Закуси горе луковицей

Она помолчала и добавила:

— Уже восемь. Пара часов у меня есть. Ты ещё почитай, пожалуйста. А я приготовлю суп и в доме уберу.

— Хорошо-хорошо. Жаль, помочь не могу.

— Ты у нас — гость. Читай.

И Зоя ушла в дом. Уборка затянулась. Глядя на внучку, и бабушка взялась за тряпку. Убрали паутину, пыль, промыли стёкла. Бабушка быстро выдохлась и легла отдохнуть. Между тем суп сварился. Провозившись с холодильником около часа, Зоя наконец-то привела его в порядок. Протёрла пол и стала стелить постель. Спина девушки не просто одеревенела, а уже горела от усталости, каждая её клеточка молила о пощаде. Непреодолимо потянуло прилечь.

'Боже, как же я сегодня устала! — простонала Зоя. — Если я сейчас не выпрямлю позвоночник, то стану сестрёнкой Пиноккио. Мне нужна всего лишь одна минуточка покоя — и я буду спасена'.

Сон, как быстрое течение реки, мгновенно подхватил её и унёс... в детство. И всё там было так замечательно, радостно и беззаботно, что Зоя снова почувствовала себя счастливой. Но постепенно смутное беспокойство поубавило её счастья. И вдруг Зоя очнулась. С трудом приходя в себя, осмотрелась, взглянула на часы и испугалась: было около двух ночи.

Страх не оставил ей ни секунды на размышление. Она стремительно выскочила во двор. Живой, полный ароматов воздух тут же окутал её. Коляска, блестя никелированным ободом, стояла все там же: у куста вьющейся розы. А вокруг — темень и тишина.

На шорох её шагов Владимир обернулся.

— Володя, я уснула, — раскаянно призналась девушка. — Прости меня, дуру. Не обижайся, пожалуйста. Ладно?

— Да чепуха, — хрипловато ответил он.

— Я так уработалась сегодня, что не заметила, как это случилось. — Зоя обеспокоено провела ладонью по его голове. Волосы были влажные. Некрасов, конечно же, озяб. — Ты не замёрз? Не сердишься на меня?

— Не волнуйся. Всё хорошо. Даже напротив. Я благодарен тебе за то, что мне удалось увидеть такую чудную зарю — от начала и до самого конца. А ночь? Такого чистого звёздного неба я в жизни не видел. Всё как-то не было времени хорошенько рассмотреть его. И такой благодатной тишины я тоже не помню. Да и аромат розы — это настоящее чудо. Какое же счастье всё это видеть и чувствовать. Спасибо тебе, Зоенька, — и он губами коснулся её руки, — ты мой добрый ангел. Я ещё раз убедился, что жизнь стоит того, чтобы за неё держаться.

Девушка наклонилась и поцеловала его в небритую щёку. У неё суматошно мелькнула мысль: 'Что я делаю? Вот ненормальная'. И как-то по-домашнему сказала ему: 'Нам пора. Вот-вот роса упадёт, а ты ещё не ложился'. И покатила его в дом.

Бабушка спала в первой комнате на своём привычном месте — рядом с печкой. Во второй стояли панцирная кровать и старый диванчик с подложенными под него кирпичами вместо ножек. Решили, что на диване будет отдыхать Владимир, а Зоя — на кровати. Через пару минут они уже спали.

Глава 10. РЫБАЛКА

С утра пораньше Зоя сходила к Даше и договорилась с ней насчёт молока и яиц. Деньги она отдала ей заранее. Теперь Даша будет приносить им после утренней и вечерней дойки по два литра молока. Ещё Зоя успела сбегать в магазин за хлебом, крупой и маслом.

Завтракать сели в девять. Бабушку опять уговорили поесть. Куриный суп с добавлением специй волей-неволей разжигал её аппетит. Кажется, Зоина уловка удалась.

Убрав со стола посуду, Зоя по просьбе Володи нашла ему на смену кое-какую одежду. А за инструментом они отправились в сарай. Однако открыть его оказалось нелегко. Двери, едва приподнятые над землёй, заслоняла стена лебеды. Зоя минут десять орудовала лопатой, срезала траву вместе с дёрном. Замок, сломанный давным-давно, открылся лёгким рывком. Петли со стреляющим скрежетом неохотно поддались. Зоя, освободив от хлама проезд, бросила Владимиру: 'Осматривайся', — и ушла в дом.

Обстоятельно обследовав сарайчик, Володя вернулся в приподнятом настроении. Он вытащил из коляски старенькую телескопическую удочку с поплавком из гусиного пера и заявил:

— Рыбалка нам обеспечена.

— Замечательно, — отреагировала девушка.

— А твой дедушка был хорошим хозяином, — заметил Некрасов. — Там у него настоящая мастерская: и верстак с тисками есть, и ножовки, и рубанки, и стамески, и топорики. Есть даже нивелир и отвесы — хоть дом строй! И всё на своём месте. Да ещё и в смазке. Я всему этому цену знаю — любил бывать в мастерской.

— Пока дедушка был здоров, — сказала Зоя, — всё время что-то строгал, выпиливал. И наш дом, и все постройки — его рук дело. А теперь вот — горько это видеть — всё пришло в негодность.

— Я тут... клочок наждачной бумаги отыскал, и отвёрточку, — произнёс Володя. — Надо бы попробовать запустить холодильник. В коридоре сыро. Надеюсь, дело в контактах. Поможешь?

Больше часа Некрасов и Зоя провозились с холодильником. Над газовой горелкой они высушили реле — чёрную коробочку с контактами, зачистили наждачной бумагой все клеммы и контакты, осмотрели и привели в порядок электрическую вилку. Когда же, наконец, холодильник, включённый в сеть, усердно заворчал, Зоя поприветствовала этого ветерана вдохновенным 'ура'. Правда, любое прикосновение к нему было болезненно. Володя пояснил, что пока он сырой — будет 'кусаться', а как подсохнет — подобреет.

Эта маленькая победа воодушевила Зою на путешествие по магазинам посёлка. Теперь можно и продуктов подкупить. Она ушла и вернулась только через два часа. Встретила одного знакомого, второго, а потом ещё и свою школьную подружку. Так в разговорах незаметно и время пролетело.

Когда Зоя вернулась домой, Владимир сидел во дворе на самом солнцепёке, непривычно растрёпанный и, что совершенно необъяснимо, в сырой одежде.

Зоя удивлённо приподняла бровь.

— Что с тобой? Никак искупался?

— Так точно. Совершил пробный заплыв и промер глубин местной водной артерии.

— Ну и как впечатления?

— Подводная лодка не пройдёт, — пошутил он. — А в остальном речка подходящая.

'Между спицами застряли пучки водорослей', — отметила Зоя. — Похоже, Некрасов и в самом деле в реке побывал. Что же всё-таки произошло?'

— А ты, как я погляжу, время зря не теряешь, — усмехнулась она.

— Стараюсь.

— Ну, ладно, снимай рубашку.

Девушка сходила за полотенцем. Подала его Володе.

— Вытирайся. А рубашку пока на забор повесим.

Владимир вытер голову, тело.

— Ну, рассказывай, водолаз, что там за дно, — поинтересовалась Зоя, — и как ты умудрился в реку попасть?

— История, в общем-то, пустяковая, — стал рассказывать Некрасов. — Ты ушла и пропала. Я и выкатился за калитку. Смотрю, едет какой-то мальчишка на велосипеде. Махнул ему рукой. Подъезжает. 'Звали?' Говорю: 'Звал. Давай знакомиться, а потом о деле говорить будем'. — 'Давай, — отвечает. — Меня Василём зовут'. — 'Ну, а меня — дядей Володей'. Спрашиваю его: 'Ну, что, Василёк, новенького в посёлке?' Говорит: 'Мороженое привезли. Еду к мамке денег просить'. Спрашиваю: 'А сам на мороженое хочешь заработать?' Смотрю, глазёнки у паренька заблестели. 'А как?' Говорю: 'Очень просто. Ты мне красных червей накопай, а я тебе денег дам на мороженое'. — 'Ладно. Согласен, — отвечает. — Только, чур, не обманывать'. Говорю: 'А у нас не обманывают'.

Уехал Василёк. Через сорок минут привозит банку червей, и всё — первый сорт. Говорит, на ферме полно их, в навозе. Я, как и договаривались, дал ему денег на мороженое, и мы распрощались.

— Чей парнишка-то? Фамилию не спросил?

— Да вроде и не к чему это. Ну, так вот. В сарайчике беру бухточку верёвки — я ещё вчера её заприметил — удочку, и за ворота. Пересекаю дорогу и подруливаю вон к тому топольку, — показал он, — что чуть левее мостков растёт. Застёгиваю страховочный ремешок, чтоб не сползти ненароком, привязываюсь к стволу, верёвку пропускаю через правый подлокотник и, притормаживая левым колесом, благополучно спускаюсь к самой воде.

Колёса встали что надо, удобно. Спинку коляски обвязываю верёвкой, а её конец фиксирую на подлокотнике узлом. Ну, думаю, теперь всё надёжно. Наладил удочку, забросил снасть. Прошло минут пять-семь, не больше, и тут началась поклёвка. И только я стал выуживать, вдруг чувствую... коляска поехала. Думаю, от деревца отвязалась, и, если она в воде перевернётся на меня, то мало мне не покажется.

Я — дёрг за страховку, и отстегнулся. А коляска въехала в воду и тут — рывок. Ну, я и вылетел с сиденья, как с катапульты. Нырнул: глубина — более метра будет. Ради интереса проплыл немного под водой и прямо под мостки угодил. Думаю, как бы головой не удариться, осторожненько этак всплываю и слышу мат: '...Вот пенёк дубовый! Утоп, что ли? Ни хрена себе, пошутил!' Вижу одни босоножки. Ну, думаю, сейчас моя очередь шутить. Тихонечко так погружаюсь, плыву на глубину, выныриваю — и ну барахтаться: то на дно уйду, то снова всплыву. Слышу: бултых! И волна пошла. Я сразу и тонуть передумал.

Подплывает детина: шея — что нога слоновья, меня хвать за подмышку и тянет к берегу. Встал на ноги, и подставляет мне шею. Я ухватился за неё. Вынес он меня и прямо в коляску определил, даже чуть придержал, пока я страховочку застегнул. Глядит на меня и смеётся. Говорит: 'Интересно, что у тебя там за рыбища такая клюнула?' Подаёт мне удочку, вытаскиваю, а там — окунёк, размером с мизинец. Мой спаситель — ну хохотать. Потом смотрит на меня и ехидненько так говорит, каналья: 'Да, брат, не повезло тебе, видать, здорово ты за бабами ухлёстывал, что ножки так поизносились'. И опять хохотать. Весёлый парень.

Говорю: 'Похоже, и тебе не очень повезло'. — 'В каком это смысле?' — удивляется он. — Отвечаю: 'Это я о причине твоего веселья'. Наморщил он лоб, но тщетно. Говорит: 'Что-то мудрено ты выражаешься?' Говорю: 'Куда уж проще. Сделай-ка всё, как было'. Потоптался он ещё немного, потом выволок коляску из воды, привязал её и ушёл.

Ну, смотал я удочку, выбрался с помощью верёвки наверх. Да во двор заехал, чтоб людей не смешить. Вот и все дела.

— Так вы и не познакомились? Кто он?

— Зоя, а к чему мне эти знакомства? Ты лучше расскажи, что тебя так задержало?

— А я, представляешь, свою школьную подругу встретила, Любку, — оживлённо сказала она. — Наговориться не могли. Уже восемь лет замужем, двое детишек у неё: мальчик и девочка. Располнела. Сама учителем в начальных классах работает и заочно в Ростове учится. И хоть дальше райцентра считанные разы выезжала, живёт вполне счастливо. Приглашает нас в гости.

— Спасибо. Но, думаю, лучше сходить тебе к ним одной.

— Ну нет. Я уже ей пообещала, что мы вместе придём. Так что имей в виду.

— Тебе видней, — обронил Владимир.

— Да, — вспомнила Зоя, — Люба ещё на полставки в социальной службе подрабатывает, так мы с ней заодно проведали её подшефную старушку. Кстати, а чем наша бабушка занимается?

— Я вскрыл ей твою посылку, и она теперь разбирается с ней. По-моему, тонус у неё немного повысился, — отметил Некрасов, — хотя озабоченность, конечно, осталась. Прости, но я не знаю, что и сказать ей, чем обнадёжить.

— Ладно, ты тут досыхай, а я пойду, пообщаюсь с ней.

Девушка подхватила сумки и пошла в дом. Бабушка сидела за столом и задумчиво жевала финик. Зоя решила растормошить её.

— Только что видела Бабкину Лидию Тимофеевну.

— Да ну?! — не поверила бабушка. Мне говорили, что она уже не встаёт. Будто помирать собралась.

— Сильно преувеличивают. Сегодня она у дома на лавочке сидела. Я с ней сама разговаривала. Баба Лида наказывала мне непременно передать тебе привет и чтобы недели через две ты ждала её в гости.

— Вот так штука! Неужели придёт?

— Сказала: только ноги подлечит и придёт.

Глаза у бабушки потеплели.

— Это ж моя школьная подружка. Как мы с ней озоровали, когда детьми были... а потом и на танцы бегали, и травы лекарственные вместе собирали. И до сих пор ещё дружим.

Откровенно говоря, насчёт гостей Зоя присочинила ей, но и бабе Лиде передала ту же 'новость', с точностью наоборот. Пусть приободрятся подруги.

Затем она стала выкладывать на стол продукты и незаметно наблюдать за бабушкой. Реакция на них у неё была что надо. Особенно на солёную кильку. 'Ничего-ничего, бабуля, — думала Зоя, — мы ещё разбудим у тебя интерес к жизни'.

Владимир опять увидел своего маленького знакомого, зазвал его во двор и попросил его в чём-то помочь ему. Паренёк с готовностью согласился. Оставив велосипед во дворе, они направились в мастерскую, где долго что-то пилили и стучали.

Обедали все вместе. Оказалось, что Василёк — ученик второго класса, сын Зоиной сверстницы. Внешне он как-то не производит впечатления: узколиц, бледен, худощав, но чуть поговоришь с ним — начинаешь проникаться симпатией.

После обеда, поработав ещё пару часов, они наконец-то выбрались из мастерской. Как раз в это время для проветривания Зоя вынесла во двор целую охапку верхней одежды и стала развешивать её на заборе. В руках у Василька были две небольшие, но аккуратно сделанные скамеечки. 'Одна — для бабушки, — сказал Владимир, — а другая, Василёк, — твоя. Сам решишь, кому её подарить'.

Лицо паренька просияло.

— Спасибо, — поблагодарил он.

Улыбка так и растягивала его тонкие губы. Он стал с гордостью привязывать своё приобретение к багажнику велосипеда. Покончив с этим, мальчик попрощался и уехал. А Володя и Зоя со своей скамеечкой направились в дом. Бабушка, получив этот незамысловатый подарок, была очень растрогана: гладила рукой по отшлифованной поверхности, с удивлением осматривала широкие ножки скамейки и, не скрывая недоумения, пробовала её на вес.

'Доска сухая попалась, — пояснил Некрасов, — поэтому и скамейка лёгкая получилась. А ножки такие сделаны для того, чтобы они были устойчивы и не проваливались даже на огороде'.

Бабушка с трудом опустилась на скамеечку, посидела на ней и осталась довольна. 'С ней хоть в гости ходить', — заметила она. Глядя на её смущённое лицо, молодые люди заулыбались. Подумалось, много ли нужно человеку для хорошего настроения?

Пошёл седьмой час, и Владимир уговорил Зою выйти с ним порыбачить. Он всё сделал сам: привязался к деревцу, спустился по склону к воде и ловко забросил леску. Зоя была уверена, что ей здесь быстро наскучит, но почти тотчас началась поклёвка.

— Окунишко балует, — флегматично предположил Некрасов. Подсек, и леска тут же вытянулась в струну, а конец удилища круто изогнулся и завибрировал. 'Ничего себе окунишко!' — воскликнул он. И стал подтаскивать рыбу к берегу. Но та сопротивлялась, как могла. Владимир повёл удилищем вправо. Рыбина медленно двинулась за ним, но на мелководье вытащить её не удалось. Тогда он, не ослабляя лески, медленно переложил удилище влево. И вот сквозь толщу воды стали видны смутные очертания рыбины, она казалась очень большой. 'Только бы не сорвалась', — как заклинание шептала Зоя.

— Зоенька, иди наподхват. Если вытащим, гони во двор, — пошутил Володя.

Она спустилась к самой воде. И вот над её поверхностью показалась рыбья голова. Берег все ближе, ближе.

— Сазан, сазан это, — заволновался Владимир.

И волоком вытащил рыбину на траву. Рыбина высоко подпрыгнула, забила хвостом о землю и сорвалась с крючка.