Форсаж.Обработка черновика Виталий Сокол

Зиберт Пауль Иоганн

Форсаж

Пролог

На город медленно надвигалась огромная сизо-свинцовая туча. Она уже закрыла большую часть неба и лениво наползала на не так уж давно открывшийся торговый центр и близлежащие многоэтажки. Поднявшийся очень сильный ветер подхватывал мелкий мусор и еще не прибитую каплями дождя пыль. Словно играясь, он закручивал все это в трех-четырех метровые вихри и швырял в прохожих. Народ, находившийся на улице и площадке перед торговым центром, резко ускорился, стараясь успеть найти укрытие от приближающегося ливня. Спешащие к близлежащим многоэтажкам и стоящим на площадке перед магазином машинам люди постоянно оглядывались на неестественно огромную грозовую тучу, которая медленно, но неумолимо приближалась. Вид надвигающейся грозы был как прекрасным, так и зловещим. Все чаще и чаще свинцовое небо засвечивалась вспышками молний, а время между раскатами грома становилось все меньше и меньше. Наконец на землю стали падать первые крупные капли дождя.

Из дверей торгового центра выбежал высокий, плотный, лет сорока с хвостиком, мужик с двумя большими пакетами в руках и рысью рванул к автомобилю, который одиноко стоял на площадке перед магазином. Подбежав к машине, он поставил пакеты на асфальт, достал из кармана ключи с брелоком сигнализации и нажал на кнопку снятия блокировки. Дождавшись срабатывания центрального замка, открыл левую заднюю дверь, бросил пакеты в салон на сиденье и со злостью захлопнул дверь. Остановившись перед местом водителя, он вдруг стал что-то искать в карманах. Внезапно сверкнула молния, заливая всю округу ярким светом, а затем сильная звуковая волна грома накрыла площадку стоянки. Мужчина замер на месте, потеряв на время представление о том, где он находиться. "Как будто под светозвуковую гранату попал" — пронеслось в голове. Ослепленный и оглушенный, он стоял около машины и усиленно тер глаза, стараясь хоть как-то восстановить зрение.

Для него эта задержка на стоянке стала роковой. Наконец зрение и частично слух стали к нему возвращаться. И тут его внимание привлек то ли шипящий, то ли жужжащий нарастающий звук, переходящий в треск. Вернее — в ТРЕСК. Звук этот немного напоминал "шипение" электрической дуги, но был значительно, значительно сильнее. Мужик повернулся на источник шума и снова застыл, не в силах оторвать взгляд от иссине-серебристого шара, плавно скользящего по верхушкам и ветвям деревьев. Этот шар двигался прямо в сторону одиноко стоявшего автомобиля и его остолбеневшего владельца. Перемещаясь от дерева к дереву, шар при каждом касании препятствия увеличивался в размерах. Двигался он, несмотря на плавность, очень быстро. Водитель с покупками уже понял, что ни убежать, ни тем более уехать он не успеет, стоял, не двигаясь, и смотрел на приближающуюся шаровую молнию. Отскочив от последнего дерева, это порождение грозы, ставшее размером с гимнастический мяч, взмыло вверх и затем опустилось прямо на мужика. Мертвенно-бледный, очень яркий холодный свет залил все вокруг и раздался ужасающий грохот.

Через час сотрудники следственно-оперативной группы в составе следователя из следственного комитета, оперуполномоченного уголовного розыска, участкового, судмедэксперта, эксперта-криминалиста, а также прокурора района, осматривала место происшествия. Благо, что ливень уже закончился. Работать группа, правда, начала только после выволочки за неоперативный выезд, которую устроил прокурор, неожиданно прилетевший к торговому центру самым первым.

Судмедэксперт Адашев возмущался:

— Чего вы меня вытащили? Тут биологического материала нет даже на исследование ДНК, а уж на остальное тем более. Я вам прямо сейчас могу на коленке заключение написать и никто не докопается.

— Успокойся, положено так, — ответил следователь Смирновский. — Ну так тогда давай, пиши заключение!

— Очень надо. Получите в установленном порядке. Миш, ну отпусти ты меня! Все одно мне здесь делать нечего.

— Шурик, успокоишься ты наконец или нет? На нас прокурор за не оперативный выезд, кстати из-за тебя, и так уже представление напишет... А если я тебя сейчас отпущу, то брызги до Москвы лететь будут. И давай, собирай хоть что-то, а то второй раз мне выезжать неохота. А вот и

Прокурор, легок на помине.

Подошел прокурор:

— Ну что, установили личность потерпевшего? Вещьдоки собрали?

— Вещьдоки собираем. А личность сейчас опер пробивает по номеру машины.

— Участковый что?

— А участковый говорит, что машина не с его участка. И сейчас вместе с опером опрашивает свидетелей.

— Ладно, пойдем посмотрим место происшествия.

— Сейчас пожарные отъедут и пойдем.

Подойдя к месту удара шаровой молнии, они стали внимательно его осматривать. Асфальт и левая сторона машины были оплавлены.

— Мда... Не знаю, что здесь можно изъять, но что-нибудь обязательно изыми. Понимаю, что никакого криминала здесь не усматривается, но, тем не менее, общественный резонанс. Поэтому, если материала будет мало, то верну на доп с соответствующим представлением. Понятно?

— Понятно.

— Давайте быстрее устанавливайте потерпевшего.

— Устанавливаем. Вон опер бежит, наверно есть информация.

К прокурору со следователем подошел оперуполномоченный.

— Ну что установили? — спросил прокурор.

— Владельца машины установили. Это Николай Александрович Гореев, зарегистрирован по адресу: ул. Раздельная, 16, квартира 24. Дамочка одна его запомнила. Надо будет раздобыть фотографию и провести опознание.

— А с чего это она его запомнила? — спросил следователь.

— Говорит мужчина видный. Короче, понравился он ей, — ответил опер.

— Гореев... Гореев... Фамилия знакомая, — сказал прокурор. — Семенов, а это случайно не из вашей конторы потерпевший?

— Не знаю, Иван Мефодьевич. Не знаю. Будем устанавливать, — ответил опер.

— Я Гореева знал. Дайте описание почитать, — подошел участковый. — Я с ним в Чечню ездил. Он в Кировском отделе старшим оперативным дежурным служил.

— Точно! Вспомнил кто это, — опять вступил в разговор прокурор. — Когда я служил заместителем прокурора в Кировском районе, этот ухарь с крючка соскочил, ужом извернулся, сам вылез и всю смену вытащил от уголовного дела. Он до дежурной части в следствии работал. За двадцать минут все состряпал. Все-таки есть бог! Пошли Смирновский. А вы продолжайте работать.

Прокурор со следователем ушли.

— Мда... Поглядишь на нашего прокурора и поймешь, что бог, конечно есть, но не там где нужно, — нарушил молчание участковый.

— Я про этот случай слышал, — ответил опер. — Там оборзевшего в край мажера с большими связями в отдел притащили и старший оперативный понял кто есть ху. Поэтому и оформляли его особенно тщательно. Они его даже на камеру сняли. Только знаешь, от комитетчиков они в тот раз сорвались, но из органов ему уволиться все равно пришлось. Хоть и прав был кругом. А недавно снова это гавно подняли из архива. У нас ребята у начальства попросили официальный список, кого нельзя трогать ни при каких обстоятельствах, чего бы они творили...

— Да, не повезло мужику. Семья то у него есть?

— Не знаю. А может повезло ему сейчас? На зону не пойдет. Ведь неспроста снова все подняли. Ладно, пошли опрашивать.

Глава 1

Черт, как болит голова... Просто раскалывается на части. Глаза даже открыть не возможно. И туловище как будто не мое... Ничего не понимаю! Накрыло меня изрядно и наверняка должны быть на мне ожоги, но ничего ни чувствую, кроме адской головной боли. Хоть бы глаза открыть и осмотреться, где я нахожусь. Так, начинаем потихоньку открывать глаза. Черт!!! Веки даже не дернулись. Так, что предпринять? Попытаюсь рукой двинуть... Опять облом — мое тело на меня никак не реагировало. Что же делать? Я что, в коме нахожусь? Да, странное ощущение, как будто запаяли меня в капсулу и мне никак из нее не вылезти. Если все коматозники это чувствуют, то лучше сразу сдохнуть, чем вот так. Что делать? И где я? Да, Чернышевского я творчески переосмыслил. Он только риторический вопрос на всеобщее обозрение вытащил, а я, красавец такой, пытаюсь привязать его к местности. Ну хоть кто-то войдите и скажите что-нибудь!!! Нет, не просто так, а желательно, что бы подробная справка была о том, где я и что со мной. Вот ведь гадство — как нужно, так никого нет, а как хочешь остаться один, так толпами идут. Стоп. А что это за звуки? Кажется кто-то идет. Ну идите же сюда, дорогие, идете! Не проходите мимо, а то у меня тут мозги в трубочку заворачиваются. Похоже, что идут все-таки ко мне. Вот теперь максимальное внимание. Только бы понять, что они говорят! А то вдруг будут под нос себе бурчать, да так, что ничего и не услышишь.

В комнату или палату вошли два человека. Когда они заговорили, я понял что это мужчина и женщина. И тут же весь превратился в слух.

— Евгений Сергеевич! Скажите, что с моим мужем?— задала вопрос женщина.

Не понял!!! Я бы еще не сильно удивился, если бы это моя бывшая жена Светка заявилась. Но... Голос то был не ее!!! Ответ мужчины, я его обозначил как доктора, меня просто оглоушил.

— Ваше императорское величество! Я диагностирую состояние его императорского величества Николая Александровича как кому, — ответил доктор.

— И что же нам делать, Евгений Сергеевич?

— Нам остается только ждать, молиться и надеяться, что его императорское величество выйдет из комы. Ваше величество! Я не хотел бы Вас обнадежить, но лгать я не могу и не стану.

Женщина заплакала:

— Боже! За что мне все это: сын неизлечимо болен, а теперь это несчастье с мужем? Моя свекровь уже в открытую говорит, что это я принесла несчастье в ее семью. Что будет дальше? Если Никки не придет в себя, у меня отнимут детей и лишат всего!!!

— Ваше величество! Никто не будет разлучать вас с детьми.

— Вы не понимаете. В нашем кругу отсутствуют простые, человеческие чувства и вдовствующая императрица Мария Федоровна припомнит мне все!!! Мой брак с Никки состоялся против ее воли. Она очень властная женщина и противление ее воле никому не прощает. Она ведь умудрялась командовать императором Александром, а он то был не чета моему Никки. А уж другие совсем не смели ей перечить. Да и другие Романовы не останутся в стороне. Они все меня ненавидят...

— Ваше величество, мне кажется, что вы преувеличиваете.

— Нисколько, Евгений Сергеевич.

— Ваше величество, я предлагаю вам набраться мужества и молить бога о помощи, медицина тут бессильна. Пойдемте, ваше величество, — они вышли.

Так, не понял! Она меня сусликом, что ли считает? Вот встану, я ей покажу! Идиот, ты хотя бы один глаз открой. Так, стоп. Всю лирику в сторону. Я конечно Николай Александрович, но не императорское величество. И, кроме того, моя фамилия Гореев, а не Романов. Да и эта баба не моя бывшая жена. Это самое точное в данной ситуации. Конечно, может это у них не все дома, но я то про себя все пока помню!

Ладно, как говорил мой преподаватель криминалистики Зайцев Вячеслав Александрович: "Объективная картина того, что произошло на месте происшествия складывается из суммы материальных объектов изъятых с места происшествия, которые определяются уголовно-процессуальным кодексом как вещественные доказательства". Мы ему тут же задали вопрос: "А как же показания свидетелей?" На что он ответил, как я так полагаю в н-ый раз: "Показания свидетелей можете, конечно, приложить к делу, но лучше выбросите большую часть из них, которые не соответствует изъятым вещьдокам".

Так начнем по порядку. От супермаркета я добежал до машины и бросил пакеты на заднее сидение. Затем полыхнула молния и гром оглушил меня. Как будто рядом светозвуковая граната рванула. Потом, когда я проморгался, услышал треск. Повернулся на него и увидел ЭТО. Мне за свою жизнь пришлось повидать многое, но с шаровыми молниями я до этого никогда вот так "вживую" не встречался. Правда мне про них рассказывали и кое-что я про них читал. Она стремительно и, как показалось, целенаправленно приближалась ко мне. Вот тут я отчетливо понял, что чтобы я не сделал, все будет напрасно — просто не успею уйти с линии огня. Шар иссине-серебристого цвета неумолимо скользил ко мне по верхушкам деревьев, постоянно увеличиваясь в размерах. Когда она меня накрыла, размером молния уже была с мяч, которым слоны в футбол играют. Дальше яркая вспышка и ничего больше не помню.

Так, теперь объективные параметры всей этой ситуевины.

Первое. Шаровая молния это плазма непонятно как стабильно держащаяся в обычных земных условиях.

Второе, и самое главное — плазма очень имеет высокую температуру, как полагают от двух до семи тысяч по Цельсию.

Отсюда вывод — по любому, если она меня не сожгла полностью, то обгореть я должен был капитально. Так, попытаемся определить это.

Черт, щека зачесалась. Стоп — я вроде дернул щекой! Попробуем еще раз. Ура, получилось!!! Хоть весьма слабо и коряво. Кроме этого почувствовал легкий дискомфорт с лицом. И тут до жирафа, то есть меня, дошло — у меня на лице растительность! Хотя, может быть, лежу уже долго, вот и выросло. Ну, нет, дружок, молния накрыла меня сверху и голова должна была пострадать сильнее всего. То есть у меня скорее на пятках волосы должны были вырасти, чем на голове. Но я эти самые волосы чувствую. Может какой-то самообман? А если предположить, что это не выверты моего сознания, то как быть с отсутствием ожогов? И как быть с наличием жены, которую я в упор не знаю? Вопросы конечно интересные, но вот кто бы мне на них ответил? Я вот, убей меня бог, ответа не знаю.

Ладно, оставим этот мозговой штурм и попробуем глаза открыть. Черт! Как будто "кировец" в ручную толкаю. Ну еще немного... Ура, получилось!!!

Открыл глаза, но яркий дневной свет больно резанул по ним и я рефлекторно их тот час закрыл. Так, попробуем снова открыть. Получилось. Вот зараза! Стоило мне чуть расслабиться, как веки сами собой закрылись. Знать бы, что со мной... Доктор вон утверждает, что у меня кома. Но у меня такое убеждение, что к коме мое нынешнее состояние не имеет никакого отношения. Несколько раз подряд я то открывал, то закрывал глаза. Эта "зарядка для хвоста" меня так вымотала, что незаметно для себя я отрубился. Сколько я был в отключке точно сказать не могу, но думаю не меньше девяти-десяти часов.

Когда я пришел в себя в комнате или палате никого не было. Уже привычно попытался открыть глаза. С большим трудом, правда все-таки легче, чем до моей отключки, мне это удалось. Стараясь держать глаза открытыми, ибо веки так и норовили вернуться в исходное положение, я стал рассматривать помещение в котором находился. Здоровьем меня бог не обидел и в больничных помещениях я разбираюсь довольно посредственно, за исключением приемных покоев и моргов (ну это из-за специфики моей прошлой работы). Поэтому палату или жилую комнату я оценил как VIP-палату. Еще осталось впечатление о некой старомодности помещения: ни натяжных потолков, ни пластиковых дверей или еще каких-то признаков современного евроремонта я так и не обнаружил. Закрыв глаза, вернее они сами закрылись, стал размышлять о том, где же я все-таки нахожусь. Ничего путного в голову не приходило. Все медицинские учреждения в округе, как мне было известно, были построены во времена советской власти уже после Великой отечественной и на то, что я увидел, никак не походили. Причем от слова "совсем". Приняв решение собирать информацию, я снова отключился...

На следующий день мне удалось подслушать разговор медицинского персонала и меня сразу же раскрыли. Пришли два медработника женского пола и стали совершать над моим телом разные медицинские манипуляции, разговаривая между собой. Это были женщина средних лет и молоденькая девушка, наверняка только недавно отметившая свое совершеннолетие. Вы спросите, как я это установил? Отвечу вам, что когда они заговорили, я примерно определил это по голосу и по содержанию беседы.

Первой тишину комнаты нарушила девушка:

— Мария Петровна, а что теперь будет?

— Ты это про что, Оленька?

— Ну как же! Его императорское величество в беспамятстве. Кто государством управлять будет?

— Кто-нибудь да будет, свято место пусто не бывает. Хотя жалко мне, если государь Николай Александрович не сможет царствовать. Из всех остальных великих князей только Михаил Александрович мне нравится, но не лежит, говорят у него душа к царскому трону. Остальные то Романовы очень высокомерны и спесивы. К нам как скотине бессловесной относятся. Николай Александрович в отличие от них мужчина вежливый. Никогда ни кричал, не оскорблял. Если попросит что-нибудь, то всегда вежливо. А чего это ты, Оленька, престолонаследием российским озаботилась?

— Да я, Мария Петровна, боюсь как бы то, что творилось два последних года, не вернулось. Мне так страшно тогда было, Мария Петровна! Сколько людей невинных убили! Петра Ильича Паредко, хорошего знакомца моего папеньки, эсеры убили только за то, что он в губернском присутствии служил. А он ведь людям только хорошее делал и никому зла не желал. В прошлом девятьсот шестом году ограбили нас, Мария Петровна. Ворвался к нам в дом Федька Потанин с дружками и, угрожая папеньке пистолетом, потребовал отдать все деньги на дело революции партии социалистов-революционеров, а если мы не отдадим, то к нашей семье применят революционное насилие.

— И что дальше, Оленька, было то?

— Маменька упросила папеньку ради нас с Анной отдать все деньги этим бандитам. Федька Потанин деньги взял. Но потом, гнусно так усмехаясь, говорит папеньке, что они с товарищами еще зайдут к нам для повторной экспроприации, и в мою сторону смотрит, негодяй. А Потанин разбойник всем известный. Ну какой же он революционер, если честных людей грабит? Соседа нашего, Петра Михайловича Печерского, убили за то, что он отказался деньги отдать...

— И что пришел?

— Бог миловал, Мария Петровна! Через день приехали в город казаки да жандармы и кого схватили из этих разбойников, а кого и убили. Федька Потанин, злодей, сбежал куда-то, не поймали его. Папенька меня через неделю к тете Полине в Петербург увез. А тетя уже здесь в больницу к Евгению Сергеевичу устроила.

От полученной информации у меня началось усиленное выделение адреналина. Сердце участило свое биение и кровь резко прилила ко всем органам. Под действием гормонов глаза у меня открылись сами собой. Я увидел перед собой приятную женщину средних лет и милую молодую девушку. Одеты они так, как изображают сестер милосердия дореволюционные фотографии. Стояли они ко мне боком и поэтому мой приход в сознание банально просмотрели.

— Так, барышни, скажите-ка, какое сегодня число и в каком это городе творится такой беспредел? — я бесцеремонно влез в их диалог. — И дайте зеркало.

— Февраля пятого девятьсот седьмого года, — ответила на автомате Мария Петровна и, вдруг сообразив, что к их беседе присоединился некто третий, скомандовала Оленьке, — Беги быстрее зови Евгения Сергеевича!!!

Молоденькая медсестра рысью рванула за лечащим врачом. Появившееся откуда-то зеркало в очередной раз убедило меня, что прав был штандартенфюрер Штирлиц, когда говорил, что запоминают последнюю фразу. Я взглянул в него и вместо себя я увидел физию его императорского величества императора всероссийского царя великия, малые и белые Руси и прочие Николая II Александровича Романова-Голштейн-Готторпского. В палату влетел Евгений Алексеевич Боткин собственной персоной. От своих фотографических изображений он отличался лишь тем, что был в цвете и в динамике. Гормональный всплеск закончился почти мгновенно — я отключился. И это было хорошо!

Глава 2

На следующий день я обдумывал сложившуюся ситуацию. И она меня никак не радовала. Нет, не в смысле того, что я сюда попал. С этим как-то быстро смирился. Беспокоило же меня мое нынешнее будущее. И основания для этого были — ведь в отличие от аборигенов я знал, что произойдет через семь и десять лет. А самое главное — я очень хорошо помнил, чем для тела самодержца России, то есть уже меня, этот пикничок закончится!

У меня два высших образования. Первое, техническое, я получил еще в советское время, но применить его мне впрямую не пришлось в связи с воцарением ЕБНа. Тогда вся советская оборонная промышленность рухнула даже не яму, а в пропасть. Моя специальность относилась к конструированию и производству боеприпасов. В связи с миром, дружбой и жвачкой она оказалась абсолютно невостребованной. Но сказать, что полученные знания были лично для меня бесполезны, я не могу. И если для наших великих государственных мужей слить миллиарды, а может и триллионы рублей, в порядке вещей, то для меня полученные в институте знания стали фундаментом в жизни. Именно эти знания, вложенные в меня учителями, во время командировок на Кавказ много раз спасали жизнь не только мне. Поэтому не могу определить материальный эквивалент их стоимости, так как просто не знаю этого. Хотя на последних курсах института я не сильно утруждал себя учебой, так как уже понял в какую жопу ведут нас демократы.

После института я устроился на машиностроительный завод, в инструментальном цехе которого всю жизнь работали мои родители. Поработал я там конструктором всего шесть месяцев и уволился когда перестали совсем платить зарплату. Кто не помнит, была в те времена такая форма оптимизации производства — чтобы официально не сокращать работников, им просто прекращали платить зарплату. В итоге люди вынуждены были сами увольняться по собственному желанию. А директора-руководители от неожиданно свалившейся почти неограниченной власти совсем оборзели. Сам видел, как директор завода выходил пошутить с работницами. С мужиками он так шутить не рисковал.

Выходит он к ним и говорит:

— Ну что, бабоньки, купили ли вы шапки то?

— А зачем Евгений Максимович? — спрашивают его.

— Да что бы милостыню собирать! — и похохатывает...

Только смешки кончились очень быстро. На заводское руководство наехали реальные пацаны и от завода, который производил точную электромеханику, остались только бетонно-кирпичные коробки цехов, да ветер, гуляющий по пустым помещениям. Коллективный наезд эффективных управленцев и оптимизаторов, бандитов и финансовых мошенников (это я про банкиров) не выдержит никакое предприятие да экономика в целом. Нигде и никогда.

Но я уже на это наблюдал со стороны.

После завода я буквально через месяц устроился в службу занятости. Там началась компьютеризация и срочно потребовался кто-то, кто хоть что-то понимал в компьютерах. С задачей компьютеризации центра занятости мне удалось справиться играючи и по окончании испытательного срока был принят на постоянную работу специалистом.

Поработав там два года, я задумался о том, что же дальше? Тридцать лет за маленькую зарплату? Стал смотреть вокруг, тем более условия позволяли. Подвернулась вакансия инженера-программиста в ОВД. Сходил просто узнать и, сам того не ожидая, оказался в органах. Меня соблазнили тем, что при поступлении на службу я бы сразу получил к выслуге пять с половиной лет: три года службы на флоте и два с половиной года за институт. Прикинул и решил — пойду. Четырнадцать с половиной лет все ж никак не тридцать! А потом поскакала служба.

Несколько лет я служил программистом в отделе, был на хорошем счету у руководства. Потом прогремели взрывы в Москве и Волгодонске, и началась вторая Чеченская кампания. Первый раз на Кавказ я попал в первых рядах и получилось огрести "боевых". Удалось немножко подняться из нищеты. Ну и сразу сорвался во вторую командировку. Начальнику отдела это не понравилось. Его то как раз понять можно. Что такое отдел внутренних дел? А это прежде всего документооборот. Сотрудник ОВД 70% своего времени тратит на оформление документов. Поэтому отсутствие ключевого звена в конвейере документооборота начальника отдела не устроило. Вот он и технично решил эту проблему — меня отправили на повышение в следственное отделение. В следствие идти было неохота и я упирался сколько мог. Но начальство все одно довело дело до логического конца.

Так началась моя служба в следствии. Правда, мне удалось выбить с начальника преференцию — он был вынужден подписать мой рапорт о направлении на учебу в юридический институт. Так и прошли пять лет службы в следственном отделении отдела внутренних дел и учебы в юридическом институте. В следствии я многому научился. Но самое главное, я понял, как работает правоохранительная система в Российской Педерации. И это не удивительно — то от прокурора плюха прилетит, то суд что-нибудь найдет в деле, то следственное управление какою-нибудь бяку сделает, то опера свинью подложат. В общем веселуха. Тут хочешь, не хочешь, а научишься! Тем более при таком стимулировании. Но, в общем, скажу я вам, служба в следствии это огромная ЖОПА.

Когда пришла разнарядка на сокращение следователей, я это воспринял как манну небесную и резко рванул из юстиции в милицию. Попал сначала в участковые, но отношения с начальником ОУМ не сложились. В итоге довольно быстро перевелся в дежурную часть на должность оперативного дежурного. Через некоторое время назначили меня старшим оперативным — начальником смены.

Работал там до встречи с оборзевшим ублюдком ну с очень большими связями. А ведь почувствовал же кто передо мною, но из-за дикой дерзости этого сынка не сумел сдержаться. Короче, применил все разрешенные законом меры физического принуждения, оформив все как положено. Даже на камеру сняли. Зарегистрировал заявление потерпевших. А потом случилось то, с чем хоть раз сталкивается любой мент. Папа этого ублюдка действительно оказался жутко влиятельным челом. С начала потерпевшие отказались от претензий к этому ублюдку. Затем взялись на нас. Комитетчики, как обычно, наехали с нахрапа, но не получилось, поскольку все было оформлено как надо. Тогда началась планомерная загонная охота. Я почувствовав тихую поступь приближающегося полярного лиса, сделал копии со всех материалов и, нотариально заверив, спрятал их до поры до времени. Потом было следствие и суд. Вот здесь мой материал был выпущен на волю. Но... Вместо прекращения уголовного дела за отсутствием состава преступления, судья вернула на дополнительное расследование. Нас отпустили, но число моих недоброжелателей выросло. У прокуратуры и следственного комитета, после того как они сели в лужу, возникли личные претензии ко мне. Они не стали заморачиваться лично на мне и наехали на отдел в целом. Закончилось это тем, что меня вызвал начальник отдела. Поговорили по душам и я, прямо у него в кабинете, написал рапорт об увольнении со службы. Полтора года меня не трогали, потом пришла повестка. Я понял, что дело уже состряпали. Следачка допросила в качестве свидетеля и взяла подписку о невыезде. Возвращаясь домой, заехал в магазин. Ну а дальше вы знаете.

Вот с таким жизненным багажом за плечами, я лежал на кровати и размышлял, что мне делать со всем этим, свалившимся на меня при получении по башке шаровой молнией. Так, надо определиться, чего же я все-таки хочу. Стоп! Я неправильно расставляю приоритеты. Это человек, не знающий своего будущего, ставит вопрос "Что я хочу?". Я же знаю, что меня ждет и очень бы хотел изменить свое нынешнее будущее в теле реципиента. В итоге ключевой вопрос должен быть формулирован совсем наоборот — "Что я не хочу?".

Первое, что я не хочу, это оказаться в Екатеринбурге в подвале дома Ипатьева в теплой компании товарища Юровского и его подручных. Возникает большой соблазн простого решения и банально перестрелять всех основных персонажей так называемой "русской народной революции".

Спросите почему так называемой? Отвечу. Дело в том, что эту народную революцию целенаправленно готовили финансово-промышленные группировки русской буржуазии и высшая аристократия при активной поддержке от зарубежных доброхотов. Широко известно о связях с революционерами таких представителей буржуазии как Савва Морозов или русского Рокфеллера Эммануила Нобеля и других. И народное счастье было далеко не самым первым в целях этих господ. Возможно, если бы Эммануил Нобель знал к чему приведут его игры в революцию, то может быть не было бы более убежденного монархиста. Но нет же! Захотелось "всем править и всем владети" как говорил персонаж Яковлева из фильма "Иван Васильевич меняет профессию".

Не знаю, какие чувства испытывал Эммануил Нобель, находясь в эмиграции после революции. Но с уверенностью могу сказать, что вряд ли он радовался последствиям того, что наворотил. До революции Нобель был одни из трех мировых воротил нефтяного бизнеса наравне с Рокфеллером и Ротшильдом. На момент начала первой мировой войны "Бранобель", то есть "Товарищество нефтяного производства братьев Нобель", уже было транснациональной корпорацией. И когда Нобели потеряли свои российские активы, они превратились не более чем в заурядную бизнес семейку. И только. Престижная премия это всего лишь остатки былой роскоши.

Возможно ли было в современном мне мире возрождение Нобилей в конце двадцатого века? Однозначно нет. Они никому ни на западе, ни в России были уже не нужны. Свой шанс они бездарно упустили. Попытаемся договориться. Ну а если не договоримся и господин Нобель или другие "господа-буржуины" не одумаются, то будет дело "Юкоса". Да не одно. Тем более ангелами они не являются по определению. Вопрос стоит о моем личном выживании. А бараном на закланье я быть не желаю!!!

Простые решения конечно завлекательны, но у меня не тот случай. Я получил два высших образования: первое — техническое, второе — юридическое. Вроде бы ни то, ни другое никак прямо не соприкасаются. Но, что самое забавное, мои учителя привели меня к одному общему выводу — любая проблема, какой бы сложной она не была, решаема, если установить причину ее возникновения! И тут абсолютно не важно техническая она или гуманитарная.

У меня были не только хорошие учителя, еще у меня была МАМА. Только большими буквами — МАМА. Именно мама устроила меня в школу с углубленным изучением иностранных языков, хотя я зверски ненавидел филологию. Если быть честным, то ненавижу и сейчас. И в политех я пошел в пику маме. Но, тем не менее, я благодарен маме и моим учителям за все, что они сделали для меня.

Ну так будем устанавливать причину. Хотя промелькнула было мысль оставить все это, отречься от престола и стать простым подданным с хорошей мошной. Но хорошо подумав, я понял, что мирный уход не возможен. Ибо я первый кандидат в козлы отпущения при любой власти. И те, кто дорвутся до власти, будь хоть монархистами, а тем более демократами, с превеликим удовольствием повесят на меня всех собак. Думаю, по этой же причине Николашка держался за власть и не уходил. Нет, конечно были и другие. Но это была одна из основных. Вариант с раскрытием даже не рассматривался — стать "гостем" таких гуманистов как Бехтерев, Кащенко и К я не хочу ни при каких обстоятельствах. Поэтому самым первым встал вопрос внедрения и легализации. Как буду это делать совсем не представляю.

И тут мои размышления прервал визит доктора Боткина:

— Доброе утро, ваше величество.

Утро добрым не бывает, подумал я и ответил:

— Здравствуйте, доктор.

— Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, доктор, не очень, — сразу выздоравливать я не стал.

— Ну вот, вы уже шутите. А это верный признак того, что вы на пути к выздоровлению. Вы нас очень напугали, ваше величество, когда потеряли сознание. Я уже не надеялся, что вы выйдете из комы. Но теперь я уверен, что вы пойдете на поправку. Расскажите, как вы себя чувствуете?

— Евгений Сергеевич, у меня сильные головные боли, сильная слабость и все плывет перед глазами, — начал я готовить для себя оперативные позиции. Хотя я не сильно лгал доктору Боткину. У меня действительно все эти симптомы были. И видимо Евгений Сергеевич поэтому поверил мне. Все-таки он врач от бога и обмануть его просто так было бы невозможно.

— Я назначу вам, ваше величество, общеукрепляющие и успокаивающие лекарства. Вам необходим полный покой. И еще просил бы вас ограничить себя в посещении родственников и государственных лиц. Хотя бы на одну неделю.

— Хорошо. Евгений Сергеевич, скажите, а как отнеслись к случившемуся мои родственники и другие лица?

— Ваше величество! Я не хотел бы разговаривать на эту тему.

— Все же Евгений Сергеевич, я настаиваю...

— Хорошо, ваше величество, — сказал доктор после довольно длительной паузы. — Многие ваши родственники не сильно расстроились от того что случилось. Но больше я говорить ничего не буду.

— Благодарю вас! Этого достаточно, — не стал пережимать я.

Тут у меня в голове проскочило сочетание "боткинская больница" и появилась мысль, которую я решил реализовать немедленно.

— Евгений Сергеевич! Насколько мне известно, вы занимаетесь научной деятельностью связанной с медициной?

— Да, ваше величество, по мере возможности.

— Я хотел, что бы вы занимались ей не по мере возможностей, а на постоянной основе. Если я вам помогу с размещением больницы и лабораторий с полным их оборудованием, вы согласитесь возглавить этот медицинский институт и следовать моим условиям, которые обязательны для исполнения?

— А что это за условия, Ваше величество?

— Первое. Вы в обязательном порядке занимаетесь изучением крови и всем что с ней связано.

— Понимаю вас, ваше величество.

Я внимательно посмотрел на Боткина. Видимо про гемофилию Алексея он уже знает.

— Да, Евгений Сергеевич, признаю личную заинтересованность в этом. Но подумайте, что помогая мне, вы поможете и тысячам других людей. Второе. Вы займетесь изучением грибковой плесени и ее свойств. Незадолго до этого я узнал о работе нашего кожного врача Полотебнова Алексея Герасимовича по плесени. Кстати вы знакомы с ним?

— Да. Он работал у моего отца.

— Как вы считаете, возможно ли его наградить за его деятельность орденом?

— Он как никто достоин этой награды.

— Что же, быть посему. И последнее, третье условие. Вы обязаны согласовывать со мной возможность обнародования результатов исследований по вышеуказанным условиям. Вы согласны?

— Да, ваше величество!

— Хорошо. В остальном я вас не ограничиваю. Пригласите, пожалуйста, мою супругу и попросите, чтобы она была со стряпчим.

Доктор закончил осмотр и вышел.

Глава 3

Прошла неделя после беседы с доктором Боткиным. Первый человек с кем я пообщался, была моя нынешняя супруга — государыня императрица Александра Федоровна. Пересказывать наш с ней довольно длительный разговор я не буду. Мне показалось, что она действительно любит своего супруга, но вот небольшие наезды с её стороны мне совсем не понравились. Видимо не врут историки, что Николай второй был подкаблучником. Судя по всему прийдется приучать Александру Федоровну к тому, что характер у супруга несколько изменился. И мне стало интересно — заметит ли она то, что ее Никки стал совсем другим человеком? Самое удивительное, что воспринимала меня как Николая без всяких изъятий.

Сотруднику милиции всегда приходится играть кого-то. Поэтому я стал изображать больного флегматика. Из-за того, что наша беседа проходила в солировании Аликс, это было не так уж трудно. Может от страха за свое положение, а может действительно боялась за меня, но она трещала и причитала не переставая. И несмотря на значительное количество словесного мусора, я получил много полезной информации о внутренних отношениях в императорской семье. Естественно с поправкой на Александру Федоровну. От нее я узнал, что мне хотят выказать сочувствие представители великокняжеских семей и знатных аристократических родов. Ссылаясь на требования Боткина, я заметил, что это возможно, но приму я их не всех сразу. При этом я про себя не переставал удивляться тому, как быстро принял нынешнюю реальность.

Первой меня посетила вдовствующая императрица Мария Федоровна с дочерью, и по совместительству моей сестрой, Ольгой. Если честно, то встречи с ней я откровенно побаивался — все-таки мать. Вдруг почувствует самозванца да как заорет: "А царь то не настоящий!". Шучу, конечно. Но в каждой шутке есть доля шутки. И перед этой встречей мне было не по себе. Но, несмотря на мои опасения, все прошло более-менее нормально. Во всяком случае, если она что и заподозрила, то наверняка списала на болезнь. Кроме беседы о внутрисемейных делах она попросила меня срочно принять Петра Аркадьевича Столыпина. В моих планах было знакомство с самым знаменитым русским премьер-министром, но столь быстро встретиться с ним я не ожидал.

На следующий день после обеда ко мне в комнату вошел высокий по местным понятиям (для моего времени рост был чуть выше среднего) мужчина. На всех фотографиях, которые я видел, Столыпина запечатлели очень серьезным. Что было не удивительно, принимая во внимание, то в каких условиях он был и какую должность занимал. Войдя, он подошел к кровати, на которой я лежал:

— Добрый день ваше величество! Рад, что вы идете на поправку. Извините за беспокойство, ваше величество, но государственные дела заставляют меня так поступать.

— Не извиняйтесь, Петр Аркадьевич. Присаживайтесь. Ведь в ногах правды нет.

— Что простите?

— Я говорю, что так будет удобней.

— А, хорошо, — он взял стул и присел у кровати. — Обстоятельства требуют вашего личного вмешательства. Волну беспорядков и забастовок нам удалось сбить, но протесты регулярно подпитываются антиправительственными партиями. Одним из мест, где революционеры чувствуют себя лучше, чем в Швейцарии, является Финляндия. Я прошу Вас, ваше величество, разрешить принять меры необходимые для пресечения антигосударственной деятельности. Должен доложить, ваше величество, что поток денег и оружия не уменьшается. Революционеры, если им угрожает опасность, просто переходят границу и ни от кого не прячутся. Подобное положение не терпимо!

— Принимайте все необходимые меры. А относительно Финляндии, Петр Аркадьевич, я хотел бы с вами посоветоваться. Как вы считаете, допустимо ли положение, при котором русские люди в Финляндии ущемлены в правах, а финны и шведы даже имеют преференции на это? Как вы считаете, допустимо ли, что православная святыня Валаам находится под протестантским игом? Допустимо ли, чтобы рыбоглазая чухня выдавливала и выживала русских из исконно русских земель? Я имею в виду русскую Корелу. Как вы считаете, не пора ли Выборгскую губернию вывести из состава княжества и присоединить к Петербургскому генерал-губернаторству?

Столыпин был явно растерян, видимо Николашка не позволял решительных действий против чухонцев. Но я то не Николашка! И никаких добрых чувств к чухонцам и прочим лабусам не испытываю. А Выборг я вытаскиваю из-за того, что в 1918 году истинные финские патриоты провели в нем и других окрестных селениях, как говорят в мое время, этническую чистку. Все русские люди, жившие в нем, были убиты. Не жалели никого: ни молодых, ни старых. Поэтому и предлагаю решительные мероприятия.

— Ваше величество!!! Это так неожиданно, что я и не знаю что ответить. Но думаю, некоторые радикальные меры проводить не стоит. Во всяком случае, пока... Ваше величество, а как мы объясним вывод Выборгской губернии?

— Ну например тем, что передача Корелы была не легитимна. Ведь Александр Павлович, будем говорить прямо, не самый легитимный самодержец. Как вы считаете, Петр Аркадьевич? Кроме того, думаю, что в документе о передаче Выборга и прилегающей территории можно найти зацепки для его отмены.

— Ваше величество, но это умаление авторитета самодержавной власти!

— Авторитет был умален сто с лишним лет назад, когда на деньги британского посла Уитворта русскими придворными и русскими гвардейскими офицерами был убит государь Павел Петрович.

— И все же, ваше величество, как мы будем выглядеть в глазах других держав?

— Хорошо, пусть основным будет документ о передаче. А как будем выглядеть? Да как англичане, которые когда не могут выиграть по правилам, меняют правила игры. Выведение Выборга из состава Финляндии, Петр Аркадьевич, вопрос решенный! И поверьте мне, я исхожу из возможности самого плохого варианта развития для России. Думаю, совсем не дело, когда враг сможет сразу после начала войны обстреливать из артиллерийских орудий столицу империи. Считаю, что нам уже сейчас нужно готовиться к военному столкновению с финскими сепаратистами. Я морально уже готов к очень жестким действиям по отношению к ним. И было бы очень здорово, если бы нам удалось столкнуть лбами шведов и финнов. Петр Аркадьевич, не смотрите на меня так! Да, я сделаю так, как поступают англосаксы. Но, увы, сейчас это невыполнимо! К сожалению, наши службы качественно и без следов провести все это не смогут...

Теперь о специальных службах. Во многом мы проиграли войну с Японией от их плохой работы по информационному обеспечению руководства страны, невозможности противодействовать шпионажу, диверсиям и поддержке антигосударственных сил. Поэтому, как только я буду в силах, полиция, жандармерия и контрразведка будут изменены в соответствии с тем, чему мы будем противодействовать.

Столыпин с большим изумлением смотрел на меня.

— У вас все?

— Да, это было единственное, что сейчас требует вашего немедленного вмешательства.

— Хорошо. И еще. Крестьянина Тобольской губернии Григория Распутина выслать по месту проживания с запретом посещения и проживания в европейской части Российской империи! Если у вас, Петр Аркадьевич возникнут какие-нибудь проблемы, то запомните одно. Это мой личный приказ!!! Поэтому всех защитников "святого старца" отсылайте ко мне. Больше не смею вас задерживать и занимать ваше драгоценное время. Вас ждут неотложные дела.

Столыпин встал, поклонился и вышел. Думаю у него масса впечатлений.

Следующие две недели я знакомился с родней и высшей аристократией. Наглость второе счастье. Я старался отвечать на вопросы посещающих односложно и расплывчато, чтобы не возникло никаких лишних, уточняющих вопросов. Если вопросы все-таки начинали задаваться, то я симулировал симптом острой головной боли и слабости. Хотя особо симулировать и не приходилось — голова раскалывалась от получаемой информации. И ведь ничего нельзя было упустить или забыть. Во избежание, так сказать. Из всех, кто меня посетил, особенно запомнилась Зинаида Николаевна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон. Знаете, портрет кисти Серова хорош, но полностью раскрыть красоту Зинаиды Николаевны, мне кажется, не сможет никто. В жизни, наяву она еще лучше. Еще должен отметить — очень умная женщина. Думаю, кое-какие вопросы у нее возникли, но, слава богу, что у аристократов с детства воспитывают значимость собственного эго и некоторый нарциссизм. Наверняка некоторые нестыковки она потом объяснила себе моей болезнью. Уверен, что по моему поводу она не сильно ломала голову. Императоров много, а Зинаида Юсупова одна. Очень хорошо, что визит длился не больше пяти минут. Вообще-то все визитеры посещали меня не с целью выразить сочувствие, а просто оценить обстановку и получить возможность спрогнозировать то, как может повернуться ситуация.

Вы можете задаться вопросом, почему у меня все как-то просто получается, без разных косяков. Так ответ очень простой. Во-первых, у меня очень хорошая память. Особенно зрительная. Поэтому мне удавалось запомнить и переварить полученную информацию. Во-вторых, и это самое главное, многих из тех, кто ко мне приходил я знал по фотографиям и книгам. Если бы не это, то я бы наверняка засыпался.

Но с историей у меня отношение особое. Школьные учебники по истории я читал, как художественные книжки. К концу шестого класса я прошел курс истории десятилетней школы. Вроде бы можно остановиться. Но вот сделать это и не получилось! Я, буквально не останавливаясь, глотал все художественные и документальные книги по истории, до которых мне удавалось добраться. И в конце школы знаний по истории накопилось довольно много. Если сравнивать с чем-то, то уровень знаний по истории у меня соответствовал студенту четвертого курса исторического ВУЗа. Так почему же я не стал историком? Отвечу вам на этот вопрос так — я свое увлечение историей воспринимал не более чем забаву, хобби. Мои родители работали на электромеханическом заводе в инструментальном цехе. И что такое цанга, пуансон, приспособление, литформа, штамп знал уже в школьные годы. И не только на чертеже, но и в металле. Поэтому, когда я окончил школу с углубленным изучением иностранных языков, получил на руки аттестат и взял медицинскую справку, отправился поступать в политех на приборостроительный факультет. От языков, несмотря на то, что эти самые языки в меня вбили и я мог свободно разговаривать на английском и немецком, мне, если честно, хотелось рыгать, да вообще в сторону гуманитариев. Если вас мой ответ не устроил, то извините, но другого у меня нет.

На второй неделе пребывания на больничном мне через дежурных офицеров удалось получить для работы документы. Я старательно делал вид что работаю, но на самом деле я усиленно изучал образцы подписи и вообще почерк Николая Романова. Должен сказать почерк у него весьма кудрявый. Заодно с изучением почерка вникал в правила правописания. У меня за время работы в следствии было несколько десятков дел связанных с подделкой документов. А такие дела это обязательно почерковедческие экспертизы. Если внимательно прочитаете хотя бы с десяток почерковедческих экспертиз, то вы многое узнаете. И не только в линии изобличения подозреваемого, обвиняемого, но и в области как правильно и достоверно подделать подпись. Это знание помогло мне довольно быстро воспроизвести подпись Николая второго. После чего я смог более или менее свободно вздохнуть.

Эти три недели прошли у меня в форсажном режиме, на сплошном адреналине. Долго в таком режиме и здоровый бык не протянет. В итоге я отключился на два дня, чем очень напугал Боткина. Поэтому, когда я снова пришел в себя, Евгений Сергеевич все отобрал и установил режим строгой изоляции сроком на две недели.

Глава 4

Эти две недели я потратил на анализ ситуации и обдумывание своих действий. Передо мной стояла та же задача, что и перед Иосифом Виссарионовичем Сталиным — подготовить страну, армию и флот к тяжелейшей войне с Германией и её союзниками. Так называемые союзники решали свои задачи. В итоге, в основном, помощь от них была только в организации переворота и прихватизации кусков распадающейся Российской империи. Если меня до начала войны не убьют и я смогу провести необходимые мероприятия по подготовке к первой мировой войне, отношение к союзникам будет как к потенциальному врагу.

И в первую очередь будет беспощадная борьба с разведками других стран. Без всяких исключений и самым жестоким образом. Я решил создать систему из четырех спецслужб. Умничать я не стал и взял за основу советскую систему с включением удачных, на мой взгляд, примеров из других ведомств. Я даже назову их так, как они назывались. При генеральном штабе будет главное разведывательное управление. Отдельный корпус жандармов выведем из МВД и сделаем отдельной самостоятельной службой. Пограничную стражу выведем из-под министерства финансов и включим в нее. А назовем это безобразие комитетом государственной безопасности. Как бы распустим и проведем переаттестацию жандармов. Получится, что душители свободы распущены. Да и чистку заодно проведем. При ГРУ создадим псевдожандармов — фельджандармерию. Для всех объявим, что жандармы как военные возвращаются в армию и гражданскими заниматься не будут. Классный пиар ход получится.

Поначалу недовольными окажутся только военные. Потом, постепенно, остальные конечно тоже поймут фокус с переодеванием, но время будет выиграно. Только провести это надо не так как обычно проводили реформы в МВД Российской федерации. Необходимо, чтобы самые достойные и профессиональные жандармы остались, а балласт и откровенно вредных и бестолковых за штат. Сложно будет очень. Я пережил несколько реформ в МВД и сделал для себя один вывод — если имеешь желание вывести из строя МВД, то проводи реформу. Милиция будет заниматься тогда чем угодно, но не своей основной деятельностью, поскольку вероятность оказаться за штатом во время этого безобразия, а то и вовсе под следствием, возрастает многократно. Поэтому реформа а-ля МВД РФ не наш метод.

Проводить глобальные изменения можно будет только после подавления беспорядков. Давить надо будет максимально быстро и жестко, поскольку лимит времени ограничен. Но подбор основы кадров для КГБ нужно начинать не медля. Конечно, тут нужно не ошибиться с руководителями контор. МВД останется практически неизменным за исключением пустяка — в больших городах и стратегических пунктах создадим силовые специальные подразделения, в моем времени они назывались ОМОНом. Дополнительно в составе МВД будет создан отдельный корпус внутренней стражи. Вы все правильно подумали, это внутренние войска. Нужно будет позднее вспомнить все спецкурсы из программы юридического института и сравнить с тем, что есть. Кроме того, нужно будет сразу же создавать для ГБ свои учебные заведения. Не дело, если границу охраняют военные. Этим должны заниматься профессионалы, которых специально учили охранять границу и заниматься оперативной деятельностью в приграничной зоне. Да и отдалить погранцов от вояк не мешает. И четвертая служба — служба внешней разведки при МИДе. У нас она также называлась, у англичан — МИ-6. Этих ведомств по охране государства, думаю, будет достаточно. Надо еще постараться, чтобы руководители этих служб не могли создать единый альянс ни при каких обстоятельствах.

Так, со спецслужбами пока закончим. Это мне более или менее мне известно и, как выглядит их внутренняя кухня, я представляю. Теперь перейдем к другим более сложным вопросам, без правильного понимания которых мне грозит Ипатьевский подвал с товарищем Юровским в качестве бонуса. Главный вопрос — почему произошла череда революций? Что способствовало этому?

Классик марксизма Владимир Ульянов дал определение революционной ситуации как "верхи не могут управлять по старому, а низы ни хотят жить по-старому". Я лежал и вспоминал все, что знал о предреволюционном периоде в России. На мой взгляд не все там укладывалось в русло марксистко-ленинского учения. Начнем не с революции, а немного раньше — с русско-японской войны. Да социально-экономические противоречия были значительным фактором в революции 1905-1907 года. Но не менее значительным фактором было поражение в войне от Японии. Русское общество от аристократических салонов до ночлежек не могло простить самодержавной власти поражение от какой-то Японии, от желтых макак. И то, что это поражение целиком на совести правящей верхушки понимали все. Николашке для достойного выхода из войны не хватило упорства и осведомленности, что говорит об очень плохой организации работы высшей власти.

Еще не совсем понятная позиция премьера Витте. У него же ведь были серьезные бизнес интересы в Манчжурии. Почему он допустил 9 января? Ведь это удар не только по императору, это удар, прежде всего, по нему. Почему он допустил эту провокацию? Я много читал литературы на эту тему. Кто-то говорит, что он работал на Францию, на масонов. Кто-то утверждает, что мальчик заигрался и поверил окончательно в свою незаменимость и несменяемость и решил играть свою игру, уготовив Николаю Александровичу роль пешки. Может кто-то очень могущественный приказал ему, не знаю. Но он просто обхитрил сам себя, настояв на заключении мира с Японией. Не сделай он эту роковую ошибку, может быть его судьба во власти была иной. Япония к тому моменту уже выдохлась. Она рассчитывала, что война с Россией будет такой же, как и с Китаем. Но неожиданно легкая прогулка оказалась очень тяжелой и, самое главное, очень затратной войной. Даже при почти полной бездеятельности и бездарности командования русский матрос и солдат полностью перечеркнул все расчеты самураев, лондонских и нью-йоркских банкиров. Нужно было только немного упорства и, даже не наступая, можно было разойтись вничью. А если бы удалось нанести поражение или даже просто сильно потрепать японцев в Манчжурии, то все могло пойти по-другому. Поэтому граф Полусахалинский — это честно заслуженный Витте титул. Николай потом разобрался, во что его втравил Сергей Юльевич, и не простил ему этого. Предателей не прощают. И он был отставлен пожизненно. Конечно, крестьянский вопрос и военные лишения сыграли значительную роль в начале первой русской революции. Но главными были поражение в войне, полное банкротство правящей верхушки и разразившийся экономический кризис.

Ну а после понеслась душа в рай... С начала все были против императора, но очень быстро разные участники этого веселого действа с удивлением обнаружили, что у разных социальных групп диаметрально разный взгляд на один и тот же предмет. Буржуазия вдруг ощутила на себе гнев наемного пролетариата. Помещики на своей шкуре испытали гнев крестьянства, не забывшего, несмотря на прошедшие сорок лет, отмены крепостничества и несправедливой земельной реформы, а так же выкупных платежей. И вдруг оказалось, что им крайне необходима сильная, диктаторская власть, которая их защитит. Если бы в то время не оказалось рядом с Николаем такого человека как Столыпин, то гражданская война масштабов 1918-1920 годов была бы России обеспечена на одиннадцать лет раньше. Владимир Ильич Ленин правильно определил главный вопрос первой русской революции. Это был крестьянский вопрос. Революцию подавили. Не в последнюю очередь здесь сказалось свертывание финансирования революционеров. Для революции, как это ни парадоксально, тоже нужны деньги. Либеральная буржуазия и дворянство, испытав на себе силу беспощадного русского бунта, испугалась до уссачки. И то, что раньше было модным и престижным, вдруг оказалось очень опасным лично для дающих деньги. Моментально все либеральное ими было забыто и эта лицемерная публика вовсю стала приветствовать военно-полевые суды. Точно так же, как раньше приветствовала фронду в отношении монархии. Да и иностранные спонсоры, имея свои интересы, урезали гранты революционерам. После подавления волнений власть начала решать крестьянский вопрос. Насколько успешно это получилось, не могу сказать, ибо в аграрных вопросах я не спец. Но перед первой мировой войной Ленин говорил своим соратникам, что до следующей революции он не доживет. Видимо необходимая для революции социальная база катастрофически уменьшилась. И если бы Российская империя не ввязалась бы в войну, революции, скорее всего не произошло. Скулеж Ильича серьезный факт в пользу этого довода.

Так, теперь по войне. Военные поражения и тяготы военного времени обострили ситуацию. Положение оказалось тяжелым, но можно было выдержать. И тут опять подсуетились либералы с примкнувшими к ним генералами. Начался саботаж и дискредитация как лично императора, так и исполнительной власти в целом. Все стало разваливаться. И ведь победа была близка! Но эти мачо решили порулить и отстранили императора от власти. Либералы не удержали контроль в силу своей хронической недееспособности и полной инфантильности. И вот тут ситуация окончательно вышла из-под контроля и пошла в разнос. Радикальная антигосударственно-террористическая партия, которая на выборах получала максимум 7-8 % по отношению к другим партиям, путем военного переворота берет власть. И тут для меня занавес. Все. Нет, я так не хочу!!!

Отмотаем назад к предвоенному периоду. Что является главной причиной первой мировой? Все классики послереволюционного марксизма наряду с деятелями запада главной причиной войны определяют англо-германские торгово-экономические и колониальные противоречия. Видимо так оно и есть. К 1914 году Германская империя это уже вторая экономика мира и ей становится тесно не только в Европе, но и в мире. Она сталкивается везде с Англией, практически везде. В латинской Америке Германия начинает теснить САСШ. Янки это не нравится, но они в драку лезть не спешат. Совсем другая ситуация у Британии, которую жесточайшее соперничество с Германским конкурентом ставит в безвыходное положение. Потому что, если англичане не смогут нейтрализовать Германию, то она станет гегемоном в Европе, отодвинув Англию. Хорошо еще, если на вторые роли. И тут джентльмены начинают конструировать ситуацию для начала войны. Они, как это ни парадоксально звучит, в самом начале оказались в гораздо большем цейтноте, чем немцы.

До 1909 года англичанам удалось притянуть к себе Францию, пойдя галлам на значительные уступки в колониальных вопросах. До этого момента Россия пыталась определиться как ей быть, но франко-русский союз висел тяжким грузом, не давая повернуться. Воевать против Германии за британские интересы очень не хотелось. При встрече в Бьерке выяснилось, что Кайзер если и готов идти на какие-то уступки, то только на ничего не значащие мелочи. В принципиальных для России вопросах Вильгельм не идет навстречу. Переговоры потеряли всякий смысл. Затем из-за головотяпства русской дипломатии был создан Боснийский кризис, к появлению которого приложила руку практически вся Европа. Причем главным виновником боснийского кризиса является не Австро-Венгрия. И даже не Германская империя. Главный виновник боснийского кризиса — Британия. Еще древние римляне знали — Cui bono? Cui prodest? Самые большие выгоды от кризиса получила именно Британия. Она единственная из всех участников европейского оркестра виртуозно сыграла свою партию и выполнила свою программу минимум. После аннексии Боснии и Герцеговины практически все мосты между Германией и Россией были сожжены. Я не знаю всех пружин кризиса, но главным считаю желание его создателей спровоцировать конфликт между Россией и Германией. Еще лучше, если бы началась война между ними. После того, как Россия осталась одна против Германии и Австро-Венгрии, у Николая совершенно не осталось никаких шансов избежать общеевропейской войны. Совсем не случайно Россия присоединилась к Антанте в 1909 году. Это прямое свидетельство сложившейся ситуации. Хотя прямого договора с Англией о союзных отношениях не было до самого 1917 года, до революции. Парадокс.

Интересно, придурок Вилли сразу понял, что он наворочал или ему потребовалось время? Да и понял ли он это вообще?

У Николая было после этого только два пути. Первый — окончательная капитуляция перед Германией и ожидание неизбежной агрессии. И второй — движение в сторону Британии. Если вы вменяемый человек и не страдаете шизофренией, то уверен, что вы выберите второй вариант. Если на вашей границе стоит готовая к войне лучшая на тот момент армия мира и флот, передовые базы которого находятся в непосредственной близости от границы или если вам угрожает, пусть и самый большой флот, но относительно небольшая армия, находящаяся к тому же в тысячи километрах от ваших границ, то что вы выберете? Николашка, чтобы не говорили, был человек все-таки вменяемый и сумасшедшим тоже не был. Другой вопрос соответствовал ли он требованиям, предъявляемым к нему. Вполне логично он выбрал Британию, посчитав ее менее опасной в данной ситуации. Как избежать этот развод понятия не имею. Чтобы Россия не делала в дипломатическом плане, все будет бесполезно. Для того чтобы решить это методом дипломатии необходимо иметь сильную армию и флот, достаточные чтобы наложить действенное вето. Но вот этого в принципе не было. Ладно, решать проблемы будем по мере поступления.

Что у нас дальше? Потом был предвоенный подъем. Ничем не примечательный, кроме одного факта. Это убийство Столыпина. Кто именно был главным заказчиком не понятно до сих пор. Некоторые утверждают, что нити ведут в Британию и САСШ. Возможно это так, поскольку только Столыпин мог предотвратить войну, имея мужество ценой очередного дипломатического унижения избежать вступления в войну. Но вот дали бы ему это сделать? Или тогда вместо так называемого революционера — жандармского провокатора убил бы его ярый патриот. Но существуют границы, которые не сможет переступить даже Столыпин. Так, заметочка на будущее — максимально усилить его охрану. Пока, после встречи, впечатление благоприятное, посмотрим, что там будет дальше. И если мне не удастся создать нормальные спецслужбы, то все пойдет прахом. Кстати, Столыпин, являясь премьер-министром, одновременно занимает должность министра внутренних дел. Ну что ж, оставим этот рычаг власти в его руках. И что же получается? Войны не избежать? Похоже так... Положим, что мы отказались от вступления в войну, то джентльмены все равно что-нибудь придумают. Кроме того, существует такое понятие как авторитет власти. Умаление его ведет к серьезным неприятностям. Сильное умаление ведет к революции или к дворцовому перевороту. За этим следует апоплектический удар табакеркой по виску или Гревская площадь, а в условиях нынешней России — подвал дома купца Ипатьева. Нет, получается войны не избежать...

Продолжаю рассуждать о будущем-прошлом. Что стало причиной революции? Военные поражения и общая усталость народа. Во всяком случае, так утверждают разные авторы. Военные поражения начались в 1915 году, когда вроде бы началось общее наступление австро-германских войск. Стоп, а почему до этого с августа 1914, то есть почти год, воевали более-менее нормально? Вспомнил — оружейный голод. Пока были мобилизационные запасы — воевали, как они закончились — все тушите свет. Воевать без патронов, снарядов и оружия не может никакая армия. Даже самая лучшая. Вопрос заключается в восполнении запасов оружия и боеприпасов. Классики утверждали про жуткую техническую отсталость России, но при этом за ориентир берут 1913 год для сравнения с собственными результатами. Коммунисты первой волны достигли результатов 1913 года только в 1928 году. Да и то это не во всем. Судостроение и легкая промышленность результатов 1913 года так и не достигла. Особенно пострадала обувная промышленность, которая так и не восстановилась за весь советский период. На мой дилетантский взгляд об уровне общественного потребления и общем развитии экономики можно судить по производству обуви. Вроде бы обычная обувь. Но с другой стороны, как отличается обувь, произведенная в Германии, Италии, США от обуви, произведенной в какой-нибудь слабо развитой стране типа Египта или РФ. Исключим предприятия, созданные иностранными компаниями и аффилированными с ними структурами, и посмотрим на оставшийся обувьпром. И что увидим там? А ничего, кроме тряпичных тапок. Чтобы не трепать долго язык ответьте себе честно, что вы предпочтете для себя "найк", "адидас" или китайские кроссовки? Ответ очевиден. И совсем не потому, что это бренды. Современная обувь это продукт высоких технологий, а если этих технологий нет, то в наличии китайские тапочки или нет вообще ничего. Хотя, по правде говоря, и китайские обувщики могут делать вещи на мировом уровне. Сам был сильно удивлен, когда столкнулся с таким парадоксом. Но скорее всего это исключение, подтверждающее правило.

Стоп! Чего-то меня не туда занесло, вернемся к экономическому развитию России. Как бы ни чернили Российскую империю, но даже самые ярые критики, включая дедушку Ленина, признают, что Российская империя имела среднеразвитую экономику и была пятой экономикой мира. Правда все эти выводы очень хорошо убирались от широкой публики, которая и сама не особо стремилась это выяснить. Откуда я все это знаю? Если вы задали такой вопрос, то вы не учились в советском ВУЗе. Одним из основополагающих предметов любого советского ВУЗа (хоть технического, хоть гуманитарного) была История КПСС и в основном драли за нее не по-детски. У нас этот предмет на первом курсе политеха преподавал Понеделько, вредный и въедливый хохол, который в рамках изучения своего предмета заставил изучить за два семестра кучу работ классиков марксизма-ленинизма. Если бы не он, то я бы даже близко к этим книжкам не подошел. Но поскольку объехать его по кривой было никак не возможно, то волей-неволей пришлось изучать, причем тщательно. Но вернемся к анализу. Если бы промышленность России финансировалась хотя бы в рамках сохранения мобилизационного потенциала, то есть не было бы загона оборонной промышленности с 1906 по 1912 годы, то более-менее снабжать армию и флот во время войны продукцией своей промышленности было можно без авральных закупок по всему миру всего и вся. Не тратя при этом безумные средства, не малая часть которых к тому же в нашей истории банально разворовывалась. Кто виноват во всем этом? А виноват лично государь-император, которому государственные дела в основном были по барабану.

Но был еще один деятель — господин военный министр Сухомлинов. И если, взвалив на Столыпина реформы и внутреннее управление империей, Николай не ошибся, то Сухомлинов практически ничего не сделал для укрепления обороноспособности страны. Мало того, он нанес колоссальный вред — одна только афера с участием Базиля Захарова по строительству в Царицине артиллерийского завода чего стоит. В результате ни завода, ни миллионов казенных рублей. Кроме того, благодаря Сухомлинову и начальнику ГАУ великому князю Сергею Михайловичу пермский орудийный завод практически перестал работать и рабочие жили только за счет своих огородов. Отдельная песня про Сергея Михайловича. Этого казнокрада и вора надо вышибать сразу, но нужен серьезный повод. И вообще, необходимо безжалостно сажать это высокопоставленное ворье. Вот тут надо задействовать думу и политические партии, чтобы моя родня, этот гадюшник, был не только против меня, но против либералов. Желательно сильнее их стравить их между собой. Так, организационные моменты определены. Но остается главный момент в подготовке к войне — это экономика.

Вернемся к технической отсталости России. Помню, как делал реферат по экономическому развитию России конца XIX — начала XX века в свете марксистской теории. Там у меня были статистические данные по добычи угля, нефти, производства стали и вот парадокс — до 1902 года Россия добывала угля, нефти и выплавляла стали больше, чем в 1913 году. Объяснялось это ростом монополий в России, к чему приложил руку либерал всея Руси Сергей Юльевич Витте. В создании трех крупнейших картельных монополий Продуголь, Продамет, Продвагон он играл не только решающую роль, но и был одним из бенефициаров, получивших максимальную маржу. Правда, когда он потерял свои властные позиции, ребята из этих организаций быстренько его слили. Что тут поделаешь? Как говорят америкосы: "Ничего личного, только бизнес"". Но ладно, бог с ним, поскольку его с нами уже нет. Другая причина — затяжной экономический кризис, длившийся с начала века. В какой-то степени это верно, но главная причина указывалась вскользь. Эта причина — опять создание картельных монополий. С каждым годом их влияние возрастало и в силу недобросовестной конкуренции других производителей с каждым годом становилось все меньше. Удельная доля монополий росла, но общий натуральный объем производимого продукта оставался в лучшем случае на одном уровне. При кризисе и рецессии монополии кое-как, но удовлетворяли потребности страны, а также импорт, который, несмотря на таможенные тарифы, оказывался дешевле отечественной продукции. А вот когда начался предвоенный экономический подъем, стало катастрофически не хватать базовых продуктов: металлов, стали, угля, нефти и других. Цены на них росли, но натуральный объем если и рос, то незначительно. Создалась уникально выгодная ситуация для организаторов этого гешефта. Можно было рубить бабло по максимуму и никто не мог ограничить это безобразие. Всем участникам этого действа хорошо, лучше не бывает. Хотя, если убрать императора, то стало бы еще лучше. А если создать республику по типу Франции или САСШ, то тогда вообще ворочу что хочу. Не случайно крупная буржуазия имела очень тесные связи с нелегальными партиями и активно финансировала их. Интересный парадокс — буржуазия сама для себя готовила петлю. Поразительная близорукость и лицемерие. Да, с этими друзьями можно разговаривать только с позиции силы или разговора не будет совсем. Что же надо обдумать это.

Подвожу итог. Несмотря на работу Столыпина, кризис государственного управления был отодвинут, но не преодолён. Экономический уклад не соответствует потребностям страны. Парадоксальный факт — верхушка буржуазии тормозит буржуазное развитие страны. Ей и так хорошо. Единственно, что ей не хватает, так только политической власти. Наверняка некоторые деятели уже ведут работу в этом направлении для того, чтобы еще больше законсервировать ситуацию. Обуздать это административно я уже не смогу. Какой вывод из всего этого? Если не можешь предотвратить пьянку, то надо ее возглавить. Мне необходимо стать из зрителя игроком на этом поле. Причем игроком с правом решающего голоса. Административно ограничить этих деятелей ну ни как не получится. Как показывают многочисленные примеры, они исхитрятся, но обязательно придумают, как обойти поставленные барьеры. Поэтому буду создавать и использовать существующие активы принадлежащие императору. Ладно, на сегодня все.

Глава 5

Следующие три дня я посвятил тактике, то есть уже конкретным мерам по избежанию ипатьевского подвала. Я лежал и вспоминал советскую индустриализацию, параллельно изучая законодательство Российской империи. Первое что сделали большевики — приняли и стали осуществлять план ГОЭЛРО. Для тех, кто не помнит или не знал, — это план электрификации России. В течение семи лет строились гидро— и тепловые электростанции и параллельно восстанавливались дореволюционные предприятия тяжелой промышленности. Новые значительные промышленные мощности в этот период не строились. А вот легкая и пищевая промышленность процентов на 60 оставалась в частных руках. Это было в рамках НЭПа. Затем рубеж двадцатых-тридцатых. Рывком начинает создаваться промышленная база на востоке страны. Этому способствует "великая депрессия", благодаря которой иностранные компании зубами держатся за советские заказы и контракты. Но для индустриализации нужны большие средства. Так же в это время проводится коллективизация, сворачивается НЭП. Начинают осуществляться транспортные проекты Турксиб, Беломоробалтийская и Волгобалтийская транспортная система, строительство железной дороги от Хабаровска до Советской гавани и многих других.

Из всего того, что вспомнил, я выделил два проекта, которыми буду заниматься лично.

Первый объект — это ГЭС на Волхове и Электрометаллургический завод. С начала планировал оставить алюминиевую его специализацию, но все взвесив, решил перейти к многопрофильной структуре. Это даст возможность при необходимости плавить там, кроме цветных металлов, даже железо для специальных сталей. И у меня есть готовая кандидатура для строительства завода. Это Лодыгин Александр Николаевич, наш знаменитый инженер-электрик. Насколько я помню, он вернулся в Россию в 1907 году и жил здесь до февральской революции. Потом не сошелся взглядами с отцами русской демократии и вынужден был уехать в САСШ. По совместительству он займется электромоторами, а особенно электромоторами для подводных лодок. Для строительства ГЭС пригласим Графтио Генриха Осиповича, тем более что проект гидроэлектростанции на Волхове у него был готов ещё в 1903 году. Вот человек стучал во все двери, получал плюхи от чинуш, но все равно не отступил и добился строительства ГЭС на Волхове в 1915 году. К сожалению, из-за гражданской войны и разрухи в строй она вступила только в 1928 году.

Второй проект — это знаменитая "Магнитка", Магнитогорский Металлургический Комбинат. Кто будет заниматься этим, я пока не знаю. Академик Бардин, наверное, сейчас ещё только в гимназию пошёл. Это то, что я буду строить на личные, императорские деньги.

Теперь необходимо определиться с инфраструктурными проектами (как говорили в мое время), которые нужно прежде всего осуществить.

Во-первых, это Волгобеломорбалтийская транспортная система. Она необходима для того, чтобы получить прямой выход на Нижегородское Сормово и интенсифицировать перевозку нефти и нефтепродуктов из Баку в центр и северо-запад страны.

Во-вторых, это Южно-уральская железная дорога. Без нее ММК не состоится. Поэтому это надо продавить любой ценой.

В-третьих, ветка от Транссиба на Кузнецк. Второй и третий пункты находятся в жесткой сцепке, так как без кокса сталь не сваришь. Необходимо обеспечить завод в Магнитке углем.

В-четвертых, амурская железная дорога с окончанием ее в Советской гавани. Хотя сейчас она Императорской зовётся. В моей истории Столыпин продавил строительство амурской железной дороги в 1910 году, правда в усеченном виде и только до Хабаровска. Кажется, осуществлять ее проект стали только в 1912 году. Ну что ж, начнем строительство на пять лет раньше. Да, в тридцатых годах между Хабаровском и Совгаванью возвели Комсомольск-на-Амуре. Надо будет подумать о возможности строительства этого города. Так, с транспортом, похоже, разобрались.

Теперь отдельным блоком пойдет машиностроение. Металлический завод в Петербурге возможно надо полностью переориентировать на производство турбин различных типов. Многим крупным барыгам это не понравится — конкуренция и им прийдется снижать цены. Кроме своих наступлю на мозоль фирмачам. Но никуда не денешься — это нужно делать. Хотя стоп! Вроде бы металлический завод был частным предприятием. Если это так, то тогда придется строить "Электросилу".

Моторо— и автомобилестроение. Тут две явные кандидатуры — Луцкий Борис Григорьевич и Тринклер Густав Васильевич. Тринклер в этом году должен вернуться на Сормовский машиностроительный завод. Может не стоит срывать человека? Ведь он в моей истории состоялся как выдающийся инженер именно в Сормово. Хотя, что я себя обманываю? Он уже сложился. Ладно, решено, что пока трогать Тринклера не буду. Только несколько интенсифицирую качество и масштаб работ. А вот Луцкого надо вытаскивать из Германии срочно и во что бы то ни стало. Откладывать это в долгий ящик не стал и надиктовал дежурному офицеру письма Луцкому, Графтио и Лодыгину. Луцкой будет работать над созданием ЗМЗ — заволжского моторного завода на не знаю сколько лет раньше. После составления писем задумался о том, что нужно ещё.

Вдруг случайно вспомнил, что "Измаилы" не построили из-за отсутствия опорных шаров под башни главного калибра. Иначе говоря, в России не было промышленности производства ни крупных, ни малых подшипников. Презрительно скажите: "Подумаешь подшипники!" и будете не правы в принципе. Ведь везде, где есть валы вращения, требуются подшипники. А это вся без исключения современная техника от транспорта до промышленного оборудования. Даже больше, без шариков невозможно изготовить надежные и безопасные механические артиллерийские взрыватели. Так что прийдется строить минимум два казенных подшипниковых завода.

И теперь самое важное! Жизненно необходимо создать хотя бы зачатки проектирования и изготовления средств производства — станкостроения. Например, в советское время в Саратове был зуборезный станкостроительный завод. То, что он оказался так далеко от границы, имело свое объяснение — наличие такого завода даже при утрате части промышленного потенциала позволяло, хоть и с трудом, эту потерянную часть восстановить. И так далеко ни один супостат не дойдет. По правде говоря, один раз Саратов все-таки подвергся воздействию, но не войск, а авиации. Этот прискорбный факт случился в 1942 году, когда Паулюс со своей шестой армией дошел до Сталинграда. Надо будет применить советский метод решения проблемы. Итак, создаем НИИ, опытный завод и станкостроительный завод. Также необходимо будет продавить финансирование модернизации станкостроительного производства на Тульском оружейном заводе.

Вроде бы основное вспомнил. Но успокаиваться не стоило — это всего лишь первый этап, фундамент, без которого невозможно приступить к непосредственной подготовке к войне. Ведь только имея базовый промышленный потенциал можно развернуть военную экономику в достаточно короткий срок. Причиной свержения монархии и революции, кроме военных поражений, ещё было то, что экономика России элементарно не выдержала военного напряжения и стала стремительно разваливаться. Войны двадцатого века это, прежде всего, войны экономик. Тот, кто имел больше ресурсов и резервов, побеждал. А тот, кто не выдерживал ресурсного напряжения войны, в итоге терпел сокрушительное поражение. Это правило не имеет исключений. Дальнейшее планирование я пока прекратил, остальное буду делать потом, по мере поступления проблем.

Каждый день меня навещала моя нынешняя супруга. Я так и не смог определить заметила ли она подмену или нет. Хотя сделать ей это было сложно, поскольку наше общение сводилось в основном к монологам Александры Федоровны. Я же пользовался советом мультяшных пингвинов с Мадагаскара: "Улыбаемся и машем!", то есть со счастливой физиомордией кивал и поддакивал. Похоже, что у последнего русского императора это было в порядке вещей. Если честно, то такая манера общения меня, мягко говоря, напрягала. Моя первая супруга была дамой, не отличающейся флегматичностью, да и я не образец кротости. Поэтому личная жизнь у меня была как в латиноамериканских сериалах. Как тут будут складываться у меня отношения с Аликс, я даже не представляю. Если честно, то я к ней ничего не испытываю. Думаю, Аликс уже почувствовала это или скоро почувствует. Женщины определяют такое на раз. Ладно, пока не будем об этом.

Оставшееся до снятия доктором Боткиным больничных ограничений время я посвятил изучению территории. Как оказалось, я нахожусь в Александровском дворце. Хорошо, что я здесь уже был в той жизни. В Питере был всего один раз в жизни и, как это ни странно, оказался там, где нужно для нынешней ситуации. Тогда я навестил товарища, с которым был в Чечне. В его выходной мы поехали в Пушкин, где совсем неожиданно попали и в Александровский, и в Екатерининский дворец. С начала мы посетили в Екатерининский дворец и большую часть времени провели там. Причем прошли его в два круга и особенно не торопясь. Все кто, посещал Екатерининский дворец, знают, что там бывают в основном в экскурсионных группах. Мы же с Володькой прошли, не присоединяясь ни к одной из таких групп. Прямо скажу, что тогда я получил большое удовольствие от неспешного осмотра дворца, когда не надо было оглядываться на экскурсоводов и других лиц. Под конец нафталиненные бабушки начали с подозрением поглядывать в нашу сторону. В Александровский дворец мы попали уже после и пробежали его быстро, так как было уже поздно. У меня хорошая зрительная память, поэтому я быстро разобрался с помещениями дворца. Кабинет Николая Александровича Романова напоминал мне скорее антикварный салон, чем рабочий кабинет. Возможно, тут сказывалось мое ментовское прошлое. Все кто служил в милиции, не дадут мне соврать насчет рабочих помещений сотрудников органов внутренних дел — кабинеты у большинства сотрудников были очень скромные. К тому же располагались мы, как правило, по два — три человека в помещении. Поэтому здесь мне было неуютно. Для себя решил, что переберусь в Питер чуть позже и уже там организую себе кабинет так, как считаю нужным.

Очень тщательно осмотрел библиотеку Николая II. В основном книги были по истории дома Романовых, но попадались и представляющие для меня не малый интерес. Так я был очень рад, когда заметил полное собрание свода законов Российской империи. В тот день, как и в последующие, вплоть до первой встречи с инженерами, я все свое свободное время потратил на изучение законов нынешней России. Не подумайте, что за две недели мне удалось стать большим специалистом по законодательству империи. Я простой человек и не обладаю такими способностями. Но любое высшее образование дает привычку к систематизации, если вы, конечно, хотя бы немного учились, а не балду гоняли. За это время вполне смог разобраться "где что лежит" и уяснить для себя систему права, действующую в Российской империи.

Так же у меня состоялась встреча с человеком, определившим все мои последующие действия. Этим человеком был Венедикт Савельевич Федоров, действительный статский советник, глава Контроля Министерства Императорского двора. Встреча произошла после того, как я потребовал отчета у Фредерикса по всем денежным средствам императорской фамилии. Федоров прибыл ко мне на следующий день с отчетом. До этого я никогда о нем не слышал и понятия не имел кто это. Только когда он стал докладывать о царских финансах, понял, кто это и почему я о нем ничего не знаю. Но вернусь к самой встрече.

В кабинет вошел представительный мужчина в возрасте. Я очень внимательно посмотрел на него. В ответ получил не менее внимательный взгляд.

— Добрый день, ваше величество.

— Здравствуйте, господин Федоров.

— Ваше величество! Вам необходим подробный доклад или доложить общие суммы и их размещение?

— Давайте общие цифры. Если у меня возникнут вопросы пройдемся подробно по непонятному для меня.

— Разрешите начать доклад, ваше величество.

— Докладывайте.

— Я начну со средств, находящихся в России, ваше величество. На банковских депозитах и в ценных бумагах в Волго-Камском банке размещено средств на пятнадцать миллионов четыреста пятнадцать тысяч рублей золотом. В Великобритании в Английском банке, в Королевском шотландском банке, в банке Берингс на банковских депозитах и в ценных бумагах размещено средств на сумму в пять миллионов семьсот тридцать семь тысяч фунтов стерлингов. В Германском Рейхе в банке Михельсона на банковских депозитах и в ценных бумагах размещено средств на сто сорок миллионов девятьсот сорок семь тысяч немецких рейхсмарок.

— Изложите мне, пожалуйста, структуру вложения в русские ценные бумаги.

— В акции и облигации Волго-Камского банка вложено четыре миллиона пятьсот тысяч рублей золотом. В акции и облигации Владикавказской железной дороги вложено пять миллионов девятьсот восемьдесят семь тысяч рублей золотом. В акции Путиловского общества размещено средств на сумму в миллион сто семьдесят тысяч рублей золотом. В акции общества Братьев Нобель размещено три миллиона семьсот пятьдесят восемь тысяч рублей золотом. Будут ли какие распоряжения, ваше величество?

— Нет, пока не будет, — и тут я вспомнил, что осенью 1907 года в САСШ возникнет финансовый кризис. Он продлится полтора года. Я о нем знал благодаря все тому же преподавателю истории КПСС. — Хотя, Венедикт Савельевич, распоряжения все-таки будут. Пожалуйста, подождите минуту.

— Хорошо, ваше величество.

Я встал и прошелся по кабинету. Так, что мы имеем? А имеем мы совсем не хилые бабки. Николашка, держа большую часть денег за границей, фактически ничем не отличался от "новых русских", хранящих наворованное бабло в зарубежных оффшорах. Тьфу, хоть и император, а по сути, банальный временщик. Кстати, размещенные в Наглобритании денежки весьма серьезный мотив для того, чтобы подтолкнуть господ революционеров на мою ликвидацию. У наглосаксов все как обычно — ничего личного, только бизнес. Мне же деньги будут нужны для банального физического выживания. И что мы, ваше величество, имеем в итоге? Все деньги положены под процент на депозиты и в ценные бумаги. Если оставить все как есть, то осенью в результате падения биржевых котировок, суммы названные Федоровым, сильно уменьшатся. Значит необходимо до осени выйти из ценных бумаг и депозитов, как говорит креативный класс, "в кэш". Я повернулся к Федорову и заметил, что действительный статский советник с огромным интересом и плохо скрываемым удивлением смотрит на меня. Видимо такого императора всероссийского он еще не видел.

— Венедикт Савельевич, мне необходимо чтобы вы вывели все средства из ценных бумаг и процентных депозитов в твердые активы.

— Простите, ваше величество?

— Я подразумеваю под этим золото, золотые рубли, фунты стерлинги, марки и так далее.

— Я понял вас, ваше величество. В какой срок мне необходимо провести операцию?

— Господин Федоров, эту операцию необходимо завершить до конца августа. В крайнем случае, в первой декаде сентября.

— Вы уверены, ваше величество? Надежны ли источники информации? Может не стоит так рисковать?

— Да, господин Федоров, я уверен в своих действиях. Надеюсь, что вы сможете провести эту сложную операцию успешно. И еще прошу вас собрать справки по имуществу Владикавказской железной дороги и процентное соотношение моих акций в уставном капитале. Акции Владикавказской железной дороги пока не продавать. По ним будут особые распоряжения. Также в этой плоскости меня интересует Волго-Камский банк.

— Ваше величество, видимо вам понадобятся денежные средства? Когда, откуда и в каких суммах я должен перевести деньги из-за границы?

Да, с таким фруктом надо быть поосторожней — все сразу просек.

— По этому поводу в свое время я дам вам отдельную инструкцию. Итак, жду от вас, Венедикт Савельевич, результативных действий и максимального сохранения в тайне всего этого.

— Приложу все свои силы, ваше величество.

— Тогда не смею вас задерживать, господин Федоров. У вас много неотложных и срочных дел.

Очень удивленный и озадаченный действительный статский советник Федоров Венедикт Савельевич покинул мой рабочий кабинет.

Глава 6

Как ни странно, но первым с кем я встретился из необходимых мне инженеров, был Лодыгин Александр Николаевич. Я не помнил, когда он вернулся из США, то есть, простите, из САСШ, и дал указание пригласить его для беседы. Буквально на второй день мне доложили, что он находится в Петербурге и испрашивает когда я могу его принять. Сообщили мне утром, а приехал он ко мне уже после обеда. Кстати, непременное мое желание немедленно встретиться с Лодыгиным вызвало у всех причастных к этому сильнейшее удивление. А начальник моей охраны Александр Иванович Спиридович был просто ошарашен. Это привело к тому, что сразу после отъезда Лодыгина у меня с Александром Ивановичем состоялась беседа, которую я планировал провести с ним несколько позднее. Но пусть все будет по порядку.

Где-то около четырех часов мне доложили, что прибыл инженер Лодыгин, и спросили, когда я могу принять. Естественно я смог сразу. В мой кабинет вошел большой грузный мужчина с большими залысинами на высоком лбу.

— Здравствуйте, Александр Николаевич! Как доехали?

— Здравствуйте, ваше величество! Благодарю вас, добрался я благополучно.

— Александр Николаевич, не желаете ли чаю, кофе?

— Благодарю вас, ваше величество, но я недавно пообедал. Я хотел бы узнать, какая консультация вам требуется от меня. Лица, пригласившие меня, не пояснили, что вам требуется от меня, ваше величество.

— Что же, давайте сразу перейдем к делу. Прошу вас к столу. И, Александр Николаевич, обращайтесь ко мне по имени отчеству. Все-таки мы с вами родственники, хотя и очень дальние.

— Простите, ваше величество???

— Так род Лодыгиных, как и род Романовых, ведет свое начало от Андрея Кобылы.

— А! Вот вы о чем, ваше величество.

— Да, об этом, Александр Николаевич. И еще напоминаю, обращайтесь ко мне по имени и отчеству!

— Хорошо, Николай Александрович.

— Вот и отлично. Давайте приступим сразу к делу. Мне стало известно о том, что вы, Александр Николаевич, строили в САСШ металлургический завод по производству хрома, вольфрама, титана методом электрической плавки и успешно завершили это дело. Мне бы хотелось обсудить с вами возможность строительства такого завода в России.

— Ваше величество! Простите, Николай Александрович, но для работы такого завода требуется большой источник дешевого электричества. Насколько мне известно, в России отсутствуют электрические станции, удовлетворяющие требованиям по объемам и стоимости производимого электрического тока. И, Николай Александрович, позвольте задать вопрос. Какие металлы будут производить и в каких количествах?

— Да, тут вы правы, Александр Николаевич, станций таких еще нет. Но у меня есть к вам предложение по строительству. Вам, наверное, известно, что такое бокситы?

— Естественно, Николай Александрович. Это сырье для производства алюминия.

— Совершенно верно. И, как мне недавно стало известно, в Новгородской губернии имеются месторождения бокситов, достаточные для промышленного производства. По электричеству я могу вам сказать следующее. В Российской империи имеются многоводные реки. Причем сравнительно недалеко от промышленных центров империи. Я предлагаю вам заняться строительством завода и электрической станции на реке Волхов. Что о количестве производимых металлов, то тут все будет зависеть от мощности электрической станции, построенной на Волхове. Я хотел бы, чтобы на этом заводе производилось максимально возможное количество металлов. В хозяйстве, как говорится, все пригодится. Хром, вольфрам, магний, алюминий и его сплав с медью, магнием и марганцем. А также производство легированных и специальных сталей. Это должно быть многопрофильное производство, но основным все же остается производство алюминия. Я хотел бы, чтобы вы занялись этим, Александр Николаевич. Согласны ли вы принять мое предложение?

— Ваше величество! Простите, Николай Александрович, это очень для меня неожиданно.

— Александр Николаевич! Вы ведь патриот России и, думаю, что не раз размышляли о необходимости подобных производств для России. Хочу сказать лично вам. Все, о чем я говорил, будет построено! С вами или без вас! Но мне хотелось бы, чтобы именно вы приняли в этом участие. Тем более что создание этого завода запустит процесс электрофикации России и ускорит развитие страны. Кстати, тогда потребуются и ваши лампы накаливания. Причем в очень больших количествах. И так, вы можете мне определенно сказать, имеете ли вы желание принять участие в этом?

Патриотизм в это время убойная штука! Это в мое время у интеллигенции патриотизм считался атавизмом тоталитаризма и совка. А сейчас получить клеймо "не патриота" во многих случаях грозило общественным остракизмом и бойкотом. Чем я самым бессовестным образом и воспользовался. Но меня оправдывало, во всяком случае, в собственных глазах, то, что с Лодыгиным дело будет двигаться быстрее и дешевле, чем в других вариантах.

Тем временем инженер Лодыгин находился в полной растерянности:

— Ваше величество!!! Я должен хорошо подумать... Смогу ли я? Оправдаю ли ваше доверие?

— Александр Николаевич! Не смешите меня, — я ободряюще улыбнулся инженеру. — Если вы, имеющий опыт строительства подобного завода, не сможете, то кто тогда? Я недавно беседовал с одним человеком. Так вот, он рассказал одну восточную мудрость. Звучит она так. Дорога начинается с первого шага и порой первый шаг самый трудный. В нашем с вами случае, Александр Николаевич, делать первый шаг невероятно трудно. Но крайне необходимо! И так, вам нужно время или вы сможете ответить мне сейчас?

— Я согласен, Ваше величество!

— Очень хорошо. Тогда прикиньте к следующей нашей встрече, что необходимо для строительства и в каких количествах. Но самое главное, укажите объем финансирования. Хотя бы приблизительно. Еще один вопрос. Мне известно, что вы занимались электрической сваркой. Поэтому прошу вас проработать вопрос применения ее в промышленности. И в первую очередь в судостроении. Наша следующая встреча состоится когда найдут и пригласят инженера Графтио. Он имеет опыт строительства электростанций на реках. Причем он строил их здесь, на северо-западе России. Поэтому я еще раз вас прошу, чтобы к следующей нашей встрече у вас были предварительные расчеты. Я надеюсь, что Графтио примет мое предложение и наша следующая встреча будет уже рабочей. На раскачку, Александр Николаевич, времени у нас нет! Да, и последнее. О чем мы с вами беседовали, Александр Николаевич, пока никому не рассказывайте.

— Хорошо, ваше величество.

Мы встали из-за стола.

— До свидания, Александр Николаевич! До следующей встречи.

— До свидания, ваше величество!

Лодыгин вышел из кабинета. Я распорядился, чтобы его доставили до места проживания и пригласили ко мне Спиридовича.

Мой личный телохранитель прибыл немедленно после получения приказа. Войдя в кабинет, Александр Иванович очень внимательно стал меня изучать. Впрочем делал он это не нарушая приличий. Но это оперское изучение, честно говоря, меня нервировало. Поэтому я не стал тянуть резину:

— Прошу вас, Александр Иванович, проходите и присаживайтесь. У нас сейчас будет серьезная и неформальная беседа.

После этих слов Спиридович присел на стул, и я буквально почувствовал, как он весь подобрался. Я его прекрасно понимал. Ведь когда тебя вызывает самый главный начальник и начинает беседу подобным образом, то ее окончание может быть в пределах "от очень, очень хорошо" до "очень, очень плохо". Поэтому я решил немного разрядить обстановку:

— Александр Иванович! Хотите чаю или кофе?

— Благодарю вас, ваше величество.

— Простите, Александр Иванович, но я не понял, что вам предложить.

— Извините, ваше величество, чаю.

После того, как Спиридовичу принесли чай, я начал наш разговор.

— Александр Иванович! Я хочу побеседовать с вами по очень важному вопросу. Очень важному для России и для вас лично, поскольку вы, так или иначе, занимаетесь этой деятельностью, а именно охраной государства. Я с вашего разрешения прогуляюсь перед вами. Не вставайте, — остановил я собравшегося вскочить со стула Спиридовича. — И давайте без церемоний, по имени-отчеству. И так начнем. Прошедшая для нас катастрофически война с Японией и антигосударственные выступления последних двух лет показали неэффективность деятельности служб и ведомств отвечающих за безопасность государства. Сидите, Александр Иванович. К вам у меня серьезных претензий нет! Но вот по другим у меня есть большие вопросы. Я хочу провести их большую реорганизацию!

— Ваше величество, но допустимо ли в данное время проводить реорганизацию?

Как я вас, Александр Иванович, отлично понимаю!

— Я понимаю вас, Александр Иванович. Но надо, просто жизненно необходимо провести эту работу! Кроме того, эту реорганизацию я собираюсь проводить постепенно, без спешки. Так как понимаю, что в разведке и сыске необходима кропотливая и постоянная работа. Спешка в ней недопустима, ибо может привести к очень серьезным последствиям. Опыт последних четырех лет лишь подтверждает мои слова. Я много думал над этим. И у меня сложилось мнение о необходимости создания новой системы безопасности государства. Я хочу в нашем разговоре изложить вам некоторые элементы этой системы. И прошу! Нет, скорее требую, чтобы вы критическим взглядом оценили все то, что я вам сейчас изложу!

— Почту за честь, ваше величество!

— Александр Иванович! У нас неофициальный разговор и еще раз прошу вас обращаться ко мне по имени-отчеству.

— Прошу простить меня, Николай Александрович.

— И так, давайте все-таки приступим. Внесу небольшую преамбулу. В русско-японской войне главный победитель Британия. Именно она, а не Япония. Хотя Япония тоже получила не малые выгоды. И главный стратегический итог этого то, что наша страна закрыта страной-пробкой теперь не только в черноморско-средиземноморском бассейне, но и на дальнем востоке! Причем наш дальневосточный противник много опасней дряхлеющей Турции. Ближайшие годы Япония будет занята перевариванием захваченного. Но пройдет какое-то время, может быть десять, может быть пятнадцать, может быть больше лет, и она снова нападет на нас. У меня в этом нет никакого сомнения. И самое забавное то, что рано или поздно, она нападет на своего покровителя Англию. Но я отвлекся. И так, британский кабинет и его политическая полиция-разведка одержали чужими руками стратегическую победу. Наши разведывательные и контрразведывательные органы оказались бессильны против новых форм и методов ведения боевых действий, таких как организация антигосударственных выступлений, саботаж, мятежи, а также банального шпионажа. Вражеские шпионы действовали в тепличных условиях и им практически никто не мешал! А самое главное то, что мы не смогли ничего противопоставить вражеской агитации! Абсолютно ничего! Только банальное запрещение. В конечном итоге, это запрещение только усиливало вражескую агитацию. А без этих элементов победа в войне Японии была просто не мыслима. Да что там немыслима, просто невозможна! Также показали свою несостоятельность армия и флот. Почти сорокалетний мир превратил их не в главных союзников, а в недееспособные формирования! И если бы не героическое сопротивление русского солдата и матроса кадровой армии и флота, а также некоторой части младших офицеров, итог войны был бы для нас ещё печальнее. Оказалось, что старшие и высшие офицеры армии и флота оказались полностью несостоятельны в условиях современных боевых действий. И самое главное, подготовка к войне проведена была безобразно. Кроме того, имелись многочисленные факты нарушения, саботирования и прямого невыполнения приказов. Я не снимаю ответственности с себя, но многие действия совершались мною вследствие неправильной оценки ситуации из-за необъективной информации, а то и прямого введения меня в заблуждение. Из этого я сделал для себя вывод о том, что нужны дееспособные службы, эффективно противостоящие вышесказанному.

Я повернулся к Спиридовичу и пристально посмотрел на него. Он превратился в неподвижную статую. Александр Иванович очень способный товарищ и в этом я сейчас полностью убедился. Без сомнения он понимает стратегическую цену нашей беседы.

— Нашим специальным службам предстоит научиться противостоять всему этому. Но сбор информации, пресечение деятельности антигосударственных элементов и иностранных разведок не самое главное. Жизненно необходимо научиться комплексному прогнозированию развития обстановки как внутри империи, так и за рубежом. Под особый контроль требуется поставить деятельность крупных иностранных финансистов. Таких как Ротшильды, Рокфеллеры и других, сопоставимых с ними по финансовому капиталу и политическому влиянию. Также необходимо отслеживать финансовые потоки из России и обратно. Революции, как и войны, требуют денег. Без всего этого империю ждет катастрофа. Вы согласны, Александр Иванович, с моей оценкой ситуации?

— Ваш... Простите, Николай Александрович, я даже не думал об этом!

— Теперь придется думать. Александр Иванович! Сейчас переломный момент не только в вашей или моей жизни, но и в жизни империи. И я хочу спросить вас одно. Готовы ли вы идти со мной до конца? Понимаете? До конца!? Вы готовы к проведению не только дискредитации революционеров и либералов, но и к организации физического устранения лиц представляющих смертельную опасность для империи, а попросту убийств? Готовы ли вы возглавить кроме моей охраны службу, которая будет контролировать императорскую фамилию, высшую аристократию и их связи с политическими кругами иностранных государств? Подумайте над моим предложением и дайте мне ответ.

Стоило мне замолчать, как Спиридович вскочил со стула и вытянулся передо мной.

— Ваше величество! Мне нет необходимости думать над вашим предложением. Я согласен и готов идти с вами до конца! Каким бы он ни был!

— Вы уверены, Александр Иванович?

— Да, Ваше величество!!!

— Ну что же. Тогда дороги назад у вас, Александр Иванович, с этого момента нет!

Я задумался над тем, отчего он так быстро согласился. Хотя организовал же он в той истории убийство Столыпина. Скорее всего, возможность замарать перчатки его не особенно пугает, если все это будет объясняться интересами империи. Ладно, посмотрим, ошибся я в нем или нет. Но в той истории он был с Николашкой до конца.

— Тогда, Александр Иванович, приступим к конкретным вопросам. В первую очередь прийдется перестраивать отдельный корпус жандармов наряду с военной контрразведкой. У моего прадеда Николая I была действительно тайная полиция — III отделение Его Императорского Величества канцелярии. Нам с вами надлежит восстановить её. Это будет часть корпуса жандармов, наблюдающая за высшим светом и собирающая компромат на слишком вольные фигуры, которые захотят сыграть линию отличную от моей.

Я вам доверяю и формирование этой службы полностью возлагаю на вас! Да, при всем этом, официально вы так и останетесь мои личным защитником.

Основная часть ваших подчинённых будет обезличена и нигде не будет фигурировать. Вы сами выбираете их и вам отвечать за них в случае провала. Работать вашим агентам придется на самом верху властной пирамиды. Поэтому они должны иметь серьезные властные полномочия и действовать они самостоятельно, но в рамках определенной стратегии. Это агенты первого порядка. Те, на кого можно положиться полностью. Таких людей, я думаю, у вас будет не много. Их будут знать только два человека: вы и я. Остальные агенты второго порядка это обслуга, проворовавшиеся чинуши, аристократы, уличенные в неблаговидных поступках, и прочая шелупонь.

— Простите, Николай Александрович, не понял последнее.

— Все вы прекрасно поняли, Александр Иванович. И этот вопрос нужен лишь для того, чтобы расставить акценты. С ними работайте как хотите, но чтобы был результат. Главная задача службы, а все остальное подчиняется ей, это обеспечение безопасности моей, моей семьи и лиц которых я укажу. Обеспечения безопасности любыми средствами! Повторяю, любыми! Действовать надо на опережение. Если рядом со мной будут рваться бомбы и греметь выстрелы, то видимо вы, Александр Иванович, не соответствуете своей должности и я в вас ошибся. Надеюсь, что это не так.

— Николай Александрович, а если мне придется преступить закон?

— Если вы преступите закон в мою пользу, я как-нибудь это переживу. Но этого я вам не говорил. Ещё хочу сказать. В вашей работе полно перевертышей и двойных агентов. Поэтому хорошо легендируйте свои действия. И если такой прискорбный случай все-таки произошел, то нужно будет дискредитировать предателя так, чтобы он у всех вызывал омерзение и недоверие.

— А как будет называться моя служба, Николай Александрович?

— Да так же, как и сейчас называется. Служба охраны. Но теперь это должен быть айсберг. Одна сотая на виду, а все остальное под водой. И не дай бог, чтобы хоть что-то всплыло! Я сначала хотел вас назначить председателем КГБ, но потом подумал и решил оставить вас в этой должности. Думаю после того, как я стану действовать найдется масса народа, которая захочет убить меня, чтобы заменить кем-то более управляемым, а некоторые сами захотят меня заменить.

— Скажите, ваше величество, а что такое КГБ?

— КГБ это, Александр Иванович, комитет государственной безопасности. Эта организация будет бороться против антигосударственных элементов всеми средствами. Но главный ее фронт будет идеологический. Именно на нем нужно победить. Иначе все зря. Все остальное только оттягивание наступления смуты. По моему глубокому убеждению возглавить комитет полноценно может только один человек. Это Зубатов Сергей Васильевич. Александр Иванович, устройте мне личную встречу с ним. Встреча должна быть тайной. И ещё. На сильное разрастание вашей службы, Александр Иванович, не рассчитывайте. Лучше меньше, да лучше. Поэтому, кроме организации моей встречи с Зубатовым, вы должны представить через две, максимум через три недели, свои предварительные соображения об организации вашей службы.

— Будет исполнено, ваше величество!

— Вы свободны, господин Спиридович.

Спиридович вытянулся и строевым шагом покинул кабинет.

Глава 7

Через пять дней состоялась моя встреча с Луцким Борисом Григорьевичем. Но перед этим произошли следующие события. Как вы помните, я отправил письма с приглашением ему, Лодыгину и Графтио с приглашением для беседы. Если с Лодыгиным и Графтио все прошло без замечаний, то с Луцким вышел казус. Посол в Германии Остен-Сакена написал в ответ, что мне незачем приглашать Луцкого для консультаций, ибо есть более авторитетные лица, чем этот хам. Конечно, выражения были другие, но смысл был таким. Минуты на две после прочтения ответа на меня напал ступор. Затем у меня, образно говоря, полезло говно из ушей. Поймите меня правильно. Я служил срочную на флоте, а после учебы в ВУЗе и недолгой работы на гражданке поступил на службу в органы внутренних дел. А там дисциплина в какой-то степени будет пожёстче, чем в вооруженных силах. В итоге исполнительскую дисциплину в меня вбили на уровень подсознания как руководители ОВД, так и прокуратуры. Ибо невыполнение приказа или распоряжения было очень чревато. Вы мне скажите, а как же волокита и другие негативные моменты? Объясняется это особыми условиями службы и негласными законами, действующими в милиции и вне неё. Все эти моменты накладывались на сотрудников милиции, которые в большинстве случаев волокитили в рамках приказов и законов. Иначе нарушение процедуры без веских объективных причин заканчивалось уголовным делом с увольнением из органов. И все это полностью соответствовало политике руководства отдела, отступать от которой для любого обычного сотрудника было чревато. У меня во время службы были подчиненные и, как старший оперативный дежурный, я руководил дежурной сменой и подчиненными дежурными подразделениями. Так вот и я любое невыполнение распоряжения жестко пресекал. Поэтому вежливый по форме, но хамский по сути ответ из Берлина меня взбесил.

Влетев к дежурным офицерам, я продиктовал срочную телеграмму в Берлин следующего содержания: "Господин посол! Я просил вас пригласить ко мне конкретного человека для беседы, а не толковать мои распоряжения как вам вздумается. Николай". После этого я приказал немедленно вызвать ко мне министра иностранных дел. Кстати, первый раз имел честь лицезреть господина Извольского. Когда этот господин вальяжно вплыл в кабинет, первая мысль, пришедшая мне в голову, была — хлыщ. И тут я, что называется, спустил собак. После этого все закрутилось.

А через полчаса ко мне заявилась Аликс. Влетев в кабинет без стука, она не стала тянуть и сразу приступила:

— Как ты посмел так поступить?

Я еще не успокоился и тут такой наезд! Но тем не менее я сдержался.

— Что ты имеешь в виду, дорогая?

— Как ты посмел накричать на Александра Петровича? Да еще и оскорбить его?

— Дорогая, поясни, пожалуйста, на какого Александра Петровича я накричал?

— На Извольского конечно же!

Мне такая ситуация, когда чинуши через мою жену могли свободно влиять на меня, крайне не понравилась.

— Дорогая, а откуда ты узнала об этом?

Тут мою благоверную заданный вопрос несколько осадил, но наезд не прекратился.

— Какая разница, откуда я знаю? Не это главное. Ты накричал и оскорбил достойного человека!

— Все-таки кто поставил тебя в известность?

— Как ты смеешь задавать подобные вопросы!? И на каком основании!?

— На том простом основании, что ты, моя дорогая, беспардонно влезаешь туда, к чему не имеешь ни малейшего отношения!

От возмущения моя царственная супруга стала беззвучно открывать и закрывать рот. По лицу у нее пошли красные пятна. Наконец она немного справилась с собой и... Последовал истерический визг. Описывать дальнейшее я не буду. В конце концов я просто выставил её за дверь и приказал охране проводить императрицу в её покои.

Потом я не стал прятаться и отправился на чай. Там объяснение продолжилось с новой силой. Закончилось все общением на очень высоких тонах с обоих сторон. Я ушел в кабинет и стал обдумывать ситуацию с Александрой Федоровной. Из-за того, что я еще не успокоился, полностью сосредоточиться на этой проблеме у меня не получилось. В итоге решил пойти по стандартному пути моего времени и начать подготовку к бракоразводному процессу. И мне было, как говорится, абсолютно ниже пряжки то, что в правящих домах это было не принято.

На следующий день я опять вызвал Извольского и отдрючил его основательно и очень тщательно. Вспомнив, что этот господин является соавтором Боснийского кризиса, я потребовал представить подробный отчет о деятельности МИДа и немедленно подготовить кандидатуры для замены посла в Германской империи. Извольский попытался сыграть независимое лицо, но я от этого рассвирепел еще сильней и просто выпихнул его за дверь. Не дожидаясь доклада и взяв нескольких помощников из госконтроля в качестве клерков-помощников и атаманцев в качестве ОМОНа, устроил МИДу "маски-шоу". Закопавшись в бумаги по самые уши, я безвылазно просидел там несколько дней. В результате накопал на Извольского и других деятелей массу интересного материала. Я не сильно разбираюсь в дипломатии и поэтому стал изучать не дипломатические комбинации, а банальную исполнительскую дисциплину. А вот с ней ситуация была, прямо скажу, аховая. Оказалось, что многие указания императора Извольский и другие чинуши МИДа игнорировали, а то и прямо саботировали. Стал более подробно с этим разбираться и в некоторых случаях согласился с исполнителями. Но такого было не очень много. Все остальное относилось к варианту "что может этот идиот понимать в высокой политике". Вполне закономерно, что два десятка чиновников очень быстро простились со своими должностями. Но особенно их поразила подписка о неразглашении и принятие на себя обязательства по невыезду за границу в течение пяти лет.

Извольский явился ко мне с извинениями. В первый момент мне очень захотелось дать ему животворящий пинок под зад, но потом решил оставить его на должности с условием действия только по моим указаниям. И предупредил его, что если он задумает свою игру, а тем более если будет играть за враждебные силы, то я его сотру в порошок. Этот джентльмен пересрал знатно, такое я определяю на раз. Думаю, что теперь после случившегося, он будет тщательно исполнять мои указания. Оставил я его по простой причине — в моем варианте истории пришедший ему на замену Сазонов был личностью очень мутной и его роль в начале первой мировой весьма туманна. Но самой интересной оказалась реакция английского и французского посольств! Эти господа выразили озабоченность "в связи с кадровыми перестановками и беспокойством о возможности ухудшения отношений между нашими странами". После этого я крепко задумался и решил форсировать создание новых спецслужб. Вот такие страсти предшествовали появлению у меня Луцкого.

И вот Борис Григорьевич здесь. Это живой и подвижный хохол, у которого несмотря ни на что постоянно проявляется малоросский акцент. Скажу сразу, я с большим интересом изучал его. Несмотря на большой вклад в развитие моторостроения и автомобилестроения, сведений об этом человеке в моем времени было очень мало. Даже имеющиеся фотографии ставились под сомнение: он ли на них изображен? Но самым главным для меня являлось не то, что он гениальный инженер-механик и организатор производства, а то, что это был патриотом России с самой большой буквы. Конечно, вызывало уважение то, что он постоянно пытался донести до русских военных значение нарождающейся автомобильной техники и постоянно тормошил их, взамен получая одни лишь плюхи. Для меня показателем явилось то, как повел себя Луцкий сначала войны. Его, как русского подданного, немцы интернировали. Думаю, это была попытка давления с целью заставить работать его на интересы Германии. Но Борис Григорьевич отказался от этого в самой категорической форме и всю войну просидел в тюрьме. Хотя известно, что немцы были готовы освободить его немедленно, как только бы он согласился сотрудничать. Возможно, что его ранняя смерть есть результат этого сидения. И ещё. С учетом личности Луцкого, я почему-то не сомневаюсь в том, что если бы он согласился сотрудничать с немцами, то Германия могла бы получить танки и сформировать танковые группы ещё в первую мировую войну. И неизвестно чем бы война тогда закончилась.

— Здравствуйте, Борис Григорьевич! Очень рад, что вы приняли мое приглашение.

— Что вы, ваше величество! Это для меня ваше приглашение большая честь!

— Если не секрет, то чем вы последнее время занимались? И давайте без церемоний, по имени-отчеству. Кстати. Кофе, чай?

Я по старой привычке стал прокачивать клиента, прежде чем приступить к главному.

— Я, ваше величество, служу на заводе "Даймлер" техническим директором. В мои обязанности входит конструирование и производство моторов и автомобилей. Ваше величество! Я прошу вас выслушать меня по соображениям развития автомобилей. Я никогда не прощу себе, если не воспользуюсь нашей сегодняшней беседой! Ваше величество, развитие автомобилей и двигателей к ним движется в Германии, и вообще в Европе, семимильными шагами. Грузоподъемность, скорость движения автомобилей за последние пять лет увеличилась вдвое! Мощность моторов увеличилась втрое! Если так будет продолжаться и дальше, то наша страна безнадежно отстанет от европейских стран. Необходимо, ваше величество, быстрейшее развитие автомобилестроения, моторостроения и вообще машиностроения в нашей стране! Я хочу остановиться только на военном аспекте, ваше величество. Я подсчитал, ваше величество, соотношение подвижности и боевых возможностей обычной пехоты и моторизованной пехоты. Вам, ваше величество, известно, что рядовой русский пехотный полк может совершить дневной переход обычно на 30-40 верст и вступить в бой без потери боевой эффективности. Такой же полк, но моторизованный способен совершить переход на 200-250 верст и вступить в бой без потери боевой эффективности. Представьте, ваше величество, такую картину. Наша армия и армия Германии в возможном военном столкновении. Наша осталась в том, пеше-гужевом состоянии, что и находится сейчас, а немцы моторизировали свою армию хотя бы 30 процентов. Я прикинул результат. И у меня получилось, что при равной численности с нами и при одинаковом вооружении немецкие войска стали эффективней примерно на 60 процентов! Но я, ваше величество, осведомлен о том, что германская армия превосходит нашу по вооружению и оснащению. То есть превосходство уже вырастает до 100 процентов! При увеличении моторизации до 50 процентов боевая эффективность уже приближается к 200 процентам! При 100 процентной моторизации одна германская армия будет соответствовать по боевой эффективности трем нашим армиям! Если все останется как есть, то Россию ждет военная катастрофа с непредсказуемыми последствиями!!! Благодарю вас, ваше величество, за то, что выслушали меня.

Твою мать! Вот тут, прямо сейчас, тебе, Коля, изложили основу концепции "глубокой операции" за двадцать лет до Триандафиллова!!! Выложил мне все это Луцкой на скорости сто знаков в минуту. Если бы я даже и хотел вклиниться, то у меня все равно ничего бы не вышло. Ладно, приступим ко второй части Марлезонского балета.

— Борис Григорьевич! Я как раз и хотел поговорить с вами на эту тему, но вы все практически сказали за меня. Поэтому давайте перейдем сразу к основному этапу нашей беседы. Что нужно делать для исправления нынешнего положения. Вы не против?

— Нет, ваше величество! Но это для меня так неожиданно...

— Отлично! Жду ваших предложений, Борис Григорьевич. Я вас внимательно слушаю.

— Ваше величество! Я считаю, что необходимо строить заводы в России!

— Это, Борис Григорьевич, риторическое утверждение. Вот лично вы будете строить?

— Я хотел бы этого, но у меня недостаточно средств для создания окупающего себя и устойчивого завода.

— Вот это уже конкретный разговор. Борис Григорьевич! Вы готовы вернуться в Россию для создания по сути новой отрасли хозяйства?

— Увы, ваше величество, но меня просто нет денег, чтобы заняться этим.

— Борис Григорьевич! — тут я немного повысил голос. — Сколько нужно для строительства завода под ключ?

— Не менее шести миллионов рублей золотом.

— Я готов помочь вам в этом, но с несколькими условиями.

Этот пробивной мужик растерялся. И его легко понять. Долго и абсолютно безрезультатно долбишься в железобетонную стену, которую ну никак не обойти. И тут вдруг на тебе! Получи все, о чем даже боялся мечтать. В такой ситуации любой будет ошарашен.

— И что же это за условия, ваше величества? — начал оживать Луцкой.

— Первое. Вы возвращаетесь в Россию и закрываете все свои дела за границей. Второе. Вы принимаете определенные ограничения в работе и в личной жизни. Поясню второе. Борис Григорьевич, если вы примите мое предложение, серьезное место в вашей деятельности будет укрепление обороноспособности нашей Родины. Это все, но они никак не могут быть изменены. И так, вы согласны?

— Да. Я согласен, ваше величество!

— Вы уверены?

— Да, согласен, ваше величество!!! — повторил инженер, ни секунды не колеблясь.

— Отлично. Как вы намерены завершить свои дела в Германии?

— Мне потребуется два месяца для улаживания дел с Даймлером.

— Это очень много, Борис Григорьевич. А если вашими делами займется мой доверенный? От вас потребуются только доверенности и письменные указания на основе, которых он будет действовать в ваших интересах. Мне бы не хотелось терять время. Такой вариант вас устроит, Борис Григорьевич?

Мне совсем не хотелось отпускать Луцкого за границу. И в основном из опасения того, что как бы с ним не случилось какое-нибудь рукотворное несчастье. Я уже упоминал о том, что Луцкой всю войну просидел в немецкой тюрьме. Думаю это была сознательная операция немцев направленная на то, чтобы Луцкой не попал в стан Антанты. Ценность его они прекрасно понимали. Я полагаю, что если бы Луцкой не просидел всю войну в немецкой тюрьме, а предположим в 1914 году вернулся в Россию, то к 1916 году у нас было бы моторное производство для автомашин и самолетов. Пусть и не массовое, но все-таки было бы. И не пришлось бы клянчить у наших так называемых союзников моторы втридорога и исключительно за золото.

Найдутся лица, которые заявят, что даже с Луцким царизм не смог бы создать промышленность производства моторов. Я ко всему отношусь со значительным скепсисом, но этим деятелям я посоветую обратиться к фактам. До 1943 года Красная армия воевала трехдюймовыми снарядами, которые наклепали еще при царе-батюшке. И если бы не было этого огромного запаса, то вряд ли бы мы устояли против Гитлера. Когда идет массовая эвакуация теряются производственные мощности. В этой ситуации Красная армия могла бы оказаться в положении русской императорской армии в 1915 году, которая отступила до Риги и Барановичей. РККА при достаточном огнепитании откатилась до Ленинграда, Москвы и Сталинграда. Вот такой казус.

Хотя знаете, я и не сторонник лиц, воющих "о России, которую мы потеряли". Моя бабка Анна Прокопьевна, которая родилась в 1911 году, рассказывала, как они жили впроголодь и мясо видели только по очень большим праздникам. Хоть и была маленькой, но это она запомнила хорошо. И застала она Россию в период предвоенного промышленного подъема, когда плохо ли, хорошо ли, но все-таки можно было найти хоть какой-то источник пропитания. Например, её, чтобы не висела на семье, сдали в услужение. А как же жил простой народ во время довольно регулярно случающихся голодов, я даже представить боюсь.

— Ваше величество! Стоит ли вам так беспокоиться обо мне?

— Стоит, Борис Григорьевич. И я исхожу из того, что время дорого, и терять лето этого года считаю не позволительной роскошью. И так, вы согласны?

— Да, ваше величество.

— Отлично, а теперь давайте займемся делом.

Я взял лист бумаги, химический карандаш и нарисовал схему.

— Борис Григорьевич, я хочу, чтобы вы реализовали следующую схему. Начало схемы, вот этот квадрат. Это проектное бюро. Оно должно заниматься конструированием и созданием технологий производства, прежде всего моторов, а затем уже и автомашин. Вот этот квадрат опытное производство. Здесь будет отрабатываться технология производства, и выявляться ошибки, пропущенные при конструировании. Вот этот третий квадрат массовое производство. Первые два квадрата предназначены для конструирования и отработки технологии производства. А третий квадрат должен без раскачки ставить на конвейер то, что сделают первые два. То есть массово выпускать моторы и автомашины. Я хочу, Борис Григорьевич, чтобы вы создали машиностроительное объединение транспортного профиля, производящие моторы, автомашины, и другие механизмы. Я полностью отдаю все в ваши руки. Но настоятельно хотел бы вам порекомендовать моторное производство выделить в отдельную цепочку. Место для завода будет в Нижнем Новгороде. Для помощи в организации строительства завода с вами поедет мой человек. Сегодня я напишу о вас губернатору Нижегородской губернии и попрошу его оказать вам максимальное содействие. В ближайшее время я планирую поездку по Волжским губерниям. Когда вы сможете приступить к работе?

— Я готов приступить к выполнению своих обязанностей немедленно!

— Это хорошо. Но все-таки давайте вы отправитесь на место после заключения соглашения между мной и вами. Я собираюсь строить завод на свои деньги. Кстати, вы можете войти в дело. И вам потребуется дать доверенность на представление ваших интересов в Германии и других странах, где требуется закрыть ваши дела. Кроме того, вам необходимо для стряпчего составить письменные указания по вашему имуществу и правам собственности. Поэтому давайте ваш отъезд отложим на три дня. Когда я приеду к вам Нижний, у вас должен быть хотя бы примерный план и смета. Понимаю, что время очень ограничено, но я вас очень прошу постараться и к нашей встрече в Нижнем быть готовым хотя бы предварительно. Жду вас завтра в два пополудни для заключения соглашения. Тогда я познакомлю вас с вашим помощником, а также с лицом, которое будет заниматься вашими делами за границей. Вот с ним, Борис Григорьевич, и решите все ваши личные вопросы.

Через три дня Луцкой выехал в Нижний Новгород. Может быть, я и ошибаюсь, но Борис Григорьевич уехал с большим желанием свернуть горы. И уверен, что свернет.

Глава 8

У меня началась обычная бюрократическая рутина. Ко мне с докладами стали прибывать министры. Я особое внимание уделял министерствам, у которых были производственные мощности сталелитейной и машиностроительной направленности. Это военное, морское, министерство путей сообщения и министерство торговли и промышленности. Очень не по профилю распределялись предприятия, скажу я вам. Догадайтесь, в чем ведении находился Пермский орудийный завод? Решите, что в ведении морского или военного ведомства? А вот и не угадали! Мотовилиха относилась к министерству торговли и промышленности. И в ведении этого министерства находился не один Пермский орудийный завод. Почему-то оказалось, что практически все уральские казенные заводы, так или иначе связанные с производством оружия, за исключением Ижевского завода, относятся к этому самому министерству торговли и промышлености! Кто такую фигню придумал, и, самое главное, продавил, так и осталось загадкой — никто мне внятно этот выверт чиновничей фантазии пояснить не смог. Хотел было затеять ревизию с элементами "маски-шоу", но подумал и решил плюнуть на это. В конце концов, не важно, где что находится, а главное как все это безобразие контролируется. Министру путей сообщения Николаю Константиновичу Шауфусу, министру торговли и промышленности Дмитрию Александровичу Философову, морскому министру Ивану Михайловичу Дикову, военному министру Александру Федоровичу Редигеру было дано указание в кратчайшие сроки составить полный реестр заводов, находящихся в их ведении.

Из всех отчетов для себя я выделил доклад морского министра Дикова Ивана Михайловича. Беседа наша вместо обычных четырех часов затянулась на весь день. Он доложил мне о плане по реформированию флота и проводимых мероприятиях. На половине доклада понял, что нечего мне со свиным рылом лезть в калашный ряд. Оказалось, что все намеченное мной в этом направлении, адмирал Диков делал и без меня. Кроме того, он также делал то, что мне даже в голову не пришло, а делать было необходимо. Когда он закончил докладывать, я предложил прерваться на обед. Во время обеда, я, как бы невзначай, начал разговор на интересующие меня темы.

— Иван Михайлович! Ваш доклад полностью меня удовлетворил. Но мне хотелось бы обсудить с вами некоторые другие вопросы, которые я думаю, встанут перед нашим флотом.

— И что же это за вопросы, ваше величество?

— Прошедшая война с Японией показала нашу неудовлетворительную подготовку к ней. Мы не правильно построили ее, да и безнадежно опоздали с ней. Подготовка флота к войне частный случай этого. Иван Михайлович, я много думал о том, почему у нас так сложилось. Вы спросите меня, а как определить будет война или нет? Точно определить это можно в одном случае — если только мы сами будем ее готовить. Но России войны не нужны! Из-за этого мы обречены вести оборонительные войны и, в отличие от агрессора, не можем определить момент начала боевых действий. Я, Иван Михайлович, пришел к выводу, что нам необходимо создать систему, гарантирующую нас от нападения враждебных стран.

Давайте в отношении флота перейдем от общих разглагольствований к практическим действиям. Я склоняюсь к германскому опыту построения флота. Помню, что при подготовке к русско-японской войне мы несколько раз коренным образом изменяли, переформировывали кораблестроительную программу. Но в результате мы получили только горечь и позор поражения. Я считаю, Иван Михайлович, необходимо сформировать кораблестроительную программу минимум на десять лет, как это имеет место в Германии. Но она должна опираться на тщательно выверенные исследования и прогнозы. Флот должен строиться не так, как было раньше: то практически ничего не делали, то бросались строить все подряд, не считая деньги. Нужно уйти от этого раз и навсегда! Строительство флота должно стать постоянной, методичной и планомерной работой, запрограммированной на годы. Даже в условиях сокращения финансирования такое тоже возможно. Просто необходимо будет так все спланировать, чтобы это никак не отражалось на поступательном развитии флота. Но кораблестроительной программой морское министерство не должно ограничиваться. На мой взгляд, вам, Иван Михайлович, необходимо сформировать программу развития ВСЕГО флота, а не ограничиваться только строительством кораблей.

Я прервался и внимательно посмотрел на Дикова.

— Ваше величество, я полностью согласен с вами и мне нечего добавить к сказанному вами.

— Иван Михайлович, я рад, что наши взгляды совпадают. Уважаемый Иван Михайлович! Из того бардака, который у нас был на войне с японцами, а особенно это явно проявилось при обороне Порт-Артура, я вынес для себя следующее. Должно быть единоначалие без всяких исключений! Это моя ошибка и я намерен ее исправить. Отныне за оборону морских направлений целиком и полностью будет отвечать флот!

— Но, ваше величество...

— Не перебивайте меня, Иван Михайлович! Я еще не закончил.

— Простите, ваше величество!

— Вы, Иван Михайлович хотели сказать, что у вас нет пехотных частей для противодействия десантам противника и значительное число береговых батарей вам тоже не подчиняется. Ведь так?

— Да, ваше величество, именно так.

— Я принял решение всю береговую оборону передать под ваше начало. Все батареи, укрепления и крепости передаются вам, то есть флоту. И считаю необходимым сформировать корпус береговых войск, входящих в состав флота. Но это ещё не все, Иван Михайлович. Я принял решение последовать примеру Петра Великого и заново создать пехотные части, полностью подчиненные флоту. Морскую пехоту. Я собираюсь держать это под своим личным контролем так, как считаю это очень важным. Морскую пехоту создавать начнем с учебной бригады. Я считаю ее нужно расположить где-нибудь в Прибалтике. В Эстляндской или Лифляндской губернии. Конкретный выбор места, Иван Михайлович, на ваше усмотрение. Но оно должно удовлетворять двум основным требованиям. Первое. Наличие места для боевой подготовки. И второе. Необходимо, чтобы было поменьше чужих глаз. Бригаду, Иван Михайлович, я считаю лучше формировать из охотников — добровольцев, поскольку требования будут к ним очень высокие. Морской пехотинец должен, я не исключаю, что добавятся еще и другие требования, пробежать десять верст с полной выкладкой, проплыть версту с полной выкладкой, вступить в бой и победить. Он должен уметь драться всем, что попадет в руки и делать это в поле, в корабельном кубрике, в укреплении любого типа, в воде. То есть везде, где возникнет в этом необходимость. Об отличном умении стрелять и владеть оружием я вообще не говорю, это подразумевается само собой. Замечу, что это предварительные минимальные требования, которые возможно будут изменены. Формирование бригады надо начать уже в этом году. Поэтому тянуть резину я вам, Иван Михайлович, не позволю! Не хочу вам навязывать командира этой бригады, но у меня имеется отличная кандидатура. Это Яков Александрович Слащев, штабс-капитан Лейб-гвардии Финляндского полка. Да, он ещё молод. Но дело это новое и мне думается, что его незашоренность скорее будет преимуществом, чем помехой. И молодость это такой недостаток, который быстро проходит. Иван Михайлович! Прошу вас рассмотреть его кандидатуру.

— Хорошо, ваше величество.

Пару дней назад Слащева по моему приказу быстро нашли и представили на него всю информацию. По правде говоря, кроме чисто прагматического интереса — все-таки лучший генерал гражданской войны, он мне был интересен как человек. Его пригласили ко мне и я с ним имел разговор так сказать на общие темы. Яков Александрович, мягко говоря, офигел от того, что его, малоизвестного офицера, пригласил погонять чаёк лично сам государь-император. Не раз я читал, что "генерал Яша" приобрел свои широко узнаваемые черты в первую мировую и гражданскую. Но оказалось, что эти черты в основном он имел уже сейчас. К слову, офигел не только Слащев, но и Спиридович с несколькими своими подчиненными. После чая я окончательно утвердился во мнении, что лучше Слащева командовать морской пехотой не сможет никто. Естественно в ту встречу я его относительно будущей карьеры не посвящал. Но вернусь к разговору с Диковым.

— Иван Михайлович, вам известно про новый британский броненосец "Дредноут"?

— Да, ваше величество.

— Он имеет турбинную установку и смешанное угольно-нефтяное питание котлов. Британцы получат вскоре новый флот с новыми возможностями. Россия одна из немногих стран, имеющих значительные запасы нефти. Не пользоваться этим нашим преимуществом я считаю преступным! Поэтому, Иван Михайлович, я принимаю волевое, можете считать его самоуправным, следующее решение. Все новые проекты боевых кораблей будут приниматься только с турбинными и дизельными установками и с нефтяным топливом! И будет только так!

— Ваше величество! В основном я с вами согласен. Но дизельные то тарахтелки нам зачем???

— Иван Михайлович, эти, как вы изволили выразиться, "тарахтелки" нам потребуются для подводных лодок. Сразу предупреждаю, что бензиновые и керосиновые двигатели я не допущу на закупаемых для нашего флота подводных кораблях. Вы мне докладывали о формировании кадрового корпуса нашего флота. Я полностью согласен с вашими предложениями, но вы все-таки кое-что упустили.

— Что же, ваше величество?

— Стоимость "Дредноута" составляет стоимость четырех броненосцев. И он, насколько мне известно, очень технически сложный корабль, требующий высокого уровня технического обслуживания. Думаю, что нам необходимо создать между нижними чинами и офицерами технически грамотную прослойку. Я имею в виду кондукторов. Считаю, что нам необходимо этих служащих приравнять к офицерам и сделать их кадровыми. Понимаю, что вы хотите сказать, Иван Михайлович. Деньги, ведь так?

— Да, ваше величество.

— Иван Михайлович! Убытки и ущерб от плохого обслуживания техники, подчеркиваю, очень дорогой техники, будет гораздо большим, чем жалование этой категории моряков. Поэтому считаю, что экономить на этом не стоит. По развитию флота. Ближайшие два года, вплоть до 1909 года, боевые корабли мы строить не будем. Это связано с тем, что если мы воплотим в железе те проекты, которые есть у нас, то просто выбросим деньги на ветер. Поэтому настаиваю на проведении в этот период научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по проектированию подводных лодок, эскадренных миноносцев, крейсеров, линейных кораблей. К 1909 году у нас должны быть готовы проекты кораблей. Тогда же необходимо начать строительство кораблей. И еще. Необходимо, чтобы у нас была кораблестроительная программа, которую можно озвучить в думе. Я готов это сделать лично, но эта программа должна быть тщательно проработана. В ней должны быть не только корабли, но и все остальное, о чем говорил.

-Ваше величество! Прекращение строительства военных судов, скорее всего, приведет к закрытию многих заводов!

— Не думаю. Полагаю, что до строительства боевых кораблей нам нужно капитально заняться вспомогательным флотом и ледокольными судами. К тому же необходимо провести полную реконструкцию судостроительных и сталелитейных заводов. На это у вас два года. Также надо заняться береговой обороной. Почему я акцентирую внимание на этом, Иван Михайлович? Я настаиваю и категорически требую, чтобы орудия были в орудийных броневых башнях для повышения их боевой устойчивости, чтобы вражеский флот не мог подавить нашу оборону. В общем, Иван Михайлович, это все, что я хотел добавить к вашему великолепному докладу. Да, ещё одно. Иван Михайлович, не поймите меня приватно! Как морской министр вы меня полностью устраиваете и я искренне желаю, чтобы вы исполняли должность как можно более длительное время. Сам я вас освобождать от должности не собираюсь! Но если вдруг вы соберетесь в отставку, то, Иван Михайлович, я хотел, чтобы работа не прерывалась ни на час. Поэтому было бы хорошо, чтобы у вас был заместитель, который мог в случае чего сразу без раскачки начал работать.

Я замолчал и посмотрел на Дикова.

— И кого вы прочите на должность товарища, ваше величество?

Даа, политик.

— Иван Михайлович! Мне необходимо, чтобы дело двигалось! У меня есть кандидат, но если он вас не устраивает, то я готов его отставить.

— И кто же это, ваше величество?

— Что вы можете сказать об Иване Константиновиче Григоровиче?

Диков явственно вздохнул с облегчением.

— Я ничего против контр-адмирала Григоровича не имею.

— Прекрасно! Вызывайте его. И простите, Иван Михайлович, что превратил наш обед в совещание. Давайте уж все-таки пообедаем.

После обеда мы с Диковым занялись более детальной проработкой предложенного мной. А через неделю я озвучил это на общем совещании МГШ и МТК.

Глава 9

Перед беседой с Сергеем Васильевичем Зубатовым, человеком, занимающим ключевое место в моих планах по непопаданию в дом Ипатьева, произошло несколько встреч и событий, которые определили развитие специальных служб и правоохранительных органов империи на годы вперед. Но не буду забегать вперед.

Первое, что я сделал по этой линии, было подробнейшее знакомство с циркулярами, распоряжениями, приказами и должностными инструкциями министерства внутренних дел Российской империи. И сразу меня неприятно удивило полное отсутствие криминальной или сыскной полиции. Подразумевалось, что со сложными криминальными составами преступлений будут разбираться жандармские чины. Но к большому сожалению, в жизни все получается или не так как хочется, или совсем не так, как запланировал изначально. По себе это знаю.

Итак, обычная или, назовем ее условно, полиция охраны общественного порядка была построена практически идеально. Я был уверен что, участковый в полиции Российской империи отсутствовал как класс. Как оказалось, я очень и очень сильно в этом заблуждался. Участковые имелись и назывались они околоточными надзирателями. Причем их служба была отработана до таких мелочей, что 900-й приказ МВД РФ по сравнению с этим имел большие пробелы. Также существовала патрульно-постовая служба. Естественно она сильно уступала моему времени оснащением и мобильностью. Но тем не менее она была. Административными расследованиями и дознанием по поручению судебных следователей занимались средние чины полиции. Руководили территориальными подразделениями урядники, становые приставы и полицмейстеры. Это основа, которая обеспечивала поддержание установленного порядка в империи.

Конечно, как и любая общественная система, полиция имела очень серьезные недостатки. Из моей службы мне было известно много случаев "творческого" переосмысления законодательства сотрудниками милиции. Поэтому я поставил перед Спиридовичем задачу проверить насколько чиновники полиции готовы идти на встречу уважаемым и авторитетным лицам. Спиридович быстро провел негласную проверку и результаты меня не порадовали. Я не ждал доклада о честности и неподкупности полиции Российской империи, но размер коррупции и готовность идти навстречу "уважаемым" людям меня неприятно удивил. Особенно лихо откупали своих иудеи. У них этот процесс был поставлен на поток. Поскольку движущей силой революции являлись евреи, то этот вопрос надо было решать кардинально. Победить коррупцию я за три недели не надеялся. Поэтому заниматься "кампанейщиной" я не собирался. В чем главная причина коррупции? Что в Российской империи, что в РФ моего времени — жалование у полицейских, вернее его размер. Один очень умный человек, скажу вам по секрету его имя — Отто фон Бисмарк, сказал: "Только дураки и безумцы экономят на армии и полиции". Поэтому я на этом экономить не собираюсь. Ну и поскольку палка о двух концах, то вторым концом будет индивидуальный террор против особо оборзевших коллег. И при кропотливой и методичной работе положение можно улучшить. В свое время я застал переход от нищего состояния службы к нормальному и имел возможность воочию наблюдать, как улучшалась работа милиции. Поэтому твердо убежден в том, что целенаправленная работа всегда дает результат, а "кампанейщина" вредна и очень опасна. Почему улучшить, а не исправить? А потому, что победить коррупцию невозможно, можно лишь ограничить. Тот, кто говорит, что он знает, как победить это явление и утверждает, что может её победить, врет самым наглым образом. Мне необходимо, чтобы полицейские боялись или на крайний случай опасались переходить границы интересов службы в строго определенных областях. А уж эти области я определю.

С полицией, конечно, не все хорошо. Но если сравнить с корпусом внутренней стражи, то и вовсе замечательно. Для начала, корпуса не было как структурной единицы. Я по простоте душевной считал, что ОКВС существовал всегда, а тут меня ждал очень неприятный сюрприз. Оказывается, что ОКВС не существует, уже как несколько десятилетий. Как упразднил его царь-освободитель Александр II в 1864 году, так и нет его. Вернее не совсем так. Полностью уничтожать ОКВС даже либерал и душка Александр II не стал. Все-таки военная силовая структура, обеспечивающая внутреннюю безопасность и порядок, необходима даже либералам. Но все же то убожество, которое открылось моим глазам, меня очень испугало. На данный момент то, что осталось от ОКВС, состояло из местных войск и конвойных команд. Конвойные команды худо-бедно, но все же соответствовали минимальным требованиям, предъявляемым к внутренним войскам. А вот местные войска... Начну с того, что местные войска практически официально именовались инвалидными командами. Естественно личный состав был соответствующий. Вернее совсем не соответствующий. Но совсем меня убило то, что некоторые части местных войск были вооружены кремневыми ружьями. Справедливости ради нужно сказать, что их было немного. Но все-таки были. Когда я ознакомился с докладом по этому вопросу, то полчаса не мог прийти в себя. Оказалось, что кроме гвардии и казаков у меня ничего нет! В смысле полностью отсутствовали силовые структуры, пригодные для наведения порядка и подавления мятежей. Хочу пояснить. "Вованы" это военные с определенным мышлением. Армия обычно очень неохотно участвует в подавлении беспорядков, а зачастую просто саботирует данные мероприятия. Поэтому требуются специальные войска, определенным образом мотивированные, подготовленные, вооруженные и оснащенные.

После выхода из нокдауна, я бросил все и занялся исключительно отдельным корпусом внутренней стражи. И занимался этим, пока не был создан внутренний скелет и набраны офицеры и чиновники способные нарастить мясо на него. Когда я сформулировал Столыпину требования и уровень оснащения внутренней стражи, премьер империи и по совместительству министр внутренних дел задал только один вопрос:

— И где же мы, ваше величество, таких возьмем? И как мы их обеспечим требуемым имуществом?

На что я ответил: "Сами сделаем. Только не сразу".

Командиром корпуса я назначил генерала Иванова Николая Иудовича. Несмотря на отчество, это один из немногих генералов кто был готов драться за Николашку на деле, а не словах. К формированию и комплектованию ОКВС я привлек много чиновников и офицеров жандармерии, армии и полиции. ОКВС был разделен на четыре управления: управление войск внутренней стражи, конвойное управление, управление исполнения наказаний и управление охраны особо важных объектов.

Управление войск внутренней стражи должно было исполнять охрану общественного порядка и защиты государственного строя империи. В каждой губернии планировалось сформировать сводный батальон внутренней стражи. В зависимости от губернии батальон должен был иметь конный эскадрон или сотню. Кроме этого в его составе предусматривались три пехотные роты, пулеметная команда и артиллерийская батарея. Артиллерийские батареи решили вооружить скорострелками Барановского. Для современной войны они уже не годились, а вот для поддержания внутренней безопасности империи были в самый раз. Тут убили сразу двух зайцев: вооружили ОКВС и освободили военное ведомство от обузы в виде большого количества артиллерийских систем, которые армия не знала куда деть. Помимо отдельных батальонов должны были быть сформированы пять бригад внутренней стражи. Создавались они в Московской, Санкт-Петербургской, Варшавской, Киевской и Екатеринославской губерниях. По штату в бригадах было по четыре батальона.

В остальных управлениях корпуса штатная численность определялась задачами, выполняемыми подразделениями внутренней стражи этих управлений. Расшифровывать задачи управлений не буду, так как сами легко догадаетесь.

Я несколько вечеров сидел и вспоминал спецкурсы института МВД, сочиняя наставление по деятельности ОКВС. Затем это наставление обсудил со Столыпиным и Ивановым. Если Иванов принял наставление, как прямое указание к действию, то Столыпин с неприкрытым и озабоченным интересом обратился с начала к наставлению, а затем к автору. Петр Аркадьевич сначала подумал об утечке из МВД, но затем, узнав, что автором этого опуса являюсь я, задал вопрос в лоб:

— Откуда вы, ваше величество, взяли все это!?

— Видите ли, господин Столыпин, это мои мысли о недавно прошедшем.

Несмотря на все попытки, у меня так и не получилось сблизиться с премьером. Наверное это от особенностей личности самого Столыпина. Во всей властной структуре он стоял особняком. Друзей и соратников у него практически не было, а вот врагов не счесть. Одним словом — технократ.

Но вернусь к эпопее с ОКВС. Минимальную численность определили в девяносто шесть тысяч человек. Я поручил определиться Иванову и Столыпину с округами внутренней стражи. Так же составили план исполнения мероприятий по формированию ОКВС. На полное формирование ОКВС я отвел шесть лет. Столыпин сразу же задал вопрос:

— А почему, ваше величество, столь длительный срок?

— Кадры решают все, Петр Аркадьевич! — ответил я по сталински. — А также наличие денег.

Да, совсем забыл. При ОКВС была создана кинологическая служба. Военнослужащим ОКВС гарантировались серьезные, как говорили в мое время, социальные гарантии при условии непорочной службы. Со своей стороны добавил усиленную ответственность за преступления против интересов службы. Вроде бы про создание отдельного корпуса внутренней стражи рассказал все.

Следующими на очереди оказались разведка и контрразведка. Я знал, что военную контрразведку создали в 1903 году. Но к своему стыду, я понятия не имел, кто ею руководил. Оказалось, что начальником разведочного отделения главного управления генерального штаба, то есть военной контрразведки был жандармский ротмистр Лавров Владимир Николаевич, которого распрекрасно знал Спиридович. Случай, который я организовал сам, познакомил меня с Лавровым. В ходе беседы, продлившийся три с половиной часа, ротмистр просветил меня о состоянии контрразведывательной деятельности в Российской империи. Я узнал, что весь штат контрразведки состоит из четырнадцати человек и что она имеет очень ограниченное финансирование. Но при этом ухитрилась поймать с три десятка агентов и предателей. Вывод напрашивался неутешительный. Русской контрразведки как таковой нет!

Еще ознакомился с разведкой как военной, так и политической. В смысле той, которая собирает информацию не о революционерах, а об иностранных государствах, о влиятельных иностранных организациях, о крупных финансовых организациях и их руководстве. Вывод тот же!

Значительно лучше обстояли дела с политическим сыском. Правда и здесь били скорее по хвостам, чем по головам. Да, безусловно, без наличия революционной ситуации, вернее её предпосылок, революция не возможна. Но простите меня, успехи революционного движения напрямую связаны с внутренней и иностранной поддержкой. И прежде всего с финансированием. В обществе всегда существует прослойка деструктивных элементов, деятельность которых направлена на дестабилизацию, неважно каких мотивов при этом они придерживаются. Но без финансов, средств пропаганды, оружия они никто и звать их никак. Именно поэтому я считаю, что либералы, а это сплошь буржуа и обуржуазившиеся дворянство, представляют для государства гораздо большую опасность, чем политические маргиналы. Пока не было такой поддержки, царизм успешно давил революционеров. Как только появились иностранные доброхоты, силовой баланс сместился в сторону революционеров. В русско-японскую и первую революцию 1905-1907 года иностранное финансирование революционной деятельности позволило Японии выйти из войны победительницей с большим материальным прибытком. Кроме Японии в это мероприятие вкладывали деньги Британия и САСШ. В результате Россия проиграла войну, которую не должна была проиграть никак и рухнула в кровавое месиво революции. Кстати, после того, как было урезано внутреннее и иностранное финансирование, революция быстро пошла на убыль. Спонсоры тут исходили из собственных интересов — намечалось мочилово Германии. Но я опять отвлекся.

Существующая ситуация со спецслужбами меня абсолютно не устраивала. Поэтому пришлось формировать их практически заново. Первоначально я хотел свести военную контрразведку и разведку под одну крышу и назначить на хозяйство Батюшина Николая Степановича. Показательным для меня было следующее. Во-первых, он успешно работал в Варшавском военном округе против Германии. Во-вторых, то, что в 1917 он остался верен присяге, отказавшись после революции сотрудничать как с казнокрадами-либералами, так и с террористами-революционерами.

После общения с Лавровым, еще раз все хорошо обдумав и взвесив, решил развести разведку и контрразведку под разные крыши. Перед принятием решения собрал совещание в надежде на помощь в создании служб. Но в результате все только усложнилось. Оказалось, что у многих совершенно разные представления о структуре служб, методах работы и, самое главное, о задачах решаемых ими. На это ещё наложились карьерные соображения отдельных лиц и группировок в военном и морском ведомствах, а также в правительстве. Так как договориться они между собой не смогли, то было предложено создать комиссию по отработке всех вопросов поднятых на совещании. Меня подобный поворот не устроил и я уперся рогом. Но это не произвело особенного впечатление на господ военных и чиновников. Видимо Николашка не обладал должным авторитетом для них. Это меня очень сильно разозлило, и я этот вопрос решил волевым решением, поставив всех перед фактом. Указом были созданы две службы: главное управление контрразведки при генеральном штабе и морском генеральном штабе и главное разведывательное управление при генеральном штабе и морском генеральном штабе. Обе службы сразу замкнул на себя. Здесь я руководствовался не своими хотелками, а опытом двадцатого века — все такие службы рано или поздно замыкались на верховную власть.

Начальником главного разведовательного управления назначил подполковника Батюшина. В ГРУ было образовано три управления. Управление делилось на отделы. Каждый отдел занимался определенным направлением работы. Начальником ГУКР я назначил Лаврова. ГУКР тоже был разделен мной на три управления и два отдела. Первое управление занималось контрразведкой в столицах и на режимных объектах, подчиненных военному и морскому ведомствам. Второе управление занималось контрразведывательным обеспечением воинских частей, штабов армии, кораблей и частей флота. Третье управление осуществляло силовое обеспечение деятельности первых двух управлений — это была фельджандармерия. Первый отдел обеспечивал техническое содействие оперативным сотрудникам, а второй отдел занимался кадрами и собственной безопасностью. Лаврову ничего объяснять не пришлось. Он сразу занялся формированием службы и налаживанием её работы. А вот с Батюшиным пришлось провести беседу.

— Здравия желаю, ваше императорское величество! Подполковник Батюшин по вашему приказу прибыл! — отрапортовал Батюшин

— Проходите, Николай Степанович, присаживайтесь. У меня к вам будет очень серьезный разговор. Но, прежде чем начнем нашу беседу, не хотите чаю?

— Благодарю вас, ваше величество, нет.

— Хорошо, тогда к делу. Вы уже некоторое время состоите при штабе Варшавского военного округа и занимаетесь, если я не ошибаюсь, сбором сведений секретного и открытого характера о германской армии. Не так ли, Николай Степанович?

— Так точно, ваше величество! — Батюшин вскочил со стула.

— Прошу вас, Николай Степанович, не вскакивать по поводу и без повода. У нас с вами сейчас очень серьезная беседа.

— Слушаюсь, ваше величество.

— И так, на чем мы остановились?

— На сборе сведений о германской армии, ваше величество.

— Да, вернемся к предмету нашей беседы. Я хочу задать вам вопрос. Какие, по вашему мнению, причины поражения в войне с Японией?

— Если кратко, ваше величество, то общая не готовность армии и флота, а так же общая не готовность всей страны к современной войне. Линии снабжения и связи нашей армии и флота в Манчжурии и на Тихом океане растянуты и крайне не надежны. Ещё, ваше величество. Если бы война продлилась ещё какое-то время, армия стала бы испытывать серьезные затруднения со снабжением войск боеприпасами и оружием. Это если кратко.

— Что же, я рад, что наши взгляды на этот вопрос совпадают. Но я, Николай Степанович, хотел бы получить ваши выводы, относительно вашей непосредственной деятельности, то есть разведки.

Батюшин замялся.

— Николай Степанович! Я хочу! Нет, приказываю вам дать объективную оценку нашей разведке и ведомствам, противодействующим иностранному шпионажу и диверсиям!

— Ваше величество! Во многом наше поражение обусловлено плохой разведкой и очень плохой контрразведкой. Хочу довести до сведения вашего величества, что у нас и то, и другое отсутствует совсем. Борьба со шпионажем у нас дело частной инициативы. Это я считаю недопустимым! Необходимо, чтобы разведкой и контрразведкой целенаправленно занимались специальные ведомства и делали бы это на постоянной основе! Надо уйти от существующей порочной практики, основанной частной инициативе отдельных начальников. Это вкратце, ваше величество.

— Мне приятно, Николай Степанович, что у нас сходный взгляд на эту ситуацию. Я пригласил вас для того, чтобы предложить вам заняться исправлением этой нетерпимой ситуацией. Вы согласны принять на себя ответственность за исправление положения?

Батюшин вскочил со стула и вытянулся передо мной:

— Так точно! Согласен! Я готов полностью принять ответственность за это.

— Хорошо. Тогда давайте обсудим все немного более подробно. И присаживайтесь поближе. Я принял решение о создании двух служб в системе военного и морского ведомств. Главное управление контрразведки и главное разведывательное управление при генштабах ведомств. Я хочу вам предложить должность начальника главного разведывательного управления. Прошу вас, не вскакивайте! — пресек очередную попытку Батюшина вытянуться передо мной во фрунт. — Я очень надеюсь на вас, Николай Степанович! Верю, что вы сможете создать дееспособную службу способную выполнять любые задачи на всех странах и континентах. И так, давайте займемся делом. Я хочу предложить вам следующую структуру вашей службы. Допускаю, что вполне возможны изменения. Но направления работы, которые я обозначу, не могут быть исключены ни при каких обстоятельствах! Вашу службу я вижу в следующем виде. Предполагается иметь три управления. Первое управление занимается сбором информации, проще говоря, разведкой. Управление делится на отделы. Каждый отдел занимается своим направлением. Положим, например, что первый отдел занимается нелегальной, закордонной глубоко законспирированной работой. Второй отдел, опять же, например, военные и военно-морские атташе при посольствах. Третий отдел это армейская разведка при дивизиях, корпусах, армиях и фронтах. Четвертый отдел будет заниматься технической разведкой, то есть разведкой с использованием технических средств. Вы наверно знаете, как быстро сейчас развивается беспроводная связь. Поэтому вам надлежит обратить внимание на нее. Думаю, что вам следует привлечь к этому моряков. В технический отдел, полагаю, нужно включить и сотрудников занимающихся расшифровкой кодированных сообщений. Но как лучше это сделать определять все-таки вам. Второе управление это подразделения занимающиеся организацией диверсий, саботажем и нужной нам пропагандой в армии и на территории противника. Полагаю, что структуру вы определите сами. Еще думаю передать вам в подчинение пехотную часть численностью с бригаду. Но она, Николай Степанович, будет поначалу пустой. Укомплектовать её вам придется самостоятельно. Эта бригада будет заниматься специальными задачами и подчиняться только вам. Советую вам комплектовать её только добровольцами и только после серьезной проверки на лояльность, а также на соответствие предъявляемым требованиям. Ну и третье управление будет заниматься собственной безопасностью, то есть бороться с агентами противника и предателями в вашей службе. При дивизиях и выше необходимо создать разведотделы и при них специальные егерские роты, подчиняющиеся им. Они будут непосредственно заниматься разведкой в армии.

Теперь о задачах вашей службы. Первое. Это сбор информации обо всех значащих мировых державах и граничащих с нами странах. Кроме сбора информации о вооруженных силах, я хочу нацелить вас еще на несколько направлений. Это получение информации о правящей элите, крупных банкирах и промышленниках, сбор сведений экономического и военно-экономического характера для оценки их возможностей, связях их с нашими антигосударственными партиями, сбор сведений о научно-технических достижениях в различных областях знания и оценка возможности применения их против нас. Действия в пользу дружественных нам государств согласуются при этом с интересами империи. А теперь о неприятном. ГРУ должна будет заниматься дискредитацией государств, организаций и отдельных лиц, проведение дезинформационных операций против них. И самое неприятное. Это ликвидация иностранцев и наших подданных, представляющих особую опасность для империи.

Тут Батюшин попытался вклиниться в мой монолог, но я ему не дал.

— Вы хотите сказать, что это недостойно и не законно, Николай Степанович? Ведь так? — Батюшин кивнул.

— Скажите, Николай Степанович, как оценивать деятельность индивида или группы индивидов российского или иностранного подданства направленную на поражение в военном конфликте? Или что ещё хуже на разжигание гражданской войны в России?

— Если это русский подданный, то это измена, ваше величество. В случае с иностранным подданным я затруднюсь определить.

— Я дам вам определение этого, Николай Степанович. Это ведение необъявленной войны против нашей державы не вооруженными средствами! И эти средства рано или поздно приведут и к оружию, и к крови! Поэтому, если не хотите пачкаться, то будьте любезны научиться дискредитационным и подрывным операциям. А физическое устранение врага будет наказанием за непрофессионализм. Ну так как, Николай Степанович? Вы не передумали?

— Никак нет, ваше величество!

— Хорошо. В заключение скажу вам следующее. Вы, то есть ваша служба, будет при генеральных штабах военного и морского ведомств. Вы будете выполнять задачи, которые они будут перед вами ставить. Сразу скажу, что в вашу деятельность им вмешиваться запрещено! Подчиняетесь лично мне! Особых внешних отличий у вас не будет. Карьерный рост у вас и ваших подчиненных будет происходить в рамках тех чинов, с которыми они придут на службу. На вас будут распространяться льготы по службе. Приказ с инструкцией получите позднее. Возможно, что в ближайшее время вы мне уже понадобитесь в некой необъявленной войне. Поэтому, Николай Степанович, поспешайте не торопясь! Вы свободны. Приступайте к своим обязанностям немедленно!

— Слушаюсь, ваше величество!

С жандармским полковником Комиссаровым и чиновником министерства внутренних дел Манасевич-Мануйловым беседа прошла быстро и конструктивно. Я им предложил заняться тем, чем они занимались в прошедшую войну, когда ими была образована разведка при МИДе. Пока у британцев МИ-6 отсутствовало, я новообразованную службу ради прикола так и назвал. Ими я особо не заморачивался. Выйдет хорошо, а не выйдет — буду думать, что делать. Хотя полагаю, что все получится. Манасевич-Мануйлов недавно с треском вылетел из МВД и поэтому по-любому постарается дать результат, чтобы реабилитироваться и показать свою полезность. Я ему намекнул, что приму только действительно стоящий результат. Кстати, разведку МИДа я также подчинил себе.

Глава 10

Практически с самого начала я стал переустраивать делопроизводство под себя. Правда, делал это не особенно торопясь, полагая, что времени у меня еще достаточно. Но оказалось, что я сильно в этом ошибался. Ладно, не буду больше тянуть.

Я человек не очень усидчивый и мне трудно сидеть на месте, хотя все, чем я занимался после окончания института, требовало как раз усидчивости. Поэтому я часто выезжал на место для прояснения ситуации и принятия окончательного решения. Тут я руководствовался пословицей: "лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать". Тем более что слышать приходилось совершенно разные мнения по одному и тому же вопросу. И далеко не всегда они были объективны и беспристрастны. Так что изучение проблемы на месте помогало мне разобраться и принять более или менее взвешенное решение. Но такое положение не устраивало Спиридовича из-за того, что резко увеличивался риск совершения терактов и покушений. На эту тему у меня с Александром Ивановичем состоялось несколько серьезных бесед. В конце концов, Спиридович смирился с этим, а я стал строго исполнять его инструкции и указания по обеспечению безопасности. Но речь, в общем-то, не об этом.

Вернувшись как-то, по-моему, из адмиралтейства, я обнаружил в приемной флотского офицера, который старательно штудировал журнал посещений и аудиенций императора. Получилось так, что я подходил к приемной один, а Спиридович почему-то отстал. Благодаря устилавшим полы коридоров ковровым дорожкам, практически заглушавших звуки шагов, мне удалось подойти к приемной не замеченным. Дверь была приоткрыта. Это позволило мне увидеть, как стоящий у стола морской офицер в чине капитана первого ранга спокойно и не торопясь изучает журнал посещений и аудиенций. Тут во мне проснулся мент. Я не стал врываться в приемную и устраивать разборки. Наоборот, понаблюдав несколько минут на эту картину, я тихо, чтобы не спугнуть интересанта, вернулся назад. Должен пояснить вам, что посетители ждали аудиенции вне приемной в специальной комнате. Поэтому офицер ну никак не должен был находиться в приемной, да ещё в гордом одиночестве. Перехватив Спиридовича в коридоре, я его затащил в какой-то закуток и устроил ему тихий, но хороший разнос.

— Александр Иванович! Я сейчас обнаружил офицера в своей приемной, который спокойно изучал журнал аудиенций, а адъютант отсутствовал! Что это за бардак!? Я думаю, что скоро дворники и кухарки будут свободно заходить и рыться в секретных документах, и спокойно делать из них интересующие их выписки! Я не удивлюсь, если скоро обнаружу у себя какого-нибудь террориста или шпиона, ковыряющегося в моих документах!!!

Спиридович побагровел, потом побледнел, потом опять побагровел.

— Ваше величество!!! Я разберусь и доложу!!! — и повернулся, чтобы рвануть с низкого старта на разборки.

Я едва успел его поймать.

— Нет, Александр Иванович. Сделаем мы вот что. Выясните, кто этот капитан первого ранга и для кого или чего он так старательно штудировал журнал. Все это проверить негласно и очень аккуратно! Также разберитесь с адъютантом. Его так же проверить негласно и аккуратно. Но пока его не трогать. Отработайте все его связи. Выполняйте!

— Слушаюсь!

Ровно через тридцать семь минут Спиридович докладывал первые результаты проверки.

— Ваше величество! Установлено лицо, которое вы застали в приемной. Это великий князь Кирилл Владимирович. Ваше величество, мы провели его до британского посольства. Что он там делал и с кем встречался, установить не удалось. Ваше величество, Действовали аккуратно, как вы и приказали.

Наглы даже не заморачиваются — на них работают даже великие князья. Какая наглость! Сразу же выйдя из здания, не шифруясь, не проверяясь, идти на доклад в посольство Британии. Я очень разозлился и испугался одновременно. Нет, это не дело, когда иностранное посольство обладает большими возможностями чем я. Надо что-то менять и что-то делать! Иначе они меня помножат на ноль, если сочтут, что я хоть как-то мешаю их интересам. Причем приговор исполнит какой-нибудь борец за народное счастье, а наглы будут непорочны как жена цезаря. А потом всем точно будет не до связей с посольством. Если представители высшей аристократии, как мелкие стукачи, наперегонки бегут докладывать в иностранные посольства, и не считают это не то, что изменой, но даже и предосудительным проступком, то... Это просто финиш!!!

Дал поручение Спиридовичу провести очень аккуратное оперативное наблюдение за представителями аристократии и гвардейского офицерства. Не пожалел личных средств на оперативное обеспечение. В результате получил очень неприглядную картину. Аристократы, не все, но многие совершено добровольно информировали, назовем это так, иностранных подданных и посольских иностранных государств. Контакты определялись внешнеполитическими предпочтениями. Знаете, у меня сложилась чуть ли не полная аналогия с моим временем. Все практически один в один. После доклада Спиридовича от открывшихся блестящих перспектив я назюзукался в умат. На следующий день были жуткий семейный скандал, ужасное похмелье и дикая, животная злость. В этот день я перебрался из Царского села в Петербург. Отныне рабочий кабинет у меня был в Питере. Я и до этого случая серьезно относился к вопросам безопасности, а после него у меня возникла настоящая паранойя, которую очень тщательно скрывал. Подкинул Александру Ивановичу несколько современных мне способов покушений и потребовал оценить их возможность и меры противодействия им. Надо отдать должное Спиридовичу — почти все он признал возможным и озаботился способами противодействия. Вывод, который я сделал для себя, был следующий — пока не будет сформирована система безопасности, сильно дергаться смертельно опасно. Поэтому кроме Спиридовича, Лаврова, Батюшина, мне ещё нужен Зубатов.

В свете случившегося, озаботился формированием секретариата и мерами обеспечения секретности делопроизводства. Я полностью взял ту систему секретного делопроизводства, на которой учился в институте и в милиции. Добавил к этому лишь свои хотелки. По моему указанию Спиридович начал тотальную, очень тщательную негласную проверку служащих и офицеров. В свою очередь, я поселил служащих и офицеров с их семьями при своей штаб-квартире. Этим я стремился ограничить нежелательные контакты и возможность давления на них. Спиридович мою инициативу одобрил, имея в виду контроль над ними. Когда прошли проверки и секретариат был сформирован, я провел со всеми собрание, где озвучил требования к их деятельности. Особо предупредил их об ответственности за разглашение сведений, ставших им известными по службе. Я озвучил их новые оклады, а также то, что буду рассматривать выпад в их адрес от любого, даже от членов императорской семьи, как личный выпад против себя и для их защиты использую все, что имеет Российская империя. Особо отметил, что с их стороны я рассчитываю на абсолютную лояльность.

Только более-менее я развязался с этим, как пошла работа по ОКВС, военной контрразведке и разведке, политической разведке при МИДе, по полиции. Отдельный корпус жандармов стали растаскивать руководители вновь организованных спецслужб. Я несколько их притормаживал, имея в виду создание ещё одной специальной службы. Началось формирование отделов ГУКР и ГРУ согласно утвержденного расписания. Также началось формирование первых батальонов и рот фельджандармерии при дивизиях. Роту дворцовых гренадер я развернул в батальон, усиленный пулеметами и скорострелками Барановского. Атаманцы также были усилены пулеметными командами. Вспомнил опыт гражданской войны и пулеметные расчеты были посажены на рессорные брички. Как только у меня появлялась свободная минута, я лично дрючил атаманцев и дворцовых гренадер. Под моим руководством и по моим указаниям был организован учебный практический городок со стрельбищем. Построили все это за две с половиной недели и начались тренировки. Минимум два раза в неделю я появлялся там и контролировал все. С каждой неделей результаты улучшались. Пусть и медленно, но система начала внедряться.

Кроме гренадер у меня под непосредственным командованием была ещё и дворцовая полиция. Вот здесь я развернулся по полной! Все оперативные планы, которые использовались при деятельности милиции, были включены в практику дворцовой полиции. Всех полицейских с чадами и домочадцами я хоть и с большим трудом, но разместил рядом с собой. Сделал я это для того, чтобы никто не мог оказывать давление на моих личных полицейских. То, что лично император занимается делами и нуждами полиции серьезно подняло боевой дух личного состава. Был сформирован отряд полиции особого назначения. Он начал тренироваться по моим планам и со спецсредствами, и с вооружением. Я лично показывал, как действовать при разных тактических ситуациях. Когда появились первые положительные результаты, я пригласил Столыпина и директора департамента полиции Трусевича Максимилиана Ивановича. Система российско-советской милиции в части охраны общественного порядка произвела неизгладимое впечатление на обоих. Тогда же я поймал на себе выразительный взгляд Столыпина. Много чего было в нем.

Я предложил организовать здесь среднюю школу полиции на три с половиной тысячи слушателей. Обучаться должны были нижние чины со всей России. Для них, по моему указанию и по моему же плану, строился учебный центр, казармы и общежития. Вместе с создаваемой бригадой и батальоном внутренней стражи численность этих формирований приблизилась к пехотной дивизии.

Постовую полицию вооружил пистолетами и дубинками. Шашка для полиции просто бесполезный атрибут — и не ударишь как нужно, и у тупой шашки останавливающее действие довольно слабое. А дубовой палкой можно действовать от души. Во всех отделах дворцовой полиции провели ремонт зданий по моим требованиям. В результате они превратились в миникрепости при сохранении цивильного фасада. При дежурных частях были организованы оружейные комнаты с серьезным вооружением на весь отдел. Деятельность дежурных частей я вообще организовал по образцу, по которому сам служил. Все участки были телефонизированы. В них были созданы отделения сыскной полиции. Должностные инструкции сочинял по памяти на основе приказов, регламентирующих деятельность криминальной милиции. Естественно то, что вспомнил, так как довольно слабо знаю их базу.

Столыпину и Трусевичу поставил задачу на постепенный переход службы всей полиции по предложенному образцу с учетом местных особенностей и финансовых возможностей. Ещё предложил им при департаменте полиции создать подразделение, осуществляющее за плату охрану, как имущества нанимателей, так и их самих. Трусевич заметил, что полиция и так выполняет это. Я со своей стороны предложил ему свести все под одну крышу, перераспределить состав полиции более рационально и более плотно контролировать финансы. И Столыпин, и Трусевич в общем согласились со мной, хотя и не совсем были согласны в деталях.

Это все уже находится, как говорится, в производстве и работа идет. Но осталась еще одна служба, крайне важная для будущего. Вот здесь пока все стояло на месте в связи с тем, что не был назначен её руководитель...

Вошёл Спиридович:

— Ваше величество Зубатов здесь. Мне пригласить его?

— Да, Александр Иванович, приглашайте.

Через семь минут в кабинет вошел Зубатов.

— Здравствуйте, ваше величество!

— Здравствуйте, Сергей Васильевич. Я рад, что вы приняли мое приглашение. Чай, кофе?

Зубатов быстро, в доли секунды, бросил на меня взгляд. В этом взгляде было "попробуй, отклони приглашение самодержца".

— Благодарю вас, ваше величество, нет. Давайте приступим к тому, зачем вы меня пригласили.

— Хорошо, давайте. Я собирался начать нашу беседу, Сергей Васильевич, с обстановки в стране и мире, но думаю вы и без меня понимаете, что твориться в стране. Поэтому сразу перейду к тому, зачем вы приглашены.

Я долго размышлял, как построить беседу с Зубатовым и у меня так и не сложилась конструкция нашего общения. В конце концов, я плюнул и решил поступить по методу императора Франции Наполеона Бонапарта "вступим в бой, а там будет видно". Впервые же минуты встречи я сделал для себя один серьезный вывод. Зубатов будет покруче меня в плане оперативной состоятельности и переиграть его я никак не смогу. Поэтому решил сразу, как говорится, наотмашь и в лоб.

— Сергей Васильевич! Я хочу, нет, я требую, чтобы вы вернулись на службу!

— Ваше величество!

— Не перебивайте меня!

— Прошу прощения, ваше величество!

— Я знаю, что вы, Сергей Васильевич, не желаете возвращаться в МВД ни при каких условиях. Поэтому я не собираюсь предлагать вам возобновить службу в департаменте полиции. Вы возможно единственный из всех чинов полиции и жандармерии, кто признал, что борьба с антигосударственными элементами только репрессивными методами невозможна и предложили идеологические формы противодействия. Вы понимаете о чем я?

— Да, ваше величество.

— Вы действительно правы в том, что только запрещением победить антигосударственные партии не получится. Вернее было бы можно, если бы они не имели поддержки. И вопрос даже не в том, что они поддерживаются рабочими и крестьянами. Нет, дело в том, что прошедшая у нас революция финансировалась иностранными правительствами и нашей же буржуазией. Меня возмущает лицемерие либералов. Они фактически кормятся с моей руки. Особенно крупные представители нашей буржуазии. Для того чтобы добиться каких-то своих преференций эти господа раскачивают корабль государства, называя это либерализацией и демократией. Но стоит кровавой волне начать перехлестывать через борт, так следует визг с требованием навести порядок железной рукой. Фактически мы проиграли прошедшую войну из-за них. Если бы не это, у Японии не было шансов победить. Я все больше укрепляюсь во мнении, что британцы, начиная эту войну, планировали руками наших либералов и маргинальных партий разжечь гражданскую войну в России. И вынужден признать, что это им блестяще удалось. Кстати, как только они достигли своих целей, произошло сокращение финансирования антигосударственных организаций. В то, что британцы сделали это для прекращения кровопролития, я не верю совсем. Думаю, что они, как всегда, исходили из своих далеко идущих интересов. Каких именно я пока не понимаю. И это меня очень беспокоит.

Сергей Васильевич, мне также необходимо получать информацию, соответствующую действительности и, самое главное, получать её вовремя. Это нужно для принятия правильных решений. Не скрою, что в эту несчастную для нас войну многие высокопоставленные чины вводили меня в заблуждение, а часто откровенно врали. Поэтому мне необходим человек, которому я могу верить! И этот человек должен соответствовать должности. В вас эти мои требования счастливо сочетаются. Понимаю вас и вашу обиду лично на меня. Но прошу принять к сведению. Я не господь бог и мне порой очень сложно отделить зерна от плевел. Я хочу, чтобы в этом вы мне помогали. Сергей Васильевич, вы не из тех людей, которые действуют под принуждением и против своей воли. Смею предположить, что вы стали борцом с революционерами после того, как эти лица совершили какую-то отвратительную мерзость. Если все было бы иначе, то вы до сих пор бы занимались пропагандой идей революции. Ведь так?

Зубатов внимательно смотрел на меня. Все личины, покрывавшие его, слетели и на меня смотрел волк. Нет, не так! На меня смотрел матерый волкодав и пытался определить свое отношение ко мне. Я себе мысленно аплодировал — категорического "нет" не будет, а это значит можно осторожно давить дальше. Зубатов после паузы ответил.

— Да, это так...

Значит, выстрел в воздух оказался метким и попал в цель.

— Сергей Васильевич! Давайте будем откровенны друг перед другом. Вы же ведь умный человек. Даже, перестав бороться против антигосударственных элементов и их иностранных покровителей, вы все равно находитесь в одной лодке со мной. Хотите вы того или нет. И самое печальное, никто вам не даст из неё выпрыгнуть. Не надейтесь даже! Лицо, активно боровшееся против них, революционеры вряд ли оставят в покое. Особенно если это лицо знает многое из того, что большое число пламенных борцов с тиранией предпочитают хранить в глубокой тайне. Позвольте вам задать один вопрос. Что они постараются сделать с этим знанием?

— Ваше величество, они это знание уничтожат.

— Совершенно верно, Сергей Васильевич. Но перед этим постараются выпытать все, что вы знаете и о других. Так что вполне возможна дыба и другие гимнастические снаряды. Вас такой расклад устраивает?

— Нет. Совершенно не устраивает ваше величество.

— Знаете, Сергей Васильевич, я хочу дать вам совет на случай, если вы отвергнете мое предложение и будете жить той жизнью, какой сейчас живете. Когда свершится революция, если она свершится, пустите себе пулю в висок, чтобы не мучиться. Вероятность революции я оцениваю как очень высокую. Должен вам сказать от себя. Я всячески буду эту вероятность уменьшать, но получится или нет я не знаю...

— Что же делать, ваше величество?

— Думаю нужно победить. Для того чтобы избежать катастрофы, мне нужны верные люди. И поэтому я хочу сделать вам предложение принять должность. Эта должность ещё не существует. И не знаю, будет ли, если вы откажетесь.

— То есть эта должность создается под меня?

— Пока вы не дали согласия ничего создаваться не будет! Поэтому я хочу вас спросить. Принимаете мое предложение?

— Я не знаю сути вашего предложения, ваше величество.

— Суть заключается в защите России. Детали после вашего согласия. И так?

— Знаете, ваше величество, я вижу вас, но меня не покидает ощущение, что я разговариваю с другим человеком. Я принимаю ваше предложение, ваше величество.

— Хорошо! Перейдем к деталям. Я хочу создать службу занимающуюся охраной государства от атак внутренних и внешних недругов. Вести войну против другого государства можно чужими руками и официально не объявляя войну. Я уже говорил вам о прошедшей недавно войне. Поэтому борьба с революционерами это только одно из направлений вашей будущей деятельности. Основным полем приложения ваших усилий, кроме революционно-террористических партий, организаций и лиц, будет контроль персон или их групп, обладающих материальными и финансовыми возможностями для организации в империи переворота или революции. Революция, как и война, требует три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги. Особенно уделите внимание иудеям и староверам. Естественно я хочу иметь полное представление о направлении мысли нашей аристократии и на кого конкретно из иностранных государств они холуйничают.

— Ваше величество! Но этим я себе подпишу смертный приговор! И неужели вся наша аристократия настолько ненадежна?

— Вам, Сергей Васильевич, приговор уже подписан. А вот будет ли он приведен в исполнение, во многом зависит от вас. И какая разница для вас, любезный Сергей Васильевич, иметь один смертный приговор или несколько? Для смерти достаточно одной пули. Нет необходимости убивать несколько раз. Вы же, в конце концов, Сергей Васильевич, не Лирнейская гидра. Достаточно и одного раза.

— Хорошая у меня перспектива, ваше величество.

— Перспектива говорите? Так эта самая, перспектива, Сергей Васильевич, во многом зависит от вас. Я вам предлагаю не идти, как барану на убой, а побороться и победить. Во всяком случае, попытаться победить. Вы, Сергей Васильевич, человек не робкого десятка. Все ваши поступки и действия были продиктованы, я полагаю внутренними вашими моральными установками, вы не действовали из страха за себя. Именно поэтому я настолько откровенен с вами. Пока я жив и при власти, вам ничто не угрожает! Вы можете задаться вопросом, а если меня не станет, каковы гарантии для вас? Я думал над этим. И вот что я вам, Сергей Васильевич, скажу. Ваша безопасность заключается в преемственности передачи власти в нашей ветви императорского дома. Я вам гарантирую безопасность! И клянусь перед богом и вами, что следующий император моей ветви Романовых приймет взятые мной обязательства перед вами!

— Ваше величество! Я дал вам свое согласие на принятие предлагаемой должности. Но я даже не предполагал, что все так серьезно! Вы, ваше величество приняли обязательство в отношении меня. Я принимаю обязательство в отношении вас и следующего императора в абсолютной верности вам и ему!

— Ну я вас, Сергей Васильевич за язык не тянул! Вы, извините, сами. Но давайте все же вернемся к делу. Знаете, я недавно изменил весь порядок своего делопроизводства. А поводом стало следующее событие. У себя в канцелярии я абсосолютно случайно обнаружил офицера, усердно штудирующего журнал посещений и аудиенций при отсутствии адъютанта. Этим офицером оказался великий князь Кирилл Владимирович. Я не стал поднимать шум и за ним аккуратно проследили. Этот субчик, не соблюдая никаких предосторожностей, сразу же отправился в британское посольство и имел беседу лично с послом Артуром Никольсоном. Спиридович по моему приказу продолжил наблюдение за ним и провел негласную проверку. Выяснилось, что великий князь и претендент на престол этим занимается регулярно!!! Это к вопросу о нашей аристократии. Ведь Павла Петровича убил не Уитворт, а русские дворяне! Правда, заговор состоялся на британские деньги. Вот такая, Сергей Васильевич, петрушка.

Вам также, кроме рабочего движения, необходимо будет поставить под контроль прессу. Хотя бы часть прессы. Но так, чтобы прямой связи не прослеживалось. Без прессы вести контрагитацию против наших иностранных друзей и наших внутренних борцов с тиранией практически бесполезно. Это важнейший вопрос и решить его необходимо быстро и положительно для нас. Это во внутренней политике. Во внешней борьба против иностранных шпионов, сбор информации об иностранных государствах, о банкирах и промышленниках, об их организациях, научно-техническая разведка. Это вовне.

Структуру я вам не навязываю, советую лишь разделить по направлениям деятельности. Так же планирую передать вам пограничную стражу и жандармерию на железнодорожном транспорте. Настоятельно рекомендую создать особые подразделения для обеспечения силового прикрытия деятельности ваших сотрудников. О них мы с вами побеседуем отдельно. Ещё при вашем ведомстве, но не в самом, а несколько отдельно, будут состоять железнодорожные войска. При всей моей поддержке, Сергей Васильевич, и притом, что экономить на вас я не собираюсь, превращать вашу службу во второй департамент полиции я не позволю! Поэтому готовьтесь воевать не числом, а умением. Если возникнут беспорядки и мятежи, то это будет означать что ваши подчиненные и вы лично оплошали. Вы, конечно, будете участвовать в наведении порядка, но уже на подхвате. Организационные выводы будут соответствующие. Но я надеюсь, что вы справитесь! Сейчас, кроме вашей службы, формируются ещё несколько служб. Личный состав они пополняю жандармами. Исключительно из-за вас я приказал несколько притормозить раздергивание ОКЖ. Поэтому поторопитесь с подбором кадров. И ещё. Я разрешаю вам нелегальную работу в армии и на флоте! У меня пока все. Можете приступать к своим обязянностям.

— Ваше величество, а что будет с жандармами? И как служба, которую я возглавлю, будет называться?

— С жандармами все просто. Как только все будет укомплектовано, я объявлю о его расформировании. Архивы жандармского корпуса полностью примете вы. Указ о создании вашей службы и вашем назначении я подпишу сегодня. А называться будет ваша служба комитет государственной безопасности Российской империи. Вы будете председателем комитета.

Глава 11

Свалив на назначенных мной на руководство спецслужб людей формирование штатов и организацию их деятельности, я продолжил тщательно контролировать процесс. Но вал дел заставил плотно заняться и другими делами.

Извольский доложил о готовности подписания с Японией конвенции о разграничении сфер влияния на Дальнем востоке. Я ознакомился с творчеством МИДа и остался недоволен. Министру было дано указание о более детальном разграничении зон. Извольский задал, на мой взгляд, дурацкий вопрос:

— Ваше величество, но конвенция уже согласована! И как мы объясним изменение нашей позиции?

— Дорогой мой, Александр Петрович! Объясним мы это необходимостью избежать конфликтов и недопонимания в будущем. Вы же дипломат! Так почему же я вам два плюс два должен объяснять? Вы должны донести до них, что мы готовы признать за ними только южную Маньчжурию. И не больше! Внутреннюю Монголию и столичный район я даже не собираюсь с ними обсуждать.

— Но это может помешать подписать конвенцию!

— Если этот пункт помешает, то я вообще ничего подписывать не буду! И вам делать это запрещаю! Вам все понятно?

— Да, ваше величество.

— У вас все?

— Нет, ваше величество. Ко мне обратился посол Британской империи Артур Николсон с предложением от правительства его величества провести переговоры по азиатским вопросам для снятия противоречий и недопущения конфликтов в будущем.

Я на мгновение задумался. Неужели путь к войне начинается уже сейчас? Так, надо потом будет всё вспомнить и крепко подумать!

— Какой район Азии они предложили обсудить?

— Персия, Афганистан и Тибет.

— Хорошо, Александр Петрович. Начинайте переговоры. И добавьте от нас в повестку переговоров Джунгарию. Хотя нет. Сами этот вопрос не поднимайте.

— Слушаюсь, ваше величество. У меня все.

— Можете быть свободны.

И что мы сейчас имеем? Япония полезла в Маньчжурию на всех четырех ногах, но открыто на конфликт с нами не пойдет. Во всяком случае, пока не заберет полностью под себя Корею. Кроме того, у них не гут с финансами и экономикой. Контрибуцию, как после войны с Китаем, они не получили. А кредиты добрых англосаксонских дядюшек надо отдавать. Стоп. А если они, наоборот, от этой без исходной ситуации, опять решаться на авантюру? Да нет, в одиночку они не дернуться. Так, посмотрим что там у нас из первоочередных мер. Пока мы не принимали на себя джентельменского обязательства не держать большой флот на Тихом океане. Да и не будем его принимать! Поэтому надо начинать наращивать силы на Дальнем востоке. И морские, и сухопутные. Это первое. Второе. Комиссарову с Батюшиным усилить сбор информации по Японии и всёму, что с ней связано. В смысле тому, что нас касается. Зубатову и Лаврову соответственно по линии контрразведки и антигосударственной деятельности. С Диковым и Григоровичем надо будет поговорить по поводу флота на Владивостоке. Да, еще вспомнил. Для общей устойчивости наших сил надо будет развернуть Амурскую военную флотилию. Морячки потом для Комсомольска-2 пригодятся. Завтра же решить этот вопрос с моряками. По укреплению общего положения нужен отдельный разговор.

Теперь по инглизам и Азии. Сдавать Персию никак нельзя! Британцы на персидской нефти хорошо наварились и подготовились без серьезных проблем к войне. Британский премьер Уинстон Черчилль сказал: "доходов от персидских нефтяных богатств оказалось достаточно, чтобы не только обеспечить потребности огромного британского флота, но и для строительства кораблей в таком количестве, чтобы сохранить статус "владычицы морей" без единого пенни, полученного от налогоплательщиков". Халявные пенни развращают, мистер Черчилль! Поэтому будем лишать вас этого всячески.

Я ввязываюсь в эту опасную авантюру для того чтобы Британия не чувствовала себя хозяйкой положения. Взять под себя нефть персидского залива не получится. Весь смысл не дать воспользоваться другим. Нужно будет пройти между Сциллой и Харибдой роль, которых играют Британия и Второй рейх. Схватка будет жестокой. Говнюк Извольский, если мешать и не будет, то уж помогать, точно не станет. Пока готовимся к столкновению, пусть сидит. Как только полыхнет, отправится на хутор бабочек ловить. Этот друг уже толкает идею балканского союза. Но я ему категорически запретил ворошить этот улей русской лопатой. Пусть другие отметятся. Мы же будем, насколько это получится, проводить равноудаленную политику в этом регионе. Только нас зацепят все равно, к гадалке не ходи! Прямо вмешиваться в персидские события нельзя. Значит... Но об этом потом. Так, надо выяснить, кто конкретно у нас там работает. И на ближайших докладах руководителей спецслужб озадачить их развертыванием работы в Персии.

Я планировал большую поездку по стране для подготовки малой индустриализации. Маршрут наметил следующий — из Петербурга в Волхов и Тихвин, где уже началось строительство гидроэлектростанции. Графтио развернулся по полной. Я так полагаю, он сильно опасается, что все переиграют. Там уже вовсю работали пять с половиной тысяч строительных рабочих. Я, кроме платы за работу, приказал организовать для них питание и минимальные условия для проживания. За порядком присматривала рота вновь образованной внутренней стражи. По началу думал, что придется часть жандармских офицеров, оставшихся не у дел, куда то пристраивать или увольнять. Но все вышло наоборот, жандармы, кто не попал в профильные службы, стройными рядами направились к генералу Иванову в ОКВС. Для офицеров жандармерии, во всяком случае, для большинства из них, возвращаться в армию не комильфо и для них это был приемлемый выход. В общем все устроилось само и наилучшим способом. Что бывает очень и очень редко.

Лодыгин известил меня о ходе переговоров по турбинам и электрооборудованию, проведении строительных работ по нулевому циклу электрометаллургического завода. Также обрадовал обнаружением месторождений бокситов. Геологическая экспедиция их довольно быстро открыла и угадайте где? В Новгородском губернском архиве! Оказывается, про бокситы было известно с восьмидесятых годов девятнадцатого века. Как говорится, открыли и забыли. Но помимо перебирания бумаг в архиве, геологи занялись изысканиями, так сказать, на лоне природы, в ходе которых обнаружили ещё несколько неизвестных ранее месторождений. Сейчас ускоренными темпами прокладывались железнодорожные ветки на Волхов, Тихвин и к местам залегания бокситов. Лодыгин предложил глиноземный завод строить в Тихвине и уже оттуда готовый полуфабрикат везти на переплавку в Волхов. Там тоже работы шли в ускоренном темпе. Народ, узнав о том, что есть возможность заработать, рванул туда со всех сторон. А чего вы хотите? Север, Нечерноземье. Все это я хотел увидеть и оценить своими глазами.

Когда я попал сюда, то понятия не имел, как реализовывать личные проекты. Но оказлось, что существует министерство двора и уделов. Я подробно выяснял, чем оно управляет и сначала офигел. Удельное ведомство только пахотной земли имело несколько миллионов десятин, не говоря уже о неудобиях. Во владении были десятки заводов и фабрик! Да что там говорить, весь Кузбасс являлся личным владением императорской семьи! Поэтому сейчас министерство путей сообщение получило заказ на большую партию шпал, очень большую. И готовые шпалы сразу отправлялись на складские площадки, которые взяли под охрану. Я, знаете ли, не хочу, чтобы они случайно сгорели. Эти площадки размещались между станциями Коченево и Тайга. Знакомясь с вверенным мне имуществом, параллельно выяснял деловую состоятельность и криминальные склонности управленческого персонала. Все-таки опыт не пропьешь! В итоге восемь десятков манагеров, допущенных управлять имуществом, отправились на вольные хлеба, а около двух десятков на каторгу. Я распланировал начать с Магнитки, но крепко подумав, решил изменить свое решение и стартовать с Кузбасса. Там существовала база, на которую можно было опираться и не пришлось бы начинать все в чистом поле. Дело в том, что я узнал о полном отсутсвтии на южном Урале в радиусе трехсот верст от Магнитной железной дороги, каких-либо заводов и фабрик. Эти места действительно представляли себой чистое поле с редкими селами и казачьими станицами.

В этом году я на Южный Урал и в Кузбасс по-любому не собирался. Следующей, зпланированной мной остановкой, будет Москва. Там я собирался завести знакомство с тамошним обществом и завязать неофициальные контакты со старообрядцами. Потом будут Нижний Новгород, Луцкой и завод им возводимый. Затем направлюсь по Волге до Балаково, где должны состояться встречи с братьями Мамиными и сыном Блинова. Есть мысль создать компанию по производству гусеничной техники, тракторов. Затем северный Кавказ, Ставрополье. Там у меня аграрный интерес в Ставропольской губернии, где удельному ведомству принадлежит сто семнадцать тысяч десятин пахотной земли. В более причных мне единицах измерения это около ста двадцати одной тысячи гектар. У меня есть сильное желание создать там агрокомплекс. И, в связи с вновь открывшимися, обстоятельствами Баку и Закаспийская область. Возможно будет и Персия, но с этим я определюсь на месте.

Вошёл адъютант:

— Ваше величество! К вам действительный тайный советник Фёдоров.

— Пригласите. Я его приму.

Вошёл Венедикт Савельевич Федоров с большой черной папкой в руках. Сразу было явно видно, что он сильно устал и измотался. Но на его лице было написано крупными буквами "доволен".

— Венедикт Савельевич! Судя по вам, мое поручение выполнено. Присаживайтесь и докладывайте.

— Не совсем так, ваше величество! Осталось немного, но думаю, что к концу июля все средства будут выведены из ценных бумаг.

— Отлично, Венедикт Савельевич! Были ли какие трудности, проблемы? И, Венедикт Савельевич, давайте без церемоний зовите меня по имени-отчеству.

— Благодарю за честь, Николай Александрович! Трудностей особых не было. Выполнению вашего поручения помогло несколько пиковых позиций на европейских биржах. Мы на максимумах продали большое количество бумаг практически без дисконта. Остатки бумаг наши контрагенты реализуют до конца июля. Можно было бы раньше, но поскольку вы мне определили срок до начала сентября, то я не стал торопиться. Теперь я полностью уверен в исполнении вашего поручения! Наши контрагенты только сильно удивлены. И если уж быть откровенным, то и я пребываю в недоумении и растерянности. Простите меня за любопытство, ваше величество! Но вы не можете мне объяснить эту коллизию?

— Пока, Венедикт Савельевич, я вам ничего сказать не могу. Даже намекнуть. Но вы сами вскоре всё поймете и без моих объяснений. Вы прекрасно справились и у меня к вам ещё одно поручение.

Состояние довольства мгновенно слетело с Федорова и передо мной был снова готовый к действию профессионал.

— К вашим услугам, Николай Александрович!

Если выполнит хотя бы на половину, то заслужит самое малое орден.

— Венедикт Савельевич! Мои средства вы практически вывели. Но остаются еще государственные средства в ценных бумагах. Их также необходимо вывести!

— Но ваше величество!!! Это же не соизмеримые величины и срок просто не выполнимый!

— Венедикт Савельевич, я не требую от вас вывести все средства, но все же надеюсь, что вы более половины наших денег спасете.

Тьфу ты, спалился! Федоров буквально впился в меня глазами.

— Я очень надеюсь на вас, Венедикт Савельевич! Сегодня от Коковцева я получил все необходимые документы для проведения операций. Я также их уже все завизировал. Я понимаю всю сложность стоящей перед вами задачи. Поэтому, можете привлекать любых нужных вам людей и любые средства, которые имеются у Российской империи!

— Я приложу все усилия к выполнению этого, ваше величество! Прошу разрешить мне покинуть вас.

— Не смею задерживать вас, Венедикт Савельевич.

Глава 12

Перед планируемой поездкой мне было необходимо если и не решить, то хотя бы наметить пути преодоления целого ряда проблем. Первая касалась флота. Несмотря на мои договоренности с адмиралом Диковым дело шло туго. Оказалось, что морское министерство, в простонародье "шпиц", отличалось определенным своеобразием в понимани своего воинского статуса и своей службы. Знаете ситуация, когда на указания министра не то, что не выполняются, а прямо саботируется это

* * *

!!! Просто абзац!!! Слов нет! Вернее есть, но исключительно из Великого и могучего матерного русского языка. Когда собрал определенный объем информации о действительном положении дел в "шпице", у меня появилось сильнейшее, ну просто непреодолимое желание разогнать этот гадюшник на хрен. Но жизненный опыт заставил меня вместо махания шашкой, готовить планомерную загонную охоту. Догадайтесь, для чего существовали и существуют комплексные проверки в МВД? Думаете для проверки деятельности и соблюдения законности? Ага, держите карман шире! Нет, отчасти и для этого. Но все же это уже второстепенные цели и задачи. Главный смысл всех подобных проверок — возможность без шума и пыли заменить руководство региональных управлений внутренних дел. При необходимости, естественно. Если можно там, то почему не использовать здесь? Была проведена подготовка и началось. Как не старайся, а все одно обязательно недостатки будут. Хотя попадаются такие уникумы, что в бумагах все у них бывает в порядке. Но на этот случай существует проверка практической деятельности. Если и там, и там все в порядке, а дело стоит на месте или того хуже разваливается, то это настоятельная необходимость задуматься о дееспособности системы. По итогам проверки были отправлены в отставку пять только адмиралов. Причем без пристройства их в теплые местечки. Проредили и мелких клерков. Но если думаете, что я шашкой махал бездумно, то вы сильно ошибаетесь! Я сидел и решал персонально по каждому офицеру или чиновнику. Проверку провели за пять дней, а вот что делать по результатам проверки решали почти три недели.

Сказать, что моряки были ошарашены проверкой, это значит ничего не сказать! Но самый большой шок у них был от того, что государь-император в морском деле пырит. И особенно их поразило моё знание судовых механизмов. Ничего удивительного в этом не было — те, кто служил в БЧ-5 за два с половиной года должен освоить устройство корабля. Если конечно он не полный дебил. В моё время службы на флоте у моряков был такой девиз: "Не можешь — научим, не хочешь — заставим!". Поэтому даже дебилам приходилось становиться специалистами. Ну а пушки это моя специальность, вернее все то, чем стреляют. Вот в делах БЧ-1 я совсем не специалист и поэтому туда не лез. Но насколько я понял, дела там были тоже не ахти.

Влезая в дела адмиралтейства, я хотел всего лишь проредить морских чинуш и повысить исполнительскую дисциплину. Но потом понял, что оставлять без контроля данный сектор я не могу. Поэтому проверка вылилась в создание полноценной программы развития флота. Контр-адмирал Григорович, ставший товарищем Дикова, включился в работу на полную катушку. Нет, знание истории вещь, конечно, полезная, особенно в моем случае. Позволяет сэкономить много времени. И тут неожиданно для меня Диков впервые попросил отставки. В отставке ему было категорически отказано. Во всяком случае, до тех пор, пока его не сможет полностью заменить Григорович. Григорович ситуацию прочувствовал и впрягся в работу не за страх, а за совесть. Я повторно огласил для адмиралтейства, что я хочу от них. Потом был трех недельный спурт хотя бы для наметки путей решения проблем флота. Работать пришлось по шестнадцать — семнадцать часов. Я переселился в адмиралтейство и занимался там не только флотом, а и всем остальным. В результате к тому, что было, прибавились в основном пункты по личному составу и по программе судостроения.

Первое. Я уровнял всех господ офицеров. Корпус морских инженеров перешёл в категорию морского офицерства. Для гражданских судоводителей была открыта возможность поступления на военный флот. Конечно, брать должны были не всех — существовали ограничения по возрасту, здоровью, подданству и опыту судовождения. Соискатель должен быть не старше тридцати лет, быть урожденным подданным империи и иметь опыт судовождения не менее четырех лет. Он обязан был выполнить физический норматив, сотоящий из челночного бега, подтягивания и отжиманий от пола. По правде говоря, я его без особых затей содрал с милицейского. Крорме того, соискатель должен был сдать вступительный экзамен в морской корпус, проучиться полтора года в нём и успешно сдать выпускные экзамены.

По кондукторам было решено создать при морском корпусе школу для их обучения. Имеющуюся табель званий штаб— и обер— офицеров из четырех ступеней я, вопреки возражению министра финансов, расширил до семи. Первое звание было мичман, второе лейтенант, третье старший лейтенант, четвертое капитан-лейтенант, пятое капитан третьего ранга, шестое капитан второго ранга, седьмое капитан первого ранга. Для чего это было надо? Все просто. Служебная лестница это система отбора. Безусловно, на это все накладывается субъективные моменты, но чем больше ступенек, тем объективней отбор. Ещё я приказал, опять-таки вопреки министру финансов, организовать ещё два морских корпуса в Севастополе и Владивостоке.

А вот что делать с программой не знал никто. В том числе и я. Поэтому, чтобы хоть как то нащупать пути дальнейшего развития флота собрал, совещание. Но вместо помощи меня окончательно запутали. Мнения уважаемого офицерского собрания разделились. Причем разделились не пополам, а на несколько частей. Было даже мнение, что всё отлично и ничего изменять не нужно. Я себе сделал отметочку о плохой личной работе по селекции личного состава. Этот базар продолжался три часа и ни к чему не привел. Принимать какое-то решение нужно, а его нет. Поняв, что эта говорильня может продолжаться бесконечно долго, принял волевое решение. Сильно не уверен в его правильности. Но что делать? Я прекратил прения и вышел к трибуне.

По программе береговой обороны я решил вместо размазывания по всему побережью ограничиться двумя линиями обороны — внешней гангутско-моонзундской и ревельско-свеаборгской. Из истории знал, что германский флот смог вскрыть внешний рубеж только тогда, когда балтийский флот разложился. И даже при этом дальше Моонзунда кайзермарине не прошел. Поэтому не будем топить печку ассигнациями. Начнем.

— За шесть лет нужно построить двенадцать двух-башенных двух-орудийных двенадцатидюймовых батарей с соответствующим противодесантным прикрытием. Для обороны финского залива необходимо заказать семьдесят тысяч якорных мин новых типов. В проливе между Моонзундом и материком углубить фарватер, сделав его судоходным для кораблей и судов с большой осадкой. В Аренсбурге создать передовую операционную базу флота. Перевести базирование Балтийского флота на Ревель и Гельсингфорс. Боевых кораблей пока не закладывать. Сроки проектирования ограничить концом тысяча девятьсот восьмого года. Строительство начать только после того, как будут готовы и отработаны проекты боевых кораблей. Считаю необходимым ограничиться, для концентрации ресурсов, на следующих типах боевых кораблей — линкор, эскадренный миноносец, подводные миноносцы и минные заградители, тральные силы. Если судостроительному комитету будет способствовать успех, можно спроектировать крейсер, но не броненосный. Кроме Балтики, построить в Севастополе и Владивостоке по две артиллерийских батареи нового типа. Итого построить шестнадцать береговых батарей.

Дирекция Обуховского и Ижорского заводов вздохнула с явным облегчением. Для них ситуация определилась в положительную сторону. Представители Невского, Адмиралтейского и Балтийского заводов сидели в сильном напряжении, так как их дальнейшая судьба ещё не прояснилась. Что ж, определим и им фронт работ.

— Для сохранения наших казенных судостроительных заводов я предлагаю в этот срок загрузить их до девятьсот девятого года строительством вспомогательного флота для наших морских сил. Кроме того, я считаю, что нам необходимо построить минимум четыре ледокола, а лучше шесть. Ещё построить восемь ледокольных буксиров. Обращаюсь к вам, Иван Михайлович, и к вам, Иван Константинович. У вас появляется, может быть, единственный шанс укомплектовать наш флот судами обеспечения. Эта временная пауза может не повторится в течение ближайших двадцати лет. В девятом году мы начнем строить флот. Новый флот. Обращаюсь к судостроительному комитету. У вас нет времени на раскачку. Жевать сопли и мотать их на рукава я вам не позволю! Я готов оказать вам любую помощь, потребную вам в работе, но я хочу получить от вас результат. Вам мои требования известны. Теперь по заводам. Я предлагаю выполнять программу и проводить модернизацию одновременно. Половину стапелей и эллингов поставить на перестройку, а если необходимо, то построить заново. На оставшихся строить суда и ледоколы. На модернизацию я отвожу два года. К лету девятого года заводы должны быть готовы к строительству! Иван Михайлович, и вы, Иван Константинович, продумайте возможность участия частных заводов в строительстве флота. У меня все. Остальные вопросы в рабочем порядке.

На следующий день я встретился с рабочими и служащими Балтийского, Адмиралтейского, Невского, Ижорского, Обуховского заводов. Спиридович был категорически против, но воспретить мне он не смог. Я пошёл ему навстречу только по объему и времени выступления и соблюдения мер безопасности. Понадеялся на то, что мои революционные оппоненты просто не успеют среагировать. Первым был Балтийский завод. На открытой площадке перед заводоуправлением собралось от трех до четырех тысяч человек. Для чего их собрали, никто им не сообщил. Неудивительно, что народ пребывал в полном недоумении. Я не стал тянуть время и вышел к собравшимся.

— Здравствуйте, господа рабочие и служащие! — по толпе пролетел не громкий шелест. Я взял с места в карьер. — Я обратился с просьбой к вашей администрации собрать вас, чтобы сообщить вам о сложившемся положении и о решениях, необходимых для исправления ситуации. Вы все, так или иначе, знаете о сокращении заказов. Думаю, ни для кого не явлется секретом, то, что обычно это значит для вас. Вернее значило. Мне были предложения поступить как всегда, то есть уволить лишних, закрыть лишние заводы или передать их в аренду, или вообще продать частным лицам...

По толпе пролетел шум.

— Сейчас происходит переход от нынешней формации флота к новой. Для этого, прежде всего, необходимо обновить заводы и верфи. На старых верфях построить новые корабли не получится. Даже не стоит пытаться. Это просто будет выбрасыванием денег на ветер. Лучше тогда совсем не строить! Я приказал разобрать все строящиеся сейчас корабли со степенью готовности менее половины! Мы строим корабль для наших моряков, а он уже устарел. Многие говорят, что у нас мы сухопутная держава и флот нам нужен как собаке пятая нога. Я с этим категорически не согласен! Я разделяю мнение моего великого предка Петра великого. Не может быть Россия великой без флота! Да, мы не можем, как Британия иметь огромный флот. Ведь она ради этого флота полмира ободрала. И именно поэтому мы не можем строить плохие, не годные корабли! У нас, чего уж греха таить, и моряков то хороших мало. Поэтому ещё раз повторяю, строить дерьмо, я не позволю!!! Но вернемся к нашему делу. Мне предложили сделать как всегда. Вы лучшие в своем деле и я не хочу вас терять! Не хочу, чтобы вы искали работу! Я, конечно, знаю, что рано или поздно вы все равно устроитесь, но скажите мне одно. Выиграете от этого вы? Выиграет ли от этого верфь и завод? И наконец, выиграет ли от этого Россия? Я уверен, что нет! Поэтому, для того чтобы этого избежать, я принял решение проводить перестройку судостроительных заводов не останавливая их. И без вашего увольнения! Когда один стапель будет модернизироваться, на другом будут строиться суда и ледоколы. Я хотел бы попросить вас отнестись к моим словам серьезно. Если вы меня подведете, то мне нечего будет возразить тем, кто предлагал поступить как всегда. И ещё. Вы работаете на заводе, как наемные работники, и завод принадлежит государству и вроде бы он не ваш. Но я предлагаю вам считать его своим хотя бы потому, что вы на нем работаете. Именно вы будете строить корабли, вы и никто другой! И именно вас я прошу отнестись к делу, как к своему личному. Я предлагаю выбрать человека, которому вы доверяете и считаете, что он сможет представлять ваши интересы! Я гарантирую вам, что администрация не сможет его уволить без моего согласия! Он сможет в случае необходимости, если у вас не получится найти общую линию с руководстовм, обратиться ко мне и я его приму. Предупреждаю! Если кто-то думает заниматься антигосударственной деятельностью, то пусть лучше уходит сразу и сам. Я не позволю лицам, желающим поражения России, а если говорить прямо предателям, быть здесь! Я очень надеюсь, что вы меня не подведете. У меня все, прошу извинения за то, что оторвал вас от дела.

Я быстро покинул собрание. Это сумбурное выступление я повторил на других заводах. Почему я так поступил? Да сам не знаю! И точно не скажу. Скорее всего, нервы сдали. А своим выступлением я фактически ввел на заводах профсоюзы. Ну, с этим делом пока все.

От самого большого перейдем к очень малому. Через два дня прибыл на заседание артиллерийского комитета. И сделал потрясающее, во всяком случае, лично для меня, открытие. Волокита в моем будущем не идет в никакое сравнение с тем, что есть сейчас! И ещё с исполнительской дисциплиной большие проблемы. Хотя с этим, я думаю, во все времена проблемы были. После установления мной контрольных столов мне удалось получить возможность оперативно контролировать исполнение моих поручений, указов и других распоряжений. Когда я приступил к исполнению своих служебных обязанностей, то скажем так, существующая система документооборота и контроля мне не понравилась. Очень сложно было контролировать исполнение поручений по документам. Вместе с реорганизацией секретариата, изменил систему хождения документов. Кроме журналов регистрации и контроля, я ввел столы контроля. Данная структура была введена для контроля сроков исполнения. Столоначальник следил за сроком исполнения документов и в случае нарушения докладывал мне лично. Раз в месяц проводилась сверка установленного прохождения материалов. В сверках участвовал я лично. Небольшие положительные результаты стали проявляться практически сразу. Видоизменённая система контроля позволила осуществлять контроль в режиме он-лайн. Поэтому реагирование было оперативным. Сразу хочу оговориться, часто затягивание с исполнением имело объективный характер. Тут уж ничего не поделаешь, но пинать исполнителей необходимо. И вот это новая система хорошо обеспечивала. Был и второй вариант затягивания исполнения материалов. Это когда исполнители исходили из своих соображений и возможностей. Среди них частенько присутствовали такие, за которые нужно было давать по шее. Что собственно я и стал сразу делать — три сенатора и несколько высокопоставленных чиновников отправилось в отставку. Сказать, что сразу все исправилось, я не могу, но сдвиг пусть и небольшой я увидел.

Вопрос, который собирался поставить перед членами артиллерийского комитета, имел такую же важность, как и кораблестроительная программа. Я хотел попробовать решить проблему перехода с одного калибра патронов на другой. Осуществить подобный переход можно только в мирное время и в течении минимум пяти лет. Попытаюсь перейти на промежуточный патрон, о котором говорил в своих работах по автоматическому оружию Владимир Григорьевич Федоров.

Для того чтобы высокопоставленные лица типа Сергея Михайловича не мешали и ничего не растрепали, попросил Маниковского собрать узкий круг технических специалистов. На Маниковского Алексея Алексеевича я обратил внимание во время одного из заседаний ГАУ. Алексей Алексеевич, человек, радеющий за дело ему порученное, и поэтому имел максимально возможное число врагов. Благодаря моим перестановкам он из начальника артиллерии Кронштадской крепости отправился в ГАУ. Случай с Маниковским заставил меня провести с Диковым и Григоровичем беседу "о ребенке, выплеснутом из кадки". Мое умозаключение подтвердил брат Сережа, который буквально через три дня после совещания в ультимативной форме потребовал отставить Маниковского от должности или перевести его из главного артиллерийского управления. В случае отказа родственничек грозил мне отставкой. Я планировал в следующем году оперативной комбинацией убрать Сергея из ГАУ, используя в качестве повода для увольнения письмо о производстве аммиачной селитры. Но столкнувшись с таким ультиматумом, решил не ждать еще год. В итоге после прийома Великий князь Сергей Михайлович отправился в государственный совет, оставив должность начальника ГАУ. В тот же день я вызвал Маниковского и в приказном порядке назначил его начальником ГАУ. Маниковский был одним из тех, кого я брал в поездку по стране. Он один из немногих знал состояние дел на казенных заводах военного и горного ведомств.

Но вернусь к совещанию по промежуточному патрону. Кроме Маниковского на нем присутствовали генералы Залюбовский, Керн, Роговцев, полковник Филатов и капитан Федоров. Так же я пригласил фабричного ревизора Варзара. Он единственый из очень небольшого числа чиновников досконально знал состояние промышленности и торговли в Российской империи и поэтому я предложил ему должность советника. У меня хорошая зрительная память и я с детства лучше воспринимаю информацию изложенную графически. Поэтому изложил ему свою просьбу о составлении подробных экономических карт, а заодно попросил его составить для меня картотеку по экономике страны. Черт побери, как же сложно без компьютера! Федорова пригласили по моей просьбе.

— Господа! Я попросил пригласить вас сегодня для решения очень важного для меня вопроса.

Присутствующие очень внимательно смотрели на меня и ждали продолжения. И я продолжил.

— Вопросы интересующие меня следующие. Первое. Не является ли калибр в три линии избыточным? Не имеет ли смысл перейти на меньший калибр? Например, две с половиной линии. Во сколько это обойдется и будет ли положительный эффект от всего этого? — здесь я сделал небольшую паузу. — Меня также заинтересовала роль автоматического оружия в войнах будущего и что нужно делать в России в этом направлении. То, что делается по этому вопросу сейчас, мне кажется недостаточным. Это второе. Вопросы, господа?

— Ваше величество! Разрешите вопрос? — обратился генерал Роговцев.

— Разрешаю.

— Вы имеете ввиду японскую Арисаку?

— Уважаемый Николай Федотович! Я имею ввиду не только Арисаку, но и шведский Шведиш маузер, а также и итальянский Каркане.

— Ваше величество, с какой целью необходим переход на другой калибр? — обратился ко мне уже Маниковский.

— Алексей Алексеевич, цель экономия. За отпускаемые деньги и материальные ресурсы изготовить больше боеприпасов, — "а также автоматы" добавил я про себя. — Ещё вопросы?

Присутствующие переглянулись и Маниковский ответил за всех.

— Никак нет, ваше величество.

— А у вас, Владимир Григорьевич, нет вопросов? — обратился я к Федорову.

— Никак нет, ваше величество! — вскочил Федоров.

— Хорошо. То, что я вам сейчас сказал не должно выйти из вашего круга. Василий Егорович окажет вам помощь по экономике. Мне необходимо полное комплексное исследование по поставленным вопросам. Срок исполнения первое февраля тысяча девятьсот восьмого года. Василий Егорович! Заведите контрольный лист по материалу в контрольном столе моей канцелярии. Дайте я отпишу протокол на исполнение. Ответственный за исполнение генерал Маниковский. Раз больше вопросов нет, то я не буду вам мешать.

Я оставил собравшихся. Поначалу я старался лично влезать во все дела, но очень быстро понял, что все я не потяну. В итоге стал тщательно выбирать исполнителей и нагружать их. Ещё меня очень напрягает здесь велеречивость и тягомотина при обсуждении и выполнении дел. Поэтому для меня не удивительно, что произошла революция — русская государственная машина постоянно и везде опаздывала. Я установил регламент по докладам и ввел в подаче докладов следующий порядок: краткая ознакомительная записка и подробная пояснительная записка. С большими проблемами, но потихоньку положение стало меняться. Чем больше система, тем более она инертна. Увы, но это так.

Если честно, то вопрос перехода на переходный патрон не решили ни в Советском Союзе, ни в США, ни в НАТО. Что у них, что у нас находились на вооружении образцы стрелкового вооружения, использующего патрон НАТО семь шестьдесят два на пятьдесят один и наш трехлинейный патрон. Притом, что на вооружении и там, и там давно был принят промежуточный патрон. Поэтому я не рассчитывал, что этот синедрион сионских мудрецов сможет решить эту задачу. Но может чего-нибудь толкового придумают.

Ещё одна армейская проблема требовала немедленного решения — я абсолютно не знал, что делать с кавалерией. Если с пехотой и артиллерией для меня было все более или менее понятно, то вот как быть с кавалеристами не представлял. Решил в очередной раз напрячь свою память и стал вспоминать все, что знал о коннице. И с прискорбием вынужден был признать свое полное незнание данной темы. Нет, историю Великой Отечественной я хорошо помнил. И кто такие Доватор, Осликовский, Белов я знал. И о героических действиях казаков Донского гвардейского казачьего корпуса в Венгрии весной сорок пятого против эсесовцев пятой и шестой таковых армий СС я тоже прекрасно помнил. Проблема была не в этом. Я, к своему стыду, банально не знал как они добивались своих побед. В итоге постурил как всегда, то есть решил осведомиться по этому вопросу у знающих людей. С огромным удивлением для себя в числе знающих людей обнаружил великого князя Николая Николаевича младшего. Так, разбирая бумаги по кавалерии, наткнулся всеподданнейший отчет, составленный под его руководством. Среди составителей оказался и Алексей Алексеевич Брусилов. Очень внимательно ознакомился с этим документом. И тут у меня в голове щелкнуло! Я вспомнил книжку Семена Михайловича Буденного и, самое главное, его воспоминания о действиях кавалеристов во время Великой Отечественной войны! Так вот оказалось, что предложения дяди перекликались с опытом гражданской и отечественной войн, который довольно подробно описал в своей книге главный красный кавалерист. Но в рассуждениях дяди был существенный недостаток — огневая мощь была очень небольшой. Проблему скорострельного оружия Николай Николаевич в основном хотел решить использованием аллюрных лошадей. Если перевести на простой человеческий язык, то кавалерист должен был максимально быстро преодолеть зону эффективного огня и порубать в капусту пулеметчиков. К сожалению, у этого предложения было два крупных недостатка. Первый и самый главный — обогнать пулю в большинстве случаев не получится никак. Ну и, во-вторых, мало в России аллюрных лошадей, да и дороги они. Большинство лошадей в России сейчас или крестьянские лошаденки, или коняги кочевников. Единственная правильная тактика конницы в современных условиях это использование какалеристов в качестве драгун и оставить лихие сабельные атаки только для бегущего врага. Но и то не всегда.

На это узкое, но крайне важное совещание я пригласил своего дядю — великого князя Николая Николаевича младшего, военного министра Александра Федоровича Редигера и начальника главного управления генерального штаба Федора Федоровича Палицина. До недавнего времени военный министр враждовал с дуэтом начальника ГУ Генштаба и инспектором кавалерии великим князем Николаем Николаевичем. Интриги и вражда принимали все более ожесточенный характер. Мне пришлось вмешаться в эту идиллию. Я побеседовал с участниками этого треугольника и ультимативно потребовал от них прекращения противостояния. Пригрозив, что если их амбиции будут мешать делу, то я их разгоню нафиг. Финальная беседа прошла после увольнения Сергея Михайловича и произвела на всех сильное впечатление. Особенно впечатлился дядя. Вражда конечно никуда не пропала, но интриговать во вред делу уже никто не рисковал.

Когда прибыли приглашенные лица, я всех лишних отправил за дверь.

— Дядя и вы господа! Я пригласил вас обсудить очень важный вопрос для будущего нашей армии. От вас всех я получал доклады и памятные записки о неблагополучном состоянии и несоответствии современным требованиям нашей кавалерии. Господа, я полностью согласен с вашими докладами господа и считаю необходимо срочно менять ситуацию! Вы, дядя, предложили путь исправления этого положения. В общих чертах я согласен с высказанным вами планом реорганизации кавалерии. Но я должен изложить вам свои возражения.

Все трое внимательно меня слушали. Я продолжил:

— Итак, по пунктам. Первое возражение состоит в экономии средств отпущенных на армию. Все вы знаете стоимость кавалериста и пехотинца для армии. Вы, дядя, исходите из ограниченности средств и уже от этого строите стратегию и тактику нашей конницы. Я считаю такое построение ошибочным!

— Никки! Прекрати свои словесные кружева, скажи прямо, что ты хочешь сказать, — не выдержал Николай Николаевич.

— Хорошо! Буду краток. Не довооружённый и не обученный современному бою кавалерист мне не нужен!!! Если пустить их в бой в том виде, что у нас сейчас планируется, то это будет означать гибель всей или большей части конницы в начальный период войны. Кроме бездарно выброшенных денег будут потеряны солдаты. Меня этот вариант совсем не устраивает! Мне надо совершенно обратное этому. Мне нужно, чтобы супостат был разбит в дребезги и, самое главное, кавалерия осталась бы цела. Это, и именно это, есть самая большая экономия. По аллюрным лошадям. Дядя, они очень дороги и как бы ни были быстры, но пулю никак не обгонят. Поэтому я считаю, тебе, дядя, и твоим подчиненным потребуется разработать другие тактические приемы кавалерийской тактики. Вам, Федор Федорович, как начальнику генштаба, придется разработать систему стратегического применения кавалерии.

— Никки! Ты опять не сказал ничего конкретного. Если ты такой умный, то предложи что-нибудь! А то критиковать все мастера, — опять не выдержал великий князь.

— Прошу прощения, ваше величество! Я тоже хотел бы узнать, как вы видите стратегию и тактику нашей конницы? — вступил в разговор Палицын.

— Отчего бы и нет? Господа, давайте обратимся к истории. Вы наверняка знаете кто такой Чингисхан и монголы, не так ли? И, наверное, знакомы с тактикой и стратегией монгольской конницы. Если нет, то настоятельно советую ее изучить. В общем, если кратко, то конные воины монгольского хана совершали большие стратегические переходы и охваты противника. Это в стратегии. В тактике они предпочитали расстреливать противника с безопасного расстояния. Сабли вынимались из ножен только после того, как противник не выдерживал и бежал. Если взять что-то более близкое, то наиболее подходят под этот способ ведения войны драгуны. Только драгуны должны быть адаптированы к современной войне!

Я считаю, что основной тактической единицей должен стать конный полк. Его необходимо вооружить самым лучшим стрелковым оружием, имеющимся на вооружении нашей армии. В каждом полку должна быть пулеметная команда, имеющая не менее двенадцати пулеметов. Причем не конные пулеметы, а пулеметы системы "Максима". Ты, дядя, в записке упоминаешь о конно-вьючных пулеметных командах. Я не против. Но на мой взгляд они имеют один огромный недостаток. Заключается он в том, что их не возможно сразу развернуть для боя. Кроме этого, я бы рекомендовал посадить пулеметные команды на маневренные, легкие повозки.

Полку обязательно необходимо придать конную трехдюймовую батарею на четыре орудия. Можно усилить полк и другими артсистемами. Но главное требование к ним одно. Они никоим образом не должны ограничивать маневр кавалеристов. Артиллеристы должны следовать следом и не отставать от кавалерии. Как только конники наткнуться на заслон противника с пулеметами, батарея мгновенно разворачивается и расстреливает его, а кавалеристы добивают остатки супостата. Артиллеристы в это время сворачиваются в походный порядок. Затем полк следует далее согласно приказа и выполняемой боевой задаче. В таком разе аллюрные кони не потребуются. В полку обязан быть конно-саперный взвод, содействующий быстрому преодолению препятствий и заграждений. И обозный взвод, обеспечивающий автономность полка. Естественно, что они также не должны ограничивать подвижность конницы и не отставать от неё. Кавалерия должна быть подвижной как ртуть, враг не должен успевать за ними! Я не прошу, не требую, я вам приказываю довести до офицеров следующую мысль. Атака в лоб на хорошо укрепленную позицию это повод для разбирательства в военном суде с соответствующими последствиями для виновника в зависимости от ущерба понесённого вверенным ему подразделением. Конница должна действовать на открытых флангах врага, в его тылу и на коммуникациях. Основным стратегическим соединением кавалерии, полагаю, должен быть конный корпус из двух дивизий. Сейчас у нас порядка двадцати кавалерийских и казачьих дивизий. Все дивизии вывести из состава армейских корпусов. Тут я исхожу из того, что конница совершает дневной переход на семьдесят верст, а пехота и не кавалерийская артиллерия максимум верст на тридцать. У них разные походные возможности. Пехота просто не успевает за кавалерией, а конница норовит уйти вперед, предоставляя возможность врагу бить нас по частям. Я считаю, что бригады и отдельные полки можно оставить в армейских корпусах, но использовать их только так, как я сказал раньше. Продумайте вопрос максимальной эффективности применения кавалерии в армейских корпусах. Вот вкратце и всё.

— А как насчет усов и формы, Никки? Ведь в афронт пойдут! — снова вступил в разговор дядя.

— Знаешь, дядя, для меня не особо важно какая у них будет длина и закрученность у них усов или парадная форма. Для меня важно чтобы они выполнили боевой приказ и остались живы! Меня не устраивает положение, когда мы в первых же боях потеряем большую часть нашей конницы. Они должны воевать максимально эффективно и с наименьшими потерями! А полевая форма у них будет, вернее должна быть однотипной и не мешать выполнению боевого приказа.

— Никки, а ты представляешь суммы необходимые для этого?

— Да, представляю. Но я не требую немедленно исполнить все это. За год или два на созданном соединении отработаете то, что я вам сейчас изложил. Возможно, нет, наверняка вылезут какие-то мной упущенные моменты и это необходимо будет учесть. За пять лет я надеюсь, что вы сможете переформировать конницу.

— Знаешь Никки, ты сейчас кратко сформулировал мой идеал кавалерии.

— Так в чем проблема, дядя? Воплоти свой идеал в жизнь. Господа, у вас есть вопросы господа?

— Никак нет, ваше величество! Нам все понятно.

— Отлично. Тогда за дело.

Глава 13

На следующий день я провожал на Дальний восток и Кузбасс исследовательские экспедиции. И если на Кузбасс экспедиция была чисто прикладная и подготовительная, то в Приамурье отправилась комплексная исследовательская экспедиция. В Томской губернии геологи должна были заняться исключительно поиском и оценкой месторождений угля и железа, а также всего другого полезного в металлургическом производстве. Начальником этой экспедицией под моим нажимом назначили Германа Германовича Петца. Он являлся хранителем геологического кабинета и уже сумел провести успешные комплексные геологические исследования на юге Рязанской и Тульской губерний. Но в академии сочли Германа Германовича ещё не слишком опытным и авторитетным для такой должности. Поэтому я изобразил "самодура" и "уговорил" академиков остановиться на кандидатуре Петца. В успехе экспедиции под его руководством я не сомневался ни на грамм.

По углю в экспедицию я также продавил Лутугина Леонида Ивановича. С ним все было по-другому. Леонид Иванович, как масон активно участвовал в борьбе с тиранией за демократию. Поэтому его активно выпихивали из геологического комитета и технического общества. Пригласил его к себе на беседу. Поскольку Лутугин происходил из купечества, то разговор был у нас сугубо деловой. И по существу. Он посетил меня по моему приглашению в середине апреля. После приветствий, я и Лутугин сразу преступили к делу:

— Леонид Иванович! У меня есть для вас деловое предложение. Сейчас готовится экспедиция в Томскую губернию и набираются люди для неё. Вы один из самых больших специалистов по угольным месторождениям. Поэтому я хотел бы предложить вам поучаствовать в экспедиции. Как вы на это смотрите?

— Ну не знаю, ваше величество. Мне надо подумать. Все взвесить...

Мне такое набивание цены этим жуком сильно не понравилось. Он что, думает, что я не теме??? Что не знаю, что его ударными темпами выпихивают и из геологического комитета, и из горного института? Этот деятель мне при первой же нашей встрече вообще понравился. Ну не люблю барыг и все тут! А от Лутугина барыгой несло за версту. Но потом, согласно пословице "в долгой дороге и жук мясо", решил все-таки его использовать.

— Уважаемый Леонид Иванович! Вы не в том положении, чтобы торговаться и набивать цену передо мной! Я прекрасно знаю, что вас выпихивают со службы и это у ваших визави получается. Я вам даю шанс остаться при службе, но при нескольких условиях. Вы согласны?

Лутугин зыркнул на меня. Ни кому не нравится, когда его прессуют.

— Что это за условия, ваше величество?

— Мне известно про кузнецкий уголь, а также то, что его там много, очень много. Мне необходимо, чтобы вы или кто-то другой, если вы откажетесь, определил оптимальные места для закладки шахт. Для этого требуется провести поисково-исследовательские работы максимально быстро и качественно. На этих условиях я готов замолвить за вас словечко. Итак, что вы решили?

— Я согласен.

— Прекрасно. Тогда к делу.

Лутугин предложил план работ для быстрейшего исполнения моего поручения и сразу же включился в работу по его реализации на практике. Мне необходимо было максимально быстро поставить шахты и коксохимические заводы. Лутугин по моей просьбе привлек несколько горных инженеров из Донбасса. По их рекомендациям было заказано и начало доставляться в Россию горное оборудование. Я не стал скупердяйничать и закупил все самое современное. В Донбассе наняли рабочих и направили на обучение для работы на нем.

Я вам не рассказывал о том, что сразу как вышел из-под плотной опеки Боткина, плотно стал общаться с преподавателями и профессорами Михайловской артиллерийской академии. Мне было необходимо легализовать свои знания в артиллерии. Скажу вам, в Академии были собраны все лучшие специалисты в области артиллерийского дела России того времени! Они искренне изумлялись моему невероятному прогрессу в понимании их области знания. Если бы они знали о моем первом высшем образовании! И среди них был человек, прославившийся как выдающийся химик. Попробуйте догадаться с одного раза кто это? Правильно, Ипатьев Владимир Николаевич. Первую же нашу встречу решил посвятить коксохимическим заводам. Я не стал тянуть резину и шаркать по паркету, а взял быка за рога, то есть взял в оборот Ипатьева.

— Здравствуйте, ваше величество! Я очень рад, что вы поправились и очень рад видеть вас снова! — приветствовал меня Ипатьев.

Похоже, что Владимир Николаевич на самом деле к Николаю относился очень хорошо.

— И вам здравствовать, Владимир Николаевич! Я тоже очень рад нашей встрече.

— Ваше величество! Мы с вами в нашу последнюю встречу беседовали о развитии химической науки в России. И я, если честно, очень испугался тому прискорбному несчастью, случившемуся с вами! Не поймите меня не правильно, ваше величество. Я просто хочу сказать, что рад вас снова видеть здоровым.

Хм. Действительно Владимир Николаевич, по-доброму ты относишься к императору. Только вот что же ты потом с его убийцами вовсю сотрудничал! Хотя кто я такой, чтобы судить тебя, Владимир Николаевич? И многих других, оказавшихся в беспредельных условиях гражданской войны. Ладно, не будем об этом.

— Давайте вернемся, Владимир Николаевич, к химии и её производным. Вы не возражаете?

— Что вы, ваше величество! Я только за.

— Отлично! Владимир Николаевич, у меня к вам есть поручение по вашей химической линии. Насколько я помню, вы настаивали на практическом применении достижений химии. Не так ли? — ляпнул я наобум. И попал в яблочко!

— Совершенно верно, ваше величество.

— Замечательно! Тогда к делу, Владимир Николаевич. На удельных землях в Томской губернии имеются очень большие запасы каменного угля. Предварительно он по размерам равноценен Донецкому бассейну с той только разницей, что находится в Сибири. Я хочу эти богатства использовать на пользу России! Мне нужно, чтобы вы, Владимир Николаевич, занялись постройкой там минимум трех больших коксовых заводов с большим объемом выхода кокса, угольной смолы и аммиачной воды. Я хотел бы, чтобы вы также занялись переработкой светильного газа. Я слышал, что немцы много чего полезного получают из него.

— Понимаю ваше величество. Но зачем вам столько кокса?

— Мне не столько кокс нужен, сколько продукты переработки угля. Ну а кокс, оставшийся и не используемый сталелитейными заводами, отдадим на железную дорогу и всем, кому он понадобится. Я надеюсь, что вы справитесь с этой сложной задачей. Вы возьметесь за это? Я могу на вас положиться в этом важном деле?

— Да, безусловно! Но, ваше величество, один ничего не смогу сделать.

— Владимир Николаевич! Я отправляю туда экспедицию. Кроме того, вы можете набрать нужных вам людей. Там я думаю, будет много интересного для химиков вообще и военных химиков в частности. Поэтому не буду вас задерживать, Владимир Николаевич. Вам нужно заняться формированием вашей части экспедиции. Хочу ещё добавить от себя. Вам потребуются специалисты по строительным материалам. Озаботьтесь этим уже здесь. Жду вас с бумагами в ближайшее время.

— Приложу все усилия, ваше величество!

— До свидания, Владимир Николаевич.

От того, что я общался вживую с персонажами русской истории начала двадцатого века, у меня стал происходить психологический сдвиг. Я частенько стал себя ловить на этом, но как поступить с этим не знал.

Многие мои действия аристократия оценивала как сумасшествие и сумасбродство. И в среде великих князей началась волна по осаживанию императора, чтобы знал свое место. Некоторые деятели открыто стали заявлять, что "ныне правящий император закончит как Павел". Я не стал уклоняться и провел с ними стрелку в стиле 90-х. Естественно без фени и распальцовки. Пригрозил им тем, что если они не прекратят компанию по дискредитации императора, то я приму самые жесткие меры в отношении них и вынесу весь сор на общественное обозрение. С обнародованием многих очень нелицеприятных фактов из жизни членов императорской семьи с соответствующим реагированием на них! Зубатов со Спиридовичем сработали очень хорошо и у меня появилось достаточно крючков на этих деятелей. Огласил несколько компроматов на лиц, присутствующих на "разборке" и сообщил, что и на отсутствующих у меня тоже есть информация. После такой "профилактической" беседы эта камарилья несколько поутихла. Хотя я никаких иллюзий не питал — как только подвернется возможность, они постараются ответить мне тем же. Даже в ущерб себе.

С Обручевым Владимиром Афанасьевичем у меня отношения не сложились. И в чем именно нашла коса на камень, я так и не понял. Толи ему не понравилось то, что штат комплексной экспедиции на половину состоит из военных. Две трети финансирования шло по военному ведомству и поэтому они были если не на первых, то уж как минимум на главных ролях. Толи тут сыграли его политические убеждения, не знаю. Возможно, это была банальная попытка перетянуть одеяло на себя. Что в порядке вещей как в мое, так и в это время. Одним словом мы с ним сильно поцапались. Выслушал заявление Обручева о том, что он готов возглавить научную экспедицию, а не выезд гусарского полка на пикник и если не примут его условия, то отказывается от руководства. Я в детстве зачитывался его книжками и у меня сложился несколько другой образ этого, безусловно, гениального ученого. И именно поэтому я хотел назначить его руководителем экспедиции на Дальний восток. Поначалу такой фортель меня привел в состояние растерянности, а потом я рассвирепел. Я прервал дискуссию и обратился к Обручеву, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на повышенные тона и русский командный язык:

— Уважаемый Владимир Афанасьевич! Смею вам напомнить, что вы служите государству! И поэтому обязаны участвовать в решении задач стоящих перед ним! Если вас что-то не устраивает, то можете отправляться на хутор и ловить там бабочек. Я вас не задерживаю. Но если вы хотите участвовать в обсуждаемом здесь предприятии, то будьте любезны умерить свой пыл! А военные присутствуют в этой экспедиции во многом и для того, чтобы вас не перерезали китайские и прочие бандиты.

Если честно, то я расстроился. Не знаю как вам, а мне тяжело, когда человек, поставленный на пьедестал, разочаровывает. Реальный Обручев, скажем так, несколько отличался от пьедестала. Нет, Владимир Афанасьевич от участия в экспедиции не отказался, но руководить ею он уже не будет. Ни при каких обстоятельствах! Я так для себя решил. Руководителем был назначен Ласкарев Владимир Дмитриевич. Я его привлек, как члена геологического комитета. По моему предложению в экспедиции должны были участвовать ученые экспедиционные группы из Петербургского, Московского, Казанского, Новороссийского и Томского университетов. Хотя отправлялись на Дальний восток ученые разных направлений науки, главной задачей было проектирование транспортных путей и геологическое изучение региона. Именно поэтому рулили геологи. Они же занимались и проектированием дорог различного назначения. Если честно, то я не знал что горный инженер и дорожный мастер это одно и то же. Предложил ученому собранию экспедицию на пять лет с возможностью продления её. Также объявил им о возможности ротации и максимального численного участия в ней ученых различных российских университетов. Предложение было принято на ура. Все-таки подавляющее число русских ученых больше исследователи, чем бюрократы. И поэтому возможность удовлетворить свое любопытство и нарастить собственный научный капитал за государственный счет привлекло большинство научного собрания.

Что касается военных, то кроме обеспечения безопасности они отправлялись на Дальний восток для картографирования и изучения местного театра военных действий. В основном это были офицеры генерального штаба. Я имел подробную беседу с Палициным и Редигером. В генеральном штабе была создана постоянно действующая группа по Дальнему востоку, которая и занялась всеми вопросами, связанными с экспедицией по военной линии. Так как моряки прямо не соприкасались с планируемой экспедицией, то по моему указанию они, абсолютно не ничего не афишируя, организовали постоянно действующую гидрографическую экспедицию по изучению прибрежных областей Тихого океана. И Диков, и Григорович восприняли это как подготовку реванша на Дальнем востоке. Разубеждать их не стал. Хотя все было гораздо-гораздо шире идеи реванша.

Кстати, с Кузбассом вышел довольно курьезный случай. Уже несколько раз я попадал в нелепые ситуации со своим после знанием. Так получилось и здесь. Я был уверен, что железорудные месторождения горной Шории ещё не известны и хотел подтолкнуть геологоразведку в этом направлении. Но Герман Германович Петц поставил меня в известность о том, что про железо Шории в общих чертах известно ещё со времен Демидовых. Железо хорошее, но выходило уж очень дорогим из-за труднодоступности меторождения. Поэтому никто и не брался за его разработку. Используют это железо только местные кузнецы, набирая нужное количество руды на открытых выходах магнетита. Вывод только один — нужно строить дороги. Без этого это железо никому по большому счету не нужно. Вот если бы это было месторождения золота или на крайний случай серебра, то тогда да многие бы подсуетились.

В связи с подготовкой к экспедициям я опять же случайно узнал о том, что исследованием русского севера в основном занимаются финские чухонцы. И о своих находках, они, если говорить помягче и повежливей, постоянно забывают информировать власти Российской империи. Оказалось, что университеты и другие научные учреждения России занимаются изучением севера России редко и очень эпизодически. С тем, многие очень важные вещи я узнаю совершенно случайно, нужно что-то делать! А вот как с этим бороться на практике — не знаю. Но пускать все на самотек тоже нельзя. Ладно, будем думать. А пока прийдется совать свой нос во все щели. По этой информации я накрутил хвост министру народного образования и дал указание Зубатову ограничить изучение Севера России финнами и вообще иностранцами. Нефиг им там делать.

Глава 14

Я уже говорил вам про свое общение с артиллеристами. Я регулярно посещал их собрания, где обсуждались вопросы развития артиллерийского дела в России. Среди офицеров посещавших эти мероприятия довольно часто бывал слушатель офицерской артиллерийской школы Гобято Леонид Николаевич. Выделил его сразу после того, как он доложил об опыте ведения артиллерийского огня с закрытых позиций. Особенно впечатлил его доклад "О способах поражения противника, находящегося в зонах недоступных для огня полевой артиллерии". Это он, если перевести на человеческий, о минометах. Леонид Николаевич был мужчиной очень видным. Первая мысль, которая пришла мне в голову, когда я только его увидел, была: "Дамы перед ним штабелями укладываются". Я поручил Спиридовичу навести справки о нём. Оказалось Леонид Николаевич счастлив в браке и вообще примерный семьянин. Ещё у него было любимое дело, которым он с большим усердием занимался. Но про дело я и без Спиридовича знал. Естественно я не мог пропустить такого человека. Попросил пригласить его для беседы. Леонид Николаевич прибыл на аудиенцию строго в назначенное время. Адъютант пригласил его в мой кабинет.

— Ваше императорское величество, подполковник Гобято по вашему приказанию прибыл!

— Проходите, Леонид Николаевич, и присаживайтесь. Леонид Николаевич, я пригласил вас для того, чтобы узнать ваше мнение относительно развития артиллерии и применении ее на поле боя. Ваше выступление на собрании произвело на меня большое впечатление. Я для себя сделал вывод, что тот, кто освоит эту методу, сможет нанести противнику поражение. Ваши ссылки на имеющийся опыт прошедшей войны говорит об успешном применении такого способа ведения артиллерийского огня. Но как я понял, это приводит к большему расходу снарядов к артиллерийским орудиям, чем принятый ныне. Не так ли? — мяч на вашем поле, Леонид Николаевич. Не подкачайте.

— Да, ваше императорское величество, это так. Но я уверен, что основным способом стрельбы станет именно этот. Ваше императорское величество! Моряки уже перешли к этому способу. И это не смотря на то, что их стрельба может считаться стрельбой прямой наводкой. Стрельба ведется на большие расстояния и изначально проводится пристреливание. И только после того как цель — вражеский корабль попадает в вилку, ведется огонь на поражение. На суше рано или поздно произойдет тоже самое. И я уверен, что для России будет лучше, если это случится как можно раньше. Огонь с закрытых позиций, ваше императорское величество, повышает устойчивость нашей артиллерии, как в обороне, так и в наступлении. Да, расход огнеприпаса безусловно возрастет. Это так. Но я считаю, что при проведении практических исследований и применении новых приборов, возможно создать систему с минимальным расходом артиллерийских снарядов.

— Будем считать, что вы меня убедили в этом. А какое количество батарей, Леонид Николаевич, по-вашему, должно иметься в распоряжении, например, дивизии?

— Для пехотной дивизии четырех полкового состава, ваше императорское величество, по моему мнению, необходимо иметь не менее восьми батарей полевой артиллерии. Это минимальный уровень.

— А достаточный уровень?

— А достаточный уровень требует иметь двенадцать — тринадцать батарей, сведенных в дивизионную артиллерийскую бригаду.

— Хорошо. Давайте теперь перейдем к названной вами бригаде. Я хотел бы узнать от вас какая структура будет у бригады полного состава? Какие артиллерийские системы должны быть в ней? Количественное соотношение их?

— Ваше императорское величество! Ваши вопросы требуют тщательного расчета. Сейчас у меня нет точного ответа на эти вопросы. Я готов буду ответить только после тщательного расчета.

— И все же, хотя бы приблизительно вы можете мне ответить на данный вопрос? Я хотел узнать ваше мнение сейчас.

— Ваше императорское величество! Я могу вам могу ответить только приблизительно. Я настаиваю на необходимости тщательного расчета...

— Леонид Николаевич! Приказываю Вам сообщить мне свое мнение! А что и как я уже сам решу.

— Слушаюсь, ваше императорское величество! Бригада должна состоять из двенадцати батарей по четыре орудия в каждой. Такое количество лучше управляется в бою. По соотношению систем. Считаю, что в бригаде должно быть восемь батарей вооруженных трехдюймовыми полевыми пушками и четыре батареи гаубиц. Также в бригаде обязательно должны быть свои корректировщики огня и подразделение связи, обеспечивающее оперативное реагирование огня на изменяющуюся обстановку. Это для бригады, приспособленной для ведения огня с закрытых позиций.

— Хорошо, меня ваш ответ удовлетворил. Леонид Николаевич! Вы ещё делали доклад об этих, как их, минометах. Я хотел бы узнать перспективы их использования в армии.

— Минометы отлично показали себя в обороне Порт-Артура. Но я должен доложить вашему императорскому величеству, что миномет в том виде, в котором он там использовался, для армии мало подходит! Я считаю, что если будет необходимо принять его на вооружение нашей армии, то, как минимум, его придется конструировать практически с самого начала. Мину тоже прийдется делать другой конструкции.

— А он вообще нужен в армии?

Гобято на краткий миг задумался. Затем последовал ответ:

— Да, он нужен. Я полностью уверен в этом.

— Хорошо. Леонид Николаевич! Я поручаю вам подготовить две записки по нашей беседе. Первая о полевой артиллерии. Я хочу побеседовать с начальником ГАУ на основе ваших расчетов. И отдельно по минометам. Вам для исполнения поручения хватит месяца?

— Так точно, ваше императорское величество!

Вызвал адъютанта и быстро набросал поручение для исполнения и постановки на контроль. Подполковник Гобято получил материал на исполнение и убыл исполнять его. Потом последовала обычная текучка. За исключением аудиенции для министра народного просвещения Петра Михайловича фон Кауфмана.

Перед встречей с ним я подробно разобрался с системой образования империи. На мой взгляд, довольно заковыристая система. Хотя надо признать, что специалист в области образования я аховый. Учебные заведения делились на высшие, средние и низшие. Да, да я не оговорился. Не "начальные", а именно "низшие". Потом делились они на общеобразовательные, по направлениям деятельности (технические, медицинские, юридические и другие) и женские учебные заведения.

Высшими общеобразовательными учебными заведениями в империи являлись университеты. За исключением Гельсингфорского университета в Великом княжестве Финляндском в наличии имелось девять университетов: Петербургский, Московский, Юрьевский (бывший Дерптский), св. Владимира в Киеве, Новороссийский в Одессе, Харьковский, Варшавский, Томский, Казанский. Решался вопрос об учреждении ещё трех университетов в Саратове, Ростове-на-Дону и Перми. Кауфман доложил об этом мне ранее. Меня очень заинтересовала возможность открытия университета в Перми и я стал всячески лоббировать это.

В университеты принимались лица, имеющие аттестаты зрелости, окончившие восемь классов классических гимназий или выдерживающие окончательные испытания. В Томский, Юрьевский и Варшавский университеты могли поступить лица, окончившие духовные семинарии по первому разряду, если они выдержали экзамены.

Средними общеобразовательными учебными заведениями являлись классические гимназии, прогимназии (4-х классные) и реальные училища. Они были доступны для всех сословий. Курс гимназий был рассчитан на 8 лет, реальных училищ на 6 лет. Желающие могли окончить дополнительный 7-й класс реального училища, если были намерены поступать в высшие технические учебные заведения.

Начальное образование получали в приходских школах, земских и начальных городских училищах (с 3-х летним курсом), городских училищах по уставу 1872 года с 6-летним курсом. Значительная часть начальных школ находилась под контролем Министерства народного просвещения. Остальные учебные заведения содержались земствами, городскими общественными учреждениями и частными лицами. Начальных училищ, содержащихся земствами, сельскими обществами и сословиями, было более 27000. Существовали фабричные школы для малолетних рабочих, в них обучались и дети работающих на фабриках и заводах.

Но не буду вас утомлять полным рассказом о системе образования Российской империи. Сейчас меня больше всего интересовали учебные заведения технического профиля. В ведении Министерства народного просвещения находились Технологический институт им. Николая I в Петербурге, Московское техническое училище, Харьковский практический технологический институт, Технологический институт в Томске, Рижский политехнический институт. Под началом Министерства земледелия состоял Горный институт Екатерины II (существовало 6 низших горных училищ). Министерство внутренних дел курировало Институт гражданских инженеров императора Николая I (основан в 1842 году как строительное училище) и Электротехнический институт. Под началом Министерства путей сообщения находились Институт инженеров путей сообщения императора Александра I (основан в 1810 году) и Московское инженерное училище. При материальной поддержке местных обществ и крупных промышленников в Киеве и Варшаве были открыты два политехникума. Среднее техническое образование получали в 10 средних технических училищах, половина из которых была основана после 1894 года. В 80-90-х гг. при содействии общественных учреждений и частных лиц были открыты 11 низших технических и 21 ремесленных училищ, 12 "школ ремесленных учеников" для мальчиков 11-14 лет. Из приведенной справки следует, что если в высшем и среднем техническом образовании государство присутствовало, то государственного начального профессионально-технического не было совсем. Я говорю о подготовке промышленных рабочих высокой квалификации. Мне такое обстоятельство очень не понравилось. Почему государство самоустранилось из такой важной области? Не знаю. Скоре всего чиновники считают, что квалифицированные рабочие получаются сами собой и поэтому тратить казенные деньги на подготовку рабочих не к чему. Именно поэтому я и ожидал Кауфмана.

До этого момента я посетил ремесленное училище цесаревича Николая. Кроме получения информации о ремесленном образовании мне было очень интересно посмотреть на учебное заведение, из которого вырос военмех. Создано оно было по инициативе великой княгини Елены Павловны в 1875 году. В Ремесленном училище готовили квалифицированных мастеров по специальностям часовщика, оптика-механика, слесаря, кузнеца. Были устроены соответствующие хорошо оборудованные мастерские, во дворе — кузница и вагранка. Полный курс и выпуск со званием мастера или подмастерья, обходились более 4 500 рублей. Это было дороже, чем образование полного гимназического и университетского курса. Выпускникам училища предоставлялись существенные льготы при вступлении в ремесленные гильдии, а лучших из них, впервые годы отправляли для окончания профессионального образования в Париж на средства императорской фамилии. Специалисты, выпускаемые ремесленным училищем, были скорее средним техническим персоналом, чем рабочими. А где-то даже и инженерами. Они были больше нацелены на ремесленничество, то есть на создание собственного дела. Такая же направленность была и в других ремесленных училищах. Где-то больше, где-то меньше. Но это было общее направление, которое строго соблюдалось.

— Ваше императорское величество! К вам министр народного просвещения Кауфман и советник Варзар, — доложил дежурный адъютант.

Кроме Кауфмана я пригласил и Варзара. Василий Егорович становился для меня все более необходимым и можно сказать незаменимым человеком. Многие разделы по экономике и статистике России Варзар мог воспроизвести по памяти. Я не стал создавать для него специальную должность, и он продолжал служить в министерстве промышленности и торговли. Мое отношение к нему сразу срисовало мое окружение, и теперь его больше называли неофициальным титулом советника.

— Добрый день господа.

— Добрый день, ваше величество, — приветствовали меня Кауфман и Варзар.

— Петр Михайлович, прежде чем мы займемся, тем для чего я вас пригласил, доложите мне, что с законом о всеобщем начальном образовании?

Я к своему стыду думал, что всеобщее начальное образование было введено перед первой мировой войной. А оказалось закон о всеобщем начальном образовании уже внесен в государственную думу. И внесен он Кауфманом.

— Ваше величество! Мне к глубокому моему сожалению нечего доложить вам. Депутаты государственной думы не просто не обсуждают его. Они, ваше величество, отказываются принять его к обсуждению! Я, ваше величество, не понимаю этих господ! Они декларируют целью своей деятельности народное благо, но при этом отвергает все, что пойдет на благо народа нашего. Нет, я это не понимаю и никогда не пойму!

— Ну не расстраивайтесь, Петр Михайлович! Уверен мы что-нибудь придумаем.

Вот тебе и реакционер-консерватор! Согласитесь, странно как-то это получается. Либералы объявляют основой своей деятельности народное благо. Что здесь, что в моем времени. Но при этом ничего ни меняется. И это в лучшем случае! Но, как правило, все ухудшается или совсем разваливается. Столыпин сообщил мне о подготовке к роспуску думы. За время отсутствия этой говорильни протолкнем закон. А потом пусть попробуют отменить.

— Давайте поговорим о том, для чего я вас пригласил. Уважаемый Петр Михайлович! Я обнаружил большой изъян в нашей образовательной системе. У нас совершенно отсутствует обучение фабричных и заводских рабочих.

— Простите, ваше величество, но разве государство обязано учить ремеслу рабочих? Не забота ли фабрикантов и заводчиков обучение рабочих для их фабрик и заводов?

— Вы, Петр Михайлович, узко смотрите на эту проблему. Хорошо, давайте оставим частных промышленников. Где нам взять рабочих для казенных заводов? Ответьте мне на этот вопрос, уважаемый Петр Михайлович.

— Не знаю, ваше величество. Ну, например, при заводах создать школы подготовки мастеровых. Кстати такой опыт у нас был. Но он был не очень удачный.

— Был, Петр Михайлович. Но, насколько мне известно, их закрывали, не успев еще толком полностью развернуть. Мне же необходимо создать постоянно действующую систему, готовящую квалифицированных рабочих.

— У вас, ваше величество, не совсем верная информация. Эти училища себя не очень оправдали.

— А в чём, Петр Михайлович, не оправдали?

— Ваше величество! Выпускали они весьма посредственных рабочих и именно поэтому от таких училищ отказывались.

— Петр Михайлович, почему эти училища выпускали таких рабочих? Что не хватало для обучения мастеровых? Может быть, им учиться было не на чем? Может их учили не те учителя и не так как нужно?

— Понимаете, ваше величество, тут, по моему мнению, совместилось и то, и другое. Для управляющих создавать учебные места оказалось большой морокой. К тому же потом за них перед министром отвечать бы пришлось. Ни кому не хочется получать неудовольствие начальства. А на счет учителей — мастеров, то они совсем не хотят учить. Мне один из рабочих прямо сказал, что он соперников готовить для себя не будет. Для чего я буду их готовить? Ну подготовлю я их, а мне потом начальство жалование урежет или совсем выгонит, если что не по ним будет. Так и сказал. Вы извиняйте, господин хороший, но я сам для своей шеи топор точить не буду! Вот так вот, ваше величество.

— Да, радужную вы мне картину нарисовали, Петр Михайлович! А что нужно для исправления этой грустной ситуации?

— Понимаете, ваше величество, я сильно сомневаюсь в полезности для государства заниматься этим. Те, кто могут сами заплатить за себя или для кого найдутся благодетели, пойдут скорее в ремесленные училища. И останутся только те, кто не может платить. А учение ремеслу дело очень дорогое и затратное, ваше величество. И если говорить прямо, то не вижу я не одной положительной стороны в этом. Ну подготовим мы мастерового. Он покрутит носом и уйдет к частному заводчику. В результате деньги на ветер.

— Петр Михайлович! Я из вашего рассказа понял для себя следующее. Для обучения нужно выделять целевые деньги и что бы управляющие были заинтересованы в организации обучения. Обучающие мастера должны быть заинтересованы в успешном обучении учеников. И обучающиеся должны отработать плату за обучение. Я вас правильно понял Петр Михайлович?

— Да, ваше величество, совершено правильно.

— Разрешите, я изложу вам свои соображения по этому поводу?

— Ну что вы такое говорите, ваше величество? Я со всем вниманием выслушаю вас.

— Я, Петр Михайлович, начну с учеников. Те, кто может за себя заплатить, отучатся и уйдут или останутся. Но главная речь не о них. Главное о тех, кто не может за себя заплатить. Я полагаю, что государство при определенных условиях может себе позволить заплатить за обучение рабочих. Но только при нескольких условиях! Первое. Он должен сдать успешно вступительные испытания. Уметь читать, писать и считать. Второе. Усердно учиться. И третье. По окончании обучения обязан будет отработать там, где ему укажет государство от трех до пяти лет в зависимости от стоимости обучения. Но не нужно с них драть семь шкур. И поэтому я считаю, что удерживать следует не более трети заработка. Не должен выпускник голодать! Жалование он должен получать такое же, какое получают другие рабочие за такую же работу! Ну и после отработки он может или остаться, или уйти, куда ему вздумается. С управляющими, я думаю, проще всего будет. Им целевым образом нужно будет выделять деньги на организацию обучения, и спрашивать их за подготовку мастеровых. Ну и самое сложное. Это мастера, обучающие ремеслу. Как их заинтересовать? Необходимо заинтересовать их как дополнительной платой, так и другими преференциями. Ну, например, при успешной подготовке учеников в течение, допустим, двадцати лет такой мастер получал бы государственную пенсию по достижении шестидесяти лет. Доплата должна быть соизмерима с его заработком. Я надеюсь, что при таких общих условиях обучение будет успешным для всех.

— Ваше величество! Я не готов вам ответит сейчас положительно или отрицательно. Ваше Величество, мне необходимо обдумать эти предложения.

— Безусловно обдумайте, Петр Михайлович. Я вам даю две недели на это. После вашего обдумывания встретимся в расширенном составе. Вы, Василий Егорович, о нашей беседе поставьте в известность свое начальство, а я переговорю с военным и морским министрами.

— Непременно, ваше величество! — ответил мне Варзар, до этого изобразавший из себя статиста.

— Господа! Поставьте мое поручение на контроль. Не смею вас больше задерживать.

Через две недели мои предложения были приняты, но по настоянию всех министров сначала было решено провести эксперимент на нескольких заводах. Фабрично-заводские училища были образованы при Балтийском, Обуховском, Ижорском, Тульском оружейном заводах. Были выделены средства для организации обучения, и начался набор, как преподавателей, так и учебных мастеров. Учеников решили взять пока по сто человек. А потом все определится по результатам обучения. Обучать решили на слесарей, станочников, литейщиков. Будем надеяться, что опыт будет удачным.

Глава 15

Передо мной стояла колоссальная проблема, решение которой я не знал. И звали эту проблему Джон Пирпонт Морган. Данный владелец заводов, газет, пароходов и самое главное банков, сыграл ключевую роль в недопущении разрастания банковской паники. Он из своих средств выделил кредит и не допустил банкротства Нью-Йорка, выкупив облигации города. Именно он собрал банкиров и предотвратил разрастание банковского кризиса на все североамериканские штаты. Очень ключевой товарищ! Разные источники по-разному оценивают его роль в кризисе. Разброс мнений колебался от отца нации, не допустившего краха национальной экономики, до главного организатора сего действа. Где правда я понятия не имею, но как говорится в широко известном фильме — "истина где то рядом". Как мне его использовать к своей пользе, я даже и не представлял. Одно время у меня даже была идея отправить киллера и перестать заморачиваться им. Но потом данная идея была отброшена как крайне опасная. Хотя некоторых американских банкиров стоило бы пустить в расход, например, такого как Якоб Шифф. Ладно, оставим пока Шиффа, и вернемся к Моргану. Повторюсь, что только я не хотел предпринять в отношении американского банкира, но по тем или иным причинам все гениальные идеи, приходящие в голову, отправлялись в отвал. И когда я уже было отчаялся, меня посетила довольно шальная мысль. А что если мне наградить Джоника орденом, а для вручения пригласить его в Петербург? Заодно и выясним, какое отношение мистер Морган имеет к кризису. Если приедет, то действительно Джоник не при делах и в самом деле отец родной. А вот если будет крутить с переносом вручения на более поздний срок и не приедет, то рыльце у него в точно в пушку. Чтобы ещё больше заинтересовать его я решил кинуть замануху.

Для проведения реформ необходимы деньги и я изучил все активы, имеющиеся в распоряжении Российской империи. Активов оказалось поразительно мало. Одним из них был китайский долг, который образовался после подавления восстания боксеров. Империалистические державы наложили контрибуцию на Цинский Китай после подавления восстания. Доля в контрибуции определялась в зависимости от военного участия страны в подавлении восстания. Самая большая доля в контрибуции оказалась у России. Вместе с процентами сумма долга составила свыше семисот миллионов рублей. Ну что, можно сказать класс! Актив конечно завлекательный, но уж очень специфический. Как говориться, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Наши узкоглазые, хитрожопые братья всячески пользовались противоречиями между великими державами и конкретными трудностями России. Особенно последние четыре года. С тысяча девятьсот второго года китайцы ни разу полностью не заплатили годовые выплаты, а последние три года вообще ничего не платили. Их, конечно, понять можно, но мне от этого понимания ни холодно, ни жарко. Такой вот актив. А тем более мне было известно о том, что Россия практически ничего не получила — в семнадцатом или восемнадцатом революционеры простили долг Китаю. Я думаю, что именно с того времени мы даем в долг, а потом прощаем его должнику. А должник прыгает от восторга и занимает ещё больше. Чего ж у лохов не занять? Все равно потом простят. И после консультаций со Столыпиным и Коковцевым принял решение продать его. Столыпин полностью поддержал решение о продаже китайского долга. У Коковцева было несколько иное мнение, но ситуация с выплатами и его заколебала. Поэтому он не очень сопротивлялся продаже, но при условии достойной цены. Петр Аркадьевич уговорил меня подождать до роспуска второй думы и провести продажу по чрезвычайному закону. Я артачиться не стал и согласился с ним. Кстати, америкосы единственные, наверное, из всех кто получил "боксерский" долг почти полностью. Про англичан не знаю, получили они полностью долг или нет. Вот такую замануху я готовил для Джоника.

Когда, как говорится, все звезды сошлись в нужных точках, я написал письмо Моргану следующего содержания:

Уважаемый мистер Морган!

Мне недавно доложили о вашем неоценимом вкладе в развитие дружеских и взаимовыгодных отношений между нашими странами. Я, по рекомендации совета министров Российской империи, принял решение наградить Вас орденом Станислава второй степени. Понимая, что вы чрезвычайно занятой человек, я приглашаю Вас посетить Россию в конце августа или начале сентября сего года. Прошу вас прислать доверенное лицо для согласования вашего визита с протокольной службой. С нетерпением жду нашей встречи в означенные сроки.

Также я хотел бы обсудить с вами вопросы, связанные с китайским долгом.

Ваш Николай

Отправив письмо, я на некоторое время выкинул Джона Моргана из головы. Что будет, то и будет. Это самое адекватное, что мне удалось придумать в отношении Моргана.

Меня же ждала огромная масса дел, которые необходимо было сделать, поскольку они уже давно перезрели и требовали немедленного решения. Кроме этих дел существовала такая же масса текучки. Когда я лежал и планировал, что буду делать для недопущения Ипатьевского подвала, полагал все мероприятия осуществлять согласно намеченного плана. Увы, очередность дел приходилось тасовать. Так, например, Магнитку пришлось поменять в очереди с Кузбассом. Тут вмешалась реальность. Оказалось, что в Кузбассе уже были база для строительства, тот же Гурьевский завод, и структура управления удельных земель. Осталось только сделать ответвление от Транссиба и начать осваивать практически чистое поле в районе горы Магнитной. Повторялась та же система, что и была у меня милиции — приходилось в зависимости от условий и обстоятельств менять очередность дел и проектов. Ну ладно, пустили слезу и будет.

Я пригласил к себе на встречу Столыпина и министра финансов Коковцева. Владимир Николаевич в свете движухи, организованной Венедиктом Савельевичем, ничего не понимал и от того очень нервничал. И хотя средства проходящие по министерству двора и уделов его не очень касались, тем не менее он получил откуда то информацию о том, что государь-император выводит свои деньги из ценных бумаг. Это его заинтересовало, но совать свой нос в финансовые дела императора он не рискнул. А вот когда я ему приказал дать доверенность на проведение операций с зарубежными ценными бумагами Федорову Венедикту Савельевичу, он задал мне естественный вопрос: "Что происходит?". Его понять можно, но не будешь же говорить ему о том, что мне известно будущее. Поэтому пришлось ограничиться отговоркой, что очень скоро он все сам поймет. Кстати и Столыпин задал мне тот же вопрос. Я сильно подозреваю, что сделал это он с подачи Коковцева. Получил он тот же ответ, что и министр финансов. К назначенному времени они прибыли. Мы приветствовали друг друга.

— Здравствуйте, ваше величество, — приветствовали меня они.

— Здравствуйте, господа! Я не сообщил вам о теме нашей беседы. Прошу вас простить меня за это, но на это есть серьезные причины. Пройдемте к кофейному столику. Беседа у нас будет с вами неформальная. Прошу вас господа.

Мы прошли к столику. Устроившись друг против друга, я приступил.

— Господа, я пригласил вас обсудить два вопроса. О сути нашей беседы не должен знать пока никто. Итак, приступим. Я считаю нам необходимо вернуться к рублю обеспеченному серебром.

— Ваше величество, вы хотите отказаться от золотого рубля? — сразу вскинулся Коковцев.

— Нет, Владимир Николаевич, от золотого обеспечения рубля я отказываться не хочу. Я хочу рубль обеспечить ещё и серебром.

— Ваше величество! Разрешите узнать, а для чего обеспечивать рубль ещё и серебром? — задал вопрос Столыпин.

— Петр Аркадьевич, вам лучше меня известно, что для огромного числа наших подданных золотой рубль недоступная роскошь. Не так ли?

— Да, это так.

— Вот, господа, именно поэтому я и хочу так дополнить нашу финансовую систему, чтобы сделать деньги более доступными для нашего народа. Кроме того, есть ещё один нюанс. Причем он весьма неприятный для нас. С прискорбием нужно признать тот неприятный факт, что цены на золото определяют в Лондоне несколько банкиров. Это создает серьёзную опасность для наших финансов тем, что они могут проводить спекулятивные манипуляции и влиять на всю нашу экономику. Причем не факт, что они будут влиять в положительном ключе для нас. Более того, британские банкиры все время стараются ослабить нас всеми имеющимися у них средствами и способами. Увы, этих средств и способов у них множество. Поэтому я считаю, что нам необходимо начать методичную работу по возвращению контроля над нашей финансовой сферой. Должен признать, что британцы, французы, и отчасти немцы, практически установили контроль над нашими частными банками. Я попросил собрать для меня информацию по нашим банкам и ситуация для нас критическая. Все крупные наши банки или прямо принадлежат иностранцам, или контролируются через лиц, введенных в управление банков!

— Прошу извинить меня, ваше величество, что перебиваю вас, но это общепринятая практика! — влез в мое выступление Коковцев.

— Я не против этой практики, но только если мы сохраняем возможность влиять на банковскую систему страны. А мы сейчас практически потеряли эту возможность. Я с себя, уважаемый Владимир Николаевич, ответственности за это не снимаю. Но ваш бывший начальник Витте очень способствовал нынешнему положению вещей. Меня совсем не устраивает такое положение вещей. Поэтому я считаю необходимым исправить эту нетерпимую ситуацию. Я готов если это необходимо на создание коммерческих банков со стопроцентным государственным участием. Но надеюсь, что нам не придется идти на эти крайние меры. Мы отклонились от сути нашей беседы. Если кратко, то я хочу иметь более или менее независимый финансовый инструмент, господа. Насколько мне известно, торговля серебром пока не монополизирована в отличие от торговли золотом. Поэтому я думаю манипулировать с серебром им будет сложнее и мы сможем чувствовать себя более свободно. Именно поэтому я настаиваю на введение серебряного рубля. Кроме получения свободы маневра в финансовой сфере, введение серебряного рубля увеличит денежную базу. Это будет, я уверен в этом, сильнейшим рычагом для развития промышленности и торговли империи. Но только при условии, если мы господа правильно подготовимся и в нужный момент введем серебряный рубль. Вопросы, господа.

— Ваше величество, а какое соотношение серебряный рубль будет иметь к золотому рублю? — обратился ко мне Коковцев.

— Это вы должны определить, уважаемый Владимир Николаевич. Я, если честно, не представляю какое соотношение наиболее оптимально. Поэтому вам, как финансисту, предстоит это определить. Но надо сделать серебряный рубль максимально доступным для народа. Напоминаю вам о сохранении секретности моего поручения. Я считаю оптимальным введение серебряного рубля в тысяча девятьсот десятом или тысяча девятьсот одиннадцатом году. Все будет зависеть от выполнения подготовительных мероприятий и условий в экономике страны.

— То есть, ваше величество, вы определяете на данную операцию четыре — пять лет. А почему не через два-три года ввести серебряный рубль? У нас имеются возможности выполнить ваше поручение раньше, — задал вопрос Коковцев.

— Да, ваше величество, почему бы не ввести серебряный рубль раньше? Тем более, что Владимир Николаевич утверждает о возможности более быстрого введения рубля, — вступил в беседу Столыпин.

Да, быстро вы ребята сориентировались. Получить дополнительную обеспеченную денежную массу для решения задач стоящих перед страной — это много стоит. Но нет мои дорогие, торопиться с этим мы не будем!

— Я, господа, исхожу в сроке введения рубля из следующих обстоятельств. Первое. Я делаю поправку на безобразную работу нашего чиновничества. Я считаю лучше лишние год — два потратить на дополнительную подготовку, чем сделать раньше, но что-то упустить. И второе. Это состояние страны. Я не уверен в полезности введения рубля в ближайшие два — три года. Надеюсь, что я ответил на ваши вопросы?

Премьер-министра и министр финансов на короткий миг впали в размышление какой бы ещё вопрос подкинуть, но я им этого не дал.

— Господа! Я так понимаю, что моя идея не вызывает у вас отторжения и принципиальных возражений? Не так ли?

— Что вы, ваше величество, мы только за! — в один голос подтвердили Столыпин и Коковцев.

— Хорошо. Теперь второй вопрос. У меня появились мысли об обороте ценных бумаг, а конкретно акций. Вам, господа, известно, что эмитент выпускает акции в обращение, получает деньги за них и акции начинают жить собственной жизнью, по большей части не связанной с жизнью завода или фабрики. Эту жизнь определяют биржевые спекулянты. Вы знаете, что эти хищники работают только на себя. Необходимо заставить их работать и на страну!

— Ваше величество, разрешите вопрос? А как мы можем заставить этих мошенников работать на страну? Их нигде прижать не могут, — задал вопрос Столыпин.

— Петр Аркадьевич, это верно. Но все же давайте попробуем это сделать. Суть моей идеи в следующем. Биржевые спекулянты на перепродаже снимают маржу и эти деньги идут только им, никак не развивая хозяйство империи. Я предлагаю изменить суть торговли акциями. Если кратко, то покупатель приобретает акции, платит деньги за сами акции и делает отчисления брокерам, клиринговым конторам и так далее. Я предлагаю внести в правило сделки отчисление в пользу эмитента. Предупреждая ваши вопросы и возражения, господа, я определяю это отчисление в доли процента от суммы сделки. Отчисление делается только покупателем. Продавец акций ничего такого не делает. Это отчисление производится на счет акционерного общества. Сразу возникает вопрос. Почему покупатель должен платить ренту эмитенту, если его акции продает лицо вообще не имеющее никакого отношения к акциям? Это справедливое возражение и я с ним полностью согласен. Если эмитент желает получать эти деньги от вторичных торгов, то он должен принять на себя обязательство выплаты дивидендов не ниже сорока процентов от чистого дохода. Больше можно, меньше нельзя. Кого это не устраивает должны уйти с рынка акций. Это правило должно распространяться как на биржевые, так и на внебиржевые сделки с акциями. Вот вкратце моя идея. Что скажите?

— Не знаю, нужно подумать, все взвесить, посоветоваться. И ещё как будут облагаться эти суммы? — спросил Коковцев.

— Как будут облагаться? Честно говоря, не знаю. Вот вы, Владимир Николаевич, и подумайте над этим! Только не долго. Полагаю, что до осени вам времени хватит. Это мое поручение поставьте на обычный контроль. По серебряному рублю заведите особое производство. Ответственный за исполнение вы, Владимир Николаевич.

— Слушаюсь, ваше величество!

— Вы, Петр Аркадьевич, осуществляете общий контроль и содействие Владимиру Николаевичу.

— Слушаюсь, ваше величество! Ваше величество, Путилов Алексей Иванович просит принять его.

Вдруг абсолютно не к месту вспомнил Сергея Михайловича и нашу последнюю встречу. Малечка Кшесинская в трауре — такой источник бабла в лице ГАУ пропал! При встрече со мной она надулась на меня как мышь на крупу и всячески показала мне свое фи. Но мне на её "фи" было глубоко наплевать. У меня тогда под рукой оказался лорнет. Я вспомнил лермонтовского Печорина и через лорнет пристально посмотрел на Малечку. Кшесинская задохнулась от возмущения, и не будь я императором всея Руси точно бы схлопотал по фейсу.

— Хорошо, Петр Аркадьевич, я приму его после поездки. Итак, вы, Петр Аркадьевич, остаетесь на хозяйстве. Полностью уверен в вас и в том, что вы прекрасно справитесь! Когда вы мне предоставите указ о роспуске думы?

— Сейчас оформляются последние бумаги. В первых числах июня я представлю вам указ на подпись.

— Хорошо! Петр Аркадьевич, я собираюсь отдохнуть несколько дней с семьей на море. После я хочу подписать этот указ и отправиться в рабочую поездку по стране.

— Уверяю, он будет вам представлен, ваше величество!

— Не смею вас больше задерживать, господа. До свидания.

Столыпин и Коковцев покинули мой кабинет.

Сторонники демократии и либерализма мне могут поставить в упрек отсутствие государственной думы в моем повествовании. Но где же эти гиганты мысли и отцы русской демократии? Где этот фундамент и оплот демократии? Что ж давайте коснемся этого фундамента и оплота демократии. Я никогда не интересовался историей русского парламентаризма по причине полного отсутствия интереса к этой теме. Он меня не интересовал СОВСЕМ. Поэтому, когда я хотел было выступить перед думой по кораблестроительной программе, все — и адмиралы, и Столыпин, решительно отговаривали меня от этого. Уже несколько раз сев в лужу по разным вопросам стал аккуратно разбираться в сути вопроса. Михаил Задорнов высказал как-то на одном из своих выступлений следующую мысль — Россия это страна с непредсказуемым прошлым. Я просто поразился точности данного замечания. Учебники и исторические книги моего времени разительно отличались от нынешней моей действительности. Я было подумал, что нахожусь в параллельной реальности. Но совпадение основных событий истории с моей реальностью убедило меня в обратном. Отличия были в том, как они были отображены в исторических источниках моего времени и тем, что я наблюдал здесь своими собственными глазами.

Перейдем конкретно к думе. Я прекрасно помню съезды народных депутатов СССР и депутатов первых созывов Государственной думы Российской Федерации. Многие тоже должны помнить этот отстой. Часто, смотря на разворачивающиеся картины баталий депутатов, становилось стыдно. Именно с того времени у меня патологическая аллергия на либералов. Когда Собчак, Попов и другие депутаты-демократы за борьбой с привилегиями членов ЦК КПСС и красивыми речами о народном благе прятали свое банальное желание большого хапка. Свое желание пролезть к кормушке. Но все же, при всем при этом они не допускали того, что творится сейчас во второй Государственной думе Российской империи. По мере вхождения в суть вопроса у меня появилось непреодолимое желание разогнать этот гадюшник. И даже не столько из-за поведения депутатов и участия их в самых разных скандалах. Хотя перцы были ещё те! На фоне этих деятелей Жирик смотрелся рафинированным интеллигентом. Причем депутаты, что с правого, что с левого спектра в этом ни в чем не уступали друг другу. Площадная брань и массовые потасовки стали обычным явлением в стенах думы. Но на этом господа-товарищи-граждане депутаты не останавливались.

Например, депутат думы от партии социалистов-революционеров по фамилии Кузнецов, нажравшись водки вместе с товарищем, в общественном месте в присутствии большого числа людей, а среди них было много женщин и детей, стали выражаться нецензурной бранью в адрес несущих службу полицейских. На требование служивых прекратить это хулиганство Кузнецов заявил, что он депутат Госдумы и ничего они ему не сделают. Но этим дело не закончилось. Депутату показалось, что он недостаточно показал свою крутость и собственную значимость. Недолго думая, он стал справлять малую нужду на людной площади в присутствие большого числа людей и полицейских. Этот бардак прекратился только после того, как случайно проезжавший мимо большой полицейский чин не применил власть в отношении этих гопников. Депутаты правого сектора абсолютно не уступали своим коллегам слева. Депутат Пуришкевич на одном из заседаний засунул розу или какой-то другой цветок в ширинку и разгуливал так по залу заседаний, матерясь как пьяный сапожник.

Но все это не главное. Дума совершенно не занималась тем, что было необходимо для развития страны! Например, закон о всеобщем начальном образовании они отказались даже принимать к обсуждению. Причем проявили редкое единодушие, как правые, так и левые депутаты. Поэтому, когда Столыпин спросил меня о том, как я отношусь к роспуску думы, ответ был кратким и лапидарным — положительно. Я ждал и подгонял Столыпина с указом. Мне нужно было уже выезжать.