Форсаж.Обработка черновика Виталий Сокол

Когда я попал сюда, то понятия не имел, как реализовывать личные проекты. Но оказлось, что существует министерство двора и уделов. Я подробно выяснял, чем оно управляет и сначала офигел. Удельное ведомство только пахотной земли имело несколько миллионов десятин, не говоря уже о неудобиях. Во владении были десятки заводов и фабрик! Да что там говорить, весь Кузбасс являлся личным владением императорской семьи! Поэтому сейчас министерство путей сообщение получило заказ на большую партию шпал, очень большую. И готовые шпалы сразу отправлялись на складские площадки, которые взяли под охрану. Я, знаете ли, не хочу, чтобы они случайно сгорели. Эти площадки размещались между станциями Коченево и Тайга. Знакомясь с вверенным мне имуществом, параллельно выяснял деловую состоятельность и криминальные склонности управленческого персонала. Все-таки опыт не пропьешь! В итоге восемь десятков манагеров, допущенных управлять имуществом, отправились на вольные хлеба, а около двух десятков на каторгу. Я распланировал начать с Магнитки, но крепко подумав, решил изменить свое решение и стартовать с Кузбасса. Там существовала база, на которую можно было опираться и не пришлось бы начинать все в чистом поле. Дело в том, что я узнал о полном отсутсвтии на южном Урале в радиусе трехсот верст от Магнитной железной дороги, каких-либо заводов и фабрик. Эти места действительно представляли себой чистое поле с редкими селами и казачьими станицами.

В этом году я на Южный Урал и в Кузбасс по-любому не собирался. Следующей, зпланированной мной остановкой, будет Москва. Там я собирался завести знакомство с тамошним обществом и завязать неофициальные контакты со старообрядцами. Потом будут Нижний Новгород, Луцкой и завод им возводимый. Затем направлюсь по Волге до Балаково, где должны состояться встречи с братьями Мамиными и сыном Блинова. Есть мысль создать компанию по производству гусеничной техники, тракторов. Затем северный Кавказ, Ставрополье. Там у меня аграрный интерес в Ставропольской губернии, где удельному ведомству принадлежит сто семнадцать тысяч десятин пахотной земли. В более причных мне единицах измерения это около ста двадцати одной тысячи гектар. У меня есть сильное желание создать там агрокомплекс. И, в связи с вновь открывшимися, обстоятельствами Баку и Закаспийская область. Возможно будет и Персия, но с этим я определюсь на месте.

Вошёл адъютант:

— Ваше величество! К вам действительный тайный советник Фёдоров.

— Пригласите. Я его приму.

Вошёл Венедикт Савельевич Федоров с большой черной папкой в руках. Сразу было явно видно, что он сильно устал и измотался. Но на его лице было написано крупными буквами "доволен".

— Венедикт Савельевич! Судя по вам, мое поручение выполнено. Присаживайтесь и докладывайте.

— Не совсем так, ваше величество! Осталось немного, но думаю, что к концу июля все средства будут выведены из ценных бумаг.

— Отлично, Венедикт Савельевич! Были ли какие трудности, проблемы? И, Венедикт Савельевич, давайте без церемоний зовите меня по имени-отчеству.

— Благодарю за честь, Николай Александрович! Трудностей особых не было. Выполнению вашего поручения помогло несколько пиковых позиций на европейских биржах. Мы на максимумах продали большое количество бумаг практически без дисконта. Остатки бумаг наши контрагенты реализуют до конца июля. Можно было бы раньше, но поскольку вы мне определили срок до начала сентября, то я не стал торопиться. Теперь я полностью уверен в исполнении вашего поручения! Наши контрагенты только сильно удивлены. И если уж быть откровенным, то и я пребываю в недоумении и растерянности. Простите меня за любопытство, ваше величество! Но вы не можете мне объяснить эту коллизию?

— Пока, Венедикт Савельевич, я вам ничего сказать не могу. Даже намекнуть. Но вы сами вскоре всё поймете и без моих объяснений. Вы прекрасно справились и у меня к вам ещё одно поручение.

Состояние довольства мгновенно слетело с Федорова и передо мной был снова готовый к действию профессионал.

— К вашим услугам, Николай Александрович!

Если выполнит хотя бы на половину, то заслужит самое малое орден.

— Венедикт Савельевич! Мои средства вы практически вывели. Но остаются еще государственные средства в ценных бумагах. Их также необходимо вывести!

— Но ваше величество!!! Это же не соизмеримые величины и срок просто не выполнимый!

— Венедикт Савельевич, я не требую от вас вывести все средства, но все же надеюсь, что вы более половины наших денег спасете.

Тьфу ты, спалился! Федоров буквально впился в меня глазами.

— Я очень надеюсь на вас, Венедикт Савельевич! Сегодня от Коковцева я получил все необходимые документы для проведения операций. Я также их уже все завизировал. Я понимаю всю сложность стоящей перед вами задачи. Поэтому, можете привлекать любых нужных вам людей и любые средства, которые имеются у Российской империи!

— Я приложу все усилия к выполнению этого, ваше величество! Прошу разрешить мне покинуть вас.

— Не смею задерживать вас, Венедикт Савельевич.

Глава 12

Перед планируемой поездкой мне было необходимо если и не решить, то хотя бы наметить пути преодоления целого ряда проблем. Первая касалась флота. Несмотря на мои договоренности с адмиралом Диковым дело шло туго. Оказалось, что морское министерство, в простонародье "шпиц", отличалось определенным своеобразием в понимани своего воинского статуса и своей службы. Знаете ситуация, когда на указания министра не то, что не выполняются, а прямо саботируется это

* * *

!!! Просто абзац!!! Слов нет! Вернее есть, но исключительно из Великого и могучего матерного русского языка. Когда собрал определенный объем информации о действительном положении дел в "шпице", у меня появилось сильнейшее, ну просто непреодолимое желание разогнать этот гадюшник на хрен. Но жизненный опыт заставил меня вместо махания шашкой, готовить планомерную загонную охоту. Догадайтесь, для чего существовали и существуют комплексные проверки в МВД? Думаете для проверки деятельности и соблюдения законности? Ага, держите карман шире! Нет, отчасти и для этого. Но все же это уже второстепенные цели и задачи. Главный смысл всех подобных проверок — возможность без шума и пыли заменить руководство региональных управлений внутренних дел. При необходимости, естественно. Если можно там, то почему не использовать здесь? Была проведена подготовка и началось. Как не старайся, а все одно обязательно недостатки будут. Хотя попадаются такие уникумы, что в бумагах все у них бывает в порядке. Но на этот случай существует проверка практической деятельности. Если и там, и там все в порядке, а дело стоит на месте или того хуже разваливается, то это настоятельная необходимость задуматься о дееспособности системы. По итогам проверки были отправлены в отставку пять только адмиралов. Причем без пристройства их в теплые местечки. Проредили и мелких клерков. Но если думаете, что я шашкой махал бездумно, то вы сильно ошибаетесь! Я сидел и решал персонально по каждому офицеру или чиновнику. Проверку провели за пять дней, а вот что делать по результатам проверки решали почти три недели.

Сказать, что моряки были ошарашены проверкой, это значит ничего не сказать! Но самый большой шок у них был от того, что государь-император в морском деле пырит. И особенно их поразило моё знание судовых механизмов. Ничего удивительного в этом не было — те, кто служил в БЧ-5 за два с половиной года должен освоить устройство корабля. Если конечно он не полный дебил. В моё время службы на флоте у моряков был такой девиз: "Не можешь — научим, не хочешь — заставим!". Поэтому даже дебилам приходилось становиться специалистами. Ну а пушки это моя специальность, вернее все то, чем стреляют. Вот в делах БЧ-1 я совсем не специалист и поэтому туда не лез. Но насколько я понял, дела там были тоже не ахти.

Влезая в дела адмиралтейства, я хотел всего лишь проредить морских чинуш и повысить исполнительскую дисциплину. Но потом понял, что оставлять без контроля данный сектор я не могу. Поэтому проверка вылилась в создание полноценной программы развития флота. Контр-адмирал Григорович, ставший товарищем Дикова, включился в работу на полную катушку. Нет, знание истории вещь, конечно, полезная, особенно в моем случае. Позволяет сэкономить много времени. И тут неожиданно для меня Диков впервые попросил отставки. В отставке ему было категорически отказано. Во всяком случае, до тех пор, пока его не сможет полностью заменить Григорович. Григорович ситуацию прочувствовал и впрягся в работу не за страх, а за совесть. Я повторно огласил для адмиралтейства, что я хочу от них. Потом был трех недельный спурт хотя бы для наметки путей решения проблем флота. Работать пришлось по шестнадцать — семнадцать часов. Я переселился в адмиралтейство и занимался там не только флотом, а и всем остальным. В результате к тому, что было, прибавились в основном пункты по личному составу и по программе судостроения.

Первое. Я уровнял всех господ офицеров. Корпус морских инженеров перешёл в категорию морского офицерства. Для гражданских судоводителей была открыта возможность поступления на военный флот. Конечно, брать должны были не всех — существовали ограничения по возрасту, здоровью, подданству и опыту судовождения. Соискатель должен быть не старше тридцати лет, быть урожденным подданным империи и иметь опыт судовождения не менее четырех лет. Он обязан был выполнить физический норматив, сотоящий из челночного бега, подтягивания и отжиманий от пола. По правде говоря, я его без особых затей содрал с милицейского. Крорме того, соискатель должен был сдать вступительный экзамен в морской корпус, проучиться полтора года в нём и успешно сдать выпускные экзамены.

По кондукторам было решено создать при морском корпусе школу для их обучения. Имеющуюся табель званий штаб— и обер— офицеров из четырех ступеней я, вопреки возражению министра финансов, расширил до семи. Первое звание было мичман, второе лейтенант, третье старший лейтенант, четвертое капитан-лейтенант, пятое капитан третьего ранга, шестое капитан второго ранга, седьмое капитан первого ранга. Для чего это было надо? Все просто. Служебная лестница это система отбора. Безусловно, на это все накладывается субъективные моменты, но чем больше ступенек, тем объективней отбор. Ещё я приказал, опять-таки вопреки министру финансов, организовать ещё два морских корпуса в Севастополе и Владивостоке.

А вот что делать с программой не знал никто. В том числе и я. Поэтому, чтобы хоть как то нащупать пути дальнейшего развития флота собрал, совещание. Но вместо помощи меня окончательно запутали. Мнения уважаемого офицерского собрания разделились. Причем разделились не пополам, а на несколько частей. Было даже мнение, что всё отлично и ничего изменять не нужно. Я себе сделал отметочку о плохой личной работе по селекции личного состава. Этот базар продолжался три часа и ни к чему не привел. Принимать какое-то решение нужно, а его нет. Поняв, что эта говорильня может продолжаться бесконечно долго, принял волевое решение. Сильно не уверен в его правильности. Но что делать? Я прекратил прения и вышел к трибуне.

По программе береговой обороны я решил вместо размазывания по всему побережью ограничиться двумя линиями обороны — внешней гангутско-моонзундской и ревельско-свеаборгской. Из истории знал, что германский флот смог вскрыть внешний рубеж только тогда, когда балтийский флот разложился. И даже при этом дальше Моонзунда кайзермарине не прошел. Поэтому не будем топить печку ассигнациями. Начнем.

— За шесть лет нужно построить двенадцать двух-башенных двух-орудийных двенадцатидюймовых батарей с соответствующим противодесантным прикрытием. Для обороны финского залива необходимо заказать семьдесят тысяч якорных мин новых типов. В проливе между Моонзундом и материком углубить фарватер, сделав его судоходным для кораблей и судов с большой осадкой. В Аренсбурге создать передовую операционную базу флота. Перевести базирование Балтийского флота на Ревель и Гельсингфорс. Боевых кораблей пока не закладывать. Сроки проектирования ограничить концом тысяча девятьсот восьмого года. Строительство начать только после того, как будут готовы и отработаны проекты боевых кораблей. Считаю необходимым ограничиться, для концентрации ресурсов, на следующих типах боевых кораблей — линкор, эскадренный миноносец, подводные миноносцы и минные заградители, тральные силы. Если судостроительному комитету будет способствовать успех, можно спроектировать крейсер, но не броненосный. Кроме Балтики, построить в Севастополе и Владивостоке по две артиллерийских батареи нового типа. Итого построить шестнадцать береговых батарей.

Дирекция Обуховского и Ижорского заводов вздохнула с явным облегчением. Для них ситуация определилась в положительную сторону. Представители Невского, Адмиралтейского и Балтийского заводов сидели в сильном напряжении, так как их дальнейшая судьба ещё не прояснилась. Что ж, определим и им фронт работ.

— Для сохранения наших казенных судостроительных заводов я предлагаю в этот срок загрузить их до девятьсот девятого года строительством вспомогательного флота для наших морских сил. Кроме того, я считаю, что нам необходимо построить минимум четыре ледокола, а лучше шесть. Ещё построить восемь ледокольных буксиров. Обращаюсь к вам, Иван Михайлович, и к вам, Иван Константинович. У вас появляется, может быть, единственный шанс укомплектовать наш флот судами обеспечения. Эта временная пауза может не повторится в течение ближайших двадцати лет. В девятом году мы начнем строить флот. Новый флот. Обращаюсь к судостроительному комитету. У вас нет времени на раскачку. Жевать сопли и мотать их на рукава я вам не позволю! Я готов оказать вам любую помощь, потребную вам в работе, но я хочу получить от вас результат. Вам мои требования известны. Теперь по заводам. Я предлагаю выполнять программу и проводить модернизацию одновременно. Половину стапелей и эллингов поставить на перестройку, а если необходимо, то построить заново. На оставшихся строить суда и ледоколы. На модернизацию я отвожу два года. К лету девятого года заводы должны быть готовы к строительству! Иван Михайлович, и вы, Иван Константинович, продумайте возможность участия частных заводов в строительстве флота. У меня все. Остальные вопросы в рабочем порядке.

На следующий день я встретился с рабочими и служащими Балтийского, Адмиралтейского, Невского, Ижорского, Обуховского заводов. Спиридович был категорически против, но воспретить мне он не смог. Я пошёл ему навстречу только по объему и времени выступления и соблюдения мер безопасности. Понадеялся на то, что мои революционные оппоненты просто не успеют среагировать. Первым был Балтийский завод. На открытой площадке перед заводоуправлением собралось от трех до четырех тысяч человек. Для чего их собрали, никто им не сообщил. Неудивительно, что народ пребывал в полном недоумении. Я не стал тянуть время и вышел к собравшимся.

— Здравствуйте, господа рабочие и служащие! — по толпе пролетел не громкий шелест. Я взял с места в карьер. — Я обратился с просьбой к вашей администрации собрать вас, чтобы сообщить вам о сложившемся положении и о решениях, необходимых для исправления ситуации. Вы все, так или иначе, знаете о сокращении заказов. Думаю, ни для кого не явлется секретом, то, что обычно это значит для вас. Вернее значило. Мне были предложения поступить как всегда, то есть уволить лишних, закрыть лишние заводы или передать их в аренду, или вообще продать частным лицам...