Средиземье: Хроники Пятой Эпохи

— Ну, всё! — в глазах Арагволда вспыхнул зловещий огонёк. — К Морготу этих нуменорцев, я еду в Рейх убивать Гэка!

— Остынь, капитан! — сказал ему с укором Амрод. — Твой долг внедриться в Райвендел. С Рейхом всё ясно, и он не уйдёт от возмездия. А вот 'Истинные нуменорцы'... Неужели эта жалкая кучка всерьёз рассчитывает захватить власть в Средиземье? Что они ищут? Чувствую, что за этим кроется нечто гораздо более серьёзное и опасное. Я просто вижу, как Чёрная Тень нависает над Средиземьем, и люди Адольфина — только часть неведомой чудовищной силы. Поэтому важно узнать, с кем они связаны, и каковы их планы.

— Ты прав, — вздохнул Арагволд.

— А что будет со мной? — поинтересовалась урукхайка.

— Ты под нашей охраной, а мы, как послы, неприкосновенны, — успокоил её Амрод. — Но я думаю, что твои соотечественники уже разобрались, в чём дело, и с нетерпением ждут возвращения принцессы. Ведь ты единственная наследница престола и мать наследника.

— Этот парень, я думаю, далеко пойдёт, — поддержал его Маэлнор. — И вообще, вы, урукхаи, можете стать мостом между людьми, эльфами и орками.

— Что касается тебя, Арагволд, то у нас даже не один Перстень Форвэ, а три, на тот случай, если мы разделимся. Так что для связи Беарнас отдаст тебе свой.

— А чё сразу Беарнас?! Как что, так сразу Беарнас!

— Я бы на твоём месте отдал, и не спорил, — поддакнул Амроду Маэлнор.

— Вот и отдай.

— Но я же не на твоём месте.

Беарнас не нашёл, что ответить, и молча передал средство связи, но затем злорадно сказал Арагволду:

— Слушай, а давай, мы тебя раним, чтобы там поверили. Разыграем, что за тобой гонятся эльфы, и я аккуратно всажу стрелу в мягкое место.

— Ну, нет! Только не туда! Как же я буду садиться на коня?

— Ну, тогда в ногу?

— В ногу нельзя. Я не смогу ходить и бегать.

— Какой ты несговорчивый. Давай в руку!

— Руки могут пригодиться.

— Ладно, в голову. Голова-то тебе зачем?

— А куда я буду информацию запоминать?

— Ну, вот что. Я слегка задену твоё левое предплечье. Дай-ка, посмотрю, чтобы ничего лишнего не зацепить.

Беарнас с видом знатока ощупал руку. Урукхайка взирала на него с нескрываемым сочувствием.

— Ещё всадим где-нибудь в складки плаща, но предплечье царапнём обязательно — без крови будет неубедительно.

— А вы не промажете? — тревожно спросил Арагволд.

— Будь спокоен. Эльфам нет равных в стрельбе, а мы — лучшие стрелки среди Авари.

Глава 7. Операция 'Внедрение'

Амрод, Маэлнор, Арагволд и дочь Урукбаши, имя которой они так и забыли спросить, расположились на опушке Райвендела и ожидали посланного на разведку Беарнаса. Наконец тот бесшумно появился из кустов.

— Всё в порядке. Тут рядом передовой дозор. Эти 'следопыты' ничего не подозревают, — бросил он презрительно.

— Ну что ж. Я думаю, всем всё ясно. Давайте прощаться. Береги себя, Арагволд. Если что, вызывай нас, — расставил все акценты Амрод и обнял человека.

Другие два эльфа также заключили его в объятия, а Беарнас, вдобавок, похлопал по левому плечу. Наконец, Арагволд обнялся с урукхайкой. Та чмокнула его в щёку, погладила по руке, которую предстояло принести в жертву.

— Пора, — весомо сказал Амрод, и, обращаясь уже только к девушке, добавил. — Оставайся с лошадьми и держи их наготове.

Авари оставили коней урукхайке, и только истерлинг вскочил на верного вороного. Амрод условно мигнул.

— Помогите, эльфы идут! — заорал Арагволд, направив скакуна в чащу.

— Бей фашистов! — завопили Авари и бросились за ним с заряженными луками.

Убедившись, что их заметили, они выпустили в преследуемого свои стрелы. Одна из них застряла в материи капюшона, другая запуталась в коричневых складках плаща под мышкой, а третья оторвала солидный лоскут кожи на предплечье, и так же осталась торчать в плаще. Арагволд вскрикнул и рухнул с коня, набив себе при этом непредусмотренную шишку. К нему тут же бросились три коричневые фигурки, остальные принялись стрелять по Авари. Те остановились, и спокойно спустили тетивы — трое дозорных упали.

— Хватит, а то всех перебьём. Отходим! — скомандовал Амрод, и эльфы повернули назад. Вскоре они уже вскочили на коней и вместе с урукхайкой помчались на север.

— Ну, как? — встревожено спросила на ходу девушка.

— Отлично, всё прошло, как и задумано, — ответил ей Маэлнор, и улыбнулся.

Глава 8. Всё пучком!

Тем временем к обступившим Арагволда людям в коричневых плащах подошёл командир дозора. Окинув взглядом незнакомца с перевязанным предплечьем и топтавшегося рядом верного Врана, он вытянул руку под углом в сорок пять градусов, причём концы пальцев его были сведены вместе, и создавалось впечатление, что он собрался кормить птиц.

— Всё пучком! — торжественно исторг из себя командир.

— В каком смысле? — не понял Арагволд.

— Сразу видно, что ты не член НСДАП.

— Но я собираюсь туда вступить, у меня и рекомендация есть.

— Не бойся, парень, уж если за тобой гнались эльфы, то, значит, ты свой человек. Но разве ты не знаешь, что по-нуменорски пучок — 'фашио'? За это нас и прозвали фашистами.

— Когда за тобой гонятся безжалостные эльфы, и ты находишься на краю смерти, а потом со всей силой брякнешься башкой о землю, то можешь ещё не то забыть.

— Прости, не хотел тебя обидеть. Но чем же ты им так насолил?

— Я спас вашего секретного агента, а он мне подарил в награду свой плащ и показал дорогу сюда. Но проклятые эльфы меня настигли!

— Да, я в тебе не ошибся. Позволь представиться: командир дозора глупэнфюрер СС Айс. Кстати, чтобы вступить в НСДАП, нужно две рекомендации, но я дам тебе вторую.

— О, спасибо, ты мне сразу понравился, Айс!

— Только вначале тебе предстоит проверка у шефа контрразведки стандартенфюрера СС Бормэля. Ты уж извини, я-то тебе доверяю, но таков порядок.

— Чего уж там, я всё понимаю. Чем скорее вы меня признаете своим, тем лучше.

В сопровождении Айса, который не переставал извиняться и хлопать разведчика по больному плечу, и двух солдат, Арагволд был доставлен к деревянному дому, больше походившему на сарай, с надписью 'Контрразведка'. После того, как он сдал охране оружие, его впустили вовнутрь. Там сидел толстый лысый человек.

Капитан истерлингской гвардии не сплоховал, и одновременно с Айсом вскинул руку и гаркнул: 'Всё пучком!'

Бормэль небрежно повторил их жест. Затем он молча выслушал доклад Айса, а появившийся неизвестно откуда писарь записал его.

— Спасибо, глупэнфюрер, вы свободны, — произнёс он, наконец.

Айс щёлкнул каблуками и вышел.

— Ну-с, Арагволд, сын Рогогорна, так значит вы Истинный нуменорец?

— Так точно, господин стандартенфюрер!

— Но чистокровные нуменорцы блондины, а у вас чёрные волосы.

— Пришлось перекрасить, чтоб не выдать себя.

— А почему у вас кожа желтоватая?

— Загар, господин стандартенфюрер!

— По какой причине тогда глаза не голубые, а чёрные?

— Специальные линзы, для маскировки. Эти варвары не любят чистокровных нуменорцев и на все посты ставят только своих. Поэтому, чтобы попасть в гвардию, мне приходилось выдавать себя за истерлинга.

— Что же вас привело к нам?

— Я не мог терпеть засилье варваров и, когда узнал о вашем движении, решил вступить в ряды борцов за правое дело.

— Что ж, это похвально, можете считать, что вы влились в наши ряды. Нам нужны сильные, смелые и преданные нашему делу люди.

Когда Арагволд вышел на улицу, там его уже ждал Айс.

— Ну, как дела? — осведомился он.

— Всё пучком! — хитро усмехнувшись, ответил Арагволд.

Глава 9. Кольцо Света

Трое эльфов и Кэшта (так звали урукхайку) сидели вокруг костра. Авари уже знали её имя, ведь после того, как им поведали историю спасённой от урков беглянки, скрывать его уже не имело смысла.

— Я слышала, что эльфийское пение неподражаемо. Спойте что-нибудь, пожалуйста, — попросила девушка.

Польщённые эльфы не заставили себя долго упрашивать, Маэлнор достал лютню и запел:

Здесь вместо дорог —

Обилие улиц,

Здесь брошены орлы

Ради бройлерных куриц.

Здесь не видно преград,

И повсюду покой,

И добрый хозяин

Правит тобой.

Скованные одной цепью,

Связанные одной целью,

Скованные, одной...

Здесь можно играть

И петь при луне,

Но как не играй —

Всё играешь отбой,

И между зевотой

Взгрустнётся тебе, —

Ведь жизнь бы могла

Оказаться иной.

Скованные одной цепью,

Связанные одной целью,

Скованные одной...

На лицах эльфов появилась многовековая печаль, их взгляды по ходу исполнения загорались гневными вспышками, а к концу песни совсем потухли. Кэшта была потрясена. Она услышала те же нотки, что и у Косяка и Лихака. В песне ясно прозвучали протест и безысходность. Это было очевидно, несмотря на то, что голос эльфа был гораздо чище, звонче и мелодичнее.

— О чём и о ком эта песня?! — взволнованно вскричала урукхайка.

— О Валиноре и завлечённых туда судьбой наших братьях — Эльфах Запада, — пояснил Амрод.

— Но они же ушли туда добровольно, и им там должно быть хорошо, — удивилась Кэшта.

— Меланхолия — извечная спутница эльфа, — грустно молвил Маэлнор. — Перворожденные бессмертны, и всё помнят. А знание умножает скорбь. Нам не дано забыть своих друзей. Мы помним всех, но одних уж нет, а те далече. Давно покинули этот свет дорогие нам Фолко, Торин и Малыш, а мы их помним и тоскуем о них. Однако хоббиты и гномы всё же смертные, и их уход был неизбежным, а вот Эльфы Запада... Они живы, но нам уже не суждено встретиться с ними.

— И этого мы никогда не простим валарам! Элберет их Гилтониэль! — вставил Беарнас. — Кстати спой 'Эльфийский Исход'.

— Хорошо, — отозвался Маэлнор, — только сие очень грустная песня.

Они уходили вдаль

На рассвете.

Им никто не махал,

И никто не заметил.

Только дождём вслед

Рыдала природа,

Горько отметив

Дату Исхода.

Они жили в Мире

С его первых дней.

Они были лучше,

Прекрасней, мудрей.

Они могли бы остаться,

Но ушли в мир иной.

Они могли бы сражаться,

Но не приняли бой.

В тот день наступила

Эпоха Людей.

Слабость эльфов сгубила —

Они были добрей.

Грустная мелодия перестала звучать, но ещё долго висела мрачная пауза.

— Чем они их сманили, Элберет их?! — не выдержал Беарнас.

— Да, мы много раз задавали себе этот вопрос, — задумчиво проговорил Амрод. — Сначала Светом Знания, потом... А потом они заарканили всех странным чувством долга, внушили им всем необъяснимое чувство вины, к которой многие не имели вообще никакого отношения.

— Даже мы чувствуем на себе эту вину, — вздохнул Маэлнор. — Ведь мы — единственные из тех, кто пережил падение Митлонда.

И он снова запел:

Какие нервные лица —

Быть беде.

Я помню, было небо, —

Но не помню, где.

Мы встретимся снова,

Мы скажем: 'Привет'.

В этом есть что-то не то...

Но Митлонд уже мёртв,

А мы ещё нет,

Митлонд уже мёртв,

А мы...

Локоть к локтю —

Камень в стене,

Мы стояли слишком гордо —

Мы платим вдвойне.

За тех, кто шёл с нами,

За тех, кто нас ждал,

За тех, кто никогда не простит нам

Что...

Митлонд уже мёртв,

А мы ещё нет,

Митлонд уже мёртв,

А мы...

— Мы бились до конца! — запальчиво воскликнул Беарнас. — Хотя Митлонд был давно обречён валарами! Это они решили за всех: эльфам — Валинор, Средиземье — людям! Валары завлекли Эльфов Запада, как ночных мотыльков на Дарёный Свет! Многие эльфы колебались, но они внушили им, что их долг уступить дорогу Младшим Братьям! Кому мешали эльфы?! Вы посмотрите, что стало без них с Райвенделом и Лихолесьем!

— Да, Лихолесские эльфы были нам ближе всех и по расстоянию, и по душе, — поддержал его Амрод. — Я помню, как мучался Трандуил, как он разрывался между сыном, любовью к своей зелёной Родине и долгом перед подданными. Он ведь мог уплыть вместе с Элрондом и Галадриэлью, но оставался до последнего. Трандуил понимал, что обречён покинуть Средиземье, но оттягивал исход ещё триста лет. И лишь когда большинство его подданных покинуло Лихолесье, он вынужден был уйти со своим народом.

— Я помню последние слова Трандуила, — добавил Маэлнор. — 'Если бы я мог, то остался бы', — сказал он, и сколько горечи было в его глазах!

— Таков злой рок, — вздохнул Беарнас. — Мы словно волки, которые воют на луну, вспоминая о потерянных братьях, сидящих теперь на цепи. Нет, мы не жалуемся на свою судьбу, но нам обидно, что наши братья превратились в домашних собак.

— Да ведь и наши менестрели поют об этом! — воскликнула потрясённая урукхайка. — Ведь над нашим народом тоже висел злой рок, довлела чужая воля. Только это была Тёмная Воля.

— Валары, валары, кругом одни валары! — процедил сквозь стиснутые зубы Беарнас. — Какая разница, какой их цвет? Два кольца, два конца, а посередине Средиземье! Кольцо Света ничуть не лучше, чем Кольцо Тьмы, если оно одето вместо ошейника!

— Слушайте! — вскричала Кэшта, заразившись общим порывом. — У нас Лихак поёт об этом так:

Хватит! Уходите прочь —

Мы играем для себя.

Хватит! Убирайтесь вон —

Мы играем для себя.

Хватит! Всё равно ведь вам

Никогда нас не понять.

Хватит! Вы привыкли жить —

Мы привыкли умирать!

— Ой, — спохватилась она. — Вы же не обиделись? Извините, я не подумала, что вы тоже бессмертные.

— Конечно, мы не обиделись, — успокоил её Амрод. — Свобода и для бессмертных свобода. И это естественно, что мы поём об одном, ведь мы братья, и настанет день, когда мы вместе споём в хоре Детей Илуватара, но мы будем петь не под дудку валаров, а собственными голосами!

— Слушай, а мы можем положиться на твоих друзей? — внезапно спросил Беарнас.

— Что ты хочешь этим сказать?! — возмутилась Кэшта.

— Нет, я не хочу сказать о них ничего плохого, но они ещё слишком наивны, и, по-моему, твои друзья, особенно хоббиты, слишком доверяют Гэндальфу. А ведь этот Митрандир на самом деле не добродушный старик, а коварный майар Олорин — верный слуга валаров.

— Валары и их слуги особенно опасны тем, что искусно могут скрывать свои истинные замыслы и своё подлинное обличье, — заметил Амрод. — Этим славились и Моргот, и Саурон, и Саруман. Но сторонники Манвэ намного превзошли их в умении маскироваться. Ведь, Верховный Валар родной брат Моргота, и, в сущности, цель у всех у них одна: господство на Арде. Главный принцип политики Манвэ — разделяй и властвуй. Валары боялись, что Дети Илуватара, объединившись, станут жить своим умом, и сделали всё возможное, чтобы не допустить этого. Они использовали противоречия между смертными и бессмертными, чтобы навсегда разделить Детей Эру, проведя между ними зловещую Черту. Что касается Блудных Детей Единого, порабощённых и изуродованных Морготом, то на них вообще навесили несмываемый ярлык 'тёмных', которых можно уничтожать без всякой жалости.