Шепот моря

— Не волнуйся хранительница! Я цел и невредим, — Алексей не смог улыбнуться. — Устал. Нашим друзьям опять придется помочь нам. Теперь вернуться назад.

Она опять показывала путь. Хранительница спешила, видя как измотан Алексей, ощущала его сильную внутреннюю боль. И это тревожило ее.

Луна поднялась выше, преодолела половину небосвода среди звезд, когда они остановились. Все, они на месте. Пора спускаться. Храм ждет.

— Ты знаешь, — проговорил Алексей бодрясь, — я с детства хорошо плавал и нырял, но всегда напрягался, когда не видел дна. Меня почему-то пугала темно-синяя бездна, где терялся взгляд. И даже сейчас, когда море, вроде как дом, мне...не по себе.

— Я понимаю, — она мягко улыбнулась ему, — дай мне руку и не отпускай. Помни — когда ощутишь сильный холод воды, мы будем уже глубоко, у храма, зажмурь сильнее глаза. Нужно будет потерпеть.

И попрощавшись с дельфинами и ночным небом, они нырнули. Алексей сразу закрыл глаза — все равно ничего не было видно. Дальше все прошло как и говорила хранительница.

Открыл глаза Алексей уже в преддверной пещере храма. Выползли на каменный пол перешейка, и лежали отдыхая. Там хранительница и задала вопрос:

— Ты увидел свою маму?

Алексей подобрался, сел и посмотрел перед собой, потом на хранительницу.

— Ее больше нет, — глухо проговорил он непослушным языком после нескольких минут затянувшейся тишины.

Перед его глазами снова всплывали образы собственного прошлого — крепкие руки отца, мудрые глаза деда, улыбка мамы...

— Как ее звали? — неожиданно для себя задала вопрос хранительница.

— Мария — это ее имя...было... — проговорил Алексей, и быстро закрыл ладонью предательски повлажневшие глаза.

— Мария? — хранительница приподнялась на руках, усаживаясь удобнее.

Будто толчок произошел в сознании. "Да что со мной? Не понимаю" — она застыла в глубокой задумчивости. Шли секунды, в голове опять завертелся водоворот мыслей, но ответы вязли там, как в тумане. Пытаясь сидеть удобнее, хранительница передвинула руку и вдруг нащупала что-то, явно не камень. Она взяла эту вещь и поднесла к глазам — какой-то темный узелок полуистлевшей ткани, неизвестно как тут очутившийся. Она невольно сжала его пальцами и ветхая ткань лопнула. Черная высохшая земля струйкой посыпалась сквозь пальцы и... перед ее глазами развернулся яркий калейдоскоп образов! Завертелся, разматываясь, клубочек воспоминаний о забытой, будто чужой жизни. Но она как-то поняла — эти видения не чужие. Срезы времени, мелькали перед мысленным взором, сменяясь друг за другом. Детство-матушка-радость. Война-страх-потеря. Пансион-папенька-учеба. Похороны-печаль-потеря. Шхуна-бесстрашие-зов. Шаг в море. Забытье. "Мария! Это же я!" — вспыхнуло в сознании. Она все вспомнила.

Глава 11

Холодная незримая волна неожиданно коснулась его разума, ворвалась внутрь, выбросила из собственных переживаний. Показалось, будто лавина острых ледяных кусочков охватила его, сковывая, замораживая мысли. Алексей почувствовал скрытую, чужую боль, ощутил физически!

Он поднял глаза, осматриваясь в слабом свете синей искры, мерцающей в его камне на груди. Взглянул на сидящую вблизи хранительницу и поразился ее состоянию — еще недавно активная и живая, она теперь застыла неподвижным изваянием. Это она была тем самым источником холодной волны эмоций.

Остановившимся взглядом смотрела хранительница в пустоту перед собой. Ее губы беззвучно шевелились, будто она читала невидимую книгу. Видимо, ее мысли блуждали где-то очень далеко. Так продолжалось довольно долго, Алексей забеспокоился. Но наконец ее плечи вздрогнули, глаза прояснились. Тяжелым, исполненным скорби взглядом, она посмотрела на взволнованного Алексея. И вдруг поступила так, будто увидела его впервые, совсем необычно — взвизгнула, попыталась закрыть себя руками, одновременно подтягивая к себе нижнюю часть тела, заменяющую ноги, прикрываясь хвостом. Будто застеснялась своей наготы. Получилось не очень удачно, скорее жалостливо.

Осознав тщетность порыва, она сдалась, в глазах появились слезы, спустя миг хлынувшие неудержимым потоком. Она плакала по своей прежней жизни, целиком осознав только сейчас, насколько далека от того мира, который знала, навсегда отделенная не столько пространством, а сколько самим временем. Ее прошлое исчезло в пучине многих минувших лет. И возможно, очень скоро не останется будущего, если храм исчезнет в увядающих, отравленных водах моря. Из глаз катились горькие слезинки, и от обилия влаги там появились мембраны. Она закрыла лицо ладошками, сидела покачиваясь и тихо всхлипывала.

Алексей не выдержал — его сердце дрогнуло, подтолкнуло к ней, требуя что-то сделать, помочь, сберечь. Он не разобрался в этих запутанных ощущениях, но дальше смотреть спокойно, как страдает это одинокое сказочное существо не мог. И он был уверен совершенно точно — это не жалость, а нечто более глубокое. Его собственное сердце было наполнено тоской и скорбью, но ему вдруг стало стыдно, что он закрылся в себе. А совсем недавно он думал лишь о себе, считая свою беду наибольшей, жалея одного себя, но сейчас понял, что драма жизни хранительницы ничуть ни меньше. Алексей подсел к ней рядом, аккуратно прикоснулся к влажной коже ее рук, мягко отнял их от лица.

— Что случилось, хранительница?

— Я, Мария...Я! — безжизненным голосом произнесла хранительница.

— Что?! — Алексей дернулся, до него дошло не сразу. — Это твое человеческое имя? Но... Но ты же говорила, что Архонд стирает память при... преображении. Разве не так? Я думал, я тоже все забуду... И заглушу боль...

— Нет! Забыть тех, кого любил — значит потерять навсегда и предать их! Пока есть боль, пока мы их помним, они живы, тут, в нашей памяти, — она мягко коснулась головы Алексея, а затем прижала сжатый кулачок к груди, — и нашем сердце. Спасибо! Ты возвратил мне это, вернул меня самой себе.

Прежний человеческий опыт проснулся в хранительнице, преобразовал ее душу, создав необычный сплав восприятий и знаний двух миров — человеческого и жителей моря.

Алексей во все глаза, пораженно смотрел на нее, осознавая, что видит уже другую, новую личность. Она разительно изменилась внутренне. Исчезла та юная хранительница, которую он знал раньше, наивно созерцающая окружающий мир. Сейчас ее взгляд пылал отчаянием, одиночеством, болью потери, но главное там еще жила надежда. Алексей с глубочайшим изумлением наблюдал эту невероятно обширную гамму чувств, ясно различая все подробности, словно читал их в открытой книге. Как вспышка в нем вдруг произошло озарение. Он осознал их невероятную связь друг с другом. Понял насколько схожи, близки переживания Марии с его собственными — они оба чувствуют одно и тоже!

Больше слова не понадобились. Они просто взялись за руки и, спустя минуту, уже были на пути к храму, двигаясь сквозь подводный лабиринт. Алексей крепко сжимал ладошку Марии, словно напоминая — я тут, я рядом, я такой как ты, я не оставлю тебя.

Свод храма встретил их знакомым ярким синим светом. Они плыли по глади воды к дальнему концу огромной пещеры, пока не достигли каменной плиты алтаря храма. Выбрались, сели рядом на краю. Тишина длилась всего несколько секунд и Мария заговорила. Она рассказывала все — от момента как себя помнила маленькой девчушкой до того мига, как бесстрашно шагнула с корабля в серое жерло водоворота.

"Минуло полтора столетия, но для нее все было как вчера. И решиться на такой поступок..." — Алексей был совершенно сражен, его снова накрыло волной стыда, сменившейся безмерным уважением.

Мария подняла свои чудесные изумрудные глаза, и пристально посмотрела на Алексея. И заговорил теперь он. Полилась его история. И чем больше он рассказывал, переживая заново весомые моменты своей жизни, тем больше поражался схожести их судеб, вплоть до мелочей. И такое понимание пронизывало до дрожи и мурашек по коже.

Закончились их рассказы. Давно стихло эхо голосов под сводом храма, а они все сидели, уставившись в прозрачную зеленовато-голубую гладь перед собой. Но не было больше одиночества, они крепко сжимали руку друг друга. Оба чувствовали насколько глубоко связаны нитями судеб, узелками личных трагедий и таинством древних сил Моря. Застарелые костры переживаний и болезненной скорби остывали в их душах, оставив лишь тлеющие негасимые угли печальных воспоминаний.

Тяжелая усталость накатывалась на Алексея. Захотелось спать, притупляя голод. Он повернул лицо к хранительнице:

— Пора?

— Пора, — спокойно подтвердила Мария.

Они легко соскользнули в воду и направились к раковине-колыбели, выделяющейся светлыми створками в синей глубине озера. Там их ждал очередной сюрприз. Колыбель за время их отсутствия выросла! По новеньким, гладким светло-розовым полосам створок хорошо было заметно насколько расширилась раковина. Теперь они смогут поместиться там вместе! Мария несколько минут шокировано созерцала свою изменившуюся колыбель. Наконец коснулась панциря верхней створки, которая сразу, приглашающе распахнулась. Алексей и Мария медленно вплыли во внутреннее пространство колыбели. Их лица оказались напротив, почти соприкасаясь. Они взялись за руки. Моментально ожила белая бахрома нитей, плотно окутала их, втягивая глубже в середину большой раковины. Медленно опустилась верхняя створка колыбели, отрезая их от внешнего мира. Глаза закрылись сами собой. Погружаясь в сон, оба от всей души пожелали исполнить то, для чего оказались здесь, в этом поистине чудесном месте. И пусть Море и силы храма изменят их тела, об одном лишь они просили — сохранить воспоминания. И Архонд выполнил их просьбу.

Пробуждение было... почти привычным. Сознания медленно прояснилось. Сразу вспомнились все последние события — ничего не забылось. Не открывая глаз, они ощущали друг друга рядом, и это чувство было гораздо сильнее чем раньше! Единение с морем, окружающей стихией и между их разумами окрепло, впиталось в души, начался новый виток их жизни. Неожиданно оба осознали, что слышат то, что думают! Их смесь мыслей и образов, как общий вихрь медленно вращался в их едином сознании. В этот миг им показалось, что их тела, также спаялись в общий диковинный организм, необычный и чудесно сбалансированный. Мария начинала мысль, а он заканчивал. Алексей представлял образ, а она добавляла подробности. Будто волшебный сон наяву.

Они очнулись окончательно, когда колыбель отпустила их. Нити отскакивали от кожи в тех местах, где приросли. Оба взволновано открыли глаза. Алексей забеспокоился, что чудное чувство единения пройдет, как только Колыбель уберет эти тонкие волоски, связывающие их, прервав связь разумов. Беспокойство сразу передалось Марии. Но спустя несколько томительных секунд, они ощущали другу друга по-прежнему, несмотря на исчезнувшую боль от разрыва нитей. Но вот и все. Створки плавно распахнулись, потоком воды их вынесло наружу. И... они шокировано уставились друг на друга. И удивляться было чему.

Для начала — хвостов у них не было, у обоих! Алексей, пораженный до глубины души, забыл обо всем и восхищенно смотрел на почти неподвижную, замершую чуть выше Марию. Она также глядела на него — она была весьма шокирована. Они оба точно не были готовы к таким переменам.

Уже позднее Алексей предположил, что самим своим участием, с того момента, когда хранительница, спасая ему жизнь, погрузила его тело в собственную раковину-колыбель, это каким-то необъяснимым образом повлияло на них обоих. Изменило традиционный, заложенный в каждую раковину процесс трансформации человеческого тела хранителей, похожих на мифических русалок. Некий баланс сдвинулся, сместился обратно, а может еще куда-то, в другую, в третью сторону. Эволюция — загадочная штука, особенно, если в нее вмешиваются разумные силы. В итоге изменились оба, но, похоже, не так, как должны были. Равновесие, качнулось и застыло в новой точке. Да, многое изменилось. "Может само Море так повлияло? Ну, те самые, таинственные древние силы, о которых говорила Мария?" — Алексей так и не понял разницы между Архондом-храмом и Морем — именно так, с большой буквы, как имя некоего высшего существа. Потом, позднее, Алексей много и часто размышлял об этом, но тогда, при виде новой Марии, его разум дал сбой, просто завис, потому что... она была необычайно красива, сказочно.

Архонд, Море, Колыбель — может каждый по отдельности, или все вместе, Алексей не знал, но их творение было совершенно! Алексей восхищенно созерцал новую хранительницу. Она была вершиной гармонии и красоты в их высшем понимании! Он любовался ее безупречной, точеной фигурой, ставшей, довольно женственной. Особенно учитывая появление двух привычных взору стройных и сильных ног, где выделялись только существенно удлиненные стопы с широкими перепонками между длинных пальцев ног. При беглом взоре могло показаться, что это нестандартные, очень гибкие ласты для подводного плавания. Мелькнула мысль, что она теперь вероятно сможет ходить по суше. Но через миг он забыл об этих рассуждениях. Взгляд скользнул дальше по телу девушки и... Алексей быстро отвел взгляд в сторону — она же была совершенно обнаженной! Прежде он об этом не задумывался, не воспринимал хранительницу, как женщину, но сейчас... Но и теперь, не видя ее, перед мысленным взором остался ее чудесный образ. Поразительное, невероятно гармоничное сочетание женственности и силы в фигуре девушки завораживало. Под плотной серебристой кожей угадывались плавные изгибы сильных мышц, в меру, не слишком выделяющиеся. Соразмерность и изумительная симметрия ее форм ошеломила Алексея. Беглый взгляд успел заметить аккуратную красивую грудь и золотистые волосы, мягким облаком развевающиеся вокруг головы.

Мария была ошеломлена не меньше новым видом Алексея, который тоже не сразу осознал собственную значительную перемену. Но, наконец, оба догадались оценить и взглянуть на самих себя — свои руки, ноги и тело. Скользнув по себе взглядом, Мария осознала свою естественную наготу, и поступила очень женственно — пискнула, что вышло весьма отчетливо даже под водой, из уст вырывалась мелькая струйка пузырьков. И она быстро юркнула за еще раскрытую верхнюю створку колыбели.

Алексей увидел это боковым зрением, продолжая рассматривать свои конечности — такие же, как теперь у хранительницы. Руки со складками-плавниками между удлинившихся пальцев, ноги с необычными ласто-образными ступнями. Но и свои отличия тоже имелись. Похоже, его грудная клетка была значительно шире, чем у Марии, мышцы по всему телу просматривались весьма рельефно, выпирая под уже привычной прочной серебристой кожей. Он подвигал медленно рукой, ощущая, что кожа весьма уплотнилась. "Я похож теперь, на мускулистого тюленя," — попробовал он сам себя рассмешить, пробуя пальцами кожу на боку и наткнулся на темную материю — "Ну, хоть мои спортивные плавки сохранились, судя по их потрепанному виду, наверное мы долго проспали в колыбели".

Алексей озадачено провел рукой по голове — под совершенно гладкой кожей пальцы наткнулись на короткий жесткий гребень, протянувшийся от середины лба до затылка. Гребень невысокий, в пару пальцев, но это было непривычно. Алексей захотел взглянуть на себя со стороны, на поверхности воды, в отражении. Развернулся к Марии и увидел, что она...одета! Девушка показалась из-за раковины в зеленовато-серой короткой обтягивающей тунике, связанной из заметных, крупных нитей. Пластично двигаясь, слегка вспенивая воду, она устремилась вверх. Алексей потянулся следом, надеясь, что скоро все узнает.