Сын Неба

-Аэлита! — только и смог произнести Лось.

Он попытался привлечь её для поцелуя, потому что был уверен, что это она, Аэлита. Но женщина по-прежнему сопротивлялась.

Вдруг она что-то затараторила на своём птичьем языке. И Лось понял, что это не его возлюбленная.

Его словно с головы до ног прошибла молния, и он отпрянул прочь, чувствуя, как весь зарделся, покрылся пунцом стыда.

Лось так давно не слышал марсианскую речь, что уже не мог поначалу и разобрать, что говорит женщина, оставшаяся в фиолетовой темноте у стены. Однако он узнал её голос, хотя и не мог вспомнить, кто это. Он лихорадочно зашарил по карманам в поисках спичек, и в следующую минуту осветил полумрак перед собой так, что стало видно лицо марсианки.

Перед ним стояла марсианская женщина средних лет. Она была напугана, смущена и потупила взор, прижав к груди руки, словно спрятавшись внутри себя. Она стояла, не шевелясь, всё также у стены.

Вглядываясь в её черты, Лось подошёл ближе, освещая марсианку высоко поднятой спичкой.

Ему показалось, что женщина дрожит от испуга. Он смотрел на неё и не мог узнать, кто это, хотя образ её всплывал откуда-то из глубин памяти. Он силился вспомнить марсианские слова и не мог, — так долго он не общался на этом языке.

Когда спичка уже почти догорела, и её огонёк стал гаснуть, марсианка вдруг подняла на него свои глаза, и Лось узнал её. Глаза были те же, что и много-много лет назад. Они всё так же, — или ему это только показалось, — излучали свет юности.

Это была Иха, он узнал её.

Похоже, теперь она тоже узнала белого гиганта.

С радостным визгом Иха бросилась на шею Лосю, запрыгнув на него, как на дерево и обхватив ногами за пояс.

Она что-то верещала на своём птичьем языке, и Лось силился и не мог понять, что она говорит. Радость волнения от встречи с живой и невредимой Ихой, той же самой, но только повзрослевшей, поглотила его без остатка. Он вдруг почувствовал, почти ощутил где-то рядом присутствие Аэлиты. Ну, если он нашёл Иху, то Аэлита точно уж где-то рядом.

Ещё несколько минут они горячо обнимались, при этом Иха верещала и прижималась к белому гиганту, как соскучившийся ребёнок. Наконец, когда эмоции немного остыли, Лось буквально содрал с себя марсианку и отстранил её, надеясь привести в чувства. Но она ещё долго не могла прийти в себя от радости, которой не было конца и края.

Лось лихорадочно вспоминал марсианские слова, но потом просто спросил её:

-Аэлита! Где Аэлита?!

Лицо женщины вдруг осунулось, радость на нём погасла. Она вдруг отвернулась, пошла в фиолетовую глубину комнаты и там упала навзничь на огромную роскошную кровать своей хозяйки. Когда лось подошёл вслед за ней к кровати, он увидел, что Иха лежит лицом вниз, плечи её трясутся. Лось перевернул её щупленькое тело и заметил сквозь сгущающиеся фиолетовые сумерки слёзы, текущие по щекам марсианки.

-Что? Что случилось? — затряс её в испуге инженер, и внезапно поймал себя на мысли, что говорит с ней на её щебечущем языке, как будто бы не он только что не мог вспомнить и одного слова и понять, что говорит ему Иха.

Однако она не могла успокоиться, плечи её тряслись от рыданий, и служанка не могла произнести ни слова.

* * *

По коридорам огромного дома вдруг прокатился какой-то гул.

Лось встрепенулся и прислушался. Иха тоже перестала рыдать и затаилась, вслушиваясь в темноту. Гул повторился. Лось направился к выходу из спальни, чтобы понять, что это за звук.

В коридорах было темно и душно. Солнце, по-видимому, уже закатилось за близкий марсианский горизонт, и здание погрузилось в темноту.

-Я не зажигаю освещение, — послышался из темноты голос женщины.

-Почему? — спросил её Лось.

-Чтобы думали, что здесь никого нет.

-Кто?

-Все. Все, кто остался жив, — Иха приблизилась в темноте к Лосю. Голос её теперь звучал где-то рядом!

Лось по-прежнему прислушивался к темноте. Однако тишину не нарушал ни один звук.

-Ты прилетел один? — в голосе женщины лось уловил нотки надежды на чудо. Лось понял, о чём его спрашивает марсианская женщина.

-Гусев прилетел тоже, — Лось почувствовал, как тонкие пальцы Ихи со страстью впились в его плечо. — Но я не знаю, где он.

-Почему? — пальцы Ихи ослабели.

-Мы летели на разных кораблях...

Лось не мог сказать ей, что вообще не знает, долетел ли корабль Гусева до Марса.

-И что же?

-При посадке наши корабли разбросало по планете. Возможно, что даже на тысячи километров. Но я ищу его. У своего корабля я оставил часть экипажа, которая должна установит связь с кораблём Гусева.

-Почему ты сам не ищешь его?

-Ты знаешь, почему... Едва я оказался на Марсе, как сразу бросился на поиски Аэлиты. Где она.

Ответа не последовало. Иха молчала где-то рядом в темноте.

-Послушай. У меня там экипаж остался снаружи. Вчера на нас в Соацере напали ночью пауки. Мы едва отбились...

-Соацеры больше нет, — грустно произнесла марсианка.

-Я видел, — согласился Лось. — Но здесь нет этих безжалостных тварей. Они, кажется повсюду, во всяком случае, у меня создалось такое впечатление после вчерашней ночи.

-Нет, здесь их нет, — от этих слов марсианки Лось испытал облегчение, — вход в катакомбы завален мощным взрывом. А через горы они не в состоянии пробраться сюда. Но это теперь одно из немногих мест, в которых безопасно.

-Но что, что случилось? Откуда вдруг столько этих тварей? — изумился Лось.

-Не вдруг. Они веками жили под поверхностью планеты, появляясь лишь изредка, в основном, по ночам. Но теперь... теперь они повсюду.

-Почему?

Иха вздохнула:

-Большое восстание, которое начал Гусев, переросло в долгую и кровавую войну, сменившуюся побоищем. Соацера была взорвана Тускубом, как он того и хотел. Её улицы, окрестности города и даже поля кактусов — всё было усеяно телам погибших. Их некому было убирать. И это делали пауки. Они выползали теперь на поверхность не по одному, а целыми полчищами. Еды для них было вдоволь. Численность насекомых достигла вскоре такого неимоверного количества, что оставшиеся в живых уже не могли справиться с этим нашествием. Вскоре пауки заполонили все равнинное пространство на многие сотни километров от разрушенной Соацеры. Теперь здесь не живёт никто...

Иха замолчала и пошла по коридору.

Гусев пошёл за ней.

-Ты устал с дороги? Я сделаю тебе ванну!

-Ванну? — впечатлённый рассказом Ихи, Лось не мог понять, о чём она говорит.

-Но я не один.

-А с кем? — удивилась Иха.

-Со мной товарищи.

-Магацитлы? — изумилась марсианка.

-Да. На этот раз мы прилетели большой кампанией. Всех надо накормить, напоить, уложить спать. Раз здесь безопасно.

-Хорошо. Я всё сделаю. Только не включайте свет.

* * *

Спустя пять минут они вышли из опустившегося в кромешную темень дома Тускуба на лужайку.

Над головой раскинулось, словно выпуклое безоблачное небо, усыпанное созвездиями. Казалось, что до звёзд на небе можно дотянуться рукой — так ярко они горели разноцветными огоньками.

Поляна была тускло освещена их мерцающим светом, и в густом слегка серебристом сумраке словно призраки высились покорёженные остовы разбитых военных кораблей.

Тут Лось забеспокоился об экипаже своей летающей лодки. Он так увлёкся поисками, что не заметил, как много времени прошло с тех пор, как он выпрыгнул из лодки и стремглав понёсся прочь.

-Ну и где твои Магацитлы? — прощебетала Иха.

-Не знаю, где-то в темноте, — пожал плечами Лось, он едва видел её в мерцающих отсветах звёзд марсианского неба.

-Кто здесь? — раздался в темноте испуганный голос Цацули.

-Это я, Саша, — успокоил его Лось.

Цацуля почти вплотную приблизился из темноты. Лосю стало видно, как он щурится, вглядываясь в темноту впереди себя.

-У-у, Мстислав Сергеевич! Я уж забеспокоился даже, — признался матрос, — что с вами что-то произошло.

-Нет, всё нормально, Саша.

-У, а это кто?! — теперь Цацуля заметил Иху и от такой неожиданности испуганно отпрыгнул в сторону.

-Это, Саша, Иха — первое марсианское существо, которое ты видишь. Между прочим, особа женского пола, звёздная подруга товарища Гусева.

-А-а-а, — Цацуля подошёл поближе и протянул Ихе руку, — очень приятно!

Иха озадаченно посмотрела на Лося, но потом, видимо, догадавшись, что так Магацитлы приветствуют друг друга, тоже протянула ему свою тонкую, худосочную руку.

-А мы вас ждём, ждём, Мстислав Сергеевич! Понять не можем, куда вы запропастились! А вы вон, какую марсианскую кралю привели! — восхитился Цацуля. — А если честно, Мстислав Сергеевич, то я бы сейчас борщеца навернул бы, украинского! Жрать охота!

-Сейчас, Саша, нам Иха что-нибудь сообразит, — весело ответил ему Лось. — Борщец украинский, конечно, не обещаю, но червячка заморить — что-нибудь придумает.

Он посмотрел на Иху. Она с любопытством и интересом вслушивалась в инопланетную речь.

-Да тут какой-то гул слышал два раза, — вспомнил Лось.

-Да это я с карабина шарахнул в коридоре, — признался Цацуля.

-Зачем? — удивился Лось.

-Думал — отзовётесь! Куда идти искать вас в такой громадине, да в потёмках? Вот и пальнул пару раз. Может быть, вас привалило где, или напал кто. Мало ли какая помощь нужна. Вы б в ответ пальнули, я бы на звук сориентировался и прибежал бы на помощь.

-А ребята где? — поинтересовался Лось.

-Да у лодки, оборону держат от пауков, да и вообще, — я приказал.

-Здесь пауков нет, Саша, как Иха говорит.

-Это хорошо, Мстислав Сергеевич, а то я вчера страху-то натерпелся! Они мне теперь, наверное, сниться будут по ночам.

Таинственное подземелье

Иха пригласила гостей в дом. Она повела Лося и его экипаж по каким-то странным лестницам. Прежде Лось и не знал об их существовании. Лестницы уходили куда вниз.

Впереди шла сама Иха, освещая путь не то какой-то диковинной лампой, не то странным сине-зелёным факелом, который горел без всполохов, ровно, какой-то ослепительной, ровной вспышкой в виде шара. В этом шаре переливалось нечто будто пламя. Но в то же время было похоже, словно за толстым стеклом в маленьком аквариуме плавают какие-то диковинные, полупрозрачные рыбы, которым там очень тесно, и они то и дело прижимаются к стеклу и смотрят наружу.

За Ихой следовал Лось, потом Цацуля и Никитин, которые несли раненного Сысоева. Тот был практически без сознания и слегка постанывал при каждом шаге вниз по лестнице.

Лестница была широкая, метра в три в поперечнике, закрученная винтом вокруг круглой колонны диаметром в метров в пять.

-Что это? — поинтересовался Лось у Ихи, показывая на колонну в центре.

-Это шахта лифта, но он сейчас не работает, — ответила марсианка, слегка обернувшись.

-Смешно вы так трещите с энтой особой! — засмеялся сзади Цацуля. — Ну, как птицы, щебечите!

-Это их язык, Саша.

-Жалко я не понимаю, — посетовал матрос.

-Скоро научишься, — успокоил его Лось.

-Не-е, — закивал головой Саша.

-Это почему же? — удивился Лось.

-Мне юмор мой одесский не позволит так чирикать. Я ж сам себя засмею до потери пульса за такое "фьюитьканье".

-И куда мы? — снова спросил у Ихи Лось. — Что-то я этой лестницы раньше не видел!

-Вам её просто не показывали, — ответила она. — Это секретная часть дома. Мы спускаемся в огромный бункер, который находится на глубине в тысячу ступеней (Лось тут же перевёл марсианскую меру длины в земные градации — вышло около ста метров!). Когда его строили, я была ещё подростком.

-Для чего? — поинтересовался Лось.

-Не знаю, — пожала плечами Иха, но именно тогда Тускуб пришёл на свой нынешний пост.

-Хм, странно, — удивился Лось. — Он как будто готовился к этим событиям.

-Да, — согласилась Иха, — странно. Тем более что у нас тогда была вполне мирная, беззаботная жизнь. Во всяком случае, так мне казалось.

Наконец, они достигли ровной площадки. Спуск закончился, и дальше Иха повела Лося и его товарищей через широкие вестибюли и коридоры, убранные как дворцы. Стены были обделаны белым мрамором, но полу лежали диковинные марсианские ковры.

Женщина подошла к какому-то шарику, висящему, будто в воздухе посреди коридора, под высоким потолком, и направила в его сторону руку. Тотчас вокруг стало светло как днём. Свет лился непонятно откуда. Не было видно ни светильников, ни окон.

"Да, нам до марсианской техники ещё очень далеко, — подумал про себя Лось, увидев это, и вдруг удивился. — Интересно, почему прилетели мы к ним, а не они к нам? Вед их уровень техники без труда бы позволил это сделать, если уж мы смогли на своём уровне развития сделать междупланетный корабль".

Из широких просторных белых коридоров многочисленные стеклянные с золотом двери вели в различные апартаменты. В центре коридора длиною метров в сто был широкий вход без дверей в огромный зал со множеством столиков и приставленных к ним кресел, пересекавший коридор крестообразно.

-Вот те на! — удивился Цацуля, почесав затылок. — Какие-то буржуйские хоромы!

Лось тоже был удивлён. Такой царственной роскоши не было даже наверху, в доме Тускуба.

Цацуля пошёл вдоль коридора, заглядывая за матовые стеклянные двери с золотыми ручками, накладными узорами и петлями, присвистывая от удивления:

-Вы посмотрите, какая красота. Здесь огромная ванна, вся из золота, Мстислав Сергеевич, а здесь, о-о-о, шикарная спальная комната. В углу золотой унитаз! Чур, я сплю здесь! — Цацуля разошёлся.

-Располагайтесь! — дружелюбно предложила Иха. Ей непонятны были слова и удивление Цацули. Всё это было ей давно знакомо и привычно.

-Но почему мне раньше не показывали это диковинное роскошное место?

-Прежде, когда вы с Гусевым прилетали в первый раз, сюда вообще никому нельзя было ходить. Даже прислуга дома допускалась сюда для уборки очень-очень редко.

-А теперь?

-Не знаю, времена, видимо, изменились. Это решение Тускуба. Теперь я всех гостей Тускуба размещаю здесь.

-Но мы не его гости! — поправил Тускуб.

Иха засмеялась:

-Вы мои гости, и позволь, Сын Неба, мне решать, где вам есть и спать. Там, наверху, нет ни света, ни горячей воды, там я не могу приготовить вам еду...

Она спохватилась:

-Я пошла на кухню.

Иха удалилась, а Лось, как и Цацуля, принялся бродить по диковинному сооружению, всюду блистающему белым мрамором, золотом и светом, льющимся отовсюду безо всяких видимых источников.

Вернувшись через несколько минут, Иха позвала гостей в ванные комнаты и объяснила, что каждый может принимать ванну в своей комнате, поскольку здесь их много.

Лось вошёл в просторную ванную комнату.

Как и везде здесь повсюду был свет, и было не понятно, откуда он исходит.

Все стены были белого мрамора, и только одна сделана из цельного куска минерала, похожего на горный хрусталь. Позади минерала была проложена огромная полированная пластина из серебристой слюды, отчего получалось зеркало удивительной красоты и свойств. Оно делало отражение каким-то глубоким, почти объёмным, и от того казалось, что рядом ещё одна комната.