Там, где нас нет...

— Там, где нас нет...

Тексты книги соответствуют соглашению:"Красный конвент" http://samlib.ru/k/krysolow/redkonvent.shtml

Тут: Последнее обновление 31.12.17 14:10 (ссылка)

Я аккуратно прикрыл дверь своей "сисадминской конуры" и расслабившись плюхнулся в кресло.

По работе делать было нечего. Следовательно, стоило бы заняться чем-нибудь более интересным и продуктивным. Просто так протирать штаны и тупо разглядывать облупленный потолок было как-бы "не комильфо". Поэтому...

Лениво скосил глаза на стопку чистых листов на краю стола. Они там лежали не для того, чтобы быть сунутыми в принтер. А совершенно для иных целей. По образованию я математик. И "пачкать бумагу своими закорючками", как говорила одна давешняя знакомая, — моя мания. Ведь не просто математик по образованию. А математик по духу. И никогда не оставлял мечту как-нибудь перебраться на такую работу, на которой можно было бы заниматься только своей любимой "царицей наук".

Да, побегать пришлось. По работам.

Нет, я не искал место по принципу "где бы не работать, лишь бы не работать". Да и просто кирпичи ворочать на стройке было явно не для меня. Слишком тупо. Хоть и платят по нонешним временам прилично.

Для меня главное, чтобы было интересно. Потому и бродил по работам в поисках того, чтобы было связано с любимыми компами и, можно было иметь некоторое время. Свободное от идиотических занятий. Ну, тех, что обычно бывают в бюрократических конторах.

И вот нашёл. В госконторе. Официально моя должность называлась "программист". Хотя тут и дня не писал ничего сложнее простого макроса. А реально чем занимался? Да, собственно, во всех других конторах моя работа называлась совершенно по-другому и конкретно: системный администратор. "Сидеть на сервере" и следить, чтобы сеть с системой работала исправно.

Кроме того, тут, на должности системного администратора, тоже можно было бСльшую часть времени посвящать любимому делу. Ведь я не физик.

Да, физикам сложно!

Для того, чтобы сделать открытие им нужны синхрофазотроны, ядерные реакторы... То ли дело, математикам(ну и физикам-теоретикам тоже — наш брат)!

Вот что нам нужно? Бумага, карандаш и стёрка. Больше ничего.

Ну, конечно и голова тоже нужна. Иначе-то как ещё?!

Впрочем... философам, так и стёрки не нужно! Гони всякую чухню — стирание и правка отсутствуют как класс. Всё равно примут.

Я хохотнул таким мыслям и взялся за карандаш.

Начальство куда-то умотало. И меня, как сисадмина, никто теперь не тиранит. Ведь всё работает? Работает!

Так фиг-ли его трогать если работает?! А то, что я, с точки зрения старой грымзы-главбуха, нихрена не делаю... Вот побегают они когда уволюсь, переползу окончательно в университет, а у них что-то "полетит"!

Гы-гы! Тогда поймут чем отличается хороший сисадмин от плохого.

Да! Хороший сисадмин на ж..пе сидит ровно и ничего не делает, так как в конторе всё работает.

Плохой — бегает. Так как что-то вечно надо поправлять. Чтобы работало.

Снаружи раздались командные фразы. Кто-то кого-то "строил". Впрочем, голос был не директорский. Та, если начинает кого-то строить — визгу стоит! Она считает, что директор обязательно на своих подчинённых должен кричать.

Ага. Дура.

На всякий случай, "для выяснения обстановки", выглянул из своей "конуры" в коридор.

В коридоре Леночка экономист, а по совместительству ещё и замдиректора, давала ЦУ нескольким работникам. Как всегда спокойно и по деловому. Без визгов. Без оскорбительных намёков. Уважительно. И ведь попробуй такую после этого не послушать и не исполнить то, что указала! Сам себя уважать перестанешь! Вот, достойная кандидатура на место директора! Только проблемка... Я как-то подслушал разговор. Случайно.

Оказывается, ей не раз предлагали, но она отказывалась. То ли боится, то ли считает себя на своём месте более нужной, нежели выше. Всё равно: уважаю!

Та, наверное, почувствовала, что кто-то ей спину взглядом сверлит.

— Андрей? — вопросила она обернувшись, и заметив мой нос, выглядывающий из серверной. — Что-то случилось?

— Нет, Елена Иванна! Всё в порядке! Как раз проверяю работу системы! — соврал я.

Ну, собственно, что всё в порядке, как раз не соврал. А как раз проверять там совершенно нечего. Если что произойдёт ведь первым и через секунду знать буду.

— А! Ну хорошо. — Бросила она уже через плечо и продолжила инструктаж подчинённых.

Вот кого уважаю в этой конторе, так это её. — кивнул я своим мыслям закрывая дверь. — Почти всю работу, которую тупая ... гм... пропустим... да..., директриса должна делать, тащила на себе вот эта щуплая дама с печальным взором. Единственный реально грамотный человек на всю контору. И... меня она не трогает. Ибо понимает. Понимает как раз то самое: если всё работает, значит сисадмин хороший. И нехрен его пинать!

Разве что заслать за новым оборудованием для какого-нить офиса в районе. Но тут уж святое: если мне работать после с тем "железом", то и мне же комплектовать заказ и прочие бумаги писать. С прочими сопутствующими делами.

По тому, что зам втирала работникам, и по тому, что знал, на меня в ближайшее время "наездов" не будет, и, следовательно, пока никому не нужен я расслабился.

Проверил плотно ли закрыта дверь, снова уселся за стол. Последний взгляд поверх монитора на дверь: всё нормально. Да и из коридора слышно удаляющееся цоканье каблуков замдиректора — точно не нужен.

Вздохнул. Перевёл дух со вкусом хрустнул пальцами и с предвкушением нового "ребуса" снова подобрал карандаш.

Последние извраты на тему метрики Бервальда-Моора были аккуратно отложены в сторону и передо мной красовался чистый лист. Потому, что пришла в голову ещё одна идея.

"Впрочем... Что-то я чую, что тут под философа сканаю! — ухмыльнулся я постепенно погружаясь в размышления. — Ведь идейки пришли на тему ни чего-то там, а на теорему Рамсея. Если опустить её математическую формулировку и сразу перейти к чему-то предметному... Впрочем, нахрена?"

Мысль как-то скакнула в какие-то совершенно философские дали.

Ну точно стёрки не понадобится!

Нахлынуло уж совершенно озорное настроение. Я сунул карандаш в зубы и снова откинулся в своём кресле уставившись на потолок.

...Вот, возьмём нашу Вселенную. Для примера. — начал я неспешно размышлять.

Она у нас одна. Но если предположить, что ЭТА вселенная лишь маленькая частичка в бесконечном океане хаоса из которого она вышла, то Теорему Рамсея... (ух и извращусь же сейчас!) можно запузырить и в таком виде: "Наш мир лишь маленькая песчинка порядка в бесконечном океане хаоса". А что?

Имею право?

Имею!

И если он реально бесконечен, то бесконечны и варианты, по которым в этом океане возникают вселенные. Совершенно случайным образом.

Ведь что говорит Теорема? Что "в достаточно большом"... Фу!.. Переформулируем: в достаточно большой выборке случайных вариантов этих самых совершенно случайных вселенных, будут возникать-находиться и "варианты" вполне устойчивые. Хотя бы частично устойчивые.

И варианты эти — со своими законами.

Вот как те самые, что на тему метрики Бервальда-Моора тут ранее вертел. По сути, то, что я рассчитывал, есть варианты вселенных, со множеством измерений, часто с довольно дикими свойствами пространства.

Пока всё логично?

Да!

За одним исключением: сейчас я строю гипотезы на гипотезах. А что? Пока ничего не написал — имею право! Крутиться в своём кресле и плевать в потолок. Мечтая о несбыточном. О мирах, которые никогда не будут достигнуты.

О мирах, которые выдуманы.

О мирах, которых нет...

Но хочется, чтобы они были!

Ведь как эти заразы-писатели пишут! Завлекательно.

Прибыл, панимаш, в такой мир, где есть магия, и сам, такой, весь из себя, крутой маг! Потому, что жил в мире, где магия задавлена законами мироздания. А туда прибыл, и сразу сверхкрутой. И всех нагнул.

Это я так ёрничаю. — поддел я сам себя.

А было бы хорошо... Смотаться, подучиться, и назад вернуться. Навести тут порядок. Чтобы либерастов всех к ногтю, а кто перья топорщить вздумает, того файерболом в лобешник. Для приведения в чувство.

От нахлынувших чувств заёрзал в кресле.

Да уж... Больная тема!

Либералы уничтожают науку. Долго и методично. Недавно вот, чуть не уничтожили Институт Прикладной Математики. Говорят, что пока суд да дело, успели уничтожить треть бесценных архивов Института. И так везде.

Жить в стране, где царствуют даже не просто идиоты, а животные, предатели — невыносимо. Вот и несёт нас, — учёную братию, — в эскапизм. В мечтания о магических мирах, где нет этой мрази. Туда, где ты будешь востребован. И твои таланты будут цениться. А не как здесь и сейчас: Если ты умный и порядочный, значит бедный. А если тупица и подлец последний — значит "уважаемый человек" потому, что при деньгах.

Да уж!

Занесло меня как-то не туда.

Вернёмся же мы "к нашим баранам". А точнее к метрикам. И вселенным.

И кстати! Меня занесло на миры, с магией.

Они возможны?

Но если универсум бесконечен, то и варианты также бесконечны. В бесконечности обязательно должны быть миры, где люди управляют материей мыслями. То есть, миры с магией.

Но если эти миры сильно отличаются от нашей вселенной, то для нас они всё равно что не существуют. Ибо мы там не просто чужаки, а "антагонисты существующим законам мироздания".

Следовательно, нужен мир, где наши законы вполне идентичны, где есть люди, звери, деревья, трава... За исключением одной ма-аленькой детали: есть магия.

Можно ли "нарисовать" такие уравнения, которые хотя бы приблизительно описывали такие миры?

А почему бы и нет?

Вот почему кто-то может по вполне фантастическому допущению — стартрековский варп — взять и нарисовать теорию, в которой он не только возможен, но и вполне себе согласуется со всеми законами природы(1)? Я чем-то хуже? Рылом не вышел? Нет! Значит надо.

В этом и заключалось последнее озарение. Когда также сидел, закрыв глаза, и представлял себе все эти вселенные. Математические... А может и физические?... Ведь даже на секунду показалось, что я их ощущаю!

Но нет! Это уже глюки. На почве богатого воображения. Так что вернёмся мы... К тому, на чём остановился.

А на чём остановился?...

Да! Точно!

Могут ли эти миры быть объединены чем-то, типа структуры, или свойства?

Насчёт свойств тут понятно — иначе и смысла нет. Если есть люди, если есть такая же "биология" как и на земле, то какие-то базовые свойства должны быть общими.

За исключением, как я уже упоминал, одной мелочи: наличия магии. Которая суть, возможность людям мыслью манипулировать чем-то. Огнём, водой... энергией, в конце-концов. Кстати, если возможно управление именно мыслью, то... почему бы эти миры не были бы объединены именно этим — мыслью. Как свойством отражения материи... И пусть я с точки зрения философов что-то вякнул не правильно, не по их так сказать, канонам — они идут лесом. В известном русском направлении... Но вот мысль как свойство...

Воображение снова, как тогда, раскочегарилось. Не зря же я ещё студентом славился тем, что мог представить многое из того, что лежало за простым уравнением. В виде графов или структуры. Сразу. Без "промежутков". Иногда эта визуализация приводила прямиком к искомому решению. Что ценно.

А тут даже не уравнения. Тут целые миры.

Сознание может вместить все эти миры.

Оно как зеркало, в котором они отражаются.

Мне ли этого не знать, как человеку, каждодневно представляющему немыслимое, но математически безупречное. А значит, реальное.

Может как в той песне... Или сказке... Можно путешествовать мыслью.

А что это значит?

Все миры объединены именно этим "отражением". Которое проникает везде.

А что?

Тоже логично!

Ведь если верно предположение, что мысль управляет материей — через магию, — то так и должно быть. В масштабах всего универсума!

Мысль понравилась.

Открыл глаза и посмотрел на те фигуры, что почти неосознанно чертил на листе.

Мда! Абстракционист отдыхает. Надо бы всё это ещё и в цвете забацать. Чтобы вообще! Явно что-то подсознание нащупало. И, возможно, скоро это можно будет запечатлеть в виде уравнений.

Снова закрыл глаза, и начал представлять, как ранее, решая свои уравнения с метриками, визуализировал те миры.

Перед мысленным взором предстал гранёный сапфир анизотропного мира, которым является наша вселенная. То самое решение, что ранее, с метрикой Бервальда-Моора разбирал. Пробежался по осям с разными константами. И остался доволен.

Оттолкнулся от него и стал мысленно искать другие такие же. С небольшой добавочкой. В виде пары строк, позволяющих магию.

Математику это легко. — Со смешочком подумал я. — Мы каждый день до завтрака представляем бесконечность, а до обеда, разбираем очередной мир с дикими свойствами.

...И миров тех что возникли пред мысленным взором, действительно бесконечно много. Осталось дотянуться, как всегда это было при решении очередной задачи, до того маленького сапфира в бесконечности, который бы удовлетворял нужным параметрам.

Ранее этот приём мысленной визуализации, позволял так, через подсознание, дотянуться до реального образа, представляющего вполне конкретное решение. Не сразу это удавалось. Но сейчас... сейчас я чувствовал, что это что-то новое. Не зря же подсознание извергло на бумагу ту красивенную загогулину. И несколько строк в виде уравнений.

Я ощущал эти миры. Тянулся к ним. И они откликались...

Для решения задач этого когда-то было достаточно.

Но сейчас мне вдруг захотелось ПОВЕРИТЬ. Поверить в то, что всё это не абстракция как раньше, а "всё взаправду". И что я реально тянусь к иным мирам.

И чем больше хотелось этого, тем больше крепло ощущение, что все эти миры... ОТКЛИКАЮТСЯ!

К чёрту мысли о самогипнозе! — сказал я сам себе. — Я хочу верить. Или мне кажется? Нет, не кажется! У меня ПОЛУЧАЕТСЯ!

Вскоре занялся перебором. Я чувствовал что нужно. Какой должен быть тот самый "мой мир".

Цель у этого перебора была одна. Весьма дерзкая.

Нужно мыслью дотянуться до тех миров, с магией. И постараться сделать нечто по их законам, как бы там, но с отражением в нашем мире.

Ведь если такое возможно, то...

Будет два варианта: либо, пользуясь ИХ законами я смогу что-то сделать здесь. В этом "тварном мире".

Либо... Отрицание магии моим миром, вышвырнет меня в тот вожделенный. Где та магия есть.

На секунду пред взором предстал такой мир.

Там были деревья, как у нас.

Птицы и звери как у нас.

Некие типы с копьями и арбалетами.... Ну... почти как у нас. Но люди!

А в небе... в небе сияло необычное солнце. Как будто окружённое двумя гало сияний. И гало были какие-то необычные — как будто солнце этого мира, сияло сквозь гигантский огранённый тысячами граней кристалл. Дающий вот эти два кольца — переливающихся отсветами граней.

Я чувствовал: в этом мире есть нечто. И этим "нечто" можно управлять.

Мысль заметалась в поисках того, чтобы такое сотворить.

И пришла самая пошлая: "Я знаю структуру алмаза".

И если магия есть, то с её помощью можно творить такие штуки. А что мне прям сейчас не хватает "для полного счастья"?

Да алмаз побольше нужен!

Представил структуру алмаза. Представил как всё это упаковывается в октаэдр... А дальше?

Почему-то всплыл образ 3D MAX. Как тот же октаэдр делается в два касания мыши — поставил точку и тащишь, до тех пор, пока не вырастет на экране нужный размерчик.

Ну... И поставил. Представил также, что всё это между ладонями. И раздвинул их.

Если такой алмаз и может быть создан, то он должен быть размером с хорошую дыню.

М-да...

Лучше бы так не думал.

...И так не делал!!!!

* * *

**

Бой давно уже закончился. Только большой столб дыма, поднимающийся над бывшим внутренним городом напоминал о нём. Дым был густым, жирным, что сквозь него даже солнце пробиться не могло. Лишь фрагменты Великих Колец, торчали по бокам, напоминая всем, что светило по прежнему на своём месте.

Что-то там, во дворце, очень хорошо горело, если до сих пор не потушили. Жители, кому жизнь была дорога, попрятались. А кто хотел убежать, тем ничего не светило. Сквозь боевые порядки армии прорваться не мог никто. Разве что где-то спрятаться. На время.

Два воина, шли вдоль небольшого фруктового сада внимательно осматривая его и окрестности в поисках беглецов.

— Не успел удрать! — заметил воин указывая копьём на лежащее под деревом тело. Человек лежал на спине широко раскинув руки и ноги. В полном бесчувствии.

— А ведь из благородных! — сказал он, пока ощупывал находку, определяя живой перед ними или уже отошёл в Миры Перерождения...

— С чего взял? Он, смотри, весь черен. В саже какой-то. — фыркнул второй воин. — Как тот угольщик!

— Обгорел наверное. Когда от пожара из внутреннего города бежал. — пожал плечами первый. — Вон западное крыло как горит. Может оттуда бежал. И не добежал.

— Но почему благородный? — неуверенно вставил вопрос второй. — может просто угольщик?

— Конечно благородный! Ты смотри: на шее и плече нет татуировки. — первый воин поднялся с колена и аккуратно ткнул древком копья в челюсть лежащего чтобы показать собеседнику шею полутрупа. На что сей благородный, находящийся по прежнему без сознания, совершенно не отреагировал. — И одежда на нём. Ты видел такие штаны и рубашку?

— Ну-у... ещё более неуверенно промычал второй.

— Сшил не простой портной. И видно, что не из простой тряпки сшил. Ткань дорогая. Я таких и не видел. И рисунок на рубашке какой! Не простой художник рисовал.

И действительно: то, что не было закрыто сажей производило впечатление. Такие узоры встречались на халатах только очень богатых и высокопоставленных вельмож. Разве что у князя и его семьи были более дорогие. Но у тех — золотым шитьём.

— Ну и что с ним делать будем?

— А что? Господин сотник сказал всех благородных собирать и отправлять господину Азуме... Принцессу уже поймали. Князь-наместник казнён. Значит этот господину Азуме предназначен. Ему обещаны были большие земли возле бывшей столицы. Значит и рабы нужны тоже.

— А зачем их всех так? — удивился второй. — Что с ними господин Азума будет делать?

— А ты не знал? — усмехнулся первый. — Великий Азимба решил, что все чиновники и благородные двора, проклятого Карама, должны стать рабами на плантациях буты. Таково его решение. Ибо если просто казнить, то их карма не будет очернена. А если они станут рабами и полностью осознают степень своего падения, то будут уничтожены навеки.

— Суров Великий! — покачал изумлённо головой второй воин. — Но ведь на плантациях они долго не проживут! Не приспособлены они для такого труда. Не успеют осознать.

— Так Великий постановил, чтобы их не гоняли как всех остальных рабов. Чтобы дольше протянули. Для осознания... О! Вон повозка прибыла. Хватай его за ноги, а я за руки. Будем грузить.

Через минуту в подъехавшую повозку к уже закованным в железо людям полетело бесчувственное тело. Брошенное как простое бревно. Кто-то, облечённый в мантию глухо запричитал, придавленный им, жалуясь на небеса. Но воинам до этого не было дела.

Также как и продолжающему пребывать в беспамятстве странному вельможе. В странном одеянии.

Покрытом с головы до пояса чёрной сажей.

И хорошо, что только спереди. Сидящие рядом боясь запачкаться, откатили аккуратно тело в сторону, и прижали лицом к борту.

— Кто-то из наших магов? — неуверенно спросил зак, в порванном халате архивариуса. На него посмотрели хмуро, на что тот не преминул тут же по привычке продолжить пред очами Высоких заискивающим тоном. — Будто у него что-то в руках взорвалось!

И действительно. Следы сажи на теле, кое-где располагающиеся полосами, наводили на этот вывод. Только зак был несколько не прав в своих реакциях. И мыслях. Все они отныне были рабами. И, похоже, в этом состоянии им предстояло пробыть до самой смерти.

— Раб

Я пребывал в самом чернейшем расположении духа. Злой. Прежде всего на себя.

"Математики бывают разные: серые, синие, красные..." — Сейчас я больше серый, так как в грязи, которая высыхая, отваливается от меня как штукатурка. А под этой штукатуркой обнажаются синяки. И ссадины. Так что в этом смысле я как-бы "три в одном".

А всё потому, что меня очередной раз подвела моя доброта. Ну вот нахрен было браться лечить того дебила?!! Лучше бы он сдох. От горячки и гангрены. Мир был бы чище.

Так нет же! Проявил "гуманизьм"! Жалко панимаш, "птичку" стало. Вот и валяюсь я сейчас весь "во прахе" перед ликом вдрызг напившегося "хозяина". Не смея шевельнуться ( а ведь всё болит-то как! Качественно бил мерзавец!). Ведь если пред хозяином будешь ещё и шевелиться, нарушая тем самым "предписанную позу" (лежать плашмя мордой в землю руки вытянуть в его сторону) могут и пришить. Вона какие острые "пришивалки" у стражи! Вмиг желание господина исполнят. И наколют великого меня как тот энтомолог бабочку. На пику.

Бил не хозяин. Этот боров только и способен что сидеть в своей фазенде да напиваться каждые десять дней. Бил капо. Что над нами был поставлен за какую-то провинность. Не нашу провинность. А его. За что-то в армии его разжаловали и отправили на отработку "временным рабом" как тут это называется. Но по дороге оттуда сюда, он успел с кем-то поцапаться и прибыл в нашу лачугу со здоровенной раной на плече.

Впрочем...

— За два месяца до этого...

Дикий вопль потряс лачугу и переполошил её обитателей.

Орал странный.

Тот, кого забросили в телегу по дороге сюда. Чёрный от сажи как угольщик.

Но без клейма угольщика.

Он чуть ли не взлетел со своей лежанки, на которую перед этим уложил его зак.

И чего это его так зак напугал? Ведь бедный архивариус был такой, что мухи не обидит. И вид у него был всегда такой мирный. А тут... Такое впечатление, что чужак в его лице увидел Великого Змея. Как минимум.

Так думали все.

Кроме этого, который....

Странный "угольщик" же был совершенно иного мнения насчёт...

* * *

**

Что самое страшное в мире?

Пробуждение.

Пробуждение там, где себя никогда не мыслил увидеть. Да ведь ещё и эта рожа!

Тело болело адски. Всё. Да и ресницы что-то не очень хотели разлипаться. Я чувствовал, как кто-то тряпицей, смоченной в холодной воде, пытается протереть моё лицо. Аккуратными касаниями. Почти нежно.

Пара движений влажной тряпкой по глазам и их можно открыть.

Ну... открыл.

Сфокусировал зрение.

Передо мной, склонившись, и с любопытством разглядывая, сидела (или стояла на задних лапах)... крыса! Только крыса эта была...

Да и сами представьте, граждане: просыпаетесь вы, как-то утром и с бодуна. А над вами харя вся в шерсти — полметра на полметра. С зубищами как лопаты. Смотрит на вас и лыбится так, что кажется говорит: "вот мой обед, а возможно ужин и завтрак".

Вы ещё и не так подпрыгнете!

А вот когда подпрыгнул, и обозрел то, где оказался...

Сразу же ударился в лихорадочные рассуждения на тему: "где вчера был, что пил, и что потреблял вообще?!!". Ведь то ,что видел вокруг на реальность походило очень мало.

Ну, сарай, типа мазанка — это ещё туда-сюда, в зазор реальности попадает. Но вот вся эта публика в изорванных халатах, в каких-то несуразных головных уборах — уже никак. А крыс почти в рост человека — тут уже явно глюк!

Вот так и метался мой разум, от попытки осознать где я, до мысли "когда меня лечить начнут". Однако, глюк за это время никуда не делся. А я сам ну никак не просыпался (если это, конечно, сон). Пришлось как-то примириться с тем, что вижу. Однако...

Первый шок таки прошёл. Крыс, оказался неким разумным и вполне мирным что позволило его рассмотреть подробно.

Он был одет. И это было уже странно. В слегка порванном халате. И даже на ногах виднелись какие-то сандалии с вышивкой на ремешках. Кстати ноги этого существа были в носках. Как у японцев. С выделением большого пальца.

Но главное, всё-таки, что сей крыс был вполне мирным(А может не крыс, а суслик? Гигантский?).

Впрочем, то первое впечатление было только началом. Ну вот никак я не мог поверить в то, что видится вокруг — реальность. Казалось, что застрял в каком-то диком фантастическом сне. Всё ждал, что вот-вот, трезвон будильника выдерет-таки из него и начнётся новый день. На Земле.

Но "сон" всё длился и длился.

Мой вопль "хомяка" напугал, похоже, не меньше, чем я сам его испугался. Лохматый вельможа отпрыгнул от ложа, и что-то залопотал. На непонятном языке. И, кстати, стало ясно кто протирал мне лицо. В руках у "крыса" была мокрая тряпка вся перепачканная чёрным.

Но додумать что-то я не успел.

В мазанку ввалились два организма с пиками, в каком-то диком облачении, долженствующим показать, что их обладатели, типа-воины. Но вся эта амуниция, смотрелась на них как полковничий погон на бомже.

Начать хотя бы с того, что у обоих на ногах была деревянная(!) обувь. Чем-то она была близка японским гэта — деревянным сандалиям в форме скамеечки, одинаковые для обеих ног. Причём как у первого, так и у второго, эти как-бы-гэта были надеты на босу ногу.

От сандалий до колен ноги были голыми. И, как я видел, ноги были тощими.

Выше колен, виднелись, торчащие из под деревянных кирас серые, грубой ткани штаны, еле прикрывающие давно не мытые коленки с характерными мозолями(они что, днями на коленях передвигаются?). Сами же кирасы, весьма потёртого вида, на которых были даже видны останки каких-то рисунков красной краски, были надеты поверх серых же, грубой ткани, безрукавок. И эти безрукавки также весьма условно прикрывали худые плечи.

На головах — эдакие горшки с торчащими из них, выгоревшими на солнце и потерявшими ещё столетие назад лоск метёлками. Кстати и этот "головной убор" был выполнен из дерева.

Единственное, что у них вызывало уважение, так это пики. Особенно наконечники. А так, оба "воина" производили впечатление крестьян, оторванных от своих любимых рисовых грядок и превращённых в "ополчение".Тем не менее, эти двое, без обиняков вышвырнули всех обитателей наружу.

Что интересно: даже пара "лечебных зуботычин" со стороны этих двух задохликов не привела меня в чувство, и не вызвала, как оно обычно бывает, ответную агрессию. Я как был в полубессознательном состоянии, так и продолжал шагать как пьяный. Как сомнамбула. Всё ещё пытаясь "собрать мозги в кучу" и сообразить что творится.

А снаружи было раннее утро.

Туман, стелющийся у земли, сделал всё окружающее нереальным. Казалось, что дальние деревья, висят в воздухе и растут прямо из розовых облаков. Было сыро, пахло сырой землёй и какими-то растениями. К тому же, было довольно прохладно.

Только прохлада утра, и поднимающийся лёгкий, промозглый ветерок, слегка прочистила мозги мне, "попаданцу". Начало что-то вспоминаться.

Из того что, похоже, было вчера.

И уж окончательно добил меня пейзаж далёких гор, над которыми бодро поднимались два полукольца.

Те самые.

Сверкающие и переливающиеся.

Предвещающие восход местного солнца.

Сие вынудило критически осмотреть окружающие поля, погружённые в туман, постоянно корчащих из себя свирепых, двух недовоинов... и в результате всего этого меня чуть не разобрал смех. Истерический.

"Здравствуй Светлый Новый Мир! — мысленно ядовито поприветствовал я окружающее, и себя заодно. — Ты, Андрюша, хотел мир с магией? Хе! Твой эксперимент сокрушительно удался! Вот только непонятно куда меня тут забрили: в вояки, или просто рабы? И вообще: какая это сволочь так крепко меня по кумполу треснула, если я не помню как в эту сараюгу попал?!!".

Я ощупал свою голову и с удивлением не обнаружил даже завалящей шишки. Это добавило непоняток. А то, что я замешкался, добавило синяков на моё седалище — два недомерка с копьями почти синхронно приложили древки мне пониже спины. Для ускорения. Впрочем, не только мне одному. Кто-то вообще пинка в зад удостоился. Смачного.

Всех обитателей лачуги выстроили возле стены и что-то начали важным тоном пояснять. Эти карикатурные воины говорили резко, постоянно задирая носы, становясь "в героические позы". Стоящие перед ними молча, хмуро, подавленно внимали. И так как ни слова не понял из того, что заясняли эти двое голодранцев, я принялся для разнообразия разглядывать своих... "сокамерников"?

Крыс-прямоходящий, убрался на противоположный край нестройного ряда. На морде у него, была обида. Удивительно, но мимика у этого явно разумного, была богатая. И, как только я сейчас это заметил, облачён тот лохматый, был в некий узорчатый халат весьма богатого вида, а на голове имелся чисто декоративный, но не менее цветасто-узорчатый головной убор. Прям как и у остальных.

От солнца такая пимпочка явно не защитит, а вот что-то означать в статусе... Вероятно так и было. Кстати сие головное украшение удерживалось на Крысе красивенькой голубой ленточкой, завязанной под подбородком не менее изящным бантиком.

Руки (лапами это было сложно назвать) крыс держал перед собой сжатыми. И вид у него был понурый.

За вычетом этого рослого крыса (на прикидку — метр пятьдесят пять — шестьдесят и без сандалий с каблуками) все остальные были людьми. Некоторые были в летах. Как дедок с седой козлиной бородкой, стоящий справа от меня и постоянно от чего-то вздрагивающий. И все тоже сплошь в халатах, в сандалиях, больше подходящих для дворца, нежели для полевых работ.

"И куды это я попал? — задал я себе сакраментальный вопрос. — В местный штрафбат? А что похоже! Местному правителю, не понравились бюрократы (например, проворовались) и он сослал их на плантации. Отрабатывать вину, так сказать. Только я тут при чём? Я тут вообще не при делах! Блин! И ведь не объяснишь... Лопочут тут явно не по-русски, не по-англичски, ни по ещё какому языку, что от скуки изучал в свободное от работы время".

Так что если таки это не глюк то... Будущее представлялось длинным, — как грядки за спинами "воинов"; жарким — явно тут почти или совсем тропический климат, и совершенно беспросветным. Ибо, кажется, я влип. В рабы.

Наконец, закончив с облаиванием новоявленных рабов, вояки пинками погнали весь строй куда-то на поля. Всё также строем. Нескладным, кривым, постоянно облаиваемые "охраной" спотыкаясь на каждом шагу. В том числе и за полы тех халатов, что всё ещё были на плечах "контингента".

Шли, правда, не долго. На краю грядки нас поджидал некий хмурый крестьянин непонятного возраста, облачённый вообще в какую-то серую рванину. Но с привычным инструментом — с мотыгой. Кстати обут этот пейзанин был в такие же "скамеечки", как и сопровождающие вояки. И тоже на босу ногу.

Снова построили.

Крестьянин поднял над головой мотыгу. Что-то сказал.

Подошёл к грядке и указал на какой-то стебелёк с листьями. Снова куча непонятных слов. Но дальше он перешёл от слов к делу — перехватил поудобнее мотыгу и ловко окучил указанный ранее кустик.

А что?! Понятно! Вот это — культурное растение. Всё остальное — бурьян.

Раздали мотыги и погнали на поля.

Кстати говоря, рабочая часть мотыги была железная — рукоятка — деревянная. Из этого следовало, что в данном государстве, металлургия всё-таки развита. Или были очень богатые железные руды, если даже простых крестьян железными тяпками обеспечили.

Я посмотрел на своих "соседей-заключённых".

Они тащились на поля как на эшафот. У всех на лицах было написано такое мучение, как будто их впереди ждёт не какой-то бурьян, а как минимум казнь. И как максимум эта казнь — "тысяча кусочков"(2).

Из-за гор, наконец-то вылезло солнце и тут же начало припекать. Только вот на это как видно, обратил внимание только я. Все остальные были заняты переживаниями своей участи и ничего вокруг не замечали. Даже бедный крыс, которого я так сильно напугал.

Делать было нечего. И если тут порядки такие же как и в том же Бухенвальде, то жрать дадут только если будет выработка. Пожал плечами и приступил к работе.

Никто не гнал. Не подгонял. Поэтому, вспомнив все свои дачные навыки я размеренно взмахивая орудием труда, двинулся к противоположному краю поля. А что оставалось ещё делать?!! Только размышлять что за нахрен, и как из всей этой феерической муры выбираться.

"Да! В этом месте и в этой ситуации, в дурных фэнтези, главгерой уже геройствовал. — саркастически подумал я, хмуро поглядывая на пристроившихся на посиделки где-то сбоку поля охранников. — Геройствовал, ловко забивая вновь приобретёнными магическими способностями своих врагов на право и налево. Или, как минимум, "удачно" попадал в ученики к крутому магу, кто впечатлившись его способностями, с энтузиазмом начинал ему передавать все свои знания.

Ага. И где этот супер-пупер маг? Может вот тот с пикой и в деревянной кирасе, что расположившись под ближайшим деревом, сейчас хлещет с горла что-то явно многоградусное?

Фу! Дебилы.

Жрать спиртное на жаре это каким надо быть дегенератом!"

Кстати, солнышко вытащив все свои сверкающие кольца из-за гор, наконец раскочегарилось. И палило так, что начало внушать опасения: если оно уже сейчас так палит, то что будет к полудню?! Так недолго и солнечный удар получить. Фатальный.

Я остановился, опёрся на мотыгу, вытянул шею и осмотрел окрестности. Метрах в тридцати в сторону виднелась какая-то канава. Видать арык. Для орошения всего этого зелёного корма. Так или иначе, с её стороны доносилось еле слышное журчание воды. Так как маршрут движения был почти параллельно ему, слегка успокоился. Если что можно будет быстренько смотаться и окунуть голову в воду.

Как только об этом подумал, так тут же кожу на лице и руках свело. Я и забыл, что каким-то невероятным образом покрылся сажей... А вот этот сосед по грядкам — крыс, всё-таки пристроился то ли случайно, то ли намеренно, но поближе ко мне, — меня пытался от этой сажи избавить.

Глянул в сторону "стражи" — стража под деревом уже была на полпути к нирване. Глянул в сторону своих "однокамерников"... И немного обалдел. Оказывается, я со своей прытью заядлого дачника, умудрился оторваться далеко вперёд от тех, которые "в красивых костюмчиках". Те ворочали мотыгами как будто у них в руках не простой сельскохозяйственный инструмент был, а как минимум, тяжёлый железный лом. И всё это при маске неизменной муки на лице.

М-да!

Так это что? Я нежданно негаданно выбился в номинанты на звание "самый лучший раб"?!! Нафиг! Меня же, после такого примера, свои же соседи рабы ночью придушат. Чтобы дурных примеров не подавал!

Сделав такие выводы и ещё раз глянув в сторону "стражи" которой совсем захорошело, я осторожно оглянулся по сторонам и двинулся в сторону арыка. Также отметил, что крыс внимательно за мной наблюдает. И, кстати тоже: крыс, оказывается, номинант на второе место в звании "самый лучший раб этой грядки"! Неожиданно!

Вода в арыке была мутноватая. Пить её как-то не хотелось. Ведь кто его знает, какие "органические удобрения" на поля тут вносят. А ну-ка вывалили навоз от быков, в которых бычий цепень в кишках, или там аскариды, или вообще какая-то неизвестная паразитическая дрянь? По любому, тут антигельминтными препаратами не разжиться в радиусе как бы не ...надцати парсеков.

С такими мыслями, осторожно сполоснул руки, с опаской обтёр лицо. После вообще снял рубашку, и постоянно оглядываясь на стражу попытался выстирать. Получилось не очень. Сажа въелась в ткань и до конца её выбить из пор не удалось. Тем не менее, это тоже было достижение.

С сильно улучшившимся настроением, напялил ещё мокрую рубашку на себя и снова посмотрел на стражников. Те уже "отъехали". Над грядками были видны только прислоненные к дереву пики. Сами они уже валялись в тени кроны и храпели.

А крыс наблюдает! — свербила мысль.

Чёрт с ним!

Крыс заинтересован... — грызло подозрение.

К дьяволу его!

Нет, ну какая сволочь?

Но не он сейчас главное. И не он сейчас главная угроза. Я чувствовал это. Буквально шкурой.

Чувствовал, что здесь и сейчас есть какая-то "узость", проскользнув через которую, дальше будет и легче и, возможно, даже безопаснее. Первые шаги в новом мире. Они самые опасные.

Тем не менее, всё больше начинала сверлить мозг другая мысль: ведь это далеко не то положение, о котором мечтал. Надо как-то выбираться из этой выгребной ямы. Если не обратно домой, то хотя-бы из рабов выбиться в более приличные страты местного общества. Должен быть какой-то способ!

Вон, в древнем Риме был. А почему-бы и здесь таковому не быть?

А если нет?

Создать!!! На то у тебя, Андрюша, голова имеется. — рявкнул я злобно сам на себя, стараясь отогнать гнилые сомнения. — И опыт технологической цивилизации за спиной.

"А ничего, что эта цивилизация, кажца, должна быть не технологической, а магической?" — ехидно спросило подсознание заставив смутился.

"Разберусь по ходу дела! Но для этого нужно знать язык".

А через его знание, получить хотя-бы элементарные знания о мире, в котором оказался.

Итак план минимум: изучить язык и узнать о мире.

Снова посмотрел в сторону заинтригованного моим поведением крыса.

"Вот этого и возьму в оборот. Пусть меня языку учит".

А солнышко всё припекает будь оно неладно!..

Ещё часа два-три и будет тут сковорода, а не поле.

Как бы не окочуриться от жары.

Посмотрел на светило прошедшее уже полдороги до полуденной точки и увиденное не понравилось. Голову надо чем-то прикрыть. Как-то раз и не здесь уже видел, чем это может кончиться. Не на себе. И хорошо, что не на себе.

Огляделся. Не так далеко у арыка обнаружился особо жирный лопух. Как раз подходящий для целей сооружения временной кепки.

Посмотрел на крыса. Уже суровым взглядом. Ну сильно не нравилось его любопытство! Вона "вся королевская рать", все эти взяточники, казнокрады и прочая, и прочая, вкалывают уткнув носы в грядки. На меня — ноль внимания, фунт презрения.

А этот...

Бдит!

Не хорошо!

Крыс, словив взгляд тут же ощерился в заискивающей улыбке. Но наблюдать не перестал.

"Вот зараза! Если заложит стражникам, надо будет ему намять бока". — решил я приближаясь к выбранному лопуху и косясь на крыса.

Но тут возникла проблема: стебель у лопуха оказался жилистый. Просто так не выдерешь. К тому же, жилки стоило бы приспособить как импровизированные нитки. Рука автоматически метнулась к заднему карману и... Неожиданно наткнулась на вполне себе целый и сохранный нож для бумаги!

— Вот так дела! — Моему удивлению не было предела. — Выходит меня, когда повязали, никто не шмонал?!!

Я быстро прошарил оставшиеся карманы. Но ничего кроме нескольких использованных трамвайных билетов и десятирублёвой монеты, не нашёл. Даже флешка, постоянно "обитавшая" в нагрудном кармане, видно осталась в родном мире, воткнутая в системник.

Впрочем, какой прок тут, в магическом мире, где ещё лютое средневековье, от произведения высоких технологий?!! Ведь не прочитаешь. Даже если бы там была пресловутая "библиотека попаданца". Здесь она не более чем красивая вещица. По цене чуть выше булыжника. Но вот нож для резки бумаги, да ещё с полным лезвием, — это ценность!

Аккуратно срезав лопух и соорудив из него временный головной убор, я тихо спрятал нож. Да так, что крыс ничего не видел. Все операции с ним, делал заслоняя нож своим телом.

Выпрямился и победно посмотрел на крыса. Тот вернул вопросительный взгляд. Тогда я вытащил из-за спины свой "лопуховый головной убор" и водрузил его на макушку.

Реакция крыса была парадоксальная: сначала недоумение, а потом страх! Он, бедный, даже присел. И если я не ошибся, то в его глазах мелькнуло сожаление.

"Может я тут этим головным убором какие-то табу нарушил? Да уж! Но получить смертельный солнечный удар всё-таки угроза ближняя, нежели гипотетические разборки религиозного характера. Если что, к концу дня я его выкину. И вообще надо бы сплести что-то поприличнее. Как тот "зонтик конусом", что видел на крестьянине в начале дня.

"Вот это и будет мой первый шаг вверх. Из грязи. И вообще, надо бы каждый день, но что-то делать для себя. Из предметного. По возможности. Ну а перво-наперво учить язык!"

С этими здравыми мыслями я приблизился к крысу.

— Будешь меня учить языку! — улыбаясь как можно более дружелюбно, заявил я. И сопроводил свою речь жестами. Надеясь что хоть так понятно будет.

Крыс всё пялился на мою зелёную кепку.

Но услышав речь на незнакомом языке, да в сопровождении жестов, "подобрал челюсть" и снова изобразил на лице участие. Причём выглядело это как-то даже по мультяшному — глазки у крыса сделались узкими как у китайца. А два передних лопатообразных зуба разве что не засверкали под припекающим солнцем.

— Называй как. — начал я и тут же хлопнул по земле. — Земля.

Провёл рукой по траве.

-Трава.

Указал на небо.

— Небо.

Крыс быстро сообразил, что от него требуется и повторил. Сначала то, что я сказал, сопровождая жестами, а после то же самое на своём языке.

Начало было положено.

...Кстати! А тело-то перестало болеть!

Это радует...

— Враг мой — незнание...

Всякая жара вступает в самую силу, где-то к трём часам дня. Я это обнаружил двояко.

Во-первых, чисто по привычке посмотрел на часы. Во-вторых, отметил, что самая жара, похоже дошла до максимума. И только через пять минут сообразил, что увидел и что у меня на руке.

На руке были часы. Старые. Ещё советских времён и белорусского производства. Надёжнейшие. Ставшие за все эти годы, что я их носил, практически частью руки. Это породило как буйную радость, так и сильнейшее удивление.

"Да уж! И как это я не смог найти часы, когда искал по карманам с чем ещё меня перебросило?!! Ведь часы всегда были у меня под носом. На руке. Я их видел! НО НЕ ОБРАТИЛ ВНИМАНИЯ!!!".

Пришлось ещё раз устроить ревизию того, что на мне есть. На предмет поиска того, что ещё вот так "частью тела" затерялось. Однако, больше никаких крупных находок не случилось. Ну, разве, обратил внимание, что на ногах кроссовки. Вполне такие приличные, крепкие.

"Ну не босиком же!" — съехидничало подсознание.

Действительно "не босиком". И тут же посмотрел на ноги своего "учителя". Тот не понял, что это ученик так извертелся, и наблюдал за всеми моими извивами с тем же интересом, что и в начале. И, тем не менее...

Сандалии крыса к тому времени уже покрылись изрядным слоем грязи, а белые носочки приобрели сочный коричневый цвет. Под цвет грунта, который попирали ноги сего славного суслика-переростка. И если так пойдёт дальше, у суслика, (кстати его род звался на местном языке "зак") через несколько дней будут проблемы с обувкой.

Но то — лишь через несколько дней. А вот сейчас...

Что сейчас есть, так это проблема жары.

Бедный зак весь взмок и от него начало нести каким-то то ли мускусом, то ли вообще псиной. Так как я был одет не в пример, более легко — безрукавка и простые, крепкие штаны типа джинсы — весь пот с меня почти мгновенно испарялся. А вот суслику-заку есть явная угроза свариться в собственном соку. Халатик у него был такой, что от жары не очень-то и спасал. Да и не выглядел он привычным к жаре. Словом, нехорошо.

Я обернулся в сторону "сиятельных господ" через силу, пропалывающих грядки позади и далеко. И представил какое амбре будет вечером в сарае. Ведь все они также в халатах. И потеют... Знаменитый дух портянок в советской казарме, тут явно покажется лёгким благоуханием.

И ведь не заставишь их вымыться. Хотя бы в той небольшой речке, что протекала за ивами на краю поля. Наверняка будут какие-то "табу" и заморочки.

Мне заранее стало дурно.

Я злобно сплюнул на ближайший куст того самого культурного растения, что окучивал, выматерился от души и обернулся к заку... И не увидел его! Сначала даже несколько прифигел — как это он умудрился так ловко скрыться, да ещё и бесшумно.

Но нашёлся лохматый быстро. Лежащим между рядков с бутой(так растение называлось). Причём видно было, что прилёг он не по своей воле. Местное солнышко таки добило его.

Вид у зака был жалкий. Да такой, что стало обидно. На судьбу что сюда его закинула, на жару, на зака, который вот так прямо и без затей решил "копыта отбросить".

Я обозлился. Бросил в междурядье свою мотыгу, глянул в сторону храпящих в теньке "стражников", и быстрым шагом направился к заку.

"Вот! Только начал учиться, только-только первые восемьдесят слов выучил, и на тебе: учитель загнулся!" — думал я, приближаясь к нему.

Поверхностный осмотр дал то, что зак ещё жив, но ему очень хреново.

— И что мне теперь с тобой делать?! — задал я сакраментальный вопрос больше себе, чем заку, находящемуся в бессознательном состоянии. — Спасать или не спасать? Вот в чём вопрос. И если спасать, то как?!!

Впрочем, ответ на последний вопрос был — недалеко шумела речка. Можно попробовать окунуть это хрупкое создание в воду, в надежде, что оклемается.

Ощупал ещё раз лежащее передо мной тело.

Шерсть на теле была вся мокрая. Также как и халат на заке. Насквозь.

Издал тяжкий вздох, выматерился от души в блёклые, раскалённые небеса, но ничего другого, как тащить зака к реке на ум не приходило. Поколебался. Посомневался. И как бы не воняло пСтом тело бывшего вельможи, пересилил себя, и в несколько приёмов взгромоздил его себе на загривок.

Сие не осталось без внимания со стороны "бюрократов". Те от изумления мотыги пороняли и с округлившимися глазами наблюдали как я, тяжело шатаясь, тащу тело зака по направлению к зарослям ивы.

Что-то им не понравилось и они всей гурьбой двинулись вслед. Но мне было не до того. У меня сейчас была одна проблема — не уронить этого суслика-переростка, да как-то подавить спазмы в желудке. От вони, исходящей от немытого тела. Хоть желудок и был пустой, но от этого спазмы не перестали быть крайне неприятными.

Сквозь прибрежные заросли я продрался как танк. Оглядел прозрачный поток воды. Над чистым, песчаным дном в толще потока висело несколько стаек мелкой рыбёшки. Оглядел ближайшие окрестности, на предмет наличия разных хищников, но ничего опасного не обнаружил и свалил тело со своей спины.

Плюх вышел изрядный. Меня обдало брызгами с ног до головы. Из-под упавшего тела шарахнулась какая-то рыбная мелочь. Вода в потоке тут же стала мутной, от поднявшегося со дна ила и песка. Тем не менее, чтобы спасаемый не захлебнулся при падении, придержал зака за воротник его мантии.

Эффекта было чуть. Да и вода была не настолько прохладной, как того хотелось. Тогда пару раз окунул голову зака в воду. Опустился на колено, и придерживая его голову над водой потряс в надежде что подействует. Не подействовало. Осталось надеялся, что хоть и не быстрое охлаждение в речной воде даст нужный эффект.

А на берег, бегая и причитая высыпали бывшие чиновники. Наверное с их стороны всё выглядело так, как будто пришелец пытается утопить их товарища. У меня такое сложилось впечатление, потому, что они не только бегали, но и ругались. Я лишь только поморщился на такое. Ну не учили меня в детстве бросать кого-то в беде! А тут, хоть и чужой, хоть и вообще иная раса, разумный вид, но всё-таки жалко. По человечески.

Наконец зак разлепил глаза и увидел над собой моё лицо. Он не стал дёргаться как то сделал я утром едва очухавшись. Но тут же вцепился в мою левую руку.

— Что ты делаешь? Что произошло? — слабым голосом воскликнул он.

"Вот! Уже начинаю понимать, что говорится!"

— Спасаю твою жизнь. — ответил я по-русски, так как не знал как сказать это же по местному.

Видно спокойный тон зака удовлетворил. Но через секунду он обнаружил себя лежащим в воде. От чего взвизгнул и почему-то мёртвой хваткой вцепился в мои руки.

— Не бойся. Я сейчас тебя вынесу. — сказал я и перехватив зака под спину и под ноги, попытался вынести его из воды. Не тут-то было! Халат намок, и, казалось прибавил заку веса, как бы не на треть.

От неожиданности я споткнулся и плюхнулся вместе со своей ношей обратно в воду. Слегка побарахтавшись, снова вытянул зака из воды и с натугой вытащил его на берег.

Там выбрал относительно чистый участок под ивой и положил на землю. Но тот всё никак не мог отцепиться.

— Здесь ты лежать. — произнёс я на местном. — Стоять опасно ты.

— Солнце... — добавил я и похлопал себя по голове так как запас слов внезапно кончился. — Ты болеть.

Видно зак понял что случилось. И на его мордочке проявилась благодарность. Чего не скажешь о публике за спиной. Они всё чего-то кричали. Что говорили понять было невозможно, но по тому как кричали, можно было сообразить, что ругаются.

Последнее мне уже очень сильно не понравилось. Было такое ощущение, что я чем-то там нарушил в ихних табу.

Хмуро на них глянул. Не помогло. Потом достаточно агрессивным жестом отогнал. Таки подействовало. Теперь вся эта ряжено-драная публика ругалась издали.

Чего они так перевозбудились, тем более не было понятно. Ведь я спасал жизнь их соотечественника. Ведь если бы зака там, на грядках, оставил как есть, то тот там бы и окочурился. Под кустиком буты. Но да ладно!

"Главное спас. А с их обычаями будем разбираться по ходу дела", — решил я демонстративно поворачиваясь к ним спиной. Но, как оказалось, неприятности дня только начинались.

Зак сфокусировал свои глазёнки на толпе, осмотрел их внимательно и уже ему самому что-то не понравилось. Он привстал на локте и с трудом выговорил:

— А где уважаемый Лю, (тут после шла какая-то длинная выспренняя фраза, так что я ничего не понял. Похоже на титул)?

Ругающиеся сановники замолкли и начали переглядываться. Наконец до них дошло, что кого-то среди них нет. И конкретно этого самого "уважаемого Лю". Впрочем и я также после реплики суслика понял, что в толпе не хватает того самого дедка с седой бородёнкой, что стоял рядом со мной утром на "построении". Толпа сановников резко забыла о ругани, и шумной толпой спешно ломанулась на поле.

— Что-то мне подсказывает, — ядовито заметил я по-русски, — не только тебя солнечным ударом отоварило!

Обеспокоенный зак недоумённо воззрился на меня, а потом попытался подняться на ноги.

— Лежать. Я идти. Ты болеть. Ты надо тень. Дерево. — собрал я в кучу только что выученные слова. Как ни странно, суслик понял и умоляюще посмотрел на меня.

— Ты его уважаешь. Тебе его жалко. — перешёл я опять на русский. — Я ему помогу.

И тут же добавил склеив новые слова.

— Я помочь.

Но как вскоре оказалось, помощь дедку уже не понадобится никогда. Разве что в погребении. Он лежал между грядками буты и издали можно было подумать, что старик прилёг отдохнуть. Сложенные на груди руки и умиротворённое лицо лишь добавляли достоверности в эту картину.

Только он не дышал. И явно давно.

Странно, но я, почему-то сразу понял, что он не дышит. Просто одного взгляда хватило. Но эта орава ряженых, как налетела на него! Как начала его теребить, трясти, что-то орать. Однако сколько не ори и не тряси труп, но покойника этим не оживишь.

А умер дедок, как я уже и упомянул, явно давно. Слишком далеко он лежал от передовой линии всех этих сановных остолопов. Они, занятые своими переживаниями, упёршие носы каждый в свою грядку, наверняка и не заметили, как упал этот старикан.

На душе ещё более гнусно стало.

Странно, но мне было жалко и этого старика. Он изначально производил впечатление ну совершенно безобидного и потерянного человека. Такого, за которым не водилось никаких таких страшенных грехов. Не было на его лице их печати.

Я повернулся в сторону, где лежали пьяные стражники. Те как раз, разбуженные воплями на поле поотрывали свои хари от травки и увидев, что что-то произошло, с руганью принялись приводить свои тела в вертикальное положение. Только это им не очень-то и удавалось. Лица у них были даже не красными, а какими-то малиновыми. С просинью.

"Это какую же гадость они пили, если так выглядят?!!" — подумал я и меня передёрнуло.

Но дальнейшее повергло меня в изумление.

Подойдя ближе к толпе своих подопечных и выяснив, что произошло, эти "славные и бесстрашные воины" разве что не обгадились со страху. Вот тут я вообще перестал понимать, что творится и куда я попал. Ну не могли так, по моим представлениям, реагировать охранники на смерть одного из рабов. Выходило, что эти замурзанные вельможи и не рабы вовсе? А некие люди наказанные за какие-то провинности? И, вероятно, временно пребывающие в таком статусе?

Но ведь ранее, утром, они вели себя с нами как с рабами. Как с людьми более низкого, чем они, статуса.

"Ничего не понимаю!" — был мой вердикт на весь этот сюр.

Тем временем, со стороны еле видных отсюда нехилых таких помпезных домиков, прискакал на лошадях с десяток совершенно иных персонажей. Эти не в пример нашим "охранникам" выглядели поприличнее — по крайней мере и сандалии у них были далеко не деревянные, а вполне себе добротно сделанные, кожаные, да и всё остальное обмундирование, если так можно выразиться, было как бы более металлическим, нежели на наших "копьеносцах от сохи". На передовом всаднике, даже, сверкала хорошо надраенная кольчуга, а за спиной виднелся явно не бутафорский меч.

Вся компания драных вельмож, нехотя преклонила колено. Молча. Я, увидев такое, тоже поспешил за их спинами, поступить также. Однако выглядывать из-за согбенных спин и наблюдать что будет дальше я не перестал. Любопытно же!

Тот, что в кольчуге, выслушав нытьё какого-то типа из первых рядов склонившихся, не оборачиваясь что-то рявкнул. За его спиной соскочили на землю пара мордоворотов и на ходу обнажая мечи двинулась к совсем уж раскисшим и потерявшим человеческий облик, бывшим уже, охранникам.

Те сразу поняли, что будет. Что-то кричали, что-то просили. Но кольчугоносец остался непреклонен.

Мордовороты, подойдя к провинившимся, как-то очень ловко освободили этих крестьян от амуниции. А дальше...

Дальше они поставили обоих на колени. Я видел как воины размахнулись своими мечами, но смотреть дальше не было сил. Я опустил взгляд. Два глухих удара почти слившиеся в один. Быстро затихающие булькающие звуки. И всё.

Главный что-то снова рявкнул. И через минуту земля вздрогнула от топота копыт. Отряд возвращался обратно. Правда не весь. С нами остался один из палачей.

Он придирчиво осмотрев лезвие своего меча, и глянув хмуро на всё ещё стоящих на коленях вельмож, небрежным движением забросил его в ножны. Что-то лениво бросил всё ещё стоящим на коленях вельможам и те зашевелились. Поднялись на ноги и первое, что устроили — так это жуткую свару по поводу чего-то.

Но сваре положил конец тот самый с мечом. Ему, видно надоело смотреть на весь этот балаган, и он в паре коротких фраз навёл порядок.

Дальше был длинный обряд. Наверное прощания. А после и погребение.

Деда погребли рядом с нашей хижиной.

Едва-едва оклемавшийся зак, стоял впереди всех прощаясь с погребаемым. И тихо плакал. Видно этот дедок для него что-то значил. По остальным этого не скажешь — выполняли обряды как рутину.

Все церемонии я старался не смотреть в ту сторону, где лежали обезглавленные. Как-то сразу представилось, что и я, не зная ничего об этом мире, в любую минуту могу повторить их судьбу. Это мне оптимизма не прибавило. Да и аппетита на ужин тоже. Тем более, что кормили какой-то совершенно безвкусной бурдой.

Ночью еле заснул.

Всю ночь снились кошмары.

— Три казни принцессы Кирин

— Итак. Ситуация такова, что если не будет вставлен заслон, ни принцессе, ни Главному Хранителю уйти не удастся. — начал свою речь начальник дворцовой стражи Ван. Взгляд его скользнул по застывшему строю оставшихся в живых воинов, по близкому лесу, и с таким трудом устроенному завалу на дороге над рекой. Землевику пришлось помогать, чтобы обрушить так удачно нависающий, над этим участком большого тракта, скальный карниз.

Теперь врагу будет трудно здесь пройти. И обойти завал будет сложно. С одной стороны почти вертикальный скальный склон, а с другой — бурная река, зажатая в теснину.

Когда-то давно, он был тысячником. И, говорят, не последним стратегом ещё в той Войне. Но сейчас он был уже стар. И тяжкий груз прожитых лет заставлял сейчас его гнуться к земле, а дыхание делал прерывистым, от чего и речь его становилась рваной.

— Чтобы остановить погоню, нужно пять магов. Не меньше. Надо продержаться хотя бы час. Чтобы Хранитель и Принцесса смогли уйти достаточно далеко и ищейки не смогли взять след. Сразу говорю: шанс не уйти на перерождение, мал. Поэтому, сначала маги. Кто?

Шагнули восемь.

Главный стражник поморщился, тяжко вздохнул и... ничего не смог сказать больше. Ведь среди них шагнула вся пятёрка Ашоки. Он печально осмотрел воинов и жестом отправил в строй троих, кто к той пятёрке не принадлежал.

— Ты всё для себя решил, Ашока?

— Я готов умереть за принцессу, достопочтенный Ван! — чуть ли не с надрывом произнёс юный шунга.

— Вижу. — мрачно ответил начальник стражи и посмотрел Ашоке в глаза. — И поэтому тебе прямо говорю: тебе надо продержаться всего час. А дальше, прорываетесь в долину Маррасс. Всё ясно?

— Я выполню! Я задержу! — выпалил Ашока и глаза его, и так полубезумные, засверкали.

— Верю. — отвернувшись сказал Ван, не желая показать пятёрке остающихся своё лицо. Он знал, что их ждёт.

— Пять минут на то, чтобы попрощаться. — бросил он через плечо и направился к Хранителю.

Свой Запас Майя исчерпала. Ещё тогда, в Замке, когда пришлось бить по наступающей пехоте врага. По тяжёлым латникам. И кажется, перестаралась. Возможно потому, что её душили страх и обида. Обида за погибших близких задала злость. Но страх же задал уровень выплеска ки. Пехота вспыхнула как хворост и вопль трёх десятков людей, сгорающих заживо, резанул по ушам. Это было ужасно.

И сейчас непонятно было что хуже — вот этот ужас от смерти посланной своей же рукой, или лютый холод и пустота внутри. Она знала, что пока Запас не заполнится хотя-бы на треть, ни холод, ни ощущение пустоты не исчезнут. А тут ещё и этот дурак в латах.

Он и раньше был на всю голову больной, а тут, кажется превысил всё мыслимое что было раньше. Тут по пятам гонится целый тумен врагов, а этот идиот валится под ноги и начинает верещать свои песни. На свои же, скверные, стихи.

Майе Кирин никогда не нравились его стихи. И она не понимала почему её фрейлины от них без ума. И пусть рифма соблюдена, и строй... Но напыщенность, жуткая слащавость содержания и настырность приставаний с этими виршами достала её до самого дна нутра. Если так можно выразиться. И если это дно вообще существует.

Шунга — рыцарь-маг — по имени Ашока, приблизился к ней и на положенных пяти шагах бухнулся на колено.

Уставился на неё своими воловьими глазами, полными тоски и принялся декламировать какую-то длинно-предлинную стихотворную конструкцию. Она и раньше еле сдерживалась, чтобы не послать его. Терпела, но на этот раз Ашока всё-таки превысил предел терпения.

Это как со сладким: в небольших дозах — очень вкусно. Но чем больше, тем быстрее уходит приятность и нарастает отвращение. А если сладким только и питаться, то... до тошноты и рвоты.

Тут было нечто подобное. Его стих всё длился и длился, никак не желая закончиться, а рифмы с превосходными степенями так и громоздились одна на другую.

В её состоянии вообще нервничать, а тем более перенапрягаться нежелательно. А тут... антипатия к стиху, и неприязнь к этому сверхназойливому ухажёру, резанули по внутренностям.

В глазах помутилось. Ей реально было до умопомрачения дурно.

— Избавь меня от этих слащавых песнопений! — еле держась ногах, с отвращением бросила принцесса. — мне дурно от них! И вообще... Очень дурно...

Ашока прервался на полуслове и его печальные глаза наполнились слезами.

— Я люблю вас, о свет очей моих! Я вечно буду любить вас! Даже уйдя за грань...

— Достаточно. Мы поняли. — оборвала его Майя и сделала брезгливый жест рукой — прочь.

Шунга уже не скрывая слёз, поднялся на ноги и попятился.

— Вообще-то он идёт умирать! — неприязненно выговорил ей в спину Главный Хранитель Печатей Сой Кирин. Сказал так, что слышать должна была только она. Но казалось, это услышали все, кто находился неподалёку и наблюдал за сценой. Дед никогда не упускал момента, чтобы хоть как-то повоспитывать свою непутёвую внучку.

— Хотя бы здесь и сейчас ты могла бы сказать ему что-нибудь приятное! — с болью добавил старый Сой. Этот чудак ему чем-то был симпатичен.

Майя вяло отмахнулась от деда и прислонившись к ближнему дереву плавно сползла на землю.

— Не трогайте меня! — брезгливо прошипела она слугам, бросившимся ей на помощь.

Сознание того, что вот-вот снова придётся садиться на лошадь и куда-то скакать переполняло её ненавистью. И к себе, и к врагам, убившим Князя, и к этому шунге... Ей было всё равно — идёт ли он на смерть или погулять вышел. Лишь бы её саму никто не трогал. И подольше.

Кто-то из слуг подал горячий чай. Полную чашу. Но принцесса так и не взяла его. Не успела.

Нападение было неожиданным.

Вот ещё никого нет, но вдруг всё окружающее пространство наполнено бегущими навстречу ним, орущими для храбрости и размахивающими мечами, врагами. И ведь оттуда, откуда не ждали! С тыла!

Шунга со своей пятёркой и воинами прикрытия ещё не успел достичь завала, как рванул обратно, на ходу что-то кастуя. Да и охрана тоже не зевала. Выдернули мечи и стали стеной. Без команды. На рефлексах, вбитых давно воеводой.

Все были заняты. Даже старый Сой, вцепился в свои сверхдрагоценные свитки. Он схватил лошадь, на которую были навьючены торбы с ними, и потащил в лес. Подальше от битвы. Туда, где незаметная с дороги тропа уходила в сторону перевала.

Только Майя никак не могла отлепиться от дерева и встать на ноги. Сначала просто не хватало сил. А после...

После она молча взяла в одну руку горячую чашку чая, которую протягивал ей слуга, а другой принялась плести жесты. Холод в груди отозвался колючей болью. Как будто тысячи ледяных иголок проткнули изнутри грудь. Но она всё равно продолжала.

Она видела как Ашока таки закончил заклинание и первые ряды атакующих смело. Что-то из заклинаний земли.

Натолкнувшиеся на внезапно выросшие заросли каменных шипов воины разделились на две части и атаковали снова. К ним также присоединились показавшиеся из леса лучники — поддержали огнём. И большая часть из них атаковала именно Ашоку. Как мага.

Майя не задумываясь повесила на него "щит". Стрелы бессильно ткнулись в воздушную завесу и отскочили в стороны. Ашока взвыл что-то радостное и с удвоенным энтузиазмом рванул в атаку. Видать понял кто его прикрыл. Да и сложно было не определить. По характеру каста.

Принцесса не обращая на радость умалишённого, молча переключилась на основную массу атакующих. И только сейчас заметила среди них мага.

Тот был умным. Наверняка наученный горьким опытом, так как стоял за редкими зарослями на краю леса. Позиция его была компромиссом — либо ты видишь, что происходит на поле и имеешь возможность поддержать атакующих, но тогда тебя видят и враги, либо тебя не видят враги, но тогда ты не имеешь возможности эффективно атаковать.

Судя по нарукавным нашивкам маг был пятого уровня. А значит...

Майя собрала всё, что у неё было, но в самый последний момент ей припомнилась древняя техника, которую ныне никто не применял. Так как считал слишком сложной и опасной. Да ещё и слишком отличной от тех, которые преподавали магам. О ней знали лишь отдельные высокоучёные, типа дедушки Соя. Да и то... Далеко не каждый из них мог её повторить.

Но Майя могла. И выложилась от всей души. От всей накопившейся злости, от всего накопившегося горя и отчаяния.

Чаша в руке треснула и разлетелась на куски. Под ноги упал цельный кусок льда. В ушах хлопнуло, и вокруг всё заволокло сверкающей мглой подсвеченной яркими сполохами огня со стороны нападающих.

Теперь холод жёг не только изнутри, но и снаружи.

Майю из "круга опустошения" выволок старый Сой. Зелёная трава под ногами крошилась в ледяную труху, а ледяной воздух, обрушившись вниз растекался по поляне большой клубящейся блямбой.

Там, же где стоял вражеский маг, казалось горит всё. В том числе и земля. Подобный удар не мог выдержать даже седьмой уровень. Вражье войско, увидев такое не выдержало и побежало. Ашока пару раз кастанул в их сторону что-то из-за чего общая численность уменьшилась ещё на десяток. Но памятуя о том, что придётся держать оборону против наступающего большого войска, сдержался, предоставив возможность добить врага перешедшим в атаку мечникам охраны.

Майя пришла в себя от того, что возле неё опять были слышны рифмованные завывания. Опять в её честь и славу. Ашока, решил воспеть гимн своему "спасению от руки Прекрасной Принцессы" и снова расстарался. Что отдать ему должное, лепить рифму для него не представляло никакого труда. Сходу составлял вирши. Но вот содержание... Лучше бы он кое-чего вообще не говорил. А то получается, что именно она напала на шунгу и тот теперь радуется что жив остался. И всё — от глупо скроенных фраз имеющих два, а то и три смысла.

Но не только это её бесило.

Если постоянно есть только сладкое, очень сладкое и ничего кроме сладкого, то рано или поздно вырабатывается к этому "кушанью" лютое отвращение. Почему до сих пор это было недоступно для Ашоки, Майя терялась в догадках. Хоть не раз и не два намекала ему об этом. Даже говорила прямо. Всё без толку.

Она разлепила покрытые инеем ресницы и оглядела себя. Одежда была покрыта невероятным количеством инея, который целыми пластами сейчас таял и как штукатурка отваливался.

Кистей рук она не чувствовала — они тоже были все в инее. Также быстро таявшем. Даже волосы, свисавшие на плечи были все седые от инея.

Ашока потянулся к её рукам. Чтобы отогреть теплом своих рук. Майя это заметила и брезгливо отдёрнула свои, всё ещё бесчувственные кисти с отвращением отметив, что и гнутся руки с большим трудом.

— Отстань! — процедила она сквозь заиндевевшие губы и перевела взгляд на деда. Тот, обгоняя слуг нёс ей новую порцию горячего чая. Лично. Не доверяя никому эту миссию. И когда он увидел рядом Ашоку, услышал то, как его внучка обошлась с ним, искренне предложившим помощь, лицо его стало совсем печальным.

— Иди к своим! — еле ворочая непослушными губами вымолвила принцесса и перевела взгляд на склонившегося возле него Соя.

Ашока изменился в лице. Тяжело поднялся. Глянул умоляюще сначала на принцессу, а потом на Главного Хранителя Печатей. Сой лишь молча и печально развёл руками — мол, ничем не могу помочь. Воин-маг развернулся и понуро побрёл в сторону большого тракта. Туда, где его ждала родная пятёрка с воинами, вызвавшимися защитить. Задержать врага. Дать принцессе и Хранителю уйти. Дать шанс им остаться в живых.

Как её усадили в седло, Майя не помнила. Только придя очередной раз в себя она обнаружила, что её ноги крепко ремнями прикручены к седлу не давая ей упасть. И вся группа движется довольно быстро по какой-то совсем уж малозаезженной тропе в лесу.

Сопровождающих стало гораздо меньше. Как объяснил дедушка, основной отряд во главе с воеводой пошёл дальше по той дороге, что вела от большого тракта в сторону перевала Трёх Пальцев. Чтобы отвлечь на себя преследователей. А прошедший дождь должен был стереть небольшое, и малозаметное по этой причине, количество следов ведущих в сторону.

— И куда мы теперь? — слабым голосом поинтересовалась Майя.

— Если удастся достичь перевала Герин, то к Руинам. Там — княжество Герин. Они наверняка задержат этих...

В голосе деда не было слышно уверенности. Но в чём была эта неуверенность, Майя не поняла. То ли в том, что им удастся достичь Руин, то ли в том, что князь Герин удержит захватчиков. В любом случае, ближайшее будущее представлялось ей в чернейших тонах.

Да и всё что случилось до этого было как непрекращающаяся казнь. Или казни.

Нет, не "тысяча кусочков", но что-то очень близкое.

Сначала гибель матери от предательства во Дворце, которое она сама еле пережила.

Потом эта безумная атака на Дворец элитных воинов, которую она лично спалила получив серьёзный шок. И бегство...

Бегство по подземным ходам, блуждание по закоулкам дворца Древних, и, наконец вот эта стычка с обошедшими горный кряж передовыми частями войска захватчиков.

Странно, но последний выплеск ки, она почему-то не воспринимала настолько катастрофичным как тот, первый, который во Дворце. Даже применение Техники Древних как-то её совсем не впечатлило, хотя говорят, что от того мага даже угольков не осталось. Всё вокруг того места, где он стоял, спеклось в стекло.

Может потому, что шок не усугубился?

Хотя странно: если бы она применила что-то из общеизвестного то... может быть её уже похоронили. Там же. На той полянке.

Но с Техниками Древних, всегда так: чудовищная сложность, непонятность и... совершенно дикие последствия. Почему их и забыли. Только и остались такие вот ошметки древних знаний, как то, что она когда-то нашла в древних свитках. А дед, Хранитель Сой Кирин, ей помог освоить.

Она лежала на вонючей шее лошади, не в силах подняться. Смотрела как мимо под мерный перестук копыт проплывают деревья, цветы, птицы. И слушала ворчание старого Соя.

— Две казни... — вырвалось у неё.

— Что? — не понял старый Сой прервавшись на середине витиеватой фразы.

— Две казни. Как в древнем эпосе. — Буркнула принцесса тихо переживая и своё бессилие, и боль утраты и злость. Злость на врагов, на предателей, на... Да и на Ашоку, в самый последний момент испоганивший всё, что только можно. Своими тупыми виршами.

И почему-то жёг стыд.

За что — она сама не понимала. Но какая-то глупая мысль стучалась где-то там, на задворках сознания, бессильная пробиться к свету. От этого ещё и страшнее становилось.

Принцесса тяжело вздохнула. И как ей ни было плохо, резанула таки мысль, что она поступила недостойно. Да и дедуля тут... преуспел в убеждениях.

Теперь предстояла третья казнь — моральная.

И за что ей такое? За что Неназываемый, так зол на неё?!

Дед всё нудил. Что, мол, ты сейчас четвёртая. А значит, для тебя не о троне думать надо, а о хорошем муже. А шунга, если бы не она, мог бы стать таковым. И земли у него, и ранг. Как раз под стать ей.

Он ещё много чего говорил.

Упирал на разум. И сыпал разумными доводами.

Но разве сердце убедишь какой-то логикой?!

Нет!

Вот хоть на куски её режьте, но не бывать этому стихоплёту её мужем! Никогда!

Да впрочем, о чём это она? Будто мёртвые ещё имеют какой-то шанс...

— Я ненавижу его! — процедила принцесса сквозь зубы.

Главный Хранитель печатей поперхнулся на полуслове.

— Проблемы выживания в чуждом окружении

Утро следующего дня после смерти дедка и казни стражей было тяжёлым. Мало того, что не выспался, да ещё на мозг давили картины экзекуции. Скорой и беспощадной.

Именно последнее меня больше всего шокировало. Ну не привычны мы, жители мегаполисов к такому отношению к людям! И как стало ясно, никакие фильмы, ни с какими показами "кровищи и дерьмищи" не дают полного иммунитета вот к таким зрелищам.

Ведь одно дело, смотреть кино лёжа на диванчике, попивая пивко, пребывая надёжно отделённым от того мира, что на экране. А совсем другое, видеть всё непосредственно и ощущать своими же кишками, что с тобой может произойти то же самое. Это сильно угнетало.

Кстати подняли нас на ноги ни свет ни заря. И побудку устраивал не тот самый вчерашний бык с мечом, а два новых балбеса. Такие же как и казнённые. Даже кирасы с прочим снаряжением были прежние — от убитых.

Отличие от вчерашнего дня чувствовалось.

Перво-наперво всю нашу ораву покормили(вчера же голодными погнали на плантации). Кормёжка, правда, была такая же отвратная, как и вчерашний ужин. Еле смог в себя её пропихнуть. И даже возгордился такому достижению — многие мои "сокамерники" так и не смогли осилить сию бурду.

Ну да: желудки знати привыкли к более тонкой пище. Это мой желудок после испытаний походами вообще, и с выживальщиками в частности, казалось, мог переварить и гвозди. А эти... как картинно они носы воротили! Так и тянуло брякнуть хрестоматийное: "Лопай что дают!". Да жаль не поймут меня здесь, с моим посконно русским.

Но так или иначе, сей "корм" напрягал. И мясо, похоже, чтобы не загнуться, надо будет добывать сугубо самостоятельно. Но только где? На полях я ничего не заметил крупнее мышей. А тех ловить запаришься. Да и дадут-ли?

Впрочем, новый день покажет.

С такими "оптимистичными" мыслями я выполз под прохладный утренний ветерок. Бабка, что приставлена была к нам , собрала наши глиняные миски и куда-то унесла. Кстати вид у неё... Мрак! Рост — метр пятьдесят от силы, серая, мешковатая то-ли накидка, то ли платье. Во рту половины зубов не хватает, а лицо — страшноватенькая. Кожа землистого цвета, а на возраст... наверное, лет сорок-пятьдесят. Кстати первая баба, которую я увидел в этом мире. М-да...

Трупы уже убрали и теперь о них ничего не напоминало, кроме снаряжа на новых "смертниках". Те, стояли в сторонке. И с мрачным видом смотрели как вся толпа "рабов" строится. Кстати зак, как-то невзначай оказался рядом. Такой же понурый как и вчера да ещё и в глазах какое-то отчаяние поселилось.

— Ты это... держись! Держись меня и не пропадёшь! — бросил я ободряюще ему. Он, ясное дело, русский не знает, но по тону, видно, понял. Тяжко выдохнул и уже с благодарностью кивнул в ответ.

Вот в таком настроении и выдвинулись на работы.

Первое, что я сделал едва заступив на поле, так это соорудил себе новую шапку-лопуховку. Глядя на меня тоже самое сделал и зак. Он посмотрел на меня, и видно что-то в себе пересилив пошёл рвать и себе листик побольше.

Кстати да: такую башку прикрыть — это ещё постараться надо! Но справился. И что интересно: как я — извращаться не стал. Просто положил листик на голову, а сверху навязал всё ту же свою "форменную" пимпочку с голубой ленточкой. Получилось настолько уморительно, что я чуть не упал со смеху. Еле сдержался. Но главное, теперь хоть голову ему не напечёт.

Вот так мы и пошли солнцем палимы. Я — чуть впереди, зак — чуть позади. Но оба далеко от всей ряженой братии. Те, как и вчера, еле мослами двигали. Впрочем и то хорошо — никто не мешал мне изучению языка.

* * *

**

Наверное мне вчера голову таки напекло и сильно, или шок от попадания ещё не прошёл, но о том куда я попал, вспомнил лишь далеко за полдень (впрочем не только это я забыл — главное было впереди).

Я аж остановился как вкопанный сильно озадачив зака, ведь прямо сейчас я пытался освоить новые выражения.

Мысль что впёрлась в мои мозги, была проста как дубина: "Ты хотел попасть в магический мир. Методом вытеснения из своего. И тебе это удалось! Так используй свой гандикап, придурок!!!".

То, что меня именно сюда выперло, означало что там, на Земле мне таки удалось.

"А что мне удалось? — вспыхнула мысль. — Создать алмаз опупенных размеров? Похоже да... И именно в финале меня сюда и выкинуло. Как в награду за удачную попытку".

Я чуть не подпрыгнул.

Так! — сказал я себе. — Немедленно надо что-то попробовать! Пока не забыл!

Сразу же попытался что-нить такое "сморозить". Типа там файербола или молнии. Если тогда с тем "алмазом" (ведь на секунду даже почувствовал холод граней!) что-то получилось, то почему бы и не получиться сейчас?

А вот хренушки!

Ничего не вышло.

Никаких ощущений, что так расписывают авторы фэнтезюк, типа "потока силы" или ещё чего, не было как класса. И хорошо бы если без этого обошлось, но хватило чтобы жахнуть. Однако даже на простой пшик не набралось.

То есть, вообще ничего.

Я пытался снова и снова. Но как не было ничего, так ничего и осталось.

Под конец, видя что совсем ничего не выходит, я разозлился и разразился диким матом.

Когда обернулся, увидел, что зак так бочком-бочком, пятится от меня. И на морде — ну такой страх!

Я опомнился, и кинулся затирать последствия своей необдуманной попытки.

"Так, дышим глубоко... в голове холод... — внушал я себе, — Вокруг меня холод..."

"Ага! Жара несусветная!.. — подкузьмило тут же моё хитрое подсознание. Я снова озлился и начал сначала.

"Глубокий вдох... выдох! В голове пусто! Зла нет! Вообще ничего нет! Я в пустоте... Я спокоен!!!".

Да уж... Кажется удалось.

Зак всё также со страхом взирая на меня чуть выпрямился, заметив, что с моей хари исчезло озверение.

— Всё хорошо! — сказал я на местном. Благо только что фразу выучил. — Ты не видел. Ты не знаешь. Так надо.

Зак, видя, что никаких зверств с моей стороны не предвидится, охотно согласился и мелко закивал. Но видно было что ещё сильно напуган.

Пришлось ещё и целую пантомиму устроить, чтобы его успокоить. Правда окончательно он успокоился, когда мы снова перешли к изучению языка.

Но всё равно мне не давал покоя вопрос: что я сделал не так? В существовании магии я был убеждён. Именно это убеждение мне позволило сделать то, что меня сюда выкинуло. А раз так, то... надо было во что бы то ни стало это самое утерянное найти!

Я стал перебирать все те действия, что помнил. Те, что привели к моему "извержению" сюда. Но так или иначе, как я ни крутил, но ничего не выходило. Ни "бум", ни "пшик". Ничего.

Всем моим потугам положила конец жара. Причём самым радикальным образом. Хотелось пить. Но вот эта самая мысль породила другую.

Вода!!! Я вчера пил сырую воду!!! Со всей той дрянью, что в ней содержится!!! И из миски ел! А здесь наверняка как в те самые наши средние века — давали вылизывать миски собакам, чтобы они выглядели чистыми.

Живот тут же свело.

Я живо представил целое полчище глистов и прочих паразитов типа амёб и что там ещё в воде водиться может, что поселяется от такого в кишечнике.

Надо что-то с этим делать.

А делать тут одно — строить печку и кипятить для себя воду. Но для того, чтобы её ещё и хранить, нужна своя посуда. А посуду, в свою очередь тоже надо как-то слепить.

Я представил объём работ и мне стало совсем худо.

"А может для начала подумать какие растения могут спасать от паразитов?".

Но эта мысль была элементарно задавлена весьма здравым возражением: Если ты в иной вселенной, на другой планете, то и растения должны быть иные.

Взгляд невольно упал на какой-то кустик. И кустик показался даже так, — со взгляда мельком, — чем-то сильно знакомым.

Я подошёл ближе.

Оглянулся на то место, где валялась стража. Тех видно не было. Сорвал пару веточек.

Сомнений не было — в руках была веточка... Хинного дерева"!

Мысли разбежались как тараканы.

И я сел прямо в грязь.

Надомной раскачивались веточки хинного дерева, высоко в небе орала(иначе не скажешь!) какая-то птичка. Солнце палило немилосердно. И со страшной силой хотелось пить.

Но ещё больше не хотелось заразиться.

И ещё больше жёг вопрос: и куда я попал? В прошлое?

Бред!

В нашем прошлом не было разумных иных видов кроме хомо сапиенс. А тут есть — заки. Как минимум заки. А как максимум ещё неизвестно сколько видов разумных.

"Может это всё потому, что наши вселенные похожи? Но... А ты действительно в другой вселенной?"

Взгляд на солнце и его кольца, вроде бы убеждал, что не на Земле, и не в своей Вселенной.

Но откуда тут хинное дерево?!!

И вообще как напиться воды и не заразиться?!!

Я со злобой посмотрел на дважды окольцованное солнце.

* * *

**

Я вспомнил, что пил в предыдущий день воду из реки.

На вид она чистая. Но... ХЗ что там реально плавает.

Я пил какое-то пойло. Горячее. Которое давали всем "рабам". Из посуды, что потом унесли. На вид та посуда была мытая. Да и горячее — не холодное. При кипячении всякая дрянь дохнет.

Может всё-таки пронесло?

А если нет?

В животе снова стало нехорошо от таких мыслей.

Я с опаской обернулся в сторону "стражи".

Там тишина.

На этот раз мурзики, что нас "как-бы сторожат", не спят. Но и гонять нас не торопятся. Также как и вообще нами "рулить". Следят. И не более того.

И, как полагаю, не для того, чтобы кто-то не сбежал. А для того, чтобы кто-то в очередной раз не окочурился. От жары.

Но всё равно от этой ситуации откровенно разит шизофренией: Вот нахрена было загонять всех этих вельмож на поле, чтобы они работали ручками, да ещё не ставя их в то же положение, что и всякие прочие рабы? Почему такое благоволение? Может потому, что они вельможи?

Но тогда какой смысл в этой "трудовой экзекуции"?

Впрочем, сейчас это не главное.

Главное — как сделать так, чтобы дальше не подцепить каких-нибудь паразитов в организм? Или дизентерию. Как минимум дизентерию. Ведь тут, как пить дать, никаких антибиотиков нет. И заболеть этой инфекцией — заведомо серьёзно покалечить себе кишечник.

Я вспомнил, как один из биологов увещевал в нашем универе дуру с филфака, из приверженцев "всего натурального": с какой-то шизы, она вбила себе в башку, что "антибиотики это зло". И что лечиться нужно только "естественными продуктами". А естественными, выходило, только такие, которые снимают симптомы, но не лечат.

"Ты знаешь, что такое дизентерия как заболевание? — начал биофаковец. — Это не просто понос. Дизентерийная палочка поражает эпителий кишечника. И его, попросту съедает. Если не лечить — на эпителии образуются большие язвы. Долго не заживающие. Это тот самый момент, когда понос становится зелёным. От крови".

"Кровь не зелёная! — Тут же взвилась блондинка (она действительно была блондинкой — во всех смыслах. Не только по уму, но и по "экстерьеру").

"Много ты знаешь про кровь! — насмешливо оборвал биолог. — зелёный цвет даёт поносу соединения железа, что в изобилии содержатся в крови. Взаимодействуя с содержимым кишечника, кровь "переваривается" и приобретает зелёный цвет. Но и это полбеды. Главное, что после, когда язвы заживают, ранее поражённый эпителий не восстанавливается. На язвах образуются рубцы. А это — колит и прочая мура до конца жизни. И чем чаще болеешь дизой — тем злее и запущенней колит. Который не лечится".

Говорил он тогда много. И убедительно.

Возможно что даже что-то приврал. Но убедил всех, кто оказался вольным или невольным слушателем. Блондинка-филолог ушла весьма погрустневшая. И больше никогда не заикалась о "натурализме" и вреде антибиотиков. По крайней мере при мне и при том биологе.

Я переспрашивал у своих знакомых врачей. Они большей частью подтвердили. А кое в чём даже усугубили. Когда врач терапевт начинает со своим профессиональным цинизмом расписывать все побочные эффекты нелеченой инфекции, это... это пробирает!

Вот и сейчас, в этом мире, мне что-то ну жуть как не хочется начинать своё "попаданчество" с дизентерии и глистной инвазии.

Я ещё раз, уже более внимательно, посмотрел в сторону наших "стражей".

Тишина и покой.

Плюнул и решил рискнуть. Если не остановят, то сделаю, что задумал. Если остановят — будет пища для размышлений. То, что нас тут не убьют, уже убедился.

Отложил мотыгу и решительно пошагал в сторону реки. Благо наша работка протекала сегодня в непосредственной близости от русла. До обрыва — метров тридцать.

Крыс-зак, заметив мою "ретираду", подкинулся, поставил уши торчком и с удивлением на морде стал наблюдать за мной. Что-то попробовал вякнуть на своём языке. Но я этих слов пока не знаю, а значит и то, что он там сморозил, естественно, не понял. Кстати и жара стала доставать. Пекло преизрядно. Так что сполоснуть харю и руки в воде реки — полезно.

Целью был краешек обрыва, на котором торчали какие-то усохшие бурьяны. Там, где недавние виражи русла, размыли достаточно большой пласт местной почвы. Осторожно выйдя к нему, и постоянно опасаясь обвала под ногами я заглянул за край.

Внизу по гальке и валунам, сверкая яркими бликами на волнах, катила свои прозрачные воды речка. Какая-то пичуга настороженно оглядываясь, сидела на камешке посреди потока и утоляла жажду. Над водой мелькают стрекозы и туманными облаками, в тени, зудят вездесущие комары.

Я невольно вспомнил хинное дерево и от чего помогает экстракт из его коры.

"Нафиг-нафиг! Ещё и малярии тут не хватало. Для полного счастья" — подумал я высматривая место, где можно спуститься вниз, к основанию обрыва. Как раз чуть вправо обозначился какой-то конус осыпавшегося грунта, на который можно спрыгнуть и дальше обследовать обрыв.

Кстати сухого плавника, по берегам реки было предостаточно. Что очень даже радовало. Так как не нужно ходить далеко за дровами.

Обернулся назад.

Мои "охранники" сидят там же где и раньше. Только один заинтересованно смотрит в мою сторону. Но сидит и не рыпается. Это обнадёживает. Значит, пока я ничего из... не нарушаю. Хорошо! Прыгаю вниз.

К моей радости, хоть и в самом низу обрыва, я заметил слой чистой глины.

Постоял, прислушался. Никаких воплей типа "Аларм-Ахтунг-Партизанен!" не слышно. Вообще ничего не слышно. Даже беготни. А ведь если за мной заподозрили намерение устроить побег, там наверху, уже бы стоял не слабый кипеж.

Ну нет, так и хрен с ними!

Я выбрал щепу из плавника покрепче и принялся ковырять глиняный склон. А то, что вода была рядом ещё больше облегчило мне работу.

Через полчаса у меня была не только глина, но и грубо слепленные тарелки и даже целый кувшин.

Кувшин выглядел страшно. Весь кривой и кособокий, с горлышком "переменного сечения".Но мне это было до фени. Главное что получился.

Кстати, если кто из вас попробует сварганить себе нечто типа кувшина без гончарного круга — бог в помощь! Главное пусть друзей на этот аттракцион пригласить не забудет. Чтобы те посмеялись. Как над процессом, так и над результатом.

Мне же было не до смеху. Меня интересовал только результат. А результат надо сказать резал глаз своим маразмом. Кстати лепил я ту посуду по "рецептам" описанным в учебнике истории. Мало кто их помнит. А я запомнил, как делали посуду наши предки до изобретения гончарного круга. Вот и изощрился.

Тяжко вздохнув, я выпрямился и... чуть не сел в воду мелодично журчащую за моей спиной.

Прямо надомной присев на корточки, обхватив копьё руками сидел стражник и с выражением крайнего любопытства наблюдал за тем, чем я занят.

"Так! Сей субъект что-то не собирается на меня кидаться и вообще "применять власть". — мелькнуло у меня в голове. — Только наблюдает".

Хорошо! Делаю морду кирпичом и продолжаю. А продолжать — попытаться всю эту "посуду" обжечь.

Через некоторое время, к первому "стражнику" присоединился второй. Этот подошедший вообще расположился на откосе как в театре. Пришёл, сел и ноги вниз свесил. Правда, нет-нет, но оборачивался назад, "контролируя" остальную толпу вельмож тяжко тащившихся по полю и неумело взмахивающих мотыгами.

Ещё через минут двадцать к этой парочке присоединился давешний зак. И как увидел, что я делаю, реально чуть с обрыва не сверзился.

Видно степень охреневания у зака была покруче чем у охраны. Тот аж вытаращился, челюсть отвесил и в таком состоянии пребывал ещё минут двадцать. Причём... вот чем угодно поклянусь, но на крайне выразительной харе грызуна-переростка крупными буквами читалось: "Я не верю своим глазам!!!". Даже что-то типа тика обозначилось — как-то непроизвольно у него подёргивалась правая щека и ухо. Причём явно видно, что дёргается не из-за комаров.

А как пришёл в себя, так тут же что-то быстро-быстро залопотал на своём. И адресатом этого лопотания были явно не эти два дятла с пиками, а я. "Дятлы" лишь покосились на него, но любопытство своё не оставили. Всё также сидят и смотрят: что же это я там такое делаю?

Я, ясное дело, нихрена не понял что мне зак молотит и попросту отмахнулся. Тот, видать на такое вообще дар речи потерял.

Ну а пока там, надомной, на крутом бережку каждый сам для себя решал что он видит и не мерещится ли им всё это, я нашёл хорошую такую, широченную трещину в склоне, разбодяжил немного глины и вылепил прямо в этой щели некое подобие печи. Куда осторожно сначала загрузил дрова, потом свою "посуду", потом снова дрова.

Что, скажете, с каких это я умений и знаний вылепил печь?

А что? Опыт есть!

Не зря же с "выживальщиками" путаюсь. В наше дурное время — самое то занятие по лесам шарахаться с одним ножиком на поясе, пакетиком соли и коробком спичек. Всё одно лучше чем за людьми бандюганить или наоборот от тех бандюганов отбиваться.

И тут...

Я вспомнил, что не курю.

Ага.

Вот совсем!

Никак и никогда.

Такой правильный я весь из себя.

А это значит, что...

БЛИ-ИН!!! ГДЕ ВЗЯТЬ СПИЧКИ?!!

* * *

**

Сижу на коряге и тупо смотрю на сухие дрова в "печке". А в голове вертится: "Спички, спички, спички...". Краем глаза наблюдаю за наблюдающими и на ум приходит пошлейший анекдот про "наблюдение за наблюдающим".

Бросаю взгляд на них.

Те с интересом ждут продолжения. Для них похоже, я тут — бесплатный цирк.

А у меня ни одной дельной мысли как разжечь эту чёртову печь. Почему-то тот способ, который когда-то опробовал в походах на выживание, ну никак не хочется показывать. Хочется чего-то такого-эдакого... Типа тех же спичек.

Или зажигания силой мысли.

Стоп!

Ведь я в магический мир попал, да?

А вдруг нет?!

Тьфу!!!

Но, тем не менее, вспомнив "рекомендации" попаданческих фэнтезюк, пытаюсь "направить энергию в деревяшку" и заставить её загореться.

Деревяшке хоть бы хны. Даже не нагрелась.

Минут пять сверлю растопку взглядом и так и эдак пытаясь "силой мысли" запалить её.

Результат прежний. То есть нулевой.

Наконец разозлившись и наплевав на все впечатления со стороны, я решительно расшнуровываю себе кроссовок, вытаскиваю шнурок и привязываю его на небольшую изогнутую хворостину. Получается что-то типа маленького лука.

Дальше беру достаточно прямой кусок ветки, заостряю об камень один её конец (светить свой "ножичек" этим дятлам с пиками — совсем ни к чему), и делаю тупым другой. Подбираю деревяшку из достаточно трухлявых и сухих, делаю в ней углубление под ту заострённую веточку и втыкаю её туда. Для упора получившейся палочки-огнива беру булыжник с очень удобной выемкой. Благо под ногами валяются достаточно много, чтобы можно было выбрать.

Дальше обвиваю "тетивой" своего лука веточку-огниво, подпираю её противоположный тупой конец булыжником и приступаю к добыванию огня.

Тяну "лук" на себя. Обёрнутый вокруг палочки шнурок бодро проворачивает её вокруг своей оси создавая трение в лунке трухлявой деревяшки. Слегка примерившись начинаю "пилить" с достаточной скоростью, чтобы из-под палочки появился сначала легкий дымочек, но затем всё более и более явный и густой.

Добыча огня трением.

Самый древний способ. Ещё неолитический.

Блин! Чувствую себя дикарём. Неандертальцем. Особенно под взглядами этих, на обрыве.

Но что поделаешь... Надо!

Когда деревяшка под палочкой начала дымить вовсю, вынимаю своё "огниво" и сую в отверстие пучок сухой травы. Она тоже начинает тлеть. Остаётся лишь раздуть огонь. Что я и делаю.

Высохший на жарком солнце плавник занимается огнём быстро. Так, что уже через пару минут приходится отодвинуться подальше. Зрители же на откосе обрыва, тоже зашевелились. Их достал дым поднимающийся вверх по трещине. Пришлось и им сместиться чуть подальше.

Я же, так как главное, по моему, было сделано, отцепил многострадальный шнурок от ветки и вдел его обратно. Он у меня хоть и капроновый, но всё равно жаба давила его вот так использовать. А вдруг порвётся? Что тогда я буду делать, если ближайший магазин где его можно купить, находится на другой планете и даже в другой вселенной?

Ещё пару часов спустя я обозревал результат своего "гончарного искусства". Как оно обычно и бывает, но первый блин вышел комом.

Посуда потрескалась.

Но, надо отметить, реально глина спеклась в керамику. Так что хоть в этом меня постиг успех.

Следовало обдумать всё. И сделать таки посуду для себя. Но почему эта потрескалась?

Может потому, что я ей не дал достаточного времени подсохнуть, перед тем, как совать в огонь?

Скорее всего так.

Но тогда как быть с тем, что придётся пить сырую воду? Хотя бы ближайшие сутки?

Я мрачно посмотрел на "стражников". Те под моим взглядом стушевались и на всякий случай начали кланяться.

Это меня совсем уж с толку сбило.

Выходит они не нас сторожат и контролируют, а... А вообще что творится?!

Меж тем зак, озадаченно почесав у себя за ухом, что-то выдал нашей сиволапой страже. Те тут же начали снова кланяться — теперь уже не мне, а заку, — и... их как ветром сдуло.

Я вылез наверх и печально посмотрел на крыса. Тот виновато оскалился, развёл руками и снова попытался что-то мне втолковать. Я, как обычно, ничего не понял. Понять что-то серьёзное, имея словарный запас в сотню слов, бывает или весьма затруднительно, или вообще невозможно.

Последнее явно про наш нынешний случай.

Тем не менее, пока мы пытались где словами, где жестами добиться взаимопонимания, вдали, на дороге, ведущей в местную деревню, показались трое.

Двое, с почтением шествующие позади третьей фигуры были известны — всё та же "стража". Но вот эта третья...

А ведь действительно "третья"! Не "третий".

Впереди шествовала девочка, лет пятнадцати, закутанная в нечто типа сари. И... Ослепительно красива, чертовка!

Хоть и не было на ней каких-то драгоценностей, но и те украшения, что на ней висели лишь подчёркивали красоту весьма правильного, личика. То самое "типа-сари" (а может быть это и есть сари? Вот не знаю я что это за хламида!) не было расцвечено какими-то особыми узорами. Но и ткань сама по себе не производила впечатления дерюги, как на той карге, что нам пищу утром приносила. Что-то весьма приличное.

И рядом, как для контраста, как бы подчёркивая, что идёт не абы кто, а девочка более высокого статуса, нежели все прочие, ползут "стражники". В грубой и заношенной форме. Сверкая голыми, волосатыми и замусоленными коленями. В деревянных сандалиях, покрытых грязью. И грязь та, похоже, ещё аж прошлогодняя...

Когда они подошли ближе, стало видно, что девочка несёт целый набор разнообразной посуды. И, что мне сразу бросилось в глаза, котелок. Простой котелок. Который можно поставить на огонь и кипятить в нём всё, что заблагорассудится.

Подойдя строго на пять шагов, девочка остановилась, отвесила мне (мне!!!) глубокий поклон и опустив глаза протянула мне свою ношу. Обеими руками. При этом что-то лопоча по своему. По тону — извинения.

Так как протягивали всё это не кому-нибудь, а мне, я молча взял котелок, коротко поклонился и, постаравшись как можно точно воспроизвести звуки их речи сказал "Спасибо".

На это простое "Спасибо" реакция была какая-то неадекватная. Девица вздрогнула и аж присела. На лице — полная растерянность.

"Это что? Я что-то не то сказал?" — пронеслось у меня в голове. Но додумать я не успел.

Кавайная девочка густо покраснела и с испугом начала кланяться, кланяться и кланяться что-то ещё бормоча на своём языке. Причём этот испуг почему-то, на мой взгляд, сделал её ещё более няшной. Прям как в японской анимехе. Даже и не думал, что такое в жизни встречу. Однако вот... Прямо передо мной.

Не найдя ничего более адекватного ситуации как ещё раз кивнуть.

"Надо будет расспросить зака насчёт обычаев. Как только что-то начну тут в их языке понимать", — сделал я зарубку на память.

Но все эти боковые мысли забил восторг.

Я получил в своё распоряжение полный набор посуды! Причём с нормальным железным котелком!

А это открывало мне очень даже приличные перспективы. Непонятно почему, но вот... какие-то обычаи сработали. В моём отношении. Не в отношении других, что особо интересно.

Однако, получив в своё распоряжение котелок и посуду я тут же задумался над следующей проблемой: как сделать самогонный аппарат и нагнать самогон.

Не! Не для питья.

Любой самогон — прекрасное обеззараживающее средство. И чую я, что он мне очень даже понадобится...

Мда... И чего это я на химфак не пошёл? Или биофак.

Сейчас бы знал как делать много чего. Из того, что для выживания крайне необходимо.

Впрочем...

Если был бы химиком или биологом, то сюда бы не попал. Так что придётся выходить из положения теми знаниями, что я нахватался от тётки-знахарки и от увлечённого чтения в детстве, её, вполне себе научно-популярной, а не шарлатанской, литературы.

— Ставка генерала Азимбы. Верховного главнокомандующего Великого Царства Зари.

Мелко семеня, и постоянно кланяясь, он приблизился на положенные тридцать шагов, сложил ладони на уровне груди и склонил голову.

— Дозволь говорить, о Великий!

— Говори. — буркнул Азимба. Он по-прежнему, находился в самом скверном расположении духа. Ещё со взятия столицы княжества.

— О Великий! Уважаемый Грук, медикус, утверждает, что жизни советника Ли, больше ничего не угрожает. Он выздоравливает.

— Хоть это радует. — буркнул Азимба.

Удивительно, но его жёг стыд. И в этом он себе боялся признаться. Тогда вспышка ярости чуть не погубила и его самого и, что более гнусно, того, кто был ему бесконечно предан.

Как смог Философ Скар, покинуть столицу во время осады, да ещё не только выбраться за боевые порядки его армии, но и удрать вместе со всем Архивом Тёмных Рун?! Впрочем...

В тот день всё не заладилось.

Да, штурм шёл своим чередом, но потом... Страшный удар обороняющихся, смёл четверть его армии. И что особо печально, для того, чтобы побороть одного Адепта Тёмных Рун полегли почти все его собственные маги. Потери были просто немыслимые! Они полностью исключали продолжение наступления на Княжества Железной Короны. Впору было думать о том, как удержать то, что только что завоевали.

Потом, когда войска ворвались во дворец, когда добрались до библиотеки, то обнаружили, что она пуста. Но совсем плохо стало после.

Советник Ли, посланный для обследования принёс вообще страшную весть.

— Великий! Тайная комната пуста.

Тайная комната, про которую удалось выведать через предателя среди высших вельмож Проклятого Чаккара, была пуста!!! Комната, которую искали целых двадцать дней после завершения штурма!

— Полагаю, что его вынес Философ Скар. Вместе с приближёнными Внутреннего Круга Посвящения.

И вот тут, ярость залила глаза Азимбы огнём безумия. И так последние пять дней одна за другой его преследовали неудачи, да тут ещё и главная цель... То, для чего были принесены такие огромные жертвы, оказалось впустую...

— Пятьдесят ударов палкой бывшему Советнику Ли! — заорал он вскочив со своего кресла.

Стражники, стоявшие по обе стороны от Советника тут же взяли его под руки. Тем более, это было необходимо, так как у того подкосились ноги. Действительно, эта весть была из самых плохих. И именно он рискнул её донести до Азимбы. Он был уверен, что только он может это сделать и не попасть под гнев. Уже много гонцов просто погибло. Потому, что принесли плохие вести. Только он, Советник Ли, мог до недавнего времени говорить всю правду и прямо.

— Я всегда, о Великий, был верен тебе. И всегда говорил правду и всю правду ничего не скрывая. Потому ,что только правда может тебя, о Великий, спасти от ошибок. От того, что навлечёт гнев Императора. — с укоризной бросил Ли Азимбе.

И это была ещё большая дерзость. Даже такого Ли ранее не позволял себе. А тут...

— Сто пятьдесят ударов! — лопаясь от гнева процедил Азимба сквозь стиснутые зубы.

Даже пятьдесят были смертным приговором для Ли. Да и кто может вообще такое выдержать?

— Я служил тебе верно! — бросил Ли когда его тащили к выходу и все это слышали.

И только спустя много времени Азимба успокоился. С уходом гнева пришёл стыд. А со стыдом и раскаяние. Ли действительно был самым верным среди его окружения. И сейчас он пред всеми приближёнными покарал лучшего из них.

— Оша!

Пред его креслом согнулся начальник стражи.

— Беги к палачу. Я отменяю казнь Советника Ли. И быстро. Если Советник Ли умрёт — я вас на тысячу кусков порву!

Оша понял всё. И то, что снова Ли Советник, и что если он не добежит вовремя, то... Казнь "тысяча кусочков" — это то, что будет ему уже завтра. Он успел.

— Грук! — обратился он стоя уже над бесчувственным телом Советника Ли, к медикусу, который всегда присутствует при казнях такого рода. — Великий передал, что если Советник умрёт, то и ты, и Палач Ырча, будут подвергнуты "тысяче кусочков".

Палач и медикус прониклись.

Оша умолчал, что реально угроза Азимбы относилась к нему лично и палачу. А медикус был тут ни причём. Но Оше сильно хотелось, чтобы Советник всё-таки выжил. А такая малая ложь... Она спасает. Многих. И главное, что спасает его самого.

— Старший раб

Следующая неделя ознаменовалась тем, что я, последовательно делал себе разные мелочи, постепенно обрастая крайне необходимыми вещами. Но чем больше я делал, тем больше на меня косилась вся эта вельможная тусовка. Ясное дело, что мне это чем дальше, тем меньше нравилось.

С заком я всё больше и больше учил слов. Но как-то объясняться было ещё рано — слишком мало изучил. Тем не менее, из того, что понял, эти вельможные идиоты имеют что-то против меня. И это "что-то" связано с моим неправильным поведением. И связано оно с тем, что я сделал себе "неправильный" головной убор и вообще работал.

Кстати говоря, тут приходил какой-то чин. Важный как павлин. Посмотрел на всех нас, посмотрел на "стражу". Что-то процедил сквозь зубы, от чего "стража" долго била лбами в ссохшуюся землю. Да так рьяно землю долбила, что даже до меня — а я стоял не близко — был слышен деревянный стук голов...

По мрачным, страдальческим минам чинуш, понял, что что-то нехорошее произошло. И сразу же заопасался за то, что мне было выдано в виде посуды — как бы не отобрали! Но, как оказалось, опасался не за то, что следовало.

Уже скоро выяснилось, что стража получила нагоняй за слишком уважительное к нам отношение. Стражники, боясь сами себя, заикаясь, стали нас хоть и немного, но гонять. Пока на поле. Но даже это выглядело как-то карикатурно — рефлексы тем балбесам говорят, что пред такими надо кланяться, а воспоминание о нагоняе — что лупить.

К нам, с заком, эта публика старалась не подходить. То ли боялись (что вряд ли), то ли уважали за то, что мы таки реально работали, в отличие от прочих. И вот это отношение я старался использовать. Хотя бы тем, что внагляк сделал возле нашей хибары печь и пытался там что-то для себя сделать. Типа самогонного аппарата. Благо, что методом научного тыка таки понял почему у меня та самодельная посуда полопалась.

Теперь все мои манипуляции с глиной проходили как надо. Ничего не лопалось. А раз так, то проблема стала совершенно в иной плоскости: как сделать змеевик для самогонного аппарата.

Без этой сверхнужной детали, сами понимаете, ничего не получится. Да, можно обойтись какой-нибудь посудой с водой в виде конденсатора, но от этого КПД такого устройства будет только слегка выше нуля.

Так что пришлось долго изощряться.

В результате змеевик был сделан из нескольких прямых сегментов, которые стыковались через отдельно изготовленные "переходники" с герметизацией стыков смолой весьма хитрого дерева, которое мне зак указал, когда понял что мне нужно.

Конструкция вышла страшненькая. Тот же зак на неё смотрел во все глаза и лишь размахивал руками от избытка эмоций. Всё никак не мог понять для чего это и вообще зачем.

Кстати! Та самая "бута", оказалась корнеплодом. И корень у неё был довольно сладкий. Это внушало определённые надежды на то, что таки удастся мне сделать высокоградусное пойло. А что пойло использоваться будет для дезинфекции или повышения моего статуса до мелкого торговца — это уже как удастся.

Если я раб — то и буду рабом-производителем, рабом-ремесленником. Единственно, что перейду в более привилегированное положение. Среди рабов.

Блин! "Всю жизнь мечтал" быть лучшим среди рабов!

К концу первой недели пребывания в этом мире, произошёл крайне неприятный случай, побудивший меня крепко подумать над тем, что стоило бы форсировать подготовку к побегу. Или подумать над тем, как бы возвыситься в своей страте. Гм... страте рабов.

А то, что раб... Нас всё больше и больше стали поколачивать. Охрана таки привыкла, что мы не вельможи и осмелела.

Случай "подняться" предоставился неожиданно. С приходом какого-то хмыря в нашу "тёплую" компанию вельможных рабов. Да, он был очередным рабом. Но вот как он себя поставил...

Я меж тем, старался не терять зря время. В отличие от страдающих от жары и собственного падения драных вельмож. Учил слова, учился правильно строить фразы. И постепенно начал расспрашивать своего мохнатого друга, куда я попал. А также занялся выяснением того, что и как тут насчёт обычаев.

Получалось пока хреново. На уровне "моя твоя понимайт плёхо!". А уж как обстояло дело с остальными рабами-вельможами — вообще песец!

Кстати, как выяснилось, зака звали Чу Ни. Как-то по-китайски. Ну я его и переиначил на свой манер. Начал называть Чуней. Ему, это даже понравилось. Меня же он называл также на свой — Ан Де — и отличался от прочих просто феноменальным любопытством. Всё пытался меня расспросить кто я и откуда. Но так как я язык знал хреново, мне удавалось пока отмалчиваться. Чуял, что стоит "разочаровать" в своём Высоком Происхождении — а они все тут считали меня именно таковым, чуть ли не приблудным принцем — мне тут совсем кисло станет.

Впрочем, хорошие отношения у меня были только с Чуней. И у него со мной.

На зака наезжали каждый день. Но он как-то умудрялся отбрыкиваться, отбрехиваться. Но всё равно на меня смотрели косо. Кстати выяснил почему мои поступки с "лопуховой кепкой" вызвали сильнейшее удивление. Правда пришлось больше знаками общаться. Словами пока выходило хреново. Потому, что сильно неоднозначно.

Так вот: надеть на голову лопух, а не головной убор статуса, считалось крайним грехом. То есть показать себя, свой статус, даже ниже крестьян. А то, что я не носил клеймо, говорило что я как-бы благородный и один из наследников. (Именно наследникам не положено было ставить клеймо). И, следовательно, если я сознательно опускаю себя ниже — это пятно на всех благородных, кто здесь находится.

Потому-то на меня и косились злобно. Ибо я их своим поступком оскорбил. Когда я себе сделал головной убор крестьянина, это тоже было крамолой. Хоть и меньшей, но всё равно считалось, что я себя и других благородных, попавших в рабство, люто не уважаю.

Это, конечно, интересно было узнать... но с другой стороны, подвергать себя опасности получить солнечный удар, с моей точки зрения было гораздо более опасным. Что, подтвердил ещё один случай с дородным коротышкой.

Кстати в этом случае среди "вельмож", похоже, сработала память о спасении зака и смерти того дедка, по имени Лю. По крайней мере мне не мешали.

Когда я ломанулся спасать, зак что-то им рявкнул, и они прыснули в стороны. И, что удивительно, уже не ругали меня в спину, когда я пытался откачать того бедолагу. Я спросил потом: что бы это значило? Мой друг-суслик попытался, сначала объяснить словами. Но я ничего не разобрал. Словарный запас был ещё слишком мал.

— Скажу после! — хитро щурясь сказал он. И это было единственное, что я тогда понял.

Однако же все "реанимационные" мероприятия, прошли успешно. На вопли наших "вельмож" тут же прибежала наша "охрана" и уже с их помощью удалось и оттащить "уважаемого Кун Шуна" в тень, и хоть как-то, но привести его в чувство.

Зак при этом что-то непрерывно и быстро тарахтел на своём языке, что я успевал выхватывать из этого словесного поноса лишь отдельные знакомые слова. Но, к чести ему сказать, явно благодаря вот такой его "идейной поддержке" хотя бы этого вельможного раба, но удалось таки откачать. И без препятствования со стороны всяких прочих.

Да уж!

Хотел не вмешиваться. Но... Как-то вот... Рефлексы сработали. И воспитание. Ну не мог я быть в стороне, если кто-то, пусть и не шибко мной уважаемый, готовится "склеить ласты". Колебался я, от силы минуту. Да вот потом... Не придётся жалеть, что этих неблагодарных спасал?

Почему так думаю?

Эти дятлы умудрились таки подкузьмить. На следующий день. И, как я уже упоминал, всё произошло по вине только что прибывшего.

Прибыл он знаменательно — как мешок с картошкой. Связанный, и переброшенный через седло коня, которого вёл воин, в сопровождении ещё двоих таких же. По прибытию к нашему сараю, этого новенького весьма невежливо скинули на землю, развязали, дали пинка в зад и молча отбыли. Даже стражникам ничего не сказали.

Новоприбывший же, собрал глаза в кучу, оглядел нашу потрёпанную компанию и... стал в позу. Вся толпа тут же согнулась в коротком, но всё-таки поклоне. То, что не попадали на колени, я понял, что прибыл какой-то из их "коллег". Просто более высокого ранга, нежели все прочие присутствующие.

И вот тут этот хмырь заметил меня.

Собственно немудрено было заметить. Ведь я не обладаю их рефлексами низкопоклонства. И, естественно, как стоял, так и остался стоять, столбом. Увидев такое, тот чинуша подскочил ко мне и начал размахивать руками. Что он кричал мне в лицо, я лишь понял, что "изволят ругаться".

Что он от меня ожидал?

Наверное того, что я ему поклонюсь.

Ага.

"Наивный чукотский юноша!".

Ну, я его послушал. Постарался запомнить несколько выражений, чтобы после разобрать что бы это значило и кем он меня назвал, чтобы после припомнить. И, когда мне весь этот цирк надоел, попросту его "послал". Чисто по-русски. В дальние края. Пешим ходом.

Тот, видать, чисто по тону понял, что его именно что "послали". И онемел от такой "наглости". Видно не привык, чтобы с ним так обходились. Где-то полминуты он ловил ртом воздух, но когда отошёл... Разве что подпрыгивать от ярости не стал.

Пока я шёл по своим делам, а дела мои были — проверить свою "закладку", где я готовил сырьё для своего "самогонного производства",— слышал, как он ярится и сыпет мне в спину словами.

Ну-ну! "Брань на вороте не виснет", как известно...

Пускай посотрясает воздух. Завтра же он поймёт куда попал, когда те два голодранца, что у нас за "стражу", его пониже спины древком копья перетянут. За непочтительность к ним.

Кстати меня, эта самая стража до сих пор ни разу не пнула. Даже голоса в мой адрес ни разу не подняли. С чего бы это? Уважают?

Но вот что было дальше...

Утром, я, подпрыгнув со своего деревянного лежака, потянулся за кроссовками, что обычно засовывал под него.

И не нашёл их.

Заглянул вниз.

И ничего, кроме земли и давно ссохшегося мышиного трупа не обнаружил.

— Чё за нафиг! — вырвалось у меня. Причём чисто по-русски. По иному я пока что не мог. Но на меня никто не обратил внимание.

Я подумал, что кто-то просто запнул по злобе мои коры куда-то подальше(даже начал подозревать кто) и начал обшаривать взглядом пол. И какое было моё удивление, когда я таки нашёл эти, мои родные кроссы но... надетые на некие ноги!

Ноги торчали из-под довольно целого пока, цветистого халата. Халат же укрывал некоего толстенького и неприятно скалящегося круглолицего хмыря, стоящего в "героической" (как ему, наверное, казалось) позе. Правда весь "героизм позы" очень сильно портил офигенной величины фингал под глазом. Да с такими сине-малиновыми переливами, что я чуть не забыл про свои родные башмаки. Видать вчера те вояки, что доставили его сюда, не хило так приложили на прощание.

Как я помню, при давешнем разговоре, перед тем, как я его "послал", у него харя была только лишь припухлая. А теперь — вона как!

Меня просто смех разобрал.

Но тут подскакивает один из этих ряженых. Самый неприятный из них даже по рылу. И начинает мне заливать что-то про почтительность. Это как я понял, выхватывая отдельные знакомые слова из его речевого поноса. А в каких конкретно словах и выражениях — я уже догадался из тона.

Посмотрел я на него как Ленин на буржуазию (А почему, собственно, "как"? Они что не принадлежат к эксплуататорскому классу? Вона какие ряхи! Да и меня, за мои убеждения и замашки многие из друзей дома "Лениным" дразнили. Хоть и фамилия у меня Левин).

Видно что-то этот хмырь драно-ряженый в моих глазах нехорошее увидел. Для себя нехорошее. Ибо стушевался и речь его как-то на полуслове увяла. Тогда я перевёл тот же тяжёлый взгляд на новенького.

Ага. Как бы не так! Тот даже не поперхнулся. Как стоял подбоченившись, в позе римского патриция перед плебсом, так и стоит. И глазками так сверкает. Мол ты вошь под моими ногами.

Угу. И на ногах у него — мои родные кроссовки!

— Ты! — ткнул я в его сторону пальцем постепенно закипая, и указал на кроссовки. — Снял! Быстро!

Хоть бы хны! Как стоял, так и стоит. Морду в презрении корчит. И так сквозь зубы что-то вякает своим прихлебателям.

От их толпы отделяется пара, подскакивает ко мне с двух сторон, хватает меня за руки, за шею и... Пытается натурально меня загнуть перед этим жирдяем! Тут я уже не стерпел.

Те два организма, что меня за руки держали, так ничего и не поняли. А вот нехрен было до последнего за мои запястья держаться! "Айкидо — наше всё!".

Они своими тушками, как шарики в боулинге, сметают половину стоящих на ногах. И я, воспользовавшись, что образовалась куча-мала, подскакиваю к фингалоносителю, и залепляю ему от души под второй глаз. Чтоб для симметрии, так сказать!

Блин! Этот идиот, до последнего мгновения стоял как истукан, изображая из себя Императора Вселенной. Только вот выполнил он для меня роль манекена для битья. Ну, знаете, такие, как в некоторых залах-качалках последнее время появляются. Специально для тамошних дубасиков, что любят мышцы качать, да кулаками размахивать. Заместо груш поставили. Ну, и наверное, чтобы эти идиоты на других людей не кидались проверять крепость накачки мышц и твёрдость кулаков.

Тело "патриция" от моего удара только пятками в воздухе сверкнуло. И как удачно получилось: как раз один из упавших у него за спиной с четверенек пытался подняться! Прям кино какое-то!

Дальше всё банально — я старался чтобы никто не смог после моих ударов с пола подняться. Лупил каждого, кто только-только приподнимался. Иногда правда, пинком отправлял ближайшее тело в ближайшую же поднимающуюся тушку. По тому же "принципу боулинга".

И... ну и жирные они все! Такое впечатление, что подушки избиваешь. Я уже и не пытался бить в корпус — там ещё как-то надо сподобиться пробить жировые отложения. А харя... Она как-то более доступна для "лечебных зуботычин".

Кстати Чуня, как только запахло жареным, куда-то испарился как волшебник. И правильно! Даже случайно под мой удар не подвернётся.

Через пять минут никто даже и не пытался подняться.

Лежали вповалку один на другом и тихо скулили.

Жирдяй, что в моих кроссовках, стоял на четвереньках и никак не мог свести глаза в кучу. Видать его таки хорошо "пробил".

Я подскочил к нему, схватил за шиворот и выволок из нашего сарая. И уже там, под большим раскидистым деревом, что закрывало наше хлипкое жилище от полуденного солнца, продолжил "воспитательную беседу".

Правда, был не полдень. И солнце только всходило. И светило в спину нашим "стражам". Я их и увидел только после того, как они бочком-бочком обошли нас и растерянно остановились поодаль. Дубль два: прошлый раз они так крабиками передвигались когда я пытался магичить(а пытался я часто) и они это заметили. И хари скроили ныне — как тогда. Ну прям как Чуня в аналогичной ситуации!

У меня как раз вся злость уже повыветрилась и я решил таки завершать. Взял руку сановного урода в локтевой залом, поставил ногу ему на харю и прошипел те слова, что уже знал из местного языка.

— Одно оскорбление — просто наказание. Два оскорбления — смерть! Ты — грязь!

Мужика проняло.

Когда я отпустил его руку, он поспешно выплюнул осколки зубов и с невероятной скоростью разулся. Тут и зак Чуня "подсобил" — выскочил откуда-то и начал отвешивать мне самые почтительные поклоны. Я даже и представить не мог, что поклоны могут быть исполнены с таким артистизмом, с таким значением и... вдохновением. Из дверей нашей хибары за всем этим представлением, со страхом на прогрессирующе опухающих ряхах, наблюдало сообщество вельможных рабов.

Я грозно глянул в сторону сидящего в пыли "патриция". Он сидел на заднице и на его побитой морде весело и красиво наливался второй фингал. Точный близнец первого. Благодаря чему, рожа всё больше теряла асимметрию, становившись симметрично опухшей, малиново-синюшной и одинаково заплывшими глазами — до люто монголоидной узкоглазости. Ну ни дать ни взять — китайский мандарин!

И тут меня осенило. Зак давеча чего-то мне там пытался втереть про печати на шее. И я заметил, что у всех, кого бы я ни встречал, эти печати есть. Даже за это небольшое время научился отличать печати крестьян от печатей воинов и всяких прочих.

У вельмож, что передо мной, тоже были печати. Причём одна часть печати у всех была одинаковой. Другая же, которая ловко вплеталась в первую, как в основу, у некоторых была разная. Причём чем старше индивид, тем длиннее был узор.

"Как родословная или... или послужной список" — подумал я. — "А что? Очень удобно: смотришь на эту "трудовую книжку" и видно сразу кем был, кем стал и есть ли взыскания".

Но вот у меня такой печати не было.

Я, получается, лицо без статуса. И то, как ко мне обращался Чуня, можно было судить, что положение это... довольно высокое. Вот только я впечатление от него сильно смазал.

Смазал тем, что стал работать.

И тут я вспомнил, что ещё на Руси, в средние века, бояре носили кафтаны с длинными рукавами. Чтобы показать то, что они принципиально не работают!

"Вот! Это родовая черта всех паразитов и эксплуататоров! — осенило меня. — НЕ РАБОТАТЬ! И если ты начал работать, ты тем самым, выбываешь из своей страты! Ты себя позоришь!!!".

Ну что же: дурное дело не хитрое. И если я изначально взялся отстаивать добро, то... кулаки мои установят и новые законы, и новые правила приличия!

Оставалось лишь проверить гипотезу.

Гипотезу о том, что без клейма тут ходят только челы с о-очень высоким рангом.

Я не торопясь расстегнул рубашку и продемонстрировал всем свою чистую шею и плечи.

Эффект был потрясающий. Зак, немедленно опустился на колени, упёрся ладошками в землю и чуть не тюкнулся в них головой отвешивая поклон.

"Так! Значит, я не ошибся. Отсутствие клейма — знак именно Высшей Аристократии".

* * *

**

Меня бросили в пыль как грязную тряпку. Не забыв уткнуть меня лицом в землю. Большая шляпа, так любовно мной слепленная из тростника, отлетела куда-то поломанная. Так что лежал в пыли и без шляпы, и без рубашки, которую решил слегка простирать после стычки с идиотами.

Я скосил глаза. Стало ещё более грустно. Шляпу, если уцелею, придётся делать заново. Какая-то... с-самка собаки, из вельмож, не преминула потоптаться по ней, благо им под ноги отлетела. И полный мрак: не знаю какова моя судьба — сохранят ли мне жизнь или просто посадят в местный аналог зиндана.

Я слегка пошевелился и тут же один из стражей грубо наступил мне сапогом на спину типа: "Не рыпайся пред Высочайшим!".

Я забыл: Конфликты разбирает господин. И он же карает.

Кажется, я влип.

Каким-то манером, о том, что произошло в бараке рабов, стало известно нашему латифундисту и рабовладельцу. Скорее всего какая-то скотина на меня пожаловалась из вельмож, так как уже через полчаса припёрлись "судьи".

Не успела пыль от драки улечься, не успели мы засесть за утреннюю порцию баланды, прискакали весьма круто вооружённые воины. Сопровождали они какого-то хмыря в расшитых халатах и в не менее выпендрёжной шляпе.

Кстати халатов на том типсусе было реально много. Это от статуса, что-ли? И вообще как ему не жарко в таком облачении? Но... Как оказалось, это наш рабовладелец.

Он степенно слез с коня. При этом один из воинов, услужливо стал у коня на четвереньки, чтобы этот закутанный в халаты хрен, смог использовать его бронированную спину как ступеньку.

На этот раз я не стал выделываться. Это было бы уже смертельно опасно. Не хмырь с подбитым глазом в сопровождении своего чванства передо мной. А вполне себе крутой пахан в сопровождении своих боевиков. Причём весьма и очень серьёзных боевиков, судя по кольчугам, щитам и мечам, совершенно не выглядевшими поделкой деревенского коекакера.

Краем глаза уловил взгляд рабовладельца, брошенный в мой адрес — хитрющий и заинтересованный. Вообще его маленькое личико так и светилось какой-то иезуитской хитрецой, из-за постоянной улыбочки, которую он держал как приклеенную.

Вот спрашивается: и не лень было этому хмырю в шляпе переться в раннюю рань к своим рабам? Или тут опять какие-то заморочки, которые мне неизвестны? Но... Если голодранцев казнили за то, что не уследили и один из рабов помер, то может быть и меня не сильно прибьют?

Что-то я размечтался...

Хари у вояк зверские. Всячески демонстрируют что посекут своими шашками по малейшему шевелению мизинца босса. Да и сам хозяин старался не выказывать нам ни грана внимания и уважения — слез с коня, и не глядя по сторонам проследовал в тут же появившееся откуда-то удобное кресло.

Поманил одного из вельможных рабов пальцем.

Тот выбежал как собачонка, издаля начав кланяться, и прерывающимся от восторгов голосом стал гнать какое-то славословие. Не забывая при этом, как говорится, "есть начальство глазами".

Раб был мерзкий. Из тех мелких и гнусных лизоблюдов, которые изо всех сил лебезят перед сильными и унижают по любой мелкой причине всех, кто под ним. Особенно злобными такие становятся, если видят неудовольствие начальства по отношению к кому-либо. На них они кидаются как бешеные собаки.

И вот сейчас, подбежав к боссу, чуть ли не вылизывая по дороге пыль под ногами он с особым подобострастием указал на меня. Стал рядом, изогнувшись почти под прямым углом и с лютой жаждой в глазах стал ждать других приказаний.

Было видно: скажут "фас" — он на меня с голыми руками кинется с самым серьёзным намерением убить. Причём обгоняя всех прочих.

Звали этого хмыря, Баи Дик.

Из таких получаются отменные собаки. Двуногие. Собаки типа шавка.

Тут же появился в первых рядах согбенных вельможных рабов, стоящих на коленях, и побитый "патриций".

И как это увидел, тут же понял: я влетел в полную, чернейшую жопу.

Оставалось лишь ждать развития ситуации и надеяться.

Тут стоит слегка отвлечься и пояснить для непонятливых тонкости ситуации. А ситуация с тем "патрицием" вышла действительно скверная. Получалось так, что я не мог не поступить так, как поступил. Иначе...

Если бы я согнулся меня бы без вариантов ошкурили. На основании признания мной верховенства того заносчивого. А так как вся эта вельможная тусовка рабов держала меня за низший сорт... На башмаках не остановились бы. Содрали бы всё, что только возможно. И начали бы со штиблет для того, высокопоставленного в прошлом, м..ка.

Закончили бы исподним.

То есть, по окончании сей процедуры "опускания", я бы оказался не просто на дне этой рабской иерархии, а вообще без трусов. Натурально. Всё бы забрали. Чисто из мести.

Спросите, откуда я это знал? Да на их рожи глядя эта судьба читалась как по открытой книге. Им не хватало вожака типа этого "патриция", чтобы меня ошкурить. Всё-таки они меня побаивались. А тут — появляется некто, кто становится начальником. Приказывающим. Дающим им право на меня кидаться.

Вот и кинулись.

И получили отлуп.

Мог ли я на статус при этом новоприбывшем обменять обувь? Но как?

Обменять на гэта? Не вариант! В них бегать? Вы пробовали БЫСТРО и долго бегать в тапочках? А те сандалии как раз по типу тапочек: чуть зазевался — слетают с ноги.

И если я собрался бежать из рабов, то... Повредить ноги, бегая по этим лесам — раз плюнуть. А раз так, без нормальной обуви и думать нечего о побеге.

Словом, не судьба была отвертеться от конфликта с тем чванливым вельможей. Да и вообще: если бы я тогда прогнулся — перестал бы себя уважать. И неизвестно что хуже — быть битым или оказаться на самом дне даже рабского сообщества.

Впрочем... Не успокаиваю ли я себя, перед тем как укоротиться на голову?

— Интерлюдия: Азума, Великий Кардинал Тайны Неназываемого.

Баи Дик был дураком.

Конченым.

Но эта его черта с лихвой компенсировалась, почти животным пресмыкательством пред сильными и полной всеядностью: вчера ревностно служил при дворе Карама, добился даже поста главного писаря; сейчас, без переходов и даже тени смущения, наушничает новой власти и лебезит пред ней.

Азума смотрел на него из полуприкрытых глаз и думал как бывает противно, когда невозможно обойтись без таких вот... Низких и гнусных. Дик был банальным наушником. И пресмыкался пред высшими тем, что доносил на всех, на кого ни укажут. Или не укажут. Просто по велению своей низкой душонки.

Тем он и ценен был при том ещё Дворе, что имел нужную для некоторых высших сановников осведомлённость. Обо всех. И часто такую... компрометирующую. Позволяющую при случае, взять зарвавшегося за шляпу. А при особом случае и поменять ему шляпу на более низкую. По тому же доносу Баи Дика.

Когда Баи начинал говорить, голос у него от подобострастия спирало, и он начинал хихикать. И хихикал он гнусно. От этого его "гыгык-гыгык", в конце каждой фразы на душе у Азумы становилось ещё более мерзко.

Но чем дальше он слушал злобно-подобострастные речи Баи Дика, тем интереснее становилось. Оказывается, его идея с постановкой над всеми вельможами некоего начальника, неожиданно получила своё подкрепление. Причём с неожиданной стороны.

Да, он, отправив только что пойманного Главного Церемониймейстера на плантации к остальным вельможам двора, рассчитывал, что он и станет эдаким "главарём". Но то, что он автоматически становился также и выше, Азуму сильно не устраивало. Ведь ясно было сказано Великим Азимбой — ВСЕХ!

А если надо было унизить всех, то и этого тоже.

Посетовав на то, что прямо сразу это сделать невозможно, он отложил уничтожение статуса Главного Церемониймейстера на потом. На те времена, когда будут уничтожены статусы вельмож. Но вот оно как интересно обернулось!

Этот неизвестный повёл себя так... удачно!

Сам опустился вниз, стал, по сути, крестьянином — его шляпа, которую сейчас топчет один из вельможных рабов, как раз тому свидетельство — так ещё и пытается стать выше этих...

Не стал кланяться Церемониймейстеру. Не смирился с потерей обуви. А отбил её.

Ну что же? Похвально!

Тем более, что если эти вельможи — рабы, то по Закону отбирать обувь у крестьянина — преступление. Поступим-ка по Закону! А это значит, узаконим и его статус, и его поступок.

"К тому же... Эксперимент моего мага". — отметил особо Азума.

Он говорит, что сломать Печать и заменить её — возможно. И если он прав... То открываются великие перспективы! Впрочем, о которых можно... И НУЖНО умолчать. Ведь Великий Азимба хотел унизить вполне конкретных. Сломать их Дух. Так я и выполню это. А то, что в ходе Неслыханного, будет получен интересный результат — это уже совершенно другое.

Азума посмотрел на воина, который сейчас, обнажив меч, и поставив ногу на спину "виновника" ожидал его решения. И сделал жест рукой — подними его.

Воин сделал это быстро. Мгновение, и он вздёрнул лежащего в пыли, потерявшего свою шляпу, на ноги. Ещё мгновение, и ударом под дых он сгибает поднятого.

Всё правильно.

А теперь можно и разыграть представление. Представление под названием Суд.

Азума любил театр. У него самого был один из лучших в Царстве Зари.

Царственным жестом подозвал зака-раба, который вызвался быть свидетелем за этого... Ан Де. Зак безупречно кланяясь приблизился на положенные десять шагов и замер согбенный. Всё, как полагается на Суде.

Следующий жест и воин, стоящий при "подсудимом" хватает его, и протащив почти волоком ставит того на колени также в десяти шагах от Азумы-судьи.

Ещё один жест... Этому... с грубой булыжной харей и преданными глазами мелкой собачонки. Фу! Даже имя произносить противно! Даже в мыслях!

Баи Дик семенит на своё место — место прокурора.

Азума ещё раз окидывает взглядом опухшие лица вельможных рабов и с удовлетворением отмечает следы серьёзных побоев. А также следы серьёзного унижения, которому подверг их этот раб Ан Де.

Это хорошо!

Вельможи и их Достоинство Высших...

Их надо сломать? Вот этот... Ан Де... нам и сделает требуемое.

Без нашего вмешательства. Он уже врос в рабскую шкуру. И если прямо над недавними вельможами, но ныне рабами, будет некто, кто по "ментальному аромату" принц, то ему им будет привычнее поклоняться. Он их заставит. Уже заставил. Ему надо в этом чуть-чуть помочь.

И чем быстрее из них выветрится дух Печати, тем быстрее её можно будет изменить.

Вот только что делать с этим "как-бы принцем"?

Впрочем, время всё правит. И этого тоже. Пусть привыкает к тому, что он раб. Хоть и старший. А там и ему Печать поставим. Крестьянина. А после, поверх — старосты. Пусть будет у меня старостой той деревни. И "в награду" дадим ему какую-то девку из крестьян. Хотя бы ту, что дочка нынешнего старосты.

Азума не сдержался и удовлетворённо ухмыльнулся.

Открыл было рот и ... слова застряли в глотке.

"А ведь действительно! — возникшая мысль была неожиданной и пугающей. — Если он опустился до крестьянина, то почему у него ТАКОЙ "ментальный аромат"?!!".

* * *

**

Суд был своеобразным...

Как я понял, от каждой стороны, выделялось по представителю. Со стороны пострадавшей, — того "патриция", — был лизоблюд Баи Дик. С моей стороны, самоназначился мой знакомец зак Чуня. Каждой стороне, начиная с "пострадавшей", по очереди предоставлялось право высказаться.

Сам "пострадавший" стоял тут же, в паре шагов за мной и помалкивал отсверкивая своими фингалами. А "прокурор" с адвокатом, переругивались через меня. Ибо я стоял как раз на линии соединявшей Чуню с Диком.

Баи Дик нёс, судя по его тону, какую-то высокопарно-напыщенную пургу, часто срываясь на крик и проклятия. На что Чуня отвечал тихо, вежливо и... как-то очень ядовито. Причём, даже я почувствовал в его внешне подобострастной речи, увитой разными словесными красивостями, почти неприкрытую издёвку.

Умеет же, крысёныш! Уважаю!

Как началась эта перепалка, я чуть расслабился и... вы представляете, начал выхватывать фразы и слова, запоминать! Учиться языку!

Блин! Меня тут в любую секунду могут грохнуть, а я...

Да уж! Психика человека — феерическая хрень. Чего только от себя ожидать, если в условиях даже смертельной опасности моё подсознание такие фортели выделывает?!

Но может быть я перегорел? И вся эта постоянная нервотрёпка таки меня настолько задрала, что я уже ко всему стал относиться как к погоде. Типа "ну убьют меня, и что?". М-да!

Меж тем, Баи Дик, разве что рычать не начал как заправский пёс. А Чуня только и знает, что льстиво улыбается и кланяется, между делом вставляя очередную витиеватую речевую конструкцию, выдержанную в том же льстиво-издевательском тоне по отношению к Дику. Когда же он обращался к рабовладельцу, тон его менялся кардинально. Тут уже — полное уважение и подобострастие. Правда и подобострастие не как у Дика, а строго дозированное — не больше, но и не меньше определённого предела.

Видно что-то у Чуни получается такое...

Я, насколько мне было возможно в согбенном состоянии, краем глаза глянул на "судью". Тот подперев постоянно лыбящуюся харю кулаком, как цирк наблюдал за всеми нами. Периодически вставляя, для поддержания накала страстей тот или иной вопросец то Чуне, то Баи Дику.

Но!

Мне это кажется, или нет, но этот рабовладелец, решил поиздеваться над всеми вельможами?

Ведь как его поведение иначе истолковать? И ведь было видно, что эта каналья, сначала внимательно прислушивающаяся к тому, что говорили сначала Баи Дик, а потом Чу Ни, вдруг потерял интерес к оппонентам и с превеликим ехидством уставился на вельмож.

Бросил снисходительный взгляд на меня, потом долго сверлил взглядом Дика, от чего тот стал заикаться, и когда этот недоделанный прокурор таки заткнулся, сквозь зевоту провозгласил приговор. Я уж приготовился потерять голову, но... Вместо свиста шашки стражника, я услышал дружный стон. Позади себя. Стон десятка глоток вельможных рабов.

И здесь, вместо того, чтобы отрубить голову, меня грубо поставили на ноги и снова двинули в печень. Чтобы согнулся перед рабовладельцем. Но уже ясно было, что казнить меня не будут. Иначе бы уже был бы мёртвым.

Мой страж, меж тем, удерживая меня за шею, в согбенном состоянии, дёрнул меня за волосы. Очевидно, чтобы я "узрел неземную красоту" нашего хозяина, наконец снизошедшего до того, чтобы обратиться непосредственно ко мне.

И ведь, блин! Надо же: моё услужливое подсознание, вдруг, без переходов выдало мне полное понимание всего того, что этот закутанный в халатики провозгласил!

Рабовладелец,(Азума, да? Не расслышал...) сохраняя всё то же ехидное выражение лица, как выплюнул: "Ты, награждаешься. Ты теперь старший раб. Служи мне хорошо и будешь награждён больше. Если будешь хорошо служить, я тебя переведу в крестьяне и дам тебе статус... В отличие от всяких прочих!".

Последнюю фразу он произнёс как-бы поверх моей головы. Ясно к кому обращаясь.

Мой страж, снова согнул меня, чуть не воткнув лбом в землю. Но для меня это уже было мелочью. Я твёрдо уверился, что убивать меня, хотя бы сейчас, не будут. И то хорошо. А вот эти, что за моей спиной!... Особенно тот самый, что Байдик(3)... Я ему не тросточкой... специально дубину найду чтобы спал отныне только ср...ой к верху! Блин, скотина! Ведь явно, что именно он донёс!

Но вот как донёс? Сам добежал до фазенды, или кому-то передал?

Скорее второе... Как раз тогда, когда я их не контролировал. Когда стирал рубаху.

Надо бы выяснить!

Когда отбыл рабовладелец прихватив с собой и своих железнобоких мордоворотов, я обернулся к своим, теперь уже, подопечным. Обвёл их мрачным взором, от чего многие потупив взор на побитых харях, попытались спрятаться за спины своих же. Один только "патриций" стоял и стрелял в меня исподлобья злобными взглядами. Видно никак не мог смириться с тем, что меня поставили выше него. Ну... это лечится! И скоро он это узнает.

Только Чуня стоял в сторонке и улыбался. И в улыбке у него не было ни грамма подобострастия или страха. Когда я упёрся и в него взглядом, тот коротко поклонился и во взоре у него прорезалось даже удовлетворение. Собственно за дело — ведь явно тот Азума принял своё решение не в последнюю очередь под влиянием адвокатской речи Чуни.

Я также как и он, коротко кивнул ему, показывая, что принял и благодарен. Чуня, выходит, вернул свой долг — за своё спасение. Это хорошо.

А вот где тот засранец, так умеющий вилять своим задом?! Что меня так злобно поливал бранью, выступая за прокурора?

Его нигде не было видно.

Но... Пропажа нашлась быстро.

Вынырнув из-за угла нашей хибары, Баи Дик засеменил в сторону "патриция" Дуки, кланяясь ему на ходу. Меня он и в грош, как видно, не ставил. Но и я не спешил. Пускай покажет себя. Больнее падать будет.

Так оно и вышло.

Рассыпавшись в льстивых словесах по отношению к мрачному "патрицию", он ко мне даже задом стал.

Я молчал. И ждал. Продолжения. Ведь явно и по моему адресу у этого дурака есть заготовленная речуга. И я не ошибся в своих ожиданиях.

Повернувшись ко мне, сей индюк сменил выражение морды на заносчивое и понёс на меня какую-то ахинею насчёт почтительности. И постоянно в его речи мелькал Его-Чего-То-Там Азума. Причём в контексте, что, дескать, Он, Баи Дик, "Голос" сего "Чего-то-там" Азумы, а раз так, то он выше меня и я пред ним "должен кланяться за десять шагов". И так далее и тому подобное.

Как я помнил из жестов и прочих взглядов того самого Азумы, хмыря Дика он ни в грош не ставил. Да ещё и брезгливость выказал. А раз так...

Я ещё немного послушал, как Баи Дик разливается соловьём в свою честь и честь покровителя, и шагнул навстречу. Молча. Но чтобы он не понял моих истинных намерений постарался держать харю невозмутимой.

Но когда он оказался в пределах досягаемости моих кулаков... вложился от души.

Широко взмахнув руками, от неожиданности, Баи Дик полетел на землю. Быстро перекатился и сев на задницу, уже возмущённо что-то попытался провякать. Но продолжить я ему не дал. Схватил за шиворот, поставил его на ноги и вломил ещё.

И ещё.

И ещё.

Лупил его до тех пор, пока не понял что хватит.

Размазывая по лицу кровавые сопли Баи Дик сучил ножками по пыли и пытался отодвинуться от меня подальше. В глазах его был самый, что ни на есть животный страх. Страх обречённости.

И... мне что-то показалось. Что-то, что мелькнуло перед глазами, когда я очередной раз свалил Баи Дика на землю. Что-то, произошло с его "печатью". Хоть и казалось это невероятным, но мне привиделось, что эта тату у него каким-то образом изменилась.

Я подошёл к поверженному вельможе и потянулся к нему. Тот тонко завизжал от страха и попытался отодвинуться. Но я перехватил его и рванул у него ворот. Чтобы была видна его печать статуса.

Убрал трясущиеся руки Дика, чтобы они не загораживали мне обзор и вгляделся.

Действительно.

Какая-то чертовщина.

Печать изменилась.

Она стала какой-то... потрёпанной что-ли?

Изящные завитки потеряли свою совершенную округлость и превратились в нечто изломанное. Хоть и по краям, но...

Я дотронулся до края печати и попытался размазать её. Но не тут-то было. Печать вела себя как натуральная татушка и размазываться не желала. Более того, она выглядела как единое целое со шкурой этого битого бывшего вельможи.

Отпустив, наконец его ворот я брезгливо вытер об него руки, запачкавшиеся в его соплях и крови.

Пора было заняться другим, более серьёзным, чем показ своей альфасамцовости, делом.

Пора было толкануть свою "тронную речь".

Тронную речь главного раба.

Я отошёл от всё ещё скулящего от ужаса раба Баи Дика, выпрямился и, собрав весь наличный словарный запас, обратился к остальным. Те как стояли вдоль стены нашей хибары, так и остались там. Ведь деваться-то некуда!

— Я главный. Меня слушать и повиноваться. Я отвечаю за вас. Я забочусь о вас. Кто не слушать — будет бит.

И показал на Баи Дика.

— Подчиняться мне. — Продолжил я в том же повелительном наклонении. — Не мешать мне. И я вас спасать. Вы будете жить. Иначе...

Я снова показал на всё ещё валяющегося в пыли раба.

И что-то мне показалось, но его печать снова изменилась. Показалось или нет, но на ней пропала парочка завитков и она стала проще.

На этот раз я не стал уточнять. Ибо было мерзко даже прикасаться к этой мрази.

Я глянул на зака. Тот, всю мою речь сохранял серьёзную мину. Только слегка прищуренные глазки выдавали в нём скрытую радость. Может я его снова порадовал? Тем, что вломил Баи Дику?

Но это выясню потом. На поле.

За спиной Чуни, далеко на дороге, показалась процессия из двух крестьян, тащивших большой котёл с харчами.

Предстоял завтрак.

И новый день.

— Непокорная магия

Солнце уже давно зашло и на поля опустилась ночная тьма. Незнакомые созвездия усыпали небосвод. Лёгкий ветерок с реки нёс сырость и запахи болота пополам с какими-то пряными запахами цветов.

Где-то далеко в лесу проорала то-ли птица, то ли какая-то малохольная зверушка, которой явно не спится.

Я сидел возле очага, что сам же и собрал и ворошил догорающие угли размышляя над прошедшим днём. Над тем, что нового узнал и... над теми провалами, что до сих пор не давали мне спокойно спать.

И главным провалом по сей день была непокорная магия.

То, что никак не даётся магия, меня бесило.

Ведь раз уже получилось! Почему сейчас полная фигня?! Что я делаю не так? Меня этот вопрос мучил практически непрерывно и последние дни вообще превратился в манию.

Я пытался и так и эдак — ничего не получалось.

Сейчас, глядя на догорающий огонь, и вереницу плотно закупоренных сосудов с только что произведённым самогоном, я ещё и ещё раз повторял всё то, что ранее делал. Все те "упражнения", пассы, мысли и ощущения. Но... ничего!

Я уже совсем озверел и хотел плюнуть на всё и идти спать. Тем более, что мои подопечные рабы-вельможи уже, наверное, видели десятый сон. И вот тут, я бросил взгляд на чужие небеса.

Да, именно чужие. Ведь у нас дома, такой плотности звёзд на небе не было. Не было и всяких прочих летающих вокруг планеты разнообразных мелких и не очень, лун. Хоть и смотрелись некоторые как заурядные булыжники, но всё-таки!

Они честно заслужили звание лун этого мира, регулярно появляясь над горизонтом и перемещаясь кто медленно, кто быстро до своего заката. И так — до следующего появления на небе.

Некоторые были видны даже при свете дня. Если приглядеться.

Словом — чуждый мир, чужие небеса, чужие люди и... чужие законы.

Я вспомнил суд, который меня "поднял в иерархии" и злобно фыркнул в окружающую тьму.

"Чужие, чужие, чужие... чужие законы..." — крутилось у меня в голове. Что-то давно уже хотело пробиться в сознание, но я, зациклившись на своих проблемах, гонял эту самую мысль.

А тут расслабился.

И... Меня осенило.

Да так осенило!

Я чуть сам себе лоб не разбил от досады когда до меня дошло. И самым мягким словом, что я себя наградил было "идиот".

Я вскочил с брёвнышка, что приспособил себе как сидуху, и чуть не выматерился в окружающие пространства. Тёмные, надо отметить. Мысль была настолько проста, что я готов был взвыть!

Ведь я что до этого делал?

Просто пытался повторить то, что пишется в разных тупых фэнтезюках.

А там что пишется?

Ясно дело фантазии авторов этих фэнтезюк! Но никак не реальное положение дел с магией. То есть выдумки! ИХ выдумки!!!

У меня когда получилось?

Когда я вошёл в транс (ведь реально вошёл в транс!) и стал ПРЕДСТАВЛЯТЬ математические модели. В виде конкретных картинок. И дошло до того, что эти "картинки" начали "откликаться"!

Я нервно закружил вокруг чурбачка-сидухи, пытаясь вспомнить детально что тогда было.

Тогда, в моей "сисадминской конуре". Вспомнил, как появилось ощущение... Ощущение всех этих миров вокруг. Чувство сопричастности со всем миром, с Универсумом Хаоса...

Вот за это последнее ощущение я и зацепился. Попытался его вызвать, но потом сильно испугался.

А что? Вдруг меня снова куда-то перебросит? И хорошо если в мир, где есть люди или вообще мир, пригодный для жизни. А если нет? Нафиг-нафиг!

Но так как сильно хотелось стать крутым, таки начал размышлять логически.

Если мне удалось перейти в этот мир благодаря тому, что я представил и визуализировал математическую модель, то... На кой хрен мне представлять ту же Вселенную и Универсум Хаоса, если мне нужно не перемещение, а банальный фаербол?Ну или, на худой конец, какой-нибудь светлячок запалить?

Последняя мысль мне понравилась. Потому, что нутром почуял решение проблемы.

"Итак, — думал я, — что нужно сделать для того, чтобы запалить "светляка"? Во-первых, что должен из себя представлять этот самый светляк? Он должен излучать свет?

Да!

Но если он излучает свет, то откуда берётся энергия? Ведь исключений из закона сохранения просто нет. И если тут такие же физические законы движения, термодинамики, наконец, (я же ведь, здесь существую без напрягов и всякие живые существа, деревья тут почти как на Земле), то магия тоже должна подчиняться этому универсальному закону — закону сохранения энергии.

И если так, то откуда будет брать энергию мой светляк? Из окружающей среды? Маны, что так красочно расписывается в фэнтезюках, как я уже убедился, мне не набрать и не зацепить. Значит, нужно как-то собирать и концентрировать энергию из окружающей среды.

Какие виды энергии вокруг нас есть?

Тепло, электричество и... Стоп! Этих двух уже более чем достаточно! Как можно сконцентрировать эти виды энергии? Причём не просто в область, а в точку — чтобы получить звёздочку, а не просто шарик с теплом?

Я пробежался по тем уравнениям и моделям, что визуализировал тогда. И что почуял: ведь реально природа очень хитра. Действительно, "математика — царица наук" и "миром правят числа". Но!

В голове всплыло кое-что давно читанное.

Как-то раз сделали эксперимент с людьми.

На предмет определения как человеческий мозг управляется со статистической информацией. И оказалось, что он умудряется проделать просто чудовищное количество вычислений за очень короткий промежуток времени. Но как это возможно?

Он это делает в цифрах?

Но ведь хорошо известно, что мозг "голые цифры" не любит.

Значит, все эти вычисления мозг делает как-то в "аналоговой" форме.

А что это в нашем случае?

Образы!

Значит, для того, чтобы что-то скастовать мне нужно, во-первых, составить математическую модель процесса, что я хочу осуществить. После эту формулу или систему представить "визуально". И не просто написанной на бумаге, как многие тут подумали, а в виде графика, модели, процесса точно соответствующего формулам.

То есть зацепив ту самую структуру, что я использовал. Как-то встроить в неё мои визуализированные формы. Именно МОИ.

Я давно уже понял, что многие мои "как-бы-модели" весьма так прилично отличаются от того, что ранее рисовал мне мой комп. Моя визуализация... Она была... МОЯ. И если была похожа на... то только какими-то отдалёнными образами. Ну и ещё внутренней логикой. Ведь я представлял не только сам "график", но и многие из его свойств. Причём это ощущение свойств было... своеобразным.

Может я представлял все эти графики и функции как-то ближе к реальности? И эта близость дала мне тот резонанс? Может именно та добавка ощущений свойств позволяла мне пользовать магию?

Ведь что послужило зацепкой для моей магии?

То, что мои образы весьма точно соответствовали формулам. По сути, мой мозг как-то научился преобразовывать сухие формулы в образы. Повторюсь: свои образы. Как тот комп, когда ему задаёшь нарисовать в трех измерениях какую-то функцию.

Я же умудрялся составлять образы для многих измерений. Не миров, как некоторые подумали. А именно измерений. Многомерность — наше всё!

Вы не можете представить Гильбертово пространство? Вы считаете, что это невозможно? "Вы просто не умеете его готовить!".

А вот я — могу. И умею.

И сделаю!

Приготовлю "суп" из того гиперпространства!

Настрой был хороший. Оставалось лишь его "обналичить". Результатом.

Так как всякие прочие варианты овладения магией у меня закончились я приступил к детальной разработке теории.

Теории простого "светляка".

Сначала просто писал в свете догорающего очага прутиком в пыли и стирал ногой. А после, когда у меня перед закрытыми глазами сформировалась таки четырёхмерная(!) воронка, я попытался всё это встроить в те решения, что привели меня в этот мир. И каков был мой восторг, когда в темноте ночи зажёгся свет!

Поначалу, я подумал, что мне на закрытые глаза светит чей-то фонарь. Но когда я таки их открыл, то увидел на расстоянии вытянутой руки фиолетовую звезду, окутанную слабеньким рыжим дымком.

Звезда висела неподвижно и свет от неё изливался на меня, на печь, в которой алым светом, догорали угольки, на стену нашей рабьей хибары, на ветви большого дерева, что шелестело надомной своими листьями. У всех предметов во мраке ночи вокруг, появились глубокие тени.

Я, не веря своему успеху, но всё равно удерживая то самое ощущение, снова закрыл глаза и попытался слегка поиграть с параметрами.

Не тут-то было!

Максимум чего добился, так это того, что звезда превратилась сначала в жёлтый шарик, а потом и в красный. Причём чем больше становился шарик, тем более рыжим он становился. Пока совсем не погас. Кстати погас он достигнув размера... целых четыре миллиметра.

Да уж! "Великое достижение". Но тем не менее это был реальный прорыв!

Я снова вернул всё к изначальным значениям и с наслаждением уставился на пылающую фиолетовым светом звезду.

Долго так любовался.

И меня переполнял восторг. От того, что я таки достиг. Постиг. Сделал. Добился!

Да, матерь божья! Я добился! И плевать что богов нет! Я сам им стану! Ведь... я приручил Закон Вселенной!!!

С этими мыслями я погасил фиолетовый светлячок и с сознанием выполненного долга отправился наконец, спать.

Правда, наутро меня ждал лютый облом.

Я проснулся от ощущения, что мне как будто полные глаза песку насыпали. Резало так, что с трудом открыл глаза. Смотреть на свет вообще было больно.

Сначала я думал, что это реально какой-то из завистников-злопыхателей исподлился. Но потом вспомнил вчерашний свой удачный эксперимент и мне сплохело.

"Никакой это не песок! А ультрафиолет. Я попалил вчера ультрафиолетом свои глаза! Своей же магией!"

И как это я не догадался, что чем выше температура "светляка", тем больше излучения идёт в коротковолновом диапазоне. Элементарный физический закон! И если цвет его был фиолетовый, то это ясно указывало на то, что бОльшая часть энергии излучается в ультрафиолете!

— Принцесса Кирин

На перевал вели две дороги. Одна — которой пользуются большие караваны и те, кто обременён повозкой, двигались по "Дороге торговцев". Вторая же — "Дорога Каменного Скорпиона" — больше использовалась пешими путешественниками или теми, кому не жалко было свою лошадь. Ведь если первая — нормальная дорога, где вполне могут разъехаться две телеги, то вторая — обычная тропа, достаточная, чтобы разминулось два путника или прошёл конный отряд выстроившийся гуськом, вслед за лидером. Да и то, в некоторых местах, по сторонам тропы белели кости лошадей, которые были настолько неудачливы, что поломали на камнях ноги.

Но... вторая дорога была короче.

Сой Кирин, понимая, что время дорого, не стал гнаться за удобствами, а просто свернул на Дорогу Каменного Скорпиона. Майя Кирин, к тому времени уже достаточно оклемавшаяся от магического истощения, но никак не приведшая свою душу хоть к какому-то равновесию, мрачным взором оглядывала окрестности. Да так, как будто все её сопровождающие, вкупе с закарстованной местностью были виноваты в том, что творится у неё в душе.

Видя это, никто не пытался её даже спрашивать о чём-то. Даже дед.

Впрочем дед был "обидемшись".

Он обиделся на свою внучку за её неподобающее поведение по отношению к несчастному Ашоке. Может быть потому, что сам когда-то попал, в далёкой юности в подобную ситуацию? Но насчёт этого он предпочитал помалкивать. Ему хватало забот о бесценном грузе, что сейчас высился горой на второй, ведомой в поводу, лошади.

Подъём на перевал обещал быть изнурительным. Потому все старались ехать молча, размеренно и неторопливо, где необходимо спешиваясь и ведя своё "транспортное средство" в поводу. Даже принцесса, соображая, что иначе её бедная лошадка просто не вытянет, спешивалась вместе со всеми.

Густой лес, с плотным подлеском, сквозь который шла хорошо натоптанная тропа, наконец сменился хвойным. Стройные золотистого цвета стволы, торчащие между источенных ветром и дождями скал, уже не заслоняли ясного неба. И ветер посвежел. Уже не было того удушливого жара, что давил на всех там, внизу.

Но даже там, где тропа вылезала на луга, лёгкие белые облачка, бегущие по небу заслоняли солнце, делая переход совсем комфортным.

Последний очень пологий отрезок тропы как раз вывел на обширные поляны. Вдали виднелся ещё один островок редкого леса, сквозь который просвечивала широченная седловина перевала. Старший воин приподнялся в стременах, оглядел округу, и не найдя ничего опасного сделал знак спешиться.

Тут же отряд рассыпался по полянке.

Одни кинулись искать ручей, другие же — пройдя к огромному валуну с закопчённым боком, принялись выкладывать в очаге привезённые с собой снизу дрова.

— Долго не задерживаемся! — бросил Сой Кирин командиру. — За перевалом, если что, в лесу нормально отдохнём. Тут опасно задерживаться.

Командир поклонился и отдал необходимые команды. Принцесса спрыгнула с лошади в высокую траву и осторожно раздвигая цветущее разнотравье, двинулась на звук бегущей по камням воды. Звон ручья её манил.

Деловито жужжащие насекомые вились возле её лица, и бесчисленных цветов источающих тончайшие ароматы. Ароматы лугов высокогорья. Вообще и прелестная погода, и умиротворяющие пейзажи вокруг, благотворно подействовали на принцессу и она расслабилась. Лицо у неё разгладилось и проступила умиротворённость.

Она, достигнув, наконец берега ручья, опустилась на колено и зачерпнула в ладошку холодную влагу. На вкус она была чуть жестковата и пахла всеми травами луга.

Освежив омовением лицо, она уселась тут же на ближайший камень загипнотизированная ярко сверкающими под солнцем струями воды, выводящими свою незамысловатую звонкую музыку.

Странно, но именно эта музыка текущей воды, что-то стронула в изломанной душе принцессы. Она вспоминала времена до, войны и они представлялись как сплошной праздник. Тем более, что была жива мать.

Она поняла, что ДО, была просто девочкой. И играла свои игры. А тут война... Вокруг гибли люди. Сражались за себя и за неё. За то, чтобы она могла жить. А она... Она воспринимала это как данность, в то время как сама вполне могла.

А смогла лишь только когда её саму чуть не убили. Те самые элитные. Неожиданно прорвавшиеся... И только тогда, на испуге, на панике она таки сделала то, что должна была сделать давно.

Рядом на ручей легла тень.

Майя подняла глаза. Возле неё стоял Сой Кирин и молча созерцал окружающее великолепие. Почувствовав, что на него обратили внимание, он взглянул на внучку и молвил.

— Этот ручей течёт из пещер. Там. Потому и вода такая вкусная и холодная. Никто и никогда ещё не прошёл те пещеры полностью. Говорят, что в них много чего интересного есть и они тянутся под всем кряжем. Есть целые реки и подземные озёра.

— Ты говоришь так, как будто сам когда-то бывал в них. — тихо ответила Майя.

— Это так. — как ни в чём ни бывало ответил старый Сой. — Я был тогда смел, дерзок и молод. И провёл много времени здесь, в этой провинции. Я тогда изучал тайны Учения Ре. Здесь, неподалёку. Не мог не пройти мимо загадок этих пещер.

— Так ты знаешь их? — удивляясь своему любопытству спросила Майя.

— Да. Немного. И уж поверь: там, под нами, есть воистину удивительные вещи! И фантастически красивые.

— Хотела бы я когда-нибудь там побывать. Как ты, деда... — с каким-то вселенским сожалением ответила принцесса, возвращая взгляд на текущую воду. Сейчас, этих условиях, возможность побродить по подземным дворцам воспринималась ей как запредельная роскошь. И мечта. Да, она была всегда очень любопытной девочкой. Не зря только она смогла освоить те заклинания из Перечня Древних. Не много. Но смогла. Другие не смогли.

— Может и удастся... Может и удастся сводить тебя туда. — задумчиво ответил Хранитель Печатей. — Эх! Если бы не война!

"Да, если бы не война..." — подумала принцесса, но тут их прервали.

Со стороны перевала бежали воины высланные на разведку. И явно не с хорошими новостями.

Увидев такое, командир отряда, резко взмахнув рукой, прервал приготовления к разожжению очага и отдал серию приказаний. Воины тут же подхватились и выстроились в боевые порядки.

Вовремя.

Между дальними деревьями последнего леска, со стороны перевала, появились густые ряды наступающих врагов.

— Уходите. Мы их задержим. — как-то буднично бросил командир Сою Кирин.

Хранитель тяжко вздохнул и взор его наполнился печалью. Плечи поникли и он хоть и не бегом, но спешно отправился к своим коням и свиткам. Он воспринял слова, сказанные командиром отряда охраны, как безусловные к исполнению. Хоть и являлся в княжестве вторым после самого князя.

Он был его тенью. А тут... Тут просто сдал, не находя сил для того, чтобы как-то командовать, полностью переложив эту обязанность на командира.

— Я вам помогу! — вдруг раздалось над поляной. И слова были сказаны так!... В них слышался металл.

От такого заявления и командир, и его приближённые опешили. Даже Великий Сой споткнулся от неожиданности. Обернувшись назад, он увидел принцессу стоящую в гордой позе и сверлящей взглядом обалдевшего командира стражи. Он очень давно не слышал от принцессы в свой адрес обращения начинающегося с "Я". Обычно она говорила о себе, обращаясь к страже в третьем лице. И все знали, что если она сказала "Я", то... Жди беды. Но сейчас...

— Я уже восстановилась. — бросила она мрачно пребывающему в прострации Хранителю. — И врагов не так много, как кажется.

— Но... — Начал было Хранитель Печатей, и был прерван.

— Вы, Великий Хранитель Печатей, являетесь кинетиком. Помогите мне и мы сможем уйти все вместе! — снова в том же безапелляционном тоне заявила Майя.

— Что вы предлагаете, Принцесса Кирин? — тут же перешёл на официальный тон Хранитель Сой Кирин. И даже осанка у него изменилась. В нём снова проглянул прежний, несгибаемый Маг Печатей Княжества Карам.

Меж тем, увидев, что впереди большой отряд, а не те пять человек, которые на них выскочили, враги остановились. Их ряды подровнялись, и по бокам появились лучники.

Стало ясно, что их тут, на перевале, ждали. И сейчас прибудет ещё столько же, если не больше.

Опасение тут же подтвердилось. Слева показался ещё один отряд, быстро высыпавший на дальнюю окраину поляны и занявший позиции чуть впереди и левее первого. Построение было не ахти, но так им диктовала местность. Слева, как знал Сой Кирин, была большая карстовая воронка, не позволявшая развернуться тому, вновь прибывшему, отряду.

— Дес! — всё тем же тоном скомандовала принцесса. — Коней назад и подальше от Нас!

— Ты!... — догадался Кирин, но закончить не успел.

— Вон ту! — принцесса резким движением указала за спину Сою. — Вон ту лесину видишь Великий Маг Печатей Кирин?

Он резко обернулся.

— Эту большую сухую?

— Да. Нам надо, чтобы когда она загорится, закинуть её подальше в сторону врагов. Желательно в центр построений.

— Но я смогу это сделать только один раз... Больше я ничего не смогу! Это предел!

— Будет достаточно! — жёстко ответила внучка. И теперь она была гораздо больше похожа на ту, которая достойна звания принцессы рода Кирин.

Лучники врага, наконец дали первый залп и Майя поспешно повесила на свой отряд воздушные щиты. Стрелы, что долетели срикошетили от магической защиты и никого не поранив отлетели в сторону. Правда одна таки, на излёте чиркнула по плечу принцессы порвав рукав.

Один из воинов кинулся было по направлению к принцессе. Никто не ожидал, что она на себя не поставит щит в первую очередь, а кинется защищать простых воинов отряда.

— Назад!!! — рявкнула Майя и воина буквально сдуло за пределы опасной зоны вокруг принцессы.

Отряды врагов пришли в движение уже предвкушая лёгкую победу. Но тут же поняли, что не всё так просто. Под ногами был такой рельеф, что передние ряды тут же сломались. Бежать по настолько изборождённой природой поверхности было бы равносильно самоубийству. Тем не менее, тщательно соблюдая строй, перелезая через препятствия или перешагивая через внезапно открывшиеся расщелины, скрытые до этого травой, они двинулись вперёд.

— Слушать всем! — скомандовала принцесса. — Когда я скомандую "Ложись", падать на землю где стоите и прикрыть голову!... Де-ес!!! Коней ещё дальше!!! Дальше назад!!!

Закончив с раздачей указаний, Майя сосредоточилась на заклинаниях. Вязь жестов, поток ки... и здоровенный, сухой ствол обхвата в четыре, занимается пламенем.

Теперь предстояло самое сложное....

— Великий Кирин! На счёт "три", кидаете!

— Понял! — бодро ответил старик. Но чёткое сознание того, что задумала принцесса, заставило его изрядно напрячься. И не из-за того, что в этот бросок он полностью израсходует свой Запас.

Меж тем принцесса начала выводить новую вязь. И эта вязь, если кто что-то знал, была далека, слишком далека от канона.

— Раз, два... ТРИ!!!

Во все стороны от горящей лесины полетели камни. Не все опоры были крепкими. А для того, чтобы что-то полетело, надо было от чего-то это "что-то" отталкивать. Таков Закон. Непреложный. Вот только энергия для толчка была от мага.

Лесина как-то медленно взмыла в воздух, и оставляя за собой толстое сизое коромысло дымного следа полетело по направлению к врагам. В верхней точке своей траектории оно, казалось, чуть застыло и также неспешно полетело вниз. Как сейчас было видно, Великий Сой Кирин положил бревно точно в цель. Даже если не удастся задуманное принцессой, человек тридцать отряд врагов не досчитается.

— ЛОЖИСЬ!!! — изо всех сил закричала принцесса и её голос сорвался на визг. И в этот момент, завершающее движение, завершающие жесты оборвали заклинание. На той точке, что запускает процессы, никем не понятые, но настолько грозные, что...

Лута Кин, Генерал Армии Царства Зари увидел, как над его полками полыхнуло яростное пламя быстро превратившись в огромный огненный шар. Тугая воздушная волна снесла его вместе с конём с тропы и закрыла всю округу тучей пыли.

Откатившись от дико верещащего животного, явно поломавшего себе ноги он вскочил в полный рост. Над тем местом, где только что были его воины, поднимался огненный гриб, быстро гаснущий и превращающийся в смесь пыли и дыма.

— Юла!!! — взревел он.

Изрядно оглушённый маг шатаясь поднялся из пыли справа от него.

— Что это?!!! — с ужасом наблюдая за всё ещё поднимающимся дымно-пылевым облаком выпалил генерал указывая на место схватки.

— Э... Это ми-минимум седьмой уровень, м-мой господин! А скорее всего весь восьмой! — заикаясь ответил маг. — Нам ничего не светит! Мы не сможем! Нас всех убьют!

Тяжёлый кулак генерала сбил с ног мага, прекратив панические завывания. Впрочем, и сам генерал был в шоке. Он прекрасно понимал что такое "уровень". И если у мага валявшегося у него под ногами был всего-то четвёртый, то... против даже седьмого! Не восьмого... ТАКУЮ мощь, трупами не закидать и не задавить просто массой. Для ЭТОГО нужно как минимум тройка шестого уровня или, как минимум дюжина пятого.

...А в наличии всего один четвёртого, и дюжина "троек".

— Всем! — взревел генерал. — Всем, команду отступать!..

И чуть помолчав, буркнул под нос:

— Кто живой остался....

А меж тем, всю поляну, где находились враги, накрыл странный белесый туман, первоначально сохраняющий довольно чёткую полусферическую форму. Медленно оседающий, и сносимый лёгким ветерком. И над всем этим пейзажем раздавался длинный перелив горна: команда на отход.

— Раб-лекарь

Следующие две недели ничем особенным не отличались.

Хоть я и не отказался от идеи в конце-концов сбежать, но сейчас это было бы очень даже опасно. Я об этом мире ничего не знаю. И не знаю, прежде всего, язык. Обычаи, порядки, законы и культура, шли прицепом к знанию языка, так как без знания языка изучить и освоить что-либо ещё, не представляется возможным.

Но для того, чтобы элементарно выжить во враждебном окружении, нужны как раз те самые знания. Поэтому я и не рыпался. Сидел вместе со "своими" рабами, работал и набирался ума-разуму. Не так быстро, как хотелось, но и не медленно, как могло бы быть.

К тому же меня изрядно тяготил "прогресс" в моих "магических изысканиях". Точнее его полное отсутствие.

После того, как я "изобрёл" светлячок, у меня только и получилось, что менять его форму. Добился пока только того, что расплющил тот светляк в блин, диаметром сантиметров пять и навострился им кипятить воду в большой глиняной кружке(которую сам же и слепил).

Вельможи, смотря как вода в моей кружке, "сама собой" "вдруг" закипает, косились на меня, но ничего поперёк говорить так и не осмеливались. Да и вообще с их стороны никаких проблем не было.

Смирившиеся со своей участью вельможи, хоть и хмуро, но подчинялись. Я же со своей стороны старался сделать их участь хоть чуть-чуть, но полегче. И первое, что я сделал после "вступления на пост" старшего раба, это баню.

Сложить её было для меня делом принципа. Потому, что плескаться в речке просто для помывки было не так приятно, как посетить баньку. Хоть и вышла та банька малюсенькой, но попариться и помыться там было вполне себе. Тем более, что в деревне варили мыло. И в довольно больших количествах. Хоть это было хорошо.

Также договорился с дочкой старосты о периодической стирке одёжки наших вельможных рабов. Хоть они и скрипели зубами, вынужденные по целому дню(!) ходить в "несоответствующей им по статусу" одежде, но я настоял. Ибо мне не улыбалось, заиметь ещё завшивевшую и заболевшую всякой дрянью компанию — источник заразы и вони. А воняло от этой немытой братии так!... Глаза резало!

Однако, когда уже первые увидели не только постиранную, но и починенную одежду, повеселели. И уже не так реагировали на необходимость периодической смены одежды для необходимых же санитарных процедур. Да и вонять в бараке стало неизмеримо меньше.

Зак, кстати, вовремя "подложил язык" (явно меня наслушавшись), указав, что только от скота воняет, а от вельможи должно только благоухать. И только скот и рабы — грязные. Вельможа должен быть чистым.

Поэтому мои преобразования хоть и со скрежетом зубовным, но были приняты.

Также хорошо продвигались мои занятия по языку.

Я в полной мере познал прелести полного погружения в языковую среду. Действительно, обучаешься очень быстро. И уже к концу третьей недели мог вполне прилично трепаться с окружающими на достаточно отвлечённые темы. Да и язык оказался довольно простым и не замороченным — не с таким количеством правил, как я опасался, и не с такой кучей исключений из правил и исключений из исключений, как иногда встречается в наших, земных языках.

Кстати о мыле!

Оказывается, эта самая деревенька, как и многие вокруг, имела, кроме обязательного производства всякого съедобного, ещё и специализацию. Специализация же заключалась в том, что производила для нужд высшего сословия определённые продукты. И одним из этих продуктов было мыло.

Не оружие, не ещё чего особо ценное, на чём специализировались другие деревни. Мыло! И кое-какая парфюмерия. Самая примитивная, какая только может быть.

Вы представляете, как мне повезло?!!

Не! Не представляете.

Другим, особенно начитавшимся разнообразной фэнтези, подай немедленно именно деревню, где бы дымили домны, и слышен звон выковываемых лат, мечей и прочего железа. "Вот они бы там развернулись!".

Ага...

Смех да и только! Кто бы им дал в руки хотя бы те же латы?! Не говоря уже о мечах.

Рабу латы? Данунафиг!

Он чё, в них буту собирать будет?

Впрочем... оставлю-ка я идиотизмы дурацкой фэнтези на идиотов, которым она нравится. Ну и на геймеров тоже. Ведь бОльшая часть идиотизмов прикочевала в литературу, чую, что оттуда. Или наоборот?

Не! Скорее всего тут влияние было обоюдным.

Хорошая фэнтези?

Читывал. Но редко. И мало. Да и то там мало что соответствовало тому, что я вижу вокруг.

Так что считаю что мне тут повезло. С мылом.

Ведь что в средние века, (а тут явно раннее средневековье, судя по нарядам и используемой "технике"), какова была средняя продолжительность жизни? Двадцать-двадцать пять лет!

И из-за чего?

Да из-за всё той же антисанитарии и чудовищной детской смертности вкупе с не менее сильными эпидемиями среди населения вообще. Вызванных всё той же, отмечу особо, тотальной антисанитарией.

Вот ни разу не встречал ещё фэнтезюки, чтобы автор этот аспект прокачивал!

А ведь хорош главгерой будет, если только-только взгромоздится в архимаги-князья-цари или куда он там ещё ломился, и на следующий день даст дуба от элементарной дизентерии!

Не! Нафиг такую судьбу!

Лучше сразу буду и руки мыть, и вокруг себя "санитарный кордон" выставлять. Из соблюдающих элементарные нормы той самой санитарии. И первейшее средство тут — мыло!

Не файербол, или ещё какая хрень типа "драгослэйва" из анимэхи про рыжую дурочку. А именно мыло — главнейшее средство выживания в наличных условиях!

Сами крестьяне сей крайне полезный продукт не потребляли. Это было хорошо видно по их вечно немытым рылам и грязной одежде. Чего не скажешь о семейке старосты.

Девочка, что принесла давеча мне котелок и посуду, всегда щеголяла и чистеньким платьицем, и хорошо умытым личиком. Вполне себе красивыми, надо отметить. И вкус и стремление красиво выглядеть у неё присутствовали.

Впрочем, как и у самого старосты раза два появившегося тут, у нашей рабьей хибары, по каким-то своим надобностям. Тот тоже выглядел и чистеньким, и опрятненьким, и вообще ухоженным. И то, что он явно не голодает тоже было заметно. По наеденному брюшку.

Я к тому времени вообще заматерел, и на старосту глянул не как на прибывшее начальство, а сверху вниз. На что тот сначала опешил, а после, как будто его какая-то сила загнула, поклонился. Низко. И после первого раза, уже кланялся без напряга. Учтиво и как-то привычно.

Я это отметил. И отложил в памяти для осмысления. Всё-таки иной мир, иная культура. И, как следствие, иные стереотипы поведения. Ведь я тут пока что — белая ворона. И с моим воспитанием тут будет очень много неприятностей. Уже убедился. Ну нет у меня вот этой, "врождённой" учтивости и преклонения пред вышестоящими. Нет и всё! Такой я.

Вообще не люблю кланяться. Всегда таким был.

Мог сходу нагрубить любому начальству и послать его "в дальнее пешее путешествие", если видел, что оно охамело. За что пользовался "ещё той" славой у себя дома.

Я всегда поступал по принципу: "Хотите чтобы я вам подчинялся? Докажите право мной управлять. И не хамством. Не криками. А умом и компетентностью. А как докажете, так я и подумаю — стоит ли".

И да: я такая "несклоняемая" личность по складу характера — такая сволочь! За что не раз и не два имел крутые неприятности. От разной швали. Так что те неприятности, в которые я и тут сумел вляпаться, были непосредственным следствием той самой гордости. Изначальной.

А вот к кому я питал слабость...

Это к хорошеньким девочкам. Вот им я с трудом перечил. Всегда. С трудом ломал себя, когда обнаруживал, что красивенькими глазками мной пытались манипулировать. Да и то не всегда. Часто случалось, что и взбрыкивал. Да так, что у некоторых "дамс" приобрёл славу записного хама. Впрочем у тех, с которыми я и так не стал бы связываться. А вот с другими... кто не пытался меня загнать под каблук... С теми совершенно иное дело.

И тут, в этом мире я тоже "попал".

Да. Под ту самую "глазную магию". Дочки старосты. Которая ещё тогда мне котелок и посуду принесла. Ну вот не мог я отказать этой девочке! И что самое примечательное она ни разу не пыталась мной злоупотребить. Или я этого не замечал. Всегда получалось, что я сам пытался ей как-то помочь...

И началось всё с мыла.

Я уже говорил, что наша деревня делала мыло. И обнаружил я это как раз на волне того, что искал что бы такое пустить на мытьё и себя, и посуды, и одежды. Просто зола была как-то не очень удобна.

А тут — идёт эдакая фря, местного разлива, вся чистенькая, да ещё и улыбкой сияет. Та самая дочка старосты.

Чего это её присоединили к нашему "обслуживанию" я не знаю, но мне лично было приятно. Не всё же время видеть эти вечно хмурые и злые рожи, постепенно опускающиеся в своей чёрной меланхолии на самое дно местного общества!

Разве что зак... Но Чуня, как-бы не нашего роду-племени. Вообще иного вида разумный.

Кстати, я не сразу сообразил, насчёт мыла. Что именно в деревне его надо искать. Я вообще не сразу сообразил, что оно тут есть. Подумывал даже, как его тут "изобрести".

И вот, в раздумье, "как добыть мыло", и за пропалыванием очередного куска полей меня и торкнуло.

Вижу: идёт эта наша красавица по дорожке между полями и вся аж светится чистотой и улыбкой. Я аж подпрыгнул: ведь если она тут чистенькая ходит, то, скорее всего в деревне мыло есть. Как минимум, у семьи старосты. А раз так... Я сорвался с места и рысью помчался навстречу деревенской красотке.

Уж и не припомню, по какому поводу она к нам притащилась в такую даль, но всё, что касается мыла и специализации деревни именно тогда я и узнал.

Как я узнал ещё тогда, при передаче котелка и посуды, зовут её Лиа. Это имя. "ФамилиЁ" у неё оказалось такое заковыристое, что я чуть язык не вывихнул, его произносимши. Правда, для меня тут льгота — если мне кланяются, и я типа-начальник, то мне можно и по имени называть. Это даже считается как-то благоволением к тому, к кому обращаешься.

Обычно же, всякие начальники, обращаются к своим подчинённым на "эй-ты-как-тебя-там!" или по кличкам. Словом — скотское отношение. Кстати у Лиа была и кличка. Для тех, кто "над ней". И было оно "ящерка".

Впрочем, глядя на её стройную фигурку, на быстроту и ловкость движений действительно так и тянет её назвать ящеркой. Даже предпочитаемая гамма её платья — зелёная — как-то к этому предрасполагала. Но я её так ни разу и не назвал по кличке. Знаете, как-то очень брезгливо стало, когда я об этом "обычае" назначения кличек узнал. Так что для Лии — только по имени. К тому же она так потешно смущалась, когда я её по имени окликал! Хотелось ещё и ещё.

Один раз не удержался, и назвал её не Лиа, а Лилия.

Вместо смущения у неё сразу же нарисовалось на мордашке недоумение. Типа: а что это было? И чего от этого ожидать? Она так аккуратненько поклонилась и осторожно-осторожно поинтересовалась, что это значит...

— У нас, — ответил я, — в нашем народе, так называют очень красивых девушек. По имени красивых цветов.

— А лилия, это красивый цветок? — тут же ещё больше заинтересовалась она.

— Да. Очень. — подтвердил я, но тут же спохватился. — Или тебе не нравится? В нашем народе, назвать девушку по имени цветка — это похвалить её красоту, и ничего оскорбительного или уничижительного.

Она ещё больше засмущалась и покраснела.

— У нас так называют только девушек из знати. — с придыханием проговорила она. — Высшей знати. Вы наверное, были очень большой человек, там, в своей земле, да?

— Да! — соврал я не моргнув глазом. В нынешних условиях "надуть своё эго", как я уже убедился, не то, что не зазорно, но весьма полезно для здоровья.

— И у нас именно так и было. — дополнил я, наблюдая ещё большее её смущение.

Надуть, правда, получилось, прежде всего, эго дочки старосты. Как она возгордилась!

Вот не понимаю я местных: я, по их понятиям и порядкам, по "табели и рангах" ниже обычного крестьянина. Даже если "Старший Раб".

Но воспринимают они меня (именно меня!) не как крестьянина, а как.... Да хрен знает кого! В то время как к подопечным вельможам, так сказать, "подход дифференцированный": если того же "патриция" обходят стороной даже наши "стражники", то Баи Дика, кажется мало кто ещё не пнул. Просто так, походя. Проходя мимо.

Действительно: что-то в этом Баи Дике есть такое — мерзкое.

Став Старшим Рабом, я также получил и права, и обязанности. За исполнением этих самых прав и обязанностей приходилось часто таскаться в деревню, которая нас, как-бы обслуживала. Хоть и гоняли нас по полям той самой деревни, но формально мы деревне не принадлежали. А принадлежали Азуме. Тому самому, что нас недавно судил.

А вот толчок для дальнейшего своего возвышения я получил неожиданно. И тут уже пригодились мои знания (Наконец-то! "Прогрессуха" катит! Чо, я не дон Румата да? Да мы...!)

Я заинтересовался и выдал.

По старой, ещё пацанячьей, привычке изучать химию.

Правда в те времена, зелёной юности, я больше изучал как и что можно взорвать, или, например, как сделать слезогонку(кстати просто до нельзя!), но тем не менее, увлечение осталось.

И когда я долгими днями сидел на своём рабочем месте в "стерверной", и когда совершенно не было настроения копаться в Высоких Теориях, я просто бродил по интернету. И что там больше всего искал и "копал"?

Правильно! Химию. В том числе и боевую.

Вот так я и познакомился с тем, как делают мыло. Педивики имеет довольно добротную статью на эту тему.

Тогда я лишь прочитал, но запомнил. Вкупе с прочими "знаниями" типа структурной формулы зарина и технологии его получения. Правда, насчёт последнего — совершенно не представляю что я с этим знанием буду делать. Ведь тут не просто примитив по части технологии, а лютая архаика.

Ведь как тут делают мыло?

Когда я за каким-то лешим припёрся к "цеху", то увидел простую хибару из самого ходового в тех местах строительного материала — бамбука. Без окон и дверей. Точнее там было просто два широченных входа, очевидно, для вноски ингредиентов, и выноса готовой продукции.

Воняло там!... мне очень сильно захотелось оттуда поскорее убраться, но любопытство взыграло. Таки сунул свой любопытный нос внутрь.

И что я вижу?

Да, хибара была просторная.

Пол — земляной. Утрамбованный наверное, до твёрдости асфальта. Посередине что-то типа очага, в котором возятся два хмыря. Разжигают. Грязные настолько, что кажется не мылись они с самого рождения. В углу сидит дедок и командует.

Я сначала не понял, куда попал.

А оказалось, что тут целое производство, и я типа в цеху. По производству мыла. Я тут же заинтересовался: как это мыло в моём новом мире делается?

Оказалось всё ещё хуже, чем предполагал.

Имеется большой чан. В который загружается жир, и разогревается на огне. Два амбала, что там при этом чане, под руководством "главного технолога" — того самого дедка весьма ветхой наружности, — под песнопения, явно религиозного содержания, засыпают туда золу. Причём делается это "на глазок".

И всё это мне было рассказано под те самые песнопения "мастером". А почему?

Просто я был в сопровождении.

Лиа только бросила взгляд на "главного технолога", так у него весь запал не только на моё изгнание из своей епархии испарился, но и прорезался такой нехилый словесный понос.

Так и узнал. Но тут же отметил и "недоработки". О чём не замедлил высказать всё своей спутнице. После непродолжительного диалога выяснилось следующее.

Хоть и выработался за многие года производства у того дедка глазомер — сколько всего и когда сыпать, но по рассказам самой Лиа, выучить ученика старому мастеру удалось с трудом. Когда ученик становился следить за процессом, мыло получалось заметно хуже. Да и то, что получалось именно жидкое мыло, имело тоже большое значение.

И как я заметил выше — разного качества.

Ну, я тогда, возьми да и ляпни:

— А чего это вы именно жидкое мыло делаете? Почему не твёрдое?

— Дык это великий секрет деревни Йойо! — развёл руками старый мастер.

— А это где? — не понял я.

Дело в том, что эта деревня как раз называлась ШадАн КурАм (меня всё время в разговорах подмывало "переименовать" её в Шайтан Курям). А тут какая-то другая, что я никогда и не слышал.

— Дык в соседней провинции! Чтоб им Неназываемый удачу попортил!

— Конкуренты значит... — Выговорил я и хмыкнул.

— Кто? — в свою очередь не понял главный "технолог".

— Не важно... — буркнул я.

Но во мне тут же взыграла жадность. Типа "А вдруг мне удастся с этого дедка какие-то ништяки для себя поиметь: типа того же мыла, да бесплатно, да ещё для всей нашей гоп-компании?". Поэтому я тут же "закинул удочку".

— Важно то, что... Если я вам скажу их секрет, что дашь?

Дедок на несколько секунд растерялся, но потом сработал хватательный рефлекс. Возможно и присутствие дочки старосты сыграло, но уже не могу поручиться. Она чуть позади меня стояла. Могла дедку жестами и пообещать кузькину мать, если не согласится со мной.

Как после я убедился, сам староста жук ещё тот. И лапы там у всего семейства весьма загребущие.

Последовал яростный торг, в результате чего, я мастеру-мыловару наговорил в три короба, из-за чего у него ещё больше глазёнки разгорелись. От алчности. Ведь знать платила деревне звонкой монетой. Ну это кроме того, что шло как налог.

В результате я выцыганил у него право брать столько мыла, сколько мне необходимо для нужд помывки всего контингента вельможных заключённых. Анонсировав ещё кучку "секретов".

Я помнил старую истину: если выдаёшь какие-то секреты, то выдавай по капельке. Чтобы у получающего не возникало дополнительных резонов прокинуть. Ведь если прокинет сейчас, то, почти наверняка лишится каких-то других, возможно более серьёзных секретов. А тот первый секрет, который я выдал, как оказывается, и не мой, а той, упомянутой старым технологом, деревни.

Я быстро сообразил, что если в этой Йойо делают твёрдое мыло, то необходимые ингредиенты для для его производства — типа натриевой соды или щёлока, — они берут где-то недалеко. После непродолжительных расспросов выяснилось и то, что это за компонент, и где его взять в неограниченном количестве.

Всё оказалось просто — минерал, который использовали ещё аж в древнем Египте содержащий то, что нам нужно. А выделить это самое нужное — уже элементарно. Ведь в Йойо справились. Ну и тут тоже справились. К вящей радости и старосты, и всех причастных к производству мыла.

Уже скоро в моих "экскурсиях" по деревне, за мной таскалась не только Лиа, но и сам староста. Разве что в рот не заглядывал. Всё ждал очередных коммерческих секретов.

Вот в один из таких проходов по деревне я и вспомнил одну фишку с мылом.

— А у вас тут, как я слышал, ещё и парфюмерию делают?

— Да! — важно подтвердил староста.

— А если не секрет, то какую?

Староста с гордостью стал перечислять разные притирания и присыпки, белила и румяна, а также прочую мутотень. Я его, дождавшись, когда он будет переводить дух спросил.

— А вот разные мази, что лечат кожу, смягчают её, на основе трав, делают?

— А как же! — возмутился староста. — Но их делает наш травник.

— А могу ли я поговорить с ним? У меня есть одна идея... Вам она понравится. Из тех, что у нас, в нашей стране делается.

— Туда! — без обиняков и прочих рассусоливаний указал староста.

Вскоре мы упёрлись в обширный двор, весь увешанный метёлками каких-то сушащихся бурьянов источающих далеко за пределы пряный аромат. Сразу видно, что именно к травнику и пришли.

Староста что-то рявкнул через забор и направился к калитке. Не успел он её открыть, как от порога уже мчался на традиционных тут гэта, сверкая голыми коленками, тощий как палка, неопределённого вида тип.

Я говорю, "неопределённого", потому, что этот заметно отличался и от крестьян, и от самого старосты. Матерчатый халатик у него был не в пример аккуратнее и чище, чем обычно у крестьян, но и не такой богатый, в какой был закутан сам староста. Плюс, какой-то рисунок на этой хламиде в районе груди.

Не добегая положенных пяти метров, травник стал кланяться. На меня, как водится, ноль внимания. Типа меня нет. Но как только я заговорил за чем пришёл, травник тут же встал в позу и попытался ерепениться.

Староста, не долго думая сунул ему под нос свой кулак и он заткнулся.

— Меня интересует какие травы вы, уважаемый травник, используете для мазей, которые делают кожу гладкой, уничтожают сухость и трещины.

Травник снова набрал воздуха в лёгкие, чтобы продолжить "брыкаться", но как по волшебству, под его носом снова обнаружился кулак старосты. И он, так и не начав возмущаться, сдулся.

Всё оказалось очень даже просто.

Травник брал самые распространённые тут растительные масла(аж целых два вида), и используя настои трав, делал те самые мази и притирки. Даже показал какие травы он берёт.

По мне, так я этих трав даже в интернете не видел. Но это мне, на данный момент не нужно было.

— Если их нагреть до горячего состояния, чтобы руку было трудно держать, то ваши мази не теряют свойств? — поинтересовался я.

— Нет! Никак! — горячо заверил меня травник.

— Вот я и говорю, уважаемый староста, — оборачиваясь к нему, начал я, — что и ваш травник, и мыловарня, и деревня могут существенно увеличить поступления денег, если по моему рецепту, будут мешать в мыло те самые мази.

Травник и староста переглянулись. Что-то в лице травника старосте не понравилось и он нахмурился. Травник обиженно засопел. Но коммерция победила.

Вскорости, деревня, как любят выражаться наши купипродаи, "увеличила ассортимент продаж". "На рынке" появились целебные, как твёрдые, так и жидкие мыла. Судя по тому, что и травник, завидев меня на улице метров за двести начинал кланяться, сии мои предложения явно деревню озолотили. И хоть продолжалась где-то война, это, почему-то, на местных деревнях почти никак не отражалось.

Но эти мои "подвиги" на ниве введения новых технологий в это общество, только начинались. Не знаю, не слышал и не читал "альтернативок", где бы главгерой начинал с мыловарни.

Я, как видите, начал. И кажется, со стороны местных крестьян, но получил уважение и "статус". Скоро я наметил ввести разноцветное мыло, мыло с цветочками, полосатое мыло и так далее. Всё по памяти. Что видел когда-то, что помнил по прежней своей жизни, то и пихал.

Вместе с основами рекламы и маркетинга. А то почему так резко прибыли ушлого старосты пошли бы вверх?

Но...

Утро пятой недели моего попаданчества началось с дикого рёва раненого бизона, доносящегося из-под крыши бамбуковой хибары носящей гордое название "мыловарня".

Эк я "удачно зашёл"!

Оказывается, один из подсобных рабочих ногу поломал. при мыловарне их было два, кроме двух амбалов, что приходили лишь тогда, когда что-то большое перенести.

Поломал голень. Посередине. Мудилы-работнички ему на ногу что-то тяжёлое уронили, когда мимо несли. Специально или нет, — выяснять не стоит. Но вот что делать с ним... Кости такая штука, что срастается долго. Тем более, если две поломается. А тут как раз две. И даже если просто замотать и оставить как есть, будет срастаться очень долго. К тому же, если срастётся неправильно — калека на всю жизнь.

Я это тут же описал как есть и как мог, на основании того словарного запаса, что имел.

Работнички же ещё и поносить меня всякими бранными словами принялись, но стоило появиться на пороге старосте, как те заткнулись. Лиа же, как только это увидела, стала носиться вокруг пострадавшего, как квочка вокруг птенца, не зная за что хвататься.

— Лекарь у вас есть? Тот, что кости вправляет... — спросил я.

— Нет! — мрачно заявил староста, нахмурившись рассматривая завывающего от боли работника. — Всех лекарей, забрали в армию княжества, когда началось вторжение.

— То есть помочь ему сейчас некому?

Староста тяжело вздохнул. И вздох был красноречивый.

— Хорошо! Тогда я могу попробовать его спасти.

Вопросительный взгляд старосты.

— Если мне будет разрешено. — Тут же добавил я.

— А... э... — растерялся староста, попеременно глядя то на меня, то на болезного.

— Так мне приступать к помощи, или мне запрещено это делать? — подхлестнул я его мыслительный процесс.

— Но ведь ты же не маг-лекарь!... Или всё-таки маг? — наконец нашёлся что спросить староста и тут же испугавшись чего-то, как бы на всякий случай, отвесил мне короткий поклон.

— Немножко лекарь, немножко маг. — ответил я, продолжая сверлить старосту вопросительным взглядом.

— Я много знаю. И много умею. — добавил я для весомости. — Мой народ любит узнавать новое. Уметь то, что не умеют другие. У нас все ищут новые знания, и стараются их применять. Я — пример.

Староста, по виду, кажется, доломал таки свои сомнения и вопросительно посмотрел на работничков. Те, сообразив всё по-своему, чуть мне в ноги не кинулись.

— Я начинаю. — сказал я для того, чтобы прекратить гвалт. И тут же указал на формочки. — Мне нужен порошок этого... Этого камня. Нужно обезболивающее, если оно есть у травника. Нужна вода. И быстро.

Работники тут же прекратили мольбы и немедленно кинулись исполнять. Староста же, отошёл к сохраняющему олимпийское спокойствие мастеру и сел рядом с ним. Как истукан. Изображая всем своим видом, что он тут главный и наблюдает.

Минут через пять прибежал травник. С деревянной шкатулкой. В шкатулке оказался порошок белого цвета.

— Это тот порошок, что глушит боль? — спросил я недоверчиво.

— Именно! — немедленно возмутился травник и открыл было рот продолжать. Но я ему не дал.

— А добывается он, из сока красного цветка?

— А... Эт... — растерялся от напора травник но таки родил ответ. Утвердительный. — Да!

"Это или аналог нашего мака или сам мак! — подумал я. — Надо будет после выяснить. Тем более, что кое-чего из нашей флоры я всё-таки в местной замечал".

— Знаешь дозировку, чтобы очень уменьшить боль? — спросил я у травника.

Тот с готовностью закивал.

Кстати, он единственный, кто прям с порога признал во мне лекаря и принял моё верховенство в процессе.

— Тогда я доверяю тебе. Дай ему. А когда боль уменьшится, мы сможем вправить ему кости....

На вопросительный и непонимающий взгляд я тут же добавил:

— Чтобы он не стал калекой. Если кости срастутся неправильно. Смотри...

Я присел рядом и показал на изувеченную ногу.

— Она будет короче нормальной и кривая.

Травник с пониманием кивнул. И вид у него был такой, как будто откровение свыше получил.

— Да! И ещё. Что-нибудь, снимающее вот это... отёк... есть?

Травник задумался, в нескольких словах уточнил что нужно, и заверил, что как только он увидит, что опий подействовал то немедленно принесёт.

Я тот белый порошок "снимающий боль", для удобства окрестил так потому, что: а вдруг это он и есть?

— Годится! — согласился я и посмотрел на дочку старосты. Та уже была вся в готовности исполнять и, возможно, даже бегом. Это хороший настрой. Видно, что тут о своих заботились и очень даже. Особенно учитывая относительный недостаток населения в деревне. Видно, когда вся заварушка в этом княжестве настала, многих загребли в армию и они там сгинули. А теперь элементарно каждая пара рук на счету. Ото они и цепляются за каждую живую душу, способную хоть что-то, но сделать.

Спустя полчаса конечность пострадавшего была выправлена и замурована в гипс. Гипс был положен, — всё, как полагается, — не на голое тело, а на тряпичную основу. Орать и причитать тот прекратил, но страх на лице у него так и остался.

— Я думаю, вы не оставите в беде своего человека? — обернувшись к старосте спросил я.

Тот степенно поднялся с лавки, на которой всё также монументально молчал мастер-мыловар и подошёл ближе.

Осмотрел дело рук моих, тяжко вздохнул и вместо подтверждения спросил.

— Что нужно дальше делать, чтобы он выздоровел как можно быстрее?

— Лежать дома. Обычная кормёжка. Гипс можно будет снять через...

Вот тут я потерялся. Я не знал, сколько реально срастаются кости. Тем более, что знал по некоторым воспоминаниям, что перелом относится к тяжёлым.

-...Через два месяца надо будет посмотреть. И если всё нормально, то гипс снимем. — И добавил. — Если будете без меня снимать — делайте это очень осторожно. Чтобы не повредить ногу снова.

Мои рекомендации приняли как само собой разумеющееся. Видно уже имели дело с такими поломками и такими заморочками. Единственно что для них было в новинку, так это использование гипса, из которого они ранее делали формы для литья.

Похоже, что до меня на все переломы просто делали шину из разных дощечек. И на этом останавливались.

Правда, как намекал староста, маги ещё и как-то "соединяли" и "заживляли" кости не сходя с места. Но я этого не умею. Впрочем, они и тем, что я сделал были довольны.

Крестьянина унесли. Мы — староста, его дочка и мастер — остались на некоторое время одни.

Староста снова, видно "для порядку" тяжело вздохнул, посетовал на тяжёлую жизнь и нехорошие случайности и, обернувшись ко мне поклонился.

Мастер-мыловар от удивления чуть со своей лавки не сверзился. Видно тех ритуальных поклонов в мой адрес ранее не замечал или вообще не видел. Но заметив это со стороны старосты, поспешил тоже вскочить на ноги, и оглянувшись по сторонам поклониться.

Честно говоря, все эти статусные игры мне последнее время стали поднадоедать.

Я хорошо помнил что "убивший дракона сам становится драконом". А мне как раз не хотелось им становиться.

Не по нраву это мне. И против убеждений.

Хотелось остаться "над" всеми этими играми.

Ведь дома мне это с успехом удавалось. Но тут...

Я чуял, что не уберегусь. И придётся.

Всё потому, что общество тут, едва из раннего средневековья выбралось: мечи — видел, кольчуги — видел, луки — видел. Арбалеты — нет.

Даже элементарного составного лука не видел. А это ведь, уже технология. И нехилая.

Собственно в тот день дел у меня в деревне было по-минимуму. Так что быстренько завершив их я двинул назад, к нашему вельможному бараку.

Лиа, зачем-то увязалась за мной. Что-то у неё было настроение слишком приподнятое. Или я что-то такое сегодня отколол, что опять их семейство спешит на звонкую монету пересчитать? Судя по тому, что Лиа аж прыгает, уже пересчитали, взвесили и оценили.

Ладно. Хрен с ними.

Если буду незаменимым может и что-то ещё обломится.

Впрочем...

Если я раб, то им ничего не стоит меня просто загнуть. И лупить меня всегда, когда я буду пытаться показать норов и выторговать что-то для себя. И это им будет вполне себе бесплатно.

Или их принципы не такие, или они чисто чутьём поняли, что со мной лучше не ссориться, а торговаться, или что на наш счёт — всех вельможных рабов — поступили "сверху" недвусмысленные указания.

Последнее — наиболее вероятно.

Всю обратную дорогу из деревни Лиа трещала как заведённая. За полчаса я узнал о деревне столько всякого, что и на год разгребать хватит. Да только всё это и нахрен мне не нужно. Однако...

Как бы не обстояли дела с моим положением раба (надеюсь временного), но что надо, то надо — выяснять куда попал и как тут всё устроено.

И стоило мне только перевести разговор с монолога Лии на что-то более серьёзное, как у неё на личике тут же проявился испуг. Она остановилась. И как-то даже через натугу, поклонилась. О заданном вопросе, похоже, даже и не вспомнила. Испуг, наверное из маленькой её головки его выдул.

Меня это покоробило.

Вспомнив об осторожности я приветливо улыбнулся.

Кажется подействовало. Напряжение у Лии слегка спало.

— Ты, Ан Де странный... — выговорила она осторожно.

— И чем это? — заинтересовался я.

— Тебе кланяются.

— А это необычно?

— Да. Ведь тебя опустили до раба и тебя не защищает печать, как других. Но ты стал... выше! Выше многих. И твоя ки-эль гнёт других. Даже меня. А я ведь рядом с тобой. Я под защитой твоей ки-эль.

"Ух! Какая куча новых сведений и слов в одном маленьком монологе. — Поразился я. — Надо бы уяснить для себя что есть что".

— Я плохо знаю ваш язык. Поясни мне что значит на вашем языке "ки-эль".

— Это... Это ки, которая при каждом. Которая даёт статус. Которая держит печать. И которую держит печать. Она защищает ки-эль. Чтобы ки-эль не испортилась.

"Муть какая-то. — подумал я. — Но хрен знает что за заморочки у них тут с этой ки-эль и относятся они к той магии, что существует, или вообще тупейшая религиозная заморочка".

Я не стал сильно заморачиваться, а просто отложил осмысление полученного знания "на потом". До получения дополнительных разъяснений. И поспешил уяснить кое-что ещё.

— А просто ки?

— Это сила, что есть в мире. Её используют маги. И ты, когда разжигаешь огонь. Значит ты маг!

Вот же блин! Внимательная девочка! Я мало при ком, кроме "рабов" разжигал огонь в очаге с помощью своего "светлячка". Да и вообще мало кто его видел. Возможно она уже раз видела, или слышала о том.

— Ну а печать? Для чего её у вас ставят? Как она работает?

Я специально выделил это самое "у вас". Типа: у нас это есть тоже, типа мы такие же, но у нас может быть и слегка по-другому...

Кое-что я уже от неё услышал. Хотелось бы уточнить. Особенно насчёт "она нас защищает". Я так понял, что защищает она именно статус. Не даёт подняться, но и не даёт опуститься ниже. И если она завязана на какую-то местную магию... Мне реально стоит опасаться попадания под печать. Как бы не навечно тем самым остаться.

Но тогда вопрос: почему мне сразу же печать раба не поставили? И почему наших "как-бы рабов", которые вельможи, так мурыжат? Если печать ставится "навсегда", как я уже знал от Чуни, и она ещё и защищает, то... Смысл опускать вельмож до рабского положения?... Или эту печать можно сломать?!!

Я тут же вспомнил давешнее происшествие, когда я дал в рыло Баи Дику. И его печать...

Оп!

А ведь тогда мне не показалось! Его печать не результат криворукости татуировщика! Выходит, она действительно может изменяться! А если изменяться может, то... её можно сломать!

Где-то как-то это утешает. Но, с другой стороны, нужен ли мне этот гемор, когда придётся ломать СВОЮ, чтобы перестать быть рабом?! И не лучше ли сразу по получению полосонуть себе по горлу чем-то острым?

Если всё так, то... Проект под названием "Побег" надо бы ускорить. А то я тут как-то расслабился, на прогрессировании отдельно взятой деревни и глупых попытках встроиться в местное общество. Ведь получается так, что встроиться я могу лишь на положении крестьянина, ремесленника или, максимум, представителя власти не выше того же старосты деревни.

И да... Догадался. Что подтвердил последующий диалог.

Я просто в нескольких коротких вопросах, часто максимально завуалированных, прояснил каждый из пунктов своих догадок.

Да, действительно, печать — охраняет статус. Причём жёстко. Общество здесь глухо кастовое. Внутри касты перемещаться можно. Но не за пределы. Такое не даст сделать та самая мерзопакость, что называется тут печатью.

И если у меня нет печати, меня можно сделать... всем, чем угодно!

Кстати, не ставят здесь печатей только представителям княжеских родов, имеющих перспективу стать чем-то коронованным. Князь, граф, король или ещё какой император, но... именно так! И также кстати: принцу печать ставится только в двух случаях — при короновании или проклятии. А при проклятии... на меня вообще ставят печать отверженного, которая ничем не отличается от печати раба.

Хреновенько!

А ведь я лишь только приступил к изучению магии. И слаб просто офигенно. Любой из тех же мечников Азумы меня без труда нарежет мелкими ломтиками. И даже не вспотеет... Если я не освою ничего кроме этого тупого светлячка! И ничего более убойного.

Осваивать боевые искусства?

Это из разряда бреда.

Нужен тренер. А кто будет тут тренировать рабов в боевых искусствах?

Да и какой уровень овладения этим искусством мне светит, если тут, по касте, мечников, кастовых воинов, начинают готовить с малолетства?

Только уровень мальчика для битья!

Не смешно!

Выход?

М-да!

Совсем хреново!

Ведь даже неизвестно в какую сторону бечь. В заднице основательно засвербило. Ибо уже явно "хвост" у меня дымится. А я никак не готов!

Впрочем оставался один "мелкий" вопрос. По сути, проясняющий. По части: можно ли сломать печать, и как она реагирует на изменение статуса?

Когда я задал вопрос, максимально затушевав его действительную подоплёку, Лиа разве что подпрыгивать от восторга не стала. А всё потому, что предоставилась хорошая возможность восхвалить себя любимую.

Да уж! Что женщины любят, так это когда их нахваливают, или дают возможность самим себя расхвалить.

Да, собственно мужики что-ль далеко от этого ушли?

Такие же!

— Я свято чту Заветы Неназываемого, его Законы, и у меня всегда печать образцовая!

Ну ты ж блин! Более явного подтверждения моего предположения и быть не может!

— А ну-ка, покажи! — скептически глядя на Лию попросил я.

Лиа потянула пальчиком за ворот, освобождая для обзора всю Печать.

Она действительно была иная, нежели у того же Дика.

"Презренного", как добавлял часто Чуня.

Но что сразу же бросалось в глаза, была очень уж ровная. Какая-то сверхаккуратная. Даже красивая. Как произведение искусства некоего, неведомого художника.

Основа — та же, что и у всех в деревне. Только надстройка иная. Получалось, что вот эта надстройка, что у неё красовалась над основой, как раз и соответствует её статусу дочки старосты деревни.

Я непроизвольно потянулся к этим синим завиткам и дотронулся, пытаясь размазать.

Также как и с Баи Диком, у меня ничего не получилось. Как будто это была тату. Но... Вдруг что-то неуловимо изменилось.

Я присмотрелся.

Над "надстройкой" появился ещё один завиток, реально похожий на лилию.

— Принцесса Кирин. Тропа Каменного Скорпиона.

На этот раз состояние было не в пример лучше.

Не так как тогда, когда использовала обычную магию. Но лёд и холод, обрушившиеся сверху, с чистого неба, покрыл её тело, покрыл одежду толстым слоем замёрзшей влаги и она чуть не кончилась от переохлаждения.

И... опять из мёртвой зоны её вытащил родной дед. Видно судьба у него такая — таскать внучку из разных неприятностей и мёртвых зон. Только когда она пришла в себя вид у него был... очень болезненный. И отнюдь не потому, что и его халат покрылся тонкой корочкой льда, а иней высеребрил шевелюру и без того седую.

Солдаты, попавшие лишь на периферию "льда" отделались лишь тем, что их приложила ударная волна от взрыва. А лёд, что немедленно нарос на их доспехах, быстро растаял. Стоило лишь выйти за пределы замёрзшего луга.

Враг больше не атаковал. Да и с чего бы ему атаковать?

Ведь если она видела все войска, что пришли к перевалу, то от них мало что осталось — положила почти всех. Но если там были ещё... Например, за перевалом (ведь могли же услать кого-то на ту сторону?) тогда стоило поспешить с отступлением.

Именно так решили Сой Кирин и командир отряда охраны.

Командир верно рассчитал — под прикрытием ледяной мглы их отряд отступил сначала к лошадям, а после... после ещё одного короткого совещания, — дальше. Надо было спешить, пока враг и так напуганный настолько сильной демонстрацией силы, не подтянул кого-то из магов, кто реально мог бы составить ей конкуренцию.

А ведь то, что она сотворила — всё лишь благодаря тем свиткам. Такая мощь — не её уровень. И если вдруг на поле боя объявится некто реально седьмого уровня — их раскатают.

Но... может всё-таки...

Майя мотнула головой. Нет! Не её уровень! И слишком мало она знает и умеет, чтобы противостоять реальному боевому магу. Не надо самообольщения. Ситуация не та. Не во дворце перья демонстрируешь. Она видела... Ещё тогда, во время штурма дворца что становится с теми, кто недооценивает противника и переоценивает свои способности.

Был у них мальчишка-маг. Тоже ученик Соя Кирин. Но, с уклоном в боёвку. Майя хорошо помнила, как тот любил хвастаться пред ней своими достижениями. Как она тайно завидовала ему, не показывая виду. Потому-то, наверное, её и понесло на изучение "тайных свитков" — того, что почти никому не давалось, но могло в потенциале дать силу намного превосходящую обычные уровни.

Но тогда... Она на всю жизнь запомнила безобразную огромную кровавую кляксу в которую мгновенно превратился молодой маг. В атаке, как и полагается, вместе с элитными бойцами шёл и элитный же маг. Явно превышающий уровнем и уровень молодого, и её скромный... Вот она, в шоке и шарахнула. Всем, что у неё было.

Тогда ей повезло. То ли она зацепила и мага, не ожидавшего такой подляны — ведь явно не чувствовал в ближайшем радиусе никого сильнее его самого. То ли сам маг, увидев такой выплеск ки, посчитал что в чём-то ошибся и благоразумно дал дёру, отступив к основным силам. Но тогда её безумие спасло многих. В том числе и деда, который должен был вынести что-то из тайной комнаты. Той самой...

А сейчас...

Солнце светило сквозь серебристую муть, медленно оседающую на заледеневшую поляну. Его лучи, преломлялись в бесчисленных кристалликах льда, кружащихся в воздухе создавая ещё одно радужное кольцо вокруг светила. Никогда она не видела подобной красоты. Только лютый холод, сковавший её тело не позволял насладиться ею.

Из снежной круговерти выскочили несколько воинов.

Повинуясь жесту командира, они подхватили принцессу и на руках вынесли к тропе. Туда, где слуга Дес удерживал чуть не сбесившихся от светопреставления лошадей.

Подскочил дед, и быстро, как мог отряхнул с неё остатки льда, что не успел сбить когда сам тащил её заиндевевшее тело. Удостоверившись, что внучка таки постепенно приходит в себя, он махнул воинам и они взгромоздили её на лошадь. Быстро примотали ремнями к седлу, чтобы не вывалилась. И убрались по своим делам.

Сой Кирин шатаясь подошёл к ней, лежащей на шее лошади, и тяжело опёршись на ближайший валун спросил.

— Как ты догадалась, что можно использовать и мгновенно высвободить скрытую огненную силу сухого дерева?

— Читала где-то. В свитках. — С трудом шевеля губами выговорила принцесса.

— Ты далеко пойдёшь. И зря ты так относишься к своему уровню. — поспешил добавить Сой, увидев, что Майя непроизвольно поморщилась. — По себе скажу, что за всю мою жизнь был всего один, кто смог сделать так. Кто понял те свитки, оставшиеся от Древних. Кто вообще что-то смыслил что он делает. Не дай ложной скромности убить твои способности. Ты превзойдёшь этих надутых индюков из Великого Ковена. Всех.

— Вы льстите мне, дедушка... — выговорила Майя так, чтобы не было слышно воинам фамильярное и чисто родственное обращение. Она попыталась улыбнуться, но ещё не оттаявшие губы скривились во что-то мало соответствующее реальной улыбке.

— Это не лесть. Это... и ты поняла, кого я имел в виду, когда сказал, что только один...

— Всё равно льстите. — ответила Майя и речь из-за всё ещё сковывающего её мороза была почти невнятной. Поэтому она говорила медленно и рубленными фразами. — Он был Величайший. И мне ли с ним сравниваться? Я не могу читать Его Свитки. Я не могу понять то, что по нему было написано. С Его слов.

— Мне представляется, что ты поймёшь.

— Другие не поняли... А я пойму? — всё также с трудом вымолвила принцесса.

— Я считаю, что да. — тихо, но уверенно сказал Сой.

— Даже его Тайные Руны? — не удержалась она, чтобы не поддеть деда.

— Он твой прадед. — Понизив голос выговорил Сой. — Никому не говори это. Но это так.

Услышанное от деда, продрало её так, что казалось новый "водопад льда" обрушился на неё. Она надолго потеряла дар речи, пытаясь осмыслить свалившееся на неё знание. Ведь если Он был её прадедом... Вот уж действительно стоит помалкивать! И... ведь тогда получается, что её шансы на престол... не такие и призрачные, как она думала. Даже с учётом очерёдности.

Преодолевая себя, Майя выпрямилась в седле, с трудом отлепившись от шеи лошади. Руки и тело по прежнему плохо гнулись, но под действием жаркого ветерка, лёд на её платье превратился в ледяную воду. Уже.

Она оглянулась назад.

Над поляной клубился туман, закрывая её почти полностью. И над всем этим, как большое развесистое дерево, возвышался столб дыма и пыли от взрыва. Уже давно погасший огонь внутри него, всё равно тащил свой серо-синий хвост вверх, постепенно смещаясь влево и вниз, в долину под действием дувшего с перевала ветра.

Бегство с перевала было долгим и не менее изнурительным, нежели путь на него.

Где-то посередине, когда они спустились с отрога к ручью, решили сделать небольшой привал. Да и погони до сих пор не было. Возможно, получив такой лютый отлуп, командующий отрядом заграждения решил не испытывать судьбу и оставить их в покое.

Окоченение, вызванное холодом заклинания, уже прошло. И даже одежда успела подсохнуть. Тем не менее, сидя на мягкой подстилке, посреди большого плоского валуна, возвышающегося над полянкой, Майя Кирин осторожно хлебала из большой чаши горячий чай.

Если бы не перенесённый удар холода, она бы ограничилась обычной маленькой чашечкой. Но дед настоял. Надо, значит надо. Он в этом больше смыслит. Да и пить сильно хотелось.

Вдруг Сой Кирин, до этого спокойно наблюдающий как внучка поглощает выданную порцию чая, указал ей на скалу, что возвышалась в десяти метрах позади неё и лукаво улыбнулся. Увиденное так поразило принцессу, что она отложила чашу, поднялась со своего насеста и не поленилась соскочить с валуна и подойти ближе.

Там, на скале, ранее почему-то ею не замеченный, был рельеф — огромный скорпион. С половину лошади величиной.

— Вот по этому скорпиону и получила тропа своё имя. — молвил Сой Кирин подойдя сзади.

— Но... Это же... — в изумлении разглядывая чудо начала было принцесса.

— Это не произведение скульптора, вырезавшего его здесь. Он окаменел. Вот так. — поспешил дополнить дед. — Я, в молодости, один раз участвовал в расчистке подобного и изучении. Там тоже была скала. И видна по-началу, была только голова этого чудовища. Мы, тогда ещё маги-новички, скалывали маленькими кусочками скалу ниже. И оказалось, что под камнем там весь скорпион. Тут, я не сомневаюсь, такая же ситуация. Видишь — тут и тут — ноги не видны. Но если поковырять... Наверняка мы и их увидим.

— Но кто же это мог сделать?!! Это какую мощь и какие знания надо иметь, чтобы такое животное превратить в камень?!! И вообще... Разве кто-то такой магией сейчас владеет?!!

— Это всё — мощь Древних. Никто не знает когда обитали эти твари. Но их не осталось. Видишь? — Сой Кирин кивнул на каменную фигуру в скале. — Их всех истребили. Только вот такие следы той эпической битвы и остались.

— Да... Велики Древние! — поражённо вымолвила принцесса, осторожно оглаживая белый камень, где запечаталась немыслимого размера клешня чудовища.

Вскоре после той остановки у ручья, они ушли с основной тропы, ведущей вниз. Теперь тропа, по которой они шли, круто забирала вверх, петляя среди больших деревьев, взбираясь на соседний отрог. На него вышли лишь к ночи. Потому, быстро разбив лагерь, выставили охранение, и остались ночевать. Несмотря на то, что воды на этом перевальчике не было и в помине.

Ночью их никто не побеспокоил.

Наутро, когда небеса над хребтом еле-еле просветлели, быстро собрались и продолжили движение. Не было никакой гарантии, что их не попытаются перехватить. Хоть и было известно, что долины, лежащие ниже непроходимы, но... кто их знает этих отчаянных вражин. Ведь тогда, у только что сооружённого завала на большом тракте, тоже никто не ожидал, что отряд врагов, преодолев по горам длинный путь по звериным тропам, выйдет на них.

Принцесса подозревала, что виной всему тот груз, что тащит с собой Сой Кирин. Именно эти, невзрачные тубы со свитками, самое большое сокровище, за которым и пришли захватчики. За чем они до сих пор гоняются.

Да, за этим и ранее гонялись многие. Не зная, что большую часть их невозможно ни прочитать, ни понять. Но тем не менее... Помня запредельную мощь Легендарного, гонялись. А найдя долго не могли поверить, что действительно невозможно понять. А из того, что можно понять — невозможно воспроизвести.

Ну... Разве что те свитки, что относились не к Великому как недавно выяснилось, предку принцессы, а те, что вообще писались Древними.

Эти же свитки, называли по-разному. Но чаще всего "Наследием Тёмных Рун". И адептом которых был незабвенный Философ Скар. Хитрый. Умный. ...И совершенно лишённый всякого не только тщеславия, но и какой-либо мизерной жажды власти.

А ведь мог. Его не зря боялись. Только он и его немногочисленные ученики хоть что-то но смогли понять и освоить из свитков Древних.

То, что поняла и освоила сама Майя Кирин, ни в какое сравнение не шло ни по объёму, ни по мощи с тем, чем овладели в "Кружке Скара". И тем не менее...

Ведь удалось Майе, там, на перевале совместить одну технику Древних с другой, но уже стандартной!

Вот такие думы были вызваны в прекрасной голове принцессы Кирин, странной репликой её деда сказанной на перевале.

К вечеру они спустились глубоко в долину.

Кривая тропа, по которой еле удалось протащить лошадей, вывела их к основанию большого водопада, низвергающегося с высоты как бы не в тридцать человеческих ростов. Скалы это место обступили очень тесно и ущелье тут было изрядно узкое.

— Дальше, там вниз, прохода нет. И это хорошо. — махнув рукой вниз по долине, высказался Сой Кирин, выступающий ныне не только как глава каравана, но и как проводник. — Там большой каньон и он непроходим. Вообще не проходим. Поэтому завтра мы поднимемся на эту сторону хребта и уйдём дальше к Белым Перевалам. Там мало кто бывает. Возможно, что и проскочим... Скорее всего проскочим!

Некоторая неуверенность в словах деда, вселяла страх.

Но для чего это было сказано, принцесса узнала лишь с наступлением темноты.

Ночью, выставив караулы, командир отряда охраны и Сой Кирин разбудили принцессу и жестами позвали с собой. С ними был лишь один воин, постоянно державшийся за рукоятку меча, что вселяло ещё больший страх. Даже феерическое зрелище большого водопада в лунном свете не настолько заворожило принцессу, чтобы освободить от тяжких дум и подозрений.

Явно намечалось нечто, что... Впрочем о дальнейшем думать как-то не хотелось.

Луны, сияющие сквозь редкие облачка, глазели на неё, создавая у каждого предмета по нескольку теней, разной плотности. И звёзды, усыпавшие небо делали весь пейзаж совершенно сказочным.

Подойдя к аккуратно сложенным тюкам со свитками, Сой Кирин быстро, стараясь не шуметь, распределил их по людям. Что странно: несли тюки он, командир отряда охраны и сама принцесса, в то время как единственный сопровождающий их воин остался при своём мече ничем не загруженный.

Выйдя за линию охранения и пройдя по тропе метров двести, Сой Кирин свернул наверх в русло жиденького ручья, текущего по камням в какой-то заросшей ложбинке. Ещё через некоторое время, стало ясно к чему они шли. Раздвинув кусты бурьяна, которого здесь всегда было в достатке, Сой показал тёмный зев пещеры. Пробивающийся свет лун лишь оттенял абсолютный мрак царящий там.

Сой Кирин присел, чтобы поместиться под низким сводом входа, и оглянулся. Удостоверившись, что с тропы его никто не увидит за всеми этими плотными зарослями он скастовал светлячка. Шарик света, величиной с половину кулака принцессы, разогнал мрак показав пол, усеянный мелкой галькой по которому бодро журчал чистый ручей, вытекающий из пещеры.

Воина оставили снаружи.

Сняв поклажу со спин, и ухватив её поудобнее перед собой высокородная троица двинула внутрь пещеры.

Сразу же за входом оказался узкий проход.

Дедушка Сой присел почти на корточки боком, всё держа на весу тюк со свитками, протиснулся дальше, подвесив свой светляк над головой. Туда, где свод пещеры сужался вообще до узенькой трещины в скале.

— Сейчас двигаетесь за мной вот так. Постарайтесь тюки в воде не намочить. — обернувшись сказал он. — Пеналы для свитков хоть и плотно закрывающиеся но... лучше перестрахуемся. И... да! Вот этот узкий проход будет дальше ещё метров тридцать. А за ним большой зал. Так что не пугайтесь, если меня во мраке потеряете. Мимо меня не пройдёте. Тут просто некуда деваться. А вот дальше... Дальше решим в зале. Вперёд!

С этими словами старый Сой изумительно ловко стал протискиваться в узкий проход.

Майя переглянулась с командиром.

Тот улыбнулся и жестом предложил ей двигать за магом.

Та покачала головой. Она не ожидала от деда таких доблестей и умений. Впрочем, то, что последовало полностью подтвердило слова Соя. Действительно, вскоре она выползла из узкого лаза в большую залу где можно было выпрямиться. И оглядеться. А смотреть было на что.

Прямо за ней вылез и командир.

Сой сидел на каком-то булыжнике возле стены и ухмылялся, глядя на изумлённые лица сопровождаемых.

А было чему изумляться.

Многие тысячелетия натекавшая из трещин вода, выстроила целый лес из сталактитов, сталагмитов и сталагнатов, превратив весь зал в нечто фантастическое. Тем более, что протекая через места с разными солями, вода расцветила все эти натёчные окаменелости во все цвета радуги. Висящий ныне под потолком шарик светляка и распаленный Соем до такого состояния, что на него больно было смотреть, освещал практически всё пространство зала.

— Вот, Майя! Именно об этой красоте я и говорил! — гордо заявил Сой смотря на расширенные от восторга глаза принцессы.

— Жаль, что обстоятельства, которые нас привели сюда не те, на которые я рассчитывал. — Добавил он чуть погодя.

— Ты хочешь спрятать здесь свитки? Но ведь здесь их немедленно найдут! Если будут знать где пещера! — воскликнула Майя. — Или ты....

— Нет! — категорически отмёл Сой подозрения внучки. — даже зная где вход в эту пещеру, никто не сможет найти свитки не зная где они в ней действительно лежат.

— Но как?!

— Всё просто. — Снова посмеиваясь над изумлением внучки ответил старый маг. — Этот зал только первый в огромной сети пещер, что лежит под этими хребтами. Так что если не знать точно где я их положу, здесь можно плутать и сто лет.

После непродолжительного отдыха двинули дальше. Сначала, проигнорировав очевидный проход вглубь зала, где виден был широкий проход, они поднялись к большому сталагмиту справа. За ним оказался ещё один узкий проход, который можно было таковым признать только уткнувшись в него носом. Тут уже протискивались без поклажи.

Поклажу передавали сквозь щель отдельно стоящему с той стороны Сою. Хоть и узко было, но протащили.

Дальше был длинный спуск вниз и долгое петляние по ответвлениям большой сети пещер, образующих реально лабиринт. И то, как уверенно по ним шёл Сой, было видно, что здесь он бывал не раз и успел изучить тут если не всё, то многое.

Сеть пещер оказалась поразительной. И по протяжённости и по красоте. В каждом новом зале было что-то новое и необычное.

— Этот камень — как окаменевшая музыка! — восхищённо высказалась принцесса.

Под конец, когда они таки сложили свою ношу в нишу почти под потолком, Сой провёл их чуть дальше.

— Вы это должны увидеть, если здесь оказались. — сказал он загадочно.

Вскоре показался вообще огромный зал. Дальняя стена которого терялась где-то во тьме. Принцесса попробовала пройти чуть дальше, но была решительно остановлена Соем.

— Не торопись. Смотри под ноги.

Она посмотрела под ноги, но ничего не увидела. Лишь камни.

Тогда Сой подобрал под ногами небольшой камешек и кинул вперёд.

Смачный "бульк" был полной неожиданностью. Волны разошедшиеся по подземному озеру быстро указали его берега. А то, что вода в нём была абсолютно чиста и прозрачна, делало это озеро до поры до времени совершенно невидимым.

Только сейчас принцесса обнаружила, что дед её остановил буквально в полушаге от берега.

— И таких чудес здесь много! — гордо заявил Сой глядя как по глади озера гуляет лёгкая постепенно затухающая рябь от брошенного камня.

— Это не говоря о том, что лабиринт пещер тянется на многие мили... — добавил он и посмотрел в глаза принцессы.

— Кстати! Ты запомнила как сюда добираться?

— Да! — коротко ответила принцесса.

— Сможешь после без меня найти закладку?

— Без сомнения.

— Эта способность всё запоминать один из многих её больших талантов. — пояснил Сой командиру.

— А они не испортятся? — с опасением спросила Майя у деда. — Ведь тут очень сыро.

— Не бойся. Короба хорошо запечатаны и залиты воском. Влага к свиткам не проникнет.

— И сколько они тут могут лежать?

— Тысячи лет! — сказал Сой.

Сказал спокойно. Уверенно. И всё путешествие по лабиринту проходов как-бы подтверждало: он знает, что говорит.

— Сезон дождей

Буту наконец, убрали. И, как по мановению волшебной палочки (может тут некий атмосферный маг имеется?) набежали тучи и полили дожди. Буквально на следующий день, после того, как последнее поле очистили от урожая.

Поля немедленно превратились в болото, а дороги стали непролазными.

Некие мрачные типы, что были в порученцах от Азумы, иногда приползали в деревню, но и по ним было видно, что добраться до цели им стоило многих трудов. А ведь приползали не пешими, а конными. Да и вообще влаги было столько, и грязь была такая всеобъемлющая, что казалось ещё немного и на тех дорогах лошади будут вязнуть по самое брюхо. По крайней мере те мурзики, что таскали нам жрачку, вечно приходили грязные по самые брови.

По словам Чуни, дождливая погода, как правило продолжалась около десяти дней, после чего в сплошном дожде появлялись перерывы, и ещё через пяток дней, наступала новая жара и новый сезон.

Эти дни вынужденного безделья я постарался использовать на полную катушку, постоянно расспрашивая своего "учителя" и продолжая учить язык. Если раньше половину моей речи составляли жесты, уже к концу дождей, могу похвастаться, уже редко нарывался на ситуацию, когда приходилось долго выяснять значение того или иного слова.

Кстати насчёт жестов...

Ещё когда учился, я ходил в походы по лесам-горам со студентами университетского турклуба. И там, познакомился с игрой, под названием "крокодил". Она очень подходила под долгие ожидания транспорта. То на автовокзале застрянем, то на ж/д.

Замечательная игра, надо отметить!

Суть её в том, что участники делятся на две группы. Каждая группа загадывает словосочетание, которое сообщает одному из участников противоположной. Это словосочетание участник должен объяснить своим только жестами.

Да, там был и "читерский" подход, когда слово начинали объяснять по частям — приставка, корень суффикс, окончание. Но за это начислялись штрафные баллы. Так что побеждали те, кто за наименьшее время объясняли своим нужное словосочетание и без "читерства". Что характерно, в победе одинакова роль как искусства показа жестами, так и логического мышления тех, кто отгадывал.

Да, часто получалось очень смешно. И ещё когда начинал играть в эту замечательную игру, я понял, что самое трудное в "крокодиле", это изображать жестами абстрактные понятия.

Попав сюда и начав изучать местный язык я возблагодарил всех богов, которые может быть есть или может быть и нет, за то, что в своё время был почти-что мастером этой игры. Пригодилось просто неимоверно как!

Сначала при изучении, а после, и при общении, когда слов не хватает. Потому и получалось вести весьма содержательные диалоги на разные темы. Лиа, когда я начинал что-то выяснять вот так, жестами мгновенно включалась в эту увлекательную игру. Да так, что аж глаза светились. Весьма скоро и она овладела в достаточном объёме искусством жестикуляции. Так что и её я тоже часто использовал для изучения тёмных мест языка.

Впрочем, я больше использовал разговоры с ней для того, чтобы узнать порядки и обычаи народа в деревне. Иногда рассказывал и о своём мире. Но о своём я говорил очень мало. Старался говорить мало. Но рядом с такой егозой как Лиа не всегда получалось. Любопытство у неё часто просто зашкаливало. И сильно подозреваю, что вынужденное пребывание в отрыве от её общества из-за непрерывного дождя именно ей было наиболее тяжким.

У меня же были совершенно иные проблемы.

Вынужденное безделье на "сиятельном обществе" отразилось самым скверным образом. Те просто между собой передрались. И всё происходило как в курятнике.

Очень быстро вся эта гоп-компания распределилась в какой-то своей, подозреваю, что ещё той, иерархии. Кто выше, кто ниже. И как в курятнике, курица сидящая шестом выше, гадит на нижесидящую. И так далее. А в самом низу — Баи Дик. Поэтому получалось так: вышестоящий по причине скуки, доводящей до озверения и депресняка, связанного с падением "на самое дно", просто давал в рыло нижестоящему. Тот передавал на уровень ниже. И так далее до Баи Дика. Так что тот вскоре ходил равномерно покрытый синяками.

Я в это не вмешивался. Отвращение и к самим "подопечным" и в особенности к лизоблюду, было такое, что мне было до фени. Единственно кого я сразу же запретил пинать, так это Чуню.

Тот оценил. И проникся. После чего, нет-нет, но и называл меня "как-бы случайно" "ваше светлейшество принц".

Фраза переводилась именно так.

И, что я тоже заметил, произносилась с целью уколоть всех остальных вельмож. Типа: "Вот я при Принце и особо приближённый, а вы все... Фе!".

Я лишь посмеивался, подпаивая Чуню чайком, который тоже раздобыл в деревне.

Как ни крути, но всё равно, в наших условиях настоящий чай, вполне себе сойдёт за деликатес и статусное пойло. Те смотрели на меня, заваривающего чай с помощью своего "светлячка" в большой глиняной бадейке литра эдак на два, и глотали слюну.

Лишь один раз я попытался дать порцайку "патрицию".

Причём чётко акцентировав порядок — сначала выдал Чуне, а после протянул чашку ему.

Церемониймейстер Дука скорчил такую презрительную мину, что я просто эту чашку выплеснул за дверь. И больше не повторял попыток приблизить. Все остальные на эту демонстрацию отреагировали по-разному. Одни оценили, другие... чуть слюной не подавились. И по их харям было видно, что готовы попросить, но "злобное земноводное" вкупе с тяжёлым взглядом "патриция" мешают.

И что самое интересное, эти великовозрастные детки искренне считали, что их судьба закинула на самое дно!

Угу! Как я подозреваю, для них это ещё не самое дно. Они участи реальных рабов ещё не знавали. И эти мои подозрения были не беспочвенны.

Чуня мне, как-то раз, ещё во времена до сезона дождей, объяснил, что с представителями знати нельзя вести себя как с рабами. Их можно для наказания "опустить ниже статуса", но никак не на сам статус раба со всеми вытекающими.

Там чего-то мешала печать. Причём обоюдно.

Я не понял всех объяснений, так как речь Чуни изобиловала как никогда какими-то абстрактными понятиями. Что-то там про "магические связи". Так что я отложил все эти выяснения на потом. На то время, когда можно будет по причине достаточного владения языком.

Но что я понял, так это то, что наших вельмож держали на некоем "промежуточном" положении — уже не вельможи, но и ещё не рабы по полному статусу.

Странно, что архивариус Чуня об этом знал, а вот все остальные, судя по их поведению — нет.

Или, что тоже вероятно, не хотели отдавать себе отчёта. Разве что Баи Дик... Но этот хмырь — отдельная тема.

Мразь. И, надо сказать, у меня он вызывал не только брезгливость, но и вполне конкретные опасения.

Сталкивался с такими.

Им спину никогда нельзя подставлять.

В лицо они будут улыбаться, лебезить, а как только расслабишься, — ТАК ударят!

Было и ещё одно происшествие. Запомнившееся своей мрачностью. И связано оно было с тем, насчёт чего я бы и не подумал.

Так ведь и не подумал! А стоило бы.

Делать же было нечего, вот я и расслабился слегка.

За дверями хибары — дождь.

Внутри — очередные разборки, в которые я не вмешиваюсь. Такой, понимаете фон из шелеста дождя и визгливых выкриков скандала. Морды бить пока рано, так что делать было нечего.

Ну вот я и начал по своей привычке что-то в уме прикидывать и сам не заметил, как стал щепкой на полу свои каракули математические царапать. Хорошо, что недолго.

Когда я поднял глаза выше, у Чуни на загривке шерсть дыбом стояла. Тот аж в стену впечатался спиной. Примерно то же было и с "патрицием" — челюсть отвалил и смотрит с никак не прикрытым страхом.

Я поспешил стереть свои математические выкладки и вопросительно посмотрел на зака.

Тот видя, что с моей стороны больше ничего не следует, потихонечку успокоился, но, видно, не до конца. Потому, что в этот день был непривычно тихим и неразговорчивым.

Разговорить его удалось лишь на следующий день.

И только тогда он поведал, что "руны", как он выразился — удел каких-то уж запредельных магов. Всё интересовался не есть ли я этот самый.

Пришлось заверять что "пока не". Но, кажется, вышло ещё хуже. Потому, что ученик там, похоже, ещё более опасный зверь. Впрочем, я бы тоже опасался неумелых учеников магов.

Сами посудите: встречаете эдакого балбеса-недоучку, типа того, про которого когда-то пела Алла Борисовна, у которого мощи, как бы не на килотонну, а умений на первоклашку. Это будет пострашнее обезьяны с гранатой. Ведь если у них такая мощь, как описал Чуня, тут и ящика с гранатами для сравнения маловато будет. Разве что принять гранату атомной.

Но, что я вынес из этого происшествия, тут есть некие "особо посвящённые" у которых есть и магия, и, что особо ценно, язык её описания. Ведь я уже знаю письмо этого мира. И, как заверил меня Чуня, "руны" как раз очень сильно отличаются от письма, но очень похожи на то, что я нацарапал.

Может у них есть математики?

Гм! В средневековье?!

Раннем средневековье?!!!

Нет! Что-то тут не так!

Скорее всего всё просто: чтобы скрыть свои истинные знания "от непосвящённых", чтобы защитить свои открытия на ниве изучения магии "от всяких прочих", их просто-напросто зашифровали. А если так.... Блин! У меня аж руки зачесались добраться до этих шифров! Ведь нас учили! И хорошо учили!

И какие-то примитивные шифры, для грамотного математика взломать — несерьёзная задача!

Попробовал расспросить зака насчёт этих "рун" — типа: "Видел ли?".

Видел.

Даже кое-что нарисовал. По-отдельности. "На всякий случай".

Но тут же предупредил, что есть и иные — относящиеся к Великому, который имел свои. И есть руны Древних — некоей древней цивилизации, сгинувшей тут хренову тучу лет назад. По его рассказам, сии Древние, нечто типа наших Римлян с их Римской Империей.

Но вот легенды о Великом... Его только так и называют. И предпочитают не называть имени. Ибо чревато, как и с Именем Бога. Типа: "Можно накликать беду, так как Он Услышит и накажет за...". Словом, мстительные они и вздорные. Как и все боги и божки всех религий.

Я про себя посмеялся, но на пересказ легенд о Великом зака раскрутил. Благо что он архивариус и должен знать, что написано в свитках его библиотеки.

Оказалось, интересная личность! И жил сравнительно недавно — лет пятьдесят назад.

По легендам выходило, что сей мэн, появился как чёрт из табакерки — "ниоткуда", обхамил всех, наделал чудес, показал, как водится, "Мать Кузьмы" всем, кто был им недоволен, и слинял. Куда — никто не знает.

Словом, вырисовывался портрет эдакого удачливого авантюриста, сверходарённого магически. Или имевшего какие-то знания, выше, чем у тех, кто был тогда.

Тут уж я сам стал посмеиваться. Ибо классный сюжетец для проходной фэнтезюки, что ныне в нашем отечестве на любом перекрёстке торгуют. Но увидев, с каким придыханием о нём рассказывал и отзывался зак, оборвал себя и дал зарок не топтаться своими башмаками по тому, что у местных свято.

А ведь, блин, этот авантюрист здесь, несмотря на то, что наворотил всякого, как бы святой! Или причисленный к лику святых.

Мдя! Истинно говорю вам: реальное раннее средневековье!

* * *

**

Пришли новости. Не сказать, что для меня они были чем-то страшным, но в деревне переполошились.

А новости были как раз о войне.

То царство-королевство-империя, на которое так славно накатило "Великое Царство Зари", таки сподобилось дать по зубам зарвавшемуся агрессору. Да так, что "Великому Генералу Азимбе" пришлось перейти к обороне. Благо опираться было на что — на систему крепостей, что он успел-таки захватить ранее. Но, оборонялся не так удачно, как ему хотелось.

Видно потери при взятии тех крепостей были достаточно большими, чтобы некоторые из них ему пришлось оставить. Явно по причине того, что их удерживать было просто некому.

Успеху нападающих явно способствовало то обстоятельство, что генерал Си Рин, противостоящий Азимбе, подгадал как раз в окончание сезона дождей — когда Азимба не мог быстро подтянуть резервы.

Си Рин просто навалился всей мощью на крепости, запирающие проход в провинцию и теперь имел удовольствие бить врага по частям. Как он умудрился протащить свою армию во время непогоды через перевалы — "история умалчивает". Но протащил же!

Однако это также породило дикий хаос во всей провинции, в которой снова разгорелись бои. И обороняющиеся и нападающие, грабили местное население по-чёрному. Ведь и тем и другим нужны были и провиант, и пехота для войск. Потому народ ломанулся из зоны боевых действий всеми доступными дорогами и средствами передвижения.

Кстати эти новости как раз беженцы и принесли. Смертельно усталые, измазанные в грязи так, что издали можно было спокойно принять их за глиняных големов (интересно, а големов тут делают? Как в фэнтезюках... ).

Я в тот, ещё пасмурный день, как раз пришёл в деревню к старосте, договариваться о порядке предстоящих работ на период после Сезона Большого Дождя. И самого старосту и его дочку я застал за созерцанием интересного зрелища — помывки каких-то бомжеподобных.

Мелкий дождик, сыпавшийся с плотно обложенного облаками неба, наконец перестал. Но всё равно, учитывая как раз это обстоятельство — дождь — было загадкой как можно вот так изваляться в грязи и остаться грязным под дождём?! Они что, всю эту грязь кролем преодолевали? Не похоже... Впрочем, если им пришлось тащить ещё и повозки, помогая лошадям вытащить их из грязи то возможно... Я не видел.

Слуги таскали вёдрами чистую воду из колодца, и выворачивали на головы этих бродяжек. В глубине двора стояла пара тележек набитых скарбом и запряжённых весьма умотанного вида клячами. Лошаденции стояли неподвижно, низко опустив головы. Видно, что до процесса распрягания ещё дело не дошло. За всем этим зрелищем и Лиа, и её папаша наблюдали с высоты веранды, как с трибуны. И были так увлечены, что меня сразу не приметили.

Только привратник, хмуро на меня глянул, также хмуро и коротко поклонился, но ничего не сказал. Я шагнул через открытые ворота.

Когда я окликнул старосту тот оторвался от созерцания помывки пришельцев, степенно повернулся в мою сторону и поклонился. Лиа же издав радостный визг также поклонилась и взяв с места приличную скорость кинулась мне навстречу.

Вот что угодно говорите, но мне эта девочка всё больше и больше нравилась. И... кажется я к ней даже как-то привязался. Мне также было очень приятно её видеть. Может быть после тех хмурых рож вельмож?

Или...

Или я просто боюсь себе признаться?

Отодвинув самокопания я просто поклонился ещё раз подбежавшей Лие и уже в её сопровождении двинул к поджидавшему нас старосте. Кстати строго по ранжиру: я — чуть впереди, Лиа — на полшага позади и справа. Патриархат, блин! Но то, что не впереди... Ясно говорило о том, что рабом меня не считают. Во как! Знаменательно!

Люди, проходящие помывку оторвались от сего занятия и тоже отвесили поклон, стоило к ним приблизиться. Но выяснить что это за люди, откуда, и вообще что творится, мне было не судьба. Всё "забила" Лиина трескотня.

Оказывается, она не зря так стартанула меня завидев.

Я только и успел подняться на их веранду, и снова раскланяться с мрачным старостой, как Лию понесло.

На мою голову тут же были вывалены единым махом все новости, все подробности про тех самых "бомжеподобных" про других беженцев, что прибывали и...

— Ан Де! Ведь ты лекарь да? Скажи "да"! Нам нужен лекарь! Очень нужен! — зачастила внезапно Лиа. — У нас много этих... кто бежит от войны. Многие больны. Многие поранены. И...

Тут она вдруг как-то поникла и лицо у неё стало очень печальным.

— И мама заболела! — расплакалась Лиа.

"Ну чё, герой, — подумал я про себя саркастически, — ты хотел подвигов? Спасения невинных и прекрасных принцесс? Вот тебе конкретная деревенская принцесса. С больной матерью. И фиг её знает, чем она больна. Ведь у тебя знаний по медицине, как у того шарлатана... Да собственно и чем сам ты от шарлатана отличаешься? Только тем, что воду не "заряжаешь", и не используешь другие шарлатанские штучки как плацебо".

Реально так меня пробрало. Испугался.

Испугался перспективы не справиться. Но так или иначе надо делать морду кирпичом. Иначе не поймут. Ведь лечил уже. Там где знал как. Значит, надо и тут выпутываться.

— Я не лекарь. Я ученик лекаря. И помогаю только в тех случаях, когда знаю как. — попытался отбрехаться я, и тут же добавил. — Но заболевшую посмотрю.

Староста переглянулся с дочкой. Тяжко вздохнул, и ничего не сказав просто кивнул. Мол: иди разберись, мы на тебя надеемся.

Ну и что оставалось?

Оставил свои штиблеты на специальном камушке, перед входом, где также оставила свои сандалии Лиа и пошёл вслед за ней.

Кстати, меня тут впервые решили пригласить внутрь дома.

Раньше как-то то ли оказии не было, то ли брезговали. А тут — вот!

Домик издали чем-то напоминал классические японские старые дома. Но что не было так это раздвижных дверей. Двери тут были такие же как и у наших обычных и открывались наружу. Стены тонкие, больше глинобитные, с армированием чем-то тоже древесным. С внутренней стороны расписанные какими-то незамысловатыми узорами. Пол — деревянный, дощатый, что уже интересно. Так как доски были подогнаны друг к другу достаточно плотно. И находился пол на изрядной высоте над землёй. Что также говорило о некотором знании. По крайней мере этому домику даже наводнение было не страшно. Как я уже заметил, в фундаменте были какие-то каменные блоки. Всё остальное было надстройкой над этим каменным фундаментом.

А наводнение было. Пока шёл до деревни была возможность созерцать ровную гладь воды покрывшую огромные просторы полей. Даже сама деревня, построенная на некотором возвышении над всем этим половодьем, оказалась почти на берегу этих разливов.

Но сейчас мне предоставилась возможность изучить внутреннее убранство дома достаточно богатого представителя местного крестьянства. Кстати говоря, семейка старосты — единственная в деревне, кто была грамотной и даже имела некий патент.

Патент тут выдавался только после сдачи соответствующих экзаменов в столице провинции. Сдавал, ясно дело, глава семейства. Ещё в молодости. Другой претендент на патент, как я выяснил из разговоров, был тот самый травник, который ныне поставлял мыловарне разные лечебные бурьяны и настойки на их основе. Но тот по каким-то причинам сдать экзамен не сумел. Ну... Если бы пил меньше, то и, возможно, сдал!

Освещение внутри дома — от лампад на растительном масле, стоящих на специальных подставках по углам. Они сразу же бросались в глаза, как только заходишь в помещение. Окошки тут малюсенькие и затянуты какой-то мутной дрянью, как плёнкой. Поэтому снаружи света проникало мало. Всё освещение внутри — искусственное.

Кстати лампады мало чем отличались от тех, что освещали и нашу "рабскую" хибару. Разве что росписью, величиной и количеством. Да! И ещё они не коптили.

Также, полы в комнатах были устланы чем-то типа татами — узкие, не очень толстые, но мягкие коврики. Как раз по росту человека. Как выяснилось на них не только лежат, но и сидят.

В первом же помещении, через которое мы прошли, были такие же, вокруг низенького столика. Столик же был как раз достаточной высоты, чтобы сидеть вокруг прямо на тех самых татами. Столешница, кстати, была покрыта резьбой. Не такой, чтобы очень, но всё равно красиво. И везде — чисто. Ни пыли, ни грязи, ни беспорядка.

Болезная обнаружилась в отдельной комнате за коротеньким внутренним коридором. Она лежала сразу на двух татами, положенных один на другой. Под головой был валик-подушка, и накрыта несколькими одеялами.

Дочка, прежде чем войти в открытую дверь молча поклонилась. Шаг вперёд, шаг в сторону, разворот и такой же поклон мне. Но на этот раз уже не разгибается. Видно пора и мне войти.

Стараюсь повторить тот же ритуал. Благо помню как в разных "додзё" у нас заведено — становлюсь у порога комнаты, прикладываю ладони к бёдрам и отвешиваю короткий поклон. Делаю шаг вперёд.

Видно сделал всё, как полагается. Лиа, разгибается и делает с лёгким поклоном приглашающий жест к ложу заболевшей. Всё делается молча. На личике Лии ни один мускул не дрогнул. Действует как заведённая. Но по тому как держится видно, что сильно переживает.

Проходит к ложу матери и аккуратно так, садится на пятки. Ну и я, не отстаю от неё — подхожу ближе и также аккуратно становлюсь на коленки, складываю ступни одну на другую, и сажусь на пятки. Также как и Лиа. И только сейчас замечаю в каком состоянии заболевшая.

Мать у Лии была ещё далеко не старая, вполне себе цветущая женщина. Точнее была бы. Если бы не болезнь.

Не тощая и не толстая. И на личико ещё очень даже ничего. Кстати дочка тут вся в мать пошла. Вот только сейчас...

Её бил озноб. Всё тело буквально сотрясалось не мелкой дрожью. Дрожь была воистину потрясающей. Колотило её знатно. Даже что-то сказать не могла.

Я жестом остановил её попытки что-то сказать-пожаловаться и прикоснулся к лицу, к рукам. Они были покрыты липким потом. И ещё жар.

— Это у неё сегодня началось с утра?

— Да. — коротко ответила Лиа с коротким поклоном. Причём смотрела она строго перед собой.

— Перед этим вчера и позавчера — такого не было?

— Да.

— Но три дня назад был озноб и жар?

— Да.

— Также как сейчас?

— Да.

— Сколько приступов уже было?

— Этот — четвёртый.

Ещё чуть-чуть расспросов высветили классическую картину малярии. Нормальной такой, трёхдневной малярии. Когда я это понял, меня самого чуть не начал колотить озноб. Ведь всё это время и меня, и всех остальных "вельможных рабов" кусали комарики. Те самые, которые как раз малярию и переносят. И если мамашу Лии прихватило ещё неделю назад как минимум, то...

Мы тут все в весьма скверном положении, так как у малярии довольно длинный инкубационный период. Вполне вероятно, что прямо сейчас во мне эта дрянь уже поселилась и ещё через пару месяцев проявится. А тогда...

Мне сильно не хотелось оказаться в весьма беспомощном состоянии в самый неподходящий момент. А один из симптомов малярии — адская головная боль и тотальная слабость.

Вывод: подоспел черёд следующей моей "прогрессорской" деятельности — по искоренению малярии. Но на всякий случай я спросил.

— А ваши лекари знают как лечить эту, как вы её называете, "болотную лихорадку"?

— Нет, но мы надеемся на тебя, Ан Де! Мы слышали, что в иных странах есть лекари, которые лечат всё! Может и ты знаешь как?

На лице её была такая надежда, что не хотелось разочаровывать. Однако в голове у меня мелькнуло другое.

"Так уж и всё!"

Но другая мысль несколько поумерила мой скептицизм.

"Ведь тут иной мир и иные законы бытия. И вполне возможно то, что если есть магия, то и есть некие магические же методы борьбы с заразой".

Но эту последнюю я придержал при себе. Тем более, что знал как добыть из хинного дерева его лечебную составляющую.

— Мне нужен травник, его инструментарий и умения. — вместо озвучивания своих сомнений высказался я и обернулся ко входу. Там, также как и мы с Лией на коленках сидел тихо, как мыша за печкой, сам хозяин. Как он прокрался в комнату я и не услышал.

И да, традиция рулит!

Хозяин тут же поклонился не поднимаясь на ноги и только после этого вскочил и исчез за дверями.

Через минут десять я имел счастье лицезреть пьяного травника измазанного в грязи на веранде домика старосты. Дальше его не пустили, по хорошо видимой причине — мытья полов уже и на веранде хватало. После того, как этот тощий субъект натоптался босыми ногами.

Слуга старосты, который был послан притащить его сюда, лишь руками развёл. Типа "мы не виноваты, он сам такой!".

Истребовав необходимые принадлежности и отослав назад сие нетрезвое создание, я отправился заготавливать сырьё прихватив того самого слугу-посыльного с корзиной.

Вслед за нами увязалась и Лиа. Упорная девочка!

А ведь окрестности были ещё изрядно покрыты водой разлившейся реки. Довольно обширные пространства леса вообще стояли в воде и на их стволах, налипая собирался всякий мусор, вместе с разнообразными грызунами и, что ещё более неприятно, змеями. Вот последнего "добра" тут было изумительно много. Лиа подвязала свои платья выше колен, связала вместе и спрятала куда-то свои сандалии и вооружившись палкой, пристроилась к нам рядом. И надо сказать, обращаться со змеями её явно учили. Довольно ловко она с ними управлялась.

Вот так, где по колено в воде, где по колено в грязи мы и добрались до тех мест, где рос нужный нам "ингредиент".

Тут во мне снова взыграл "прогрессор".

А что собственно? Знаний у меня — вагон и маленькая тележка. Чего бы не поделиться, особенно если и самому будет лучше если как добыть лекарство будет знать побольше людей. Ведь их можно обучить не только этому. А чем меньше заболевших, тем меньше вероятность заболеть самому.

Я слышал, что на черноморском побережье, когда-то, ещё во времена после Великой Отечественной, бушевала та самая малярия. И её, полностью истребили.

Да, там боролись с комарами, но также боролись и с самой заразой, раздавая хину населению. По рассказам старожилов, там даже в школах день начинался с того, что все жрали хину. Приходят детки в школу, а там на каждой парте стоит стакан и рядом — таблетка. А учитель контролирует, чтобы никто из подотчётных учеников не сачканул и слопал дозу. Так и победили.

Малярия появилась там только сейчас. На волне развития россиянского капитализма. Кто-то из Таиланда, вероятно, притащил. Вот она и прижилась. Снова.

Но мне важно было другое — если аккуратно научить делать лекарство, то деревенька ещё и на нём озолотится. Да и снижение заболеваемости малярией конкретно здесь, повысит шансы и мне остаться здоровеньким. Ведь если не будет болезни, то и комарам будет нечего распространять!

Вот за такими моими мыслями, мы добывали сырьё — Лиа гоняет змей и внимательно смотрит что я объясняю и показываю. Слуга же молча складывает в корзину всё, что добыто и просто изображает из себя транспортного ослика.

Кстати, между делом выяснилось чего это наш травник так насинячился.

Он, оказывается, всегда в Сезон Большого Дождя, так как делать нечего, сбраживал какие-то фрукты и получал слабенькое винцо. Но так как жрал он то винцо от пуза, то просыхал от алкоголя как бы не дольше, чем природа от прошедшего Большого Дождя.

Я как представил, что будет с травником, если он узнает секрет перегонки спирта!.. У меня тут же полностью испарилась какая-либо охота вообще делиться с местным населением секретом производства высокоградусного алкоголя.

Нахрен-нахрен!

Будет моим секретом. Особенно, когда освою производство разных лекарств на основе спиртовых настоек.

Но ведь придётся и самого травника раскручивать на элементарные сведения о лекарственных растениях... А там и до вопросов "как получается эта замечательная жидкость" совсем рядом. Проблема, однако!

* * *

**

Лечение матери Лии проходило под аккомпанемент моих страхов. Страхов того, что я делаю что-то неправильно. Но, как оказалось, они были напрасными. Уже скоро заболевшая пошла на поправку, чем полностью подтвердила моё первое предположение — местное хинное дерево такое же как и наше.

Странно всё-таки!

Впрочем и хрен с ним...

Сомнения мои были в том, что я правильно опознал сие дерево, и в том, что оно такое же как и у нас.

Откуда я знаю, как оно выглядит?

Ныне очень много чудаков, которые любят выращивать всякую экзотику у себя дома. От них не отставала и моя бабка-знахарка. У неё под это была целая теплица выделена. Одна из пяти, где она выращивала всякую снедь на продажу.

В пятой она выращивала специальные травы для своей полушарлатанской деятельности и... то самое дерево! Вот там я с ним и познакомился со всех сторон. Ведь помогать ей в уходе за растениями теплиц приходилось и помногу.

Я быстро похоронил все сомнения, так как надо было срочно обучать травника и пару крестьян к нему приставленных, производству лекарства. Но всё упёрлось в "состояние нестояния" самого травника.

Староста же, увидев результат действия лекарства на своей жене, увидев за чем дело стало, поступил по отношению к травнику, как заправский диктатор: просто пришёл со своими слугами к нему в дом, перевернул всё верх дном и нашёл не только алкогольные заначки, но и все приготовленные для сбраживания ингредиенты. Так как "ингредиенты" уже были подпорченными, он попросту их отправил свиньям(свиньи очень обрадовались). А травнику пригрозил всеми карами небесными, если он до завтра не протрезвеет и не займётся делом.

Скандальчик вышел знатный. Тем более, что я не поленился сходить посмотреть на это бесплатное представление. Шум, гром переворачиваемой мебели, пьяные вопли травника и не обращающие на него никакого внимания два здоровенных мужика занятые поисками "криминала". Кстати те самые амбалы, которых я часто видел в мыловарне.

На следующий день хмурый, с помятым лицом травник, явно мучающийся от изрядной головной боли, сидел в доме старосты и внимал длинной нотации хозяина дома.

— Визит Советника

Советник Ли, нагрянул к Азуме, когда он его совершенно не ждал. В самый разгар Сезона Дождей. Было всем ясно, что Армия Империи сейчас сидит по крепостям и тем населённым пунктам, где распределили на постой отдельные части и никуда по грязи и разливам рек двигаться не будет.

Можно было расслабиться и просто отдохнуть от дел праведных. Но если Ли, невзирая на серьёзные трудности, на дороги, превратившиеся в болота, вдруг нагрянул к Азуме, то ясно было как никогда — на то есть слишком уж серьёзная причина.

Никаких гонцов впереди. Никаких оповещений заранее.

Просто из пелены дождя на дороге появился кортеж. Впереди — всадники верхом на еле переставляющих ноги лошадях, чуть позади — понуро бредущая по обе стороны от тележки, запряжённой четырьмя лошадьми, пехота и позади снова всадники.

Маг, полагающийся к такому кортежу, затесался среди всадников передового отряда. Причём так удачно замаскировался, что его можно было определить как мага только по нарукавной повязке с эмблемой своего Ранга и специализации. Ну и ещё по зонтику, укрывающему его от дождя. Так как последнее время многие из знати стали следовать новомодным веяниям, то по-началу, его можно было легко спутать с просто сотником отряда. И, кстати, всадники, были наименее из всех заляпаны грязью да ещё не так умотано выглядели.

Пешие же воины, сопровождающие Советника еле на ногах держались. И были в грязи настолько, что выглядели так, как будто сами целиком из той глины слеплены.

Заметили кортеж в самый последний момент — когда они уже подъехали к воротам. Так что в поместье на некоторое время воцарилась сумятица. Впрочем быстро прекратившаяся. Шлёпая сандалиями по грязи и лужам, во двор выбежала стража и выстроилась по обе стороны дорожки ведущей к парадному входу. Советник перешёл из повозки в паланкин и проследовал таким образом к веранде, на которой с изумлением и страхом его ожидал Азума.

Паланкин опустился на каменные плиты под навесом и занавеска отдёрнулась. Появилась рука, ухватившаяся за край стенки паланкина. Сопровождающие воины тут же склонили головы. Только маг следовавший за Советником на всё той же лошади, что и ранее, не выпуская из рук зонтика, спустился на землю и пристроился сзади, сохраняя спесивое выражение на лице.

Прежде чем вылезти Советник Ли высунулся наружу и огляделся. Азума заметил, что советник выглядит нездорово. Или, как минимум, после излечения от тяжёлой болезни. Что не прибавило Азуме оптимизма. Если в таком состоянии Советник потащился в по Дождю куда-то, даже если до его поместья всего-то день пути (а учитывая Сезон Дождя — все три), стоило серьёзно испугаться. Не за мелочью приехал.

Ли, увидев каменное выражение лица Азумы и сообразив чем оно вызвано тихонько захихикал. Подскочивший слуга помог таки ему выбраться из паланкина и проследовал вслед за ним на веранду. Поприветствовал он Азуму вполне вежливо и в соответствии с рангом. Что, впрочем его только насторожило.

Сомнения же Ли рассеял только после традиционной первой чашки чая в гостиной и ничего не значащих разговоров, приличествующих по этикету пред серьёзными переговорами. Только когда за слугами закрылась дверь и они остались наедине, Советник поделился новостями.

— Значит, Философ Скар не ушёл за перевалы, как только всё началось, а находится где-то здесь?! Со всеми своими последователями?!! — выслушав его обеспокоился Азума. Вероятное присутствие поблизости от его резиденции группы воспитанников одного из сильнейших магов Империи, кого хочешь испугает.

— Скорее всего их "кружок" разбился на части и прорывался каждый сам по себе. — слегка развеял его опасения Ли. — Но то, что произошло на перевале, как раз говорит за то, что кто-то из них пытался прорваться на ту сторону. Вы сами точно знаете, что в армии Империи не осталось ни одного мага выше шестого ранга. Мы их выбили.

— А Великий Маг Печатей Сой Кирин? — подал реплику Азума.

— Он давно уже слаб. — отмахнулся Ли и поставил недопитую чашку с чаем на столик. — В том числе и в магии. Ему только и хватает сил, что следить за Печатями и пасти своих подчинённых.

— Но... может быть тысячник ошибся? — не сдавался Азума.

— Нет. Маловероятно. По описаниям разных свидетелей получается одна и та же картина — удар очень сильного мага минимум седьмого уровня. Возможно и выше.

— Хм... Так... вы... намекаете что это был сам Скар?

— Возможно... Но прибыл я не только по этой причине. — хитро прищурившись бросил Ли и с удовольствием посмотрел в глаза Азуме, где мелькнула хоть и небольшая, но тень страха.

— Скара преследуют. Или того, кто на него так похож... — продолжил он после паузы. — Причина — один из пленных. В вашей группе, которую вы пытаетесь заломать до рабов.

Вот тут Азума по-настоящему испугался. Ведь о такой возможности — сломать Печать и переменить её печать раба — мало кто знает. И о его замысле с этими вельможами тоже мало кто знает. Ведь Азимба ясно сказал, что знают об этом только трое — он сам, Азума и маг Азумы... Но Ли!

Ли снова захихикал.

— Да-да! Я в курсе того, что замыслил ваш маг. И если вы испугались... Зря. Всецело одобряю. Продолжайте. И считайте что я выдал вам патент на это дело.

— Благодарю Вас Великий Советник Ли! — поклонился Азума.

Ли величаво отмахнулся и вернулся к тому, с чего начал.

— Но в этой группе меня заинтересовал один экземпляр... Этот... как его... Ан Де?

— Если вы о том странном рабе, который называется Ан-де и не имеет Печати...

— Да. Как видите я и об этом хорошо осведомлён. — снова слегка напугал его Ли.

— Но... зачем он Вам?! Ведь он был послан мне, в полное распоряжение как и все остальные пленные...

— Дело в том, что он слишком похож по описаниям на одного из принцев мелкого княжества Хатта, что на континенте Баррах... Да-да, я знаю, что вы о нём ничего не знаете! — хихикнул Ли и пояснил. — Он прибыл в составе большого торгового каравана за неделю до нашего вторжения. И поступил в ученики Скару. Но что-либо, как мне представляется, изучить не успел... Ну вы знаете, как Скар любит мурыжить новичков вне зависимости от того, какого они статуса и ранга.

На это Азума не нашёлся что ответить, так как не знал. Просто не интересовался такими мелочами, как взаимоотношения между магами, к тому же чужого государства. Да, это государство, точнее несколько его провинций, было сейчас завоёвано. Но в том-то и дело, что завоёвано. И теперь эти земли принадлежат Царству. А сам "знаменитый мудрец Скар" просто дал дёру. Так стоило вообще интересоваться судьбой того, кто трусливо поджав хвост сбежал куда-то вдаль?!

Однако Советник Ли был иного мнения.

Пришлось Азуме вспомнить всё то, что докладывали ему. Всё, что наговорил информатор в среде этих рабов. И одним из вопросов Ли был "какой ранг у этого Ан Де?".

— Да. Там он продемонстрировал весьма скромный уровень владения магией. По словам моего осведомителя... Он только и может, что зажигать маленький светлячок. На уровне светимости простой свечи. Не более. А чего-то большего он так и не добился. Хотя пытался.

Что-то темнил Советник. Что-то было связано с этим приблудным принцем. Но так спросить напрямую ни этикет, ни вообще элементарная вежливость не позволяли.

— Может его притащить сюда и допросить? — предложил Азума, теряющийся в догадках.

На некоторое время Советник погрузился тяжёлые размышления. Но видно было, что разговор рассеял какие-то подозрения у него. Так что в конце концов вяло, отрицательно махнул рукой.

— Не стоит. Однако же... Если вы уже за ним наблюдаете... Усильте за ним наблюдение!

— Будет исполнено, Великий Советник Ли!

— Новый раб

Новый день. Ничем не лучше и не хуже прежних. Дважды окольцованное Солнце продралось сквозь муть испарений и залило жаром подсыхающую после потопа грязь.

А нас опять загнали на поля. Теперь мы сажаем буту.

Большая вода потопа, вызванного Сезоном Дождей, только-только схлынула и все поля представляют собой большое море грязи лишь слегка начавшее отвердевать под палящими лучами солнца. Впрочем от этого солнца только ещё хуже стало. Теперь чувствуешь себя как в бане. Только пары поднимающиеся от земли ещё и затхлые, несущие запахи какой-то гнили. Словом, атмосфера нездоровая.

Однако, работать надо.

Впрочем это я из природного оптимизма сказанул, что "не лучше, но и не хуже".

Кое в чём таки стало хуже. И заметно.

На нас стали давить.

Режим содержания всё больше ужесточался. Гоняли больше. Жрачку давали такую, что иногда противно было даже смотреть на неё. Однако... Хочешь жить — лопай что дают. Приходилось стискивать зубы, закрывать глаза, но терпеть. Да к тому же я наловчился ловить и жарить разных ползучих гадов. Это жрать без брезгливости меня ещё выживальщики научили. А тут — как раз пригодилось. В сущности, жареная змея или там ящерица — просто мясо. Да, со специфическим вкусом, но мясо. А не та дрянь, что иногда в глотку не лезет. К тому же стоило "потренироваться" — если буду убегать, то придётся есть всё, что под ноги попадается. Или мимо пролетает. Но не то, к чему привык.

Я-то держался. А вот всяким прочим вельможным рабам, совсем худо стало. И то ,что мне ещё по статусу и обязанностям приходилось с ними возиться — сильно напрягало. Иногда даже противно было поддерживать от сползания вообще в животное состояние отдельных представителей. Всё-таки жить с животными в одном помещении не хотелось. Будь то и двуногое животное. Что, кстати может быть ещё хуже.

Меня грело сознание того, что всё равно скоро я ударюсь в бега, и вся эта канитель останется позади. А там — посмотрим кто лучше бегает по лесам!

Потихоньку я стал собирать барахло для побега. Чуня, если что и заподозрил, но вида не подал. Но то я... У меня было чем заняться и чем мозги загрузить. С остальной вельможной братией ситуация медленно но верно ухудшалась.

Всё больше и больше наша компания стала походить на банальных оборванцев и... тех самых рабов, что из нас пытались сделать. Депресняк плющил вельмож так, что утром многих приходилось пинками выгонять из хибары на завтрак. Один лишь Чуня держался молодцом, но всё равно нет-нет и его тоже накрывала та самая чёрная тоска.

Надежды, что их скоро освободят победоносные армии Империи, таяли. Генерал Азимба перешёл в наступление и теперь его войска всё чаще появлялись за перевалами. Генерал Си Рин вынужден был отступить. Это всё я узнавал от беженцев, заполонивших нашу деревню. Так как только мне дозволялось ходить в деревню, то естественно эти новости до сведения остальных вельмож доносил я.

И смотрели на меня эти придурки часто волками. Будто именно я виноват в том, что Си Рин что-то там надурковал и теперь отступает.

Ну да: "принёсший дурную весть, подлежит казни". Ага.

Хренушки вам!

Но всё равно из-за хронического информационного голода слушали перебрёхи, что я приносил, весьма внимательно.

Сегодня нас перевели на новое поле.

Как обычно, выстроились в шеренгу. С равными промежутками между людьми.

У каждого эдакая палка-копалка. И вся процедура посадки — элементарная: долбишь палкой лунку глубиной в ладонь и кидаешь туда семечко. Присыпал сверху землёй. Делаешь шаг вперёд и всё повторяется.

Работа монотонная. Честно говоря меня она самого до озверения доводит. Но надо...

Оборачиваюсь назад.

Как обычно, все эти горе-бюрократы еле тащатся. И стража, кое-кого даже пинками стимулирует на более производительную работу. Однако мало помогает. Стоит копьеносцу отойди подальше, и депрессивный дядька опять снижает темп работы до прежней скорости.

Ничего! Скоро нашей страже и хозяину Азуме это надоест и чую то, что мы отстоим далековато от всех прочих, сыграет на пользу нашим спинам и сидалищам — меньше синяков достанется.

А Азума вон — очередной раз припёрся посмотреть как мы работаем. Теперь уже не верхом прибыл, а в паланкине, который несли целых восемь мускулистых носильщиков. Паланкин с Азумой, похожий на эдакий скворечник с занавесочками, медленно плывёт между полей. Носильщики уже почти по пояс в грязи измазались, но аккуратно чавкая ногами по грязи тащат свою ношу. На землю не опускают.

Остановились. Азума отдёрнул занавесочку и смотрит... Внимательно. Пристально.

Стараюсь сам не подать виду, что заметил его взгляд. Работаю как ни в чём ни бывало. Во-вот последует окрик "охране" и те примутся лупцевать "обленившихся" бедолаг.

Впрочем, тем это полезно. Отвлекает от чёрных мыслей.

Нам с Чуней — вредно. Мы депресняками не страдаем.

Чуня видно, тоже просёк нависшую опасность и от меня не отстаёт. Даже зонтик, что я ему сделал, как-то умудрился закрепить на теле, что он у него не требует поддержки руками.

Видок, однако, у него обиженный.

Точно знаю, что не я его обидел. Уже успел досконально изучить их этикет и сейчас аккуратно следую ему. Но то, что он уже полдня молчит — не к добру.

Пытаюсь его осторожно растормошить. Но уже скоро он останавливается, злобно бросает палку-копалку на землю и смотрит на меня. Обиженно.

Я глянул в сторону Азумы — он как раз повернул своё средство передвижения в сторону своей фазенды— и перевожу вопросительный взгляд на зака. Однако краем глаза всё равно наблюдаю удаляющийся паланкин с рабовладельцем. А ну-ка вернуться уроду захочется? А мы тут лясы точим...

Стражники, уже привыкшие к тому, что мы таки работаем, в отличие от всяких прочих, старательно не замечают остановившегося Чуню.

— Ну и чем я тебя обидел, почтенный архивариус Чу Ни? Или это опять этот Дука тебя обхамил? — спрашиваю его так, чтобы хоть как-то простимулировать его на разговор и тут же добавляю. — Ты скажи, я его урою! Чтобы неповадно было...

— Нет светлейший. Это не из-за Достопочтенного и Сиятельного Церемониймейстера Дуки у меня черно на душе. И не из-за кого-то другого... Даже Презренный Баи не рискует мне дерзко говорить.

— Ну если не они... — облегчённо опираюсь на свою копалку и вздыхаю. Надоели все эти внутренние разборки с сопливыми вельможами до чёртиков. — Ты всё равно скажи. А то вдруг смогу помочь чем-то?

— Вы мудры, ваше светлейшество... — как-то неуверенно и вместе с тем витиевато начал зак. — Но не сочтите за дерзость...

Зак запнулся. Я же еле сдерживаю смех. Это реально смешит. Сколько уже Чуня ко мне "Высоким Штилем" обращается, всё равно смешно.

— Давай, уж, рассказывай. — подбадриваю его, чтобы не начать смеяться уже в открытую. А то ещё больше обидится.

Тот таки собрался с духом и выпаливает.

— Как вы можете до сих пор не сгибаться? Ведь нас сделали рабами!

Говорит гневно, но в голосе чувствуется обида.

"А ведь вопросец, серьёзный и назревший! — мелькает у меня в голове. — И если уже и Чуню проняло, надо что-то предпринимать. А то и его потеряю. Тоже начнёт кукситься".

Смешочки как свежим ветром выдуло. Выпрямляюсь и смотрю Заку в глаза. Тот даже испугался. Но ничего. Не меня надо ему бояться.

— Это им так кажется, что нас сделали рабами. — начинаю я, пытаясь тщательно подобрать слова. Чтобы было понятно даже идиоту. А человек, в депресняке — это что-то типа того же. К тому же тут ситуация ещё хуже — передо мной даже не человек, а Зак. Хрен его знает, чем психика зака от человеческой отличается. Так что всё должно быть очень осторожно. Дальше говорю вообще рубленными фразами и медленно. Чтобы дошло.

— Мы работаем. Но это не значит, что мы СТАЛИ рабами. Да, я сужу по себе. Может кто и стал за это время рабом по сути. Но я таким не стал и становиться не желаю.

— Но ведь мы уже давно в тряпье! Смотри как износились наши наряды! — жалостливо запричитал зак. — Моя шляпа статуса на мне держится только потому, что я её подвязываю. Жилами того самого растения, что ты мне показал!

— Посмотри на меня. — усмехнулся я и чисто механически поправил свою большую шляпу-зонтик. — Я сделал себе большую шляпу от солнца и дождя. Какие носят крестьяне. Но я не считаю себя крестьянином. Даже если меня лишить всего, что на мне сейчас, я сделаю себе и одежду, и обувь из подвернувшихся под руку материалов, но никогда не буду считать себя крестьянином. Потому, что я не крестьянин. По сущности.

— И ты не боишься?!! Не боишься что перестанешь быть?...

На лице зака был такой ужас, что даже мне стало несколько не по себе.

— Для нас статус — это всё. — продолжил он и нос его с каждым словом всё ниже клонило к земле. Вся его фигура сейчас выражала уныние. — Если нас сделают рабами, крестьянами, то мы уже никогда не сможем надеть... Я никогда не смогу надеть халат архивариуса. Достопочтенный Дука не сможет надеть халат Главного Церемониймейстера. Мы не сможем быть... Мы станем теми земляными червями, что нас охраняют. Навсегда. На все перерождения!

"Н-да! Тяжёлый случай! И если тут ещё и религия приплелась, считай амбец". — подумал я.

— Странные вы! Чего боитесь? Чего ты боишься? Что перестанешь быть тем, что есть? — ответил я насмешливо. — Чепуха! Не наряды делают человека принцем или нищим. А его сущность. Которая внутри. Она истинное твоё богатство. И его никому не отнять. Но можешь от него отказаться или растерять. Но ты и только ты! Никто иной!

Зака смутили мои речи. И дальше он продолжал уже не так уверенно. В его голосе появилось что-то, что можно было бы назвать надеждой. Даже если он спрашивал и сомневался.

— Но нас уже сделали нищими. Даже хуже! Нас сделали рабами! — с большим сомнением начал он, но я его прервал, так как окончательно понял, куда его несёт. Поэтому дальше надо жёстко.

— Главное — то, что у тебя внутри. Здесь — Я показал на голову. — И здесь. — Коснулся груди. — А что на тебе снаружи и прямо сейчас — совершенно несущественно.

— Но как же так! Печать... Она выжигает... Она не может... Мы не можем... — начал уже заикаясь что-то лепетать зак.

Я насмешливо посмотрел на него. И вспомнив великого Омара быстро перевёл его рубаю на местный.

Вместо злата и жемчуга с янтарём

Мы другое богатство себе изберём

Скинь наряды, одень своё тело тряпьём

Но и даже в лохмотьях останься царём!

Не знаю что, но похоже именно стих таки пробил Чуню на катарсис. Он остолбенел. Его глаза на целую минуту остекленели. Но чем больше он обдумывал услышанное, тем прямее была спина. Он, наверное неосознанно, выпрямлялся. И на его лохматом "лице" всё более и более проступали, сначала гордость, а после и натурально детская радость.

— Я вижу, что ты таки понял, мой лохматый друг! — подытожил я.

— Да! — Просиял он. — Я Понял! — так и сказал. — Я понял что в тебе всегда было не так: ты всегда оставался тем, что ты есть — ты принц вне зависимости от того, во что одет, что у тебя на голове или чем ты занят. Спасибо, о Величайший Из Мудрейших!

И повалился в ноги.

Вот этого я уже совсем не ожидал. Ни эпитета, которым он меня наградил, ни реакции.

— А вот это излишне. — бросил я. — Я понимаю, ты благодарен. Но твои благодарности несколько великоваты для меня. И... я очень рад, что тебе помог.

Зак ещё раз ткнулся носом в сырую землю, но потом всё таки поднялся на ноги. Такой сияющий, как будто сам солнцем стать вознамерился. И, как сейчас было заметно, выпрямившийся, с гордой осанкой.

Когда мы пришли к нашему скромному жилищу, перемена в заке бросилась в глаза всем. Даже лизоблюд Дик, как-то ниже стал кланяться и лебезить пред гордым архивариусом.

— Маг, стиратель печатей

— То есть, если я правильно всё понял, — выговорил бесцветным голосом Азума, — этот Ан Де что-то сделал и вся твоя работа пошла прахом?

Маг покрылся крупным потом. Он знал, что если Азума заговорил таким тоном, то добра не жди. Всё-таки он — сын сестры самого императора — Великой Принцессы Хаар. А в той семейке нравы очень крутые. И если ещё обнаружит, что ему наврали, просто так не отделаешься.

— Да, принц. Всё шло очень хорошо. До недавнего времени. Он... Он применил какую-то магию. И все печати... нет, не все. Одна не восстановилась. Но у всех ,кроме Баи Дика печати восстановились.

— А информатор? — также холодно и глядя мимо мага спросил Азума.

— Информатор проявляет строптивость, что ранее не наблюдалось.

— Ты и его печать тоже сломать планировал?

— Указания от... Были недвусмысленные: всех.

— Очень интересно! — внезапно развеселился Азума. — И почему это Великий Азимба не просветил насчёт этих своих планов самого Советника Ли?

Маг осторожно выпустил воздух из лёгких боясь, что это веселье лишь временное.

— Великий Азимба не посвящал меня, ничтожного, в подробности своего плана. — нейтрально ответил он.

Азума задумался. Взял со столика недопитую чашу с чаем и немного отхлебнул, погружённый в размышления.

— И что же такого сделал этот Ан Де? — наконец поинтересовался принц возвращаясь к теме.

— Он сказал... стих!

Азума оторвался от поглощения уже изрядно остывшего чая и вопросительно посмотрел на мага.

— Вместо злата и жемчуга с янтарём

Мы другое богатство себе изберём

Скинь наряды, одень своё тело тряпьём

Но и даже в лохмотьях останься царём!

— Хм-м! — уже сильно заинтересованно протянул Азума. — и этого хватило?!

— Да, ваше светлейшество.

— Хм-м! — снова протяжно хмыкнул Азума и уставился в глубь чаши, будто там, на дне был написан ответ на его невысказанные вопросы.

— Меня предупреждал Сам Советник Ли, что этот Ан Де может быть принцем из группы философа Скара. Из его последователей, но не успевших понабраться от него ереси... Выходит, таки успел набраться! Занятно!

— Я обязательно это проверю! — поспешил заявить маг, но был тут же прерван насмешкой.

— И как ты это планируешь сделать? Чтобы не нарушить...

Маг смутился.

И действительно: приказ был недвусмысленный. Так что пытки и прочие быстрые методы добычи нужных сведений отменяются.

— Но то, что этот Ан Де сделал — именно в стиле Презренного еретика Скара... Он тоже, по слухам, больше языком молотит, подчиняя себе и людей, и магию. Значит Ан Де и есть принц княжества Хатта! Иностранцев в группе Скара, больше не замечено. Занятно!

— Что прикажете делать, ваше светлейшество? — почуяв, что гроза миновала, спросил маг. Предлагать свои варианты он не рисковал без соответствующей санкции. А то вдруг чего-нибудь не то брякнешь и ... получишь!

— Он был достаточно жёстким для выполнения нашей задачи. — Начал рассуждать вслух Азума. — И если бы он повёл себя как обычный принц, то всё было бы так, как нам надо. Но он казался из питомцев еретика Скара. Стишок в его стиле. И вообще — его стиль. Скара. Его еретическое учение! Но! Если Самим... поставлена задача добиться нужной цели то... Здесь нужен зверь в человеческом обличье. Садист. Некто, любящий издеваться над людьми!

-Э-э?!! — выпучил глаза маг.

— У меня есть такая кандидатура! Ему давно пора побыть рабом. Хотя бы чуть-чуть. Для улучшения мыслительных способностей. — Нехорошо ухмыляясь тихо сказал Азума, от чего магу стало тут же нехорошо. И не важно, что к нему это не относилось, но стало почему-то страшно.

— Благими намерениями...

У ворот дома старосты меня встретил слуга.

Коротко поклонился, молча закрыл за мной дверь и пригласил следовать за собой. Двор был чисто прибран и даже кое-где украшен гирляндами цветов, что делается только по праздникам. Но, как я знал, каких-то праздников в обозримом будущем не было.

Это было что-то новое...

Заинтригованный я последовал за слугой.

Тот не оборачиваясь, подошёл к специальному камню у веранды, где разулся, шагнул вперёд, к двери в гостиную где и остановился сложив руки. Когда же и я разувшись и сняв свою "шляпу", ступил на дощатый пол веранды он снова поклонился и как заправский швейцар открыл дверь.

Ничего не оставалось, как проследовать внутрь.

Чисто уже на автомате, остановился на пороге, поклонился. Шаг вперёд и в право чтобы освободить проход для тех, кто, возможно, следует за мной.

Когда я поднял глаза то увидел всё семейство сидящее за столиком. Во главе стола сидел сам хозяин, облачённый явно в парадный халат с какими-то вышитыми узорами, с такой же красивой шапочкой на голове, обозначающей статус — старосты деревни. Его жена сидела по правую руку, а дети — Лиа, и ранее мной не виданный, но известный по рассказам, старший брат Лии — по левую. И все были "при параде" — одёжка явно не повседневная. Даже ещё не совсем оправившаяся после болезни жонка старосты щеголяла в какой-то весьма не лёгенькой на вид одёжке.

Всё выглядело настолько необычно, что я растерялся. Ведь как раз в тонкостях местного политеса я был пока-что дуб-дубом. Разве что иногда правильно говорить и отвечать научился.

Кстати, как оказывается, статус старосты деревни повыше, чем у многих городских (да вообще тут городские, почему-то котировались по рангам ниже чем деревенские) так что если я попал на торжество к такому "толстому" дядьке, то и вести должен в соответствии. А я не знал как! И по какому поводу тут праздник.

Короче "засада".

Но, подскочил слуга и проводил за ручку к моему месту. Как раз возле Лии. Всё это в полном молчании. И вот когда я тоже угнездился на своё место у стола, все дружно и всё также молча, поклонились. Только после этого хозяин дома закатил торжественную речугу, полную витиеватых фраз и славословий Неназываемому из которой я, наконец и узнал из-за чего суета.

Оказывается, семейство празднует выздоровление матушки семейства.

Круто!

Особенно глядя на тот стол, что пред нами. Его после речи слуги немедленно заставили такими яствами что у меня глаза разбежались. Да и было из-за чего: в этом мире также было развито искусство красивого оформления блюд. А так как ко мне обращались как к почётному гостю, тут уже все шаблоны мои полетели к чертям.

Впрочем из последующего стало ясно чего они так.

Матушка Лии выздоровела очень быстро по сравнению с тем, что предсказывали разные злые языки.

Оно и не удивительно! Ведь предсказывали по тому, как протекает та самая малярия если её не лечить вообще. Последний раз она вообще вышла самостоятельно мне навстречу. И встречала меня в том самом обширном помещении, что я окрестил "гостиной". А она и правда предназначалась для приёма гостей, но кроме того, также использовалась хозяином дома для приёма своих же селян и оформления разнообразных бумаг.

Ведь он был для всех в деревне не только старостой, но и писарем, и судьёй по мелким делам, и вообще всего по мелочи.

И в тот раз, меня встречали торжественно.

Я разулся, снял свою тростниковую шляпу и отдал её в руки слуги и поклонившись на пороге шагнул вперёд. Хозяева синхронно отвесили поклон мне. Причём этот поклон был гораздо глубже, чем мой.

На этот же раз — ещё круче. Получается праздник не только в честь выздоровления болезной, но и в мою честь!

"Ценят меня, однако!" — с удовлетворением отметил я выслушивая славословия хозяина в адрес "лекаря"..

И то, что ценят намного больше, нежели мой "официальный статус" это тоже ясно как день. А раз так, то... Не сдохло ли в лесах окрестных чего-то очень большого? Слишком уж хозяева радостно мне кланяются, и очень даже легко. Не так, как раньше. Впрочем, скорее всего у военачальника, противостоящего Азимбе, наметились не хилые успехи. От того они и воспрянули духом. Готовят себе привилегированное положение при будущих администрациях и панах.

А что? Реально! Ведь будет чем отбрехаться когда их "освободители" за заднюю часть тела возьмут и будут интересоваться как себя вели. А у них ходячая индульгенция и свидетель в виде меня любимого и опекаемых вельмож, которых они, могут с полным правом говорить, что холили, лелеяли и "поддерживали в трудные времена".

Мои предположения подтвердились, когда дошли до чая и местных сладостей. Ранее всё застолье очень сильно было похоже на ритуал. А сейчас... Хозяева явно расслабились.

Но слуг услали. Причём как-то изрядно жёстко.

Видно что-то с меня тут снова намечается "взять". И явно не новые примочки к мылу или ещё какую мелочь.

Хозяин, отпив из чаши чай, отставил её в сторону и поклонившись завёл речь.

— Господин Ан Де! Мы гордимся тем, что вы снизошли до помощи нам, ничтожным и умоляем, замолвить за нас словечко, когда сюда придёт Великий Си Рин.

"Убиццо веником!!! Нихрена себе обращение к Главному рабу! — изумился я. — Или то, что я постоянно задирал нос и не кланялся тогда, когда по их канонам должен был, сказалось таки? Скорее всего да. Особенно намёки разных крысообразных... Уж не принимают ли они меня за того самого?... Впрочем, послушаем что он дальше говорить будет. Но ответить надо. Так, чтобы ни на что не ответить, но создать впечатление".

— Обязательно! — с готовностью кивнул я и тут же добавил ритуальную фразу. — Вы вели себя достойно.

Староста аж просиял. Ранее он вёл себя изрядно сдержано. Эмоции прятал. Типа: это "недостойно" так их светить. А тут видать расслабился. Однако переглянувшись со своей семьёй снова замялся. Я глянул на него поверх чаши вкуснейшего чая и еле заметно кивнул.

— Привилегии? — спросил я.

Староста аж покраснел. Я явно угадал что он хотел, но не решался сказать.

— Будут. — как можно безразлично сказал я. — Я ценю ваше достойное поведение. Но, как вы понимаете, мне самому нужно сделать себе статус. Здесь. Я прибыл сюда, в эту страну, для того, чтобы учиться. У ваших знаменитых мудрецов, слава которых достигла наших земель. Но пока у вас война... Это будет... Неопределённо!

Про "знаменитых мудрецов" я придумал прямо на ходу. Как отмазку. Но, судя по их лицам, прокатило. Причём приняли они моё объяснение даже как-то с радостью — типа подтвердил их предположения. Ну и ладно!

И всё равно... Как-то меня это напрягает, что приходится врать. С другой стороны что я им тут скажу про себя? Что я из другого мира и те де? А вдруг у них тут есть некий аналог инквизиции и после моих слов подо мной уже назавтра костёрчик разложат?

Нафиг-нафиг!

Уж лучше буду "заморским" принцем! За неимением белого коня, апломб и спесь прокатят. Хотя и с этим зарываться не стоит.

Кстати! У них тут как с географией? "За морями" тут какие царства-государства имеются? И какие с ними взаимоотношения? А то брякну что-нибудь невпопад и нарвусь. Вдруг они с ними как кошка с собакой?! Как бы мне ещё и так на "секир-башка" не нарваться.

Так что "молчание — золото".

Не всегда.

Но в большинстве случаев.

Так что, не трепись Андрюха! А то ты сам себя знаешь: тебя хлебом не корми, а дай что-нибудь про себя эдакое присочинить. Особенно в части завиральных историй с подвигами.

Однако и сами хозяева поспешили закруглить тему и больше к ней на всё время длинного чаепития не возвращались. Говорили обо всём, что угодно, только не "о политике". Ясно, что за нелояльность к оккупационным властям старосте вполне могли и голову оторвать. Так что чем меньше говоришь, тем меньше риск. Уже то, что мне сказали было слишком много.

Также и меня не пытались расспрашивать. Что уже совсем хорошо. Но вот напряжение, витающее в воздухе, чувствовалось. Меня даже любопытство жечь начало — что же это там такое случилось "на фронтах", если пошли такие речи?

* * *

**

Возвращался я в свой "барак" переполненный впечатлениями и пищей. В кои то веки я ощущал в животе приятную тяжесть. Но ещё больше мою душу грело "сопровождение". Лиа увязалась меня проводить.

Я только сейчас сообразил насколько мне в этом мире одиноко.

Да, есть этот недокрыс-переросток Чуня. Прикольный такой шустрик, преклоняющийся предо мной как перед то ли принцем, то ли каким-то странствующим мудрецом. Последнее — после той промывки мозгов, что я учинил всем в бараке. И в первую очередь ему самому. Реально вся эта братия драных вельмож воспрянула духом. Некоторые даже мне кланяться начали.

Но Чуня всё-таки не человек. И чувствовалось в его общении, что он всё-таки держит дистанцию. Не могу я его назвать в полной мере другом. Да, он ко мне привязался, однако, слишком много в его поведении ритуалов и официальщины. А вот Лиа...

Она носилась вокруг меня, скакала по, наконец-то высохшим до бетонной твёрдости дорожкам, по которым мы медленно продвигались к моему рабскому жилищу. Её каштановые волосы, лишь слегка прихваченные сзади и свисавшие почти до пояса развевались на встречном ветру. И это было красиво.

На это хотелось смотреть и смотреть.

Она искренне радовалась жизни, заглядывала мне в лицо своими василькового цвета глазами и безостановочно тормошила меня.

— А ваше царство богатое?

— Ваше богаче. — туманно отбрехивался я улыбаясь и пряча глаза за козырьком широкой шляпы.

— А вы там хорошо живёте?

— Хорошо. — не выдержал я и поправил таки свой "головной зонтик", чтобы ещё раз увидеть её красивые глаза.

— А государь у вас строгий? — не унималась она.

— Он умный. — снова ушёл я от ответа, спрятавшись за ничего не значащей фразой.

— О-о! И часто он казнит оступившихся? Наверное каждые десять дней?

О! А вот это неожиданный вопрос. Сразу же как с небес на землю — такое суровое напоминание в каком обществе оказался. И какая эпоха у них тут "на дворе".

— А у вас, что ваш князь-наместник каждые десять дней кого-то казнил? — решил я уточнить.

— Иногда и каждый день! — смешно округляя глаза выпалила она. — Он суров! Был... — погруснела она, но тут же снова воспрянув духом принялась скакать вокруг меня продолжая прерванную фразу.

— Но ворам и бандитам спуску не давал! У нас в кои то веки по лесу стало безопасно ездить. Все банды истребил! Жалко его!

— Значит тоже умный был. — вежливо кивнул я ибо ясно, что князя-наместника эти оккупанты грохнули. Возможно даже ещё тогда, во время штурма. И тут же добавил ритуальную фразу, положенную в таких случаях. — Хорошего ему перерождения.

— Да! И самого быстрого, и самого счастливого! — подхватила Лиа.

Она видела мою улыбку. Она чувствовала что её щебет мне нравится. И пользовалась этим. Радуясь сама, и наполняя меня этой самой радостью жизни.

Вот так мы и шагали пока впереди не показался сарай-жилище, под большим раскидистым деревом. Обитатели его были на полях в это время. Это я "прохлаждался" в компании семьи старосты деревни. Вокруг было ни души.

Лёгкий ветерок шелестит разнотравьем у обочины и белые облачка медленно ползут в синих небесах. Поперёк Колец Окольцованного Солнца.

Нда! Вот такое напоминание что "здесь вам не там"!

И тут Лиа вдруг остановилась.

Как будто у неё завод кончился.

Плечи поникли. Голова опустилась. Я уже собрался спросить её что случилось, но она меня опередила. И ошеломила. Она резко обернулась ко мне и сжав кулачки вдруг выпалила.

— Ан Де! Ты меня с собой возьмёшь? — и взгляд... жалостливый!... — Я тебе буду служить! Я буду лучшей!

"Вот тебе бабушка, и Юрьев день!" — мелькнуло у меня в голове. Я растерялся. Я не знал как это понимать. Впрочем, если подумать логически то кем меня тут воспринимают староста и его семья?

Как пленного принца.

Да, без белого коня, "которого наверняка убили или забрали". Но принца. "Совковое образование и воспитание" как бы его ни ругали разные либерасты, привило всем нам, даже детям девяностых, вот эту осанку и взгляд. Образ мыслей. Когда "МЫ не рабы!". Это сейчас в моём отечестве всё больше и больше среди молодняка откровенного отстоя и баранов, рабов.

Но те ребята, что выросли в девяностые и получили образование на рубеже веков, в нулевые, ещё сохраняли эту независимую осанку и упрямство человеческого достоинства.

Потому, что "совок" воспитывал Людей. А не баранов и рабов, для обслуживания нужд богатеньких дегенератов. Потому люди реального раннего средневековья, у которых преклонение и статус в крови, меня видели только как принца. Или феодала. Не мог я себя переломить и начать кланяться как тут положено. Всё равно получалось... как получалось. С риском для жизни как сейчас понимаю.

Но что это значит для этой девочки?

Если я феодал как минимум (по крайней мере в её глазах), а она хоть и дочка старосты, но статуса больше крестьянского, чем чиновничьего( нижние ступеньки этой лестницы), да ещё и закреплённые печатью, то... РАВНОЙ МНЕ ОНА БЫТЬ НЕ МОЖЕТ! И всему этому гарантия как общества, в котором я оказался, так и та чёртова печать, у неё на шее!

Но если я без печати... То как раз равным ей я могу быть.

Но тогда нам придётся вывалиться из этого общества.

Как?

А чёрт его знает как!

Но глядя в её печальные глаза иного ответа как тот, который предполагается, я просто не смогу сказать. И не хочу.

— Обещаю! — твёрдо говорю я.

— Ну да... Ты же мне ещё тогда честь оказал! Я оправдаю! — внезапно просияла она.

"А это ещё как понимать?!!!" — снова опешил я. Видно недоумение, как я ни старался, но на лице моём таки отразилось. Всё-таки два раза поразить — это никакого самообладания не хватит. Всё равно оно даст трещину и недоумение вырвется.

Но тут уже сама Лиа развеяла одни, и резко усугубила другие мои подозрения. Она оттянула воротничок своего халатика, отбросила мешающую гриву волос на бок, чтобы я мог видеть и...

— Ты даже своей высшей магией со мной поделился! Я стала чувствовать ки мира!

Передо мной была всё та же печать. Но над ней красовалась не только лилия, которая появилась ещё тогда. Но заметно увеличившаяся и разросшаяся. Рядом с ней сверкала завитками на полуденном солнце ещё одна стигма. Из тех, что мне показывал, рисуя в пыли, не так давно Чуня.

И называлась эта хрень: "Стигмат сопряжённой магии".

* * *

**

Впервые с начала моего попаданчества начинают вырисовываться варианты.

Ранее я тупо ломился по колее, в которую меня затолкал случай. Надо сказать, что удачно ломился. Пока что шею не свернул и фатальных ошибок не сделал. Но вот то, что я попал недавно в другую колею...

И колея эта — моё нынешнее положение. Как бы между рабами и крестьянами. Или как между крестьянами и неким мастеровым(именно так меня сейчас поставил староста), разбрасывающим секреты производства направо и налево.

Получалось всё как в книжках про прогрессоров — пришёл крутой прогрессор и начал всех и вся прогрессировать. "И жило оно долго и Щастливо".

Ага.

Только вот как-то муторно на душе. Как в том Законе Мэрфи: "Если всё вокруг хорошо и перспективы безоблачны, то значит вы не замечаете огромной пакости, которая уже нависла над вашей головой".

Предчувствие именно такое.

Но что же делать с этим, всеобъемлющим желанием "не дёргаться" и "ждать лучшего момента"?!

С одной стороны, если хочешь вырваться из уготованной для тебя судьбы раба — беги.

С другой стороны, сейчас наладился хоть какой-то быт, я обрастаю связями, вещами, знаниями. Да и жрать дают. Хоть и дрянная жрачка, но всё-таки хоть что-то. Тут сдохнуть от голода не дадут. И если что — даже помогут выжить, если заболел.

Ведь "раб стоит дорого". И это "имущество господина". Потому и обращение такое — как со скотом. Сами посудите — корову же не будут морить голодом или лупить её почём зря снимая кожу до костей. Ибо эта скотина тебя кормит. Но вот если сия скотина выделывается, тут и силу употребить не зазорно. И только если вообще ничего с неё получить нельзя, кроме мяса и шкуры — тогда забить. Примерно также и с рабами.

А в вольных — там и с голоду сдохнуть можно.

Так стоит ли торопиться?

...Или я себя так утешаю, чтобы не нарваться в бегах на что-то похуже? Или наоборот трусость проявляю занимаясь самоутешением, что "и здесь выкарабкаюсь наверх"?

Вот в таких метаниях я и пребывал последние дни, когда к нам завалилась компания из шести вояк, все в железе, с обнажёнными мечами, тащившими одного связанного. По виду такого же как и они, но без какого-то железа на теле и оружия — только простая холщовая рубаха до колен, и такие же штаны. И без обуви. Босой.

Уже издали было видно, что вояки злы до озверения, а этот, которого волокли, избит до синевы.

Солнце ещё не показало свой край над горами, но кольца уже отбрасывали своё сияние на окружающие ландшафты, заставляя даже кольчугу воинов, приближавшихся к нам, сверкать отдельными блёстками, отражавшимися от чешуек.

Вступление этого отряда на территорию "рабской обители" было ещё тем зрелищем. Я стоял поодаль от всех остальных. В то время как "патриций" Дука как раз попался вступающим на нашу территорию воякам первым.

Командир отряда, походя двинул Дуке левым кулаком поддых, от чего тот согнулся под прямым углом, рухнул на колени, а потом вообще завалился на бок.

Вояка же направился дальше.

"И верно, — отметил я про себя, наблюдая за всем этим — Дука не склонился. А он сейчас раб. Поэтому его и "загнули". Самым быстрым и эффективным способом".

Сделав два шага за Дуку, командир отряда таки соизволил остановиться и взревел.

— Кто тут Главный?! А ну выходи! — рявкнул он на хмурых и не выспавшихся как всегда вельможных оборванцев. Но потом обернулся назад. — Или главный вот этот червяк?!

Дука по-прежнему валялся в пыли пытаясь втянуть в себя хоть глоток воздуха.

— Это я тут Главный Раб, воин! — сказал я бесцветным голосом выступая вперёд и кланяясь.

А что оставалось делать? Если не кланяться этим хмырям с остро наточенным железом, то судьба Дуки может оказаться даже предпочтительней. Тот как раз засучил ногами, пытаясь подняться хотя бы на четвереньки.

Воин, сохраняя всё то же озверелое выражение лица, обернулся и подойдя к своим ударил кулаком в челюсть избитого и связанного. Тот поднял налитые злобой глаза на командира и что-то пробурчал, от чего заработал ещё одну зуботычину. Казалось на это связанный совсем не среагировал. Как будто порыв ветра по харе прошелестел.

— По приказу Его Светлейшества Азумы, ты Паруш, приговариваешься к месяцу исправительных работ в качестве раба. — Зачитал командир приговор и скомандовал. — Развяжите этого...

Держащий осуждённого за правую руку, как-то заторможено вложил лезвие своего меча между рук избитого и медленно перепилил верёвки. Видно связали ему руки слабо, так как произошедшее далее было неожиданностью для всех.

Осуждённый выпрямился и его и так уже опухшее лицо исказилось вообще животной яростью. Издав рык он бросился прямо на командира группы и попытался его обезоружить. Но как бы не так! У атакуемого сработали рефлексы и он чуть не пропорол новому рабу грудь. Лишь в самый последний момент, он каким-то образом всё-таки успел изменить направление удара и полоснул по плечу.

Осуждённый схватился за тут же обвисшую конечность и попытался снова атаковать. И вид у него был такой, что он реально намерен нанизаться на чей-то меч, но не оставаться в живых. Видно просчитав это командир просто уклонился и саданул того рукояткой меча по затылку. Бывший воин рухнул как подкошенный лицом в пыль.

Несколько секунд командир стоял над телом и на лице его всё явственней проступала досада. Потом он оглядел всех, узрел меня и подойдя упёр плашмя свой меч мне в подбородок.

Меч пах железом и кровью. Свежей кровью.

Я почувствовал как его окровавленное лезвие начало липнуть к моей коже.

— Ты! Раб! Я знаю, ты умеешь лечить. — с презрением выплюнул командир эти фразы мне в лицо. — Если Паруш умрёт, умрёшь и ты! Уяснил?!

— Будет исполнено! — стараясь говорить так, чтобы голос не дрогнул буркнул я, попутно стараясь также не смотреть этому хмырю в глаза. Чтобы не провоцировать.

— Я посмотрю. — процедил тот. И резко убрал свой меч от моего горла.

Я провёл тыльной стороной ладони по подбородку. Она тут же окрасилась кровью. Чужой кровью.

Делать было нечего — надо спасать этого синюшного и звероподобного. Иначе вообще кровью истечёт.

Подойдя к всё ещё валяющемуся в отрубе солдату, я опустился перед им на колено и хоть с трудом, но оторвал длинный лоскут от низа его рубахи. Быстро изготовив из получившейся полоски жгут, я перетянул руку выше раны и завязал простым узлом. Потом подобрал валяющуюся рядом длинную щепку, поддел получившуюся шину и перекрутил её до тех пор, пока не прекратилось кровотечение. Чтобы получившийся скрут не распустился, я засунул щепу под шину, тем самым фиксируя её.

Всё это время командир и его подчинённые стояли рядом и хмуро наблюдали за моими действиями.

Я осмотрел рану. Чуть раздвинул края. В глубине её не было видно кости. Возможно, что удар меча не достал до неё. Но восстановление работоспособности руки этого страдальца было под большим вопросом — если перебит нерв, то рука так и останется недвижной. Впрочем это уже не мои проблемы.

Я подозвал Чуню.

— Я посылаю тебя к старосте деревни. Ему скажешь что мне нужна шёлковая нить. Вот такой длины. — сказал я ему и показал какой именно. — Далее пойдёшь к травнику и скажешь ему, что нужен опий. Для обезболивания. Скажешь ему, что нас раненый. Хорошо если он явится сам.

Чуня поклонился и с места в карьер бросился бежать в сторону деревни. Командир с удивлением проводив его взглядом спросил у меня.

— Почему бы тебе не зарастить рану, как делают другие лекари? Или у тебя не тот ранг?

— Не тот ранг. Я только начал изучение этого искусства. Поэтому действую по тем методам, которые исключают воздействие магией.

В следующие пару минут я очень серьёзно пополнил свою копилку новых слов и выражений. В части ругательных.

Я не понял почему так сильно разозлился и расстроился командир этих вояк, но ругался он очень длинно, злобно и долго. Наконец исчерпав словарный запас. Он снова глянул на меня и напоследок рявкнул.

— Если он сдохнет, ты тоже умрёшь! Я сказал!

С этими словами он развернулся и вся железнобокая компания отправилась восвояси.

Я же, пока не вернулся Чуня, тяжко вздохнув потащился в барак. На пороге обернулся ко всё также понуро стоящим вельможам и скомандовал.

— Затащите это тело в дом. Положите на свободные нары. У входа.

Те переглянулись, но также молча распределив между собой обязанности, подхватили раненого и потащили вслед за мной. Но когда они таки уложили тело я удивил их следующим приказом — прикрутить прочно его к нарам. Выдал ремни и показал где фиксировать.

Пока приказ о прочной фиксации пациента исполнялся("Прочно зафиксированный пациент в анестезии не нуждается!" (С) Да?), я, проклиная всех чертей и богов этого мира, вместе с вояками и знатью, выудил из своего маленького тайничка заготовку под иглу. Мне в своё время стоило титанических усилий вытянуть из небольшого осколка железа сначала что-то типа проволоки, а после превратить этот кусок проволоки во что-то напоминающее иглу. Вышло изрядно коряво, но, как говорится, "на безрыбье и рак рыба".

Что легче всего с этой иглой далось, так это сделать ушко. Я его просто прожёг "светлячком". Оказывается, когда он совершенно микроскопический, когда над ним виден рыжий дым из окислов азота, температура у него реально опупенная. По первому разу я вообще им кончик иглы испарил нахрен.

Пшик! И нет там ничего. Только искры в разные стороны брызнули.

После этого я долго тренировался, прежде чем насобачился направлять светляка с нужной скоростью в нужное место. Но и то — перед тем как дырявить, расплющил тот конец проволоки, чтобы не промахнуться. А когда дырка таки была сделана, осторожно раскалил заготовку и заровнял тупой конец. Дырка при этом приняла форму правильного эллипса. Очень маленького эллипса, но достаточного, чтобы продеть туда нить.

И вот теперь мне предстоит изрядно попортить своё "произведение кузнечного искусства", загнув его в дугу.

Я закрепил иглу в камне, который для этого давно притащил. Потом кастанул свой любимый светлячок и увеличив его диаметр до того размера, когда он просто стал белым осторожно подвёл его к игле. Когда же и сама игла в нужных местах стала сначала красной, а потом почти белой, осторожно подложив под её бок другой камешек, загнул.

Получилась если не совсем хирургическая игла, но что-то изрядно близкое к тому.

Чуни всё ещё не было. Но всё равно стоило побеспокоиться о пострадавшем. Он как раз начал проявлять признаки жизни. Но обнаружив, что его прикрутили к кровати, ещё больше разъярился.

— Успокойся! — глядя ему прямо в глаза, наполненные яростью, сказал я. — У тебя на плече большая дыра. И если мы её не зашьём, ты просто умрёшь.

Увидев, что "пациент" сменил ярость на недоумение, я пояснил.

— У нас нет здесь лекарей-магов. Так что тебе придётся потерпеть. Обезболивание опиумом и зашивание раны будет скоро.

На это он только ещё больше начал яриться и ругаться на чём свет стоит.

Снаружи послышался топот ног. И скоро в дверном проёме показались двое. Прибежал таки Чуня. Весь аж взмок. И буквально на хвосте у него — травник со знакомой уже шкатулкой.

Ещё через несколько минут притащился и заинтригованный староста. К их приходу я уже вытащил одну из ранее припрятанных фляг с самогоном. Чистая вода тоже была приготовлена со всякими прочими тряпками и принадлежностями.

Выгнав лишних зрителей, в виде всё тех же вельмож на улицу я приступил к делу.

И да: я боялся. Мне впервые пришлось делать реальную операцию. Своими руками. В практически полевых условиях. Но иного выхода для меня не было. Приказ был конкретный.

Честно говоря, если бы не этот приказ... Вот что-то мне совсем не хочется, чтобы это звероподобное существо, что сейчас валяется передо мной, выжило. Меня сильно подмывало бросить всё на самотёк (крови), и чтобы он сдох. Ведь я уже понимал что этот урод наговорил. А наговорил он и в мой адрес.

Даже больше в мой, чем чей-либо. И это бесило.

Но делать нечего — надо!

Влили в него порцию обезболивающего, как он ни брыкался. Часть таки разлили, что вызвало уже проклятия и ругань со стороны нашего травника. Ну тут я его понимаю — у него и так мало этого порошка было. А когда будет новый — чёрт его знает! Как я понял из его речей, первый сбор сырья в горах будет не скоро.

— Нить? — спросил я у Чуни. Но тот также вопросительно посмотрел на старосту.

Староста важно выступил вперёд и подал мне нужное. Целую катушку.

Чтобы не светить свой ножик, мне пришлось откусывать первую часть нити. Дальше вся эта тёплая компания с интересом наблюдала за моими действиями.

Продезинфицировав руки, иглу, рану и нить я приступил к делу. Вызвав травника и Чуню я кивнул на пациента уже "поплывшего" от начавшего действовать наркотика.

— Держите его.

Пришлось даже подбодрить их, так как видно было, что побаиваются. Особенно Чуня. От вида крови и глубокой раны зака явно мутило.

— А ты не смотри туда. Только держи. — дал я совет, подступая к телу.

Чуня попробовал улыбнуться, но получился какой-то болезненный оскал. Тем не менее, совету он прислушался. Отвернулся к стене и, кажется, даже зажмурился. Мне же отворачиваться было некуда. Так что представив себе что колю просто кусок мяса, а не живого человека, я сделал первый стежок своей кривой иглой. С трудом.

Протянув нить я быстро стянул края раны и завязал.

С трудом, так как налипшая на пальцы кровь делала и пальцы, и нить сильно скользкими.

Смыл налипшую на иглу и руки кровь, продел новую порцию нити в иглу и повторил действие. И так до конца.

Я не считал сколько стежков получилось в результате. Не до того было. Под конец операции я был вымотан и физически, и морально. Когда я замотал сверху рану простиранными, пропитанными самогоном тряпками и скомандовал отбой, Чуню из хибары как ветром сдуло.

Вскоре снаружи послышались характерные звуки.

Славный архивариус избавлялся от недавно съеденного завтрака.

В отличие от него у травника и старосты желудки были не в пример более крепкие. Или они уже на подобное насмотрелись ранее. Хмурый травник склонился над пациентом и не только осмотрел результат трудов, но ещё и обнюхал.

— Что это было? — С интересом спросил он указывая на почти пустой сосуд из-под самогона.

— Ингредиент для лекарств и само по себе лекарство. — ответил я как можно более расплывчато. — Если промыть им рану — не даёт ранам загнивать.

Староста за всё время операции так и не проронил ни слова.

— Ваши нитки. — протянул я ему катушку.

Он с каким-то странным выражением лица принял её, осмотрел как нечто экзотическое и спрятал в карман халата. Но мне было уже не до оценки его душевного состояния.

Я тяжело прошагал до своих нар и упал на них. Ноги не держали.

— Беги раб, беги!

Раненого лихорадило дня три. Но так или иначе, жар спал и у меня уменьшились страхи за то, что он всё-таки окочурится. На четвёртый день, раненый уже смог самостоятельно подняться на ноги, что меня несколько удивило. Всё-таки сильный организм у этого мужика. Но реально я мог следить за его состоянием лишь два раза в сутки — утром, когда нас ещё не загнали на поля, и вечером, когда солнце уже село и нас загнали обратно в барак.

Так как ни антибиотиков, ни ещё каких либо средств по излечению, или облегчению состояния болезного у меня не имелось, я пустил дело на самотёк. Тем более, что и знаний у меня как таковых было маловато. Я, всё-таки не медик. И поступал строго в рамках того, чему нас, "выживальщиков" научили инструктора. Да, учили первой помощи врачи. Но... Дьявол, как известно, кроется в мелочах, а именно их я не знал. Поэтому решил для себя, что лучше будет больше не вмешиваться в то, как протекает болезнь. Тем более, что каких-то серьёзных нагноений или там гангрены я не видел. Это успокаивало.

Но на полях тем временем, я продолжал изучать с помощью зака-архивариуса не только язык и обычаи, но и окружающую природу. Последнему немало способствовало ухудшение нашего питания. Мяса я вообще не видел. Так что конкретно мяса мне хотелось просто со страшной силой. Жареные кузнечики, что я иногда практиковал, всё-таки имеют специфический вкус. И для меня изрядно непривычный. Хотя, как утверждали во время моего обучения в нашем мире инструктора, это мясо в пять раз питательнее чем говядина или свинина, лучше усваивается. Но всё равно... Хотелось чего-то более "реального".

Так что я попытался ловить разных грызунов.

Ничего не вышло.

Потом, вспомнил, что мне говорили в деревне: змеи тут деликатес. Поинтересовался более плотно на эту тему и мне даже рассказали как готовить. Оказалось, что змеюку запекают в глине, набив перед этим ей брюхо разными специями.

Кстати специи в нашей деревне добывали даже не с грядки, а из леса. Как-то этим нашим сиволапым было лень их выращивать, так как росло всё в большом количестве и совершенно свободно.

Во! Видали: "наша деревня", "наши сиволапые"?

Мдя... Я, оказывается, уже серьёзно врос в это место и это общество. Уже воспринимаю эту деревню как свою, а... Однако!

Я вспомнил Лию. И смутился.

Я ей пообещал. Но как исполнить обещание никак ума не приложу! И да: вот кого я своим тут считаю, так это её. Не хочу её бросать на произвол судьбы и вообще на растерзание всяким. Но вот с возможностями у меня дело швах. Даже с магией тут вышел серьёзный затык.

Я так и эдак пытался усовершенствовать свой светляк. Добился того, что смог его плющить в диск диаметром сантиметров пять. Научился им управлять — теперь он у меня летает аки птица. И куда захочу, туда и полетит. В пределах видимости.

Пытался изобрести что-то новое, но вот с новым был напряг. Для этого нужно было сосредоточиться и "выпасть из реальности" на несколько дней. Но как тут "выпадешь" если каждый день гоняют на плантации?! Но мясо жрать конкретно хочется... Поэтому, предупредив Чуню, удостоверившись, что "охрана" опять дрыхнет, я "со спокойной совестью исполнившего дневную норму раба", отправился в ближайший лесок. Благо он прямо к плантации примыкает.

На краю леса обернулся.

Чуня уселся в конце грядки, в тени ближайшего куста и, похоже, никуда сегодня не собирается двигать. Ему и так хорошо. Ну а мне — в поход за дополнительными калориями.

Перво-наперво, я наполнил свой заблаговременно заготовленный мешочек специями. Эта трава мне прямо на окраине леса попалась. А вот дальше было интереснее. На сегодня я решил испытать свой "светлячок" как оружие. А для этого нужно было на ком испытывать. И если удастся в ходе тренировки добыть птицу или ещё что — так это и надо.

Хорошо если енот попадётся, но с енотом последний раз получилось скверно. Его спугнули другие мои "сокамерники". И пока я его нигде не видел.

Запахи леса, кстати, тут мощные. Пахнет сразу всем — и травами, и цветами, и гниющими останками растений. И вообще чёрте чем. Так даже подумал, что если научиться запахи различать, то может и змею так найду?

Но это разве что для смеха.

Да, змеюка ещё та вонючка. Но различить её запах в таком кумаре, — можно разве что в неё саму носом упёршись.

Присел, глянул на низ леса. Но ничего интересного, кроме сонма разнообразных насекомых не увидел. Снова встал на ноги, и как меня Лиа учила, осмотрел ближайшие места, где могут быть змеи.

Ничего.

Посмотрел под ноги и сделал несколько шагов. Снова огляделся. На этот раз заметил птичку. Птичка сидела на суку и, благодаря своему яркому и пёстрому окрасу перьев почти сливалась с фоном. Но, похоже голод способствует различению...

Навёл светляк. Зажёг.

Получилось хреново. Птичка подпрыгнула на своей ветке, и дымя подпаленными перьями, как подбитый "мессер" петляя в воздухе, скрылась за листьями.

"Тут птичек много" — подумал я и тут взор мой привлекла большая ветка. Точнее то, что было похоже на большую лиану. Ударение на "похоже".

Когда я просчитал сколько метров мяса так вольготно расположилось на дереве, чуть слюной не подавился.

Впрочем, змея выглядела... ядовитой. На питона не похожей. Да ещё и сильной выглядела. Такую палочкой с дерева не снимешь. Покусает сволочь.

Но ведь жрать-то хочется!

Зажёг светляк. Прямо над телом змеюки.

Фиолетовая искорка тут же окуталась рыжим дымом. Змеюка на это никакого внимания не обратила. Всё также как и ранее, лежала на ветке обвив её и время от времени, пробовала на вкус воздух своим язычком.

"Да уж! Такую громадину этой искоркой как-то не очень достанешь! — подумал я разглядывая потенциальную добычу. — разве что разозлишь!".

Но тут мне пришла другая идея.

Я расплющил светляк в диск. Диск получился сантиметра два-три. Светить он стал меньше, но всё равно выглядел достаточно горячим. Примерно таким я кипятил воду в своей кружке для чая. Повернул ось диска на девяносто градусов и передвинул его так, чтобы он оказался над головой змеи.

Змеюка увидев нечто сияющее над своей головой забеспокоилась. Подняла голову.

Последнее уже было лишним. И так прицеливаться сложно. Поэтому, опасаясь, что змея сбежит, опустил сияющий диск как гильотину прямо ей на загривок.

Результат превзошёл все ожидания. Тело змеи свело судорогой и оно начало беспорядочно извиваться и дёргаться. В конце концов змея вообще свалилась с ветки и эти судороги продолжились на земле. Долго это не продлилось. С каждой судорогой движения тела змеи становились всё слабее. И в конце концов затихли.

Я подошёл ближе и рогаткой прижал голову змеи к земле. Она даже не дёрнулась. Однако из осторожности всё таки взял её за шею. Место, где в неё воткнулся мой светлячковый диск, даже не было видно. Но если был такой эффект, то... стоило бы проверить на других животных!

Достал свой ножик. Отсёк голову пресмыкающегося и только после этого успокоился. Голова без тела не кусается. Но всё равно несколько секунд раздумывал что бы можно было сделать с головой. Ведь там ценный яд, который, возможно, может пригодиться.

"Андрюха! Да ты сам круче любой змеи, со своим светлячком! Успокойся!" — пришла мне здравая мысль и я зашвырнул голову змеи подальше в подлесок.

Дальше было просто.

Вышел на берег реки, где когда-то пытался сделать себе керамическую посуду, насобирал дров, наковырял глины. Снял со змеюки шкуру, нафаршировал специями и запёк в углях.

Кстати стражники так и не проснулись пока я занимался зажаркой.

Честно говоря, я не представляю, какой должен быть вкус у получившегося блюда. И были у меня весьма обоснованные опасения. Но мяса хотелось ещё больше. Однако в последний момент меня всё-таки посетила шальная идея — угостить своих "сокамерников". Чисто так — на проверку "съедобности". То, что мясо должно быть съедобным, я не сомневался, — крестьяне деревни лопают и за деликатес числят, — но насколько вкусным, тут лучше посмотреть на реакцию вельмож.

Я как мог остудил керамику, в которую спеклась глина. Выбрался наверх и пошёл к бараку, где уже собирались наши вельможи. Зачем они там собирались, я не понял. Но если собираются, значит нужно...

Очнулся я измазанным в грязи, лежащим лицом в грязи.

* * *

**

Что я первым понял, так это то, что для приведения в чувство меня дважды окатили водой. При этом пыль, в которой я лежал, мгновенно превратилась в грязь.

Я зашевелился и попытался подняться на ноги, но неожиданно меня в грязь впечатал чей-то сильный пинок в спину, припечатавший меня к земле.

— Лежать, падаль! — послышался резкий окрик.

Всё ещё не соображая, что происходит, я огляделся.

Рядом я увидел ноги в кожаной обувке. Явно кого-то из стражей Азумы. Как подтверждение, прямо перед моим носом в грязь с громким чавканьем, разбрасывая брызги мне в глаза, опустился тупой конец древка копья.

— Рсказывай! — раздался голос Азумы. Я сразу и не понял что так, но уже со следующей его фразы понял, что наш рабовладелец в дым пьян. — Рсказывай раб... ик!.. нак..азанный рабствм Паруш... ик!

"Нифигассе набрался! Ведь лыка не вяжет! — подумал я. — Да и.... Стоп! А ведь Паруш — это тот самый хмырь, которого я лечил!".

— Я, Паруш, наказанный временным рабством... — раздался низкий бас справа от меня. — Поверг в грязь этого грязееда.

"Какое, блин, красноречие! — с нарастающей злобой подумал я".

— ...И по праву победителя прошу тебя, Великий Азума даровать мне временное право Главного над этими презренными! — закончил Паруш свою речь.

При этих словах эта сволочь, для утверждения своего положения даже на спину мне наступила.

"Вот, спрашивается, нахрена я этого п......са спасал от смерти?! Ну, самка собаки, я тебе всё припомню!".

Азума что-то пьяно фыркнул. На что Паруш тут же рассыпался в благодарностях.

— Мой маг, говорит, что он должен быть наказан! — наконец "родил" что-то связное Азума. — Такшт... пускай будет рабом...

И опять что-то фыркнул, что я не разобрал.

— Поднимите этого... — услышал я новый голос.

Паруш наконец-то убрал ногу с моей спины и меня резко за руки оторвали от земли и поставили на колени. Слева меня держал кто-то из стражников. А справа всё тот же, стремящийся выслужиться Паруш.

Пока ситуация не выглядела настолько угрожающей, чтобы начинать сильно бояться. Меня лишили "звания" Старшего? И хрен с ним. Не очень было и надо. Ведь я собирался же драпать? Так что пущай. А вот отомстить при этом Парушу — более чем хорошо! Вот только как?

Ничего! Решу по ходу дела.

Но вот чего стоило опасаться, так это разозлить пьяного Азуму. Сильно пьяные отличаются внезапными сменами настроения. Вывод: прикинусь ветошью. Типа со всем согласен и вааще баран.

Магом оказался всё тот же мутный тип в пурпурном халате со знаками, который как-то навещал нас пару раз. Последний раз — даже с парой детей лет шести-семи.

Теперь-то, постфактум, я уже знаю, что знаки обозначали шестой ранг. Тогда же я этого не знал. Впрочем, оценивал я его, несмотря на это своё незнание, вполне адекватно.

— Ш-што буишь делать? — буркнул Азума, и по его виду было видно, что ему хорошо. В отличие от мага, который при этих словах пьяного хозяина весьма так хорошо напрягся. Видно, что чего-то реально опасается.

Он чего-то там кастанул. Что именно — я не разобрал. По той причине, что в местной магии был полный ноль. Но выглядело всё любопытно. Особенно последовательность жестов. Глядя на него, почему-то вспомнились кадры из анимэхи про Наруто. Там тоже что-то похожее было.

Но кастанул... Из-под ног мага взвилось небольшое облачко пыли, кольцом расширяющееся от него и опадающее на землю.

— Собираюсь отрезать у него магию. — буркнул маг вполголоса, но я таки разобрал. И ничего не понял.

В отличие от меня Азума-то как раз понял и воззрился на своего мага как на полного придурка. Однако хмель в голове победил. Рабовладелец расслабился, махнул рукой и чуть не вывалился со своего кресла.

— Какхошь! — фыркнул он. — вечером... Нет! Завтра! Да! Завтра доложишь.

Закончив этот тяжёлый для него монолог, он махнул повелительно своим слугам. Те подбежали к нему и под руки отвели к паланкину.

Азума рухнул внутрь и что-то буркнул. Носильщики дружненько подхватили свою ношу и бодренько зашагали в сторону фазенды. То, что сапоги хозяина торчат из паланкина наружу, никого не смутило.

Слуги также быстро подхватили опустевший "переносной трон" Азумы, присобачили на лошадь вместе с остальными причиндалами типа каких-то стягов и мебели, повскакивали на коней и потянулись вслед.

Пока длился этот цирк с отбытием на "площади" перед нашей рабской обителью стояла тишина. Пара воинов, что осталась при маге, сохраняли каменное выражение лиц, а вельможные рабы всё также валялись лицом вниз в пыли. Только Паруш злорадной улыбочкой садиста глядел на меня железной хваткой держа за руку.

Да. Кажется у меня от его хвата синяки на руке останутся. Сильный гад!

Но вот что было дальше... Дальше наступил ад.

Маг как-то странно посмотрел на двоих свободных вояк и кивнул куда-то в сторону. Те также молча снялись и пошли. Так, как будто их за тапочками послали. Но ждали не долго. Раздался крик и визг. И голос... У меня внутри всё похолодело.

Я поднял глаза и на секунду поймал взгляд мага. Он смотрел на меня с каким-то презрением и злорадством. Так смотрят на крысу, которую долго ловили, и, наконец, поймали. А сейчас предстоит её убить.

Самые худшие подозрения оправдались очень скоро.

Я не ошибся и правильно опознал по голосу.

Вояки притащили Лию и бросили под ноги магу. Правая рука у неё, судя по тому, как она её держала, была сломана. Она еле успела извернуться и упасть на левый бок. Но это явно не входило в планы мага. Он схватил её за волосы и грубо подтащил Лию ко мне. Я еле сдержался, чтобы самому не начать орать и биться в руках этих мордоворотов, что меня удерживали. Только сознание бесполезности этого занятия удержало меня.

Но если бы я знал, что последует!...

— Держи её! — бросил маг одному из воинов, притащивших Лию. И смотрел он на неё как на курёнка, которого надо вот прямо сейчас освежевать и отправить на кухню поварам.

Я, всё ещё не понимая, что делается, тем не менее, с ненавистью посмотрел на мага. Тот заметил, но лишь фыркнул. И в этом фырканье было всё — и презрение, и сознание своего превосходства и... От него веяло чем-то. Не запах, а ощущение.

Ощущение абсолютно враждебной силы. Но не злой, а, что, пожалуй, ещё хуже, совершенно безразличной к судьбам окружающих.

Маг рванул ворот халатика Лии, обнажая её левое плечо и грудь. Однако целью для него, как оказалось, была печать. Та как раз слева и находилась.

Она ещё больше разрослась, за то время, как я её последний раз видел появились новые детали. Но разглядеть их для меня было уже не судьба.

Маг вынул из-за пазухи какой-то артефакт и ткнул в узор. Узор тут же поменял свой цвет с чёрного на красный. Лиа взвыла.

И вот тут до меня начало доходить, что не просто "что-то тут не так". А очень даже не так! Я напрягся, пытаясь сообразить что происходит и как поступить. Но меня сдерживало то, что всё творит маг. Причём маг, по описаниям очень сильный. Равный по мощи и убийственной силе, как бы не сотне таких мордоворотов с мечами, как те, что сейчас меня держали. А кидаться со "светлячком" на такую скотину... Это как бы не глупее чем с зубочисткой на танк.

— Что вы делаете? — вырвалось у меня. — Подождите!

Но маг даже не не соизволил что-то ответить.

Он повернулся в мою сторону и всё также прижимая к печати Лии свой амулет, ткнул в меня таким же.

Неожиданно моё тело свело такой судорогой, что я даже и не подозревал что такое с ним может быть. Непроизвольно я зажмурился.

— Светлейший! — услышал я сквозь боль крик Лии. — Светлейший! Ведь ты меня вернёшь оттуда?! Ты вернёшь?!!

Я разжал веки.

Она обращалась не к магу.

Она обращалась ко мне.

И в глазах её было всё: и страх, и надежда... всё!

— Да! — пересилив себя выпалил я.

Я не знал на что подписываюсь, но почему-то мне казалось, что так ответить в этот момент было самым правильным.

Лицо Лии расслабилось. И вместо страха её осветила уверенность и... улыбка.

Маг же почему-то дико перепугался.

— Руби!!! Здесь! — выкрикнул он и сиганул от меня в сторону.

Мечник, у кого руки не были заняты удержанием ни меня, ни Лии, рванул свой меч из ножен.

Полированное лезвие сверкнуло в лучах заходящего солнца на секунду окрасившись в оранжевый цвет и со свистом упало вниз.

* * *

**

Чу Ни был очень любознательным заком. Собственно именно по этой причине он и смог попасть во Дворец на должность архивариуса. И эта должность соответствовала ему как никому другому. Он знал не только где какие свитки и пергаменты лежат, но и их содержание. Поэтому, мог отыскать нужное даже без упоминания названия свитка — только по частичке содержания или даже отдельной фразе. А раз так, то он часто знал гораздо больше, чем записные философы Двора. Единственный, кто мог с ним тягаться в обширности познаний и их глубине, то это Философ Скар.

Скар тоже знал об этой особенности архивариуса и каждый раз, когда они встречались один на один слегка, беззлобно подтрунивал над заком. Впрочем, если доходило до необходимости что-то узнать, то Скар без задних мыслей и предварительных соглашений делился своими знаниями. За что у Чу Ни пользовался непререкаемым авторитетом и уважением.

И сейчас, лёжа в пыли, он всё равно рискуя подглядывал за тем, что происходило. А происходило страшное.

Он прекрасно понимал что именно делает маг Азумы. Но так как не мог вмешаться, он только наблюдал и фиксировал происходящее в памяти.

Та процедура, что решил провести маг, призвана была отрезать Ан Де от магии мира вообще. И пользовался этот негодяй тем, что во вселенской своей доброте Ан Де подарил простой девочке из семьи деревенского писаря, чуть ли не полный доступ к магии.

Да, через себя. Но это означало, что скоро и Лиа перейдёт по этой причине совершенно в иную страту общества. Ибо маги — это отдельная каста. И всякие прочие даже рядом не лежали.

То, что у неё печать крестьянки — это ничего не меняло. Главное тут была та надстройка, что появилась недавно на её шее. И она, зак хорошо видел даже с того места где валялся в пыли, была очень большая!

Маг подошёл к Ан Де и, посмотрев ему в глаза, кастанул защиту на себя. Защиту от магии. И если у него шестой уровень — то эта защита очень серьёзная. Зак знал какой примерно уровень у Ан Де. Видел потоки, видел связи. Его нынешний потолок — четвёрочка. А в условиях того, что он большую часть своей магии передал этой девочке — ему не светит совершенно.

Чу Ни было жалко их обоих — и Ан Де, и Лию. И не факт что тот из них, кто останется в живых, не позавидует мёртвым.

Меж тем процедура продолжала разворачиваться как по писанному. Как в тех свитках, что он когда-то читал на эту тему. Мало кто знал, как "отрезается" магия. Видать не только зак-архивариус любил копаться в старых архивах.

Появились два амулета. Один тут же впился в печать Лии, а другой — в лоб Ан Де. Как видел зак, между ними появилась явственная и очень сильная связь. Он своим "внутренним" зрением воспринимал её как сияющую нить. Но это были уже последние аккорды драмы.

— Светлейший! — услышал зак-архивариус крик Лии. — Светлейший! Ведь ты меня вернёшь оттуда?! Ты вернёшь?!!

— Да! — неожиданно уверенно сказал Ан Де. И это было воистину страшно! Ибо предполагало не просто мощь запредельную, но и связь между душами такую, что позволяют вернуть из-за Грани.

Маг перепугался. Это было видно как он засуетился.

Он ткнул куда-то в шею Лии и скомандовал одному из стражей:

— Руби!!!

И в его крике было всё: и страх, и удивление, и спешка.

— Не-ет!!!! — закричал Ан Де. Причём закричал на своём языке. Но было поздно. Отрубленная голова упала к коленям Лии. Хлынувшая потоком из перерезанных артерий кровь тут же залила её красивый зелёный халат.

Державший её солдат отпустил обезглавленное тело и брезгливо вытер забрызганную кровью руку о кусок халата Лии.

Сейчас тело Ан Де должно было выгнуться от боли потери магии. Но он лишь застыл. Зак видел, что линия, связывающая его с Лией погасла. А в глазах его зажглась такая ненависть, что казалось только она одна может спалить всё вокруг.

Будь он магом хотя бы шестого уровня, да с магией, которую только что потерял, возможно так бы и было. Но утраченного не вернёшь.

Паруш хохотал как безумный. Вся сцена казни его привела чуть ли не в экстаз. Второй воин, что держал Ан Де, лишь отвернулся, ожидая конкретных приказов от мага.

Сам маг, лишь бросил полный презрения взгляд на Ан Де и собирался было отвернуться, чтобы отдать сопутствующие приказания.

Но то, что произошло дальше было...

Было за пределами понимания!

Вдруг тело мага резко согнулось почти под прямым углом. Из его глотки вырвался какой-то странный звук и он схватился за то место, где у него была печень. В следующую секунду он головой вперёд рухнул в пыль. Маг явно потерял сознание!

От чего?!

И тут зак увидел злую фиолетовую звезду, вылетевшую из головы мага.

Получается, Ан Де смог зажечь свой светляк?! ВНУТРИ защитного контура мага?!! В его печени?!!

Если так, то потеря сознания была неудивительна. Чу Ни помнил, как Ан Де прожигал тем светляком стальные детали, как кипятил воду в своей кружке. У мага, если всё так, наверняка изрядная часть печени в угольки превратилась!

Но тут другая мысль ожгла зака-архивариуса: "Но ведь Ан Де не может колдовать! По определению!"

Он не складывал глифы, так как его руки были прочно зафиксированы двумя мордоворотами. Он только с лютой ненавистью смотрел на мага и своих мучителей. Тяжело смотрел. Просто смотрел.

Однако его светляк опровергал всё.

Покинув голову мага, наверняка пережёгши ему изрядную часть мозга, искра, оставляя еле заметный в сиянии зари рыжий хвост, влетела в глаз того, кто рубил.

Воин, не ожидавший такого от простого светляка закричал во всю мощь своих лёгких, правда уже через мгновение, из его лёгких вырвался хрип. Он рухнул на спину и его тело стали сотрясать судороги. Явно предсмертные. Светляк же, остался висеть там, где только что была голова воина.

— Нас атакует маг! — закричал второй, палач Лии.

"Да уж! — подумал Чу Ни, продолжая наблюдать из положения риз за происходящим — сам Великий Мудрец "Очевидность"! И так можно было догадаться! Ведь если Ан Де не может, то явно кто-то, скрытый неподалёку изводит стражу. И, возможно, друг этого Ан Де.

Но второй пережил своего напарника по казни недолго.

Фиолетовый огонёк метнулся к его груди.

На том месте, где он проткнул бронзовые доспехи, брызнули искры.

Зак оценил замысел неизвестного мага — поражение в сердце! Вряд-ли после такого кто-то будет долго жить.

Воин схватился за грудь и ревя от дикой боли рухнул рядом с бесчувственным магом. Но вскоре, его рёв захлебнулся в крови, пошедшей через рот. Крови было немного. Но и так ясно, что он не жилец.

Наконец и для двух остальных дошло, что пришла и их очередь. Они почти одновременно отпустили руки Ан Де и кинулись наутёк. В направлении фазенды Азумы.

А собственно, куда им вообще тут деваться?

Но и тут искра прервала их бег. Сначала она, как видел зак, проткнула шею воина. Тот рухнул практически сразу.

Больше всего пробежал Паруш. Куда его проткнула злая фиолетовая звезда, Чу Ни не разглядел. Но тот подпрыгнул и рухнув в молодые ростки буты, огласил округу такими воплями, что даже заку его хоть и немного, но стало жалко. Чтобы так мучиться!...

Поднявшийся на ноги Ан Де, с трудом отвёл взгляд от поверженных врагов и взглянул на тело Лии.

Даже если Ан Де был бы медикусом десятого, запредельного, уровня, уже ничего невозможно было сделать. Назад голову даже он не смог бы пришить.

Лиа была безнадёжно мертва.

Ан Де с выражением лютой муки на лице рухнул перед ней на колени да так и застыл.

Рабы продолжали, кто от страха, кто уже по привычке лежать в пыли. Молча. Также светило заходящее за горизонт солнце, окрасив все окружающие пейзажи в красные тона, и только с грядок буты доносились дикие крики полные невыразимого мучения.

Чу Ни надоело лежать, он поднялся на ноги и осторожно подошёл ко всё ещё находящемуся в прострации Ан Де. Остановился на положенных десяти шагах, отвесил поклон и с опаской поинтересовался

— Светлейший Ан Де! Да продлятся дни твои! А твой маг нас не умертвит? Мы были бы ему очень благодарны, если бы он нам оставил наши жалкие жизни.

И чуть помолчав, добавил.

— И не калечил... По возможности!

Ан Де поднял серое от муки лицо на зака. Минуту он соображал, что же это было сказано. Но потом, слабо махнув рукой, ошарашил ещё раз за день.

— Не бойся. Это я их. Мой светляк! — Выговорил он глухо. — Мне ваши жизни не нужны. Вы не виноваты.

Но потом внезапно, до хруста в костяшках сжал кулаки и принялся ими колотить себя по лбу.

— Чёрт! Чёрт!! ЧЁРТ!!! Если бы я знал, что этому ублюдку надо! Если бы я знал ,что он хочет сделать!!! Я бы его убил ещё до того, как он тут кривляться начал!!!

— Прости светлейший! Но как говорил Великий Ши Чин, прошлого не вернуть, надо жить настоящим и готовиться к будущему.

Плечи Ан Де поникли. Он с трудом отвёл взгляд от трупа Лии. И посмотрел на всё ещё дёргающегося воина, истекающего кровью. С каждой секундой его судороги были всё слабее.

Потом он глянул на того, кто вообще не подавал признаков жизни. Подошёл к нему и в пару движений сорвал с того пояс с кинжалом.

— Мне пригодится. — сказал он и голос у него был безжизненный.

Подпоясался. Пнул злобно труп мага. И переступив через него молвил.

— Мне тут больше нечего делать. И меня ничего не держит. Ты со мной?

Зак от такой прямолинейности стушевался. Но потом, по здравому разумению понял: Ведь и ему тоже нечего тут делать. Убиты очень Высокие Сановники. Точнее один. Но очень... И если будут разбираться, его замучают выясняя что к чему и как оно случилось. Ведь на глазах всех рабов он был приближённым Ан Де.

— Да, я с тобой Ваше Светлейшество! С вашего позволения!

— Позволяю! — Буркнул Ан Де. И бросил взгляд на поднимающихся на ноги сановных рабов.

— А ну ЛЕЖАТЬ!!! — вдруг взревел он.

Все на рефлексах тут же попадали ниц и кое-кто даже руками голову прикрыл.

— Вы, крысы, недостойны стоять рядом с Нами! — рявкнул Ан Де. И было непонятно — то ли он заговорил о себе во третьем лице, то ли он так обозначает приближённость Чу Ни, возвышая его над прочими.

— И... — Он обернулся в сторону трупа Лии и голос у него сломался. — похоронить её как принцессу! С полагающимися церемониями. У вас хватит статуса. Вы всё-таки вельможи Двора! Приду после — проверю!!!

Кое-кто оторвал лицо от пыли и непонимающе воззрился на Ан Де.

— И не забывайте, вы, крысы, что до сих пор вы Вельможи Двора! — рявкнул он им в лица. — И если вы забудете это — вам здесь и место. Среди рабов. Но не во Дворце. ВСЁ ЯСНО?!!

Рявк был настолько грозным, что многие снова вжались в пыль.

— Не слышу! — снова взревел Ан Де. — Не слышу ответа! Или вас прямо сейчас начать убивать?!!

— Мы всё поняли Ваше Светлейшество! — промямлил кто-то.

— Перечисли что ты понял! — в ответ же снова рявкнул Ан Де.

— Похоронить Лию, дочь деревенского старосты, как принцессу, облечённую Вашей Милостью и Вашей Магией Ваше Светлейшество!

— И? Это не всё!

— Э? — стушевался отвечавший. Но тут же нашёлся. — А также не забывать что мы вельможи двора, Ваше Светлейшество!

— Вернусь — проверю! — Бросил Ан Де через плечо и направился к дверям сарая рабов. Через несколько секунд он появился с котомкой, которую ему выделил староста на всякие нужды. Котомка была полной.

— Идём! — почти зло бросил Ан Де заку и зашагал в сторону леса. Но через несколько шагов остановился и произнёс еле слышно — Я убью тебя, Азума!

Хоть и слышал его только зак, но почему-то казалось, что слышали все. Даже тот самый Азума, что был сейчас очень далеко — в своей фазенде. Мертвецки пьяный.

Над полями по-прежнему раздавались вопли Паруша.

* * *

**

Ан Де шагал с непокрытой головой и не замечал этого. Раньше он к тому, что голову ничего не прикрывает, относился очень щепетильно. Зак, убедившийся на своём опыте, что шляпа, в наличных условиях это предмет выживания, семенил за ним, и механически придерживал свою, чтобы та не была сдёрнута поднимающимся ветром.

Ветер колыхал как море сплошной ковёр взошедшей на полях буты и казалось, что по полям, куда-то вдаль, катятся настоящие зелёные волны. Но ветер поднял и пыль, которая начала жалить незащищённый нос зака. Тот пару раз чихнул, и наконец опомнился.

— Светлейший! А могу ли я спросить... — начал было Чу Ни, но его витиеватый заход был довольно резко оборван.

— Спрашивай! — грубо бросил Ан Де и голос у него явно дрожал.

— Э-э... — стушевался зак. — Но... А куда мы направляемся?

Ан Де резко остановился, и рукавом вытер лицо. Голова его была низко наклонена и видно было что ему очень и очень плохо. Не решаясь обогнуть его, зак остановился в трёх шагах позади и ждал ответа. Наконец продышавшись, Ан Де заговорил.

— Там... В лесу... — начал он прерывисто, но чем дальше он говорил, тем больше успокаивался. А голос становился ровнее. — Там есть вход в систему пещер, проходящих под всем хребтом. Местные её издревле использовали как "тропу контрабандистов" для торговли с соседней страной. Сейчас её значение потерялось — страна стала частью империи, — но как один из путей прохода на ту сторону, он до сих пор используется.

Ясно было от кого он мог узнать такие секреты деревни. Зак тактично не стал этот вопрос задавать.

— Там есть одна трудность... — чуть помолчав выговорил Ан Де. — Там сразу же за входом — большой провал. И тропа по его краю. Обычно там верёвку натягивают. Но у нас её нет. Придётся идти как есть. Ты только за мной держись, а я светляком посвечу.

Зак сразу понял о какой системе пещер идёт речь. Он не зря был архивариусом. Видел труд какого-то старого путешественника, который даже попытался некие, крупнейшие из этих пещер, картографировать. Но даже из его труда было ясно, что под горным хребтом залегает лабиринт пещер чудовищной сложности. К тому же изобилующий очень опасными местами — провалами и бурными реками.

Зак поёжился, но иного выхода, кроме как идти туда, не видел. Ведь и сам проход по горам здесь — ещё та проблема. Многие долины рек и ручьёв здесь непроходимы совершенно. А проход, известный как "Тропа Каменного Скорпиона", лежит много выше и как раз над теми самыми непроходимыми долинами и долинками. Но если здесь, через эту пещеру, ходят до сих пор, то, получается, этот проход явно короче всех прочих, идущих в обход непроходимых скал. Оставалась только одна проблема — личная боязнь темноты. Чем зак и поделился с Ан Де.

— А у нас есть другой выход? — Спросил мрачно тот и как-то безнадёжно махнув рукой сказал загадочную фразу. — Забей, Сеня!

Что надо забить и кто такой "Сеня", зак не понял, но решил промолчать. Мучить вопросами мага, только что потерявшего свою Пару, было явно чревато. Спасибо, что ещё с собой взял. Подальше от этих... Да и вообще всех...

Зак тяжко вздохнул вспоминая отношение к бедному архивариусу до того, как его "подобрал" Ан Де. С ним по любому выходило лучше и спокойнее.

Чу Ни обернулся на ходу и обозрел то место, где последние месяцы прожил. Они уже довольно далеко отошли от сарая, который служил жильём рабов, от дороги, проходящей рядом с ним. Издали было видно, что вся толпа брошенных на произвол судьбы вельмож всё ещё находится в прострации и не знает за что браться. Так и стоят. Глядят друг на друга и на трупы под ногами. А вокруг ветер по полям несёт зелёные волны...

Если не знать что произошло только что, можно сказать "идиллия". Но вскоре эта идиллия будет нарушена тревогой. Они там забегают. Ведь не просто сбежали два раба!

Убиты воины не из простых. А родовые воины. Кастовые. Но ещё хуже — убит маг. Немаленького ранга.

Это означало, что вскоре вся округа будет наводнена как войсками, так и магами, ищущими тех, кто сотворил такое. Благо, что о том, что все убийства были произведены одним человеком, который, как предполагалось, (и как наверняка будет предполагаться), магией не обладает, а если и обладает, то очень слабой... То есть будут искать неких или некоего, кто имеет ранг не ниже шестого. А это уже совершенно иные расклады. О беглецах будут думать только после. И это шанс!

Вот так думал зак, пока они быстрым шагом приближались к границе леса. А под пологом леса... Чу Ни поймал себя на мысли, что его прошлое, как отрезало. Не было больше целого месяца мучений в рабстве. А было вот это пребывание в необычном месте — лесу, с необычным человеком — Ан Де, в необычных обстоятельствах...

Всё-таки перспектива погони нервирует. Ведь пытать будут как поймают! А зак дорожил целостностью своей шкуры. Хоть и относился к перспективе боли спокойно. Возможно потому, что не испытывал никогда сильной боли сам.

В лесу было прохладно и сыро. Наполненный криками птиц и влажными испарениями, распространяющими запахи гниения, цветения и ещё чего там, что образовывало непередаваемый, постоянно меняющийся аромат тут же окруживший беглецов. Пахло и змеями.

Ан Де отрезал своим кинжалом какой-то сук и теперь шёл вперёд раздвигая растительность его концом. Не лишняя предосторожность!

Кстати стало ясно почему именно здесь заканчиваются поля. Вскоре пошли большие препятствия — всё чаще рельеф под ногами был изрезан ямами и расщелинами, забитыми где камнями, а где просто гниющими останками деревьев и прочей растительности. Приходилось где перелезать, а где просто перепрыгивать. Пока что особой трудности в преодолении этих препятствий не было, но если вот так лазить придётся постоянно, то на долго их не хватит.

Зак же старался сейчас просто не отставать. Тем более, что он-то шёл налегке, о чём постоянно напоминал болтающийся перед его носом вещмешок Ан Де. Впрочем и у него была своя сложность — зак шёл не в своей обуви. Своя уже давно порвалась на полях, и Ан Де, в своей бесконечной милости сделал для него деревянные сандалии. Они не были настолько удобны, как те, старые. Но отличались от них главным — крепостью. Однако также и тем, что в них неудобно было ходить быстро. Поэтому Чу Ни сосредоточился на мелькающих пятках впереди идущего человека и постарался держать дистанцию не больше чем в два шага.

Да, эти мысли отвлекали его.

Отвлекали от осознания той бесконечной ж... в которую они угодили... Впрочем возможно угодил и сам Чу Ни. Его недавний ответ "Да", на вопрос убиенной до сих пор наполнял его ужасом. И этот ужас также не давал удовлетворить жгучее любопытство. Ведь зак-архивариус с подобными встречался впервые. Впрочем и кто с ними встречался? Таких не просто боятся. Но если... Если удастся разговорить, да ещё узнать чего-то!...

Да, не зря зак был архивариусом. Он был ещё и очень любопытен. Однако.... И любопытство иногда приводит к смерти. Это он тоже не собирался забывать!

Внезапно спина Ан Де куда-то делась и из-за растительности послышался мощный плюх. Зак растерялся, но снизу донёсся голос.

— Прыгай. Тут невысоко.

Зак сделал шаг вперёд и раздвинул растительность.

Оказалось, что они вышли на берег реки. Ан Де, спрыгнувший с каменного бережка раньше, стоял по колено в прозрачнейшей воде и ждал своего спутника. Листья, плывущие по течению, казалось, парят над усыпанным мелкой галькой дном тихо огибая ноги Ан Де.

Слегка помявшись, зак последовал за своим провожатым.

Ан Де, убедившись, что Чу Ни таки благополучно приземлился, тут же развернулся и зашагал вверх по течению реки и чуть наискосок русла. Выбрались лишь через довольно продолжительный промежуток времени. Чу Ни так и не понял — то ли Ан Де следы путает, то ли, выбирает лучший путь.

За последнее говорило то, что по руслу, хоть и по колено в воде, идти было легче, чем по труднопроходимой местности по берегам.

Внезапно в кустах показался каменный болванчик.

Такой, какой в древности ставили по краям дорог как жильё для добрых духов. Болванчик был изрядно покрыт мхом, но находился под таким же каменным как и он сам, вырезанным из цельного камня сводом. Человек выпрыгнул из воды на берег и остановился оглядываясь.

— Здесь. — выговорил Ан Де и глянул быстро влево и вправо.

Проследовав за ним, зак понял, что имелось в виду — Ан Де стоял посреди каменной тропы, ранее скрытой от него высокой растительностью.

И действительно! Если до сих пор тропа вот такая — широкая и чистая, — то наверняка ею до сих пор пользуются. Это вселило некоторую уверенность в Зака. Но всё равно, память о том, что в пещере темно, снова подняло у него шерсть на загривке.

Тропа вскоре стала забирать вверх. Ступеньки, что были выложены на ней, не были покрыты мхом что изрядно облегчало движение. Также попадающиеся по обочинам другие "жилища духов", обозначали и то, что они идут верной дорогой.

— Ты как там? — внезапно спросил Ан Де обернувшись. Стоял он шагах в десяти от запыхавшегося архивариуса.

Чу Ни даже и не заметил, что настолько отстал.

— Я... Я исправлюсь! — тут же стал заверять человека зак. Но тот лишь отмахнулся.

— Тут недалеко. — лишь бросил он и снова зашагал вперёд и вверх. Впрочем уже не так быстро, как раньше.

Догнал его зак лишь у входа. И дышал он как загнанный конь. Вход, кстати, представлял собой широченную дыру в скале высотой в четыре человеческих роста, и шириной в три. Пол тут был аккуратно выстлан хорошо подогнанными друг к другу булыжниками и было ясно, что не только простые контрабандисты пользовались этим проходом. Явно здесь и какие-то святые периодически обитали. Тем более, что выдолбить себе в местных скалах чего-то типа норы, мог любой монах, у которого было на то желание, железное зубило, и время. Последнее же всегда у них было в избытке.

Предположение о пещере как о жилье монахов, вскоре подтвердилось. Чуть подальше от входа, в стене пещеры были видны явно искусственные прямоугольные ходы. Тёмные.

Пока архивариус искал где бы присесть, Ан Де, прислонив свою палку к стене пещеры быстро изучал наличные светильники, что были во множестве представлены на специальной полочке. Но, как оказалось, этот интерес был чисто эстетический. Оглядев их Ан Де изрёк.

— Брать их не будем.

— Э-э?!! — изумился зак, но тут же получил ответ.

— Если мы возьмём хотя бы один, то станет ясно, что мы тут были. Если всё останется тут как было — лишний повод сбить погоню со следа. А светить будем моим светляком.

Резон в его рассуждениях был.

— Ты только на сам светляк не пялься. — бросил мрачно Ан Де. — Это очень вредно для глаз. Лучше вообще смотри под ноги, но не в его сторону.

— Будет исполнено! — с готовностью подтвердил зак на что Ан Де, как-то странно на него посмотрел, но так и не собрался ответить. Хоть и было видно, что несколько раз порывался.

Сидеть тут, на входе в пещеру, было где.

Кто-то специально сделал несколько каменных скамей возле стен. Две из таких скамеек вообще были выдолблены прямо в скале. Впрочем, также как и та полка, на которой стояли светильники с большой бутылью масла для их заправки. И судя по тому, как осторожно положил тот бутыль на место Ан Де, он был полный. Вероятно, кто-то здесь присматривал за хозяйством и держал в готовности и исправности все приспособления.

Ан Де с сочувствием посмотрел на зака, когда тот повалился на одну из скамеек. И сам тоже присел на другую. Но больше ничего не говорил.

Лишь пристально смотрел в сторону выхода. Туда, где разошедшийся ветер трепал верхушками деревьев. И взор у Ан Де был наполнен мукой.

Так сидели довольно долго. Наконец, будто стряхивая с себя тяжёлое наваждение, Ан Де подпрыгнул со своего каменного "дивана", подхватил свой вещмешок и одним движением накинул на плечи. Ему достаточно было лишь вопросительный взгляд бросить на растерявшегося зака, чтобы тот подпрыгнул со своего лежбища и изобразил полную готовность к приключениям.

— Держись за мной. Когда дойдём до провала, где надо идти один за другим, я иду первым. После свечу тебе. А так — просто следуй за мной след в след. Понял?

— Да, Ваше Светлейшество! — с готовностью подтвердил архивариус и преданно посмотрел человеку в глаза.

— Замечательно! — сказал Ан Де. Но несмотря на радостный смысл, сказано было безжизненным тоном. Так, что у самого зака защемило сердце тоской. Но сейчас стоило бы думать не о трагедии, разыгравшейся на площадке перед сараем рабов, а о том переходе, что предстоит. Ведь там темно. И, как оказалось, ещё и опасно. "Провал", про который рассказывал Ан Де на пути сюда, даже в описаниях выглядел устрашающе.

— Идём. — также безжизненно выговорил Ан Де и подхватив свою посох-дубину двинулся вглубь пещеры.

Пол по прежнему был выстлан камнями.

Именно что выстлан. Камни не были подогнаны тщательно друг к другу, но было хорошо видно, что их укладывали, а не просто они сами откуда-то упали.

И так было долго. Даже там, где свет от входа давно померк и ничего кроме стен виляющего прохода, в ровном бело-голубом свете светляка Ан Де, не было видно.

Также было хорошо видно, что во многих местах проход явно подвергся попыткам расширить его. По крайней мере сейчас можно было даже Ан Де идти не пригибаясь, и не боясь зацепить плечами стены. Также, чем дальше уходили от входа, тем холоднее становилось.

Ан Де держал свой светляк на уровне чуть ниже груди. Всё время перед собой, тем самым щадя глаза зака. Но когда вышли к самому проблемному месту, он вынужден был поднять его выше головы.

— Вот он. Провал. — выговорил Ан Де и критически осмотрел предстоящий переход. Вышедший из-за его спины зак тоже полюбопытствовал. Но от этого любопытства ему ещё более неуютно стало.

Проход в этом месте резко расширялся. Потолка даже видно не было. Только отвесные стены уходящие вверх во тьму и также вниз. Та тропа, по которой им необходимо было пройти, шла справа и вверх. И ширина у неё была едва полметра. Залитая свежими потёками глины, натёкшей по стенам при последнем сезоне дождей. Даже сейчас сверху довольно бодро капала вода, орошая и стены, и, что более неприятно, тропу.

Чу Ни обернулся влево. Там тоже вокруг провала шла такая же тропа, только вниз и ещё уже. О том, что там также ходили, напоминали ржавые крюки торчащие из стены. Вероятно именно на них когда-то крепилась верёвка, для перемещения людей. Но на этот раз ни с той, ни с другой стороны прохода вокруг провала никаких верёвок видно не было. Либо сгнили, либо, что более вероятно, их каждый раз вешали, а затем снимали те, кто ходил по этому маршруту. Верёвка, всё-таки, вещь ценная.

— Опасный переход... — с какой-то затаённой злобой вымолвил Ан Де и вскоре добавил — Впрочем, нам иного выхода нет если не хотим укоротиться на голову.

Неожиданно, чёрный юмор человека понравился архивариусу. Он хихикнул и чем больше хихикал, тем больше его разбирал смех. И чем больше ему хотелось смеяться, тем больше откуда-то снизу, из глубин души, поднимался страх. Слишком много ужасных событий они пережили и теперь...

— Это нервное! — покосившись на зака выговорил Ан Де. И эти немудрёные слова почему-то успокоили зака. Он даже забыл всегдашний свой страх темноты. А ведь она подступала со всех сторон — и с тёмных зевов трёх проходов пещеры, и сверху, откуда лилась вода, и снизу, откуда доносилось какое-то невнятное ворчание. Он умом понимал, что так шумит далеко внизу пещерная река, но почему-то в голову лезли разные легенды про страшных тварей Тьмы, которые по ним обитают в пещерах.

— Итак я иду первым. Я уже говорил. Этот участок нашего пути — самый сложный. — Сказал не оборачиваясь Ан Де. — После идёшь ты. Я тебе посвечу.

Зак с готовностью закивал головой. Ему реально не улыбалось быть испытателем плохих троп. А тропа и так выглядела очень скверной. Мало, что на подъём, да ещё и справа — жуткий провал.

Ан Де тоже вероятно, побаивался так как вперёд он двинулся очень осторожно.

Ухватился за первый крюк, торчащий из стены и ступил на тропу над бездной. И каждый его шаг сопровождался противным чавканьем глины под ногами. Зафиксированный на расстояние в пару саженей светляк, висящий на этот раз слева от Ан Де, также сместился вместе с ним. Сделав ещё шаг он отпустил первый крюк и дальше, до следующего шёл очень медленно лишь слегка опираясь на стену справа.

У последнего крюка он таки поскользнулся.

Взмах руками и он хватается за старое железо, но оно неожиданно легко вываливается из стены вместе с большим куском породы. Ан Де, спасая свои ноги делает судорожный шаг назад, попадает своей левой ногой на край тропы и она... обваливается!

Мгновение, и не издав никакого звука, Ан Де исчезает в чёрном зеве провала. Через две секунды снизу раздался шум падения и всё поглотила тьма.

Зак пискнул и обеими руками схватился за ближайшую стену. Ужас, что всю жизнь преследовал его, теперь окружал его со всех сторон. И что хуже всего, он был целиком в нём. Он был частью его. Частью великой Тьмы. Без проблеска света.

— Без имени

Левая нога встретила не опору, а пустоту. Я еле успел убрать ноги, а после и голову с пути рушашегося на меня камня, как сам полетел вслед за ним. Удержаться на залитом сырой глиной уступчике было совершенно невозможно.

"Вот и настал тебе полный и окончательный!" — успел подумать я, но руки уже действовали. Вбитые на тренировках до автоматизма, рефлексы сработали. Свой "альпендрын" я из рук не выпустил и для меня он остался последней надеждой. Тело скользило по вылизанному водой и залитому глиной склону. Я перехватил свою страховую палку и с силой воткнул заточенным концом в глинистый склон.

Падение замедлилось, но сползание вниз, в темноту провала не остановилось. Склон оказался хоть и не вертикальный, как казалось сверху, а обычный для таких пещер крутой и залитый глиной, но остановиться на нём было совершенно невозможно. Оставалось лишь надеяться, что внизу не будет никаких острых камней. Впрочем, как и по пути скольжения.

Чем ближе было дно провала, тем явственнее был и гул воды. Я уже было возрадовался, что так и удастся "спуститься" до дна, но внезапно ноги снова встретили пустоту. Через мгновение, я слетел с уступа и полетел вниз в свободном падении. Вот это уже реально было плохо.

Я еле успел снова запалить светляк и сделать глубокий вдох, когда ногами врезался в люто холодный поток. Пролетел в свободном падении, кажется, не больше пяти метров, но удар о воду, хоть я и сгруппировался, был изрядно чувствительным. Хорошо, что тут было достаточно глубоко, чтобы и ноги не переломать.

Но эти мысли из меня быстро вылетели. Светляк, запаленный и светящий под водой, хоть и окутался целой гирляндой пузырьков кипящей воды, но высветил мне моё безрадостное положение. Наверху был потолок тоннеля. Под водой. И этот потолок стремительно катился куда-то, обозначая весьма нехилую скорость потока воды в этой чёртовой подземной реке. Значит, выплыть назад — совершенно невозможно. Да и как? Цепляться за ровный потолок?!

Я сгруппировался и, выставив свой дрын на вытянутых руках вперёд, поперёк потока, отдался стремительному течению. Главное сейчас было уберечь голову от соприкосновения с потолком тоннеля. На такой скорости это вполне могло закончиться фатально. Оставалась лишь одна надежда, — что этот гнусный тоннель кончится до того, как у меня кончится кислород в лёгких.

Мне явно повезло... потолок тоннеля поднялся и я впереди увидел серебристое зеркало поверхности.

Впрочем... Может наоборот — не повезло? Что я не утонул раньше. Ведь как меня предупреждали, тут целый лабиринт пещер. И блуждать тут можно целую жизнь.

Поток меж тем вынес меня в какой-то зал. Здесь река замедляла свой бег и разливалась здоровенным озером. Дальнего берега, потолка и дальней стены пещеры я так и не разглядел. Либо светляк у меня маломощный, либо эти объекты находились слишком далеко от меня. Создавалось даже такое впечатление, что я плыву где-то на поверхности земли, по озеру но в безлунную ночь.

Уцепившись за ближайшую стену, точнее за столб сталагната, я огляделся и уже целенаправленно погрёб вдоль стены придерживаясь руками за неё. Кстати дно тут было видно. Но так далеко, что даже страшно стало. Вода была просто поразительно чистая.

Другого тоннеля дальше не оказалось. Но нашёлся небольшой бережок, типа полки над водой, где удалось, наконец выбрался из воды. Холод уже пробирал до костей.

Положил на бережок так и не брошенный дрын, снял с себя рюкзачок. С трудом, плохо гнущимися руками стащил с себя одежду и выжал её. Вот последнее было сделать очень тяжело. Как-то корёжило — раздеться на холоде... Но пересилив себя, я таки проделал эту необходимую процедуру.

Дальше принялся за ревизию уцелевшего в своём вещмешке.

Что у меня сразу вызвало приступ радости, так это уцелевшая глиняная кружка. Я уже простился было с ней, когда сорвался вниз в том провале. Но вот — цела!

Я тут же зачерпнул воды из озера и немедленно приступил к процессу кипячения.

Некоторое время окружающие меня стены освещал лишь узкий поток света, вырывающийся из кружки. Вскоре, правда, закрытый клубами пара. Залив в себя горячего, и погрев руки от кружки я почувствовал, что таки можно жить. А раз так, то продолжил изучение того, что же всё-таки у меня уцелело.

Удивительно, но уцелели даже три фляги с самогоном! Но вот чего я не стал делать, так это его хлебать.

Есть очень нехорошее предубеждение среди разных "бывалых", что "для сугреву" нужно обязательно "принять".

Ага. Верняк дуба дать!

Дело в том, что алкоголь расширяет периферийные кровеносные сосуды. Те самые, которые сжимаются, для того, чтобы уберечь тепло тела от улетучивания в атмосферу.

Этот спазм и ощущается как сильный холод. Ведь кожа резко понижает свою температуру. А когда человек принимает алкоголь, кровеносные сосуды расширившись, согревают потоком тёплой крови ранее охлаждённые ткани. Но вместе с тем, то самое жизненно необходимое тепло стремительно покидает организм и человек замерзает.

Кстати замерзание — очень скверная штука. Человек даже не замечает того, как тихо меркнет у него сознание и он валится с ног, засыпая. Засыпая вечным сном.

Можно ли вообще принимать алкоголь "для сугреву"?

Да, только тогда, когда уже находишься в тёплом помещении и надо быстро восстановить кровоснабжение заиндевевших конечностей. Но и то, много жрать — изрядно вредно для здоровья. А ведь жрут, как правило, стаканами!

Я внимательно осмотрел бутыли, но даже трещин не обнаружил. Это было очень хорошо.

Дальше была сушёная бута.

Вот тут — изрядно плохо. Что и следовало ожидать — размокла. Я как мог, в своих условиях, подсушил её, но потом сообразил, что сделал мартышкин труд... ведь снова мне придётся скоро купаться и эта бута снова размокнет. Но худа без добра не бывает. Пока сушил пока "варил" воду, одежда на мне высохла. Да и сам худо-бедно, но слегка согрелся.

А как согрелся так возникла другая мысль.

Запалив на максимум свой светляк я отправил его в полёт. На максимальное расстояние во все стороны.

Но как ни старался, на определённом расстоянии я переставал видеть то, что освещается и видел только огонёк светляка. И везде, где бы ни светил, была вода.

Отогнав дурные мысли и убедив себя, что тут ничего не высидишь, я нехотя собрался и отправился на поиск новых приключений на свою задницу. То есть надел рюкзачок, подобрал свой дрын, и с матюгами спрыгнул в холодную воду.

На этот раз я старался передвигаться как можно быстрее. Двигаясь, всё-таки согреваешься хоть чуть-чуть.

Озеро оказалось просто охрененно большим!

Я уже начал подумывать над тем, чтобы вернуться назад, на ту самую полку, когда увидел впереди настоящий берег. Почувствовав под ногами дно я почти бегом выбрался на него и также как и в прошлый раз проделал все согревательные процедуры. И только когда согрелся, понял насколько вымотался...

И вот тут меня таки догнало.

Все горести мира, всё, что произошло за день, кошмарная боль потери, навалились на меня.

И раздавили.

* * *

**

Спалось... хреново!

Во-первых, холодно. Во-вторых, лежать было негде и не на чем. Так что спал я полусидя, подстелив под бок свой вещмешок. И как бы ни гнула меня усталость, кошмар прошедшего меня давил до сих пор.

Те психологи, что обучали нас, выживальщиков, на семинарах, много чего наговорили. Но я на собственной шкуре убедился, что если беда слишком велика, если боль в душе мучительна, то никакие супер-пупер-техники-от-кого-то-там не помогут. Может я их не смог отработать так, как надо?

Возможно. Не буду наговаривать на людей. Но мне было изумительно хреново. Так что бороться с этой болью пришлось без всяких лекарств и самовнушения. Последнее, повторюсь, никак не помогало.

Когда я проснулся, я не понял. Может быть утром, может быть ещё когда. Под землёй нет зари нового дня. Там вечная тьма. Так что, запалив свой светляк, я достал вчера слегка подсушенную буту, и разделив на две части, заварил одну. Супчик без соли был на вкус противным, но что-то жрать надо было. По уму, надо было бы разделить на большее количество частей, но я боялся, что размокшая еда просто испортится до того, как я её употреблю. Так что решил не выделываться, а просто съесть её до этого.

А дальше были долгие блуждания по берегу озера.

Я подвесил светляк над головой так, чтобы он светил под ноги, но на глаза не попадался. Я помнил, что от него идёт довольно злючий ультрафиолет, а попалить глаза, да в такой ситуации как эта, будет весьма печально.

Иногда во тьме выплывали сталактиты и сталагмиты, стоящие в воде. По первой они меня даже напугали, так как были похожи на некие фигуры, то ли животных, то ли людей, застывшие посреди глади озера. Но после я уже чисто механически отмечал эти детали пейзажа, больше смотря под ноги и в ту сторону, где была стена пещеры.

Кстати под ногами бережок сохранил все следы последних наводнений. Край воды чётко отпечатался на берегах. Особенно там, где этот берег был либо глинистый, либо песчаный. Последнее наводнение, как видно по этой границе, было весьма средненьким и, похоже, спад воды в озере ещё не закончился, так как под водой были видны некие следы прежних берегов. Но это всё для меня было лишь так — мозги занять, чтобы не думать о плохом.

Вот так я и брёл вдоль воды, ловя отсветы дальних берегов и тщательно осматривая стены, на предмет боковых проходов.

Пару раз попались таковые. Но они очень быстро кончались тупиками. Буквально через несколько десятков метров. Так что я возвращался обратно к очень красивому, удивительному подземному озеру и брёл дальше. В другое время и в других обстоятельствах я бы непременно и полюбовался и залез бы в него чтобы посмотреть что там на дне. Но не сейчас. Надо было искать путь на поверхность.

Мои кроссовки оставляли следы на глинистых берегах, как пунктир. Но я ещё старался время от времени царапать кинжалом стены, чтобы отметить и место где был, и куда сейчас иду.

Вот так я и шёл, когда внезапно, мне на глаза попался... след изящного сапожка.

Я почему-то сразу же решил, что оставлен он явно ногой женщины. Небольшого роста. Рядом же быстро нашлись ещё две цепочки следов. Принадлежащих, как хорошо было видно, очень большим мужикам. Причём один из них явно был из касты воинов. Именно такие следы на грязи оставляли вояки Азумы.

Сначала я испугался — а вдруг это меня тут ищут? Те самые, что от Азумы?! Но мои подозрения быстро развеялись. Причём самым банальным образом — на краю, оставленным последним наводнением, были видны полузатёртые водой следы. Стало ясно, что люди здесь были до Сезона Большого Дождя. А это значит, что не за мной.

Я осторожно сошёл на вылизанную водой часть берега, присел поближе к следам и пригляделся к ним внимательнее.

Не люблю сказок про профессионалов, которые могут по одному единственному, едва заметному отпечатку, сделать глобальные выводы. Да и сам себя не считаю таковым. Потому, что хорошо знаю, что если у тебя перед носом есть что изучить, то банальная внимательность и чистая логика даст тебе такое море информации — захлебнёшься!

Вот и сейчас: первый отпечаток принадлежал человеку явно большого возраста, чуть хромающему на левую ногу. Вероятно она у него болела. Хромота и старость сильно ломают походку. Второй — принадлежал вояке. Это уже было видно по характерным отпечаткам ботинок. Но подтверждалось ещё и походкой. Отпечаток в этом смысле, сильно отличался от следов старика. Шаг, стойка. Чёткая постановка ног, экономный шаг. Не хаос топтания на одном месте, как у старика.

Ну и наконец... Дамочка.

За то, что эти следы оставила дамочка, говорила прежде всего модель обуви. Такую тут носят только дамы — с аккуратным острым носочком. Во-вторых, эта дама была... Явно молодая. Старая ступает по-другому, да и вообще, старая матрона попёрлась бы в темень пещер? Вряд ли! Чтобы сюда забраться, нужно иметь недюжинное любопытство. С изрядной смелостью.

Смелость в первую очередь теряют дамы в возрасте. Ну и последнее — эта дамочка тут скакала как коза. А это уж точно не степенный шаг замужней матроны.

То, что это не крестьянка, тоже ясно как день — крестьянки тут либо босиком ходят, либо в этих деревянных гэта. Но не в кожаных сапожках.

Выводы элементарные. Я супермастер-следопыт? Ничуть! Простая логика. Кстати никогда меня, в подобных случаях, не подводившая.

Я неторопливо снял с себя котомочку, распрямился и с ещё большим тщанием осмотрел окрестности.

Тут же нашлось что-то типа фенечки: цепочка красивых голубых бусинок, с металлической застёжкой. Явно по запястью дамы. Видно пока скакала тут по берегу, обронила и не заметила.

Я застегнул феньку, положил на ладонь и посмотрел на охват. Совершенно не по моему широкому запястью. Дамочка была откровенно миниатюрная. Но то, что теряла вот такие безделушки, говорило о том, что это уже явно не простая девочка.

Купеческая дочка?

Не! Вряд-ли! Слишком богато фенька выглядит.

Впрочем... Я не знаю так хорошо местного общества, чтобы судить наверняка. Так что установлю-ка я пока для идентификации сословия этой "козы" как нижний предел — "купеческая дочка из богатой купеческой семейки".

Тут же всплыл вопрос: а что вся эта тёплая компания делала в тёмной-тёмной пещере?

Ответ напрашивается однозначный: прятала что-то особо ценное. По случаю большого вторжения соседнего государства. Тут и сопровождение из вояки, явно особо доверенного, тоже в масть.

Вот это уже было для меня очень даже серьёзно! Если спрятали ценности, то наверняка золото и другие денежки, которые для меня в нынешних условиях весьма нужная штука. Вывод: надо срочно найти что же такое они тут прятали! А то, что я выберусь на поверхность уже для меня никакого сомнения не составляло. Если эти зашли, то я по их следам, да и вообще чисто по настырности, выберусь. Да и говорили мне раньше, что эта сеть пещер имеет просто тьму выходов на поверхность. А тут — конкретные следы!

Тайничок отыскался быстро. Впрочем, надо отдать должное прятавшему: если не знать, что тут что-то такое спрятано (а через некоторое время следы сотрутся), то найти нычку было не судьба.

Два толстых сталагната как две колонны, скрывали узкую щель в скале. Там, я и обнаружил клад. Кто-то очень добросовестно, — явно дедок постарался, — закрыл кладку материей. Да так, что любая льющаяся или капающая сверху вода, стекала бы вниз, не доставая до заложенного. Но вот когда я достал то, что там хранилось...

Передо мной были крепкие, густо замазанные воском цилиндрические контейнеры-короба. Материал — что-то типа картона. Хотя могло быть всё, что угодно. Но сама цель, уберечь содержимое от влаги, даже очень бросалась в глаза.

Я осторожно свинтил крышку с одного из контейнеров.

Внутри обнаружилась торчащая наружу... красиво инкрустированная узорами деревянная ручка.

Тяну за ручку...

Мда!

Реально: первый раз держу в руках, неподдельный пергаментный свиток! Конкретно свиток, и конкретно пергаментный! То, что это пергамент, я определил сразу же — хорошо выделанная кожа.

И эта кожа была с обеих сторон покрыта письменами.

Писано явно от руки. Каллиграфом.

Блин! Реальная рукопись!!! Манускрипт!

Вот хрен вам, граждане: сколько раз в фэнтезюках встречал слово "манускрипт"(да например, в романе о "Потном Гарри"!) и столько же себя ловил на мысли, что автор нихрена не понимает значения слова "манускрипт"! А ведь перевод с латыни сего незамысловатого слова то и обозначает — "написанный рукой". Не напечатанный машиной.

Вот здесь, в моих руках, как раз и была такая рукопись. Манускрипт. Шириной сантиметров тридцать, а длиной — почти метр.

Оценив длину мне тут же пришла на ум мысль: это сколько же таких кусочков получится, если какого бычка так на лоскуты распустить?! Но я быстро выкинул из головы эти дурные мысли и занялся более насущным — что передо мной?

Священные тексты местной религии?

Но тогда всё это — хлам.

Или же знания, которые некие мудрецы (или конкретный хромой мудрец) решили вот так спрятать от завоевателей?

То, что в закладке нет ни грамма золота или чего-то, представляющего интерес для банальных искателей кладов, я определил сразу. Только манускрипты в свитках, упакованных для длительного хранения. И, кстати, по общему объёму — довольно много. Как бы не все втроём тащили. Или в несколько заходов. Но учитывая, что были, таки, трое, — скорее всего втроём.

Некоторое удобство представляли вырезанные прямо на крышках коробок названия свитков. Кстати, сразу видно, что не простой гравёр выводил. Очень тонкая работа. А раз так... То у кого могла быть такая библиотека? Минимум, у местного философа-мудреца. А как максимум у местного князька. Что скорее всего.

И всё-таки что там философы местные пишут такого, что необходимо так далеко спрятать?

Я аккуратно разложил коробки со свитками и приступил к экспресс-изучению наличного богатства знаний.

* * *

**

Вы когда-нибудь читали древние философские трактаты? Ну там Аристотеля или кого-то тех времён?

Да хотя бы средневековых "естествоиспытателей".

Вы представляете как они путались в понятиях, в сущностях? Словом в том, что для нас — проще пареной репы?

Не представляете. А я читал!

Читал и такую занимательную штуку, как учебник "История физики" в трёх томах. Так что представляю в каких потёмках блуждали наши предки, прежде чем вывели такое "простое" понятие, как сила. Не говоря уже об энергии.

Вот так и тут. В моём случае с манускриптами.

Да, это были именно что философские трактаты о разных сторонах бытия. Были и вполне толковые. Из геометрии и элементарной математики.

Но остальные!...

Вот остальные и были тем самым. Я немедленно увяз. И в терминах, что использовались, и в понятиях, что там фигурировали как "с добрым утра!". Трактаты по магии.

Я довольно быстро понял, что ничего не понимаю и даже понять что-либо по-мелочи, для меня не судьба. Магию тут похоже изучали весьма плотно судя по изобилию ссылок на других авторов, исследователей, Великих Магистров. И особенно, по количеству зубодробительных терминов.

Я впервые пожалел, что Чуня не нырнул вместе со мной, а остался там, наверху.

Он-то выберется легко. Ему достаточно просто пройти по стеночке, возле которой стоял, назад к выходу. Да, долго будет добираться. Но выберется без проблем. А вот тут, на изучении всего этого рукописного богатства он бы ой как пригодился! Но, как говорится, "не судьба".

Как-нибудь следующий раз.

Если он вообще будет.

А для этого надо выжить.

Я тяжко вздохнул, складывая свитки. Но всё-таки парочку коробок отложил. Тех, где упоминался некий "Величайший" и были ссылки на его высказывания.

Судя по цитатам, этот "Величайший" был ещё тот фрукт.

И если отбросить все эти легенды по тому, сколько он магического народу извёл, пока его не признали таковым, то отличался он от всяких прочих очень ясным мышлением. По крайней мере то, что он говорил, отличалось от туманного бреда всяких прочих очень сильно. И отличалось именно ясностью и чёткостью формулировок. Без всякой терминологической мути. Самыми простыми словами.

Потому и положил я глаз на эти два труда в надежде хоть чуть-чуть разобраться в наличной системе магии.

Мне даже на ум пришло сравнение из нашего мира:

Вот поступил я в универ на первый курс. И тут же меня многие, кто знал, озадачили: "Найди "Матанализ" что Фихтенгольц написал, и не будет тебе горя. Никого другого! И пуще всего шарахайся от матана под авторством Кудрявцева!". Даже стишок на этот счёт придумали:

Важней, чем функторы и кольца

три толстых тома Фихтенгольца.

И да: когда я таки добыл все тома Фихтенгольца, я ради любопытства заглянул в "Матан" Кудрявцева.

Мдя! Это был... Ну вы знаете... Такой белый и пушистый лис. Есть в тундре такой. Живёт там на ПМЖ.

Я на собственной шкуре и этих примерах понял, что некоторых авторов к написанию учебников для студентов, или вообще для школяров, допускать нельзя под страхом расстрела.

Тут, в этом магическом мире, пахло тем же.

Тут тоже был, выходит, свой "магический Фихтенгольц".

Но вот только почему тут, в этой сокровищнице знаний, того самого "маго-фихтенгольца" нет?!

Или его все знают, или, что ещё более вероятно, его шифруют по-чёрному. Скрывая "от всяких непосвящённых". Ведь, блин, судя даже по этим манускриптам, дядька был не только запредельно могущественным хреном, но ещё и поразительно умным. Ведь выжил в том магическом паучатнике, да ещё и оставил после себя нечто в виде конкретных знаний. В очень даже понятной "упаковке".

Немного поколебавшись, я таки сложил все коробки, за исключением тех, что отобрал, обратно в тайник. И заделал его так, как было. На случай, если им храниться придётся долго.

А вдруг, лет эдак через тысячу, некие спелики(4), некоей будущей цивилизации, которые к тому времени освоят полёты в космос, найдут-таки эти свитки. Это для них будет суперсокровище!

Ну а если я таки выживу и укреплюсь — сам за ними приду. Или найду того дедка с воякой и девкой, что владельцы этого клада.

Пока читал, пока разбирал, пока вникал, мои мысли были далеко от реальности. От того, что со мной приключилось. Но когда я заложил последний пенал со свитком, когда отошёл от тайника, меня снова накрыло.

Оставалось только материться. И хоть как-то, но пережить.

Впрочем, когда есть надежда вылезти, выбраться из неприятностей, это как-то сглаживает остроту переживаний. Да и цель, которую я поставил себе, была "ещё та".

Впрочем...

Что-то в этом мире не так. Не просто тут магия. А что-то очень конкретное. Мидихлорианы какие-то, что-ли?

Но я, почему-то ощущал связь. С ней. С той, кого уже нет в живых.

Может это глюк какой и компенсация, как говорят психологи? Но с этим буду разбираться по ходу дела.

Сейчас главное — выжить.

И выбраться на свет.

Из этой тьмы.

* * *

**

Эпопея по выходу на свет вылилась в целое приключение. С поисками и логическими умозаключениями. А иначе тут никак и не вырулишь! Приходилось чуть ли не каждый метр прохода исследовать на предмет боковых ходов. Ведь далеко не везде сохранились следы тех троих, что клад занесли.

Пришлось, однако, покрутиться по лабиринту! Хуже было то, что этот лабиринт трёхмерный. С переходами с уровня на уровень. Пришлось даже свою, доморощенную систему отметок для царапанья стен выработать, чтобы не заблудиться.

Однако же выбрался.

Ну и насмотрелся же я там всего!

Если бы эти пещеры были бы у нас, на Земле, сюда бы экскурсии таскать! Отбою от посетителей не было бы! Правда и места тут встречались... Похуже того провала, в который я сквозанул в начале. Впрочем туда я и не совался. Работала элементарная логика: если трое, с громоздкой поклажей, да ещё и некоей дамочкой весьма юного возраста, прошли здесь, то явно не по таким перелазам, где не только пролезть исключительно сложно, но и убиться можно.

Только в одном месте был реально очень узкий проход. Но мне там помогли сохранившиеся следы. Да и знак, явно оставленный кем-то очень давно. Возможно, одним из исследователей этих пещер.

Но, так или иначе — выбрался.

По скромным прикидкам, я по тем закоулкам как бы не пару километров навертел и около сотни метров по вертикали поднялся. Может и выше. По длинным переходам, да в отсутствие внешних ориентиров, определить высоту, на которую поднялся, довольно сложно.

Кстати то, что я наконец выбрался из пещеры, понял лишь по тому, что с разбегу впёрся в бурьян. Снаружи была тьма ночи.

На меня тут же обрушились и запахи леса, и шум ветра в кронах деревьев, и звуки, звуки, звуки... Особо обратил внимание на себя мерный рокот водопада. Рокот был какой-то... ну... основательный! И когда я вышел к берегу реки понял, почему он мне так показался. Водопад был просто огромный. И в свете лун производил сильнейшее впечатление.

Тысячи тонн воды, низвергались с высоты около сотни метров. Наверное, при свете дня тут постоянно висит радуга на мощной туче водяной пыли. Жаль, что задерживаться мне нельзя.

И как только это подумал, так тут же желудок свело судорогой. Жрать хотелось неимоверно. Но ночью что-либо искать съестное... Даже птицы спят.

Я вышел на, то ли дорогу, то ли широкую тропу и побрёл туда, где, как мне казалось, должен быть перевал.

* * *

**

Утро не принесло мне ничего хорошего.

Есть и спать хотелось ещё больше, чем раньше. И если до выхода из пещеры донимал холод, то сейчас начала донимать жара. Для того, чтобы хоть как-то отвлечься я стал охотиться на птиц.

Ещё вспомнил, что в темноте, часто у людей суточный ритм переходит с двадцатичетырёхчасового, на сорокавосьмичасовой.

Выходит, я пробыл в пещере как бы не пять-шесть суток!

Не удивительно, что так жрать-то хочется.

Я лихорадочно скастовал привычный уже светляк на какую-то мимо пролетающую пичугу. Та лишь чирикнула и с удвоенной силой принялась молотить воздух крыльями, оставив мой светляк далеко позади.

"Но ведь я попал! — обескураженно думал я. — Ведь попал! И почему это пичуге этого было недостаточно?!".

Я пригляделся к своему произведению под названием "светлячок". Он выглядел как почти точечная, фиолетового цвета, звезда. И тут же обозвал себя всеми эпитетами с синонимом "идиот".

Вы когда-нибудь пытались подстрелить голубя из "воздушки"? Помнится я, как-то вознамерившись испробовать голубиного мяса, извёл кучу пулек, прежде чем до меня дошло, что надо бить точно в голову. Только тогда будет эффект. А так — "крылатое мясо" улепётывало, унося в своих телесах очередной кусок металла. Возможно, что и окочурится где-нибудь после. Но никак не рядом.

Я сделал светляк побольше калибром, но так, чтобы светил. Ведь свечение, — признак высокой температуры.

Но как назло "кончились" птички. Вот нет их в пределах видимости, и всё! Хоть ты тресни! Ни летающих, ни сидящих на ветках. "Чирикают" где-то, а на виду — ни одной! Какой-то глобальный "Закон Мэрфи": "Если какая-то гадость может случиться — она случается".

Плюнув на всё я просто побрёл наверх по тропе, явно ведущей на перевал. Не забывая, однако, смотреть по сторонам. Но как ни старался, ничего не попадалось. А жрать хотелось всё сильнее — ведь нагрузка резко возросла.

Там, в пещере, я не спешил, чтобы не пропустить нужные следы и нужные проходы. Пещера, будь она неладна, была реальным лабиринтом. Да, ставил свои отметки на стенах, но они отмечали только мой путь. По ним можно было вернуться назад, и начать сначала. Но спешка, в поисках новых "отнорков", которых тут было немерено, была вредна.

Скоро я натурально стал валиться с ног. Вот не идут — и всё! Слабость нарастает. Причём во всём теле. И лютая усталость.

Сначала удивился. Ведь ранее я себя задохликом не считал. Знал свои кондиции. Но потом снова обозвав себя идиотом, сообразил: голод. Ведь ходил я тогда далеко не в таком состоянии, как сейчас. Там, дома, на Земле, всегда можно было раздобыть еду. Да и ходил я, как выживальщик, практически всегда летом. А там! Под ногами в лесу всегда много чего съестного.

Тут же — тропический лес. Насекомые — хрен их знает, какие тут съедобные. А птички — падлы! Один раз таки удалось "засветить" светляком какой-то мелкой птичке в голову.

Ну, она и сковырнулась с сучка как сидела. Только радость моя была преждевременная — эта пернатая сволочь умудрилась упасть в узкую скальную щель, которая случилась прямо под её насестом. И хрен выковыряешь. Так-то видно, а достать — никак!

Совсем уже осатаневший от неудач и голода я вышел на альпийские луга... И тут же зашёл обратно.

Наконец-то!

Наконец-то попалась змеюка, сантиметров тридцать в длину, плюс куча саранчи.

Саранча была знатная! Толстая и большая.

Мало кто знает, что по усвояемости, мясо насекомых намного перекрывает мясо животных. Если та же говядина, организмом усваивается лишь на двадцать процентов, саранча — на девяносто.

Я окинул взглядом жменю наловленной саранчи и прикинул: выходило, что у меня в руке эквивалент полукилограммового куска говядины. Плюс, эта змеюка — грамм на сто. Так что живём!!!

Набрал коры сухих лиан, наломал дров, что показались мне достаточно сухими и распалил костёр.

И, наконец-то, наелся.

Да, жареная саранча на вкус... гм... специфическая вещь — не для махровых интеллигентов. Но привыкнуть можно вполне. Особенно, если жрать хочется так, что глюки перед носом летают — в виде жареных окороков.

После такого "перекуса" и небольшого отдыха, сил очень прибавилось. Но тут выявилась ещё одна неприятность — дорога петляла так, как будто её прокладывал алкоголик со стажем. Но, памятуя о том, что тут весь хребет сплошной карст, я не спешил спрямлять курс. Те, кто бывал на плато Лаго-Наки знают насколько изрезанным бывает рельеф на скальном основании изъеденном карстовыми провалами и просто размытый тысячелетиями дождей.

К перевалу у меня снова "кончился завод". Но тут уже ничего не попишешь. Я свалился под большой валун, что был около дороги и долго валялся на прохладной травке, приходя в себя после тяжёлого марша наверх.

Хорошо бы пожрать, как делают всякие добропорядочные туристы, взойдя на перевал. Но я тут не турист, а вполне конкретный беглец. Да и еду надо было ещё наловить. А некогда. Солнце уже перевалило за полдень. Так что единственное, что я себе позволил, когда снова поднялся на ноги, так это оглядеться на высшей точке перевала и тщательно запомнить вид. На случай если пригодится.

Ясный день, без туч способствовал этому.

Только мелкие облачка вдали, у горизонта лишь оттеняли всеобщую идиллию и глубокую синеву неба.

"Выглядит она как идиллия!" — поправил я себя фокусируя взгляд в той стороне, откуда я недавно убежал.

На западе, там, откуда я шёл, была видна обширная долина с квадратиками полей. Возможно, одно из них — моё прежнее обиталище. Выглядела она очень мирно и даже как-то ухоженно. Но воспоминания о недавнем, сжали горло так, что невольно отвернулся.

На юго-западе, виднелся острохарактерный пик, на который нижним краем только-что легло внешнее, кольцо нашего светила превратив его в нечто почти священное. Не удивлюсь, если его как-то так, или близко по смыслу назвали. Слишком уж он был симметричен, а в сочетании с этими кольцами и солнцем, так и вообще выглядел потрясающе.

На юге, вдалеке, виднелась цепочка снежных вершин.

Я привычно, окинул их взглядом, ища характерные очертания перевалов. Ведь дома ходили, и каждый раз, видя подобные пейзажи, выхватывая взглядами ещё не покорённые горы и перевалы, хотелось и туда, сходить, и туда...

Но сейчас путь мой лежал на восток. А на востоке, похоже вовсю воевали. Долины внизу выглядели далеко не так, как та, что позади.

Поля выглядели заброшенными и заросшими всяким бурьяном — уж совсем не так, как те, откуда я ушёл. Там, была почти равномерная зелень растущей на полях буты и какого-то зернового злака. Уже по цвету полей можно было определить, что где высажено. А тут — тут пестрота.

Чуть дальше, виднелась деревня. Километрах так в десяти по прямой от перевала. На глаз.

В какое другое время, я бы сказал, что весьма основательная деревня, так как постройки были в основном либо каменные, либо, глинобитные. Впрочем, отсюда хрен разглядишь что там каменное, а что конкретно глинобитное. Но выглядели они не в пример более основательно, нежели в "моей". Даже ограда была вокруг. Во многих местах разрушенная. Также как и примерно четверть домов. На стенах развалин чётко были видны следы пожаров.

"Да уж! Из огня, да в полымя!" — подумал я. Но делать было нечего — позади очень злые вояки Азумы, во главе с ним самим. И если сюда ещё не дошли известия обо мне любимом, то есть шанс "затеряться в толпе". Вот только как-то надо местную одежонку добыть. Но что важно, так это то, что там, в долине, явно в лесах хищников нет. Как говорили люди, ходившие в горы во время абхазской войны, из Абхазии не только волки все сбежали, подальше от боевых действий, но что особо интересно — все медведи.

Впрочем... осторожность не помешает. Как известно, волки не умеют лазить по деревьям. Так что в ближайшие дни сплю на деревьях.

На этой "оптимистической" мысли, я, тяжко вздохнув, пошагал вниз.

* * *

**

Спуск с перевала, оказался ещё более заковыристым. Ведь явно этот путь среди местных не пользовался популярностью. Если всего-то тропу натоптали, хоть и широкую. И эта тропа с перевала уходила очень далеко на юг, прежде чем, после диких виражей по отрогам, не спускалась вниз.

Ночевать, как я и предполагал, пришлось в лесу, на небольшом отрожке, который тропа пересекала. Только вот подходящего дерева не нашлось.

Удобное для ночлега "гнёздышко" нашлось не скоро. Но и добраться до него было не просто — по довольно сложной для лазанья скале. Но что успокаивало, вслед за мной, на эту, засыпанную мелким щебнем и заросшую мхом скальную полку, никакая зубастая тварь не залезет. И сверху не спрыгнет — по любому высоковато.

Так что спал я относительно спокойно. Разве что под утро комары достали. Но тут ничего не поделаешь. Их в местных лесах всегда было много.

Спустился вниз без приключений, хотя некоторые опасения были. Всё-таки скала была не из простых. Спустился вниз к ручью и тут слегка "позавтракал". Всего-то на завтрак у меня вышло, что заварить чай из собранных на перевале листьев. Да, там были дикие чайные кусты, что меня несколько удивило. И именно такого вида, как я видел в той ещё деревне. Так что хотя бы не отравлюсь. На сладкое также был отросток местной лианы, которую крестьяне употребляли как подсластитель. По типу, этот "подсластитель" явно был неким аналогом нашей солодки. Так как "на зуб" был люто горьким, но если просто очищенным от коры кусочком помешать в горячей воде, она становилась изрядно сладкой.

Я наломал свежих побегов. Хоть как-то, но моя жизнь будет сладкой. Хотя бы в этом.

Выход моей тропы на дорогу был... оригинальным!

Для начала я упёрся в довольно густые заросли свежего бурьяна. Тропа тут кончалась. Но когда я сквозь них таки продрался, обнаружилось, что я стою на вполне себе добротой грунтовой дороге. С двумя колеями, набитыми повозками, истоптанными множеством людей. Вот на последнее я особо обратил внимание.

Много было следов чисто крестьянской обуви. Но были и просто следы босых ног. Также встречались и следы явно оставленные воинами. Уж последние я запомнил крепко. Жить-то хочется. А чем меньше я буду сталкиваться с этой публикой тем целее буду.

Вскоре дорога вывела меня к полям, на которых были заметны фигурки крестьян, пропалывающие сорняки.

"Таки деревня не мёртвая, если хоть так, но поля пытаются "поднять" и засеять", -подумал я. Но тут же во мне проснулись нехорошие предчувствия и я поспешил свернуть с дороги в придорожный бурьян.

Сделав приличный крюк по буреломам и буеракам, я подобрался поближе. Благо крестьяне, в количестве аж десяти штук, как раз приблизились в своей тяжкой работе к дороге.

Видок же у них был!

Измождённый, голодный. Одежда — какие-то серые тряпки самого грубого покроя. Ну и традиционные широкие шляпы-конусы. Я как эти шляпы увидел, так и вспомнил, что до сих пор новую себе и не изготовил. А ведь надо! Это я пока по лесам выгребал, можно было спрятаться от жара солнца в тени деревьев. Дальше будет гораздо хуже.

Но мои размышления прервал некий посторонний звук. Пока далёкий.

Я прислушался.

Откуда-то справа, доносился мерный лязг множества железяк и всхрапывание коней. На всякий случай я отполз назад под большой куст чтобы меня и сверху видно не было.

Вскоре появилась и процессия.

Впереди, метров за пятьдесят до неё, лениво, шагом, ехали пятеро всадников в кольчугах. Позади них, на своих конях, тащилась по дороге гораздо более колоритная пятёрка.

Пятёрка магов.

Рядом с каждым также на лошади ехал некий хмырь в халате, без оружия, с единственным предметом в руках — здоровенным зонтиком. Назначение зонтика — создать тень для господ-магов. Явно слуги.

И вот за ними, шагал позвякивая снаряжением строй закованных в железо солдат. Пешком.

Это они так "господ-магов" сопровождают?

Или это господа-маги сопровождают войско?

А нашивки на халатах этих пятерых были ещё те — шестая ступень.

Словом — крутотень!

Но внимание моё привлекли двое, едущих впереди. Эти на повышенных тонах спорили. И спор был у них явно академический.

— А я вам говорю, уважаемый Лоу, что если (идут явно какие-то термины, которых я ещё не знаю) то, как известно, (опять термины) внутрь тела, ваша магия не проникает.

— Ну это известно даже студиозусу! — фыркнул собеседник скроив надменное лицо. — Но если вы (опять неизвестные слова), будете кастовать в стиле Рю, то (неизвестные слова), словом, у вас ничего не получится! Тем более, на большую массу солдат.

— Вот поэтому, уважаемый Лоу я и говорю, что надо делать эту последовательность вот так!

Я и моргнуть глазом не успел, как этот спорщик, даже не обернувшись в нужную сторону лицом быстро скастовал заклинание. Я тут же вжался в землю, приготовившись с места прыгать из положения лёжа куда подальше.

Но реальность оказалась куда страшнее.

На поле факелами вспыхнули пять крестьян. Каждый из них даже вскрикнуть не успел, как объятый жутким пламенем повалился на грядки, которые только что пропалывал.

— И всё равно я настаиваю, — даже не поморщившись возразил второй спорщик, — что вы здесь сильно перебираете в расходе ки. И если вы так настаиваете на прямой демонстрации...

Второй маг чуть придержал коня и кинул в двух других крестьян, застывших от ужаса, два каких-то мелких сгустка огня. Когда оба шарика достигли цели, бедняг просто порвало на две части. Каждого.

Едущий чуть позади маг, как очнувшись от дремы, повернулся к такому же безучастному соседу и спросил.

— Э... это что Лоу и Квай нам предлагают испытать остроту наших заклинаний?

Сосед только плечами пожал и хмыкнул.

— Ну вот! — также безучастно буркнул собеседник и что-то также скастовал.

Ещё один крестьянин вдруг взорвался кровавым гейзером.

— Вот так! — удовлетворённо сказал маг и криво улыбнулся безучастному.

Едущий же позади них маг, ничего не сказав, оглядел поле, где остался один уцелевший. И как-то по особому сложил пальцы. Тут же стоявшего бедолагу пронзил шип, выросший из земли.

— Дело всегда надо завершать, если начали! — недовольно буркнул он и его лицо снова приняло прежнее, скучающее выражение.

Если сказать, что я был в шоке, это ничего не сказать!

У этих обладателей дорогих халатов, и высоких степеней, отношение к крестьянам было... Даже хуже чем к скоту.

Как к насекомым попавшим под башмак.

А потом я вспомнил "милый обычай" Японских самураев: "проверить остроту меча" на ближайшем встречном крестьянине. Выходит, я видел именно это?

А мимо мерно шагая в ногу шла тяжеловооружённая пехота. Позвякивая своими наточенными железками, со щитами на спинах. Совершенно безучастные к происходящему вокруг.

А над полями разливался резкий запах горелой плоти.

* * *

**

Ярость душила. Хотелось броситься на этих чванливых негодяев и порвать их голыми руками.

Только я понимал, что не я их порву, а меня порвут.

Моя магия против их,— как сабелька против танка. И даже если не они меня поджарят, так за ними сотня рыл в тяжёлой броне. Если что — по любому массой задавят. Мне оставалось только вжаться в землю и ждать, когда они пройдут. А пока идут — размышлять над увиденным. И, как следствие, что делать дальше исходя из всего этого.

Войско шло долго. Или мне так показалось. Но уже по форме, по расцветкам, по какой-то тряпке, которая у них служит чем-то типа штандарта, я определил их как войско захватчиков.

Может это всё издержки поведения захватчиков на чужой территории?

Хотелось так думать, но вспоминались лекции Чуни. Что здесь, в этом мире и в этих княжествах-царствах, общество очень даже кастовое. И высшие касты к низшим относятся как к скоту. И чтобы принадлежать к высшей касте, надо иметь магические способности, плюс "высокое происхождение".

На второй ступени — просто люди, имеющие "высокое происхождение". Меня, кстати, сразу записали именно в эту ступень, пока что-то из-за меня не произошло с Лией и моя магия стала явной (кстати что это было, я так и не понял).

На третьей ступени — маги, выходцы из "подлых".

На четвёртой — богатые торговцы и чиновники.

Пятая ступень — крестьяне.

Шестая — ремесленники и горожане (Ха! Ну прям "Китай" какой-то! Там тоже крестьяне котировались выше горожан).

Седьмая — рабы.

Вот такое тут общество.

Странно, конечно, что раньше я об этом как-то не задумывался. Возможно, меня подкупила возможность для любого "подлого", выходца с самого низа(если не раб), стать привилегированным. Получалось, что очень сильно ошибался, насчёт отношений между этими ступенями-кастами.

И, выходит, что если ехали некие из третьей или первой — маги, всё-таки, — то отношение к выходцам из пятой, да ещё страны, которую только что завоевали, должно быть пренебрежительным. Примеров такого отношения к завоёванным в истории мира, — моего мира, — видимо-невидимо!

Но тут, в поведении магов ещё сквозило чванство. То самое чванство зарвавшихся самураев, которые доподлинно знают, что за убийство "подлых" им ничего не будет. Даже не пожурят. Но показать себя, и не "потерять лицо", показав мастерство и вооружение вовремя и "как надо" — для них на первом месте. И не важно совершенно, что при этом погибнут те, на ком они что-то показывали хвастаясь друг перед другом.

Чисто разумом я понимал, что судить это общество, мерками общества и цивилизации Земли двадцать первого века, по крайней мере глупо. Им до тех высот духа и гуманизма подниматься ещё очень долго...

Но вот это зверство... И магия, как элемент культуры...

Что-то у меня сильные сомнения, что это общество вообще когда-нибудь поднимется до того же, что и мы. Хотя бы до уважения права на жизнь всех, без исключения. Ну разве что бандиты и убийцы — в исключение... Да!

Как-то не хотелось бы идти на поводу кликуш либерализма, трясущихся над сохранением жизни негодяев, убивших десятки людей.

Но!

Что-то мне очень сильно захотелось прямо сейчас "причинить добро и справедливость" убив тех, в мантиях. Однако сейчас я слишком слаб. И моя магия, против этих — даже не смешно. Я видел что они могут. Я для них даже не мальчик для битья. Они, чтобы убить, на меня даже не взглянут. Как не взглянули на тех, на поле. Просто прихлопнут какой-то своей "последовательностью Рю" и всё.

И всё равно...

Меня люто бесили и эти, убившие походя невинных крестьян, и те, Азумовские, убившие Лию. Но ко всему этому примешивался страх.

Я понимал, что в том состоянии, что я сейчас, с теми знаниями, что имею — просто никто и звать меня никак.

Вот-вот! Именно, что "безымянный"!

Только с другой стороны...

Хочешь изменить что-то к лучшему?

Прогни мир под себя!

Как сделал тот, который тут "маго-фихтенгольц". Тот, который навёл шороху в этих княжествах сорок-пятьдесят лет назад.

А значит, надо учиться.

Надо изучать эту чёртову магию. Даже просто собирать знания по крупицам. Те два свитка, что в вещмешке, я уже изучил и даже кое в чём, заучил.

Но этого явно недостаточно, чтобы понимать суть местной магии. Что я стал понимать, после осмысления прочитанного, так это то, что либо магия этого мира сильно отлична по принципам от того, что применяю я, либо писана... Дебилами.

Впрочем — тут надо бы ещё посмотреть! Ведь "глубокое средневековье"! Местные мудрецы и должны выглядеть как дебилы. Так как ничего пока не понимают. Или мало понимают.

Я ничем не могу сейчас помочь погибшим, но могу спасти тех, кто ещё жив. Хотя бы таких, как та семейка. Семейка Лии. Этих, что сейчас исходил дымом на грядках, тоже жалко. Но!

Я не сразу сообразил, что на поле перед тем, как я спрятался, было десять крестьян. А убитых было девять!

Где десятый?

Десятый оказался пареньком. Как ему удалось на ровном поле спрятаться — наверное талант.

Но он поднялся на ноги там, где, казалось бы спрятаться негде. Посмотрел растерянно в сторону, куда ушло войско и только после этого понял, что произошло. Вой, который он издал... В нём было столько боли, что мне захотелось зажать уши.

А что я мог ему сделать? Мёртвых не вернёшь!

...Или всё-таки тут, в этом мире, можно вернуть?..

На меня тогда так смотрели те вельможи!.. И маг... Прежде чем я его достал...

Может быть! Я ничего не знаю.

Но боль этого паренька всколыхнула во мне мою собственную. Я ничем не мог ему помочь, потому просто тихо удалился. Отполз назад, спустился к ручью и пошёл вдоль него. Подальше.

Выбрался я из его русла тогда, когда заметил на откосе явно искусственный барьер из веток, переплетённый чем-то лианообразным. Так и у нас дома, некоторые дачники ограждали свои участки от нашествий разных лесных обитателей.

Обходить "полуживую" изгородь пришлось долго. За ней оказались огородики и хибара площадью четыре на три метра, Не считая мелких пристроек и отдельно стоящего курятника. Заходить пришлось с "парадного" входа. Просто отодвинув какую-то плетёнку, что в изгороди за дверь служила.

Чем мне приглянулась эта хибара, так это тем, что стояла она на отшибе. Она не была в общей массе строений той деревни, которую я видел ещё сверху. Иначе пришлось бы преодолевать глинобитную стену высотой метра полтора-два, которой обнесли деревушку местные жители. Может староста мечтал превратить её в крепость? Или город? Фиг его знает!

Но эта хибарка явно не относилась к общей массе.

Не походила она и на жильё какого-то совсем опустившегося типа. Всё-таки выглядела она аккуратной, да и огороды были ухоженные.

Поминутно оглядываясь я прокрался к двери и постучал.

Никто не отозвался.

Постучал громче.

Тот же эффект.

Тогда я просто толкнул дощатую дверь и вошёл.

Внутри также было всё чисто и аккуратно. Но бросилась в глаза, матерчатая кукла в углу на полочке.

— Извините за вторжение! — произнёс я ритуальную фразу, но и так было видно, что зря. Хибара была пустая.

Я шагнул внутрь даже не закрыв за собой дверь. И остановился посреди отчаянно соображая что же делать дальше.

С одной стороны, это даже очень хорошо, что никого нет... Можно тихо умыкнуть что-то из одежды. На большее я и не нацеливался. Ведь то, что было на мне, сейчас меня выдавало с головой. И если меня ищут, то определять будут прежде всего именно по моим вызывающим "кроссам", суровым брюкам и узорчатой рубашке. Странно, конечно, что она до сих пор не развалилась, несмотря на все передряги, но на ней не было даже мелкой дырки. Разве что слегка выцвела на солнечном свете.

Хозяйка хибары появилась как тень. Бесшумно.

Внезапно почувствовав, что за мной кто-то стоит, я сиганул влево и схватился за свой трофейный ножик. Но на удивление, хозяйка, оказавшаяся тёткой лет сорока, с усталым взором, обутая в традиционные тут гэта, но замотанная в чуть более-менее приличную хламиду, по сравнению с прочими виденными мной представителями местного крестьянства.

И что ещё более удивительно, но руки у неё были чистыми. Такое я видел только в семейке старосты той деревни и ещё у парочки семей, что относилась к элите деревенского сословия.

— Простите за вторжение! — повторил я ритуальную фразу, но тётка на неё даже не отреагировала.

Она продолжала стоять и пялиться на меня с каким-то удивлением, будто никак не могла решить что ей делать и как поступать. Так выглядят люди, которые делали всегда что-то рутинно привычное, механически следуя раз и навсегда заведённому ритуалу, но вдруг нечто, какая-то деталь или происшествие, нарушили этот заведённый порядок.

Хозяйка окинула меня взором. Оценивающим. Сверху вниз. Причём взор её надолго остановился на моей обувке. Потом, как-то рутинно поклонилась и прошла в свой дом.

— Что господину угодно в доме простой знахарки? — услышал я ещё голос. И голос был усталый. Почти печальный.

"И как это мне угораздило именно к знахарке попасть?!" — изумился я. Но сказал иное.

— Я не грабитель. Я человек, кто убегает от ужасов войны. И иду я в княжество Герин. Не будет ли так добра хозяйка, приютить на ночь путника? Я не стесню вас. Мне всего-то нужен кров над головой.

Сказав это я тут же почувствовал как я устал. Но всё равно, то, что передо мной знахарка, надо использовать.

— И если вы будете так добры ко мне, что дадите ещё и поесть, то я поделюсь с вами некоторыми тайнами целительства, которые не требуют знаний и умений в магии.

— Господин, умеет лечить настоями?! — удивилась знахарка.

— ...И знаю как и чем лечить болотную лихорадку.

"И хрен ли? Если я тут застрял надолго в этом мире, то малярию хотя бы изведу. Для собственного благополучия. А для этого надо распространять знания о том, как и чем её лечить. Бесплатно".

Но на последнее предложение незнакомка не отреагировала. И только тут я сообразил, что не представился. И хозяйка тоже не представилась.

— Извините! Меня зовут... Левин.

(Впервые я в этом мире представился по своей фамилии).

— Ле Вин? — несколько удивилась знахарка. От меня это не укрылось. Обычно на имена удивлением не отвечают.

— Да. Ле-вин.

"Слава аллаху, будде и прочим... — подумал я. — Хоть мою фамилию не коверкают. А то имячко как переиначили! Сам себя узнать не могу. И чего это мне тому же Чуне нельзя было представиться именно фамилией?!".

— Ох! Извините, господин Ле Вин! Я не назвалась!

Так и сказала — "не назвалась". Не "представилась".

— Змейка Тай меня зовут.

Так! Первое — явно прозвище. А вот второе, имя. Если даёт прозвище и без фамилии, значит статус в этом обществе у неё невысокий. Та же Лиа представлялась. Не называлась. И представлялась именно именем, фамилией и статусом. Эта же — только упомянула, что она знахарка. И ни слова о фамилии.

— Позволено ли мне будет узнать ваш статус?

— Лекарь.

На этот раз я удостоился более глубокого поклона. Ну да — ведь по их "табели о рангах" третий как минимум.

После этого хозяйка зашла таки в дом, прикрыла дверь и по деловому стала выставлять на стол небогатую снедь которую выйдя в пристройку принесла на небольшом подносе.

Я скинул свою ношу возле стены и пока сервировался стол огляделся ещё раз.

И снова взгляд мой упал на куклу. Там же, рядом, стоял и небольшой, стульчик. Детский. И что-то мне говорило, что та, которая сидела на нём уже давно "в лучшем из миров".

Поймав мой пристальный взгляд, хозяйка пояснила.

Дочка у меня была... Волки загрызли. Уже полгода как...

— А ваш муж где?

Хозяйка погрустнела ещё больше и даже остановилась.

— Забрали его. В армию Герина. Сейчас где-то с генералом Рином... А я здесь.

Всё ясно. Как обычно в феодальном обществе. Забрили муженька в армийку ополченцем. Грустно ей здесь. А если убьют кормильца, вообще кисло будет. И что-то мне подсказывает, будет эта мадам меня сейчас пытаться оставить при себе. Как "коллегу" и заменителя кормильца.

Мои предположения вскоре подтвердились.

Помолившись богам, хозяйка присела за стол и мы принялись за еду. Когда же дошло до местного чая, который хозяйка заваривала на каких-то ароматных травах, я её чуть разговорил. Но видно, у неё именно что свербило, так как она задала вопрос прямо.

— Но зачем вы бежите в Герин? У нас в Орима нужен лекарь! И господин староста будет рад.

— Я уже работал так. Мне не понравилось. Иду в Герин. — Я вообще старался отвечать рубленными фразами, чтобы как можно меньше был заметен и мой акцент, и общее незнание языка. Хоть я и понимаю что говорится, но когда я что-то начинаю конструировать словесное, пока часто ошибаюсь. Так что, чтобы не "палиться"...

— Но сейчас по всему Герину война! — возразила хозяйка. — А у нас тут нужен лекарь! И у нас тут тихо.

— Значит, пойду дальше. — пожал я плечами. — Да и видел я как тут у вас "тихо".

На последние слова хозяйка вскинулась. Она явно ещё не слышала что произошло. Тогда я пересказал то, что видел.

Реакция Тай была предсказуемая — ужас и причитания.

— Вот я и хочу, чтобы между вот этими моральными уродами, и мной было как можно большее расстояние. — Вставил я своё слово. На что у хозяйки округлились глаза.

— Простите меня недостойную! Я была с вами непочтительна! Если вы маг-лекарь, то да, Ваше Умение...

— Гм! А как ты определила, что я маг? — брякнул я, и тут же пожалел. Но, похоже, хозяйка приняла всё за чистую монету.

— Только Равный может ругать кого-то своего статуса, господин маг!

— Да уж! Проговорился я! — рассмеялся я, маскируя свою оплошность.

Уже вечером, когда укладывались спать, хозяйка попыталась предложить не только койку, но и себя.

Я отказался. Сославшись на дикую усталость.

Да, я понимаю, феодальное общество и те де. Типа должна она была предложить. Но!

Перед глазами стояла Лиа.

Утром проснулся я оригинально.

С мечом у горла.

* * *

**

Меня грубо вытряхнули из постели два мордоворота с дешёвыми мечами.

Не элита, как у Азумы. И кольчуг нет, телеса прикрывает только тряпичная форма и оружие явно не "элитной" ковки. Так, "железка, остро заточенная". Плюс щит. Тоже не выглядящий шибко дорогим изделием.

Так как проявили просто грубость, а не прирезали на месте, решил сразу не геройствовать, а оглядеться. И правильно сделал. У открытой двери халупы стоял некий кругленький типчик с разметкой мага четвёртого уровня на халате. А за его спинами угадывались фигуры и других стражников.

Оценив свои шансы удрать как весьма малые, решил выгадывать лучший момент. И ещё раз проклял свою лень. Ведь мог бы что-то придумать пока шёл! Но голод забил мозги...

А сейчас на ходу что-то изобретать... да в той области, которую лишь начал изучать... Не вариант!

— Одевайся! — осмотрев меня с ног до головы, бросил маг сквозь зубы. Этим он показал, кто тут главный среди этого "воинства".

Кстати, я выпросил у хозяйки себе одежду. Из той, что осталась от её мужа. Теперь я мог вполне по внешности сойти за местного. Так как ещё вечером я успел пришить кармашки изнутри рубахи, то некоторые мои вещички оказались на мне, как только я оделся. Это уже радовало.

Всё остальное — котомку со свитками и моей родной одеждой — забрали. Странно, что на мои кроссовки хоть и посмотрели косо, но не отобрали. Я их одел как свою родную обувь. Это уже было хоть как-то.

Меня вытолкнули наружу.

Во дворе обнаружилось ещё десяток хмурых типов из местной стражи в расцветке армии Царства Зари. И ещё пара организмов в халатах магов. Но уже второго и третьего уровней. Мелкая сошка, но мне бы и этих хватило.

"Если они и далее будут меня сопровождать, — подумал я, — то дело моё совсем дрянь. Сбежать не дадут".

Было раннее утро. Солнышко только-только показало свой краешек из-за гор, так что стояла приятная прохлада. Но день обещался быть жарким. А я так и не сделал себе шляпу! Блин!!!

Эти мои мысли прервал другой типчик, которого я сразу не заметил. И уже по аналогии его определил как старосту.

— Э-а! Господин Яо! — обратился он к толстому магу, который явно в этой компании был главным. — А почему у этого презренного нет ошейника Бу?!

Толстый фыркнул.

— Много для него чести! У него совсем нет магии!

— Но как же?! — удивился староста.

— Он обзывал срамными словами господ магов! — донёсся откуда-то сзади услужливый голосок хозяйки.

— Тем хуже для него! — зыркнув в мою сторону отозвался главный.

— Но он назвался магом! — кланяясь как заведённая канючила Тай.

— Соврал! — бросил маг, даже не обернувшись.

— И это будет учтено, при выборе казни. — многозначительно добавил он глянув мне в глаза.

Я взгляд не отвёл.

Маг ещё посоревновался со мной в гляделки, но первым не выдержал он. Взгляд отвёл. Но спустя секунду, подскочил ко мне и рванул мне ворот рубахи. Материя не выдержала.

Левое плечо. И основание шеи.

Они же у меня чистые!

Чего тут же увидели все.

Тай вскрикнула. Типа она не видела мою шею, пока я спал как убитый?! Впрочем как раз могла и не увидеть. Ведь слева от меня как раз была стенка. А она дрыхла на другой кровати.

— Интересный улов! — сказал маг, осматривая мою шею. И причмокнув губами добавил. — И какой вкусный!

К чему это было сказано я не понял. Но то, что мне это не сулило ничего хорошего, я и так понял.

— Свяжите его и идём. В комендатуре, думаю, узнаем кто и откуда. И... свяжите так, чтобы дурных мыслей у него не возникало.

Через минуту на меня намотали какой-то канат из-за чего я стал похож на эдакую куколку. Поводок от этого мотка отдали одному из стражников который подёргал его опробовав крепость и чуть не свалил меня на землю.

Обнаружив, что вся процессия собирается покинуть двор, хозяйка кинулась к старосте деревни.

— Господин староста! Вы обещали мне!

Староста поморщился, полез за пазуху и выудив какой-то медяк бросил ей под ноги.

— Но как же?!! Вы мне за него целый золотой обещали! — запричитала Тай.

— А ты обещала нам предоставить приблудного мага! — "возразил" староста.

Толстый маг обернулся и с укоризной посмотрел на старосту деревни.

— Не скупердяйничай Зартак! Этот даже ценнее какого-то пустого мага-лекаря "первачка". Дай что обещал.

Староста скривился и нехотя снова полез за своим кошелём.

— Так уж и быть. Бери. Если господин маг за тебя просит, то отказать не могу. — буркнул он недовольно и бросил Тай жёлтую монетку.

Та как собачонка угощение, поймала подпрыгнув золотой на лету и тут же убежала внутрь дома.

"Так вот оно что! Меня тупо продали! За золотой..." — печально подумал я, наблюдая за этой сценой. Но и тут мои мысли были прерваны диалогом, что состоялся между тем же главным магом и старостой.

— Так и где его казнить будем? — спросил староста. — Может прямо здесь и... в лес? Я видел, вчера сюда волки приходили. И они были голодные. Я не успел ещё послать охотников. Может на труп и прибегут...

Маг с сомнением смерил меня взглядом, потом также смерил старосту.

— Не пойдёт! — вынес он вердикт. — Сначала допросить. Потом и решим. Может придётся его в столицу отправлять. Там и казнят. Когда сочтут нужным.

* * *

**

Деревня была странная. Почти что город. Начать хотя-бы с того, что ограда была реально каменная, а не что-то древесное и глиной обмазанное. И на входе — крепкие ворота, из толстого деревянного бруса. И изнутри было видно, что по стене сделаны проходы для обороняющихся. То есть, просто так в "деревушку" не пролезешь.

Домики и дворы были также интересные. Много дворов обнесено своими заборами, и как бы не ниже крепостных наружных стен.

Процессия, во главе с магом четвёртой ступени, проследовала почти в центр деревни, к суровому зданию с вывеской "комендатура". Здание выглядело сурово потому, что окошки на нём были узкие, как бойницы, стены толстые, неровно обмазанные глиной и также грубо побеленные. Возле дверей околачивались двое с пиками и во всём том же обмундировании, что и сопровождающие мечники.

Не снижая скорости, а двигался отряд быстро, прошёл в главный вход. Но ни в одну из дверей, что были видны по обе стороны коридора, мы не вошли, а наоборот, проследовали далее и вскоре вышли в квадратный, большой двор. Где-то так пятнадцать на пятнадцать метров.

Но и здесь не задержались. Новый переход, и мы оказываемся в коридоре, где также сидят стражники, но двери, не в пример более крепкие, с наружными железными засовами. Маг молча подошёл к одной из них и жестом приказал открыть. Подскочивший стражник, дёрнул за дверь, за засов, и толкнул её. Со скрежетом, дверь отворилась.

Меня грубо, не развязывая, втолкнули внутрь и захлопнули камеру. Толчок был сильный и я, не удержавшись на ногах чувствительно приложился щекой об пол.

— Я вам это припомню! — прошипел я, переворачиваясь на бок и только сейчас заметил мужика, сидящего на нарах. Нога на ногу и с глиняным сосудом в руках.

Мужик был интересной наружности. Первое, что бросалось в глаза, так это его тёмно-зелёная одежда. И брюки, и куртка с капюшоном. Растительность на лице этот тип, как видно, аккуратно подстригал, так как борода и усы выглядели ухоженными.

Незнакомец поднялся на ноги и не выпуская сосуд из рук подошёл ко мне. Я к тому времени извернулся и сел. Это сделать оказалось не так просто. Ведь я до сих пор был связан.

Мужик обошёл меня кругом, наклонился, посмотрел мне в лицо и сказал короткую фразу.

— Закрой глаза.

— Зачем? — удивился я.

— У тебя на лице рана. Надо промыть.

Я поморщился. Лицо действительно отозвалось болью в той щеке, которой я приложился к полу. Делать было нечего, пришлось послушать.

Как только я закрыл глаза, незнакомец осторожно плеснул содержимое своего сосуда мне в лицо. Расцарапанную щеку ожгло.

— И что это было? — спросил я, когда снова открыл глаза.

— Скверное вино. — коротко ответил обладатель зелёной одежды. — Пить мерзко, а вот для лечения ран — как раз. Тут пол... Способствует воспалениям.

Он начал, было, меня развязывать, как дверь в камеру снова отворилась, и на пороге показался злобный стражник.

Он с каким-то остервенением кинулся на меня и выволок наружу. Там меня подхватили ещё два таких же и потащили к выходу. Тащили недолго. Как оказалось, их целью был кабинет того самого мага. Меня также грубо усадили на табурет перед массивным столом, за которым восседал маг. Я думал, что стражники останутся, но хозяин кабинета, каким-то нетерпеливым жестом выпроводил их за дверь.

Не успела дверь захлопнуться за стражей, как он выскочил из-за стола, подбежал ко мне ткнул пальцем в сторону стола и раздражённым голосом, резко спросил.

— Что это?!!

Только сейчас я обратил внимание на то, что у него на столе лежат те самые тубы со свитками, что были у меня в вещмешке. Обе были повёрнуты ко мне крышками, на которых красовались названия.

— Свитки. — злобно смотря ему в глаза ответил я.

— Откуда они у тебя? Где ты их взял? — также резко спросил маг.

— Где взял? Купил! — прошипел я сквозь зубы.

— Врёшь!

— А ты проверь!

— Не хочешь отвечать? — с угрозой начал он.

— А мне как-то плевать! — оборвал я его в начале тирады.

— Твой статус?!

— Принц крови! — также сквозь зубы процедил я.

— Врёшь!

— А ты проверь! — уже насмешливо посоветовал я. Ожидал, что он меня ударит. Но маг сдержался.

— Ты врёшь, а значит, что тебя подвергнут казни "тысяча кусков"!

— Ты видел, на мне нет Печати.

— Тем более! Великая Империя сурова к врагам. Отвечай! Где ты взял свитки?!

— Где взял, там уже нет. — всё также презрительно ответил я.

— Кто тебе их передал? Презренный Кирин, или Скар-еретик? Отвечай!

— А тебе не всё равно? — уже равнодушно спросил я. И этот равнодушный тон не укрылся от мага. Он напрягся.

Правильно сделал, что напрягся. Хамское поведение с моей стороны было неспроста.

Как только ни стимулирует наблюдательность и мыслительную деятельность сильный стресс, порождённый реальной угрозой для жизни! А соображал я лихорадочно и всё время, начиная с пробуждения с мечом у горла. Искал выход.

И самое мелкое, что я заметил, это что главный маг тут из благородных. А значит, принадлежит к высшему сословию касты правителей. Это же накладывало определённый отпечаток на взаимоотношения между ним и "всякими прочими".

Но главным, было не это!

Я уже говорил, что у меня было какое-то "фантомное" ощущение присутствия Лии. Но вместе с тем, несколько неожиданно для себя, стал чувствовать и всяких прочих прямоходящих. Вот просто чувствую, что здесь, за дверью справа, стоит копьеносец. И так как поблизости нет начальства, то он тихо дрыхнет, опёршись на своё оружие.

Также ощущал и этого хмыря, что вокруг меня сейчас круги нарезал, и плевался. Натурально плевался. Но, как ни странно, бить даже не порывался. Обходился "моральным давлением".

Ручки замарать боится? И хрен с ним.

Для меня, после всего что случилось, все эти словеса, какими они ни были бы грозными — просто сотрясение воздуха.

И вот, осмысляя эти свои новые способности, меня осенило.

Ведь что я делал ранее, когда пытался сбить светляком птичку?

Я гонял за ней этот светляк.

И в этом деле, была проблема: верно оценить расстояние, скорость и курс цели. Если верно всё выставлял, то получалось подпалить.

Тогда, на поле, мне удалось расправиться с солдатами и магом потому, что они не двигались. Стояли остолбенев от ужаса. Ведь их атаковал маг, и они не понимали кто и откуда. Меня они никак не брали в расчёт, по двум причинам: первая — маг сказал, что отрубил меня от магии. (Ага, щаз! Отрубил он меня! Всё со мной! Но вот почему он так считал — загадка.). Вторая причина — местные, чтобы что-то "сморозить", двигают мослами, становятся в разнообразные позы, какие-то ещё жесты пальцами рук изображают. А мне это не надо.

"Таки получается, что я... крутой убийца магов! — подумал я. — Однако! Ведь когда они сообразят, кто их убивает, они уже будут мертвы. По какой-то причине, они никак не воспринимают мою недомагию. Хотя, как мне рассказывал Чуня, у них есть чуйка на каст. Что-то они там чувствуют, когда кто-то рядом или не очень, вертит заклинание и "манипулирует Силой". Да ещё и примерное направление могут определить. А со мной — облом. Ведь когда началось, тот маг так и не определил откуда что. Пока не сгинул. Но ведь уже на последнем издыхании мог ведь кастануть что-то".

Я посмотрел на бегающего передо мной мага так, как смотрят на курицу, прежде чем её отправить в суп.

Магу этот взгляд не понравился.

— Ты скорбен умом наследник неизвестного рода! — вынес он вердикт.

Моя же мысль, пока он трепался, следовала дальше.

"Да, пусть моя магиючка слаба. Но главное её достоинство в том, что она неощущаема для местных. А это уже страшенный гандикап! Всех поубиваю!!!".

Я вспомнил тех уродов, что походя убили крестьян на поле. И, что интересно, помнил также их лица. Значит, мог их найти впоследствии и "предъявить".

Оставалась последняя, и самая гнусная проблема — наведения светляка. И вот то, что меня осенило...

Если бы я не был связан, я стукнул бы себя кулаком по лбу. ВЕДЬ Я ЖЕ МАТЕМАТИК! И если цель движется, да я ощущаю её... Хрен ли мне, да не поменять систему отсчёта да и систему координат, если это так необходимо?!

Ведь можно просто связать начало системы отсчёта с целью. И дальше уже преспокойно наводить, куда мне надо, пользуясь нужной системой координат.

Чтобы не нервировать мага, я "захватил" системой отсчёта, по своим ощущениям макушку спящего стражника. Дальше отмерял нужное расстояние до его ягодиц. И на мгновение зажёг светляк.

Из-за двери раздался рёв и шум падения тела.

Маг с места взял скорость и прыгнул к двери, что-то по пути кастуя. Рванул ручку, чуть не сорвав дверь с петель, и застыл. В коридоре никого не было видно, кроме стражника, яростно растирающего пострадавшее сидалище и пританцовывающего от сильной боли в нём.

В следующие минуты я имел возможность слушать яростную брань перепуганного мага, и блеяния оправданий стражника, мучающегося от боли в заднице. Все оправдания сводились к тому, что " меня за ж... что-то очень больно укусило — как оса".

Наконец маг успокоился и до него дошёл юмор ситуации. Он расслабился и расхохотался. И с этим приподнятым настроением вернулся в кабинет.

Полностью игнорируя меня, он подошёл к своему столу и взял в руки один из свитков. Оба свитка лежали, кстати, вне туб. Просто до поры были скрыты от меня стопками папок.

"О! Выходит, тут бумагу производят, и много! Если столько уже успели извести на бюрократию". — подумал я разглядывая это. Ведь, блин! Только сейчас обратил внимание на это несоответствие. Оно и понятно, хоть и "пост фактум", что папки для меня, выросшем в другом мире, были привычными. А поэтому и как-бы невидимыми. Но сочетание "бумажных носителей информации" и пергаментных свитков, таки пролезло в моё внимание заставив задуматься.

Может наиболее ценные тексты тут доверяли именно пергаменту?

Вот кто их знает!

Возможно, просто традиция...

Следующие полчаса, маг изучал свитки.

Причём некоторые места, как видно, он прочитал даже дважды.

Пока читал я несколько раз прикинул: стоит ли убивать этого мага прямо сейчас? И каковы у меня шансы выбраться после этого?

Решил чуть-чуть подождать и выгадать удобный момент. Чтобы рядом не было много стражи. А то ведь могут просто со страху меня затоптать. Массой задавить.

Я посмотрел на мага.

Он развернул один из свитков во всю длину и напрягаясь что-то читал.

Увлёкся. Про меня забыл.

А когда очнулся от чтения, позвонил в колокольчик.

— Возвратите этого в пятую камеру. — бросил он не глядя появившемуся стражнику. И тут же добавил. — Можно пока с него снять верёвки.

В камере я долго разминал и растирал затёкшие руки. Интересное это было занятие, особенно если учесть, что с самого начала они еле гнулись, а кистей я первую минуту вообще не чувствовал.

"Зелёный" всё это время молча, но с интересом разглядывал меня.

— Зови меня Ле Вин. — раздельно, на местный манер назвал я свою фамилию. Однако случайно или нет, Вин у меня прозвучало очень близко к Win. А что?! Имею право быть Win! Ведь если я решил проблему наведения, то... вот хрен кто от меня теперь убежит как тот садист.

— Меня называют Лис Шинни. — отозвался зелёный. — Я следопыт.

Лис — явно прозвище. Шинни — имя.

Меж тем я взглянул на этого Лиса вновь приобретённым умением. Уже привычно(и как это я успел такую привычку получить?) положил ему на макушку маркер. Пригляделся.

Самое интересное, что у меня возникло ощущение, что я вижу скелет. Но если есть перед глазами скелет, то я точно могу определить что где у этого индивида находится... Вот тут — сердце. Вот тут — печень. Тут почка.

Но все они не годились для поражения. Для такого, чтобы сразу и наповал. Особенно это актуально для поражения магов.

И тут я снова обругал себя "идиотом".

Я уже давно владею навыком, когда светляк превращается в диск. Пусть размером сантиметра три. Но этого вполне достаточно!... Чтобы ткнуть им вот сюда... И ведь как мне не пришла в голову эта мысль!

Я хмыкнул.

— Вы маг. — Как утверждение выговорил Лис. — И вы — лекарь.

Я сфокусировал взгляд на его лице.

— И как вы это определили?

— У вас у всех, лекарей-магов, взгляд особый. Сейчас я видел его.

— Хм! — только и нашёлся я что произнести.

— Точнее лекарь-недоучка. — чуть помолчав поправил своего собеседника.

— ?!

— Война помешала выучиться. — скроив печальную мину, ответил я на его немой вопрос.

Шинни кивнул, принимая объяснение.

Впрочем и я не очень кривил против истины. Ведь если не было бы этой войны, я как-нибудь нашёл бы способ разузнать о магии этого мира и уж о её лекарских применениях — точно.

Рабство, беготня от негодяев как-то не способствует интеллектуальным занятиям и вообще учёбе. Но что я твёрдо для себя решил, так это на время исчезнуть от всех этих вояк и вообще людей. Стану отшельником. Благо теперь-то я смогу добывать себе пропитание. А пока буду сидеть в лесах, придумаю что-нибудь ещё. Ещё какой-нибудь "спелл"... Или как там новый магический навык в компьютерных игрулях называется?

Впрочем, сейчас главное — драпануть из плена. Пока не порезали на те самые "тысячу кусочков".

Сосед по камере мне попался неразговорчивый.

Много о себе не рассказал.

Сказал только, что был у местного князя чем-то вроде егеря. А то, что на нём — его повседневная форма одежды. Работа, по его словам, была хорошая: гоняли волков, определяли где и какие животные обитают, чтобы потом князя вывести на них во время княжеской же охоты.

Но потом пришли враги и вся работа пошла кувырком.

Он не говорил больше, но из того, что услышал, я понял, что во время войны этот Лис Шинни перековался в разведчика. И тут ему не повезло — сцапали. Видать и против такого профи нашлись более ловкие профи.

Я не стал на этом акцентировать внимание. Впрочем и о себе я много не говорил. Разве что повторил легенду, что выдавал тому магу: я — типа один из путешествующих принцев далёкого государства, ищущий знания у великих мудрецов. Откуда — не сказал. Да сам зелёный и не пытался узнать.

Либо умная подсадка, либо просто сам по себе умный и понимает, что чем меньше знаешь, тем меньше поводов и его самого взять в оборот по поводу секретов какого-то мутного чужака.

Скоро наша беседа перешла на общий трёп "ниочём".

И вот на этом, нас прервали.

Лязгнул засов на двери камеры и нас выгнали в коридор. Там быстренько связали нам руки и повели куда-то. Вскоре оказалось, что вели в другой двор, где нас ждала повозка, запряжённая парой коней. Повозка была несколько странная. Для чего её раньше использовали, я так и не понял, но борта у неё были довольно высокие, сплошные. Если сесть, то голова всё равно будет на уровне бортика.

Последнее было хорошо — далеко видно окрест. И если ехать по лесу у нас появлялся нехилый шанс. Впрочем, я его реализую по любому.

На нас, видно для надёжности, чтобы не сбежали и даже не думали бузить, накинули ещё несколько петель верёвки.

Дальше усадили в повозку у правого бортика между двумя меченосцами. Напротив нас — у левого, — сели два мага и ещё два меченосца. За возницу был ещё один при мече. Итого: два мага, и пять меченосцев. И что погрело душу, одному из этих магов, дали вместе со свитком донесения, увитого цветными лентами и украшенного здоровенной печатью, завязанную и запечатанную такой же печатью мою котомку!

Это хорошо, что она будет при мне!

По тому, как этих двоих "накачивал" главный, — нам оказана великая честь. Нас везут как особо опасных преступников.

Думал, что и кого-то конным в сопровождение пошлют, но оказалось, что с людьми и лошадьми в деревне напряг.

Главный маг отправлял лучших вояк, плюс почти всех магов, оставленных на гарнизон. То есть из магов в деревне оставался только он один.

"Хорошо! Одним трупом будет меньше" — подумал я злорадно.

Это моё настроение не укрылось от Лиса Шинни. Он чиркнул по мне подозрительным взглядом, оценивающе по магам и сопровождающим воякам и в некотором недоумении, по сторонам. Но напрягся.

Выехали за ворота и неспешным шагом потащились аккурат по той самой дороге, где вчера прошло войско во главе с теми самыми уродами. В том же направлении. И если не ошибаюсь, то двигались мы не куда-то, а к лагерю, где на настоящий момент стояло главное войско генерала Азимбы.

Ведь захваченная столица — за перевалами. И вряд-ли нас вот так, почти пополудни потащат через перевал. Ведь заедем мы на него как бы не уже в темень. Значит, езды до лагеря войска от четырёх до семи часов.

Вывод: валить надо до.

Вот сейчас в лесочек заедем, и можно начинать...

Я приободрился и сквозь полуприкрытые глаза стал наблюдать за магами. Те, как только выехали за ворота, вообще расслабились.

Дубьё!

Думают, что здесь всех зачистили, в этой местности. Только не туда смотрят: я — главная их опасность!

Выждал ещё некоторое время, чтобы мы удалились достаточно далеко, чтобы если даже кто-то закричит, то в деревне не услышат, и начал действовать.

Маги выглядели лохами.

Потому я занялся прежде всего вояками. Поставил метки на головы того, что сидел от меня справа и того, что напротив.

"Захват!".

Ставлю цель на позвоночный столб в основании черепа(блин! Как мне раньше это не пришло в голову!). Там, где проходит спинной мозг.

Остаётся лишь скастовать тот самый диск светляка. Диаметром в три сантиметра. Надёжно.

"Огонь!".

Минус два!

По телам обоих воинов проходит судорога. Теперь дальше едут два трупа.

А маги... Маги ничего не заметили!!!

Офигеваю!

Но не задерживаюсь.

Ставлю метки на них обоих.

"Захват!".

Один из них чуть встрепенулся и забеспокоился. Но что-либо додумать я ему не дал.

"Огонь!".

Минус четыре!

Оба мага синхронно валятся носом вперёд, и наши два оставшихся в живых стража, что сидели в повозке, наконец соображают, что их атаковали.

Они почти синхронно хватаются за мечи. Причём на нас они никакого внимания не обращают. У них полное впечатление, что их атакуют из леса, по которому мы сейчас катим.

"Захват! Огонь!".

Со страху проделал операцию настолько быстро, что сам удивился. Но ведь попал!

Один из стражников валится на бок и свешивается за задний бортик повозки. Ещё немного и он выпадет на дорогу. Но это уже мелочи.

Уже как в лабораторных условиях, навожу светляк на возницу, который так ничего и не заподозрил. Всё правил своих коней. Ведь никаких непотребных звуков, в виде криков "Тревога! Нас убивают!" из повозки так и не последовало. Да вообще ничего, что даже напоминало бы звуки борьбы.

Возница мешком валится на дорогу, под колёса повозки. Она вздрагивает, переезжая труп, а "зелёный" уже при деле — пилит себе свои верёвки мечом, выпавшим из рук рядом сидящего мечника. Я же, не торопясь, пережигаю тем же диском светляка свои. Так же, как перед этим пережёг спинной мозг врагам. А что? Главное эффективно!

Мой спутник освободился раньше меня. Может я сильно осторожничал, перерезая верёвки, но провозился я не в пример дольше. Меж тем следопыт довольно ловко обыскал наших сопровождающих.

Более-менее ценное нашлось только у магов. Что-то похожее на деньги (вот никогда я ещё не видел тут в живую денег! Странно да?), какие-то побрякушки, нечто похожее на портсигар и ещё несколько то ли золотых, то ли позолоченных цацек.

Взглянув на одну из них, я тут же сделал себе зарубку на память: если у них позолоту не изобрели, надо будет. Хоть и несколько смутно помнил сам процесс, но методом тыка, тем более, когда знаешь, что должно быть и на каких физических основах всё зиждется, получишь не в пример быстрее всяких прочих из местных.

Кстати у меченосцев вообще денег не оказалось. У одного из них за пазухой нашлась чёрствая булка. Но на неё даже "зелёный" посмотрел как на булыжник. Словом — голытьба!

Но оно и понятно: маги всё-таки более высокая страта, чем простые меченосцы. Да и мечи у тех меченосцев, как я понял про скривившемуся лицу егеря, когда он их осматривал, ещё та дрянь. Единственное на что мой спутник позарился, так это нож, который он снял с одного трупа. Хоть и выглядел тот "режик" неказисто, но, видимо, он тут поступал по принципу "на безрыбье и рак рыба".

Когда десантируемся из всё ещё двигающейся повозки, я прихватываю свой свой мешок, сдираю с него печати и запихиваю туда ту самую верёвку, что перед этим была на мне.

Завязываю мешок, уже стоя на дороге.

— Зачем она тебе?! — изумлённо вопрошает Лис.

— Чтобы она не попала в руки врагов и не навела их на нежелательные мысли. Сожгу после.

— Но где тот, кто нас освободил? — озираясь по сторонам снова обескураженно спрашивает егерь. — Я его не увидел! Он великий мастер!

— Меньше знаешь — крепче спишь! — насмешливо бросаю я. — Ты свободен? Свободен! И это — главное. А теперь — бежим!

И мы вместе исчезаем за пологом леса.

— Мародёр

Отбежав от дороги на порядочное расстояние, мы на минуту останавливаемся.

Порывшись в своём рюкзачке, я извлекаю на свет пояс с тем самым трофейным ножиком и подпоясываюсь. Краем глаза замечаю, что лицо у "зелёного" вмиг стало ну очень любопытным.

— С трупа снял. — Коротко поясняю Лису ситуацию. Но вижу, что коротким объяснением он сыт не будет. Хмыкаю и продолжаю.

— На меня напали там... — неопределённо киваю в сторону перевала. — несколько элитных. Приглянулся ножичек, тем более, что ранее он мне не нужен был, а тут понадобился. Взял на память.

— Но ведь элита ходит только группами. По десять человек. Как вы отбились от них? Ведь у них и маг должен был быть!

— Угу. Был. Всех положили. — отвечаю во множественном числе, так как замечаю, что "зелёный" уверен, что тогда на дороге нам помогал могущественный маг. "Но за нами, почему-то не идёт". — И мага тоже. Чтобы свидетелей не было, кто и как их убил.

— Это правильно сделано! — одобрительно отзывается Лис Шинни.

— Но где же твой товарищ? — оглянувшись по сторонам и прислушавшись спрашивает он. — Он почему за нами не пошёл? И почему к нам не присоединился?

— Я уже говорил насчёт опасности лишних знаний! — посмеиваясь напоминаю ему. — И... извини, но нам пора расходиться. Ты свободен, я свободен. Дальше у нас разные дороги.

Удивившись, охотник пожимает плечами, но возражений не выдаёт. И правильно. Я его не знаю, он меня не знает. А вот вероятность того, что в камере была "подсадка" — велика. А вдруг этот чёрт специально поставлен был, чтобы меня раскрутить на откровения, а после сдать всё "следствию"? И вся эта канитель с переездами и его транспортировкой в связанном состоянии, лишь антураж для повышения моего доверия к нему? Нафиг!

Если не подстава и не дурак — выберется к своим. Я же, следуя своему "генеральному плану", пойду своим путём. Тем более, что местность приблизительно представляю. Как по карте, ранее виденной (ещё то художественное произведение!), так и по тем видам, что с перевала углядел. Если что — выйду на другую деревню, что в десяти километрах севернее отсюда. Но не с этим Лисом.

— Тогда, я, с вашего позволения, откланяюсь! — чуть помявшись говорит он и видно на его лице некоторый страх. Думает, что я его пришить собрался? Зря! Я не настолько отмороженный.

— До встречи! — махаю рукой. — Может где ещё увидимся. С меня угощение!

Егерь кланяется, оценивающе смотрит мне в глаза и тихо удаляется. Выходит, я его таки напугал.

Но ничего. Если он уверен, что за мной идёт "могущественный маг" или я к нему направляюсь, есть надежда, что не рискнёт меня выслеживать.

Некоторое время наблюдаю, как среди зарослей мелькает зелёная куртка. Хорошая куртка! Если бы он остановился, то полностью бы слился с окружающей растительностью. А так, я его вижу только потому, что он движется.

Как только егерь скрылся, встал во весь свой немалый рост вопрос: куда двигать?

Сразу же отбросил все варианты, которые предполагали прохождение вблизи лагеря. Ну их нафиг!

Но тогда оставалось несколько направлений: в сторону ближайшего города княжества, с которым воюет генерал Азимба. Однако далеко и чревато: ведь именно туда в ближайшее время пойдёт армия. И там наверняка стоит армия того самого генерала-супротивника Азимбы. С ними ещё иметь проблемы — тоже нафиг!

Остаются два направления: в сторону той самой дальней деревни, где меня ещё не носило, и в сторону "города Древних". Так назывались развалины, полностью поглощённые в своё время джунглями. На той "высокохудожественной карте", что я видел на стене дома старосты, они были изображены... своеобразно. И также там красовалась отметка, что, типа там опасно. Чем опасно, пометок не было. Но...

Почесав репу, я всё-таки развернулся в сторону дальней деревни. В надежде, что хоть там меня не достанут разные. А так как я сейчас был одет как крестьянин, то и цепляться, по идее, ко мне должны были реже. Разве что какой-нибудь на всю голову раненый маг попадётся. Типа тех, что крестьян на поле извели для потехи.

Но тут, если попадётся, уже ничего не попишешь. Как говорят муслимы — кысмет! "Судьба!". Придётся убивать. Если успею. Успею первым.

Вот с такими "весёлыми" мыслями я и зашагал "примерно в ту сторону", которую надо. Местность тут пересечённая, так что петлять мне предстояло изрядно.

Лимит приключений на день я явно превысил, так как до вечера со мной так ничего и не случилось. Ночевал я на дереве, связав для себя нечто типа подвесной страховочной системы из верёвок. Спать было неудобно. Но попасть на ужин обитателям ночи... Пусть кто-то другой, но не я.

Утречко было обычным. Если не считать того, что все бока у меня болели. А от верёвки "подвесной системы" у меня на шкуре явно образовались синяки. Но это уже издержки. Живой — и ладно!

Нда! Как-то я быстро перешёл на это "философское" мышление. Нехорошо это. Но с другой стороны — целее буду, если его придерживаться до поры, до времени. Обстановочка как-то этому способствует. Слишком много народу гибло от того, что вели себя в опасных условиях так, как будто находятся на загородной даче. И примеров ведь... Когда был на семинарах, на подготовке, наслушался историй. Вполне себе правдивых. Там как раз был один спасатель-профи. У них, оказывается, даже специальный архив по всем этим катастрофам ведётся. С разбором того, что произошло и почему.

Я, отвязался от дерева, спустился вниз, подобрал вырезанный ещё вчера дрын-посох и зашагал туда, где по моим расчётам должна была быть деревня. Вчера я очень часто натыкался на обрывы и очень далеко их приходилось обходить. Так что видимая с перевала десятка километров, уже давно превратилась в двадцатку.

Как ни странно, но причиной моего следующего попадалова была именно эта моя забота о том, чтобы куда-нибудь неожиданно не свалитсья-провалиться. Я смотрел, прежде всего, под ноги, нежели вокруг.

И вот, представьте: выпадаю я, весь из себя такой бравый на поляну. Из густого кустарника.

Смотрю в ближайшем радиусе.

Ничего опасного.

Поднимаю глаза.

И вижу преинтересную компанию развалившуюся посреди этой поляны, в метрах эдак десяти от меня.

Один — явно какой-то местный барон или кто там, так как всё, что на нём надето аж сверкает от изобилия всяких узоров и украшений. А надеты, кстати, кольчуга, шлем, под кольчугой какая-то рубаха, тоже вся в узорах, на локтях и голенях накладки из металла, все в гравировке, даже штаны, и те в узорах. Павлин-павлином!

Из "сопровождающих лиц" шестеро меченосцев, с весьма недешёвыми как кольчугами, так и вообще одеждой. И ещё один тип, странно одетый. Назвал бы его монахом, но... возможно так, в средние века наши монахи не одевались, поэтому я и не идентифицировал.

А одет сей хмырь был во вполне себе добротный, то ли халат, то ли просто платье. До колен. Cветло-коричневого цвета. Из под него виднелись вполне такие добротные штаны заправленные в не менее добротные сапоги. Причём выглядит всё это как-то очень добротно. Не богато, но и не бедно.

Но что больше всего мне понравилось в его одеянии, так это капюшон. Он закрывал большую часть лица, из-за чего был виден только оскал улыбки.

Я уже успел сделать несколько шагов по поляне, прежде чем заметил всю эту компанию. Раньше бы — так я вообще не выходил бы туда. А так... Чую, что опять по уши в неприятностях.

Главный, который весь такой узорчатый, аж подпрыгнул с положения полулёжа. Кстати, в отличие от всех прочих, в том числе и того, которого я заметил самым последним — кашевара, — сей типчик возлежал (иначе не скажешь) на хорошеньком коврике.

Блин! И тоже узорчатом!

— Ха! Какие зверушки тут бегают! — с нехорошим вожделением в голосе начинает "узорчатый", попутно делая жест своим меченосцам. Те молча берут с места в карьер и отсекают меня от леса. Я застыл в растерянности, не зная что делать. С одной стороны, это, судя по расцветкам формы, не армия Азимбы. С другой... что-то мне подсказывает, что для них я игрушка. Или зверушка.

— Да посмотрите! Это же мародёр! — восклицает главный. — А ну где ты спёр такой дорогой кинжал? Ну?!! Отвечай, смерд!!!

В мгновение, лицо "узорчатого" становится озверелым. Дёрнувшиеся было ко мне меченосцы останавливаются его жестом и застывают с мечами наголо в пяти шагах по обе стороны от меня.

— С трупа снял. — бесцветным голосом говорю я. Что-то надо было ответить, иначе, этому хмырю весь кайф поломаю. Ведь он явно тут потешиться захотел.

Феодал оборачивается к тому, что в капюшоне. Тот молча кивает.

— Ха! Я же говорил, что мародёр! — восклицает узорчатый.

— Законный военный трофей не является украденным.

— Хочешь сказать, что ты его убил?! Убил кастового?! В честном бою?!!! — выпучивается узорчатый и разражается хохотом, как от очень удачной шутки.

— Да он клоун! Точно говорю! Он клоун, ваше светлейшество! — замечает один из меченосцев, что остался возле феодала.

— Тем интереснее будет его попытать! — бросает развеселившийся феодал. — Ведь нас выслеживал!

— Он точно один. — ухмыляясь добавляет хмырь в капюшоне. — И без магии.

— Но тогда как этот смерд мог победить кастового? Только обманом, во сне зарезать! А как мы должны поступать с мародёрами и убийцами благородных? А?

Феодал становится в "величественную" позу и рисуясь перед своими подчинёнными, тыкает в мою сторону пальцем.

— Смею заметить, — тут же вмешивается капюшонник, — Нам всё-таки стоило бы его допросить, прежде чем поджарим.

— Думаешь, что он всё-таки шпион?

— Несомненно! — Добавляет "монах". И то, что он не прибавляет всяких "ваше светлейшество", ясно показывает, что он как бы не того же уровня, что и сам командир отряда. Тоже из благородных, да ещё и с магией...

— Смерды так себя не ведут. И я не знаю никого из касты воинов, кто решился бы, без серьёзного риска репутационных потерь переодеться в смерда. Но если предположить, что этот из отряда "Теней" Азимбы...

— О-о! — восклицает феодал и уже совершенно другим взглядом осматривает меня. — Да к нам в руки попался элитный зверь!

— Тем с большим удовольствием, ваше светлейшество, будет выбивать из него сведения! — восклицает стоящий возле костра меченосец. Возможно ординарец, или главный среди всяких прочих воинов.

Но последнее мне уже до фени.

Я понял, что меня сейчас будут вязать. А после долго пытать, добывая сведения, которых у меня нет и быть не может.

"Захват", "захват", "ОГОНЬ!".

Два стоящих по обе стороны от меня меченосца, звеня своим железом падают на траву.

"Захват", "захват"...

И тут за моей спиной лес взрывается.

Натурально: взрывается огнём. Белым огнём.

Меня самого обжигает пламенем и тугая ударная волна бросает вперёд. К врагам.

Я группируюсь, и ухожу в перекат, стараясь не попасть под ноги тем меченосцам, что уже захватил.

"Огонь!".

Ещё два меченосца валятся на траву.

Маг неистовствует. Мы оказываемся в сплошном круге огня. Феодал, пригнувшись к самой траве, что-то верещит. То ли со страху, то ли от ярости. За треском и гулом пламени, что нас окружил, разобрать что орёт невозможно.

Сквозь траву ловлю взглядом оставшихся и ставлю метку на вояку и мага. Жар пламени начинает доставать меня сквозь тонкую одежду и я тороплюсь убить этих двоих.

Кашевар хватается за лук и наложив стрелу на тетиву тянет, выцеливая в траве меня. Бью его и резко перекатываюсь влево. Стрела, втыкается в землю, рядом со мной. Там, где мгновением раньше я лежал.

Феодал чего-то по прежнему орёт, но я не разбираю. Просто ставлю на него метку. И на оставшегося воина, что оказался наиболее умным и рухнул в траву.

Некоторое время лежу в траве слушая, как утихает рёв пламени, переходя в лёгкое потрескивание. Лес в этих местах влажный, тем более, что во второй половине дня, как правило, идёт небольшой дождь. И чтобы лес реально запалить, я не знаю какой тут Армагеддон надо устроить.

Но верхушки трав на поляне, от жара недавнего буйства огня, поскручивались и сморщились.

Когда поднялся на ноги, одежда на мне всё-таки кое-где дымилась. Я похлопал по тлеющим местам, снял свой рюкзачок, погасил и там огоньки.

Маг так и лежал лицом вниз возле костра. И возле него, на всё том же узорчатом коврике, валялся его начальник. Не хозяин.

"Силён, однако! — подумал я разглядывая издали хоть и мёртвого, но грозного мага. — Ведь если бы он знал, что именно я тут всех убиваю, то я против него и секунды бы не продержался! С магией надо что-то делать. Либо учиться, либо самому что-то изобретать. Более летальное, нежели этот светляк. Ведь как он по площадям шарахнул! Будь там взвод солдат — вмиг бы поджарились!".

Но грустные мысли мои забил распространяющийся по поляне запах еды. И такой сильный, что даже забил запах гари. Я подцепил рукой стрелу за оперённый конец. Выдернул из земли и направился к костру.

Там булькала какая-то похлёбка.

Подцепил котелок стрелой и снял его с костра. Попробовал похлёбку на зуб... и смолотил что в нутро поместилось. Голод одолел.

И вот когда набил брюхо, начал соображать.

С одной стороны, я нахожусь в распадке, так что все эти фейерверки могли бы и укрыться от взоров особо внимательных. Но с другой стороны, попалено изрядное количество деревьев. Так что дыму было много. Значит, надо ожидать визита "особо любопытных"?

С третьей стороны: что могло вызвать такой взрыв? Только каст мага. В этом мире такие вещи должны понимать все. Из соображений элементарного чувства самосохранения. Значит, соваться долго не будут. Если, конечно, из тех, кто видел не найдётся крутого мага, в сопровождении не менее крутых вояк. Следовательно, надо ожидать визита именно такой группы.

Но, во-первых, пока доберутся...

Во-вторых...

Я оглядел трупы.

Б...я! И тех тоже положу!!!

Надоели!!!

ДОСТАЛИ!!!!

ВСЕХ УБЬЮ ОДИН ОСТАНУСЬ!!!

* * *

**

Над поляной стелился дым. Огонь почти угас, но тлеющие головешки дымили изрядно, забивая гарью запах...

Проснувшийся в душе хомяк требовал, чтобы все "ништяки", что я видел вокруг, были оприходованы. Но запах, исходивший от трупов, очень сильно мешал даже началу этого оприходования. А ведь надо было спешить. Неровен час, приползёт какая-нибудь сволочь, поинтересоваться что тут произошло и, как минимум, придётся делиться. Или биться.

А в голову лезли сюжеты разных фэнтези, которые прочитал, и детали компьютерных игрушек, которые я успел поюзать. Там нет, и наверное, никогда не будет вот этого — этого запаха, что бил в нос. Невдомёк авторам, что когда человека убивают, особенно вот так — перебивая позвоночный столб, то у него расслабляются сфинктеры. И если я решил использовать одежду и снаряжение с трупов, то мне для начала надо бы снять с них, пока не закоченели, плюс к этому ещё и выстирать. И стирать тут придётся очень много.

Мялся я недолго. Хомячище, выросши до огромных размеров, грозил меня просто загрызть, и я принялся за дело. Как бы ни было противно.

Первым под ошкуривание, попал маг. И попал по той причине, что по габаритам был примерно равен мне. В процессе выяснилось, что даже не примерно, а совсем. Это выяснить было легко — я просто взял верёвку и промерял охват собственной груди, и плеч. А после ту же операцию проделал с мёртвым магом. Нетипичный, однако, случай.

Как я заметил, большинство людей этого мира мельче меня. Я на их фоне выделялся изрядно и ростом, и габаритами. Хотя среди сверстников дома, я был просто средним. Да, тут случались и больше меня, но редко. И в основном это были воины. Что, кстати, стало ясно уже на примере феодала. Этот был какой-то совсем мелкий хрен. Даже если бы я сильно захотел, ничего бы из того, что на нём было, я бы надеть не смог.

Также обстояло дело и с большинством меченосцев. Только один был почти такой же как и я, но чуть-чуть меньше. Да, его бы снаряжение подошло мне, но переодеваться в воина государства, противостоящей армии Азумы, было в этих местах очень опрометчиво. Что, кстати показало и происшествие с ножом. Ведь тот, мертвый уже феодал, вызверился потому, что ни нож, что висел у меня на поясе, ни сам пояс, явно не соответствовали касте, к которой меня можно было отнести.

А что? Поясок из выделанной "не просто так" кожи, он бросается в глаза. Вот же ж! Это мы привыкли к фабрично произведённым изделиям. А тут, если что, качество, близкое к нашему, свидетельствует об очень высоком мастерстве и очень дорогом изделии. Практически штучном.

Вот почему "хорошая мысля всегда приходит опосля"?!! Ведь уже не первый раз я так попадаю на стереотипах своего мира. "Надо быть осторожным" это ведь не присказка, а закон существования в этом мире.

"Кстати о магах..."

Я как раз стянул последнюю кольчугу, с последнего кастово-кланового жмурика и посмотрел на того трупешника, с кого начал.

"Ведь этот маг не был в обычном для них одеянии, с разметкой прямо на халате, какой школы, и какого ранга. — подумал я, созерцая расстеленные и вывернутые наизнанку халат, рубаху и штаны мёртвого. — он реально маскировался. И успешно маскировался".

До меня только сейчас дошло, что Чуня как раз упоминал о таких. Это целая категория, слой людей в местном обществе. Реальные монахи. И порядки у них очень похожи на те, что есть в восточных религиях.

Я пожалел, что так и не успел расспросить у Чуни подробно про них. И... ещё раз пожалел, что Чуня не нырнул вместе со мной. Впрочем... Не буду я к нему так жесток. А вдруг бы не выплыл?! Пускай живёт. Может я его ещё встречу. Где-нибудь. Когда-нибудь. Ведь один из немногих, кто был мне симпатичен среди всех этих... Хоть и не человек.

"Но, получается, что именно под этого "святого человека" мне и стоило изначально закосить? — вернулся я к насущному. — Но как тогда быть если меня спросят из какого я монастыря, или там начнут пытать о тонкостях религиозного учения? Блин! Везде косяк! Или сразу же посылать всех лесом? А если "не поймут"? Ведь может так случиться, что "посылание" монахом, в ответ на вопросы религиозного характера, тут очень сильно не принято".

Я стянул очередной сапог с ноги мёртвого воина и сел в пожухлую траву. Гарь по-прежнему забивала витающие над поляной амбре и это было хорошо.

"С другой стороны, если я выряжусь под вояку, и даже если избегну "близкого знакомства" с воинством Азимбы, то наверняка тут какая-то фигня есть с опознавательными знаками или ещё чего там такое может быть среди кастовых и клановых. А хрен ли? Ведь может быть такая мура, что лишь по каким-то мне неизвестным приметам опознают здесь воинов разных кланов. Или, что ещё хуже, подкатят и спросят в лоб: "Из какого ты клана?". А ответить нечего. И приплыл.

Не! Если быть феллахом здесь смертельно опасно, так как все пинают, а косить под вояку чревато, то... Один выход: попробую закосить под монаха. Хотя бы не будет ко мне вопросов насчёт чего это я по лесам шарахаюсь и людей чуждаюсь... Или будут? Вот же засада! Я ведь об этом мире пока что нихрена не знаю толком!"

Вот так, загруженный по самую макушку тяжёлыми мыслями, я собирал в кучу всё, что можно было бы впоследствии загнать за денюжку. А набралось изрядно.

И тут настала пора вспомнить ещё одну идиотизму компьютерных игр.

Помните, как герой собирает трофеи, складывая в свой рюкзачок, а потом вываливает все эти мечи, щиты, шлемы, броники, на прилавок торговца?

Помните.

А вы не задавались вопросом, сколько будет весить снаряж, чисто железный, с семи вооружённых балбесов? (Даже у мага оказался весьма интересный ножик, весь в узорах).

Ну вот, хотя бы этих, которых я прям сейчас "ошкурил"?

Я попытался поднять лишь часть, и чуть не заработал грыжу.

Факт: на каждом из этих резвых и броненосных железа было как бы не по пятнадцать кил.

Пятнадцать на шесть умножаем прибавляем то, что жаба душит оставлять так, и получаем барахла кил на сто-сто двадцать. Пипец!

Но и тащить с собой всё — верх идиотизма. А вдруг отберут? Или снова тикать придётся, но на этот раз бросив на произвол судьбы добычу?

Так что нести на продажу стоит только часть. А всё остальное надо основательно припрятать. Причём здесь.

Я оглядел поляну.

Одна из её сторон представляла собой довольно крутую крупную осыпь. Валуны, почти в рост человека, уже давно мхом покрылись, так что насчёт обвалов здесь думать не нужно. Давно всё, что могло обвалиться, обвалилось и угнездилось на вечные времена. Но валуны мне напомнили один поход. В Архыз. С командой. Там делали так называемую "заброску". Это когда часть продуктов закладывается в тайнике посреди маршрута, на который после мы должны были спуститься.

Сама по себе процедура закладки — целый двухдневный поход. Но заложили и замаскировали. Как раз в такой вот осыпи. Да так хорошо замаскировали, что пришлось искать. Час потратили, пока не нашли. И ведь знали, где лежит! Хорошо замаскировали!

Вот и я сразу же направился к тем самым валунам.

Ещё через час всё было сделано. Железо замотано так, чтобы не намокло, упрятано в щель, которая и так производила впечатление вечно сухой, и всё тщательно замаскировано.

Единственно, что я себе позволил сделать, так это в тридцати шагах от тайника поставил на валун свою метку. Выжег светлячком Звезду. Если не знать в какую сторону от этой звезды и сколько шагов отсчитывать — хрен найдёшь. Впрочем, не буду зарекаться.

Всё, что мне нести, я прикрутил к этажерке с лямками.

Кстати иначе ту конструкцию и не назовёшь. У этих жмуриков таковые были вместо рюкзаков. Чую, что синяки на спине в количестве приумножатся. Но жаба давила что-то ещё оставлять. Так что своё, плюс затрофеенные шмотки, плюс кое-что из железа, которое не слишком было похоже на что-то клановое или чего-то там.

Но под конец эпопеи я выглядел копией того самого мага, который сейчас, вместе с остальными жмуриками валялся на краю поляны. В золе спаленной им же растительности. Штаны и халат ещё не высохли, но это дело такое — на ходу высохнут.

Даже сапоги этого дохлого мага мне подошли так, как будто под меня делались!

Но не сапоги или добротность материала одежды были главным в окончательном выборе. Как ни странно, но самым весомым соображением в пользу переодеться под монаха, был... капюшон! Да-да! Ка-пю-шон!

Ведь какая классная штука! И не только от дождя меня хранить будет. Я теперь могу зажигать свой светляк на уровне хари, и в глаза ультрафиолет мне попадать не будет!

* * *

**

И вот, когда уже был готов отправиться с нашакаленными ништяками, вспомнил.

Своё вспомнил! Свои "залёты" на стереотипах.

Возможно интуиция сработала или "пятая точка" подсказала. Я ещё раз оглядел поляну и подумал о том, что могло бы ускользнуть от моего внимания и как раз по причине привычности.

Взгляд упал на трупы врагов.

"А они, по местным меркам нечто типа спецназа. Нашего спецназа. Эдакий средневековый, магический разведывательно-диверсионный отряд. А раз так, то чего у него тут не хватает?

Ведь он-то как раз СРЕДНЕВЕКОВЫЙ!

Не наш, который двадцать первого века.

Я привык к тому, что если по лесу чешет спецназ(осназ) или ещё кто, то несут всё с собой. Даже наши группы, если путешествовали (не обязательно как выживальщики), то тоже тащили всё на своём горбу.

Но!

Элементарное соображение:

На каждом убиенном мной мурзике (исключение — маг) десять-пятнадцать кил железа. А кроме этого в длительном походе надо как минимум что-то жрать. Кстати, то, что лопал из котелка, и так и не доел, не относилось к тому, что можно добыть на месте. Значит, это добро тащили с собой.

Также нужна палатка. И если палатка одна, на семь рыл, и явно не из капрона сделанная. То... Значит тяжёлая.

Следовательно, должно быть какое-то транспортное средство. Или средства типа коней.

Коней бы я услышал... или нет?

Я обошёл сначала саму поляну. И засёк следы копыт. Но это были следы одного животного и явно не коня.

Пройдя по ним я упёрся в пал. И только сейчас увидел эти останки. Посреди выгоревшей полосы леса лежал труп. Со стороны можно было его принять за валун — весь был присыпан серым пеплом. Почему не сразу и обратил внимание.

Да уж! Ослик поджарился до "хрустящей чёрной корочки". Печальное зрелище. Видать маг перепугался до усрачки, до полной потери самообладания, если вот так шарахнул, невзирая на перспективу потерять ценное снаряжение.

Впрочем, учитывая то, что я тут всех "отправил на перерождение", то он был прав, паникуя.

Вблизи шибануло вонью горелой плоти. Но я всё равно обошёл труп осла и посмотрел чем и тут можно поживиться. Как оказалось — нечем. Поклажа, что была уже навьючена на осла, сгорела. И хоть чуть-чуть защитила этого четвероногого от пламени, но только в том месте, где на нём лежала. Всё остальное превратилось в угольки. Даже от ушей остались обугленные пеньки на черепе.

Кстати! Может тогда не феодал верещал, а этот осёл сгорая в пламени?

Чёрт его знает.

Меня передёрнуло от осознания того, как ужасно пришлось этому бедному животному и я отступил на поляну.

Но странно как-то получается: животное вызвало больше сочувствия, чем те вояки!

С чего бы это?

Может потому, что они меня самого чуть не убили? Да ещё пытать перед этим хотели?

Всё может быть.

И вообще грустно.

Я подошёл к своему новому "рюкзаку", взгромоздил его на плечи и зашагал к лесу. Примерно в том направлении, где, по моим расчётам должна была быть деревня.

Блуждал по лесу я ещё часа три.

Рельеф тут, на спуске, оказался ещё хуже.

Под конец природа вообще порадовала ещё одним своим чудом: представьте себе нехилый такой водопад, с расходом кубометров десять в секунду, низвергающийся в бессточное озеро, диаметром метров тридцать. И всё это, в окружении красивейшего леса.

Местные, как видно, это место уважают. На бережку обнаружился небольшой каменный храмик со статуэткой некоего существа внутри. Существо напоминало человека, но явно человеком не было. Что это за существо — реально существующие, или мифическое — как всегда непонятно.

Я сгрузил свою ношу на краю вымощенной булыжником площадки перед храмом, подошёл поближе. Ноги гудели от напряжения — перед этим пришлось полазить по весьма нехорошим склонам — ну я и плюхнулся прямо посреди каменной площади перед божеством, на пятки. Как уже давно привык садиться, как давно уже выучили выживальщики.

А что? Удобно!

И отдыхаю после тяжёлого перехода, и разглядываю для меня экзотическое сооружение со скульптурой. Кстати и о красивейшем водопаде не стоит забывать.

Под капюшоном идти было удобно — никакой сор за шиворот не сыпался, а тут как сел, так и упарился. Сбил одним движением капюшон на затылок и расслабился.

Лишь лёгкий ветерок дующий со стороны водопада, насыщенный ионизированным воздухом, овевал лицо.

Была бы возможность, вообще тут прилёг. Но плиты были всё-таки в грязи.

Вот так сижу я, значит, размышляю о своих перспективах, разглядываю искусную резьбу по камню, отдыхаю. И тут, своим же новым чувством (таки научился его держать всегда "на взводе" после стычки с тем рыцарским спецазом) обнаруживаю некий организм человеческого характера, идущий, точнее бредущий в моём направлении. В руках — посох. Оружия — ноль.

"Богомолец, что-ли?" — подумал я. Но так как вид у того пешехода был совершенно не военный, не стал рыпаться. Подойдёт — может что интересное узнаю. Если не сбежит.

Человек заметил меня остановился метрах в тридцати.

Сижу, как ни в чём не бывало. Изображаю из себя деталь пейзажа. Пришелец же сверлит мне взглядом спину.

Наконец решается и бредёт ко мне. Подходит ближе и садится также, на пятки справа от меня. Посох же свой аккуратно укладывает рядом. Осторожно разглядывает моё лицо и испустив вздох облегчения расслабляется.

— Будь здрав, святой человек! — слышу несколько необычное приветствие.

— И тебе милостей Неназываемого. — отвечаю ему, а сам лихорадочно соображаю: верно ответил? Близко к традиции? Ведь на интуиции пока выезжаю. А она — переменчива.

— Благодарствую за благословение, святой человек!

В голосе пришельца уже неподдельное облегчение. Он из положения сидя кланяется. Сначала повернувшись ко мне, а после — божеству в храмике. Угадал с приветствиями?

Минут десять сидим молчим.

Мой сосед, плотно зажмурившись, сильно сжав перед собой руки на уровне лица, что-то шепчет. Молится?

Терпеливо жду.

Лишь шум водопада, да чириканье птичек в листве слышно вокруг.

Наконец, выговорившись перед своим Господом, богомолец осторожно обращается ко мне.

— И что же привело в наши края святого человека? Так далеко от монастырей Руадана.

— Поиск Истины.

— Можем ли мы чем-то помочь? — Так же осторожно как и прежде спрашивает мой собеседник.

— Можете. Хочу изучить магию и лекарское дело. Но для этого мне нужен учитель. Маг-лекарь.

Человек тяжко вздыхает и опустив взгляд печально замечает.

— Да. В эту войну много разрушено. Даже Великий Университет разрушен. А нам наш лекарь так много про него рассказывал...

Честно говоря, не знал таких подробностей. Но расспрашивать неуместно: "Не поймут-с!". Но если Университет разрушен, то это даже на руку — не будет ни у кого лишних вопросов насчёт того, какого хрена я попёрся в глубинку к тамошним коновалам учиться, если есть для этого университет.

— Надеюсь, у вас ничего не разрушено? — спрашиваю тихим голосом, как ни в чём ни бывало. Но уже по грустному виду соображаю, что как раз разрушено.

Новый тяжкий вздох и стон. Собеседник, казалось ещё больше поник и скоро совсем носом в булыжники площади уткнётся.

— Не знаю чем мы провинились пред князем. Но вчера пришёл его младший сын с магом и воинами. Побил гарнизон, что оставил нам Азимба, чтобы надзирать над нами, презренными, и порушил половину деревни.

— Младший сын князя порушил? Или гарнизон Азимбы? — уточняю я.

— Младший... сын князя... Рик. Он приказал. Своему магу. Со словами: "Чтобы врагам не досталось и им не служило".

Новый тяжкий вздох и как оправдание:

— Мы же его имущество... Он вправе. Говорят, он и другие деревни так... Не только свои....

"Вот же ж блин, бараны! — с раздражением подумал я. — И ведь наверняка, когда их убивали, стояли и не рыпались! Да и этот сынок князя падла ещё та. Но надо отдать должное, хоть и мерзавец, но умный мерзавец: додумался до тактики выжженной земли".

— Опиши мне, как выглядел сын князя, когда пришёл в деревню. Какая кольчуга и наряд были на нём.

Богомолец охотно описал, постоянно причитая, что, мол, "за что нас?!!". Но надо отдать должное ему — описал детально. И очень хорошо узнаваемо.

Я же по описанию узнал того самого — "узорчатого". Со свитой. Ещё несколько деталей и у меня не было сомнений.

"Да, тот самый. — обескураженно думал я. — Всё сходится. Выходит что я тут "Дениса Давыдова" местного разлива замочил?!! Надо помалкивать! А то зуб на меня будут иметь обе стороны конфликта. Там — грохнул личного мага Азумы, — мага кардинала ихней церкви. Тут — некоего сынка князя. Хорошо, что не наследника, а просто так... Но всё равно жесть!"

Но тут до меня дошло ещё кое-что. И я поспешил уточнить.

— А его маг как выглядел? Не запомнили?

Мой собеседник посмотрел пристально на меня и чуть поколебавшись, сказал.

— Одет был, прошу прощения, но как вы, святой человек. Не в халат мага, а как странствующий монах. Но тот был старше вас, уже почти старый и лицо у него было грубое. А на щеке большой шрам... Вот здесь.

И показал.

"Вот же жесть! — подумал я. — Опять чуть не влип! И чего это меня тянет на сплошные неприятности! Ведь если бы тот магик догадался себя не светить, или был бы помоложе да без шрама, по входу в деревню меня бы переработали на собачий корм — дубьём, цепами и всем тяжёлым. Кстати описал он того магика достаточно узнаваемо — тот самый! У "моего" магика тоже было грубое лицо, возраст лет сорок и шрам от ожога на щеке. Явно недавно зажившая рана".

— И теперь вы боитесь, что они снова придут?

— Ой, святой человек! Ещё как боимся! Ведь они не грабить приходили, а убивать и жечь! А нам некуда деваться! Ведь куда нам деваться?! Мы здесь всю жизнь жили, здесь всё что нас кормит, здесь наш дом! А они.. как лютые звери, прости меня Неназываемый!

Собеседника передёрнуло.

— Мне печально, что некто, в одеянии монаха, творил зло. — сохраняя каменное выражение лица сказал я.

Пейзанин горячо согласился.

— Но вы говорили, что в вашей деревне есть маг-лекарь?

— Святой человек болен? — тут же насторожился собеседник.

— Нет. Но я решил посвятить себя лекарскому искусству. И магию вообще я очень плохо знаю. — Повторяюсь я. — Начал изучать, да вот война помешала. Хотелось бы поступить к кому-то в ученики.

Говорю, а сам-то соображаю: Стоит ли вообще туда соваться? Не грохнут ли меня те пейзане чисто для того, чтобы злость сорвать? Ведь я явно похож на того урода морального...

— Нам бы вообще лекаря... У нас много семей больны. Болотная лихорадка замучила. А наш лекарь по этой части никак! И наш лекарь, да простит меня Неназываемый, что я о нём непочтительно... Но очень уж вино любит.

Кто бы сомневался, что в этом климате, и в условиях наличия возбудителя малярии в здешних местах, не будет много заболевших. И то, что их лекарь не знает как лечить малярию — это плюс. Но то, что он алкаш — это минус.

С другой стороны, если это медикус, то "держит" он весь район. И искать во время войны кого-то ещё, потрезвее, будет глупо. И далеко и... кто их знает? Может его и не взяли в войско именно потому, что уже алкоголик?

— Я знаю как лечить болотную лихорадку. И готов научить вас. За жильё и еду. Прежде чем уйду дальше.

Пейзанин, услышав такое встрепенулся. И в глазах его зажглась надежда.

— Но у нас кроме лекаря Квая никто магией не наделён! Как же вы научите лечить?

— Для лечения болотной лихорадки не нужна магия. Нужен настой из трав. Он изгоняет болезнь. Быстро изгоняет.

У собеседника округлились глаза. И медленно на его лице проявилось такое счастье, что я думал он от него помрёт. Прямо здесь и сейчас. Но выжил. И принялся с жаром возносить благодарственные молитвы Неназываемому. Видно поверил мне полностью и безоговорочно.

И не ясно почему так: то ли от того, что таким как я принято верить на слово, то ли от того, что ему очень сильно хотелось верить. Видать там в деревне народ сильно подпёрло. Сначала болезнь, а потом и отряд этого урода сынка князя попалившего деревню.

Пейзанин молился долго и с жаром.

А я тем временем размышлял о том, как это правильно: знать много и знать хорошо. Ведь нынешнее "поколение ЕГЭ" учит "только то, что понадобится". А "нужны" им не те дисциплины, что реально развивают ум, дают такие знания какие есть у меня, конкретно сейчас спасающие меня, а то, что можно выучить не напрягаясь. Не напрягая мозг.

Вот и учат русский язык и историю.

Вместо математики, физики, химии и биологии.

Не "вместе", а "вместо".

Идиоты!

* * *

**

Деревня была изрядно побитая.

Где-то четверть её территории вообще занимало пепелище, где не уцелело ни одного дома. Осталась громадная горелая плешь. Но какие-то прямоугольнички остатков фундаментов домов всё-таки сохранились.

Мой провожатый рассказывал, кто в каком доме жил, какая была семья, пока мы шли мимо. И каждый раз, завершая свою речь об очередном погибшем семействе, добавлял: "Они были верными людьми и хорошими мастерами земли". Как эпитафия к каждой могиле. Тем более, что никого на этой плеши из живых, кто бы что-то искал или собирал, видно не было.

Те жители, что попали под первый удар мага, не уцелели. Совсем. Только пепел остался. Вот его и схоронили оставшиеся в живых. И сейчас не знали, что делать с этим пустырём. Застраивать чем-то не было ни сил, ни людей. Надолго это запустение останется.

Дальше шли дома порушенные лишь частично.

Но и там, что-то никакого копошения не было видно.

Иногда навстречу нам попадались уцелевшие, бросавшие в мою сторону хмурые, настороженные взгляды. Но никак своей антипатии не показывавшие. Провожатый же раскланивался с каждым, называл его по имени и представлял мне. И только после этой церемонии шли дальше.

Что ещё бросилось в глаза, так это отсутствие на улицах деревни детей. Попрятали?

В той деревне они носились по улицам, и их радостные крики были слышны далеко. Мелкие — играли, а те, что постарше, были заняты в каких-то работах по деревне. Если не были со взрослыми на полях.

Здесь же — ни одного.

Может быть после визита отморозков попрятали? Скорее всего так и есть.

Наконец, после долгих петляний по улицам подошли к хорошему такому особняку, аж о двух этажах (это в деревне!), но носившему следы некоторой запущенности. Видно было, что хозяину не до ухода за своим жилищем. Такое же впечатление производили и ворота, наполовину распахнутые и, что видно было издалека, изрядно изношенные.

В глубине двора, у порога дома, в плетёном кресле, в теньке, сидел мужик в халате мага третьей ступени. С лицом почти совсем опустившегося алкоголика. Оно у него было сизое. Да и глазёнки — осоловелые.

Когда мы появились в створе ворот, он быстрым движением спрятал за кресло тыквенную флягу.

-О-ох! Старина Квай опять набрался! И где он берёт?! Сам, что-ли, готовит? — буркнул под нос мой провожатый.

Увидев такое, я остановился и пристально посмотрел на провожатого. Тот сжался, как будто был виноват в том, что "господин маг" опять нетрезвый.

— У вас есть жильё, чтобы поселиться отдельно от... — и я кивнул на мага.

— Да, святой человек!

— Хорошо. Тогда пока я буду говорить, не уходи.

— А разве вы не решили быть у уважаемого Квая учеником?

Видимо предполагается, что ученик должен жить у учителя. Ясненько. Но вот перспектива поступления в ученики, что-то не шибко радует. Особенно в свете сизой морды будущего "учителя" и в атмосфере сивушных паров, даже до сюда — до ворот, — долетавших до нас.

— Жди. Думаю, что сегодня поступления на учёбу не предвидится.

После взаимных представлений, при которых Квай так и не удосужился подняться на ноги, приступили к главному.

— Ты Ле, желаешь поступить ко мне в ученики? — слегка заплетающимся языком спросил Квай.

— Да, мастер Квай. Желаю изучить лекарское искусство.

При этих словах харя мага лукаво сощурилась, но он быстро стёр это выражение с лица.

— Хорошо. Можешь приступать к подметанию моего двора. — произнёс он.

Я не двинулся с места продолжая сверлить взглядом мага.

Пейзанин, что меня провожал, тихо стал красться к выходу, считая, что его работа выполнена, но я глянул на него грозным взглядом и он скукожившись остановился. На его лице проявились страх и недоумение. Я же обернулся к магу и также молча стал ждать реакции.

Не прошло и пяти минут, как он заметил.

— Что?

— Я прошу взять меня в ученики.

— Ну так приступай к уборке двора! — сказал маг, и на этом лукавство прорвалось в его интонациях.

— Я просил взять меня в ученики, а не в прислугу. Так как? Вы меня берёте в ученики?

По-видимому, тут наступил разрыв шаблона.

Явно тут такие же порядки, как и в нашем древнем Китае, в Японии. Типа: если ты стал учеником, то становишься на время как бы рабом учителя. И когда в лоб заявляется, что быть рабом ученик не желает и не будет...

Маг долго сводил глаза в кучу.

— Но так принято! — наконец проскрипел Квай.

— Мне плевать на то, что принято, — начал я. -Тем более, что есть куча проблем, которые ты здесь не можешь решить. Здесь, в деревне! А я могу. Это раз.

— Это какая такая проблема, которую я не могу решить?!! — взвился маг.

— Болотная лихорадка вами лечится?

— Но её нельзя лечить!

— Кто-то запретил её лечить? — уже перейдя на издевательский тон бросил я. — Или всё-таки вам неизвестны способы лечения?

— Ты не можешь их знать! — не найдя ничего достойного в ответ, брякнул Квай. — Потому что этого не знает никто!

— Хм... Может из вас никто не знает, а я знаю как.

— Тогда чего тебе надо? — обескураженно спросил маг и тут же издевательски добавил. — Если ты знаешь, как лечить болотную лихорадку.

Тут уже я начал терять терпение. Тем более, что догадался, почему у него было лукавое выражение лица, когда он "принял" меня в ученичество. Ведь те маги, с которыми я ранее сталкивался, у меня магии не чувствовали. Этот хрен явно рассчитывал поэксплуатировать простофилю, а после заявить, что, мол: "Ну у тебя же магии нет, значит я и научить тебя ничему не могу". Разве что загрузив тонны лапши на уши в виде "теорий". "Теории" мне, собственно, тоже нужны, но сам заход с намерением обмануть, мне сильно не понравился. Поэтому я перешёл к намёкам и угрозам.

— У меня есть проблема. И она может стать твоей.

— Это какая же? — насмешливо сказал Квай.

— У меня есть магия, но я ею могу только убивать. А я хочу лечить, а не убивать.

Намёк был толстый.

— У тебя нет магии. — как утверждение сказал Квай. И тем проговорился. Моё предположение о кидалове оказалось верным.

Я не стал сотрясать воздух заявлениями, а просто зажёг светлячок взмахнув рукой. Взмаха руки не нужно было, но как-то скопировать "рукомашества" местных магов надо было. Чтобы после не было лишних вопросов.

— Это не магия? — сохраняя каменное выражение лица, спросил я.

— Хм-м... Фокусировка ки... — нахмурился маг. С похмелья что-то подумать ему трудновато. Да и то, что я очередной раз ему устроил нечто типа разрыва шаблонов, тоже было хорошо видно.

Пока он пытался собрать мозги в кучу, я решил проверить ещё одну свою гипотезу. Был ведь случай, тогда, во время побега. Маг, прежде чем умереть, всполошился. Также был случай, когда я ставил метку на цель значительно позже — на поляне. Тот, ныне дохлый маг, тоже, как мне показалось, почувствовал что-то.

"А чего бы не проделать что-нибудь с этим? Не убивать, конечно, но проделать кое-что из своего".

Я поставил метку на нетрезвого лекаря, привязывая к нему свою систему координат. Плюс постарался посмотреть на него тем самым взором, который Лис Шинни назвал магическим.

Квай снова нахмурился и, казалось, даже принюхиваться стал.

— Хм-м! Чувствую потоки ки... Но какие-то слабые... — буркнул он недовольно.

— Так берёшь меня в ученики, или мне перейти к неприятностям?

Квай замялся.

— Значит нет. — удовлетворённо заключил я и повернулся к нему спиной.

— Светлячок, это далеко не всё, что я умею, — насмешливо, как намёк кинул я через плечо. — Также я умею предсказывать будущее...

Квай вытаращился на меня. Но так как я держал "морду кирпичом", растерялся. Я даже не поленился обернуться полностью, чтобы узреть этот замечательный вид не краем глаза, а во всей красе.

— Я знаю, что сегодня ты ляжешь спать голодный. Потому что я тебе ничего не дам!

Ну да: я, перед тем как начать разговоры с Кваем, поинтересовался его материальным состоянием. Провожатый оказался ещё тем пронырой — знал всё обо всех. И из его уст я знал, что у Квая давно нет заказов. А значит и денег. Он "на мели". И питается от случая к случаю. Разве что своё алкогольное пойло пьёт регулярно.

Ну ничего! У меня-то как раз есть и что пожрать, и что продать. Притащится как миленький ко мне на поклон, когда совсем от голода брюхо сведёт. И договариваться мы будем уже на моих условиях!

"Лиа, я обещал! А раз обещал, я приложу все усилия, чтобы изучить эту чёртову магию и постараться вытащить тебя!"

...Тень, стоящая за моей спиной... Она стала такой привычной.

* * *

**

Поселили меня в дом, где раньше жила семья крестьян, убитых тем самым магом. Таких убитых было много, от кого-то осталось и не разрушенное жильё. И тут... Не знаю, но почему-то вылезли воспоминания по старому сериалу "Наруто".

Сравнение этого жилища и тех — вообще песец!

Что сразу же бросилось в глаза — дощатый пол, поднятый над уровнем земли примерно на метр. Дом, по сути, стоял на сваях или каменных столбиках — у разных домов по-разному. Пол тщательно проконопачен. Так же, как и стены. Вся мебель в доме сделана грубо из досок. Кровати — просто нары. Обеденный стол стоит тут же, где и кровати. Лишь кухня в отдельной пристройке.

Памятуя о насекомых, вездесущих спутниках людей, я быстро смёл все тряпки, что лежали на нарах, и вынес их наружу. Дальше, по мере возможности вымыл весь дом. Как смог. Достал травы, что используются у местных для борьбы с насекомыми, и выстлал буквально всё, что только возможно. Даже спал на ковре из них. Это, вызвало нехилое изумление у того самого крестьянина, что меня привёл в деревню.

Кстати он оказался местным священником. Мелким содержателем мелкого деревенского храма. По нему так не скажешь, но вот оказалось. Звали его Дже. Или Чже. Как-то так.

Однако несмотря на своё "духовное занятие" и "чин", вкалывал он на полях, почти так же как и все остальные. А возле своего храма, при котором жил, ещё и огородец для собственных нужд содержал.

Храм у него был малюсенький. Я сначала даже не понял, что это храм. Только подойдя ближе, разобрал нечто, отличающее его от всех прочих построек деревни — чуть больше украшений и две каменные статуи каких-то то ли человеков, то ли человекоподобных стоящие по бокам от входа... Как оно обычно бывает, когда изображают небожителей — пострашнее или покрасивее.

Причём оба качества — в местных представлениях о страшном и прекрасном. Словом — очень странно.

Я вспомнил храм той деревни и сравнил его с местным. Выходило, что "моя" деревня была не в пример богаче этой. Там если смотришь на храм, то сразу понятно, что это Храм. А тут — сарай с украшениями. Это что получается: мыло в этом государстве очень даже ценится?! Удивительно! Тогда понятно, что со мной бегали как с писаной торбой, да ещё сразу, изначально, "признали" во мне некое лицо стоящее выше чем "Старший Раб". А после, когда обнаружилось, что у меня нет печати, — принцем. Ну очень сильно хотелось ещё больше возвыситься и разбогатеть. И эти хотелки заставляли их последовательно отказываться от навязываемых "сверху" отношений между мной и ими — отношений раба с крестьянами "и далее по списку".

Получается, что сначала они сильно хотели поиметь с меня профит и на этой почве "признали" во мне, как "Старшем Рабе" кем-то равным им. Или чуть выше. Ведь "по идее" мы, — я и прочие бывшие вельможи, — были как бы наказанные. И после отбытия наказания могли снова стать тем, кем были. Несколько беспочвенные мечтания, если не принять во внимание то, что Азимбу таки могли вышибить из этого и соседних, захваченных княжеств. Уже по отношению к нам было видно, что хотят сломать и затрамбовать в рабском сословии.

Но так или иначе, их хотения вели их, заставляя видеть во мне нечто большее чем раб, чем даже крестьянин. Тем более после, когда увидели, что у меня шея чистая. Тут вообще преисполнились безудержных мечтаний: пристроить дочку к принцу под бочок, а когда Славный Герой Генерал Рин выгонит Азимбу, вообще получить какие-то немыслимые привилегии.

Кстати, по части привилегий тут было всё нормально. О местных порядках на этот счёт я ещё тогда выяснил через Чуню. Также и то, что по их законам, дети от "низших", могут быть приняты в "высшие" по воле "высшего" родителя.

Короче, славный староста деревни возмечтал поиметь с меня максимум выгоды. Но... Печально вышло!

Да уж! Каждому своё: Кому возможность что-то заиметь, а кому-то — сказочный принц.

Местный староста, кстати, на меня лишь хмуро взглянул, поклонился, сказал пару ритуальных фраз и убыл. Но необходимые распоряжения, как видно, всё-таки отдал — скоро появилась некая мадам, очень сморщенной наружности, вся серая и принялась интересоваться что мне надо для пропитания "ведь все знают, что святые люди не всё едят". Ну я тут и расстарался — надавал ей заказов, что где достать и в каком виде. Всё-таки, изрядно попорченное на жаре мясо жрать как-то не хотелось. А ведь могли таким накормить. Бедность тут чувствовалась буквально кожей.

Поэтому я из рациона исключил всякие мяса, что вызвало лишь удовлетворение на лице у той мадамы. Кажется, я опять "вписался в канон". И в этом мире монахи вегетарианцы.

Только священник Чже продолжал прыгать вокруг меня и ждать исцелений многочисленных больных. Похоже, в отличие от старосты ему тут больше всех нужно. И он реально радеет за благополучие своих односельчан. В этом я его не подвёл. Набрал в окрестностях коры хинного дерева и приступил к изготовлению лекарства.

Заболевших, кстати, было изрядно много. Сказывалась близость болот, расположенных на равнине чуть южнее. От этого разной кусучей мошкары в деревне было немерено. Даже окуривание помещения слабо помогало. Кстати, ещё один повод среди местных считать меня великим оригиналом. Окуривание в том массированном виде, что я применял, здесь не практиковалось.

Также вызвали изрядное удивление мои ежедневные помывки в ближайшей речке. Вода была в ней холодная и очень чистая. Наверняка где-то из под земли выбивается. В деревне кажется, вообще купаться и мыться, не было принято. И если даже купались, то разве что случайно или вообще когда совсем грязью покрывались. А! И ещё перед большими праздниками. Чтобы надеть чистую праздничную одежду, вместо повседневной серой.

Я попробовал заикнуться насчёт санитарии, но на меня ТАК посмотрели, что слова в глотке застряли. Как будто я дикую ересь сказал. Но из-за этого сам от ежедневных водных процедур не стал отказываться.

Впрочем скоро появились и результаты моей деятельности — первые выздоравливающие. То, что моё горькое пойло быстро ставило людей на ноги, стало видно всем. И ещё через несколько дней припёрся маг.

Как ни странно, но трезвый.

Может потому, что алкогольное пойло кончилось вместе с деньгами и давно? Да и что-то его людишки местные не жаловали...

Я как раз сидел на небольшом стульчике возле здоровенного пня, что тут во дворе часто использовал как стол, и перетирал в ступке очередную порцию сушёной коры. Занятие нудное, но требующее тщательности. Поэтому я и не заметил его сразу. Думал, что это кто-то из крестьян за каким то лешим припёрся.

— Здрав будь! — произнёс кто-то рядом, да ещё сквозь зубы.

Я прервался и посмотрел на источник сего "приветствия". Маг стоял в пяти метрах от меня и с осуждением смотрел на то, чем я занят.

— Будь здрав! И да пребудет с тобой милость Неназываемого! — ответил я и вернулся к своему прерванному занятию. Краем глаза заметил, что маг слегка так удивился.

— Благодарствую. За благословение.

И снова тяжкое молчание.

Я-то понимаю, зачем он припёрся. Но начинать как-то разговор самому было лень. К тому же, в моих изысканиях на почве "математической магии", похоже, появился некий прорыв. Что-то я нащупал в этих чёртовых коэффициентах...

Поэтому, перетирая хину, я периодически бросал взгляд на уравнения, что с утречка вывел. А маг стоит как вкопанный. Причём хоть и с краю, но на моих выкладках.

— Кстати! Будь добр. Отойди слегка в сторону. Туда. — безразлично киваю я Кваю.

— ?!!

— Ты на моих письменах стоишь. — пояснил я сбитому с толку магу.

Тот бросает мимолётный взгляд под ноги...

Ему бы, да в олимпийскую сборную по прыжкам в сторону! Чемпионство за ним было бы как пить дать!

Приземлившись метрах в четырёх от того места, где стоял, он со страхом обозрел двор и как краб, боком, осторожно приблизился.

— Не бойся. Они не кусаются, — как можно безразличным тоном бросил я, хотя мне казалось, что сейчас лопну от еле сдерживаемого смеха.

— Кто? — с опаской спросил Квай. — Кто не кусается?

— Письмена, — пояснил я. — Это всего лишь вычисления.

Квай вняв моему спокойному тону слегка начал расслабляться, да я усугубил.

— Вычисления сущности корней мира.

Маг снова "сбледнул". Да так, что я уже опасаться стал, как бы он дуба не дал прямо в моём дворе. Ведь здоровья он, хоть и лекарь, был явно не богатырского. Особенно если свой организм постоянно травить всякой алкогольной дрянью сомнительного качества... Тут либо печень, либо почки, либо всё сразу откажет. Да и сердечко — мотор хитрый. Тоже не любит длительных возлияний.

— Да ты проходи, будь гостем! Вон присаживайся на скамеечку.

Маг как-то через силу согнулся, обозначив уважение, и также бочком обогнув и письмена, и меня, проследовал к указанной скамеечке.

— Там рядом кувшинчик с компотом. — указал я ступкой. — Вкусненький. Хлебни. Полезно для здоровья... Да! И после мне сюда подай его. А то, что-то я его далеко поставил, а день жаркий.

По обычаям многих народов есть такое: если хозяин с гостем разделил пищу, значит, смертоубийств не будет. Значит хозяин на пришельца зла не держит. По крайней мере прямо сейчас и каких-нибудь кровных. Но отхлебнув вкусного компотика (Кстати сам варил! Из всяких ягод, что мне местные таскали и что сами они ели), увидев, что и я так хорошо к кувшинчику приложился, Квай слегка расслабился. Но всё равно поза у него, хоть и сидел он на скамейке, была напряжённая.

— Ты не держишь на меня зла? Не затаил обид? — наконец, после затянувшегося молчания "родил" он попеременно косясь то на меня, то на письмена в пыли.

— А зачем?!! — искренне удивился я, чем ввёл своего собеседника в замешательство.

— Какое зло ты мне успел сделать? Никакого. А если узнаю что таки сделал... Дык я не злопамятный... — Ответил я, продолжая монотонно и аккуратно перетирать хину. — Я не помню зла. Отомщу и забуду. А потом вспомню и снова отомщу....

Старая шутка моего мира произвела на мага неизгладимое впечатление. Он даже побледнел. Уже не мимолётно, а надолго. Снова покосился на мои "письмена" в пыли. Похоже он все мои слова воспринимает весьма близко к сердцу. Прямолинейно.

— Я уверяю... Никогда... Из всего уважения... — принялся заикаясь оправдываться маг.

— Ну нет, значит нет! — как можно безразличнее сказал я, хотя расхохотаться в полный голос хотелось так, что аж челюсть судорогой свело. Хорошо, что большую часть моего лица скрывал капюшон.

— Но зачем тебе, уважаемый, — начал осторожно Квай, — магия, которую знаю я? Ведь ты владеешь Письменами! Ими владел только Великий Нин! И если ты ими владеешь, зачем тебе эта магия?!!

"Нин?! Во всплыло имячко! — отметил я про себя. — Может это тот самый, который тут великий тарарам устроил лет эдак сорок-пятьдесят назад? А что? Похоже! Но почему тогда в тех свитках никаких упоминаний имени не было? Или он же ещё и Неназываемый? Не! Бред получается".

— Ну... Я не знаю, какими письменами владел Великий Нин.

— Но а как же?! А это же? — несколько обескураженно Квай махнул рукавом халата в сторону моих выкладок.

— Миром правят числа. Меня обучали таинствам их законов. Тех, что лежат в основе мироздания. Но меня не обучали магии непосредственно. Поэтому я не могу пока соединить эти знания — я кивнул на письмена в пыли, — и реальную магию. Могу разве что вот этот светляк зажечь. Да ещё кое-что. Но ведь это же мелочь!

Я, картинно взмахнув рукой, на несколько секунд запалил светляк, чтобы проиллюстрировать что имею в виду.

— Но как же?!! — не сдавался Квай. — Вы же говорили, достопочтенный Вин, что можете убивать? Но как убить светляком?!!

— Ну... на это у меня есть кое-что! — загадочно бросил я. — Кроме светляка.

"Ага. Есть. — ехидно подумал я. — И это "кое-что" ни что иное как знания по анатомии. Я просто знаю куда нужно ткнуть этой мелочью, чтобы отправить конкретного вражину "на перерождение". Или куда там ещё".

Так или иначе, но загадок с этим разговором изрядно прибавилось.

Что-то мне чуется, что тут, в этом мире, как бы ни две системы магии — та, что "Великий Нин" (Кстати! Что за хрен с горы? Он слишком уж часто "в ссылках" попадается), вторая же — та, что "общего пользования". Есть также намёки на неких некромантов и их систему магии. Ведь тот дохлый маг Азумы перепугался не на шутку на мои слова...

К тому же, судя по реакции Квая, я тут опять прошёл по краю. Если, конечно, не вляпался конкретно и крепко.

Но ведь какой выход был у меня?

Я этот мир не знаю.

И какое по размерам стадо тараканов, имеет в голове отдельно взятый маг-лекарь, обитающий в зачуханной деревеньке, мне тоже как-то невдомёк.

Кста-ати! Ведь я же ни уха ни рыла в их религии!

Во ещё попадос намечается.

И как мне быть?

Как осторожно расспросить всех этих Кваев и Чже, чтобы не спугнуть. А то конкретного лекаря, я, кажется уже напугал... До судорог и выпадения зубов.

Вона сидит и глазами хлопает. Не знает что дальше говорить. Но смотрит уже явно снизу вверх.

А что будет, когда он мою шею увидит?

Мдя-а! Ситуёвина...

И ва-аще: как мне избегнуть с одной стороны разных фанатиков веры, чтобы подо мной костёрчик не разложили, с другой — разных чокнутых магов. Ведь судя по их реакции разных там колдунов, совсем на всю голову раненых, по планете бегает более чем достаточно!

Так или иначе, но надо было как-то просвещаться. И если этот магик таки притащился ко мне, то пусть свои будущие ништяки отрабатывает. Хотя бы болтовнёй. Ведь на что-то кроме лекции я сейчас не был ни настроен, ни готов. Надо было доделать очередную большую порцию лекарства, а после ещё обойти больных.

Вообще с больными была ещё та морока. И эта морока на наши земные мерки — сущий бред. Но вот... Говорю вам: морока ещё та! Многие, судя по своей натуре, по своим знаниям и повадкам, наверняка бы спросили: "Ну а почему бы не оставить каждой семье по порции лекарства и пускай бы они лечились?".

Что я знаю чётко, то в первый же день всё оставленное лекарство было бы выпито. С соответствующими последствиями лютого передоза. Ведь любое лекарство, в больших дозах — яд. Хина же — вполне смертельный яд. Ведь она гробит красные кровяные тельца.

Спросите, откуда я знал? Про то, что сожрут сразу и всё, если оставить...

Ну, во-первых, из... русской классики. Я знал как вели себя неграмотные крестьяне и почему тогдашние, ещё царские лекари всегда давали лекарство таким сиволапым только из своих рук.

Во-вторых, по собственным наблюдениям. Невежество и дикие предрассудки в среде местных феллахов были распространены просто чудовищно.

Так что нефиг — сейчас выслушиваю лекцию этого лекаря, выспрашиваю что не понял, а после иду в обход по больным.

— Вы, наверное, заметили, что я из дальних стран... По тому, как я говорю. — начал я.

— Это трудно не заметить. — оскалился маг. — Вы многие слова выговариваете не по-нашему.

— Я пришёл в эту страну чтобы набраться мудрости. Но началась война.— кивнув "пояснил" я. А что? Надо ввести легенду. Прикрыться.

— Я вообще слабо представляю обычаи вашей страны. Моя вера... Впрочем, оставим веру. Мне нужна магия. За ней я пришёл. Вы можете обучить?

— Э-э... Да! — несколько неуверенно произнёс маг и это мне не понравилось.

— Я предполагаю за какую плату вы согласились бы учить. Вам нужно это лекарство. Его тайна. Так?

— Да! — с энтузиазмом отозвался маг и тут же замялся.

Ясно как день, что он притащился за тем, что бы пожрать. Голод пригнал. А тут я предлагаю что-то более суровое. Но я лучше умолчу... пока. Ведь я знаю зачем он пришёл.

— Почему в этой деревне так много заболевших? — внезапно меняю я тему. — Почему болотная лихорадка?

— Во всех окрестных деревнях много болеют. Такое тут случается. Иной год лихорадки почти нет, а потом раз... и все болеют. Вообще эти места знамениты тем, что тут гнилой воздух и можно подхватить болотную лихорадку.

— А эти... Завоеватели... Тоже болеют?

— Очень много! — Оживился маг. — Ко мне приходили, спрашивали, знаю ли я как лечить, я сказал, что не знаю. А они говорят, что много воинов в лагере Азимбы заболело. Хотели меня схватить и пытать, но я убежал.

Интересная информация для размышления!

Если, конечно, этот медикус не врёт, то тут народ живёт "весело". И если болеют вояки Азимбы, то и противоположная сторона... Они тоже комариками покусаемы не менее. Для насекомых-кровососов кровь что тех, что других — одинаковая.

Как интересно!!!

Ведь можно просто прийти к одной из воюющих сторон и продать свои знания. Впрочем... Стоит ли? Как я помню, нравы в средние века были бесхитростные — кто сильный, тот и прав. А за моими плечами никто не просматривается.

Тут меня уколола совесть.

Как раз просматривается.

Тень.

Интересно, а этот, местный эскулап, "мою" Тень видит?

Но Тень Лии как раз ничего против моих недоброжелателей сделать не может. Поэтому... пока не наберусь знаний и умений, придётся шкериться по разным глухим местам. Кстати! А эта деревенька как насчёт "глухости"? Если чисто по виду обитателей — самое то. И от главного тракта тут, далековато. Может поэтому тут разные негодяи бегают? Типа того, что деревню попалил. А что? Возможно и так.

Да! Надо бы свой "тревожный рюкзачок" собрать, и чтобы он у меня в таком виде постоянно в углу стоял.

Однако что делать с этим "учителем"?

Чисто по виду — дуб бараном. По халату — третий уровень. По виду — ещё ниже. Слабачок. Да ещё и алкаш.

Ладно... "попытаю". Может что и "выдою" с него. Вразумительное.

Но стоило мне открыть рот, чтобы поинтересоваться чем-то, так тут же зашла речь об оплате.

— Я странствующий монах. У меня денег нет. — пожал я плечами всячески демонстрируя безразличие к тому, будет он меня учить или нет (хотя как раз наоборот, очень сильно хотелось).

Магик спохватился и стал извинятся. А как истощился в извинениях, так тут же предложил.

— Тебе крестьяне и так еду носят. Вот ты мне и давай!

И начал перечислять, что, по его мнению, я ему должен поставлять за его несравненные уроки магии.

Да уж! Губа не дура!

— Жадность довела до беды очень многих. — как бы ни о чём замечаю я. Как раз закончил готовить хину и пододвинул к себе сосуд для хранения готовой продукции.

Ставлю воронку в горло тыквенного сосуда чтобы пересыпать в него порошок, а сам краем глаза наблюдаю за магом. Тот, правда, пребывал в растерянности недолго. После небольшого торга таки сошлись на том, что я буду поставлять ему кое-что из съестных припасов. По количеству — ему как раз хватит не голодать.

Маг ещё для вида побрыкался, снова зачем-то вспомнил Письмена, но потом погрустнел и согласился. Видно голод его допёк.

А мне что? Я не жадный. Сколько смогу, столько и дам. Самому бы не голодать.

И вот тут-то и началось!

Такого количества дикого бреда, я давненько не слышал.

Тут и боги, тут и Ки... намешано в лекции мага было всё. Для этнографа, наверное, тут интересной инфы — море разливанное. Особенно насчёт их верований в области природы Ки и прочих явлений. Только для меня реально ценного было на маковое зерно.

Через два часа у меня начали опухать уши. И мозги заодно.

То, что местные магики "особым зрением" могут просветить организм заболевшего, я знал ещё от Лиса. Но дальше...

— Ну... У каждого органа, — с профессорским видом вещал маг, есть светлая сторона — душа этого органа. Как у человека в общем. И если орган заболевает, то появляется мрак. Моя работа взять эту светлую сторону, перенести на тёмную, и сделать так, чтобы светлая победила тьму.

Вот примерно такие "объяснения" я получил.

Вы поняли?

Я — нет.

Но тем не менее, зная кое-что из генетики, предположил что эти дятлы средневековые, каким-то образом через "Всеобщую Ки" добрались до стволовых клеток. И научились извлекать из них не просто информацию, а то, каким должен быть здоровый орган. Образ этого здорового органа. И охотно верю, что если надо исправить какое-то большое заболевание, типа порока сердца, или там цирроза, им нужно ну очень много этого самого пресловутого "ки".

Кстати! Тут меня что поразило: оказывается, эти "средневековые" маги-эскулапы, умеют лечить буквально всё! Артеросклероз, травмы различной тяжести (хоть на позвоночнике!), даже рак. И если диапазон болезней, что лечится, зависит только от мощи мага, то... Снимаю шляпу!

Лечить рак это... Нашей суперпродвинутой медицине это не по силам. А тут на тебе — лечат! Песец!!!

То, что именно рак лечат, я выяснил. По подробным описаниям мага-лекаря. И если у него были такие зазубренные раз и навсегда описания признаков болезни, её проявлений на более глубоком уровне, то явно тут была целая система по излечению от этой дряни.

Я как представил перспективы для себя, если я выучусь этой фиче и вернусь обратно на Землю... Дух захватило.

Но вернёмся к нашим баранам: Тут всё, лечится кроме инфекций. Для местных магов это полностью за пределами возможного. Что закономерно. Они не представляют причин инфекционных заболеваний и пытаются их лечить исходя из своих представлений. Из тех, которые им помогали при лечении других, неинфекционных, заболеваний. А эти методы, в лучшем случае, приносили лишь временное облегчение. Но не избавление от болезни.

И тут на сцене появляюсь я, весь из себя "светящийся знаниями". И нагло заявляю, что знаю как лечить инфекцию...

Мдя-а! Кажется, у меня что-то начинает дымиться?

И если не дымится, то скоро будет.

Я даже узелок на память завязал чтобы не забыть про "тревожный рюкзак" — сегодня же вечером соберу. Нафиг-нафиг! При таких раскладах надо быть всегда готовым дать дёру.

Лекция мага продолжалась часа четыре.

Но ничего кроме смутных идей и гипотез не дала. Я всё пытался перевести его лепет на знакомые понятия. Но получалось с трудом.

Наиболее близкая к реальности гипотеза, возникшая в голове в процессе этой лекции, была о том, что маги-эскулапы работают с информацией. То есть каким-то образом берут информацию об органе, каким он должен быть, из генов, и переносят на больные, изменённые участки. А после, заставляют, с помощью своей ки, изменяться больной участок в сторону считанного из генов идеала.

Как это у них получается — хрен его знает.

Надеюсь, когда будут "практические занятия" это и узнаю. Пока что своей следилкой, которую я, лопухнувшись, отключил перед приходом мага, научился различать органы. Как на маге, так и на себе. Также узнал как концентрировать эту самую ки, и как её пускать в ход.

Пока с этой ки я сходу научился разве что пыль поднимать. Совсем небольшую — так, султанчик сантиметров пять. И то "хлеб"!

Но моя "изначальная" магиючка, так и осталась для меня самого загадкой. Если она через математику... мда!

Придётся что-то делать. Ведь даже с тем, что я тут начал понимать, выводя уравнения, мне до реального результата ну очень много работать.

Возникла шальная идея насчёт разрывов первого рода.

Прикинул что к чему и понял, что такое могу сотворить. Но тут же возникло несколько вопросов типа: "А если это будет не просто разрыв, а разрыв пространства? Не устрою ли этим разрывом "нормальный" такой Армагеддец всей планете?".

И что интересно, сии шальные идейки меня посетили аккурат в процессе прослушивания бестолковой лекции мага.

Я снова глянул на "Письмена" и этот взгляд не укрылся от Квая. Он с подозрением покосился на меня, но так как я ничего не сказал, продолжил.

Уходил медикус от меня довольный как котяра нажравшийся сметаной от пуза.

Наверное я дал продуктов ему "в дорогу" чуть больше, чем он на то рассчитывал. Ну и ладно! Авось на следующий раз что-нибудь более вразумительное расскажет и покажет.

Впрочем... А вдруг не поэтому, а потому, что он больше узнал, нежели я?

Не получится ли так, что меня тут снова возьмут и продадут?

Такое тоже вероятно.

Так что дождавшись момента, когда спина мага скроется за воротами, я быстро проследовал в дом и собрал свой рюкзачок. И что первое туда заложил, так это... хороший такой мешочек соли. На ощупь, почти на килограмм.

После мыла, в наших условиях, продукт более чем важный. И, тоже кстати, довольно дорогой.

Обход больных у меня всегда осуществлялся поздно вечером и проходил по раз и навсегда заведённому маршруту. Тем более, что деревенька небольшая. Сначала ближние заболевшие, а после от одного к другому дому. В конце я, обойдя всю деревню снова оказывался возле своего дома. Как правило, когда уже совершенно темно становилось. Так что приходилось зажигать светлячок, чтобы не вляпаться во что-нибудь пахучее, лежащее на дороге.

Всего бы ничего, но в одном из домиков меня заинтересовал разговор между крестьянами. Речь шла о найденных костях где-то в лесу. И эти кости явно были человеческими. Сидя на местной завалинке — на большом бревне возле стенки дома — местные пустобрёхи перетирали новости. И эти кости явно у них занимали почти первое место в местном топе новостей.

А на первом был некий мутный тип, что с утра ошивался в деревне. По словам — ничего не продавал, ничего не покупал. Лишь бродил и смотрел по сторонам.

Вот это меня уже обеспокоило. Закончив поить заболевшего, я вышел к болтунам.

— Скажите люди, а вы не заметили что-то необычное в том пришельце? — спросил я пытаясь разглядеть в наваливающихся на деревню сумерках лица разговаривающих.

Пейзане дружно замотали головой.

— А одет как был?— не отставал я.

— Как бродяга! — Ответил один из них. — Таких ныне много, кто от войны убегает. И все работу ищут. Или побираются.

— А этот побирался? Или работу искал?

— Дык в том и странность этого бродяги, что не искал работу и не побирался!

— Гм... Не хорошо это! — нахмурился я. Стоило что-то предпринять, на что-то сподвигнуть деревенских, но на что я не знал. Потому и хмурился пытаясь сообразить что делать.

— Э... Не будет ли так любезен святой человек разъяснить нам, сиволапым, что такого нехорошего было в этом бродяге? — спросил до этого молчавший дедок, стоявший чуть-чуть поодаль.

Сидящие на завалинке дружно повернулись на скрипучий голос и также дружно, не вставая с бревна, поклонились. Но что-либо дополнить или возразить не посмели.

— Он очень похож на вора.

Подобное заявление вызвало бурю ахов и охов.

— Он также может быть и соглядатаем банды, что вероятно тут в лесах обосновалась — добавил я, не обращая на кудахтанье. — А ещё он мог быть и соглядатаем от какой-то из воюющих армий. Что ещё хуже. Ведь и те, и другие, и третьи нас грабить будут, если придут.

— И что нам делать?

— Попрячьте самое ценное, что у вас есть так, чтобы с налёта это невозможно было найти. Спрячьте запасы еды. Чтобы когда они уйдут, хоть что-то осталось. И чтобы после с голоду не помереть. И вообще... у вас тут деревенька такая, что лесом окружена. Будьте всегда готовы в лес удрать. Может так и уцелеете если уж совсем озверелые придут.

— Святой человек дело говорит! — осмыслив сказанное проскрипел дед. И вдруг уже грозным басом рявкнул на сидевших. — А ну быстро обежали всех и донесли его слова до каждого! И чтобы все были готовы!

Пейзан с завалинки как ветром сдуло.

Дедок посмотрел в след клубящейся пыли, что подняли вестники и удовлетворённо крякнув, подошёл к завалинке и по хозяйски примостил свой тощий зад прямо посередине бревна.

— Благодарствую святой человек! — снова скрипучим голосом бросил он.

— Да прибудет с тобой милость Неназываемого мудрый человек! — Ответил я. — Я буду рад если мои слова ещё кого-то спасут.

— Благодарствую за благословение, святой человек. — снова проскрипел старик — И... Спасут. Спасут твои слова. Многих спасут. Не только твои яды, что уже спасают от хвори. И могли спасти твои мудрые слова, если бы ты пришёл раньше. До барона. Но видно так Неназываемый хотел...

Пришёл домой я, как обычно, уже в темноте.

Подтащил поближе свой "тревожный рюкзак", проверил всё ли хорошо в нём лежит и хорошо ли закреплено. И только после этого запер дверь и завалился спать.

Но при этом ещё для верности прорепетировал в уме куда мне бежать в случае, "если что". Так и заснул — со смутным ощущением надвигающихся неприятностей. Но чётко решив, что утром надо будет это всё тщательно обмозговать и принять окончательное решение.

Ну да: "Утро вечера мудренее!".

Пробуждение моё было... Оригинальным.

Нет, не с мечом у горла.

Просто у меня улетела крыша...

* * *

**

Я прокашлялся от поднятой взрывом пыли и стал на четвереньки.

"Взрывом?!!".

Я замотал головой разгоняя остатки сонной мути и прислушался.

И да: снаружи раздавались лязг железа, какие-то панические вопли и... звуки натуральных взрывов. Половину чистого, рассветного неба, что я видел — крыша этому уже не мешала — затянуло дымом от ближайшего такого. Видно именно он у моей хибары крышу-то и снёс Это явно не был пожар. Слишком уж характерно сие сизое облако клубилось.

Стоя на четвереньках я обвёл глазами своё временное жилище.

Стены изрядно покосились. И было даже загадкой, почему не рухнули или не улетели вслед за крышей. Запертая дверь перекосилась, но всё равно, сделанные мной запоры, продолжали её держать. Это как-то радовало: всё-таки местная скотская жизнь меня-таки научила чему-то.

Не долго думая, я схватил свой "рюкзак", нацепил лямки, завязал пояс, что я ему приспособил для разгрузки плеч, и ещё раз осмотрелся.

На столе стояла тыквенная фляга, с остатками лекарства. К ней же была привязана большая бечёвка, для того, чтобы вешать эту флягу себе на шею. Не долго думая, я сгрёб её, и приспособил так, чтобы не мешала во время бега. Не хотелось бы оставлять врагам хотя бы маленькую, но часть того, что в этом мире явно представляет очень большую ценность.

Да уж! Я воспринимаю все воюющие стороны как врагов.

Да и как-то закономерно: что-то ещё ни одна из них в добрых делах, по отношению ко мне, не отметилась. А вот наоборот — более чем!

Покрытый пылью и очень злой я подошёл к двери. Подёргал.

Пришлось применить посох как рычаг, чтобы её выломать. Заклинило дверь знатно. От взрыва стены изрядно перекосились. Вместе с дверным проёмом. Да я ещё вчера хорошо постарался запереть её. От разных непрошеных гостей с мечами и без.

Не высовываясь, осмотрел ту часть двора, что была видна из дверного проёма. И правильно сделал, что не высунулся.

Мимо, прямо по двору куда-то влево, пробежал десяток вояк с мечами наперевес. Но не успел этот десяток убраться из моего поля зрения, как прогремел очередной взрыв. Я успел заметить, как мимо меня обратно, через двор, пролетело какое-то тело. Мёртвое или живое — фиг знает. Но дальше я уже был занят чисто собой. Стены моего бедного жилища не выдержали такого лютого издевательства над собой и рухнули мне на плечи.

Всё снова заволокло пылью и дымом.

Слева доносились вопли раненых, но мне было не до того. Резво выбравшись из-под завала, благо стены оказались не такими тяжёлыми как можно было предположить, я тут же вывалился за порог. Залёг за ступеньками.

Посмотрел назад — никого из вояк нет. Лишь бегущие в сторону леса крестьяне с небогатым скарбом. Видно что успели похватать, то и тащат.

Посмотрел вперёд, туда, откуда доносились вопли раненых. И тут у меня стала складываться примерная картина происходящего.

Там, метрах в двухстах-трёхстах мелькали некие хмыри, в форме и цветах Армии княжества Герин.

Как их Чуня хорошо описал! Влёт опознал!

Сзади у большого дерева валялось тело. Без признаков жизни. То самое, что перед этим совершило замеченный мной полёт. На нём наоборот, — уже знакомая форма вояк армии Царства Утренней Зари.

Вывод: на деревне сошлись сразу две армийки. И устроили бой.

Скорее всего это какие-то рейдеры.

Или просто собиратели дани.

Ведь обоим армиям что-то надо жрать. Вот и пришли поживиться. А тут — супротивник с противоположного края выступает.

Но что особо интересно было, так это маги. И опасно также. Особенно для ни в чём не повинных жителей деревни. Маги в обоих армиях исполняли роль... АРТИЛЛЕРИИ! Чего там ещё — уже и не разберёшь, но пуляли они друг в дружку огненные шарики с большим энтузиазмом. И что печально, силы тут явно были равные. А значит, деревня обречена. Пора валить.

Эти идиоты снесут её до основания.

Со стороны группы недавно получившей серьёзный удар фаерболом отделились парочка меченосцев. Они оттаскивали кого-то в форме мага.

Ага! Обходной манёвр у азимбовцев не удался. Геринцы засекли манёвр вовремя и влупили по магику. Ясно дело положили и несколько меченосцев сопровождения.

Кстати выглядел тот магик больше глушёным, чем убитым.

Я пригляделся.

Двое как раз оттащили мага за большое дерево, росшее тут же и принялись приводить того в чувство. Тот вяло шевелился, но в чувство приходить не торопился.

Так! Эти плотно заняты. До обоих сражающихся армий — далеко. Я — точнёхонько посередине. Вывод: пора делать ноги.

Осторожно выбираюсь из-за лесенки у порога и начинаю осторожно, пригнувшись и почти касаясь руками земли, пробираться в сторону леса.

В то место, где был недавно маг со своей группой, втыкается очередной огненный шар. Останки домика, которые там ещё были разносит взрывом вообще в щепки. Я перекатываюсь и снова становлюсь на четыре точки опоры. И в это время крайне некстати, меня замечают те, с магом.

— А ну иди сюда! — командует один из них и машет мне рукой. — Быстро!

То, что он прибавил после я не разобрал. Потому что таких слов ещё не знал. Но прибавил он знатно. Забористо.

"Ну да! Два долбоёжика, против моего сиятельства! — с ехидцей про себя отмечаю я. — Не! Не танцует! Если побегут на меня — уделаю! Даже и этих двух, что сейчас к ним бегут на помощь".

Тот, что орал на меня вообще заходится проклятиями и угрозами в мой адрес. Может не видит, что к ним уже спешат помочь?

Нагло усмехаюсь.

И дёрнул же меня чёрт: поднимаю левую руку, сгибаю в локте и резко бью ладонью правой по сгибу.

Да. Широко известный всем на земле жест.

Но какой эффект!

Солдатню Азимбы, как ветром сдуло. Вот они есть — и вот их совсем нет. Даже не видно. Попрятались. Только глушёный магик под деревом валяется. Тот, по ясно видимой причине, бегать не в состоянии. Даже оценить обстановку не может.

Интересно, и что же это я им такое супермагическое "предъявил", что они так перепугались?

Резко подскакиваю и бросаюсь в сторону леса.

Сзади раздаётся дикая ругань и проклятия вслед мне. Но они быстро заглушаются воплями пошедшей в атаку пехоты Герина. И тут всё поле боя вообще в ад превращается. От грохота и рёва пламени у меня закладывает уши.

Лишь под сенью деревьев я решаюсь обернуться. В груди горит, ноги подкашиваются. Ведь бежал с приличным грузом за спиной! Да и вы попробуйте как-нибудь побегать с рюкзачком килограмм в двадцать за плечами. С максимальной скоростью. Как я бежал. Метров на двести-триста. С полным осознанием того, что если не добегу сейчас — мне кранты.

Надеюсь, что не сдохнете на середине.

Впрочем — не пытайтесь. А то действительно копыта отбросите, а я виноват буду. Всё-таки нагрузка на организм из запредельных.

Прислонившись к ближайшему стволу пытаюсь унять бешеное сердцебиение и наполнить организм кислородом. Пока не сильно удаётся.

И пока вот так ловлю отходняк, оглядываю сквозь листву что творится там, откуда я только что убежал.

На месте "моего" дома — просто чёрная клякса. Видно один из огненных шаров попал. Смотрю дальше и... Да от самой деревни уже ничего не осталось — сплошное пепелище! Только кое-где догорают головешки. И на этом поле мочилово — мечники таки дорвались друг до друга. Сплошной лязг и грохот.

А маги где?

Порох закончился?

Похоже на то.

Квай мне что-то такое вчера объяснял что типа их "Ки" не бесконечна. И имеет свойство заканчиваться.

Шатаясь от усталости углубляюсь в заросли.

Шум битвы постепенно стихает.

То ли я уже далеко, то ли действительно войска основательно проредили свои ряды в битве. Но это уже мелочь.

Главное: я опять хрен знает где, в лесу, один... И идти по большому счёту некуда.

В Герин?

И хрен ли я там забыл? Там сейчас такая же война.

Бли-ин!

И что делать?!

Сильно захотелось вернуться и поубивать полканов тех вояк, что разнесли вдребезги деревню.

Ведь только-только стал приживаться, изучать что-то, ПОНИМАТЬ... и на тебе! Приехали!

— С-суки-и! — заревел я на весь лес.

— Дворец Карама

Советник Ли давно заметил, что стоит задержаться в чужом замке больше чем на два месяца, и он начинает восприниматься как собственный. За прошедшее время со штурма, его подлатали, выгоревшие хоромы восстановили и, хотя там долго чувствовался запах гари, уже можно было жить.

Но в тех покоях, которые занимал сейчас он, запах уже выветрился. Хотя бы потому, что аккуратно следуя заветам Нина, он гонял прислугу каждый день делать уборку — вся мебель и стены протирались влажными тряпками.

Воздух не только потерял запах гари, но и стал свежим.

Нигде во дворце такого не было. Пахло всем — пыльными коврами, которые притащили аж из Царства Утренней Зари, плесенью, благовониями. Но не свежестью.

Свежесть воздуха стала знаком его апартаментов.

Ли на секунду оторвался от чтения длинного свитка с донесением, положил его на стол не сворачивая, и бросил взгляд на пустые ячейки на стене. Там, когда-то хранилось очень много чего. Свитки всего княжества. Но сейчас там была пустота. И когда она снова заполнится, уже свитками другого господина... то знает только Неназываемый.

Жаль, конечно, что тайная цель нападения на Герин "ушла" из замка. С этими манускриптами связывались слишком большие надежды. И то, что Азимба вспылил, ничего не было необычного. Необычным были последствия. Ли не только был вытащен из-под палки палача, спешно и качественно залечен, но ещё и осыпан милостями, золотом.

Да, Азимба очень противоречивый человек. Многие говорят, что у него нет совести. Нет, у него есть совесть и очень своеобразная. Ведь то, что произошло нельзя списать на "взбрык". И милостями, и золотом, Азимба извинялся за причинённые боль, увечья. Извинялся за неправедное наказание. В первый день даже пришёл проведать как идёт лечение. Тогда, когда Ли даже встать не мог.

Но брошенная фраза, когда он уходил стоило всего: "Ли! Ты действительно верен мне!".

И больше ни слова.

Кто знает, тот понял — Азимба раскаивается во вспышке ярости. И извиняется.

Также и предоставленные преференции для его дела.

Фактически для советника Ли, "выстелили ковёр" — любые его просьбы немедленно исполнялись и как бы ни были затратны, об этом даже не заикались. А ведь поиск последователей Скара не могут быть дешёвыми. Скар не такой маг, который безалаберно относится к тому, что про него говорят и кто говорит. И если надо, чтобы о нём никто не говорил, и более того, "никто не видел" — он делает это виртуозно. Даже ученики исчезли как дым. И только один след... Бездарно потерянный по глупости кардинала.

Сейчас в кабинете Ли собрались все, кто в той или иной мере был причастен к поискам.

Ли сидел на низеньком диванчике, за большим, искусно инкрустированным столиком. Все остальные сидели просто на ковре перед ним. И когда надо было подавать доклад, каждый вставал с пяток и низко пригибаясь относил свиток на начальственный стол.

Доклад Корвина Ли преднамеренно взял последним. Во многом потому, что уже знал основные выводы. Ведь когда отсылал этого чиновника, приказал каждый день отсылать отчёт о проделанной работе и о том, какие сведения были получены. Сейчас, то, что лежало перед Советником Ли, было лишь выжимкой из тех самых донесений. Корвин как всегда лаконичен. Но...

Подняв глаза он пристально посмотрел на молодого, подающего надежды чиновника. Тот не замедлил покраснеть и напрячься.

— Уважаемый Корвин! Вы проделали большой труд. — начал Ли с похвалы. — Но как всегда, завершив расследование, вы постеснялись сделать выводы... Или побоялись?

Последнее было сделано насмешливым тоном.

До Ли Корвин работал на Кайселя. А он — самодур и дурак. Очень сильно не любил, когда за него кто-то делал выводы. Считал, что это каким-то образом роняет его достоинство. На самом деле ронял он своё достоинство не тем, что подчинённые у него работали толковые, а тем, что не давал им работать толково. Он всех, какими они ни были дельными и умными, гнул их до своего уровня глупости. Дело от этого, естественно, страдало. Хорошо, что Ли вовремя заметил этого Корвина и выдернул его из-под опеки Кайселя. До того, как Корвин закостенеет в той тупости, которую его начальник навязывал.

Да, пока-что Корвин не привык к тому стилю, что требовал Ли. Для Советника нужны были уже готовые выводы.

— Если вы не выписали выводы в конце доклада, то вы свою работу не доделали! — чуть-чуть добавив металла в голос тихо бросил Ли. Корвин же стал извиняться.

— Ваше счастье, — чуть улыбнувшись продолжил Ли, когда извинения Корвина иссякли, — что я не Кайсель. И умею читать между строк. Ведь вы давно сделали выводы и это очень хорошо видно из вашего донесения. Так?

— Да, так, Советник Ли! — выдавил Корвин.

— Ну что же, тогда я их озвучу, а вы скажете так вы думали или нет.

— Как прикажете Советник! — поспешно согласился Корвин.

— Ну, тогда начнём с... конца разыгравшейся трагедии.

Ли перевёл взгляд на свиток и нашёл нужный абзац.

— Маг Ан Де, будучи под воздействием талисмана, тем не менее, смог сохранить свою магию. Это первый факт. Второй это то, что он уже после проведения обряда Отрезания Магии, поразил своей техникой мага Азумы. Причём, как утверждают выжившие свидетели, перед этим маг, в полном соответствии с требованиями безопасности при проведении обряда, поставил на себя высшую защиту. И тем не менее, его защита была пробита. Защита мага, напомню, шестого ранга не может быть пробита магом ниже седьмого. Значит, вывод: маг Ан Де был... минимум седьмого ранга.

На каждое слово Корвин как заведённый кланялся.

— Седьмой ранг после обряда отрезания магии! — обратил Ли внимание всех слушающих на эти слова. — Это значит, что до, он имел минимум... восьмой!.. Далее!

Ли чуть отмотал свиток до другого абзаца.

— Все свидетели утверждают, что перед Завершением, Ан Де чётко и прямо обещал своей Паре, вытащить её из-за Грани.

Ли поднял взгляд на застывших подчинённых.

— Это слышали все. И, честно говорю, на месте этого злосчастного мага Азумы, как-там-его... забыл... Впрочем, не важно... На месте мага Азумы я бы тоже запаниковал. Потому что... О чём это говорит, мастер Корвин?

— О... о том, — заикаясь начал Корвин, — что Ан Де маг-некромант седьмого уровня!

— Вот! — удовлетворённо откинулся Ли. — А так как по другим данным, Ан Де не имеет Печати, вел себя как принц — избил Главного Церемониймейстера Двора... Я бы сказал очень смелый поступок... Особенно со стороны принца... Кстати, какого княжества?

Корвину снова пришлось завершать фразу после Ли.

— Принц Княжества Хатта, Советник. — Больше некому быть.

— А что ещё говорит за то, что он принц Хатта? — поощрил Ли вопросом Корвина.

— Принц изучал язык. Наш язык через архивариуса Чу Ни, до сих пор не пойманного... И применял техники, совершенно не известные никому из магов Великого Ковена.

Тут Корвин осмелел и более бодрым голосом завершил.

— Также за это говорит владение техникой под названием Тень Слова. Эта техника давно стала одним из отличительных черт стиля еретика Скара.

— Прошу прощения, за дерзость, Советник Ли! Не могли бы вы быть так добры пояснить что такое Тень Слова? — поймав паузу в монологе Корвина, спросил сидящий напротив него следователь.

— О... Это просто и...невероятно, Юма! — Охотно подхватил Ли. — Это когда состояние души с помощью "простых слов" изменяется кардинально. Ведь что хотел маг Азумы? Он хотел сломать Печати и вогнать презренных в касту рабов. Но для этого они, как вы сами понимаете, сами должны были принять этот статус. Против Печати. Но...

Ли снова обернулся к Корвину.

— Корвин! Что он им сказал?

Следователь поклонился и процитировал.

"Вместо злата и жемчуга с янтарём

Мы другое богатство себе изберём

Скинь наряды, одень своё тело тряпьём

Но и даже в лохмотьях останься царём!"

— И этого хватило?! — изумился Юма.

— Более чем! И...это неизвестная техника. — ушёл Корвин от ответа на вторую, невысказанную часть вопроса.

— Скар! Точно Скар! Его змеиный язык! — согласился Юма.

Ли просиял.

— Великолепно сделанная работа, Корвин! Выводы, что ты сделал — правильные! И следующий раз, будь аккуратен — записывай их в доклад. Как итог. Вот здесь...

Советник поднял свиток доклада и пальцем показал в конец листа.

— Так и пиши: "Выводы". И после этого слова, кратко что ты понял и какие выводы сделал.

— Дальше о происшествиях на граничных деревнях княжества Герин. Чуть более холодным тоном сказал Ли, откладывая свиток с докладом Корвина и беря другой.

— Первое, в деревне... так... пропускаем... Появился человек, со свитками. Из сокровищницы Карама!... И был бездарно упущен. Вместе со свитками. Этот ОСЁЛ Яо... не догадался послать отдельно арестованных и отдельно конфискованные свитки! А то, что они именно из сокровищницы Карама — однозначно! Яо их прочитал. И эксперт Ковена по пересказу содержания подтвердил. Они. Что это значит?!

Тот, к кому обращались подпрыгнул так, как будто сел на иголку.

— Да Советник Ли! Это значит, что выплыл кто-то из окружения Скара! — Бодро и громко выпалил следователь. — Или из сопровождавших Мага Печатей Соя Кирина.

— И как звали этого злодея, который не только обвёл вокруг пальца простофилю Яо, скрыв свою Ки, но ещё убил сопровождающих магов вместе с мечниками и скрылся? — строго спросил Ли.

— Ле Вин, Советник! — бодро ответил следователь.

— И что он предлагал как плату за проживание у этой дурочки... как-её-там?

— Он предлагал научить лечить Болотную Лихорадку!

Присутствующие следователи зашевелились. Только двое — вновь отвечающий и Корвин, — остались напряжённо внимающими слова Ли.

— Что было дальше? — мягко спросил Ли, подбадривая докладчика.

— Дальше, этот неизвестный маг Ле Вин, появился в соседней деревне — Конна. И уже сам начал лечить больных Болотной Лихорадкой. По словам пойманного мага лекаря Квая, он активно искал у кого можно научиться магическому лекарскому искусству. И даже набивался к нему в ученики. Ле Вин утверждал, что не смог учиться из-за начавшейся войны.

— Какой уровень, по мнению Квая у этого Ле Вина?

— Однозначно первый Советник! Он ничего кроме банального светлячка не мог скастовать.

— Но болотную лихорадку — лечит! Чего не смог даже наш многоуважаемый Дайки. Лекарь. Восьмой уровень!

— Пойманные утверждают, что лечил он всех горьким напитком. Очень горьким. И магии не применял.

— Вот! — заключил Ли. — Не применял. И кого нам всем это напоминает? — менторским тоном продолжил он.

— Скара, Советник! Но по описаниям, смею заметить, это не Скар. Вин-Светлячок, как его прозвали пейзане, это однозначно не Скар! Слишком молод, и щеголяет в плаще странствующего монаха.

— Но на Ан Де похож... — почти утвердительно сказал Ли.

— Э-а... Требуется проверка, Советник!

— Шу! Запиши. — Бросил Ли. — Проверить. И... Насколько в этом может быть полезен лекарь Квай?

— Прошу прощения, Советник, но палач перестарался... Лекарь Квай неожиданно умер. Он сам себя не лечил!

— Смерть лентяя... — скривился Ли. — Но палачу — десять ударов палкой отмерь. Чтобы был аккуратнее и внимательнее!

— Но!... Не много ли Советник? — аж задохнулся Шу.

— У вас там Ырча есть. Пусть проследит и вылечит после экзекуции. — как бы невзначай бросил Ли.

Хоть и было в этот момент его лицо бесстрастным, но многие понимали: Ли не упустил случая отомстить не в меру ретивому палачу. Ведь тогда... Тогда он реально чуть не умер.

— Но вернёмся к нашему Вину-светлячку... — Ли стремился затушевать инцидент. Слишком уж он обрадовался.

— Надо... Обязательно! Для всех. Первоочередная наша задача, найти этого "Светлячка". Если он не Ан Де, а мне представляется это так, несмотря на многие совпадения, то из него надо выбить способ лечения Болотной лихорадки. Вы знаете, что в войске Великого Азибмы сейчас повальное поветрие. Отставить в сторону все другие задачи, ради поимки этого Ле Вина-светлячка. Развесить везде его портреты... Описание уже сделали? Слепок образа? Хорошо! И пообещать хорошую... Да! Очень хорошую награду за поимку. Не скупитесь. Всё равно казначей платит, и... всё окупится, если там реальное лечение.

— Но как же Скар и Ан Де?

— Против каждого из них, по отдельности, нужен маг девятой ступени. Или три восьмой. У нас они сейчас есть? — ехидно поинтересовался Ли.

— Нет Советник!

— Вот и будем исходить из этого. Но попыток выведать где они скрываются — не прекращать! Чую я, что все три связаны. И этот принц Хатта, и этот Вин... Все из кружка Скара! Если мы хотя бы одного поймаем, будет нам Скар! Через них выйдем на то, где Скар скрывается.

И тут Ли, как-то внезапно "потух".

— Но... всё равно... Нужна техника лечения Болотной лихорадки! — завершил он ворчливо.

Совещание довольно резко было свёрнуто.

Неожиданно.

Хоть и состоялась раздача заданий для каждого из следователей, но все присутствующие были в недоумении. Ведь многие интересные факты, что они добыли, так и не были рассмотрены. Хотя бы то, что из деревни Шадан Курам исчез травник. Убежал! Он явно что-то знал!

То, что Чу Ни до сих пор очень хорошо скрывается. Возможно в лесах. Что нехарактерно для такого изнеженного зака, каким был архивариус по рассказам.

То, что, возможно сам Ан Де, как и Ле Вин знал способ излечения Лихорадки.

А не может быть так, что именно Ан Де передал Ле Вину этот способ? Или это что-то из новейших изысканий Скара?

Ведь даже в недавно разгромленном княжестве Кай-Де Скар не был обнаружен. А ведь мог быть там!

Мог просто выйти на поле боя и... Но об этом все предпочитали не думать. Так как последствия были бы для войск Царства очень печальные. Ведь даже Великий У с сомнением высказывался насчёт того, что сможет выстоять против него. А он — лучший и... последний у Азимбы!

Впрочем, все несуразности совещания объяснялись просто: Советника Ли не обошла Лихорадка. И если медикус Ырча мог ещё зарядить тело Советника силой, то её всё-равно хватало ненадолго. А Ли увлёкся работой. И резко подступившая слабость напомнила ему о скверной реальности.

— Боевая феодалочка

Спал я, как уже и повелось последние дни, забившись в щель между скалами. Щель, надо сказать тут оказалась знатная — если вход был очень узок и можно было его легко завалить (что я и сделал), то за входом располагалась ниша, во-первых сухая, во-вторых довольно просторная, и в-третьих, что самое главное, опять, как и в случае с развалинами Города Древних, вход опять находился в пяти метрах над уровнем земли. Последнее гарантировало что никакой волк или шакал не допрыгнут. А для того, чтобы самому не париться, я лесенку себе небольшую смастерил. Я, даже с грузом, поднимусь, а вот собака или там шакал — вряд-ли.

Ну и ещё один бонус моего схрона обнаружился случайно — если залезть по скале чуть выше, там располагалась открытая площадка с великолепным обзором. Видно было очень далеко и, что ценно, виден был местный тракт по которому в обе стороны двигалось множество народу. Впрочем преобладали беженцы уходящие от грабежей и насилий наступающей армии. Им навстречу шли уж совсем малые группы. Однако иногда проносились группы всадников. И, как я уже навострился их определять — войска королевства, противостоящего захватчикам. На многих из воинов были видны гербы Домов с деталями герба Королевства. Наверное так полагается среди местных, если непременно, в герб должен быть вплетён элемент именно королевства.

Кстати вояки мелькали довольно часто. Потому стоило остановиться и подумать как быть дальше — куда двигаться, с кем и под какой легендой. А то с моим акцентом только во враждебные лагеря лезть. Что-то совсем не хочется быть снова проданным.

И повод был немного задержаться — я тут как раз походя небольшого кабанчика грохнул. Кабан это или нет, но был вкусным. И жирным.

Почему так неопределённо? Эта скотина была больше похожа именно на кабана, да ещё и хрюкала. Разве что не копыта имела, а когтистые ноги, которыми она успешно рыла землю, когда я её обнаружил.

Скотинка была так на центнер. Ясное дело, что реально мяса там не сто килограмм, а гораздо меньше — кости, потроха, пришлось выкинуть, за исключением того, что пошло в суп. Так что у меня появилась тяжёлая задача освоить всё то мясо, что на меня так нежданно свалилось. Что сразу же пришло на ум — пережарить и завялить. Чтобы надолго хватило. А что не удастся — съесть.

"А что не удастся, — мелькнула хохмаческая мыслишка, — понадкусывать".

Задача заготовки мяса сильно облегчалась наличием большого количества соли, что я так удачно добыл. Так что мясцо у меня было не только сушёным, но и солёным. Хорошо прожаренное мясо давало надежду, что всякие там гельминты будут уничтожены. А соль и просушка — что запас будет храниться долго.

Кстати, тут добыл соль — ещё та история.

Пристроился я к одному семейству, что брело по тракту на восток, в сторону неоккупированных областей Герина. Но прошёл я с ним от силы километров пятнадцать.

Как обычно бывает, во время войны расплодилось множество банд. И на одну из них мы и нарвались.

Хмыри были голодные, оборванные, и очень злые. Вооружённые всяким дрекольем. Только один имел нечто типа лука. Я как раз чуть отстал от воза, с которым шло семейство, так что меня эти шакалы вовремя не заметили. И я, кстати, их тоже — мой "охранный периметр" охватывал что-то около пятидесяти ближайших метров. А я отстал как раз на те самые пятьдесят. И банда оказалась за пределами моих "средств обнаружения".

Банда была, как я уже отметил, очень злая. С каким-то лютым, нечеловеческим озверением они кинулись на малюсенькую, по местным меркам, семейку — отец, мать и три дитёнка. Самому старшему было лет двенадцать. Бандитам хватило тех секунд, что я приходил в себя от неожиданности и оценивал обстановку. Раз — и вся семейка уже мёртвая. Даже дети. Какой-то кретин рубанул ещё и тощую конягу. Мясо, что ли, им конское приглянулось? Но уже не выяснишь. Когда они заметили меня, я уже ставил метки.

Так как они убили всё семейство, я тоже убил их всех.

Дальше было долгое и очень тяжёлое дело — погребение убитых. Нет, бандитов я так и оставил валяться на дороге. Но, почему-то чувствовал за собой долг похоронить убитую семью.

Пока копал яму, вымотался изрядно.

Тут ещё и другие пейзане подвалили. Выяснили, что да как, слегка помогли. Потом был обряд погребения, а после...

У них это было как-то само-собой — просто подошли к уже ничейному скарбу, разложили его, поделили. Мне что-то там предлагали, но... Я отказался. Единственное, на чём я настоял — на мешочке соли. Так что соли у меня стало много.

Также из разговоров узнал, что и в самом Герине, куда мы идём, не всё благополучно. Люди голодают по причине большого притока беженцев. Да и война идёт. Как-то сразу у меня всякое желание переться в Герин пропало.

Посмотрел я по сторонам, вспомнил карту.

Тут как раз должны были быть развалины старого города Древних. Поспрашивал, так мне ещё и показали где.

Плюнул я на всё, свернул с дороги и углубился в лес. В сторону кряжа, что не так далеко виднелся. Переночевал в Городе Древних. Но в нём мне очень сильно не понравилось — змеючник! Еда, конечно, но всё-таки лучше я буду держаться подальше от этих гадов. Целее буду.

Прошвырнулся по окрестностям, нашёл ту самую пещерку. И как раз на обратном пути на меня набрёл тот самый "кабан".

Да. Не повезло скотинке.

Выпотрошил, закинул в новое моё место жительства, и смотался за хабаром. И... пришлось мою пещерку снова искать. Оказалось, что она не такая уж и заметная! Вот с этого приключения я и начал называть её "схроном".

Ведь действительно: если кто из злыдней захочет найти меня, искать будут долго. Но что мне уж крайне надо было сделать прямо сейчас, это "освоить" мясо.

Просто сожрать — не судьба. Много слишком. Вот я подумал и решил — что смогу, засушу и засолю. Благо технологию знал. Ну а остальное — съем. Ведь явно не всё успею переработать. Мясо портится.

Вот так я и сидел в своём схроне, глотал дым, сушил и жрал, жрал и сушил мясо. До полного одурения от дыма, который как-то не особо охотно покидал эту большую каменную щель. Может именно по этой причине, что дым умудрялся рассеиваться вокруг, медленно выплывая из моей пещерки, объясняется то, что меня с дороги до сих пор не заметили. Или, возможно, что заметили по еле заметному сизому туману в районе маленького кряжа, но у людей там забот и так хватало. Помимо разных приблудных путешественников, возможно так же как и они сами, спасающихся от нашествия.

С утречка наблюдал, как на юго-восток проскочил большой конный отряд захватчиков. Люди с дороги панически бежали кто куда. Лишь бы не попасть под копыта или мечи этих лихих всадников. Ещё через четыре часа этот же отряд проскакал обратно, уже изрядно потрёпанный. По количеству он уменьшился наполовину. Были видны раненые, которых поддерживали в седле едущие с боков. Часть коней позади отряда вообще была нагружена мёртвыми воинами.

Последнее прибавило уважения — по крайней мере своих они не бросали. Даже мёртвых. Но то, что эти люди явно драпали — это уже вселяло некоторый оптимизм. Видно, что задницу им надрали знатно. И если сунутся очередной раз, то нескоро.

Однако и это никакого желания выходить на тракт мне не добавило.

Я, кстати, почему выперся на ту скальную полку, что выше моей пещерки была... Просто у меня дрова кончились, да и проветриться стоило. А то всё в дыму сидеть — мало кайфу. Вот и вылез посмотреть, что там "в мире" творится. Когда же слез со скалы и отправился на поиски дров тут-то я и "попал".

К дороге мне как-то не хотелось идти. Даже несмотря на то, что она далековато. Так, на всякий случай. Вот и пошёл я вдоль "моей" скалы прямо на север. Близко к своему убежищу я уже давно выбрал все дрова и стоило перейти чуть дальше — на новые территории. Пока петлял между большими валунами, да прыгал через гнилые стволы деревьев, задумался. И чуть не поплатился. Ведь смотрел больше под ноги, чем по сторонам. Да и моя сигналка как-то последнее время не работала. Обленился, блин. Привык, что тут только мелкое зверьё бегает.

Заставил поднять взгляд тихий взвизг.

И первое, что я увидел, так это огромные глазищи девочки в драном наряде. Причём сам наряд был из очень дорогих — не просто крашенная тряпка, как на сельских. Явно девочка не из "простых". Обычное её "типа-сари" было изукрашено не только дырами, но и изумительной красоты узорами. Причём довольно плотно. Такого изобилия узоров я давно не видел. Разве что на Азумовском халатике. Так то когда ещё было!

В следующую секунду я увидел её провожатого и у меня мигом вылетели из головы все мысли о том, что она тут делает.

Рядом с ней стоял парень и как-то странно, заторможенно, натягивал лук. И целью у него была моя персона. Я лишь заметил, что у моего супротивника тоже была изодранная, но такая же очень богатая, как и у девочки, одежда.

И тут я скастовал "светляка".

Нервно скастовал. Со страху. Даже без желания убить, как было с теми уродами-охотниками. Просто как от какой-то осы пытался отмахнуться. Ну оно и получилось как получилось. Диск вспыхнул чуть левее и выше головы стрелка, но не там, куда целил. Увидев, что не попал, я дёрнул его в сторону тетивы лука и резко сжал.

Голубая звезда вспыхнула своим злым светом точнёхонько на уровне верхушки рога. Там, где к нему крепится тетива.

Тетива тренькнула и порвалась.

Парень же... Как стоял, так и остался стоять, тупо разглядывая обрывок тетивы и бесполезную уже стрелу в руках.

"Пьяный он, что-ли?!!" пронеслось у меня в голове.

Но пьяный он или нет, времени раздумывать не было. Я рванулся к нему. Преодолев в четыре длинных прыжка расстояние, нас разделяющее, от души вломил ему с левой руки. Не так, чтобы очень, но хорошо вломил.

Из под моего кулака брызнул горячий пот.

Богатенький лучник, взмахнув руками как подрубленное дерево, рухнул на землю и больше не шевелился. О камни звонко клацнул меч в ножнах, который тот так и не успел достать. Собственно весь мой рывок именно этим и объяснялся: ну очень не хотелось, чтобы лучник его достал. Ведь точно бы этой железякой мне сеппуку сделал. Но я успел раньше. Как тот Кристобаль Хозевич.

Быстро глянул на сопровождаемую. У той явно столбняк от неожиданности ещё не прошёл. Как стояла выпучив глаза и закрыв ладошкой рот, так и продолжает.

Глянул на парня.

Тот что-то подозрительно долго не подаёт признаков жизни. Ну не мог я его так сильно припечатать, чтобы он хотя бы через полминуты, но не поднялся на ноги. Я-то свои кондиции по части мордобоя хорошо знаю.

Парень лежал, широко раскинув руки и ноги, задрав к небесам небритый подбородок и расплескав по окружающим камням свой узорчатый шёлковый кафтан. Кстати, на ногах у него красовались очень добротные такие полусапожки. Примерно такие, как я помню, надевала знать для конных прогулок.

Я осторожно обогнул страдальца выдернул у него из ножен меч и далеко закинул его назад, в заросли. После чего осторожно пощупал у него пульс на шее. Пульс был. Значит клиент скорее жив, чем мёртв. Но липкий пот, заливавший и лицо и шею, пропитавший его одежду, наводил на грустные мысли.

— Я... Я буду драться! — пришла наконец в себя особа в рваном платье.

Я на неё поглядел как на сумасшедшую.

Тем не менее, она даже умудрилась стать в нечто подобное боксёрской стойке. Поверх её нежных кулачков сверкали решимостью красивые тёмно-карие глаза. Позиция — вполоборота, ноги чуть согнуты... Ну и где, интересно, она такому научилась? Ведь вельможностью от неё прёт за версту. А тут боевые искусства? Какая-то нетипичная феодалочка. Или у них там вся семья на всю голову раненая и учит боевым искусствам даже баб?

— Зачем?!! — как можно более тупо спросил я.

— Я буду защищаться!!! — выпалила она, даже не поменяв позы.

— От кого? — также тупо спросил я её и демонстративно огляделся по сторонам, как-бы ища её противника. Потом также демонстративно прислушался.

— Нет тут никого! — как итог всего этого цирка, заключил я. — Даже зверей не слышно.

— Но... — смешалась красавица. А она действительно красавица, отметил я, когда она, наконец, чуть опустила кулачки. — Отойди от брата! Немедленно! Я приказываю!!!

— Так это твой брат... — "догадался" я.

— Что ты ему сделал?!

— По рылу настучал! — буркнул я всё также созерцая недвижное тело. — Чтобы он меня своим дурацким луком не продырявил.

— Отойди от него! — заладила она, изображая из себя грозную госпожу. Но получалось у неё это скверно. Сквозь "грозную" маску нет-нет, но и проглядывала растерянная и смертельно напуганная девочка. Я даже непроизвольно улыбнулся.

Увидев же мою улыбку, она вообще растерялась. Но, что хорошо — страх у неё всё больше и больше уходил, заменяясь тотальным непониманием того, что происходит и как себя вести.

— Меня мучает вопрос, красавица... — сказал я, пристально уставившись на ободранную сестру стрелка. — Вы на всех безоружных, мирных встречных скитальцев нападаете?

Внешность странствующего монаха, которую я поддерживал, на неё явно должна была подействовать. И подействовала. Она сильно смутилась. Причём настолько, что даже мне неудобно стало. Ведь надо же — показать и позой, и мимикой и жестами своё смущение, причём так, что сам себя ещё виноватым начинаешь чувствовать.

— Так всё-таки? С чего вы на меня так набросились? Ведь чуть не убили! — не сдавался я.

— Ну... мы сильно испугались!

— Меня?!! Я тут что, эдакий элитный боец весь в броне с двумя мечами наперевес? — ядовито заметил я, от чего девочка ещё больше смутилась. Я даже не предполагал, после того, что было, можно ещё большее смущение изобразить.

— Нет! — таки выдавила она из себя. И чуть погодя добавила. — Но за нами гнались... Бандиты.

"Точнее, кто-то из регуляров, армии захватчиков, судя по её виду и виду брата", — мысленно поправил я феодалочку. Как я знаю, они специально за вельможами гоняются.

— И то, что вы без охраны, это они виноваты? — не стал я выдавать свои догадки. Уже можно было с большой долей уверенности сказать, кто реально за ними гнался.

— Да. — опустив глаза и крепко сжав ладони в замок перед собой, выговорила она. — И... и брат заболел.

То, что братик у неё болен, и так видно. Хлопнул я ему в челюсть не настолько сильно, чтобы валяться так долго. Да и пот... В лесу хоть и жарко сейчас, но не настолько, чтобы быть мокрым, как мыша после заплыва.

— И давно твой брат так болен, красавица? — прервал я её душевные метания.

— Но... ты....

— Так сколько дней его так валяет? — прервал я её, добавил я металла в голос возвращаясь к заданному вопросу.

То, что я видел, было слишком похоже на ту самую... Что это не дизентерия или что-то близкое, было видно сразу. Оставалось лишь удостовериться.

К тому же, оставшись один на один со всем миром, она инстинктивно принялась искать защитника. И то, что я по виду был как-бы внекастовый тут никакой роли не играло. Ей жуть как хотелось спрятаться за чью-то широкую спину, да и братика туда же утащить. Чтобы этот самый обладатель широкой спины, защитил и её саму, и валяющегося в отрубе братца, от ужасов текущей войны. Потому и такая реакция.

Если бы всё происходило в мирной обстановке, наверняка она в мою сторону даже и не взглянула. А тут — прям напрашивается, чтобы я её взял под защиту. Весь тон прям таки вопиёт: "защити нас!".

— Три дня назад у него был приступ, — дрожащим голосом наконец выдала девочка.

— А до этого у него не было приступов? — уточнил я.

Та отрицательно замотала головой.

— В таком случае вам повезло. Я знаю, как эту дрянь лечить.

— И... ты вылечишь? — не веря своим ушам, спросила красавица.

— Конечно! — фыркнул я.

Она недоверчиво посмотрела на меня.

— Ладно! Хватит болтовни. Будем считать попытку меня укокошить, со стороны твоего брата, как недоразумение. Сейчас я возьму его и идём в мою скромную пещерку. Поклажа какая-нибудь есть?

— Есть! — поспешно заявила она и тут же полезла в ближний куст.

На свет появилась небольшая котомка. Солдатского вида. Возможно, даже забрали с убитого.

Я перевёл взгляд с девочки, и глянул на всё ещё не подающего признаков жизни братца. Осмотрел его более придирчиво. Каких-либо серьёзных ранений не нашёл.

"Может его беспамятство благополучно перешло в сон?" — подумал я. Но стоило мне к нему прикоснуться, как он вздрогнул и попытался подняться. Взгляд был блуждающим, бессмысленным. Он нелепо взмахнул руками и снова повалился навзничь.

— Не дёргайся, тело! Мы тебя спасаем, — буркнул я пытаясь как-то подлезть под него и приподнять, чтобы взвалить его на загривок. Иначе эту тушу тащить до пещерки будет затруднительно.

Но когда я таки исхитрился его взвалить на себя, то понял, что не учёл. А не учёл я того, что этот индивид явно под одеждой носил ещё и кольчугу. С чем-то ещё не менее железным и тяжёлым. О последнем говорил не только вес, но и характерный звяк.

В результате у меня на загривке оказался вес как бы не килограмм девяносто-сто. Хорошо, что братец то ли не стал выпендриваться, то ли снова потерял сознание, но каких-то рукомашеств и прочих хулиганств я с его стороны больше не имел.

— Иди за мной, — процедил я сквозь зубы сестре еле держась на ногах под тяжестью её братца.

* * *

**

К пещерке я притащился на последнем дыхании. Ох и тяжёлый же лось этот братец! Приложив максимум осторожности, я свалил эту тушу с себя, прислонил к скале рядом со входом и плюхнулся тут же. Ноги просто уже не держали.

— Заходи! — указал я девочке на узенький вход надомной. — Гостьей будешь!

— Только после вас! — спохватилась она.

— А то, как-то невежливо... — добавила она.

Вообще доверчивость у неё была запредельная. Ну да ладно! Главное, что проблем не доставляет. А то, что я решил помочь этим пропащим... Это уже моя беда.

— А я сейчас... — слабо махнул я рукой, — передохну. А после этого твоего железнобокого братца затащу. Чтобы никто не украл.

Последнее добавил в шутку, но сестричка серьёзно обеспокоилась за братца.

— А что, могут?!!

— Я пошутил, — пришлось отмахиваться мне. — Тут до дороги далеко. Места дикие, труднопроходимые. И никто не шляется. Кроме меня.

— А... что ты здесь делаешь? — немедленно спросила она.

— Живу, — буркнул я и встал на колени перед её братцем. Предстояла эпопея по затаскиванию сначала наверх, а потом внутрь через узкий проход. Учитывая что вход в мою пещерку реально узкий, — ещё то мероприятие.

— Здесь?!! Живёшь здесь?!! — недоверчиво пискнула феодалочка, обозревая окрестности.

— А чоа? — стал я в позу. — Мы, странствующие монахи, такие! Заберёмся в самую глухомань, и сидим!

Та лишь глаза вытаращила.

Да! Чую, будет с этой чистой душой мне цирк на ближайшую неделю. Ведь раньше вылечить малярию хрен получится. А вот когда братец на ноги поднимется, вот тогда и стребую с них "виру". Надо, правда, выяснить кто они такие и куда идут. А то ещё снова "попаду" как тогда... "нарвался".

Отцепил от пояса моток верёвки, и, глянув на сестричку "тела", принялся пояснять.

— Видишь то бревно? Сама ты по нему и по скальным полочкам без труда наверх заберёшься. А вот я, да с твоим братом — с трудом. Поэтому, я сейчас обвяжу его вокруг туловища верёвкой и подам тебе конец. Пока я буду подниматься, ты его за эту верёвку придержишь, чтобы я не уронил.

Та непонимающе на меня уставилась.

— Ну живу я там! — ещё раз пояснил я. — А тут разные хищники шляются. Тебе оно надо посреди ночи от них отбиваться?

На последние мои слова в глазах девочки зажглась немаленькая такая озабоченность. Она посмотрела наверх, потом на меня растерянно.

— Давай! Двигай наверх, — подбодрил я её и обратился к снова пришедшему в себя братцу.

— Слышал, что предстоит?

Тот кивнул.

— Тогда помогай.

Из верёвки я сделал нечто сидухи-подвеса для транспортировки пострадавшего. Как когда-то нас, ещё зеленючих новичков, учили на слёте "выживальщиков". Висела вся эта конструкция, вместе с болезным, у меня на плечах. Сам же он во время транспортировки, находился у меня за спиной. Всё, что от него требовалось, так это держаться за меня, как силы позволяют. На сестричку возлагалась задача лишь придержать нас. В меру её сил. Чисто для равновесия.

Процесс затаскивания наверх, несмотря на мои же опасения, прошёл без эксцессов. Взлетел я по скале, с грузом за плечами, как будто только этим всю жизнь занимался.

Сестричка же сжимала страховочную верёвку и тянула до посинения пальцев. Видно братца очень любит, раз так расстаралась.

Протащить болезного через узкий проход получилось с большим трудом. Мне пришлось упираться в стены щели плечами, чтобы хоть чуть-чуть, но продвинуть его вперёд. Но, все мучения наши закончились, и как только я втянул-таки тело братца внутрь пещеры, за ним на четвереньках быстро юркнула и сестричка.

— Ой как тут просторно! — оглядевшись вокруг, воскликнула она. — А так сразу и не скажешь, что за щелью жить можно.

— И живу, как видишь. — возгордившись собой заявил я. Но заметил, что сама сестричка держится на ногах еле-еле. Усилием воли.

— А во время дождя сюда вода не затекает? — спросила она, осторожно присаживаясь на подстилку из сухой травы возле стенки.

— Вон, по той дальней стене текло, когда здесь позавчера был дождь. Но вода куда-то уходила. Так что здесь всегда сухо. Хоть и несколько мрачновато. Свету тут только от костра, и со стороны входа... Кстати вот...

Я полез за порцией мяса, что приготовил себе утром.

— Бери, ешь, — протянул ей небольшой кусочек. — А в том сосуде — вода. Чистая. Для питья.

— А...

Сестричка, прежде чем начать есть, бросила взгляд на снова ушедшего в беспамятство братца.

— Мы ему бульон сделаем. А как очнётся — напоим. Как только лекарство примет.

К тому времени я переработал уже всю "свинью". Так что то, что оставалось — лишь на варку и жарку непосредственно. Слегка уже прижаренное, чтобы дальше не портилось.

Сестричка сначала недоверчиво посмотрела на брата, потом какой-то странный взгляд кинула на меня, и...

Ни разу ещё не видел, как едят реально сильно оголодавшие люди. А судя по девочке-феодалочке они последний раз ели очень давно. Я еле успел у неё из рук вырвать то, что она ещё не успела проглотить.

— Хватит! — резко осадил я её.

Она со страха и неожиданности влипла спиной в стену и, не понимая, что творится, уставилась на меня круглыми глазами.

— Ты бы сказала, что давно не ела! — уже спокойно начал объяснять я. — Если после голода сразу много съесть — можно умереть. Да и после того, что ты уже проглотила, почти не жуя, — тебе плохо станет.

В ответ она жалобно посмотрела на меня, потом на мясо в моих руках. Ей очень сильно хотелось попросить его, но мешали гордость, и оставшийся от неожиданного поворота дела страх.

Я тяжко вздохнул и потянулся за котелком. Влил в него воды из большого кувшина и повесил над очагом.

— Сейчас я тебе и братцу бульон сварю. Пойми! Голод, это как болезнь. После него надо очень осторожно отпаивать и откармливать голодавшего. Иначе умрёт.

Феодалочка, почуяв в моих речах непреклонность намерений чуть не расплакалась. Но вняв-таки моим речам, обняла руками коленки и принялась стоически ждать.

Я не торопясь порезал мелкими кусочками мясо и кинул в котелок. Распалил из угольков огонь и, отодвинувшись подальше от очага, принялся ждать, когда закипит.

— О! Кстати! Мы не представились! Я даже не знаю как к тебе обращаться. Наше знакомство было... Бурным! — хихикнул я.

— А-а? — оторвалась феодалочка от гипнотизирования котелка с мясом. — Ой! И правда!

И снова смутилась.

— Ну так как? — подбодрил я её улыбкой. К тому же, внезапно сам сообразил, что надо бы как-то представляться. И если в тех деревнях меня знали под конкретными именами, то не стоит ли тут, этим прохожим представиться как-то по-иному? На всякий случай. Да, может оказаться глупостью, но после того, что со мной случилось, поневоле будешь "дуть на холодную воду". Так что пока лихорадочно обдумывал сии обстоятельства, я нагло перекинул право первой представляться своей гостье. И гостю. Сестричка наверняка его представит.

Личико девочки вдруг стало серьёзным и каким-то официальным. Она быстро поднялась на ноги, благо потолок тут был достаточно высоко, и выпрямилась. Я почувствовав, что тут надо бы и мне самому тоже встать, также поднялся на ноги, изобразил из себя денди на приёме у королевы и даже бровь вопросительно поднял.

— Мира Кай! Пятая принцесса Королевства Железной короны, дочь Отто Кая, князя Кай, властелина княжества Кай...

"Оба-на! А ведь это княжество совсем недавно подверглось нападению войск Азимбы! — подумал я. — Когда этот воитель завоевал княжество Карама, их Княжество Кай, оказалось отрезанным от Герина и всего Королевства Железной Короны. Выходит, и там этому хмырю сопутствовала удача. Таки победил. И эти бедные детки теперь бегут в Герин. Точнее прорываются в Герин"

Собственно дальнейшая речь новоявленной принцессы мои мысли только подтвердила.

— И... Мой Брат, Има Кай, пятый принц королевства Железной Короны и наследник Отто Кая.

И в завершении своей речи, она так ненавязчиво, пальчиком правой руки, прикоснулась к шее. Типа: "Смотри, у меня нет печати!".

Вообще тут, оказывается, всё очень запутано по части наследования и прочих обстоятельств. Не как у нас. Надо бы поинтересоваться после.

— Очень приятно, принцесса Мира. Могу ли я вас так величать?

— Но так могут меня величать только люди, равные мне по статусу! — гордо заявила феодалочка, явно не вовремя вспомнив про снобизм. Её носик стремительно стал задираться.

— Ну, с этим нет проблем! — лукаво улыбнулся я, и распустив завязки на воротнике своего балахона, показал и свою шею.

Мира вежливо удивилась. Именно так. Обозначила на лице эдакое царственное удивление и вопрос.

И да: мне надо же ещё как-то представиться! По имени!

— По некоторым обстоятельствам, я временно отказался от своего имени. Так что.... Зови меня "Светлячок"! — брякнул я первое пришедшее на ум. Прямо по тому, как назвал мою "недомагию" зак-архивариус.

— "Светлячок"?!! — подпрыгнула девочка.

Реально подпрыгнула. Я даже испугался, что она макушкой в потолок воткнётся. Ан нет! Таки не достала.

— А что не так?

— Там... Там на всех перекрёстках развешаны объявления. Если ты тот самый Светлячок, то тебя ищут!!!

— И вас, кстати, тоже. — Напомнил я неприятный для неё факт.

* * *

**

Да, лечить пришлось обоих.

И самого Иму, и его сестричку. Девочке реально стало плохо от того, что она проглотила почти не жуя. Резь в желудке её мучила долго. Но так как я кое-что уже знал из трав — ещё в Шадан Курам у травника научился — сделал и сестричке снадобье.

Для братца же — пошёл тот самый порошок, что я не так давно в деревне заготовил. Той самой, которую снесли сражающиеся и из которой пришлось так резво удирать. Так и скормил братцу — сначала хину, а потом залил ему в глотку бульон. Скормил с рук парочку мелких кусочков мяса — специально резал как можно мельче. Тот, как и сестричка, проглотил их не жуя. Слаб он был просто кошмарно.

За всем процессом кормления Мира наблюдала с некоторым страхом.

Я подумал, что она опасается за брата — типа я его сейчас травлю. Тогда я демонстративно сожрал порцию хины сам, запил и заел, а после ещё и ей предложил. Попытку отказаться от лекарства пресёк. Не хватало, чтобы и она тут у меня свалилась. Начавшееся истощение от голода плюс малярия — боюсь такое сочетание может выдержать только организм братца. Но сестрица точно отправится к праотцам.

Да и из других соображений: если в этой провинции болезнь так свирепствует, то надо бы чисто для профилактики всем попить.

— Пей! Если ты сейчас не болеешь, это не значит, что болезнь не проникла в тебя и скоро не свалит тебя. Комары нас всех кусают.

— А причём тут комары? — не поняла Мира.

— Они переносят болезнь от одного человека к другому.

— Э-э?!!

— Вы этого не знали? — делаю я круглые глаза.

Да, средние века и сейчас сии дети века никак не знают таких "тонкостей" как причины инфекционных заболеваний. А о переносчиках — тем более.

— Ой... Великий Нин говорил... — проговорилась Мира.

Вот это новость! Оказывается, всё-таки знают!

— О комарах? Что они переносят болезнь?

— Угу.

Да уж! Натурально "Великий Нин"! И завоеватель, и просветитель в одном флаконе.

— Так ведь Он говорил! И если это лекарство убивает в тебе болезнь, то пей! Великий Нин завещал! — тут же наседаю я на Миру.

— А он не говорил как её лечить! — тут же нашла она отмазку.

— А я знаю! Видела? И я тоже пью. Чтобы не заболеть.

— Так её что, всегда надо пить, чтобы не заболеть? — погрустнела принцесса.

— Нет. Не всегда. Но пока твой братец выздоравливает — мы будем пить. И ты, и я. Вместе с ним.

Мира нерешительно взяла ложку с лекарством. Понюхала его. Но взглянув на меня, приготовившего ей миску с бульоном, она решительно тяпнула дозу и...

Выпучив глаза она, выронив ложку, сначала схватилась за свой красивый ротик, возмущённо замычала и чуть не выплюнула всё обратно.

— Глотай! — сказал я резко, но видно она уже проглотила большую часть лекарства, так как начала мотать головой и размахивать руками.

— Запей!

Да, бульон в закуску для этого лекарства — издевательство над бульоном. Он получился вкусный. Но княжеская дочка всё-таки начала его глотать. И по мере того, как зверская горечь уходила изо рта, её лицо разглаживалось, и она наконец, сообразила, что пьёт. Я аж испугался что она снова заполучит резь в желудке. Благо там мяса на донышке было совсем чуть-чуть.

— Будем так все вместе потреблять лекарство. Три раза в день — утром, в полдень и вечером.

Лицо принцесски стало немедленно капризным.

— Сейчас от того, заболеешь ты или нет, зависит твоя жизнь. Ты видела, какой слабый стал твой брат, как только заболел. И ты помнишь, что он очень сильный. Был. До болезни.

Мира с жалостью посмотрела на брата, сидевшего возле стены и молча слушавшего нашу перепалку. Тот поднял на меня взор и спросил.

— А оно реально лечит? — еле выговорил он. Скептик, однако!

— Я много людей уже вылечил этим лекарством. Скоро ты сам почувствуешь облегчение.

Има посмотрел на меня бесконечно усталым взором. Но не найдя что ответить, просто кивнул.

Вот так и прижились у меня эти двое беглецов.

Утро начиналось с тихого скулежа Миры, готовившейся морально к приёму лекарства. А принимала она его под бдительными взорами обоих представителей мужского населения нашей пещерки. После, распорядок был более-менее обыденным. Правда поначалу, пришлось серьёзно приглядывать за Мирой, чтобы она, не выдержав, не стянула что-то съестное.

Братец — тот просто валялся, изредка вставая со своего травяного ложа. А вот эта особа — такое впечатление, что спокойно она сидеть вообще не умеет. Всё её тянуло сунуть свой носик во всё, что увидит. Еле успел убрать подальше сумку с теми самыми свитками, чтобы она их не увидела. А то — палево. Один раз уже вляпался из-за них.

По мере возможности расспрашивал принцессу об окружающем мире. Об устройстве государств. О магии. Словом, обо всём, что только было возможно. И отмазка у меня была железная: "я иностранец и здешних порядков не знаю". А так как "из-за моря", то вообще до всего мне есть дело. Иногда и братец что-то рассказывал. Но что я заметил, то, что случилось с ними, судьба княжества Кай-Де(оно так по-полному именовалось), для них было табу. Видно слишком болезненные воспоминания. Охотно верю! Особенно после тех магов, убивших походя, ни за что, по простой прихоти, совершенно не знакомых им, и совершенно неповинных людей.

Поначалу, я старался её вообще одну и без присмотра не оставлять. Их надо было раскармливать постепенно, а какими она голодными глазами смотрела на мои припасы, я это очень хорошо заметил. Не было никакой гарантии, что она, не ослушавшись меня, не полезет за мясом и не сдержавшись наестся до отвала. С летальным исходом. Братик производил впечатление серьёзного человека. Тем более, что заметил, как я раз за разом увеличиваю их "пайку". Так что когда мне понадобилось сходить за водой я, как бы невзначай, предложил Мире прогуляться к ручью.

Ходок, как оказалось, из княжеской дочки аховый. Ещё не оправилась, потому еле шла. И как она мне тогда помогла затащить братца к пещере, не представляю — наверное все оставшиеся силы, собрала да выложилась. Но так или иначе, упорная особа. Хоть и медленно, но шла, перелезая через препятствия в виде стволов деревьев или просто завалов из валунов. Идти хоть и метров триста надо было, но поход за водой вылился в целую эпопею. Так что я не стал как горный козёл скакать по препятствиям, а просто уравнял свою скорость передвижения и её. А чтобы она не замечала трудностей, отвлёк разговором.

А о чём я мог у неё спрашивать?

Да всё о том же — о мире, в который попал. О людях, обычаях.

Как-то случайно, обмолвился о тех магах-убийцах, что на поле убили крестьян. Ну никак это происшествие не шло у меня из головы. Упомянул, как бы между прочим, что "у нас так не принято — убивать кого-либо, без серьёзной причины и без суда".

У Миры личико тут же стало печальным.

— У нас тоже не принято. Но эти не следуют Заветам Нина. Не ценят жизни. Там, в Царстве Утренней Зари, вообще народ дикий. У них даже печать раба есть.

— Даже печать раба? — удивился я. Ведь, если мне память не изменяет, нас СДЕЛАЛИ рабами. Так и что же тогда даёт отсутствие печати раба?

— Великий Нин завещал, никого не делать рабами. И ввёл систему Печатей, чтобы навсегда избавить наш народ от этого позора. И мы стали сильными без этой печати. Но в Царстве Утренней Зари, там живёт злой император. Он... Он даже своих сановников делает рабами. Не навсегда, но...

— Ага. Видел. В деревне Шадан Курам содержат в рабстве вельмож из дворца Карама.

— Какой ужас! — воскликнула Мира, остановившись и схватившись ладошками за лицо.

— Я там был, но мало чем смог им помочь.

— А! — подпрыгнула Мира. — Так ты и им дал свою Магию Слова?

— В смысле? — не понял я.

— Ты им сказал стих?

— Да. И им тоже. Перед тем как уйти. Напомнил в стихах, кто они есть и кем должны остаться.

Кстати, я тут увлёкся слегка переводами. Тем более что знал основные принципы стихосложения, и кажется, у меня получалось неплохо. Этим я тоже вчерась заправил четверостишие, чтобы поднять настроение. Впечатление было — все эстрадные дивы нервно курят в углу. Какое-то у местных особое восприятие стихов.

— Значит помог! — уверенно заявила Мира.

— Да? — скептически брякнул я, но тут же пожалел.

— Я слышала! — Вдруг с каким-то нездоровым возбуждением начала говорить феодалочка, даже остановилась и присела устало на ближайший камень. Видно для неё — либо идти, либо вот так, с жаром, говорить. — Я слышала, что их маги научились ломать Печати Нина, и могут их сменить на свои. Заменить даже печать Великих на печать раба!

— Хм! — нахмурился я. — Выходит, я им всю работу по перемене печати поломал!

— О-о! Да! Точно! Ты Великий Герой Вин-Светлячок! -снова подпрыгнула принцесска. -И ты станешь великим правителем! Я знаю! Тот стих — из Великого Волшебства! И я уверена, ты им тоже сказал что-то такое!

— Хотелось бы верить... — скептически заметил я, припоминая что им тогда сказанул.

— Ты зря так говоришь, принц Ле! — с жаром стала настаивать Мира. — Как говорил Великий Нин: "ложная скромность — это порок"! Ты станешь! Я верю! Как стал Великий Нин!

Что-то она часто стала упоминать этого Великого Нина. Меня уже аж любопытство раздирает узнать поподробнее, что это был за чел. Жаль, что Мира не настолько хорошо знает историю, как мне того хотелось. Как ни начну расспрашивать об этом Нине, так только и остаётся выслушивать бесконечные славословия. Но полезной инфы — чуть. Прям как сейчас: что ни слово, так с Большой Буквы. И как она ещё находит сил подпрыгивать, если до сих пор её истощение гнёт. Вот это темперамент!

— Честно говоря, не очень-то и хотелось, — не менее скептически ответил я. На что немедленно получил не менее жаркую тираду.

— Лучшим правителем становится тот, кто не стремится к власти, а делает Дело.

При этом личико Миры прям светилось убеждённостью в том, что она сказала.

— Опять цитата из Великого Нина? — решил я схохмить, но получил в ответ жаркие заверения, что так и есть.

Вот же ж блин! Прям какой-то Сталин местного разлива, а не пройдоха-маг. Впрочем, я могу и ошибаться. Пройдоха, но очень уж умён, чертяка.

— Ты и магом будешь великим! Я знаю!

— С чего бы?!!

Тут уж она меня с толку сбила.

— Ты владеешь Словом. Как Великий Нин и как его ученик Скар.

— Но только это Слово не может возвращать тех, кого потерял... — вдруг кольнуло меня воспоминание и вернувшаяся боль.

На лице Миры плавно проявляется сначала печаль, а потом испуг. Она поднимается со своего камешка, подходит ко мне и печально смотрит в глаза.

— Ты потерял? — тихо спрашивает она.

Киваю и отвожу взгляд.

— Отпусти её. Не надо становиться некромантом! Они — Ужас и Тьма!

Мира несмело пытается меня погладить по руке.

— Ты ведь Светлый! Как Нин! Не надо брать в себя Тьму! — с жаром начинает она меня убеждать.

— Я стараюсь. Делаю добро, но меня предают. — печально усмехаюсь я. — Но всё равно продолжаю делать добро. Наверное, я дурак?

— Не говори так! — обиделась Мира и сама опустила глаза. Видно, что-то вспомнила.

— Мы... У нас в княжестве, завелись некроманты. Много людей извели, прежде чем мы их нашли. Там барон у них был... Главный по Ковену... Тоже хотел кого-то вернуть... Но для того, чтобы кого-нибудь вернуть из-за Грани по их канонам, надо убить очень много людей и забрать у них Силу Жизни. И он убивал. А после, наверное отчаялся, возжелал власти и начал плодить нежить. Големов Смерти. Вот тогда его нашли. Сожгли всех.

— Какие у вас страсти творятся! — неподдельно удивился я.

— Но ты не будешь убивать людей? Ради Тени...

— Ради Тени — нет. Но если кто-то будет угрожать мне или моим друзьям — как получится. Я мирный человек, если не загонять меня в безвыходное положение.

— Ты точно как Великий Нин! — тихо заключила Мира. — Останься Светлым! Пожа-алуйста!

— Останусь. — Твёрдо заверил я. И посмотрел ей в глаза.

Она просияла. И снова подпрыгнула.

Ну и как такому каваю противостоять?

Да, обещал, но то, что есть некроманты, которые, якобы, знают как возвращать к жизни мёртвых, я всё-таки запомнил.

Перво-наперво, что я подумал: энергия, она... и в этом мире именно что энергия. Не должно быть различий между "живой" и "мёртвой". Так что не делают ли те некроманты знаменитой ошибки убивая людей и добывая их "живую Силу"? Или имеется в виду что-то особенное?

Если нет, то... Есть, как говорится, варианты.

Ведь осваивать энергию я уже начал. Ту самую, что разлита в природе.

— Не бойся злых и подлых...

Не бойся врагов — в худшем случае они могут тебя убить.

Не бойся друзей — в худшем случае они могут тебя предать.

Бойся равнодушных — они не убивают и не предают, но с их молчаливого согласия существует на земле предательство и ложь.

Бруно Ясенский "Заговор равнодушных"

Има Кай пошёл на поправку. Очень хорошо пошёл. То валялся после приступа, что даже руками с трудом шевелил, а теперь даже гулять вздумал по окрестностям. Я несколько с сомнением на него поглядел, но раз уж так человеку приспичило, пусть гуляет с пользой. И нагрузил его кувшинчиками — пусть за водой пару раз сходит.

Ему это даже понравилось. Сестричка же, оправившаяся от вынужденной голодовки, похоже стала прыгать уже непрерывно. Единственно, что я попросил их не делать, так это ходить к дороге. А так — они ещё каких-то ягод принесли. Говорят, съедобные и вкусные. Я к ним отнёсся с опаской, но после, увидев, что с Имой и Мирой ничего не случилось после их поедания, сам тоже принялся лопать. Даже компотик сварганил.

Когда же болезнь отступила, Има почувствовал в себе достаточно сил, чтобы продолжить путешествие к замку Трорин. Сопровождалось это серьёзными колебаниями и перманентным депресняком у братика.

Последнее у него не проходило.

Я думал, что это от болезни, оказалось же он всё никак не может отойти от бойни в своём княжестве. Впрочем... я, вон, после того, как Лиа погибла и то, до сих пор отойти не могу. А у парня ведь вся родня, поди, погибла. Кроме вот этой легкомысленной особы, что сейчас вокруг нас прыгает. Хотя и её иногда накрывает. Если вспоминает. Или если напомнить вольно или невольно. Скулить будет долго.

Одно хорошо — решимость дойти таки, до Замка Трорин у них была серьёзная.

Но вот одежда у них... Я как представил что с ними будет под конец пути, так меня смех разобрал. А после стало не смешно. Ведь реально: уже сейчас их одежда выглядела изрядно жалко. А идти им в ней же — это на всю округу кричать: "Смотрите! Вот мы, князья Кай-де! Ловите нас и получайте Большие Деньги!".

Колебался я не долго. И однажды подкатил к ним с предложением. Но...

Вот объяснять что к чему пришлось долго.

Сначала не понимали, потом возмутились, потом опять в депресняк впали. На пару. Оба.

Но раз я взялся их спасать, то пришлось долбить их дальше. А что? Я на них сколько всего потратил? Кстати того вяленого кабанчика они мне уполовинили. Я, конечно, старался таскать из лесу свежатинку, но... Всё равно ведь, потратился. И сил на них убил и времени.

Больше всего напирал на то, что им достаточно в таком виде пройти через оккупированные территории, территории, где ведутся боевые действия. А когда достигнут замка своих родственников, можно и свои драные наряды напялить.

Но всё то же предубеждение, насчёт одежды и шляпки довлело. И выбешивало.

Потом плюнул... и снова вспомнил Хайяма. Как тогда с Чуней. Прикололся, стал в позу и продекламировал:

— Вместо злата и жемчуга с янтарём

Мы другое богатство себе изберём

Скинь наряды, одень своё тело тряпьём

Но и даже в лохмотьях останься царём!

Лица обоих вытянулись.

Потом они переглянулись.

— Это какая-то философия? — осторожно спросил братик.

— Да. Та, которой не подвластны время и Печати.

— Так это... неужели и ты тоже?!! Как Скар?!!

— Угу. Тоже по лесам скрываюсь. И ума набираюсь.

И многозначительно улыбнулся.

— Ты прямо как легендарный Нин! — почти с придыханием, уже "традиционно", заметила Мира. — скрываешься от всех, собираешь знания, и пишешь стихи. Да такие, что...

Она аж зажмурилась. Видно вспомнила что-то очень приятное. Стишок? Скорее да, чем нет. Ты гляди, какая романтическая натура!

— А ведь и действительно! — Повеселел Има. — Великий Нин тоже долго бродил по странам в облике монаха. Собирал знания, собирал Магию. А потом, когда у него было множество последователей, пришёл и завоевал. Никто не смог с ним сравниться. До сих пор! И мы все его потомки!

— Хадан! — мрачно сказала сестричка загадочное слово, но братец на неё так посмотрел, что она тут же покраснела. Как будто сказала что-то очень неприличное.

Я не стал уточнять, но слово запомнил.

— И вот поэтому я и говорю, что вам необходимо переодеться в крестьян. Временно. Ведь Великий Нин был в одежде монаха, когда вышел из лесов. — Чуя, что таки подействовал мой заход стал я давить дальше.

Последнее я вставил вспомнив то, что когда-то слышал от крестьян в виде эпоса. Там этот факт почему-то очень часто повторялся: "Вышел из лесов в одежде монаха".

— Вам же всего-то надо пройти по лесу в одежде крестьян. И выйти из него у замка Трорин уже в одежде князей. Ведь никто вам не помешает переодеться перед тем как выходить. И свою нынешнюю одежду сохраните от окончательного уничтожения на разных колючках и прочих препятствиях.

Мира и Има переглянулись снова.

— А ведь действительно... — смутившись выговорил Има. — Мы не подумали о том, что надо сохранить свою одежду для Замка Трорин...

— Тогда другой вопрос: у вас есть деньги? Ведь крестьяне задарма ничего не дадут. А грабить — сами понимаете, нехорошо. Впрочем, если нет, придётся предложить им сушёное мясо, но я не знаю, каковы сейчас цены и на сколько моих запасов хватит, чтобы что-то из одежды купить.

Има молча полез за пазуху.

Мой выход на тракт был запоминающимся.

Когда крестьяне увидели некую мрачную фигуру в балахоне, выходящую на дорогу из придорожных кустов, они изрядно струхнули. Видно уже наслышаны были насчёт бандитов, что тут орудуют. Но я их быстро успокоил. А когда объяснил за чем вышел, то и энтузиазм проявили. Кстати семейство было очень обширным. Человек двадцать. И как бы не всех возрастов. Я и подумал, что если такое семейство, то наверняка на нашу парочку чего-то насобирается.

— На мальчика и парня? Его старшего брата? — уточняет крестьянка, которой отец семейства поручил переговоры на этот счёт.

— Да. У них полностью изорвалось всё, когда они удирали от бандитов через колючие кусты, — с готовностью вру я. — Все колючками изранены, но раны зажили, а вот одежда... Совсем в лоскуты!

Отец семейства поцокал языком.

— Старший брат какого роста?

— Вот! — показываю примерный рост Имы. — И плечи у него вот такой ширины.

— О! Сильный парень! — оценил габариты пейзанин.

— Да, сильный! — киваю я. — Очень сильный. Сын кузнеца! Да вот против банды...

Хозяин снова цокает.

— А мальчик какого роста?

Я показываю рост где-то метр сорок — метр пятьдесят.

— И плечи такие.

Да уж, если девочка, то ясное дело её не приучали махать железом с утра до ночи, как братца. Субтильная.

— Совсем худенький братик!

— Нич-чо! Ещё успеет вырасти и стать как старший. — "со знанием дела" заявляю я.

Вот так мы и обсуждали что к чему.

Вскоре, за весьма скромную плату я стал обладателем двух комплектов одежды. Действительно — собирали со всего семейства. С учётом габаритов.

Тепло распрощались. Я пожелал им хорошего пути и, как уже водится, благословил. На что те ещё больше благодарностями разразились. Правда те благодарности были прерваны изрядно резко и неприятно — мимо, из княжества Герин, проскакал очередной отряд тяжёлой кавалерии.

То ли разведка боем, то ли ещё что. Они тут часто мотаются...

Вот так одна проблема благополучно решилась. Теперь эти двое хотя бы в нормальной одежде и не "светясь" дойдут до места назначения. Оставалась вторая проблема — депрессняки.

Придя "домой", я кинул обновку своим друзьям, а сам присел в дальней части пещерки и взялся за мел. Добыл не так давно, шляясь по окрестностям. Была у меня идея. И если я уже засветился как Мастер Слова, то почему бы мне не перевести что-то "эдакое"?

Для "эдакого" подходил очень сильно один стих. Как раз под мрачные настроения братца Миры. Он хоть и прогрессивно выздоравливал, но мрачность хари сохранял. Боюсь, как бы те невзгоды его не сломали. Надо бы им "заправить" что-то такое, чтобы оно всегда было с ними. По-началу, как костыль, а после... Если Слово на них так действует. Но тот стих ещё предстояло перевести на местный.

Да и поэкспериментирую заодно. Всё равно делать нечего.

И вот, пока мои болезные рассматривали "обновки", я принялся за дело.

Писал, сначала, варианты на одну стену, и когда добивался наибольшего соответствия между формой и содержанием, переносил на другую — противоположную. Как-бы начисто. А вариант стирал влажной тряпкой, чтобы на освободившемся месте строить следующее четверостишие.

Сначала Мира с братцем не обратили внимания чем я занят, а как обратили, так тут же бросили всё и подобрались поближе.

Заметив это, я тут же занял Миру нужным делом.

— Я ещё не так хорошо знаю ваш язык, так что помогай. Если заметишь, что что-то неправильно написано — поправляй.

Та немедленно включилась в работу. А через некоторое время и брат тоже начал осторожно указывать где я какую букву или падеж неправильно написал.

Через час я таки добрался до конца и отошёл, чтобы окинуть весь стих взором. То же сделали и мои пациенты.

Длина стиха получилась в рост человека.

Но я и этим не удовлетворился. А ещё взял, да продекламировал. Каждую стоку. С выражением.

Владей собой среди толпы смятенной,

Тебя клянущей за смятенье всех,

Верь сам в себя наперекор вселенной,

И маловерным отпусти их грех;

Пусть час не пробил, жди, не уставая,

Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;

Умей прощать и не кажись, прощая,

Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,

И мыслить, мысли не обожествив;

Равно встречай успех и поруганье,

He забывая, что их голос лжив;

Останься тих, когда твое же слово

Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,

Когда вся жизнь разрушена и снова

Ты должен все воссоздавать c основ.

Умей поставить в радостной надежде,

Ha карту все, что накопил c трудом,

Bce проиграть и нищим стать как прежде

И никогда не пожалеть o том,

Умей принудить сердце, нервы, тело

Тебе служить, когда в твоей груди

Уже давно все пусто, все сгорело

И только Воля говорит: "Иди!"

Останься прост, беседуя c царями,

Будь честен, говоря c толпой;

Будь прям и тверд c врагами и друзьями,

Пусть все в свой час считаются c тобой;

Наполни смыслом каждое мгновенье

Часов и дней неуловимый бег, -

Тогда весь мир ты примешь как владенье

Тогда, мой друг, ты будешь Человек!(5)

Да, то, что у меня получилось при переводе, несколько отличалось от того, что я когда-то читал. Но оно всегда так при переводах. И да: что-то было такое в стихах, что отзывалось во мне. Такое же, когда я "крутил" свою математику.

Гармония?

Да. Но не только.

Тут реально — магия. Но вот какая?

То, что у нас называется "Магия Слова" — в наличии. Вижу по остекленевшим взглядам обоих деток погибшего правителя княжества Кай-Де.

— Интерлюдия. Има и Мира Кай

Из пещеры уходили все вместе. Вин-Светлячок отправлялся куда-то по своим целям. Куда — не сказал. Хотя можно было предположить, что скорее всего сначала на сильно его интересующие развалины древнего города. Что его там так привлекало, Има не стал выяснять — не его дело. Но и до давно уже, сотни лет назад, заросшего лесом города ему с сестрой дела не было. Едва оправившись от тяжёлой болезни, едва набравшись сил, чтобы продолжать путь к Замку Трорин, Има спешил.

Спешил также не в последнюю очередь и из-за того, что должен был доставить к императорскому двору. Вести. Слишком пугающие. И слишком опасные. Император и Совет Князей должны услышать их.

Расстались там, где первые развалины Города Древних стали просвечивать сквозь заросли деревьев. Ему и сестре дальше, а вот Вину — в этот змеючник.

И всё-таки: что он там так упорно искал? Ведь не только сейчас этот странный монах из дальних стран отправлялся в Древний Город. Он там бывал ещё раза три, пока лечил Иму. Ведь сам же и говорил. Любопытно. Но не более того.

Но вот что сейчас Име реально доставляло много неудобства, так это позорная одежда пейзанина, которую убедил надеть Вин. Но, монах был слишком убедителен. Так что придётся "остаться князем" даже в этом рубище. Хоть оно и не было пока рубищем.

Попрощались тепло. Сестричка, как водится, пару раз подпрыгнула, выражая свои восторги и надежды ещё раз увидеться. А что? Има был уверен, что такой человек, как Вин-Светлячок, даже в условиях затяжной войны потеряться не мог. Тем более, что искал тех, к кому можно было бы поступить в ученики. Ему путь по любому — в Герин. А значит... Не последний раз...

Тридцать шагов до удаляющейся спины Вина и Има кивает Мире.

Мира заходит за спину брату.

Вихрь магии и к ощущениям грубой одежды добавляется ещё и стеснение от "Покрова". Тайная техника. Вину совершенно не стоит знать что они это могут. А не зная — не выдаст в случае чего.

Ещё несколько минут в зарослях подлеска мелькал "станковый рюкзак" Вина-Светлячка, а Има Кай почему-то всё стоял и смотрел вслед своему избавителю. Смотрел с сожалением. Наконец он вздохнул и посмотрел на свою сестру.

Та вернула ему вопросительный взгляд.

— Уже сколько дней меня жжёт вопрос: Ты поняла, как он это делает?

— Что?.. Слово?!

— Нет. Как он лечит. Ведь лечит! Знаю по себе.

Сестрица что-то вспомнила и вздрогнула.

— Ведь ты пыталась определить?

Мира кивнула и посмотрела снова в глаза брата.

— Когда я попыталась заглянуть в себя... Тогда, когда впервые приняла лекарство... Я чуть не умерла! Я забыла, что у меня резерв на нуле.

Има улыбнулся.

— Да, я видел, как тебя перекосило. Ты меня тогда сильно напугала.

— Тебе смешно... — нахмурилась Мира.

— Меня заинтриговало то, что этот порошок, что он нам давал...

— Да. По преданиям, он слишком похож на Порошок Нина. Но ведь потом...

— Вот я и спрашиваю: ты поняла, как принц Вин лечит?

Сестра нахмурилась ещё больше.

— Я... не уверена, но кажется... да!

Взгляд у неё стал отстранённым, когда она углубилась в свои воспоминания и ощущения.

— На второй день, у меня уже был небольшой резерв... И ты знаешь, я почувствовала первооснову болезни! Как написано в том Тайном Свитке — маленькие частички, пожирающие Основу Жизни. И для них Порошок Вина был ядом. Странно как-то... Порошок и для Основы Жизни был вредным, но не так, как для Пожирателей.

— Хм! Выходит принц Вин и тут был прав...

— В чём?

— В том, что и ты могла заболеть.

— Но теперь, я могу находить этих Пожирателей в любом человеке! И в тебе тоже! — подпрыгнула от энтузиазма Мира и приложила ладошку к груди брата.

— Ой! Они ещё в тебе есть! — Огорошила она брата и тут же успокоила. — Но уже мало. Основа Жизни с ними борется.

— Ты их можешь удалить совсем?

— Не уверена... — снова нахмурилась сестра. — Надо попробовать на ком-то из крестьян. Это не рак. Рак можно вернуть к правильному, потому, что он как-бы свой, а Пожирателей... Они чужие.

— А если выдрать? — предложил Има.

— Н-нет... Тут всё очень сложно!

— Но ведь Великий Нин лечил!

— Ты уверен, что он лечил порошком только в начале, а после только магией? — вскинулась сестра. — Я не уверена. В преданиях часто привирают.

Подумав, Има согласился с сестрой.

— Ну ладно! — снова вздохнул он. — Нам пора. Размышлять об этом будем в Замке Трорин.

* * *

**

— Вот же чёрт! — воскликнул я.

Мой вопль сопровождался прыжком через мелкий ручей межу двумя руинами, так что приземлившись с той стороны ещё и проехал метр по грязи. Но не грязь была причиной довольно злобной тирады, что последовала за прыжком. Только сейчас вспомнил, что не передал Име остатки лекарства!

А ведь ему ещё бы недельку надо попринимать.

Ведь помнил это, когда собирался. А как собрались и вышли, все мысли были забиты этими развалинами. Точнее местом, которое я выбрал для будущей стоянки.

Реально: местечко было свободно от главной тамошней живности — змей. Да ещё там же сохранилось кое-что, что стоило бы изучить подробно. И вот эти два факта, меня так заняли, что я забыл отдать Име очень важную вещь.

Ещё раз, для острастки послав матюг в небеса, я стал лихорадочно прикидывать. И ведь решать надо было как можно быстрее! Пока та парочка не уползла достаточно далеко, чтобы её не имело смысла уже догонять.

Я представил как они будут идти. Точнее как пролегает там та звериная тропа, по которой я уже не раз бегал, пока базировался на своём нынешнем схроне. Получалось так, что где-то через пол-часа — час, они должны пересечь русло местной речки. Мне же, чтобы вовремя до них добраться, надо сначала пробежать параллельно их тропе по ручью, до того места, где он вливается в реку, а после, повернув на девяносто градусов влево, уже вдоль русла — до брода, где та тропа проходит.

За меня работало то, что и Мира, и Има ещё полностью не оправились. Особенно Има. Так что идти будут медленно и с частыми остановками на отдых.

Решив сию задачку я быстренько нашёл нужную щель в камнях, куда можно спрятать свой рюкзак, запихал его туда и с тыквенной флягой в руках, где хранил лекарство, припустил вниз по ручью.

К счастью, русло ручья не изобиловало как в других местах какими-то сложностями рельефа. Бежать было легко. Правда, ближе к реке, всё-таки пришлось шлёпать прямо по руслу — берега там заросли бурьяном, а продираться сквозь него я счёл менее удобным, чем просто пробежаться по воде.

Возле брода я был до этого раза два. И чётко помнил, что прямо перед ним большая поляна, сплошь в каменных проплешинах, и каких-то невразумительных обломках. Вероятно, когда-то тут что-то стояло. Каменное. Возможно, эта поляна потому и поляна, не заросшая деревьями, что под тонким слоем почвы — камень. А сама поляна была площадью. Сейчас же — большой цветочный луг.

Если я рассчитал правильно, то Иму и Миру я должен даже не догнать, а обогнать, так как заходил со стороны брода, по широкому, хорошо вытоптанному какими-то животными, коридору в окружающем лесе. Так что моё появление, да ещё с этой стороны, для обоих Каев должно было быть полной неожиданностью.

Собственно я и приготовился к такому неожиданному появлению на поляне, когда издали услышал звонкий голосок Миры. И ещё издали, сквозь заросли, увидел их обоих. Но уже в следующее мгновение меня насторожило то, как они стоят. А стояли они так, как будто изготовились к драке. И как только я это осознал, увидел и причину.

Они были окружены.

Рыл тридцать с пиками. В расцветке воинства Азимбы. И ведь что скверно — бежать моим бывшим пациентам явно некуда. Эти — догонят. Има ещё сильно слаб. А девочку... Она изначально не блистала физической подготовкой. Единственное, что работало на них, они выглядели как бродячие охотники. Не воины, а именно простые охотники. К тому же Мира, в этом сером одеянии вообще смотрелась уморительно худосочным мальчиком-подростком. Может и отстанут...

Я пролез в заросли, залёг и принялся ждать что будет. А пока жду, ещё раз оценил складывающуюся ситуацию.

Чем-то помочь я им не мог. Слишком уж много было врагов. К тому же, по рассказам крестьян, Вин-Светлячок разыскивающими описывался как человек имеющий магию. И среди тех вояк реально виднелась харя какого-то мага-четвёрки. Возможно, что и ещё есть какие-нибудь. Только я сейчас их не вижу.

Так что если я прямо сейчас вмешаюсь, или Каев убьют, или сначала магик до меня доберётся, а потом всё равно Каев убьют. Тогда, при стычке с теми, бродячими вояками Герина, я очень даже впечатлился возможностям магов. И если этот кастанёт что-то типа того же, даже по своему рангу — на четвёрку, — меня накроет стопроцентно. Так что сижу, не рыпаюсь, и жду развязки. А если что — попробую таки влезть и помочь. Даже план себе некий нарисовал.

Воины вели себя изрядно нагло, что не удивительно. Они осыпали парочку оскорблениями, на что Каи старались не реагировать. Хотя видно было, что Мира еле сдерживается — темперамент так и прёт. Разве что только не подпрыгивает как это она обычно любит. Впереди вояк, перед Каями, стоял тот самый магик-четвёрка и свысока что-то спрашивал. Что именно — было плохо слышно, но смысл уловить было можно.

Я ещё раз проклял свою лень, но теперь уже ничего не поделаешь. Да уж! Припёрлись, голубчики! Может, кто-то из крестьян слишком много трепался и они вышли на нас? Просто опросили всех идущих по тракту и выяснили где и кто выходил из леса, примерно такого облика как я.

Возможно.

Блин! Опять я не подумал о последствиях!

Надо было ещё вчера уходить. Сейчас бы эти дятлы с пиками шуровали по пустому месту, а так...

Неожиданно Мира выступила вперёд.

— Я знаю, где вам надо искать Вина-Светлячка! Мы знаем, где он скрывается. Там!

Мира смело и решительно выступила вперёд и указала...

Прямо на меня! Туда, где я лежал!

Маг, разговаривающий с Каями, резко обернулся и, казалось, вперился взглядом прямо в меня. Мне это уже совсем не понравилось. Было такое впечатление, что он меня видит. А раз так... НОГИ В РУКИ!

Я отполз от кустов назад, и юркнул на невидимую пока для вояк, дорогу к броду. А уже там бросился бежать со всех ног. Возможно, если меня не увидит тот магик до того, как заверну в "свой" ручей, я таки удеру. Ведь если они пойдут по тому направлению, куда я сейчас бегу, они вопрутся в верховья долины. Но не туда, где я реально осел. А это значит, что у меня есть шанс.

Добежав до ручья, прыгнул прямо в его русло и по колено в воде, против течения побрёл вверх. Лёгкие стало жечь. Дышал я уже как загнанный конь.

Но больше всего меня жгла обида.

Я понял, что заигрался в прогрессора.

Забыл, в каком мире нахожусь.

И меня просто сдали. Чтобы уцелеть самим.

Нет! Тут никому доверять нельзя! И...

ДОБРО ТУТ НАКАЗУЕМО!

Конец ознакомительного фрагмента.