Там, где нас нет...

Вот в один из таких проходов по деревне я и вспомнил одну фишку с мылом.

— А у вас тут, как я слышал, ещё и парфюмерию делают?

— Да! — важно подтвердил староста.

— А если не секрет, то какую?

Староста с гордостью стал перечислять разные притирания и присыпки, белила и румяна, а также прочую мутотень. Я его, дождавшись, когда он будет переводить дух спросил.

— А вот разные мази, что лечат кожу, смягчают её, на основе трав, делают?

— А как же! — возмутился староста. — Но их делает наш травник.

— А могу ли я поговорить с ним? У меня есть одна идея... Вам она понравится. Из тех, что у нас, в нашей стране делается.

— Туда! — без обиняков и прочих рассусоливаний указал староста.

Вскоре мы упёрлись в обширный двор, весь увешанный метёлками каких-то сушащихся бурьянов источающих далеко за пределы пряный аромат. Сразу видно, что именно к травнику и пришли.

Староста что-то рявкнул через забор и направился к калитке. Не успел он её открыть, как от порога уже мчался на традиционных тут гэта, сверкая голыми коленками, тощий как палка, неопределённого вида тип.

Я говорю, "неопределённого", потому, что этот заметно отличался и от крестьян, и от самого старосты. Матерчатый халатик у него был не в пример аккуратнее и чище, чем обычно у крестьян, но и не такой богатый, в какой был закутан сам староста. Плюс, какой-то рисунок на этой хламиде в районе груди.

Не добегая положенных пяти метров, травник стал кланяться. На меня, как водится, ноль внимания. Типа меня нет. Но как только я заговорил за чем пришёл, травник тут же встал в позу и попытался ерепениться.

Староста, не долго думая сунул ему под нос свой кулак и он заткнулся.

— Меня интересует какие травы вы, уважаемый травник, используете для мазей, которые делают кожу гладкой, уничтожают сухость и трещины.

Травник снова набрал воздуха в лёгкие, чтобы продолжить "брыкаться", но как по волшебству, под его носом снова обнаружился кулак старосты. И он, так и не начав возмущаться, сдулся.

Всё оказалось очень даже просто.

Травник брал самые распространённые тут растительные масла(аж целых два вида), и используя настои трав, делал те самые мази и притирки. Даже показал какие травы он берёт.

По мне, так я этих трав даже в интернете не видел. Но это мне, на данный момент не нужно было.

— Если их нагреть до горячего состояния, чтобы руку было трудно держать, то ваши мази не теряют свойств? — поинтересовался я.

— Нет! Никак! — горячо заверил меня травник.

— Вот я и говорю, уважаемый староста, — оборачиваясь к нему, начал я, — что и ваш травник, и мыловарня, и деревня могут существенно увеличить поступления денег, если по моему рецепту, будут мешать в мыло те самые мази.

Травник и староста переглянулись. Что-то в лице травника старосте не понравилось и он нахмурился. Травник обиженно засопел. Но коммерция победила.

Вскорости, деревня, как любят выражаться наши купипродаи, "увеличила ассортимент продаж". "На рынке" появились целебные, как твёрдые, так и жидкие мыла. Судя по тому, что и травник, завидев меня на улице метров за двести начинал кланяться, сии мои предложения явно деревню озолотили. И хоть продолжалась где-то война, это, почему-то, на местных деревнях почти никак не отражалось.

Но эти мои "подвиги" на ниве введения новых технологий в это общество, только начинались. Не знаю, не слышал и не читал "альтернативок", где бы главгерой начинал с мыловарни.

Я, как видите, начал. И кажется, со стороны местных крестьян, но получил уважение и "статус". Скоро я наметил ввести разноцветное мыло, мыло с цветочками, полосатое мыло и так далее. Всё по памяти. Что видел когда-то, что помнил по прежней своей жизни, то и пихал.

Вместе с основами рекламы и маркетинга. А то почему так резко прибыли ушлого старосты пошли бы вверх?

Но...

Утро пятой недели моего попаданчества началось с дикого рёва раненого бизона, доносящегося из-под крыши бамбуковой хибары носящей гордое название "мыловарня".

Эк я "удачно зашёл"!

Оказывается, один из подсобных рабочих ногу поломал. при мыловарне их было два, кроме двух амбалов, что приходили лишь тогда, когда что-то большое перенести.

Поломал голень. Посередине. Мудилы-работнички ему на ногу что-то тяжёлое уронили, когда мимо несли. Специально или нет, — выяснять не стоит. Но вот что делать с ним... Кости такая штука, что срастается долго. Тем более, если две поломается. А тут как раз две. И даже если просто замотать и оставить как есть, будет срастаться очень долго. К тому же, если срастётся неправильно — калека на всю жизнь.

Я это тут же описал как есть и как мог, на основании того словарного запаса, что имел.

Работнички же ещё и поносить меня всякими бранными словами принялись, но стоило появиться на пороге старосте, как те заткнулись. Лиа же, как только это увидела, стала носиться вокруг пострадавшего, как квочка вокруг птенца, не зная за что хвататься.

— Лекарь у вас есть? Тот, что кости вправляет... — спросил я.

— Нет! — мрачно заявил староста, нахмурившись рассматривая завывающего от боли работника. — Всех лекарей, забрали в армию княжества, когда началось вторжение.

— То есть помочь ему сейчас некому?

Староста тяжело вздохнул. И вздох был красноречивый.

— Хорошо! Тогда я могу попробовать его спасти.

Вопросительный взгляд старосты.

— Если мне будет разрешено. — Тут же добавил я.

— А... э... — растерялся староста, попеременно глядя то на меня, то на болезного.

— Так мне приступать к помощи, или мне запрещено это делать? — подхлестнул я его мыслительный процесс.

— Но ведь ты же не маг-лекарь!... Или всё-таки маг? — наконец нашёлся что спросить староста и тут же испугавшись чего-то, как бы на всякий случай, отвесил мне короткий поклон.

— Немножко лекарь, немножко маг. — ответил я, продолжая сверлить старосту вопросительным взглядом.

— Я много знаю. И много умею. — добавил я для весомости. — Мой народ любит узнавать новое. Уметь то, что не умеют другие. У нас все ищут новые знания, и стараются их применять. Я — пример.

Староста, по виду, кажется, доломал таки свои сомнения и вопросительно посмотрел на работничков. Те, сообразив всё по-своему, чуть мне в ноги не кинулись.

— Я начинаю. — сказал я для того, чтобы прекратить гвалт. И тут же указал на формочки. — Мне нужен порошок этого... Этого камня. Нужно обезболивающее, если оно есть у травника. Нужна вода. И быстро.

Работники тут же прекратили мольбы и немедленно кинулись исполнять. Староста же, отошёл к сохраняющему олимпийское спокойствие мастеру и сел рядом с ним. Как истукан. Изображая всем своим видом, что он тут главный и наблюдает.

Минут через пять прибежал травник. С деревянной шкатулкой. В шкатулке оказался порошок белого цвета.

— Это тот порошок, что глушит боль? — спросил я недоверчиво.

— Именно! — немедленно возмутился травник и открыл было рот продолжать. Но я ему не дал.

— А добывается он, из сока красного цветка?

— А... Эт... — растерялся от напора травник но таки родил ответ. Утвердительный. — Да!

"Это или аналог нашего мака или сам мак! — подумал я. — Надо будет после выяснить. Тем более, что кое-чего из нашей флоры я всё-таки в местной замечал".

— Знаешь дозировку, чтобы очень уменьшить боль? — спросил я у травника.

Тот с готовностью закивал.

Кстати, он единственный, кто прям с порога признал во мне лекаря и принял моё верховенство в процессе.

— Тогда я доверяю тебе. Дай ему. А когда боль уменьшится, мы сможем вправить ему кости....

На вопросительный и непонимающий взгляд я тут же добавил:

— Чтобы он не стал калекой. Если кости срастутся неправильно. Смотри...

Я присел рядом и показал на изувеченную ногу.

— Она будет короче нормальной и кривая.

Травник с пониманием кивнул. И вид у него был такой, как будто откровение свыше получил.

— Да! И ещё. Что-нибудь, снимающее вот это... отёк... есть?

Травник задумался, в нескольких словах уточнил что нужно, и заверил, что как только он увидит, что опий подействовал то немедленно принесёт.

Я тот белый порошок "снимающий боль", для удобства окрестил так потому, что: а вдруг это он и есть?

— Годится! — согласился я и посмотрел на дочку старосты. Та уже была вся в готовности исполнять и, возможно, даже бегом. Это хороший настрой. Видно, что тут о своих заботились и очень даже. Особенно учитывая относительный недостаток населения в деревне. Видно, когда вся заварушка в этом княжестве настала, многих загребли в армию и они там сгинули. А теперь элементарно каждая пара рук на счету. Ото они и цепляются за каждую живую душу, способную хоть что-то, но сделать.

Спустя полчаса конечность пострадавшего была выправлена и замурована в гипс. Гипс был положен, — всё, как полагается, — не на голое тело, а на тряпичную основу. Орать и причитать тот прекратил, но страх на лице у него так и остался.

— Я думаю, вы не оставите в беде своего человека? — обернувшись к старосте спросил я.

Тот степенно поднялся с лавки, на которой всё также монументально молчал мастер-мыловар и подошёл ближе.

Осмотрел дело рук моих, тяжко вздохнул и вместо подтверждения спросил.

— Что нужно дальше делать, чтобы он выздоровел как можно быстрее?

— Лежать дома. Обычная кормёжка. Гипс можно будет снять через...

Вот тут я потерялся. Я не знал, сколько реально срастаются кости. Тем более, что знал по некоторым воспоминаниям, что перелом относится к тяжёлым.

-...Через два месяца надо будет посмотреть. И если всё нормально, то гипс снимем. — И добавил. — Если будете без меня снимать — делайте это очень осторожно. Чтобы не повредить ногу снова.

Мои рекомендации приняли как само собой разумеющееся. Видно уже имели дело с такими поломками и такими заморочками. Единственно что для них было в новинку, так это использование гипса, из которого они ранее делали формы для литья.

Похоже, что до меня на все переломы просто делали шину из разных дощечек. И на этом останавливались.

Правда, как намекал староста, маги ещё и как-то "соединяли" и "заживляли" кости не сходя с места. Но я этого не умею. Впрочем, они и тем, что я сделал были довольны.

Крестьянина унесли. Мы — староста, его дочка и мастер — остались на некоторое время одни.

Староста снова, видно "для порядку" тяжело вздохнул, посетовал на тяжёлую жизнь и нехорошие случайности и, обернувшись ко мне поклонился.

Мастер-мыловар от удивления чуть со своей лавки не сверзился. Видно тех ритуальных поклонов в мой адрес ранее не замечал или вообще не видел. Но заметив это со стороны старосты, поспешил тоже вскочить на ноги, и оглянувшись по сторонам поклониться.

Честно говоря, все эти статусные игры мне последнее время стали поднадоедать.

Я хорошо помнил что "убивший дракона сам становится драконом". А мне как раз не хотелось им становиться.

Не по нраву это мне. И против убеждений.

Хотелось остаться "над" всеми этими играми.

Ведь дома мне это с успехом удавалось. Но тут...

Я чуял, что не уберегусь. И придётся.

Всё потому, что общество тут, едва из раннего средневековья выбралось: мечи — видел, кольчуги — видел, луки — видел. Арбалеты — нет.

Даже элементарного составного лука не видел. А это ведь, уже технология. И нехилая.

Собственно в тот день дел у меня в деревне было по-минимуму. Так что быстренько завершив их я двинул назад, к нашему вельможному бараку.

Лиа, зачем-то увязалась за мной. Что-то у неё было настроение слишком приподнятое. Или я что-то такое сегодня отколол, что опять их семейство спешит на звонкую монету пересчитать? Судя по тому, что Лиа аж прыгает, уже пересчитали, взвесили и оценили.

Ладно. Хрен с ними.

Если буду незаменимым может и что-то ещё обломится.

Впрочем...

Если я раб, то им ничего не стоит меня просто загнуть. И лупить меня всегда, когда я буду пытаться показать норов и выторговать что-то для себя. И это им будет вполне себе бесплатно.

Или их принципы не такие, или они чисто чутьём поняли, что со мной лучше не ссориться, а торговаться, или что на наш счёт — всех вельможных рабов — поступили "сверху" недвусмысленные указания.

Последнее — наиболее вероятно.

Всю обратную дорогу из деревни Лиа трещала как заведённая. За полчаса я узнал о деревне столько всякого, что и на год разгребать хватит. Да только всё это и нахрен мне не нужно. Однако...

Как бы не обстояли дела с моим положением раба (надеюсь временного), но что надо, то надо — выяснять куда попал и как тут всё устроено.

И стоило мне только перевести разговор с монолога Лии на что-то более серьёзное, как у неё на личике тут же проявился испуг. Она остановилась. И как-то даже через натугу, поклонилась. О заданном вопросе, похоже, даже и не вспомнила. Испуг, наверное из маленькой её головки его выдул.

Меня это покоробило.

Вспомнив об осторожности я приветливо улыбнулся.

Кажется подействовало. Напряжение у Лии слегка спало.

— Ты, Ан Де странный... — выговорила она осторожно.

— И чем это? — заинтересовался я.

— Тебе кланяются.

— А это необычно?

— Да. Ведь тебя опустили до раба и тебя не защищает печать, как других. Но ты стал... выше! Выше многих. И твоя ки-эль гнёт других. Даже меня. А я ведь рядом с тобой. Я под защитой твоей ки-эль.

"Ух! Какая куча новых сведений и слов в одном маленьком монологе. — Поразился я. — Надо бы уяснить для себя что есть что".

— Я плохо знаю ваш язык. Поясни мне что значит на вашем языке "ки-эль".

— Это... Это ки, которая при каждом. Которая даёт статус. Которая держит печать. И которую держит печать. Она защищает ки-эль. Чтобы ки-эль не испортилась.

"Муть какая-то. — подумал я. — Но хрен знает что за заморочки у них тут с этой ки-эль и относятся они к той магии, что существует, или вообще тупейшая религиозная заморочка".

Я не стал сильно заморачиваться, а просто отложил осмысление полученного знания "на потом". До получения дополнительных разъяснений. И поспешил уяснить кое-что ещё.

— А просто ки?

— Это сила, что есть в мире. Её используют маги. И ты, когда разжигаешь огонь. Значит ты маг!

Вот же блин! Внимательная девочка! Я мало при ком, кроме "рабов" разжигал огонь в очаге с помощью своего "светлячка". Да и вообще мало кто его видел. Возможно она уже раз видела, или слышала о том.

— Ну а печать? Для чего её у вас ставят? Как она работает?

Я специально выделил это самое "у вас". Типа: у нас это есть тоже, типа мы такие же, но у нас может быть и слегка по-другому...

Кое-что я уже от неё услышал. Хотелось бы уточнить. Особенно насчёт "она нас защищает". Я так понял, что защищает она именно статус. Не даёт подняться, но и не даёт опуститься ниже. И если она завязана на какую-то местную магию... Мне реально стоит опасаться попадания под печать. Как бы не навечно тем самым остаться.

Но тогда вопрос: почему мне сразу же печать раба не поставили? И почему наших "как-бы рабов", которые вельможи, так мурыжат? Если печать ставится "навсегда", как я уже знал от Чуни, и она ещё и защищает, то... Смысл опускать вельмож до рабского положения?... Или эту печать можно сломать?!!