коже отчетливо отпечатались следы от грубой веревки.

— Ну, я смотрю, ты быстро поправил свое положение, — взмахом подбородка указав на его тогу, буркнула Алексия, и ее голос обрел прежнюю независимую твердость.

Гектор молча отодвинул край темной ткани, демонстрируя ошейник раба.

— Хм... — Алексия мгновение помолчала, не сводя взгляда с железного кольца, потом твердо взглянула в глаза мужчины: — Кто ты такой? Я видела тебя на арене.

— Меня зовут Гектор, а большего тебе знать пока не обязательно. Надень, — подняв с земли узел, он протянул ей темно-синюю паллу.

Нахмурив лоб, девушка повертела в руках шаль, потом вновь посмотрела на Гарника.

— Я не знаю, как это одевать. Там, откуда я родом, носят совсем другую одежду.

Гектор забрал из рук девушки паллу и, шагнув вперед, так, что оказался почти вплотную к ней, забросил шаль ей на плечи, перебросив левый конец через руку, а правый, обернув вокруг тела, через левое же плечо. Все это время Алексия стояла неподвижно, стоически снося все его прикосновения, однако по окаменевшему лицу благородно рожденной было видно, что ей вовсе не нравится, когда ее лапают всякие.

— Нужно замаскировать ошейник, — пояснил Гектор.

— Имей в виду, я ядовита! Тронешь меня, и пиписька отвалится! — предостерегающе предупредила Алексия, и шею Гектора обожгло ее горячее дыхание.

Гектор хмыкнул и, отступив на шаг, критически окинул взглядом дело рук своих. Конечно, палла лежала далеко не так изящно, как надо, но ему никогда прежде и не доводилось одевать женщину.

— Ага, как же, отвалится, — добродушно хмыкнул он. Но, увидев, как изменилось лицо Алексии, поспешно добавил, поднимая перед собой руки: — Да не бойся ты, не трону я тебя. "Пиписька"... — он снова хмыкнул. — А ты уверена, что из благородных?

Алексия оскорбленно вскинула голову и отвернулась.

— Как тебя звать-то вообще?

— Алесана Келенская, — неохотно откликнулась девушка.

— А-ле-са-на, — по слогам повторил Гектор, смакуя звуки чуждого языка. — Я буду звать тебя Алексия, не возражаешь?

Она безразлично пожала плечами, с тоскою глядя на белую стену Колизея, но, когда ее взгляд обратился на Гектора, он обрел прежнюю твердость:

— Почему ты меня спас? Ты ведь спас меня, да?

До них время от времени долетали крики взбудораженной толпы из Колизея, но они казались каким-то отдаленным неясным фоном, как гул прибоя.

Гектор мгновение помедлил с ответом, а потом честно произнес:

— Не знаю...

Девушка удивленно вскинула брови.

— Как это не знаешь? Вон какую кучу золота этому чурбану отвалил...

— Там в основном серебро и медь, — механически поправил Гектор.

Повисла тишина, нарушаемая лишь далекими криками из Колизея.

— Ладно, ну и что дальше, герой? — нарушив неловкое молчание, спросила Алексия, и ее голос смягчился.

Гектор подозрительно взглянул на Алексию, но на ее лице не было и тени насмешки.

— Снимем с тебя ошейник, пошли.

Выбравшись из затерявшегося в тени Колизея проулка, они оказались на запруженной народом площади. Гектор протянул назад руку и сжал в ладони тонкие пальчики Алексии. Щеки девушки гневно вспыхнули, и она с протестующим криком вырвала ладонь из ее руки.

— Тебе лучше не отставать, если не хочешь потеряться, — обернувшись, пояснил свой "маневр" Гектор.

— Не бойся, не потеряюсь! — вскинув подбородок, с вызовом бросила девушка, и ее глаза свернули.

Смерив ее взглядом, Гектор покачал головой и нырнул в толпу.

— Так кто ты все-таки такой? — спустя некоторое время, видимо понадобившееся ей, чтобы отойти от столь внезапной перемены в ее судьбе, спросила девушка. Чтобы Гектор услышал ее, Алексии пришлось встать на цыпочки и говорить ему почти в самое ухо.

— Неважно, — отмахнулся Гектор.

— Как я могу принять помощь от того, кого не знаю?

— Ты уже ее приняла, — заметил Гектор, ныряя в знакомый проулок.

— Хорошо, скажу иначе. Зачем мне оставаться с тем, кто не говорит, что от меня хочет?

— У тебя нет выбора, — просто сказал Гектор, сворачивая к расположившейся в конце проулка кузне.

Алексия фыркнула, но все же спорить не стала. Заказ был деликатный, и абы к кому обращаться было нельзя, но в это кузне работал проверенный мастер.

Выслушав просьбу, он вытер руки о фартук и указал Алексии на трехногую табуретку. Порывшись на верстаке, кузнец вытащил клещи и шагнул к девушке. Увидев зажатый в руках кузнеца инструмент, Алексия шарахнулась в сторону, прижавшись спиной к стене.

— Нет-нет-нет-нет, он ко мне не притронется этим! — девушка в ужасе прижала ладонь к ошейнику, опасаясь, что здоровенный детина снимет не только ошейник, но и ее голову.

Кузнец закатил глаза и шумно фыркнул, выражая свое неудовольствие чересчур нервным поведением клиентки.

— Дай сюда, — Гектор отобрал у него инструмент и поглядел на Алексию. — Слушай, ты хочешь избавиться от этой штуки или нет? — он ткнул пальцем в свой ошейник.

Алексия закусила губу и кивнула, не отрывая настороженного взгляда от зажатых в руках кузнеца клещей.

— Тогда сядь и не дергайся! — грубовато приказал Гектор и одним движением перекусил тонкий ошейник. Его собственные оковы были куда толще, и чтобы их снять, без молотка и зубила было не обойтись.

Ощутив прикосновение металла к коже, девушка вздрогнула, а потом удивленно посмотрела на зажатое в руках Гектора разомкнутое кольцо.

— И все? — она по-детски наивно взглянула на Гектора.

— Все. Держи, переоденься, — он протянул ей светло-голубую тунику.

Девушка взяла ее и с сомнением посмотрела на тонкую льняную ткань.

— А как же ты?

— В смысле? — приподнял брови Гектор.

— Твой ошейник...

— Он пока побудет на мне, — разведя руками, шутливо ответил мужчина. — Переодевайся, я подожду тебя здесь.

Алексия скрылась в подсобке, а Гектор расплатился с кузнецом.

Вскоре девушка вернулась. Туника сидела на ней, как влитая, подчеркивая тонкую талию и высокую грудь, а длинная юбка сосредотачивала внимание на стройных ногах. На этот раз Алексия сумела сама завернуться в паллу, и получилось у нее это куда лучше, чем у Гектора. Что ж, немудрено — хоть она была и не из Илиона, ругалась, как сапожник и сражалась, как воин, Алексия все-таки оставалась женщиной. Длинные волосы она подобрала в высокую прическу по местной моде, оставив лишь один непокорный локон, и укрыла под паллой.