Некромантка: Клятва На Крови

— Ты о чем-то хочешь спросить у меня? — подала голос знахарка, вытащив трубку изо рта и вскинув густую бровь. Наверное, она заметила мучения девушки, небось, так явно отражавшиеся у нее на лице.

— Мне бы очень было интересно послушать что-нибудь о цыганах и вашем таборе в частности, — закусила губу девушка.

— Что ты хочешь услышать? — пожала плечами знахарка.

— Ну-у, расскажите об особо выдающихся личностях вашего табора...

— О ком это? — старая зануда уже начинала порядком раздражать некромантку, которая и до этого-то никогда не отличалась терпением к старшим. Тогда Адалина просто выпалила первое, что пришло ей в голову, чтобы уж с чего-нибудь, да начать разговор.

— О Шанти!

— Ша-анти? — задумчиво протянула Джеклер. — Шанти — прикормыш табора. Ее и брата нашли недалеко от Брауна.

— И брата?

— Ну да. Кодран — родной брат Шанти, судя по всему. Видимо их мать решила избавиться от двойняшек то ли из-за бедности, то ли из-за блуда. В больших городах женщины очень порочны, знаешь ли.

— И сколько им было лет, когда вы их обнаружили?

— Ой, они были совсем еще малютками, — махнула морщинистой рукой знахарка. — Их вырастила Диана, очень милая и добрая сердцем цыганка. К сожалению, Диана сгинула прошлой весной в топях. Хорошая женщина была.

— А что Шанти и Кодран? — снова подтолкнула девушка знахарку в нужном направлении.

— А что, Шанти и Кодран? Вырастили их всем табором. Да они и не больно-то отличаются от цыган. Лет в восемь у девочки обнаружился дар, поэтому она заняла пустующую нишу в нашем таборе. До этого у нас гадала только старуха Мильна, да и та, была не ахти какой гадалкой. Правда, карты Шанти больно-то и не к чему, она все больше какими-то своими методами ворожит, но это не мое дело. Главное, люди-то ведь идут к ней, а значит все в порядке. А Кодран с детства был неравнодушен к животным, в особенности, к лошадкам. Многих больных жеребят лично выходил и на ноги поставил. И они сами к нему так и льнут, будто, за своего принимают, — Адалина задумчиво уставилась на Кодрана и он, будто, поняв по ее лицу, о ком идет речь, отрешенно посмотрел на нее. — Сульмельдир тот же самый — его же уличный барыга на живодерню хотел отправить, а Кодран пожалел и выкупил. Жеребенок слабым уродился, кое-как ходил, а парнишка его, за полгода, вон в какого красавца превратил!

— Да уж, — вздохнула девушка. Разговаривать больше не хотелось, и Адалина решила немного поспать. Время было за полдень, и до того, как они с табором разойдутся, оставалось еще много времени. Девушка посмотрела на Микаэля и, немного подумав, облокотилась головой об его плечи. Монах вздрогнул, открыл глаза, но, заметив, кто и как потревожил его сон, лишь приобнял чародейку за плечи, позволяя ей поудобнее устроиться у себя на груди и снова начал проваливаться в сладкую дрему.

* * *

Две лошади — белая и мышасто-серая, медленно брели по едва различимой в темноте тропе. Оба наездника устало молчали, предпочитая разговору, уханье совы, шорох испуганного зверья и трель сверчков. Каждый из них думал о своем. Лоций вспоминал столицу Амистада — Гелинвир, в котором он чувствовал себя уютнее любого места в мире. Чистые и красивые улицы, аристократы, прогуливающиеся по тротуарам, Верховное Аббатство, в котором он занимал отнюдь не самое низкое положение... И вот сейчас он вынужден брести ночью в какое-то захолустье. И все это — из-за какого-то чародея, который вероятно, просто-напросто загулял в каком-нибудь из городов Амистада и не пришел в Аббатство вовремя. Эти маги такие лентяи, приходят сюда, якобы, чтобы работать, а сами только и делают, что отсиживают свой зад в кабаках! И именно его, Лоция, аббатиса решила взять с собой. Уж не знай, плакать тут или смеяться! В конце концов, он ведь сам хотел стать правой рукой Энио Интар. Сколько он лет шел к тому, чтобы из простого монаха в поношенном клобуке вырасти до помощника аббатисы. Вот только он и не предполагал, что занимать подобную должность, это значит иметь бесконечную головную боль. Ну почему этой женщине все неймется?

Аббатиса наглухо укуталась в плащ, накинув глубокий капюшон так, что снаружи остался торчать только длинный орлиный нос. Энио Интар никогда не была особой разговорчивой. Все, что обычно от нее слышало ее окружение — это только прямые приказы, незамысловатую ругань и угрозы. Поэтому и сейчас, когда женщина молчала, монах не стремился вызывать ее на разговор. К тому же, после недавних событий, когда аббатиса обнаружила неизвестный труп, у нее явно не было настроения общаться. Всю дорогу женщина была поглощена своими думами и даже никак не среагировала, когда на дорогу перед лошадьми выскочила какая-то девочка.

Длинные светло-каштановые, слегка волнистые волосы рассыпались по плечам, тонкое, довольно фривольное платьице местами было надорвано и теперь казалось одной большой коричневой тряпкой. Девочка отчаянно замахала руками, вынуждая путников остановиться и подбежала к Лоцию, видимо сочтя его за главного. По испуганным зеленым глазам монах догадался, что она была весьма напугана чем-то, а еще, он понял, что девочка была гораздо старше, чем ему показалось вначале. Ей вполне могло быть лет двадцать пять, но обманчивое ощущение создавали ее худые плечики, которые так бесстыже выглядывали из-под лохмотьев, и остроконечное маленькое лицо, словно детское. Ростом девушка тоже не вышла. Когда Лоций спешился, незнакомка едва доставала ему до подбородка, хотя монах и так был среднего роста. Но ее глаза! Болотно-зеленого, завораживающего цвета они явно выдавали свою обладательницу с потрохами. В них читался немалый жизненный опыт и что-то еще, чего мужчина пока не понимал.

— В чем дело? — опередила монаха Энио Интар, повелительно сверкнув глазами сверху-вниз на девушку. Аббатиса даже не потрудилась спешиться с лошади. Она скорее была раздосадована внезапным появлением незнакомки и помогать ей в чем бы то ни было, не хотела.

— На меня напали! Умоляю, вы должны мне помочь!!! — взмолилась девушка, даже не удостоив взглядом аббатису, а отдав все свое внимание Лоцию. Она даже прихватила руками складки черной рясы на его груди.

— Кто напал? — удивился боевой монах, подозрительно взглянув на лес над головой девушки.

— Мне кажется, — девушка встала на носочки и прошептала в ухо Лоция, — Мне кажется, это был вампир...

Мужчина отстранился от незнакомки и недоверчиво посмотрел на нее. Аббатиса подвела лошадь ближе, косо посматривая на девушку.

— Что ты хочешь от нас? — возмущенно спросила она. Девушка наконец-то перевела взгляд на нее.

— Просто проводите меня до города...

Малка была девушкой веселой и беззаботной, но когда она рассказывала о том, как днем пошла в лес и заблудилась, а потом внезапно на нее напал странный мужчина, на ее лбу пролегала беспокойная складка, на глазах появлялись слезы, а нижняя губа начинала предательски дрожать.

Энио Интар изначально девушка не понравилась. Лоций растолковал это по-своему: аббатиса вообще никогда не горела желанием помогать кому бы то ни было, а уж тем более сейчас, когда она так торопилась в Старгань. Но возражать женщина не стала, Малка тоже направлялась в Старгань и даже предложила свою помощь, намекнув, что знает одну очень неплохую полянку, где можно переждать до утра. На вопрос, как же старганка забрела так далеко от города, Малка пожала плечами — лес она знала хорошо и не раз уходила на приличное расстояние от города, но сегодня неожиданно потерялась.

— Почему ты сказала, что на тебя напал вампир? — спросил Лоций. Девушка сидела позади него на лошади и обвивала тонкими худыми ручонками его грудь.

— Я видела его зубы! Огромные и острые клыки! — поежилась она.

— Платье тебе тоже вампир подрал? — жестко хмыкнула аббатиса.

Малка обиженно посмотрела на женщину и неловко постаралась прикрыть грудь тем, что осталось от платья.

— Нет. Когда бежала от него — ободрала его об ветки и сучья.

— Госпожа, пора бы сделать привал, уже темнеет. Все равно мы не доберемся до Старгани раньше завтрашнего полудня, — решил сгладить неловкую ситуацию боевой монах.

— Та полянка, о которой я вам говорила — до нее осталось всего-ничего. Давайте там и заночуем? — оживилась Малка будто и, позабыв про то, что минуту назад так смущалась. Она и Лоций вопросительно посмотрели на аббатису. Та нахмурилась и пожала плечами.

— Думаю спешить нам и действительно некуда...

Поляна оказалась примерно в трехстах футах и действительно была довольно неплохой: от других путешественников здесь остался обгоревший мангал с углями и вытесанные из поваленных деревьев скамеечки. Лоций привязал лошадей у деревьев и заглянул в жаровню. Угли оставались довольно свежими, видимо бывшие гости здесь отдыхали совсем недавно или последние дни дождей не было. Энио Интар достала из сумок провизию и, усевшись на скамейку, принялась дожидаться, когда Лоций наберет хвороста. Окажись здесь в другое время она одна, ее ничуть не смутило бы собирать самой себе хворост, но перед своими подчиненными она ставила четкие границы — она госпожа, Верховная Аббатиса, они всего лишь боевые монахи, призванные защищать и оберегать ее. И плевать ей было на то, что ее ненавидят практически все из ее окружения. Люди и не должны любить свое начальство. Начнешь потакать им и они будут себя вести слишком привольно. Лучше пусть боятся и ненавидят.

Малка между тем, наоборот, пыталась услужить Лоцию как могла. На аббатису она не обращала ровным счетом никакого внимания, и оную это раздражало все больше и больше. Энио Интар даже задумалась, не ревнует ли она монаха, который раньше постоянно выслуживался перед ней, к этой нахалке? Лоций чувствовал и раздражение аббатисы и интерес Малки к себе и от всего этого ему становилось неловко. Он старался искренне воспринимать помощь зеленоглазой Малки-нахалки и угождать Энио Интар.

— А зачем вы направляетесь в Старгань? — поинтересовалась девушка, поднеся ложку с горячей кашей ко рту.

Аббатиса предупредительно взглянула на мужчину, но Лоций и сам не думал рассказывать Малке правду. К тому же, он и сам еще не совсем понимал, что именно интересовало Энио Интар.

— Мы едем не совсем в Старгань. Наш путь лежит в монастырь. Мы паломники, — глядя Малке в глаза, соврал мужчина. Девушка улыбнулась, задумчиво уставившись на него. Лоцию даже показалось, что она смотрела на него так очень долго.

— Ты похож на монаха, — заметила она, опустив глаза. — И она тоже. Почему твоя спутница такая молчаливая?

Лоций на этот вопрос ответить не успел, аббатиса вмешалась в разговор сама.

— Потому что не люблю бесполезных разговоров и людей, которые не затыкаются и без конца мелют языком!

Все без исключения поняли, о ком идет речь. Малка только лишь задорно хмыкнула, и Лоций втайне удивился и позавидовал ее выдержке и непробиваемости. Обычно вести себя так с самой Энио Интар не позволял себе никто! Да даже не то, чтобы не позволял, просто не мог. Аббатиса любого сразу же ставила на место. Сейчас же либо женщина растеряла былую закалку, либо Малка была из тех, кому палец в рот не клади — по локоть откусят! И сам боевой монах больше всего склонялся к последнему варианту.

Малка отложила глиняную миску и ложку в сторону, встала, отряхиваясь от мелкого мусора, и направилась в лес.

— Ты куда? — строго спросила аббатиса, даже не подняв голову и не посмотрев в ее сторону. Лоций взглянул на танец бликов пламени на ее некрасивом лице, на крепко поджатые губы и понял, что аббатиса решила бороться за главенство в их маленькой компании до конца.

— В кустики, можно? — дерзко усмехнулась Малка. Энио Интар не сочла нужным отвечать и поэтому девушка немедля удалилась в темноту леса.

— Лоций, она мне не нравится.

Мужчина сдержанно выпрямился на скамейке. Что на это можно было ответить, он не знал. Понимал только, что аббатиса пытается привлечь к себе его внимание. Безусловно, она еще отыграется на нем за все. Энио Интар была мстительной и злопамятной женщиной.

— Почему? — все что он и нашелся ей ответить.

— Она что-то скрывает, — уверенно заявила аббатиса. И тут с той стороны леса, в которую удалилась Малка, послышался крик. Мужчина и женщина вскочили на ноги. В руках у боевого монаха сверкнула сталь меча, у аббатисы — кинжал. Ветки зашевелились и на поляну вышел мужчина, прикрывавшийся Малкой. На нежной коже шеи у девушки алела царапина от меча, соприкасающегося с кожей.

— Позвольте представиться, уважаемые, герцог Винсент Теллиронский! — сверкнул черными глазами мужчина.

— Что вам надо?! — напрягся Лоций, не сводя глаз с незнакомца.

— Что мне надо? — усмехнулся мужчина. — Всего-то — поговорить с вами.

— Отпустите девушку и поговорим, — кивнул боевой монах. Малка испуганно сглотнула, снова почувствовав лезвие у горла. Винсент холодно осклабился, заметив, как дернулся Лоций, беспокоясь за девушку.

— Положите оружие на землю, и я ее отпущу, — велел чужак.

— Лоций, нет! — вскрикнула аббатиса, заметив, что монах собирается бросить оружие.

— Все в порядке, госпожа, никто не пострадает. Просто делайте, что он говорит.

Энио Интар возмущенно скривила губы и нахмурилась, наблюдая, как мужчина бросает свой меч на землю, так, чтобы он оказался посередине между ним и противником.

— Давайте же, аббатиса, послушайте своего спутника, пока я не полакомился кровью этой очаровашки! — и он зарылся носом в кудри Малки, восхищенно втянув носом ее запах. Энио Интар замешкалась, а потом нерешительно бросила кинжал на землю, но гораздо ближе к себе, чем Лоций.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь... — косо посмотрела она на монаха.

— Теперь отпусти ее! — процедил Лоций сквозь зубы.

— Да пожалуйста! — усмехнулся Винсент и отняв меч от шеи Малки, оттолкнул ее от себя. Девушка всхлипнула носом и, подбежав к Лоцию, спряталась за его спиной.

— О чем ты хотел поговорить? И стоило ли заявляться к нам таким образом, ради простого разговора?

— Что ты хочешь от нас? — требовательно спросила Энио Интар, перебив монаха. Она готовилась, в случае чего, броситься к своему кинжалу.

— Я должен остановить вас.

— Остановить? Но для чего? — удивилась женщина.

— Вы не должны вовремя придти в монастырь, — спокойным голосом пояснил Винсент.

— И ты считаешь, что можешь нам помешать это сделать? — хмыкнула Энио Интар.

— Нет, не я.

— А кто? — в один голос спросили монах и аббатиса.

— Она, — кивнул мужчина головой куда-то за спину Лоция. Монах обернулся и наткнулся на неожиданно холодный взгляд зеленых глаз и кривую усмешку Малки. Девушка выбросила вперед руку с кулаком, но, не ударив мужчину, раскрыла ладонь, и глаза монаха затопило ярчайшим сиянием. Лес содрогнулся от громкого хлопка и последнее, что запомнил Лоций, был крик аббатисы.

* * *

Повозка натужено заскрипела, останавливаясь. Постепенно остановились и другие. Кодран спешился с Суля и подойдя к повозке, помог спуститься на землю Адалине. Следом за ней из душного нутра кибитки вынырнул и Микаэль с поклажей. Слепо сощурившись от лучей садившегося солнца, он вдохнул лесной воздух полной грудью. Теперь, когда они вышли на свежий воздух после того, как почти полдня продышали вонью смирны, можно было наконец-то расслабиться.