| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Как вчера доехали? Ничего?
— А я помню?
-Ты же вел...
— Ништяк... А куда я, интересно, Ласточку поставил? Не свели бы на шурупы.
Воспоминание о машине вырвало из рук позорной лени Лешку:
— Пойду, проверю... Ой-е...
— Воды купи...
— Иди ты, Детка.
На ходу натягивая куртку, шваркая ногами в незатянутых кроссовках, Леха выполз с места лежбища.
— Майка? Притворяешься?
Володька на руках перебрался к ней.
— Холодно, — тоскливо сказала она, затягиваясь одеялом.
— Ты мне скажи... — он улегся головой ей на живот, словно на подушку, задумчиво разглядывая потолок. — Ты по жизни такая неадекватная, или вчера был апофеоз? Звездный час?
— Я?
— Бутылки била. Морду мне царапала. Купаться с моста прыгала. Мы с Лехой тебя держали...
— А что там за блондинка с вами крутилась?
— Майка, — укоризненно произнес Володька. — Это Лешка блондинку словил, а я от тебя не отходил ни на шаг. Она, наверно, думала, ей с нами по халяве прокатит, а мы ее, максимум, до дому довезли. Хотя, может, у них до чего-нибудь и покатило, его долго не было, он ее провожать ходил... Так ты из-за блондинки мне морду царапала?
— Я не царапала, — слабо возразила она.
— Да? А это что? — он повернул к ней лицо.
— А это — не я. Я вообще ничего не помню. Детские игрушки, вы сказали?
— Совсем ничего? А как я до тебя в машине домогался, пока Леху ждали, тоже не помнишь? А ты меня царапать...
— Что? Ты?.. И что?
— А что, как ты думаешь? — фыркнул Володька в ее изумленное лицо.
— Катастрофа, — ахнула Майка. — В общественном месте... Тюрьма по тебе плачет.
— В машине, — весело поправил он. — Я с утра про это думал, но раз у нас такая жизнь втроем, все, молчу в тряпочку. А с этой дряни нормально растормаживает, ну и вот и...
— Мерзавец, — оценила Майка и коснулась его щеки. — Давно не бритый мерзавец, — уточнила.
— Нам можно, мы в походе, — довольно вздохнул Володька. — У нас военно-полевые условия. Да?
— Молчи, мерзавец...— она еще раз улыбнулась своим мыслям, тихо водя пальцами по его лицу... Он послушно закрыл глаза. Потом поймал руку, прижал к губам.
— Майка...— позвал шепотом.
— Что?
— Я тебя люблю... Только это, знаешь что? Страшная тайна.
— Ладно.
Усталость так, наверное, снова и одолела бы их, словно на волшебном поле среди усыпляющих цветов, но, грохнув дверью, заявился Леха.
— Эй, нереалы? Ужинать-то сегодня собираетесь?
— Может, снова в постель? — бесхитростно спросила Майка.
В машине работала печка, было тепло и уютно, и никуда не хотелось, но Детка подъехал к красивому зданию из тонированного стекла с мокрой мраморной лестницей и множеством машин у входа.
— Ты, Майка, — мрачно сказал он, глядя, как дождь разбивается об асфальт и лестницу. — Пойдешь за меня?
— Как — пойдешь? — засмеялась, не понимая, она.
— Замуж, — он обернулся к ней.
— Что, прямо сейчас, тут?
— Ну а с чего мне шутить? Пошли, да расписались. Вон Леха свидетель. Пошли?
— Что, в джинсах? В костюме спортивном?
— Ну а что? Кому это надо — только тебе и мне, а помпа, родители, барахло — я так не смогу. Мне только тебя переписать на свое имя. Тебя фамилия моя устраивает?
Майка молчала, не думая. Надо было что-то ответить, но где-то не увязывались ниточки.
Володька вышел из машины, обошел ее, открыл дверцу с Майкиной стороны.
Дождь обрадованно обрушился на него.
— Мадам, — он протянул руку. — Имею честь просить вашей руки.
Он не улыбался, совсем.
— Да ладно, — ответила на это Майка. — Мне не жалко. Что так унижаться-то.
Лешка хохотнул.
— Сестренка, молодец! Горжусь!
Володька промолчал.
В громадном и торжественном вестибюле царила ко многому обязывающая чинность. Суетились два молодых человека в элегантных костюмах над ящиками шампанского, в парадном зале звучала музыка первого танца. Бегали друг за другом дети — девочки в белых платьицах и мальчик, младше, одетый, как взрослый, галстук-бабочка.
Володька крепко сжал Майкину ладонь, ведя ее наверх, в приемную.
Компьютеры, огромный письменный стол, две женщины, очень похожие на бухгалтеров.
— Заявление? — улыбнулась ободряюще одна. — Какой район? Возьмите бланк.
— Без заявления, — твердо ответил Детка. — Нам расписаться.
— Расписывают в зале церемонии.
— Да нам бесцеремонно, — пошел втупую Володька. — Нам ждать некогда.
— По закону Российской Федерации, — смерив его взглядом, заколотила понты тетка, — со дня подачи заявления до вступления в брак определен срок, не менее 30 календарных дней. Решение должно утвердиться обеими сторонами. — Такой же взгляд она подарила и Майке.— Если не существует достаточно веских оснований для ускорения события.
— Существует! — брякнул он. Что-то его несло, да не в ту сторону. — Мне в армию идти, а она беременная со страшной силой. Маму с папой боится. Через два дня уезжать.
— Брак предполагает серьезное отношение, молодой человек, — задушевно молвила тетка, прищуривая на него глаза.
— Куда серьезнее...— тихо огрызнулся.
— А может, есть другие способы ускорить событие? — вдруг очень душевно спросил Лех. — Им же только печать, все остальное уже есть.
— Какой район? — сдалась вторая.
— Свердловская область.
— Свердловская? — снова отложила ручку оформительша. — А что у нас по месту жительства?
— Обстоятельства, — сделал грустные, просящие глаза Лех. — Жизнь штука сложная...
— Если заплатить, то мы заплатим, — порушил все изящество его дипломатии Володька. — Сколько бы это стоило?
Тетки переглянулись.
— Леха, у тебя сколько?
— С собой стольник, — вполголоса сообщил Лех.
— Может быть, триста? — в третий раз закинул невод тот. — Больше нет, честное слово.
— Да пошли вы! — вдруг сказала Майка, стоящая до сих пор в сторонке. — Пошли вы все знаете куда?
Но пошла сама, развернувшись к выходу, как разочарованный полководец, не удостоив и взглядом свою лоханувшуюся армию.
— Мать вашу! — в сердцах сказал Володька, а у теток вытянулись физиономии.
— Вот придурки, — Леха махнул рукой и пошел следом.
Майка ходила у машины.
— Ну что, добазарились? Так почем халва нынче, Володька?
— Майка, не надо.
— Почему это не надо — надо! А хочешь знать — я вообще за тебя не хочу! К чему напрягаться, братишка? Если для порядка, так поздно вспомнил; тебе не нужно, мне — тем более! Помпа, барахло! Зачем мараться, Вовка, перед каждой авоськой?
Володька замороженно молчал, глядя в сторону. Там по парапету гулял дождь, выходила, весело закрываясь зонтами, чья-то свадьба. Невесту на руках несли к машине.
Леха открыл дверцу, сел за руль, не дожидаясь финала. Включил радио, пробежался по волнам, посмотрел в окошко.
Отчаливал свадебный эскорт, спешил, опаздывая, следующий, куклы на капотах мокли, ленты обвисали плетьми...
Теперь эти двое уже целовались.
Потом уже, когда ехали, и печка сушила промокшие одежды, те сидели на заднем сиденье, держась за руки, и Леха сказал им в зеркало:
— Устал я от вас. Надоели вы мне — хуже не придумаешь. Вы уж решите конкретно, мир или война, а я то почему дергаться должен? Я у вас, как ребенок при разведенных родителях. Леха, ты за кого, за маму или папу? Надоело.
— Лешка, мы больше не будем, — мило пообещал Володька.
Этим же вечером он таинственно исчез в неизвестном направлении.
— Папочка пошел на дело, — смеялась Майка.
— Банки брать.
— Бери выше, Леха. Володька на мелочи не разменивается.
— А тебя не взяли? Эх, маленькая. Ну, мы
с тобой чем займемся, пока родина в опасности? А давай-ка купим газету и посмотрим, кто сегодня мать-столицу чем радует. Ой...— зажигалка у него выпала и брякнула на асфальт. Наклоняясь за ней, он на ходу споткнулся, Майка поймала его за локоть. — Блин, с координацией проблемы.
— Давай! А что в Горбушке поделывается?
— Щас узнаем.
Они подошли к киоску.
Дальше Горбушки и не пошло — там рубился в этот вечер Сукачев с командой и прочим андеграундом; а к нему Майка всегда неровно дышала: Гарик, "2 самолета", Скляр и еще парочка глубинного подпольного омута чертей, неизвестных никому, кроме самой тусовки...
Майкино упоение было неописуемым. На глазах она перевоплощалась в восхительную ведьмочку, девочку-бесовочку, и даже как будто вырастали на мотающейся, пляшущей голове рожки...
Леха держался рядом, оттирая ее плечом от неуравновешенных подростков, ведущих себя так же дико.
Гарик на сцене лиходействовал, воевал с воображаемыми духами, размахивал дирижерской палочкой-рапирой, быстро по своему обыкновению взмок до нитки, с пеной у рта колотясь у микрофона.
Леха его никогда не любил, но зауважал теперь крепко — работал мужик на полную выкладку, спектакль был первоклассный, Майка подвывала от счастья. А потом, когда под конец Гарик своим хриплым, психопатским голосом грянул коронное — "Эй, ямщик, поворачивай к черту!", даже Лешка потерял голову от прошивающего его меломанское сердце битого, изломанного рисунка песни; и Майка, уже кем-то подкинутая на плечи, вертела в воздухе отобраным черным дырявым флагом с каким-то белым принтом; и также бесновалась вся Горбушка, весь видавший виды зал, поставленный на уши великим Экстремистом...
Леха отобрал у толпы Майку, которую уже не хотели отдавать, братанувшись.
По дороге к метро она вела себя как безумная, все подпрыгивала на ходу и кричала, размахивая руками.
— А помнишь?.. А видел?.. А Боцман? ..Уй-юю...
Он купил ей пива — успокоится.
С метро долго ждали автобус в пригород, ехать домой к своей тетке.
Был глубокий вечер, она вскоре замерзла и поэтому слегка пришла в себя.
— Бандитка...— покачал головой Лешка. — Как есть. Не мудрено, что они тебя там за свою приняли. Ну почему не я в тебя влюбился?
Вскрикнула как птица, пролетая мимо роскошными очертаниями темно-мерцающая машина, даже не машина — огромный редкий диковинный зверь, зашуршав шинами, мгновенно сбросила скорость, съехала к краю дороги, остановилась в нескольких метрах. Подала назад.
— А это кто такой японский? — удивился Лех. — Ух ты...
Из тачки вылезла знакомая фигура. Довольный, улыбающийся Володька.
— Что, не признали? А я чуть было мимо не проехал... Ну что, подбросить?
— А тебе можно? — съехидничал пораженный Лешка.
— Нет, конечно, я только так остановился, поздороваться, — сказал, ласково улыбаясь, Володька. — Очень нужны вы мне, пешеходы... Что, на руках занести, что ли?
Леха в задумчивости постоял над хитрющими замками дверец.
— Да ну их, нафиг... Открывай сам, мне даже браться страшно. Как тут?
Изнутри машина была еще роскошней. Леху, обладателя запорожской "Таврии", она просто превращала в плесень, разлагала на атомы.
— Мама! — придуряясь, ахнул он.— Я тут с краешку посижу, можно? Может, обувь снять?
— Да снимай что хочешь, — раздобрился Володька. — Ну что, Майка, подойдет тебе карета?
— Ага, тут поди руками ничего трогать нельзя... А это что? А телевизор тоже есть? А это?
— Экспериментальная модель, Леха. На заводе еще линии такой нет. Их по всей России — пара штук, на заказ делано. А пакет стандартный, полный фарш.
— Есть предложение, — помолчав, сказал Леха. — А не податься ли нам с такой королевой на юг? Там можно не работать лет пять...
— Спроси, спроси, где мы были! — опомнилась Майка.— Ну спроси!..
— Где?
— На "Бригаде С"! Вот!
— Ну и как? Ни с кем ты там больше не подралась, радость моя?
— Нет, только поцарапалась, — невинно мигнула она.
— Да? — засмеялся Володька, выходя из своих дум. Последние дни после ссоры он был расслабленно добр и мягок... Вот и сейчас он притянул ее за шею, и, оторвавшись от руля, поцеловал; потом поведал, выпрямляясь:
— Люблю тебя. Леха, ты как бог, свидетель!
— Я тебе про концерт, а ты про что думаешь? — капризно возмутилась Майка.
— Я про все сразу думаю, а вот на тебя посмотрел, и про тебя подумал... — толково объяснился он.
— Да ладно, — подал голос Лешка. — А мне телевизор включите. Что нам, старикам. Сериалы погонять — и то слава богу.
— Леха, не сердись пожалуйста... Тебя я тоже люблю.
Леха неопределенно хмыкнул. Что-то странное творилось с Володькой.
Ездили по магазинам, собирая хавчик в обратный путь. Лешке тут же приспичило побывать во всех музыкальных магазинчиках, которые он успел запомнить с рекламников. Рекламную продукцию он поглощал в столице без разбору... Зато и знания по различным предметам из его головы лезли теперь неуемные, знания по пресловутой топографии и спортивному ориентированию на местности.
А Володьке было безразлично, он выкатывал свою корейскую красотку с причудливым разрезом глаз чисто из эстетических побуждений.
— Господи, какой мотор... Лех, слушаешь? В обычной тачке каждое зацепление на удар слышно, стучит.
— А сколько стоит такая машина? — меланхолично спросила Майка.
— Двадцать девять тонн по прайсу. Баксов, конечно.
— Так у них глушители на каждом валу, — подал голос Леха.
— У них все, что можно представить. Это мечта. Мне вчера такой инструктаж прокатили — часа на полтора, будто не я на ней, а она на мне ехать должна...
Майка сонно смотрела в окно. Сквозь тонированное стекло мир изменялся нереальностью телевизора. С утра бесконечная трепотня мальчишек на тему "Хундай-Купе" ее утомила, устала она и от непрерывного мелькания улиц за окном... Кстати, больше часа парни провели утром, ковыряясь у машины во внутренностях, словно получили долгожданную игрушку на праздник.
— А тетка сказала, чтобы мы уматывали со своими тачками. Что, мол, она за одну ночь поседела, пока они у нее в огороде на привязи стояли. Говорит, вырежут всех за такие колеса...
Остановило ГАИ. Володька почесал за ухом, и пошел предъявляться.
— ГАИ на каждом углу, — заметила Майка. — Мы ничего не нарушили?
— Нет. Просто проверка.
Володька скоро вернулся. Несмотря на холод, он был в своих дорожных, обрезанных ниже колена джинсах и черной майке, и шел теперь, ежась. Впечатление владельца дорогой машины он не производил, конечно.
— Ну что?
— Ничего. Мне еще дома денег на штрафы столько сунули, только не ввязывайся, сказали... Но если она иномарка, то я что, корова?
— Ладно, не грузись.
— Восемь раз за утро!
— Плохие мальчики, — примиряюще сказала Майка. — Не играй с ними.
Дальше ехали молча. Майка еще немного понаблюдала за ним сквозь полуопущенные ресницы — за уверенными, скупыми движениями любимых рук, знакомым упрямым нахмуром бровей, за жизнью каждой родной черточки, каждой жилки, сбегающей по шее к плечам и уходящей под одежду, за своевольной жесткостью черных волос...
Она тихонечко вздохнула и перевела взгляд на улицу.
— Дождь пойдет, — сказала она. — Пасмурно.
— Это из-за стекла. Володька, как окно открыть?
Тот потянулся к кнопкам на изящно-округлой панели. Стекло слегка отъехало. Проворчал:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
