Хранитель историй

Часы нехотя вместо десяти пробили всего пару раз, положив начало странному процессу пробуждения. Звуки стали более яркими. Треск поленьев, завывание ветра за коном... А тиканье так и вовсе превратилось в оглушительный бой.

Дом словно очнулся от зимней спячки и принялся мерно похрапывать. Послышались протяжные скрипы, стуки, позвякивание. Правда совсем скоро посторонние шумы все-таки растворились в тишине, и вот тогда началось самое жуткое — дом принялся дышать. Проказник-сквозняк, путешествуя по особняку, вначале потревожил занавесь, затем потерялся в печной трубе и напоследок издал противный завывающий вздох. В следующую секунду все вокруг сжалось. Затрещали балки, кровля, перекрытие... и раздался протяжный выдох. Рик не мог найти этому объяснения, но четко осознавал — происходящее вовсе не игра его больного воображения. Все вполне реально.

Испуганный взгляд заметался по гостиной в поисках кота, но оказалось, что юноша остался со своей бедой один на один. Только скрип двери, ведущей на кухню, выдал пушистого проходимца с головой.

Рик боролся с желанием кинуться следом за котом, но так и не осмелился покинуть угол, потому что дом снова подал признаки жизни. Дверцы серванта резко отворились. Несколько раз щелкнули ставни, а висевшие на стенах картины принялись раскачиваться, словно плыли по волнам. Затем наступило затишье, тягучее и липкое, не желавшее пропустить сквозь себя ни единого лишнего звука.

Хотелось верить, что кошмар на этом закончился. Рик даже рискнул шевельнуться и тут же осознал свою ошибку. На этот раз двухэтажный монстр решил продемонстрировать ему все свое могущество. Непонятное шуршание, что нарастало с каждым новым вздохом, напоминало мерзкий скрежет зубов или храп заснувшего на спине великана. Рик в отчаянье заткнул уши. Жуткому наваждению не было конца.

Он точно не помнил, сколько продолжалось это безумие, но в какой-то момент страх не смог сдержать юношу, и тот, вскочив на ноги, безрассудно ринулся к двери — туда, откуда доносился пугающий звук.

Библиотека ожила, раздулась как мыльный пузырь. И причиной тому стали тысячи, десятки тысяч книг. Все разом они распушили листы, били крыльями обложек и издавали этот монотонный то ли хруст, то ли шелест. Не отрывая взгляда от оживших фолиантов, Рик наблюдал за шевелящимися полками, которые сейчас напоминали пчелиные соты, откуда пытались выбраться наружу бумажные личинки.

За спиной мелькнула тень, но юноша ее не заметил. Окутав собой напольные часы, гардероб, правую часть стены, тень заскользила по лестнице, потолку и погрузилась в мрачную пустоту второго этажа, чтобы окончательно раствориться в темноте.

Механизм часов на какую-то минуту застопорился на месте, в потом продолжил исполнять свой долг, пытаясь побороть бесконечное время. Часы отозвались три раза, когда послышался лязг замков, и открылась входная дверь. На пороге стояла Клер. Ее восковое лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Только опустошенность.

Рик покосился на книжные полки. Библиотека выглядела, как и прежде — серый полумрак, ровные ряды выцветших корешков. Мир вечного покоя и уныния. От недавнего безумия не осталось и следа.

Дойдя до середины гостиной, Клер остановилась. Она не переставала глядеть в никуда. Скинула пальто прямо на пол и стала медленно подниматься к себе в комнату.

Рику захотелось кричать, выть волком, лишь бы сестра выслушала его. Теперь он желал рассказать ей все, не утаив ни слова. И попросить помощи, прижаться к родному плечу. А в ответ услышать, что его страхи напрасны, а вечерний морок — всего лишь чья-то злая шутка. Только чуда не произошло. Сегодня был тот день, когда его Клер сделала первый шаг в темноту, стала бестелесным призраком. В мире страха и одиночества. И лишь Рик не подозревал об этой страшной истине.

Он злился на Клер, на себя, и на весь белый свет. Джейсон-младший укрылся от ночного шепота в отцовском кабинете. Там, куда не проникали кошмары ожившего дома.

— Ненавижу! Ненавижу! Она даже не захотела меня выслушать, — произнес Рик в темноту. — А еще сестра называется.

Он мог еще долго ругать Клер, но вместо этого лишь хлопнул по дубовой столешнице и принял решение во всем полагаться только на самого себя.

— Знай, Клер, понадобится тебе помощь, и я поступлю так же, как ты это сделала сегодня! — рявкнул Рик, установив первое собственное правило.

За окном бушевала непогода. Мрак протянул к дому когтистые лапищи, пугал соленым ветром и далекими всполохами на горизонте. Но Джейсон-младший все наполнялся гневом. Он не испытывал перед непогодой никакого страха. Сегодня был особенный день. В то время как Клер все-таки дала слабину и прониклась паникой, Рик праздновал победу. Теперь он знал, как ему поступить. Нужно отгородиться от собственных страхов частоколом правил, как это делал почивший с миром родитель.

Сон коснулся юноши легким дуновением и окутал вуалью призрачной дремы. Прямо перед столом вспыхнул яркий свет, и сознание вернуло юношу в тот самый день, когда у него состоялся весьма занимательный разговор с отцом. Тогда мистер Лиджебай был весьма благосклонен и впервые за долгие годы позволил сыну переступить порог собственного кабинета — места, куда допускались лишь избранные.

* * *

Мрачное выражение лица на мгновение просветлело, но тут же потухло как свеча. Лиджебай Джейсон распрощался с гостем и захлопнул дверь. Он задумчиво потоптался у порога, переведя взгляд на сына и знаком пригласил того следовать за ним.

Отцовский кабинет показался Рику настоящим кладезем всевозможных ценностей, которые по сути своей не являлись таковыми. Но для юноши двенадцати лет это был форт, охраняемый и надежно скрытый замками.

Громоздкие шкафы, будто строгие привратники, пристроились справа и слева от входа. Напичканные всевозможными книгами, пишущими принадлежностями и небольшими поделками из дерева, они хранили содержимое за толстыми медными защелками.

— Опять витаешь в облаках, — скорее утверждая, нежели спрашивая, сказал отец.

Рик отвлекся от созерцания стеклянных полок и быстро склонился в приветствии. Судя по строгому выражению лица главы семейства, разговор обещал быть нелицеприятным. В такие минуты мистер Лиджебай окончательно забывал о существующих знаках приличия и превращался в настоящую бестию, готовую разметать в щепки кого угодно. Единственное спасение от его гнева — это не смотреть ему в глаза. И Рик незамедлительно воспользовался этим приемом.

— Ты заметил человека, который только что покинул мой кабинет? — поинтересовался Джейсон-старший.

Юноша ответил коротким кивком.

— Что ты можешь о нем сказать?

Пару секунд Рик молчал, старательно подбирая слова:

— Как по мне, так он весьма неприятный тип с массой вредных привычек. Запах выдает спиртное и тяжелый табак, а еще внутренний гнев. Жила на шее сразу бросилась в глаза. Одним словом, по такому негодяю давно плачет виселица...

— Выбирайте выражение, мистер, — предупредил отец.

Рик слегка покраснел и быстро потупил взор.

— Что-нибудь еще?

— Поступь командная, но не твердая. Значит, моряк, правда не из офицеров.

— Больше конкретики, юноша, — потребовал родитель.

— Тогда скажу, что он боцман. И хотя давно списан на берег, продолжает грезить морем. Отсюда дрожащие руки и замутненный взгляд.

Отец хмыкнул:

— Неплохо, но не достаточно. Слишком поверхностно. А мне хотелось бы услышать от вас больше конкретики. Или я зря втолковывал эту науку?

Подобные разговоры случались между мистером Лиджебаем и сыном нечасто, и всегда отрок чувствовал себя нашкодившим студиозом, который отчитывается перед строгим преподавателем в надежде сбавить количество розг хотя бы до дюжины. Но как бы Рик не крутился, а отвечать придется. Поэтому он нахмурил лоб и задумался:

— Простите, я, наверное, немного ошибся. Его правая нога — она не гнется. Вначале я подумал, что тому виной пьяная драка или корабельная потасовка.

— А как насчет морской стычки? — попытался запутать Лиджебай.

— Точно нет, — замотал головой Рик. — Тогда было бы ранение. А здесь причина в другом. Могу предположить, в нашем случае всему виной кораблекрушение.

Слегка склонив голову набок, мистер Лиджебай пристальным взглядом окинул сына и застыл в ожидании более полного ответа. И Рик продолжил:

— Одет он неважно: треуголка, бандана и трофейный камзол достались ему давно и явно по случаю. Либо умер сосед по вахте, либо выиграл в кости. Но скорее первое, чем второе. Судя по скованным движением — игрок из него не ахти.

— Верно подмечено. Браво! — Отец изобразил хлопки, но ладони так и не сошлись, чтобы издать звук оваций.

— Но все эти следы из прошлого, — вошел в раж Рик. — Ваш посетитель уже давно не выходил в море. Даже на рыбацком баркасе. А служил на быстроходном судне, которое навряд ли имело в своем арсенале штандарт Его Величества.

— Довольно точно, — Лиджебай согласился и с этим высказыванием. Но окончательной оценки так и не последовало.

Рик набрал в грудь побольше воздуха и в этот самый момент понял, что говорить-то больше нечего. Он уже достаточно подробно и емко описал посетителя и выдохся. Хотя, судя по словам мистера Лиджебая, про бродягу-моряка можно было поведать еще очень-очень много.

— А характер? Что с ним? — разлетелась по кабинету довольно призрачная подсказка.

Губы Рика сжались в одну тонкую нить, а глаза сощурившись, уперлись в потолок. Минуту он стоял неподвижно, как две капли воды напоминая мистеру Лиджебаю самого себя пятнадцати лет отроду. Воображение юноши без труда нарисовало образ недавнего гостя, его особенные черты. Через секунду Рик выдал последнее, что пришло на ум:

— Достаточно самоуверенный, я бы сказал, даже излишне самоуверенный. Он склонен сначала делать и лишь потом думать о последствиях своих поступков. И причиной тому скверный взрывной характер, не раз причинявший ему неприятности. Слушать чужие советы не в его правилах. Отсюда и все неприятности. И еще...

— Что еще? — усыпленный словами сына, внезапно встрепенулся мистер Лиджебай.

— Страх, — произнес Рик и сам испугался собственных слов. Но остановиться был уже не в силах. — Он преследует его повсюду. Даже наяву. Ему всегда мерещится один и тот же человек. Скорее воображаемый, но он считает его реальным...

Удар кулака по столу заставил Джейсона-младшего замолчать.

— Хватит! Больше ни слова!

— Я только хотел...

— Нет. Я ничего не желаю слышать!

Отец выставил сына за границу собственных владений без всяких объяснений. Он взорвался, словно бочка с порохом, и едва удерживал ярость в рамках. Единственное, что Рик успел заметить сквозь щель закрывающейся двери, открытый дневник отца — кожаный переплет с красной нитью в тиснение. И, кажется, он уже успел написать в нем первые строки...

Рик резко вынырнул из воспоминания. Почему именно оно потревожило его сознание, он не знал. Но предположение все же было. Рик мог ошибаться, однако его догадка не имела слабых сторон. Странный посетитель отца и потомок Джейсона боялись одного и того же человека.