Сандэр. Ловец духов

Сестрёнка появилась к концу завтрака. Приятно пахнущая, чистая, в льняной рубахе до колен, подпоясанная синей лентой-пояском. На волшебника она смотрела уже показательно равнодушно. Подкупил-таки ванной, хитрюга. Вернувшийся с Лилькой карлик подобрал свёрток с одеждой и потянул меня за штанину. Зверомастер растолковал, мол, Кьюзак воды нагрел и приглашает искупаться и переодеться. Я обеими руками за.

Ванной служила большая винная бочка с бронзовым краником для удобного слива грязной воды в канаву. Под ней горел в обмазанной глиной яме костёр, подогревающий воду. В купель карлик накидал листьев и душистой травы, подал окунувшемуся мне губку и мочалку из груботканой материи. Сюрпризом было настоящее мыло. Мылило оно здорово, пахло зато не очень. Тошнотворный запашок перебивали терпкие запахи трав. Помывшись, я переоделся в льняную рубаху-безрукавку, кожаные штаны, подпоясался ремешком и возвратился в кабинет Гварда.

Табуретка за столом пустовала. Лилька, умявшая добрую треть принесённого карликом завтрака, довело её урчание в животе, активно переговаривалась с сидящим, по-турецки скрестив лягушачьи ноги на циновке, морлоком.

— Гвард ушёл, — сестрёнка запихала в рот дольку местного аналога апельсина, прожевала. — Приказал Сларку за нами приглядывать.

Ну, ясно. Кроме морлока никто не сможет нас понять. Магу разума не требуется морочиться с изучением языка, чтобы свободно общаться с иноземцами, то бишь иномирянами. Хм, есть идейка.

— Сларк, ты вправду маг разума? — подсаживаюсь возле него на табуретку.

"Гин-Джин так меня называет. Мне неизвестно, верно ли это".

— Мысли ты читать умеешь, значит, телепат. А телепатия к магии разума относится, насколько я понимаю. Скажи, можешь ты внедрить в чью-то память, мою, к примеру, некую информацию? — если Сларк нас обучит языку, буду ему обязан.

"Могу. Любой может. Разумные обычно запоминают происходящие с ними события".

— Ты не понял. Внедрить сведения, допустим, когда я сплю, о языке, местности, обычаях.

"Тебе станет плохо. Голова заболит. Легче познавать своими глазами, ушами, умом. Я постараюсь ответить на твои вопросы. Что тебе хочется знать?"

— Язык, желательно общеимперский. От тролльего не откажусь.

"Общеимперского не знаю, троллий немножко. Могу научить морлокскому, а пройдёшь посвящение богу Дагону, обучу Водным таинствам".

Водным таинствам? Постой-ка, ты научишь меня телепатии? Вау! Тогда знание языков отпадает за ненужностью. Я стану магом разума!

"Не радуйся, — спустил меня с небес на землю морлок. — У тебя нет способностей к передаче и чтению мыслей. Водные таинства дают мистическую силу над водой, дарованную богом Дагоном за совершённые тобой благодеяния".

Вот, значит, как. Мне дарованная сила не подходит. Язык надо выучить, притом срочно. Может, скопируешь чью-нибудь долговременную память и вставишь в моё хранилище воспоминаний? Тролля какого-то.

"Копировать? — Сларк задумался, ничем иным его телепатическое молчание не объясню. — Мы этого никогда не делали. Спрошу у Глубинного Жреца".

Рыбоид погрузился в себя. Круглые глаза подёрнулись полупрозрачной плёнкой, он застыл с приоткрытым ртом. Жаберные крышки слегка шевелились, опровергая мысль о его скоропостижной кончине. Я начал опасаться, не впал ли наш чешуйчатый надсмотрщик в кому. Кто их, рыбоголовых, знает? Перенапрягся, и сосуд в мозгу лопнул. М-дя, любопытная сцена откроется вошедшим в дом посетителям шамана. Чужестранцы-человеки и их типа гид в бессознательном состоянии. Растормошить его?

"Не надо... тормошить, — очнулся морлок. — Никто не войдёт, поблизости от обители Гин-Джина никого".

— Сларк, ты чего? — тронула его за руку Лилька. — С тобой всё нормально? Вид у тебя странный.

Рыбоголовый квакнул, затрясся весь, будто в лихорадке, и испустил протяжный квакающий звук. Не хватало, чтобы сие чудо плавники отбросило у нас на руках, в особенности, у сестрёнки. У неё нервы крепкие, но умирающий рыболягух испытание не из лёгких.

"Дедушка Тланс о подобном не слышал, — окончательно пришёл в норму Сларк. — Наше племя никогда не копировало чужую память полностью. Разум взрослого не в силах её удержать. Много знаний".

— Я не о всей памяти, — поправляюсь. — О части долговременной, содержащей сведения о языке. Вы способны выделить из чужой памяти языковую информацию и вставить её в мою, например?

"Вам лучше спросить у Глубинного Жреца. Я отведу к нему. Не возражаете?"

— Нисколечко, — ответила за нас обоих Лилька, слышавшая наш наполовину мысленный разговор. — Сларк, веди. Саша, рассказывай.

— Чего рассказывать-то? — сделал я недоумевающую морду лица.

Стоит ли говорить при ихтиане? Сболтну ещё лишнего.

— О чём вы там с Гвардом лясы точили? — пристала сестрёнка. — Давай-давай, не то хуже будет!

Всё равно для морлоков мы как открытые книги. Хотел бы зверомастер сохранить разговор между нами, предупредил бы и амулет дал, ограждающий от магии разума.

— Ладно, — сдался я.

По дороге на ту сторону острова, где отдельно от троллей обосновались рыбоиды, мы с Лилькой обсуждали план волшебника и моё в нём участие. Сестрёнка беспощадно критиковала задумку Гварда, однако, выхода из ситуации не находила, и это её бесило. Сларк прикинулся передвижной мебелью, идя перед нами на приличной дистанции. Типа не подслушивает. Угу, так ему и поверили.

Морлоки живут на той стороне острова, отдельно от троллей. У синек вспыльчивый, задиристый нрав, ихтианы же любят спокойствие и тишину. На скалистом берегу торчали крытые зонтообразными листами лачуги. Столбики, увенчанные пышной листвяной крышей, никаких стен. Да и самих рыбоидов раз два и обчёлся. Возятся в водичке, водоросли и ракушки собирают. Где детвора? Видать, тяжко рыбоголовым с потомством. Исчезающий вид.

"Мы живём под водой, в пещерах, — раздаётся в черепной коробке. — На поверхности вялим рыбу, обрабатываем кости, камень, дерево. Нас больше, чем ты полагаешь".

— А-а, ясненько, — протянула вместо меня Лилька. — Сларк, Глубинный Жрец тебе дедушкой приходится?

"И да, и нет. Все мы, племя озёрных морлоков, его потомки. Он очень стар. Даже старейшие не помнят, сколько зим минуло со дня, когда он вылупился из икринки. Дедушкой Тлансом он позволяет себя называть соплеменникам. В нём мудрость племени, передающаяся от жреца к жрецу с нашего сотворения, и мудрость Дагона. Бог шлёт пророческие видения Глубинным Жрецам и направляет чрез них своих детей, морских тритонов и пресноводных морлоков".

О, в Трёхлунье и тритоны водятся. Кажется, привыкаю к здешним реалиям и перестаю удивляться по мелочам. Подумаешь, расой больше, расой меньше. Эй, рыбоид, нам нырять придётся? Ваш дед под водой, в пещере обитает?

"Не переживайте, нырять не нужно. В пещеру ведёт ход".

Ненавижу подземелья и подземные ходы. Лилька тоже не в восторге.

"Вы не доплывёте, подводный туннель длинный, воздуха не хватит", — развеял наши сомнения Сларк.

Ну, ничего не поделаешь.

В скалах обнаружился проход. Чёрная щель, незаметная с озера и берега, замаскированная колючим кустарником. Морлок и сестрёнка с лёгкостью прошли в неё, мне пришлось протискиваться. Существо покрупнее обязательно застрянет. Оборонять ход наверняка удобно низкорослым щуплым ихтианам. Вооружатся копьями и утыкают незваных гостей, как природа дикобраза иголками. Увернуться-то некуда. В темноте мы продвигались наощупь, ориентируясь на хруст под ступнями впереди идущего рыбоида.

"Дальше посветлеет, — подбадривал рыбоголовый. — Светящиеся слизни облюбовали пещеру Глубинного Жреца, там светло, точно на поверхности лунной ночью. Они излюбленное лакомство дедушки Тланса".

— И давно он здесь... живёт? — полюбопытствовала Лилька.

Мне было не до расспросов. Согнувшись в три погибели, я еле двигался по узкому и низкому ходу, приспособленному не для нормальных людей, а для карликов наподобие гвардовского слуги Кьюзака.

"С рождения. Между прочим, Кьюзак не слуга, — поправил Сларк. — Домовой дух, воплощённый Гин-Джином в мёртвого гоблина".

Офигеть! Гвард, в дополнение к зверомастеру, ещё и некромант. Мёртвый гоблин, ничего себе!

"Гин-Джин верховный шаман. Он говорит с духами и подчиняет их, умеет многое. Уже два десятка зим владеет ожерельем верховного. Дедушка Тланс не доверил бы слабому власть над морлоками. Осторожно, ступеньки".

Туннель круто уходил вниз. Там, внизу, виднелось зелёное пятнышко. По лестнице с истёртыми ступенями мы спустились в обиталище Глубинного Жреца.

"Мы в святилище водяного бога Дагона, создателя сущего!" — торжественно провозгласил Сларк.

— Фу, вонище, — зажала пальцами носик сестрёнка, пошатнувшись.

Ну и местечко. Амбре в пещере стояло сногсшибательное, больше подходящее для переполненной отходами помойки. Воняло тухлятиной и чем-то, отчего во рту образовывался кислый привкус. Принюхавшись, я сообразил, что смрад источают гниющие водоросли, груды которых вперемешку с рыбьими костями покрывают пол священной обители.

— Я туда не пойду, — отступила на лестницу Лилька. — Не упрашивайте.

Упрашивать никто и не собирался.

— Хочешь, возвращайся. — Я ступил в гниющую жижу, хлюпнувшую под подошвой многострадального кроссовка. — Подождёшь меня у расщелины.

— Я тебя де остафлю, — прогундосила сестрёнка. — Ты без бедя пропадёшь.

— Чего-чего? Извини, не расслышал.

Лилька решительно зашлёпала за мной, не произнося ни слова.

М-да, специфические вкусы у морлоков. В смысле, эстетические. Должно быть, смрад заменяет им благовония. Интересно, водоросли и рыбьи останки относятся к убранству святилища? По стенам важно ползают здоровенные, величиной с кулак, ярко-зелёные слизняки, оставляя дорожки из светящейся слизи. В глубине пещеры темнеет исполинское бесформенное нечто. Глубинный Жрец? Фигура шевельнулась и внезапно пропала. Исчезновение сопровождалось громким бултыханием, словно в воду булыжник упал.

"Сын Дагона часто посещает дедушку Тланса, святилище их общий дом. Сюда мы еженощно приносим подношения. В основном пищу".

Понятно, откуда рыбьи кости и водоросли. Излишки, не съеденные священными особами.

"Здесь мы хороним умерших. Сын Дагона и дедушка Тланс поедают их, упокаивая навечно..."

Сларк, хорош жуть рассказывать. Лилька вот-вот убежит, да и я на взводе. Мы, случайно, не к завтраку пришли?

"Священная трапеза происходит ночью, в час наибольшей силы Дагона".

Под сводами пещеры загромыхал раскатистый смех, отражённый эхом от стен. На секунду показалось, будто потолок обрушится. Мы остановились, переглядываясь.

— Не бойтесь, смертные! Добро пожаловать в мой дом! — раздалось гулкое приветствие. — Подойдите ближе!

Вонь сменилась запахом грозы, а кучи мусора мгновенно впитались в каменный пол. Что за... магия? Ноги сами, без участия моей воли, зашагали вперёд, подчиняясь команде неведомого существа. Стоять! Ногам фиолетово. Идут себе и идут. Сестрёнка закричала, приказывая остановиться, эффект тот же. Блин, мы попали! Мысленно обзывая себя последними словами, я продолжал идти, точно марионетка на верёвочках, между образовывавших фантастическую колоннаду сросшихся сталактитов и сталагмитов. В конце необычайно длинного святилища показалось ложе из исполинских ракушек, застеленное живыми водорослями. На нём возлежал бледно-зелёный морлок размером с быка. Одеждой ему служили песчинки и ракушки, вросшие в кожу.

Мы разом встали перед ложем, едва не бухнувшись на колени. Круглое брюхо жреца затряслось от гомерического хохота. Отсмеявшись, он приподнялся на локте, уставившись на нас водянистыми бесцветными глазами.

— Иномиряне, а с первого взгляда типичные люди Лантара. На тебе, — ихтиан ткнул в меня мясистым пальцем без ногтей, — чувствую кровь. Смерть идёт по твоим следам. Ха! Ты мне нравишься! Из тебя выйдет неплохой рубака. Готовься, скоро костлявая придёт, и ты побежишь ей на встречу. А ты другая, девочка, — перевёл взгляд на Лильку бывший морлокский владыка. — Можешь стать великой ведьмой или колдуньей, но берегись человека рядом с тобой. Тебе грозит предназначенная ему гибель. Выживешь, хорошо, не выживешь... пеняй на себя.

Он оракул местного разлива? Раздаёт пророчества направо и налево, Глоба недоделанный, причём на чистейшем русском. Гвард за два дня великий и могучий выучил, у этого моментальное обучение. Илона Давыдова со своим методом нервно курит в сторонке.

— Богомол дерзит крабу, ха! — снова рассмеялся жрец. — Ты уверен, что слышишь меня ушами, а не разумом, человек? Знаю я, зачем вы здесь. Ты подкинул неплохую идею, смертный по имени Сандэр, и я попробую испытать её на тебе. Побудешь подопытным кроликом? Ха, конечно, побудешь! Жаждешь знаний? Дам тебе!

Дедушка Тланс напоминал истерично хохочущего маньяка, и инстинкт самосохранения верещал, требуя немедленно сваливать из пещеры, прихватив сестрёнку. Да кто ж мне даст свалить-то? Ноги ватные, удивляюсь, как стоять могу, в голове гудит от жреческого смеха, будто череп превратился в колокол. Если гудит и грохочет лишь в нашем сознании, то телепатическая мощь жреца колоссальна. Фокусы Сларка рядом не валялись. Вот оно, различие в уровне.

Мановением пухлой руки, облепленной браслетами из разноцветных ракушек, жрец подозвал нашего провожатого. Сгорбленный, словно под непомерной тяжестью, морлок выступил из-за наших спин и прошаркал к ложу.

— Начнём! — провозгласил дедушка Тланс. — Вы сейчас уснёте, смертные. Раскрепостите ваш разум, отворите врата памяти.

По-другому я представлял общение с Глубинным Жрецом. Хотя, всё правильно. Он абсолютный телепат, на порядок выше по способностям рядовых морлоков. Задавать вопросы нам ему даром не надо, он нас знает лучше, чем мы себя. Спрашивать ни о чём не хочется. Жрец ментально оглушил нас, параллельно показывая приемлемые нашим рассудком иллюзии. Стоп, откуда я знаю про иллюзии? Умозаключение или телепатическая связь? Проверим. Почему Глубинный Жрец с рождения не покидал пещеру?

Ответ всплыл в сознании, словно был известен изначально, до прихода к дедушке Тлансу. Морлоки рождаются во влажных, прохладных пещерах под водой. Из икринок вылупляются мальки, постепенно приобретающие форму взрослых ихтианов. Будущие жрецы малоподвижны и слабы, не способны самостоятельно добывать пропитание. Малышей кормит племя до пятилетнего возраста. В пять лет морлок считается взрослым. Исключение жрецы. Они растут гораздо медленнее, физически отстают от братьев, зато телепатические способности у них развиваются быстрее. Они не могут плавать, передвигаются с трудом, и не способны покинуть пещеру, где родились, подвержены болезням. От обычных рыбоголовых жрецы отличаются светлым окрасом. Их рождение редкость. На веку Тланса появилось четверо жрецов, примерно по одному в столетие, из них никто не пережил детского периода.

Жизнь морлоков пронеслась передо мной панорамой. Рождение, существование, гибель. За несколько секунд я узнал о них больше, чем мог усвоить из бесед и чтения за несколько суток. Яркие образы вспыхивали, блекли и пропадали, растворяясь в сумраке мечущихся теней. Я сплю? Усилием разлепляю тяжеленные веки и ощущаю изумление. Чужое изумление поселившегося в моём мозгу чужого сознания. Вижу чёрные магнетические буркалы Глубинного Жреца, взмах толстой лапы-руки перед моим лицом и проваливаюсь в темноту.