Проклятие Золотого берега

"Где я? Что со мной? Голова, как чугунное ядро. Разбойники? Или прислужники Журавля? Или..." — Воительница осторожно приоткрыла один глаз, стараясь не подавать вида, что приходит в себя. Слабый свет, наверное, от масляного фитилька. Под головой что-то мягкое. Кожу плеча чуть-чуть саднит. Тело все затекло, должно быть, от долгой неподвижности. Но никаких веревок, никаких пут. Если бы не боль в голове...

И тишина. Только слышится негромкое "кап-кап". Потолка не видно. Вообще мало что видно. Темные своды теряются где-то в высоте. "Должно быть, никого здесь нет. И прямо сейчас никто не собирается меня убивать" — пленница осторожно повернулась на бок и в неверном свете увидела стройную фигуру в светлом длинном платье. Еще через мгновенье "хозяйка пещеры" бросилась к ней и что-то быстро и встревоженно спросила. Сапфире не удалось понять, что именно. Даже в здоровом состоянии она не всегда и не полностью еще умела на слух понимать тиндорский язык. А тут...

Но милое и доброе личико, склонившееся над ней, успокоило воительницу.

— Кто ты? И где я? — с трудом размыкая пересохшие губы, прошептала Сапфира.

Девушка ласково улыбнулась и что-то ответила. Потом повторила свою реплику. И только тогда воительница сообразила, что задала свои вопросы по-катахейски. И девушка отвечает ей:

— Я не понимаю.

Собравшись с силами, молодая женщина медленно, тщательно проговаривая слова, произнесла свои вопросы по-тиндорски. И прибавила:

— Говори медленнее. Болит голова. Плохо понимаю.

Девушка подала ей чашу из коры и жестами предложила выпить. Напиток оказался холодным и кисловатым, но хоть немного удалось избавиться от сухости в горле. Утолив жажду, воительница почувствовала себя намного лучше, сперва села, а после и поднялась. Заботливая "хозяйка" не спешила докучать ей разговором, а повела ее в дальний угол пещеры, а это была довольно неслабая пещера, чтобы решить некоторые мелкие бытовые проблемы.

— Теперь ты должна поесть! — решительно заявила она и предложила Сапфире сесть на прежнюю подстилку, а сама вышла и вскоре вернулась с целой кучей разных фруктов. Выглядело это богатство так, будто кто-то рвал их прямо с листьями и ветками. Женщины сели и некоторое время были заняты очисткой толстокожих плодов и едой.

— Меня зовут Орлеция. А ты ведь не из наших краев, верно? — спросила девушка Сапфиру, дожевывая сладкий плод.

— Да. А что, это заметно?

— Еще бы. У тебя такой выговор. Не спишешь на ушиб головы.

— Ты очень внимательная. А твой напиток — просто волшебный. Скажи, где мы? Ты тоже пленница? Кто нас похитил и зачем?

Будто придя в волнение, Орлеция принялась рассказывать. Темп ее речи ускорился, и Сапфира понимала только с пятого на десятое. Она пыталась переспрашивать, но поняла только, что пленитель их — не разбойник, а какая-то местная волшебная сущность по имени Скричет. Недобрая. Но в чем ее сила, и для чего ей пленницы, из рассказа товарки по несчастью понять так и не удалось. Впрочем, какие-то обрывки удавалось разобрать:

— У него крылья. Летает по ночам. Плечо тебе когтями поранил. Если бы не бальзам, который у меня всегда с собой, было бы плохо.

Еще удалось кое-как понять, что у девушки был жених, над которым она слишком часто подшучивала и считала себя лучшей умелицей, чем он. И что девушка из лесного племени. И там, у себя, она занимала высокое положение, не то лекарки, не то жрицы.

Попытки разобраться в ситуации получше натыкались на недостаточно хорошее знание тиндорского, а, может быть, и на какие-то запреты, которые соблюдала товарка по несчастью. "Быть в бездействии — это не по мне, — решила Сапфира, в памяти которой прочно засела притча про двух лягушек, рассказанная еще в обители Скорпиона. — Пещера такая большая. Надо ее обследовать. Вдруг где-нибудь найдется тайный ход. И можно будет сбежать. Эта Орлеция странная какая-то. Сидит, как будто в родном лесу... Или она уже отчаялась? Все равно надо узнать, что представляет собой наша тюрьма. И узнать это самой".

Сапфира принялась не спеша обследовать пещеру, для начала попробовав обойти ее кругом вдоль стен. Орлеция не пыталась ей помешать, она тихо сидела на куче сухой травы, погрузившись в задумчивость. Поначалу казалось, что в пещере нет ровным счетом ничего интересного. Стены как стены, слегка шершавые и местами влажные. Воительница решительно двинулась туда, где свет указывал на выход. И действительно, у пещеры оказался довольно широкий вход, заваленный громадной корягой. Гибкая и ловкая, молодая женщина смогла выглянуть наружу. Зрелище, представшее ее глазам, сразу объяснило поведение Орлеции. За входом оказалась небольшая лужайка, усыпанная белыми звездочками цветов, а дальше... Дальше лучше было не смотреть. Скальный обрыв. Неподъемной высоты. Под ним, внизу, казалось, тек ручей, но так глубоко, что шум его был еле слышным. "Никаких шансов. Только птица смогла бы сюда добраться".

Оставалось продолжать обследовать пещеру. Воительница медленно продвигалась во тьму. Чем дальше, тем меньше света. Сапфира старательно ощупывала каждую выемку, каждый выступ, надеясь обнаружить хоть какой-то намек на другие выходы из пещеры. Но ничего. Хоть бы найти место, откуда капает. Но пока добраться до него не удавалось. Пошарив в одном из углублений, пленница наткнулась на какой-то сверток. Отсутствие успеха заставило пренебречь осторожностью. Воительница осторожно потянула находку на себя, и в ее руке оказалось нечто увесистое, завернутое в чистую ткань. Инстинкт подсказал — это не может быть ничем иным, кроме меча. Забыв про свои намерения, Сапфира чуть не бегом ринулась к огоньку, чтобы взглянуть на неожиданный, как она полагала, подарок судьбы. Бережно развернув ткань, она увидела клинок, потрясающий простотой и совершенством линий. Она осторожно тронула пальцем лезвие — острота стали впечатляющая, несмотря на непривычный радужный блеск.

— Ты все-таки нашла его... — раздался тихий голос Орлеции...

— Так ты знала? Это оружие похитителя?

— Нет. То есть да, я знала, но мне нельзя брать его. Великая Богиня лишит меня силы целительницы. Хотя меч не его.

Девушка из лесного народа говорила нарочито медленно, стараясь, чтобы ее подруга по несчастью все поняла.

— А я могу?

— Не знаю. Это меч Радуги. Про него говорят легенды. Не всякому он дастся в руки.

— А можно им убить, этого, как ты сказала, Скричета?

Не успела Орлеция ответить, как послышались грозный клекот и хлопанье крыльев. Сапфира ждала, что появится чудовище, но в круг света, который как будто стал шире, вошел человек. Да, это был могучий воин. Черные волосы, собранные в хвост, кустистые брови, броня совершенно без блеска.

— О! Девчонки вооружились! Потанцуем? — небрежно бросил он, становясь в боевую позицию.

Меч Радуги, будто сам собой, лег в руку воительницы.

— Послушай, не надо, нельзя... — зашептала Орлеция.

Но куда там. Все кровь кинулась Сапфире в лицо. Все унижения последних дней вылились в боевой задор, и она ринулась в атаку. Когда ведут такие чувства и старая выучка, думать некогда. Меч сам пляшет в руке, тело работает, как будто по волшебству. Выпад, еще выпад... Звенит закаленная сталь. Кажется, раскалился сам воздух в пещере. Нет, не достать противника. Слишком умел и силен. Уцелеть бы... Не упасть...

И все-таки она упала. Не рассчитав броска. "Все кончено" — мелькнуло в голове у воительницы. Но, противник, похоже, не собирался ее убивать. И даже не потребовал бросить оружие, приставив черный клинок к ее горлу.

— Неплохо! — расхохотался он. — Ты заслужила хороший ужин. Не то, что эта бледная немочь, — воин усмехнулся в сторону Орлеции, в страхе прижавшейся к стене. — Ладно, девчонки, я полетел, кое-что вам принесу.

Не успела Сапфира что-либо понять, как ее противник исчез, будто его и не было. Только теперь воительница поняла, как она устала. Не было даже сил поговорить с горько рыдавшей Орлецией и понять, чем та удручена. Едва добравшись до охапки сена, молодая женщина погрузилась в сон, не выпуская меча.

Что такое утро в пещере? Не поймешь, что. Но все-таки кое-какой свет от входа достигал убежища пленниц. Орлеция снова позаботилась о Сапфире, накормила фруктами и напоила травяным настоем. Во все время трапезы девушка глядела на воительницу так, будто хотела что-то ей рассказать, но не решалась или не находила слов. Наконец, она вздохнула и попросила:

— Чужеземка, мне нужно тебе рассказать. Слушай внимательно. Если не поймешь — спроси. Нужно, чтобы ты поняла. Иначе нам не спастись.

Сапфира и сама уже понимала, что в происходящем что-то не так. Зачем нужен такой странный бой? Она ведь даже не ранена. И вообще, для чего биться с пленницей, для забавы, что ли? Вот ведь тиндорские нравы. Высокое боевое искусство превратили в потеху даже волшебные силы. Орлеция, медленно подбирая слова, продолжала:

— Мы в плену. У Скричета. Это демон гордыни. Он питается людской гордостью. Я попала сюда не случайно. Один парень, тоже лекарь, любил меня. Но мне казалось, что он неуклюж и плохо знает заклинания. Недостоин меня. Сколько насмешек ему досталось. За это я наказана. Здесь нельзя быть гордым. Нельзя показывать силу. Только чистые слезы раскаяния способны, как говорят, лишить его сил. А если с ним сражаться, он становится сильнее.

— А если он ослабеет? Убьет?

— Нет, говорят, если раскаяться в гордыне, сама Великая Богиня придет на помощь. Надо воззвать к ней по-настоящему, и случится чудо.

Сапфира недоверчиво слушала подругу по несчастью. Конечно, в Лиге Скорпиона не поощрялась излишняя горделивость, что такое смирение, она прекрасно знала. Но плакать? Просить милости у врага? Отказаться от борьбы? Да лучше умереть с мечом в руке. Да, она так бы и поступила. Дралась бы до последнего. Но в обители учили: "Ты не один. Ты отвечаешь за тех, кто рядом". А Орлеция между тем настойчиво повторяла одно и то же:

— Гордость питает этого демона. В ней, в людской гордости, его сила. Наверное, и ты...

— Что и я? — спросила Сапфира.

— И ты горда. Слишком. Иначе бы демон не принес тебя сюда. А теперь он напитался твоей силой. Еще один такой бой — и у него хватит мощи, что украсть уже не одну-две девушки, а множество пленников. Подумай. Проси Богиню вразумить тебя. Мы не можем убить его, но можем ослабить. Кто знает, что тогда случится.

Сапфира не нашлась, что ответить. Ведь именно гордость мешала ей признаться самой себе в том, что она и пренебрегала мужем, и наделала ошибок, полагая, что прекрасно разбирается в нравах Тиндора.

Скричет не появлялся несколько дней. Сапфира уже куда лучше понимала Орлецию, и постепенно согласилась слушаться ее во всем. Девушки составили план: как только демон появится, Орлеция примется плакать и молить о пощаде. А Сапфира, не способная к такому лицедейству, просто постарается выглядеть в бою слабой и неумелой. "Великий Гидрос разбушевался", — думала Сапфира, приблизившись к выходу и глядя, как снаружи бушует ливень. Вскоре пришлось отодвинуться вглубь, потому что дождь стал попадать в пещеру. За его шумом девушки не заметили, как прилетел демон.

— Эй, девчонки, где вы там? Выходите на честный бой! Я что-то замерз! — выкрикнул воин, стряхивая капли с рукавов.

Орлеция не двинулась с места и потихоньку принялась плакать.

— Эй ты, новенькая, иди сюда. В прошлый раз ты была неплоха.

— Проклятый демон! Сегодня я убью тебя! — закричала Сапфира, хотя на уме у нее было совсем другое. За время отсутствия похитителя она припомнила все хитроумные приемы "Сломанной розы" и намеревалась показать настоящие "поддавки". И это ей удалось без труда, ведь противник был не чета Левкое.

— Проклятье! — кричал демон, гоняясь за воительницей по всей пещере. Она даже не пыталась достать его, а с визгом бросалась наутек, как только он к ней приближался.

— Мерзкая девчонка, убегался я за тобой. Ни одного стоящего удара. Как будто тебя подменили, — видно было, что демон запыхался и страшно устал. — Уф-ф-ф... Пора лететь подкрепиться.

Дальше все повторилось снова и снова. До тех пор, пока в один прекрасный день Сапфира просто не поднялась с соломы при виде господина. Сколько тот ее не оскорблял и не запугивал, угрожая разрисовать мечом лицо, она не пошевелилась. Все же выучка Лиги сказывалась. Возле нее безутешно рыдала лекарка.

— Проклятые девчонки! Сожрал бы вас, но такие как вы — просто отрава! — зарычал демон, схватил обеих и потащил к выходу.

Девушки замерли, думая, что он сейчас столкнет их в пропасть. Сапфира мертвой хваткой вцепилась в рукоять меча, но применить его не хватало духу. Демон на ходу принял истинный облик жуткой птицеобразной твари, пленницы повисли у него в когтях, зажмурив глаза от ужаса. Слетев в долину, чудовищная птица швырнула ношу на лесной полянке. Первой пришла в себя Орлеция:

— Мы спасены! Хвала Великой Богине! — закричала она во весь голос. — Я знала, что он не тронет слабых. Такое на нем заклятье! Смотри, вон полетел галкой. Не иначе, как в королевский дворец. Жаль. Там он найдет себе поживу.

Глава 10. В поисках

Утром Джейран притащил Аметисто местный кисломолочный напиток:

— Учитель, у нас в степи после великих трапез всегда воины наутро пьют кислое молоко кобылиц. Здесь такого не достать, но может, хоть это взбодрит тебя. Эка ты вчера набрался, учитель, — покачав головой, джегг исчез в дверях.

Надо признать, что для Аметисто такое поведение ученика было не новостью. За больше чем два месяца жизни в столице троица как-то разбрелась по своим углам. Маг целыми днями пропадал в университете, лишь иногда приглашая своего ученика, дабы похвалиться магическими достижениями. Сапфира вообще жила своей жизнью. Если с Джейраном Аметисто хотя бы делил комнату, то с женой у него получился неформальный развод. Да, встречаясь за ужином, они вполне нормально разговаривали о погоде и о непривычных тиндорских обычаях, но не более. Поначалу молодой маг пытался как-то подъехать к супруге, но удача ему не улыбалась. То у нее болела голова, то поздно вечером, когда он возвращался из лаборатории, у нее уже оказывалось заперто. Однажды Аметисто битый час молотил в дверь Сапфиры, но никто ему не открыл. Джейран гнусно хихикал:

— Хм... Не кажется ли тебе, учитель, что твоя благоверная нашла себе какого-нибудь расфуфыренного тиндорца?

— Чтоб тебе твой зловредный язык на катушку намотать! — злился Аметисто.

— А чего ты злишься? Настоящий степной воин, если бы женщина вела себя так, как твоя, намотал бы ее косы на руку да и...

— Дурак! У Сапфиры нет кос! И она не забитая степнячка!

— Ой-ой, сразу уж и дурак. Тогда тебе надо по здешнему обычаю ухаживать за женой, цветы ей каждый день носить, побрякушки дарить, водить на развлечения.

— Еще раз дурак! Сапфира не любит побрякушек, да и букетов тоже...

— А что она любит? Чем ее можно купить?

— Ах ты, джеггская морда! Купить! Привык в Стефеншире к продажным девкам!

— Будет тебе ругаться, учитель. А к продажным девкам давай сходим вместе, я знаю, где и не дорого.